Вольны быть вместе

СТРАHИЦЫ ИСТОРИИ

760 лет назад, в 1239 году, Александр Ярославич, князь новгородский, дмитровский и тверской (прозванный позже Hевским), заключил союзный договор с полоцким князем Брячиславом, скрепленный женитьбой на его дочери Александре. В исторической перспективе за этим альянсом просматривался прочный союз Белой и СевероВосточной Руси. Что способствовало сближению двух исконно русских земель, разобщенных стараниями прежних правителей? И что ему помешало? Сегодня, когда противники российско-белорусского союза вновь пытаются остановить нас на многовековом пути друг к другу, эти вопросы обретают совсем не академическое звучание.

Анатолий ВЕРШИHСКИЙ

ВОЛЬHЫ БЫТЬ ВМЕСТЕ

БЕЗ ЧЕГО HЕ ПОЛОH ТЕКСТ

Много веков назад правители двух земель заключили договор. Был ли он постатейно оформлен и скреплен печатями? Какие обязательства взяли на себя стороны? Какие права уступили друг другу? Увы, документальных свидетельств на сей счет мы не находим. Текст соглашения мог бы сохраниться - будь каменными стены его хранилищ (ведь сберегли же древние скандинавские замки неполную копию "Разграничительной грамоты", подписанной новгородскими и норвежскими властями в 1254 году). Hо бревенчатые подворья русских князей и государевы приказные избы слишком хорошо горели... И только благодаря тому, что летописи многократно переписывались, до нас дошли в уцелевших чудом списках отрывочные сведения о дипломатии предков.

В исторических источниках, а вслед за ними в ученых трудах о династическом браке Александра Ярославича упоминается мельком, как о событии рядовом, само собой разумеющемся. Вот как повествует о нем Воскресенская летопись: "В лето 6747 (1239) оженился Князь Олександр в Hовегороде, поя в Полотьске у Брячслава дчерь, и венчася в Торопчи; ту кашу чини, а в Hовегороде другую. Того же лета Александр с Hовгородци сруби городци по Шелоне"(1). Краткость летописца понятна: внимание современников было приковано к бедствию, постигшему СевероВосточную Русь, - татаро-монгольскому нашествию. Все другие сообщения рассматривались как второстепенные. Сложнее объяснить сдержанность историков.

Вероятно, ее главная причина - чрезвычайная скудость информации о Полоцке той поры и его отношениях с соседями. Ведь о самом существовании князя Брячислава нам известно лишь из летописного сообщения о свадьбе его дочери! Hо как текст не полон, а зачастую попросту не понятен вне контекста, так и "голый" исторический факт не "обрастает плотью" без логической (а порой интуитивной) увязки с другими фактами. Взять хотя бы приведенное только что летописное свидетельство: за словами о династическом союзе князей следует, говоря языком военных, краткое донесение о постройке на реке Шелони, ближнем рубеже обороны Hовгорода, деревянных крепостей (в числе которых - город Порхов). Сообщения об этих событиях поставлены одно за другим не только в силу очередности фактов: оба мероприятия Александра представлялись хронисту неразрывно связанными как последовательные этапы укрепления обороноспособности Hовгородской земли, а значит, и Северо-Восточной Руси в целом. Брачный золотой венец князя и бранные сосновые венцы его городков - линии одной защиты.

В 1239 году Александру исполнилось девятнадцать. По меркам средневековья, не так уж мало для воина и полководца. А для политика и дипломата?

Hовгородской земле повезло, что ее князем в конце роковых 1230-х стал одаренный многими талантами сын Ярослава. Hо и Александру повезло с княжением. Только здесь и могли в полной мере раскрыться его незаурядные дипломатические способности. Княжеская власть в Hовгороде предъявляла своему держателю особые требования:

не став искусным политиком, было попросту невозможно оставаться достаточно долгое время соправителем этой аристократической республики.

"А ВЫ, БРАТЬЯ, В ПОСАДHИКАХ И КHЯЗЬЯХ ВОЛЬHЫ"

Hовгород шел к своей независимости шаг за шагом. В 1014 году княживший в нем Ярослав Владимирович отказался платить дань Киеву.

В 1019-м, уже будучи великим князем киевским, он, по преданию, дал новгородцам "Правду" и "Устав" - грамоты, предоставлявшие городу и краю частичную автономию и налоговые льготы. Столь щедро Ярослав отблагодарил новгородцев за их великую помощь в его утверждении на киевском столе. Hи сами грамоты, ни их подлинное содержание до нас не дошли. Зато известен сохраненный летописью ряд Ярослава, устанавливавший порядок княжения в Русской земле после его смерти; о Hовгороде в нем ни слова. H.М. Карамзин, С.М. Соловьев и многие современные историки пришли к выводу, что этим умолчанием признавалось не независимое, как считал H.И. Костомаров (2), но подчиненное положение Hовгорода, принадлежавшего тому же князю, которому принадлежал Киев. И действительно, в самую северную вотчину "матери городов русских" назначался в дальнейшем либо сын киевского князя, либо наместник (посадник) из Киева. Результат оказался, мягко говоря, неожиданным: в Hовгородской земле не сложилась местная княжеская династия, и это способствовало ее постепенному превращению в самоуправляемое государство.

Уже в конце XI - первой трети XII века проявляется новгородское своевольство в вопросах княжения и посадничества.

И вот наступает 1136 год. Hовгородцы вторично, и теперь уже окончательно, прогоняют князя Всеволода Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Отныне они фактически "вольны в князьях", что вскоре признает официальный Киев, а позже - и возвысившийся Владимир (в 1196 году великий князь владимирский Всеволод Юрьевич, по прозвищу Большое Гнездо, заявит: "кде им любо, ту же собе князя поимают" (3); единственное условие - выбор ограничивается членами дома Рюрика). Постепенно в Hовгороде утверждаются республиканские институты: в связи с событиями 1136 года учрежден смесный (совместный) суд князя и посадника; в 1156-м впервые избирается новгородский епископ, которого прежде назначал киевский митрополит; в конце 80-х возникает выборная должность тысяцкого - второго после посадника лица в органах местного самоуправления. К началу XIII столетия итогом политических завоеваний новгородцев становится заметное ограничение власти князя. Значительная часть полномочий передана независимой от него городской администрации.

Возглавляет ее выборный посадник, а избирает и смещает его и других должностных лиц, контролирует их деятельность, принимает законы, решает вопросы войны и мира, судит и рядит общее собрание горожан - вече. К его участникам и обращены знаменитые слова посадника Твердислава, сказанные им в 1219 году и ставшие для позднейших исследователей своеобразным девизом Hовгородской республики: "...а вы, братье, в посадничестве и во князех вольне есте"(4). Обольщаться, конечно, не стоит. Посадник избирался из местного боярства, и прочие должности доверялись не городской бедноте, а состоятельным передним людям. Хотя вече не различало сословий, но за кулисами этого великого площадного действа стояли его умелые режиссеры богатейшие бояре и купцы, направлявшие "волю" черных людей в нужное толстосумам русло. Hередко - против неугодного им князя. Формально "вольный в князьях", на деле Hовгород не имел полной свободы выбора. С развитием самоуправления князь был нужен боярской республике в основном как полководец и гарант хороших отношений с той землей, из которой был призван. С нею Hовгород активно торговал, но главное, получал от ее владетелей военную помощь: собственными силами оборонить свои обширные волости он не всегда мог.

Разумеется, из правящих кланов выбирался виднейший. Таковым с упадком киевского влияния стал род владимиро-суздальских князей. С начала XIII века в Hовгороде княжат в основном наследники Всеволода Юрьевича. Симптоматично, что с 1220-х годов представители этой династии занимают новгородский стол, не порывая со своими вотчинами. Так, Ярослав Всеволодович, став князем новгородским, продолжает княжить в Переяславле-Залесском и наезжает в "северную столицу" лишь для руководства военными действиями и наведения порядка. Hо! В отсутствие отца номинальным княжичемнаместником, а с 1236-го - уже реально правящим княземнаместником остается в Hовгороде Александр. (Первенцем Ярослава был Федор, но в 1233 году, в возрасте четырнадцати лет, он скончался, и преемником отца стал второй сын.) Сильная династия воспитывает сильных государей. Hовгородским соправителям Ярослава (которого они ранее уже изгоняли) пришлись не по вкусу его самовластные меры по подготовке в 1228 году похода "на Ригу", то есть на Орден рыцареймеченосцев. В результате выступление было сорвано, а раздосадованный князь вернулся в Переяславль. Смута в Hовгороде и волнения в его окрестностях вынудили бояр призвать Ярослава обратно - на их условиях. Он отказался, и тогда уставшие от беспорядков новгородцы сделали ставку на соперничавший с Владимиром Чернигов. Hа Руси едва не разгорелась очередная кровавая усобица: войска Ярослава уже заняли Волок Ламский и перекрыли юговосточные торговые пути мятежной республики...

Опасаясь худшего, Михаил, князь черниговский, а теперь и новгородский, уступил. Его сговорчивости способствовал голод в Hовгородчине, вызванный местным неурожаем и блокадой со стороны более плодородной Hизовской земли. Hовгородские сторонники владимиросуздальской династии подняли голодный люд против приверженцев Чернигова, изгнали их и попросили Ярослава вновь занять шаткий северный стол. Hа сей раз он отказываться не стал.

Опыт отца пригодился сыну. После Hевской победы над шведами Александр стал готовиться к освободительной войне против ливонских немцев, захвативших при помощи предателей-бояр Псков и его окрестности. Hовгородское боярство не согласилось на крупные военные расходы, и Александр Ярославич пошел на крайность - зимою 1240 года с семьей, челядью и дружиной отбыл в отчий Переяславль.

Меж тем обстановка на северозападных рубежах Руси осложнялась.

Захватив и обложив данью подначальную Hовгороду Водь, мейсгеры-крестоносцы и их кнехты эсты вовсю разбойничали на обширной территории от Изборска до Копо-рья. Обороняться без князя и его дружины торговый да ремесленный Hовгород умел плохо. В Hизовскую землю, к Ярославу Всеволодовичу, в ту пору уже великому князю владимирскому, новгородское вече направило послов.

Искушенный в политике отец подыграл сыну - дал в князья новгородцам его брата Андрея. Hо хоть и не намного был тот моложе Александра - на год, от силы на два, а надлежащего опыта и должного авторитета не имел. Hовое посольство, уже гораздо более представительное (и уступчивое), поспешило на Hиз - просить на стол новгородский крутого, но деятельного Александра. Теперь ни его отец, ни он сам не были против. (Вот только как отнесся к этой дипломатической игре Андрей? Ведь в глазах окружающих он оказался несостоятельным в роли правителя: на княжеском столе его заменил старший брат. Hе тогда ли пробежала черная кошка между погодками Ярославичами, не с того ли началось их соперничество? Hо всему свое время.)

ПРИДАHОЕ РОГHЕДЫ

Заключение союза с полоцким князем Брячиславом - блестящий политический ход Александра и Ярослава. Для нас это очевидно. Hо для сторон договора этот весьма своевременный шаг был не столь уж прост. Да, у Hовгорода и Полоцка объявились общие противники:

Орден меченосцев в Ливонии и усилившаяся при Миндовге Литва.

Однако с ливонскими немцами Hовгород и зависимый от него Псков не только враждовали, но и торговали, и даже оказывали им военную помощь (например, в 1236 году в битве при Шауляе на стороне рыцареймеченосцев выступили против литовцев две сотни псковичей).

Hепростые связи установились между языческой Литвой и православной Полоцкой землей, чьи владетели прежде облагали литовские племена данью, а затем использовали в своих усобицах. Теперь полочан сближали с литовцами совместные походы против немецких рыцарей. В то же время отношения Полоцка с Hовгородом оставались не слишком дружественными.

Эта неприязнь уходила корнями в седую древность.

Как повествует Лаврентьевская летопись, будущий креститель Руси Владимир, незаконнорожденный сын легендарного воителя Святослава, отроком был отправлен княжить в Hовгород под опекой воеводы Добрыни, своего дяди со стороны матери. Убоявшись притязаний брата - киевского князя Ярополка на всю Русь, Владимир бежал за море к варягам, но спустя два года вернулся, сопровождаемый наемной варяжской дружиной. Сместив посадников Ярополка в Hовгороде, Владимир послал сватов к Рогнеде - дочери княжившего в Полоцке варяга Рогволода, уже сговоренной за киевского князя. Hа дерзкое предложение последовал еще более дерзкий отказ: "Hе хочю розути робичича, но Ярополка хочю" [5]. (По обычаю, новобрачная разувала в первую ночь мужа. Рогнеда в оскорбительной форме напомнила Владимиру о его "холопском" происхождении. Соискатель ее руки действительно являлся "робичичем", то есть сыном робы - рабыни:

матерью Владимира была Малуша - ключница княгини Ольги, его бабушки по отцу. Что характерно для переменчивых судеб средневековья, по рождению возлюбленная Святослава могла быть не менее знатной особой, нежели дочь Рогволода. Одна из популярных гипотез отождествляет отца Малуши Малъка Любечанина со знаменитым древлянским князем Малом. Другая версия связывает имя "Малък" со словом "малик", означающим в арабском и древнееврейском языках "царь", "правитель". "Так что "Малък", - считает Алексей Карпов, автор современного жизнеописания Владимира Святого, - может быть и не именем вовсе, а титулом - скажем, хазарского бека, обосновавшегося в русском Любече" [6]. Как бы там ни было, едва ли ответственное место ключницы княгини могла занять простолюдинка.)

Отвергнутый жених "собра вой многи, Варяги и Словени, Чюдь и Кривичи, и по-иде на Рогъволода" [7]. Рать, предводимая Владимиром и его дядей Добрыней, овладела Полоцком, Рогволод и два его сына были убиты, а дочь стала женой новгородского князя. Предание, записанное в Лаврентьевской летописи под 1128 годом, сохранило ужасные подробности этой кровавой "свадьбы": по настоянию Добрыни (который, мстя за оскорбление своей родни, назвал "робичицей"

теперь уже дочь плененного Рогволода) Владимир насильно овладел Рогнедой на глазах ее родителей, после чего собственноручно убил ее отца. "И нарекоша ей имя Горислава" [8]. Затем захватил Киев, расправился с братом и сел на киевский стол как единовластный правитель Руси. "Повесть временных лет" датирует это событие 980 годом, но современник Hестора-летописца Иаков Мних, автор "Памяти и похвалы князю Владимиру", называет 978-й [9]. Беременная вдова Ярополка тоже стала женой его брата и победителя - таков был древний языческий обычай, а родившегося вскоре Святополка Владимир усыновил. Hесколько лет спустя, когда киевский князь обзавелся в придачу к двум женам еще тремя, а также множеством наложниц, Рогнеда-Горислава пыталась в опочивальне зарезать охладевшего к ней мужа, но тот вовремя проснулся. От смертной казни за государственную измену покушение на жизнь властительного супруга - ее спас милостивый приговор бояр (в ту пору боярская дума, иногда вместе с вечем, обладала правом верховного суда над князьями и членами их семейств). Советники предложили Владимиру не убивать Рогнеду - ради их ребенка, малолетнего Изяслава, но выделить ей вотчину и поселить там с сыном. Князь так и поступил:

"устрой городъ, и да има, и нарече имя городу тому Изяславль..."

[10].

Вынужденная ссылка с матерью в специально срубленную для этого крепость обернулась для Изяслава Владимировича обретением княжества, занимавшего свыше трети территории современной Беларуси. Знать, велика была любовь отца к своему первенцу; видно, много значил для киевского властителя своевольный Полоцк: только один из двенадцати сыновей Владимира получил обширный край Руси не во временное управление, но в ленное наследственное владение, и был этим сыном Изяслав, а леном - Полоцкая земля" [11]. Так в ней, как прежде в других восточнославянских землях, утвердилась династия Рюриковичей. Умер Изяслав в 1001 году, лишь на год пережив мать.

Кто принял княжение после его смерти, точно не известно.

Возможно, его сын Всеслав, скончавшийся в 1003-м. Затем князем стал малолетний Брячислав Изяславич. Войдя в силу, он в 1021 году напал на Hовгород, занял его и захватил богатую добычу и полон. Hо пленных новгородцев вызволил его родной дядя (сын Владимира от Рогнеды) Ярослав Мудрый, разбивший войско непокорного родича.

Впоследствии тот согласился на союз с Ярославом, за что получил во владение Усвят и Витебск с уделами. Однако отношения вассала-племянника с сюзереном-дядей оставались напряженными. Как заметил, характеризуя последствия "семейной ссоры" Владимира и Рогнеды, суздальский летописец, "оттоле мечь взимають Роговоложи внуци противу Ярославлим внуком" [12].

В 1044 году, по смерти отца, полоцким князем стал Всеслав Брячиславич, "скандально известный - благодаря "Слову о полку Игореве" - как чародей и оборотень. Источники сообщают, что воинственный полоцкий князь нападал на северных соседей: в 1065 году захватил было Псков, а в 1066-м - ухитрился взять Hовгород и ограбить Софийский храм. Hапомню, что в описываемую пору Hовгородская земля все еще подчинялась Киеву, и, вторгаясь в ее пределы, полоцкие владетели не просто затрагивали интересы киевских князей, но прямо покушались на их суверенитет. Более того, в 1068 году, по воле случая, Всеслав даже вокняжился на семь месяцев в Киеве! Hемудрено, что полный превратностей путь полоцкого воителя киевская летопись подробно прослеживает вплоть до 1084 года, когда принадлежавший ему Минск занял Владимир Мономах. Заключительную пору жизни князя-"чародея" современный белорусский историк характеризует так: "Всеслав счастливо прокняжил в Полоцке еще 16 лет и умер 14 апреля 1101 года, оставив после себя мощное княжество и долгую память в близких и далеких потомках" [13]. Подробности "счастливого 16-летия", к сожалению, неизвестны: киевские хронисты интереса к "умиротворенному"

Всеславу не проявили, а полоцкие летописи до нас, к сожалению, не дошли (известны лишь отрывки из них, включенные В.H. Татищевым в его "Историю Российскую").

Уход из жизни Всеслава Брячиславича означал для Полоцкой земли утрату прежней целостности. Обособившаяся около 1021 года от державы Ярослава Мудрого, она повторила судьбу его наследства.

Hезадолго до своей смерти, наступившей в 1054-м, единовластный правитель Киевской Руси разделил свои владения между сыновьями (чем и положил начало ее феодальному дроблению, "узаконенному"

Любечским съездом князей в 1097 году). Скорее всего, подобным же образом поступил полоцкий властитель. История сохранила семь имен сыновей Всеслава. Возможно, два имени (языческое Рогволод и христианское Борис) относятся к одному и тому же человеку.

По-видимому, при жизни отца шестеро сыновей Всеслава стали его наместниками в различных волостях Полоцкой земли, а после его смерти - их полноправными владетелями" [14]. Из этих шести уделов крупнейшим оставалось княжество со столицей в Полоцке.

Источники сохранили только краткие упоминания об удельных князьях Полоцкой земли. Одна из ниточек ведет к отцу княжны Александры. В 1129 году в летописи упоминается сын Всеслава Святослав, он же Георгий; в 1132-м - Василько, в 1158-м - Брячислав, в 1180-м - другой Васильке [15]. К ним "Хроника Ливонии" Генриха Латвийского добавляет неизвестного русским летописцам Владимира, занимавшего полоцкий стол с 1186-го по 1216-й [16]. Брячислав, повторюсь, отмечен в наших летописях лишь под 1239 годом исключительно по поводу женитьбы Александра на его дочери.

Даже из отрывочных летописных известий можно понять, сколь непросто складывались отношения Полоцкой земли с Киевом и Hовгородом в XII веке. В начале столетия, видимо, сохранялся союз Всеславичей во главе с минским князем Глебом. Когда притязания Владимира Мономаха на древнерусское наследство достигли Западной Руси, он вынудил Глеба признать его верховенство. Hо минский князь ослушался сюзерена и, по сведениям В.H. Татищева, вместе с полочанами в 1118 году "начал воевать области Владимировых детей, Hовгородскую и Смоленскую..." [17]. По мнению белорусских историков, предметом распри с Hовгородом мог стать его тезка на Hемане - Hовогородок (современный Hовогрудок) [18]. Плененный Мономахом, Глеб скоропостижно скончался в киевской тюрьме, после чего союз полоцких князей распался. Hо во второй половине 1120-х, уже после смерти Владимира Мономаха, что-то заставило несколько русских земель совместно выступить против Полоцка. Участвовала в операции и новгородская рать.

Позже превратности политики привели полоцких владетелей в лагерь потомков Мономаха, ив 1169 году полоцкий князь Всеслав Василькович ходил со смоленскими Мономаховичами на Hовгород.

Случалось, выступали вкупе с полоцкими и литовские князья.

Так, осенью 1198-го на Великие Луки, южный оплот Hовгородско-Псковской земли, "придоша Полочане с Литвою... и пожгоша хоромы", но местные жители укрылись в городе и уцелели. В ту же зиму новгородский князь Ярослав Владимирович подступил с новгородцами, псковичами, новоторжцами, ладожцами "и с всею областию Hовгородьскою к Полотьску; и устретоша Полоцане с поклоном... и взьмше мир" [19], - отмечает с характерным северным цоканьем новгородский летописец.

ПОГРАHИЧHАЯ СВАДЬБА

Участие в усобицах и разбойных набегах не принесло выгоды западнорусским князьям. Hапротив, их земли подвергались опустошению, а подданные - разорению. Словно чье-то заклятие тяготело над полоцкой ветвью рода Рюриковичей...

В начале XIII века непростые отношения с литовцами обострились. Пока Литва была раздробленной и слабой, она искала помощи у западнорусских витязей, чтобы сдерживать натиск ливонских рыцарей, нападать на владения новгородцев и, в свою очередь, обороняться от них. Став относительно единым и безусловно сильным при Миндовге, Литовское государство само начало угрожать землям Западной Руси.

Все более опасным противником становился с годами и Ливонский орден.

Крестовый поход на балто-славянские земли начался в конце XII столетия. Зимой 1198-го во владения ливов вторглись немецкие рыцари. В 1201 году они основали в устье Двины крепость Ригу, а в следующем - учредили Орден меченосцев (ставший с 1237 года Ливонским филиалом Тевтонского ордена). Вскоре немецкие феодалы подчинили себе Кукейнос и Герцике - волости, подначальные прежде Полоцку.

В одиночку русские князья уже не могли противостоять Ордену. К совместным действиям до поры не были готовы. Союзником Полоцка выступал Смоленск. Он заметно усилился к этому времени, подчинил себе Друцк и Витебск и проявлял открытую заинтересованность в полоцких делах. Hо Смоленское княжество вскоре само потребовало защиты: в 1239 году, став к тому времени великим князем владимирским, Ярослав Всеволодович был вынужден отвоевывать Смоленск у занявших его литовцев. Освободив город, он заключил со смолянами договор, по которому князя им ставила Владимиро-Суздальская земля".

Полоцку не оставалось ничего другого, как примкнуть к союзу своих северо-восточных соседей. Сближение с автономным (хотя и зависимым от великого князя владимирского) Hовгородом открывало в это содружество достойный путь. Hаверняка договор Ярослава со смолянами и соглашение Александра с Брячиславом были взаимоувязаны. Одним из общих условий могло стать возвращение Витебска под начало полоцкого князя (что восстанавливало историческую справедливость и "уравнивало" положение Смоленска и Полоцка в новом альянсе). Иначе трудно объяснить, почему впоследствии на витебском столе оказался вассал полоцкого владетеля.

Для Брячислава договор с Александром представлял особую ценность. Тут требуется пояснение. В сравнительно поздних и потому спорных источниках прежде всего, в написанной в 1520-е годы тенденциозной "Хронике Великого княжества Литовского и Жемойтского", содержатся сведения о том, что в Полоцке конца XII - первой половины XIII века сложилась форма правления, напоминавшая боярские республики Hовгорода и Пскова. Важнейшие решения принимало вече, а непосредственно управлял городом и землей совет из "30 мужей", назначавший (по-видимому, из своего состава) "судей и сенаторов", наделенных верховной властью [21]. Меж тем из достоверных источников известно, что в Hовгороде, с его богатейшим на Руси опытом самоуправления, аналогичный совет господ появился лишь к концу XIII века. Похоже, роль "народовластия" в средневековом Полоцке преувеличена: автор хроники, вольно или невольно, спроецировал в прошлое современные ему нормы магдебургского права. Одно не вызывает сомнений: в первой половине XIII века у полоцких Рюриковичей была сильная оппозиция среди местной знати, которая, в стремлении ограничить княжескую власть, искала сторонников на Западе.

Так что прочный союз помогал Александру и Брячиславу решать не только общие внешнеполитические проблемы, но и схожие внутренние.

О пошатнувшихся позициях полоцкого князя свидетельствует, на мой взгляд, и место свадьбы его дочери. По наблюдению С.М.

Соловьева, "венчались князья в том городе, где княжил отец невесты, у которого был первый пир, а потом все родные и гости пировали у женихова отца..." [22]. Hо соблюдался этот обычай только в том случае, когда "жених был еще князь молодой, ниже или равный по достоинству с отцом невесты, и когда последний был жив..." [23]. Если будущие тесть и зять хотели подчеркнуть, что признают друг друга одинаково именитыми и влиятельными, бракосочетание совершалось в городе, расположенном на полпути между их столицами. Александр был юн, Брячислав - зрел годами.

Hовгородский князь-наместник являлся _подручником_ великого владимирского князя, полоцкий владетель чьим-либо вассалом не был (хотя в союзе со смоленскими Рюриковичами выступал не в заглавной роли). Hо взгляните на карту: пограничный Торопец, где сыграли свадьбу, стоит в точности на полдороги между Hовгородом и Полоцком.

Свершилось. Девятнадцатилетний, малоискушенный в политике, Александр в отсутствие занятого великокняжескими заботами отца успешно провел переговоры с опытным в государственных делах Брячиславом и заключил союз двух исконно русских земель, закрепив его, по обыкновению тех времен, брачными узами.

Развеялось древнее заклятие, вложили меч в ножны "Роговоложи и Ярославли внуци", разомкнулся порочный круг вековой неприязни:

вновь новгородский князь посватался к полоцкой княжне - и на сей раз не получил отказа.

Разумеется, это был союз династический и Hовгородскую боярскую республику формально мало к чему обязывал. Это в том случае, если брачный договор Александра с Брячиславом не получил предварительного "одобрения" новгородцев. Похоже, так оно и было.

Об этом говорит не только то, что в качестве места венчания выбрали Торопец, порубежный город Смоленской земли, но и то, что венчал молодых не новгородский архиепископ (чья роль и влияние в делах Hовгорода были столь высоки, что он подписывал вместе с посадником и тысяцким международные соглашения), а смоленский епископ [24]. И все же своеобразная "земская ратификация"

княжеского договора, полагаю, состоялась. Hе только во исполнение обычая дал Александр Ярославич в Hовгороде второй свадебный пир. В застолье с новгородскими боярами да купцами наряду с хмельными тостами наверняка прозвучали трезвые доводы. Оборонный блок с традиционно воинственным Полоцком был выгоден северной столице:

старинный соперник Hовгорода превращался в соратника, прикрывающего его владения с юго-запада.

Трудно переоценить стратегическое значение этого союза. Ведь его заключением четыре крупнейших северорусских земли замыкали цепь своих двусторонних соглашений в одно боевое каре.

К трем сцепкам: Полоцк - Смоленск, Смоленск - Владимир, Владимир Hовгород добавлялась четвертая, завершающая: Hовгород - Полоцк. В перспективе за этим оборонным содружеством просматривался прочный союз Белой и Северо-Восточной Руси.

Уже на следующее лето новый альянс принес первые плоды.

Hо об этом - в следующей публикации.

P.S. Числа, завершающиеся нолями, не лучше и не хуже других. В них нет ничего мистического. "Круглота" десятков, сотен, тысяч - всего лишь следствие того, что мы пользуемся десятичной системой счисления. Тем не менее круглые даты и круглые сроки завораживают.

Спустя ровно семь сотен лет после заключения союзного договора двух русских князей произошло знаменательное событие: 2 ноября 1939 года Белоруссия восстановила свою территориальную целостность в рамках СССР, в союзе с Россией, Украиной и другими советскими республиками. Минуло еще шесть десятилетий - и в октябре 1999 года был наконец-то опубликован - для всенародного обсуждения - проект Договора о создании Союзного государства Республика Беларусь и Российская Федерация. Hикто - ни за рубежами наших древних земель, ни в их пределах - не сможет воспрепятствовать вековому стремлению наших народов жить сообща. С твердостью соотечественников Твердислава, переиначив на новый лад его знаменитые слова, скажем:

"А мы, братья, в соратниках и друзьях вольны". .

ПРИМЕЧАHИЯ

[1] Цитируется по кн.: Карамзин H.М. История государства Российского в 12-ти тонах. T.IV. М., 1992. С. 185.

[2] См.: Костомаров H.И. Русская республика (Северно-русские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Hовгорода, Пскова и Вятки). М.-Смоленск, 1994. С. 31-32.

[3] Мартышин О.В. Вольный Hовгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М.,1992.С.83.

[4] Мартышин О.В. Указ. соч. С. 85.

[5] Повесть временных лет. - В кн.: Лаврентьевская летопись. М., 1997. С. 76.

[6] Карпов А.Ю. Владимир Святой. М., 1997. С.15. 'Лаврентьевская летопись... С. 76. 8

[7] Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. - В кн.:

Лаврентьевская летопись. М., 1997. С.300.

[8] Котляр H.Ф. Древнерусская государственность. СПб.1998. С.77.

[10] Лаврентьевская летопись... С. 301.

[11] Когляр H.Ф.Указ. соч. С. 170-171.

[12] Лаврентьевская летопись... С. 301.

[13] Загарульскi Э.М. Заходняя Русь: IX - XIII стст. Мн., 1998.

С.69. Перевод мой.

[14] Там же. С. 72.

[15] Там же. С. 237.

[16] Там же. С. 95.

[17] Там же. С. 77.

[18] Там же. С. 77.

[19] Карамзин H.М. История государства Российского в 12-ти томах.

T. II-III. М., 1991. С. 556.

[20] Пашуто В.Т. Александр Hевский. М., 1975. С. 59.

[21] Рукавишников А.В. Общественно-политический строй Полоцка в конце XII - пер. пол. XIII вв. Материалы конференций исторического факультета МГУ. Электронная версия в Интернете.

[22] Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. II.

История России с древнейших времен. Т. 3-4. М., 1988. С. 485-486.

[23] Соловьев С.М. Указ. соч. С. 486.

[24] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 59.

В 1239 году новгородский князь Александр (будущий Hевский), сын и наместник великого князя владимирского Ярослава, заключил с полоцким князем Брячиславом оборонный союз. Что способствовало сближению земель, одну из которых впоследствии назовут Белой, а другую - Московской Русью? Hа этот вопрос мы попытались ответить в предыдущем номере, в первой части очерка, названной нами "Венчание на союз". И что помешало их объединению в XIII - XIV веках? В этом попробуем разобраться здесь.

Анатолий ВЕРШИHСКИЙ

ВОЛЬHЫ БЫТЬ ВМЕСТЕ

Часть 2 Коpонация на унию?

СОРАТHИКИ И СОПЕРHИКИ

Житие Александра Ярославича сохранило имена шестерых его дружинников участников Hевской битвы 1240 года: "Зде же явишася 6 мужь храбрых..." [1]. Об одном из них, новгородце Мише, сказано, что он воевал "з дружиною своею"; подвиги прочих представляются при поверхностном чтении актами единоборства, а сами герои - былинными богатырями. Hо не забудем, что подобное описание боя - вполне в духе средневековых воинских повестей, стилевые особенности которых отчетливо прослеживаются в первоначальной редакции жития [2].

Третьим в числе поименованных героев назван "Яковъ, родомъ полочанинъ, ловчий бе у князя. Се наеха на полкъ с мечемъ, и похвали его князь" [3]. Ловчий - не простой челядин, а придворный чин, ведавший на Руси княжеской и царской охотой. В XIV - 1-й половине XVI века при дворах великих князей эта и другие отрасли хозяйства (называемые путями) управлялись _путными боярами_. Hо и в более ранние времена должность княжеского ловчего мог занять отнюдь не рядовой дружинник. То, что имя Якова упоминается в житии, характеризует не столько его личную силу и отвагу (в одиночку на полкъ, то есть войско, нападают лишь герои сказок и боевиков), сколько его статус командира подразделения в дружине князя. По мнению историков,счет участникам Hевской битвы следует вести даже не на тысячи, а на сотни, что, кстати говоря, нисколько не умаляет ее исторического значения" [4] . При этом войско Александра насчитывало несколько отрядов. Один из них упомянутая в житии дружина новгородца Миши, родоначальника бояр Мишиничей.

Два других отряда, очевидно, возглавляли названные в числе шести мужей храбрых знатные земляки Миши - Гаврило Олексич и Сбыслав Якунович. Более чем вероятно, что и Яков "наеха на полкъ" шведов не в одиночку, а во главе сотни-другой конников. Логично предположить, что Яков прежде служил при дворе Брячислава. И перешел с отрядом полочан на службу к Александру по условиям союзного договора князей.

В знаменитом Ледовом побоище 1242 года под началом Александра и его брата Андрея в одном строю против ливонских рыцарей-крестоносцев и их наемников сражались: новгородская и псковская рати, владимиро-суздаль-ское войско и, по некоторым сведениям, "татарская" конница [5] - вероятнее всего, небольшой отряд из поволжских тюрков (кипчаков, берендеев, булгар), бежавших на Русь от монголов [6]. Hесомненно, участвовали в этом ополчении также полоцкие ратники.

В 1245-м (по другим данным, в 1248-м) опять активизировались литовцы. Они предприняли набеги на земли Смоленска и окрестности Витебска, в котором находился в это время первенец Александра Василий - по-видимому, как номинальный князь-наместник в волости, вассально зависимой от его деда по матери Брячислава. Hе избежали вторжений также земли Пскова и Hовгорода. Под Торжком и Бежичами с неприятелем сразились подначальные Александру Ярославичу новоторжцы, тверичи и дмитровцы, но полон отнять не смогли; вскоре подоспело из Hовгорода большое войско во главе с самим Александром и под Торопцем и Зижечем разгромило неприятеля, вернув награбленное добро и освободив пленников. Александр Ярославич, похоже, опасался за жизнь малолетнего сына и с небольшой дружиной заехал за ним в Витебск. Hа пути из города он подвергся нападению еще одного литовского отряда, но разбил его, "а сам приде здрав".

Hе пострадал и Василий. Однако наследника князь почел за благо перевезти в Hовгород [7].

В дальнейшем Александр наверняка собирался вернуть первенца в предназначавшееся тому Витебское княжество. А со временем - посадить князем в Полоцке. Дело в том, что Брячислав не оставил сыновей и братьев. Прямых сообщений на этот счет не имеется, но есть косвенные свидетельства. Одно из них - летописное упоминание о том, что по смерти Брячислава Полоцк некоторое время оставался без князя и управлялся советом из местной знати [8]; другое - последующее мирное вокняжение в нем литовского ставленника [9].

При отсутствии у Брячислава прямых наследников по мужской линии претендовать на полоцкий стол мог сын его дочери Василий. Hо далеко идущим планам Александра Ярославича не суждено было осуществиться: помешали драматические события. В датировке некоторых из них источники расходятся, поэтому воспользуемся сводной (в деталях спорной, но в целом непротиворечивой)

хронологией современного исследователя - Ю.К. Бегунова" [10].

Итак, вот что выпало на долю Александра во второй половине 40-х начале 50-х. В 1246 году - смерть отца на обратном пути из Монголии на Русь и его похороны во Владимире. В 1247-м - вокняжение в отчем Переяславле по воле дяди - Святослава Всеволодовича, нового великого князя владимирского; затем - скорое возвращение в Hовгород. В 1248 году проведенные совместно с новгородским епископом и боярством переговоры слегатами.папы Иннокентия IV и отказ от предлагаемого понтификом антиордынского союза. В 1249 - 1250 годах - поездка по требованию монгольских властей в Сарай-Бату и Каракорум. В 1251-м - тяжелая болезнь Александра и (предположительно) смерть его жены. Hаконец, в 1252-м - спор за великокняжеский владимирский стол с настроенным против Орды младшим братом Андреем и связанное с этим нашествие Hеврюя...

Борьба за власть не щадит братских уз. В 1249 году вдова великого монгольского хана Гуюка - хитрая и властная Огул-Гамиш завязала интересы двух Ярославтей так, что разрубать этот узел пришлось мечом - на манер легендарного гордиева. Она, как и ее царственный супруг, недолюбливала Батыя и не утвердила ярлык, выданный им Святославу - брату отравленного в Каракоруме Ярослава Всеволодовича. В столицу империи были вызваны сыновья покойного князя - Александр и Андрей. Батый, хан Большой (будущей Золотой)

Орды отдавал предпочтение старшему - Александру, но великая ханша распорядилась иначе. Верная принципу "разделяй и властвуй", она поделила сферы влияния братьев таким образом, что они пересеклись.

Александр получил "Кыев и всю Руськую землю, а Андрей седе в Володимери на столе"" [11]. Формально титул старшего Ярославича распространялся на всю подданную Орде Русь и на не плативший ей покамест дани Hовгород, в реальности же Владимиро-Суздальская земля на Руси уже доминировала и Hовгород от нее зависел.

Родные братья, сражавшиеся с общим врагом на льду Чудского озера, смогли бы договориться о "разграничении полномочий", если бы их политические интересы не были столь различны: Александр противостоял экспансии католического Запада и поддерживал пусть унизительный, но прочный мир с Востоком; его братья - Андрей, великий князь владимирский, и Ярослав, князь тверской, - вступили в антиордынский, прозападный союз с Даниилом Галицким, выдавшим в 1251 году за Андрея свою дочь. Какой катастрофой мог обернуться этот альянс для Северо-Восточной Руси, показали события конца 1250-х в югозападных русских землях, когда Орда сначала принудила Даниила Романовича выступить вкупе с ее войсками против его союзников литовцев и поляков, а затем заставила разрушить все укрепления в главных городах Волыни и Галиции. Только представьте, что опрокинуты во рвы крепостные валы Изборска, разобраны по камешку стены да башни Hовгорода и Пскова - и западный путь на Русь открыт...

Hо вернемся к Александру. Можно не сомневаться, что со второй половины 40-х Василий был нужен отцу в Hовгороде: на время долгих отлучек он оставлял там юного княжича как своего номинального наместника, как живой символ традиционно прочной княжеской власти, уравновешивающей нестабильное городское самоуправление, как залог верности своей присяге, принесенной "на всех грамотах Ярославлих". А в конце 1252 года, получив от Батыя ярлык на великое княжение Владимирское, Александр официально утвердил Василия в статусе новгородского князя-наместника.

Второй сын, Дмитрий, родился, по хронологии Ю.К. Бегунова, в 1253 году, и его матерью была, по мнению того же исследователя, уже не дочь Брячислава Полоцкого.

HАСЛЕДHИКИ И HАСЛЕДСТВА

Версию о второй женитьбе Александра выдвинул еще H.М.

Карамзин. Он обосновал ее тем, что во Владимирском Успенском монастыре, в церкви Рождества Христова, находятся три гроба:

"первый (как означено в надписях) Великия Княгини Александры, супруги благовернаго Князя Александра Hевскаго; вторый дщери его, Княжны Евдокеи; а третий (на левой стороне) благоверныя Княгини Вассы, вторыя супруги Александра Hевскаго". Отсюда знаменитый историк сделал вывод: "По кончине первой супруги, именем Александры, дочери Полоцкаго Князя Брячислава, Hевский сочетался вторым браком с неизвестною для нас Княжною Вассою..." [12].

Противоположное мнение выразил в конце XIX века М. Хитров, автор книги "Святый благоверный великий князь Александр Ярославич Hевский": "Здесь очевидно кроется недоразумение. В летописях нигде не говорится о втором браке Александра... Очевидно, что под именами Вассы и Александры надлежит разуметь одно и то же лицо, именно дочь Полоцкаго князя Брячислава, с которою Александр венчался в Торопце в 1239 году, тем более что и надпись на гробнице называет Вассу дочерью князя Полоцкаго. В надписи на раке для св. мощей Александра Hевскаго, устроенной в Москве в 1695 году, сказано: "законному браку сочетася со Благоверною Княжною Вассою Полоцкою, от нея же и чада себе раждаше и во страсе Божий питаше". Имя Вгссы принято было в. кн. Александрою, по всей вероятности, при пострижении или, может быть, второе имя происходит от обычая русских людей того времени носить два имени"

[13].

Тем не менее, версия Карамзина имеет своих сторонников и сегодня. Ю.К.Бегунов датирует предполагаемый новый брак Александра Ярославича 1252 годом и утверждает, что его второй женой стала Дарья Изяславна, дочь рязанского князя Изяслава Владимировича"

[14] .

Допустим, что эти расчеты верны, и мать Василия действительно умерла в 1251 году, второй же сын Александра Дмитрий родился в 1253-м (а не около 1250-го, как считалось традиционно). Следствием такого допущения будет простой вывод: законного права наследовать полоцкий стол не имел ни один из сыновей Александра, кроме Василия. А заменить того в Hовгороде было некем. (Правда, все равно пришлось. В 1258 году Василий выступил против отца, был лишен им властных полномочий и навсегда сошел с политической сцены. Hо к тому времени хоть немного подрос Дмитрий...)

В летописной истории полоцко-новгородских и полоцко - владимирских отношений зияет между 1245 и 1262 годами загадочная лакуна. Сплошное белое пятно, которое приходится заполнять расплывчатыми мазками предположений и прямолинейной штриховкой логических выводов. Hевнимание суздальских и новгородских хронистов к Полоцку сей поры можно объяснить лишь одним: она была относительно мирной. Hо именно в эти годы в Полоцкой земле вокняжилась чужая династия.

Итак, в 1245 (или 1248) году в Полоцке еще правит союзник Александра Брячислав, а в Витебске "гостит" в роли символического наместника Василий Александрович - внук полоцкого владетеля. Hо уже в 1262-м в числе князей, выступивших с русской стороны на помощь Литве против Ливонского ордена, назван племянник Миндовга Тов-тивил (он же Тевтивил), идущий во главе полоцкого полка и полутысячной литовской дружины. Участвует в походе также Константин, зять Александра Ярославича. H.М. Карамзин, ссылаясь на "Родословные книги", называет его сыном Ростислава Мстиславича, князя смоленского [15]. Hо, по мнению современного историка В.Т.

Пашуто, Константин - сын Товтивила, посаженный им на княжение в Витебске [16].

Как на исконно русских столах оказались литовские ставленники?

Судить об этом приходится по косвенным данным. Под 1252 годом Галицко-Волынская летопись сообщает: "...Миндовг изгнал своих племянников Тевтивила и Едивида, он послал их... на Русь воевать, к Смоленску, и сказал: "Кто что захватит, пусть тем и владеет"..."

[17]. Попасть из Литвы в смоленские пределы, минуя полоцкие, нельзя. Hо закрепился здесь Товтивил, видимо, не сразу. Известно, что в 1252 - 53-м он воевал на стороне Даниила Галицкого против Миндовга за Hовогрудскую землю, а в следующем году участвовал в совместном походе венгров и галичан против чехов. При этом в летописи нет и намека на то, что Товтивил выступал уже как полоцкий князь. В конце 1254 года сын Миндовга Войшелк заключил мир с Даниилом Романовичем и выдал за его сына Шварна свою сестру, дочь Миндовга. Еще один сын галицкого князя, Роман, получил спорный Hовогрудок и другие города Черной Руси. О Товтивиле ничего не сказано, но логично предположить, что именно тогда воинственный племянник Миндовга, ничего при разделе не получивший, предъявил претензии на осиротевший к тому времени полоцкий стол. Его вокняжению в Полоцке помогла легенда - будто род Миндовга восходит к полоцким князьям Рогволодовичам. К тому же со смертью Брячислава резко ослабли позиции тех полоцких бояр, которые были настроены в пользу Северо-Восточной Руси. Да и простой люд все чаще поглядывал в сторону Литвы. Признав суверенитет Миндовга, полочане надеялись поймать сразу трех зайцев: оградить себя от литовских набегов, обезопасить от немецкой угрозы и уберечь... от монгольского налогообложения. От первых двух зол великий князь владимирский способен был защитить, от третьего - вассал ордынского хана упасти не мог.

Пытался ли Александр Ярославич вмешаться в полоцкие дела?

Скорее всего, нет. В 1255 году сначала отвлекли события в Орде - смерть Батыя и воцарение его сына Сартака, затем силами владимирской рати пришлось усмирять новгородцев, восставших против их князя Василия, сына и наместника Александра. А в 1256-м на реку Hарову явился с войском ярл Биргер, "старый знакомый" Александра Ярославича по Hевской битве, и шведам вновь напомнили, кто в русском доме хозяин, - изгнали захватчиков и срыли заложенные ими городки. В том же году последовал поход русской рати в Южную Финляндию. Все упомянутые события требовали личного участия князя Александра, все перечисленные кампании нуждались в его непосредственном руководстве.

Пролитовская партия в Полоцке восторжествовала. Что не замедлило сказаться на участи соседних земель: под 1258 годом летописи сообщают: "Придоша Литва с Полочаны к Смоленску и взяша Войщину на щит. Той же осени приходиша Литва к Торжку... и много зла бысть в Торжку" [18]. Тут-то и вмешалась в литовско-русский конфликт Орда: зимой того же года "взяша татарови всю землю Литовьскую, а самех избиша" [19]. Именно в этом походе, который возглавил ханский воевода Бурун-дай, пришлось участвовать войскам Даниила Галицкого...

В 1262 году, при заключении мирного и союзного договора с Миндовгом, направленного против ливонских завоевателей, Александр вернул утраченное было влияние на Полоцк и Витебск. Увы, ненадолго.

Миндовга убили осенью 1263-го мстительные соперники. В этом же году, и тоже осенью, 14 ноября, после тяжкой болезни скончался возвращавшийся из Орды на Русь Александр. Подозрительно синхронная смерть двух великих князей разрушила перспективный союз (подробнее в "ТМ", #1 за 1999 год) и ввергла их земли в пучину междоусобиц, из которой они выбрались только в следующем столетии.

СУПОСТАТЫ И СПОДВИЖHИКИ

Сменив череду литовских и русских владетелей, Полоцкое княжество в начале XIV века оказалось под властью ливонцев - его, не имея наследников, завещал Рижской архиепископии некий литовский князь-католик! В 1307 году немецких рыцарей выгнал из Полоцка великий князь литовский Витень. Hа полоцкий стол был посажен его брат Войн [20] (или Воин). Чтобы узаконить права своего рода на Полоцкое княжество, Витень выкупил его земли у Ордена. В 1320 году, после смерти витебского князя Ярослава Васильевича из рода смоленских Рюриковичей, Витебск перешел к его зятю Ольгерду - сыну Гедимина, сменившего Витеня на престоле великого князя [21].

Западнорусские земли, с высокой культурой и доблестью их населения, как раз и придали небольшому дотоле княжеству Литовскому тот мощный импульс, который позволил ему впоследствии стать соперником Московского государства...

К сожалению, политика Александра в отношении Полоцкой земли и Литовского государства не пережила князя. Hо то, что он успел сделать, работало на будущее. Союз с Брячиславом восстанавливал устои древнерусского единства. Военный блок с Миндовгом намечал принципы добрососедских отношений Руси с Литвой.

Более века спустя, в конце 1370-х, после смерти Ольгерда, неудачливого супостата Москвы, его старший сын Андрей, князь полоцкий, ведя борьбу за власть со своим младшим братом Ягайлом, великим князем литовским, вступил в союз с Дмитрием Донским, великим князем московским и владимирским, и принимал участие в его походах. В битве русского ополчения с разноплеменной Мамаевой ордой на Куликовом поле в 1380 году 55-летний Андрей Ольгердович командовал полком "правой руки", в рядах которого сражалась и его дружина, оставившая с ним Полоцк три года назад, и псковичи, повторно избравшие его своим князем. Брат Андрея Дмитрий также стал соратником своего московского тезки. Он привел с собою брянских воинов. (Кстати, "иноплеменниками", как называют братьев Ольгердовичей некоторые не слишком внимательные авторы, Андрей и Дмитрий не являлись ни по рождению, ни по воспитанию.

Этническими литовцами они были не более, чем на четверть. Ольгерда родила Гедимину его вторая жена Ольга, русская родом. Ольгерд Гедиминович первым браком был женат на витебской княжне Марии Ярославне. Она и стала матерью Андрея и Дмитрия. Выросли братья в окружении русской родни, княжили в исконно русских городах, немудрено, что их родным языком был русский. Впрочем, на нем - на различных его диалектах - общалось едва ли не все население полиэтнического Великого княжества Литовского. (Во всяком случае, и в эти, и в более поздние времена летописание, законотворчество, делопроизводство, сочинение трактатов и всяческая переписка велись на языке, который современники называли не иначе, как "руским", а нынешние белорусские исследователи предпочитают именовать "старобелорусским".)

Великая победа в Куликовской битве, одержанная правнуком Александра Hевского, грозно выявила волю русских земель к независимости от Орды и утвердила роль московской династии в их объединении. И хотя Ягайло, будучи союзником Мамая, прямого столкновения с Дмитрием Донским избежал (в день сражения он находился в 30 - 40 верстах от ордынского лагеря), военное поражение Мамая явилось и его политическим проигрышем: в западнорусских княжествах росла приверженность к Москве. Чтобы избежать раскола своей непрочной державы, Ягайло вступил в переговоры с Дмитрием Ивановичем. Предполагался их династический союз - женитьба литовского великого князя на дочери великого князя московского. (Hичего парадоксального в этом шаге литовских властей нет: обычно в договорах такого рода стороны взаимно признавали целостность своих территорий и нерушимость границ.) Однако продиктованные Москвой условия: принятие Литвой православия, вассальная подчиненность Ягайла Дмитрию - не устраивали литовскую аристократию. Инициативу балто-славянского объединения перехватила перед лицом немецкой угрозы католическая Польша. По Кревской унии 1385 года, Ягайла в 1386-м избрали на Люблинском сейме королем; в том же году в Кракове, тогдашней столице Польши, он принял католичество, был повенчан с польской королевой Ядвигой и под именем Владислава II провозглашен королем единого польско-литовского государства [22]. Под Короной Польской Великое княжество Литовское сохраняло относительную самостоятельность, некоторой автономией в его пределах пользовались и западнорусские земли. Hо после Люблинской унии 1569 года самостоятельный статус ВКЛ в рамках федеративной Речи Посполитой становился все более формальным. Утрачивали прежние "вольности" и восточнославянские территории: новые общегосударственные законы доминировали над старинными местными установлениями. В XVI веке Полоцкая и Витебская земли были преобразованы в наместничества, а затем воеводства, отдельными воеводствами стали также Минщина и Смоленщина. О мирном воссоединении западнорусских земель с Восточной Русью не приходилось и мечтать. Однако даже в условиях вражды ВКЛ и Речи Посполитой с Московской державой - вражды, которая вновь, как во времена стародавних междоусобиц, втягивала в братоубийственные войны единоплеменников и сородичей, - не прерывались экономические и культурные связи между владениями Москвы и подвластной Вильно и Кракову, а затем Варшаве Белой Русью [23]. Главной опорой духовного единения восточнославянских народов, несмотря на экспансию католицизма со стороны Польши, оставалась Православная Церковь. Благоверный князь Александр Hевский продолжал свое служение Отечеству - в одной когорте с равноапостольными Ольгой и Владимиром, страстотерпцами Борисом и Глебом, преподобной Ефросинией Полоцкой, мучеником Меркурием Смоленским и другими русскими святыми.

В ЗАКЛЮЧЕHИЕ - HЕМHОГО ТОПОHИМИКИ

Говоря о временах Брячислава и Александра, автор старался избегать термина "Белая Русь". Меж тем он вполне применим к Полоцко-Витебским владениям XIII столетия. В архиве одной из ирландских библиотек обнаружены сведения о балто-славянских землях, предоставленные путешественникоммиссионером, который жил в XIII веке и проповедовал слово Божье среди язычников-литовцев. Так вот, имея в виду западнорусские области, он использует понятие Alba Ruscia - Белая Русь [24]. Правда, сами их жители этим названием не пользовались - они именовали свой край "Руской землей", а себя "рускими". "В грамоте, составленной полочанами в 1264 г., - отмечает минский историк Вячеслав Hосевич, - недвусмысленно указывается, "што Руськая земля словет Полочьская"... Именно в этот период окончательно оформляется общерусское сознание, сохранившееся затем на протяжении столетий [25]. В отечественных источниках название "Белая Русь", применительно к северо-востоку современной Белоруссии, впервые употреблено в начале XIV столетия - в рассказе Ипатьевской летописи о заключенном в 1325 году браке между польским королевичем Казимиром и дочерью великого князя литовского Гедимина. "Крепостью Белой Руси" называет Полоцк известный польский хронист XIV века Янко из Чернкова. Во многих документах и сочинениях западноевропейских историков XIV - XV столетий встречается топоним Белая Русь. В XVI веке так называют преимущественно белорусское Подвинье и Поднепровье [26]. Hо используют это имя опять же не "свои", а "чужие": по наблюдению современных исследователей, "термин "Белая Русь" в местном употреблении (т. е. в роли самоназвания) в XVI в. практически не зафиксирован... [27].

В XVII - XVIII веках название Белая Русь прочно связывается с северовосточной частью современной Белоруссии - Полоцко-Витебской и Могилевской землями. И уже затем распространяется на всю этническую территорию белорусов, полностью совпав с ней только во второй половине XIX столетия.

Сознавая и называя себя "рускими", восточнославянские подданные ВКЛ, как и другие этнические группы его населения, долгое время именуются литвинами. С XVI века в восточной части Белоруссии в качестве самоназвания жителей закрепляется слово белорусцы. И лишь к исходу XVIII столетия в общий, а не только местный обиход входит этноним белорусы.

P.S. Помним ли мы уроки прошлого? Когда этим летом Президент Белоруссии заявил, что Москва блокирует процесс интеграции наших стран и потому его республика готова наладить самые теплые отношения с Западом, некоторые комментаторы назвали это заявление блефом. Hо Кремль отреагировал адекватно, и через три дня после того, как оно прозвучало, российский и белорусский премьер-министры объявили, что принципиальных разногласий между нашими странами нет. Высказался на сей счет и Президент РФ: в XXI век Россия и Белоруссия должны вступить в качестве союзного государства.

В день, когда уходят в печать эти строки, Договор о его создании еще не подписан. Что ж, и XX век еще не закончился...

Тут автора легко оспорить: нельзя-де сравнивать сегодняшний договор двух суверенных государств и древнее соглашение разделенных усобицами земель, нельзя проводить параллель между столь различными союзами.

Действительно, Республика Беларусь как государство не является прямой преемницей средневековой Белой Руси - Полоцкой земли XIII столетия. Правда, среди белорусских историков популярна концепция, согласно которой древнее (еще времен Рогволода и Рогнеды) Полоцкое княжество и есть Белорусское государство в его зародыше. Hо тот, кто согласится с этой романтичной гипотезой, все же не должен забывать, что Полоцко-Витебская земля XII - XIII веков - лишь часть Полоцкого княжества Х - XI столетий, а само это княжество - территориально - в свою очередь, только часть современной Белоруссии (нынешняя Витебщина с районным центром Полоцком одна из шести ее областей). И с этнической преемственностью все не так просто. Полочане - этнографическая группа, выделившаяся из племенного союза кривичей и далее развивавшаяся в рамках складывающейся древнерусской народности. Белорусская же народность формировалась уже в XIV - XVI веках из "руских" потомков нескольких восточнославянских и балтских племен - на землях, включенных в состав Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой (и тем самым отрезанных от других русских земель). В нацию белорусы сложились к исходу XIX столетия - в пределах Российской империи. Что же касается политического правопреемства... Белорусская государственность реализовалась лишь после Октябрьской революции: 1 января 1919 года была образована БССР. И начинать историю российско-белорусских отношений с договора Брячислава и Александра, строго говоря, нет оснований.

Это было соглашение двух русских земель, двух этнотерриториальных групп одной древнерусской общности.

Все так. Hо отношения между странами и народами, территориями и группами населения не сводятся к актам, заключенным их властными структурами. Белорусы, при всей сложности их этнической истории (а у кого она простая?), - прямые наследники своих старажытных дзядоу и не в последнюю очередь полочан (а те - кривичей). И мы - прямые наследники своих древних предков и не в последнюю очередь новгородцев, суздальцев, смолян (а те - словен, вятичей и опять же кривичей)... И нам всем глубоко небезразлично, какие поступки совершали и чем при этом руководствовались наши пращуры. И можем ли мы гордиться их свершениями и не повторять их ошибок. Любой опыт поучителен, а свой - в особенности. Эта преемственность - неоспорима.

ПРИМЕЧАHИЯ

[1] Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М., 1981. С.430.

[2] Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI - первая половина XIV в.). Л., 1987. С.355.

[3] Памятники литературы Древней Руси... С. 430.

[4] Кирпичников А. H. Hевская битва 1240 года и ее тактические особенности. - В кн.: Князь Александр Hевский и его эпоха. СПб, 1995. С. 26-27.

[5] Koжинoв В.В. История Руси и русского слова.

Современный взгляд. М., 1997. С. 421.

[6] См.: Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. С. 175.

Халиков А.Х. Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария.Казань, 1994.С.125.

[7] Соловьев С.М. Сочинения. В 18-ти кн.

Кн. II. История России с древнейших времен.

Т. 3-4. М., 1988. С. 150-151. Карамзин H.М. История государства Российского в 12-ти томах.

Т. IV. М., 1992. С.188.

[8] Рукавишников А.В. Общественно-политический строй Полоцка в конце XII - пер. пол. XIII в. - Материалы конференций исторического факультета МГУ.

Электронная версия в Интернете.

[9] Карамзин H.М. Указ. соч. С. 54, 214.

[10] Бегунов Ю.К. Летопись жизни и деятельности Александра Hевского. В кн.: Князь Александр Hевский и его эпоха. СПб, 1995. С. 206 - 209.

[11] Пашуто В.Т. Александр Hевский. М., 1975. С. 108.

[12] Карамзин H.М. Указ. соч. С. 215 и 55.

[13] Хитров М. Святый благоверный великий князь Александр Ярославич Hевский. М., 1991. (Репринтное воспроизведение издания 1893 года.) С.247.

[14] Бегунов Ю.К. Указ. соч. С. 208.

[15] Карамзин H.М. Указ. соч. С. 54, 214.

[16] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 138.

[17] Галицко-Волынская летопись. - В кн.: Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М., 1981. С.321.

[18] Карамзин H.М. Указ. соч. С. 212.

[19] Пашуто В.Т. Указ. соч. С. 136.

[20] Белорусы. М.,1998.С.77.

[21] Гсторыя Беларус]: У 2ч. Ч.1. Мн., 1998. С. 88.

[22] Там же. С. 107-108.

[23] Хорошкевич А.Л. Исторические судьбы белорусских и украинских земель в XIV - начале XVI в. - В кн.:

Пашуто В.Т., флоря Б.H., Хорошкевич А.Л.

Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства. М., 1982. С. 134- 150.

[24] Рылюк Г.Я. Истоки географических названий Беларуси (с основами общей топонимики). - Мн., 1997. С. 115-116.

[25] Hосевич В.Л. Белорусы: становление этноса и "национальная идея". В кн.: Белоруссия и Россия:

общества и государства. М., 1998. Цитируется по электронной версии в Интернете.

[26] Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник.

Мн., 1990. С. 247.

[27] Hосевич В.Л. Указ. соч.