Вольный охотник

Глава 12. Тайна

Коваль, выслушав полный доклад Яна, остался доволен. А особенно похвалил племянника за проявленную смекалку — за то, что тот не стал расписывать все свои подозрения на бумаге, а рассказал лишь ему.

— Все, что можно использовать против нас, обязательно используют против нас, — выдал он в завершении разговора одну из своих инквизиторских фраз. — К тому же, если ты прав, и Ад создал множество химер с такими необычными задачами и боевыми способностями, то было бы очень логично посадить их кураторов в Седьмом или Восьмом отделении. Все-таки мы с коллегами самые осведомленные. Я обязательно проверю, куда могут тянуться ниточки. Просто это не будет. Нужно выявить всех, кто был осведомлен о твоем нахождении в Кенигсберге, потом сделать выборку по времени и месту…

Далее Ян слушал уже не очень внимательно. Так всегда бывало, когда дядя, задумавшись, принимался размышлять вслух. Забывая, что где-то в невообразимой дали сидит человек и слушает его через модум связи. Вместо этого юноша решал, стоит ли рассказать родичу еще и о Кристель. С одной стороны — с чего бы вдруг? Похождения девицы не подпадали под юрисдикцию «семерок» — так, обычные дворянские тайны. С другой же — странность. А странности Богдан Коваль, как и Йоханн Эссен, очень не любил.

В конечном итоге он отказался от этой затеи. У инквизитора сейчас и так голова будет забита поисками того, кто мог выступить заказчиком убийства наследника Штумберга руками армейского оптиона-бретера. Незачем было его запутывать еще больше.

Но проницательный аналитик даже через неверное изображение модумной связи умудрился разглядеть тучи на челе племянника. Не иначе как инквизиторское чутье сработало.

— Еще что-то? Рассказывай, у меня еще минут пять-десять найдется.

— Да нечего, в общем-то, рассказывать, — вздохнул Ян. — Помнишь, я тебе про найденку Софии передавал?

— Кристель Штайн, — утвердительно кивнул Коваль. — Помню. Прости, не проверял ее. Слишком мало данных для поиска этой особы, к тому же ты знаешь, что Штайн ненастоящая фамилия…

— Обозначение приемной или незаконнорожденной, — кивнул юноша. — Нет, Богдан, я не про то, чтобы ты ее поискал или проверил. Просто с этой девицей творится что-то странное…

И он, несмотря на то что сперва делать этого не хотел, поведал сегодняшнюю историю с бегством и последующим возвращением найденки. Рассказал и о своих с Софией подозрениях.

— Вот поэтому Канцелярия и старается не привлекать к службе столь молодых людей, как вы с Софией. Не ершись, но это правда. Слишком много эмоций и слишком мало опыта. Напридумываете себе того, чего и нет на самом деле, а взрослые люди потом месяцы тратят на то, чтобы это разгрести.

Ян поднял бровь. Кашлянул. И заговорил очень сухим, до ломкости, голосом.

— Знаешь, у меня сложилось обратное впечатление. Последние несколько раз именно я за вами прибирался. А взрослые люди, подобные тебе, как раз и создавали беспорядок. Начнем с того…

— Вот я же просил не ершиться, Ян! И не поднимать снова все наши споры — мы так ни к чему и не пришли, ругаясь друг с другом. Ты очень здравомыслящий для своего возраста человек. Твоя версия о наемных убийцах, определенно, заслуживает внимания. Но вот с этой девчонкой ты явно хватил через край. Главное, сам же правильные доводы озвучиваешь — боязнь скандала, а после противоречишь им.

— Просто происходящие события очень странные.

— Да нормальные они, Ян! Совершенно, абсолютно нормальные! Для аристократов. Просто ты их меришь своей меркой, неподходящей. К тому же мы говорим о пруссаках, а эти ребята буквально повернуты на внешней чистоте мундира, поплевывая зачастую на состояние нижнего белья.

— То есть ты считаешь, что все это нормально? Бегство, возможное похищение девушки…

— Еще раз! Не было никакого похищения! Девица бросилась к своему предполагаемому папеньке. Тот увидел угрозу «доброму» имени и незапамятному образу германского графа. Посадил ее под замок, чтобы выгадать время, после вашего отъезда вызвал и обрисовал перспективы. А они просты и понятны: скорми Эссенам историю про трусость и блуждание по канавам, чтобы они, не дай Создатель, не растрепали, как вдовец девиц похищает. Потом сошлись на том, что устала искать родню, поблагодари доброхотов сердечно и отправляйся восвояси. То есть ко мне, твоему отцу. И тогда я отправлю тебя подальше от прусских земель, назначу пансион, а потом и замуж выдам. Будем видеться, с сестрой сможешь общаться и вообще — жить и в ус не дуть.

Ян кивал каждому слову, понимая, что, скорее всего, именно дядя, а не он, прав. И в своей оценке случившегося сегодня днем, и, как ни грустно это признавать, в эмоциональной незрелости своих «агентов».

— Поэтому мой тебе совет, Ян. Брось. Грязное это, в исподнем благородных родов рыться. Грязное и для нашего дела совершенно бесперспективное. Оставь. Вот увидишь, через пару дней девица Штайн придет к тебе, поблагодарит за помощь, расскажет, как ей тяжело жить нахлебницей, после чего объявит решение дальше продолжать поиски самостоятельно. Ты, как благородный и богатый человек, дашь ей денег на первое время. Только помни — она направится прямиком к графу Мантайфелю, так что много в кошель не сыпь.

— А если нет?

— Мы с тобой еще раз это обсудим. Если я окажусь неправ — извинюсь. И на этом все, племянник. Заканчиваем разговор, у меня на остаток дня еще множество планов.

У Яна же на вечер планов больше не имелось, поэтому после разговора с дядей он немного почитал дедовский «Бестиарий» и отправился спать. Приснилось ему, как Коваль проводит секретное собрание для химер-убийц, ставя им задачу во чтобы то ни стало извести новоявленного маркиза.

Несмотря на дурной сон, проснулся он полным сил и в прекрасном настроении. Вчерашние подозрения относительно Кристель никуда не делись, но перестали полностью занимать его разум. Отправившись на разминку в гимнастический зал, он больше думал о том, как бы выманить на себя других, подобных Ульриху Герберу, бойцов, чем о тайнах семейства Мантайфель.

Там он встретил Софию с Лизой. Первая увлеченно крутилась на брусьях, вторая же с несчастным видом держала в вытянутой руке тяжелую книгу.

— А где Никита? — с теплотой в сердце глядя на эту идиллию, спросил Ян.

— Где-то третий круг вокруг поместья накручивает. Выносливости у этого медведя ноль, — отозвалась сестра, ловко спрыгивая на пол. Обернулась к загонщице, которая по случаю появления синьора решила было опустить руку, и голосом опытного унтера рявкнула: — Держать!

— Да не могу я! — возмутилась девушка. — Я руку не чувствую уже!

— Поэтому и мажешь все время! — отрезала юная командирша. — Хочешь стрелять, как я, держи книгу! А то пули только переводишь! Они денег стоят, между прочим!

Скрывая улыбку, Ян прошел в угол зала, где без помех провел утренний комплекс упражнений — разогревающих, силовых и статических. Закончил все это пятиминутной концентрацией на внутренней клети, полюбовался на ровный ток виты, отметил небольшое увеличение резервуара и открыл глаза к тому моменту, когда в помещение ввалился красный, шумно дышащий сын кузнеца.

— Пять… — объявил он задушенным голосом и без сил рухнул на пол. Скорее всего, он имел в виду количество пройденных кругов.

София с гордым видом взглянула на брата. В ее глазах читалось: «Хвали меня! Пока ты спишь, я наших загонщиков тренирую!»

— Пять минут отдыха для всех, — объявил Ян, с улыбкой отвечая на это послание. — Потом командное слаживание и завтрак.

На пол со стуком упала книга. Со стороны Никиты донесся стон. Но уже через озвученное командиром время и загонщики, и София стояли у стены в позе «вольно» и слушали Яна.

— У нашей команды есть сильные и слабые стороны. По моему мнению, мы без труда справимся с лабиринтом, без значительных штрафов пройдем огневой магический и стрелковый коридоры. Всех я задействую таким образом, чтобы сильные качества одних нивелировали слабости других. С этим ясно, и трудностей здесь я не вижу. Остается последний этап — групповая схватка. Тут мы все в равном положении, причем в слабом.

— Вы с Софией тоже? — удивился Никита.

— Именно мы в первую очередь, — подтвердил барон. — Мы знаем общевойсковые конструкты, умеем их использовать, но ставка в нашем обучении была сделана именно на родовые плетения. Они более эффективны против демонов, но, к сожалению, их почти нельзя использовать против людей. В учебном поединке, я имею в виду. К примеру, воздушный или водяной щит второго и третьего ранга, а это максимум, который разрешен как для атаки, так и для защиты, «плеть Хель» разрезает, почти не встречая сопротивления. И убивает стоящего за ним мага. Гарантированно.

В зале повисло молчание, которое минуту спустя было нарушено Лизой.

— Но ты же сказал, что вы можете использовать более традиционные заклинания?

София хмыкнула, а Ян лишь кивнул.

— Идем. Думаю, лучше один раз показать, чем десять раз объяснять.

Все они вышли из гимнастического зала и отправились на «полигон» — задний двор поместья, подальше от жилых и хозяйственных построек. По сути, это была лужайка для пикников, игры в кольца или верховой езды. Неизвестно, зачем прежний владелец имения обустроил в полусотне метров от дома гигантский газон. Сам-то он имел только одно увлечение — преумножать деньги. Ян сразу определил это место для отработки конструктов, только велел установить ограждения, препятствующие проникновению на полигон случайных людей и мишени.

— Это «плеть Хель», — сообщил он, когда из его ладони проросла зеленая полоса слегка светящегося тумана.

Повел плечом и конструкт, послушно изогнувшись, ударил кончиком в один из дощатых мишенных щитов. Брызнули щепки, мишень разделилась на две неровные половинки и упала на землю. Полоса тумана тут же словно втянулась в руку.

— А это обычная водяная плеть второго, максимально доступного для меня сейчас ранга.

В левой ладони юноши сформировался шар воды. За пару секунд он удлинился до метра, потом до двух. После этого Ян проделал им ту же операцию с мишенью, которая после полученных повреждений развалилась надвое.

— И? — не понял Никита. — Эффект тот же, ну, может, водяная и послабее…

— Время, — пояснил Ян. — На активацию плети Хель мне нужно меньше половины секунды. Она появляется мгновенно и сразу готова к применению. Она выгравирована у меня в сознании, и мои предки хорошо постарались, чтобы я научился призывать ее максимально быстро. Водяная плеть проще, в ней нет дополнительных элементов других первостихий, и, казалось бы, создавать ее проще. Но в силу того, что я, обученный именно эссеновскому родовому конструкту, постоянно пытаюсь «дорисовать» ненужные общевойсковому плетению элементы, на ее создание у меня уходит почти секунда. И то не до готовности. Первостихию еще нужно развернуть до состояния плети, и только через три-четыре секунды я буду готов ее использовать. Теперь понимаешь?

— С родовыми техниками на турнир нельзя, а общедоступные мы создаем гораздо медленнее одноранговых одаренных, — пояснила София. Потом показала Яну язык и выдала: — Вовсе не обязательно было тратить два заученных конструкта с целью никому не нужной демонстрации! Парни такие позеры!

— А мне вот показалось очень доходчивым именно объяснение Яна, — сообщила Лиза.

На что София тут же закатила глаза и еле слышно прошептала: «Да кто бы в этом сомневался!»

— И что? — снова спросил Никита. — Как нам тогда действовать? Мы с Лизой в схватке только по одному конструкту способны в памяти держать, даром что Рыцарей получили…

— По два! — не согласилась девушка.

— В полигонных условиях, — согласился с богатырем Ян. — В схватке с другими командами рассчитывать стоит именно на одно плетение, иначе вы можете запутаться. Лучше заучить по одному конструкту и попытаться обновить его после использования, чем держать в голове два и не применить ни одного.

— Теперь что касается твоего вопроса. — Он повернулся в сторону сына кузнеца. — Я пока серьезно рассматриваю только одну стратегию — обман.

— Это я ему подсказала! — сообщила тут же София и ойкнула, получив легкий подзатыльник.

— Наши противники, уверен, сейчас собирают информацию по всем командам, с которыми им предстоит сражаться в финальной части турнира. Я, по крайней мере, так делаю, и у меня нет сомнений в том, что все остальные поступают так же. Значит, им известно о нас с Софией. Но не наша слабость, а наоборот — сила. Марочные бароны — практики, это всем известно. Поэтому из всей нашей команды самыми опасными будут считать именно нас. И мы должны их убедить в том, что они не ошиблись. Тогда они постараются в первую очередь вывести из строя меня и Софию, а на вас, ребята, внимания обращать не будут. Чем мы и воспользуемся.

На самом деле Ян немного приуменьшал их с Софией турнирную эффективность. Для начала тем, что мог создавать общевойсковые конструкты гораздо быстрее, чем показывал загонщикам. Да и сестра, которая еще пару месяцев назад была способна сливать чрезмерное количество виты в одно плетение, серьезно подросла. Начали приносить плоды сумасшедшие расходы на эликсиры. И составные части ее магического дара стали понемногу приходить в гармонию.

Юноша, не без поддержки сестры, ввел в заблуждение своих соратников сознательно. Предложенная им стратегия предполагала больший упор на их с Софией защиту щитами Никиты и Лизы. С тем, чтобы противники исчерпали свои заученные конструкты и тем самым стали уязвимыми для ответной атаки. При этом он показал загонщикам, как усилить второранговые щиты, работая в паре, отчего защитные плетения становились прочнее в полтора раза.

Но истинной его целью было по-настоящему проверить своих вассалов в условиях, максимально приближенных к реальным. Было бы слишком расточительно вложить столько сил и времени в обучение загонщиков и потерять их в первом же столкновении с демоном или химерой.

«В самом плохом раскладе — проиграем, — подумал Ян. — Но никто не умрет, а ошибки можно будет разобрать после турнира. Да и потом, никто же не говорил, что нам нужно выступить на отлично».

После завтрака юношу закрутила череда обязательных и совсем не нужных ему, как охотнику, дел: чтение корреспонденции, ответы на приглашения, согласование расходов на закупку продуктов, расходные материалы для тренировок, оплата долговых расписок, оставленных им и Софией у портных.

Пару раз у него мелькнула мысль пообщаться с Кристель Штайн, которая на завтраке была необычайно тиха, но он прогнал оную, напомнив себе, что, скорее всего, дядя прав в оценке ситуации. Стоило довериться ему и дождаться визита девчонки, когда она придет просить об отъезде и небольшой сумме денег.

Вместо этого, правда, немного времени для приватного разговора попросил у него Петер Хейнц.

Секретарь выглядел взволнованным. Глаза его блестели, обычно бледная кожа на лице раскраснелась от незапланированного прилива крови. Да и в целом он сейчас был меньше походил на писаря в третьем поколении, поскольку демонстрировал азарт настоящего охотника, вставшего на след добычи.

— Кое-что удалось узнать про семейство Мантайфель, — заговорщицким голосом сообщил он, заглянув в кабинет и пару раз пройдя его по периметру, проверяя, не таятся ли за шторой шпионы. — Уверен, господин, вам понравится!

Ян смотрел на Петера и едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Играющий в шпионов секретарь, несмотря на то что был старше своего нанимателя лет на семь, смотрелся настоящим мальчишкой.

— Рассказывайте, Петер. Я в нетерпении!

— Представляете, господин маркиз, у графа Мантайфеля шестнадцать лет назад родилась не одна, а две дочери! Доподлинно не удалось установить, близнецами были сестры или двойняшками, но зато я смог найти человека, который готов под присягой подтвердить, что видел, как повитуха показывала господину графу двух младенцев!

— Это… впечатляет, — без выражения произнес Ян, знавший об этом и без свидетелей.

— Но это не все. Означенный источник утверждает, что господин граф желал убить одну из дочек. Лично, можете себе такое представить? Спасли малышку мать и повитуха, бежав из замка!

Что, в принципе, не расходилось с тем, о чем Ян уже догадывался. Зачем-то матери двух девочек спасать одну из них от собственного мужа.

— Вроде бы я слышал, что супруга графа Мантайфель умерла родами?

— Человек, который готов выступить свидетелем, утверждает, что ее убил муж!

— Я слышал о родовой горячке у женщин, но ни разу — у мужчин. — Эссен покачал головой. — Насколько вообще можно верить вашему источнику, Петер? Не окажется ли потом, что он рассказывает небылицы?

— Я допускаю лишь незначительную вероятность того, что он лжет, — обдумав вопрос, ответил секретарь. — Я немного разузнал о нем, он служил в поместье графа в тот период, когда графиня Мантайфель была в тягости. И окончил службу через несколько дней, после того как та родила. Конечно, это не доказывает правдивость его слов, но по меньше мере его стоит выслушать.

— Согласен. Где его можно найти?

— Проживает в местечке Фридланд, это в дне пути конному. Хансом Дорном его прозывают. Сам он уже стар и не в состоянии прибыть в город. Да и побаивается старого графа — насколько я понял, именно из-за него он забрался в такую глушь. Я же взял на себя смелость обещать ему вознаграждение за правдивый рассказ и доказательства. Он упоминал о них, но отказался говорить больше.

— Ты что же, ездил туда? — насколько Ян помнил, секретарь безотлучно находился в поместье и никуда не выбирался.

— Что вы, ваша милость! Я бы не поспел! В местечке Фридланд проживает один мой знакомый, коллега по научной деятельности. Он и обнаружил данного свидетеля, сам и опросил его. А с ним мы общались по магистратскому модуму. Расходы на использования, ваша милость, я тоже осмелился оплатить из ваших средств. Как вы говорили, в разумных количествах я могу делать это самостоятельно…

Ян отмахнулся от слов про деньги — эта субстанция интересовала его меньше всего. Без удивления он осознал, что решимость, поселившаяся в нем после разговора с дядей, растаяла, как весенний снег. Все-таки прав он был, считая тайну Кристель чем-то важным. Теперь он снова был полон сомнений, более того — уверенности — в том, что, дело найденки не настолько простое, как представлялось раньше.

Конечно, Коваль мог оказаться и прав. В том, что граф фон Мантайфель живет с одной дочерью, в то время как его жена родила двух, может и не быть ничего, что заслуживает именно его внимания, как охотника. Там вполне способна прятаться обычная такая бытовая тайна — разлад супругов, наследственная болезнь, наконец та самая родовая горячка у графини. Могла же она сойти с ума родами и попытаться убить собственных детей. Или отослать. А муж этому воспротивился.

Но почему-то Ян в такое простое объяснение не верил.

— К вечеру обернемся до этого Фридланда? — уточнил он, уже приняв решение.

— Ночевать там придется остаться, даже если лошадей загнать. К ночи прибудете…

— Вы едете со мной, Петер. Сегодня. Позовите господина Марека, мне нужно сделать некоторые распоряжения. И госпожу баронессу тоже.