Вооружённое восстание

В неслыханных для Эстонии размерах развивались преступность, казнокрадство, взяточничество и проч. Пэ официальным данным отмечено в 1919 г. 28тыс. преступлений, в 1922 г. -- 44тыс., в 1924 г.-- 64 тыс. преступлений.

Дисциплина в армии в сильной степени ослабела. По данным генерального штаба каждый солдат и матрос сидели в среднем в течение года, по меньшей мере, один раз на гауптвахте. Правящие классы выявили яркие признаки разложения. После образования нового правительства центра взаимная борьба и саморазоблачения различных клик правящих классов Эстонии крайне обострились. Правые открыто обвиняли центр в узурпации власти и неспособности вывести страну из хозяйственного и политического кризиса, центр же, в свою очередь, обвинял правых в спекуляции, мародерстве и пр. В парламенте такие выступления обычно кончались бранью или дракой. Парламент потерял всякий авторитет в глазах масс. Аграрии и крупная буржуазия открыто требовали изменения конституции в пользу имущих классов, открыто говорили о необходимости устранения "демократического правительства" и передачи государственной власти в руки сильного человека--диктатора.

Правительство фактически не имело никакой программы действия, никаких деловых соображений для упрочения своей власти и хозяйственного оздоровления страны. Единственная "деловая работа" этого мылкого правительства жалких обанкротившихся спекулянтов, картежников и пьяниц (министр обороны в пьяном виде был найден валяющимся на улице Ревеля) заключалась в бешеной борьбе против революционных рабочих и крестьян. В ноябре 1924 г. оно организовало "процесс 149" коммунистов. Убийствами вождей рабочего движения (председатель профсоюзов т. Томи во время "процесса 149" был расстрелян за оскорбление суда), каторжными приговорами над революционными деятелями, разгромом рабочих организаций, одним словом, железом, огнем и тюрьмами эстонская буржуазия стремилась ликвидировать революционное движение в стране.

Но несмотря на это, революционные настроения в рабочем классе и вообще среди трудящихся в течение 1924 г. быстро росли. Все чаще стали среди рабочих раздаваться голоса за разгон правительства и установления рабоче-крестьянской власти. Первомайская демонстрация и антивоенная неделя в начале августа были организованы компартией и прошли под лозунгом гражданской войны. К рабочим демонстрациям и митингам всегда присоединялись группами солдаты. Боевое настроение было не только у рабочих. Батраки, арендаторы и малоземельное крестьянство, а также мелкая буржуазия в городе сочувствовали агитации коммунистической партии.

Для партии было ясно, что выход из создавшегося положения может быть найден лишь в решительном вступлении на путь активных революционных методов действий. ЦК эстонской коммунистической партии в апреле решил взять курс на подготовку вооруженного восстания. В дальнейшем все собрания, конференции, организованные партией, и вся партийная политическая и организационная работа проходили под знаком подготовки масс к революционному выступлению и присоединению Эстонии к Советскому Союзу. Безусловно благоприятное для революции соотношение классовых сил требовало от партии ставить вопрос именно так. Партия считала, что весной 1924 г. она в случае выступления наверное имела бы 50% успеха. Соотношение реальных сил осенью было более благоприятное для выступления. Компартия считала, что при наличии правильной организации вооруженного восстания решительный успех за пролетариатом будет обеспечен.

ВОЕННО-ОРГАНИЗАЦИОННАЯ ПОДГОТОВКА ВОССТАНИЯ.

В качестве одной из основных военно-организационных задач партия, начиная с весны 1924 г., поставила себе задачу по созданию пролетарских боевых сил, способных разбить в момент выступления контрреволюционно настроенные и готовые раться против революции войсковые части. Боевые дружины, под названиями "группы самообороны" и "антифашистские группы" (по соображениям конспирации), сначала в виде троек, затем в виде десятков начали создаваться весной 1924 г. В Ревеле за неделю до выступления десятки были сведены в роты, а последние в батальоны по 120 -- 150 чел. в каждом. При первых успехах восставших эти батальоны или вернее батальонные кадры должны были, по плану партии, пополняться готовыми к бою рабочими и солдатами. Во всей стране к осени 1924 г. было организовано около одной тысячи боевиков. В состав их входили на 2/3 беспартийные рабочие.

Для руководства организацией боевых дружин и вообще делом военной подготовки восстания, при ЦК партии и партийных комитетах городов были назначены специальные лица -- военные руководители при ЦК, при парткомах уездов и т. д. В Ревеле к моменту восстания были созданы три батальона со следующей численностью: первый батальон -- 170 боевиков, второй -- 120 и третий -- 11О боевиков, а всего -- 400 боевиков.

С военным делом (умение обращаться с винтовкой, некоторыми видами револьверов, ручными гранатами, знание элементарных правил боя) боевики в большинстве своем были знакомы; однако были и такие товарищи, которые слабо или совсем не умели владеть оружием. Командный состав (командиры рот и батальонов) был недостаточно подготовлен к своим задачам военных руководителей восстания. Строгая конспирация и невозможность частых сборов боевиков и даже комсостава чрезвычайно затруднили проведение тщательной и всесторонней военной подготовки как рядовых бойцов, так и руководящей головки из комсостава.

Вооружение всей военной организации в Ревеле к моменту выступления состояло из: а) 100 револьверов системы "парабеллум" с 50 патронами на каждый, б) около 60 карабинов и винтовок с незначительным количеством патронов и в) 3 ручных пулемета системы "Томпсон" с патронами около 1000 шт. на каждый; г) около 20 ручных гранаг и 20 бомб сильного разрывного действия.

Контрреволюционных боевых сил, кои по расчетам партии и военной организации могли выступить против восстания с оружием в руках, в Ревеле было:

--Юнкерское училище и офицерские курсы -- 400 чел. Унтер-офицерская школа -- 200--250 чел.

--Комендантская команда города -- 110--120 чел.

--Конный резерв полиции --50 -- 60 чел.

--Итого -- 760 -- 830 чел.

Кроме того в Ревеле было около 500 вооруженных фашистов, не представлявших, однако, серьезной боевой силы.

Что касается ревельской полиции и частей ревельского гарнизона (I батальон 10-го пехотного полка, автотанковый дивизион, батальон связи, береговые батареи, артиллерия и авиационный дивизион), то партия и военное руководство, основываясь на сведениях о проделанной партией и военным аппаратом работе по их разложению и политическому завоеванию, считала, что эти части и полиция выступать против восставших не будут. Наоборот, партия рассчитывала, что при соответствующей умелой работе среди них, они с развитием восстания должны перейти на сторону восставших рабочих. Партия считала, что гарнизон города достаточно разложен, что в каждой части она имеет ним ячейки коммунистов, группы революционных солдат и связи с отдельными солдатами.

Необходимо подчеркнуть, что эстонская компартия всегда обращала большое внимание на работу среди войск, а в течение 1924 г. эта работа велась чрезвычайно интенсивно, благодаря чему влияние компартии в армии, особенно в ревельском гарнизоне и в частях, которые были расположены в Печерском уезде (на границе с Советским Союзом), было весьма большое. Об этом между прочим свидетельствовали ставшие известными компартии секретные отчеты и доклады эстонского командования. Нечего и говорить, что террор государственных органов чрезвычайно затруднял работу партии в армии.

Незадолго перед восстанием влияние партии в армии несколько ослабело. Старые солдаты, отслужившие установленный срок службы, пыли отпущены домой, и вместе с ними ушли наиболее революционно настроенные элементы. Тогда же был произведен новый набор солдат. Несмотря на то, что среди новобранцев партией была проведена сравнительно большая политическая и организационная работа, тем не менее, влияние партии в армии ослабело. Не успели организовать достаточно широко сеть новых ячеек коммунистов и комсомольцев и групп революционных солдат, не успели еще достаточно прочно установить связь со всеми революционными элементами, призванными вновь на военную службу. Это обстоятельство оказало большое влияние на успех борьбы ревельских пролетариев за власть 1 декабря.

Взвешивая в течение ряда месяцев шансы на успех в случае вооруженного восстания, партийный актив с ЦК во главе пришел к единодушному заключению, что начать восстание с политической забастовки или с другого вида массового движения трудящихся значит предупредить противника о наступлении и подставить рабочие массы под обстрел пулеметами наймитов буржуазии, кои в Ревеле все же представляли значительную силу. Было решено, что восстание вооруженных боевиков должно быть организовано внезапно, с целью захвата противника врасплох, и лишь после первых успехов боевиков должна разразиться всеобщая забастовка и рабочие массы будут втянуты в активную борьбу по завершению переворота и закреплению его успеха.

Одновременное выступление в различных районах страны было признано нецелесообразным. Восстание должно начаться в Ревеле, Нарве и Пернове (в последних выступления не состоялись) и после захвата этих пунктов, главным образом -- Ревеля, должны были восстать и другие города.

Все решительно было подчинено соображениям внезапности выступления.

Подготовка к восстанию велась крайне конспиративно, массовых выступлений рабочего класса, начиная с антивоенной недели (начало августа), организовано партией не было из опасений разгрома их контрреволюцией. Даже во время "процесса 149" и зверского убийства т. Томпа компартия не призывала массы на улицу. Партия считала, что если удастся внезапно выступить и нанести неожиданный удар на соответствующие объекты восстания, то, несмотря на громадное превосходство военных сил противника над силами боевой организации партии, успех за восставшими обеспечен. В этом отношении организация восстания носила как бы характер заговора.

В конце ноября (за несколько дней до восстания) было решено выступать рано утром 1 декабря (в ночь с воскресенья на понедельник). По рассказам участников восстания в Ревеле, план действий был следующий. В первый момент восстания должны быть захвачены главный штаб, учреждения связи, Вышгород (местонахождение правительства, государственного собрания и пр.), арестованы члены правительства, освобождена следственная тюрьма, разгромлено здание полицейского резерва, захвачены танки для действия ими против тех частей войск, полиции и фашистской лиги охраны, которые решатся выступить на стороне правительства, захвачены аэропланы, разгромлено военное училище, захвачены склады оружия и артиллерии (склады оружия около 120 -- 130 тыс. винтовок и всякое другое военное имущество находилось рядом с военным училищем). Кроме того должны были взорвать железнодорожный мост между Тапсом и Юрьевым, чтобы задержать на несколько дней движение между этими пунктами и помешать отправке верных правительству войск из Юрьева в Ревель, и испортить железнодорожный мост между Ревелем и Тапсом, чтобы лишить противника возможности перебросить из Тапса в Ревель контрреволюционно настроенный бронепоезд. В случае затяжных боев в Ревеле решено было взорвать железнодорожный мост у самого Ревеля. После захвата Ревеля должно было начаться развитие действий в направлении на Тапс, Нарву, Юрьев и Феллин, используя железные дороги и автотранспорт.

Для конспиративного сбора, боевиков были заранее приготовлены нелегальные квартиры по возможности ближе к объектам действий, там же было сосредоточено оружие. Каждая группа должна была выступать с таким расчетом, чтобы нападение было произведено на все пункты в одну и ту же минуту. Сбор боевиков должен был быть закончен к 22 час. 30 ноября. В целях конспирации боевикам не было сказано, что они должны собраться для вооруженного восстания, намеченного утром 1 декабря. Им указывалось, что они должны прибыть на обыкновенное нелегальное собрание, но чтобы каждый, если у него есть, взял с собой свое оружие. Там же на конспиративных квартирах в ночь с 30 ноября на 1 декабря боевики, которые не умели владеть оружием, обучались владеть им.

Командирам батальонов не удалось собрать своих людей к 22 час. К 4 часам 1 декабря на сборных пунктах первый батальон собрал 56 боевиков из 170, второй --91 из 120 и третий --80 из НО, а всего 227 боевиков из 400.

Неуспех сбора несомненно объясняется тем, что 30 ноября был воскресный день и людей было трудно найти (не находились на своих квартирах), а кроме того, не зная о предполагавшемся восстании, некоторое число боевиков просто отказалось пойти на обычное собрание, назначенное в такое позднее время.

Несмотря на незначительное число собравшихся, ЦК все же подтвердил решение выступить 1 декабря в 5 час. 15 мин.

Батальонам были поставлены следующие задачи:

--Первый батальон разоружает юнкерское училище и офицерские курсы, захватывает склады оружия и станцию узкоколейной железной дороги.

--Второй батальон -- разоружает полицейский резерв и комендантскую команду, увлекает за собой танковый и авиационный дивизионы, захватывает штаб 10-го полка и выводит батальон полка на помощь восставшим.

--Третий батальон -- захватывает центры управления и связи, резиденцию правительства и парламента, военное министерство, генеральный штаб, телефон и телеграф, Балтийский вокзал и освобождает заключенных в следственной тюрьме.

ХОД ВОССТАНИЯ.

Ровно в 5 час. 15 мин. 1 декабря все батальоны выступили для выполнения поставленных им задач. Ход восстания происходил следующим образом (см. схему N 1).

Действия первого батальона. Подготовка атаки юнкерского училища носила весьма скоропалительный характер. Командир батальона со своими ближайшими помощниками вернулся с заседания военного руководства в 4 часа (ночь на 1 декабря). Выступить же со сборного пункта необходимо было в 4 ч. 45 м. (сборный пункт находился от юнкерского училища на расстоянии получаса) с тем, чтобы ровно в 5 ч. 15 м. начать атаку училища. За 3/4 часа надо было рассчитать людей (из некоторых групп прибыли на сборный пункт отдельные люди), раздать нерозданное ранее оружие, ознакомить батальон с общей задачей, поставить частные задачи отдельным группам и т. п.

Частные задачи группам были поставлены следующие: а) группе в 13 чел. -- овладеть нижним этажом здания, где помещаются юнкера (казарма для юнкеров -- двухэтажное здание, причем юнкера были размещены в обоих этажах); б) группе в 16 чел. -- овладеть верхним этажом казарм; в) группе в 5 чел. -- захватить станцию узкоколейной железной дороги; г) всем остальным -- устранить дежурного офицера и обеспечить тыл операции.

В 5 ч. 15 м., удачно устранив искусственные препятствия вокруг казарм (командиром батальона совместно с командирами рот заранее была произведена тщательная разведка подступов к казармам и разведка внутреннего расположения их), батальон захватывает казино, и первая группа врывается в нижний этаж, устраняет дежурного офицера и застигает спящих юнкеров врасплох; захватывает пирамиду с винтовками и несколькими выстрелами из револьвера и двумя-тремя ручными гранатами нагоняет на расположенных в нижнем этаже 200 юнкеров такой ужас, что доблестные защитники "демократической Эстонии" бросились прятаться кто под кровать, кто под одеяло, многие выскочили в нижнем белье на улицу и разбежались.

Вторая группа несколько опоздала с атакой второго этажа и встретила в боевой готовности караул, который убил одного боевика и двух ранил. Это дало возможность юнкерам верхнего этажа приготовиться к бою и отбить атаку повстанцев. Неудача второй группы повела за собой отход всего батальона, и атака юнкерского училища кончилась неудачей для восставших. Склады оружия остались полностью в руках противника. Боевики, за исключением 5 -- 6 человек после неудачи рассеялись. Потери у повстанцев: -- 1 убит, 2 ранено, а у юнкеров -- 4 убито, 9 ранено.

5 человек, направленных на захват станции узкоколейки, свою задачу выполнили полностью и без потерь.

Причины поражения первого батальона ясны: они заключаются, во-первых, в малочисленности боевиков (противник имел превосходство сил, примерно в 8 раз), во-вторых, в опоздании выступления второй группы на втором этаже, в-третьих, у повстанцев не было никакого упорства в борьбе за овладение училищем; после первой неудачи они сразу рассеялись, в то время как после разгрома 200 юнкеров в нижнем этаже казармы можно было вести дальнейший бой.

Действия второго батальона.

Силы второго батальона были распределены следующим образом:

а) для атаки конного резерва полиции -- 20 чел,

б) для атаки автотанкового дивизиона -- 20 чел,

в) для атаки унтер-офицерской школы-- 17 чел,

г)для атаки штаба 10-го полка -- 3 чел,

д) для атаки третьего батальона 10-го полка--9 чел,

е) для атаки авиационного дивизиона -- 13 чел.

Ход операции по овладению этими объектами был следующий:

По данным разведки, конный полицейский резерв был размещен в двухэтажном деревянном здании. Это здание и подвергалось атаке боевиков. Оказалось однако, что в этом здании имеется лишь несколько полицейских, а основное ядро полиции помещается в каменном здании, находящемся рядом с деревянным, которое разведкой было принято за баню. В то же время группа, намеченная для атаки автотанкового дивизиона, выступила на 10 минут раньше назначенного времени и начала перестрелку, чем предупредила полицейский конный резерв. Вследствие этих причин атака полицейского резерва потерпела неудачу. Боевики рассеялись.

Атака автотанкового дивизиона также окончилась неудачей. Гараж с танками был захвачен без всяких затруднений. В группе боевиков было 4 моториста-солдата, из них один -- начальник танка, унтер-офицер, который на своем танке выехал из гаража и направился с ним к казармам (на расстоянии 0,5 км. от гаража, где размещалась команда автотанкового дивизиона). Но унтер-офицер был убит фельдфебелем дивизиона. Остальные танки не успели выехать. Фельдфебель батальона связи (батальон помещался рядом с автотанковым дивизионом) по плану должен был вывести 40 человек из батальона связи на соединение с восставшими. Однако фельдфебель этот оказался предателем, и команда выведена не была. Атака боевиков команды автотанкового дивизиона окончилась поражением для восставших.

В связи с поражением боевиков автотанкового дивизиона атака унтер-офицерской школы не состоялась, так как назначенная для этого группа боевиков должна была в первый момент восстания прикрыть со стороны унтер-офицерской школы атаку дивизиона и в дальнейшем при помощи танков атаковать унтер-офицерскую, школу.

Штаб 10-го полка удалось захватить. Три офицера, пытавшихся оказать там сопротивление, были расстреляны.

Третий батальон отказался выступить совместно с повстанцами, он остался нейтральным. Посланные туда 9 боевиков, в силу малочисленности своей, а также вследствие отсутствия в батальоне достаточно крепкой ячейки или группы революционных солдат, не смогли увлечь батальон за собой.

Группа в 13 чел., направленная на захват авиационного дивизиона, выполнила свою задачу образцово. По пути к авиационному дивизиону (он находился в 3 -- 4 км от города) группа разоружила 11 полицейский участок, захватив там несколько винтовок и револьверов. Внезапно, без выстрела, группа ворвалась в казарму, где было расположено около 50 чел. команды дивизиона, объявив, что власть в городе в руках рабочих и солдат и команда должна присоединиться к восставшим. Вся команда до единого человека тут же заявила, что она на стороне революционных рабочих. Офицеры сдали свое оружие и объявили себя нейтральными (очевидно для выяснения обстановки). Впоследствии эти офицеры за свою нейтральность были расстреляны по приговору полевого суда.

Но тут же повстанцы совершили крупнейшую ошибку, которая для них, так же как и для всех восставших, имела роковые последствия. Овладев командой в 50 чел., захватив около 100 винтовок и до 10 пулеметов с достаточным количеством патронов, два грузовика и два легковых автомобиля, повстанцы, вместо того чтобы пойти в город на помощь своим товарищам, остались на месте, послав в штаб руководства мотоциклиста с донесением и просьбой указаний о дальнейших задачах. Посланный с донесением не вернулся, и команда осталась на месте до прибытия юнкеров на бронемашинах, которые после упорного боя их рассеяли в 11 часов I декабря.

Действия третьего батальона. Силы третьего батальона были распределены для выполнения отдельных задач в следующем порядке:

а) захват Ревельского замка (парламент, президент, правительственные учреждения) 12 чел.,

б) захват центральной телеграфно-телефонной станции 12 чел.,

в) захват военного министерства и генштаба 12 чел.,

г) захват Балтийского вокзала 20 чел.,

д) захват тюрьмы предварительного заключения (следственной) 12 чел.

Развитие и результаты действий третьего батальона были следующие: Боевая группа, направленная на захват городского замка, свою задачу выполнила. Находящийся у замка караул в составе 11 чел. был разоружен, а начальник караула -- офицер, пытавшийся сопротивляться,-- расстрелян. Премьер правительства спасся бегством. Замок остался в руках группы до прибытия контрреволюционных сил, после чего боевики, не оказывая особого сопротивления, рассеялись. Занятие центральной телеграфной и телефонной станции было произведено очень быстро. Здание удерживалось повстанцами в течение трех часов. Там же было захвачено несколько полицейских, в том числе начальник ревельской полиции, впоследствии освобожденный правительственными частями. Атака военного министерства, генерального штаба и полицейского управления кончилась неудачей. Заключенные в следственной тюрьме освобождены не были, ибо соответствующая группа боевиков своевременно не получила задачу и во время восстания бездействовала.

Балтийский вокзал был захвачен без сопротивления. Одновременно был разоружен V полицейский участок. Очутившийся на вокзале министр путей сообщения, пытавшийся мобилизовать общественное мнение против восстания, был расстрелян. Там же повстанцами был арестован начальник районной полиции. Вокзал до 8 час. утра оставался в руках повстанцев, отбивших несколько атак конных полицейских и юнкеров.

Окончательно восстание в городе было подавлено около 9 ч. утра (вокзал); авиадивизион был взят освободившимися в городе после подавления восстания контрреволюционными отрядами около 11 час. утра (1 декабря).

В подавлении восстания принимали участие отдельные взводы унтер-офицерской школы, группы юнкерского училища, конный полицейский резерв и фашисты. Характерно, что эстонская буржуазия не доверила рядовому офицерству дело руководства подавлением восстания; во главе мелких отрядов, наспех сформированных из состава перечисленных выше частей, стояли полковники и генералы, выполнявшие роль отдельных взводных командиров.

В результате декабрьского восстания пролетариат Ревеля понес крупные потери. Не считая потерь во время восстания, по приговорам полевого суда после восстания было расстреляно около 500 пролетариев, из них несколько десятков солдат, и столько же брошено в тюрьмы (погибших во время восстания--около 20 чел.). Эстонская буржуазия самым диким образом, не останавливаясь ни перед какими средствами, отомстила пролетариату Ревеля за его попытку установления власти рабочих и крестьян.

ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЯ ВОССТАНИЯ.

Каковы причины поражения Ревельского восстания? Из изложенного хода подготовки и развития восстания в Ревеле видно, что повстанцами при проведении восстания был допущен целый ряд весьма чреватых своими последствиями ошибок организационно-тактического порядка. Эти ошибки в основном могут быть сведены к следующему:

1. Руководство восстанием несомненно переоценило степень разложения войск ревельского гарнизона и переоценило силу военной организации партии. Для разрешения тех боевых задач, которые были поставлены перед боевой организацией, безусловно не было достаточно сил. Это положение нам кажется верным и в том случае, если бы руководству удалось собрать для выступления всех боевиков, кои числились в организации по списку. Переоценка степени разложения войск ревельского гарнизона выразилась в том, что руководство партии полагало посылкой в третий батальон 10-го полка 9 боевиков увлечь этот батальон на активное выступление за свержение буржуазной власти. То же самое относится к авто-танковому дивизиону и батальону связи. Солдаты батальона 10-го полка, батальон связи и автотанкового дивизиона, вне всякого сомнения, сочувствовали компартии, были враждебно настроены против офицерства и всего буржуазного строя. Но эти части выступили бы на стороне восставших лишь в том случае, если бы внутри их была достаточно солидная ячейка коммунистов и комсомольцев или хотя бы даже группа революционных солдат, заранее инструктированных партией, способных противопоставить себя реакционному комсоставу. Но этого не было. Вместо того чтобы уже в подготовительный период усиленно работать по пути привлечения солдат и матросов на помощь повстанцам целыми войсковыми частями или подразделениями войсковых частей, вместо того, чтобы организовать надлежащую политическую работу внутри войсковых частей, компартия изолировала революционных солдат от своих частей и Присоединила их к боевым группам рабочих. Эго было крупной ошибкой. Наивно было думать, что оставленный без солдат-коммунистов батальон 10-го полка активно выступит на стороне восставших по призыву неизвестных ему 9 рабочих. Представьте картину: утро, 5 ч. 15 м., темно, батальон спит, его будит прибывшая незначительная и солдатам незнакомая группа рабочих и говорит, что в городе идет восстание и что батальон должен выступить на стороне восставших. Солдаты этого восстания не видят, улицы пусты, рабочих нет. О подготовке восстания они ничего не знали. Батальон остался нейтральным до выяснения обстановки и нечего было ожидать от него иного поведения: солдатская масса не знала, кто организует восстание -- рабочие или фашисты. Нам думается, что можно было добиться выступления этого батальона (батальон также не выступал против восставших рабочих, за что впоследствии был частично разоружен), но лишь в том случае, если бы в казармы его пришла более сильная группа рабочих и если бы в нем предварительно были бы сорганизованы ячейки коммунистов-комсомольцев и группы революционных солдат.

2. План восстания и боевые задачи, данные отдельным группам, не соответствовали силам боевой организации. Оценивая распределение сил по отдельным объектам нападения, приходишь к заключению, что руководство восстанием стремилось повсюду быть сильным, а реальных сил для этого не было; в результате получилось крайнее распыление боевых сил.

Что фактически мог дать и дал повстанцам в смысле увеличения их сил или ослабления сил противника захват в первый же момент восстания таких объектов, как узкоколейная железнодорожная станция, Балтийский вокзал, даже ревельский замок со всеми правительственными учреждениями? Все группы боевиков, выполнившие эти задачи, захватившие вокзал и замок, по существу оказали весьма незначительное влияние на ход восстания.

Нам думается, что если уже решили выступать с этими силами, то было бы целесообразно в первый момент восстания, именно в 5 ч. 15м. концентрировать все силы на овладение 4 -- 5 наиболее важными объектами нападения с тем, чтобы, добившись успеха, в дальнейшем обрушиться на следующие по степени важности объекты захвата. Такими объектами действия в первый момент в обстановке Ревеля могли бы быть батальон 10-го полка, автотанковый и авиационный дивизионы, следственная тюрьма и юнкерское училище (или унтер-офицерская школа). После освобождения тюрьмы, увлечения за собой хотя бы батальона 10-го полка и авиадивизиона, даже при наличии неполного успеха при разгроме юнкерского училища, борьба за остальные объекты восстания значительно облегчилась бы, по крайней мере, повстанцы имели бы за собой какую-то определенную силу, которой можно было бы оперировать в зависимости от обстановки.

В общем план восстания, с точки зрения военной, не был продуман до конца, принцип сосредоточения главных сил для разрешения главнейшей задачи не был ни в какой мере соблюден.

Нечего особенно подчеркивать, что действия группы, захватившей авиационный дивизион, были крайне ошибочны. Нерешительность этой группы после овладения дивизионом является образцом того, как не надо действовать во время восстания. Здесь виновато также руководство, которое очевидно не указало заранее на дальнейшие задачи этой группы, после выполнения ею первоначального боевого задания. Быстрое появление этой группы в городе на автомобилях, вооруженных пулеметами, и энергичные наступательные действия ее там, где она встретит противника, значительно изменили бы соотношения борющихся сил в пользу восставших. Кроме того моральный эффект от энергичных и решительных действий этой группы был бы несомненно чрезвычайно большой. Однако командир группы не проявил никакой инициативы и оставался со своей командой на месте до тех пор, пока не пришли войска правительства и не разгромили ее.

3. Несмотря на большое превосходство военных сил на стороне противника, боевые группы выступили в бой с большим энтузиазмом. Однако этот энтузиазм исчез сейчас же после первых неудач у большинства боевиков. Упорства в бою, за исключением группы, захватившей Балтийский вокзал и авиадивизион, никакого проявлено не было. Этим в известной степени объясняется и то обстоятельство, что при ведении оборонительного боя баррикады повстанцами " е были применены. Между тем переходя уже к обороне, восставшие должны были принять методы баррикадного боя и воспользоваться выгодами применения баррикад. Возможности к этому, при наличии воли вести упорный бой, были.

4. Не все боевики умели обращаться с тем оружием, которое они имели. Пулеметы "томсон", это мощное орудие уличного боя, вследствие того, что владевшие ими не знали, как с ними обращаться, остались почти неиспользованными. Впрочем "томсоны" были обеспечены незначительным количеством патронов (1000 шт. на каждый пулемет). Некоторые ручные гранаты, выброшенные в тот момент, когда от удачного броска их зависел исход боя (у конного резерва), не разрывались вследствие того, что соответствующие боевики не умели бросить их. Это обстоятельство также повлияло на успех повстанцев.

5. Разведка некоторых объектов нападения была произведена чрезвычайно поверхностно. Незнание точного расположения конного резерва предопределило неуспех операции по разгрому полицейского резерва. То же самое относится и к Ревельскому замку. Захват замка по существу был произведен впустую, так как повстанцам не удалось захватить руководящую головку правительства вследствие того, что они не знали точно, где ее искать.

6. Связь и взаимодействие отдельных групп боевиков между собой были также чрезвычайно плохи. Потерпев неудачу при выполнении возложенной задачи, группы не присоединялись к соседним группам с тем, чтобы совместными силами продолжать бой, а в большинстве случаев рассеивались. Между тем, имея желание драться дальше и проявляя хотя бы минимум инициативы, необходимое содействие одной группы другой, даже при отсутствии общего руководства, возможно было осуществить. Наиболее ярким отрицательным примером отсутствия инициативы и желания помочь соседним группам являются действия группы у юнкерского училища (рассеялись после первой неудачи) и группы у авиадивизиона (бездействие).

7. Все перечисленные нами ошибки оказали громадное влияние на конечный исход Ревельского восстания. Само собой разумеется, что без всяких ошибок и промахов организовать и провести такое сложное дело как вооруженное восстание немыслимо. Партия и пролетариат до захвата власти не имеют и не могут иметь достаточного количества опытных людей -- руководителей военной стороной восстания. Однако части указанных выше промахов и ошибок, при надлежащей подготовке и организации, несомненно можно было бы избежать. Совершенно не умаляя значения субъективного фактора в восстании, роль которого огромна, мы все же полагаем, что в ревельской обстановке судьба восстания не зависела от тех ошибок, о которых мы говорили выше. Решающее значение в исходе Ревельского восстания имело то обстоятельство, что небольшиее группы военно-организованных революционных рабочих, начавшие восстание, остались изолированными от масс ревельского пролетариата. Рабочие массы, нс считая отдельных групп рабочих и особенно работниц, примкнувших к повстанцам в процессе боя и в том или другом виде оказавших им помощь в борьбе, активно не поддерживали повстанцев в их борьбе с контрреволюцией. Рабочий класс Ревеля в массе своей остался посторонним зрителем происходящей борьбы. Это имело решающее значение.

И это несмотря на то, что партия имела громадное влияние на рабочий класс, что рабочие массы разуверились в политике буржуазии и успехах самостоятельного хозяйственного развития "независимой Эстонии", требовали присоединения Эстонии к Советскому союзу, полагая, что лишь следуя лозунгам коммунистической партии о свержении буржуазии и установлении в Эстонии рабоче-крестьянского правительства, можно найти выход из положения разрухи и бесправия, из того тупика, куда их задела политика обанкротившейся эстонской буржуазии.

Неучастие рабочих масс в восстании объясняется не тем, что массы ревельского пролетариата не были достаточно революционны, а тем, что рабочий класс Ревеля не был политически и организационно подготовлен для выступления именно 1 декабря. Начиная с антивоенной недели, компартия не пыталась организовать массовые выступления, ни разу не звала массы на стачку, на улицу, опасаясь преждевременного разгрома их вооруженными наймитами правительства. Даже во время зверского убийства коммуниста Томпа, председателя эстонских профсоюзов (его расстреляли за три дня до восстания) компартия не призывала массы к протесту. Партия слишком переоценивала значение военного момента в восстании и недооценивала значения массового революционного движения. Принцип внезапности, в чисто военном смысле, в подготовке восстания доминировал над леем. События I декабря пролетарскими массами просто не были поняты, ибо переход партии к активным действиям был слишком резок. Восстание было внезапным не только для буржуазии, но и для трудящихся классов Эстонии, в частности Ревеля. Партия надеялась небольшими группами самоотверженных революционеров, так сказать, авангардом от авангарда, неожиданными военными действиями вырвать власть из рук буржуазии или, по крайней мере, пробить первую брешь в буржуазном государстве с тем, чтобы увлечь за собой массы и завершить борьбу всеобщим восстанием трудящегося народа.

Проект программы Коммунистического интернационала считает возможным организацию вооруженного восстания при следующих условиях: "Когда господствующие классы дезорганизованы, когда массы находятся в состоянии революционного брожения, когда промежуточные слои колеблются в сторону пролетариата, когда массы готовы на выступление и жертвы, -- перед партией пролетариата возникает задача вести массы в прямую атаку на буржуазное государство. Это достигается путем пропаганды все обостряющихся переходных лозунгов (лозунг советов, рабочего контроля над производством, лозунг крестьянских комитетов для захвата помещичьей земли, лозунг разоружения буржуазии и вооружения пролетариата), и организации массовых выступлений, которым должны быть соподчинены все отрасли партийной агитации и пропаганды, в том числе и парламентской. К этим массовым выступлениям относятся стачки, сочетание стачек и демонстраций, сочетание стачек и вооруженных демонстраций, наконец генеральная стачка совместно с вооруженным восстанием против господствующей власти буржуазии".

Компартия в Ревеле действовала как раз наоборот, вследствие чего восстание 1 декабря не могло не кончиться поражением. Правительственный террор, примененный по отношению к малейшему проявлению революционной активности рабочих масс, опасения преждевременного разгрома и дезорганизации массовых выступлений и? должны являться поводом для отказа от массовых выступлений и подготовки их к решительной схватке с буржуазией -- к вооруженному восстанию. Но если даже допустить мысль, что в Ревеле действительно было чрезвычайно трудно мобилизовать массы для решающих боев, организовать стачки и демонстрации непосредственно перед восстанием, то являлось крайней необходимостью заранее предпринять соответствующие мероприятия, чтобы заручиться поддержкой отдельных, достаточно мощных групп рабочих сейчас же после выступления. Но этого не было сделано.

Причиной малой активности и упорства в борьбе боевиков, мы полагаем, являлось именно то, что восставшие чувствовали себя изолированными от рабочих масс, не имели достаточной поддержки с их стороны, массы лишь пассивно сочувствовали своему авангарду.

Невоенные действия вооруженных передовых групп пролетариата могут и должны вызвать активную борьбу масс за власть, а могучий революционный подъем трудящихся масс должен вызвать военные действия передовых вооруженных отрядов. Выступление (по заранее точно и всесторонне разработанному плану) последних должно быть организовано только при наличии революционного подъема масс. Какое бы огромное значение ни имел чисто военный момент в вооруженном восстании, он все же в этом отношении играет подчиненную роль. Мощный революционный подъем широких масс должен представлять собой ту социальную базу, тот социально-политический фон, на котором должны быть организованы смелые, дерзкие, решительные военные действия передовых отрядов революционного пролетариата, направленных на разгром буржуазной государственной машины. Вооруженное выступление должно быть назначено в такой момент развивающейся революции, когда боевая готовность решающих слоев пролетариата и его союзников -- крестьянства и городской бедноты -- достигла максимальной степени, когда налицо наибольшее разложение в рядах правящих классов, особенно в рядах их вооруженных сил.

ГЛАВА IV.

ВОССТАНИЕ В ГАМБУРГЕ.

ОБЩАЯ ОБСТАНОВКА В ГЕРМАНИИ В 1923 Г.

Оккупация в январе 1923 г. Рурской и Рейнской областей лишила Германию главнейших жизненных основ ее хозяйства: 80% производства железа и стали и 71% добычи угля. В связи с этим для германской промышленности и всего народного хозяйства настал тяжелый экономический кризис, достигший наибольшей глубины в конце "пассивного сопротивления" германского правительства союзникам в занятых ими областях Германии (октябрь--ноябрь).

Катастрофическое состояние германского хозяйства характеризо­валось тремя моментами государственно-хозяйственной жизни: за­миранием промышленности и ростом безработицы, расстройством го­сударственных финансов и обесценением валюты.

По официальным данным, число безработных по всей Германии в процентном отношении к числу профорганизованных рабочих со­ставляло:

Годы

% безработных

1913

2,9

1918

1,2

1919

3,7

1920

3,8

1921

2,8

1922

1,5

В 1923 безработица резко выросла:

Месяцы

% безработных

% работающих неполное время

Всего

Январь

12,6

12,6

16,8

Апрель

28,5

28,5

35,5

Сентябрь

39,7

39,7

49,5

Октябрь

47,3

47,3

66,4

Ноябрь

47,3

47,3

70,3

Декабрь

30,9

30,9

62,2

Всего безработных и работающих неполное время (несколько дней в неделю или несколько часов в день) за последний квартал 1923 г. в Германии насчитывалось до 8 млн человек, т. е. больше половины всего рабочего класса Германии.

Громадные расходы государства по проведению политики "скрещенных рук" в Руре и на Рейне (точных данных не имеется, но в среднем эти расходы достигли около 200 -- 300 млн. золотых марок в месяц), а также полное освобождение от налоговых обложений имущих классов (вследствие развала денежно-валютной системы) быстро и непрерывно увеличивали дефицит в государственном бюджете. Так, например, процентное отношение государственных поступлений к расходам в августе 1923 г. равнялось 1,8%, нефондированный долг государства в конце этого месяца выразился в 1 666 677 млрд, марок. Государственные доходы в ноябре составляли всего лишь 12,3 млн. золотых марок.

Почти все расходы государства покрывались посредством бумажно-денежной эмиссии, т.е. посредством инфляционного налога, который всей своей тяжестью падал на плечи рабочего класса и средних слоев населения.

Процесс обесценения марки происходил невероятно быстрым темпом. Так, например, американский доллар по официальному курсу котировался на биржах Берлина, Гамбурга и Франкфурта 18 октября -- в 4-6 млрд марок (утром -- 4, вечером - 6 млрд.), 20 октября -- 15-19 млрд марок, 22 октября--46 млрд, 23 октября--75 млрд марок.

Социальные последствия банкротства германского народного хозяйства совершенно ясны: они повлекли за собой крайнее обнищание рабочего класса и средних слоев населения (мелкой буржуазии, служащих, пенсионеров и пр.) 1

В то же время происходил процесс неслыханного присвоения народного достояния банками, концернами и спекулянтами иностранной валютой. Именно в этот период пресловутый Гуго Стиннес развил бешеную деятельность по присвоению все новых и новых богатств за счет обнищания нации. Аграрии ликвидировали свою задолженность, расплачиваясь за нее обесцененными бумажными марками. Внутренний государственный долг ликвидируется за счет обнищания широчайших слоев населения. Покончив с "пассивным сопротивлением" в Руре, правительство прекратило отпуск средств на существование безработных в оккупированных областях, и в то же время продолжало выдавать субсидии рурским промышленникам за якобы понесенные ими убытки в результате оккупации.

Кризис хозяйства страны повлек за собой кризис политический. В начале августа вспыхнула всеобщая стачка, организованная находившимися под влиянием коммунистической партии фабзавкомами, свергнувшими правительство Куно (националист). Штреземан, которому президент республики Эберт (социал-демократ) поручил формирование нового кабинета, заявил, что он формирует "последнее буржуазное правительство". Он был уверен, что это правительство будет свергнуто и в Германии установится диктатура пролетариата. Действительно, под влиянием экономической нужды революционизирование германского рабочего класса шло быстрым темпом.

На полученное за неделю государственное пособие безработный мог купить литр молока или фунт хлеба; месячного пособия пенсионера или инвалида хватало как раз на то, чтобы купить номер газеты или коробку спичек. Не лучше было положение рабочих, оставшихся в производстве. Добытая рабочими уступка выплаты зарплаты два раза в неделю никакого облегчения не давала, так как быстрый темп обесценения марки и рост дороговизны лишали рабочего его заработка и подвергали его жесточайшей эксплуатации.

Мелкая буржуазия от выступления пролетариата ожидала спасения и ориентировалась в сторону революции. Влияние компартии среди рабочих быстро росло, одновременно влияние социал-демократии неуклонно падало. По всей стране происходили так называемые "продовольственные беспорядки"; рабочие явочным порядком захватывали продовольствие из магазинов и распределяли его между собой. Рабочий класс стихийно создавал боевые пролетарские сотни и готовился к решительным боям. В октябре было организовано в пролетарских сотнях до 250 тыс. чел., часть боевиков была вооружена.

В сентябре в Саксонии и Тюрингии создаются рабочие правительства (из коммунистов и левых социал-демократов), впоследствии разогнанные войсками рейхсвера. Власть передается в руки командования рейхсвера (генерал Сект), и страна объявляется на военном положении. В то время как в остальной Германии командование рейхсвера занято водворением "порядка", в Баварии контрреволюция организует фашистские банды для похода на Берлин и установления сильной (диктаторской) центральной власти. На западе Германии выступают сепаратисты, поддержанные оккупационными властями. 20 октября им удается захватить власть в Аахене, Трире, Кобленце и ряде других городов Рейнской области, и там объявляется "независимая Рейнская республика".

Приведенные нами отдельные моменты политического и экономического положения Германии во второй половине 1923 г. с несомненной ясностью говорят о том, что в Германии в то время была налицо определенно революционная ситуация. При наличии крепкой и идеологически спаянной большевистской партии, умелых и решительных действий ее по революционной мобилизации масс и руководства их борьбой, при наличии интенсивной целеустремленности политической и организационной работы со стороны партии в целях подготовки масс и самой партии к вооруженному восстанию, -- успех революции -1923 г. был бы обеспечен.

Однако этого субъективного фактора, без наличия которого немыслима победа революции, как раз в Германии не было. Курс на подготовку вооруженного восстания ЦК нашей партии был взят лишь после августовской всеобщей трехдневной забастовки. Однако у руководства партии не было определенной установки и твердой воли действительно подготовить и провести руководство восстанием.

Коммунистические министры, находившиеся в саксонском и тюрингском правительствах, вместо того чтобы всемерно использовать правительственный аппарат для организации, мобилизации и вооружения масс, для революционного выступления их в целях захвата власти, вели работу, которая по существу ничем не отличалась от работы левых социал-демократов. В вопросе о саксонском правительстве, как и по целому ряду других вопросов, ЦК нашей партии, руководимый Брандлером, вел крайне нерешительную, оппортунистическую политику, резко осужденную VIII Съездом нашей партии и V Конгрессом Коминтерна.

Партия мало уделяла внимания организации безработных, этого наиболее революционного элемента в германском рабочем классе, мало уделяла внимания привлечению к революционному фронту мелкобуржуазных слоев в городе, не обращала почти никакого внимания на крестьянство, не вела никакой организационной работы по разложению армии и полиции. Тактика единого фронта, там, где она применялась, проводилась в оппортунистическом духе (Саксония, Тюрингия) и ничего общего не имела с теми директивами, кои давались по этому вопросу Коминтерном. Революционная работа в профсоюзах, на этом решающем участке революционной борьбы, чрезвычайно ослабела вследствие неправильной тактики выхода коммунистов из профсоюзов.

Все эти оппортунистические ошибки тогдашнего брандлеровского руководства нашей партии привели и не могли не привести, несмотря на благоприятные для революции условия и боевую готовность решающих слоев германского пролетариата, к поражению германской революции в 1923 г. Вот, в основном, тот социально-политический фон, на котором разыгрались гамбургские события 23 -- 25 октября 1923 г.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В ГАМБУРГЕ.

21 октября в Хемнице по инициативе компартии был созван съезд фабзавкомов. По плану ЦК нашей партии, съезд этот должен был прокламировать всеобщую забастовку, которая впоследствии, как предполагалось, должна была вылиться в вооруженную борьбу пролетариата за власть. Гамбургская партийная организация была убеждена, что в центральной Германии положение вещей таково, что в ближайшие дни (в связи со съездом в Хемнице) оттуда будет дан сигнал к восстанию и это восстание охватит сразу всю Германию. Это мнение подтверждалось еще тем обстоятельством, что непосредственно перед гамбургским восстанием из Северо-западной области Германии войска рейхсвера были отправлены для подавления революционного движения в центральную Германию. Эта отправка войск чрезвычайно подняла боевой дух гамбургского пролетариата.

Условия для массового революционного выступления в Гамбурге, несомненно, были налицо. Еще за неделю до Хемницкого съезда в Гамбурге бастовали рабочие судостроительных верфей, транспортники и ряд заводов и фабрик. Всеобщая забастовка не вспыхнула лишь благодаря тому, что наша партия как организация, имея в виду ближайшие решающие бои по всей Германии, которые должны были начаться по директиве ЦК партии, не призвала массы ко всеобщей забастовке. Конференция рабочих судостроительных верфей северной Германии, заседавшая в Гамбурге, 21 октября послала делегацию в Хемниц для получения директив к выступлению. Другая делегация во главе с известным Урбансом была послана туда же от Комитета действий гамбургских портовых рабочих. Массы требовали открытых действий и ждали призыва компартии.

20 октября улицы Гамбурга были свидетелями многочисленных стычек между рабочими и полицией. Несмотря на исключительное положение (осадное положение) и запрещение митингов и демонстраций, массы решительно вели борьбу за право на улицу. В этой обстановке, напряженной до крайности, отчетливо выявились симпатии мелкобуржуазных элементов по отношению к демонстрирующим рабочим. Даже полицейские в некоторых случаях не скрывали своих симпатий к голодной массе.

Некоторые полицейские участки по приказу полицейпрезидиума выставляли у своих входов переносные проволочные рогатки, устанавливали двойные посты полицейских, усиливали патрули с автоматическими ружьями. Всю полицию перевели на третью степень, т. е., на высшую степень боевой готовности.

В это же время чиновники социал-демократии Гамбурга вели усиленную агитацию против коммунистов, обвиняли их в подготовке гражданской войны и кровопускания рабочего класса. Они всячески отговаривали рабочих от мысли о борьбе с полицией и военным аппаратом государства, призывали воздержаться от подготовки ко всеобщей забастовке и образования совместно с коммунистами Комитетов действия.

Воскресенье 21 октября наблюдается сильное оживление на улицах, но праздничный день проходит сравнительно спокойно.

В понедельник 22 октября забастовка расширяется. В разных частях города имели место новые стычки рабочих с полицией.

Вот как характеризует положение в Гамбурге, особенно в Бармбеке, статья одного гамбургского рабочего, написанная для нелегальной газеты непосредственно после восстания:

"22/Х. 23 г. был днем значительного возбуждения. Фок улиц рабочего района Бармбека внешне не имел особо оживленный вид. Женщины ходили по две, по три с пустыми корзинами, кто молча, кто громко разговаривая и жестикулируя руками. Что можно купить? Что есть? Цены поднимались с каждым часом.

В субботу были разгромлены различные лавки, главным образом, булочные. Местная полиция употребляла оружие. От этого никто сыт не стал.

В понедельник после обеда было гораздо тише. Однако внутри у всех бурлила кровь. Мужчины сжимали кулаки. Женщины держали руки под передниками. Дети перестали играть. Казалось, все чего-то поджидают. Чего?

Товарищ, которого я встретил, сказал: "Ну, завтра мы не будем так спокойно разгуливать". После этого он ушел, чтобы разыскать для себя кусок хлеба. Другой товарищ, который перед мясной лавкой рассматривал цены на мясо, удерживая меня за руку, говорит: "Если коммунисты скоро ничего не предпримут, то партия развалится". Вечером в Бармбеке состоялось собрание женщин. Тема: "Голод". Зал был переполнен. Многие из присутствующих прибыли после напрасных попыток что-нибудь купить и принесли с собой нервное настроение. Докладчица говорила тихо. Подобно свисту от размаха кнута, звучали возгласы присутствующих. Криками мести звучали одобрительные возгласы после доклада. Всеобщим лозунгом был лозунг "Борьба". На улице стояли мужчины в тесных, черных группах. Прибывали все новые люди. Уже давно опускалась ночь.

На больших гамбургских улицах многочисленные массы. Полиция опять применяет оружие. Душу раздирающие крики раненых женщин. Проклятия ускользающих от ударов полиции мужчин. Повсюду в переулках снова собираются рассеянные массы. Оживление еще большее, чем тогда, когда массы требовали отставки Куно. Шепчут друг другу: "Выступление начинается. Когда? Сегодня ночью? Завтра? когда." Никто ничего не знал определенного".

В 20-х числах октября настроение у рабочих масс Гамбурга было более революционно, чем где-либо в других районах Германии. Учитывая это, а также и то, что в районе Гамбурга нет войск, ЦК партии, рассчитывая на благоприятный исход Хемницкого съезда, отдал директиву гамбургской партийной организации начать восстание в Гамбурге. Восстание в Гамбурге должно было послужить сигналом ко всеобщему восстанию в Германии.

ПОДГОТОВКА К ВОССТАНИЮ.

Гамбург -- вместе с сросшимся с ним г. Альтоной -- крупный, промышленный и портовый город. В нем около миллиона жителей, из них пролетарского населения около 600 тыс. человек.

Город разделяется на следующие части:

1. Центральная часть, соединенная предместьем Санкт-Паули с центральной частью г. Альтона. Здесь сосредоточены центры управления: почта, телеграф, транспорт, банки, биржа, главные конторы торговых и промышленных предприятий.

2. К югу от центральной части города -- громадный гамбургский порт в устье р. Эльбы. Здесь торговые учреждения, таможня, судостроительные верфи, доки, склады и т. п. Сообщение города с портом совершается посредством туннеля, проходящего под руслом главного рукава реки, а также посредством многочисленных портовых катеров, барж и моторных лодок.

3. Северо-восточная часть (предместья Санкт-Георг, Гогенфельде, Боргфельде, Гамм, Горн, Шифбек, Эйльбек, Вандсбек, Бармбек и др.) -- фабричные и рабочие районы Гамбурга.

4. Западная часть--промышленные предприятия г. Альтона, а именно: Оттензен, Эймсбюттель, Беренфельд и др.

5. К северу от центральной части по обеим сторонам водоема Ауссен-Альстер, в районе Уленгорст, Гарвестгуде, Винтергуде расположены особняки и виллы крупной гамбургской буржуазии.

В Гамбурге войск рейхсвера нс было. Расположенные прежде на севере и на юге войска рейхсвера находились на пути в центральную Германию. Полицейских в Гамбурге около 5 тыс. человек, вооруженных револьверами и автоматическими ружьями. В распоряжении полиции имелись также пулеметы, карабины и 6 бронированных автомобилей. В их же распоряжении имелось значительное количество запасного оружия, хранящегося главным образом в полицейских участках, коих в Гамбурге насчитывалось до 50, и на разных складах. Это запасное оружие было предназначено для вооружения фашистов, которые должны были быть мобилизованы в момент вооруженного выступления пролетариата. Бронированные автомобили находились в полицейских казармах в Вандсбеке.

Систематической, организационной и политической работы среди полицейских со стороны компартии проведено не было. Полиция в массе своей была готова выполнить приказы реакционного комсостава полиции в борьбе против восстания.

Хотя социал-демократия в значительной степени утратила свое влияние на массы гамбургского пролетариата, все же гамбургская организация социал-демократии насчитывала в своих рядах до 40 тыс. членов, часть которых (все аппаратчики) несомненно была против революционного выступления и была готова всеми средствами противодействовать такому выступлению.

Компартия в Гамбурге насчитывала около 18 тыс. членов. В боевую организацию партии в Гамбурге входило около 1 300 чел. коммунистического актива, так называемого "Орднердинст", сокращенно "ОД". Они были организованы по принципу местожительства пятерками и десятками и руководились военными организаторами, подчиненными городским районным комитетам, а эти последние через военного организатора всего города -- городскому партийному комитету.

ОД вначале складывался для охраны партийных собраний, митингов и демонстраций. В его функции входили также ночные дежурства в районных комитетах, в коммунистических типографиях и расклейка воззваний и плакатов. ОД имел во всем Гамбурге около 80 единиц разнокалиберного огнестрельного оружия, главным образом револьверов.

Незадолго до восстания структура ОД вылилась в следующие формы: низшая ячейка -- 8 человек боевиков и командир составляла группу, четыре группы составляли отделение, а четыре отделения -- взвод во главе со взводным командиром. В составе взвода было несколько самокатов, мотоциклов, несколько санитаров (из Рабочего союза скорой помощи), и группа разведчиков, главным образом, женщин.

В августе, когда по директиве ЦК партии начали создаваться пролетарские сотни, ОД выделило для них из своей среды кадры. К моменту октябрьского выступления в Гамбурге было создано 15 пролетарских сотен, организованных по-военному, но почти без оружия. Каждая сотня насчитывала в своих рядах 40-60 чел. По замыслу из пролетарских сотен должна была создаться массовая пролетарская боевая организация -- Красная гвардия. В момент восстания она должна была добыть себе оружие для вооруженной борьбы с вооруженными силами контрреволюции. Однако назначение пролетарских сотен в гамбургской партийной организации (в массе своей) не было ясно. Никаких конкретных директив и разъяснительной работы со стороны ЦК партии по этому вопросу проведено не было. Партийная организация в известной своей части и, особенно ОД, видела в пролетарских сотнях вспомогательную для ОД силу. Основой же Красной гвардии должен служить ОД. Партией было уделено максимум внимания на военную подготовку членов ОД, на снабжение своих боевиков оружием и т. д. Надо подчеркнуть, что военная подготовка ОД была действительно хорошая. В массе своей члены ОД научились владеть оружием, знали необходимые основы уличного боя, вели разведку противника, главным образом, полиции, составляли различного рода соображения по разоружению противника, вырабатывали план восстания, одним словом, ОД интенсивно готовилось к тому, чтобы по призыву партии начать решительную вооруженную борьбу с полицией и фашистами.

В воскресенье 21 октября вечером на заседании ответственных работников гамбургской партийной организации было решено выступить. Товарищи рассуждали при этом, что обстановка в Гамбурге для массового вооруженного выступления благоприятная, что Гамбург должен дать сигнал для всеобщего выступления германского пролетариата. Пример увлечет за собой другие города. Нечего ждать объявления всеобщей забастовки; надо втягивать в разрастающуюся в Гамбурге забастовку все новые и новые отряды пролетариата, и таким образом забастовка сама перерастет во всеобщую. Обстановка в Гамбурге была такова, что можно было ожидать стихийного неорганизованного выступления рабочих, если компартия не станет во главе движения и не будет руководить им. Само собой разумеется, что это нанесло бы сильнейший удар авторитету партии в глазах рабочих масс.

Принято было решение начать с объявления железнодорожной забастовки для воспрепятствования переброске войск в Саксонию.

С принятием такой директивы совещание закрылось с тем, чтобы и понедельник 22 октября в 8 час. вечера собраться для окончательного решения вопроса о выступлении.

План восстания, по рассказу одного их участников, в основном был принят следующий:

1. Восстание начинается внезапным выступлением вооруженных рабочих отрядов в рабочих районах города, с захватом в первую очередь складов вооружения.

2. Производится разоружение полиции и фашистов в рабочих предместьях.

3. Из предместий вооруженные рабочие отряды в сопровождении массовых демонстраций одновременно концентрируются в центральной части города, оттесняют здесь противника (полицию и фашистов центра города) к югу (реке), переправы через которую должны были быть захвачены заранее повстанцами, и здесь на берегу реки должно произойти окончательное разоружение противника.

4. Захват почты и. телеграфа, важнейших вокзалов внутреннего и внешнего сообщения, аэродрома и других важнейших объектов производится еще до наступления отрядов из предместья в центр города силами партии, находящимися внутри этих предприятий.

5. Для преграждения подхода подкреплений противника извне устраиваются засады на важнейших путях, откуда можно было ожидать этого подхода. Засады и разрушение путей в окрестности в 25 км должны были быть сделаны силами местных организаций, ближайших фабричных городков и поселков. Организации Гамбурга, Вильгельмсбурга, Утерзена и Садте должны были загородить фарватер на Эльбе.

Этот план выступления был утвержден на заседании руководителей восстания в понедельник 22 октября в 8 ч. веч. Тогда же все военные руководители районов получили свои частные задания, были указаны пункты связи, место нахождения главного руководства и пр. Выступление боевой организации партии (ОД) было намечено в 5 час. утра 23 октября. Оно должно было начаться неожиданно для противника. Первый успех боевой организации должен был явиться сигналом для втягивания широких рабочих масс в борьбу за захват власти в Гамбурге.

Отсутствие данных не позволяет нам подробно остановиться на подготовительных мероприятиях восстания после принятия решения о выступлениях во всех районах. Располагая довольно обширным, докладом военного руководителя Бармбека, которому на указанном, заседании в понедельник в 8 ч. вечера были подчинены военные руководители Уленгорста и Винтергуде, мы в дальнейшем будем излагать, главным образом подготовку и ход восстания именно в северо-восточных рабочих районах Гамбурга. Здесь в сущности и протекали все важнейшие события Гамбургского восстания.

Военный руководитель Бармбека был назначен лишь на упомянутом заседании в понедельник (он был военным руководителем Бармбека и раньше, но несколько месяцев назад был снят с этой работы). Назначение руководителя накануне самого восстания сразу значительно осложнило дело. У руководителя не было знания подчиненных ему боевиков, отсутствовала информация о состоянии боевой организации партии, о состоянии противника и т. д. После получения задания о выступлении в 5 ч. утра 23 октября он должен был сразу принять целый ряд подготовительных мероприятий к организации выступления в порученных ему районах.

Основной и самой важной задачей военного руководителя Бармбека было немедленно собрать подчиненных ему руководителей боевых организаций, получить от них подробные информации о силах боевиков, о силах полиции и распределить среди них частные задания. Надо было кроме того согласовать план выступления боевой организации с работой районных партийных комитетов по мобилизации и втягиванию в борьбу рабочих масс уже в первый момент выступления вооруженных отрядов боевиков. Времени же для всего этого оставалось чрезвычайно мало.

На упомянутом собрании женщин-работниц руководитель Бармбека поручил знакомым ему партийным товарищам собрать руководителей боевых организаций на совещание в 11 ч. вечера (была указана нелегальная квартира). На этом же собрании он встретил секретарей районных партийных организаций Бармбека и Гросс-Гамбурга. Оказалось, что последние почему-то ничего не знали о решении партии выступить утром 23 октября. Военный руководитель на скорую руку объяснил им решение партии и, договорившись с секретарем партийного комитета Бармбека в течение ночи еще раз встретиться, чтобы окончательно выработать план действия, они расстались.

В II час. вечера удалось собрать всех военных руководителей Бармбека, однако руководителей Уленгорста и Винтергуде собрать не удалось. Вследствие этого было назначено еще одно совещение на 1 ч. ночи 23 октября.

На заседании в 11 час. руководитель Бармбека, объяснив первым долгом решение партии, затем отдал распоряжение о мобилизации всех боевиков по определенным квартирам, где они должны были ожидать получения заданий. Каждый боевик обязан был иметь при себе кроме имеющегося у него оружия кусок хлеба и перевязочные средства.

В распоряжении бармбекской боевой организации партии вместе с организациями Уленгорста и Винтергуде имелось около 19 винтовок и 27 револьверов; противник же в этих районах имел 20 полицейских участков, из которых 8 усиленных. Кроме того в казармах Вандсбека находилось около 600 полицейских и 6 бронеавтомобилей, вооруженных каждый двумя тяжелыми пулеметами. Противник имел таким образом на своей стороне огромное превосходство сил.

Обсуждая план выступления, руководители боевых организаций пришли к заключению, что целесообразно концентрировать главные свои силы на внезапное овладение полицейскими казармами в Вандсбеке, захватить там оружие и расположенные в них б броневиков и в то же время направить часть своих сил на захват (или в худшем случае на обложение) восьми усиленных полицейских участков. Одновременная атака всех 20 полицейских участков, как это предписывалось военным руководством при гамбургском партийном комитете, была признана нецелесообразной. Однако эти соображения руководством восстания в Гамбурге утверждено не были, и руководство Бармбека получило вторичное указание разработать план выступлении, исходя из одновременной атаки всех 20 полицейских участков, оставляя в первый момент восстания вне внимания полицейские казармы в Вандсбеке.

Для характеристики подготовки к восстанию в течение ночи с 22 на 23 октября необходимо привести следующий штрих. Секретарь партийной организации Бармбека, успевший уже информироваться о предстоящем восстании у гамбургского комитета партии, сообщает военному руководству Бармбека, что согласно указаний сверху он должен поднять всех членов партии и вывести на улицу в 4 часа 23 октября для участия в восстании и вовлечения в борьбу тех рабочих, которые уже успели встать. Когда военное руководство указало главному руководству Гамбурга, что такое распоряжение противоречит полученной директиве о внезапности выступления боевиков, следовательно фактически срывает основанный на этой внезапности план выступления, то оно получило ответ, что это распоряжение не надо рассматривать так трагично, ибо оно едва ли будет проведено в жизнь.

Как было предусмотрено, в 1 час ночи собрались все военные руководители на совещание, в том числе военные руководители Уленгорста и Винтергуда. На этом совещании военный руководитель кратко еще раз обрисовал положение в Германии, в частности в Гамбурге, изложил план действия и распределил между всеми отрядами частные задания. Распределение сил было намечено исходя из расчета: на каждый полицейский участок должны быть направлены 1-2 группы боевиков. На полицейский участок N 46 (улица Эссена) и участок у Мундсбергских ворот, вследствие того что эти участки являлись усиленными, должны быть направлены вдвое увеличенные по сравнению с другими участками силы. На каждую ударную группу приходилось по два револьвера или по одной винтовке и одному револьверу. Казармы в Вандсбеке должны были быть подвергнуты штурму после того, как будут разоружены полицейские участки. Каждая группа должна была в 4 часа 55 мин. занять исходное положение и ровно в 5 ч. штурмовать назначенный участок. В целях большей точности были проверены часы участков, чтобы установить общее время.

По донесениям руководителей все боевики собрались в назначенных нелегальных квартирах полностью и в установленное время. Настроение у всех собравшихся было боевое.

Вооружения, как указано выше, у боевиков Бармбека и подчиненных ему других городских районов было крайне мало. Пулеметов не было вовсе. Для получения одного станкового пулемета военный руководитель Бармбека в ночь на 23 октября послал курьера в Бергедорф (20 км к югу-востоку от Гамбурга), где у одного из членов ОД хранился тяжелый пулемет, с просьбой дать этот пулемет бармбекцам. Последние имели ввиду этот пулемет использовать при атаке полицейских казарм в Вандсбеке. Несмотря на то, что курьеры были лично знакомы владельцу пулемета и имели соответствующее удостоверение (условное слово), они пулемета не получили, так как товарищ, не зная о предполагавшемся выступлении в Гамбурге, недоверчиво отнесся к курьерам. Тем не менее партийное руководство в Бергедорфе послало в Бармбек группу самокатчиков, вооруженных револьверами, на помощь бармбекцам, а сами на месте мобилизовали боевиков с тем, чтобы одновременно с выступлением в Гамбурге (если это выступление действительно состоится) выступить и в Бергедорфе.

На обратном пути курьеры остановились в Шифбеке (рабочее предместье Гамбурга) и сообщили партруководству о предстоящем выступлении утром 23 октября. Шифбекцы также ничего не знали о предполагавшемся выступлении, однако тут же приняли ряд мероприятий к выступлению одновременно с другими районами Гамбурга.

В атакованных полицейских участках, согласно распоряжению военного руководителя восстания, полицейские должны быть разоружены, и все захваченное в участке оружие должно было быть роздано боевикам и тем готовым к бою рабочим, которые окажутся в районе действия; полицейские должны быть заключены в отдельные комнаты участка под охраной, свободные же боевики должны были собраться на назначенном сборном пункте для получения дальнейших боевых заданий.

ВЫСТУПЛЕНИЕ БОЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И ХОД ВОССТАНИЯ.

Руководство восстанием еще во время сбора людей опасалось, что боевики, узнав, что они должны идти в бой почти безоружными, что прежнее обещание военных руководителей о получении в нужный момент в достаточном количестве оружия не осуществлено, разочаруются и среди них наступит упадок боевого настроения. Так и случилось. Во время пути из сборного пункта до назначенного для атаки полицейского участка исчезла примерно одна треть собравшихся людей. Две группы вовсе не дошли до объектов атаки, целиком рассеялись по дороге.

Примерно в 5 ч. 30 м. восставшими было захвачено и разоружено" 17 участков (Бармбек, Вандсбек, частью Винтергуде и Уленгорст и других районов). Не был разоружен усиленный участок N 46 на улице Эссена, вследствие неумелых действий одного из руководителей группы, который открыл стрельбу по участку с улицы в тот момент, когда другие группы уже находились внутри участка и приступили к разоружению полиции. Это создало впечатление у ворвавшихся в участок боевиков, что на них нападают полицейские извне. Вследствие этого, а также вследствие того, что одному из полицейских, удалось внутри участка вовремя и метко бросить в группу боевиков ручную гранату и дать этим возможность остальным полицейским приготовиться к бою, нападение на этот участок потерпело неудачу.

Около 6 час. на сборном пункте собралось до 130 боевиков, вооруженных пулеметами и револьверами. Захвачено было также три ручных пулемета. Пленные полицейские были использованы в качестве инструкторов по обучению владеть ими. Ручных гранат и патронов в полицейских участках оказалось мало. Вероятно, боевики не сумели их найти. Был случай, что в одном из занятых полицейских участков было найдено 40 винтовок только в 10 час. утра; в момент нападения на участок их просто не заметили. Чрезвычайный успех боевиков по овладению полицейскими участками объясняется двумя причинами. Во-первых, задолго до восстания руководителями боевых групп была проведена тщательная разведка подступов к участкам и внутреннее расположение их. Организация нападения на них была продумана до конца и были предусмотрены всевозможные, но крайне важные в такой операции мелочи. При атаке боевиками была проявлена необычайная смелость и упорство.

Во-вторых, находившаяся вследствие "беспорядков в городе" в течение последних дней и до вечера 22 октября в боевой готовности третьей степени 1 полиция была переведена вечером 22 октября на боевую готовность первой степени. Это было сделано вследствие того, что полицейские за последние дни до восстания крайне измотались. О готовившемся восстании полицейпрезидент Гамбурга, издавший приказ о переводе полиции на первую степень готовности, естественно, ничего не знал. В ночь с 22 на 23 октября полицейские спали. Внезапный налет боевиков застал их врасплох.

Этими двумя обстоятельствами объясняется решительная победа почти невооруженных боевиков над вооруженными до зубов полицейскими 17 полицейских участков.

По вопросу о внезапном нападении боевиков на полицейские участки полицейский офицер подполковник Гартенштейн, один из руководителей борьбы против восставших, глубокомысленно замечает: "Если бы коммунистический план восстания был известен полиции накануне восстания, то правильно было бы предполагать, что неприятельская акция сейчас же соответствующими контрмероприятиями полиции была бы задушена прежде, чем она могла бы распространиться".

К началу выступления руководством восстания были разосланы товарищи (не имевшие оружия) на вокзалы городского сообщения, к воротам заводов и фабрик и в другие пункты скопления рабочих с целью прокламирования всеобщей забастовки и втягивания рабочих в активную борьбу. Это им полностью удалось. Все средства сообщения города перестали работать, фабрики и заводы остановились, и рабочие направлялись в районы вооруженной борьбы.

На помощь неразоруженным полицейским участкам скоро пришло подкрепление, в том числе несколько броневиков, и повстанцам эти полицейские участки занять не удалось. Неуспех в дальнейшей борьбе, предпринятой боевиками по разоружению оставшихся полицейских участков, объясняется также и тем, что со стороны восставших (вернее -- руководства) были допущены некоторые тактические ошибки (несогласованность действий наступавших на участки групп).

Вследствие неразоружения нескольких участков и прибытия к участкам подкрепления в виде новых полицейских сил, временно отпал вопрос об атаке казармы в Вандсбеке. Начались партизанские бои с полицией. Образовались мелкие группы вооруженных рабочих. В германской полиции имеются три степени боевой готовности: первая, вторая и третья: последняя -- высшая, когда полицейские в полном составе находятся в боевой готовности. Подполковник Гартенштейн в своей книге рассказывает, что все полицейские гамбургского порта были заменены добровольцами-фашистами, и освобожденные полицейские силы обращены для борьбы против восставших. Он указывает, что в течение 24 октября было принято на службу в полицию 800 фашистов.

Руководство боевыми действиями значительно ослабело. Повстанцы по существу перешли к обороне. Около 7 часов утра руководством, было отдано распоряжение строить баррикады.

Хотя широкие массы не знали о том, что именно 23 октября будет начато вооруженное восстание, однако, когда утром 23 октября стало известно о происходящей борьбе, массы в той или другой форме приняли участие в восстании. Общий крик среди масс был: "Дайте нам оружия". Но оружия было все еще недостаточно. Сейчас же после того, как был выброшен лозунг о постройке баррикад, последние в течение самого непродолжительного времени выросли во всех районах борьбы. Это было возможно лишь благодаря участию широких рабочих масс, в том числе и женщин-работниц, в деле возведения баррикад и участию в восстании вообще.

Руководство восстанием бармбекского района ничего не знало о ходе восстания в других районах Гамбурга. Оно полагало, что бармбекцы и рабочие смежных с Бармбеком районов потерпели лишь временное поражение, но это поражение не имеет решающего значения, не может свести на нет восстание в целом. Руководство полагало, что в других районах города повстанцы сражались с большим успехом, и, следовательно, Бармбек должен сохранить за собой завоеванные позиции и упорно обороняться до прихода подкреплений. С политическим руководством Гамбурга, так же как и с военным руководством его, бармбекцы с самого начала выступления никакой связи не имели. Было послано несколько донесений в гамбургский комитет партии и военному руководителю, но донесения эти почему-то не дошли до адресатов. Лишь во второй половине дня повстанцы узнали, что в центре Гамбурга, в том числе и в Альтоне, никакого восстания нет, что там все спокойно. Чем объясняется это, рабочие в районах восстания не знали.

Из дальнейшего изложения будет ясно, почему борьба в северо-восточных районах Гамбурга осталась изолированной. Альтонская организация ОД свою задачу по разоружению полиции не выполнила. По рассказам одного из руководителей гамбургского восстания объясняется это следующими причинами:

"Во-первых, выяснилось, что штаб повстанцев находился в заблуждении, когда он предполагал, что в Альтоне за несколько дней до выступления удалось раздобыть оружия на 240 чел. Ничего подобного не было. Во-вторых, руководитель для ОД в Альтоне был назначен в самый последний момент. Понятно, что этот руководитель не успел ориентироваться в попой обстановке. Кроме того, новый руководитель отменил существовавший план действия альтонского ОД. В-третьих, здесь готовились для атаки одного (полицейского участка} взводами -- по одному, а то и по два взвода ОД. Пока происходило накопление взводов, среди многочисленных участников создавалось тревожное настроение, вызываемое слухами о том, что предатели уже успели дать знать полиции о готовящемся нападении. Таким образом из 5 взводов ОД, которые должны были атаковать важнейшие участки, только одному взводу удалось проникнуть в шестом часу в одни из участков -- в Оттензене -- и обезоружить 6 полицейских. Здесь между атакующими и оставшимися неразоруженными полицейскими завязалась 15-минутная перестрелка. Когда же разведка донесла, что приближаются три грузовика полицейских, штурмующие рассеялись, унося с собой захваченное оружие".

Попытки восстания утром 23 октября были также и в других районах (св. Георгия и др.), но вследствие плохого военного и политического руководства, а также вследствие отсутствия оружия, эти попытки успеха не имели. Исключение составляет Шифбек, где повстанцы быстро разоружили полицию и удержали власть в течение двух дней.

До 17 час. 23 октября в Эльсбеке, Бармбеке, Гамме и других районах происходила упорная вооруженная борьба между полицейскими и повстанцами. Полиция, сконцентрировав крупные силы в южной части Бармбека, организовала две энергичные атаки на баррикады восставших. Обе атаки были отбиты повстанцами. Полиция понесла чувствительные потери. Повстанцы, расположившиеся под прикрытием, на крышах домов, в окнах, на балконах и за баррикадами, прекрасно использовали свое положение и при каждом приближении полиции к баррикадам открывали по ней беглый огонь. Потери со стороны повстанцев были незначительны. Перед каждой атакой полиция открывала бешеный ружейный и пулеметный огонь по баррикадам, полагая, что главная сила повстанцев находится именно за баррикадами. В действительности же непосредственно за баррикадами повстанцы имели только несколько защитников баррикад, главные же силы, как сказано, были расположены в окнах и балконах окружающих домов.

Третья большая атака полиции на баррикады в Эйльсбеке также сорвалась. Отряд полиции, сосредоточенный для атаки, выслал вперед бронеавтомобили для обстрела баррикады пулеметным огнем, с тем, чтобы после этого двинуться в атаку. Неожиданно появляется из ворот боевик и метким выстрелом убивает шофера броневика. Прислуга броневика после этого спасается бегством, бросив броневой автомобиль. В результате атака полицейских не состоялась.

Эта же баррикада подверглась атаке крупных сил полиции уже после того, как повстанцы незаметно для полиции добровольно оставили ее и перешли на новые позиции. Ураганный огонь, направленный крупными силами по назначенной для атаки баррикаде, оказался напрасным. За баррикадой никого из повстанцев уже не оказалось.

За все время восстания повстанцы не только оборонялись: там, где обстановка оказалась благоприятной, они неожиданно переходили в наступление, наносили короткие контрудары, совершали обходные движения и т. д., изматывая и деморализуя этим самым силы врага.

Так например повстанцы своими энергичными и умелыми действиями вели самую усиленную и умелую борьбу с бронемашинами полиции. Был случай, когда две полицейских бронемашины, двигаясь по улице, наткнулись на баррикады. Вдруг сзади их на той же улице выросла новая баррикада, и машины очутились отрезанными и в течение нескольких часов вынуждены были бездействовать. Подобных случаев, характеризующих смелость и инициативу повстанцев, было весьма много.

Прежде чем изложить дальнейший ход восстания, необходимо остановиться на вопросе, почему борьба в северо-восточных районах Гамбурга осталась изолированной, почему не было начато осуществление плана восстания по мобилизации масс во всем Гамбурге для концентрического наступления на центр города, и почему в ряде районов борьба с полицией, начавшаяся с утра 23 октября, впоследствии была прекращена.

Дело в том, что именно 23 октября, т.е. тогда, когда гамбургский пролетариат больше чем когда-либо нуждался в твердом руководстве, этого руководства на деле на оказалось. Из некоторых районов приходили известия, что им кто-то приказал прекратить борьбу, так как восстание в Гамбурге отменяется и рабочие, во исполнение этого приказа, прятали оружие и ожидали дальнейших указаний от партийного руководства.

Отдельные товарищи из Областного партийного комитета считали необходимым, поскольку некоторые районы выступили, начать активные действия именно в тех районах, в коих восстание еще не началось. Но было уже поздно, так как вследствие злополучного приказа о прекращении восстания в районах, за исключением Бармбека и смежных с ним районов, борьба была уже прекращена. Около 10 часов выяснилось, что директиву об отмене восстания отдал прибывший только что с Хемницкой конференции секретарь гамбургского партийного комитета Урбанс. Розыски Урбанса с тем, чтобы выяснить у него причины такой директивы, успеха не имели.

Урбанс, как это впоследствии выяснилось, отдал директиву районам на основе результатов исхода Хемницкой конференции фазбзавкомов. Дело в том, что Хемницкая конференция должна была решать вопрос о начале всеобщей забастовки, которая по мнению ЦК нашей партии должна была превратиться в вооруженное восстание за власть, а гамбургское восстание должно было сыграть роль сигнала всеобщего восстания. Вследствие плохой организации Хемницкая конференция закончилась тем, что, когда вопрос о всеобщей забастовке был поставлен на голосование, большинство (правда, очень незначительное) получили социал-демократы, которые были против всеобщей забастовки. Тогдашнее оппортунистическое руководство Брандлера и на основании этого позорного постановления конференции решило на время отказаться от объявления всеобщей стачки и немедленного начала вооруженного восстания. Это было одно из худших оппортунистических решений брандлеровского ЦК. Он никогда не призывал массы к революционной борьбе за власть, не подготовлял их к восстанию серьезно, а после этой конференции ЦК растерял их окончательно.

Решение Хемницкой конференции было принято 21 октября, и тем не менее в течение 22 октября в Гамбурге не было сообщено о результатах этой конференции и о решениях ЦК партии отменить начало восстания. Надо полагать, что и исход Хемницкой конференции повлиял на перевод гамбургской полиции с третьей на первую ступень боевой готовности 22 октября.

До руководителей восстания в Бармбеке, окруженном полицией, эта директива об отмене восстания дошла, как было указано, лишь в 17 час. 23 октября.

Несмотря на отбой партии, массы гамбургского пролетариата по собственной инициативе организовали ряд демонстраций, толпились на улицах, прекратили работу на предприятиях и заводах И ждали директив к активным действиям. Перед домом профсоюзов образовалась многочисленная толпа рабочих; она прорвала полицейский кордон, вызванный к дому профсоюзов реформистами, и, проникнув в дом, начала избивать удирающих вождей реформистских профсоюзов. Толпа рассеялась лишь после того, как полиция открыла по ней огонь из винтовок.

Бои в южной части Бармбека продолжались до темноты (17 час.). Полиция понесла крупные потери, но вследствие постоянно увеличивающихся сил ей удалось постепенно оттеснить повстанцев к северу. В 18 ч. 30 м. командовавший полицейскими отрядами полковник Даннер пришел к выводу, что дальнейшая борьба полиции с повстанцами бесцельна, и отдал приказ о прекращении на этот день борьбы с повстанцами.

Ночь с 23 на 24 октября прошла спокойно. Повстанцы в Бармбеке, занявшие удобные и хорошо укрытые позиции, время от времени открывали меткий огонь по появляющимся группам полиции и рассеивали их. По улицам шныряли шпики. Повстанцы, хотя уже и знали, что в остальных районах Гамбурга восстания нет, что отдана директива об отмене восстания, все же решили продолжать борьбу. Население Бармбека оказывало им всяческую помощь постройкой баррикад, снабжением хлебом, папиросами, дезинформацией противника и т. д. и т. п. Особенно активно участвовали в бармбекском восстании женщины. Наряду со сведениями о прекращении восстания среди повстанцев начали циркулировать самые разнообразные слухи, вроде того, что: в центральной Германии началась всеобщая стачка, что из Советской России спешит всевозможная помощь (пароход с оружием и т. п.). Лишь после того как в ночь с 23 на 24 октября в Бармбек прибыл один из ответственных членов гамбургского партийного комитета и отдал распоряжение боевикам о прекращении борьбы, повстанцы начали рассеиваться по квартирам.

К утру второго дня восстания в Гамбургский порт прибывает из Киля крейсер "Гамбург" и две торпедных лодки с отрядом полиции из Любека силой в 500 чел. Силы контрреволюции увеличились еще тем, что существовавшие в Гамбурге фашистские организации получили из тайных складов оружие и были приведены в боевую готовность.

С рассветом 24 октября полиция начала концентрическое наступление на Бармбек. В наступлении приняли участие все наличные силы полиции и фашистов. Для разведки летали над Бармбеком неприятельские самолеты. Морской отряд крейсера "Гамбург" отказался участвовать в борьбе против восставших. Атака полицейских оказалась напрасной. Повстанцы уже покинули свои позиции. Лишь отдельные стрелки на крышах продолжали меткими выстрелами расстреливать наступающих полицейских.

В 11 час. 24 октября полковник Даннер посылает донесение своему начальству о "падении" Бармбека.

После занятия Бармбека полицией главные силы ее были направлены на подавление Советской власти в Шифбеке и ликвидации "беспорядков" в ряде юго-восточных районов Гамбурга. Потребовалась, упорная борьба полиции с повстанцами, чтобы выбить их из занятых забаррикадированных ими позиций.

25 и даже еще 26 октября в Бармбеке отдельные группы боевиков совершали нападения на мелкие отряды полицейских, занятых обысками домов и розысками участников восстания.

Полиция потеряла за время восстания около 60 чел. убитыми и значительное число раненых. Со стороны боевиков было 4-6 чел, убитых (число раненых не установлено). Очень много убитых и раненых оказалось среди не участвовавшего в восстании с оружием в руках населения, по которому полиция весьма часто открывала огонь. Среди раненых и убитых оказались даже дети.

Малые потери боевиков объясняются именно их искусной баррикадной тактикой, стрельбой с крыш, балконов и вообще с хорошо замаскированных мест.

Восстание в Гамбурге сопровождалось частичным выступлением рабочих против полиции и органов власти, разгромом магазинов со съестными припасами и т. п. в ряде городов и сел в районе Гамбурга.

ОЦЕНКА ГАМБУРГСКОГО ВОССТАНИЯ

1. Восстание в Гамбурге длилось два дня, и, несмотря на огромное превосходство военных сил, не было подавлено силами контрреволюции. Восстание было прекращено по директиве партии, вооруженные силы гамбургского пролетариата добровольно вышли из боя, добровольно прекратили дальнейшую борьбу. Полицейский президент Гамбурга в особом рапорте докладывал своему берлинскому начальству, что ему, несмотря на его усилия, все же не удалось сломать сопротивление повстанцев, что последние не были уничтожены силами полиции, а добровольно вышли из боя и скрылись, унося с собой оружие. В этом же рапорте полицейский президент особо отметил мужество и смелость, которую повстанцы проявили с начала и до конца вооруженной борьбы в Гамбурге. Он констатировал бессилие полицейских бороться с повстанцами при применении последними методов активной обороны с широким использованием баррикад, крыш, балконов и окон домов и при поддержке повстанцев со стороны населения.

С этой оценкой гамбургских боев врагом мы вполне согласны.

2. Гамбургское восстание было безусловно массовым пролетарским восстанием. Число боевиков, активно с оружием в руках принимавших участие в восстании, было, правда, сравнительно мало, около 250-300 чел. Но широкие массы гамбургского пролетариата, особенно рабочие Бармбека, своим отношением к восстанию доказали, что они на стороне восставших. Быстрое возведение густой сети баррикад было возможно лишь благодаря участию в восстании рабочих масс. Массы определили свое положительное активное участие в восстании и тем, что почти все заводы и фабрики, доки и верфи и т. п. прекратили работу и рабочая жизнь в городе почти совершенно замерла.

Восстание в Гамбурге поддерживалось революционным выступлением рабочих в ряде других городов в окрестностях Гамбурга.

Восстание в Гамбурге не мыслилось как событие изолированное, несвязанное с выступлением пролетариата в других районах Германии. По плану оно должно было сыграть роль сигнала к всеобщему восстанию в основных промышленных районах всей Германии. Оно происходило в момент, когда революционное брожение в Германии достигло высшей ступени, когда политический и хозяйственный кризис страны достиг наибольшей глубины.

3. Но политическая подготовка гамбургского восстания была чрезвычайно слаба. Отдельные политические секретари районов узнали о предстоящем восстании лишь в последний момент, некоторые узнали об этом случайным путем, вследствие чего не сумели повести необходимую предварительную политическую и организационную работу.

С точки зрения руководства, гамбургское восстание является классическим примером того, как нельзя организовать восстание, как нельзя относиться к восстанию. Оставаясь верным марксизму, нельзя было после того как восстание началось и имело значительные успехи, бить отбой. Этого нельзя было делать тем более, что восстание началось по директиве партии. "С восстанием играть нельзя" (Энгельс). Некоторые руководители гамбургской партийной организации (Урбане) именно "играли" с восстанием. Надо было, несмотря на исход Хемницкой конференции, поскольку уже восстание началось, мобилизовать все силы революционного пролетариата Гамбурга и других районов в целях расширения восстания в самом Гамбурге и поддержки его революционным выступлением там, где это представлялось возможным. В Гамбурге надо было выбросить лозунг организации Советов и всей силой вести агитацию и организационную работу по созданию их. Но в Гамбурге руководство партийной организации, которое должно было организовать и руководить массовым пролетарским восстанием, -- не только бездействовало, но и тормозило развитие восстания; фактически относилось к восстанию так же, как Плеханов в 1905 г.; "Не надо было браться за оружие".

Без организации, без руководства революционной партией, победоносное восстание немыслимо. В гамбургском восстании руководства партии не- было, и восстание не могло не кончиться так, как оно фактически кончилось.

4. Тем не менее, несмотря на отсутствие руководства, плохую подготовку к восстанию, несмотря на то, что боевая организация партии численно была крайне незначительна и не имела оружия, воевавшие сумели, благодаря своей беззаветной преданности делу революции, мужеству, решительным и умелым действиям, благодаря поддержки их рабочими массами, успешно вести борьбу с превосходными по своей численности и вооруженными до зубов силами полиции. Это свидетельствует о наличии мужества активного ядра гамбургского пролетариата, главным образом, Бармбека и о том, что при наличии правильного военного и политического руководства, даже имея о своем распоряжении незначительное количество оружия, боевые отряды могут рассчитывать на успешную борьбу с силами контрреволюции. Легко представить себе, каков был бы результат гамбургского восстания, если бы не были допущены те ошибки в области руководства борьбой, которые фактически имели место. А избежать этих ошибок было можно.

План первоначальных действий боевой организации (ОД), по нашему мнению, исходя из тогдашних условий Гамбурга (недостаточное вооружение, малочисленность людей боевой организации, внезапность выступления и т. п.), был разработан правильно, а именно сначала разоружить полицию в рабочих районах (на окраинах города) и захватить оружие при одновременной мобилизации революционных рабочих с тем, чтобы потом захватить центр города, где сосредоточены аппарат управления и власти, телефонная и телеграфная станции, банки, биржа, торговые конторы и т. п. Мы не согласны с Ф. Ануловым, который в своей книге "Вооруженное восстание" критикует план военных действий боевой организации Гамбурга и одновременно выставляет канонизированное и совершенно неправильное положение, что ввиду того, что в центре города обычно сосредоточены аппарат власти, телефон, телеграф и т. п., не с окраины к центру, а с центра на окраину должно распространяться восстание".

Принятый нашими товарищами в Гамбурге план боевых действий был составлен на основе строгого учета реальных условий. Нельзя было, как это указывает Ф. Анулов, начать восстание с центра, когда там не сосредоточены основные массы рабочих, которых надо мобилизовать для восстания и в момент самого восстания. Выступление почти безоружной боевой организации в центре, без поддержки рабочих масс, расположенных главным образом на окраинах города, именно там, где фактически началась и происходила вооруженная борьба, ничего кроме быстрого подавления повстанцев не дала бы и давать не могла. Это бесспорно.

Что же касается общего плана восстания, т. е. плана, который предусматривал бы не только боевые действия военной организации в первый момент выступления, но и все организационно-политические и агитационные мероприятия партии, направленные на быстрое и успешное проведение восстания, например, организация революционной власти, быстрая мобилизация масс и руководство их борьбой, изоляция лидеров социал-демократии и т. п., то такового плана в сущности не было, во всяком случае районные партийные секретари о нем не знали. За отсутствие общего плана восстания несет ответственность руководство Гамбургской парторганизации, и эту сторону дела надо критиковать. Ф. Анулов этого не делает, а совершенно неправильно критикует действия боевой организации, считая, что

"вся энергия восставших, вместо того, чтобы быть направленной на захват оружия и облегание аппаратом власти и управления городом, была потрачена на бесплодную борьбу за овлаоение полицейскими участками.

Полиция в Гамбурге представляла такую силу (там войск не было), с которой необходимо было начать борьбу в самом начале, и только благодаря разоружению полицейских участков повстанцы могли приобрести оружие и вести успешную борьбу в течение двух дней.

Принципиальный вопрос -- с чего начать восстание -- с центра на окраины или наоборот, вопрос о том, как подходить к разрешению этого вопроса, из чего нужно исходить при решении его, мы остановимся более подробно при рассмотрении вопросов тактики восстания.

5. Нельзя конечно думать, что Гамбургское восстание было бы победоносным, если бы там удалось захватить власть, и можно было бы ее удержать в тех условиях, когда Красный Гамбург остался изолированным, и гамбургское восстание не было поддержано восстанием в решающих центрах Германии. Необходимость восстания в других городах, по крайней мере в городах Приморья, являлось основной предпосылкой победы революционной борьбы в Гамбурге. Мы полагаем, что Гамбург в тогдашних условиях Германии мог бы являться сигналом и исходным пунктом для восстания в ряде центров и районов Германии. Гамбургский пролетариат был в состоянии захватить власть в свои руки, несмотря на предательство социал-демократии, но для этого надо было иметь во главе нашей партии большевистское руководство. Этого руководства не было. Брандлер и Ко, стоявшие в то время во главе нашей партии, своей оппортунистической тактикой конечно не могли дать этого руководства. Местное брандлеровское и урбановское большинство гамбургского партруководства со своей стороны также не сумело использовать героизм боевиков и революционный энтузиазм масс. Ответственность за срыв восстания в Гамбурге так же, как и отказ от революционной борьбы во всей Германии в 1923 г., несут тогдашние правые в нашей партии.

ГЛАВА V.

КАНТОНСКОЕ ВОССТАНИЕ.

-Красные начинают и проигрывают

-Битва за генеральскую дачу: какие еще арсеналы?

-Первым делом документы: нашли время для бюрократии.

-Разрыв шаблона: рабочая аристократия против пролетариата.

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ.

VI Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала так оценил значение Кантонского восстания: "Кантонское восстание, бывшее героическим арьергардным боем Китайского пролетариата в истекший период китайской революции, несмотря на грубые ошибки руководства, останется знаменем новой, советской фазы революции. Кантонское восстание вошло в сознание трудящихся как образец величайшего героизма китайских рабочих".

Во время шанхайских восстаний и вообще во время революционной борьбы до кантонского восстания китайский пролетариат был тактически связан с борьбой радикальной китайской национальной буржуазии, а авангард китайского пролетариата -- китайская коммунистическая партия -- находился в блоке с боровшимся тогда против феодалов и империализма гоминданом, который был в то время еще тактическим блоком четырех сил: пролетариата, буржуазии, крестьянства и городской бедноты. Во время же кантонского восстания китайский пролетариат впервые выступал, как подлинно самостоятельный класс, против буржуазии, против феодально-милитаристских клик и против иностранного империализма, за революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства, за советскую власть. Кантонскому пролетариату под руководством китайской коммунистической партии удалось захватить власть в миллионном городе и удержать ее в течение 58 часов. Этим он показал всему миру, что китайский пролетариат начал тогда осознавать себя, политически конституироваться, становиться классом для себя, классом, поставившим себе задачу быть руководящей и направляющей силой китайской революции. Дальнейшее развитие Великой китайской революции может идти лишь под гегемонией пролетариата.

Последующие после кантонского восстания революционные события в Китае подтверждают правильность этого положения. Китайская буржуазия еще до кантонского восстания перестала быть революционным фактором, окончательно перешла в лагерь контрреволюции и вместе с феодально-милитаристическими кликами и иностранным империализмом повела бешеную борьбу против пролетариата и его союзников -- крестьянства и городской бедноты. После кантонского восстания эта борьба реакции против революции в Китае еще Польше усилилась. Нашей задачей является показать ту обстановку в Китае, и, в частности, в провинции Гуандун, на фоне которой разыгралась кантонская борьба, и исследовать причины поражения красного Кантона. Уроки Кантонского восстания должны быть учтены не только пролетариатом Китая; положительные стороны кантонского восстания, так же, как и его ошибки, должны быть учтены международным пролетариатом в целом, ибо опыт Кантона является одним из наиболее ценных уроков международной революционной борьбы последних лет.

ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В КИТАЕ.

Общее положение в Китае, особенно в центральном и южном Китае, осенью 1927 г. характеризовалось:

а) продолжающимся окончательным отходом китайской национальной буржуазии от национально-демократической революции и переходом ее в лагерь милитаристско-империалистской контрреволюции; бешеной борьбой всех контрреволюционных сил против революционной части пролетариата и основных масс крестьянства; разгоном крестьянских организаций, профсоюзов; жестким подавлением всякого революционного движения как в городе, так и в деревне; фактическим истреблением революционных кадров рабочего класса и т. д.;

б) глубоким кризисом во всех решительно областях хозяйственной жизни Китая: состояние финансов, торговли, промышленности, транспорта, -- все продолжало ухудшаться, экономический кризис принимал катастрофические размеры;

в) отсутствием малейшей способности у контрреволюции создать стабильное положение и единство в собственном лагере; раздробленность Китая на многочисленные и враждебные, ведущие между собой вооруженную борьбу, политические группировки, достигла небывалых размеров;

г) ростом мощного революционного движения, выразившимся в стачечном движении рабочих промышленных центров Китая (Шанхай, Кантон, Ханькоу и др.), возрастающем революционном движении крестьян, принимавшем в провинциях Хунань, Хубей, Цзянси, Хенань и Гуандун формы открытой гражданской войны трудящихся деревни против помещиков и кулаков (джентри), в нанчанском революционном восстании 30 июля группы войск Етина и Холуна, установлении советской власти в Кайфыне и Люфыни и др.

Помимо этих, представлявших собой серьезную военную и политическую силу, основных группировок, в различных провинциях имелись многочисленные мелкие генеральские клики, как например клика генералов в провинциях Юньань, Аньхуй и др. Одновременно с этим период перед кантонским восстанием характеризовался слабой деятельностью китайской компартии. Партия в целом не была в состоянии политически и организационно в достаточной степени руководить массовым революционным движением. Она еще не освободилась окончательно от иллюзий левого гоминдана, допускала серьезные оппортунистические ошибки, особенно в аграрном вопросе, в области военной и проч. С другой стороны, активность и дикий террор контрреволюции в отношении компартии и отсутствие тесного контакта (по времени и территориально) между основными тремя факторами революции -- борьбой рабочего класса, крестьянскими восстаниями и солдатскими бунтами -- не могли не оказать отрицательного влияния на успех революции. Проявление этих трех революционных факторов происходило изолированно, несогласованно во времени и в пространстве. Отсутствовало единство их действий. Восставшие в Нанчане армии не сумели объединить крестьянское движение в тех районах, где эти армии появились. Крестьянские восстания не были согласованы с революционной борьбой рабочих в городах.

Исходя однако из конкретной тогда в Китае обстановки, ЦК китайской компартии на своем октябрьском пленуме констатировал, что общая обстановка в Китае, несмотря на ряд поражений (Шанхай -- подавление рабочего движения в апреле, Ухань -- разоружение рабочих и пр., Сватоу -- разгром революционной армии Етина и Холуна и др.), остается непосредственно революционной и что лозунг восстания остается актуальным боевым лозунгом дня.

ПОЛОЖЕНИЕ В ГУАНДУНЕ.

Изложим основные моменты, характеризующие обстановку в Кантоне и провинции Гуандун непосредственно перед восстанием.

1. 17 ноября генерал Чжан Фа-куй, идейным вдохновителем которого был лидер левого гоминдана Ван Тин-вей, опиравшийся на части гуандунсксй буржуазии, произвел переворот в Кантоне и выгнал оттуда Ли Ти-сина -- идеолога кантонской компрадорской буржуазии, захватившего власть в Кантоне путем организации контрреволюционного переворота 15 апреля 1927 г.

Пытаясь при помощи лживых фраз привлечь на свою сторону общественность, Чжан Фа-куй и Ван Тин-вей вели ожесточенную борьбу с революционными рабочими, крестьянским движением и в первую голову с загнанной в глубокое подполье компартией. В этом отношении эти "левые" гоминдановцы нисколько не уступали махровому реакционеру Ли Ти-сину. Правительство Ван Тин-вея и Чжан Фа-куя сейчас же после своего утверждения ликвидировало завоевания гонконгских стачечников (насильственное выселение их из казенных квартир, закрытие их столовых, изгнание гонконгских стачечников из Кантона и проч.), произвело массовые аресты рабочих, разогнало революционные профсоюзы, заняло войсками их здания, призывало посредством плакатов к физическому истреблению коммунистов, запретило даже буржуазные организации, стоявшие за осуществление программы бойкота английских и японских товаров.

Сейчас же после переворота 17 ноября 1927г. между обеими милитаристскими группировками -- Чжан Фа-куя и Ли Ти-сина, в союзе с которым находился генерал Ли Фу-лин, начались военные действия в провинции Гуандун. Вследствие применения тактики уклонении Ли Ти-сином от решающих боев, война между этими обоими милитаристами не выливалась в крупные сражения. Ли Тин-син отводил свои войска в различные направления от Кантона и тянул за собой войска Чжан Фа-куя. И, тем не менее, смена властей и эта "некровопролитная" война чрезвычайно ослабили правящие классы, ускорили раздор в их рядах, дискредитировали политические учреждения гоминдана и самый гоминдан и ускорили распад хозяйственной жизни провинции и Кантона.

3. По мере отхода войск Ли Тин-сина, тянувшего за собой войска Чжан Фа-куя, Кантон очищался от правительственных войск. Последние все больше и больше выбрасывались на фронт с целью концентрации крупных сил для нанесения решающего удара отступавшей из Кантона армии Ли Ти-сина.

Ко времени восстания в Кантоне находились следующие войска Чжан Фа-куя; учебный полк, пехотный полк, артиллерийский полк, караульный полк и ряд других мелких частей. Эти части серьезной военной силы не представляли, так как они были значительно разложены агитацией и пропагандой компартии. Так например в учебном полку имелась нелегальная ячейка коммунистов и комсомольцев в составе около 200 человек. Наличие такой крупной ячейки в учебном полку объясняется тем, что в состав его входило довольно большое количество студентов Вампу и главным образом тем, что командиром этого полка в течение долгого времени был коммунист, впоследствии снятый (до восстания) с этой должности. В остальных частях ячейки были незначительны, однако революционное брожение среди значительной части солдат было налицо.

Кроме этих, уже до известной степени разложенных компартией частей Чжан Фа-куя в Кантоне, на острове Хонан находились два полка Ли Фу-лина, работа по разложению и политическому завоеванию в коих партией не велась, и полки эти представляли надежную силу в руках реакционного командования.

Но вокруг Кантона в провинции Гуандун находилось до 50 тыс. реакционных фойск Ли Ти-сина и Чжан Фа-куя. Солдатские массы этих войск шли под лозунгом гоминдана: лозунги компартии им почти не были знакомы, а если и были, то темная солдатская масса не умела еще различать лозунгов компартии и гоминдана. Вся эта масса солдат находилась в руках реакционного командования и беспрекословно выполняла его приказы. Работы в этих войсках партия не вела, на это не хватало партийных сил.

4. Революционное брожение среди угнетенных классов, на почве все ухудшающегося хозяйственного положения и террора гоминдановских милитаристов все усиливалось. Сплочение рабочих масс Кантона вокруг красного профсоюзного объединения и вокруг кантонской организации компартии шло быстрым темпом. Нелегальные собрания профсоюзных делегатов, нелегальные конференции уполномоченных компартии происходили регулярно и все с большим оживлением. Обстановка в Кантоне еще в сентябре была такова, что когда революционная армия Е Тина и Хо Луна приблизилась к Сватоу, Гуандунский провинциальный комитет компартии решил приступить к непосредственной подготовке восстания в Кантоне. Поражение нанчанских войск под Сватоу в первое время неблагоприятно отразилось на революционной работе в Кантоне, однако подъем рабочего класса Кантона продолжался, и компартия, несмотря на сватоусское поражение и дикий террор реакции, продолжала интенсивно готовить массы к решающим боям. Одновременно компартия вырабатывала целый ряд организационно-технических мероприятий, необходимых для осуществления восстания.

14 октября, в связи со стачкой моряков, движение в Кантоне вылилось в открытое стихийное восстание. В этот день во всем Кантоне произошли большие массовые демонстрации. Несколько тысяч демонстрантов взяли штурмом помещения, в которых раньше находились красные профсоюзы, прогнали полицию и убили нескольких правительственных агентов. После этого правительство еще больше усилило террор. Обстановка была такова, что часть членов Гуандунского провинциального комитета партии считала ее достаточно созревшей для немедленного проведения восстания. Однако большинство партийного комитета решило еще выждать и призывало членов партии к дальнейшей мобилизации масс, за увязку экономических и политических требований с пропагандой в пользу восстания.

7 ноября революционная часть кантонского пролетариата ответила на террор правительства мощной массовой демонстрацией, разогнанной полицией. Надо отметить, что часть членов Гуандунского партийного комитета опять требовала организации восстания в день 7 ноября, однако соотношение сил, по мнению другой части руководящих товарищей Гуандунского комитета партии, тогда было еще не в пользу восстания, и оно было отклонено.

В первых числах декабря движение стало еще более сильным. Забастовали снова моряки, к ним присоединились шофера автобусов и ряд предприятий, в том числе почтовые служащие. Сравнительно могучий подъем пролетарской классовой борьбы после переворота Чжан Фа-куя нашел свое выражение в новых уличных демонстрациях, в массовом распространении нелегальной коммунистической литературы, в насильственном освобождении коммунистов из тюрем и т. д.

5. Но наряду с красными революционными профсоюзами в Кантоне существовали многочисленные профсоюзы, аппарат которых находился в руках приверженцев гоминдановской реакции. Эти профсоюзы объединяли многие десятки тысяч рабочих и группировались вокруг реакционного профсоюза механиков, который за все время реакции солидаризировался с реакционными мероприятиями правительства и при подавлении кантонского восстания активно выступил совместно с правительственными войсками против революции. Это обстоятельство, т. е. наличие многочисленных слоев пролетариата (превосходящих число активных сторонников красных профсоюзов), которые находились еще под руководством реакционных гоминдановских союзов, являлось узким местом кантонского восстания, значительно парализовавшим подготовку восстания и отрицательно повлиявшим на исход восстания. Компартия имела в этих союзах весьма незначительное влияние. Мелкая буржуазия в подавляющей своей массе еще не освободилась от иллюзий "левого" гоминдана, она ожидала от Чжан Фа-Куя облегчения от тяжелого положения.