Вооружение савроматов

1. Ранние бронзовые удила и псалии у савроматов

В VIII в. до н. э. в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе появляются бронзовые удила. Введение усовершенствованных бронзовых удил — большой скачок в истории коневодства и военного дела древних племен юга нашей страны. Только оно создало возможность эффективно использовать лошадь в хозяйстве и в военных целях. Первые исторические народы юга Восточной Европы — киммерийцы и скифы — широко использовали конницу в своих военных походах. Вероятно, уже в киммерийское время происходит первая консолидация савроматских племен в Задонье и степях Поволжья. Савроматские всадники в период формирования савроматской культуры начинают применять бронзовые удила и псалии, формы которых не отличаются своеобразием и находят себе аналогии, прежде всего на Северном Кавказе и в Скифии. Генетически они не связаны непосредственно с ранними костяными псалиями эпохи бронзы[581] и были, очевидно, заимствованы из тех же источников, откуда получили скифы первые металлические удила.

Большинство бронзовых удил и псалиев савроматской территории и прилегающих к ней соседних районов Городецкой культуры происходят из случайных находок. Все удила литые и двухсоставные: два звена подвижно соединены в середине при помощи круглых петель. Они делятся на три типа, соответствующих первым трем типам удил по классификации А.А. Иессена[582].

I тип представлен находкой в кургане, раскопанном кладоискателями в 1889 г. у с. Благодаровка Бузулукского уезда Самарской губернии (рис. 43, 5)[583]. Удила имеют круглые в сечении стержни, оканчивающиеся двумя кольцами. Стержни и кольца внутри сильно потерты от длительного употребления удил. Из этого же кургана происходят бронзовые наконечники стрел, характерные для V в. до н. э. (рис. 20, Б). Учитывая архаический тип удил, который никак не может относиться к V в. до н. э., надо полагать, что либо удила и стрелы происходят из разных погребальных комплексов, либо, что менее вероятно, владелец коня V в. до н. э. использовал старые удила, возможно, найденные им в древнем погребении.

В северо-западной части савроматской территории (левобережье Среднего Дона) бронзовые удила типа I, снабженные по концам дополнительными звеньями в виде кольца с отростком, заканчивающимся шляпкой[584], были найдены на пашне у Ездоцкой слободы Коротоякского района Воронежской области[585].

Этот тип удил обычно называется кобанским. Из сводки всех известных на территории Восточной Европы находок таких удил, опубликованных А.А. Иессеном, следует, что удила с двукольчатыми концами были характерны в период сложения скифской культуры только для Северного Кавказа, Подонья и Приднепровья. Удила из с. Благодаровка и дер. Чирки Тетюшского уезда Казанской губернии[586] представляют крайние к северо-востоку находки удил типа I, которые попали в Заволжье с территории Северного Кавказа или Нижнего Дона. Это наиболее ранние бронзовые удила юга Восточной Европы. А.А. Иессен относит их к VIII — первой половине VII в. до н. э.[587]

А.А. Иессен убедительно доказал, что с двукольчатыми удилами обычно применялись бронзовые трехпетельчатые псалии со шляпкой на одном конце и изогнутой широкой лопастью на другом (I тип псалий, по А.А. Иессену). Они, как и удила типа I, также южнорусского происхождения. Их изогнутая форма и положение петель для привязывания ремней оголовья в одной плоскости говорят об определенной зависимости ранних бронзовых псалиев от местных роговых псалиев начала I тысячелетия до н. э. (рис. 43, 1, 2). На савроматской территории найдена лишь одна пара таких псалиев в кургане у с. Кише Черноярского уезда Астраханской губернии, к северо-западу от г. Элисты в 1904 г. (рис. 43, 3). В Отчете археологической комиссии отмечается, что псалии были найдены с медными удилами[588]. Однако в ГИМ поступили только псалии (инв. № 43889), а тип удил остался нам неизвестен.

Введение бронзовых литых удил привело к изменению конструкции узды. Псалии, которые препятствовали смещению удил во рту лошади и служили для прикрепления ремней оголовья, теперь стали привязываться к вертикально расположенным кольцам удил спереди. Этот способ скрепления бронзовых удил и псалиев в различных вариантах, зависящих от формы удил и псалиев, подробно описан М.П. Грязновым[589].

У двукольчатых удил поводья привязывались к внешним большим кольцам удил, а через малые кольца и средние петли псалия пропускался один из концов нащечного ремня, который, вероятно, закреплялся узелком снаружи. К крайним петлям псалия прикреплялись боковые отростки нащечных ремней. Таким образом, нащечные ремни имели три отростка (рис. 44, 1). При этом способе скрепления изогнутые концы псалиев были обращены вперед и скорее всего вверх, а не вниз, как предполагает А.А. Иессен, отмечая, однако, что прямых доказательств его гипотезы мы не имеем[590]. Доказательство тому, что изогнутый конец следует считать верхним, мы получаем при сравнении бронзовых псалиев с роговыми, генетически с ними связанными. Кроме того, па ассирийских изображениях уздечки VIII–VII вв. до н. э. изогнутые и заостренные концы псалиев всегда обращены кверху. Уздечки ассирийцев и мидян VIII–VII вв. до. н. э., т. е. в период господства бронзовых удил на юге нашей страны, имели в большинстве случаев строенные нащечные ремни оголовья[591]. Судя по тем же ассирийским изображениям, надо полагать, что уздечка обязательно имела поперечный нащечный ремень, который прикреплялся своими концами при помощи бронзовых блях-распределителей к нащечным ремням у начала их строения, а также налобный и подбородочный ремни. Но последние не обязательно сочетались вместе на одной уздечке.

II тип бронзовых удил с большими одинарными кольцами на концах представлен одной находкой у станции Марычевка (рис. 43, 6)[592]. Их круглые, сильно потертые от употребления стержни сохранили слабые следы поперечной нарезки или «обмотки». Такие псалии с большими кольцами и «обмоткой» А.А. Иессен относит к типу II восточноевропейских удил, характерных для Северного Кавказа. Сходные, но не тождественные формы известны в Средней Европе[593], но не представлены на промежуточной территории — в Северном Причерноморье. Удила с большими кольцами хорошо известны в Южной Сибири и на Алтае[594], в Монголии[595], но они обычно не имеют насечки или «обмотки», как северокавказские экземпляры. Исключение составляют лишь одни удила, найденные случайно и хранящиеся в Минусинском музее: стержни их снабжены рельефной обмоткой[596]. В целом же сибирские гладкие удила с большими кольцами возникли независимо от кавказских и, вероятно, имеют общее происхождение с иранскими удилами той же формы, найденными в некрополе Б Сиалка[597].

Удила из Марычевки скорее всего северокавказского происхождения, так как на Северном Кавказе эта разновидность ранних однокольчатых удил, судя по большому количеству находок, является местной формой, которая, по мнению А.А. Иесеена, существовала короткий период[598] — до широкого распространения на юге Восточной Европы, в том числе и на Северном Кавказе, бронзовых удил со стремевидными кольцами.

III тип удил представляют удила со стремевидными кольцами. Они характерны для VII — первой половины VI в. до н. э. на юге Восточной Европы. Несколько находок сделано в Поволжье:

1) Два отдельных звена таких удил были найдены в 1914 г. А.А. Ширинским-Шихматовым в курганах у с. Нижняя Добринка Хвалынского уезда, уже рытых кладоискателями (Саратовский краеведческий музей, № 709; рис. 43, 8, 9).

2) Целый экземпляр удил был доставлен тем же А.А. Ширинским-Шихматовым в Саратовский музей в 1915 г. (№ 1008; рис. 43, 7). Точное место находки неизвестно; скорее всего они происходят также из курганов.

3, 4) Одно звено удил происходит из с. Мордовские Карогужи Хвалынского уезда, а удила с поломанными стремевидными концами — из с. Старая Лебежейка того же уезда (Хвалынский музей, № 1354, 1350)[599].

5, 6) В Южном Приуралье мне известны две находки. Одно звено удил происходит из курганов Баймакского района Башкирской АССР, раскопанных Попковым в 1930 г. Отчета об этих раскопках не имеется; вещи поступили в Уфимский музей (№ 322; рис. 43, 11). В 1958 г. одно звено таких же удил было найдено Э.А. Федоровой-Давыдовой на поселении андроновской культуры на левом берегу р. Кара-Бутак близ с. Аландского Кваркинского района Оренбургской области (ГИМ; рис. 43, 10). Этот обломок найден в первом штыке и вряд ли связан с древним поселением.

Вероятно, через савроматский мир удила типа III попали к носителям ананьинской культуры[600].

Далее на восток они известны в Северном Казахстане[601], и особенно много их в Южной Сибири (Минусинская котловина и Алтай). Таким образом, удила типа III были широко распространены на юге Восточной Европы и в Южной Сибири. Немногочисленные находки их на промежуточной территории, т. е. в области расселения савроматов и в Казахстане, связывают эти два района, где, безусловно, существовало местное производство таких удил. Вопрос о том, где возникла эта форма, остается еще невыясненным. Заслуживает внимания мнение А.А. Иессена о возможном восточном (сибирском) происхождении этого типа[602]. Безусловно, обе эти области в VII–VI вв. до н. э. находились в тесной взаимосвязи, осуществляющейся через степи Заволжья и Казахстана, в результате чего на всей обширной территории Евразии к началу скифской эпохи складывается фактически единый вид уздечки с бронзовыми удилами и псалиями и применяется одинаковый способ скрепления удил и псалиев с ремнями оголовья.

В формах псалиев, применявшихся с удилами типа III в Южной Сибири и на юге Восточной Европы, имеются различия. Судя по известным находкам псалиев с территории савроматов, последние использовали те типы бронзовых и костяных псалиев, которые были известны на юге Восточной Европы, особенно в Приднепровье.

У с. Старая Толучеева Богучарского уезда (севернее г. Калача) была найдена вместе с трехлопастным бронзовым наконечником стрелы пара бронзовых псалиев с трехтрубчатыми отверстиями (Воронежский музей; рис. 43, 4)[603]. Они представляют один из вариантов псалиев типа III, по А.А. Иессену, которые встречались вместе с бронзовыми удилами, имеющими стремевидные кольца. Такое сочетание мы видим, например, в кургане 524 у с. Жаботин Черкасского уезда (раскопки А.А. Бобринского 1913 г.). Найденные здесь псалии очень похожи на толучеевские[604]. А.А. Иессен справедливо усматривает прямое воздействие металлических трубчатых псалиев гальштатской культуры Дунайского бассейна на сложение псалиев типа III[605]. В Среднем Приднепровье уже в чернолесский период в подражание западным образцам появились роговые псалии с отверстиями, имитирующими трубки[606].

Еще ближе к поднепровским стоят зооморфные псалии, найденные в Поволжье и Приуралье. Пара бронзовых псалиев с тремя петлями и головкой рогатого грифона была найдена в 1895 г. во время производства железнодорожных работ в 66 верстах от станции Ртищево в Балашовском уезде (Саратовский музей, № 599; рис. 44, 12)[607].

Костяной псалий того же типа, с тремя отверстиями, верхний конец которого увенчан изображением головы рогатого грифона, а нижний заканчивается лошадиным копытом, найден в 1932 г. крестьянами при раскопках высокого кургана у с. Рысапкино в 15 км от г. Бугуруслана (ГЭ, ВО 1932 I/1; рис. 43, 13).

Зооморфные псалии, с тремя отверстиями и петлями, составляющие V тип псалиев, по А.А. Иессену, всегда сочетались с удилами типа III. Основным районом их распространения было лесостепное левобережье Днепра. Среди них господствуют костяные образцы.

Псалии из сел Ртищево и Рысапкино имеют тождественные по стилю навершия в виде грифоньих голов, снабженных изогнутыми рогами барана. Совершенно такие же грифоньи головки мы находим среди костяных поделок из Кармир-Блура[608] и Келермесских курганов[609]. Единство художественного стиля поразительно. Это обстоятельство позволяет отнести наши псалии к концу VII или началу VI в. до н. э. Аналогичные костяные псалии Среднего Поднепровья, найденные в погребениях архаического скифского времени, в большинстве случаев относятся к началу VI в. до н. э.

По своей конструкции бронзовый псалий из с. Ртищево, снабженный тремя полукруглыми петлями, очень похож на бронзовый псалий с головкой хищной птицы из курганов Роменского уезда[610] и костяной псалий из кургана 432 у с. Журовка Чигиринского уезда[611]. Среди костяных псалиев Среднего Поднепровья встречены также образцы, имеющие три полукруглые петли и головки рогатых грифонов. Таков, например, псалий из с. Константиновка близ Смелы[612].

Подобно псалию из с. Ртищево, многие костяные псалии Приднепровья имеют с одной стороны геометрический орнамент в виде гофрировки или поперечных зарубок[613].

Типологически псалий из с. Ртищево выглядит архаичнее большинства костяных зооморфных псалиев типа V: четко выраженные боковые петли генетически связывают его с трехпетельчатыми лопастными (I тип, по А.А. Иессену) и трехпетельчатыми стержневидными изогнутыми псалиями (II тип, по А.А. Иессену)[614]. Последние на савроматской территории пока неизвестны, а в Скифии и на Северном Кавказе они встречались вместе с псалиями типа II, а иногда и типа III[615]. В основе бронзовых приднепровских и поволжского псалиев, может быть, лежали образцы, выработанные на Северном Кавказе. Отсюда известны бронзовые псалии с головой животного на верхнем конце и копытами на нижнем конце (Галиат)[616]. Они найдены с железными удилами типа III.

Я уже отметил поразительное сходство в трактовке рогатых грифонов, найденных в Прикубанье, в Тейшебаини, на некоторых псалиях Приднепровья и савроматской территории. Следует заметить, что в Приднепровье навершия костяных псалиев в виде головы рогатого грифона встречаются относительно редко. Здесь среди наверший псалиев преобладают изображения голов баранов, лошадей и зверей кошачьей породы. Следовательно, мотив рогатого грифона здесь не вполне самобытен.

Костяной псалий из с. Рысапкино по всем деталям тождествен ряду таких же псалиев лесостепного Приднепровья[617]. Надо думать, что к савроматам эта форма псалиев VI в. до н. э. попала в результате их связи с населением лесостепной части Скифии через будинов — непосредственных северо-западных соседей савроматов.

В целом же охарактеризованные псалии савроматской территории, как и сами бронзовые удила, представленные здесь тремя типами, не имеют никаких самобытных особенностей и полностью зависят от конского снаряжения Скифии и Северного Кавказа.

Эта общность форм говорит о полном единстве устройства уздечки у населения Скифии, Северного Кавказа и у савроматов в VII–VI вв. до н. э. Способ скрепления псалиев со стремевидными удилами оставался таким же, как и при удилах двукольчатых. Разница была только в том, что средний отросток нащечного ремня соединялся со средним отверстием псалия через стремевидную петлю удил, которая одновременно предназначалась и для прикрепления повода (рис. 44, 2). Сильные потертости у костяных зооморфных псалиев, ярко заметные лишь с одной стороны псалия у среднего отверстия, в том числе и у псалия из с. Рысапкино (рис. 43, 13), лишний раз подтверждают способ их прикрепления к металлическим удилам: они прилегали к ним снаружи одной из своих плоских сторон с центральным отверстием (рис. 44, 2).

Изменения в конструкции узды произошли только в конце VI в. до н. э., когда на юге Восточной Европы удила стали изготовлять почти всегда из железа, что привело к появлению новой, очень стандартной формы удил и двудырчатых псалиев, также преимущественно железных, очень различных по своей форме и особенно по оформлению концов.

Изменения основных принципов в устройстве уздечки, при сохранении и развитии локальных особенностей форм псалиев и некоторых других частей сбруи, охватили всю обширную территорию Евразии, в том числе южносибирские и алтайские области древних коневодов.

2. Конская сбруя эпохи расцвета савроматской культуры (VI–IV вв. до н. э.)

Все железные удила, найденные в погребальных комплексах савроматов, относятся ко времени не ранее второй половины или конца VI в. до н. э. Они всегда сопровождались железными и реже бронзовыми или костяными двудырчатыми псалиями. Форма железных удил оставалась неизменной в течение всего савроматского периода; два звена удил состояли из округлых или прямоугольных в сечении стержней, концы которых были загнуты в петли; в них вставлялись псалии. Длина удил была различна; их размер зависел от величины головы лошади. Минимальная длина ротовой части удил около 10 см, максимальная — около 20 см. Такая резкая разница в величине удил говорит о том, что савроматы были знакомы с различными породами лошадей, одни из которых имели узкие, другие — широкие морды. Большинство сохранившихся удил приближается к максимальному размеру и снабжены длинными железными псалиями. Следовательно, крупноголовая порода лошадей, характерная и для скифов, преобладала в табунах савроматов. Необычны и исключительны по своей величине и массивности железные удила с псалиями, найденные в центральной могиле Тарабутакского кургана 2 на Илеке (рис. 45, 3).

Особенно поражает размер псалиев, достигавших у одних удил более 22 см длины, а у других — даже более 28 см. Невольно возникает сомнение, предназначались ли они для взнуздывания лошади. Не составляли ли они часть верблюжьей упряжи? Ведь верблюд был известен савроматам.

Употребление железа для изготовления удил привело к изменению способа скрепления удил с псалиями. Внешние петли удил теперь располагаются не вертикально, как у бронзовых псалиев, а горизонтально. Техника ковки удил сделала ненужной центральное отверстие у псалия: псалий уже не привязывался к концевой петле удил, а вставлялся в нее. Чтобы псалий крепче держался, он имел утолщения на месте двух отверстий, расположенных выше и ниже центральной части псалия. При двудырчатых псалиях нащечные ремни оголовья раздваивались и прикреплялись к псалиям[618]. Железные удила с петлями на концах появились на Кавказе уже на рубеже VII–VI вв. до н. э., судя по их находкам в Первом Разменном кургане близ станицы Костромской Краснодарского края[619] и в Кармир-Блуре[620], но только через столетие широко вошли в быт коневодов юга Восточной Европы как господствующая и почти единая форма удил.

В савроматском мире единственным исключением являются оригинальные железные удила, четырехгранные в сечении, из кургана у с. Сара (рис. 45, 1). Они снабжены на концах круглыми кольцами, расположенными, как у бронзовых удил, вертикально; за ними в утолщенной части стержней расположены перпендикулярно концевым кольцам прямоугольные отверстия, куда свободно вставлены железные псалии. В кольца вставлены железные обоймы с отверстиями для прикрепления поводьев. Удила этого типа, вероятно, происходят от двукольчатых бронзовых удил Северного Кавказа, у которых обычно кольца расположены в одной плоскости, но назначение их неодинаково: внешние кольца, служившие для прикрепления поводьев, часто снабжены бронзовыми придатками для непосредственного укрепления поводьев; малые внутренние кольца предназначены для привязывания псалиев. Среди северокавказских бронзовых удил имеется происходящий из Верхнекобанского могильника экземпляр[621], который по своей форме почти тождествен железным удилам из с. Сара — он четырехгранен в сечении, а его кольца расположены перпендикулярно друг к другу.

По своей конструкции железные удила со вставленными в горизонтальные отверстия псалиями сближаются с более древними бронзовыми удилами, отлитыми вместе с псалиями, снабженными двумя отверстиями. Удила этого, третьего, по Г. Потрацу, типа в различных вариантах обнаружены в странах Европы и Переднего Востока и датируются в целом 800–500 гг. до н. э.[622] В нашей литературе этот тип назван закавказским[623], что соответствует частым находкам таких удил в Грузии и Азербайджане. Закавказские образцы в предскифское время проникали на Дон[624] и в Приднепровье[625]. К востоку от Дона они неизвестны. И все же вполне вероятно, что бронзовые удила, отлитые вместе с псалиями, оказали определенное влияние на выработку железного экземпляра из с. Сара. Это влияние могло идти через Среднюю Азию из Ирана, где бронзовые удила, отлитые вместе с двудырчатыми псалиями, как показали последние раскопки в Персеполе, были характерны для ахеменидского времен[626]. Форма железных удил из с. Сара, найденных вместе со стрелами конца VI или начала V в. до н. э. (рис. 21А, 21Б, 22, 1), не стала популярной, вероятно, вследствие трудности ее изготовления путем ковки.

Псалии железных удил савроматов подразделяются на шесть типов.

I тип. Псалии в виде прямого стержня, круглого в сечении, один конец которого загнут, известны из южноуральских савроматских погребений в трех вариантах. Первый из них представлен псалиями, найденными при описанных выше удилах из с. Сара (рис. 45, 1) и в кургане близ Ак-Булака (рис. 45, 2); отличительным признаком псалиев этого типа являются шишечки на концах.

Псалии этого типа происходят непосредственно от трехдырчатых и трехпетельчатых бронзовых и железных псалиев той же формы, которые были типичны для Северного Причерноморья и особенно Кавказа в архаическое скифское время[627]. Именно такой путь развития подтверждает железный псалий из Зуевского могильника, найденный на территории ананьинских племен, но явно южного происхождения[628]. Он имеет форму трехпетельчатых псалиев с круглыми утолщениями на концах и отличается от последних двумя петлями, соответствующими новой конструкции узды. Петли заменяются отверстиями в утолщениях, так как изготовление последних при помощи ковки представляло меньшую трудность, чем изготовление петель.

В Скифии и на Северном Кавказе бронзовые и железные стержневидные псалии с Г-образно загнутым концом являются, по мнению Б.Н. Гракова[629], наиболее ранними среди псалиев описываемой конструкции удил. Бронзовые и железные псалии этого типа были найдены в кургане 400 у с. Журовка, который датируется по бронзовым наконечникам стрел концом VI — первой половиной V в. до н. э.[630] Наиболее поздним является бронзовый псалий из кургана 2 (1937 г.) Никопольского курганного могильника, относимого Б.Н. Граковым к рубежу V–IV вв. до н. э.[631] Бронзовые псалии этого лее типа известны и на Алтае и в Минусинской котловине[632]. Г-образные псалии характерны для Северного Кавказа, где они существовали до IV в. до н. э.[633] Среди них особенно близки находкам из с. Сара железные псалии степных районов Северо-Восточного Кавказа[634]. Точную аналогию им представляют псалии с шишечками на концах из погребения 48 (не позже V в. до н. э.) Лугового могильника, раскопанного Е.И. Крупновым в 1956 г.

Г-образные псалии с шишечками на концах бытовали у савроматов Приуралья с конца VI в. до н. э., о чем говорит находка их в кургане у с. Сара с комплексом стрел конца VI — начала V в. до н. э., и во всяком случае до начала IV в. до н. э. Эту позднюю дату дает находка псалиев в Ак-Булакском кургане (рис. 45, 2), где найдены наконечники стрел IV в. до н. э. (рис. 30, Б).

Г-образные псалии второго варианта найдены в савроматских погребениях V в. до н. э. курганной группы Тара-Бутак (курган 2, погребение 3; рис. 45, 3), Ново-Кумакской группы (курганы 2 и 7, рис. 45, 4). Они не имеют на концах утолщений; один конец лишь слегка загнут и несколько уплощен. Псалии этого варианта мы находим в различных областях распространения уздечного набора «скифского» типа — от Скифии до Алтая. Таковы псалии из кургана начала V в. до н. э. у с. Макеевки Черкасской области (раскопки Е.Ф. Покровской 1947 г.)[635]. Совершенно тождественны тарабутакским псалиям железные псалии из Зуевского могильника ананьинской культуры[636], что лишний раз свидетельствует о тесных связях савроматов Южного Приуралья с ананьинцами. Такие же псалии со слабо изогнутым верхним концом происходят из Туяхтинского кургана V в. до н. э. на Алтае[637]. Они связаны, как мы покажем ниже, с уздечным набором, в точности соответствующим уздечным наборам савроматов, как Поволжья, так и Приуралья.

Своеобразной формой, представляющей третий вариант описываемого типа псалиев, являются железные псалии при удилах № 1 из центральной могилы Мечетсайского кургана 2 (рис. 45, 5). Их концы имеют зооморфные изображения, неясные вследствие коррозии железа. Вероятно, на нижнем конце изображено копыто лошади. Этот мотив часто встречается на псалиях различного вида. На верхнем конце изображена голова какого-то животного. Эта находка датируется концом VI — началом V в. до н. э.

II тип. Наиболее популярной и распространенной формой двудырчатых псалиев евразийской области были Б-видные псалии, появившиеся в конце VI в. до н. э. Они особенно характерны для V в. до н. э., когда в отдельных областях из общей схемы, как в Скифии, так и у савроматов, возникли свои особые варианты.

Если псалии типа I мы можем легко связать по происхождению с трехдырчатыми псалиями той же формы, типичными для VII–VI вв. до н. э. в Скифии и на Северном Кавказе, то этого нельзя сказать в отношении S-видной формы. Для нее мы не находим прототипов в Восточной Европе. Возможно, что псалии этой формы были сибиро-алтайского происхождения, так как различные варианты бронзовых S-видных псалиев, происходящих, к сожалению, главным образом из случайных находок, входят во многие коллекции сибирских (алтае-минусинских) древностей[638]. Среди минусинских находок имеются бронзовые псалии с тремя отверстиями, т. е. связанные с архаической формой уздечки[639]. Вполне права Н.Л. Членова, которая относит эти находки к переходному карасуко-тагарскому времени (VIII–VII вв. до н. э.). В Поволжье S-видные псалии двух вариантов происходят из погребений V в. до н. э. Они находят себе полные аналогии в Скифии и на Северном Кавказе того же времени. Это, прежде всего, простейший вид S-видных псалиев, круглых в сечении и с утолщениями на месте отверстий. Пара удил с такими псалиями найдена в Блюменфельдском кургане А 12 (рис. 46, 1, 2). Именно такие псалии были у скифских лошадей, судя по их изображениям на золотых вещах из знаменитых царских курганов: на гребне и золотой обивке горита из Солохи, на нашивных бляшках из Куль-Обы[640]. Такие же псалии найдены в ряде погребений Скифии V–IV вв. до н. э.[641] и в Прикубанье[642].

Второй вариант представляют железные псалии из Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 46, 3) и Сусловского кургана 43, погребение 2. Они имеют такие же восьмеркообразные утолщения на месте отверстий и широкие лопасти на концах. В Скифии и Прикубанье известны аналогичные железные и бронзовые псалии в курганах V в. до н. э., причем концы бронзовых псалиев часто трактованы в виде копыта лошади[643].

В Приуралье S-видные железные псалии приближаются к псалиям первого варианта, но все они несколько отличаются от поволжских. Псалии из с. Сара отличаются от блюменфельдских тем, что их концы загнуты в плоскостях, перпендикулярных друг к другу (рис. 46, 4). Удила № 3 из Мечетсайского кургана 2 имеют слабый изгиб концов (рис. 47, 1). Псалии от удил № 2 того же кургана и из основной могилы Тарабутакского кургана 2 (рис. 47, 2–4) имеют массивные круглые стержни, концы которых резко изогнуты в разные стороны. Этот вид псалиев занимает промежуточное положение между Г-образными и S-видными псалиями. Все перечисленные псалии Южного Урала найдены в погребальных комплексах конца VI — начала V в. до н. э.

Более поздние экземпляры железных псалиев, найденные в Ак-булакском кургане IV в. до н. э., приближаются к псалиям последнего варианта, отличаясь от него особым оформлением концов, загнутых под углом в 45°. Три псалия оканчиваются плоскими расширениями, вероятно, имитирующими лошадиные копыта; один псалий имеет вилкообразные концы (рис. 47, 5, 6).

III тип. Среди железных псалиев V–IV вв. до н. э. встречаются экземпляры С-видной схемы; концы их изогнуты в одном направлении — обращены в сторону углов рта лошади. Псалии этой схемы, происходящие, вероятно, от архаических роговых и бронзовых трехдырчатых псалиев Евразии, так же широко распространены в евразийском мире, как и S-видные. В каждой области этого мира в скифское время выделялись свои локальные варианты псалиев.

На территории савроматов найдены псалии трех вариантов этого типа. Один из них представлен псалиями из Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 48, 1). Они имеют четко выраженные круглые утолщения на месте отверстий и перпендикулярно им расположенные и слабо изогнутые лопасти. Блюменфельдский псалий несколько напоминает бронзовый псалий с лопастями из дер. Кальской Минусинской области[644].

Другой вариант представлен псалием из кургана 8 урочища Бис-Оба у пос. Благословенского на Урале (рис. 48, 2). Этот псалий, имея такие же широкие кольцеобразные утолщения вокруг отверстий и слабо изогнутые концы, отличается зооморфным оформлением концов: верхний конец трактован в виде морды лошади (?), нижний уплощенный конец, вероятно, имитирует копыто лошади. Моделировка головы лошади с длинными ушами чрезвычайно похожа на моделировку голов на концах бронзовых псалиев из Минусинска[645].

Наконец, третий вариант представлен железным псалием, найденным в насыпи кургана 13 Ново-Кумакского могильника, под которой находилось погребение прохоровской культуры IV в. до н. э. (рис. 48, 3). Он очень хорошей сохранности, но сильно изогнут или под тяжестью земли или преднамеренно. Однако форма его совершенно определенна. Это псалий хорошо известного скифского типа с восьмеркообразным утолщением в середине и шишечками на концах, распространенный в Скифии эпохи царских курганов. Такие псалии найдены, например, на Каменском городище, в Огузе и Краснокутском кургане[646].

IV тип. Из Ак-Булакского кургана IV в. до н. э. происходят два прямых стержневидных псалия с шишечками на одном или обоих концах (рис. 48, 4, 5). Прямые стержневые псалии применялись уже с бронзовыми ранними удилами, отлитыми вместе с псалиями[647], и с удилами с напускными псалиями[648], характерными главным образом для Закавказья и Переднего Востока в начале I тысячелетия до н. э. Среди них имеются образцы, снабженные по концам округлыми шляпками или утолщениями[649]. Стержневидные псалии с утолщениями известны и среди трехпетельчатых псалиев юга России[650] и в Казахстане[651]. Двудырчатые псалии этой схемы, изготовленные главным образом из бронзы, представлены в южносибирских коллекциях[652], а их железные образцы появились в Южной Сибири уже в V в. до н. э.[653] На юге Восточной Европы стержневидные псалии с утолщениями на концах широко распространились только с IV в. до н. э.[654] У скифов степей Украины IV–III вв. до н. э. железные псалии описываемого варианта, тождественные ак-булакским, наиболее распространены (Каменское городище, Чертомлык, Краснокутский курган, Башмачка и др.)[655].

V тип. Из погребений савроматов происходят железный и бронзовые прямые псалии с симметрично расположенными на концах головками животных. Зооморфные псалии, концы которых завершались одинаковыми головами животных, обращенных в одну сторону, были известны на Северном Кавказе еще в предскифское или раннескифское время, судя по находке бронзовых удил, отлитых вместе с псалиями, в Верхнекобанском могильнике (собрание А.С. Уварова в ГИМ)[656]. Оба конца этих псалиев завершались скульптурными головками лошадей одинаковой формы. Псалии такой же схемы с головами лошадей или грифонов найдены в Ордосе и Южной Сибири[657]. У савроматов псалии этого типа встречены только в южноуральской области. Можно предполагать, что подобное зооморфное оформление концов появилось уже у трехдырчатых савроматских псалиев. Так, в кургане у хут. Черниговского был найден фрагмент бронзового псалия, конец которого завершался головой хищной птицы или грифона, трактованного очень схематично (рис. 49, 4). Надо думать, что псалий имел три отверстия, так как он найден с комплексом стрел VI в. до н. э. (рис. 15, А), когда повсюду применялись еще псалии с тремя отверстиями.

Другие псалии этого типа, совершенно тождественные друг другу, относятся к V и IV вв. до н. э. Это обломки железного — и бронзового псалиев из курганов 3 и 5 у пос. Матвеевского на Ори (раскопки Б.Н. Гракова 1930 г.; рис. 48, 6)[658] и бронзовые псалии с железными удилами из кургана 3 группы «Алебастрова гора» у пос. Нежинского на Урале (рис. 48, 7). Бронзовые псалии из обоих курганов столь похожи друг на друга, что возникает предположение, не изготовлены ли они одним и тем же мастером. Скульптурные головы коней на концах псалиев одинаково стилизованы: короткие уши, большие круглые глаза, торчащая челка между ушами. В Скифии такие псалии мне неизвестны.

VI тип. Савроматам были известны костяные или роговые двудырчатые прямые псалии. Такой псалий найден в кургане 3 группы «Алебастрова гора» у пос. Нежинского, относящемся к рубежу V и IV вв. до н. э. (рис. 48, 8). Псалий четырехгранный, к концам суживается, приобретая вид челнока. Между двумя отверстиями в середине псалии имеет потертости от удил, что говорит об его использовании в быту.

Вероятно, с савроматами южноуральских степей надо связывать роговой псалий неясного происхождения, вписанного в инвентарную книгу Эрмитажа (ВО 1894 I/1) как находка у с. Абрамовка Оренбургской губернии 1894 г., хотя в публикации абрамовских находок эта вещь не упоминается[659]. В отличие от остальных савроматских псалиев, этот имеет очень небольшие и близко расположенные друг от друга два прямоугольных отверстия, между которыми псалий сильно потерт петлями удил (рис. 48, 9). Верхний конец псалия завершается резной, сильно стилизованной головой хищника, скорее всего волка; нижний конец обрезан. По своей форме и стилистическим особенностям он напоминает роговой псалий из с. Ближние Елбаны на Верхней Оби, найденный в слое, относящемся, по М.П. Грязнову, к бийскому этапу большереченской культуры (V–III вв. до н. э.)[660]. Костяные и роговые псалии довольно часто использовались у ананьинских племен. Среди них имеются роговые псалии, близкие по форме эрмитажному экземпляру, например, псалий из Буйского городища на р. Вятке: он имеет ту же форму с перехватом между отверстиями, но без зооморфного оформления[661]. С Аргыжского городища происходит роговой псалий той же формы, концы которого завершаются скульптурными головками хищников, может быть, также волков[662].

От ременных частей узды (оголовье) и сбруи, кроме отдельных обрывков ремешков около металлических предметов сбруи, в савроматских могилах ничего не сохранилось. Форму узды нам помогают восстановить находки кожаной сбруи на Алтае, прежде всего, в Пазырыкских курганах, и ее изображения на скифских лошадях. Эти сопоставления вполне закономерны, если учесть большое единство конского снаряжения в скифо-сарматскую эпоху от Скифии до Алтая. Большинство металлических частей сбруи, найденных в савроматских могилах, имеет много общего то со скифскими, то с алтайскими подобными находками. Так же одинаково было их назначение в системе сбруи.

Для удержания удил и псалиев применялось ременное оголовье (недоуздок), состоящее из нащечных ремней, раздвоенных в месте их скрепления с псалиями, наносного, подбородочный и налобного ремней. Налобные ремни, судя по ряду изображений взнузданных лошадей Средней Азии[663] и Скифии[664], не всегда применялись. Так, у большинства алтайских уздечек, как отмечает С.И. Руденко, налобный ремень отсутствует[665]. Наносный и налобный ремни прикреплялись наглухо; нащечные ремни завязывались на затылке слева, подбородочные — также с левой стороны, как свидетельствуют уздечки, найденные в Пазырыкских курганах[666]. В месте соединения отдельных ремней оголовья прикреплялись металлические или костяные предметы, составляющие уздечный набор, часто выполненный в зверином стиле. Уздечные наборы, найденные в ряде савроматских могил, помогают восстановить форму оголовья.

Перейдем к рассмотрению савроматских уздечных наборов и других частей конской сбруи. Попытаемся сделать реконструкцию уздечки на основании тех комплексов, в которых сохранились все металлические части уздечки, и выяснить назначение бляшек и ворворок, входивших в состав конской сбруи савроматов.

Древнейшим набором бронзовых частей сбруи у савроматов являются бронзовые предметы, найденные вместе с упомянутым выше обломком трехдырчатого (?) зооморфного псалия из кургана у хут. Черниговского, относящегося по комплексу стрел к VI в. до н. э. К сожалению, до нас дошли далеко не все вещи из этого кургана, раскопанного местными казаками в 1888 г. Ф.Д. Нефедов опубликовал три кольца, две пряжки, две плоские бляхи с петлями на обороте и ворворку для перекрестных ремней[667]. У нас нет уверенности, что эти предметы составляют комплекс одной сбруи (рис. 49. 1–3, 5–9).

Большие литые желобчатые кольца, снабженные с внешней стороны кнопкой, а с внутренней стороны — одной или двумя лапками (рис. 49, 1–3), не находят себе места в системе уздечки. Они связаны с седельными ремнями: использовались как подпружные пряжки[668] или служили скреплением нагрудного седельного ремня с седлом. Так, например, кольцевые пряжки изображены на нагрудном ремне близ седла на лошади всадника на войлочном ковре из V Пазырыкского кургана[669]. Кажется, такое же кольцо изображено у стыка нагрудного ремня и седла на золотой фигурке всадника, приобретенной Миллером на Колывано-Воскресенском заводе (собрание скифо-сибирского золота в ГЭ)[670]. В том и другом случае они находились с левой стороны лошади. Следовательно, седлание коня и надевание узды на коня производилось с левой стороны, с левой же стороны садились на коня, как и в настоящее время.

К седельным же застежкам относятся две пряжки в виде колец с прямоугольной и трапециевидной рамкой; кольцевые части пряжки протерлись, вероятно, от длительного употребления (рис. 49, 5, 6). Такие пряжки могли употребляться также в уздечке как чумбурные блоки и для застегивания подбородочного ремня. Близкие по форме роговые пряжки были найдены С.И. Руденко с наборами двух уздечек во II Пазырыкском кургане. Эти пряжки автор раскопок связывает с подбородочными ремнями[671].

Пряжки с неподвижной кнопкой или крючком для закрепления ремня известны в системе сбруи у скифов и их лесостепных соседей[672], но еще чаще они встречаются в Сибири и на Алтае в эпоху майэмирской и тагарской культур, хотя совершенно точные аналогии для кольцевых пряжек с лапками на обороте мне неизвестны ни на западе, ни на востоке от Южного Приуралья. Их можно сравнить, прежде всего, с парой бронзовых колец, найденных в кургане 9 у Чувашского мыса близ Тобольска[673]. Судя по рисунку А. Гейкеля, эти кольца также были желобчатыми, но, кажется, не имели лапок. В том же кургане найдена бронзовая пряжка, тождественная пряжкам с прямоугольной рамкой из кургана у хут. Черниговского[674]. Из алтайских находок в некоторой степени сближается с нашими кольцевидными пряжками овальная пряжка из кургана в урочище Арагол, имеющая неподвижный замок-носик, обращенный внутрь кольца[675].

Находки, близкие по форме и соответствующие по диаметру нашим кольцам, имеются в Минусинском музее[676]. Два желобчатых кольца, но без лапок, найдены вместе со стремевидными удилами и трехпетельчатыми прямыми псалиями на территории Южной России (из коллекции Бела Поста)[677]. Эта находка подтверждает раннюю датировку таких колец, применявшихся в системе конской сбруи не позднее VI в. до н. э.

Пряжки с прямоугольной или трапециевидной рамкой без подвижного язычка были также известны с архаического времени в Скифии[678], но наиболее они распространены в скифское время на Алтае и в Южной Сибири.

В Сибири, кроме значительного числа случайных находок[679], бронзовые пряжки этого типа найдены в могилах VII–V вв. до н. э. с погребенными лошадьми. В алтайской сбруе они употреблялись как с удилами старой системы — с трехдырчатыми псалиями, так и с удилами новой системы — с двудырчатыми псалиями. К древнейшим экземплярам относится пара бронзовых пряжек, найденная А.В. Адриановым в кургане 2 под Солнечным Белком на р. Бухтарме[680]. Обе пряжки находились у левого бока лошади и безусловно служили для укрепления седла или попоны. Они не моложе VI в. до н. э., так как найдены вместе со стремевидными удилами, и по форме особенно близки пряжкам из Черниговского кургана. Пряжка близкой формы и того же времени была найдена в кургане 10 Тамдинского могильника (группа Памирская I) на Восточном Памире, но она, судя по условиям находки, была связана с одеждой, а не с конской сбруей[681]. Погребение датируется бронзовыми удилами с двукольчатыми стремевидными концами и трехпетельчатыми псалиями[682]. По своему размеру и желобчатой форме кольца они приближаются также к кольцевым пряжкам из кургана у хут. Черниговского.

Во II Башадарском кургане в Горном Алтае бронзовые пряжки этого типа были подпружными[683]. Они найдены вместе с уздой, снабженной двудырчатыми псалиями, т. е. относятся ко времени не ранее конца VI–V в. до н. э. К этому же времени относятся аналогичные пряжки из Туяхтинских курганов на Алтае[684].

Такие же пряжки известны в Киргизии и Казахстане[685]. Остальные бронзовые предметы Черниговского кургана, связанные с конской сбруей, предназначались для украшения уздечки. Среди них имеются два нащечника или налобника в виде пластин с петлей на обороте; их широкие концы завершаются схематически трактованной головой хищной птицы или грифона (рис. 49, 8, 9). Точные аналогии для этих нащечников, кроме савроматских находок, мне неизвестны.

Цилиндрическая обойма для перекрестных ремней уздечки с навершием в виде когтя и перпендикулярным щитком (рис. 49, 7) могла служить наносником или налобником. Когтевидный наносник мы видим на лошади, изображенной на войлочном ковре из V Пазырыкского кургана[686]. На сохранившейся уздечке из кургана у хут. Шумейка когтевидная бронзовая обойма использовалась в качестве налобника[687]. Такая же бронзовая обойма была найдена в кургане на 336-ой версте Покровско-Уральской ж.д. (рис. 50, 11)[688] вместе с бронзовым наконечником стрелы V в. до н. э. Когтевидные обоймы для перекрестных ремней без щитка, связанные с уздечкой (рис. 50, 15; 51, 1), найдены в кургане 5 у пос. Матвеевского Актюбинском области (Б.Н. Граков, 1930 г.)[689] и в кургане 2 у слободы Владимировской Острогожского уезда (В.Н. Тевяшов, 1900 г.)[690]. Такие обоймы широко использовались в ахеменидской Персии, у ираноязычных кочевников и оседлых племен Евразии в скифское время. Они украшали портупеи меча и колчанов, но чаще всего — уздечку, в местах соединений отдельных ремней оголовья. Их положение на уздечке хорошо выясняется по Персепольским рельефам[691] и электровому ритону в виде головы лошади с надетой уздечкой из Мазандерана (Персия, V в. до н. э.)[692]. Они располагались попарно на каждой щеке лошади в месте соединения нащечного ремня с наносным, подбородочным и налобным или затылочным ремнями. В Первом Пазырыкском кургане оголовье узды № 2 было украшено шестью деревянными когтевидными обоймами — по три на каждом нащечном ремне[693]. Три скифские уздечки, найденные в помещениях Тейшебаини, имели по четыре обоймы для перекрестных ремней, среди них преобладали обоймы в форме когтя. Одни из них по форме чрезвычайно близки обойме из слободы Владимировской, другие — обойме из пос. Матвеевского[694]. Такие же когтевидные бронзовые обоймы широко применялись для украшения уздечки в Скифии VI–V вв. до н. э.[695], известны они и у ананьинских племен[696].

Между уздечными наборами Поволжья и Приуралья имеются определенные различия. В Поволжском районе эти наборы наиболее полно представлены в Блюменфельдском кургане А 12. В эту могилу были положены четыре уздечки с железными удилами и псалиями (рис. 46, 1–3; 48, 1). Полные наборы сохранились лишь при трех удилах, лежавших в ногах погребенных. Уздечки состояли из узких сыромятных ремней, украшенных бронзовыми обоймочками в виде незамкнутых колечек (рис. 52, 2, 5) или бочонковидных пронизок, расположенных приблизительно на расстоянии 1 см друг от друга. Совершенно так же были украшены ремни уздечки из Сусловского кургана 43 (рис. 51, 5). Этот прием украшения уздечки был хорошо известен как в Скифии[697], так и в Южной Сибири[698]. Бронзовые кольцевидные обоймочки, входящие в состав конского убора, были найдены в погребениях некрополя Б в Сиалке (X–VIII вв. до н. э.)[699]. Вероятно, подобным же способом, судя по некоторым изображениям лошадей на Персепольских рельефах[700], украшались нащечные и наносный ремни персидских лошадей ахеменидской эпохи. Назначение этих обоймочек не было чисто орнаментальным: во многих случаях они укрепляли сложенные вдвое узкие уздечные ремешки. В состав первого уздечного набора Блюменфельдского кургана, кроме упомянутых выше кольцевидных обоймочек, входили четыре литые полусферические бляшки с массивной петлей на обороте (рис. 52, 3–5) и плоская бляшка в виде полулунницы с рельефным изображением хищника (волка?) на внешней стороне и поперечной петлей на обороте (рис. 52, 1). Полусферические бляшки найдены на местах узлов уздечки; они, вероятно, украшали нащечные ремни (по паре на каждом ремне) в местах их соединений с наносным и налобными ремнями, а бляшка с изображением хищника служила налобником (рис. 44, 3).

Полусферические гладкие бляшки известны и в других уздечных комплексах савроматов Поволжья. Тождественные блюменфельдским бляшки были найдены в кургане 2 у с. Молчановка (рис. 51, 8-10) и в составе «клада» кургана 21 у с. Быково (рис. 51, 16, 17). В Приуралье такие же бляшки, но более крупного размера, найдены в кургане 1 у с. Покровка и в кургане у хут. I Веселого близ Ак-Булака (рис. 49, 14, 15; 58, 7). Они не составляют специфической особенности уздечного набора савроматов, а характерны для обширной области распространения уздечных наборов «скифского» типа как в Скифии и на Северном Кавказе[701], так и в Сибири[702], Средней Азии[703] и Иране. Иранские бляшки из некрополя Б Сиалка являются наиболее ранними экземплярами (X–VIII вв. до н. э.), они совершенно тождественны по форме поволжским[704]. Такие круглые бляшки или фалары мы видим на нащечных ремнях лошадей, изображенных на золотом гребне и обивке горита из Солохи, на обивке ножен меча из Чертомлыка и на серебряном умбоне из Аму-Дарьинского клада[705].

Зооморфный налобник первой уздечки из Блюменфельда, при всем его локальном своеобразии, находит определенные аналогии среди уздечных украшений лесостепной части Скифии и Южной Сибири. Таковы бляхи из курганов V в. до н. э. у сел Макеевка и Пастерское на Украине[706] и из Туяхты на Алтае[707]. Им соответствуют некоторые находки из Минусинской котловины и Ананьина[708]. Все они по форме подражают кабаньим клыкам с резным рисунком, широкая часть которых трактована чаще всего в виде скульптурной головы хищника с раскрытой пастью, а узкая — в виде клюва хищной птицы. Блюменфельдский налобник отличается от них большей уплощенностью. В этом отношении он больше похож на бронзовые подвески от пояса (портупеи) или уздечки с рельефным геометрическим орнаментом из Казбекского клада[709].

Ко второму уздечному набору из Блюменфельда относятся четыре бронзовые зооморфные бляшки с петлей на обороте; из них три сделаны в виде головок хищной птицы или грифона (рис. 52, 7, 8) и одна — в виде головы лошади (рис. 52, 9), а также кабаний клык с резным изображением двух хищников с раскрытыми пастями, один из которых заглатывает другого (рис. 52, 6). Форма этой уздечки тождественна первой, только нащечные ремни были украшены вместо полушарных зооморфными бляшками; кабаний клык, имеющий отверстие внизу широкой части, вероятно, служил налобником, что допускает и Б.Н. Граков[710].

Зооморфные нащечные бляшки с петлей на обороте имеют такое же широкое распространение, как и круглые полусферические бляшки — фалары. Однако точные аналогии блюменфельдским бляшкам находим только в Скифии и на Северном Кавказе. Головки ушастых грифонов с ребристой восковицей, тождественные блюменфельдским, встречены в курганах Скифии VI–V вв. до н. э.[711] Бляшка в виде головы лошади аналогична бронзовым бляшкам из кургана 10 у с. Поповка Полтавской области (раскопки С.А. Мазараки)[712] и костяным головкам от уздечки из Роменского уезда[713]. Такая же бляшка была найдена в савроматской могиле кургана 5 у пос. Матвеевского под Актюбинском (рис. 50, 14).

В составе третьей уздечки из Блюменфельдского кургана А 12 имеется лишь один нащечник в виде схематично трактованной головки грифона с большим круглым глазом и гладкой восковицей, а также большой кабаний клык-налобник со сложной резьбой в зверином стиле (рис. 52, 10, 11). Бляшка от третьей уздечки имеет аналогии в курганах V в. до н. э. в Скифии[714], Ольвии[715] и Крыму (Нимфейские курганы)[716].

Кабаньи клыки в качестве амулетов широко использовались различными древними народами Евразии в скифо-сарматскую эпоху. У савроматов и других племен той же эпохи они служили подвесками к портупее меча, но еще чаще они встречаются в составе конской сбруи.

Наибольшее число кабаньих клыков, украшенных резьбой в зверином стиле, падает на савроматскую территорию Поволжья. Аналогии этим клыкам мы находим в лесостепной части Скифии. По стилю поразительную аналогию блюменфельдским клыкам представляет клык из Роменского уезда[717]. Выгравированный на его широкой части свернувшийся в кольцо зверь кошачьей породы напоминает изображение на блюменфельдском клыке третьей уздечки (рис. 52, 10). Узкий конец клыка, трактованный в виде головы птицы, похож на конец блюменфельдского клыка, найденного при акинаке (рис. 8, 1). Более далекую аналогию представляет клык, украшенный резным изображением в форме птичьей головы, найденный во время раскопок А. Бобринского под Смелой. Он также входил в состав конской уздечки[718]. Среди древностей Средней Азии, приписываемых А.Н. Бернштамом сакам, также встречен клык с резным изображением головы хищника с раскрытой пастью (р. Сукулук, Чуйская долина)[719].

Интересную находку представляют три кабаньих клыка из ограбленной савроматской могилы в кургане 97 Второго Бережновского могильника. Один из них с искусно вырезанной головой хищника с раскрытой пастью и отверстием под горлом очень близок блюменфельдским (рис. 53, 1); два других коротких клыка имеют у основания широкой части по четыре круглых отверстия, расположенных крест на крест (рис. 53, 2, 3). Трудно с уверенностью определить, входили ли они в состав конской узды или относились к портупее меча, обломки которого найдены в этой могиле. Однако, скорее всего, два коротких клыка, имеющие отверстия для перекрестных ремней, относятся к составу уздечного набора. Полные аналогии им мы находим как в Скифии[720], так и на Востоке. В кургане 250 у с. Басовка Роменского уезда Н.Е. Бранденбург нашел при железных удилах четыре кабаньих клыка с отверстиями; он считал их привесками к уздечке[721]. В кургане 2 у с. Волковцы (раскопки С.А. Мазараки) кабаньи клыки — с перекрестными отверстиями были найдены также вместе с удилами. Их расположение в уздечке хорошо фиксируется по находкам в Туяхтинских курганах на Алтае: они найдены на скрещении ремней уздечки, т. е. они заменяли металлические бляшки или обоймы нащечных ремней. С.В. Киселев считает их характерным видом украшений алтайской уздечки майэмирской эпохи[722]. Каменные и бронзовые имитации кабаньих клыков, входившие в состав конской сбруи, были найдены Е. Шмидтом в сокровищнице Персеполя[723]. Я выше отметил, что на Персепольских рельефах, где изображены лошади, в месте скрещения нащечных ремней с наносным, налобным и подбородочным, имеются клювообразные обоймы. Некоторые из них могут быть признаны за кабаньи клыки[724]. Таким образом, туяхтинские находки и иранские рельефы дают полное представление о месте этих клыков в системе уздечки.

Из Приуральского района мне известна лишь одна подвеска из расколотого пополам кабаньего клыка, которую можно связать с украшением уздечки. Она была найдена с железными удилами в Тарабутакском кургане 2 на Илеке (рис. 50, 8). Подобная подвеска из расколотого кабаньего клыка была найдена и в Ананьинском могильнике[725].

Бронзовый уздечный набор, найденный в кургане 2 у с. Молчановка, очень близок блюменфельдским. В него входят десять полусферических бляшек различного размера, плоский ромбический налобник, две плоские бляшки в виде головки хищника и коническая ворворка (рис. 51, 7-15).

Среди полусферических бляшек выделяются две бляшки малого размера в виде стилизованного орлиного глаза — с рубчатой каймой по краю; на обороте они имеют круглую петлю (рис. 51, 11, 12). Бляшки этого вида очень типичны в уздечных наборах Скифии и встречаются главным образом в погребениях V в. до н. э.[726] Они встречаются также и в Сибири, но значительно реже[727].

Приблизительное расположение бронзовых частей уздечки мы можем представить следующим образом: налобник ромбической формы, типичной для налобников Скифии и Прикубанья[728], занимал среднюю часть налобного ремня; зооморфные бляшки служили нащечниками; четыре полусферические бляшки крупного размера, вероятно, укреплялись в месте скрещения ремней оголовья, а мелкие бляшки украшали нащечные и, возможно, наносный ремни (рис. 44, 4).

Такое расположение мелких полусферических бляшек на уздечных ремнях зафиксировано в кургане 7 группы «Частых курганов» под Воронежем[729].

Конические ворворки очень часто встречаются в погребениях скифов и савроматов. Они входили в состав портупеи воинов, но еще чаще они представляли предметы конского снаряжения. В Молчановском погребении коническая ворворка составляла часть уздечного набора (рис. 51, 15). Такая же ворворка найдена в Блюменфельдском кургане вместе с костями лошади в разрушенной части могилы (рис. 52, 12). Назначение ворворок в составе уздечки, вероятно, было различным. Иногда они украшали один из ремней оголовья, как показывает находка такой ворворки в упомянутом выше кургане урочища «Частые курганы»[730]. Однако чаще всего они имели практическое значение: они укрепляли узел или подбородника, как это видно на одном из Персепольских рельефов[731], или же — затылочного ремня, как свидетельствуют находки в Пазырыкских курганах[732].

У сарматов применялись ворворки трех типов: конические (рис. 51, 15; 52, 12), вогнуто-конические (рис. 50, 12, 13) и полусферические (рис. 51, 4).

Последний из сохранившихся уздечных наборов савроматов Поволжья найден с железными удилами с S-видными псалиями в Сусловском кургане 43. Уздечные ремни украшены бронзовыми кольцевидными обоймами и парой бляшек в виде фигурок стоящих животных, с повернутой назад головой, и прямоугольной петлей на обороте (рис. 51, 5, 6). Бляшки, вероятно, располагались симметрично на нащечных ремнях.

Изображения животных на этих бляшках очень схематичны. П.С. Рыков считал их газелями с длинными прямыми рогами (?)[733], Б.Н. Граков называет их козлами[734]. Однако, судя по рисунку, приведенному в публикации П.Д. Рау, они скорее выглядят как хищники кошачьей породы[735]. Стилистически эти бляшки очень близки бронзовой обойме для перекрестных ремней с фигуркой стоящего животного из Гляденовского костища[736].

Все описанные уздечные наборы савроматов Поволжья происходят из погребальных комплексов V в. до н. э.

К несколько более раннему времени относятся две литые круглые выпуклые бляхи с массивной петлей на обороте из кургана 25 группы «Три брата» у г. Элисты (рис. 51, 3). На них имеются рельефные изображения свернувшихся в кольцо барсов. Они выполнены в стиле, характерном для скифской архаики (VI в. до н. э.). Хотя условия находки блях в могиле (они найдены против локтя левой руки)[737], где не было других предметов уздечки, не позволяют уверенно связать их с конским убором, однако их форма соответствует конским фаларам, которые могли украшать нащечные ремни уздечки.

Рассмотрим теперь сохранившиеся уздечные наборы савроматов Приуралья V–IV вв. до н. э. Наборы конца VI–V в. до н. э. содержат вещи, очень близкие частям конской сбруи из кургана VI в. до н. э. у хут. Черниговского. В районе Поволжья они неизвестны. Очень близки между собой наборы, найденные в курганах бассейна Илека: 1-го Покровского, 2-го Мечетсайского, 2-го Тарабутакского и кургана урочища «Пятимары».

В первом из них найдены головка горного козла (высотой 5 см; рис. 49, 12) и десять крупных бронзовых блях со скобами для перекрестных ремней на обороте (рис. 49, 10, 11, 13–15): четыре круглые выпуклые бляхи (диаметр 5 см), две такие же бляхи, украшенные наверху головой грифона (длина 6 см), четыре продолговатые плоские бляхи в виде языков, также украшенные наверху головой грифона (длина 11 см).

Родственный Покровскому уздечный набор из кургана в урочище «Пятимары» состоит из 15 бронзовых литых блях (рис. 54): пяти в виде продолговатых пластин с округлым верхом с головкой грифона, из них три имеют продольную петлю на обороте, а две — поперечную, десяти круглых, слегка выпуклых блях с головкой грифона наверху, из них четыре имеют продольную петлю, а шесть — поперечную, кроме того, с ними найдены три восьмеркообразные обоймы-пронизки (рис. 54).

Зооморфный стиль блях с грифонами совершенно одинаков у обоих уздечных комплексов, совпадают и их формы. Продолговатые бляхи очень похожи на налобники или нащечники конского убора из кургана у хут. Черниговского. Наборы Покровки и Пятимаров происходят из грабительских раскопок; вероятно, сохранились не все предметы, поэтому нельзя точно определить число уздечек в каждом из курганов. Значительное число сохранившихся блях указывает на то, что мы имеем дело с несколькими уздечными наборами.

Петли, как на круглых, так и на продолговатых бляхах из Пятимаров, расположены различно. Бляхи с продольными петлями прикреплялись к поперечным ремням оголовья, т. е. могли служить налобниками и наносниками; бляхи с поперечными петлями должны были украшать нащечные ремни. Точнее определить положение блях на оголовье пока не представляется возможным. Этот тип блях с головами грифонов характерен только для уздечных наборов Южноуральской области. Точных аналогий в других областях нашей страны мне неизвестно. Лишь в Персеполе была найдена прямоугольная бляшка с петлей на обороте, на щитке ее в рельефе изображена голова какого-то животного или грифона с большим глазом[738].

Восьмеркообразные обоймы-пронизки (рис. 54) известны в Казахстане[739] и на Алтае, причем алтайские обоймы из Туяхтинского кургана тождественны илекским. Туяхтинская находка выясняет назначение этих обоймочек[740]: они скрепляли раздвоенные концы нащечных ремней, вероятно, для того, чтобы они не перекручивались.

В основном погребении Мечетсайского кургана 2 были найдены бронзовые и железные предметы от трех уздечек вместе с железными удилами и псалиями. Среди них целиком сохранился бронзовый набор от одной уздечки. Он состоял из восьми предметов: двух цилиндрических обойм для перекрестных ремней с выпуклым верхом (рис. 55, 3, 5), двух таких же обойм со схематической головкой грифона наверху (рис. 55, 1, 2), двух подвесок, имитирующих форму кабаньего клыка, с поперечной петлей на обороте: одна из них без орнамента (рис. 55, 7), другая в широкой части украшена рельефной головкой горного козла, обращенной мордой внутрь подвески (рис. 55, 6); подвески в виде язычка с массивной круглой петлей (рис. 55, 8) и круглой пряжки с четырехугольной рамкой (рис. 55, 7). Цилиндрические бляхи-обоймы с плоским или выпуклым верхом были широко распространены в составе конской узды Европы и Азии. В Средней Европе они появились в гальштатское время[741]; им одновременны подобные же предметы из Афганистана (Нади-Али)[742] и Ирана (некрополь Б Сиалка X–VIII вв. до н. э.)[743]. Причем эти ранние обоймы, общим прототипом которых были костяные бляхи эпохи бронзы, подобные, вероятно, костяной бляхе из погребения срубной культуры из Иловатки[744], ближе всего стоят к бронзовым обоймам из Сиалка[745]. Такие же обоймы из кости и металла часто встречаются в составе конской сбруи Скифии и Кавказа, начиная с архаического скифского времени[746]. Однако самые близкие аналогии мы находим в Казахстане[747], Сибири[748] и в Персеполе[749].

Цилиндрические обоймы со щитками в виде грифоньих головок, но несколько иной формы также были известны в Скифии и на Северном Кавказе[750]. Тождественные мечетсайским обоймы с грифоньими головками найдены Ф.Д. Нефедовым в Ананьинском могильнике[751] — здесь они явно савроматского южноуральского происхождения, ибо в других районах точно таких обойм нет.

Выше, разбирая предметы конского снаряжения из курганов у хут. Черниговского и у с. Цветочное (бывшее Блюменфельд), я отмечал, что в савроматской сбруе встречаются бронзовые имитации кабаньих клыков и бронзовые пряжки с прямоугольной рамкой. Оба эти предмета находятся в разбираемом уздечном наборе. Здесь они стоят ближе к аналогичным вещам из Южной Сибири, чем из Скифии.

Форму уздечки и приблизительное расположение всех бронзовых частей мечетсайского уздечного набора на ремнях оголовья восстановить довольно легко, во-первых, учитывая сохранившиеся куски ремней в отверстиях обойм и в петлях подвесок, и, во-вторых, имея в виду туяхтинскую уздечку с бронзовыми предметами, часть из которых (цилиндрические обоймы, подвески в форме кабаньего клыка) совпадает с мечетсайскими[752]. Поскольку в наборе были четыре бляхи-обоймы для перекрестных ремней, уздечка должна была обязательно иметь два поперечных ремня — наносный и налобный, переходящий в подбородник. Следовательно, это была, судя по изображениям из Скифии и Персеполя, узда наиболее распространенного в древности вида. Сохранившиеся внутри обойм с грифоньими головами ремешки были расположены следующим образом: по продольной оси шел один довольно широкий ремешок, а поперек его — два узких ремешка (рис. 55, 1). Надо думать, что парные ремешки представляли раздвоенный конец нащечного ремня. В таком случае эти обоймы должны располагаться в месте соединения нащечного ремня с наносным, цилиндрические же обоймы без грифоньих головок прикреплялись на месте скрещения нащечных ремней с налобным ремнем и подбородником. Подвеска в виде язычка служила налобником или наносником. Подвески в форме кабаньих клыков, судя по расположению петли, также прикреплялись на поперечных ремнях оголовья, по бокам налобного ремня. Пряжка, как и во Втором Пазырыкском кургане[753], вероятно, служила застежкой подбородника или, скорее, чумбурным блоком (рис. 44, 5).

Два других уздечных набора состояли из железных обойм и подвесок, разделить которые не представляется возможным. В их состав входили: обоймы для перекрестных ремней, среди которых было две цилиндрические с выпуклым верхом (рис. 56, 3, 10), тождественные бронзовым; обойма с когтевидным навершием (рис. 56, 4); три обоймы с плоским прямоугольным или ромбическим щитком (рис. 56, 1, 2); налобник в виде язычка с округлым рельефным навершием, вероятно, украшенным зооморфным изображением (рис. 56, 7); подвеска-налобник или наносник в виде головы птицы (рис. 56, 6); плоская подвеска в форме кабаньего клыка с поперечной петлей на обороте, узкий конец подвески изображает голову хищной птицы (рис. 56, 5); два обломка пластин, вероятно, также от подвесок, имитирующих кабаний клык (рис. 56, 8), и обломок колечка или пряжки (рис. 56, 9).

Как мы видим, железные украшения уздечки изготовлялись по бронзовым образцам. Здесь необычны лишь обоймы с плоскими прямоугольными щитками, которые, кажется, неизвестны в других местах.

В Мечетсайском кургане были найдены также три бронзовых кольца с лапками, почти тождественные кольцам из кургана у хут. Черниговского, но только без кнопок. Два малых кольца происходят из центральной могилы (рис. 57, 2, 3), третье кольцо найдено в ограбленной катакомбе 3 (рис. 57, 4). Последнее, как и кольцо из основной могилы, найденное вместе с уздечным набором и сохранившее кусок ремня, охватывающего лапку, имеет одну лапку; другое малое кольцо снабжено парой параллельно расположенных лапок. Они служили, по-видимому, застежками седельных ремней. Вместе с уздечными наборами найдено большое железное кольцо с овальным отверстием в утолщенной части (рис. 57, 1). Возможно, это подпружная пряжка.

Уздечные наборы из железа найдены также в кургане 2 группы Тара-Бутак и в погребении с трупосожжением у с. Сара. В состав тарабутакского набора входили три полусферические обоймы для перекрестных ремней, тождественные мечетсайским (рис. 50, 5, 6) и две плоские бляшки с большой петлей на обороте, одна из них имеет трапециевидный щиток, другая — продолговатый, сильно окисленный, вероятно с зооморфным изображением (рис. 50, 6, 7). Возможно, с украшением уздечки связаны две стеклянные бусины-пронизки, найденные поблизости от этих бляшек: одна плоская, дисковидная, из голубого непрозрачного стекла (рис. 50, 10), другая в виде биконического пряслица из такого же стекла с белыми и желтыми полосками (рис. 50, 9).

Из кургана у с. Сара дошли до нас лишь фрагменты от четырех больших круглых и слегка выпуклых блях с петлями или ножками для перекрестных ремней (рис. 50, 1–4).

IV в. до н. э. датируются принадлежности конской сбруи из кургана 3 урочища «Алебастрова гора» у пос. Нежинского и из кургана у хут. Веселого близ Ак-Булака.

Находка из кургана в группе «Алебастрова гора» представляет целиком сохранившийся набор бронзовых частей уздечки. Они лежали под удилами с бронзовыми псалиями вместе с обрывками ремней от оголовья (рис. 44, 6). Украшениями нащечных ремней здесь служили две цилиндрические обоймы с навершиями в виде головы грифона с птичьим хвостом на затылке (рис. 58, 1, 2) и бляшки с округлыми петлями; одна из этих бляшек имела выпуклый круглый щиток, другая — плоский продолговатый (рис. 58, 5, 6). Налобный и наносный ремни, вероятно, были украшены подвесками в виде грифоньих голов (рис. 58, 3, 4). Этот уздечный набор отличается локальным своеобразием, но по стилистическим особенностям он сближается с уздечными наборами Скифии V в. до н. э., в составе которых часто встречаются бляшки и налобники в виде грифоньих головок с веерообразным птичьим хвостом или крылом[754]. Однако в целом весь погребальный комплекс из третьего кургана на Алебастровой горе не может быть датирован ранее рубежа V–IV вв. до н. э., судя по набору бронзовых наконечников стрел (рис. 30, В) и железных кинжалов (рис. 2, 8), среди которых имеется кинжал прохоровского типа.

В могиле близ Ак-Булака, в том месте, где были положены девять железных удил, найдены восемь больших полусферических блях-фаларов с петлями на обороте, в которых торчали обрывки уздечных ремней (рис. 58, 7), три бронзовые ворворки (рис. 58, 9-11) и бронзовая круглая пряжка с прямоугольной рамкой, в которой также торчал обрывок ремешка (рис. 58, 12). Все эти части сбруи уже знакомы нам по разобранным выше комплексам. Вероятно, как и в кургане Тара-Бутака, в состав конского убора входила найденная здесь крупная бусина-пронизка в виде биконического пряслица с рифленой поверхностью, выточенная из мягкого белого камня (гипса или алебастра; рис. 58, 8). Кроме того, вместе с железными удилами здесь были найдены два железных предмета: один — в виде птичьей головы; другой — в виде головы хищного животного (рис. 58, 13, 14); верхние концы этих предметов загибаются в массивные петли. Вероятно, они использовались как уздечные подвески.

Итак, удила с псалиями и металлические уздечные наборы дают нам довольно полное представление о форме савроматской уздечки, которая мало чем отличалась от скифской. К сожалению, мы не имеем никаких данных о других частях конской сбруи. С седельной упряжкой мы можем связать, как уже было отмечено, лишь некоторые железные и бронзовые кольца, которые могли служить подпружными застежками. Седла у савроматов, как и у скифов, были, вероятно, подушечного типа, известные по изображениям на чертомлыцкой вазе и на костяной пластинке из Куль-Обы[755]. Возможно также, что их заменяли простые попоны, которыми пользовались как скифы, так и народы Средней Азии[756].

Жесткие стремена в эту эпоху не были известны. Возможно, савроматские всадники, как и скифы, пользовались мягкими ременными стременами, которые известны по изображению на той же чертомлыцкой вазе.

Савроматские всадники пользовались нагайками, или плетями. Рукоять такой плетки была найдена в кургане «Черная гора» у с. Абрамовка Оренбургской области. Она сделана из кости и украшена скульптурным двухсторонним изображением фигуры волка с оскаленной пастью, припавшего к земле (рис. 53, 4). На другом конце рукоятки имеется отверстие для прикрепления ременной плети.

Кроме того, хлыстом всаднику мог служить чумбур, существование которого у савроматов можно допустить, имея в виду, что он был известен древним племенам Сибири, Алтая и скифам. Скифы прикрепляли чумбур с левой или с правой стороны лошади[757]. В Пазырыкских курганах чумбур также прикреплен то к правому, то к левому кольцу удил, и соответственно один конец повода наглухо прикреплялся к другому кольцу удил; другой конец повода заканчивался петлей, с помощью которой повод надевался на чумбур. На чумбуре имеется узел, мешающий петле повода соскочить с чумбура. Иногда конец повода прикреплялся к деревянному или роговому блоку, надевающемуся на чумбур между удильным кольцом и узлом[758]. В конском снаряжении скифов и савроматов роль чумбурного блока могли выполнять бронзовые кольца или круглые пряжки с прямоугольными рамками.

Всадник с помощью чумбура управлял лошадью. Кроме того, чумбур служил хлыстом, а спешившемуся всаднику — ремнем, за который вели или привязывали лошадь.

Конское снаряжение савроматов представляет разновидность того общего типа конского убора, который был характерен в скифское время для юга Восточной Европы, Сибири, Средней Азии и Ирана. Способ управления лошадью на этой обширной территории приблизительно был один и тот же; в украшении уздечки главное место занимал звериный стиль. Однако, как и в вооружении, савроматы к концу VI–V в. до н. э. создают ряд локальных форм псалиев и особенно наборов конской уздечки, что свидетельствует о творческой переработке многих общих форм евразийского конского убора. Сравнивая уздечные наборы савроматов Поволжья и Приуралья V в. до н. э., мы видим в них большие различия. Уздечные наборы Поволжья как по форме, так и по особенностям звериного стиля, очень близки наборам Скифии. Правда, большинство аналогий мы черпаем из памятников лесостепной полосы Восточной Европы, а не степной Скифии. Однако следует иметь в виду, что в степях до сих пор исследовано очень мало скифских памятников V в. до н. э.

Уздечные наборы Приуралья, особенно Илекской группы савроматских памятников, составляют самостоятельную группу. Некоторые приуральские формы мы видим у племен анаиьинской культуры, которые, безусловно, заимствовали их у савроматов.

Особенно много общего в конском снаряжении южноуральских номадов и племен Южной Сибири, главным образом Алтая майэмирской эпохи. Оба района связывают степи Казахстана, откуда, несмотря на еще слабую изученность памятников скифского времени, известны близкие савроматским предметы конского снаряжения.