Воплощения бессмертия. Том 2

1. ОРЛИН

Джоли находилась во Франции, когда внезапно почувствовала боль. Умирал кто-то ей близкий!

Она занималась обычным наблюдением, вселившись в служанку в доме человека, которого она изучала. Пришлось в спешке выбираться – но так, чтобы не настроить против себя служанку.

– Пожалуйста, Мари, у меня возникли срочные дела. Я оставлю тебя на время?

Девушка удивилась.

– Вы вернетесь? – спросила она по-французски.

Мари получала удовольствие от их отношений, потому что, в отличие от Джоли, большим умом похвастаться не могла. Когда Джоли находилась в ней, она чувствовала себя гораздо увереннее и ничего не забывала – чем несказанно радовала человека, на которого работала. Тут не было ничего плохого, он не строил особых планов насчет Мари; просто ему нравилось думать, что обстановка в его доме положительно влияет на девушку.

– Как только освобожусь, – заверила Джоли, обращаясь непосредственно к разуму Мари, поскольку не хотела, чтобы кто-то увидел, как девушка бормочет себе под нос. – Боюсь, один из моих друзей попал в беду.

– Конечно, вы должны поспешить на помощь! – согласилась Мари.

Она заговорила слишком громко, и хозяин дома оторвался от книги.

– Что случилось? – спросил он по-французски.

Джоли взяла ситуацию под контроль.

– Прощу прощения, сэр. Я немножко отвлеклась и сказала что-то не то.

Он снисходительно улыбнулся:

– Такое случается даже с лучшими из нас, да и со мной. Но если ты кому-нибудь понадобилась, можешь быть свободна.

– Благодарю вас, сэр. Ничего срочного. Я закончу свои дела.

Он кивнул и вернулся к книге.

Джоли уже некоторое время наблюдала за этим солидным женатым человеком и поняла, что ему присущи щедрость и доброта. С хорошенькой, но не слишком умной Мари он всегда обращался вежливо, как с гостем, что, несомненно, говорило в его пользу.

Джоли вернула контроль над телом девушке и моментально направилась домой – в каплю крови на запястье Геи, воплощения Природы. Гея была занята собственными наблюдениями: ее интересовала погода в Тихом океане – не исключено, что потребуется вмешательство, чтобы ослабить неожиданно налетевший шторм. Она почувствовала возвращение Джоли и подняла запястье:

– Ты рано, Джоли.

– Похоже, умирает человек, которого я люблю. Я должна отправиться к ней!

– Иди! – разрешила Гея.

Она стала для Джоли идеальной госпожой и другом; Гея, впрямую или косвенно, не задавала вопросов о частной жизни Джоли, давая ей свободу. Такова была щедрость той, которая могла при желании уничтожить весь мир – как и любая из семи главных инкарнаций.

Джоли сориентировалась на боль, которую ощущала. В следующее мгновение она уже переместилась.

– О, Орлин! – с ужасом воскликнула она.

Перед ней, опустив голову на крышку своего любимого рояля, сидела прелестная молодая женщина, которую Джоли знала пятнадцать лет. Орлин умирала, Джоли прибыла слишком поздно.

Ошеломленная, она кружила над неподвижным телом, не в силах поверить своим глазам. Как такое могло случиться?

Наступила смерть, и легкая душа покинула тело. Душа напоминала прозрачную пленку, чуть подернутую патиной тени. Превалировали светлые тона, что говорило о положительном балансе; она отправится в Рай.

Однако душа корчилась, словно все еще испытывала боль, какая-то ее часть продолжала жаться к мертвому телу. Джоли знала, что довольно часто проходит время, прежде чем смерть становится реальностью – душа боится покинуть привычное тело.

На прозрачной пленке души Орлин начали появляться темные пятна; в ней оказалось удивительно много зла, хотя Джоли знала, что Орлин была хорошим человеком.

– Орлин, не держись! – воскликнула она. – Ты отправишься прямо в Рай!

Душа продолжала корчиться, пытаясь скользнуть вниз.

– Нет-нет, – невнятно пробормотала она. – Я не должна уходить!

– Орлин, это Джоли! Твой друг по снам! Я не обману тебя! Ты хорошая; тебе не нужно бояться Загробной жизни! Оставь свое тело, и скоро ты окажешься в Раю! Хотя и не так быстро, как те, в ком меньше зла.

Как могло случиться, что ее душа находится почти в равновесии?

– Мне нельзя! – ответила Орлин, продолжая цепляться за тело.

Появилась скелетообразная фигура – то был Танатос, собирающий души с равным количеством добра и зла. Он удивился, заметив Джоли:

– Ты с ней знакома?

– Она мой друг, любимый друг, практически ребенок, – ответила Джоли. – Орлин умерла, и я даже не знаю почему.

Танатос взглянул на страдающую душу:

– Она отправится в Рай, видно без проверки, хотя… еще немного зла – и кто знает? Разреши мне облегчить ей дорогу. – Он потянулся к Орлин своей костлявой рукой.

Душа в ужасе отпрянула в сторону:

– Нет! Нет!

– Орлин, все в порядке! – воскликнула Джоли. – Это воплощение Смерти, Танатос, он пришел, чтобы помочь тебе добраться до Рая. Твои страдания на Земле закончены!

– Нет, я не должна уходить! Мне необходимо найти мое дитя!

Танатос кивнул:

– А, ребенок… Теперь я вспомнил. Ее сын умер десять дней назад; его душа находилась в балансе, я пришел за ним и встретился с отцом мальчика. Ужасная ирония, но так было предопределено. Ошибка Геи.

Джоли удивилась:

– Гея? Я ничего не знаю!

Танатос сделал жест, и душа замерла на месте. Для всех, кроме них с Джоли, время остановилось.

– Она вышла замуж за призрака и, естественно, не могла забеременеть, поэтому у нее был смертный спутник, чрезвычайно хороший человек. От него у Орлин родился мальчик, законный наследник призрака.

– Об этом я знаю, – сказала Джоли. – Ее мужем был призрак Гавейна, драконоборца, убитого аллозавром. Гавейн мечтал о наследнике. Орлин нашла Нортона, который прекрасно ей подходил. У меня были другие дела, поэтому я не навещала Орлин, уверенная в том, что она счастлива. Очевидно, я допустила ошибку! Как могло случиться, что она потеряла ребенка и умерла, если все шло хорошо?

– Гавейн уговорил Гею изменить гены ребенка таким образом, чтобы они соответствовали генам призрака и его род не прервался. Гея пошла ему навстречу, но не сделала необходимых анализов. В результате проявился отрицательный аспект в наследственности Гавейна, и мальчик получил неизлечимую болезнь, которая и привела к его смерти, причем оба биологических родителя были не виноваты в ней. Такова судьба Орлин: она не могла жить без сына и совершила самоубийство, как только устроила все свои дела. Конечно, потеря велика, однако таково последствие ошибки Геи.

– Ребенок! – воскликнула Джоли. – А куда попал ее сын?

– Его душа, по определению, находилась в равновесии и не могла отправиться ни в Ад, ни в Рай. Она остается в Чистилище.

– И Орлин хочет быть вместе с сыном! Раз он не попал в Рай, то и она не желает там находиться!

– Но нет никакого смысла…

– Пожалуйста, Танатос, я ее друг. Разреши мне помочь. Разве ей так уж необходимо отправляться в Рай прямо сейчас?

Фигура в плаще пожала плечами:

– Ты права, тут нет никакой срочности. Соотношение между добром и злом в ее душе близко к равновесию, потому что она незаконнорожденная, у нее был роман вне брака, а главное – она совершила самоубийство. Этих трех грехов вполне достаточно, чтобы отправить душу в Ад, если бы в остальном Орлин не являлась образцом добродетели. Если она напряжет свою волю, то может навсегда остаться на Земле в качестве призрака – как ты. Я пришел только из-за того, что у нее возникли трудности при расставании с телом – так мне показалось. Предоставляю ее тебе.

– Спасибо, Танатос, – сказала Джоли. – Я позабочусь об Орлин до тех пор, пока она не смирится со своим положением. – А почему на ней лежит грех незаконнорожденности? Она же не виновата! И почему ее роман считается грехом? Ведь по условиям брачного контракта, заключенного с призраком, она была обязана зачать ребенка. И разве грешно пытаться помочь собственному сыну, пусть и в Загробной жизни?

Казалось, череп исказила гримаса.

– Эти определения придумал не я, а Бог. Если бы я был в силах, я бы многое изменил, чтобы лишь истинное зло очерняло душу. Но от меня ничего не зависит. Я должен действовать согласно установленным правилам.

Джоли вздохнула. Она знала, что Танатос прав; ее вопросы носили риторический характер и были вызваны болью, которую она испытала от неожиданной смерти Орлин.

– Я понимаю. Да и не мне критиковать воплощение Добра.

Танатос кивнул, затем повернулся и вышел сквозь стену.

Как только он исчез, все снова пришло в движение. Душа возобновила свои попытки остаться рядом с телом.

Джоли протянула руку и схватила душу за то место, где находилось предплечье.

– Успокойся, Орлин, Танатос ушел! Тебе не придется делать то, чего ты не хочешь!

Душа прекратила отчаянную борьбу и понемногу успокоилась.

– Мое дитя…

– Твое дитя в Чистилище. Если желаешь, я отведу тебя туда. Меня зовут Джоли, я друг твоих снов; теперь ты меня узнаешь?

Постепенно в глазах Орлин появилось понимание.

– Друг моих снов? Я начинаю вспоминать, но…

Джоли знала, как трудно прийти в себя после смерти; ей самой выпало такое испытание, и она много раз видела, как страдают другие. Обычно освободившаяся душа самостоятельно направляется в сторону Ада – или Рая, в зависимости от баланса добра и зла, и приходит в сознание только в месте назначения. В Раю она обретает форму потерянного тела и превращается в живое существо; появляются ангелы и отводят ее на соответствующий уровень. В Аду душа тоже пробуждается к жизни, хотя ее ждет совсем другой прием. Таким образом, у человека создается впечатление, что между его последним вздохом на Земле и прибытием в соответствующую область Загробной жизни проходят считанные секунды.

Однако некоторые души – их совсем немного – не могут сразу отлететь в Ад или в Рай из-за того, что Добро и Зло оказались в равновесном состоянии, или потому, что их дела на Земле еще не завершены. Первым приходит на помощь Танатос; вторые еще некоторое время скитаются по Земле в качестве призраков. Так получилось с Джоли – а теперь с Орлин.

– Да, я призрак, – кивнула Джоли. – По некоторым причинам я не могла войти с тобой в контакт днем, но, когда ты спала и видела сны, я была твоим другом. Ты, наверное, считала меня существом, созданным твоим воображением, но на самом деле все обстояло иначе. Меня послал друг твоей матери, чтобы наблюдать за тобой. Так я и делала, пока не убедилась в том, что ты счастлива и тебе ничто не грозит. Теперь я сожалею, что не охраняла тебя более старательно, – за время моего недолгого отсутствия твоя жизнь пришла к краху.

– Джоли, мой друг из снов, – отвечала душа. – Да, теперь я вспомнила. Как я рада тебя видеть! Ты поможешь найти мое дитя? Я не могу с ним расстаться!

– Я помогу тебе, – согласилась Джоли. – Только прежде нам надо побеседовать. Ты должна привыкнуть к жизни призрака, узнать наши обычаи, чтобы действовать разумно и уверенно. Разреши проводить тебя в другое место.

Орлин посмотрела на свое тело, за которое все еще цеплялась. Одна рука покоилась на клавишах рояля и показалась ей худой и жалкой.

– Ты уверена, что я могу отпустить свое тело? Я не вознесусь в Рай?

– Я буду держать тебя и не дам подняться в Рай, – заверила ее Джоли. – Верь мне; я по-настоящему тебя люблю.

Осторожно взяв протянутую руку Джоли, Орлин отпустила тело. И осталась на месте. Однако она не почувствовала себя увереннее.

– Ой, лучше бы я не убивала себя! Но если бы я осталась…

– Пойдем, я знаю один дом, где ты сможешь отдохнуть, – спокойно проговорила Джоли, увлекая ее в сторону стены.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел. Нортон, спутник Орлин и отец ее сына. Он посмотрел на распростертое тело.

– Орлин! – с ужасом прошептал он, сразу все поняв. – О, любовь моя!

– О, моя любовь! – эхом подхватила Орлин. – О, как я могла так поступить с тобой! – Она с распростертыми объятиями поплыла к нему навстречу.

– Ты для него не существуешь, – объяснила Джоли, разделявшая боль Орлин. – Лишь немногие смертные в состоянии увидеть призрак, и мало кто из призраков умеет входить в контакт со смертными. Я научу тебя – чуть позже. Оставь его, Орлин; этот аспект твоего существования закончен навсегда.

– Знаю, – печально отвечала душа. – Просто не могу смириться с потерей. Хотела бы я любить его так, как он любил меня; тогда я не решилась бы расстаться с жизнью! Но мое дитя…

– Покинь его; ты больше ничего не можешь сделать. Пойдем со мной.

Со слезами, неохотно, Орлин подчинилась. Нортон остался возле тела, а Джоли вывела Орлин за собой сквозь стену и дальше…

Пока они перемещались, Джоли вспомнила свою смерть. Она умерла молодой в тринадцатом столетии, в Южной Франции, став жертвой крестоносца, который собрался ее изнасиловать. Муж-колдун пытался спасти Джоли, но рана причиняла ей такое невыносимое страдание, что она взмолилась о смерти. Муж дал ей умереть, а потом убежал от крестоносцев, однако его жизнь навсегда изменилась. Теперь Джоли считала, что должна была бороться, чтобы не оставлять мужа в таком отчаянии, но в тот момент победила нестерпимая физическая боль. Она пала жертвой эгоизма, думая лишь о себе – и в результате обрекла мужа на долгую мучительную жизнь.

Вот и Дом-Дерево в Чистилище, где им никто не мог помешать, кроме хозяйки. Дом по форме напоминал удивительное дерево с пустым стволом; ветви изгибались так, что за ними, на верхних этажах образовалось несколько внутренних покоев. Здесь обе вновь обрели человеческие тела. Если бы они были смертными, возникли бы многочисленные осложнения, поскольку время в Чистилище для смертных течет иначе. Но инкарнации и призраки защищены от неприятных последствий. Джоли предложила своей гостье сесть на одно из удобных плетеных кресел.

– Неужели я снова ожила? – с удивлением спросила Орлин, осматривая свое тело.

– Нет, конечно. Ни ты, ни я не стали живыми. Это Чистилище, где души принимают форму, которой обладали при жизни; то же самое происходит в Аду и Раю. Здесь тебе будет легче приспособиться к новому существованию.

– Но мы же в доме! – воскликнула Орлин. – Какой странный… из стен растут листья, на полу – земля! Как такое может быть в царстве духов?

Джоли поняла, что поначалу следует сосредоточиться на базовых понятиях. Как только Орлин немного привыкнет, можно будет перейти к конкретным вопросам, связанным с ее дальнейшей судьбой.

– У всех инкарнаций в Чистилище есть дома, – начала объяснять Джоли, – слуги и персонал, который помогает им выполнять достаточно сложные обязанности. Однако воплощение Природы предпочитает сама вести в своем доме хозяйство, чтобы никто не ведал об ее уходах и возвращениях – в результате с ней довольно трудно встретиться, если возникает необходимость. Именно поэтому я и уверена, что нам никто не помешает.

– Значит, мы в доме Геи? – восхищенно спросила Орлин.

– Да. Он живой. Все живое и большая часть мертвой природы входит в компетенцию Матери-Природы. Возможно, она самая могущественная инкарнация, если не считать воплощений Добра и Зла.

– Но как мы можем здесь находиться?

Джоли улыбнулась:

– Я дружу с Геей. На самом деле я ее ближайшая подруга и доверенное лицо, хотя являюсь всего лишь обычным призраком, как и ты. Вот почему я смогла привести тебя сюда.

– Я думала, ты порождение сна – приятельница, которую я сама себе выдумала! Ты никогда ничего не рассказывала об инкарнациях!

– Просто ты забыла, – поправила Джоли. – Я часть сложного клубка и о многом должна молчать, но кое-что я тебе скажу: мое появление в твоих снах не случайно, и я люблю тебя, как собственного ребенка.

Теперь Орлин начала припоминать.

– Ты дружила с моей матерью!.. Однако родители никогда не упоминали ни о чем сверхъестественном!

Орлин хочет поговорить о своем прошлом. Отлично – чем дальше в своих разговорах они отодвинут ее недавнюю смерть, тем лучше.

– Тебя удочерили. А я имела в виду твою настоящую мать, которой пришлось расстаться с тобой, когда тебе было всего несколько недель.

– Слепая цыганка, – кивнула Орлин. – Никто от меня не скрывал правды. Мои родители прекрасно со мной обращались, и я рада, что попала к ним. Я надеялась, что буду такой же хорошей матерью для сына. – Девушка вспомнила о своем горе и помрачнела.

– Цыганка действительно отдала тебя твоим будущим приемным родителям, – подтвердила Джоли. – Однако она была просто подругой твоей матери. Когда ты родилась, твоя мать не состояла в законном браке, а обстоятельства помешали отцу на ней жениться. У нее возникли очень серьезные проблемы, и потому пришлось с тобой расстаться. Цыганка подыскала тебе подходящую американскую семью. Твоя мать могла бы последовать за тобой, но предпочла не вмешиваться; по ее решению ты стала полноправным членом новой семьи. Только одно исключение…

– Она послала тебя! – воскликнула Орлин.

– Не совсем, – покачала головой Джоли. – Тот, кто меня послал, ничего не сказал твоей матери, кроме того, что ты здорова и счастлива. Я приходила к тебе во сне и помогала проникнуть в вещи, о которых в противном случае ты не узнала бы никогда; я хотела, чтобы со временем ты поняла свою мать. Постепенно я полюбила тебя и теперь считаю своим ребенком.

– Но ты не старше меня!

– Моя дорогая, физически – да. Однако я умерла в 1208 году. И с тех самых пор являюсь призраком.

Орлин с изумлением уставилась на нее:

– Почти восемьсот лет назад!

– Почти, – согласилась Джоли. – Мне исполнилось семнадцать, я была замужем и совершенно счастлива, жила в Южной Франции и изучала волшебство. Тут начался крестовый поход против альбигойцев, потому что они отказывались платить налоги; и первым делом Церковь решила уничтожить колдунов. Я умерла, а мой муж сбежал – но с разрешения Танатоса унес меня в капле крови на своем запястье. Я не могла покинуть царство смертных из-за неизменности окружающего меня зла, поэтому осталась. Когда мой муж отправился в Ад, Гея взяла мою каплю крови, и я, покинув мужа, стала ее спутницей. Я опускаю множество деталей, хотя главное я тебе рассказала. Я до сих пор выгляжу так же, как в момент смерти. Тогда я была даже моложе, чем ты.

– Значит, тебе семнадцать – и восемьсот лет! – воскликнула Орлин. – И ты знала мою мать!

– Я и сейчас ее знаю. Хочешь, познакомлю?

Орлин немного подумала.

– Нет, лучше не стоит. Я не смогу относиться к ней так, как положено относиться к настоящей матери, к тому же возникнет неудобная ситуация, поскольку я призрак.

– Возможно, ты и права. Она знает, что я поддерживаю с тобой связь, но ей неизвестно, как тебя зовут и что ты умерла. Пожалуй, я не стану ей ничего говорить.

– Да, не нужно, – согласилась Орлин. – Я и так причинила многим боль! О, расскажи мне… если ты теперь спутник воплощения Природы, как ты можешь входить в контакт с другими – такими, как я или моя мать?

– Я связана с Геей каплей крови – это единственное, что осталось от моего смертного тела. Однако она занята решением множества проблем, которые меня не касаются, и дает мне свободу. Я всегда возвращаюсь к ней, когда Гея испытывает во мне нужду, но большую часть времени провожу так, как считаю нужным, встречаясь с разными людьми, живыми и мертвыми. В данный момент я подыскиваю подходящих кандидатов на посты инкарнаций – чрезвычайно интересная работа.

– Инкарнации! Они ищут себе замену?

– Ну, не совсем так. Они просто хотят иметь выбор из хороших кандидатов на случай, если возникнет необходимость. Людям, которых мы выбираем, ничего не сообщают, за ними ведется наблюдение; если нужно, с ними связываются. Так гораздо лучше, чем полагаться на стечение обстоятельств. Я присматривалась к одному человеку, живущему во Франции, неподалеку от моей родной деревни, когда почувствовала, что ты умираешь. Изучение будущих кандидатов – растянутый во времени проект, он может и подождать, а твоя смерть ждать не собиралась, вот я и пришла к тебе.

– Я не хочу тебе мешать! Как только мне удастся воссоединиться с сыном… неважно, что станется со мной дальше. Я бы предпочла быть с ним в Аду, чем без него в Раю. – Орлин явно говорила искренне.

– Я помогу тебе в поисках; у меня есть время. – Джоли взглянула на призрак. – Но позволь – если не возражаешь, конечно – немного привести тебя в порядок.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты выглядишь так, как в тот момент, когда тебя настигла смерть. Это нехорошо. Следует восстановить твой нормальный вид.

– Я буду счастлива и спокойна, только когда найду сына, Гэва.

– Как ты сказала?

Орлин улыбнулась:

– Он получил имя в честь своего легального отца-призрака, Гавейна. Коротко – Гэв. Гэв Второй.

– Гэв, – кивнула Джоли. – Иди сюда, посмотри в зеркало. – Она встала и поманила к себе Орлин.

В стене находилось естественное зеркало, сделанное из воды, непостижимым образом размещенной вертикально; Гея предпочитала натуральные вещи – с небольшой добавкой волшебства.

Орлин с отвращением взглянула на свое отражение:

– Какой ужас!

– Горе лишило тебя привлекательности. Ты умерла бы от естественных причин, даже если бы не приняла яд. Будучи призраком, ты способна принять любую внешность.

– Но я совершила грех, наложив на себя руки, и должна расплачиваться.

– По нынешним стандартам ты действительно согрешила. Однако твой внешний вид не может ни усугубить, ни загладить вину. Если ты намерена найти своего ребенка, лучше не выставлять горе напоказ. Нам придется встречаться и разговаривать с самыми разными людьми.

Орлин бросила еще один долгий взгляд в зеркало. Она уже была готова согласиться. Как и большинство прелестных женщин, ее заботила собственная внешность.

– Как я?..

– Ты наберешься опыта и будешь легко принимать любое обличье. Но сейчас ничего не получится. Лучше поспи, а я займусь поисками твоего ребенка. Подумай, засыпая, как бы ты хотела выглядеть, и твое тело постепенно изменится.

– Я должна сама искать Гэва! – запротестовала Орлин.

– Так оно и будет! Только прежде я немного порасспрашиваю – например, обращусь к компьютеру Чистилища. Обещаю, ты сразу узнаешь все последние новости.

Орлин заколебалась:

– А разве мертвые могут спать?

Джоли рассмеялась:

– Мертвые могут делать все, что захотят! Я спала целые столетия, пока мой муж водил дела с Адом. Лишь когда Гея взяла меня к себе, я по-настоящему проснулась. Мне нужно было столько всего узнать! Кое-что я выяснила, когда путешествовала по твоим снам, поскольку ты современная девушка.

– Ты приходила ко мне во сне, – задумчиво проговорила Орлин. – Сны… днем я их забывала, но какие замечательные у меня были ночи! Мы так много времени проводили вместе!

– Да, – с улыбкой кивнула Джоли. – Иногда мне казалось, будто я снова живая.

– А теперь я мертва, – печально заметила Орлин. – Я уже сожалею о собственной глупости. Мне следовало обратиться к тебе за советом перед тем, как…

– Мне следовало продолжать наблюдать за тобой! – сказала Джоли. – Моей вины тут не меньше, чем твоей.

Она и в самом деле чувствовала себя виноватой. Разрешить такой прелестной женщине умереть молодой… Джоли знала, что совершила преступную небрежность, и с тоской подумала о том, что когда-нибудь ей придется рассказать все Гее.

– Наверное, мне действительно лучше прилечь, – кивнула Орлин. – Произошло так много событий! Мне и в голову не приходило, что Загробная жизнь может оказаться такой наполненной! Не так-то просто к ней привыкнуть!

Джоли отвела ее в комнату для гостей и показала на постель из роз – в буквальном смысле, мягкую и благоуханную:

– Отдыхай. Я скоро вернусь. Помни, здесь ты в полнейшей безопасности; ни смертный, ни бессмертный сюда не проникнет. Только Гея и я можем войти

– или те, кто приходят с нами.

Орлин легла на постель. Яркие лепестки сомкнулись вокруг ее тела, как мягкое лоскутное одеяло. Она закрыла глаза и через мгновение заснула.

Глубокие морщины на лице начали разглаживаться, худое тело перестало казаться таким изможденным. Она была очень красивой, как и ее мать, и очень скоро прежняя прелесть и привлекательность к ней вернутся.

Удовлетворенная, Джоли покинула комнату для гостей.

Сначала она отправилась к Гее – просто расслабилась, и капелька крови на запястье воплощения Природы позвала ее к себе. Через мгновение Джоли добралась до места.

И оказалась в биологической лаборатории. Гея приняла форму галлона воздуха и стала совершенно невидимой. Однако Джоли это совершенно не беспокоило; она и сама, будучи призраком, оставалась невидимкой, если только не хотела, чтобы было иначе. Теперь только другой призрак или инкарнация могли ее воспринимать.

– Удалось решить проблему? – поинтересовалась Гея, заметив Джоли.

– Все только начинается, – ответила Джоли. – Моя подруга умерла из-за того, что потеряла ребенка, а теперь хочет его найти. Я обещала помочь.

– Обязательно помоги ей. Ты собираешься воспользоваться компьютером Чистилища?

– Да, если позволишь.

– Естественно. Кстати, мне и самой нужно кое-что выяснить. Может быть, ты сделаешь для меня запрос?

Гея всегда вежливо формулировала свои пожелания. На самом деле она обладала над Джоли, которая уже давно стала одной из ее служащих, абсолютной властью, но никогда не пользовалась своим положением. Скорее наоборот! Не исключено, что ей действительно требовалось провести какие-то изыскания, хотя Джоли не удивилась бы, если бы оказалось, что Гея изобрела свое дело, чтобы придать миссии Джоли законность.

– Конечно. Что я должна у него спросить?

– Мы с тобой находимся в генетической лаборатории. Соединение генов – дело достаточно простое, но сам проект весьма интересен. Ученые считают, что им удалось создать плодовую мушку, которая будет поедать разлившуюся нефть. Они приступили к разведению нового вида, затем собираются поселить мушек на береговой линии залива, где все гниет и возникло крайне тяжелое экологическое положение. Меня беспокоит вот какой вопрос: а вдруг в результате случайной комбинации генов мушки окажутся опасными? Пусть компьютер проверит, не приведет ли мутация к катастрофическим последствиям. – Она протянула Джоли призрачный камешек.

Джоли знала, что в нем заключены характеристики мушек; компьютер Чистилища разберется, что с ним делать.

– Я скоро вернусь.

– А потом, может быть, нанесем один визит, – пробормотала Гея. – Если у тебя будет желание.

– С радостью.

Они никогда не говорили прямо на эту тему, но уже давно научились понимать друг друга.

Компьютер Чистилища не усовершенствовался вот уже двадцать лет. На данный момент смертные работали с гораздо более сложным оборудованием. Зато волшебный компьютер Чистилища обладал личностью. Он отлично делал свое дело, и никто не торопился в нем что-нибудь менять. Джоли, выполняя многочисленные поручения Геи, успела хорошо с ним познакомиться, и у них сложились прекрасные отношения.

– ПРИВЕТ, НЕВЕСТА САТАНЫ, – появилась надпись на экране, как только Джоли вошла в зал.

– А тебе только половина привета, устаревшая машина, – весело ответила она. – Ну как дела, не болят колесики и шестеренки?

– ПОКА НЕ ПОЯВИЛАСЬ ТЫ, ДЕВУШКА-ПРИЗРАК, У МЕНЯ НИЧЕГО НЕ БОЛЕЛО.

– Следи за своим языком, не то я лягну тебя прямо по базе данных.

– У ТЕБЯ НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ. КРЕСТЬЯНКЕ ИЗ ТРИНАДЦАТОГО ВЕКА ЗНАТЬ ПОДОБНЫЕ ТЕРМИНЫ НЕ ПОЛАГАЕТСЯ.

– Я быстро учусь, ты, чересчур старательный процессор.

– КОНЧАЙ ГЛУПУЮ БОЛТОВНЮ, ЭМИССАР ЗЛА. ЧТО ТЕБЕ НУЖНО?

– У меня два вопроса, нахальное устройство. Проведи образец через свои файлы и проверь, чему он соответствует. – Джоли засунула камешек в специальное отверстие.

Компьютер замигал:

– СУЩЕСТВУЕТ ПЯТНАДЦАТИПРОЦЕНТНАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧТО В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИДЕСЯТИ ЛЕТ МУШКА ПРЕВРАТИТСЯ ВО ВСЕЯДНОЕ СУЩЕСТВО. МАТУШКЕ-ПРИРОДЕ ТАКОЙ ПОВОРОТ СОБЫТИЙ СОВСЕМ НЕ ПОНРАВИТСЯ.

– Уж можешь не сомневаться! Какого вреда следует ждать?

– ТУТ МНОГОЕ ЗАВИСИТ ОТ ТОПЛИВА. К ТОМУ ВРЕМЕНИ ОСТАНЕТСЯ СОВСЕМ НЕМНОГО СЫРОЙ НЕФТИ, НО, ЕСЛИ МУШКА НАЧНЕТ ПОЕДАТЬ СИНТЕТИЧЕСКУЮ, МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ НАСТОЯЩАЯ КАТАСТРОФА. БУДЕТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО ИЗМЕНИТЬ СИТУАЦИЮ, КОГДА МУТАЦИЯ УЖЕ ПРОИЗОЙДЕТ.

– Иными словами, смертные снова играют в рулетку?

– СОГЛАСЕН С ТОБОЙ, ВОЛШЕБНИЦА.

Джоли вздохнула. Иногда царство смертных ужасно усложняло им жизнь. Впрочем, с этими проблемами будет разбираться Гея: она в силах сделать так, что все мушки погибнут еще прежде, чем начнется мутация. Смертные станут говорить о поразительной неудаче, не понимая, что Гея спасла человечество от куда более серьезных неприятностей.

– Второй вопрос: где сейчас находится ребенок по имени Гавейн-младший, известный также как Гэв Второй, который умер десять смертных дней назад?

– Нокс.

– Что?

– РЕБЕНКА ЗАБРАЛА НОКС, ВОПЛОЩЕНИЕ НОЧИ.

– О Боже! – выдохнула Джоли.

Она не ожидала такого поворота событий. Обычно дети оставались в Детском Манеже Чистилища, потому что проходило некоторое время, прежде чем они учились действовать самостоятельно.

– Зачем Нокс понадобился ребенок?

– НОКС НЕ ПОДЕЛИЛАСЬ СВОИМИ НАМЕРЕНИЯМИ С ДАННОЙ МАШИНОЙ.

Конечно, нет! Нокс мало с кем обсуждает свои дела. Ей известны все тайны мира, но она оставляет их при себе.

– Есть какие-нибудь предположения?

– ГИПОТЕЗА: РЕБЕНОК, О КОТОРОМ ИДЕТ РЕЧЬ, ВНУК ТОЙ, КОГО ЛЮБИТ САТАНА, ПОЭТОМУ К НЕМУ И ПРОЯВЛЕН ИНТЕРЕС. НОКС, ВОЗМОЖНО, ДЕРЖИТ ЕГО У СЕБЯ, ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В КАЧЕСТВЕ ИНСТРУМЕНТА ДАВЛЕНИЯ.

– Но Нокс не нуждается в рычагах! Она может навязать свою волю Сатане – или любой инкарнации-мужчине, стоит ей только пожелать. Я знаю, потому что люблю Сатану.

– СОГЛАСЕН. НЕУДАЧНАЯ ГИПОТЕЗА. МОТИВЫ НОКС НЕПОНЯТНЫ ПРОСТОЙ МАШИНЕ.

– И простому призраку, – со вздохом призналась Джоли. – Как добраться до Нокс?

– ЧЕРЕЗ ЦАРСТВО СНОВ – ЕСЛИ ЗАДАЧА ВООБЩЕ ИМЕЕТ РЕШЕНИЕ.

Этого Джоли боялась больше всего. Пустячное дело неожиданно превратилось в чрезвычайно сложную проблему.

Она вернулась к Гее; та уже была в Доме-Дереве.

– Ой, я забыла сказать…

– Я ее видела, – перебила Гея. – Новый призрак? Я не проявляю излишнего любопытства?

– Да, новый призрак, – согласилась Джоли. – Бедняжка покончила с собой после того, как потеряла ребенка. Я знала ее много лет и хотела помочь, вот и предложила немного поспать… чтобы она приобрела здоровый вид. Я понимала, что здесь ее никто не потревожит.

– Ты что-то скрываешь от меня, – заявила Гея.

– Да, скрываю. Если не возражаешь, я хотела бы сама отыскать выход из сложившейся ситуации.

– А ты можешь отложить решение этой проблемы на несколько часов?

– Конечно. Пусть поспит подольше, чтобы полностью прийти в себя. И… – тут Джоли заколебалась.

– Тебе нужно еще кое-что выяснить, прежде чем она проснется, – улыбнулась Гея.

– Верно. На самом деле я подумала, что мой муж…

Джоли не закончила, как и полагалось по их договору.

Муж Джоли являлся нынешним воплощением Зла, и ему противостояли все остальные инкарнации. Смерть Джоли расторгла их брак, а он позднее снова женился, поэтому у нее не осталось на него никаких прав. Однако она по-прежнему его так называла. По правде говоря, существовало соглашение, которое устраивало всех, – Гея и Сатана являлись мужем и женой. С точки зрения закона дело обстояло несколько иначе, поскольку их брак так и не был зарегистрирован, но они любили друг друга и оставались вместе уже более двадцати лет.

Поскольку Джоли не имела никакого отношения к злу, проникнуть в Ад самостоятельно ей не удавалось. А Гея, обладавшая могуществом инкарнации, могла свободно навещать супруга, но не делала этого, опасаясь возникновения конфликта сторон. Обе женщины его любили, а воплощение Зла любил и Гею, и Джоли, но по отдельности осуществить свои желания они были не в силах. Так и родился молчаливый компромисс.

– Когда мы закончим, спроси у него, – предложила Гея, – а я временно исчезну.

– Спасибо тебе, Орб, – с благодарностью ответила Джоли.

Она пользовалась смертным именем Геи, только когда бывала растрогана.

Джоли не могла сказать, что, проявив понимание и щедрость, Гея вдобавок избавила себя от боли, потому что Орлин была ее дочерью. Орб забеременела до того, как стала инкарнацией. А потом совершенно сознательно отказалась следить за судьбой своего ребенка, чтобы личные мотивы не повлияли на принятие решений.

Она не просила Джоли присматривать за дочерью, это сделал Сатана. Джоли выполнила его просьбу и в результате познакомилась с Орлин. Примерно тогда же у Джоли появилось множество других знакомых, не говоря уже о программе наблюдения за кандидатами в инкарнации, поэтому Орб и не могла догадаться, что умерла именно Орлин. Если у Геи и возникли подозрения, когда она увидела спящую женщину, так сильно похожую на себя, она промолчала. Придет время, и Джоли ей расскажет.

Но если Гея не желала ничего знать о своей дочери, Сатана относился к этому вопросу совершенно иначе. Орлин была ребенком женщины, которую он любил, и он проявлял к ней интерес. Джоли не сомневалась, что, когда потребуется помощь или совет, она может без колебаний к нему обратиться. Иногда очень удобно не иметь этических ограничений.

– Через восемь часов у меня несколько важных встреч, – сказала Гея.

– Я позабочусь о том, чтобы ты вернулась вовремя, – обещала Джоли.

Потом Джоли вошла в Гею, соединив свое призрачное существо с плотью воплощения. Она могла так поступить, только получив разрешение живой личности и только при активном участии инкарнации. Обмен произошел. Гея превратилась в душу, а Джоли обрела тело. И подошла к зеркалу.

Ее черты мгновенно изменились, теперь она смотрела на свое собственное отражение. Джоли словно вернулась на много веков назад. Длинная крестьянская юбка и простая блузка, малопривлекательные сами по себе, придавали очарование прекрасным пропорциям юного тела. Она снова стала живой и семнадцатилетней.

Джоли воспользовалась одним из свойств Геи: протянула руку, ухватилась за невидимый уголок страницы реальности и перевернула его. И оказалась на следующей странице – в Аду. Тело ее госпожи служило более чем достаточной защитой; во всем пространстве нет места, куда Гея не сумела бы попасть.

Она стояла перед массивным письменным столом, за которым восседала мрачная фигура.

– Привет, Ассаргадон!

– Привет, Джоли, – ответил древний царь. – Иди в коттедж; Он скоро к тебе присоединится.

Она кивнула. Все в Аду знали, какие отношения связывают их с Сатаной; никто здесь ее не потревожит, и не только потому, что им известно, чье тело она занимает. Любовница Сатаны находится под его защитой; горе тому демону, кто посмеет ее обидеть! К тому же Джоли была единственной доброй душой, которую они могли здесь встретить, поэтому она представляла немалый интерес.

Джоли глубоко сожалела, что умерла молодой, в некотором смысле ей пришлось умереть во второй раз, когда Пэрри (именно под таким именем она знала его при жизни) соблазнила демонесса Лила, а Джоли, оказавшись в присутствии Зла, была бессильна.

Теперь же, находясь под защитой Геи, она без проблем входила в страшное царство. На самом деле зло оказалось совсем не таким, каким она его себе представляла. В Аду наказывали за его проявления, а это совсем другое дело. Главная цель Сатаны заключалась в очищении несовершенных душ, чтобы они могли отправиться в Рай, и, следовательно, сама по себе Преисподняя не являлась злом. Именно поэтому ее бывший муж, несомненно хороший человек, сумел занять должность Сатаны.

Джоли направилась к коттеджу. Она могла бы перенестись туда, но предпочла не торопиться и поглазеть по сторонам. В этом районе Ада никого не мучили, вероятно, совершенно сознательно. Она находилась в огромном зале, окруженном пламенными пологами; со всех сторон куда-то спешили по своим делам демоны-исполнители. По приказу Сатаны Ассаргадон исполнял роль главного администратора в течение десятилетий или даже веков – Джоли так и не собралась выяснить наверняка – и все устроил здесь так, чтобы зал напоминал мрачное, инфернальное место. Однако помещение лишь поражало своей грандиозностью.

Коттедж представлял собой современный дом со всеми удобствами. Как только за вами закрывалась дверь, вы ни за что в жизни не догадались бы, что покинули царство смертных. Джоли и Орб это нравилось.

Джоли вошла и присела на застланную плюшевым покрывалом кровать.

«Почему, – спросила она себя, – для мужчин любая связь обязательно оказывается сексуальной?»

Она не отказалась бы просто прийти сюда и поболтать с Сатаной о старых временах и о новых; ей ничего больше не требовалось – его присутствие и пара поцелуев. Увы, мужчина устроен иначе. Он не сможет вести нормальный разговор до тех пор, пока они не будут близки. Благодаря могуществу инкарнации, опыту и порывам любви ей удавалось удовлетворять его потребности. У них они разные, но Джоли всегда получала удовольствие от встреч с Сатаной.

И вот он появился – двадцатипятилетний и еще более красивый, чем при жизни. Став инкарнацией, Пэрри выбрал именно этот возраст; когда Джоли умерла, ему едва исполнилось восемнадцать. За долгие столетия он обрел опыт и уверенность в себе. Джоли была вынуждена признать, что демонесса Лила оказала на него положительное влияние, превратив в великолепного мужчину – как внешне, так и внутренне.

– О, Джоли! – То, как он произнес эти слова, заставило кровь Джоли бежать быстрее.

Он сел рядом с ней, обнял ее за плечи и притянул к себе для поцелуя. Сердце Джоли, как и всегда, устремилось к нему навстречу.

«Этот человек обладает магией», – подумала Орб, разделявшая чувства Джоли.

Внешне они соблюдали свой молчаливый уговор, но обе любили Пэрри, обеих волновали его прикосновения. Они забыли о своем интересе к несексуальным аспектам отношений полов, и очень скоро Джоли и Орб охватила радость от проникновения, а потом и кульминации, причем их восторг был не меньшим, чем у Сатаны. Да, когда секс соединяет любящих, он приносит радость.

– Теперь я сожалею только об одном, – сказал он, когда они лежали рядом и отдыхали. – У нас никогда не будет детей.

Его слова напомнили Джоли об Орлин.

– Я хочу кое о чем тебя попросить, Пэрри.

В тот же самый миг она ощутила, как Орб покидает ее, давая подруге возможность остаться с Сатаной наедине. Теперь Джоли могла говорить свободно. Гея ничего не услышит.

– Все что угодно, любовь моя, – ответил он, целуя ее руку.

– Орлин умерла, и я должна ей помочь. Она…

– Орлин? – резко переспросил он, вспомнив имя.

Тут Джоли не выдержала и расплакалась. Она так долго сдерживала слезы – сначала помогала душе Орлин, а потом выполняла поручение Геи, изо всех сил стараясь утаить от нее свои чувства.

Пэрри крепко обнял ее. И тоже задрожал, ему передалось горе Джоли.

Запинаясь, она поведала ему о событиях, предшествовавших самоубийству Орлин, и о своей решимости отправиться вместе с ней на поиски ребенка. Джоли стало немного легче после того, как она поделилась своим горем с человеком, который все понимал. Пэрри тоже любил Орлин – свою приемную дочь. Джоли ничего не скрыла от Сатаны.

– Похоже, Гэва Второго забрала Нокс, – сказала в заключение Джоли. – Я должна найти способ добраться до воплощения Ночи.

– Я встречался с Нокс, только она могла излечить меня от страсти к демонессе. Я не осмеливаюсь приблизиться к ней, потому что она может отнять меня у тебя. – Он говорил совсем не как инкарнация, сейчас он предпочитал быть Пэрри. – Я дам тебе совет. Ищи ее в той части хаоса, куда отправляется Клото за материалом для своей пряжи, но сверни немного в сторону перед тем, как хаос станет полным. Если заблудишься, позови на помощь; там есть тот, кто тебе ответит.

– Ну а если мы не найдем Нокс?

– Вы встретитесь с ней только в том случае, если она того захочет. А если нет – вы бессильны. Однако я полагаю, что она разрешит вам приблизиться.

– Компьютер Чистилища предположил, что она собирается использовать малыша, чтобы оказывать на тебя давление.

– Нокс не нуждается в дополнительных средствах! Я одна из самых сильных инкарнаций, однако существую только благодаря терпимости Нокс – как и все остальные. Она появилась гораздо раньше нас и может в любой момент сорвать все наши планы.

– Но днем у нее нет власти! Она владычица ночи!

– Нокс в состоянии влиять на нас самыми хитрыми способами. Впрочем, до сих пор она не пользовалась своей властью. Ведь в каждом есть ночь. Она понимает нас гораздо лучше, чем мы понимаем ее.

Слова Пэрри не слишком обрадовали Джоли.

– Как ты думаешь, она случайно выбрала сына Орлин?

– Едва ли. У нее есть цель; может быть, она объяснит тебе, если ты до нее доберешься. Возможно, она забрала ребенка именно затем, чтобы ты ее навестила.

– Значит, мы скорее всего ее найдем, но вряд ли будем удовлетворены результатами визита, – сказала в заключение Джоли.

– Опасаюсь, что так. И все же необходимо попробовать.

– Да, иного выхода у нас нет.

– Ты говорила Орб?

– Нет.

– Думаю, ты поступила правильно, во всяком случае сейчас. Если Нокс не преследует злых целей – а у нее нет никаких на это причин, – лучше сначала с ней поговорить.

– Надеюсь, ты прав. О, Пэрри, я ни разу не видела ребенка, но мне так жаль Орлин! Как плохо, что я перестала наблюдать за ней…

– Только Судьба могла знать – а она, боюсь, тоже не следила за Орлин.

Лахесис, средний аспект Судьбы, была матерью Орб и бабушкой Орлин. Она выполняла свою работу так, как считала правильным, однако не стала бы зря приносить свою внучку в жертву. Если бы возникла такая необходимость, она посоветовалась бы с другими инкарнациями, чтобы найти иное решение проблемы. Нет, похоже, только Нокс знает о том, как повернулись события в жизни Орлин.

– Я должна идти, – сказала Джоли. – У Геи назначена встреча, а я…

– А ты хочешь довести дело до конца, – закончил за нее Пэрри. – Действуй и постарайся держать меня в курсе. Надеюсь, нас не ждут серьезные и неприятные неожиданности.

Джоли тоже на это надеялась, но боялась, что проблемы только начались. Она поцеловала его на прощание, оделась, перевернула страницу – и сразу оказалась в Доме-Дереве.

Гея вернулась в свое тело.

– У тебя все в порядке? – с улыбкой спросила она.

– Возможны осложнения, – серьезно проговорила Джоли. – Ты не освободишь меня на время от текущих обязанностей?

– Как пожелаешь. Должна ли я что-нибудь знать, на случай если твоя отлучка затянется?

Джоли задумалась. Она не хотела раскрывать свой секрет, однако Гею следует поставить в известность, куда она направляется.

– Боюсь, нам придется навестить Нокс.

Гея внимательно посмотрела на нее. Потом, не сказав ни слова, перевернула страницу и исчезла, оставив Джоли с призраком Орлин.

Орлин выглядела гораздо лучше; пока она спала, шел процесс восстановления. Конечно, Дерево ускоряло выздоровление; здесь, в Доме Геи, силы Природы действовали особенно эффективно. Скоро Орлин будет готова отправиться в путешествие – если к таким испытаниям вообще можно быть готовым.

Джоли взяла кресло, устроилась в нем поудобнее и позволила себе задремать. Она проснется сразу вслед за Орлин, все ей расскажет… а дальше им предстоят серьезные испытания. Тайна уже начала беспокоить Джоли; ничего подобного не случалось с тех самых пор, как она присоединилась к Гее.

Неужели это и есть повод, из которого развернется соперничество между Богом и Сатаной за владычество в царстве смертных? Она любила Пэрри, но прекрасно понимала, что в своем обличье инкарнации он попытается завладеть всей полнотой власти, если у него появится такая возможность. Однако и подобный вариант представлялся ей маловероятным, поскольку Нокс никогда раньше не принимала участия в вечной борьбе Добра и Зла.

Нет, создавалось впечатление, что Нокс впутала их в некий заговор, который волнует только воплощение Ночи и является тайной для всех, кроме нее. Если им повезет, загадка окажется вполне безобидной, и выяснится, что Нокс просто решила немного поразвлечься. Кто знает, от чего она получает удовольствие?

Впрочем, Джоли не слишком верила в такую удачу. Она спала плохо, ей так и не удалось по-настоящему расслабиться. Физически призрак не нуждается в сне, но эмоционально ей бы не мешало хотя бы ненадолго забыться!

2. НОКС

– Значит, нам придется пройти через пустоту, чтобы отыскать Нокс, – проговорила Джоли. – Получается, что только так мы сможем добраться до твоего ребенка.

– В таком случае я немедленно туда отправляюсь! – обрадовавшись, воскликнула Орлин. Сейчас она была так же хороша собой, как и во времена своей смертной жизни, хотя горе и беспокойство о сыне немного приглушили яркие краски. – Джоли, я так благодарна тебе за поддержку и помощь в поисках; ты дала мне надежду.

– Мы отправимся туда вместе, – поправила ее Джоли. – Я не пущу тебя одну в такое опасное место.

– Ты и так сделала для меня слишком много, подружка. Возвращайся к своим прерванным делам.

– Мои наблюдения в данный момент не требуют пристального внимания; твое дело гораздо важнее.

– Для меня – несомненно, но тебя оно не касается. Я не стану…

– Орлин, это меня касается, – твердо перебила ее Джоли. – Я за тобой присматривала и не справилась со своим заданием… ты умерла.

– Я совершила самоубийство!

– Потому что заболел и умер твой ребенок – из-за того, что его генетический код был изменен; твой муж-призрак попросил Гею оказать ему услугу, не подумав о последствиях. Я компаньонка Геи; если бы я не отвлеклась на другие проблемы, я могла бы ее предупредить, и Гэв Второй не пострадал бы. Я виновата.

Однако не только по этой причине Джоли мучили угрызения совести: ведь несчастье произошло с дочерью Геи! Разве сможет она когда-нибудь оправдаться? Джоли с ужасом думала о том неизбежном моменте, когда ей придется сказать все Гее.

Орлин смотрела на нее, но ничего не говорила.

Они покинули Дерево вместе.

На границе Чистилища был вход в Пустоту, тот самый, которым пользовалась Клото, когда пополняла запас пряжи жизни. Джоли и Орлин шли по широкой дороге, вскоре превратившейся в тропинку в густом лесу. Огромные деревья росли так близко друг к другу, что казалось, будто спустились сумерки. Кривые, словно перекошенные невыносимой болью стволы напоминали уродливые лица, угрожающе уставившиеся на незваных гостей. Даже Джоли, которая уже давно привыкла к Чистилищу и другим аспектам Загробной жизни, стало не по себе. Какое же впечатление все это должно производить на Орлин?!

Деревьев становилось все больше, их корни, похожие на скрюченные когти, выползали на тропинку. Неожиданно впереди возник толстый ствол; подруги с трудом обошли его, но тут же дорогу им преградил другой. Прошло совсем немного времени, и путникам почудилось, что они блуждают в лабиринте из черных, гигантских колонн, они не видели ни тропинки, ни того, что лежало впереди. К счастью, Джоли всегда могла вернуться в свой дом – каплю крови

– в независимости от того, где перед этим находилась. Если возникнет необходимость, она возьмет Орлин покрепче за руку и поведет ее за собой.

Постепенно деревья стали другими. Возникло ощущение, будто они родились совсем в ином царстве, таких в обычной природе не встретишь. Листья строгой геометрической формы… овалы, круги, квадраты, шестиугольники, точно нарисованные по линейке или при помощи циркуля. Льющийся откуда-то сверху свет проникал сквозь кроны деревьев, отражаясь от зеркальных поверхностей и преломляясь, будто сквозь сотни диапозитивов. Джоли и Орлин шли по волшебному лесу, окруженные ярким, восхитительным и одновременно пугающим сиянием.

Деревья отступили, подруги снова выбрались на хорошо различимую тропинку и вскоре вышли на развилку. Одна дорога вела к необычным деревьям

– какие-то из них с коричневыми листьями плавали в воздухе зелеными корнями вверх; другая заканчивалась у подножия горы. Возможно, они, в конце концов, сходились в одном и том же месте, потому что обе казались таинственными и загадочными, но туда ли, куда хотели, попали путницы?

Женщины переглянулись.

– Боюсь, мои знания остались на границе леса, – сказала Джоли. – Я никогда здесь не бывала. И не имею ни малейшего представления о том, что следует делать дальше.

– Видишь, по одной тропинке ходили чаще, чем по другой? – показала Орлин. – Как ты думаешь, это имеет значение?

Наконец-то к новому призраку возвращается острота ума!

– Насколько мне известно, Клото, самый молодой аспект Судьбы, приходит сюда каждый месяц, чтобы пополнить запас материала для нитей жизни. Она наверняка пользуется одной и той же тропинкой.

– А Клото встречается с Нокс?

– Вряд ли.

– В таком случае, наверное, нам нужна та дорожка, что менее исхожена.

Джоли пожала плечами. Ей нечего было возразить.

Они выбрали тропинку, по которой почти никто не ходил, и вскоре вышли к огромной горе. Ее вершина терялась где-то в облаках, а основание, казалось, уходило глубоко в землю, словно она не имела никакого естественного происхождения, а являлась чуждым объектом, установленным тут по чьей-то воле.

– Какой странный пейзаж, – заметила Орлин.

– Ты только сейчас заметила? – рассмеялась Джоли. – Мы с тобой находимся на границе Пустоты, где рушатся законы реальности!

– Нет, я не о том. До сих пор нам встречались лишь диковинные деревья, а сейчас… я не знаю.

Джоли пришлось согласиться. Теперь странность окружающего пейзажа перестала быть количественной – произошел переход на другую, качественную ступень. Необычные деревья удивляли, но не более того. А здесь возникало ощущение чего-то невидимого, скрытого, едва уловимого.

– Похоже, это как-то связано с горой.

Когда женщины добрались до подножия горы, оказалось, что она и в самом деле будто специально тут установлена. Между тем местом, где стояли Орлин и Джоли, и склоном виднелась узкая брешь, уходившая далеко вниз, в темноту. Гора напоминала драгоценность, брошенную здесь и чуть уменьшившуюся в размере; если никто ничего с ней не сделает, со временем она упадет в пропасть и навсегда будет утеряна. Но сейчас она покоилась на своем основании, и Орлин с Джоли поняли, что должны на нее взобраться. Тропинка подвела их к бреши, а дальше уходила в гору, будто никакого препятствия на ее пути не было.

– Нокс там? – подняв голову, спросила Орлин.

Джоли задумалась.

– Когда Гея занята или хочет подчеркнуть важность какого-нибудь дела, она создает трудности для тех, кто собирается посетить ее резиденцию. Даже другие инкарнации не могут войти в ее царство, если она того не желает. Насколько мне известно, Нокс самая скрытная из всех инкарнаций; вполне вероятно, таким способом она пытается помешать нежелательным гостям проникнуть на ее территорию. Если так, значит, мы на верном пути.

Орлин нахмурилась. Но даже сейчас она выглядела привлекательнее, чем когда горевала о своем ребенке. Необходимость преодолевать возникшие трудности отвлекала ее от мрачных мыслей, и это было хорошо.

– В таком случае пошли.

Они перешагнули через брешь и оказались на склоне. Необычное ощущение мгновенно усилилось; следовательно, гора и в самом деле имеет сверхъестественное происхождение! Она вибрировала, просыпалась, но не казалась живой, будто включилась хитроумная машина. Неожиданно Джоли усомнилась в том, что ей, несмотря на ее призрачное состояние, здесь не грозит никакая опасность; наверное тот, кто управляет необычным механизмом, в состоянии так же легко пленить ее дух, как и физическое тело, обладай она им.

Орлин тоже колебалась.

– Что-то здесь такое… – проговорила она. – Я чувствую силу, которой не доверяю.

– Возможно, ты ощущаешь силу инкарнации, – предположила Джоли. – Иногда Гея появляется в царстве смертных в своем физическом обличье, и смертный, увидевший ее, испытывает самое настоящее потрясение и ужас от одного присутствия Матери-Природы. Очень похоже. Если гора принадлежит Нокс, то она знает о нашем появлении, и, следовательно, мы находимся в ее власти.

– Она хочет, чтобы мы отказались от нашей затеи?

– Думаю, если бы хотела, она бы спрятала от нас гору или сделала так, что мы не смогли бы пройти по тропе. Нет, я подозреваю, она просто нас предупреждает: мы вошли на ее территорию и должны подчиняться ее правилам. Нокс позволит нам идти дальше, если сочтет нужным.

Орлин взглянула вверх на склон горы.

– Ты сказала, что Нокс – воплощение Ночи, но там светло.

– Должна признаться, я не понимаю, что это значит. Впрочем, не сомневайся – прежде чем мы до нее доберемся, мы обязательно погрузимся во мрак.

– Надеюсь, он будет только физическим.

И тут Орлин кое-что заметила на тропинке – похожий на палку предмет, воткнутый вертикально в землю. Очень необычный; верхняя часть его напоминала ручку.

Джоли наклонилась, потянулась, и ее рука прошла насквозь.

– Иллюзия! – воскликнула она.

В каком-то смысле все тут было ненастоящим, включая и их самих, однако до сих пор предметы взаимодействовали между собой, точно имели физическую структуру, до сих пор выполнялись определенные правила. Джоли совсем не обрадовала перспектива сражаться с наслоением иллюзий.

– Ты хочешь сказать, что она не реальна? – спросила Орлин и попыталась прикоснуться к палке. Подобные вещи еще не перестали ее удивлять.

– Она реальна, только находится не в этой плоскости, а на другом уровне существования, – начала объяснять Джоли. – Уровней существования бесконечное количество, инкарнации создают их в зависимости от собственных потребностей. Мы, призраки, находимся на одной плоскости и здесь кажемся вполне реальными, а на Земле дело обстоит иначе. Видимо, тут приложила руку Нокс.

Орлин дотронулась до палки.

– Настоящая! – вскричала девушка. Ее пальцы сомкнулись на ручке, и она вытащила палку из земли. – Посох!

– Волшебный посох! – согласилась с ней Джоли, которая еще раз попробовала прикоснуться к палке и снова потерпела поражение. – Только ты можешь взять его в руки!

– Что же мне с ним делать? Я ничего не знаю про волшебство!

– По-видимому, посох оставлен специально для тебя. Наверное, таким образом Нокс показывает, что ты должна идти дальше. Или посох поможет нам преодолеть какое-нибудь препятствие.

– Иными словами, я взмахну им, и возникнет волшебство? – Орлин для пробы помахала посохом в воздухе.

– Возможно, тебе придется воззвать к его магическим качествам, – предположила Джоли. – Однако с магией лучше не играть. Держи посох при себе. Воспользуешься им в случае нужды.

Орлин кивнула:

– Я обладаю магией, только она не имеет никакого отношения к неодушевленным предметам. Я не знаю, что несет в себе посох – добро, зло, или он нейтрален. Но думаю, будет полнейшей глупостью оставить его, не выяснив, на что он годится.

– Точно, – сказала Джоли. – Очевидно, Нокс что-то для тебя придумала.

Это свидетельство внимания Нокс ее несколько успокоило, но не до конца; если воплощение Ночи за ними наблюдает и хочет, чтобы они шли дальше, зачем такая таинственность?

Орлин и Джоли зашагали вперед и вверх по тропинке. Здесь обе казались живыми и самыми настоящими, потому что неподалеку проходила граница Чистилища, однако они не испытывали голода и не уставали так, как уставали бы смертные. Подруги быстро шли по тропинке, спиралью поднимавшейся к вершине. Возможно, если бы они двинулись прямо по склону, им бы быстрее удалось добраться до цели, но он весь зарос колючим кустарником, повсюду встречались разбросанные тут и там камни и крутые подъемы.

На обеих женщинах были надеты легкие блузки и юбки, на ногах удобные тапочки, ни та, ни другая не имели ни малейшего представления о том, какие препятствия им придется преодолеть на пути к Нокс. Пока проблем у них не возникало. Джоли рассчитывала, что сумеет обеспечить себя и свою спутницу при помощи волшебства любой одеждой, которая им понадобится, поскольку магия, которой она овладела при жизни, осталась с ней и после смерти. Однако, когда она попыталась наколдовать для себя и Орлин более надежные туфли, у нее ничего не получилось; складывалось впечатление, что Нокс запретила использование магии в своем царстве. Только она сама имела на нее право.

Орлин остановилась, прислушалась:

– Какие необычные звуки!

Джоли напряглась. Издалека доносилось едва различимое жужжание, которое постепенно становилось все громче.

– Пчелы?

– Разве в Загробной жизни есть пчелы?

– Никогда ничего подобного не слышала. Пчелы и большинство остальных существ имеют свою собственную Загробную жизнь, и та крайне редко пересекается с нашей. Впрочем, не исключено, что мы как раз оказались на таком перекрестке. Если стоять совершенно неподвижно, может быть, они пролетят мимо, не причинив нам вреда. Нортон любил дикую природу и показал мне, как она прекрасна.

В жизни Нортон был отцом ее ребенка, человеком, которого она любила. Он появился в комнате, где Орлин совершила самоубийство, когда Джоли вывела душу Орлин из тела. Джоли молчала, чтобы не пробуждать печальных воспоминаний.

Шум нарастал, превратился в треск. Совсем не похоже на пчел!

И вот они уже увидели тучу прыгающих, мечущихся существ, которые падали сверху. Казалось, их многие тысячи.

– Саранча! – воскликнула Орлин. – Я думала, их давным-давно уничтожили!

– Здесь действуют другие законы, – напомнила Джоли. – Полагаю, нам лучше спрятаться.

– Но ведь саранча питается растениями!

– На Земле. – Джоли направилась к кустам, растущим у тропинки.

Орлин поколебалась несколько мгновений, а затем последовала за ней как раз в тот момент, когда появились первые насекомые. Они опустились на тропинку и принялись пожирать листья и кусты, которые моментально исчезли. И вот саранча уже подобралась к Джоли и начала вгрызаться в ее одежду.

– Убирайтесь! – отчаянно кричала она. – Убирайтесь! Прочь!

Она не могла заставить себя дотронуться до них, но еще противнее ей были их прикосновения. Джоли слышала, как рядом в кустах кричит Орлин.

Саранча принялась кусать тело. Джоли взвизгнула, ее вопль подхватила Орлин. Обе выскочили из кустов, размахивая руками и отбиваясь от отвратительных существ. Саранча не отставала, продолжая свои атаки; мерзкие твари цеплялись к ногам, растоптать их было так же легко, как и отбросить в сторону. С неба спустилась новая туча саранчи, словно плащом окутав женщин.

– Посох! – крикнула Джоли. – Воспользуйся посохом!

– Я заклинаю вас! – дико размахивая посохом, завопила Орлин.

На его конце образовалось темное облако, которое начало быстро распространяться, накрыло Орлин и саранчу, а затем и Джоли. Подруги погрузились в ночь, самую настоящую, со звездами.

Пространство вывернулось наизнанку. Джоли почувствовала, будто ее завертело, закрутило, перевернуло… но она не испытывала никакой боли, только легкое головокружение. Укусы прекратились. Саранча исчезла. По-видимому, насекомые не перенесли изменения силы тяжести.

Черное облако растаяло. Снова засиял свет, проникший сквозь толстый слой расступающегося мрака.

Джоли обнаружила, что по-прежнему находится на склоне, – но гора изменилась, стала какой-то чужой. Нет, не гора – впадина размером с гору! Женщины очутились на склоне конической ямы. Однако, как ни странно, на дне не было темно; самыми темными оказались края.

Края? Джоли посмотрела вверх – и увидела огромный купол. Значит, не яма, а закрытая пещера!

Стоящая рядом с ней Орлин так же удивленно оглядывалась по сторонам.

– Словно внутренности огромного бриллианта! – сказала она.

Джоли с ней согласилась – в целом конструкция напоминала изысканно ограненную драгоценность. Интересно, как они сюда попали?

И снова Орлин первой нашла ответ.

– Черное облако… перенесло нас внутрь горы! Мы оказались в горе!

– Да, только она стоит вверх ногами! – заявила Джоли. – Узкая у основания и широкая…

– Не она, мы! – сказала Орлин. – Мы поднимались к вершине; а теперь спускаемся к вершине. Мы инвертированы – какая-то сила вывернула нас наизнанку и поставила вверх ногами.

Действительно, складывалось впечатление, что именно так все и произошло.

– Впечатляющее волшебство, – заявила Джоли. – Посох спас нас от саранчи, отправив внутрь горы, и мерзкие твари не смогли последовать за нами.

– Ну, ты же сама велела мне использовать его в случае необходимости!

Орлин и Джоли принялись разглядывать друг друга. Их одежда порвалась, однако серьезно не пострадала. Тут и там на коже виднелись царапины, но опасных ран они не получили. За несколько секунд саранча не причинила женщинам значительного вреда.

– Как ты думаешь, посох вернет нас назад, на внешнюю поверхность? – спросила Орлин.

– Похоже, что да. Впрочем, возможно, нам следует сначала немного спуститься к вершине горы, а затем выбраться наружу. Таким образом, мы избежим опасности и сохраним силы.

Орлин согласно кивнула. Они двинулись в путь по той же самой тропинке, только с другого, чуть приподнятого конца. Все очертания здесь казались точно такими же, как и на внешней части горы, за исключением травы, кустов и деревьев. Скалы тут были ямами, а впадины, наоборот, холмами. С точки зрения общей картины поверхность оказалась достаточно ровной, но при ближайшем рассмотрении отличалась достаточным разнообразием.

Джоли не могла не восхититься тем, с какой удивительной точностью произведена инверсия.

Орлин представляла себе гору в виде раковины с внешней и внутренней поверхностями; она думала, что посох позволил им проникнуть сквозь оболочку. Но сооружение такой формы не должно быть одинаковым снаружи и изнутри и вряд ли таковым на самом деле является. По правде говоря, существование подобной конструкции, в таком масштабе, невозможно; тонкая пленка, повторяющая очертания горы, должна быстро порваться, если только ее надежно не закрепить с одной или с другой стороны. Здесь об этом не было и речи.

– Как-то тут все странно, – промолвила Орлин. – Я совсем не уверена, что мы находимся внутри пустой горы; мне кажется, мы стали ее частью.

– Тогда мы бы в ней застряли! – рассмеявшись, ответила Джоли.

– Нет, каким-то образом мы реагируем на скалы и землю – постоянные мертвые составляющие – словно они воздух, в то время как воздух для нас сейчас превратился в скалу. Сила тяготения тоже оказалась реверсированной; мы пытаемся свалиться с поверхности планеты, а воздух нас держит. В нормальной жизни мы стремимся попасть в центр планеты, но нам мешает земля.

– Учти, – напомнила ей Джоли, – мы находимся на границе Чистилища, которое не имеет никакого отношения к Земле. Его можно представить себе в виде двумерной плоскости, расположенной где-то между землей и бесконечностью. Мы кажемся здесь живыми и реальными, потому что наше призрачное состояние имеет определение; это иллюзия, поскольку мы не обладаем трехмерными характеристиками.

– Ой, я совсем забыла! Я по-прежнему думаю, как смертная. Иногда очень трудно поверить, что я действительно умерла.

– Умерло твое тело, а душа продолжает жить. Но ты помогла мне найти ответ на мучивший меня вопрос. Я считала, будто огромное строение, похожее на бриллиант, должно рухнуть – ведь его ничто не поддерживает; но, естественно, я тоже рассматривала его как смертная. Здесь действуют правила Чистилища и иллюзий; эту конструкцию создала Нокс, так что нет смысла пытаться ее понять.

– Значит, дело в том, что мы стали реальными, потому что – Нокс определяет правила взаимодействия – вот как обстоят дела. Мир грез.

– Да, возможно, ты права.

Джоли посмотрела на Орлин. Что-то вызывало в ней беспокойство, но она не понимала, что именно. Ей показалось, будто Орлин стала какой-то другой. Видимо, дело в изменившейся обстановке.

Женщины продолжали идти вниз, однако вскоре натолкнулись на новое препятствие. Земля у них под ногами вдруг начала содрогаться.

Они встревожились, принялись оглядываться по сторонам и заметили вдали какое-то движение. Что-то там шевелилось, скользило, точно потоки воды, распространялось в разные стороны, направляясь прямо к ним.

– Лавина! – вскричала Джоли. – Снежный обвал или что-то похожее.

– Может быть, вода? – спросила Орлин, внимательно вглядываясь в несущееся к ним вещество, которое искрилось в лучах света.

– Воды мы тут раньше не видели, – ответила Джоли. – Но течет оно очень похоже.

И вот у их ног начала собираться тончайшая пыль, и, судя по звуку, ее было очень много.

– Это не вода, – сказала Орлин, наклонившись, чтобы взять немного вещества. – Пыль или… Ой! Колется!

– Стекло! – сообразила Джоли. – Размельченное стекло! Или бриллиантовая пыль! Не вдыхай!

Орлин быстро высыпала на землю то, что было у нее на ладони.

– Слушай, Джоли, она же сейчас засыплет нас!

– Воспользуйся посохом! Нам нужно выбраться отсюда!

Орлин быстро вытащила посох и взмахнула им.

– Я заклинаю тебя!

Снова возникла черная туча и расползлась, как и в первый раз, окутав Орлин и Джоли. У обеих возникло головокружение.

А в следующее мгновение все прошло. Когда облако растаяло, Джоли увидела, что они вновь стоят на внешнем склоне холма, среди кустов, только выше того места, где на них напала саранча. Шагая вперед по внутренней поверхности горы, женщины продвинулись вперед и здесь.

Орлин осторожно потерла ладони.

– Стеклянная – или бриллиантовая – пыль исчезла, – проворчала она. – Жаль, у меня нет мешка, унесла бы с собой немного.

– Как хорошо! Похоже, то, что находится внутри, не может последовать за нами сюда – и наоборот. Посох действует только на нас двоих, по приказу Нокс.

– Наверное, – так же ворчливо согласилась Орлин.

Джоли взглянула на нее. Теперь она была уверена – подруга изменилась. Она говорила более низким голосом, а сама стала как-то крупнее, сильнее на вид. Что с ней происходит? Джоли решила пока промолчать, подождать, когда у нее появятся новые доказательства. Возможно, дело в необычной горе.

Они продолжали подъем, не покидая тропинки. Однако прошло совсем немного времени, и женщины столкнулись с новым препятствием. Гигантская птица, выше их обеих, с мускулистыми ногами и толстым, страшным клювом, шагала вниз по склону.

– Что это такое? – спросила озадаченная Орлин.

Джоли тоже удивилась:

– За последние годы я чем только не занималась. Похоже, нам довелось встретиться с большой хищной птицей, не умеющей летать и жившей в доисторические времена – кажется, диатрима [9].

– А она дружелюбная?

– Вряд ли. Эти птицы были свирепыми охотниками.

Орлин оглянулась по сторонам:

– Может быть, я смогу победить ее палкой.

– И не пытайся! Они бьют ногами в живот, стараясь выпустить внутренности своей жертве. Воспользуйся посохом!

Орлин немного поколебалась, затем вытащила посох. Когда птица бросилась в атаку, она прибегла к волшебству.

Раздался громкий, пронзительный клекот. Хищная тварь нырнула в окутавший их мрак. На несколько мгновений голова злобного чудовища возникла рядом с головой Джоли, клюв угрожающе потянулся к ее лицу, но Джоли уже погрузилась в черное облако. И почувствовала тошноту и головокружение.

И вот они снова оказались внутри горы, а громадная птица исчезла. Им стало ясно: посохом в состоянии воспользоваться лишь тот, для кого он предназначен. Прикоснуться или вызвать к жизни его волшебную силу могла только Орлин, а Джоли он позволял перемещаться с места на место. Иначе птица последовала бы за ними, потому что большая часть ее тела находилась внутри облака.

– Я собираюсь найти какое-нибудь оружие, – заявила Орлин. – Не хочу снова оказаться застигнутой врасплох.

Джоли с возмущением посмотрела на нее. Лицо девушки изменилось, красота куда-то пропала. Линия подбородка стала жестче, на нем появились тени. Неужели Орлин превращается в какое-то примитивное существо? Однако Джоли по-прежнему молчала, да и что она могла сказать?

К счастью, ничего подходящего под определение оружия Орлин найти не удалось.

– Проклятье! – выругалась она. – Когда пойдем назад, черт бы их всех побрал, я обязательно запасусь чем-нибудь стоящим!

Теперь она постоянно сквернословила. Раньше Джоли ничего подобного от Орлин, которая всегда отличалась мягкостью и женственностью, не слышала. Выходит, вместе с физическими изменениями трансформируется и ее личность. Неужели что-то похожее происходит и с самой Джоли? Она ничего не чувствовала, но, кажется, и Орлин не замечает в себе перемен. Очевидно, что это дело рук Нокс… Только зачем?

Они продолжали спускаться все ниже и ниже. Орлин быстро шагала впереди, а Джоли, едва поспевавшая за ней, пыталась разобраться в новой загадке, и на душе у нее было очень неспокойно. Она знала, что Нокс – воплощение Ночи, очень древняя богиня, госпожа тайн, грез и всего, что спрятано от глаз. Очевидно, она специально изобрела для них с Орлин особый сон. Для чего? Она вполне могла сделать так, что они никогда до нее не добрались бы, или, наоборот, предстать перед своими посетителями, прежде чем они отправятся ее искать. Зачем ей потребовалось воздвигать огромную гору в виде препятствия? С какой целью?

Может быть, она играет с ними в коварные игры? Пэрри, то есть Сатана, говорил о Нокс с определенной долей благоговения; похоже, у нее свой, особенный метод обращения с мужчинами, с которым никто не станет спорить. Может быть, инкарнация решила немного поразвлечься – от нечего делать – с двумя женщинами, посчитав невозможным ни соблазнить их, ни изгнать со своей территории? Если так, ее игры становятся жестокими.

Что-то снова начало происходить. Бриллиантовая пыль, от которой подруги спасались бегством в прошлый раз, исчезла, однако, по мере того как они спускались ниже и ниже, воздух становился все теплее. Джоли заметила, что Орлин вспотела, но шага не сбавила. Эта женщина теперь стала более мускулистой и сражалась с жарой, словно считала ее новым препятствием и вызовом собственной выносливости, демонстрируя всем своим видом, что не спасует перед трудностями. Видимо, ей такое поведение казалось естественным. Джоли предпочла бы никаких препятствий не преодолевать, но не видела другого выхода.

– Проклятье, какая жара! – заметила Орлин, вытирая лоб разодранной в клочья блузкой, которую она совершенно хладнокровно выдернула из-за пояса юбки. В результате ее грудь оказалась обнаженной.

Джоли пришла в смятение. У Орлин была великолепная полная грудь, не бросавшаяся в глаза лишь благодаря скромности девушки и ее консервативной манере одеваться. Джоли помогала ей выбирать одежду, когда она немного поправилась после истощения, до которого довела себя перед смертью. Ниоба считалась самой красивой женщиной своего поколения; ее дочь Орб была очень похожа на мать, а внучка Орлин обладала исключительно привлекательной внешностью. Сейчас же Джоли заметила, что лифчик Орлин почему-то странным образом съежился. И одновременно мышцы рук намного увеличились. У нее не осталось никаких сомнений – Орлин изменилась.

Вверху пронесся порыв ветра, возникший смерч затянул в себя пыль. Джоли, столько лет дружившая с Геей, сразу догадалась, что это такое: горячий атмосферный вихрь, часть механизма быстрого создания бури. Гея управляла стихиями и могла отправить ветер, дождь или засуху в любое место по своему выбору. Бесконтрольное использование инструментов погоды может привести к несчастным случаям и тяжелым последствиям, в особенности для тех, кто находится поблизости от эпицентра.

– Нужно поскорее отсюда выбираться! – сказала Джоли. – Мы ведь не хотим сгореть заживо.

– И что это за место такое? – задала Орлин риторический вопрос. – То одна чертова неприятность, то другая! Давай посмотрим, что там такое крутится! – Она бросилась вперед, прямо к вихрю.

– Подожди! – испуганно выкрикнула Джоли. – Там опасно!

На самом деле вихрь не стал дожидаться, когда подруги к нему приблизятся; он мчался прямо на них, ветры пронзительно выли. Орлин споткнулась, когда на нее налетел порыв ветра. Посох выпал из кармана и покатился по земле.

– Посох! – взвизгнула Джоли. – Хватай посох!

Орлин увидела его.

– Проклятье! – выругалась она, потянулась к посоху, схватила его. – Взываю к тебе!

Образовалось черное облако. Разъяренный ветер ничего не мог с ним поделать, и вскоре Орлин и Джоли погрузились в спасительный мрак, а в следующее мгновение оказались на внешней поверхности горы.

Они еще больше приблизились к вершине, но Джоли это больше не беспокоило. Ее охватили серьезные сомнения. Не только препятствия становились все опаснее, но и Орлин продолжала меняться. В ней не осталось ничего женского. На самом деле…

– Орлин! – воскликнула Джоли. – Ты смотрела на себя?

Орлин бросила на подругу раздраженный взгляд:

– Ты о чем?

– Ты меняешься! Чем ближе мы подходим к вершине… нет, наверное, дело в посохе! Каждый раз, когда ты к нему обращаешься за помощью…

– А ну прекрати лепетать, женщина! Что случилось с посохом?

– Он все больше и больше делает тебя похожей на мужчину, – договорила Джоли, с ужасом сообразив, куда приведет превращение.

– Ради всех святых, подружка, прекрати говорить глупости! Нам нужно идти вперед, пока еще что-нибудь не случилось.

– Ты меня не слышала? Посох превращает тебя в мужчину!

– А тебя в мартышку! – фыркнула Орлин.

Быстрым, энергичным шагом она вышла на тропинку. Узкие бедра, большие ноги – ей легко было идти по склону горы. Очевидно, туфли почему-то не мешали.

Джоли, охваченная ужасом, постояла несколько мгновений… Орлин не замечает перемен.

Они ищут Нокс, Госпожу Ночи. Вполне возможно, что они попали в сон, где самая чудовищная ситуация принимается как данность. Сон Орлин; Джоли выступает всего лишь в роли наблюдателя. Вот почему только она в состоянии трезво видеть происходящее.

Может быть, ей следует остановить Орлин, повернуть назад? Скорее всего у нее ничего не выйдет; если Орлин не понимает сути проблемы, она и не захочет разбираться.

Джоли бросилась вслед за ней и вскоре начала задыхаться; она определенно не изменилась! Ей явно не хватало ни физической силы, ни стремления, демонстрируя отвагу, шагать вперед. Но она не могла позволить Орлин в одиночку войти в жилище Нокс.

Путь им преградило новое препятствие. Чудовище немного напоминало горного козла, только с тремя рогами и тремя ногами. За вожаком появилось целое стадо. На узкой тропинке им было не разойтись.

– Так, все! С меня глупостей хватит! – рявкнула Орлин.

Она сошла с тропинки, схватилась руками за молодое деревце, с силой потянула и выдернула его из земли. Во все стороны полетела земля. Орлин оборвала оставшиеся корни и получила вполне приемлемую дубинку.

Повернувшись к трехрогим козлам, она выкрикнула:

– Ну давайте, нападайте на меня, вонючки! Я вам корнями все морды располосую!

Джоли, задыхавшаяся после бега, не могла выговорить ни слова. Ее поразила сила, с которой Орлин вырвала дерево из земли, и неприкрытая враждебность и злоба, написанные у нее на лице. Впрочем, особенно раздумывать было некогда. Путников окружило целое стадо странных существ, настроенных явно не слишком дружелюбно.

Вожак бросился в атаку. Верная своему обещанию, Орлин выставила вперед корневище деревца. Передняя пара рогов вонзилась в корни, и существо дернуло импровизированное оружие назад. Орлин, отчаянно ругаясь, полетела прямо на тропинку. Чудовище тряхнуло головой, отбросило деревце и продолжало наступать. Остальные следовали за ним по пятам.

– Посох! – задыхаясь, с трудом выговорила Джоли.

Орлин злобно оскалилась, что-то прорычала, но посох достала. Вне всякого сомнения, она намеревалась сражаться, однако прекрасно понимала, что вряд ли победит, и потому неохотно согласилась отступить. Именно так обычно и ведут себя мужчины.

Появилось облако, и в следующее мгновение путники вернулись внутрь горы, на уходящий вниз склон.

Джоли даже боялась повернуть голову… Ее страхи подтвердились: Орлин ступила на новую ступень превращения в мужчину – стала крупнее, тело густо поросло волосами, пропорции не вызывали никаких сомнений. Ненужный лифчик висел на груди. Неужели и гениталии Орлин тоже подверглись трансформации? Джоли не сомневалась, что так оно и произошло.

– Ну давай, куколка, мы уже почти пришли! – рявкнула Орлин и бросилась вперед.

Куколка? Это слово понравилось Джоли меньше всего. Что задумала Нокс? Зачем превратила милую молодую женщину в грубоватого мужчину? Может быть, она так шутит?.. Совсем не смешно!

Почти у самого дна ямы они столкнулись с очередной проблемой. Тут царил страшный холод, жара куда-то исчезла, словно ее и не было. Появился лед, только он не оставался на месте, а двигался. Между гранями, в углублениях начали образовываться скопления льда, они текли, точно жидкое вещество, хотя при ближайшем рассмотрении оказались твердыми. Лед катился вниз и собирался впереди, на дне/вершине горы. Подруги попытались через него перелезть, но он был скользким и обжигающе-холодным.

– Проклятье! – уже в который раз выругалась Орлин, ударив в очередную глыбу кулаком. В том месте, к которому она прикоснулась, возник едва заметный узор трещин, показав Джоли силу удара. – Зачем нужно нам мешать?

– Нокс развлекается, – ответила Джоли. – Инкарнации порой бывают жестокими.

– Ну, хотела бы я с ней встретиться лицом к лицу! – Орлин сердито взмахнула посохом.

Когда облако рассеялось, выяснилось, что они почти добрались до вершины горы.

Орлин уже полностью превратилась в мужчину; не осталось и намека на прежнюю женственность, если не считать порванной и абсолютно несоответствующей ее облику одежды. Выросла даже небольшая бородка. Однако Орлин-Джоли находила такое положение абсолютно ненормальным, но отказывалась признать внутреннюю реальность перемены – не желала замечать происходящего.

Орлин выбралась на вершину.

– Ну, по крайней мере, на этот раз тут нет никаких чудовищ, – проворчала она с некоторой долей мрачного удовлетворения. – А где же Нокс?

Джоли догнала ее.

– Ее здесь может и не быть. Вполне возможно, что она выстроила гору в качестве отвлекающего маневра, нечто вроде набора образов из сновидения; мы потеряем силы, сражаясь с препятствиями, но ничего не добьемся. Инкарнации выбирают самые необычные способы, чтобы…

– Нечего меня кормить глупостями! Я здесь затем, чтобы повидаться с этой сучкой, и я с ней повидаюсь! Где она?

Какой идиоткой стала ее спутница!.. Однако оставаться тут было бессмысленно и, возможно, даже опасно. Сейчас они находятся во власти Нокс…

– Нокс не будет с нами разговаривать, если не захочет, – сказала Джоли мягко. – Мне кажется, нужно смириться с тем, что мы ей не интересны, и как можно быстрее спуститься вниз, пока она не рассердилась на нас.

– Послушай, крошка, ты на чьей стороне? – сердито спросила Орлин. – Я пришла сюда вовсе не затем, чтобы в последний момент все бросить! Где, черт подери, Нокс?

– Ты ведешь себя глупо! – взмолилась Джоли.

Однако Орлин с высокомерием, присущим мужскому полу, выпрямилась и погрозила Небесам кулаком.

– Пусть чума поразит эту Нокс! – взревела она. – А ну, неси сюда свою задницу, инкарнация!

Охваченная ужасом Джоли вцепилась в локоть Орлин:

– Замолчи!

Орлин повернулась, попыталась стряхнуть Джоли, но та не разжала пальцев. Она понимала, что должна как можно быстрее увести отсюда Орлин, пока не случилось настоящего несчастья.

И тут Орлин на нее посмотрела. Оценивающе поджала губы:

– Слушай, а я и не представляла, какой ты лакомый кусочек. Иди ко мне, подружка. – И схватила Джоли за свободную руку.

Неожиданно Джоли поняла, что Орлин, ставшая намного сильнее, подняла ее и прижала к себе.

– Что?..

– Поцелуй-ка меня, милая! – Орлин приблизила лицо.

– Прекрати! – вскричала Джоли, которая была потрясена и одновременно испытывала отвращение. Она попыталась высвободиться, и ей удалось вытащить одну руку.

Однако Орлин не останавливалась, снова схватила Джоли, на этот раз вцепившись в юбку. Та попробовала выскользнуть, но Орлин крепко держала ее… В конце концов Джоли упала, и Орлин тут же прижала ее к земле. Больше у Джоли не возникло ни малейших сомнений на предмет половых органов Орлин; они были мужскими и весьма активными. Джоли поняла, что оказалась в безвыходной ситуации; она не могла превратиться здесь в призрака и, следовательно, должна либо сражаться, либо сдаться. И почему только она не сообразила, к чему способны привести перемены, происходившие с Орлин?.

Она, конечно, была в силах ускользнуть в свою каплю крови. Но последует ли за ней Орлин – и если последует, вернется ли в свое прежнее состояние, станет ли снова женщиной? Джоли боялась рисковать. Она сопротивлялась, хотя знала, что ее ждет поражение.

И вдруг возникло облако, на сей раз не черное, а белое; казалось, внутри него клубится туман.

«Что тут происходит?»

– Нокс! – воскликнула Джоли, узнав необычную, беззвучную речь инкарнаций. Раньше ей не доводилось видеть Нокс, однако Пэрри рассказывал, как она выглядит.

Орлин замерла на месте, подняла голову:

– Что, кажется, наша сучка прибыла?

«Приди ко мне, мужское существо».

Орлин поднялась на ноги, уставилась на инкарнацию. Клубящийся туман превратился в манящую обнаженную женщину поразительной красоты, с летящими воздушными локонами и темными, властными глазами.

Орлин вошла в ее образ, обняла. Ее чресла заходили ходуном, она погрузилась в туман. Прекрасное лицо склонилось к ее лицу, губы слились в страстном поцелуе. Переплетенные тела поднялись над землей, казалось, эти двое ничего не замечают вокруг себя.

Изумление Джоли перемешалось с омерзением. Орлин попыталась ее изнасиловать, а теперь занимается любовью с Нокс! Разве сможет она когда-нибудь простить обеих за то, что произошло? Она ведь только хотела помочь Орлин найти потерянного ребенка!

«Ты многого не понимаешь», – сказала, обращаясь прямо к ней, Нокс.

– Я многого не хочу понимать! – отпарировала Джоли, которую перенесенное потрясение сделало храброй.

«Вот, например, этого».

Из белого облака появилась Орлин, снова ставшая женщиной. Она стояла, не в силах справиться с удивлением, ужасом и отвращением.

И вдруг Джоли поняла, что с ней происходят какие-то изменения. Неожиданно она почувствовала, что хочет женщину, стоящую перед ней. Страстное желание заполнило все ее существо, стало таким сильным, что она не могла себя удержать. Она сделала шаг в сторону Орлин.

И погрузилась в облако.

«Полюби лучше меня», – сказала Нокс, которая была так соблазнительна и так желанна, что любое человеческое существо казалось рядом с ней безнадежно жалким и неуклюжим.

Джоли шагнула в нее, ее член напрягся. Она погрузилась в Нокс – и обнаружила, что плывет, не в силах достичь оргазма. Ощущение сводило ее с ума.

А в следующую минуту облако рассеялось, и Джоли опустилась на землю.

«Не забывай!» – предупредила ее Нокс.

Орлин и Джоли стояли и смотрели друг на друга. Обе снова были такими, как прежде, обе в смятении.

– О, Джоли, – проговорила Орлин. – Я не знаю, что… я даже не имею права просить тебя о прощении… мне так стыдно…

Она начала понимать, что с ней случилось.

– Нокс превратила тебя в мужчину, – ответила Джоли. – И тебя захватила мужская страсть.

– Но ты же моя спутница, моя подруга! Как я могла…

Джоли не поняла бы, если бы не короткий урок, преподанный Нокс. Если Орлин, не знавшая, что с ней происходит, не сумела с собой справиться, то что же сказать о ней, Джоли, которая все видела – и потеряла над собой контроль в тот самый момент, когда инкарнация сделала ее жертвой похоти? Она ведь догадалась, должна была держать себя в руках – но оказалась беспомощной перед нахлынувшим непереносимым вожделением.

– Похоже, мужчины испытывают страстные желания, не знакомые женщинам, – промолвила Джоли. – Я потакала этим желаниям в своем собственном муже, никогда не понимая по-настоящему их природы – до нынешнего момента.

– Однако мужчины не… – Орлин замолчала, не в силах выговорить трудное слово.

– Они научились держать себя в руках. У нас с тобой не было времени. Это как огонь, который сгорает, если за ним не следить.

«Не забывай», – повторила Нокс, снова превратившись в самое себя.

– Как я перенесу такой позор? – воскликнула Орлин и рухнула на землю, потеряв сознание.

Джоли на какое-то мгновение даже стало легче.

– Зачем ты играла с нами, воплощение Ночи? – спросила она. Ее больше не беспокоило, обидится на нее Нокс или нет.

«Тебе нужно многому научиться».

Похоже, другого ответа им не получить.

– Она пришла, чтобы забрать своего ребенка, Гэва Второго, – заявила Джоли. – Пожалуйста, инкарнация, верни его Орлин, теперь, после того как ты так нас унизила.

«Ее ребенок у меня, – проговорила Нокс. – Я сделала ее похожей на него

– каким он станет, когда вырастет».

Орлин пошевелилась, услышала последние слова, отшатнулась, точно ее ударили. Джоли, понимавшая, какой ужас испытывает подруга, вмешалась:

– Мужчиной – вроде его отца.

– Нет! – В голосе Орлин звучала боль. – Нортон не такой!

– Он будет похож на Гавейна! – поняла Джоли. – Его генетический код изменен!

«Он будет похож на Гавейна», – подтвердила Нокс.

– Но он же умер от наследственной болезни!

«Которая не оставила его и после смерти».

Орлин снова охватил ужас.

– Мой ребенок… по-прежнему болен! Ничего нельзя сделать!

«Оставь его мне, – предложила Нокс. – Я могу справиться».

Услышав ее слова, Орлин снова потеряла сознание.

– Нет, так не годится! – запротестовала Джоли. – Отдай его нам, мы как-нибудь его вылечим!

«Это нелегко. Его душа запятнана; он никогда не сможет существовать на свободе без серьезного исправления».

– Орлин сделает все, что нужно! – воскликнула Джоли.

«В таком случае вы должны получить по одному предмету у каждой из нынешних главных инкарнаций, – заявила Нокс. – Если вам не удастся добыть хоть одного, вы проиграли».

– Она все достанет! – пообещала Джоли.

«Вот список. У Смерти взять чистую душу, чтобы испорченную поместить на чистый, без фатального недостатка лист. У Времени – крупицу песка из Песочных Часов, дабы повернуть время вспять для переноса. Судьба должна дать вам нить жизни, мы поменяем ее местами с прежней. Попросите у Войны семя, превращающее насилие, живущее в душе человека, в здоровый дух соревнования. У Природы возьмите слезу, которая поможет оживить новую душу. Воплощение Зла может дать вам проклятие, чтобы душа боялась зла. И заручитесь согласием воплощения Добра, ибо задуманное может быть сделано только с его благословения».

Джоли слушала, она была ошеломлена. Невозможный список!

Но она не имела права сдаться!

– И когда она все это добудет, ты вернешь ей ребенка?

«Тогда я его верну», – пообещала Нокс.

– Она все сделает!

Однако Джоли, хорошо знавшая инкарнаций, понимала: Орлин сумеет добиться успеха, только если случится чудо. Не удивительно, что Нокс пыталась помешать Орлин, выставив на ее пути физические и эмоциональные препятствия; лучше было бы, если бы она сдалась и не дошла до нее.

Нокс растаяла, а следом и гора погрузилась в серый, клубящийся туман. Когда все прояснилось, Орлин и Джоли стояли на границе Чистилища, как раз в том месте, где тропинка расходилась в разные стороны. На самом деле дорожка, по которой они шли, перестала существовать.

3. ВИТА

Джоли пришлось в буквальном смысле тащить Орлин обратно в Чистилище, поскольку та превратилась в душу, стремящуюся спуститься в Ад. Раньше ее баланс был положительным, и ей приходилось бороться, чтобы оставаться призраком. Теперь ситуация изменилась, зла стало больше, а душа Орлин отказывалась от борьбы. Но Джоли не сдавалась и не отпускала Орлин – сначала она хотела посоветоваться с Геей.

Как только подруги оказались в Чистилище, Джоли мгновенно переместилась в Дом-Дерево, опустила ослабевшую душу на постель – и Орлин тут же начала проваливаться сквозь ложе из роз, продолжая свое путешествие в Преисподнюю. Джоли пришлось снова схватить ее за руку, чтобы предотвратить движение вниз.

Как такое могло случиться? В Загробной жизни баланс душ не должен меняться! Во всяком случае, не так стремительно! Конечно, в Аду зло постепенно покидает душу, как и в Раю, но на это уходят столетия. Похоже, Нокс не просто дразнила Орлин!

Скоро вернулась Гея.

– Кажется, у тебя возникла проблема, – заметила она, увидев неподвижную душу.

– Нокс жестоко посмеялась над нами, – объяснила Джоли. – Она превратила мою спутницу в мужчину, которого захлестнула страсть, и он попытался изнасиловать меня. На короткий миг Нокс изменила и меня – и я подпала под ее чары. Однако я грешила и раньше, поэтому мне удалось с этим справиться. Но моя спутница…

– Нокс никогда не поступила бы так, не будь у нее веской причины, – сказала Гея. – Она редко вникает в наши проблемы, создается впечатление, что они ее не интересуют. Боюсь, тут какая-то тайна.

– Она согласилась помочь ребенку – и в то же время назначила совершенно невыполнимое условие. Нам нужно попросить каждую из инкарнаций об одолжении.

– Совсем не похоже на Нокс. Очень странно.

– А теперь душа моей приятельницы отягощена злом, и я не осмеливаюсь ее отпустить. Я чувствую себя ответственной – ведь мы были там вместе; именно я уговорила ее навестить Нокс, и в результате мы обе подверглись ужасному унижению. Я не хочу, чтобы она попала в Ад – после того, как отчаянно пыталась избежать Рая, чтобы помочь собственному ребенку.

Мать-Природа задумалась. Если она и не знала имени подруги Джоли – а та всячески избегала его называть, – Гея наверняка что-то заподозрила. Она была очень осторожна в своих комментариях, говорила весьма завуалированно.

– Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

Вот тут-то и заключалась самая главная трудность! Гея не могла помочь, не выяснив, что речь идет о ее собственной дочери. А Джоли пока не собиралась говорить ей об этом. Правда не только причинит инкарнации горе, но и приведет к конфликту интересов сторон.

– Прости меня. Гея. Я действительно нуждаюсь в помощи, но предпочитаю не обращаться к тебе. Ты щедро предоставила мне свободу действий, и я не хочу перекладывать на тебя собственные ошибки.

Чистая правда!

– Возможно, тебе следует обратиться к другим инкарнациям?

– Имею ли я право? – Джоли знала, что всегда могла рассчитывать на помощь Геи, но станут ли другие инкарнации ее слушать?

Джоли была знакома со всеми, кроме Бога, и все они ее приняли, но скорее из вежливости, чем из истинного уважения. Они отнесутся к ее проблемам серьезно только в том случае, если их попросит Гея – а Джоли этого тоже не хотела. В какое тяжелое положение она попала!

– Моя смертная кузина Луна замечательный человек, – сказала Гея. – Может быть, она сумеет тебе помочь.

Джоли не подумала о такой возможности. Луна, одна из немногих смертных, всегда находилась в курсе дел инкарнаций. С каждым из них женщину связывали какие-то отношения, а Танатос стал ее близким другом. Она занимала пост сенатора и обладала большим влиянием, как среди смертных, так и среди инкарнаций. Луна сможет дать дельный совет.

– Да, – благодарно кинула Джоли, – я обращусь к ней.

Луна жила в особняке, окруженном высоким железным забором с острыми пиками и двумя голодными грифонами.

– Привет, Гриффит! – обратилась Джоли к красному самцу. – Привет Гризель! – сказала она его подруге.

Волшебные существа поднялись на задние ноги и отдали ей салют; они не забыли Джоли. Конечно, они не могли причинить ей никакого вреда, поскольку она была призраком, но Джоли никогда не заостряла на этом внимания.

Она проникла сквозь дверь, не выпуская из рук душу Орлин.

– Это я, Муир! – позвала она, потому что местный страж мог ее коснуться.

Муира, лунного мотылька, безжалостного летающего духа, приручил отец Луны перед своей смертью. Как и другие демоны, при желании он мог наделять себя плотью, однако главная его задача заключалась в защите Луны от угрозы сверхъестественных сил.

Муир узнал Джоли и сложил крылья – те превратились в Черный плащ, скрывающий длинное тело насекомого и довольно мощные когти. Большие неприятности ждали того, кто осмелился бы напасть на Луну! Он продолжал парить в воздухе, несмотря на сложенные крылья. Муир, как и Джоли, не подчинялся земной гравитации.

– Луна свободна? – спросила Джоли.

Муир исчез. Джоли поняла, что он отправился на поиски. Однако он вернулся так быстро, что Джоли едва успела заметить его исчезновение. Муир коротко склонил голову, и антеннки над глазами слегка согнулись: госпожа была свободна.

Через несколько минут в комнату вошла Луна – красивая сорокалетняя женщина с темными волосами. Джоли и раньше удивлялась тому, что Луна и Орб так похожи друг на друга – если не считать цвета волос; неожиданно, в первый раз она сообразила, что Луна перекрасила волосы или изменила их тон при помощи волшебства. У всех женщин в ее семье волосы были разных оттенков меда, почти такие же, как и у самой Джоли. Почему же Луна перекрасилась?

– О, так это ты, Джоли, – сказала Луна. – И с потерянной душой… Наверное, ты пришла, чтобы встретиться с Зейном. – Так она называла Танатоса.

– У меня возникла проблема, – ответила Джоли. – Я нуждаюсь в совете и помощи.

– Ты не обратилась к Орб? – спросила Луна, приподняв бровь.

Глаза у нее были серые, как туман над тихим озером; в их цвете сомневаться не приходилось.

– Говорить откровенно?

Луна поняла, что Джоли пришла к ней с серьезным делом.

– Ты знаешь, я не могу ничего обещать заранее. Если твои проблемы связаны…

Луна боролась с попытками Сатаны завладеть властью над царством смертных, да и среди инкарнаций он не отказался бы от владычества; все знали, что в ближайшие четыре года должны произойти критические события. Сатана делал все, чтобы их предотвратить, а остальные инкарнации боролись с ним. Джоли прекрасно понимала, что подруга Сатаны не может не вызывать подозрений. Ее отношения с Луной и инкарнациями носили позитивный характер, однако технически она оставалась агентом их главного врага. Поэтому Луне следовало уточнить, о какой помощи просит Джоли; она не станет принимать сторону Сатаны против Бога.

– Не думаю, что тут существует какая-то связь, – ответила Джоли. – Во всяком случае, напрямую. Но если ничего не делать, то вред будет причинен обеим сторонам.

– Доверишь ли ты мне свою тайну, если я ничего не обещаю тебе заранее?

– Да. – Луна любила Гею больше любого другого смертного, они вместе росли в Ирландии до того, как одна стала подругой инкарнации, а другая сама превратилась в инкарнацию.

– Тогда поскорее расскажи мне все, что сочтешь нужным. – Только теперь Джоли поняла, что у Луны много неотложных дел.

– Я наблюдала за дочерью Орб, которую зовут Орлин, – начала Джоли. – У девочки все шло хорошо, ее воспитали приемные родители. Она вышла замуж за призрака, потом родила ребенка от смертного человека – чтобы призрак получил наследника; теперь подобная практика является обычной, хотя технически подобный ребенок считается зачатым во грехе.

– Конечно, – согласилась Луна. – Я помню, что у Орб родился ребенок, но она не смогла выйти замуж за его отца; я рада узнать, что у ее ребенка все сложилось хорошо.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – прервала ее Джоли. – Я перестала следить за Орлин, а ребенок заболел неизлечимой болезнью. Когда он умер, Орлин покончила с собой, чтобы присоединиться к сыну. В ее душе преобладало добро, и Орлин должна была попасть в Рай, в то время как душа ребенка отправилась в Чистилище, откуда ее забрала Нокс. Я помогла призраку Орлин найти Нокс, но воплощение Ночи превратила ее в мужчину, который попытался изнасиловать меня, а потом сама вступила с ним в связь. Теперь душа Орлин отягощена злом и не хочет сопротивляться. Я не могу рассказать Гее и не могу отпустить душу – иначе она будет потеряна. Я убеждена, что в Орлин нет зла, но воплощение Ночи сумела обмануть ее и причинить немалый вред. Мне нужно найти способ удержать ее здесь в качестве призрака, пока она не придет в себя и не начнет снова бороться за своего ребенка. Тогда с ней все будет в порядке, и я смогу рассказать Гее, не причинив ей новой боли.

Луна кивнула. Она обладала способностью адвоката быстро воспринимать сложные ситуации.

– Значит, Сатана не имеет к этому отношения?

– Нет, он здесь ни при чем. Более того, именно он послал меня наблюдать за Орлин, когда она была еще ребенком. Он… когда мы с ним были смертными, мы не успели обзавестись детьми, и… – Тут Джоли расплакалась, она вдруг снова увидела всю безысходность ситуации.

Орлин стала для нее как дочь, пока она наблюдала за ней, в то время как Гея решала другие проблемы. Джоли снова и снова проклинала себя за то, что перестала следить за Орлин в критический период ее жизни.

– Полагаю, в данном случае наши интересы могут совпадать, – мягко проговорила Луна. – Я занимаюсь подготовкой к решающей битве между Добром и Злом. Мне необходимо, чтобы призрачная душа вселилась в смертную, которая находится в том же состоянии, что и Орлин, по другой, но вполне объяснимой причине. Душа, находящаяся в смертном теле, не может попасть в Ад до тех пор, пока не покинет своего нового хозяина. Согласна ли Орлин перебраться в новое тело и расстаться с ним, когда у хозяйки тела дела пойдут на поправку?

– Нет. Ее здесь удерживает только моя воля.

– Тогда готова ли ты остаться вместе с Орлин и вселиться в тело девушки, о которой идет речь, а уж потом убедить Орлин занять твое место? Подобное действие окажет сложный, но важный эффект на исход войны между Добром и Злом, так что ты послужишь Добру.

– Но я же подруга Сатаны! – запротестовала Джоли.

– Даже у Сатаны есть понятие чести – как и у тебя. Сатана не может впрямую поддерживать тебя в твоем желании помешать потерянной душе спуститься к нему, но у сил Добра не будет подобного конфликта интересов. Готова ли ты послужить Добру, чтобы выиграть время для Орлин и дождаться того момента, когда она сама сумеет постоять за себя?

Джоли увидела, как умно сформулировано предложение Луны. Сатана действительно не хотел, чтобы Орлин попала в Ад! Он желал, чтобы Орлин оказалась в наилучшей ситуации к тому моменту, когда Гея обо всем узнает. Таким образом, точно так же, как Гея вслух не подтверждала свое замужество, Сатана не станет открыто поддерживать Добро. В данном конкретном случае его интересы совпадали с желаниями Геи – и Джоли.

– Да, готова.

– Тебе будет нелегко, – предупредила Луна. – Полагаю, лучше вам не знать, почему судьба девушки меня волнует, однако вы послужите моим интересам так, как будете сами их понимать, пока не покинете тело.

– Я согласна, – кивнула Джоли.

– Вряд ли надо ставить Гею в известность, пока проблема не разрешится,

– задумчиво проговорила Луна. – Мне пора. Скоро придет Зейн и доставит тебя к девушке.

– Я должна рассказать Гее, куда я направляюсь.

– Нет никакой необходимости – она знает.

Луна ушла.

Удивленная Джоли осталась одна. Как Гея могла узнать, о чем у них пойдет разговор?.. Потом она сообразила, что Гея предложила ей навестить Луну не случайно. Вероятно, она сначала поговорила с ней и выяснила, что у Луны тоже возникла проблема. У инкарнаций есть такие возможности для общения, которые недоступны другим, а Луна в определенном смысле мало отличалась от инкарнации.

Джоли вспомнила, как в первый раз оказалась в физическом теле Геи, чтобы отправиться на свидание с Сатаной. Номинально встречались Пэрри и Джоли, как много лет назад в мире смертных. Однако одновременно то была запретная связь Сатаны и Геи, воплощений Зла и Природы. Посторонний мог бы заметить лишь одну прямую улику: когда Сатана попросил Джоли поблагодарить ту, чье тело она позаимствовала, Гея ответила ему своим собственным голосом: «Она знает».

Джоли ждала, продолжая удерживать безучастную душу Орлин. Через час снаружи послышался шум. Во двор по воздуху спускался Морг – великолепный, бледно-серый конь Смерти. Оба грифона приветственно заверещали. Морт опустился на землю, закутанная в плащ фигура спешилась. Танатос зашагал к дому.

Джоли через закрытую дверь вышла ему навстречу. Она уже давно привыкла к его жутковатому обличью; на самом деле он был живым человеком и стал воплощением Смерти после того, как убил своего предшественника; внешний вид Танатоса служил ему костюмом.

– Луна сказала…

– Да. Ты готова?

– Да. – Опять они успели переговорить!

– Тут совсем недалеко. Поедем вместе со мной.

Танатос направился к Морту, Джоли последовала за ним. Конь превратился в автомобиль, каким-то образом угадав желание своего хозяина. Хозяина? Морт пережил нескольких Танатосов!..

Джоли попыталась сесть в машину, но не смогла войти в нее. Танатосу пришлось открыть для Джоли дверь, он держался галантно и совершенно серьезно. Спутники инкарнаций тоже обладали особыми свойствами; Джоли прежде не знала, что Морт непроницаем для призраков, хотя сей факт ее не слишком удивил.

– Насколько я понял, тут замешана Нокс, – заметил Танатос, когда автомобиль вознесся над землей.

– Она превратила душу в мужчину и склонила ее к попытке изнасилования,

– ответила Джоли. – Теперь Зло в ней перевешивает Добро, и она стремится опуститься в Ад. Мне кажется, это несправедливо.

– Ее баланс остался положительным, – возразил Танатос. – Она опускается только из-за того, что верит в собственную порочность; вина, навязанная третьими лицами, не может изменить баланса. Речь идет о той душе, с которой я тебя встретил?

– Да. Выяснилось, что воплощение Ночи забрала к себе душу ее ребенка, поэтому мы вместе отправились к Нокс – но та жестоко обошлась с нами, прежде чем согласилась помочь. Впрочем, она поставила нам практически невыполнимые условия.

– Совсем на нее не похоже. Насколько мне известно, до сих пор она сохраняла полнейшее равнодушие к делам смертных и проблемам инкарнаций. Какие условия она вам поставила?

– По одному предмету от каждой инкарнации, чтобы излечить ребенка.

– И что она потребовала от меня?

– Чистую душу.

Наступила пауза.

– Если это типичное требование, то шансы выполнить условия Нокс минимальны.

– По-моему, стоит дать Орлин возможность попытаться, зачем же сразу оставлять надежду? – заявила Джоли, надеясь, что она не ошибается.

– Может быть, Нокс сознательно выставила такие требования, чтобы отвлечь Орлин и сделать миссию бесконечной?

– Но зачем Нокс так поступать? Она могла просто отказать нам во встрече, если бы не хотела отдавать ребенка!

– Воплощение Ночи умеет превосходно хранить свои секреты.

Танатос больше ничего не добавил, и Джоли побоялась продолжать расспросы. Она объяснила Танатосу, что они намерены у него попросить, на большее Джоли не осмелилась; Орлин сама будет принимать решения, как только у нее появится такая возможность.

Машина остановилась. Они находились в пользующемся дурной репутацией районе города Кильваро, где старые дома предназначались на снос – на их месте скоро вырастут небоскребы. Танатос отвел Джоли в мрачное помещение, где на грязном матрасе лежала молодая девушка.

– Это Вита, – сказал он. – Проститутка, пристрастившаяся к АП. Она практически лишилась свободы воли; реагирует лишь на командный голос, подкрепленный силой.

Джоли охватило отвращение.

– И Луна нуждается в подобных женщинах?

Казалось, пугающий оскал черепа стал еще шире.

– Тому есть разумное объяснение. Мы не можем обратиться ни к кому другому за помощью – уж слишком неприятна эта работа, и ты тоже имеешь право отказаться.

– Нет, я уже согласилась и свое обещание сдержу, – покачала головой Джоли. – Хотя вряд ли с удовольствием.

– Верно. Ладно, я вас оставлю. – Танатос повернулся и через мгновение пропал из виду.

Джоли знала, что на самом деле он не исчез; просто его не замечали те, у кого не имелось причин встречаться с воплощением Смерти. Будучи призраком, Джоли скорее, чем любой смертный, могла увидеть Танатоса, но происходило это лишь тогда, когда он того хотел.

Продолжая тащить за собой душу Орлин, она подошла к спящей девушке. Проституция и Адская Пыль – сочетание, приводящее к катастрофе! Срочно необходимо что-то предпринять!

– Ладно, Орлин, – сказала Джоли. – Поначалу я возьму все на себя, но ты должна понимать, ради кого я это делаю. – Она обняла душу Орлин и вместе с ней проникла в тело Виты.

И сразу почувствовала влияние наркотика. Девушка находилась в ступоре. Джоли не знала, как действует АП, поскольку наркотик появился через много столетий после ее рождения, но она слышала, что его воздействие зависит от дозы и времени, которое прошло после последнего приема. Как только наступает привыкание, человек уже не может без него обходиться; за эйфорией следует депрессия, от которой можно избавиться лишь при помощи новой дозы. Если правильно все рассчитать, можно почти все время проводить в приятном забытьи. Передозировка иногда приводит к летальному исходу; недостаток наркотика вызывает нестерпимую боль, причем не только физическую. Гее удалось вылечить нескольких музыкантов-наркоманов, но, если не считать тех редких случаев, когда в борьбу вмешивалась сама Мать-Природа, мало кому удавалось освободиться от пристрастия к страшному зелью. Требовалась железная воля!

Орлин устроилась в новом теле и Обнаружила, что у его хозяйки очень похожее настроение: она тоже погружалась в Ад. Джоли, которой теперь не нужно было удерживать Орлин, взялась за Виту.

– Вставай, девочка, – сказала Джоли, используя опухшие губы хозяйки тела. – Мы пойдем погуляем, чтобы избавиться от действия проклятого зелья.

Она заставила конечности двигаться, расслабленные мышцы живота начали сокращаться.

Вита застонала и села. Джоли почувствовала, как окружающий мир бешено заплясал, в висках застучала кровь. Боже мой, как мерзко она себя чувствует!.. Однако Джоли настаивала на своем, приказала Вите подняться. С трудом переставляя ноги. Вита добрела до грязной ванны, открыла воду и вымыла лицо. Судя по отвратительному вкусу во рту, ее недавно вырвало; тело девушки покрывали синяки – кто-то ее избил.

Необходимо сделать все как следует. Джоли сбросила всю вонючую одежду, а потом вошла в кабинку душа. Вода ледяной волной обрушилась на ее тело. Она сжала зубы и тщательно вымылась. Впрочем, холод и неприятные ощущения были сейчас важнее, чем чистота.

Не в силах больше выносить холод, она вышла из-под душа; вода автоматически выключилась. Джоли подошла к высокой стеклянной панели, служившей зеркалом.

Девушка оказалась уже вполне взрослой, бедра и грудь могли бы привлечь любого мужчину, если бы не плохое питание и тяжелая жизнь – Вита явно не обращала на свое тело особого внимания. Волосы тоже были бы великолепными, если бы Вита следила за ними. На руках и плечах проступали темные пятна синяков. Судя по всему, человек, на которого она работала, был грубым и нетерпеливым и не слишком заботился о ее здоровье. Джоли не заметила следов инъекций ни на руках, ни на ногах; впрочем, это ничего не доказывало – существовало немало других способов введения наркотика в организм.

Однако Виту не покидало оцепенение. Джоли расстелила на полу простыню и попыталась сделать зарядку: приседания, упражнения на растяжку и тренировку мышц живота. Тело отчаянно протестовало, Вита давно не занималась спортом, но Джоли знала, что в данном случае требуется проделать определенную работу. Помогут ли ей физические упражнения побыстрее избавиться от воздействия наркотика? Джоли собиралась в самое ближайшее время получить ответ на этот вопрос.

На самом деле процедуры помогали самой Джоли, поскольку она не привыкла к обитанию в живом теле. Ей исполнилось семнадцать, когда она умерла, и Джоли успела забыть, что такое настоящее тело. Конечно, Гея в определенных случаях отдавала свое тело в ее распоряжение, но инкарнации не подвержены старению, и их тела не похожи на тела смертных.

Теперь Джоли пришлось испытать все неприятные ощущения Виты. Приходилось заново учиться стоять, ходить и…

Эта мысль помогла ей прояснить один вопрос. Она вернулась в ванную комнату и воспользовалась туалетом. Призраки не справляют естественных надобностей, однако смертным приходится постоянно следить за подобными вещами, в противном случае у них бывают неприятности.

Потом она направилась на кухню, чтобы поесть. Пустая трата времени – в холодильнике не нашлось ничего съедобного. Очевидно, девушка дома не ела.

Затем Джоли проверила, есть ли у Виты деньги. Их тоже не оказалось. Тогда она толкнула дверь. Как и следовало ожидать, та была заперта, а у Виты не нашлось ни ключа, ни карточки допуска. Значит, она пленница.

Джоли пожалела, что не обращала внимания на жизнь в трущобах. Теперь она весьма смутно себе представляла, что делать дальше. Как девушка попала в такое кошмарное положение?

Джоли попыталась войти в контакт с Витой, но поняла, что ее разум затуманен и ей совсем не хочется выходить из ступора. Впрочем, проблема заключалась в том, что Вита не имела ни малейшего желания смотреть в глаза реальности. Может быть, и к лучшему – в противном случае Джоли не сумела бы взять тело под контроль. Не так-то просто перехватить управление телом у его хозяина. Если бы Вита стала сопротивляться, Джоли не смогла бы командовать.

Потом Джоли проверила Орлин. Все по-прежнему. Джоли оставалась одна; если она не предпримет чего-нибудь, то ничего и не изменится.

Однако можно попытаться извлечь хоть какую-то пользу из создавшейся ситуации.

– Орлин, это Вита, хозяйка тела, – заговорила она, стараясь привлечь ее внимание. – Вита, это Орлин, она будет некоторое время обитать в твоем теле. Орлин потеряла маленького сына и умерла от горя, и ей пришлось страдать после смерти. Она расскажет тебе о том, что с ней произошло.

– А мне наплевать! – ответила Вита.

– Почему ты не пускаешь меня в Ад, где мне самое место? – спросила Орлин.

– Что ты знаешь про Ад? – резко ответила Вита. – Мне ничего не страшно после того, что я видела на Земле.

– Ты не в силах представить, какой ужас я пережила, – заявила Орлин.

– Да? А я и не хочу представлять!

Обе замолчали. Джоли пожала плечами Виты. Во всяком случае, они познакомились.

Есть два способа для прояснения положения, в котором находилась Вита. Первый – установить контакт с разумом девушки и узнать все от нее. Второй

– получать информацию в процессе общения с окружающим миром. Выходило, что придется выбрать второй вариант.

Джоли вернулась в комнату и возобновила упражнения. На сей раз она начала с бега на месте, используя мышцы ног, чтобы заставить активнее работать сердце и легкие. Возможно, Джоли принимала желаемое за действительное, но ей показалось, что состояние тела улучшилось, а сознание Виты понемногу проясняется.

Послышался шум, распахнулась входная дверь. На пороге стоял аккуратно одетый гангстер и злобно смотрел на Виту.

– Черт побери, что ты делаешь? Чего скачешь с голыми сиськами? – резко спросил он.

Ой! Джоли забыла одеться после душа – еще одна проблема, о которой призракам нет необходимости беспокоиться. Достаточно просто пожелать, и сразу появляется все, что нужно. С тех пор как Джоли овладела этим искусством, она пользовалась им совершенно автоматически и в результате всегда была одета соответственно случаю. Однако для настоящего тела требовалась настоящая одежда.

Незнакомец смотрел на ее обнаженную грудь, и Джоли смутилась. На его лице появилось отвращение, и это еще сильнее расстроило Джоли. Кто он такой – хозяин Виты?

Мужчина сделал несколько шагов в ее сторону, протянул пухлую руку и схватил за плечо.

– Отвечай мне, сучка! Что ты делаешь? Я не приказывал тебе танцевать, я велел проспаться!

– Проспалась после чего? – спросила Джоли, высвобождаясь.

И получила чувствительный удар по голове.

– Не наглей, черная задница!

Джоли потряс его удар и слова. Чем она заслужила такое обращение, даже если считать, что действительно находится в его власти? И что означает имя, которым ее назвали?

– А теперь оденься получше, – грубо приказал он. – Я приготовил для тебя особого клиента. Он любит молоденьких и стройных. И просто обожает причинять боль, так что можешь кричать сколько захочешь, только не вздумай лягаться или пускать в ход когти. Получишь немного АП, чтобы вела себя получше, а потом еще, если он останется доволен. Но сначала поешь; нужно добавить немного мяса в твое вымя, чтобы ты как следует поработала.

Мужчина подошел к небольшому стенному шкафу и просмотрел висевшие там платья.

– Вот это – в нем ты выглядишь совсем молоденькой. Сделай хвостик и не слишком намазывайся. Ты должна быть похожа на племянницу какого-нибудь подонка. Например, мою племянницу. Только не забывай, что ты самая обыкновенная шлюха. Давай шевелись, нечего стоять, разинув рот. – Он швырнул ей платье.

Наконец ситуация прояснилась. Это сутенер – человек, который обеспечивает женщинами всяческих извращенцев. Вита совсем молода; закон запрещает использовать таких юных девочек в подобных целях. Сутенер заменил ей родителей – конечно, не слишком приятная замена, но окажись Вита на улице одна, ей бы не поздоровилось.

Первым делом необходимо выбраться из ловушки, в которую они угодили. Но Джоли понимала, что задача может оказаться совсем не такой простой. Без информации и денег, находясь под постоянной охраной, ей будет нелегко обрести свободу. Поэтому сейчас остается лишь подчиниться и ждать подходящего случая для побега.

Она оделась. Сутенер сделал ей прическу; оказалось, что у него очень ловкие пальцы – знает свое дело, каким бы низким оно ни было. Он хотел, чтобы она выглядела юной и невинной, чтобы клиент остался доволен, хорошо заплатил за услуги, а потом снова обратился к нему. Обычный бизнес.

Она посмотрела на себя в зеркало. Только теперь, обратив внимание на светло-коричневый оттенок кожи Виты, Джоли сообразила, что в жилах девушки течет смешанная кровь. И тогда она поняла смысл слов сутенера. Если среди твоих предков имелся хотя бы один негр, тебя называют черной – абсурдная логика. Видимо, в основном предки Виты были белыми, прямые каштановые волосы и черты лица практически не выдавали негритянскую родню. Умелый макияж наверняка все скрыл бы. Но для сутенера она оставалась «черной задницей» – как если бы это в буквальном смысле соответствовало истине и вменялось Вите в вину.

– Отлично выглядишь, – с неохотой признал сутенер. – Теперь можешь немного нюхнуть, и я отведу тебя в классное местечко. Поешь сколько сможешь; до утра больше ничего не получишь.

Он достал маленький пакетик. Джоли сообразила, что это Адская Пыль – усиленный магией древний наркотик, гораздо более сильный, чем героин.

Она попыталась отодвинуться, когда сутенер поднял пакетик, но тут вмешалась душа Виты, перехватила контроль над телом, и девушка сделала глубокий вдох. Джоли мгновенно вернула управление себе… Слишком поздно: наркотик проник в кровеносную систему. Возбуждение стремительно распространялось от носа к мозгу, все тело напряглось, предвкушая наслаждение.

– Катастрофа! – рассердилась Джоли, обращаясь к Вите. – Ты не должна употреблять эту дрянь! Она тебя убивает!

Но девушка, получившая желаемое, была всем довольна и снова погрузилась в эйфорию.

Да, в будущем следует быть более внимательной. Пристрастие к наркотику еще не стало полным; Джоли сумеет с ним справиться, несмотря на поражение, которое сейчас потерпела. Если она выберется из-под власти сутенера, у Виты просто не будет возможности принимать наркотик. Пожалуй, даже к лучшему, что так все случилось: теперь Джоли знает, какой хитрой может быть пассивная на вид девушка. Как быстро она воспользовалась секундным замешательством Джоли! Надо быть наготове. Кроме того, у сутенера наверняка возникли бы подозрения, если бы Вита отказалась от очередной порции зелья.

– Нам пора, – сказал сутенер. – И помни, если ты создашь мне проблемы – в особенности если будешь дурить с клиентом, – больше не получишь АП.

Система оказалась достаточно простой. Наркотик делал девушек послушными, а сутенер заботился обо всех возникающих проблемах и не давал им совершать ошибки. Что ж, вот еще один способ зарабатывать себе на жизнь.

Они вышли из квартиры и спустились в узкий вестибюль. Джоли могла попытаться сбежать, но ее удержало сразу несколько соображений. Она совсем не знала этого района города и не сумела бы быстро спрятаться. Сутенер – мужчина крепкий; скорее всего он бы ее догнал и легко с ней справился. Причем наверняка нашел бы массу добровольных помощников. Даже предположим, от него удастся ускользнуть – что делать дальше? Пока она не узнает, где находится дом Виты, и не достанет денег на дорогу, надеяться не на что. Придется подчиниться, другого выхода нет. Ее время еще не пришло.

Их ждал лимузин. Создавалось впечатление, что сутенер жил очень неплохо

– в отличие от его девушек. Они сели в машину и поехали в действительно «классное местечко», которое оказалось хорошим рестораном. Здесь их отвели к столику, где уже сидел толстый, прекрасно одетый мужчина среднего возраста.

– Это моя племянница, Вита, – заявил сутенер, подтолкнув Виту в бок. Она послушно улыбнулась. – Вы покажете ей окрестности, а потом позвоните мне, и я за ней заеду. Договорились?

Мужчина кивнул, его свиные глазки нетерпеливо ощупывали юное тело Виты. Да, он получил то, что заказывал!

Сутенер помог Вите сесть с противоположной стороны стола. Помог? Его пальцы больно вцепились в локоть девушки. Она должна вести себя прилично, иначе ее ждет нечто худшее, чем лишение очередной порции АП! Потом он вышел из ресторана, но Джоли заметила, что лимузин так и остался стоять неподалеку от входа. Сутенер продолжал наблюдать за ней, чтобы Вита никуда не сбежала. Позднее, когда она полностью «сядет» на АП, он сможет расслабиться, но сейчас дрессировка еще не закончена.

Обед был превосходным, а она успела сильно проголодаться. Понюшка наркотика восстановила аппетит, проснулась энергия. Клиент, казалось, радовался, что она ест, ни от чего не отказываясь; это укладывалось в роль доброго дядюшки, которую он на себя взял.

Толстяк разговаривал с Витой, рассказывал, как ему всегда хотелось иметь собственную племянницу, похожую на нее… С ужасом Джоли поняла, что в действительности он совсем не плохой человек, просто ему нравятся юные девушки и он в состоянии получать сексуальное удовлетворение только таким образом. Небольшая либерализация законов превратила бы его в нормального гражданина.

– Ха! – подумала Вита. – Он тайный гомосексуалист, ему хочется мальчика, но он боится признаться – вот и довольствуется молоденькими девочками.

И снова Джоли пережила шок – вполне возможно, что Вита права.

Они закончили обед, и Джоли почувствовала в желудке приятную тяжесть; возможно, она съела слишком много после вынужденного поста.

– Мне нужно пойти пи-пи, – сказала она, как маленькая девочка.

– В моем номере, – ответил клиент. – Я буду смотреть.

Это заставило Орлин прислушаться к разговору.

– Что он сказал? – с ужасом спросила она, выходя из забытья.

– Они получают удовольствие, наблюдая за тем, как мы сидим на горшке, – ответила Вита. – Иногда они берут дрянь и размазывают ее по твоему телу. Анальный комплекс – кажется, так это называется. Знаю только, что сильно воняет… Впрочем, с АП мне на все наплевать.

– А я думала, что хуже изнасилования ничего не бывает! – с отвращением проговорила Орлин.

Вита засмеялась:

– Мужчина не может изнасиловать девушку, когда ей нужны деньги. Лучше побыстрее с этим покончить, прежде чем ему в голову полезут всякие глупости – но не слишком быстро, иначе он почувствует себя обманутым.

– Получается, будто мужчины – всего лишь сексуальные машины! – запротестовала Орлин.

– Ну и что тут нового?

Джоли решила, что все идет отлично, хотя и немного странно. И Орлин, и Вита выигрывают от необычного общения, отвлекаясь от своих горестей. Однако понадобится еще немало времени, прежде чем они смогут функционировать нормально.

Они вышли из ресторана. Клиент махнул швейцару рукой, и тот свистом подозвал ковер-такси.

Джоли понимала, что, как только она окажется на ковре, ей уже не спастись – их доставят прямо в номер к клиенту, который наверняка находится в высотном здании. Она действительно хотела в туалет, но ее совсем не вдохновляла перспектива оказаться там вместе с этим типом! И потому, забыв про переполненный мочевой пузырь, необходимо попытаться сбежать – сейчас.

Ковер-такси подлетел к ним и завис в воздухе на высоте колен. Ковер имел довольно удобную форму: задняя спинка изгибалась вверх, а передняя часть напоминала по форме букву S, чтобы было куда поставить ноги. Волшебство не давало пассажирам упасть, когда ковер приходил в движение, в соответствии с правилами техники безопасности. С ковра было невозможно свалиться – или соскочить, как бы низко он ни летел.

Упитанный клиент сел на свое место и вытянул ноги. Ковер немного прогнулся, даже заклинание левитации не выдержало такой нагрузки.

Швейцар собрался помочь Вите сесть, однако она в самый последний момент нырнула ему под руку и помчалась прочь. Ей было все равно, куда бежать, лишь бы подальше от клиента и сутенера.

– Эй! – закричал толстяк. – Остановите мою племянницу!

Швейцар, всегда готовый услужить, бросился в погоню. Джоли обежала вокруг парочки и выскочила на проезжую часть. Заскрежетали тормоза, лимузин свернул в сторону, чтобы ее не задавить.

Нет – в лимузине сидел сутенер! Он предвидел такой вариант развития событий и теперь пытался перехватить Виту. Она попала в беду!

– Разве могло быть иначе, простофиля? – подумала Вита. – Нужно их слушаться. Они знают все ходы и выходы.

Итак, западня: с одной стороны дорогу преграждал лимузин, с другой – швейцар, а сзади – ковер.

– Ну раз уж ты такая умная, как бы ты попыталась спастись? – резко спросила Джоли, не слишком рассчитывая на ответ.

Но девушка ее удивила. Очевидно, желание показать свое превосходство пересилило страх перед сутенером.

– Я бы обманула их, бросившись под ковер, вернулась в ресторан и выскочила через задний ход!

Ничего лучше Джоли все равно не смогла бы придумать! Она сделала вид, что собирается бежать дальше – лимузин и швейцар дернулись вперед, а ковер заметно приблизился. Тогда она развернулась, метнулась к ковру и нырнула под него. Ее красивое платье и колени испачкались, зато удалось застигнуть противника врасплох.

Джоли вскочила на ноги и помчалась к двери ресторана, которую никто не охранял, распахнула ее и влетела в устланный коврами вестибюль. Метрдотель что-то крикнул ей вслед, но она, не останавливаясь, пробежала мимо в поисках заднего выхода, нашла коридор, которым пользовались официанты, устремилась в него. Открыла дверь, ведущую на кухню, и поспешила дальше вперед, оказалась между разделочными столами и многочисленными плитами, где готовили еду.

– Вон отсюда, паршивка! – закричал повар. – Сюда запрещено входить!

Она заметила дверь с надписью «ВЫХОД» и бросилась к ней. Выскочила наружу, оказавшись на темной аллее; повсюду стояли старомодные бачки с мусором и здоровенный бак для отходов.

– Куда теперь? – подумала Джоли, зная, что очень скоро появятся преследователи.

– Спрячься, – посоветовала Вита. – В бак, например.

– Но их же регулярно отвозят на фабрики или сжигают! – запротестовала Орлин.

– Именно поэтому никто не станет туда заглядывать, тупица!

Джоли поняла, что Вита права. К тому же выбора у нее не было. Она задыхалась, мочевой пузырь грозил разорваться, ее все равно очень скоро догонят. А в баке можно немного отдохнуть.

Она вскарабкалась по его ребристым бокам, перевалилась через край и спрыгнула вниз. Бак оказался наполовину пустым. В основном тут лежали большие листья салата-латука и фруктовые обрезки, однако на дне скопились жидкие остатки пищи.

– Им вполне может прийти в голову сюда заглянуть, – предупредила Вита.

– Нужно спрятаться как следует.

Джоли заскрипела зубами, хотя и понимала, что Вита права. Она выбрала подходящее место, присела на корточки, а сверху набросала на себя арбузных корок. Ей было ужасно жалко платья, но ничего другого не оставалось.

Снаружи раздались голоса, приглушенные стенками бака и мусором. Преследователи!

Через мгновение кто-то заглянул в бак.

– Здесь только мусор! Ну и запах!

Все звуки стихли.

– Не выходи! – предупредила Вита. – Они порыскают вокруг, затем подождут немного, чтобы убедиться, что мы нигде не спрятались.

– А ты хитрая, – заметила Джоли.

– Я многому научилась, убежав из дома.

– Ты убежала из дома? Почему? – Ключевая информация!

– Не твое дело. – Вита снова замкнулась в себе.

Вот и все. Джоли управляла телом, но пройдет много времени, прежде чем удастся добраться до воспоминаний Виты. Ей необходимо сотрудничество хозяйки тела, и кое-чего уже удалось добиться, но успехи носили весьма ограниченный характер.

Теперь, когда им ничего не оставалось, как ждать, Джоли снова ощутила настоятельную необходимость облегчиться после сытного обеда. Она не представляла, как просидит еще некоторое время, не решив мучившей ее проблемы.

– Давай здесь, – предложила Орлин. – Грязнее мы все равно не станем.

Разумная мысль! Джоли слегка пошевелилась, чтобы спустить трусики, и внесла свою лепту в мусор. В одном сомневаться не приходилось: запах ее выдаст!

Когда прошло около часа, а снаружи по-прежнему не доносилось ни звука, она тихонько выбралась из отвратительного укрытия и осторожно выглянула из-за края мусорного бака. Все спокойно!

Джоли попыталась привести себя в порядок… Куда там! Жидкие отбросы безнадежно испортили нарядное платье. Ее сразу заметят, где бы она ни появилась!

– Может быть, лучше снять платье, – подумала она.

– И привлечь внимание каждого несовершеннолетнего подонка в округе, – с мрачным удовлетворением заявила Вита.

Да, вот он, голос улицы!

– Куда же пойдем? – спросила Джоли.

– А почему ты не подумала об этом, когда сбежала из ресторана? Я бы сумела разобраться с тем жирным типом.

– Послушай! – громко заявила Джоли. – Этот человек собирался заняться противозаконным сексом с ребенком!

– А чем же еще! Может быть, не самый приятный способ существования, но все же лучше, чем то, как я жила раньше. И позволяет мне оплачивать счета.

– А что ты делала раньше?

На этот раз Вита ответила:

– Всего лишь немного инцеста.

– Немного?..

– Пока я не сбежала.

– Но твоя мать, конечно…

– Не желала ничего знать.

– А я-то думала, что хуже изнасилования ничего не бывает! – эхом отозвалась Орлин.

– Это и было изнасилование! – заявила Вита. – Я сопротивлялась, но не смогла остановить его, не поднимая шума. Мама все услышала бы, так что в конце концов мне пришлось сжать зубы и терпеть. Должна признаться, я сама напрашивалась.

– Не верю!

– В самом деле? – Вита по-настоящему удивилась. – Хочешь, я покажу тебе, как это случилось?

Они стояли возле мусорного бака в испорченном и вонючем платье. Вряд ли подходящее место и время для внутреннего диалога! Однако Джоли видела, что девушка стала более откровенной, нельзя упускать момент, которого потом может не представиться.

– Да, покажи. – Она села на землю рядом с баком; теперь, когда погоня прекратилась, это место было ничуть не хуже любого другого.

Вита открыла свою память: она на постели в симпатичной комнате, смотрит шоу по головизору. На девушке полупрозрачная ночная рубашка, которая скорее подчеркивает, чем скрывает ее юные формы. Вошел мужчина, ее приемный отец.

– Нет, мой настоящий отец, – поправила Вита Джоли.

– Твой генетический отец! – снова ужаснулась Орлин.

– Он только что поругался с мамой и был ужасно сердит. Если бы я знала! Он увидел мою ночную рубашку… мне и в голову не приходило… Я хочу сказать, что мы возились, боролись, и порой его руки… Я думала, случайно… Он меня захотел, мне не следовало так себя вести. Ну а когда я сообразила, было уже слишком поздно…

Неожиданно мужчина оказался сверху, прижал ее к постели, одна рука разорвала ночную рубашку. Другой он начал расстегивать брюки.

Вита удивилась и начала сопротивляться:

– Я думала, мы играем. Мы и раньше боролись, и он всегда разрешал мне одержать победу, в особенности когда его рука попадала на мой зад. Но в тот раз он крепко держал меня и…

В их совокуплении не было ни милосердия, ни искусства. Он раздвинул ей ноги, и… все кончилось через несколько секунд, а потом он вскочил, поправил брюки и выбежал из комнаты. Никто из них так и не произнес ни слова.

– Сначала я даже не понимала, что он сделал, – продолжала свой рассказ Вита. – Все произошло так быстро, я лишь почувствовала, что не могу вздохнуть. Я решила, будто дело в его большом весе или он случайно ударил меня… например локтем… Может быть, я просто ничего не хотела знать! Я могла бы закричать… Наверное, я все-таки понимала: если закричу, его посадят в тюрьму, а мама никогда меня не простит. Так что я сама напросилась, когда надела такую ночную рубашку и все такое – и то, что не пыталась протестовать… – Она заплакала.

– Это изнасилование, – твердо сказала Джоли. – Насилие над ребенком.

– Но я его заманила своим поведением, сама раздвинула ноги! Откуда мне было знать, что это все равно как красная тряпка для быка… мужчина теряет разум и ничего не может с собой поделать…

– Это изнасилование, – повторила Орлин. – Его вина, а не твоя! – А потом, немного подумав, добавила: – Быки не различают цветов.

– Я согласна с Орлин! – уверенно заявила Джоли. – Мужчина может все забыть, поддавшись страсти – но только не в том случае, когда перед ним его дочь! Зачем он вообще пришел в твою комнату? Он решил это сделать еще до того, как тебя увидел.

– Как бы там ни было, я собрала свои вещи и ушла из дому. Поскольку считала, что поступила плохо. Когда сутенер меня подобрал, я голодала. Ну а раз я все равно никому не нужна, какая разница, чем заработать себе на хлеб? Он обо мне заботился, и я делала все, что он говорил. Наверное, я не хотела жить. А потом – спасибо Адской Пыли! – я почувствовала себя значительно лучше; очень скоро остальное уже не имело значения.

– Мы должны тебе помочь, – сказала Джоли. – Сейчас домой тебе путь заказан. Но и на улице оставаться нельзя.

– Именно поэтому я и жила под присмотром сутенера. Мне некуда идти.

Джоли погрузилась в размышления. Может, отвести девушку в особняк к Луне, который находился совсем недалеко? Однако Луна послала ее сюда – значит, знала о положении, в которое попала Вита. Она могла бы и сама забрать девушку, но, по-видимому, считала, что ее необходимо вылечить изнутри, чтобы Вита примирилась со своим положением и добровольно вернулась домой.

Домой – к отцу, который ее изнасиловал? Нет, невозможно! Получалось, что Джоли ни на шаг не приблизилась к решению проблемы. Бездомная, грязная, без денег и других источников существования – что же теперь делать с несчастной Витой?

Впрочем, есть ведь специальные приюты для сбежавших из дому. Можно там переночевать. Оставалось найти адрес приюта…

Джоли встала и зашагала по переулку. Однако по мере того как сгущались сумерки, здесь стали появляться люди.

– Эй, какой запах! – закричал какой-то подросток.

В следующий миг она оказалась в кольце парней – слишком молодых, чтобы работать, но достаточно взрослых, чтобы придумать какую-нибудь гадость. Скоро им надоело корчить рожи и зажимать носы, демонстрируя, как дурно пахнет от встречной девчонки. У них появились идеи поинтереснее.

– Откройте пожарный кран! Окатите ее водой! Разденьте! А потом…

– Послушайте, я пытаюсь найти приют для сбежавших из дому, – сказала Джоли и тут же поняла, какую ошибку совершила.

– Значит, никто не знает, где она! – радостно закричал один из парней.

– Помоем ее хорошенько, а потом затащим в наше убежище. Отлично проведем время сегодня!

– Мы попались, – заметила Вита. – Ты и твои идеи о переустройстве мира!.. Вот она реальность! – Потом, после некоторых раздумий, она добавила: – Может быть, у них найдется немного АП! Я обслужу их всех!

– Ничего подобного! – возмутилась Джоли.

Но она боялась, что их ждет групповое изнасилование – не самая приятная перспектива. Да, они действительно оказались в реальном мире!

Однако, когда парни попытались ее схватить, к ним подлетел полицейский ковер. Мгновенно один из парней, в руке которого сверкнул нож, подскочил к Джоли.

– Скажи, что все в порядке! – прошептал он, держа нож так, чтобы полицейские его не увидели.

Джоли пришлось быстро принимать решение.

– Я сделаю кое-что получше!

Она сняла немного мусора со своего платья и швырнула его в сторону полицейских.

– Вот тебе, плоскостопный болван! – Прошло уже много лет с тех пор, как полицейские страдали от плоскостопия, но кличка осталась.

– Что ты делаешь? – изумленно спросила Орлин.

– Хочу, чтобы нас арестовали!

Однако мусор не попал в полицейских; парни рассмеялись. Джоли поняла, что необходимо предпринять что-нибудь более существенное. Засунув руку под платье, она сорвала с себя грязные трусики – парни восторженно уставились на нее, а Джоли швырнула трусики в полицейский ковер.

– И еще вам подарочек, болваны!

– Нас посадят за решетку! – запротестовала Вита.

Она на своей шкуре испытала, что с полицией лучше не связываться.

– Да – подальше от твоего отца и сутенера!

На этот раз Джоли попала в цель. Грязный комок угодил в грудь одного из полицейских. Парни от смеха чуть не попадали на тротуар.

– Ну, знаешь! – заявил полицейский. – Ты пойдешь с нами, наглая девчонка!

Ковер опустился на мостовую, и парни мгновенно разбежались.

– Они отправят нас домой!

– Вовсе нет, если мы им сначала расскажем нашу историю.

– Боже! – воскликнул полицейский, зажимая нос. – Где ты была? В помойной яме?

– Точно, – кивнула Джоли.

Именно к этому она и стремилась – пусть ее арестуют. Когда полиция услышит историю Виты, девушку отправят в приют. Она выбрала кружной маршрут, но ей удалось вытащить Виту из крайне неприятной ситуации, причем девушка не возражала.

4. СУДЬЯ

Утром Виту вместе с ее невидимыми спутницами ввели в уютный кабинет, она помылась, а исправительный центр для малолетних преступников предоставил ей чистую одежду. Девушка, не получившая очередную порцию наркотика, отказалась принимать участие в происходящем, а Орлин, потрясенная пережитым, отошла на задний план и снова погрузилась в пассивность. Так что пришлось Джоли взять разговор на себя.

В кресле за столом сидел человек средних лет. Когда они вошли, он встал.

– Пожалуйста, устраивайся поудобнее, – сказал мужчина, показав на стул.

– Это предварительный разговор, неофициальный, и если ты пожелаешь, мы не станем вести никаких записей. Я только хочу побольше о тебе узнать.

Дружелюбие незнакомца разоружило Джоли; он совсем не был похож на закоренелого бюрократа! Она села, и мужчина тоже опустился в свое кресло. Несмотря на небольшое брюшко и редеющие волосы, которые мужчина не предпринимал никаких попыток скрыть, в целом он производил впечатление человека крепкого и здорового. У него оказались серо-карие глаза, словно в решительный момент природа размазала краски. А вокруг рта и глаз в разные стороны разбегались морщины – значит, он не прочь посмеяться. Впрочем, хмуриться ему приходилось тоже частенько.

– В ходе стандартного расследования мы обнаружили, что ты живешь в нашем районе, однако о твоем исчезновении никто не заявлял. Нами получено указание: твоя личность считается не установленной до тех пор, пока мы не получим от тебя подтверждения. Нам запрещено сообщать о твоем местонахождении без твоего согласия. Очень необычно – по меньшей мере.

И интересно! Конечно же, Луна знала, где находится Вита, потому что послала к ней Орлин и Джоли. Но какое отношение имеет Вита к Луне и почему так важно вытащить девушку из того тяжелого положения, в котором она оказалась?

– Уж можешь не сомневаться, я не имею ни малейшего понятия! – раздраженно подумала Вита. – И мне наплевать. Спроси, нет ли у него героина?

Так что загадка осталась неразгаданной, если только Вита не оказалась под рукой как раз вовремя – чтобы Джоли была занята, а Орлин не погрузилась в Ад. Ну, Луна своего добилась!

– У меня с домом связаны неприятные воспоминания, – проговорила Джоли. И спросила неслышно Виту: – Можно ему рассказать?

– Валяй, мне все равно. Только домой я не вернусь.

– Так часто случается, – сказал мужчина. – В прежние времена убежавших из дома детей всегда возвращали к родителям. А потом выяснилось, от каких страшных вещей они пытались спастись, и политика изменилась. Жестокое обращение?

– Пожалуй, – осторожно ответила Джоли.

– Ты знаешь, что по закону считается жестоким обращением? Мы надеемся разобраться в твоем деле и хотим, чтобы ты попыталась понять сама себя.

Джоли посмотрела на женщину, которая привела ее сюда и осталась стоять у двери. Интересно, кого она охраняет – Виту или этого человека?

– Вы что, собираетесь повернуть все так, чтобы я призналась в своей вине? Я готова; я действительно швыряла отбросы в полицейский ковер, чтобы меня арестовали.

– И чтобы ты могла сбежать от шайки парней, – договорил за нее мужчина.

– Я понимаю; и полицейские, арестовавшие тебя, тоже сразу сообразили, что у вас там происходило. Однако существуют и другие аспекты твоего дела, которые не позволяют нам спокойно выпустить тебя на свободу.

– Я не хочу на свободу! – встревожилась Джоли, которая знала, что Вите гораздо полезнее оказаться в тюремной камере, чем снова на улице.

– У нас нет особого выбора, поскольку ты не совершила никакого серьезного преступления и тебя нельзя считать сбежавшей из дому. Однако мы хотим тебе помочь.

– Совсем не похоже на полицейский допрос! – возмутилась Джоли. – Кто вы такой? И что вам на самом деле от меня нужно?

Мужчина улыбнулся:

– Прошу простить меня за то, что не представился. Я судья Скотт, и тебя пригласили на предварительное слушание перед тем, как дело отправится в суд. Я предпочитаю узнать побольше о тех, кто должен предстать передо мной в зале заседаний, чтобы мое неведение не стало причиной ошибки.

– А я-то думала, вы всего лишь клерк! – удивленно воскликнула Джоли. – Что в вашу задачу входит собрать улики, а потом использовать их против меня.

Судья Скотт снова улыбнулся:

– Ну, я пригласил тебя и для этого тоже. Только главным образом мною движет любопытство и желание поступить правильно. К сожалению, порой «правильно» и «по закону» – не одно и то же.

Джоли подумала, что ее встреча с судьей Скоттом – редкое везение. Впрочем, может быть, Луна предвидела, что так оно и будет.

Джоли решила выложить свои карты – не только те, что принадлежали Вите,

– на стол.

– Судья Скотт, могу я поговорить с вами наедине?

– Женщина-полицейский присутствует здесь, чтобы убедиться в том, что я не воспользуюсь своим положением и не причиню тебе никакого вреда. Так принято, когда речь идет о несовершеннолетних особах женского пола.

– Я понимаю. Но я намерена сообщить вам кое-что очень личное… и, думаю, совсем не то, что вы предполагаете услышать.

– Должен поставить тебя в известность, что ведется магнитофонная запись нашей беседы, ради моей безопасности – и твоей. Так что я не в силах гарантировать, что никто не узнает, о чем мы тут разговаривали.

– Запись можно опечатать, объявив ее вещественным доказательством.

Брови судьи поползли вверх.

– Для своих лет ты довольно много знаешь.

– Точно. Пожалуйста, позвольте мне переговорить с вами наедине.

Скотт кивнул женщине у двери, и та молча вышла.

– Я не только, сбежавшая из дома пятнадцатилетняя девочка, наркоманка и проститутка, – заявила Джоли. – Я гораздо более взрослая женщина, которая вселилась в тело Виты, выбрав ее своим временным пристанищем – и еще более опытная женщина, веявшая на себя ответственность, пока другая оказалась временно не в состоянии активно действовать. Вы понимаете, о чем я?

– Конечно, такое возможно, если согласен хозяин тела. А какова цель объединения?

– Девушка представляет интерес для человека, который не хочет вмешиваться напрямую. А судьба другого призрака важна для меня, поэтому я постаралась объединить ее с Витой, чтобы помешать душе опуститься в Ад, где ей не следует находиться.

Судья уставился в потолок:

– Позвольте напомнить, что против вас выдвинуто лишь обвинение в нанесении оскорбления офицеру полиции, в данных обстоятельствах – мелкий проступок. Вас не обвиняют в употреблении наркотиков или проституции, и вряд ли вы пожелаете вынести эту информацию в зал суда.

– Вот уж точно! – вмешалась Вита. Похоже, она прислушивалась к разговору Джоли с судьей.

– Как раз наоборот, – заявила Джоли. – По правде говоря, я готова выступить свидетелем обвинения в обмен на лечение и защиту.

– Ты спятила! – запротестовала Вита. – Сутенер был сволочью, но за решеткой в тысячу раз хуже. Ты знаешь, что ждет девушку в тюрьме? У меня есть заклинание против беременности и венерических болезней, чтобы ничего такого со мной не случилось, только в тюрьмах так себя ведут, что никакие заклинания не помогут!

Удивленная Джоли взглянула на запястье девушки и лишь сейчас заметила тонкую магическую ленту под цвет ее светло-коричневой кожи.

– Боюсь, вы не понимаете, к чему это приведет, – сказал судья. – Вам придется отправиться в заключение, а учитывая наши ограниченные возможности, вас скорее всего отошлют в тюрьму для взрослых. Я бы предпочел, чтобы вы вернулись на улицу.

Джоли улыбнулась:

– Девушка такого же мнения. Но я уверена, что в этом случае она станет настоящей наркоманкой, сутенер будет самым бессовестным образом эксплуатировать и избивать ее – и в результате Виту ждет печальный конец. Кроме того, я совершенно точно знаю, что существовала какая-то причина, по которой нас послали к ней, и что мы должны вернуть девушку в семью.

– Ничего не выйдет! – крикнула Вита. – Моя волшебная лента и там меня не защитит.

– Куда она не хочет возвращаться, – констатировал судья. – Я подозреваю, с ней там жестоко обращались, возможно, сексуально растлевали. Только тюрьма не решение проблемы.

– Как и улица, – напомнила Джоли.

Судья Скотт опустил глаза, посмотрел на нее:

– Расскажите мне о себе. Не о девушке; я имею в виду вас, призрак. Когда вы жили и почему не попали на Небеса?

– Не думаю, что в данном случае это имеет значение.

– Имеет, поскольку вы контролируете тело. Именно вы станете влиять на поведение его хозяйки, и знание о вас поможет мне принять решение.

Джоли кивнула.

– Остановите меня, когда сочтете, что услышали достаточно. Меня зовут Джоли. Я родилась на юге Франции в 1191 году в простой крестьянской семье. В 1205 году, когда мне исполнилось пятнадцать, меня позвали в дом местного колдуна, очень молодого человека, всего на год старше меня, но обладающего огромным опытом, чрезвычайно образованного и могущественного. Он накормил меня, побеседовал со мной и сказал, что хочет моей любви. Прошло немного времени, и он ее получил, я вышла за него замуж. В 1208 году меня убил крестоносец, однако в моей жизни было достаточно зла, так что в результате душа оказалась в равновесии, и я следовала за своим мужем в виде призрака. Он стал монахом, но, когда он был уже достаточно зрелым человеком, я вселилась в женщину и соблазнила его, из-за этого он оказался во власти дьяволицы, посланной Люцифером, а я больше не могла к нему приблизиться.

– Люцифер?

– Предшественник Сатаны. Когда мой муж умер, он занял место Люцифера и стал Сатаной. В настоящее время я живу с Геей, но продолжаю его любить и навещаю, когда могу. Сейчас я пытаюсь помочь дочери Геи и…

– Что?

Джоли прикусила язык.

– Я слишком много сказала! Она ничего не знала, я не хотела слишком рано раскрывать правду. Я увлеклась своей историей…

– Кое-кто может предположить, что человек, рассказавший такое, либо обладает слишком развитым воображением, либо сошел с ума, – заметил судья Скотт.

– Поэтому, пожалуй, я закончу, пока вы меня еще слушаете, – кивнув, проговорила Джоли. – Гея послала меня к Луне, а та попросила образумить девушку, которой принадлежит тело. Мне неизвестно, почему ее волнует благополучие Виты, но я точно знаю, что ей нужно помочь, и потому стараюсь сделать все возможное. И считаю, что сначала нужно вылечить ее и забрать с улицы. Я надеюсь на ваше сотрудничество и участие.

Судья Скотт казался совершенно спокойным.

– Поскольку вы являетесь призраком – если можно так сказать – с большим опытом, вы наверняка освоили множество трюков, присущих вашим… коллегам. И, следовательно, вы не только в состоянии вселиться в тело человека, не имеющего ничего против вашего присутствия, но и показаться тому, кто хочет на вас взглянуть.

– Конечно. Желаете на меня посмотреть?

– Да, пожалуйста.

Джоли выбралась из тела Виты и поднялась в воздух. Затем усилила образ и вскоре возникла перед судьей Скоттом в своем истинном обличье: семнадцатилетней крестьянской девушки из Франции.

Судья посмотрел прямо на нее и кивнул:

– Вы можете разговаривать?

– Если вы меня услышите.

– Я слышу. Кто сейчас присматривает за девушкой?

Прошло совсем немного времени, и Орлин ответила:

– Полагаю, я. Я хотела погрузиться в Ад, но теперь я не уверена, что вела себя правильно. Девушка действительно нуждается в помощи, и, возможно, моя миссия заключается в том, чтобы вернуть ее к нормальной жизни.

– А кто вы? – поинтересовался судья.

– Орлин. Мой ребенок умер, я совершила самоубийство, а потом попыталась найти малыша в Загробной жизни. Однако воплощение Ночи сыграла со мной злую шутку, и я была не в силах простить себя за то, что произошло.

– Вы не могли бы тоже покинуть тело? – спросил судья.

– Но она погрузится в Преисподнюю! – запротестовала Джоли.

– Теперь – вряд ли, – ответил он. – Она не может быть приговорена к Аду за то, что стала жертвой чужого злого умысла.

– Но Орлин в это не верит!

– Начинаю верить, – вмешалась Орлин. – Я поняла, что не только у меня есть серьезные проблемы, я должна сделать все, чтобы помочь Вите, опускать руки не следует. – Она покинула тело и поднялась в воздух.

– Кто теперь присматривает за девушкой? – снова спросил судья.

Вита с хитренькой улыбочкой огляделась по сторонам:

– Послушайте, судья, произошла страшная ошибка. Если вы меня просто отпустите…

– Ты тут же вернешься на улицу и займешься поисками очередной порции героина, – закончил за нее судья.

– Ничего подобного я не говорила! – Вита оценивающе посмотрела на него.

– Я могу заплатить, если вам нравятся молоденькие. – Она взбила волосы руками и сделала глубокий вдох, чтобы ее фигура в простом тюремном платье казалась более привлекательной. – Все, что пожелаете, только не надо отправлять меня в тюрьму или домой.

Судья снова кивнул:

– Понятно. Призраки, возвращайтесь в тело, мы с вами обсудим методы борьбы.

– Но они не позволят мне… – возмутилась Вита.

Тут Орлин приблизилась к ней слева, а Джоли – справа. Девушка попыталась их прогнать, но по-настоящему этого и не хотела; Вита прекрасно понимала, что на данный момент лишь Джоли способна договориться с судьей. Итак, после некоторого сопротивления она позволила им вернуться и снова взять на себя контроль.

Судья задумался на несколько минут, а потом сказал:

– Джоли, обещайте мне, что останетесь с девушкой до тех пор, пока ее ситуация не исправится – ведь вы являетесь доминирующей личностью.

– Все зависит от Орлин и Луны. Если Луна попросит меня ее покинуть…

– Вы имеете в виду сенатора Луну Кафтан? – неожиданно спросил судья Скотт.

– Да, Луну Кафтан. Но я не хочу, чтобы ее имя упоминалось в связи с этим делом, мне нужно сначала выяснить, почему ее занимает судьба Виты.

Судья дотронулся до кнопки на панели управления, расположенной на ручке кресла, в котором он сидел.

– Пожалуйста, сенатора Луну Кафтан.

Через минуту пространство между ними затрепетало, и возникло топографическое изображение молодого человека.

– Офис сенатора Кафтан… О, здравствуйте, судья Скотт! Сейчас сенатор на конференции, я попрошу ее вам перезвонить.

– Нет никакой необходимости, Джо, – проговорил судья. – Только передайте ей, что я намерен взять под свою опеку одного из ее клиентов, если она, конечно, не возражает.

Джо оглядел комнату и заметил Виту.

– Никаких проблем, судья; вы получили ее разрешение.

– Спасибо. – Изображение исчезло.

– Что происходит? – удивленно спросила Джоли.

– Когда вы упомянули Луну Кафтан, я сразу понял, что ко мне попало совсем не обычное дело. Поэтому решил получить подтверждение вашим словам

– проверить, что вы и в самом деле та, за кого себя выдаете, и судьба девушки, в чьем теле вы находитесь, действительно беспокоит Луну. Она хочет, чтобы все было тихо, без лишнего шума, поэтому я беру вас под свою персональную юрисдикцию. Однако я не намерен без специального присмотра пускать в собственный дом отбившуюся от рук несовершеннолетнюю девчонку. Мне необходима ваша помощь и обещание, что вы останетесь с ней, пока проблема не будет исчерпана.

– К вам домой? – Джоли по-прежнему пыталась разобраться в значении того факта, что судья, похоже, близко знаком с Луной.

– По-другому проблему решить не представляется возможным. Моя экономка позаботится о ваших удобствах. Я освобожу вас под ваше слово, и вы немедленно отправитесь в мою резиденцию. Там вы сможете спокойно заняться проблемами девушки. Даете слово, Джоли?

Джоли поняла, что, если Луна знает судью Скотта и доверяет ему, она не может поступить иначе.

– Да.

– Хорошо. Вас отведут назад, в камеру. Днем вы предстанете передо мной в официальном порядке. А затем поедете вот по этому адресу. – Он протянул ей визитку. – Я обеспечу вас ковром, потому что сутенер девушки, возможно, поджидает ее снаружи. Постарайтесь не попасться ему на глаза.

– Спасибо, – едва слышно проговорила Джоли.

Что здесь происходит? Судья кажется таким честным и понимающим человеком – но решил взять в свой дом малолетнюю проститутку? Если бы не участие Луны, у Джоли возникли бы серьезные опасения.

Вернулась женщина-полицейский. Интервью закончилось – и какое поразительное интервью!

– Значит, ему все-таки нравятся молоденькие! – подумала Вита.

– Джоли, нельзя отдавать бедняжку в его власть! – возмутилась Орлин. – Ты же знаешь, как страсть управляет мужчиной!

– Подумаешь! – фыркнула Вита. – Вряд ли он хуже моего сутенера. Если я буду хорошо его обслуживать, может быть, он даст мне немного АП.

– Никакого секса! – заявила Орлин.

– Никакого героина! – одновременно с ней сказала Джоли.

– Поглядим, – ответила им Вита.

– Если твой отец заставлял тебя заниматься с ним сексом, – спросила Орлин, – почему тогда ты так хочешь лечь в постель с совершенно чужим тебе человеком?

– Я не хочу, и, по правде говоря, мне интимная близость совсем не нравится… Но это же не инцест, а если кто и узнает, мой отец тут ни при чем, его в тюрьму не посадят и у мамы не разорвется от горя сердце. Ничего другого, чем я могла бы расплачиваться, у меня пока нет, так что придется прибегнуть к имеющейся в наличии валюте. Если мне удается сначала раздобыть АП, тогда все нормально, а мужики порой ведут себя так забавно. Секс – это сила!

Они подошли к камере.

– Вот таблетка от головной боли, – сказала сопровождавшая ее женщина и протянула капсулу.

– От головной боли? – удивилась Джоли, но тут же сообразила, что судья, видимо, распорядился дать ей таблетку, и потому протянула руку:

– Спасибо.

Наконец они оказались одни.

– Это АП? – с нетерпением спросила Вита. – Умираю, как хочу поскорее нюхнуть.

– Ничего ты не умираешь, – ответила Джоли. – Ты не забыла, что я чувствую твое тело? Небольшое недомогание оттого, что не получила очередной порции; ты пока еще не стала настоящей наркоманкой и теперь уже не станешь. А таблетка поможет справиться с неприятными ощущениями. – Она положила в рот пилюлю, та немедленно превратилась в сладкий сок, который Джоли проглотила.

– Может, для тебя это всего лишь недомогание, а я страдаю по-настоящему! – возмутилась Вита. – Если бы я сейчас осталась одна, я бы легла в постель с кем угодно, только бы получить хоть чуть-чуть АП, уж не сомневайся!

– До тех пор пока я отвечаю за твое тело, не видать тебе наркотиков как своих ушей, – сердито ответила Джоли.

Вита погрузилась в мрачное молчание. Наверняка она ждала, когда представится подходящий случай, чтобы добыть зелье. Несмотря на то что Орлин и Джоли находились в ее теле, они не испытывали такого же сильного желания.

– Гея – моя мать? – спросила Орлин.

– Да, – неслышно ответила Джоли. – Мне жаль, что ты узнала об этом в такой неподходящий момент, но я не солгала. Она родила тебя, когда была смертной; обстоятельства не позволили ей выйти замуж за человека, которого она любила, твоего отца, и потому Гея отдала тебя цыганке, а та, в свою очередь, нашла семью, удочерившую тебя. Став воплощением Природы, Гея получила возможность влиять на твою жизнь, но боялась, что в результате возникнут нежелательные противоречия, и потому не пыталась тебя отыскать. Вместо этого один друг попросил меня присматривать за тобой, что я и делала, посещая тебя во сне. Когда ты умерла, я не поставила Гею в известность. Мне хотелось тебе помочь, чтобы ты добилась того, чего так сильно желала. Тогда я сказала бы Гее, что ты покинула царство смертных, но довольна и получила то, о чем мечтала… Однако все так ужасно усложнилось!

– Действительно, – кивнула Орлин. – Джоли, как же ты можешь по-прежнему желать мне помочь после того, что я натворила?

– А что ты такого ужасного натворила? – заинтересовалась Вита.

– Она не виновата, – сказала Джоли.

– Я попыталась ее изнасиловать.

Вита мысленно присвистнула.

– Как ты…

– При помощи волшебства ее превратили в мужчину, охваченного страстью,

– быстро ответила Джоли, прежде чем Орлин успела что-то сказать. – Я все еще хочу тебе помочь, Орлин, потому что хорошо тебя знаю и не сомневаюсь, что ты никогда – живая или мертвая – не повела бы себя подобным образом, если бы была сама собой. Ты стала жертвой жестокой шутки воплощения Ночи, которая заставила тебя заплатить за дерзкое желание вернуть собственного ребенка.

– Вот так шуточка! – восхитилась Вита. – Понимаете, мужчины обожают насилие, и не стоит доверять тем из них, кто это отрицает. Вот почему я прекрасно знаю, чего следует ждать от судьи.

– Не думаю, что ты права, – возразила Орлин. – Судья сиял.

– Он был под парами?

– Что?

– Вита имеет в виду, что судья Скотт, возможно, был пьян или под воздействием какого-нибудь наркотика, – пояснила Джоли.

– А-а, нет. Я вижу, когда один человек подходит другому. Судья подходит всем. Он хороший, очень хороший.

Джоли уж и забыла о способности Орлин. Некоторые люди обладали собственной магией, например Гея даром волшебной музыки, а талант Орлин заключался в том, что она могла посмотреть на людей и по их ауре определить, годятся они друг для друга или нет. Самой Джоли судья Скотт тоже понравился. Он казался порядочным человеком. Впрочем, первое впечатление иногда бывает ошибочным.

– Ну посмотрим, как он станет себя вести, когда мы окажемся наедине в его доме, – заявила в заключение Вита. – Я понимаю, почему Джоли отправили присматривать за Орлин, она же родственница инкарнации, но я-то уж точно не имею к ним никакого отношения! И что такого важного в черной несовершеннолетней проститутке?

– Хотела бы я знать, – сказала Джоли.

Они почувствовали, как начала действовать таблетка, напряжение спало. Похоже, лекарство и в самом деле смягчило неприятные ощущения, возникшие у Виты после того, как она перестала принимать наркотик.

Во второй половине дня девушку привели в зал заседаний суда для официального слушания. Судья Скотт сидел за высоким столом в традиционном наряде, которые судьи надевают во время исполнения своих обязанностей. Клерк доложил, какое преступление Вита совершила, и судья снял с нее обвинение, взяв слово впредь не вступать в конфронтацию с полицией. Вся процедура заняла примерно минуту, суд приступил к разбирательству следующего дела.

Джоли вышла из зала и направилась к выходу, ведущему на стоянку ковров. Тут же появился ковер, она взобралась на него и поднялась в воздух.

Вита посмотрела вниз.

– Вон стоит лимузин моего сутенера. Значит, он все-таки меня поджидает?

– Он тебя поджидает, – подтвердила Джоли. – С порцией Адской Пыли в одной руке и дубинкой – в другой.

– Господи, я хочу к нему! У него же АП!

– Ты больше не принимаешь АП! – взорвалась Джоли.

– Ты же предложила дать показания, – вмешалась Орлин. – Ты могла засадить это чудовище за решетку. Почему ты промолчала?

– Такие обвинения почти невозможно доказать, – ответила Джоли. – А новые сутенеры и новые торговцы наркотиками появляются на месте старых, как грибы после дождя. Нет никакого смысла воевать с мелкими преступниками; полиции требуются воротилы, те, кто за главных.

Ковер поднялся выше и полетел над городом. Джоли с интересом смотрела вниз, замечая, как активно протекает жизнь на вершинах мегазданий. Кое-где были разбиты парки, с кустами и высокими деревьями, садовыми дорожками и большими прудами. На других располагались площадки для занятий спортом, теннисные корты, беговые дорожки, поля для спортивных игр и бассейны. Кое-где попадались жилые районы, где все было устроено по старинке: маленькие деревеньки, окруженные переплетающейся сетью дорог. Самый лучший способ сбежать от шума и суматохи города – это поселиться на крыше – если, конечно, вы в состоянии позволить себе высокую квартплату. Джоли всегда с тоской смотрела на такие районы, они напоминали ей родные средние века, когда в мире существовали лишь маленькие изолированные деревеньки да небольшие города. Если бы она снова стала живой…

– А ты и правда из далекого прошлого, – подумала Вита, услышав ее мысли.

– Да, точно, – грустно согласилась Джоли. – Я уже умерла бы и мои косточки давно истлели бы, если бы осталась в живых. – Она улыбнулась тому, как необычно прозвучали ее слова.

Впрочем, она сказала истинную правду: если бы не крестовый поход, она прожила бы свою жизнь с Пэрри, научилась колдовству, постепенно постарела, у нее родились бы дети, а потом и внуки. А может быть, она умерла бы во время какой-нибудь из многочисленных эпидемий, во время родов или в результате несчастного случая. Продолжительность жизни в те времена была совсем небольшой. Так что в определенном смысле она совсем неплохо устроилась, став призраком.

– А я-то думала, что привидения всегда стенают! – заявила Вита. – Вы обе совсем не страшные!

Джоли расхохоталась:

– В данный момент – нет!

Ковер приблизился к стоящему особняком огромному небоскребу. Вход сюда был ограничен, значит, обычному человеку не попасть внутрь без специального пропуска. В таких зданиях обычно жили люди, занимавшие высокие посты или выполнявшие секретную работу: те, кто мог стать жертвой наемного убийцы или домогательства, например правительственные служащие, президенты компаний, звезды шоу-бизнеса и, естественно, судьи. Луна – сенатор Кафтан, – поселившаяся в самом сердце города, являлась исключением. Впрочем, не стоит забывать, что ее резиденция имела специальную магическую защиту.

Джоли вдруг страшно захотела, чтобы судья жил на крыше, но, к ее огорчению, оказалось, что его квартира находится в самой середине здания. Ковер опустился в центральном дворе, а затем пролетел по специальному туннелю, извивавшемуся, точно огромная змея.

– Мне казалось, судьи живут лучше, – заметила Вита.

– Только не честные, – ответила Орлин.

Похоже, удалось обнаружить важный ключ: судья Скотт не богат. Однако его квартира вполне надежно защищена от типов вроде сутенера Виты. И еще – сбежать отсюда совсем непросто.

Наконец ковер остановился в сферическом зале, и они увидели несколько дверей. Табличка на одной из них гласила: «Рок Скотт».

– Рок! – подумала Вита и весело рассмеялась.

– Мне нравится, – заметила Орлин.

– И мне тоже – только очень забавно звучит!

Девушка соскочила с ковра, и он улетел, следуя какому-то приказу. Распахнулась дверь, на пороге стояла пожилая женщина.

– Ты, должно быть, Вита, – сказала она. – С буквы «В» начинается и мое имя: Вааста. Твоя комната готова.

– Она тоже сияет, – сообщила Орлин.

Теперь, зная, на что нужно смотреть, Джоли сама увидела сияние, окружившее фигуру женщины. По всей видимости, это означало, что она мягкий и добрый человек. Джоли стало немного спокойнее.

Квартира оказалась достаточно просторной, главным образом благодаря хитроумно расставленным зеркалам. Окон, которые выходили бы на улицу, здесь не было, их заменила волшебная картина, изображавшая деревья с густой листвой и маленький прудик с крошечными рыбками. Легкий ветерок играл листьями – протяни руку и прикоснись, только сдвинуть с места нельзя. Вита не могла отвести глаз; ей еще не доводилось видеть такого использования магии. Орлин же сразу погрузилась в ностальгические воспоминания; картинки вроде этой сопровождали ее всю жизнь, она делила радость, которую они приносили, со своим любимым.

Вааста показала им комнату и несколько платьев; очевидно, судья поручил ей заказать их в магазине, сообщив предварительно размер. Джоли посмотрела на отражение Виты в зеркале и осталась довольна; теперь она гораздо больше походила на молоденькую невинную девушку, чем на проститутку. Джоли твердо решила, что сделает все, чтобы так оно оставалось и дальше.

Вечером ковер доставил домой судью. Джоли предстала перед ним в новом платье, аккуратно причесанная.

– Мы благодарим вас за приют, судья Скотт, – сказала она.

– Рок, – поправил он. – Здесь я Рок, а вы… которая?

– Джоли, – ответила Джоли после короткого колебания. У нее не было имени среди смертных, так что это вполне годилось.

– Надеюсь, вы понимаете, что находитесь тут неофициально, – сказал мужчина. – Я освободил вас в суде, и вы не обязаны здесь оставаться. Но я считаю, будет лучше, если вы поживете до тех пор, пока не разрешатся все ваши внутренние проблемы.

– Значит, он хочет отложить секс на потом, – заметила Вита.

– Спасибо, Рок, – поблагодарила Джоли. – Что я могу сделать, чтобы хоть немного отработать свое содержание в вашем доме?

– Ну, я об этом не думал, – сказал он.

– Ха!

– Я уверена, что одна из нас или все трое обладают каким-нибудь знанием или способностью, которая окажется вам полезной, – заявила Джоли.

Он улыбнулся:

– Если вы не можете посмотреть в лицо подозреваемого и совершенно точно сказать, виновен он или нет, мне нет смысла брать вас с собой в суд; Вааста прекрасно справляется со всеми обязанностями по дому. Так что считайте себя – все трое – моими гостями. Таким образом, я окажу услугу сенатору Кафтан, чьи мотивы и мнение глубоко уважаю.

– Я могу сделать то, о чем он сказал, – вмешалась Орлин. – Мне нужно только сосредоточиться на мысли, следует ли отпустить данного человека на свободу и не будет ли он представлять опасности для общества – и невиновные начнут сиять.

– Кстати, Орлин обладает волшебным даром и в состоянии справиться с задачей, которую вы описали, – сообщила Джоли. – Мы с радостью вам поможем.

– Я же пошутил, – удивленно проговорил Скотт.

– А я нет.

Он задумался на короткое мгновение, а потом спросил:

– Вы действительно хотите этого?

– Конечно, – ответила Орлин.

– Лично я лучше бы легла в кровать и посмотрела головизор, – заявила Вита.

– У нас тут возникли разногласия, – призналась Джоли. – Однако голосование прошло со счетом два к одному в пользу похода с вами в суд.

– В таком случае, может быть, подождем единогласного решения? – предложил судья.

– Зачем? Я управляю телом и считаю, что нам следует хоть что-нибудь сделать для вас, чтобы расплатиться за вашу заботу.

– Послушай, тело принадлежит мне! – возмутилась Вита.

– И оно оказалось бы на улице и во власти сутенера, если бы не Джоли, – напомнила ей Орлин. – Джоли согласилась остаться с тобой, поэтому судья и взял нас в свой дом. Он понял, что она ответственное существо – в отличие от тебя.

– Большинство не всегда служит справедливости, – сказал судья. – Девушку нельзя вынуждать.

– Он что, на моей стороне? – удивилась Вита. – Наверное, ему страсть как хочется молоденькую!

– Нет, он сияет! – воскликнула Орлин. – Он старается сделать то, что правильно.

– Да ладно тебе!.. Только имейте в виду: я устрою в суде грандиозный скандал, если мне станет скучно.

– Считайте, что голосование прошло единодушно, – печально улыбнувшись, сказала Джоли.

Судья снова улыбнулся, на этот раз теплее, и сияние сразу усилилось.

– Как пожелаете. А теперь давайте-ка поглядим, что Вааста приготовила на обед.

Вааста действительно отлично справлялась со своими обязанностями, и обед оказался просто превосходным: морковная запеканка, салат из фальшивого омара, от которого Вита с отвращением ушла на задний план, но вернулась, когда подали десерт: радужные вафли. Недорогая, но питательная еда.

После обеда судья занялся отчетами по делам, которые ему предстояло вести, а Джоли устроилась перед головизором, чтобы посмотреть вечернюю программу. К неописуемому отвращению Виты, она настояла на том, чтобы сначала послушать новости. Затем включила развлекательный канал, стараясь доставить девушке удовольствие. Программа изобиловала насилием, похотью и юмором – именно в таком порядке – при полном отсутствии какой-либо социальной ценности, но Вите она нравилась. Затем они ушли в свою комнату, где мирно проспали до утра – к нескрываемому удивлению и неожиданному раздражению Виты.

Для Орлин все это было внове, поскольку она ни разу не вселялась в тело живого человека после того, как умерла. Джоли тоже не покидала Гею с тех самых пор, как стала ее компаньонкой. Впрочем, все трое чувствовали себя прекрасно. А в их снах переплелись впечатления трех сознаний одновременно.

Утром они устроились рядышком с Роком на ковре и отправились в город. Попали в суматошное движение часа пик, когда общественных ковров поднималось в небо такое количество, что возникало чувство, будто находишься на земле. Казалось, ты плывешь по течению реки, а со всех сторон – сверху, снизу и по бокам – тебя окружают ковры.

– Кстати, – пробормотал Рок, – в суде ко мне следует обращаться «судья Скотт».

– Естественно, – ответила Джоли, которая надела деловой костюм, немного мешковатый на тоненькой фигурке Виты – зато в нем она выглядела чуть старше своих лет.

В зале суда им отвели место рядом со стенографисткой. Складывалось впечатление, будто Вита что-то вроде ассистентки или студентки, так что никто не оспаривал ее присутствие. Орлин внимательно рассматривала каждого обвиняемого, и Джоли видела сияние. Она шептала стенографистке:

– Виновен… по-настоящему виновен… невиновен… сомневаюсь. – А стенографистка подавала судье Скотту какие-то сигналы, о которых они, по-видимому, заранее договорились.

Вита как зачарованная следила за происходящим. Какая там скука!

– Сроду не видела столько подонков сразу! – подумала она. – И все хотят, чтобы судья считал их хорошими парнями, но мы-то их раскусили!

Объявили перерыв. Судья позвал стенографистку и ассистентку в свой кабинет.

– Мне удалось заранее просмотреть большинство утренних дел, – сказал он. – Многие из тех, кто предстал перед судом, попадают сюда не в первый раз, да и вообще имеют судимости. Вы о них ничего не знали заранее!

– Ничего, – подтвердила Джоли. – Мы не видели и не слышали ни о ком из обвиняемых раньше; мы делали выводы только по их ауре.

– Вы абсолютно точно определили настоящих преступников. Я потрясен.

– Дело в магии, которой обладает Орлин; она совершенствовала ее всю свою жизнь. И может сказать нам, кто кому подходит, может отличить плохого человека от хорошего и выяснить, кто лжет, а кто говорит правду.

– Мне часто приходится выносить приговоры при недостаточном количестве улик, и я иногда совершаю ошибки, принимая слишком мягкое решение. Меня очень это беспокоит, я боюсь серьезных просчетов, боюсь узнать через некоторое время, что из-за неверного вывода, сделанного мной в суде, совершено новое преступление. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на предварительном допросе и сообщали мне свои впечатления.

– Без стенографистки? Каким образом?

– Сидите тихо, положив руки на колени, но время от времени меняйте положение, точно вам стало неудобно. Если вы считаете, что все хорошо и подозреваемый невиновен, сделайте так, чтобы я увидел пальцы вашей правой руки; когда вы услышите ложное свидетельство и поймете, что перед нами действительно преступник, покажите левую. Я не буду комментировать ваши действия; вы просто должны постоянно держать руки в нужном положении.

– Хорошо, – согласилась Джоли. – Вот так – когда хорошо, а так – плохо.

– Она прикрыла левую руку правой, а потом наоборот.

– Именно. Вы можете оказаться гораздо более полезными, чем я предполагал.

– Это намного веселее, чем развлекаться с разными типами! – заявила Вита.

– Надеюсь, – сухо ответила Орлин.

Казалось, тот факт, что приходится иметь дело с грязной стороной жизни общества, каким-то неведомым образом ей помогает; причина, возможно, заключалась в том, что Орлин увидела, как мало среди живущих людей благородных или просто хороших.

В следующем деле, которое слушали при закрытых дверях, обвиняемым был обходительный бизнесмен, довольно красивый человек с начальственными манерами. На манжетах его сорочки сверкали запонки с бриллиантами, а на галстуке красовалась заколка с опалом.

– Я так рад вас видеть, судья Скотт, – добродушно проговорил он и протянул руку.

Судья ее не взял.

– Мы встретились с вами по официальному делу, мистер Бронкс.

– Называйте меня Весельчак, – проговорил Бронкс. – Я не сторонник формальностей.

– А вот я сторонник, – холодно ответил судья. – Насколько вам известно, вы присутствуете на закрытом предварительном слушании, и мы должны определить, нужно ли выдвигать против вас обвинение в растрате. Имеются ли какие-нибудь факты, которые вы хотели бы нам сообщить?

– Знаете, судья Скотт, я по-настоящему восторгаюсь вашей необычной манерой ведения дел. Говорят, что во время неофициального слушания вы можете узнать про преступника и его дело гораздо больше, чем прокурор за неделю.

Несмотря на добродушие и открытую, располагающую манеру себя вести, этот человек оказался самым настоящим злодеем. Его аура была чернильно-черной. Джоли уверенно показала судье, что она думает о мистере Бронксе.

– Существуют ли какие-нибудь причины, по которым я не должен потребовать, чтобы вы предстали перед судом, специализирующимся на делах, связанных с рэкетом?

– У вас нет никаких свидетельств, нет улик! Вам должно быть прекрасно известно, что я не стану пачкать руки подобными грязными делишками, судья Скотт.

Джоли страшно удивилась, когда аура Бронкса изменила цвет. Он действительно не совершал преступлений подобного рода. Она изменила положение рук.

– Вымогательство? – спросил судья.

– Ваши обвинения безосновательны!

Похоже, он вновь сказал правду.

– Однако вам удается получать солидные деньги благодаря тому, что вы обманываете государственные агентства во время составления контрактов, – заметил судья. – Мне кажется, это называется «снимать сливки».

– Как вы смеете такое говорить! Я честный бизнесмен!

Руки Джоли вернулись в положение «виновен».

– У нас имеются достаточные улики, – заявил судья. – Однако я считаю, что любое обвинение должно быть абсолютно точным и обоснованным. А потому прикажу тщательно изучить ваши деловые операции и договора. Вам надлежит на следующей неделе представить суду всю документацию, ее проверит опытный специалист.

– В моих книгах вы не найдете ничего противозаконного! – запротестовал Бронкс.

– Я имею в виду вашу личную документацию.

Теперь «честного» бизнесмена окружало такое черное облако, точно он погрузился в непроглядный мрак. Бронкс понял, что судья Скотт знает, что ему следует искать, и все его существо полыхало яростью и сочилось страхом. Однако лицо оставалось спокойным.

– Конечно, как скажете.

Когда он ушел, судья кивнул Джоли:

– Ваши руки оказали мне бесценную помощь.

– А мне чудилось, что вам известны все ответы!

– Я подозревал, а вы подтвердили. Теперь я могу не обращать внимания на ложные предположения и сосредоточиться на верных. Очень скоро Бронкс закроет свою лавочку в нашем городе.

– Ух ты, как здорово! – воскликнула Вита. – Классно он с этими вонючками управляется!

Так продолжалось и дальше, день прошел успешно.

– Мало что может быть полезнее вашего дара, – сказал Рок, когда они возвращались в его квартиру вечером. – Впервые за все время я точно знаю, что не совершил ни одной ошибки.

– Мы рады, что помогли вам, – ответила Джоли.

– Он специально так себя ведет, готовится к ночи, – прокомментировала слова судьи Вита, однако особой уверенности в ее голосе не слышалось.

– Не хотите ли рассказать мне о прошлом девушки? – спросил Рок.

– Он сияет? – поинтересовалась Вита.

– Да, он хочет тебе помочь, – ответила Орлин. – Рок хороший человек.

– Кажется, действительно хороший. Ладно, валяй, расскажи про моего отца.

– Виту изнасиловал отец, – поведала Року Джоли. – И ради сохранения семьи она, вместо того чтобы поднять крик, сбежала из дома. Попала к сутенеру, тот приучил ее к наркотикам и продавал на ночь богатым клиентам, которые любят «молоденьких» – как говорит сама Вита. Она считала, лучше так, чем то, что было дома.

– К несчастью, такое случается довольно часто. Она даст показания против отца?

– Нет!

– Нет.

– Она готова поверить в мое благоразумие и назвать его имя?

– У вас ведь есть имя! Вы сказали, что в ее деле имеется запись.

– Да. Формально нам известно имя Виты, но, прежде чем мы назовем его официально, она должна все подтвердить. К сожалению, закон ограничивает мою свободу действий, и я не могу предпринять дальнейшее расследование.

– По-другому не будет! – заявила Вита.

– Нет, она не назовет вам имя.

– Позвольте, я вам объясню, почему интересуюсь судьбой девушки. Вита – дочь главного аналитика сенатора Луны Кафтан. После того как девушка пропала, ее мать не может нормально работать, однако складывается впечатление, что она единственная в состоянии провести очень важное расследование. Сенатор Кафтан непременно должна получить необходимую ей информацию.

– Тогда они посадят отца в тюрьму! – испуганно вскричала Вита. – А мама такого не переживет!

– Я считаю, что человек, совершивший столь гнусное преступление, обязательно должен отвечать перед законом и понести суровое наказание, – продолжал Рок. – Но обстоятельства редко бывают однозначными. Устроит ли Виту, если мы, например, добьемся того, что ее отец согласится на развод, уедет в другой город и не получит права с ней видеться?

– То есть я никогда больше его не увижу – и никакого скандала?

– Совершенно верно, – подтвердила Орлин.

– А мама… ничего не узнает?

– Ее матери станет известна правда? – спросила Джоли.

– Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.

– Ну, думаю… – неуверенно начала Вита. – А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.

– Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, – произнесла Джоли.

– Она может позвонить в офис сенатора и попросить передать своей матери, что у нее все в порядке и что она вернется через некоторое время,

– предложил Рок. – Я думаю, ее мать испытает настоящее облегчение, когда услышит голос дочери.

– В офис сенатора! – вскричала Вита. – Мне такое даже в голову не пришло! – Ощущение облегчения и радости было таким сильным, что оно затопило всех троих.

Ковер затормозил у небоскреба. Как только Рок переступил порог своего дома, он тут же связался с офисом Луны и вскоре уже с ней разговаривал, в то время как Джоли наблюдала за ним, хотя и не пыталась услышать, о чем идет речь.

– Луна, девушка хочет оставить сообщение для своей матери, без обратного адреса и так, чтобы отец ничего не знал. Ты можешь нам помочь?

– Могу, Рок, – ответила Луна. – Дай ей трубку; ее тайна будет сохранена.

Рок отступил в сторону, а Джоли, наоборот, подошла поближе, а затем передала Вите тело.

– М-м-м, мама, это я, Вита, – смущенно пробормотала девушка. – Я… ну… у меня небольшие неприятности, и я не могла вернуться домой. Но сейчас все нормально, правда-правда… даже очень хорошо. Я… это… я работаю, ну, что-то вроде того. Мне нравится. Я… ой, мама, я тебя так люблю и обязательно вернусь домой, как только смогу! – Она прервала разговор, не в силах продолжать, и разрыдалась.

К ней подошел Рок:

– Знаешь, Вита, этот звонок очень успокоит твою мать.

Вита повернулась и крепко обняла его, застав врасплох. Он стоял, не шевелясь, и с беспомощным видом гладил ее плечо. Затем Вита отошла на второй план, и ситуацию взяла под контроль Джоли.

Она отпустила Рока:

– Спасибо; Джоли снова вернулась. Хорошо, что вы это сделали.

– Ну, во всем существует и практический аспект, – смущенно проговорил судья. – Луне очень нужно, чтобы мать Виты нормально работала, а мы помогли ей немного успокоиться.

– Но он так поступил потому, что не хотел, чтобы Вита и ее мать страдали, – заметила Орлин. – Его сияние говорит о доброте, а не практичности.

– Естественно, – ответила Джоли, одновременно соглашаясь с Орлин и судьей.

Они поужинали и посмотрели вечернее голопредставление. Когда они отправились спать, надев шелковую ночную рубашку, купленную в этот день Ваастой, Вита решила прокомментировать недавние события.

– Я его обняла, а он даже ничего такого не сделал!

– Он приличный человек, – согласилась с ней Орлин. – После того как я умерла, мне таких еще не доводилось встречать.

– Я не сомневалась, что он обязательно станет меня щупать, ну, хотя бы чуть-чуть, а он даже и не подумал.

– Верно, – подтвердила Орлин.

– Я хочу сказать, женщины у него нет, если только он не…

– Нет. У него нормальная аура.

– Мне кажется, я его люблю.

– Так, ну-ка подожди! – вмешалась Джоли.

– Понимаешь, каждый мужчина, рядом с которым я оказывалась, включая и моего отца – в особенности мой отец, – первым делом старался забраться ко мне под юбку.

– Кроме твоего сутенера.

– Смешно! Да он первым делом мной попользовался! Сказал, что никогда не выставляет на рынок товар, предварительно не проверив его качество.

– Пал еще один бастион морали! – с иронией в голосе проговорила Джоли.

– Если даже собственному сутенеру нельзя доверять…

– Ой, да перестань ты! Он делал свое дело – работу, понимаешь? И уж не сомневайся, он надо мной как следует потрудился! За пятнадцать минут я узнала больше…

– Мне кажется, нет никакой необходимости пускаться в воспоминания, – заявила Джоли, хотя и улыбнулась бы словам Виты, если бы рядом не было Орлин.

Она поняла, что Вита легко оправилась от происшедшего с ней и не станет жертвой эмоционального шока от того, что ей довелось перенести. И в то же время Джоли не испытала бы ни малейших сожалений, если бы сутенера насадили на вилы и стали целую вечность поджаривать в Преисподней. У нее сложилось впечатление, что на каждого по-настоящему хорошего человека приходится два мерзавца, готовых воспользоваться своим преимуществом над девушкой, независимо от ее возраста.

– Но Рок совсем другой. Ну, понимаете, сначала он поселил нас в уютной квартире, затем помог мне поговорить с мамой, и его совсем не интересует мое тело. Чего же еще хотеть?

– Время. Опыт. Зрелость, – ответила Джоли.

– У него их целые кучи!

– Речь не о нем. О тебе.

– Фу! Может, для вас, старух, так и должно быть, но я молодая и живая. Я хочу любить!

– Наступит день, когда ты обязательно кого-нибудь полюбишь, – сказала Орлин. – Только по закону.

– Я не знаю, что значит любить по закону!

Они заснули и промучились всю ночь от снов Виты, которая обнимала мужчину, а тот даже пальцем не пошевелил, чтобы ее пощупать. Ее чувство, нереальное и нежелательное, захватило обеих. Может быть, дело в том, что Вита в глубине души всегда мечтала любить и уважать мужчину, который был бы намного старше ее самой, и пережила горечь предательства, когда ее отец повел себя таким возмутительным образом. Самое ужасное заключалось в том, что Рок и в самом деле был хорошим, достойным любви человеком. Но представить себе, что он полюбит несовершеннолетнюю девчонку… Невозможно!

На следующий день в суде произошло одно неприятное событие. Они сидели, как и прежде, рядом со стенографисткой, когда перед судом предстал сутенер Виты. Против него выдвигалось обвинение в поощрении проституции.

– Господи! Если он меня увидит… – подумала Вита.

Джоли с ней согласилась. Она попыталась закрыть лицо руками, но не могла сделать это так, чтобы на нее не обратили внимания присутствующие в суде люди.

Пронзительный взгляд сутенера остановился на ней на одно короткое мгновение… Вне всякого сомнения, он ее узнал. Вита впала в отчаяние, и Джоли понимала, что она права. Этот тип может легко испортить все дело, если его не устроит результат разбирательства.

И тут судья повернул голову, проследил за взглядом сутенера и сразу сообразил, что произошло. Он тут же объявил перерыв.

– Мы с вами переговорим в моем кабинете, – сказал он сутенеру.

Казалось, прошло всего несколько минут, и вот они уже сидят в кабинете судьи Скотта.

– Насколько я понимаю, вы узнали эту женщину, – резко начал судья.

– Можете не сомневаться, ваша честь! Это одна из моих девчонок! Интересно, что она делает у вас в суде? – Он уставился на Джоли.

Его девчонка!.. Ну надо же! И он надеется выйти сухим из воды? Да он сам себя только что приговорил к тюрьме!

– Нет, он собирается шантажировать судью, – заявила Вита. – Думает, будто судья испугается, если он пригрозит ему рассказать всем, что тот имеет дело со шлюхой.

Судья Скотт повернулся к Джоли:

– Он сказал правду?

– Ты не шлюха! – сердито возмутилась Орлин. – То, что с тобой происходило в прошлом, ушло.

Вот ключ к решению проблемы.

– Я ему не принадлежу, – ответила Джоли своим собственным голосом. – Я презираю типов вроде него.

У сутенера отвисла челюсть. Он не знал, что Джоли вселилась в тело Виты, и ее слова прозвучали для него совершенно неожиданно. Не так должна вести себя запуганная девочка-наркоманка.

– Похоже, леди не подтверждает ваших слов, – произнес судья. – Какие у вас имеются основания для сделанного только что заявления?

– Он назвал меня леди! – восторженно вскричала Вита.

Сутенер сообразил, что попал в тяжелую ситуацию. Если девушка так осмелела, она может выступить в суде с показаниями против него, и тогда его ждут очень серьезные неприятности. И все же он предпринял новую попытку:

– Ты же знаешь, у меня есть то, что ты хочешь, детка.

– Ты случайно не имеешь в виду запрещенный законом наркотик? – высокомерно поинтересовалась Джоли. – Естественно, я не желаю иметь ничего общего ни с ним, ни с тобой, мерзкий хозяин шлюх! Я с радостью расскажу все, что мне известно…

Сутенер поднял руки, словно сдаваясь на милость победителя:

– Предположим, я незамедлительно уберусь из города – что скажете, ваша честь?

– Не имею ничего против, – ответил судья.

На том разговор и закончился.

– Почему этот тип так быстро сдался? – удивилась Вита. – Он же знал, что я никогда не могла сказать ему «нет»!

– Он обнаружил, что имеет дело не с тобой, – ответила Джоли. – Если бы ты была одна, он забрал бы тебя, а судья не смог бы возражать из боязни за свою репутацию. Точнее, так он думал, твой сутенер. Но обнаружил, что вынужден сражаться с бесстрашным судьей и бесстрашной женщиной, и понял – шансов победить у него немного. Он сделал самое разумное, что только можно было сделать в подобной ситуации: согласился добровольно исчезнуть. Ты его больше не увидишь. Судья отпустил мерзавца, потому что такое решение проблемы гораздо более эффективно, чем приговор за мелкое преступление, в котором его обвиняли.

– Фу ты! – только и сказала Вита.

5. РОК

На выходные Рок повез их в парк. Об этом его попросила Джоли, поскольку несовершеннолетних туда пускали только в сопровождении взрослых. Вааста терпеть не могла парков, однако судья любил совершать длительные прогулки. Его квартира находилась на верхних этажах небоскреба, не самое приятное место, и он чувствовал себя там неуютно.

Они поднялись на лифте на шестидесятый этаж, откуда можно было пройти на крышу. Сделали несколько шагов и попали в лес. Действительно, когда они обернулись, оказалось, что лифт исчез; никаких следов цивилизации, лишь тропа, которая, извиваясь, убегала вдаль.

– Куда же она ведет? – спросила удивленная Вита.

– Волшебство! – смеясь, ответила Орлин.

– Вы меня дразните! Дай мне спросить у Рока.

Джоли повернулась к судье, который с видимым удовольствием вдыхал насыщенный ароматами леса воздух.

– Я отдаю тело в распоряжение хозяйки, Вите здесь ужасно нравится. Поскольку отсюда сбежать невозможно, полагаю, она будет вести себя прилично.

– Как хотите. – Вероятно, он догадался о том, что интересует Виту. – Однако я надеюсь, что вы останетесь с нами, чтобы прийти на помощь, если Вита забудется.

Джоли кивнула. Она не очень доверяла Вите, хотя надеялась, что неожиданная влюбленность в судью заставит девушку держать себя в руках. Джоли уступила контроль над телом.

– Теперь мне понятно, что я всего лишь уличная девчонка, ничего в жизни не видевшая, – призналась Вита. – Мы только что вышли из лифта, и он исчез, а я знаю, что никто не станет тратить волшебство на обычных людей. Что с ним стало?

Рок улыбнулся своей особой улыбкой, и Вита ощутила такой прилив чувств, что Джоли встревожилась. Любовь? Джоли успела забыть, какими сильными бывают увлечения юности! Девушка сказала, что любит Рока – и в самом деле, по-своему, она его любила. Однако она слишком уж прямолинейно выказывала свои чувства. За Витой необходимо следить, пока у нее не появится другой предмет обожания.

– Это не волшебство, – ответил Рок. – Всего лишь камуфляж. Перед тобой не обычное дерево; за ним прячется лифт.

Судья коснулся ствола огромного дерева, которое огибала тропа, и панель отъехала в сторону, открыв кабину лифта. Через несколько секунд панель бесшумно скользнула на место, и дерево вновь стало выглядеть совершенно естественно.

– Ой! – с восторгом воскликнула Вита. – Оно меня обмануло!

– Мы должны напряженно работать, чтобы поддерживать у нашего леса естественный вид, – заметил судья, шагая по тропинке. – Парки открыты только для взрослых с определенным уровнем ответственности, поскольку остальные могут намусорить здесь или нанести деревьям вред. В некотором смысле это напоминает общество: только тот, кто достиг зрелости, в состоянии оценить все, что оно им предлагает, не злоупотребляя своими возможностями.

– Вы так хорошо объясняете! – воскликнула Вита, которую снова охватило возбуждение.

Раньше ее никогда не интересовали парки или проблемы их содержания, но судья моментально обратил девушку в свою веру.

– Так и должно быть; я один из тех, кто обязан побуждать общество соблюдать собственные стандарты.

– Да, мой сутенер обязательно плюнул бы на тропинку.

– О, надеюсь, он не опустился бы до такой низости.

Вита искоса посмотрела на судью, пытаясь понять, не пошутил ли он. Скотт заметил ее взгляд и позволил себе усмехнуться. Тогда Вита расхохоталась. Она быстро училась нюансам социальных отношений. Джоли поражалась силе влияния Рока. Судья вежливо разговаривал с Витой, а она отвечала ему так, что Джоли начала беспокоиться за Рока: не смутится ли он.

– Вы только поглядите! – воскликнула Вита, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть изящный цветок. – Он так похож на…

– Туфли-лодочки, – закончил за нее Рок. – В действительности он так и называется. Это один из множества декоративных цветов, которые разводят в подобных парках.

– Ой, я бы хотела остаться здесь навсегда! – вскричала Вита.

– Я понимаю твои чувства. Когда у меня возникают трудности в суде, я неизменно вспоминаю парк, точнее пруд, который находится немного подальше.

– Там есть пруд? – Вита помчалась вперед, разом сбросив пять лет и превратившись в ребенка.

– Я бродила по таким тропинкам с Нортоном, – с грустью вспомнила Орлин.

Ее ностальгия смешалась с радостью Виты.

– А я с Пэрри, – смущенно добавила Джоли.

Пруд был прелестным. Заросший мхом берег, прозрачная вода, по поверхности которой скользили утки, селезни с ярко-зелеными головами…

Рок прикоснулся еще к одному стволу дерева. Панель отошла в сторону, и показалось углубление, где лежали ломти хлеба. Он взял два, и тут же протянул один Вите.

– Можешь покрошить хлеб и угостить уток. Вот так. Каждому посетителю разрешается взять один ломоть за один визит, чтобы зря не беспокоить птиц.

– Судья бросил кусочек хлеба ближайшей утке.

Они увидели маму-утку с четырьмя утятами.

– Ой! – восторженно закричала Вита и принялась кидать им хлеб.

Птицы набросились на угощение, но как только хлеб закончился, сразу уплыли. Утки лучше всех знали, что больше ничего не получат.

– Они любят только хлеб, а мы их не интересуем, – огорченно проговорила Вита.

– Еще одна общеизвестная истина. Меня, как судью, почти никто не любит, хотя многие стараются мне угождать из-за занимаемой мной должности. В своей прошлой жизни ты не раз сталкивалась с теми, кого мало занимала твоя личность, но кто проявлял интерес к твоему телу.

– Вот это да? Вы хотите сказать, что судья похож на шлюху?

– Я бы не стал употреблять такие выражения, однако во многом ты ухватила суть.

– И мы вместе совсем как утки! – заключила Вита. – Нет, подождите, тут все наоборот. Утки – все остальные, которые чего-то от нас хотят, а нам нужно быть умными, чтобы не попасться на их лесть и поймать их, и не имеет значения, кто мы такие.

– Согласен. – Слова одобрения снова вызвали у Виты восторг.

Они пошли дальше.

– Я хотел тебе кое-что сказать, – наконец заговорил Рок.

– И я тоже!

– Нет! – вскричала Джоли, встревоженная поведением девушки, которую переполняла любовь.

– Да? Тебя что-то беспокоит. Вита?

Но девушка, испугавшись, что Джоли возьмет тело под контроль, решила уступить. Теперь Вита научилась уважать советы Джоли и была готова передать ей контроль, чтобы не обижать судью.

– Сначала вы, Рок. – Ей нравилось, что он разрешил ей обращаться к нему по имени.

– Тебе предоставили отсрочку, но сейчас пора возобновить занятия в школе. По закону ты должна посещать школу до тех пор, пока тебе не исполнится шестнадцать, и будет только лучше, если ты продолжишь обучение, чтобы как следует подготовиться к взрослой жизни. Твое существование вне закона закончилось.

– Ой, значит, я была вне закона? – удивилась Вита.

– Несомненно. Если бы тебя хотя бы один раз арестовали во время занятий твоим бизнесом, мне пришлось бы наложить на тебя штраф и отослать твое дело в министерство по делам несовершеннолетних.

– Мой сутенер соврал бы насчет моего возраста, и меня бы выпустили.

– Верно. Но я не допущу подобной ошибки, пока ты находишься под моей опекой. Ты должна ходить в школу.

– Я не могу вернуться домой!

– Пока не можешь. Но в этом здании есть вполне приличная школа.

– Вы хотите сказать, что я не смогу больше бывать в суде и мне придется сидеть весь день в дурацком классе?

– Боюсь, что так.

Подобная перспектива обрадовала Джоли и Орлин не больше, чем Виту. Для них присутствие в теле Виты было делом временным, этот период затянулся из-за того, что возвращение девушки домой откладывалось, но им совсем не хотелось слушать давно известные вещи.

– Скажите, а Джоли нельзя стать моим учителем? – предложила Вита. – Она живет невообразимо долго и очень много знает, да и Орлин тоже.

– Обучение под руководством двух призраков? Подобная мысль мне в голову не приходила!

– И они могут заниматься со мной в любое время! А вы устроите мне экзамен или тест, чтобы убедиться, что я знаю материал! И я многому учусь в суде! Честно! Если вы зарегистрируете их как преподавателей…

– Так не принято, хотя, возможно, в твоем предложении есть резон. Они согласны?

– Да! – одновременно ответили Джоли и Орлин.

– Они не возражают. Хотите сами их услышать?

– Нет, я тебе верю.

– Но мое слово ничего не стоит! Я все время вру, чтобы получить желаемое. Вы не должны мне верить!

– А сейчас ты лжешь?

– Нет! Я не стану врать вам, Рок!

– Значит, я могу тебе верить. Ты изменишься, пока будешь жить здесь.

Вита смутилась:

– Да, пожалуй, так оно и будет.

– Я разузнаю, что можно сделать.

– Господи, спасибо, Рок! Я вас люблю! – И в тот же миг Вита обняла судью и поцеловала его в щеку.

– Нет! – запротестовала Джоли, но опоздала.

Вита застала ее врасплох.

Девушка поняла, что совершила ошибку, и тут же уступила тело Джоли, чтобы та попыталась исправить дело.

– Здесь Джоли, – быстро проговорила она. – Я должна принести извинения…

– Джоли, нам нужно поговорить, – нахмурившись, сказал Рок.

Он подошел к скамейке, и они сели.

– Уверяю вас, такое больше не повторится.

– В каком состоянии девушка?

– Рок, она молода, и ей в последнее время приходилось иметь дело с весьма непорядочными людьми. Вы обращались с ней не как с ребенком или проституткой, а как со взрослым, достойным человеком. Она постепенно отвыкает от пристрастия к АП, и я подозреваю, что это не может не сказываться на ее поведении. Нет ничего удивительного в том…

– Значит, она говорила серьезно?

Джоли вздохнула:

– Да.

– Тогда я оказываюсь в крайне неловком положении. Вы прекрасно понимаете, что я не могу держать у себя в доме юную, влюбленную девушку.

– Это нечестно! – запротестовала Орлин. – Мы договорились, что она находится под нашим контролем, пока живет в доме судьи.

– Вы знаете, как бывает, – осторожно заговорила Джоли. – Школьницы часто влюбляются в своих учителей, но проходит время, и постепенно они увлекаются кем-нибудь другим.

– Я не учитель в классе, где много учеников. Я судья, а девочка живет в моей квартире. Учитывая историю Виты, ей не следует находиться со мной под одной крышей.

– Нет! – с отчаянием возразила Вита. – Я не могу без него!

Джоли раздумывала о сложностях, которые у них возникнут, если придется переехать в другое место. Очень жаль, что не удалось предотвратить порыв Виты. Теперь придется решать очередную проблему.

– Рок, я глубоко сожалею о том, что произошло, но в поступке Виты отражено ее нынешнее состояние. Я считаю, что для всех заинтересованных сторон будет лучше, если она останется в вашем доме. Орлин и я будем обучать ее и позаботимся о том, чтобы она соответствовала необходимым стандартам. Мы не допустим повторения подобных эпизодов и более не смутим ваш покой. Вы не будете оставаться с ней наедине.

– И все же для судьи очень важно сохранять видимость приличий.

– Мне кажется, вы ведете себя так же глупо, как Вита, – язвительно проговорила Джоли. – Приличия определяют очевидцы. Ваше поведение было безупречным, в будущем девушка не позволит себе никаких вольностей. Свой поступок Вита совершила без свидетелей… Да и что такого особенного произошло? Девушка импульсивно поцеловала своего опекуна, который ни в коей мере не провоцировал ее на это. Даже судья не углядит в таком поведении нарушение приличий.

– А что думает она сама? – с сомнением спросил Рок.

– Я дам ей возможность поговорить с вами, – ответила Джоли.

– Вита, веди себя скромно, попроси прощения. Тем самым ты покажешь ему, что усвоила урок.

Джоли вернула тело хозяйке:

– Здесь Вита. Я хочу попросить прощения, и… О, Рок, пожалуйста, пожалуйста, не отсылайте меня прочь! Я вас люблю и хочу всегда находиться рядом, я хочу, чтобы мы занялись сексом, я хочу навсегда стать вашей любовницей, но я буду вести себя безупречно, буду делать все, что вы пожелаете, только прошу вас, разрешите мне остаться! – Из ее глаз хлынули слезы, словно кто-то открыл кран.

– Ото! – изумилась Орлин.

Вита снова попыталась предоставить Джоли выпутываться, но та отказалась.

– На сей раз разбирайся сама! – резко заявила Джоли.

Рок с непроницаемым лицом смотрел на нее.

– Я… еще не взрослая, – запинаясь, продолжала Вита. – Я знаю, что мне нужно многому учиться. Я просто глупая девчонка и не умею контролировать свои эмоции. Но под руководством Орлин и Джоли и с вашей помощью я надеюсь стать такой, какой должна быть. Я действительно вас уважаю. Поэтому – пусть будет так, как вы решите.

– Если я позволю тебе остаться… – заговорил он.

Девушка склонила голову, ей стало стыдно из-за того, что она не сумела сдержаться.

– Будет так, как вы решите, – повторила она.

Он кивнул:

– Я уже вижу некоторое улучшение. – Рок встал.

– Не задавай вопросов! – быстро посоветовала Джоли. – Он тебя проверяет.

Вита продолжала идти за судьей, скромно опустив глаза.

Рок больше ничего не сказал. Джоли и Орлин держали Виту под строгим контролем, и остаток прогулки прошел без инцидентов.

Вита решительно взялась за работу и делала заметные успехи в учении; девушка оказалась достаточно способной – ничего удивительного, если учесть, что ее мать была талантливым ученым.

Они приятно проводили время, однако Джоли понимала, что так долго продолжаться не может. Орлин обрела равновесие, теперь она снова мечтала вернуть сына, но ей приходилось ждать, пока Вита окончательно не придет в себя.

Орлин проявляла удивительное терпение.

– Я знаю, что мой ребенок находится у Нокс в безопасности, в Загробной жизни никто не стареет, мы можем подождать. Когда закончим здесь, я буду лучше подготовлена для возобновления поисков.

Она вовсе не потеряла интерес к сыну; Джоли понимала, что мысли Орлин постоянно возвращаются к нему. Дело было совсем в другом… Наконец настал день, когда, к смятению Джоли, ситуация прояснилась.

Судья Скотт собирался в очередной отпуск. Он планировал отправиться в северные горы, где в гигантском парке природа сохранялась в первозданном виде.

– Не беспокойтесь, Вааста о вас позаботится, – заверил он их.

– Я хочу поехать с ним! – нетерпеливо вскричала Вита.

– Не думаю, что это разумно, – пробормотала Джоли.

– Я с Витой согласна, – вмешалась Орлин. – Я очень люблю дикую природу, она идентифицируется в моем сознании с Нортоном. И хотя связь с ним, к сожалению, позади, удовольствие от общения с лесами и парками остается. Если мы поедем вместе с Роком, может быть, он позволит нам взять на себя обязанности, которые обычно выполняет Вааста…

Рок посмотрел на девушку:

– Вы нахмурили лоб, Джоли. Какие-то проблемы?

– Боюсь, что да. Вита и Орлин хотят составить вам компанию.

– Сомневаюсь, что это прилично.

– Я с вами согласна.

– Послушай, так не честно! – возмутилась Вита. – Разве Орлин не должна помогать мне, а ты обещала помогать Орлин, не так ли?

– Верно, но…

– Значит, Орлин имеет право на голос, правильно? Я хочу сказать, что она взрослая и все понимает.

Джоли посмотрела на судью:

– Они хотят поставить вопрос на голосование – и их двое против меня одной.

Его рот слегка дрогнул.

– Наверное, мне следует поговорить с Орлин.

Джоли передала тело Орлин, не зная, чем закончится разговор.

– Говорит Орлин. Мы не хотим вас обидеть, Рок, но Вита и я считаем, что вы поступаете несправедливо, оставляя нас здесь. Мы могли бы помогать вам, оплатив работой свое присутствие, а взамен получили бы удовольствие от вашей компании.

– Я буду подниматься в горы и ночевать в палатке в дикой местности. Я не имею права брать с собой несовершеннолетнюю девушку.

– Технически хозяйка тела слишком молода, но к моменту моей смерти я уже достигла совершеннолетия; более того, была замужем, у меня родился ребенок, которого я потеряла. Я взрослая женщина, несмотря на тело, в котором нахожусь.

– Неизбежно возникнут подозрения, что между нами существует связь!

– Надеюсь, Рок, вы правильно поймете мои слова, но меня подобные подозрения не пугают.

– Что ты говоришь! – ужаснулась Джоли.

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил судья.

– Я уточню. За время нашего общения я лучше вас узнала и теперь испытываю к вам глубокое уважение. И хотя я не могу сказать, что мои чувства к вам совпадают с чувствами Виты, однако не стану возражать, если у нас появится возможность еще лучше разобраться друг в друге. Надеюсь, мои слова не вызовут у вас никаких опасений.

– Они вызывают опасения у меня! – вмешалась Джоли. – Как можешь ты, разумная женщина, делать подобные предложения?

Судья задумался.

– Боюсь, я пожалею… Но, должен признать, я действительно плохо оправляюсь с проблемами, за которые обычно отвечает Вааста. Вы можете сопровождать меня, если действительно того хотите.

– Я не намерена участвовать в этом безобразии! – взорвалась Джоли. Орлин, потерявшая себя после смерти, смущенная жестокими фокусами Нокс, неожиданно обрела удивительную уверенность. – Ты так поступаешь ради Виты

– чтобы она смогла удовлетворить свою страсть к судье!

– Джоли нас не одобряет, – сказала Орлин.

– Я не намерен вмешиваться в ваши внутренние споры или причинять кому-нибудь из вас неудобства, – ответил Рок. – Посовещайтесь между собой, и я соглашусь с любым вашим решением.

Так они и сделали. Не вызывало сомнений, что Орлин намеревалась обеспечивать Рока своими кулинарными услугами не только ради Виты, в ней самой рос интерес к судье. А хуже всего – Рок хотел взять их с собой. Таким образом, трое из четверых проголосовали за участие Виты в путешествии.

– Ладно, устрою себе передышку, – заявила Джоли, понимая, что потерпела поражение. – Поступай, как считаешь нужным, Орлин. Я вернусь, когда ваш отпуск закончится.

– Нам будет тебя не хватать, – искренне сказала Орлин.

Когда компания отправилась в путь, Джоли вернулась к Гее, чтобы доложить о том, что произошло за время ее долгого отсутствия. Она рассказала, как Луна послала ее к Вите, которая сейчас остается вместе с судьей, пока проясняется ситуация дома.

– Значит, не только юная девушка, но и зрелая женщина почувствовала влечение к судье? – осведомилась Гея.

– Девушка и женщина, каждая по-своему, – согласилась Джоли. – Меня беспокоит, что они нашли подходящий предлог получить от судьи то, чего хотят.

– Но почему ты считаешь, что этого не следует делать, учитывая наш к нему интерес?

– Девушка еще не достигла совершеннолетия!

– Только по определению нашего общества, которое далеко не всегда соблюдается на практике. Как женщина Вита вполне компетентна. Не вижу никакого вреда… У тебя есть другие причины для волнения?

Джоли поняла, что есть. Конечно, ей не следовало беспокоиться о Вите; девушка обладала более чем достаточным сексуальным опытом, у нее не осталось никаких иллюзий в данном вопросе, а судья ни за что не позволит себе воспользоваться ситуацией.

– Я сама не понимала, но у меня действительно есть серьезные опасения. Они связаны с Роком, хотя я не уверена…

– Ты тоже заинтересована в нем?

– Да, только не в романтическом смысле; для меня всегда существовал лишь один человек.

– Скоро мы с ним снова встретимся; должна признаться, что во время твоего отсутствия я испытывала некоторые затруднения.

– Я тоже хочу его увидеть! Но судья…

Тут наконец Джоли поняла, что ее беспокоило.

– Я вижу в нем кандидата на пост инкарнации! – воскликнула она. – Он очень хороший человек, и у него колоссальный опыт общения с людьми. Я бы не хотела, чтобы он испортил себе репутацию!

– Романтические увлечения не портят репутацию!

– Но если он сознательно вступит в связь с несовершеннолетней?.. Несомненный грех!

– Я так не считаю – если обе стороны согласны.

Джоли вспомнила свою юность. Ей довелось влюбиться в возрасте четырнадцати лет. Она дождалась свадьбы, прежде чем завязать сексуальные отношения – редкий случай для ее времени. Сейчас она прекрасно понимала, что могла бы стать любовницей Пэрри гораздо раньше, и жалела, что этого не произошло. Они с мужем прожили так недолго!

– А что думает Бог?

– Любопытно, что ты спросила именно сейчас. Тебе известно направление исследований Луны, которым ты косвенно помогаешь?

– Разве они имеют отношение к Богу? Нам не говорили…

– Пришло время кое-что тебе растолковать, Джоли, но пока не в моей власти рассказать все. Поэтому я пойду на компромисс: открою тебе секрет, а потом спрячу его в твоем сознании до подходящего часа. Я не собираюсь дразнить тебя, но ты должна быть готова к той значительной роли, которую тебе предстоит сыграть.

– О чем ты говоришь? Я всего лишь призрак!

– Грядет последняя схватка, и все инкарнации, включая Сатану, к ней готовятся. Однако суть этой битвы отличается от той, которую предвидел архангел Гавриил.

– Сражение между Добром и Злом? Но я не могу в ней участвовать из-за конфликта интересов!

– Не в большей степени, чем я, друг мой!

– Не в большей степени, чем ты, – не стала спорить Джоли. – Мы обе любим Сатану; чего уж тут говорить?

– Мы пришли к выводу, что исход этого важного сражения не может быть решен в нынешнем составе, поскольку, как нам кажется. Бог в течение нескольких последних столетий перестал интересоваться как делами смертных, так и бессмертных. Поэтому те, кто поддерживает Добро, намерены его заменить.

Джоли пришла в ужас.

– Заменить воплощение Добра?!

Гея кивнула:

– Поставить нового человека, который будет интересоваться хотя бы делами смертных.

– Разве такое возможно? Нынешний Бог не захочет уступить свое место – и никакая сила Его не заставит!

– Да, ты права – если Он станет защищаться. Но если Он ко всему потерял интерес, остальные инкарнации имеют право сместить Его тайным голосованием. Меньшие инкарнации поддержат главных, а остальных, вроде Нокс, и вовсе не интересуют наши проблемы. Поэтому мы планируем собрать конклав и осуществить замену.

– Но Сатана будет против!

– Конечно. Потому что в его интересах оставить воплощение Добра, которое не принимает ни в чем участия. Новая активная инкарнация существенно осложнит Сатане борьбу за власть.

– Если только эту должность займет не сам Сатана. Ведь в нем нет зла.

Гея улыбнулась:

– Ты и я могли бы проголосовать за него, но я сильно сомневаюсь, что так поступят и остальные, не говоря уже о том, что голосование проводится тайно. Нет, мы должны найти другого человека.

– Да, другого человека, – повторила Джоли, ошеломленная грандиозностью поставленной задачи.

– Таким образом, Сатана станет защищаться по двум направлениям. Во-первых, постарается, чтобы дело не дошло до голосования. Поскольку для принятия решения требуется подавляющее большинство смертных, которые верят в Бога, первая схватка произойдет в царстве смертных. Луна занимается приготовлениями к ней.

– Ее ключевой голос! – воскликнула Джоли. – Чтобы ввести избирателей в курс дела.

– Да, ты права. И ты ей помогаешь. Луне требуется точная информация об источниках оппозиции среди смертных, чтобы нейтрализовать как можно больше противников. Судьба выяснила, что все решит один голос – голос Луны, но она должна опираться на поддержку избирателей. Сатана делает все, чтобы лишить ее такой поддержки. Их борьба началась с того самого момента, как Луна занялась политикой, а может быть, гораздо раньше. Но это лишь прелюдия. Главное – проблема выбора человека, который станет новым воплощением Добра.

– И который заново определит все стандарты, – сообразила Джоли. – Тогда самоубийства, запретная любовь и множество других вещей перестанут считаться греховными.

– Да. Эти стандарты когда-то нас удовлетворяли, однако сейчас они устарели. Мы не знаем, какими они станут, но должны попытаться выбрать человека, способного изменить положение к лучшему.

– Значит, кандидаты, за которыми я наблюдаю…

– Могут быть претендентами на роль Бога.

– И судья…

– Один из них.

– Тайное голосование… Сатана наложит вето на любого человека, которого поддержат другие!

– Верно. Однако конклав будет распущен лишь после принятия решения. Рано или поздно мы найдем компромисс.

– Получается, что почти наверняка самый лучший кандидат не будет избран! – запротестовала Джоли. – Мы получим лишь компромисс, хороший человек с некоторой долей зла в душе. Разве такое возможно?

– Очевидно, именно так и произошло в прошлый раз. Зло в данном случае выразилось в равнодушии или тщеславии. Как и в Сатане есть доля Добра, так и в Боге присутствует Зло. И все равно лучше так, чем ничего – то есть то, что мы имеем сейчас.

– То, что мы имеем сейчас, – эхом отозвалась Джоли.

Какой неожиданный поворот событий!

– Теперь ты понимаешь всю важность твоих наблюдений. Ты должна знать судью достаточно хорошо, чтобы рекомендовать его на такую должность – или вообще исключить из списка кандидатов. Мы не имеем права на ошибку!.. Ты сохранишь понимание важности своей миссии, не представляя ее сути. Я сожалею, что вынуждена поставить тебя в такое положение, но поверь мне, другого выхода нет.

– Понимаю. В противном случае я бы не поверила.

Гея взглянула на нее – и в тот же миг Джоли забыла все, что та ей рассказала, осталось лишь знание, что она должна самым тщательным образом наблюдать за судьей Скоттом, не теряя при этом объективности.

– А теперь отправимся на свидание с нашим врагом, – сказала Гея.

Джоли обрадовалась словам Геи. Она не могла вспомнить, что именно они обсуждали, только чувствовала, что это было нечто очень важное. Она вошла в Гею, взяла под контроль ее тело и трансформировала его так, что оно снова стало похоже на семнадцатилетнюю девушку из французской деревушки.

Джоли присоединилась к Вите и Орлин, когда те вместе с судьей вернулись домой. Вита выглядела загоревшей, здоровой и довольной; впрочем, ее кожа всегда была смуглой. Рок казался грустным и немного рассеянным. Джоли погрустнела. Гея не до конца убедила ее в том, что принципы морали ни в коем случае не пострадают, если даже между ним и Витой что-нибудь произойдет.

– Мы вели себя нехорошо, – призналась Орлин.

Джоли хотя и умыла руки, теперь должна была узнать, как прошло путешествие в северные горы. Орлин и Вита с радостью согласились все поведать, прокрутив перед ее мысленным взором свои общие воспоминания. Казалось, Джоли сама пережила события тех нескольких дней.

Они воспользовались самолетом, поскольку научные устройства считались удобнее волшебных, когда речь шла о больших расстояниях. Самолет приземлился в северном аэропорту, где стояло несколько высотных зданий. Оттуда путники на ковре добрались до лагеря, захватив с собой припасы на несколько дней. Пешая прогулка с осмотром местных достопримечательностей: огромные, старые сосны, зазубренные пики гор, быстрая речка с ледяной водой. Вечер в холодной хижине. Они приготовили ужин на костре – забавная новинка, хотя и пришлось надышаться едким дымом.

И Вите, и Орлин нравилось решительно все.

Потом они провели ночь в хижине. У них имелись отдельные спальные мешки, но Орлин сказала:

– Теперь мы одни, Рок, и нет нужды никого обманывать. Вы джентльмен и никогда не позволите себе насилия, но мы считаем, что это наш выбор. Если вы не против, мы хотели бы разделить с вами спальный мешок.

– Я должен возразить, – сказал Рок.

– Вас беспокоит возраст или раса хозяйки тела?

– Нет, главным является возраст Виты, мне и в голову не приходило думать о расе. Но…

– У вас возникали трудности в отношениях с женщинами?

– Нет!..

– Возражение принято. И отклонено.

Он не удержался и улыбнулся:

– Я не могу вас остановить, однако я предвидел подобный поворот событий и твердо решил не пользоваться преимуществами своего положения. Если вы хотите поговорить, я не против, хотя ни на что другое не согласен.

Орлин перенесла свой мешок поближе и забралась к Року.

– Я буду рада поговорить с вами. Рок, если вы еще не собираетесь спать. Что вас беспокоит?

– Вопрос приличий, на который вы дали вполне удовлетворительный ответ. К тому же складывается впечатление, что мне известно далеко не все о вас и ваших мотивах, а я бы хотел их понять. Вита высказала интерес ко мне в определенном, я бы сказал, личном плане, но вы… нет, мне неясны причины, по которым вы решили сопровождать меня сюда.

Она придвинулась к нему поближе:

– Понимаете, ваша манера общения с нами принесла мне колоссальную пользу. Меня вырастили приемные родители, они были хорошими людьми, но я всегда знала, что они мне не родные. И хотя я не чувствовала себя обделенной, это знание делало меня немного одинокой. Может быть, именно поэтому я избегала настоящего брака и вышла замуж за призрака. Гавейн был истребителем драконов; дракон, точнее, аллозавр, его и убил. Я никогда не знала Гавейна при жизни, и он не мог явиться мне после смерти, нас не связывала любовь. Меня вполне устраивало такое положение, поскольку я считала себя недостойной любви – ведь я не знала своих настоящих родителей. Гавейн должен был подобрать мне партнера для рождения ребенка, но я имела право вето, чтобы не заниматься сексом с мужчиной, который мне неприятен. Вы знаете, у меня талант оценивать людей по их ауре, и я принимала решение относительно каждого претендента по его сиянию, представляя себе будущего отца и любовника. Я даже испытала облегчение, когда первый из них оказался недостойным. Если уж быть искренней до конца

– а сейчас, как мне кажется, настало такое время, – я не верила в существование призрака и думала, что приходящие ко мне люди – самые настоящие авантюристы. Только позднее я убедилась в том, что Гавейн действительно их выбирал.

Потом он привел Нортона, странствующего специалиста по вопросам окружающей среды, и его аура произвела на меня такое впечатление, что я едва могла говорить. Мы познакомились, но я с самого начала знала, что он тот, кто мне нужен. Так оно и оказалось, мы стали жить вместе, полюбили друг друга, у нас родился ребенок, а потом… – Она расплакалась.

– Мне известна ваша история, – мягко сказал Рок. – Сожалею, что с вами случилась такая трагедия.

– И вот теперь я призрак, который отправился на поиски сына, – продолжила Орлин через некоторое время. – По пути к воплощению Ночи я превратилась в мужчину и попыталась изнасиловать Джоли – ужасный удар для моего достоинства! И я ушла в себя. Я видела, что многие мужчины, в отличие от Нортона, похожи на грубых, похотливых животных, но оказалось, что и я ничуть не лучше их, ведь я тоже повела себя самым отвратительным образом, едва у меня появилась возможность. Никогда не думала, что секс – такая могучая сила! Нокс заставила меня забыть о моральных принципах. Я хотела сделать это, остальное попросту перестало существовать. Только вмешательство Нокс, когда она предложила себя, чтобы утолить мою страсть, смогло меня остановить. Я обидела моего друга Джоли, но и это еще не все – Нокс поколебала мою веру в себя. Разве я могу упрекать мужчину в том, что он уступает страсти? Разве я могу считать себя выше или даже равной другим в моральном плане? Я оставила все попытки разыскать сына и начала опускаться в Ад, потому что считала, будто именно там мое место. Только вмешательство Джоли спасло меня, хотя именно ее я так страшно обидела.

Она привела меня к Вите для того, чтобы я не погрузилась в Ад, ей пришлось крепко держать мою душу в руках. Я попала в страшную жизнь девушки с улицы и поняла, что просто отправиться в Ад недостаточно; я должна попытаться что-то сделать с тем злом, которое окружает меня и находится во мне. А потом Вита стала жить у вас, Рок. Я забыла о том, что мужчины, как и женщины, тоже бывают разными. Забыла, что любила хорошего человека, Нортона, а он – меня. Теперь я знаю, что любила его недостаточно. Когда мой ребенок умер, я думала только о малыше и решила последовать за ним. Только сейчас я осознала, как ужасно обошлась с Нортоном, для которого много значила. Я была не в силах спасти сына, но могла сохранить отношения с Нортоном. Так что я совершала плохие поступки до того, как встретилась с Нокс.

Теперь на некоторое время я снова стала живой, взяв взаймы тело у Виты. И хотя я здесь не навсегда, мне хочется лучше распорядиться своими возможностями. Мое преступление заключалось в том, что я недооценила важность человеческих отношений, не понимала значения любви. Вы помогли мне тем, что были самим собой: честным и щедрым человеком. Вита любит вас. Рок, и я не думаю, что это каприз молодости. Я хочу послужить связующим звеном, чтобы помочь вам соединиться. Очень скоро она вернется домой, и окно между вами закроется. Я знаю, вы не собираетесь вступать в близкие отношения с несовершеннолетней девушкой. Но если вы согласитесь сделать это со мной, зная, что она присутствует…

– Нет, – твердо сказал Рок. – Я буду иметь дело с ней, без всяких посредников.

– Есть и еще один аспект наших отношений, – как ни в чем не бывало продолжала Орлин. – Вы показали мне, что человек в состоянии противостоять искушению. Я знаю о тех силах, что заключены внутри вас, я испытала их воздействие сама. Меня поражает, что вы так твердо ими управляете, что ни разу не выдали себя ни взглядом, ни словом. Я завидую вашему самоконтролю и восхищаюсь вами. Вы еще один человек, которого я могла бы любить. Рок; только это уже мне не подвластно. После смерти я не могу сделать то, что упустила при жизни. Однако сейчас я понимаю, что быть мужчиной еще не значит нести в себе зло, и благодарна вам за то, что вы восстановили для меня истину.

– Я ценю вашу откровенность, – сказал Рок. – Как жаль, что мы не встретились, когда вы были живы. Я бы хотел быть тем мужчиной, что пришел к вам по призыву призрака, – мне очень многое нравится в вашем отношении к жизни. Конечно, моя аура могла бы оказаться не такой замечательной, как у человека, которого вы полюбили…

– У вас очень светлая, яркая аура, – перебила его Орлин. – Вы наверняка прошли бы испытание. Более того, я думаю, что вы подходите практически любой женщине. Как случилось, что вы до сих пор не женаты?

– Я не слишком уверенно чувствую себя с женщинами, – признался Рок. – Почему-то постоянно получалось так, что женщины, казавшиеся мне привлекательными, любили более активных и одаренных мужчин. Правосудие всегда было моей страстью, а у девушек совсем другие интересы. Поэтому я так и не женился, о чем часто сожалею.

– Если бы какая-нибудь достойная женщина узнала вас поближе, все сложилось бы иначе.

– Вы очень добры. Я действительно высоко ценю ваши чувства.

– Может быть, сейчас нам следует поспать, – сказала она, закрывая в темноте глаза.

Орлин ожидала, что он потянется к ней – ведь они лежали совсем рядом.

– Конечно. – Рок так ничего и не сделал, хотя по сиянию его ауры Орлин понимала, что он охвачен желанием.

На следующий день они вновь отправились на пешую прогулку, наслаждаясь окружающими пейзажами. Рок всегда интересовался природой, а Вита и Орлин с удовольствием слушали его рассказы. Орлин помнила, как любил дикую природу Нортон, а Вита радовалась уже тому, что находится рядом с Роком.

Ночью Орлин передала тело Вите.

– Это я, Вита, – обратилась она к Року. – Теперь моя очередь. Можно я побуду рядом с вами?

Рок улыбнулся:

– Я же сказал, что готов иметь с тобой дело без посредников. И я не сомневался, что такой момент настанет.

Она положила спальные мешки рядом, соединила их и скользнула к нему в ночной рубашке.

– Я обещала хорошо себя вести, и за те недели, что мы провели вместе, узнала, что такое дисциплина. Орлин и Джоли многому меня научили – не только по школьным предметам. И вы. Рок, многому меня научили – не только в зале суда. Поэтому я думаю, что теперь могу находиться рядом с вами, не теряя голову, ну а если я все-таки не справлюсь с собой, Орлин сразу приведет меня в чувство и вам не придется краснеть.

– Это заслуживает одобрения, – ответил Рок.

– Вы знаете, как я к вам отношусь, а мне известно, что вы не проявляете интереса к несовершеннолетним девушкам… но не могли бы вы меня обнять?

– Ты ошибаешься в одном из своих предположений, Вита.

Она замерла.

Он обнял девушку и привлек к себе.

Она боялась пошевелиться, чтобы он не передумал.

– Спасибо, Рок. Это так много для меня значит. После того что мне пришлось пережить, просто замечательно находиться рядом с человеком, который не хочет… ну, вы понимаете. Мне жаль, что раньше я вела себя импульсивно. Наверное, контроль над собой и умение сдерживаться – самое главное из того, чему мне удалось научиться. Почему-то раньше я думала, что есть только одна возможность доставить мужчине удовольствие…

– Пожалуйста, прекрати, иначе ты еще сильнее смутишь меня.

– Извините, – огорченно проговорила Вита.

– Я должен тебе признаться, – мрачно сказал Рок. – Возможно, кое-что тебе не понравится; в таком случае заранее приношу свои извинения и прекрасно пойму, если ты пожелаешь спать отдельно.

– Вы хотите отослать меня домой! – со страхом воскликнула она.

– Нет. Ты слушала, когда я говорил с Орлин прошлой ночью?

– Да, – тихо ответила Вита.

– Значит, ты знаешь, что я никогда не был женат и не смог поддерживать близкие отношения с женщинами. Однако я ни с кем не обсуждаю эту проблему.

– Нет! Вы не можете быть голубым! – в ужасе прошептала Вита.

Он рассмеялся:

– Нет, конечно. Но у меня действительно имеется тайный грех. Несмотря на впечатление, которое у тебя сложилось, в страстях я самый обычный мужчина. Много лет в своих фантазиях я заходил так далеко, что никому не смел рассказать о них. Я представлял себе, как красивая молодая женщина подходит ко мне и заявляет, что испытывает ко мне невероятную страсть и готова устроить со мной дикую оргию. Конечно, это незаконно, поскольку она несовершеннолетняя. Однако в фантазиях я поддаюсь на ее призыв, рассчитывая, что никто ничего не узнает.

Вита подняла голову:

– Вы шутите!

– Вовсе нет. Когда ты заявила, что хочешь стать моей любовницей, ты исполнила мое самое заветное желание. Я понял, что должен немедленно куда-нибудь тебя отослать. И знал, что совершаю ошибку, оставляя тебя в своем доме. Уже тогда я не сомневался: рано или поздно наступит момент, когда мы окажемся в таком положении, как сейчас. Я согласился на присутствие и контроль Орлин, надеясь, что она освободит тебя для сегодняшней встречи. Я не могу сделать вид, будто для меня то, что сейчас происходит, неожиданность; я мечтал остаться с тобой наедине. Именно здесь ты совершила ошибку: я ничуть не лучше тех мужчин, которые использовали тебя в прошлом.

Вита была ошеломлена.

– Ты… вы хотели меня с самого начала?

– Да. Я боролся с собой, зная, что так поступать нельзя, но потерпел поражение. Однако уверяю тебя, что не собираюсь заставлять тебя стать моей… и если своим признанием я вызвал в тебе отвращение, меня это не удивит.

– Но прошлой ночью Орлин была согласна, а вы даже не прикоснулись к ней.

– Какое ж тут благородство? Я хотел не Орлин, а тебя. Хотя ее предложение, безусловно, заинтересовало бы меня, если бы я и в самом деле был для нее привлекательным. Однако я хочу тебя.

– Но вы же знали, что я за вами наблюдаю! Вы могли бы сделать это с ней, а я представила бы себе, что на ее месте я!

– Она предложила себя как взрослую женщину, обладающую необходимым опытом. В действительности она меня не хотела, но чувствовала, что должна так поступить ради тебя, должна отблагодарить за то, что ты разрешила ей воспользоваться твоим телом. Я оценил ее жест, однако отказался принять такую жертву. Мое желание требует не только юного тела, мне необходим юный разум.

– Молоденькие девочки! – воскликнула Вита. – Целыми днями вы сажали за решетку сутенеров и проституток, а сами мечтали о молоденькой девочке!

– Это мой тайный позор. Мне жаль, что я разрушил твои представления о судье Скотте, но ты должна знать правду.

– Значит, я вас не интересую, вам просто нужна молоденькая девочка! – бросилась она в атаку.

– Ирония состоит в том, что мне нужна именно ты. На меня произвело большое впечатление то, как ты заставила себя всерьез взяться за учебу, как за короткий срок тебе удалось изменить манеру поведения. Я знаю, что за едой и во время прогулок по парку Орлин и Джоли не раз отдавали тело под твой контроль, но ты ни разу не нарушила данное тобой слово. Ты помогала Ваасте; она с похвалой отзывалась о тебе. Ты превращаешься в чудесную молодую женщину, и мне не к лицу тебе мешать. Именно поэтому моя незаконная страсть порочна; она портит наши замечательные отношения.

– Вы же знали, что я в любой момент с радостью раздвину для вас ноги!

– И потому не просил. Согласие несовершеннолетней не делает подобные отношения законными.

– Вот почему вы решили привезти меня сюда и рассказать о своем желании… а потом оттолкнуть. И все будет кончено, – тихо проговорила Вита. – Вы не из тех, кто пытается взять свое силой.

– Боюсь, ты права.

– Однако вы надеялись, что ваши слова не вызовут у меня отвращения и я, несмотря ни на что, останусь с вами.

– Пришло время полной откровенности.

Вита немного подумала. Она продолжала обнимать судью.

– Пожалуй, следует посоветоваться с Орлин.

– Она может дать тебе разумный совет.

– И все же не стану. Знаете, о чем на самом деле я мечтаю, когда говорю, что хочу быть вашей любовницей?

– О любви, безопасности, внимании.

– Верно! А единственная возможность получить все это от мужчины – заниматься с ним сексом. Я не знала другого способа заинтересовать вас, а мне очень хотелось.

– Полагаю, я понимал… Ты, конечно же, не должна отдавать свое тело, чтобы…

– О, заткнись, Рок! Я мечтаю о твоей любви! И теперь знаю, что это совсем не то же самое, что секс. Ты можешь сказать, что любишь меня?

Рок заколебался.

– Я не могу сказать, что не люблю.

– Почему бы тебе просто не солгать? – вспыхнула она. – Скажи волшебное слово, и я сделаю все, что ты захочешь!

– Да, так, конечно, и происходит с мужчинами, – вздохнул он. – Сказать женщине, что ты ее любишь, когда на самом деле тебя интересует только секс… Я не хочу тебя обманывать.

– Но почему? – резко спросила она.

– Потому что это аморально. Кроме того, я не уверен в чувствах, которые испытываю к тебе. Глупо человеку средних лет так любить совсем ребенка.

– Тогда скажи, что не любишь меня!

– Не могу.

– Если я не в силах получить твою любовь, я отдаю себя за твою честность. Никто никогда не тревожился о моих чувствах, а тебя они волнуют.

– Верно.

– Просто поцелуй меня, и посмотрим, что получится.

– Мне кажется, не очень разумно…

– Тогда призови меня к порядку! – воскликнула Вита и повернулась, чтобы найти в темноте его лицо.

И страстно поцеловала его в губы.

Сначала он никак не отреагировал, но потом его руки и плечи напряглись. Рок ответил на ее поцелуй. Так продолжалось целую вечность; чувства Виты разгорелись, и она постаралась прижаться к нему как можно теснее.

– О, Рок, – прошептала она. – Если это не любовь, то я согласна и на такой вариант!

– Это страсть, – ответил он. – Которой нельзя верить.

– Послушай, я знаю, девушке не следует проявлять нетерпение, особенно когда она несовершеннолетняя, но я должна тебя заполучить! Я спала со столькими плохими людьми, разреши же мне остаться с одним хорошим и стереть воспоминания обо всех остальных раз и навсегда!

– Неправильно… – начал он.

– У тебя были фантазии – у меня тоже! Я хотела, чтобы ты желал меня так сильно, что не смог с собой справиться, – прошептала она, срывая ночную рубашку. – Возможно, завтра мир остановится, если мы будем вместе, но ты меня хочешь и тебе наплевать, ты должен меня взять – и я твоя, Рок, я твоя. – Освободившись от одежды, Вита принялась за пижаму судьи. – Твое видение – это мое видение, ты придумал его для меня!

Рок не смог ничего поделать с нарастающим желанием.

– Спроси у Орлин! – воскликнул он. – Спроси у нее, способна ли она вытерпеть!

– У тебя отлично получается, девочка! – тут же ответила Орлин, сама охваченная возбуждением. – Возможно, мы и не правы, но от судьбы не уйдешь!

– Она говорит, что я не должна останавливаться! – задыхаясь, проговорила Вита, расстегнув пижаму.

– Мы пожалеем утром, – отозвался он, сдаваясь.

Они снова стали целоваться, произошло слияние… и наступила кульминация. Вита пережила такой восторг, который ей никогда не приходилось испытывать с другими мужчинами. И она прижималась к нему, пыталась коснуться его языка своим, а удивительные ощущения стремительно распространялись по всему телу.

– О, Рок! О, Рок! – снова и снова повторяла Вита.

– Моя дорогая, – ответил он. – Хотя теперь я попаду в Ад, я ни о чем не жалею!

– Я пойду туда с тобой, мой милый, моя любовь! – лепетала она, прижимаясь к нему, надеясь удержать его в себе. Но им пришлось слегка отодвинуться друг друга; теперь они тихо лежали рядом.

– Мы совсем сошли с ума, – заметил он.

– Да. – Потом ей пришла в голову забавная мысль. – Эй, ты же даже не потрогал меня!

Рок расхохотался:

– Боюсь, уже слишком поздно.

– Нет, вовсе нет! Давай попробуй! – Она схватила его за руку и прижала ее к своей груди. – Сожми!

Он легонько сжал пальцы.

– Ты знаешь, это доставляет мне удовольствие даже сейчас, когда страсть удовлетворена.

– Возможно, ты действительно любишь меня.

– Возможно, – эхом отозвался Рок.

Она снова поймала его руку и переложила на другую грудь.

– Тем мерзким подонкам не терпелось поцеловать и прижать меня, но, после того как они получали свое; все заканчивалось и им хотелось побыстрее убраться. Почему у нас с тобой все иначе?

– Потому что нами руководит любовь.

– О, Рок, повтори еще раз!

– Да, наверное, теперь я готов повторить эти слова, хотя мне они кажутся ужасно глупыми.

– Тогда скажи, пожалуйста, скажи!

– Я люблю тебя. Вита.

– Я люблю тебя, Рок. – Ее волновала их близость, и разговор, и кульминация первого сексуального слияния, но сейчас она испытывала нечто большее. – Обещай мне, что утром ты не изменишь свое мнение!

– Ты знаешь, что я не могу ничего обещать. Вита. Утром на меня навалится сознание совершенного греха.

– Ну, на меня ничего такого не навалится! Я бы с удовольствием осталась здесь навсегда!

– Я тоже. Вита. Но утро наступит вне зависимости от наших желаний.

Пришло утро. Вита не помнила, как она заснула; ей казалось, что она всю ночь просто лежала, прижимая его руку к своей груди, но свет начал пробиваться сквозь окна хижины. Рок уже был в халате, успел побриться и причесаться.

Он заметил, что Вита проснулась.

– Может быть, мне следует выйти, пока ты приводишь себя в порядок? – сказал он.

Она почувствовала, что влажные пряди волос прилипли к щекам. Она так вспотела ночью!

– Должно быть, я ужасно выгляжу!

– Ты очень красивая. – Рок повернулся и пошел к двери.

Она вскочила на ноги и, не обращая внимания на свою наготу, подбежала к нему.

– Не уходи! У меня такое предчувствие, что если ты сейчас уйдешь, то больше никогда не вернешься! Ты поймешь, что произошла ужасная ошибка, и я навсегда потеряю тебя!

– Ну…

Вита распахнула его пижаму и прижалась к нему.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Рок, потом у нас не будет времени. Я клянусь, что стану вести себя прилично, когда мы вернемся в город, но сейчас разреши мне быть твоей нимфеткой?

– Ты пытаешься соблазнить меня! – воскликнул он, приходя в шутливую ярость.

– Что пожелаешь, Рок! Всю свою жизнь я ждала этого момента, у меня никогда больше не будет ничего подобного. Я люблю тебя! Я люблю тебя!

– И я тебя люблю – даже утром, – ответил Рок, и она поняла, что одержала победу.

– Не забудь, ты должен сначала потрогать меня, – напомнила ему Вита.

– Ты поразительная, – ответил он, проводя рукой по ее ягодицам.

Вскоре они снова занялись сексом. Она не называла это «заниматься любовью», потому что секс был лишь кульминацией и завершением их беспрерывных занятий любовью – таким теперь стало их общение.

Джоли пришла в себя, когда воспоминания Виты и Орлин закончились.

– Весь отпуск? – изумилась она. – Вы занимались сплошным сексом? Вы очень плохо себя вели!

– Сплошной любовью, – поправила ее Орлин. – Я предполагала, что меня ждет небольшое любовное приключение – ради Виты, – но она сама решила все свои проблемы.

– Тебе тоже понравилось! – не удержалась Вита.

– Да, понравилось, – не стала спорить Орлин. – Технически я ни в чем не участвовала, но на самом деле… Мы были ненасытны! Несчастному судье не пришлось даже немного отдохнуть! Теперь мы предоставляем тебе собирать осколки.

Джоли пыталась рассердиться на них, но в ее памяти еще слишком ярко полыхали воспоминания, наполненные наслаждением и радостью. Она не забыла соблазнение Пэрри, монаха. Какие сладкие минуты – и как дорого пришлось за них платить!

К сожалению, сейчас тоже могли возникнуть осложнения.

– Я расскажу вам, что мне удалось узнать, – заявила она. – Вы не должны говорить об этом ни одному из смертных. Мы рассматриваем судью Скотта в качестве кандидата на должность инкарнации. А значит, мне поручено наблюдать за ним, чтобы определить, достоин ли он. Но…

– О нет! – вскричала Орлин. – Мы только что заставили его совершить грех!

– Гея не согласна с такой постановкой вопроса. Она считает, что естественная любовь по обоюдному согласию не является грехом. И вообще, она придерживается мнения, что необходимо пересмотреть определение грехов.

– Да! – согласилась Орлин. – Рок хороший человек и заслуживает стать инкарнацией!

– Но если он превратится в инкарнацию, – спросила Вита, – что его ждет?

– Он оставит свое смертное существование и станет бессмертным. Не будет стареть, станет невосприимчив к болезням.

– Значит, его больше не будут интересовать нимфетки.

Джоли поняла, чего боится Вита.

– Ты ведь знала, что ваши отношения не могут носить постоянного характера, Вита. Более того, они должны немедленно прекратиться. Так что для тебя не имеет особого значения, какое будущее ждет судью Скотта.

– Нет, имеет! Я хочу всегда быть рядом с ним!

– Впрочем, – продолжала Джоли, – известны случаи, когда инкарнации продолжали контакты со смертными. Я сохранила отношения с инкарнацией, хотя и превратилась в призрак, а Луна Кафтан любит воплощение Смерти.

– Следовательно, у меня есть надежда, – обрадовалась Вита. – На должность какой инкарнации он рассматривается?

У Джоли ответа не было.

– Я… я думаю, на любую. Каждая так важна, что ошибки недопустимы.

Вита смутилась.

– Мы заставили его согрешить – и теперь он может не пройти испытания? – спросила она.

– Рок не грешил! – запротестовала Орлин. – Может быть, мы поступили плохо, но он не виноват. Он вел себя достойно, хотя в конце концов оказалось, что он всего лишь человек, и я рада, что все так вышло.

– Вопрос заключается в том, как он сам ко всему относится. Если считает, что согрешил, значит, в его душе есть зло, которое ему повредит.

– Пожалуй, тебе следует спросить самого судью, – предложила Орлин.

Джоли вздохнула, понимая, что трудного разговора не избежать.

Она заговорила с судьей, когда они на ковре летели в город.

– Насколько я поняла, во время моего отсутствия девушки вели себя довольно активно, – сказала Джоли.

– Более чем, – признался он. – Я уверен, вы знаете, что у меня была связь с девочкой, а не с женщиной, несмотря на все ожидания.

Он не сделает ни одного ложного шага, чтобы защитить себя!

– Что вы собираетесь предпринять?

– Я сообщу о своем поступке в комиссию по этике, что приведет, как я подозреваю, к неизбежной отставке.

Как раз этого Джоли и боялась.

– Рок, я покинула вас, считая, что затевается нечто неправильное. Но я ошибалась. Ни о каком принуждении не может идти и речи, вы не давали никаких обещаний – была лишь любовь между мужчиной и женщиной. Да, очень молодой женщиной, но достаточно опытной, чтобы принимать решения такого плана. Я не считаю, что вы должны являться с повинной в комиссию по этике.

– Закон в данном вопросе сформулирован предельно четко и ясно, а я поставлен его охранять. Когда я нарушаю закон, я должен нести ответственность.

– Комиссия начнет расследование, обязательно вызовут Виту, а она заявит, что не произошло ничего плохого. Чем тогда закончатся слушания?

– Неужели она скажет неправду?!

– Девушка молода, но имеет весьма разнообразный опыт. Вита знает, что произойдет с вами и, кстати, с ней, если она признается в том, что вы занимались сексом. Неужели вы думаете, что она приговорит вас?

– Шантаж!

– Нет, разумные доводы. В глубине души вы совершенно точно знаете, что не совершили преступления. Подавая рапорт, вы обрекаете на страдания Виту и себя. Интересно, как же вы определяете понятие правосудия?

– Вы рассуждаете, как дьявольское создание.

– А я и есть любовница Сатаны.

Рок задумался.

– Девушка должна покинуть мой дом. Только тогда мы можем быть уверены в том, что нашим отношениям положен конец.

– Нет! – воскликнула Вита.

– Она вас любит, Рок.

– А я люблю ее. Но так должно быть.

Джоли вздохнула:

– Вы хороший человек, судья Скотт. Ваши стандарты выше, чем наши. Мы покинем ваш дом, как только у нас появится возможность.

– Нет! Я не могу! Я умру!

– Молчи, глупый ребенок! – прикрикнула на нее Орлин. – Джоли что-то задумала.

– Благодарю вас, Джоли, – с грустью проговорил судья.

– Не могу принять вашей благодарности.

Он не удержался от улыбки:

– Я думаю, для нас всех будет лучше, если вы возьмете на себя контроль над телом до самого вашего отъезда.

Джоли кивнула. Судья Скотт действительно был хорошим человеком.

6. СМЕРТЬ

Джоли, попросив у судьи его личный ковер, отправилась в контору Луны; ковер вернется к хозяину самостоятельно, когда они доберутся до места и отпустят его.

– Ну и что ты придумала? – потребовала ответа Вита. – Ты не забыла, тело принадлежит мне; тебе не удастся вечно не подпускать меня к Року!

– Удастся до тех пор, пока я сохраняю контроль, – ответила Джоли. – Но не бойся, я на стороне любви, поскольку сама ее спровоцировала. Судья должен был поступить так, а не иначе; должен был пойти на компромисс после того, как я заявила, что ты ответишь на вопросы комиссии по этике. Рок понял, что, раз уж не может сполна расплатиться за содеянное, он обязан сделать все, чтобы подобное не повторилось. Поэтому он не станет сообщать о случившемся, а ты покинешь его дом. Слышишь, дом – а не жизнь! Уверена, что пройдет совсем немного времени, и мы увидим его снова.

– Когда? Как?

– Это определится очень скоро. А пока, Орлин, мне кажется, пришла нам с тобой пора вернуться к решению проблемы твоего ребенка. Ты обрела равновесие души и теперь можешь существовать как призрак, не погружаясь в Ад.

– О, Джоли, конечно, я так хочу… Но…

– Но ты тоже влюбилась в Рока, и тебе не больше Виты хочется с ним расставаться.

– Правда. Я не забыла Нортона и не собираюсь мешать Вите, но…

– Все нормально, Орлин! Я чувствую себя гораздо лучше, когда ты рядом. Без тебя Рок ни за что не согласился бы отправиться со мной в отпуск. И даже когда ты мне позволяла заниматься с ним любовью, ты тоже была с нами, помогала мне, чтобы я не выглядела полной дурой. Без тебя я снова села бы на АП; я знаю, вы с Джоли помогаете мне отвыкнуть от него, а втроем это намного легче, чем в одиночку. Ты мне очень нужна! Я тебя совсем не ревную; ведь ты часть того, что Рок находит во мне привлекательного.

– Получается, нам придется остаться втроем, – подытожила Джоли. – Будем работать вместе, чтобы добиться исполнения ваших желаний и моих.

– И твоих?

– Рок Скотт произвел на меня очень сильное впечатление, и не только в том смысле, в каком вы, подружки, его рассматриваете. Мне кажется, он подходит на роль инкарнации, и я хочу повнимательнее за ним понаблюдать, чтобы сделать подробный отчет, когда придет время. Так что моя работа вполне совместима с вашими интересами; мы будем к нему присматриваться, иногда встречаться и вместе попытаемся вернуть тебе твоего ребенка. Естественно, нам придется действовать по очереди.

– Согласна, – с облегчением ответила Орлин. – Признаюсь, когда ты сказала, что я могу оставить Виту, я испугалась; гораздо лучше находиться в теле живого человека, чем быть призраком, и компания Виты мне очень даже подходит.

– Правда? А я думала, ты считаешь меня импульсивным ребенком.

– Конечно, считаю. Ты делаешь вещи, которые я ни за что не решилась бы сделать. То, как ты распахнула халат Рока… но я получила массу удовольствия во время нашего путешествия. Благодаря тебе моя жизнь стала наполненной и радостной… точнее, моя смерть.

– А вы мне даете опыт и зрелость, – с благодарностью ответила Вита. – Вы обе появились, а я подумала: «Вот проклятье, какие-то призраки лезут в мою жизнь, устроили черт знает что, совсем невыносимо, даже АП не дают!» Но вы гораздо лучше любого наркотика! Благодаря вам я познакомилась с Роком и так много от вас узнала!.. Теперь мне и в самом деле кажется, будто я могу стать кем-нибудь нормальным, когда вырасту.

– Значит, все согласны, – подвела итог Джоли. – Будем действовать сообща, пока не посчитаем, что пришло время расстаться, и, возможно, мы сумеем добиться исполнения всех наших желаний.

По правде говоря, она тоже получала массу удовольствия, находясь в живом теле. В первый раз, когда она жила с Пэрри, судьба отпустила ей совсем немного времени.

– Согласны, – повторила Орлин.

– Здорово! – добавила Вита.

Секретарь в офисе Луны поднял голову:

– Чем могу вам помочь?

– Мне нужно поговорить с сенатором Кафтан, – ответила Джоли.

– Сейчас сенатора нет в городе. Хотите, я запишу вас на какой-нибудь другой день?

Нет, это не годилось; им требовалось найти место, где остановиться – сегодня. Джоли, которая спешила поскорее покинуть квартиру судьи, не подумала, что могут возникнуть трудности такого рода.

– Может быть, мама…

Отличная идея!

– Вера здесь? – Служащие в офисе Луны называли друг друга по именам – и Луну тоже.

– Да, если хотите, можете поговорить с ней.

– Мне придется отдать тело тебе, – прошептала Джоли.

Девушку провели в один из дальних кабинетов, где повсюду лежали книги, множество бумаг, светились видеоэкраны – исследовательский отдел. За столом сидела женщина, очень похожая на Виту, только лет на тридцать старше.

– Мама!

Женщина удивленно подняла голову и расплакалась. Вита подбежала к ней, бросилась на шею и сама разрыдалась.

Прошло совсем немного времени, они вытерли слезы, принялись задавать друг другу вопросы. Джоли показалось, что Вера понимала, что происходит в ее семье, но не хотела говорить об этом вслух. Она не настаивала на том, чтобы Вита вернулась домой. Девушка подробно ей объяснила, что, хотя серьезная причина и заставила ее уйти из дома и ей пришлось пережить тяжелые времена, сейчас у нее все просто отлично, возможно, даже лучше, чем если бы она осталась с родителями.

– Я совсем недолго жила у судьи Скотта, – сказала она в заключение. – У него просто замечательная экономка; но, знаешь, он не может вечно держать в доме несовершеннолетнюю девушку, неприлично как-то, вот мне и пришлось выехать. У меня есть подруга, призрак, она в меня вселилась, и когда мне нужно сделать что-нибудь взрослое или серьезное, она берет все на себя. Мы собираемся немного попутешествовать и, возможно, поможем тебе в твоих изысканиях.

На лице Веры на мгновение мелькнуло понимание того, почему ее дочери пришлось покинуть резиденцию судьи, но она снова предпочла промолчать. Вита выглядела здоровой физически и эмоционально, и мать успокоилась.

– Тебе известно о моих исследованиях?

– Кое-что, мама. Последняя схватка Добра со Злом, когда…

– Достаточно! Ты участвуешь в этом?

– Частично. Мы ищем кандидатов для…

– Ничего не говори! Слуги Сатаны повсюду.

– Сатана знает, что его ждет, мама. Так вот, мне нужно место, где я могла бы пожить некоторое время, пока не отправлюсь в путешествие. Мы думали, Луна знает…

– Подожди, я спрошу. – Вера поднялась и быстро выбежала из кабинета.

Вскоре она вернулась, на ее лице застыло удивление.

– Луна оставила сообщение: вы должны немедленно отправиться к ней домой. Похоже, ее известил судья Скотт.

– Судья потрясающий человек, мама.

– Боюсь, я не до конца понимаю всего, что тут происходит.

– Наверное, тебе известно, мама, что именно Луна послала ко мне призраков, чтобы они меня вытащили из передряги, в которую я попала. Она хотела, чтобы ты не волновалась и успокоилась. А когда судья Скотт узнал об ее участии, он тоже решил помочь.

– Она потрясающая женщина.

– Я думаю, именно поэтому они с судьей Скоттом так хорошо друг друга понимают.

– Кажется, все тут друг друга понимают, – грустно проговорила мать Виты.

Ковер доставил девушку к дому Луны. Два грифона атаковали его, когда он начал опускаться, и Джоли быстро взяла контроль на себя.

– Гриффит! Гризель! Понюхайте мою душу!

Они узнали ее и успокоились. Джоли, соблюдая крайнюю осторожность, остановилась у передней двери.

– Муир! – крикнула она, обращаясь к лунному мотыльку. – Это я, Джоли, в теле живого человека.

Муир тоже узнал ее и беспрепятственно пропустил в дом.

– Ух ты! – восторгалась Вита.

Они прошли по всему дому, восхищаясь картинами с изображением ауры людей, развешенными по стенам. Луна видела ауру человека, объяснила им Джоли, и понимала людей почти так же, как Орлин. Впрочем, ничего удивительного – Орлин приходилась ей чем-то вроде племянницы.

На кухонном столе лежала записка.

«ТРОИЦА, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. ЕДЫ В ДОМЕ ПОЛНО. ЗАНИМАЙТЕ ВОСТОЧНУЮ КОМНАТУ. ОДЕНЬТЕСЬ ВО ЧТО-НИБУДЬ КРАСИВОЕ».

– Одеться во что-нибудь красивое? – озадаченно спросила Джоли. – А потом сидеть тут в одиночестве до самого ее возвращения?

Девушка заглянула в Восточную комнату – роскошные апартаменты, – где обнаружила шкаф с великолепными нарядами и туфельками нужного размера. У Виты не возникнет никаких проблем с тем, чтобы надеть что-нибудь красивое.

Они устроили целую церемонию, приняли ванну, вымыли волосы, уложили их при помощи волшебного камня, а затем надели платье, которое вполне можно было назвать вечерним. За время, проведенное с судьей. Вита немного поправилась и теперь выглядела просто восхитительно в туалете с глубоким декольте.

– Такое чувство, будто я на одну ночь превратилась в принцессу! – восхищенно подумала она.

Раздался звонок. Девушка бросилась к двери, не представляя, кто мог прийти, но твердо зная, что Муир не пропустит в дом незваного гостя.

На пороге стоял удивленный Рок Скотт.

– Здесь? – спросил он.

Джоли быстро передала тело Вите.

– О, Рок! – вскричала она. – Только не уходи!

Он шагнул в дом и подхватил ее на руки.

– Это не мой дом, – проговорил судья. – И я не обязан следовать закону

– здесь.

– Кончай болтать и переходи к ласкам, – заявила Вита, подставив ему губы для поцелуя.

– Ты удивительно прямодушна, моя юная обольстительница.

– Я еще слишком молода и не успела научиться кривить душой. А ты как сюда попал?

– Мне позвонили из офиса Луны и передали ее просьбу проверить кое-что очень ценное, находящееся у нее в доме. Естественно, после работы я сразу поспешил сюда, зная, что она никогда не станет просить о подобной услуге без веской причины.

– Мы ничего такого не видели, – сказала Вита.

– Конечно, не видели, моя милая невинность. – Он погладил ее по голове.

Вита фыркнула, попыталась ему подыграть:

– Ой, так забавно быть невинной!

– Может быть, нам на несколько часов тебя оставить? – предложила Джоли.

– Нет! – выкрикнула Вита.

Рука Рока, которая уже давно покинула ее локоны и отправилась путешествовать по спине, постепенно опускаясь все ниже, замерла в воздухе.

– Нет?

Вита расхохоталась:

– Я не тебя имела в виду. Рок! Я хочу, чтобы ты меня гладил. Это я с Джоли разговаривала. Она спросила, не уйти ли ей.

– Раньше она уходила, – напомнил он.

– На этот раз с Орлин. Чтобы я осталась с тобой наедине. Но я боюсь все испортить.

– Как же…

– Да ну! Ты же знаешь, о чем я! Мне так хочется, чтобы тебе было со мной хорошо. Рок, а когда я останусь одна, я совсем схожу с ума. Я разойдусь, ты опять расстроишься, а мне этого не нужно! Пусть они останутся!

– В таком случае я не стану возражать против их присутствия. Должен признаться, я лучше себя чувствую, зная, что за процессом присматривает опытная женщина, поскольку тогда я перестаю волноваться и мне не кажется, будто я использую в собственных интересах ребенка.

– Но у меня же есть муж! – запротестовала Джоли.

– Думаю, тебе следует поговорить с Джоли, – сказала Вита. – Только сначала хорошенько меня погладь, а потом я отдам ей тело.

Его рука продолжила свое движение вниз – и в тот момент когда Вита передала тело Джоли, Рок слегка ущипнул ее за попку. Джоли сжала зубы, изо всех сил стараясь напустить на себя спокойствие.

– Вот шалунья! – воскликнул он, сообразив, что произошло. Теперь Рок умел отличать всех троих по манере поведения.

Джоли высвободилась из его рук.

– Ну мы же знаем, что Вита молода и полна коварства. – Она подошла к дивану и уселась, скромно скрестив ноги.

Рок устроился на стуле в другом конце комнаты.

– Возможно, вами двигали разные мотивы, когда вы привели ко мне Вигу. Думаю, вы прекрасно понимали, что я на самом деле совсем не хочу с ней расставаться, да и вы сами не имеете ничего против такого поворота событий. Ваше отсутствие, следовательно, всего лишь формальность или жест доброй воли, в котором на данном этапе нет никакой необходимости.

– Я жена Сатаны, – ответила Джоли. – И не желаю находиться в теле женщины, которая занимается любовью с другим мужчиной. Орлин, естественно, пусть остается, но я предпочла бы вас покинуть.

– В мои намерения входит с вами поспорить, – сказал Рок, – позволите? Если вы не одобряете моей связи с Витой, вы не можете просто отойти в сторонку и заявить, что умываете руки. Такое поведение только облегчит и ускорит развитие событий.

– Я говорила о другом! – удивленно вскричала Джоли. – У меня действительно имелись сомнения, но по здравом размышлении я пришла к выводу, что они безосновательны, и теперь я считаю, что вам двоим нужно позволить любить друг друга. Мое присутствие или, наоборот, отсутствие не должно никак влиять на ваши отношения. А вот мои собственные…

– Да. Вы не хотите принимать участие в том, что кажется вам неправильным. Я прекрасно вас понимаю. Но готов поспорить. Насколько мне известно, ваш брак с человеком, который в настоящий момент является воплощением Зла, распался, когда вы умерли. Он в конце концов снова женился, и теперь вы присоединяетесь к его нынешней жене для любовных утех. Выходит, у вас уже есть опыт в совместных развлечениях подобного рода.

Совершенно верно! Где-то в подсознании Джоли зрела мысль, которая теперь набрала силу и всплыла на поверхность. Если она должна изучить судью Скотта как потенциального кандидата на должность инкарнации, вряд ли удастся Получить абсолютно однозначный ответ, сознательно избегая наблюдений за ним в моменты, когда его захватывает страсть. Она обязана понять этого человека до конца. Кроме того, ей необходимо узнать, как он подходит к этическим проблемам и вопросам приличий. И как трактует Добро и Зло. А значит, следует остаться.

Однако ее по-прежнему мучила одна проблема.

– Дело не только в том, как все это выглядит со стороны, Рок. Я не люблю вас и не хочу, чтобы вы меня обнимали, даже в таком суррогатном виде. Я буду чувствовать себя ужасно, вернувшись к мужу, или, если желаете, любовнику, после…

– Задумайтесь вот над чем: Сатана за время своей службы в роли воплощения Зла наверняка имел интимные отношения с огромным количеством женщин, однако вы продолжаете его любить и стараетесь быть вместе, как только возникает такая возможность. Неужели вы придерживаетесь определенных правил, не считая, что он тоже должен им следовать?

Потрясающе! Дни сексуальной невинности Джоли остались далеко позади, с тех пор прошел не один век, она больше не верила в двойной стандарт. Она знала, что у Пэрри были длительные и весьма напряженные отношения с дьяволицей Лилой и проклятой душой Нефертити, да и другими демонессами, похожими на них, но он с радостью вернулся к ней, когда она объявилась. В конце концов, считается не то, что происходило в ее отсутствие, а то, как он к ней относится и как она относится к нему. Пэрри никогда не любил ни дьяволицу, ни проклятую душу; он любил Джоли. А теперь – Гею… и Джоли. Неужели она сомневается в своем чувстве к нему?

– Пожалуй, вам удалось меня убедить, Рок. Я останусь.

– Как пожелаете. – Его губ коснулась мимолетная улыбка.

– Но прежде чем я уйду, еще один вопрос. Как вы относитесь к Сатане?

– Справедливый вопрос, заданный существом, которое его любит. Я без колебаний заявляю, что нахожусь в другом лагере и готов поддерживать силы Добра во всех отношениях. Но одновременно считаю, что проклятые души должны где-то находиться до того момента, пока не искупят свои грехи, а следовательно, кто-то обязан присматривать в исправительном учреждении за порядком. Насколько я понимаю, Сатана не несет в себе зла, так же как Танатос в действительности не мертв; просто человек исполняет необычную и часто неблагодарную работу. Я думаю, вы не любили бы его, если бы дело обстояло иначе. И Луна не любила бы Танатоса.

Честный ответ!

– Предположим, вы оказались в ситуации, когда вам необходимо провести переговоры с… Сатаной. Вы пошли бы на такие переговоры?

– Естественно. Больше того, я чувствую, что делаю это постоянно, когда приходится решать, следует ли стоящего передо мной человека наказать, оправдать или отпустить на свободу. Сатана пытается насаждать Зло; я борюсь за Добро. В некотором роде это бесконечное упражнение в классификации и трактовке.

Джоли сделала вывод: судью Скотта можно рассматривать как главного кандидата!

– Итак, вы, зная, что в женщину, которую вы любите, вселился призрак, очень тесно связанный с Сатаной, не чувствуете никакой для себя угрозы?

– Сатана никогда не представлял никакой угрозы для того, чьи убеждения и поведение служат Добру.

– Я думаю. Луна с вами не согласилась бы.

– Луна, возможно, является исключением, – признал он. – Она центральная фигура в важной игре. Однако я полагаю, что Сатана угрожает не ее душе, а политической власти.

– Вы произвели на меня впечатление. Рок.

– Джоли, вы тоже поражаете меня. Мне казалось, что передо мной сбившаяся с пути девчонка, и тут появились вы, и дело приняло такой поразительный поворот. Я не имел ни малейшего намерения брать Виту к себе в дом, пока не понял, что вы контролируете ее. Тогда я решил: девушка не только может вернуться к нормальной жизни, она уже выбралась на верный путь, и я сделал все, что в моих силах, чтобы ускорить процесс. Вне всякого сомнения, ваше влияние на Виту нельзя назвать отрицательным. Мои дальнейшие отношения с ней, хотя я и представить себе не мог, что они возникнут, тоже результат вашего вмешательства в ее судьбу. И я вам благодарен. Пусть закон считает, что мы поступаем плохо; я верю, с этической точки зрения мы правы. Вы подарили моей жизни свет, и я буду признателен вам за это всегда.

– Я рада, что все произошло именно так, как оно произошло, – сказала Джоли.

И подумала: неужели Луна догадывалась, что события примут такой неожиданный оборот? Что судья Скотт является достойной кандидатурой на роль инкарнации и что Джоли поймет это к тому моменту, когда Вита – с ее помощью – разберется со своими проблемами? Очень даже может быть.

Она вернула тело Вите; та быстро вскочила на ноги и бросилась Року на шею.

– Ты зачем так отвратительно ущипнул Джоли? – спросила она и плюхнулась к нему на колени.

– Сама виновата. И почему только тебе нравится, когда с тобой грубо обращаются?

– Терпеть не могла, когда так вели себя мои клиенты, – призналась она.

– Я ненавидела все, что их касалось. Зато я поняла, что мужчины обожают. Теперь, когда рядом со мной человек, который мне нравится, я хочу не сомневаться, что ему со мной хорошо.

Она подтянула колени так, что платье распахнулось, и положила его руку себе на бедро.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это самая бессовестная эксплуатация, – промолвил Рок, но его рука, не останавливаясь, заскользила вверх.

– Наверняка ты умеешь что-нибудь еще – поинтереснее, – сказала Вита. – Слушай, а для чего нужны трусики?

– Чтобы радовать стариков с грязными помыслами. Знаешь, мне ужасно не хочется портить твой великолепный наряд.

– Ну, тогда я его сниму! – воскликнула Вита и начала быстро стягивать платье.

– Сколько сил мы потратили, чтобы ее одеть, – и все зря! – грустно подумала Орлин.

– Я не перестаю поражаться твоему энтузиазму. Откуда он берется?

– Думаю, дело в том, что я ужасно хотела быть нужной, – ответила Вита.

– Не просто использованной и отброшенной в сторону, я мечтала, чтобы меня любили. Может быть, когда я стану старше, я начну получать удовольствие от разговоров с тобой, совсем как Орлин и Джоли, но сейчас я стремлюсь добиться только одного – чтобы ты умирал от желания заняться со мной любовью, чтобы все остальные мысли в этот момент уходили на второй план.

Она разделась – в рекордное время.

– Мне кажется, нам следует перейти в более подходящее место, – предложил Рок.

– Вроде кровати. Сюда! – Вита снова подскочила на месте и потащила его за собой.

Очень скоро Рок разделся и присоединился к ней. Он целовал ее, прижимал к себе, гладил и чуть пощипывал в интимных местах, точно так, как она того требовала.

– Жаль, что когда я была жива, такие идеи не приходили мне в голову, – прокомментировала Орлин.

Джоли пришлось с ней согласиться. Вита не изображала страсть; ее тело пело от желания. Джоли вспомнила поговорку, которая гласила, что мужчина занимается любовью ради секса, а женщина занимается сексом ради любви. Что касается данного случая – чистейшая правда, впрочем, происходящее было таким напряженным и глубоким, что разделительная линия перестала существовать. Рок и Вита отдавали страсть за страсть, погружались в нее, наслаждаясь величием и запретностью своей любви.

Так вот и получилось, что они приняли Джоли в свою компанию, как чуть раньше Орлин, и радость влюбленной пары стала ее радостью тоже. Она знала, что когда в следующий раз соединится с Геей и отправится на свидание со своим любимым, она устроит ему такое представление и доставит такое удовольствие, какого он не получал вот уже много лет. Опыт – полезная штука.

На следующее утро пришел Танатос.

– Насколько я понял, вы готовы вернуться к своим поискам, – сказал он.

Вита в ужасе взвизгнула и выскочила из постели. Как и обычно после занятий сексом, она была совершенно обнажена; Джоли решила не привлекать ее внимания к этому факту.

– Это Танатос, – объяснила Джоли. – Он доставил нас к тебе. Не нужно его бояться.

– Ой, – Вита поспешно передала тело Орлин, которая так же поспешно завернулась в простыню. Они долго оставались в постели после напряженно проведенного вечера, и появление Танатоса оказалось совершенно неожиданным. Впрочем, Смерть всегда приходит неожиданно.

– Я и не боюсь, – пробормотала Орлин. – В частности, благодаря вам, Танатос, мне больше не угрожает опасность погрузиться в Ад. Но когда Джоли разговаривала с вами чуть раньше, вы сказали, что нам вряд ли удастся добиться успеха.

– И тем не менее ты не должна останавливаться. У меня ты должна получить чистую душу?

– Насколько я поняла, да. Чтобы перенести…

– Идем со мной.

Орлин колебалась, вспомнив, как Танатос пришел за ней, когда она умерла и убежала от него.

– Ничего не бойся, – успокоила ее Джоли. – Он хороший человек и хорошо исполняет обязанности инкарнации.

– Можно мне сначала одеться?

– Оденься, – разрешил Танатос.

Она замерла на месте, но он не исчез и не отошел в сторонку.

– Давай одевайся, – торопила ее Джоли. – Он даже не понимает, что у тебя могут быть какие-то с этим проблемы, не забывай, ему довелось повидать на своем веку не одну обнаженную душу.

Орлин подошла к шкафу, вытащила приличное платье и все остальное, что могло ей пригодиться, а затем поспешно убежала в ванну. Пока девушка быстро приводила себя в порядок, Танатос равнодушно ждал, казалось, он даже не шевелится, просто молча стоит и думает о чем-то своем.

– Я готова, – сказала Орлин, выходя из ванны. Он сразу же направился к двери, и ей пришлось поторопиться, чтобы его догнать; она не осмеливалась спросить, куда Танатос собирается ее отвести.

Во дворе Морт щипал траву.

– Ой, вы только на него посмотрите! – вскричала Вита.

Как и большинство девчонок ее возраста, она испытывала настоящий восторг при виде коня, любого коня.

Танатос взглянул на свои часы, затем повернулся, положил руки Орлин на талию и поднял ее, а конь приблизился и остановился рядом так, чтобы Танатос смог подсадить девушку ему на спину. Затем сам Танатос вскочил на коня позади нее и обнял одной рукой, чтобы она не упала – причем в этом движении не было ничего личного.

Конь сорвался с места. Ни порыва ветра, ни резкого движения – только вдруг оказалось, что они несутся прямо в небо, оставив город далеко внизу.

– О-о-о-о! – в восторге верещала Вита.

– Ты Морту тоже нравишься, – заметил Танатос.

– Вы меня слышите?

– Я слышу твою душу, Вита.

– И мне очень нравится, – призналась Джоли.

– Женщинам всегда нравится, – согласился с ней Танатос.

Они с любопытством разглядывали проносившиеся внизу облака, похожие на клочья ваты. Морт мчался вперед прямо по воздуху, быстрее, чем любое смертное животное. Время от времени из-под его копыт в разные стороны летели брызги облачной пыли, которая оседала у них за спиной. А в следующее мгновение глазам предстала поразительная картина: лучи утреннего солнца, словно копья света, прорезали облака, окрашивая их в самые разные оттенки розового.

– Мне кажется, теперь я понимаю, за что Луна любит Смерть, он, наверное, часто катает ее по небу! – вскричала Вита.

– Иногда, – согласился Танатос.

И вот конь начал снижаться в другом городе. Они не имели ни малейшего понятия в каком; скорость и волшебство могли доставить всю компанию в любой уголок света.

Морт приземлился посреди улицы, не обращая ни малейшего внимания на транспорт. Орлин испуганно вздрогнула, когда увидела, что прямо на них несется машина, – но она промчалась сквозь них, точно они были призраками. Однако на самом деле Вита оставалась живой и, наверное, Танатос и Морт тоже, потому что как иначе они смогли перенести ее сюда?

– Магия, – напомнила ей Джоли.

– Точно, – подтвердил ее слова Танатос. – Смертные не в состоянии ни увидеть нас, ни войти с нами во взаимодействие, если только мы сами этого не захотим.

Морт прошел по улице, сквозь толстую стену и попал на освещенную фабричную территорию у подножия мегаздания.

– Этот человек вот-вот должен умереть в результате редкого вида дисбаланса энергосистемы, – сказал Танатос, соскочив с коня.

Один из рабочих и в самом деле приблизился к какому-то прибору – и вдруг отпрянул с испуганным видом.

Танатос шагнул вперед – но не затем, чтобы помочь. Его рука, не встретив никакого сопротивления, проникла в тело рабочего и снова появилась, только на этот раз с его душой. Она напоминала прозрачный моток пряжи, тут и там испещренный белыми и черными бесформенными пятнами. Тело повалилось на пол, а глаза – по-прежнему удивленные – уставились в потолок.

– Вы не дали ему ни единого шанса! – вскричала Орлин. – Может быть, если бы вы не забрали так быстро его душу, он бы поправился!

– Он продержался бы до тех пор, пока я не забрал бы его душу, но никогда не поправился бы. Я действовал быстро, чтобы бедняга не испытал ненужной боли. Когда душа находится в равновесии, человек не умирает, пока я за ней не приду – и не важно, насколько безнадежным является его случай с физической точки зрения.

Танатос говорил и одновременно сворачивал душу, точно легкую паутинку, пока она не превратилась в небольшой шарик, который он положил в маленький мешочек.

Затем он вернулся к Морту и вскочил в седло. Конь снова прошел сквозь стену и взвился в воздух.

– Как вы можете вот так целый день забирать людские жизни? – спросила Орлин.

– Это необходимая часть существования человека на Земле, – ответил серьезно Танатос. – Без смерти новая жизнь возникнет нескоро. Старики должны освободить место для молодых. Впрочем, нам постоянно угрожает перенаселение.

Орлин молчала. Она никогда не рассматривала эту проблему под таким углом.

Вскоре они приземлились в другом городе и снова не знали где. Морт замер возле мусорного бака, похожего на тот, у которого пряталась Вита, когда спасалась от сутенера… Как давно это было!

– Твоя очередь, Орлин, – спокойно проговорил Танатос.

– Что?

– Внутри бака лежит новорожденный ребенок, он умрет через несколько часов, если его не спасти. Никто из смертных не знает о нем, кроме матери малыша, а ей не до жалости, поскольку у нее самой такие серьезные проблемы, что она просто не может сюда вернуться. В моем присутствии здесь нет никакой необходимости, поскольку душа ребенка чиста и он отправится прямиком на Небеса; но, чтобы избавить его от страданий – потому что он неминуемо задохнется, когда на него сбросят следующую порцию мусора, – я решил вмешаться. Перед тобой именно то, что тебе нужно – практически. Забирайся внутрь и возьми душу.

– Но я же не умею! – запротестовала Орлин.

– Ты со мной, и ради такого случая я поделился с тобой своей силой. Поступай так же, как я с тем рабочим на фабрике – ты все видела, – и его душа перейдет к тебе.

Орлин колебалась, она была смущена.

– Но…

– Насколько я понимаю, ты больше всего на свете хочешь вернуть и вылечить своего собственного ребенка, – совершенно спокойно проговорил Танатос. – Я предлагаю тебе способ получить один из семи необходимых элементов. Ты и в самом деле желаешь все это добыть?

Сжав зубы, Орлин соскочила со спины Морта и подошла к мусорному баку. Теперь изнутри послышался едва различимый плач. Девушка забралась внутрь и стала осматриваться.

И увидела ребенка, завернутого в какие-то грязные тряпки, перепачканного кровью и жиром; тонкие черные волосенки облепили крошечную головку.

– О Господи! – в ужасе воскликнула Орлин.

– Он такой маленький, – сказала Вита. – Я и не представляла, какие они малюсенькие. У него щиколотка не больше моего пальца!

Орлин протянула вперед дрожащую руку, чтобы забрать душу малыша. Она плотно сжала губы и ничего не говорила.

– Нет! – вдруг крикнула Вита. – Не убивай его!

– Она должна, – попыталась объяснить ей Джоли. – Жестоко оставлять его здесь, он задохнется в отбросах или умрет медленной смертью от холода. Танатос прав: мы совершим акт милосердия, если заберем его невинную душу немедленно.

– Но он же всего лишь новорожденный! Он не причинил никому никакого зла! Его нельзя убивать, его нужно взять на руки, покачать, накормить… ну, приласкать… и все такое прочее!

– Ему на роду написано совсем другое, – возразила Джоли, прекрасно понимая, что на самом деле слышит голое Орлин, которая по-прежнему колебалась. – Да, конечно, это несправедливо, но миром управляет не то, что правильно или нет, а обстоятельства, мы же можем лишь в самых тяжелых случаях облегчить боль. Иногда приходится выбирать наименьшее из зол.

– У тебя, наверное, неплохо получается! – крикнула Вита.

– Это нечестно! – возмутилась Орлин. – В ней нет зла, она…

– О, проклятье, извини меня! – Вита ужасно расстроилась от собственной вспышки. – Джоли, я не то имела в виду. Просто мне еще никогда не приходилось никого убивать, а несчастный младенец…

– Я понимаю, уж можешь не сомневаться! – ответила Джоли. – Я умерла до того, как мне посчастливилось родить своих детей, а потом, когда я стала присматривать за Орлин… ну, она для меня…

– Перестань, не думаю, что мы этим помогаем Орлин.

Джоли не могла не согласиться. Решение Орлин должна принять самостоятельно, каким бы тяжелым оно ни было. Танатос преподал ей жестокий урок, касающийся смерти и душ!

Орлин снова потянулась к ребенку. Он с трудом вздохнул и закричал немного громче, словно понимал, что за ним пришла Смерть.

– Не могу! – воскликнула Орлин. – Не могу, и все!

Она взяла малыша на руки и прижала к груди.

Джоли и Вита молчали, не зная, чем все закончится. Возможно, Орлин лишилась своего шанса получить душу, которая ей так нужна; Танатос заберет ее сам, а мертвого ребенка положит обратно в мусорный бак. Но разве могла Орлин повести себя иначе – женщина, сама потерявшая ребенка и добровольно отказавшаяся от жизни без него? Танатос придумал не просто жестокое испытание; Орлин должна пройти через дьявольские муки, чтобы получить то, о чем так мечтала. Джоли знала, что не имеет права судить воплощение Смерти, но не могла спокойно отнестись к тому, что он сделал.

Орлин выбралась из бака, умудрившись одновременно вытащить и ребенка, и встала перед Танатосом, сидящим на Морте. Крепко прижимая малыша к груди, она сказала:

– Может быть, я не имею права просить, но, если есть хоть малейшая возможность спасти его, я должна ему помочь. – Слезы полились по ее щекам.

– Я мать, а не убийца.

– Это не твой ребенок, – возразил Танатос. – Ты же ничего не получишь, вмешиваясь в его судьбу.

– Я знаю. И ничего не жду. Пожалуйста.

– Но ты ведь можешь забрать его душу, которая так тебе нужна.

– Не могу. Я понимаю, что теряю своего ребенка. Пожалуйста.

– Подумай еще раз, насколько важно для тебя вернуть сына. Если ты не сделаешь того, что велела Нокс…

– О, Танатос, чтобы вернуть сына, я отдала бы собственную душу, если бы только она оставалась чистой! Но я не могу пожертвовать невинным младенцем ради себя! Малыш должен получить шанс, он имеет право жить и самостоятельно понять, что такое Добро и Зло, когда вырастет. Меня переполняет горе, потому что я лишилась своего ребенка, но я не должна ему помогать, отнимая жизнь у другого. Я умоляю тебя, умоляю – пожалей его, спаси, если можешь!

Танатос кивнул:

– До определенной степени могу. Забирайся на Морта. – Он протянул ей костлявую руку.

Орлин ухватилась, прижимая ребенка к груди другой рукой. Танатос легко усадил девушку перед собой в седло.

Прошло совсем немного времени, и после короткого путешествия по Поднебесью они оказались рядом с больницей.

– Отнеси малыша, – сказал Танатос и помог ей спуститься.

Орлин прошла внутрь и приблизилась к регистратору:

– Я нашла новорожденного ребенка в мусорном баке. Пожалуйста, позаботьтесь о нем и устройте его в какую-нибудь хорошую семью. – Она протянула ребенка.

Быстро появилась медсестра и забрала малыша.

– Вам нужно сделать заявление. Где вы его нашли, в какое время…

– Я не могу, – ответила Орлин и отвернулась.

– Надо! Это же преступление…

Морт прошел в вестибюль сквозь стену, и Танатос помог Орлин снова взобраться в седло.

Медсестра, державшая на руках ребенка, изумленно вскричала:

– Она исчезла! Взяла и исчезла!

– Иногда они вот так приходят, – сказала девушка за столом регистратора. – Чтобы никто не мог потребовать его по закону. Мы о нем позаботимся.

– Да, мы о нем хорошенько позаботимся! – повторила за ней медсестра.

Морт взмыл в воздух, промчался сквозь потолок, через многочисленные помещения больницы и выбрался на крышу. Орлин, добившаяся спасения малыша, теперь погрузилась в печальное молчание. Джоли прекрасно понимала, какое искушение ей пришлось побороть: попытаться оставить ребенка себе. Орлин справилась, но боль оказалась сильнее, чем она ожидала.

– Ты поступила правильно!

– Ты поступила правильно! – эхом отозвалась Вита.

– Да, ты поступила правильно, – проговорил Танатос. – Я сохраню для тебя душу ребенка, чью жизнь нельзя спасти, и принесу ее тебе, когда остальные инкарнации дадут тебе все необходимое. С моей точки зрения, ты достойна.

– Вы хотите сказать, что устроили для нее проверку? – возмутилась Вита.

– Душа бесконечно драгоценна, – ответил Танатос. – Я не отдал бы ее в руки того, кто не в состоянии осознать ее значимости, для кого она всего лишь средство достижения цели, а не огромный реальный мир. Я должен был предложить Орлин выбор. Она отказалась поступить неправильно даже ради того, о чем мечтает больше всего на свете.

– Но неужели нужно было причинять ей такие нестерпимые страдания? – требовательно спросила Джоли. – Ведь ты же знал, что она потеряла своего собственного ребенка.

– Доказать, каков ты на самом деле, совсем непросто. Другое испытание, менее значительное, не имело бы смысла. Инкарнации не тратят время на бессмысленные эксперименты.

Это еще мягко сказано! Джоли поняла, что Танатос поступил правильно, каким бы жестоким ни показалось ей его поведение. Орлин получит чистую душу, потому что не захотела бездумно выполнить совет Танатоса, а действовала в соответствии со своими представлениями о сострадании, о добре и зле, прекрасно понимая, какую цену ей придется заплатить.

– Мне кажется, я кое-чему научилась, – проговорила Вита. – Я и сама не смогла бы забрать его душу.

Джоли тоже сомневалась, что сумела бы хладнокровно отнять жизнь у малыша.

– Мы благодарны тебе за тяжелый урок, Танатос.

– Пожалуйста, Джоли, – ответил он.

Морт снова опустился во дворе дома Луны. Орлин спрыгнула на землю.

– Я тоже вам очень признательна, Танатос, – сказала она. – Попытаюсь получить все остальное.

– Наши дела еще не закончены, – соскочив с коня, ответил Танатос и направился следом за ней в дом.

– Не понимаю, – прошептала Орлин.

Танатос уселся на тот же диван, на котором сидел судья Скотт предыдущим вечером. Джоли порадовалась, что они сообразили, прежде чем отправиться спать накануне ночью, вернуться в гостиную и собрать разбросанную одежду Виты.

– Изменение жизни не может быть осуществлено только одной инкарнацией,

– сказал Танатос. – Жизнь слишком важная вещь. Когда я приступил к своим обязанностям, я иногда отказывался забрать души, которые должны были перейти в мою власть. Например, однажды я спас тонущего мужчину, вместо того чтобы позволить ему умереть. Позже я узнал, что из-за моих необдуманных действий Хроносу и Судьбе пришлось внести определенные изменения в Гобелен Жизни. Они ничего мне тогда не сказали, списав мои ошибки на неопытность. Теперь я веду себя гораздо осторожнее, а остальные инкарнации стараются не вмешиваться в дела, за которые отвечаю я. Орлин, тебе придется поговорить о спасенном тобой ребенке с Судьбой, и она примет решение, стоит ли изменить нить его жизни.

– Но Судьба…

– Твоя родная бабушка, – перебил ее Танатос.

– Кто?!

– Прошу меня простить, – помолчав немного, проговорил Танатос. – Насколько я понимаю, ты не знала…

– Я ей не сказала, – вмешалась Джоли. – Мне казалось, будет лучше, если Орлин выполнит условие, поставленное Нокс, и лишь потом все узнает – зачем ей лишние проблемы и осложнения?

– Моя родная бабушка! – ошарашенно повторила Орлин.

– Это может усложнить дело, – согласился Танатос. – И тем не менее именно по твоему желанию нить жизни ребенка была направлена по другому пути и теперь ты должна получить разрешение. Джоли покажет тебе дорогу к воплощению Судьбы.

– Непременно с ней поговорю, – ответила Орлин. – Я согласна с тем, что должна ответить за спасение малыша – Однако Джоли понимала, что Орлин потрясло известие о родственных узах, которые связывали ее с инкарнацией.

– А еще тебе следует встретиться с Хроносом.

– Воплощением Времени? Почему?

– Чтобы внести нишу встречу в свое расписание, я взял у него взаймы время. На самом деле он чуть-чуть развернул его течение, чтобы мне не пришлось спешить или пожертвовать своей работой. Хронос никогда мне не отказывает, если я прошу у него немного дополнительного времени, но будет лучше, если ты ему объяснишь, что произошло.

– Мне все равно нужно с ним встретиться, чтобы попросить песчинку из его Часов, – согласилась Орлин.

– Должен тебя предупредить, что разговор с Хроносом будет совсем не простым.

Джоли вспомнила о главном свойстве воплощения Времени: Хронос жил в обратную сторону, что усложняло общение с ним для всех – смертных и бессмертных.

– Я сделаю то, что должна, – сказала Орлин.

– Мне кажется, ты не поняла сути проблемы. Дело не только в том, что в его резиденции время движется в обратную сторону. Ты знала его при жизни.

– Я его знала? Как такое возможно? Я умерла всего несколько месяцев назад! И давно он выполняет обязанности воплощения Времени?

– Все зависит от того, как посмотреть. По моим представлениям – лет двадцать пять; мне никогда не приходило в голову проверить, сколько именно лет он занимает эту должность. Сам же он считает, что стал Хроносом два года назад.

– В любом случае я никак не могла быть с ним знакома!

– По-моему, его зовут Нортон.

Орлин замерла на месте:

– О нет!

– Меня не касается, как и о чем ты станешь разговаривать с другими инкарнациями, – сказал Танатос и поднялся на ноги. – Я не собираюсь вмешиваться в их дела, не имеющие отношения к моим прямым обязанностям. Но складывается впечатление, что ты самым необычным образом связана с инкарнациями – не с одной, а несколькими, – причем в их число вхожу и я, поскольку мне не безразлична твоя тетя Луна. Именно по этой причине я и открыл тебе некоторые тайны. Желаю удачи.

– Моя тетя…

– Кажется, я совершил еще одну ошибку, – пробормотал Танатос.

– Это правда, – заговорила Джоли. – Может быть, мне следовало все тебе рассказать с самого начала, но…

– Но я была в неподходящем состоянии, – закончила Орлин.

– Да. А потом Нокс…

Потрясенная услышанным, Орлин подошла к Танатосу.

– Я признательна вам за то, что вы меня просветили, Танатос. – Затем она подняла голову и поцеловала его в безгубый рот. На безжизненном, спокойном лице черепа появилось изумление.

Луна вернулась два дня спустя.

– Надеюсь, вы тут не скучали в одиночестве?

Тело снова контролировала Джоли.

– Ни в коем случае, спасибо тебе. Мы немного учили Виту, познакомились поближе с Муиром, Гриффитом и Гризель и разглядывали твои великолепные картины, а еще нас навещали судья Скотт и Танатос.

– Лунному мотыльку и грифонам редко приходится проводить время в компании, которая им по душе; уверена, они страшно довольны. Я рада, что вам понравились мои картины; по правде говоря, мне некогда заниматься живописью, но иногда выпадает минутка, и тогда я берусь за кисть, чтобы немного отдохнуть. Что касается Рока, он хороший человек, – промолвила Луна, и мимолетная улыбка показала, что она понимает суть сложившейся ситуации. – А Танатос хорошая инкарнация.

Джоли, знавшая, что Луна вот уже лет десять является любовницей Танатоса, не совсем поняла, что та имела в виду.

– Мы признательны тебе за то, что ты позволила нам пожить здесь во время твоего отсутствия, – продолжала Джоли. – Теперь я думаю, нам нужно найти какое-нибудь другое место, чтобы…

– Ничего подобного, – серьезно взглянув на нее, ответила Луна. – Джоли, ты отличный друг и связана с моим врагом. Орлин член семьи. Вита – дочь моей служащей и приятельницы Веры, которая по-прежнему находится в сложной ситуации. Я просто обязана сделать все, чтобы помочь вам. Насколько я поняла, Джоли, ты наблюдаешь за судьей с точки зрения того, может ли он быть кандидатом на должность инкарнации.

Она и в самом деле в курсе всех последних новостей!

– Да. Но мне было бы легче, если бы я знала, о какой инкарнации идет речь. Ведь обязанности инкарнаций так сильно отличаются друг от друга…

– Мы считаем, что на данном этапе нельзя говорить об этом вслух. Но нам нужны кандидаты, которые могли бы подойти на роль любой инкарнации.

– Сатана не согласится ни на какого абсолютно хорошего человека!

– А остальные не согласятся ни на какого абсолютно плохого, – подтвердила Луна. – Следовательно, наши наиболее возможные кандидаты должны быть компромиссом – людьми, в которых есть и плохое, и хорошее. По правде говоря, нынешние инкарнации тоже в определенном смысле компромисс – следствие сложившихся обстоятельств или случайности, – однако они стараются как можно лучше выполнять свою работу. Тем не менее мы не доверяем случайностям и хотим, чтобы будущие инкарнации были людьми по-настоящему достойными – я, естественно, не хочу обидеть никого из теперешних.

Иными словами, она не собиралась выдавать секретов.

Джоли, раздираемая любопытством, предприняла новую попытку:

– Танатос, как нам показалось, вел себя чрезвычайно жестоко, но потом выяснилось, что он всего лишь хотел нам продемонстрировать, сколь ценна душа человека, и что ее нельзя забрать просто так, ради достижения своих целей. Он отлично выполняет свою работу. Однако у него в душе должно быть много зла, иначе он не смог бы встретиться со своим предшественником, ведь обычно Танатоса интересуют только те души, в которых царит равновесие между добром и злом.

– Да. Его душа находилась в равновесии, добра в ней было столько же, сколько и зла. Как и у меня, когда мы с ним познакомились; мы сравнили наши заметки. Он отлично выполняет свою работу, и потому его баланс медленно меняется – в сторону добра, надеюсь, и мой тоже. Конечно, люди, играющие роль инкарнаций, справляются со своими обязанностями. Но если бы существовала более надежная система отбора, инкарнации были бы лучше подготовлены к столь ответственным постам.

– Мы с радостью тут останемся, если ты и в самом деле не возражаешь, – сказала Джоли, возвращаясь к началу разговора. – Однако Орлин хочет возобновить поиски, и мы решили, что останемся все вместе. Значит, мы повидаемся с оставшимися инкарнациями в физическом теле. И потому, если нам придется путешествовать…

– Вам не придется путешествовать! – рассмеялась Луна. – Все инкарнации имеют в Чистилище резиденции.

– Но мы не можем отправиться туда в нашем смертном обличье, – напомнила ей Джоли. – Будучи призраками, мы с Орлин в состоянии попасть в Чистилище, а Вита…

– Понятно, вам нужно оставлять ее без присмотра на некоторое время, – сообразила Луна. – Конечно же, пусть поживет у меня; Муир будет за ней следить и никуда не выпустит, а грифоны только порадуются компании.

– Знаете, может быть, это совсем и неплохо, – подумала Вита.

Но Джоли почувствовала, что девушка разочарована; ей нравились волшебные животные и дом, однако она мечтала принять участие в главном приключении. Кроме того, Вита понимала, что Рок не будет навещать ее, когда она останется одна, и боялась, что, если он все-таки на это решится, она совершит какую-нибудь серьезную ошибку и он ее разлюбит. Она держалась изо всех сил, стараясь не показывать своего огорчения. Для Виты такое поведение было большим прогрессом; она училась самопожертвованию, возможно, на примере Орлин.

– Мы намерены сделать все необходимое вместе, – твердо сказала Джоли и почувствовала радость Виты. – Нам, призракам, нравится снова находиться в теле живого человека, а Вите приятно наше присутствие. У нас образовалась отличная компания, и мы намерены сохранять ее до тех пор, пока не решим расстаться.

Луна кивнула; казалось, слова Джоли ее совсем не удивили.

– Смертные могут посещать Чистилище; ведь в некотором смысле сами инкарнации являются смертными. Но чтобы попасть туда, вам нужна помощь инкарнации.

– Так случилось, что у меня хорошие отношения с некоторыми инкарнациями, – сказала Джоли. – Насколько мне известно, Сатана не пользуется своей резиденцией в Чистилище, так что мы сможем там на время остановиться. Но если мы попросим его помощи…

И снова Луна понимающе кивнула:

– Я не откажу вам в возможности останавливаться в моем доме. Я действительно веду войну против Сатаны и предполагаю, что совсем скоро с моей помощью потерпит крах один из главных его заговоров. Но правда и то, что нам необходимо его сотрудничество в деле, которое мы замыслили в дальнейшем. Раньше я считала, что конфликт между Добром и Злом – понятие абсолютное, однако со временем, набравшись опыта, поняла, что он относителен. Словно мы играем в важную игру, обе стороны страшно хотят победить и обе согласны, что без выполнения определенных правил не может быть ни игры, ни победы. Даже враги должны сотрудничать в некоторых аспектах и уважать прерогативы своего противника.

– Спасибо, – проговорила Джоли. – Мы остановимся здесь и будем посещать Чистилище. Пусть игра продолжается.

– Пусть игра продолжается, – улыбнувшись, повторила Луна.

7. ВРЕМЯ

Ожидая ковер-такси, Вита на прощание обнялась с обоими грифонами, а потом и с Муиром; тот перенес объятия как подобает джентльмену, хотя не вызывало сомнений, что подобные глупости удовольствия ему не доставляют. Орлин обняла Луну. В жизни ей не доводилось встречаться со своими кровными родственниками; теперь, после смерти, она начала с ними знакомиться.

Прилетел ковер, и Джоли взяла тело под контроль.

– Космопорт, – заявила она, и ковер взмыл в воздух, унося их прочь.

Джоли обернулась и помахала Луне, чувствуя, как ее охватывает грусть. Она знала Луну много лет, но впервые они встретились, когда Джоли вселилась в тело смертного – ей пришлось окунуться в новую для себя жизнь. Заботы о питании и постели становятся гораздо более значительными, когда находишься в настоящем человеческом теле. Контакт с окружающим миром делается таким физическим! За несколько дней она научилась ценить возможности женского тела. Луна очень походила на Гею, кузину Орб, но одновременно и отличалась от нее. Она казалась взрослее, поскольку старела, как самый обычный человек, в то время как тело Геи не менялось, но главным было то, что во многих отношениях Гея могла бы разделить судьбу Луны, если бы осталась смертной – и это знание оказалось для Джоли бесценным.

Кроме того, Луна напоминала Орлин – привлекательная, хорошо понимающая чувства других людей. Джоли видела Орлин в самых тяжелых ситуациях, однако не забыла, какой изящной, прелестной и милой была Орлин в счастливые минуты своей жизни. Теперь все эти качества к ней вернулись, хотя она и находилась в другом теле. Глядя на Луну, Джоли понимала, какой могла бы быть Орлин, если бы ее не постигла ранняя смерть.

– Я по-настоящему сожалею о том, что умерла, – подумала Орлин. – Я действовала импульсивно, не дав себе труда поразмыслить. Только сейчас я сумела оценить радости, доступные живому человеку.

– Может быть, мне следовало рассказать тебе о твоих родителях, – со вздохом произнесла Джоли. – Я пыталась не вмешиваться в твою жизнь, только наблюдала за тобой, оставаясь подругой снов… Теперь я об этом жалею.

– Если бы я знала, возможно, я бы вела себя иначе, – согласилась Орлин.

– Но я не могу винить тебя за то, что ты предоставила мне свободу самой выбирать дорогу в жизни.

Вита не вмешивалась в их беседу. Она мечтала о Роке.

Ковер прилетел в космопорт. Они вошли в здание, и движущиеся ленты доставили их к турникету, где проверяли билеты. После чего на старомодном эскалаторе они поднялись на крышу.

Здесь уже поджидала ракета, которую поддерживала специальная конструкция. Из патрубков вырывался пар – ракета напоминала чудовищного дракона. Трап вел к крошечному рту у основания ракеты.

Вита заинтересовалась.

– Наука так пугает! – заявила она.

Джоли не стала спорить. В дни ее юности науки практически не существовало, в то время как волшебство продвинулось довольно далеко – некоторые маги были настоящими виртуозами. Однако Джоли не могла не признать, что наука занимает существенное место в жизни человека и прекрасно дополняет волшебство. И то и другое имело свое применение, усиливая могущество человека.

Они поднялись по трапу и вошли в пасть чудовища. Внутри оказалось очень тесно – в высоту помещение было больше, чем в ширину. Движущаяся лестница привела к середине ракеты, где находилось их место.

Они увидели ремни безопасности.

– Как у самой настоящей ракеты! – восхитилась Вита.

– Но совсем для других целей, – объяснила Джоли. – Конструкция надежно поддерживает ракету в вертикальном положении над зданием – в результате не требуется специальной посадочной площадки, а двигатели могут спокойно работать. Наши ремни предназначены для того, чтобы удерживать нас на месте во время взлета и посадки. Пружины позволяют частично компенсировать перегрузки. Нам предстоит короткий, резкий прыжок.

– Вот такое путешествие мне нравится, – проговорила довольная Вита.

Девушка уселась на свое место и тщательно застегнула ремни. Здесь имелся даже фиксирующий шлем для головы.

Прошло немного времени, и раздался предупреждающий гудок. А в следующее мгновение ракета стартовала.

Сначала они ощутили нарастающую работу двигателя, который заставил задрожать все судно. Затем ракета сдвинулась с места и начала медленно подниматься в воздух. Однако почти сразу же скорость стала стремительно нарастать.

– Вот это да! – воскликнула Вита, чувствуя, как все ее тело наливается тяжестью.

Появился экран, на котором изображалось все, что происходило за бортом ракеты. Здание и весь город Кильваро стремительно уносились прочь. Через несколько секунд глазам предстала обширная панорама всего района.

– На Морте мне нравится больше, – объявила Вита.

Ни Орлин, ни Джоли не стали с ней спорить.

Двигатель ракеты неожиданно перестал работать. Ремни провисли. Они находились в невесомости.

– Здорово! – не уставала восторгаться Вита.

Тут ракета развернулась, теперь ее нос смотрел вперед. Двигатель опять заработал, но на экране было видно, что началось снижение. Да, ракеты весьма эффективный способ передвижения – путешествие получилось совсем коротким.

– Я бы предпочла современную летающую тарелку, – заметила Джоли. – Они достаточны быстрые, только вместо ракетных двигателей используется антигравитация, поэтому пассажирам не приходится испытывать перегрузок. Впрочем, я же призрак – мне ни разу не удавалось полетать на летающей тарелке.

– Может быть, на обратном пути! – нетерпеливо вскричала Вита.

Ей нравились новые впечатления.

Ракета аккуратно опустилась в поддерживающую конструкцию. Раздался гонг, сообщивший, что можно выходить. Девушка отстегнула ремни, сняла шлем и стала ждать свободного места на движущейся лестнице. Естественно, все пассажиры стремились побыстрее выбраться наружу, поэтому пришлось немного задержаться.

Наконец Джоли ухватилась за ступеньку, перекинула на нее ноги и, подняв взгляд, обнаружила, что смотрит под юбку стоящей над ней женщины. Как глупо надевать такую одежду, когда отправляешься в путешествие!

Потом она оглянулась и увидела, что ей под юбку уставился какой-то мужчина. Ой!

– Следовало бы заставить мужчин носить юбки, – заявила Вита.

Орлин, которая все время молчала, услышала последнюю мысль Виты и захихикала. Джоли не выдержала и тоже рассмеялась.

– Может быть, нам удастся уговорить Луну провести закон, – с трудом проговорила она между приступами хохота. – Но кому захочется заглядывать им под юбки?

Вот в чем проблема: если все сделать наоборот, ничего не получится, поскольку женщины никогда не проявляют такого же сильного интереса к мужчинам, как те к женщинам. Жизнь несправедливая штука!

– Нет, я не согласна, – подумала Вита. – Это дает нам власть, потому что у нас есть то, чего они хотят.

Они сошли с лестницы и поехали дальше на движущейся ленте, а на крыше здания космопорта пересели на эскалатор-экспресс, который доставил их к центральному входу. У них не было багажа, поэтому они вышли на улицу среди первых.

Здесь клиентов поджидало множество ковров-такси.

– Фальшивый Ад, – объявила адрес Джоли.

Вскоре они уже прибыли на место: огромное здание было целиком посвящено тому, что ждет человека в Аду. Сатана построил это заведение несколько десятков лет назад для того, чтобы продемонстрировать смертным: Ад на самом деле весьма приятное местечко. Ему сопутствовал успех – Фальшивый Ад привлекал множество туристов. Люди всех возрастов спешили попасть сюда, чтобы познать зло, которое нигде больше не приветствовалось.

Джоли прошла через зал азартных игр. Здесь клиенты всегда выигрывали. Повсюду лежали груды серебряных и золотых монет.

– Выглядит весьма привлекательно, – заметила Вита.

– Подожди, пока не окажешься на следующем уровне! – ответила Джоли.

Она, естественно, была давно знакома с этим заведением; здесь быстро происходила сортировка тех, кто склонен к злу. Сатана заранее получал представление о своих будущих клиентах.

Следующий уровень был посвящен чревоугодию; клиенты набивали брюхо самыми разнообразными кушаньями.

– О-о-о-о! – только и смогла протянуть Вита.

Джоли подошла к одному из метрдотелей:

– Могу я на время позаимствовать ваши очки?

– Мы не разрешаем клиентам… – начал он.

– Пьер, ты меня не узнал? – спросила она, показывая свое лицо призрака.

Метрдотель моментально изменил манеру поведения.

– О, конечно, подруга Сатаны! – торопливо согласился он, протягивая ей очки.

Джоли надела магические линзы, показывавшие удивительные вещи: реальность, прячущуюся под иллюзией. Клиенты в буквальном смысле ели отбросы и пили мутную воду из канавы. За эту сомнительную привилегию им приходилось расплачиваться не деньгами, а процентами своей души. Они постепенно отдавали себя Аду за удовольствия, которые даже не были настоящими.

– Ото! – воскликнула Вита, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Джоли быстро сняла очки, поскольку прекрасно понимала, что вырвало бы ее, если бы отвращение Виты зашло слишком далеко.

– Возмездие за грехи – мусор [10], – сказала она, возвращая очки. – Благодарю тебя, Пьер; этот клиент все равно не собирается в Ад.

– Уж не знаю, почему Сатана водит компанию с такими, как вы! – улыбаясь, проговорил Пьер.

– В каждом из нас до самого конца остается что-то хорошее. Не беспокойся; мне известно, что у него роман с инкарнацией.

– Еще хуже! – запротестовал Пьер. – Она ведь наверняка исполнена добра!

– А ты подумай только, как далеко он заведет ее по дороге греха!

Он кивнул, сообразив, о чем говорит Джоли.

Джоли пошла дальше.

– Сатана действительно?.. – с возросшим интересом спросила Вита.

– Да, – ответила Джоли. – Знала бы ты, какой грандиозный разразился скандал.

– Вот здорово! – обрадовалась Вита. – А кто…

– Я не могу сообщать ее имя всем подряд.

– Ты меня дразнишь!

Джоли рассмеялась:

– Ты права, дорогая. Впрочем, мы уже пришли.

Они подошли к Адскому лифту, который связывал Чистилище, царство смертных и Ад. Именно сюда они и направлялись.

Джоли коснулась панели, воспользовавшись своим призрачным обличьем. Панель узнала ее, поскольку Джоли имела свободный доступ ко всем сооружениям Сатаны, если только была в состоянии с ними справиться. Панель отошла в сторону, и они увидели внутреннюю часть Адлифта, заполненную паром и дымом.

– Чистилище, – коротко приказала Джоли.

Панель закрылась. Из-под пола вылетели огненные сполохи. Окутанный клубами дыма лифт начал опускаться. Впрочем, дым не причинял пассажирам никакого вреда. Он был в основном иллюзией, придающей особое очарование этому странному механизму.

– Уже больше похоже на Ад! – радостно воскликнула Вита. – А куда еще может доставить нас эта развалюха?

– Куда угодно, только в Рай нельзя попасть, – ответила Джоли. – По какой-то причине Сатана не смог получить разрешение Бога.

– Подумать только, – сухо проговорила Орлин.

– Вита, ты должна кое-что понять относительно Чистилища и Ада, – сказала Джоли. – Они не совсем такие, как царство смертных. В них всего два измерения, и живые смертные не в силах их воспринимать. Но для тех, кто туда попадает, они кажутся трех– или даже четырехмерными, а значит, и материальными. Люди там производят впечатление живых, хотя на самом деле все они призраки, за исключением инкарнаций, которые одновременно принадлежат всем царствам сразу. Обитатели Чистилища не нуждаются в еде и сне; все, что мы съедим, не утолит чувство голода. Только в исключительных случаях смертные посещают Преисподнюю или Чистилище.

– Почему же лифт везет нас туда? – спросила Вита.

– Да, создается впечатление, что мы поднимаемся, а в действительности происходят изменения с нашим телом, оно становится двумерным. Такой процесс оказывает стрессовое воздействие на сознание, именно поэтому разрешение дается довольно редко. Однако, поскольку я близка к инкарнациям, я его получила. В результате твое смертное тело попадет в Чистилище. Я ни на мгновение не покину его, поскольку тогда ты потеряешь право там находиться и, следовательно, окажешься в крайне неудобном положении. Сейчас я передам тело под контроль Орлин – в конце концов, мы прибыли сюда по ее делу. Ты можешь наблюдать и комментировать, но управлять не будешь.

– Да, я понимаю почему. Я не стану вам докучать.

– И, Орлин… ты сможешь перенести встречу со своим бывшим любовником в его новой роли?

– У меня нет выбора, – мрачно ответила Орлин.

Адлифт снова пыхнул огнем и остановился. Панель скользнула в сторону. Они находились на самом краю Чистилища, перед ними расстилался пейзаж, ничем не отличающийся от земного.

Джоли вышла из лифта, и в тот же миг необычное устройство за ее спиной исчезло в столбе пламени.

Извивающаяся тропинка вела в сторону далекого особняка.

– Резиденция Хроноса. Уйдет не меньше часа на то, чтобы до него добраться. Торопиться не следует. Более того, лучше всего немного вздремнуть, прежде чем отправляться на встречу с ним.

– Нет, я готова, – возразила Орлин.

– Ты меня неправильно поняла. Никто не ставит под сомнение твое мужество, я имела в виду природу течения времени внутри особняка. Там оно движется в обратном направлении. Поэтому ты выйдешь оттуда раньше, чем войдешь. И, чтобы не встретить себя саму и все не испортить, лучше предусмотреть дополнительные промежутки времени до и после встречи. Мы должны продвигаться вперед после заранее оговоренных пауз, во время которых можем спать или просто не обращать внимания на то, что происходит вокруг, тогда мы поймем, какие места необходимо обойти.

– Настоящее безумие! – прокомментировала ее слова Вита.

– Мне все равно, – объявила Орлин. – Я хочу побыстрее встретиться с Хроносом, чтобы объяснить ему относительно времени, которое использовал Танатос, и попросить песчинку из его Часов.

– Но ты же когда-то его любила!

– Что? – переспросила Вита. – Неужели я отвлеклась и пропустила что-то интересное?

– Я хочу попросить у него прощения за то, что оставила его одного. Не вижу никаких причин оттягивать нашу встречу; пройдет еще немного времени, и у меня не хватит мужества посмотреть ему в глаза.

– Как хочешь, – пожала плечами Джоли, сообразив, что один вариант может оказаться не хуже другого – да и вообще Орлин должна идти своим путем. Она передала-тело в распоряжение Орлин, и та решительно зашагала к особняку Хроноса.

С некоторым опозданием Джоли вспомнила, что, когда они в последний раз были в Чистилище и направлялись на встречу с другой инкарнацией, Орлин превратилась в мужчину и совершила постыдный поступок; теперь она нервничает и хочет побыстрее закончить с новой проблемой.

Поскольку они находились в Чистилище, тело совсем не уставало. Обнаружив это, Орлин сразу ускорила шаг и теперь почти бежала. В результате она добралась до особняка вдвое быстрее, чем предполагала Джоли. Раскрасневшаяся скорее от волнения, чем от бега, Орлин подняла декоративный молоточек, висевший перед дверью, и постучала.

Через мгновение на пороге возник дворецкий:

– Как мне доложить о вас Хроносу?

– Посетитель с просьбой об одолжении.

– Пожалуйста, подождите в приемной.

Она вошла и приготовилась к долгому ожиданию, а дворецкий скрылся во внутренних помещениях особняка. На стене Орлин увидела настолько искусно выполненную фреску, что казалось, будто в нее можно войти, стоит только пожелать. Мебель в комнате была удобной, деревянный паркет блестел.

– Ты права, – заметила Вита. – Все выглядит ужасно реальным и настоящим.

Вернулся дворецкий:

– Хронос готов вас принять.

Девушка последовала за ним в центральные покои. Сердце Орлин отчаянно колотилось в груди. Перед ней стоял Нортон, точно такой же, каким она знала его при жизни!

Он повернулся и посмотрел на нее:

– Могу ли я спросить, кто вы?

Он ее не узнал – ведь Орлин находилась в теле Виты! Хорошенькая темнокожая девушка-подросток.

– Позвольте сперва рассказать вам о том, что привело меня сюда. Танатос решил продемонстрировать мне, как он забирает души, а для этого ему потребовалось занять у вас время. Надеюсь, вы не имеете ничего против, потому что мне действительно удалось узнать нечто важное.

– Танатос благородно обошелся со мной, когда я стал инкарнацией, – ответил Хронос. – Я не возражаю, если он воспользуется временем так, как посчитает нужным.

– А еще… еще мне нужно получить от вас одну песчинку из…

– Что? – с удивлением прервал ее Хронос.

– Я… я знаю, понимаю ее громадную ценность, но мне необходимо… Дело в том, что я потеряла своего ребенка. Воплощение Ночи сказала, что я смогу вылечить его недуг только в том случае, если каждая инкарнация даст мне по одной важной вещи, и…

– Если бы я знал, как лечить детские недуги, то вылечил бы собственного ребенка, не дал бы ему умереть и спас его мать, которую любил. Сомневаюсь, что одна песчинка сможет…

Ситуация становилась неудобной! Следовало с самого начала раскрыть свое имя.

– Я совершила ужасную ошибку… У вас на пальце защитный амулет.

Он посмотрел на свое кольцо в форме крошечной змеи.

– Откуда вы о нем знаете? Единственный человек, которому было известно о кольце, теперь мертв. Кроме того…

– Да, она умерла, – согласилась Орлин. – И пытается спасти своего ребенка.

Нортон не был глупым или бесчувственным человеком.

– Неужели это ты, Орлин? – с изумлением спросил он. – В другом теле? А я принял тебя за смертную!

– О, Нортон, – проговорила она, и из ее глаз хлынули слезы. – Я не собиралась тебя обманывать! Я просто забыла, что ты не знаешь хозяйки тела. А потом я решила, что мне не следует влиять на тебя… О, какой удар я тебе нанесла, когда покончила с собой! Я совсем о тебе не думала, только о ребенке, и если бы я могла все исправить, то сделала бы это без малейших колебаний, но поверь мне: я бессильна! Я любила тебя, Нортон, и продолжаю любить сейчас, но меня ослепило горе! Я не могу просить тебя о прощении, мне не следовало к тебе приходить!

Он подошел к Орлин и обнял ее:

– Ты пришла ко мне, Орлин, чтобы остаться со мной?

Она смутилась:

– Остаться?.. О, Нортон, я не могу! Обладательница этого тела – живая девушка и должна возвратиться в царство смертных. Я здесь вместе с ней и Джоли…

– Джоли, супруга Сатаны! У меня немало разногласий с Сатаной, но она чудесная женщина.

– Да. Вот так и получилось, что я пришла не одна и не могу остаться с тобой.

– Но ты дух. Смертная девушка пусть возвращается, Джоли уже много веков является призраком, а ты обретешь свой прежний облик. Если ты не покинешь мой особняк, проблема времени не возникнет, и мы сможем жить вместе десятилетия, абсолютно не старея.

Предложение показалось Орлин ужасно привлекательным. До сих пор ей не приходило в голову, что существует такая возможность. Поселиться с Нортоном и вести с ним мирную и удобную жизнь…

Потом она вспомнила о Гэве Втором.

– Наш ребенок… может жить с нами?

– Нет. Человек находится здесь столько, сколько реально продолжалась его собственная жизнь. Через тридцать семь лет я исчезну и передам Песочные Часы следующему Хроносу, который с точки зрения смертных станет моим предшественником, потому что я приближусь ко времени своего рождения. А Гэв Второй достигнет своего предела через несколько дней.

– И будет снова вынужден жить вперед, – закончила Орлин его мысль. – О, Нортон, я не в силах от него отказаться! Я действительно тебя люблю, однако его я тоже люблю, а он гораздо больше нуждается во мне. Мне нужно избавить сына от страшного недуга души и проводить на Небеса – лишь тогда я смогу отдохнуть. – Она чувствовала себя ужасно виноватой, когда произносила эти слова, но такова была правда.

– А если ты спасешь его, а потом вернешься ко мне?

– Тогда в моей душе снова воцарится мир, и все остальное не будет иметь значения.

Он кивнул:

– Я узнал от Жимчика – демонического кольца, которое ты мне подарила, – что тебя воспитывали приемные родители. И понимаю, почему для тебя так важно, чтобы у ребенка была мать.

– Да. Я жила с приемными родителями, но имена моих истинных родителей мне стали известны только после того, как я умерла. Наверное, это изменило мое отношение к миру. Мой ребенок должен знать меня даже после смерти.

Хронос задумался. Наконец он принял решение.

– Орлин, я могу показать, как происходило твое удочерение. Я никогда сам не заглядывал в те времена, поскольку старался забыть тебя, но теперь, я думаю, это следует сделать. Ты моложе меня; твое удочерение произошло еще до того, как я передал Песочные Часы другому Хроносу. Ты бы хотела вернуться в свое прошлое?

Орлин удивилась:

– Я могу отправиться назад во времени и посмотреть собственными глазами? А как же временной парадокс?

– Обычно все мои действия защищены от парадоксов, но в данном случае потребуются дополнительные предосторожности: для участников тех событий мы останемся невидимками. Тогда прошлое не изменится.

– Я согласна! – воскликнула Орлин. – Я бы очень хотела увидеть, как это происходило! Более того, мне ужасно интересно взглянуть на мою мать в тот момент, когда она отдавала меня. Это возможно?

Хронос взглянул на кольцо, которое когда-то принадлежало Орлин, и она поняла, что Нортон задает ему вопросы, а оно отвечает «да» или «нет».

– Да, Жимчик отведет нас туда; ведь он при этом присутствовал. Я последую его советам и покажу тебе твою жизнь с самого начала. Возьми меня за руку.

Орлин сжала его пальцы, и ее охватило странное ощущение. Они были любовниками, а теперь она мертва, а Нортон стал бессмертным, но любовь между ними не прошла. Какие воспоминания рождает простое прикосновение руки!

Хронос поднял большие Песочные Часы, и песок в них поменял цвет на темно-синий. Потом Нортон слегка встряхнул Песочные Часы – и все вокруг заволокло дымкой. Началось мерцание, такое частое, что невозможно было за ним уследить; Орлин сообразила, что ночь сменяет день; они возвращались в прошлое, проходили сотни и тысячи дней и ночей.

Потом оказалось, что они летят над незнакомой местностью. Хронос расспрашивал Жимчика, используя технику «двадцати вопросов», которую успел заметно улучшить.

– Индия, – заявил Хронос. – Бродячий цирк или что-то в таком же роде.

– Цирк в Индии? – переспросила Орлин. – Я родилась там?

– Похоже на то.

Теперь они приблизились к каравану повозок. Так и есть – бродячий цирк! В одном фургоне жила русалка в цистерне, в другом – гигантский змей, в остальных ехали артисты и разные диковинные животные.

Они вошли в самый лучший фургон, похожий на маленький домик. В нем на постели лежали мужчина и женщина; не вызывало сомнений, что они были любовниками.

– Война! Природа! – удивленно воскликнул Хронос.

– Что ты сказал?

– Я их узнал! Он – воплощение Войны, его называют Марс или Арес. Она – воплощение Природы, ее зовут Гея.

– Он, конечно, прав, – вмешалась Джоли. – Твои генетические родители, Орлин.

Орлин смотрела на две неподвижные фигуры со смешанными чувствами. Все произошло так неожиданно! Однако она удивительно быстро справилась со своими эмоциями – Джоли это поразило. Орлин училась принимать жизнь такой, какая она есть.

– Да, мне рассказали после смерти, – проговорила Орлин, опустив немаловажную деталь – не стала сообщать Хроносу, когда все произошло. – Но тогда они еще не были инкарнациями.

– Вероятно, ты права, поскольку теперь они живут порознь.

– Но почему же они расстались и отдали меня чужим людям? – воскликнула Орлин, охваченная жгучей болью.

Послышался цокот копыт и шум. Будущий Марс встал, чтобы выяснить, что случилось. Его встретил офицер, одетый в роскошный мундир.

– Принц, мы пришли за вами! – сказал офицер. – Принц, ваш брат, наследник престола, умер.

– Он принц? – озадаченно спросила Орлин.

Да, так оно и было. Кроме того, он заикался; ему удавалось справляться с заиканием, только когда он не говорил, а пел. Офицер приехал за ним и не принимал никаких отказов, хотя принц и грозился его обезглавить. Будущей Гее подарили мешочек с драгоценными камнями и приказали не пытаться разыскивать принца, потому что он должен жениться на принцессе, которую выбрал для него отец.

Но прежде чем уйти, принц подарил возлюбленной кольцо: Жимчик. Потом они расстались – и она потеряла сознание.

Ее отнесли в фургон, заклинательница змей ухаживала за будущей Геей. Когда она пришла в себя, женщина сказала:

– Моя дорогая, у тебя будет ребенок.

– Она не знала! – вскричала Орлин. – Никто из них не знал!

– Да, никто, – подтвердил Хронос, спросив сначала у кольца. – И этим ребенком была ты.

Под руководством Жимчика они двинулись дальше. Женщина, которую тогда знали под именем Орб, покинула бродячий цирк и направилась во Францию, где наняла слепую и увечную, но очень красивую девушку-цыганку. Тинка – так звали девушку-цыганку – научила ее цыганскому языку, а Орб помогла ей найти мужа, и они быстро стали подругами. Они пели вместе, потому что Тинка обладала волшебным свойством, которое придавало музыке особое очарование. А кроме того, танцевали дерзкий цыганский танец танану.

– Вы только посмотрите! – вскричала Вита. – Я считала, что видела сексуальные танцы, но это настоящий прадедушка секса! Господи, как бы я хотела, чтобы Рок сейчас был с нами!

Даже на Джоли танец произвел впечатление.

– Я знала, что Сатана помог спасти цыган; теперь я, кажется, понимаю почему! Я никогда не видела столь эротичного танца!

Подруги навестили отца Тинки, старого цыгана по имени Николай, весьма известного в городе человека. Орб оказала его дочери услугу, научив ее использовать волшебство музыки – отчего Тинка стала по-настоящему красивой, несмотря на изуродованные пальцы рук и косолапые ноги. Николай не забывал об услугах, и теперь к Орб во всех цыганских поселках относились с уважением. Никто не проронил ни единого слова о ее беременности; цыгане всячески охраняли своих от скандалов.

Николай станцевал танану со своей дочерью, и впечатление от танца было еще более сильным. Мастерство Николая проявлялось в каждом жесте, в каждом наклоне головы.

– Я бы все отдала, чтобы научиться этому танцу! – подумала Вита. – Какой мужчина!

Джоли пришлось согласиться. Эротика могла быть искусством, танана тому яркое подтверждение, а Николай был настоящим мастером танца. Он выглядел лет на шестьдесят, но это не имело значения; когда цыган танцевал, он становился человеком без возраста. Кроме того, он прекрасно играл на скрипке, а Орб достала свою маленькую арфу, и они играли вместе; их музыка вызывала благоговение.

Хронос снова переместился вперед, к тому моменту, когда родился ребенок. Орб не могла принимать обезболивающие лекарства, потому что носила защитный амулет против любого препарата, но повивальная бабка-цыганка помогла ей, использовав Заклинание Аналогии. Родилась девочка, и ее назвали Орлин.

Скоро по совету кольца Орб пришлось уехать. Умирал ее отец, и надо было спешить, иначе они не успели бы повидаться. Орб оставила ребенка с Тинкой, наказав отдать Орлин какой-нибудь семье богатых туристов. Она сняла с пальца амулет.

– Когда найдешь подходящую семью, надень кольцо на палец Орлин.

Кроме того, она оставила цыганке большой рубин из мешочка с драгоценностями, который ей подарили люди принца, чтобы Тинка больше никогда не испытывала нужды. А потом, со слезами на глазах, ушла.

Тинка прекрасно заботилась о ребенке. Она вышла замуж, но ее муж проводил много времени вне дома, поэтому цыганка вернулась к отцу. Николай еще не забыл времена, когда сама Тинка была маленькой, и хорошо обращался с Орлин: часто брал малышку на руки, разговаривал, пел песни и танцевал с ней, держа на руках – а его ноги выделывали хитроумные па. Девочке это нравилось; рядом с Николаем она редко плакала.

– У ребенка есть волшебство, – как-то сказал он. – Редкий, замечательный талант, подходящий для цыганской души! Она способна видеть ауру и судить по ней о человеке.

– Он знал, – удивленно воскликнул Хронос, – о сиянии, которое ты видела

– знал уже тогда!

Взрослая Орлин наблюдала за Николаем и маленькой девочкой у него на руках, и по ее щекам текли слезы.

– Я всегда любила музыку и танцы. Теперь я понимаю почему. Я почти вспомнила: замечательный человек – и чудесная, слепая цыганская девушка! Конечно же, я видела, как они ярко сияют, и сразу успокаивалась.

Потом настал день, когда кольцо помогло Тинке найти подходящую пару. Цыганка была слепой, однако прекрасно ориентировалась в пространстве, особенно с помощью амулета. Она говорила только на кало, в то время как туристы знали лишь английский, но это не имело значения. Тинка показала им ребенка, и маленькая девочка сразу очаровала пожилых людей.

Цыганка надела магический амулет на пальчик ребенка; оказалось, что волшебное кольцо прекрасно подходит. А затем ушла, с трудом скрывая слезы.

– О, Тинка, я не знала! – воскликнула Орлин, не спускавшая с них глаз.

– Ты хотела оставить меня, но не могла!

– Орб вернулась, уже став Геей, и вылечила ее от слепоты, – сказала Джоли. – И сделала так, что Тинка смогла иметь детей.

– Я так рада! Я прожила хорошую жизнь; мои приемные родители прекрасно со мной обращались, я никогда не страдала из-за того, что они мне не родные. Но в моем прошлом остались такие чудесные люди – какую радость и печаль я сейчас испытываю!

– Как жаль, что я раньше этого не знал, – произнес Хронос. – Я и не догадывался, что у тебя такая необычная судьба! Но я все равно тебя любил, и если бы заранее предвидел, что произойдет…

– Я вела себя глупо, – опустив голову, проговорила Орлин. – Орб не могла жить со мной, поэтому оставила меня Тинке и ушла. Тинка очень хотела быть мне матерью – однако сделала то, что считала нужным. А я… Ведь я могла смириться с тем, что мой ребенок умер, могла его оставить, но я предала и тебя, и себя, и всех тех, кто принес столько жертв, чтобы у меня была хорошая жизнь! Мне так стыдно!

– Орлин, возможно, ты и не в состоянии изменить прошлое, но я располагаю подобным могуществом. Пойдем со мной. – Он предложил ей руку.

Смущенная и взволнованная, она взяла его под руку. Свободной рукой Хронос поднял неожиданно появившиеся Песочные Часы. Встряхнул их, и текущий песок поменял цвет на красный.

Они проникли сквозь стену комнаты и промчались над деревней примерно так же, как преодолевал пространство Морт. Снова началось мерцание.

Вот и высотный дом, который Орлин сразу узнала, – здесь располагалась квартира Гавейна. Она поселилась тут, став женой призрака. В реальном мире прошло совсем немного времени с тех пор, как она умерла и покинула царство смертных, но для Орлин миновала целая вечность.

Они остановились перед дверью.

– Мы попали в то время, когда ты была беременна, – сказал Нортон. – Но до того, как Гавейн получил дар от Геи. Ты должна подойти к самой себе и предупредить об опасности. Тогда та Орлин расскажет все Нортону, который, в свою очередь, поговорит с призраком. И все будет в порядке.

– И Гэв Второй не заболеет! – воскликнула девушка, неожиданно все поняв. – Он не заболеет и не умрет, я не совершу самоубийства, и мы не покинем друг друга!

Он молча ждал.

– Подожди-ка, – сказала Орлин. – Я допустила ужасную ошибку в прошлом и не должна больше вести себя необдуманно. Если я соглашусь изменить прошлое, Гэв Второй будет спасен и мы будем счастливы – а что произойдет с Джоли?

– Джоли? Она останется с Сатаной; у нее не возникнет никаких проблем.

– Верно, – подумала Джоли. – Я бы предпочла видеть тебя живой и счастливой, Орлин! Я буду избавлена от чувства вины, и мне не придется рассказывать Гее, что ее дочь погибла.

– А Вита – смертная девушка, в чьем теле я сейчас нахожусь… Что станется с ней?

– Вита вернется к той жизни, которую вела до того, как вы присоединились к ней. Скорее всего вы никогда не встретитесь, поскольку ваши дороги пересеклись только после того, как ты умерла.

– Но Вита была уличной девчонкой, объектом интереса разных извращенцев и не могла избавиться от пристрастия к сильному наркотику! Она продолжала бы опускаться все ниже и ниже, пока ее не настигла бы смерть. Мы с Джоли вытащили ее из ямы, в которую она угодила!

– Боюсь, тут ничего сделать нельзя.

– Рок! – вмешалась Вита. – Вы хотите сказать, что я не встречу Рока?

– О, Нортон, это невозможно! – тихо проговорила Орлин. – Я не смогла допустить, чтобы другой ребенок умер, когда Танатос предложил мне его душу, и я не в силах так поступить с Витой – ведь она мой друг. Обязательно должен существовать другой путь!

– Если ты останешься жить, то все поступки, совершенные тобой после смерти, попросту бесследно исчезнут, – сказал Хронос. – Тут ничего нельзя изменить. Ты либо живешь, либо умираешь – третьего не дано.

– А если ты напишешь себе записку! – подумала Джоли. – С адресом Виты, чтобы пойти к ней и…

Она смутилась, понимая, что ситуация становится слишком запутанной. Разве в состоянии чужая белая женщина с ребенком на руках спасти черную проститутку, нанюхавшуюся Адской Пыли? И уж, конечно, в такой ситуации Вита не познакомится с судьей Скоттом и не отправится к нему жить.

– Если я вернусь, что произойдет с тобой? – продолжала Орлин. – Станешь ли ты снова воплощением Времени?

– Да, тут ты попала в точку: возникает парадокс. Я не имею права менять свое прошлое, поскольку, если это произойдет, я не займу должность инкарнации и не смогу повлиять на твое прошлое. Во всех остальных случаях я свободен от парадоксов, но здесь мы столкнулись с исключением.

– Значит, невозможно!

– Да, невозможно. Но я хотел, чтобы ты все поняла сама, а не думала, что я стал бессердечным. Наши отношения закончились: ты должна двигаться вперед, даже будучи призраком, а я обязан жить в обратном направлении, как воплощение Времени. А теперь позволь мне судить о твоей просьбе в соответствии с ее плюсами и минусами. – Он снова поднял Песочные Часы и слегка наклонил их – теперь песок стал розовым.

Они проплыли сквозь здание, а потом устремились в небо. Хроносу не требовался волшебный лифт, чтобы перемещаться в пространстве и во времени!

Скоро они уже снова оказались в его особняке.

– Как получилось, что ты стал инкарнацией? – спросила Орлин. Она еще не была готова обсуждать свои проблемы.

– После того как ты умерла, Гавейн почувствовал себя виноватым и попытался найти для меня что-нибудь подходящее. Он второй раз женился и пригласил меня, чтобы его новая жена забеременела, но я вспомнил о тебе и отказался. Позднее он узнал, что освобождается пост Хроноса, и убедил меня его занять. Признаюсь, я согласился в надежде сделать то, от чего ты отказалась сегодня – изменить наше прошлое таким образом, чтобы ты осталась в живых. Потом я выяснил, что это невозможно, но к тому времени уже был Хроносом… Впрочем, должен признать, что здесь совсем неплохо. Если ты все еще чувствуешь вину по поводу моей любовной жизни, то должен признаться, что у меня есть подруга.

– У тебя есть любовница? – с облегчением спросила Орлин. Впрочем, она была слегка разочарована. – Тогда почему ты предложил мне остаться здесь?

– Я бы предпочел твою компанию. Я не люблю ту, другую женщину. Она просто заполняет пустоту.

Орлин вспомнила свой собственный опыт, когда Нокс превратила ее в мужчину, и не нашла в себе сил упрекнуть Нортона.

– Кто она?

– Другая инкарнация. Инкарнациям легче понять друг друга.

– Инкарнация? Какая?

– Судьба.

– Но Судьба – моя бабушка!

– Что?

– Он не знает твоего прошлого, – напомнила ей Джоли. – Ему известно лишь о твоих родителях, но он не связал их с Лахесис.

– Я дочь Природы и внучка Судьбы, – продолжала Орлин. – Вот почему они послали Джоли приглядывать за мной. Я ничего не знала об этом, пока была живой; потом Джоли мне все рассказала.

Хронос смущенно посмотрел на Орлин.

– Какой аспект Судьбы? – спросил он после неловкой паузы.

– Аспект?

– У Судьбы три аспекта: Клото, Лахесис и Атропос. Насколько я знаю, каждую представляет смертная женщина. Три разные личности живут в одном теле. Кто из них твоя бабушка – Атропос?

– Лахесис, – подсказала Джоли.

– Лахесис, – ошеломленно ответила Орлин.

Ей и в голову не приходило, что Судьба такая сложная!

– Я связан с Клото, самой младшей, – с облегчением сказал Хронос. – Роскошная, пышная женщина с черными, как ночь, волосами – конечно, она может изменить внешность, все аспекты Судьбы на это способны, но я думаю, что она так выглядит на самом деле.

– А Лахесис?

– Очень похожа на Гею, только старше и с более светлыми волосами – иногда она зачесывает их вверх и делает немного темнее, но по цвету они не слишком отличаются от твоих.

– Да, наверное, Лахесис и есть моя бабушка, – проговорила Орлин. Она понимала, как три женщины могут обитать в одном теле, даже когда одна из них вступает в любовную связь с мужчиной, который не устраивает остальных.

– В действительности это не имеет ко мне отношения.

Нортон с радостью ухватился за возможность сменить тему.

– А как случилось, что ты встретилась с Нокс?

– У нее Гэв Второй. Воплощение Ночи забрала малыша, едва он появился в Чистилище. Нокс говорит, что вернет его, если я сумею собрать предметы, необходимые для лечения его недуга; а недуг остается с ним даже после смерти, поскольку то болезнь души, а не тела. От Хроноса одна песчинка – видимо, одна душа не может перейти в другую мгновенно… Впрочем, я не до конца поняла, но песчинка мне необходима.

– Так оно и есть, – кивнул Хронос. – Только ты не сумеешь воспользоваться песчинкой. Время – такой инструмент, которым может управлять лишь воплощение Времени. Песчинка просто призовет меня к себе – точнее, к тебе, поскольку ты будешь являться ее обладателем – в тот момент, когда я понадоблюсь. Но здесь тоже есть осложнения. Когда ты собираешься провести эту операцию?

– Пройдут годы! – подумала Джоли, которая сомневалась, что им вообще удастся довести дело до конца.

– Боюсь, придется ждать несколько лет.

– Значит, еще до окончания моего срока. Теперь понятно, зачем необходима песчинка – ведь после окончания моего срока я уже не сумею прийти к тебе в реальном виде. Конечно, в моих силах перенестись в любой период времени, но я смогу лишь наблюдать, не вмешиваясь в ход событий. Однако если в нужный момент у тебя будет песчинка, я сделаю то, что потребуется. – Нортон начал ходить взад-вперед, прикидывая различные возможности. – Так как я не хочу ни к чему обязывать своего предшественника – для тебя он станет следующим Хроносом, – мне придется дать тебе песчинку. Думаю, я не отказал бы в твоей просьбе, даже если бы мы не любили друг друга в прошлой жизни, а Гэв Второй не был бы и моим сыном, поэтому я вручаю ее тебе без колебаний.

– Благодарю тебя, Нортон, – тихо проговорила Орлин. И снова вспомнила об ужасе, который пережила, став мужчиной. Ждет ли он… конечно, она должна… учитывая все, что произошло… – Ты хочешь…

– Вот, держи, – резко сказал Хронос, перебив ее. Он коснулся Песочных Часов, и на его пальце возникла песчинка. – Не потеряй ее. Очень жаль, но сейчас у меня масса срочных дел, тебе пора уходить.

Орлин взяла песчинку, крепко зажав ее между большим и указательным пальцами. Она слегка покалывала кожу.

– Я… спасибо тебе, Нортон.

– Не стоит. – Он подтолкнул девушку к двери.

Через несколько мгновений она уже стояла у двери особняка, ошеломленная тем, как неожиданно завершился визит.

– Щедрый человек, – сказала Джоли.

– Да, он очень тебя хотел, но не показал виду, – согласилась Вита. – Поэтому и выставил за дверь – боялся, что не сможет больше противиться своей страсти.

– Но я бы не стала возражать… я столь многим ему обязана…

– Он не хотел продавать тебе песчинку, – проговорила Джоли. – Он хотел подарить ее. Так и сделал.

– После всех страданий, которые я ему причинила! – прошептала Орлин. – Я не имела права умирать! Мне следовало остаться с ним и родить еще одного ребенка, но я… – Она замолчала.

– Давайте уходить отсюда, пока мы не встретили тебя, входящую в особняк, – заторопила их Джоли.

Поведение Хроноса произвело на нее сильное впечатление, но сейчас нельзя было терять время.

– Возьми тело под контроль, – попросила Орлин. – Я плохо себя чувствую.

Джоли выполнила ее просьбу и быстро зашагала прочь от особняка в направлении, противоположном тому, откуда они пришли.

– Завтра мы навестим Судьбу. А сейчас нам следует расположиться во владениях Сатаны – вот весьма удобная база, откуда мы будем вести наши операции.

Идти пришлось довольно далеко. Находясь в смертном теле, Джоли не могла просто перевернуть страницу, как делала Гея, чтобы в один миг добраться до резиденции Сатаны или подняться в воздух по обыкновению призраков. Наступил полдень, когда они наконец оказались возле резиденции. В действительности в Чистилище нет ни дней, ни времен года; время не имеет здесь ни малейшего смысла. Однако они жили по внутренним часам Виты, не пытаясь сопротивляться ее ощущениям.

Жилище Сатаны, воспринимаемое через смертные глаза Виты, производило сильное впечатление.

Снаружи оно напоминало грозный замок с огромными каменными стенами, окружающими центральную башню цилиндрической формы, которая вздымалась высоко в небо. Высоко над башней веял кроваво-красный флаг. Замок окружал ров, где плясал огонь. В пламени они разглядели скачущих демонов, которые манили их к себе и делали непристойные жесты.

– Ужасно! – подумала Орлин, шокированная представшим глазам зрелищем.

– Великолепно! – возразила Вита, наслаждаясь собственной смелостью.

– Удивительные картинки, правда? – осведомилась довольная Джоли. – Долгие века резиденция Сатаны стояла пустой, да и Люцифер редко бывал здесь, поскольку непроклятые души не проявляли к нему интереса. Но когда я стала спутницей Геи, то не порвала своих связей с Сатаной. Я не могла попасть в Ад без нее, потому что моя душа не проклята, но мне хотелось сохранить связь с Пэрри. Поэтому, с разрешения инкарнации Природы, в свои свободные часы я занялась изменением облика резиденции Сатаны в Чистилище. Я постаралась, чтобы замок имел все известные символы Преисподней. Когда Пэрри увидел плоды моих трудов, он так смеялся, что провалился сквозь землю и исчез.

Они пошли по тропинке ко рву. Теперь фигуры в пламени стали хорошо различимыми, каждая старалась произвести впечатление на гостью. Мужские демоны преследовали женские, хватали их и предавались самым разнообразным видам совокупления.

– Отвратительно!

– Как жаль, что здесь нет Рока!

Главный вход напоминал широко разинутую пасть дракона – казалось, он поджидает очередную жертву. В следующий момент из пасти вывалился и протянулся через ров широкий красный язык. Его кончик оказался на тропинке у самых ног посетительницы. Фигурки из пламени в тревоге отступили, кроме единственной парочки, которая продолжала заниматься любовью.

– Подъемный мост, – пояснила Джоли. – Я произнесла пароль.

Они прошли по мосту и приблизились к гигантской уродливой решетке, напоминавшей колоссальные зубы, с концов которых стекала слюна. Когда они проходили под решеткой, та неожиданно стала опускаться – и остановилась, напугав Виту и Орлин.

– Дополнительные забавы, – пояснила Джоли. – Рот не может закрыться до конца, но напугать входящего – от такого удовольствия трудно отказаться.

Внутри гостью встретили два маленьких демона. Один мужского пола, в тесных штанах с дырочкой сзади, сквозь которую торчал хвостик; его подружка была одета в юбочку, а ее волосы украшал огненно-красный бант.

– Это Ди и Ди, – представила их Джоли. – Наши рекламные модели для пропаганды сладострастия. Они не настоящие демоны, а просто приграничные проклятые души, которые изъявили желание здесь поработать. Они обладают большим опытом и участвовали в Игре еще до того, как умерли.

– О, я их видела! – подумала Вита. – Помню анонс, в котором он заглядывает под юбку роскошной красотки. А еще там была надпись: «Вы не найдете ЭТОГО в Раю!»

– Да, один из наших самых популярных номеров, начиная с того момента, как я сюда попала, – кивнула Джоли. – К тому же чистая правда; Бог не верит в занятия любовью после того, как душа спасена, поэтому те, кого интересуют подобные вещи, должны заниматься ими при жизни – или в Аду.

– Я не уверена, что хочу попасть в Рай, – заявила Вита. – Конечно, в плохом сексе нет ничего хорошего, но отличный секс с классным партнером – вещь замечательная! Я знаю, Рок попадет в Рай, но, если я не смогу присоединиться к нему и дать еще больше удовольствия, чем при жизни, что там вообще тогда делать?

– Вопрос не для подруги Сатаны, – с улыбкой ответила Джоли.

Ди и Ди провели обзорную экскурсию по замку. Они побывали на центральном дворе, где росли цветы, высасывающие кровь, а по периметру стояли эротические скульптуры; зашли на превосходную кухню, на которой готовились самые изысканные блюда. Потом гостье показали сокровищницу с горами серебряных и золотых монет, ограненными бриллиантами, изумрудами и сапфирами в изумительных оправах. На стенах висели жемчужные ожерелья, а на полках стояли переливающиеся опалы.

– Человеческие грехи, – пояснила Джоли. – Чревоугодие и жажда богатства.

– Как сокровища в Фальшивом Аду! – подумала Вита.

– Нет, здесь все настоящее. Хотя влияние драгоценностей и золота на человека неизменно. Богатство, пожалуй, самый могущественный инструмент для извлечения таящегося в смертных зла. Однако они не могут взять его с собой в Загробную жизнь, а вот зло в душах остается. Такова природа страшного выбора, который они делают.

– Ты хочешь сказать, что еда здесь тоже настоящая?

– Да, настоящая, только она не насытит твое тело. Впрочем, в Чистилище можно провести сколько угодно времени, не испытывая голода; души не нуждаются в пище.

– Я не поняла. А что будет, если мы все-таки поедим?

– Опасность заключается в том, что мы можем постоянно путешествовать из Чистилища в царство смертных, а есть только здесь – питаться среди смертных глупо, когда в Чистилище так превосходно кормят. Тело не будет чувствовать голода, но это всего лишь иллюзия; пока мы находимся в царстве смертных, нашему тело необходим источник энергии. Поэтому лучше совсем тут не есть; тогда мы будем испытывать чувство голода, оказавшись среди смертных.

– Очень жаль, – грустно подумала Вита.

Они устроились в гостиной.

– Вам понравится видео в Чистилище, – заметила Джоли, когда экран засветился. – Но иногда оно вызывает тревогу.

Появился диктор.

– Два призрака и смертная женщина временно поселились в резиденции Сатаны, – сразу заявил он. – Одного призрака зовут Джоли, она была женой человека, который позднее стал воплощением Зла; она не может навещать его в Аду, хотя, по слухам, нашла возможность обойти запрет. Второй призрак – Орлин, совершившая грех самоубийства после того, как потеряла своего ребенка. Ее история становится все более интересной. Орлин последовательно встречается с разными инкарнациями, начиная с загадочной Нокс, которая, вполне возможно, сыграла с Орлин жестокую шутку.

– Что такое? – резко спросила Орлин.

– Служба Новостей Чистилища всегда носит личный характер, кроме того, они передают только самые свежие сообщения, – объяснила Джоли. – Информация связана с теми, кто смотрит передачу. Поэтому, когда Танатос хочет расслабиться, он узнает о своих деяниях, а когда перед экраном усаживается Гея, она слышит о достижениях Зеленой Матери. Я так и не смогла раскусить, как это получается, но они никогда не допускают ошибок.

– Однако диктор ничего не сказал про меня, – обиделась Вита.

– Что касается смертной девушки, ее зовут Вита, – немедленно заявил диктор. – Пятнадцатилетняя дочь Веры – ведущего исследователя сенатора Луны, центральной фигуры в предстоящей схватке между Добром и Злом. Изнасилованная своим отцом, Вита сбежала из дома и по необходимости занялась проституцией. Веру огорчило неожиданное исчезновение дочери; тогда Луна устроила так, что два призрака поселились в теле Виты и помогли ей избавиться от пристрастия к наркотикам. Более того, с их помощью девушка сумела изменить свой порочный образ жизни. Впрочем, нельзя сказать, что успех был полным: Вита стала любовницей одного из ведущих судей города, спровоцировав его вступить на путь греха.

– Ложь! – возмутилась Вита. – Рок хороший человек!

– Угроза скандала заставила судью удалить Виту из своей резиденции, – спокойно продолжал диктор. – Но он слишком увлечен юной девушкой, и их отношения не прекратились. В данный момент трудно сказать, какой урон репутации судьи нанесет данная история, не говоря уже об изменении баланса добра и зла в его душе.

– Проклятье! Проклятье! – с яростью и болью думала Вита. – Я бы не причинила Року вреда; они изобразили наши отношения в таком неприглядном виде!..

– Конечно, невеста Сатаны поддерживает подобное поведения – что вполне объяснимо, – самодовольно продолжал диктор. – Однако остается тайной, почему Орлин, сравнительно целомудренная женщина – такой она была до смерти, – должна…

– Выключи! – попросила Орлин.

– Не относитесь к этому серьезно, – заметила Джоли, когда экран потемнел. – Они всегда выступают с высокоморальной точки зрения, потому что в Чистилище происходит сортировка пограничных душ перед отправкой в Рай или Ад. Некоторым не нравится подобный подход, но вам полезно быть в курсе дела.

– Ты права, – через некоторое время согласилась Орлин. – Мы должны дослушать до конца.

– Да, – сказала и Вита. – Нам не следует злиться. Хотя он все извращает.

Джоли снова включила изображение и звук.

– …поддерживать такое безобразие, – диктор продолжал с того самого места, на котором его прервали. – Теперь вся троица совершила весьма неожиданный шаг, появившись в Чистилище. Интересно, чем они займутся завтра утром?

– Да? Ну, тебе придется подождать, торговец сплетнями! – гневно заявила Вита.

– Можно настроить его на кого угодно, – сказала Джоли. – Например, на Ассаргадона.

На экране появилось суровое лицо бывшего царя царей.

– Привет, Джоли, – сказал он, узнав ее даже в новом обличье. – Сатаны сейчас нет. Ему что-нибудь передать?

– Мы будем занимать покои в резиденции Сатаны, пока не побеседуем со всеми инкарнациями, – ответила Джоли. – Следующая встреча – с Судьбой – может вызвать у нас затруднения, поскольку один из аспектов Судьбы является бабушкой Орлин. Может ли кто-нибудь дать нам хороший совет?

Ассаргадон нахмурился:

– У нас тут не самое подходящее место для добрых советов. Однако дурной совет всегда в вашем распоряжении. Здесь есть Маг.

На экране появилось, жесткое, усталое лицо человека, чью решимость не сломила даже смерть.

– Привет, Джоли, ты меня узнаешь?

– Вы отец Луны! – воскликнула Джоли. – Вы всю жизнь сражались с Сатаной

– а в результате попали в Ад! Какая ирония!

– Я делал то, что велел мне долг, – ответил Маг. – Черная магия имеет меньше ограничений, чем белая, а задача передо мной стояла очень серьезная, поэтому я сознательно пошел на то, чтобы моя душа погрязла во зле – только так я мог максимально послужить добру. Я добился успеха: жизнь моей дочери не прервалась, теперь она сумеет помешать главному замыслу Сатаны; цена, которую пришлось заплатить, не кажется мне чрезмерной.

– Но все, что вы делали, направлено на победу сил добра! И за это вас отправили в Ад…

– Цель не оправдывает средства. Я использовал запрещенные методы. И не ропщу на судьбу.

– Думаю, лучше дать слово Орлин, – сказала Джоли. – Родители оставили ее, и девочку удочерили посторонние люди; только после своей смерти Орлин узнала имена своих настоящих родных.

Джоли передала тело под контроль Орлин.

– Значит, тебя бросили, когда ты была еще совсем маленькой, – произнес Маг. – И меня тоже. Видимо, так принято в нашей семье.

– Если вы отец Луны, кем вы приходитесь мне? – взволнованно спросила Орлин.

– Ну, я в некотором роде твой дядя, – ответил он. – А Луна кузина, несмотря на разницу в возрасте. Видишь ли, у твоей матери Орб и у меня была общая мать – Ниоба, которая теперь стала Лахесис, средним аспектом Судьбы. Орб и Луна считали себя сестрами, однако принадлежали к разным поколениям. Родители Орб – Ниоба и Пасиан – являлись дедушкой и бабушкой Луны. Естественно, мы близкие родственники.

– Дядя, – заговорила Орлин, ухватившись за его слова, – не дашь ли мне подходящий совет, несмотря на то что твоя душа проклята?

– Дам. Что ты собираешься попросить у Судьбы?

– Мне нужна нить жизни, чтобы изменилась Загробная жизнь моего ребенка и чтобы из нее ушла болезнь.

– Немало! – сказал Маг. – Конечно, она твоя бабушка, но не даст нити без серьезной на то причины. Ты должна убедить ее, что твои интересы являются частью общих интересов.

– Однако судьба ребенка волнует только меня!

– Ты затеяла это ради ребенка? – нахмурившись, задумчиво проговорил Маг. – Полагаю, Лахесис тебя поймет, поскольку ей пришлось оставить свое дитя, а потом и ее дочь была вынуждена расстаться со своей дочерью. Ты представляешь третье поколение в семье, у которого возникли проблемы с детьми. Может быть, она будет тронута. – Однако на лице Мага было написано сомнение.

– Спасибо, – сказала Орлин.

– Я был рад повидать тебя, Орлин, хотя наша встреча и произошла с опозданием. – С этими словами он исчез.

Снова появился диктор:

– Возникли новые любопытные подробности в деле Орлин. Похоже, она не стыдится находить новые контакты в Аду, чтобы…

Экран потемнел, когда Джоли снова взяла тело под контроль.

– Почему бы не отдохнуть немного? Здесь не требуется сон, но мы можем поспать, если захотим, а я считаю, что нам всем это поможет. Завтра трудный день.

Остальные с ней согласились.

8. СУДЬБА

Они действительно легли спать, хотя здесь в этом не было никакой необходимости, и утром чувствовали себя отдохнувшими; впрочем, в Чистилище и это понятие не имело особого смысла.

В путь к Жилищу Судьбы отправились пешком.

Джоли, естественно, не раз его видела, но ее спутницы попали сюда впервые. Оно представляло собой огромную паутину, в самом центре которой располагался дом, напоминавший кокон из тонких нитей.

– Судьба – это триединство, – напомнила им Джоли. – Насколько я понимаю, Лахесис не станет изменять положение нити какого-нибудь человека из соображений личного характера, скорее всего она не сказала другим аспектам, какая из множества нитей твоя, и наверняка по той же причине не уделяла ей особого внимания. Так что есть надежда, что она не узнает ни тебя, ни Виту.

– Ну и как мы поступим – с самого начала признаемся, кто мы такие, или подождем? – спросила Орлин.

– По-моему, я должна сначала назвать себя и объяснить, почему я оказалась в теле живой девушки, – сказала Джоли. – А затем представить вас двоих и отдать тело Орлин.

Они подошли к Жилищу, осторожно ступая по тонким паутинкам огромного плетеного ковра. Вита нервничала, боялась, что вот-вот откуда-нибудь выскочит чудовищный паук, но Джоли успокоила ее: даже если здесь и появится паук, это непременно будет Судьба.

Джоли постучала в сплетенную из паутины дверь. Ее поверхность прогнулась, а потом стала на место как раз в тот момент, когда Джоли решила постучать еще раз. Где-то в глубине дома раздался звук, и дверь распахнулась.

На пороге стояла черноволосая красавица, чьи великолепные волосы самым настоящим образом сияли.

– Ой, ты не инкарнация! – удивленно воскликнула она.

– Нет, я Джоли, – представилась Джоли. – В теле смертной девушки. Здравствуй, Клото! У тебя есть время, чтобы…

– Джоли! Я тебя сперва не узнала. Нет, по правде говоря, ты пришла не вовремя; у нас возникло срочное дело, и мы собирались отправиться в царство смертных.

Джоли не ожидала, что они могут столкнуться с такой проблемой. Конечно же, она не имела права мешать инкарнации выполнять свою работу. Однако они решили после разговора с Судьбой вернуться на Землю, чтобы поесть и разобраться с тем, что им удалось узнать. Не хотелось бы приходить сюда еще раз…

– Может быть, я все-таки быстро расскажу о своем деле?

Молодая красавица превратилась в женщину средних лет.

– Джоли, нам сейчас действительно не до любезностей. Извини.

– Я привела твою внучку, Лахесис.

Инкарнация внимательно на нее посмотрела.

– Ой-ой-ой! Ладно, заходите внутрь, пока мы готовимся. Поговорим, в то время как я буду сосредотачиваться на нужных мне нитях.

Джоли вошла. Внутри Жилища все тоже было сплетено из серой паутины – пол, стены, потолок и даже мебель.

Тело взяла под контроль Орлин.

– Здравствуйте, я Орлин. Я потеряла ребенка, потом умерла, а теперь…

Лахесис резко развернулась к ней лицом:

– Ты что сделала?

– Вы не знали? – удивленно спросила Орлин. – Я только хотела вам напомнить.

– Дорогая моя, я ничего про тебя не знала. Совершенно сознательно – чтобы у меня не появились среди смертных любимчики и мне не захотелось немножко поиграть с их нитями. Мне было известно, что Джоли за тобой присматривает; хотя она имеет отношения с Сатаной, она тесно связана и с твоей матерью, которая тоже приняла решение не выделять твою судьбу из множества других. Мы не сомневались, что Джоли известит нас, если с тобой произойдет что-нибудь серьезное, и я предположила, что сейчас возникла именно такая ситуация, потому она ко мне и пришла. Ноты умерла?

– Да. Когда погиб мой ребенок, я… я совершила самоубийство. Теперь я понимаю, что не должна была, однако…

Лахесис тяжело опустилась в кресло.

– Я надеялась, что ослышалась или неверно поняла. Где же была Джоли, когда все это происходило?

– Она наблюдала за кандидатом на пост инкарнации, а у меня дела шли хорошо – не было никаких признаков несчастья, все случилось очень быстро и…

– И поэтому она привела тебя сюда, надеясь оправдаться за свой недосмотр, из-за которого ты ушла из жизни?

– Я ни в чем ее не виню! – вскричала Орлин. – Я сама виновата в том, что сделала. А она помогает мне найти моего ребенка, и я ей благодарна.

Лахесис замолчала, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. Затем поднялась на ноги.

– Насколько я понимаю, тут у нас возникло осложнение, но мы и в самом деле ужасно заняты, и сейчас нет времени на изучение твоей нити. Придется взять тебя с собой и поговорить о положении, в котором ты оказалась, по пути. – Она сделала странный жест рукой, и тут же длинная нить опутала Орлин. – Благодаря волшебной нити ты будешь находиться рядом со мной. Не пугайся, если тебе покажется, что происходят необычные вещи.

– О, я уже повидала столько всего необычного… – начала Орлин, но мгновенно замолчала, потому что Лахесис превратилась в громадного паука.

Паук проскочил сквозь стену Жилища, и Орлин, словно марионетка на веревочке, последовала за ним. Она не почувствовала ни рывка, ни головокружения, всего лишь резко изменилось все вокруг, когда они зависли над огромным гобеленом в соседней комнате. Гобелен был сплетен из множества ослепительно ярких нитей, каждая шла своим путем, никоим образом не связанным с общим рисунком. И тем не менее в результате возникала поражающая целостностью картина, великолепная в своем многообразии и глубине.

– Это Гобелен Жизни, – пояснила Лахесис. – Мы собираемся найти несколько определенных нитей, каждая из них представляет жизнь одного смертного.

Они спустились вниз – но, вместо того чтобы приземлиться прямо на Гобелен, приблизились к нему, и тот начал расти, увеличиваться в размерах. Рисунок стал четче.

Потрясенная увиденным, Орлин на мгновение забыла о своих проблемах.

– Могу ли я спросить… в чем заключается срочное дело, которым вы сейчас занимаетесь? Мне казалось, Судьба контролирует участь всего, что существует на Земле, а значит, уж у нее-то трудностей быть не должно.

– Правильно и неправильно одновременно. Мы имеем дело с жизнями смертных, но действуем внутри определенного свода законов, чрезвычайно ограничивающего нашу свободу. Кроме того, нам приходится соблюдать осторожность и следить за взаимодействием нитей Гобелена; если, например, мы бездумно уберем одну нить, это может повлиять на другие, что в свою очередь скажется на следующих… В конце концов пострадает большая часть рисунка, и тогда нам придется вносить в него серьезные изменения. К тому же в наши дела нередко вмешивается Сатана. Временами мы совершаем ошибки – ты тому яркий пример. Впрочем, срочное дело, которым мы сейчас занимаемся, совсем другого плана. Атропос решила уйти в отставку.

– Ваша… один из трех составных компонентов Судьбы? – удивилась Орлин.

– Самый старший аспект. Да. Она перерезает нити жизни. – На месте Лахесис появилась Атропос, полная пожилая негритянка.

– Выполняя работу Судьбы, мы никогда не заводим себе фаворитов, – подхватила Атропос. – Хотя наблюдаем за теми, кто нам близок. Лахесис отказалась присматривать за тобой, но я по-другому к этому отношусь и следила за своими друзьями. Неожиданно одна моя подруга попала в беду из-за имеющей к ней отдаленное отношение нити, которую я перерезала – так что я чувствую себя виноватой. Я Судьба, и этические принципы не позволяют мне вмешаться и помочь, но я могу уйти в отставку и поступать, как пожелаю, став смертной. Именно такое решение я и приняла. И потому нам нужно найти для меня замену. Все произошло очень быстро, и я не успела подыскать себе преемницу, но, если я протяну до конца сегодняшнего дня, будет уже слишком поздно, и я не смогу ничего для своей подруги сделать. Вот почему мы так спешим.

Орлин начала понимать, что даже у могущественных инкарнаций жизнь полна проблем. Растут возможности, и растет ответственность, а сложные обязанности, которые им приходится выполнять, иногда ставят их в чрезвычайно затруднительное положение.

Гобелен Жизни приближался. Теперь отдельные нити стали похожими на толстые канаты, протянувшиеся до самого горизонта (хотя тут и не было никакого горизонта), иногда они чуть касались соседних, а временами в одиночестве устремлялись вперед. С расстояния картина казалась плоской, но сейчас Орлин увидела, что она трехмерная, нити расположены слоями, а само плетение поражает своей сложностью.

– Может быть, Джоли кого-нибудь предложит, – осмелилась вмешаться Орлин. – Она ведь наблюдает за кандидатами на роль инкарнаций.

– Знаешь какую-нибудь умную бабульку, которая согласилась бы покинуть царство смертных? – спросила Атропос.

– Нет, – ответила Джоли. – Мои все молодые.

– Нет, – повторила за ней Орлин.

– Вообще-то у нас есть парочка вариантов, – сказала Атропос. – Одна женщина обладает огромным жизненным опытом и, на наш взгляд, отлично справится с ролью Атропос – если, конечно, согласится. Мы собираемся ее сейчас спросить.

Они проникли в Гобелен Жизни и поплыли между толстыми канатами, сосредоточившись на том, что уходил далеко назад. На протяжении всего пути он плотно переплетался с несколькими другими, но все они рано или поздно обрывались, и дальше он шел в одиночестве.

Они подлетели прямо к нему. Картина изменилась: одинокая женщина вязала крючком в темной комнате.

Атропос встала прямо перед ней.

– Могу я с вами поговорить, миссис Форестер? – вежливо спросила она.

– А почему бы и нет? – ответила женщина. – Я не очень хорошо вас вижу, зато слышу отлично. Вы существо сверхъестественное, правда?

– Да. Как вы догадались?

– Потому что вы вошли не через дверь. Я не слышала, как она открылась, и половицы не скрипели. Вы собираетесь забрать меня из мира смертных?

– Может быть, миссис Форестер. Я аспект Судьбы. Я перерезаю нити жизни. Обстоятельства требуют, чтобы я ушла в отставку, и я бы хотела, чтобы вы заняли мое место. Я наблюдала за вами, и мне кажется, вы справитесь с обязанностями Атропос.

– Вы обрываете жизни людей?

– Да, я устанавливаю границы. Конечно, это совсем не простое решение; приходится тратить много времени на то, чтобы определить, в какой момент должна закончиться та или иная жизнь.

– Я почти совсем ничего не вижу и не могу читать и потому не беру в руки книги и не смотрю голо. Неужели вы думаете, что я сумею достаточно хорошо разглядеть жизнь и принять правильное решение, когда ей следует положить конец?

– У вас появится новое тело, – ответила Атропос. – И тогда к вам вернется зрение. Кроме того, вы снова будете совершенно здоровы и неподвластны никакой физической опасности. Вы получите бессмертие – на сколько пожелаете. Однако вы никогда не останетесь в одиночестве, никогда не сможете взять всю полноту ответственности на себя, потому что Атропос – один из трех аспектов Судьбы.

Миссис Форестер некоторое время обдумывала предложение Атропос, а потом подняла голову и сказала:

– Я не хочу.

– Вы знаете, что вам осталось совсем недолго жить? Если вы согласитесь, ваша жизнь существенно продлится, может быть, даже бесконечно.

– Знаю. Пришла моя очередь уйти, и я готова. Вы прервали жизни моего мужа, детей и друзей, я осталась одна. Им всем следовало прожить дольше. Возможно, у вас были на то веские причины – но я не хочу выполнять такую работу, не хочу причинять боль людям. Лучше я закончу свое существование на Земле и воссоединюсь с теми, кого люблю, на Небесах. Я не могу взять на себя роль судьи, не могу выносить приговор другим.

Атропос кивнула:

– Миссис Форестер, я предполагала, что вы именно так и ответите. Я должна вернуться на Землю – я здесь нужна. Я проживу совсем немного в царстве смертных, однако выполню свой долг. Мне казалось, что следует предложить вам стать одним из аспектов Судьбы, поскольку вы опытны и не стремитесь к власти. Судьба действительно принимает решения относительно жизни и смерти людей; этого не избежать, если берешь на себя такие обязанности. Я благодарю вас за время, которое вы мне уделили, и уважаю ваши доводы.

Миссис Форестер снова взялась за вязание.

– Приходите ко мне в гости, когда покончите с делами в Чистилище и станете смертной.

– Я постараюсь. – Атропос покинула комнату миссис Форестер.

Убрав нить, она предалась отчаянию.

– Проклятье! Временами у белых женщин слишком много гордости! Так трудно найти самых лучших, их совершенно не трогает перспектива обрести власть и бессмертие!

Они передвигались между канатами-нитями жизни, направляясь к следующей кандидатуре. Телом снова завладела Лахесис.

– Зачем ты пришла ко мне, Орлин?

– Когда я встретилась с Танатосом, я упросила его сохранить жизнь новорожденному ребенку. Мы отнесли его в больницу. Танатос сказал, вам нужно исправить нить его жизни. Я…

– Я ее уже исправила, добавила новый отрезок, – ответила Лахесис. – Танатос наделен даром сострадания, мне это давно известно. Я разобралась с проблемой, как только она возникла, не вникая особенно в причины, двигавшие Танатосом, поскольку твердо знаю, что они наверняка уважительные.

– Спасибо, – с облегчением сказала Орлин. – А еще… я встречалась с Нокс, чтобы забрать у нее моего сына, но она ответила, что я должна получить у каждой инкарнации по одному предмету. У вас – новую нить, чтобы…

Лахесис превратилась в красавицу Клото, самый молодой аспект Судьбы.

– Это касается уже меня; я пряду нити жизни. Ты просишь совсем не мелочь! Во-первых, зачем нужна новая нить, если твой ребенок умер?

– Мой ребенок умер, потому что его душу поразила неизлечимая болезнь. Она не исчезла после его смерти и не позволит ему стать по-настоящему хорошим духом. Я должна его спасти.

– Я понимаю тебя, – взглянув на Орлин, сказала Клото. – Но каждая спряденная мной нить представляет собой потенциальную жизнь. Я не могу пожертвовать ни одной из них без уважительной причины. Я знаю, ты внучка Ниобы – то есть Лахесис, – но мы не вправе оказывать услуги только на основании наших родственных связей.

– Если существует какой-нибудь способ заслужить… – начала Орлин. – Я готова на все.

– По правде говоря, смертный нам ничего дать не может, а уж призрак и подавно. Конечно, мы обдумаем твою просьбу, и если возникнет какая-нибудь необходимость… – Клото пожала плечами.

Орлин почувствовала, что потерпела поражение. Она знала, что ей нечего предложить Судьбе, кроме мольбы о сострадании. Орлин не могла не признать, что Клото вела себя с ней абсолютно честно.

Они добрались до следующей нити, находившейся посреди нескольких других; значит, близкие интересовавшей их женщины еще живы.

Они приблизились к пожилой даме, сидевшей на свернутом ковре.

– Мисс Эмбер, – сказала Атропос, появляясь перед ней.

Женщина чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Я не видела, как вы подошли! Чем могу быть полезна? У меня тут имеется кое-что на продажу…

– Я Атропос, аспект Судьбы. Я наблюдала за вами и знаю, что вы хороший человек. Я хочу, чтобы вы заняли мое место и перерезали нити жизни.

– Это что, шутка такая? Я, конечно, старая и не совсем здоровая, но голова у меня в полном порядке. Что ты тут вытворяешь?

– Я могу представить вам все необходимые доказательства, если пожелаете. Я совсем не шутила.

– Хорошо, давай доказывай.

Атропос набросила на женщину нить, затем протянула другую сквозь крышу дома и превратилась в громадного паука. После этого она зацепилась ногой за нить, державшую ковер мисс Мейзи Эмбер, а при помощи другой начала взбираться к потолку.

Все произошло почти мгновенно, и вот они уже промчались сквозь крышу и поднялись в небо. Паук Атропос доставил свой груз на ближайшее облако и, усевшись поудобнее, снова стал женщиной.

– Это одна из возможностей инкарнации. Хотите увидеть еще что-нибудь?

Мейзи была потрясена, но до конца Атропос не поверила.

– Да.

Появилась Лахесис.

– Я центральный аспект Судьбы, Лахесис. В мои обязанности входит отмерять нити жизни.

Затем Лахесис заменила Клото.

– А я их пряду. Мы трое владеем одним телом, и вы тоже станете его хозяйкой и бессмертной до тех пор, пока не решите вернуться на Землю.

Мейзи начала им верить.

– Я и представить себе не могла, что мне когда-нибудь предложат такую работу! Но я же не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой и потому передвигаюсь при помощи медицинского ковра. Какой от меня прок?

– Вы ошибаетесь, – проговорила Клото. – Вы войдете в наше тело, а свое оставите. Атропос заберет его, оно изменится, примет ее внешность и возможности. Затем она воспользуется вашим ковром, чтобы добраться туда, где ее ждут срочные дела в мире смертных. Вы снова будете управлять своими руками и ногами.

– Вот здорово! – удивленно воскликнула Мейзи. – О таком можно только мечтать!

– Но вам придется делить тело с двумя другими аспектами, – предупредила ее Клото. – Мы с Лахесис будем вашими постоянными спутницами. У нас масса обязанностей; мы предлагаем вам не легкую жизнь. Просто новый способ существования.

– Нет, – пожав плечами, ответила Мейзи.

Снова появилась Атропос.

– Вы не хотите?

– О, мне бы очень понравилась такая работа! Но вот только не ответственность. Я не могу взять на себя решение о том, когда должна закончиться та или иная жизнь. Я уверена, что наделаю кучу ошибок и все перепутаю, а в вашем занятии ошибки недопустимы. Я твердо знаю, что не должна соглашаться.

– Нам всем приходится сначала учиться, чтобы хорошо выполнять свои обязанности, – сказала Атропос. – И все мы ошибались.

– Я не верю в собственные силы и в свою способность принимать разумные решения, – возразила Мейзи. – Всю жизнь это делали за меня другие. Вдруг освободиться от боли и паралича и взять на себя ответственность за других… Нет, я только все испорчу. Я благодарна вам за предложение, но принимаю единственное решение, в правильности которого совершенно уверена: я не возьму то, что вы мне предлагаете.

Атропос посмотрела на нее и пропала из виду. Ковер скользнул вниз по нити прямо в дом и опустился на прежнее место, словно ничего и не произошло.

– Мы не можем заставить человека стать инкарнацией, – сказала Атропос.

– И оказались в безвыходной ситуации. У меня больше нет кандидатур.

Снова появилась Клото:

– А ты точно уверена в том, что должна нас покинуть, Атропос? Ты же знаешь, мы были бы рады, если бы ты осталась.

– Я должна, – ответила Атропос, снова взяв тело под контроль. – То, что я обязана сделать, не сделает никто вместо меня. Боюсь, нам придется предложить мое место первой женщине, которая согласится его занять, даже если она и не окажется самой лучшей кандидатурой. Мне не нравится такая перспектива, но ничего другого не остается.

Вместо нее возникла Лахесис.

– Ты имеешь полное право закончить свою службу тогда, когда пожелаешь. Мы обязаны тебя поддерживать и помогать, как помогали предшественнице Клото, когда она решила выйти замуж за японского мастера боевых искусств. Что ж, как-нибудь справимся; в конце концов, все всегда приходит в норму. Ведь твоей преемнице не придется действовать в одиночку, мы будем рядом. – Но видно было, что ее это не очень радует.

– А можно мне… – неуверенно начала Орлин.

Лахесис взглянула на нее:

– Орлин… я совсем забыла, что ты с нами! Конечно же, мы вернем тебя в Жилище!

– Нет, я хотела спросить вас про смену одного из аспектов. Это обязательно должна быть женщина?

Лахесис помолчала немного.

– Ну нет. Конечно, нет, – ответила она. – Никакая из инкарнаций не должна быть того или другого пола. Хотя мой опыт… нет, не обязательно женщина.

– Мне кажется, я знаю мужчину, который вам подойдет и который, возможно, примет ваше предложение, – сказала Орлин. – Если вы готовы рассмотреть его кандидатуру…

Джоли и Вита, до сих пор молчавшие и предоставившие действовать Орлин, вдруг ожили.

– Ты случайно имеешь в виду… – начала Джоли.

– …не Рока? – закончила Вита.

– Кто он такой? – спросила Лахесис.

– Его зовут Николай, – ответила Орлин.

Джоли и Вита немного успокоились, хотя их и удивили слова Орлин, которая после своей смерти и встречи с Нокс, кажется, начала приходить в себя и вникать в окружающую ее жизнь.

– Старый цыган, вдовец, его единственная дочь вышла замуж и уехала. По правде говоря, я не знаю, жив ли он еще, но…

Лахесис расставила руки в стороны, между ее ладонями тут же возникла паутина – кусок Гобелена Жизни. Она внимательно вгляделась в рисунок.

– Он жив, – сказала она, свела руки вместе, и паутина исчезла, осталась лишь одна нить.

И вот они уже отправились в новое путешествие и вскоре остановились в маленькой деревушке на юге Франции. Лачуга старого цыгана совсем не изменилась, как, впрочем, и он сам. Когда Орб с ним познакомилась, ему было лет шестьдесят; сейчас ему исполнилось восемьдесят, он передвигался медленно, с трудом, но по-прежнему сам себя обслуживал, как это принято у цыган.

Атропос появилась перед ним.

– Николай, – позвала она.

Глаза старика остановились на ней.

– Я тебя слышу, Госпожа нитей! Чего ты от меня хочешь?

– Ты умеешь судить людей?

– Великолепно! – ответил он. – Могу с первого взгляда сказать, сколько у человека денег и какую сумму он готов отдать за безделушку.

Атропос улыбнулась:

– Ну, на такое способен любой цыган. Предположим, тебе нужно принять решение, касающееся его жизни?

– Человек делает то, что должен. Но мы не любим убивать. Такая необходимость возникает редко.

– Хорошо, я не буду темнить. Я Судьба. У меня есть три аспекта, я должна заменить один из них до конца сегодняшнего дня. Мы рассматриваем тебя в качестве одной из возможных кандидатур, но не уверены, что готовы предложить такую службу мужчине вообще и тебе в частности. Если тебя наше предложение заинтересовало, ты должен убедить нас – всех троих… и, вполне возможно, мы будем вести себя не слишком милосердно. Мы не дадим тебе подумать; время поджимает, и если ты категорически против, нам придется отправиться на новые поиски.

– Цыгане способны быстро оценить новую ситуацию, – не моргнув, ответил Николай. – Ответьте на три моих вопроса, и я отвечу на все ваши.

– Спрашивай.

– Какой аспект?

Атропос дотронулась до своей полной груди.

– Нужно заменить меня – Атропос. Я перерезаю нити жизни.

– Получу ли я полную свободу?

– Нет. Тебе придется постоянно заботиться о благополучии всего Гобелена Жизни, об интересах остальных аспектов и инкарнаций. Нити никогда не перерезаются случайным образом, это очень серьезное дело. Но, при соблюдении законов, ты будешь иметь определенную свободу. Никто не станет оспаривать твое мнение.

– А у меня будет время для музыки, танцев и рассказов?

– Если захочешь.

– Тогда считайте, что меня ваше предложение заинтересовало.

Атропос посмотрела на него:

– Ты ничего не спросил ни про волшебство, ни про бессмертие, ни про власть.

– Нет никакой необходимости. Я знаю, что такое инкарнация. Я знаю, каким могуществом они обладают. Я знаю, что они бессмертны ровно столько, сколько пожелают. Я знаю, они могут выбирать внешность, что один из аспектов Судьбы всегда молод и прекрасен.

– Тебе от этого не будет никакого прока, – предупредила Атропос. – Только один аспект владеет телом, два остальных становятся всего лишь мыслями. Ты никогда не сможешь прикоснуться к Клото.

– Зато какое удовольствие находиться рядом с ней!

– В таком случае пусть она первая задаст тебе свои вопросы, – мрачно предложила Атропос.

Появилась Клото, обманчиво юная и задорная.

– Итак, ты любишь танцевать… А как твою любовь соотнести с таким серьезным делом, как перерезание нитей жизни?

– Чего стоит жизнь без радости и веселья? Каждому смертному постоянно приходится решать серьезные проблемы. Отдохнуть от них мы можем лишь в невинных удовольствиях, даруемых нам жизнью – музыка, танцы и радости соблазнительной плоти вроде твоей.

Казалось, на Клото его слова не произвели никакого впечатления.

– Если бы ты знал, что завтра должен умереть, ты стал бы танцевать сегодня?

– Да! Я постоянно смотрю смерти в лицо, в особенности сейчас, когда моя жизнь почти подошла к концу, и потому наслаждаюсь каждой дарованной мне минутой. Не может быть лучше смерти, чем со скрипкой в руках, песней на устах и красавицей, на которую ты смотришь.

Клото все еще сомневалась:

– Я хочу посмотреть, как ты танцуешь.

– Мне нужна партнерша.

Клото поколебалась несколько секунд – ей явно не хотелось отвлекаться от своих расспросов и самой принимать участие в танце.

– Давай я! – вскричала Вита. – Мне кажется, он здорово танцует!

– Ладно, – согласилась Орлин и передала ей тело.

– Я буду с тобой, танцевать! – вскричала Вита. – Только я не знаю тананы!

– Учись! – сказал Николай и встал в первую позу. Его совершенно не удивило ее появление ниоткуда. – Встань напротив меня, смотри мне в глаза. А теперь повторяй то, что делаю я. – Он показал, и возникло ощущение, будто он сбросил лет сорок.

Вита следовала его указаниям, сначала смущенно, затем более уверенно. Вскоре девушка уже легко исполняла некоторые па тананы и постепенно становилась все соблазнительнее и соблазнительнее. Бедра Виты двигались быстро, равномерно – в подражание страстному слиянию двух тел. Ее грудь вздымалась и трепетала, словно сама собой. Но самое сильное впечатление производили движения головы, в особенности глаза. Она смотрела на своего партнера из-под опущенных ресниц и разметанных волос, чуть наклонив голову вбок, а Николай отвечал ей такими откровенными взглядами, что Вита в какой-то момент даже вспыхнула от смущения.

Джоли знала, что цыгане считаются народом, обожающим плотские утехи; теперь она убедилась в том, что это чистая правда. Они превратили сексуальное влечение в искусство, причем абсолютно лишенное стыда: они просто не знали, чего нужно стыдиться. Джоли почувствовала, какой восторг испытывает Вита; почти с таким же удовольствием она занималась любовью с Роком!

Тем временем Клото наблюдала за происходящим. Осторожность постепенно сменилась интересом, а затем и возбуждением. Ее тело повторяло движения Виты. И вот она поняла, что больше не может оставаться на месте, – сделала шаг вперед, присоединилась к танцу.

У Клото отлично получалось; довольно скоро стало ясно, что она опытная танцовщица. Она быстро схватывала суть движений, которые не сразу давались Вите, а ее роскошное, соблазнительное тело давало ей дополнительные преимущества.

Орлин, смотревшая на инкарнацию, вдруг грустно проговорила:

– Она любовница Нортона?

– Ты же умерла, – напомнила ей Джоли. – Он по-прежнему тебя любит, но ты не можешь быть с ним.

– Я не имею права ревновать, – согласилась Орлин. – И все равно…

Николай без проблем справился с изменившейся ситуацией. Теперь он танцевал с двумя молодыми женщинами, ухаживал за обеими и сумел обеих заставить почувствовать себя безмерно желанными. Он мог бы без проблем раздеть любую из них и сделать с ними все, что пожелал бы, ни та, ни другая не стали бы протестовать; как раз наоборот, с радостью приняли бы его любовь. Обе стали пленницами тананы и радовались этому. Обе забыли об ограничениях, накладываемых на человека обществом, обе отдались танцу.

Неожиданно Николай замер на месте. И снова стал древним стариком.

– Вот как я хотел бы умереть, – повторил он. – Чтобы меня окружали красивые, задыхающиеся от желания женщины. Я не боюсь смерти, когда танцую. А еще лучше, если есть музыка и соответствующая одежда.

Клото и Вита переглянулись. И в самом деле, обе тяжело дышали, скорее от возбуждения, чем от усталости.

– Я должна научиться танане! – воскликнула Клото. – Ему восемьдесят лет, и он сумел такое со мной сотворить… Я должна научиться!

Но тут ее место заняла Лахесис.

– Один голос ты получил, Николай, – сказала она. – Однако мне не двадцать; и потому меня беспокоит кое-что еще, кроме физического выражения чувств.

Николай прищурился.

– Орб! – воскликнул он. – Ты ее мать!

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросила Лахесис.

– Я цыган. И вижу фамильное сходство. Орб была красива и обладала музыкальным даром. Однажды она мне сказала, что ее мать считалась самой красивой женщиной своего поколения. Я не видел никого прекраснее Орб. Ты… как ты выглядела в ее возрасте?

Лахесис изменила внешность, превратилась в ослепительную юную красавицу.

– Вот так, когда была Ниобой.

– О, она не обманула меня! – выдохнул Николай. – А ты обладаешь тем же музыкальным даром, что и она?

– Нет. Она получила его от отца. А теперь перестань мне льстить, и мы посмотрим, можешь ли ты стать одним из наших аспектов.

– Я и не пытался тебе льстить! – с самым невинным видом запротестовал Николай. – Ты же знаешь, я сказал чистую правду.

– Цыган может заморочить голову кому угодно! – заявила Лахесис, но не вернула себе прежний облик. Николаю удалось ее очаровать, даже несмотря на то что она старалась быть осторожной.

– Что ты хочешь?

– Ты в состоянии понять женские проблемы и то, что таит в себе очарование и привлекательность женщин?

Николай улыбнулся:

– Рядом с тобой это трудно… нет, пожалуйста, не меняйся! – однако я попытаюсь. У меня всего одна дочь, она родилась слепой и хромой, но я любил ее, как никого, кроме ее матери. Я обращался с ней как с принцессой, она была красива, хотя никто не видел ее красоты – и это наполняло мое сердце бесконечной болью. Какая судьба ждет цыганку, не способную танцевать? Она обладала даром волшебства, но я не мог научить ее ничему, единственное, что я умел, – играть на скрипке.

А потом у нас появилась Орб, она оказалась настоящей волшебницей, играла на арфе и пела. Я отдал ей Тинку, и Орб научила мою радость пользоваться магическим даром, одела ее, стала ей другом, помогла научиться танцевать. И Тинка уверенно делала то, о чем только могла мечтать раньше, потому что музыка дала ей силы и она была всех прекраснее, кроме, конечно, своей учительницы. Тогда юноши заметили ее, принялись за ней ухаживать, и вскоре она вышла замуж. С того самого дня у Орб не осталось врагов среди цыган, а я любил ее за то, что она сделала для моей ненаглядной дочери.

До тех пор я видел в каждой женщине тень страшного мрака, окутавшего судьбу Тинки, потому что без красоты женщина ничто. А после… На каждую женщину пролился свет сияния моей крошки, и ни одна не казалась мне уродливой, я любил их всех. Если у женщины возникают проблемы, это и мои проблемы; если она испытывает боль, мне тоже больно. Тинка уже бабушка, у нас поколения быстро сменяют друг друга, и она прозрела. Я благодарю мир за то, что моя дочь спасена. Орб твоя дочь, Ниоба, благодаря ей Тинка узнала счастье, я готов сделать для нее все что угодно – и для тебя тоже.

Он вдруг шагнул вперед, обнял Ниобу и поцеловал ее.

Джоли наблюдала за происходящим и не знала – смеяться или возмутиться. Какая наглость! Но она видела, что Ниоба не возражает, наоборот, обняла Николая в ответ.

– Он получил второй голос, – прокомментировала Орлин, и Джоли с ней согласилась.

Старик отлично знал, что нужно делать, чтобы произвести на женщину, молодую или не очень, хорошее впечатление.

Ниоба осторожно высвободилась из его объятий.

– Мне кажется, мы сможем использовать твой талант – время от времени, – сказала она. – Но Судьба всегда по традиции была женщиной, и у нас могут возникнуть осложнения, если одним из аспектов будет мужчина. Например, у нас роман с другой инкарнацией, и, мне думается, будет лучше, если он не узнает, что среди нас есть мужчина. Ты сумеешь изобразить из себя женщину?

– Я отнесусь к этому как к упражнению в переодевании, – ответил Николай. – В юности я как-то раз надел юбку и блузку с накладной грудью и кое-что позаимствовал в одном богатом доме. Никто ни о чем не догадался, а хозяин умудрился меня поцеловать. Только вот сейчас меня могут выдать усы.

– Ты получишь возможность надеть на себя самое настоящее женское тело, причем любого возраста, – рассмеявшись, сказала Ниоба. – Это не проблема. Меня интересует отношение: ты сможешь вести себя на протяжении некоторого времени как женщина и не испытывать ни гнева, ни стыда?

– Возможно, ты не понимаешь сути цыганской гордости, – ответил Николай.

– Вовсе неважно, мужчина ты или женщина, главное, делать хорошо то, что ты делаешь. Если я стану изображать женщину, гордость заставит меня держаться таким образом, чтобы не только никто ничего не заподозрил, а чтобы каждый встреченный мной мужчина тут же воспылал ко мне страстной любовью и не мог отвести глаз.

Ниоба вернулась в тело Лахесис.

– Ты негодяй, цыган!

– Ты не сомневалась в этом еще до того, как меня поцеловала, ирландка!

– улыбнувшись, парировал Николай.

– Да уж! Если бы в тебе не было столько обаяния, я бы попросила Атропос немедленно перерезать твою нить. Но у нас сложные обстоятельства, и, возможно, нам пригодится твой дар убеждения, чтобы справляться с такими же пройдохами, как ты.

Появилась Атропос.

– Моя очередь. Я не молодая красотка и никогда ею не была; я старая негритянка, повидавшая на своем веку немало типов вроде тебя. Ты хочешь занять мое место, мошенник; давай убеди меня, что ты его достоин! И учти: поцелуйчики не помогут.

– Если я не смогу убедить тебя, значит, я не достоин твоего места, о величественная, – ответил Николай.

– Похоже, нас сейчас развлекут, – прошептала Вита.

– Возникла ситуация, когда нужно обрезать несколько нитей, – серьезно проговорила Атропос. – Мы рассчитывали найти новую Атропос раньше, но потратили слишком много времени на поиски, так что вполне можем устроить экзамен. Посмотри, какую работу тебе придется выполнять. – Она набросила на Николая паутину, превратилась в громадного паука и промчалась сквозь крышу прямо в небо, прихватив с собой Николая и Виту.

Николай посмотрел на нее и сказал:

– Я и не думал, что отправлюсь на Небеса; на самом деле цыгане не верят в Рай, хотя мы и исповедуем ту религию, которая в данный момент популярна.

– Наш путь лежит не на Небеса, – ответила Вита. – Может быть, в Чистилище, но не на Небеса.

– Ты не инкарнация, верно? Я не видел тебя, пока ты не стала со мной танцевать. Что ты здесь делаешь?

– Я пришла к Судьбе не совсем вовремя, и меня взяли с собой. Я всего лишь уличная девчонка, над исправлением которой работают два призрака. Так забавно!

– Цыгане могли бы многому тебя научить.

– Да, но предполагается, что я должна от всего этого держаться подальше, – ответила Вита, рассмеявшись.

– Может быть, мы еще встретимся.

– Очень надеюсь.

Паук остановился, и снова появилась Атропос. Они оказались в комнате, в которой что-то происходило.

– Мы остаемся невидимыми, – пояснила Атропос. – Для смертных, находящихся здесь, мы всего лишь призраки. Это огромная летающая тарелка, которую через шесть часов, когда она выйдет на орбиту Луны, захватят террористы. Необходимо свести до минимума бессмысленные потери в человеческих жизнях. Если будет совершена ошибка, в результате крушения тарелки погибнет две тысячи ни в чем неповинных людей и несколько преступников. Однако пряжа уже спутана, и мы должны решить, какие нити следует перерезать и в каком месте. Ну что скажешь?

Вита присвистнула.

– А старушка, оказывается, шутить не любит! – прошептала она.

Николай задумался на мгновение, очевидно, озадаченный неожиданностью и сложностью задачи. Затем взял себя в руки.

– Будут ли остановки до Луны?

– Нет, – ответила Атропос.

– Какие-нибудь корабли, которые окажутся поблизости?

– Нет.

– Получается, что команда и пассажиры не могут покинуть борт корабля?

– Верно.

– Мы в силах сообщить капитану о готовящемся захвате, чтобы он его предотвратил?

– Нет. Судьба не имеет права напрямую изменять рисунок Гобелена Жизни. Уже давно стало ясно, что если так поступать, то возникают невероятная путаница и немыслимые осложнения, которые в результате приводят к гораздо более серьезным последствиям и нейтрализуют сделанное добро. Нашу работу можно сравнить с операцией – вонзая в человека длинную иглу, врач причиняет ему боль, но ее значение ничтожно по сравнению с тем, что он переживет, если вообще ничего не делать.

– Значит, покончить с террористами раньше назначенного ими для захвата времени нельзя и мы не имеем возможности никого предупредить об их намерениях?

– Мы не можем убить их всех, – ответила Атропос. – Вот, смотри внимательно на пряжу. – Она махнула рукой, и появился сложный рисунок из разноцветных нитей, шесть из которых светились особенно ярко. – Это пираты. Один проникает в путаницу в самом начале операции; его нить мы можем перерезать. А вот остальные… посмотри, куда ведут нити.

И в самом деле, пять нитей возвращались на Гобелен и переплетались с сотнями тысяч других нитей. Совершенно ясно, что, если какая-нибудь будет перерезана раньше времени, возникнут сложнейшие изменения в ткани Гобелена.

– Судьба следит за всем Гобеленом Жизни в целом, – объяснила Джоли. – Обычно ее служащие, находящиеся в Чистилище, и агенты, живущие в царстве смертных, занимаются деталями, но в серьезных случаях вроде этого она решает возникшую проблему сама. Судьба не намерена испортить гладкий рисунок, на который потрачено столько времени, действуя необдуманно.

Николай принялся внимательно рассматривать Гобелен в том месте, где возникла путаница – та самая, что отметила угон корабля.

– А почему тут все неясно?

– Потому что я еще не решила, как разобраться с возникшей проблемой. Можно перерезать несколько нитей и привести все в порядок. Или не обращать внимания, но тогда большинство нитей не смогут продолжить свое существование в ткани Гобелена. Их около двух тысяч. Как видишь, узел получился очень сложный, масса самых разных возможностей, и если я обрежу не те нити, вместо того чтобы распутать узел – хотя бы частично, – я его еще больше запутаю и количество жертв увеличится. Мне кажется, эту сложную задачу можно решить, обрезав всего пятнадцать нитей, но я бы предпочла, чтобы их число было меньше.

Николай принялся внимательно изучать рисунок.

– В прошлом мне неплохо удавалось развязывать узлы, – сказал он. – Цыгане учатся тому, что может пригодиться в жизни. – Он проследил за нитями, обегавшими интересующий его участок. Пять светилось ярче других. – Бандиты находятся на корабле вместе с жертвами, однако их нити не переплелись с остальными?

– В Гобелене Жизни пространственное расположение нитей далеко не самое важное, – объяснила Атропос. – Важно то, как судьбы взаимодействуют друг с другом. Эти пятеро постоянно настороже; если возникнут непредвиденные обстоятельства, они заберут спасательную лодку и сбегут с корабля или возьмут пассажиров в заложники, если все пойдет в соответствии с разработанным ими планом. Только команда и пассажиры подвергаются опасности – и жизнь всех или любого из них будет оборвана, если я не вмешаюсь, чтобы изменить исход.

– Вот нити, которые почти переплетаются друг с другом – что они означают?

– Очень близкое взаимодействие, – сердито ответила Атропос. – Романтические чувства или любовные отношения. Обычно после такого на Гобелене появляется новая нить. Во время путешествия на огромном прогулочном корабле подобные связи возникают очень часто.

Николай кивнул, продолжая изучать Гобелен.

– Порой бывает достаточно потянуть за ключевой кончик, и весь узел мгновенно распустится, – заметил он, разглядывая густую сеть нитей, отражающих связь всех пассажиров судна между собой.

Шесть нитей угонщиков находились среди них до того момента, пока не возникла путаница; они смешались с толпой, тщательно скрыв свои намерения. Вне всякого сомнения, преступники обладали опытом, а в случае успеха задуманного их влияние в царстве смертных должно сильно возрасти – это показывало дальнейшее расположение нитей.

– Дело рук Сатаны?

– Естественно, – ответила Атропос. – Он всегда выигрывает от беспорядка в нашей пряже. Чем больше путаница, тем больше зла всплывает на поверхность, а он собирает это зло.

– Но зло уже там; Сатана только ищет пути, чтобы его разбудить, – сказала Джоли. – Таким образом можно легко отделить добро от зла, что и является целью смертной жизни.

– И заплатить за такой отбор человеческими жизнями? – спросила Орлин.

– Все отправятся в Рай или в Ад, кто куда заслужил; души бессмертны.

– Но ведь люди раньше времени лишаются возможности изменить соотношение добра и зла в своих душах. Нечестно.

– Нечестно, – согласилась с ней Джоли.

– Мне кажется, я смогу уменьшить число жертв до шести, – сказал Николай, подняв голову от путаницы нитей.

– Невозможно! – вскричала Атропос. – Каким образом?

– Мы спасем вот этого. – Николай показал на одинокую нить, обозначающую жизнь одного из угонщиков, которая вплеталась в общий узел.

– Но таким образом мы только поможем бандитам!

– Не думаю. Обрати внимание: его судьба тесно связана с нитью жертвы, которая тоже входит в узел. Разве они не любовники?

– Да, конечно, – ответила Атропос. – И что из того?

– Один угонщик, другой жертва.

Атропос поджала губы:

– Интересно, тут я с тобой согласна! Естественно, бандиты скрывают, кто они такие, пока не придет время нанести удар. Он воспользуется тем, что ему предложено – по-мужски. Вряд ли это повлияет на исход, поскольку именно ему суждено умереть.

– Но если он останется в живых и любит жертву, что тогда?

Атропос принялась всматриваться в рисунок.

– У-у, хитрый пес! Может быть, ты и прав… Знаешь, я уверена, что ты прав!

– Сатана обычно всегда оставляет какой-нибудь выход на случай, если его проект потерпит неудачу. Он спрятал ключ, которым намеревался сам воспользоваться в случае необходимости. Нам только нужно было его увидеть.

– Лишь мошенник мог его найти! – заявила Атропос.

– Согласен.

Они занялись анализом значения прибавленной к путанице нити, выдвигая по очереди возражения и отвечая на них.

– Ладно, – наконец сказала Атропос. – Помни, у нас нет права действовать на него впрямую, но если косвенно нам удастся чуть-чуть подтолкнуть…

– Давайте это сделаем мы! – вскричала Вита с энтузиазмом.

– Кажется, мы сумеем помочь, – сказала Орлин.

– Да, пожалуй, я воспользуюсь вашей помощью, – обрадовался Николай. – Вы же не Судьба; вы призраки.

Атропос нахмурилась, однако спорить не стала. Она, конечно же, хотела узнать, можно ли уменьшить количество оборванных жизней до числа, названного Николаем. Судьба внесла изменения в пряжу Гобелена, благодаря которым Николай и Вита оказались на месте происшествия.

– Вы останетесь невидимыми на протяжении всего времени. Сейчас мне нужно заняться другими проблемами, хотя я вернусь.

Они поняли: если ничего не получится, Судьбе придется искать кого-то другого на роль Атропос, а она не может себе позволить ждать еще шесть часов. Они должны решить трудную задачу самостоятельно.

Орлин, поняв, что задумал цыган, уступила инициативу Вите – молодой и в то же время достаточно опытной.

Они не могли сделать скачок в будущее, такое доступно лишь Хроносу; придется ждать шесть часов. Вита прошла вслед за одной из пассажирок, а Николай отправился за террористом.

Девушку звали Обелия. Богатая наследница, она частенько посещала игорные дома и другие развлекательные центры на Луне. Достаточно хорошенькая, с неплохой фигуркой, плюс драгоценности – многие смотрели ей вслед. Она совершенно откровенно скучала и была не прочь развлечься.

Парня звали Бэзил, родился он в приличной семье, дела которой в последнее время покатились под гору. Прекрасно воспитанный, обладающий изящными манерами, молодой человек присоединился к угонщикам в надежде вернуть утерянное состояние. В отличие от него, все остальные были самыми настоящими фанатиками; а Бэзил знал, чего хочет, и его не особенно мучили соображения морали.

Первая встреча произошла случайно: молодые люди пришли на танцы, организованные службой развлечений. Летающие тарелки – роскошные прогулочные корабли и пользовались особой популярностью; они чем-то напоминали океанские лайнеры из прошлого. Владельцам удалось воспроизвести на борту настроение, царившее на древних судах, бороздивших водные просторы. Поговаривают – и нужно сказать, не без оснований, – что не один роман начался именно во время таких круизов. Поскольку обоим молодым людям нужен был партнер, они обратили внимание друг на друга. Бэзила окружало облако изысканной таинственности, что очень нравилось Обелии, а ее достоинства у него сомнений не вызывали: бриллиантовые сережки и глубокое декольте.

Итак, они танцевали, и с самого начала стало ясно, чего они друг от друга хотят: внимания и удовольствия. Их первое любовное свидание напоминало безошибочный розыгрыш карточной партии опытными игроками, словно обоих интересует не столько кульминация, сколько возможность достичь ее путем красивой и тонко разыгранной комбинации.

Однако благодаря вмешательству Судьбы все оказалось гораздо сложнее.

– Давай-ка я тебе разъясню ситуацию, – сказал Николай, когда они с Витой наблюдали, как парочка раздевается, чтобы заняться любовью. – Их охватит ураган страсти – судя по расположению нитей, они будут близки трижды за пять часов, но каждый знает, что это всего лишь мимолетная связь, развлечение, и они расстанутся, когда лайнер войдет в док на Луне. Бэзила ранят в перестрелке во время захвата корабля, а она станет пятым убитым пассажиром до того, как капитан согласится сдаться и передать управление летающей тарелкой террористам. Мы должны превратить их плотскую страсть в обжигающую, ослепительную любовь, чтобы каждый чувствовал, что он не в силах пережить смерть другого.

– Но каким образом это повлияет на дальнейшие события? – спросила Вита.

– Девушка окажется рядом с капитаном, когда террористы приступят к выполнению своего плана; так говорят нити. Может быть, благодаря Обелии Бэзил останется в живых, а он, в свою очередь, спасет ее. Но их любовь должна быть настоящей, иначе они погибнут. Мы не имеем права им об этом сказать, зато мы в состоянии незаметно усилить их чувства. Мы должны вести себя как цыгане, которым нужно обмануть тех, кем мы намерены манипулировать ради достижения собственных целей. Ты справишься, девочка?

– Иными словами, забраться в нее и заставить полюбить его сильнее?

– Да, а я то же самое проделаю с ним, воспользовавшись возможностями, данными мне Судьбой. Я ведь теперь тоже призрак.

– Ха, я занималась сексом с кучей мужчин, а вот любовью – только с одним, – сказала Вита, а потом, мгновенно передумав, добавила: – Вряд ли у меня получится с другим. Может быть, Джоли?

– Я люблю Сатану! – возмутилась Джоли.

– Или Орлин, – предложила Вита.

Орлин задумалась.

– Я любила Нортона, но должна его отпустить. Мне нравится Рок, но я не намерена тебе мешать. Думаю, мне следует снова поупражняться.

– Здорово! – с облегчением воскликнула Вита и тут же передала тело Орлин.

– Я Орлин, один из призраков, – пояснила она Николаю. – Я теперь контролирую тело и попытаюсь проникнуть в женщину и усилить ее любовь к молодому человеку.

– Хорошо. Это очень важно, потому что только таким способом мы сумеем добиться задуманного.

К удивлению Орлин, вселиться в Обелию удалось весьма легко. Очевидно, тот факт, что она находилась в теле одного живого существа, не мешал ей проникнуть в другое – учитывая, конечно, особые обстоятельства и участие Судьбы.

В следующее мгновение Николай скрылся в теле Бэзила.

– Значит, вот что чувствуешь, когда попадаешь в чужое тело! – подумала Вита.

– Не отвлекай Орлин, – предупредила ее Джоли. – От нашего успеха зависят тысячи жизней.

Они забрались в тела любовников как раз вовремя, Обелия подошла к Бэзилу и открыла рот, чтобы сказать что-то вроде: «Ну, давай поглядим, на что ты способен, жеребчик!», но Орлин успела вмешаться и внушить Обелии мысль, которая победила все остальные.

– О, как ты красив, Бэзил! – воскликнула она и сама удивилась собственным словам, поскольку была пресыщена сексуальными утехами и любила, когда ее партнерам становилось немного не по себе, даже во время пика страсти.

– Мужчина должен быть красив в присутствии такой великолепной женщины,

– ответил Бэзил.

Джоли с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Сразу видно, что за дело взялся опытный цыган!

От неожиданного комплимента Обелию охватило волнение, смешанное со сладким удовольствием и усиленное – даже несколько больше, чем необходимо,

– участием Орлин. Вместо того чтобы быстро заняться банальным сексом, Обелия начала страстно целовать Бэзила.

Казалось, молодой человек удивился, но справился с собой и наградил ее долгим поцелуем, испытывая несказанную гордость от того, что она проявила к нему такой интерес. Обелия ответила, и в результате, вместо мимолетного, яростного» всплеска плотского наслаждения, встреча даровала им несколько часов нежнейших ласк. Бэзил забыл про бриллианты и видел лишь ее глаза, а Обелия нашла гораздо больше удовольствия в том, чтобы находиться рядом с ним, чем в попытках разгадать его тайну.

Утолив первое желание, они остались вместе и долго разговаривали, обнаружили много общих интересов, о которых иначе никогда и не узнали бы. Еще два раза они сдавались под напором страсти. Но теперь они не соревновались друг с другом, а стремились подарить радость. Поражая обоих, на их души снизошла любовь.

Наконец они расстались, потому что у каждого имелись какие-то дела. Обелии нужно было обедать с капитаном – ее семья являлась важным инвестором в предприятие, выпускающее летающие тарелки; а Бэзилу пришла пора встретиться со своими дружками-террористами. Девушка хотела отменить встречу с капитаном, чтобы остаться с возлюбленным, а он пытался придумать способ предупредить ее о том, чтобы она не выходила из своей каюты в течение следующего часа, но не мог, не подвергая риску успех задуманного.

Призраки покинули их тела.

– У тебя все отлично получилось, Орлин, – похвалил Николай.

– Ты самый настоящий специалист в этом вопросе! – воскликнула Орлин.

Она испытывала некоторые угрызения совести за страсть, которую вызвала и в которой приняла участие, потому что чувствовала себя так, будто сама оказалась в постели с молодым любовником. Однако отдавала себе отчет в том, что, не колеблясь, поступит так еще раз, если возникнет необходимость. Пробудить в человеке положительные эмоции – а не позволить злу одержать над его душой победу – истинное удовольствие.

Прошел час, и разразилась трагедия. Террористы достали самодельное оружие, и каюта капитана с каютой управления оказались в осаде. Команда корабля ничего не могла сделать; единственный лазерный пистолет принадлежал капитану, а ничто другое не могло справиться с дубинками, сделанными из обломков мебели, которыми размахивали бандиты.

– Сдавайся, капитан! – крикнул один из террористов, встав на пороге. – Или мы…

Капитан вытащил пистолет и выстрелил. Однако Обелия, увидев, что сейчас ее любимый погибнет, вскочила и толкнула руку капитана, таким образом помешав ему попасть в цель. Луч рикошетом отскочил от стены, в то время как Бэзил метнулся в сторону.

– Если вы убьете хотя бы одного, вам уже будет их не остановить! – вскричала девушка, хотя на самом деле не стала бы так себя вести, если бы не успела узнать и полюбить Бэзила.

Она была потрясена, когда выяснилось, что он является одним из террористов, но относиться к нему хуже не стала. Для нее он был чем-то вроде храброго разбойника, полюбившего прекрасную даму. Очень романтичное чувство!

Разозлившись на вмешательство пассажирки, капитан оттолкнул ее в сторону и отступил в свою крепость: каюту, где он хранил главное заклинание, позволявшее кораблю сражаться с гравитацией и инерцией, чтобы тот без проблем и неприятностей для пассажиров летал между Землей и Луной. Без заклинания угонщики не справятся с управлением тарелки – а войти внутрь им не удастся, потому что у капитана в руках пистолет.

Террористы знали: у них всего два часа на то, чтобы добыть заклинание и увести корабль подальше; потом появятся полицейские. И тогда они заняли жесткую позицию.

– Направляйте вашего представителя! – крикнул главарь.

Взгляд капитана упал на Обелию.

– Вы, – мрачно проговорил он. – Вы их очень любите, вот и поговорите с ними!

Обелия боялась, но у нее не было выбора.

– Чего вы хотите? – спросила девушка впавшего в ярость вожака террористов.

Бэзил ушел, по-видимому, сторожить пассажиров или команду, и Обелия обрадовалась, поскольку не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об их отношениях.

– Нам нужно главное заклинание, идиотка! – рявкнул главарь. – Пусть отдаст его нам!

– Но вы же понимаете, капитан никогда этого не сделает! – в страхе ответила она.

– Скажи ему, что мы будем убивать по одному пассажиру каждые пять минут, пока он не согласится.

Девушка вернулась к капитану, который держал дверь под прицелом пистолета; любого, кто попытался бы войти, тут же прорезал бы смертоносный луч.

– Они говорят… – запинаясь, начала Обелия. – Они говорят… что будут… будут убивать пассажиров каждые…

– А если я отдам им заклинание, они захватят весь корабль! – ответил капитан. – Я никогда не соглашусь!

– Не нравится мне все это, – сказала Орлин. – Неужели невинные люди должны погибнуть?

– Да, – ответил Николай. – Но так жертв будет меньше. Нам пришлось выбирать из двух зол.

Обелия вернулась к террористам, чтобы передать им слова капитана.

– Я не сомневался, что подонок именно так и скажет! – вскричал главарь бандитов. – Приведите первого заложника!

Два террориста притащили пожилого мужчину, испуганного и удивленного. Не говоря ни слова, главарь с силой ударил его дубинкой по голове; никаких сомнений в том, что несчастный мертв, ни у кого не возникло. Затем бандит поднял труп и швырнул его в дверь, чтобы капитан на него посмотрел.

– Спроси еще раз! – крикнул он, толкнув Обелию следом.

Охваченная ужасом Обелия, едва справившись с подступившим к горлу комком, с трудом переступила через порог, чтобы передать капитану сообщение.

Капитан упрямо стоял на своем. Единственная его надежда на благополучный исход заключалась в том, чтобы не давать террористам главного заклинания.

– Если они его получат, то смогут делать все, что пожелают; мы или погибнем, или они все у нас отнимут, а вдобавок погубят корабль. Я ни за что не пойду у них на поводу!

Обелия вернулась к террористам. Главарь кивнул. Его помощники привели женщину средних лет, которая дико закричала, увидев, как ей на голову опускается дубинка. Тело несчастной присоединилось к телу первой жертвы.

– Какой ужас! – вскричала Орлин. – Неужели мы не в силах им помешать?

– Нет, – мрачно ответил Николай. – Думаю, Атропос решила показать нам самую трудную из своих дилемм. Мне приходилось встречаться со смертью, но то, что здесь происходит, отвратительно. Я смирился с происходящим лишь потому, что видел нити и знаю: другого пути нет.

– Другого пути нет! – возмутилась Орлин. – А где же Бог? Почему он терпит такое?!

– На этот вопрос я тоже хотел бы получить ответ!

Вот уже четверо пассажиров погибло от руки главаря террористов. Затем он решил прибегнуть к новой тактике: схватил Обелию и, закрываясь ее телом, подвел девушку к двери.

– Скажи ему, что ты будешь следующей!

Обелия видела, какой страшной смертью умерли четверо пассажиров, и все ее чувства настолько онемели, что она смирилась с неизбежным. Девушка вернулась к капитану и проговорила:

– Я буду следующим заложником, которого они убьют.

– Ну и что вы о них думаете теперь? – сердито спросил капитан. – Жалеете, что спасли того негодяя?

Она подумала о Бэзиле, и ей стало стыдно и больно. Он и в самом деле ей нравился… ей нравился жестокий террорист, который с самого начала знал, что готовится страшное злодеяние! То, что она приняла за искренний интерес, для него наверняка было всего лишь праздным развлечением.

– Я совершила ошибку, – сказала Обелия. – И теперь собираюсь за нее заплатить.

На самом деле ей казалось, что она готова заплатить за всю свою пустую жизнь, исполненную погоней за удовольствиями. Она даже не могла вспомнить, совершила ли что-нибудь такое, от чего лучше стало кому-то другому, а не ей самой.

– Не ходите! – возразил капитан, жалея о своей грубости. – Здесь они до вас не доберутся.

– И тогда вместо меня убьют кого-нибудь другого, – сказала девушка и направилась к двери.

– Не ходите! – крикнул капитан. – Я запрещаю! – Он наставил на нее пистолет.

– Ну и что вы сделаете – пристрелите меня? – Обелия даже не остановилась. – Сохраните свою совесть чистой, капитан; они все сделают за вас. – И пошла дальше.

– Я не могу дать им заклинание!

– Знаю. И совершенно с вами согласна. – Она остановилась у двери.

Главарь уже поджидал ее.

– Что он сказал?

– Женщине не пристало повторять вслух слова, которые он произнес, – ответила Обелия, и мимолетная улыбка коснулась ее губ. – Но если перефразировать… Капитан довольно подробно проанализировал тот факт, что ты произошел от обезьян, и весьма красочно описал тот единственный порок, которому тебе следует предаваться до полного изнеможения.

– Нечего умничать, шлюха! Что он решил?

Обелия, ожидавшая мгновенной смерти, поняла, что не знает, как ответить на его вопрос, поэтому Орлин ей помогла:

– Когда Бог поцелует Сатану, а все инкарнации станут им аплодировать – может быть, тогда ты получишь свое заклинание.

Бандит впал в состояние слепой ярости и занес испачканную кровью дубинку. Обелия закрыла глаза и сжала зубы, твердо приняв решение храбро встретить смерть. Впервые она выступила за справедливость, благородство и достойную жизнь, пусть и на короткое время; по крайней мере, пусть ее смерть будет красивой.

Она услышала грохот, но ничего не почувствовала. Тогда девушка открыла глаза – и увидела, что главарь террористов лежит на полу без сознания, а рядом стоит Бэзил.

– Предполагалось, что никаких убийств не будет, – сказал он. – Когда все началось, я посчитал, что изменить ничего нельзя. Но когда ты… о Боже, милая, мне наплевать… пусть меня сгноят в тюрьме, но я не мог позволить ему убить тебя! Я покончил с этими делами!

Ничего не понимая, Обелия возразила:

– А остальные угонщики…

– Скажи капитану, чтобы вышел сюда со своим лазером, и мы возьмем их всех – по очереди. Они даже не успеют понять, что произошло!

Обелия поспешила к капитану.

– Капитан, Бэзил… тот парень, которого я спасла, перешел на нашу сторону! Выходите, он поможет вам захватить остальных бандитов!

– Конечно! – фыркнул капитан. – Так я ему и поверил!

– Но он не врет!

– В таком случае пусть придет сюда сам!

Обелия передала Бэзилу слова капитана. Он кивнул:

– Капитан имеет полное право мне не доверять. Ладно, я ему кое-что покажу.

Она снова отправилась к капитану, который напряженно наблюдал за Бэзилом, тащившим тело главаря. Затем Бэзил выпрямился и сказал:

– Капитан, я, конечно, один из террористов. Но девушка спасла мне жизнь, а я спас ее. Если вы выйдете и выберете место для засады, я заманю туда остальных, и все закончится без нового кровопролития.

– Я не выйду из каюты! – заявил капитан. – Если ты и вправду хочешь нам помочь, замани их сюда!

– Хорошо. Обелия, ты должна подойти к остальным, по очереди, и сказать им, будто Алекс говорит, что капитан по-прежнему не желает сдавать своих позиций и они должны привести к нему по одному заложнику. Давай побыстрее, пока они не сообразили, что никто не возвращается!

Обелия бросилась выполнять его приказ, удивляясь на ходу удивительному повороту событий. Она правильно поступила, когда спасла ему жизнь. Он и в самом деле ее любит!

Девушка подошла к одному из бандитов, сторожившему запертых в большой комнате членов экипажа.

– Алекс велел привести еще одного заложника.

– Проклятье! До этого не должно было дойти! – Однако бандит схватил за воротник официанта и потащил в сторону каюты капитана, не забыв запереть дверь на ключ. Обелия последовала за ним.

Он увидел четыре трупа.

– Эй, а где Алекс?

– Там, – ответила Обелия. – Он хочет, чтобы капитан все видел.

На лице бандита появилось сомнение, но тела подтверждали серьезность намерений Алекса. Он подтолкнул перепуганного официанта вперед.

Когда они вошли в каюту капитана, тот навел на террориста лазер.

– Брось дубинку.

– Но…

– Бросай, – повторил Бэзил. – Ты теперь пленник капитана. Он продырявит тебя насквозь, если ты пошевелишься.

Бандит отшвырнул дубинку в сторону и встал рядом с Алексом, который начал приходить в себя.

Обелия отправилась за следующим, и сцена повторилась. Все прошло на удивление легко и просто. Террористы, не отличавшиеся могучим интеллектом, беспрекословно слушались приказов своего главаря. За двадцать минут все оказались во власти капитана, и осаде был положен конец.

Всего погибло шесть человек: четверо пассажиров, один член экипажа, убитый во время начальной стадии операции, и пожилая женщина, у которой случился сердечный приступ, когда она поняла, что происходит.

– Я жалел, что не попал в тебя, – сказал капитан Бэзилу. – Но Обелия права; ты молодец, и я выступлю в суде в твою защиту. Не думаю, что тебе грозит тюрьма.

– Спасибо, сэр. Но я ввязался в это ради денег и готов понести наказание.

– Может так случиться, что у тебя все-таки будут деньги, – прошептала Обелия и взяла его за руку.

И тут появилась Атропос.

– Мы пришли к единодушному решению: Николай, ты годишься для того, чтобы стать одним из аспектов Судьбы. – Она шагнула сквозь стену тарелки, прихватив с собой Орлин и Николая.

На сей раз никакого перехода не произошло; они вернулись в хижину Николая.

– Мы сделаем так: пусть подумают, будто ты умер, – сказала Атропос и из паутины сплела человека, неподвижно лежащего на кровати. – Хочешь оставить записку?

– Нет, я стар; они знают, что я должен скоро умереть.

Атропос снова прошла сквозь стену, а они последовали за ней по невидимой паутине. И вскоре оказались в квартире, где негритянка стелила кровать. Атропос взмахнула рукой, и тут же появился огромный Гобелен Жизни. Она коснулась одной нити, чуть сдвинув ее в сторону, затем подтянула другую, и та заняла только что освободившееся место. Затем прямо из пустоты возникли маленькие ножницы, и Атропос обрезала вторую нить.

Ножницы исчезли. Атропос протянула руку Николаю:

– Возьми мою руку.

Николай схватил ее ладонь, они постояли несколько мгновений, а потом отошли друг от друга. И вот Николай начал меняться, постепенно превращаясь в Атропос.

Она посмотрела на Орлин:

– Обмен совершен, девочка. Его суть стала моей. А он теперь один из аспектов Судьбы.

Орлин посмотрела и увидела юную Клото, затем Лахесис, женщину средних лет, и старика Николая.

– Ох, надо переодеться, – сказал он и тут же превратился в пожилую седовласую женщину, немного плоскогрудую, в длинной темной юбке, старомодных ботинках, блузке и смешной маленькой шляпке. – Сойдет?

Орлин улыбнулась:

– Сойдет. Только следи за усами.

– Фу! – Усы исчезли. – Лучше отдам-ка я тело кому-нибудь другому, пока не привыкну.

Появилась Лахесис.

– Да, нам всем придется потратить немало времени, чтобы привыкнуть и приспособиться. Сначала будет совсем не просто прятать мужчину!

Прежняя Атропос посмотрела на них:

– Знаете, пожалуй, вам лучше поскорее убраться отсюда; тут вот-вот разразится отвратительный скандал.

– Отвратительный скандал? – спросила Лахесис. – Ты нам не говорила, почему тебе нужно так срочно вернуться к смертным.

– Я увидела нечто такое, на что вы просто не обратили внимания, но не могла использовать власть инкарнации, чтобы вмешаться, а вмешаться было необходимо. Моя дочь снова вышла замуж. Я думала, что он хороший человек, но он оказался самым настоящим подлецом: пьянствует, бьет ее, а сегодня перейдет все границы и изобьет ее слишком сильно. Поэтому я и поменяла нити местами. Давайте, уходите отсюда!

Лахесис исчезла из виду, но не покинула комнату. Она просто стала невидимой, а вместе с ней и Орлин.

– И дайте девочке нить! – крикнула бывшая Атропос. – Она ее заслужила!

Женщина, стелившая постель, подняла голову.

– Что? – Магия, окружавшая прежнюю Атропос, перестала действовать, оставив ее посреди комнаты. – Ма! Но ты же умерла десять лет назад!

– Не совсем. Я вернулась, чтобы помочь тебе еще один раз.

– О чем ты?

– Он постоянно тебя бьет! Думаешь, я не вижу синяков и шрамов? Сегодня он изобьет тебя так сильно, что ты умрешь… только я собираюсь освободить тебя от него.

– Но…

И тут вернулся ее муж. Он много выпил и с трудом держался на ногах, но сил для злобы у него осталось достаточно.

– Убирайся, женщина!

Она шагнула вперед, но бывшая Атропос загородила ей дорогу.

– Он убьет тебя сегодня! – предупредила она. – Он ударит тебя слишком сильно, а потом скажет, что ты упала. Тебе без него будет лучше, уж можешь не сомневаться… когда его посадят в тюрьму за убийство. Отойди.

Бывшая Атропос пошла навстречу зятю.

– Ты никуда не годный пьяный ублюдок! Ты спятивший убийца ни в чем неповинной жены! Ты ее постоянно обманываешь, обращаешься с ней так, будто она грязь у тебя под ногами, а потом приходишь домой и бьешь ее! Я всегда знала, что проку из тебя не будет, а теперь ты и вовсе превратился в ничтожество! Давай складывай свои вещички и проваливай отсюда, подонок! – Она продолжала в том же духе, ее оскорбления становились все более едкими, она давала ему понять, как к нему относится и куда ему нужно убраться, чтобы быть подальше от ее дочери.

Он, естественно, ее ударил. Бывшая Атропос была старой женщиной, лишившейся могущества инкарнации и даруемой этой должностью защиты – она беззвучно упала на пол.

– Пора уходить, – грустно проговорила Лахесис.

– Мы должны ей помочь! – вскричала Орлин.

– Нет. Она умерла. Та нить, что она обрезала, принадлежала ей самой.

И тогда Орлин поняла. Чтобы не перерезать нить жизни дочери, Атропос заменила ее на свою. Теперь убийца будет наказан за совершенное преступление, а ее дочь останется в живых и изменит свою жизнь к лучшему.

Вита была права: эта старушка действительно не любила шутить.

Они вернулись в Жилище.

– Ты видела гораздо больше, чем мы показываем чужим, – сказала Лахесис.

– Ты видела, с какими трудностями нам приходится сталкиваться, и поняла, что мы тоже испытываем боль. Но ты помогла нам в очень трудном деле и заслужила свою нить. Мы сохраним ее для тебя, пока ты не получишь у других инкарнаций то, что потребовала у тебя Нокс. А сейчас тебе следует уйти, нам еще многое нужно решить, и мы предпочли бы сделать это без посторонних.

Орлин прекрасно поняла, что она имела в виду! Угон тарелки, смена аспекта – и неожиданная смерть женщины, которая была Атропос.

– Спасибо, бабушка, – сказала она и немедленно покинула Жилище.

– Думаю, нам нужно немного отдохнуть! – проговорила Джоли.

– Вот уж точно! – согласилась Вита. – У инкарнаций такая трудная работа! Совсем не сладкая у них жизнь, прямо как у нас!

– Аминь, – кивнула Орлин, которая никак не могла прийти в себя.

9. КОСМОС

Утром они на Адлифте поднялись в царство смертных, постаравшись не перепутать остановку. Им совсем не хотелось случайно оказаться в Аду!

Ковер-такси доставил пассажирку в космопорт – оказалось, что теперь на его месте расположен порт для летающих тарелок.

– Я не хочу лететь на тарелке! – запротестовала Вита.

Джоли рассмеялась:

– Успокойся, мы не на Луну!

Девушка продолжала сомневаться, но спорить не стала. Джоли купила билет

– расходы записали на счет Луны, разрешившей им в случае необходимости располагать ее деньгами.

Тарелка оказалась удобнее ракеты – не было необходимости в ремнях безопасности, потому что пассажиры не страдали от дополнительных нагрузок при ускорении; кроме того, здесь оказалось гораздо просторнее. Они сидели в удобном кресле и смотрели в обычный иллюминатор, когда тарелка плавно поднялась в воздух и поплыла над городом.

Появился мужчина.

– Спутник не нужен? – спросил он тоном, который сразу узнали все трое.

Джоли передала тело Вите.

– Я несовершеннолетняя, у тебя что, вакуум вместо мозгов?

Мужчина пошел дальше. Он наверняка правильно определил возраст, просто его это совершенно не смутило. Однако в планы ловеласа не входило стать участником скандала, который грозила устроить Вита.

– Знаете, я совсем не чувствовала себя несовершеннолетней рядом с Роком, – заметила Вита.

– Это из-за того, что он тебя уважает, – сказала Орлин. – Он не согласен с буквой закона, собственные чувства подсказывают ему, что подобные вещи далеко не всегда зависят от возраста. Твой опыт и поведение…

– Перестань! Просто он слишком хотел меня и не смог сдержаться!

– И это тоже, – согласилась Джоли.

Вита не собиралась выслушивать доводы рассудка, ее интересовала лишь страсть. Однако сказать, будто судьей двигала только страсть, – значит не понимать, что он собой представляет.

– Он знал, что одна из вас подаст сигнал, если что-то будет не так, – заявила в заключение Вита. – А вы не стали возмущаться!

– Только не надо так громко кричать, – со смехом согласилась Орлин.

Тарелка неожиданно быстро прибыла в место назначения. При отсутствии инерции она могла перемещаться чрезвычайно быстро.

Луна уже ждала в своем особняке.

– Завтра суббота, – сказала она. – Утром меня не будет, но я попросила судью Скотта присмотреть за вами. А пока вам не помешает хорошенько поспать после долгих перелетов.

Они поняли, что и в самом деле устали – эмоционально и физически. Их приветствовали грифоны, которые сначала не узнали Виту, но потом быстро успокоились.

Естественно, девушка ужасно проголодалась: ведь она не ела почти двое суток. В действительности считалось только время, проведенное в Адлифте и в царстве смертных; однако не стоило забывать о психологическом эффекте.

– Я хочу, чтобы вы кое-что поняли, – предупредила Луна. – Вы отсутствовали дольше, чем вам показалось.

В этот момент телом управляла Вита.

– Прошло два дня. Странно, что за такое короткое время тарелки сменили ракеты. Ничего ужасного тут нет, но мы предпочли бы лететь прежним способом.

– Два года, – мягко сказала Луна.

– Что?

– Если нет специального декрета, время, которое смертные проводят в Чистилище, отличается от времени, текущего в царстве смертных. Оно может расширяться или сжиматься, но обычно за каждый день в Чистилище на Земле проходит год. Простите, что не предупредила вас сразу.

– Она права, – подумала Джоли. – Я знала – но забыла, потому что на бессмертных данное правило не распространяется. Только на смертных, попадающих в Чистилище в своем физическом обличье, что случается крайне редко. Какая непростительная ошибка!

– Да, какая ошибка! – вздохнула Орлин. – Что мы сделали с Витой?

– Но я чувствую себя так, словно действительно прошло всего два дня, – удивилась Вита.

– Ты не изменилась, дорогая, – сказала Луна. – Ты постарела всего на несколько часов – только на то время, которое вы потратили на дорогу, поскольку процесс старения в Загробной жизни идет медленно и не имеет практического значения для смертных. А у нас здесь прошло два года, и считается, что ты стала на два года старше.

– Вы хотите сказать, что мне все еще пятнадцать, а по закону я семнадцатилетняя?

– Именно так, Вита. Теперь ты гораздо ближе к совершеннолетию, если тебя интересует этот вопрос.

Вита прекрасно понимала, что Луна знает об их отношениях с судьей, хотя говорить о них вслух все-таки не следует.

– Значит, если я отправлюсь в Чистилище еще на пару дней, то, когда я вернусь, мне будет девятнадцать, и…

– И ты сможешь сама принимать любые решения, – кивнула Луна, и на ее губах промелькнула мимолетная улыбка.

– Здорово! – Настроения у Виты менялись, как ветер во время тропического шторма.

Сон долго не шел – тот факт, что на Земле прошло два года, произвел огромное впечатление. Они с ужасом рассуждали о недавнем (недавнем ли?) нападении на тарелку и смене Атропос, затем включили коммерческий канал новостей, чтобы выяснить, что произошло на Земле за два года, после у них сделалось слезливое настроение, а вскоре все уже спали.

Утром Луна, как и обещала, ушла по своим делам, а они постарались одеться получше, чтобы встретить Рока. Впрочем, Вита настояла на том, чтобы одежды было не слишком много, поскольку она не собиралась в ней долго оставаться.

Послышался мелодичный звонок. Вита помчалась к дверям и увидела судью Скотта. Он действительно выглядел старше, но Виту это не слишком беспокоило. Она бросилась к нему в объятия.

– О, Рок! – воскликнула она между страстными поцелуями. – Я не знала, что прошло так много времени! Ты можешь меня простить?

– А у меня есть выбор?

Она лукаво посмотрела на него:

– Ты нашел себе другую девушку?

– Нет. Это был долгий и одинокий промежуток в моей жизни.

– Значит, выбора у тебя нет! О, любовь моя, мой милый, мой великий человек, мне так жаль! Я думала, что прошло всего два дня. Я бы никогда так не поступила, если бы знала… я не хотела, чтобы ты страдал! – Вита немного помолчала. – А ты действительно страдал?

– Ужасно!

– Тогда нам нужно компенсировать целых два года! Пускай свои руки в дело – ты можешь меня трогать, когда понесешь в спальню.

– Постараюсь. – Он поднял ее на руки, а она прижалась к нему, стараясь делать все одновременно.

– Только не говорите мне о нимфетках! – фыркнула Джоли.

– Можно подумать, что это ей пришлось ждать два года! – заметила Орлин.

Рок с Витой на руках – девушка страстно целовала его лицо и шею и нетерпеливо гладила своего возлюбленного, одновременно срывая с него одежду, – наконец добрался до спальни. Его редеющие волосы безнадежно растрепались. Они упали на кровать и принялись торопливо раздеваться, причем у Виты это получалось гораздо лучше. Они не успели добраться до конца, а Вита уже обхватила Рока руками и ногами, продолжая жадно целовать. Через мгновение они были готовы превратиться в единое целое.

«Один момент».

Казалось, ничто не могло бы их сейчас остановить, но Вита и Рок почувствовали чье-то могущественное присутствие и замерли на месте.

– Черт возьми, кто еще к нам пожаловал? – нетерпеливо спросила Вита.

– Нокс, воплощение Ночи! – ответила Джоли.

«Ты права, женщина-призрак, – ответила Нокс. – Орлин должна войти во владение телом».

– Но Вита начала… – запротестовала Орлин.

«Тогда я превращу ее в мужчину».

И действительно, не успела она закончить, как изменение началось.

– Передай мне тело! – в отчаянии крикнула Орлин.

Вита, ощутившая ужас Орлин, отдала ей контроль над телом. Теперь рядом с судьей оказалась Орлин.

– Что такое? – смущенно спросил Рок, почувствовавший перемену.

– К нам пришла Нокс, – объяснила Орлин. – Она угрожает страшными вещами! Какой она выбрала момент для вмешательства…

– Инкарнация? – спросил Рок. – Неужели возможно…

«А теперь войдите в мой сон», – велела Нокс.

– Она так коварна! – сказала Орлин. – Мне необходима ее помощь, и она заставляет меня страдать! Я должна сделать то, что она требует!

Тут их окружил сон, и они погрузились в хаос.

– И Земля была бесформенной, и пришла пустота, – сказал Рок, который даже почувствовал облегчение из-за того, что ситуация изменилась. – Похоже, мы попали в начало времен.

– Мне очень жаль, – сказала Орлин. – Нокс склонна к подобным поступкам. Я никогда не вовлекла бы вас, если бы знала…

– Что это у тебя?

Орлин парила в воздухе со сферой в руках. Сфера испускала сияние, на ее поверхности царил хаос – как и повсюду вокруг, – однако среди бесконечного мерцания выделялась одинокая точка.

– Я не знаю; эта вещь только что появилась у меня в руках. Хрустальный шар?

– Дай мне рассмотреть. – Рок подплыл к ней и приблизил лицо к шару. – Сцена на сфере повторяет нашу ситуацию, но не полностью. Здесь два пятнышка, одно из них – два ребенка, нет, двое взрослых, мужчина и женщина… О, мы с тобой! Там наш образ!

– Мы заключены в хрустальный шар? – с ужасом спросила Орлин.

– Я полагаю, шар представляет видение, внутри которого мы оказались, как вкладка показывает масштаб большей картины. Мы можем увидеть, где находимся. – Он попытался повернуть сферу, но его руки прошли сквозь нее, так и не коснувшись. – Второе пятнышко – мне трудно его разглядеть – похоже на дом, окруженный металлической оградой…

– Особняк Луны! – подсказала Джоли. – Хорошо бы снова там оказаться!

– Точно, у меня там важное дело! – вмешалась Вита. – Мы как раз собрались им заняться, когда…

– Может быть, действительно резиденция Луны? – спросила Орлин. – Куда мы стремимся вернуться?

– Да! Да, так оно и есть! – воскликнул Рок. – Нокс показывает нам место, куда мы хотели бы попасть. Теперь я вижу нить, которая связывает два пятнышка. Однако она вьется вокруг всего глобуса; дьявольски запутанный путь, если я правильно все понимаю.

– Нокс не расстается так просто со своими тайнами, – мрачно кинула Орлин. – Я не знаю, зачем она нашла меня на этот раз, но лучше прислушаться к ее указаниям, или нам придется плохо.

– К каким указаниям? – резко спросила Вита. – Только я собиралась…

– Полагаю, вам обоим не слишком понравилось бы, если бы Нокс превратила тебя в мужчину! – заметила Джоли.

– Она могла это сделать?

– Да, могла. Вот почему Орлин пришлось взять тело под контроль, подчинившись Нокс. Возникла бы весьма неприятная ситуация, если бы ты превратилась в мужчину в тот момент, когда…

– Я тебя поняла! – с отвращением воскликнула Вита.

– К инкарнациям следует относиться с уважением, – согласился Рок. – Даже к тем, которые, как мы думаем, не имеют отношения к текущим делам.

– Таким делам, как мои! – рассерженно подумала Вита.

– Но что ей от нас нужно? – спросила Орлин. – Нокс не станет возиться с нами просто так!

Рок ответил после недолгих размышлений:

– Насколько я понял, у нее остался твой ребенок. Может быть, она считала, что ты не справишься с ее заданиями, а когда ты начала успешно продвигаться вперед, решила вмешаться?

Теперь задумалась Орлин.

– Не исключено, конечно, но не очень верится. Она всегда может просто сказать «нет», и что тут возразишь? Кроме того, я ощущаю, что Нокс не собирается причинять мне зло. Сначала она не хотела со мной разговаривать, поставила на моем пути ужасную вывернутую гору, но, когда я сумела преодолеть это препятствие, Нокс решила мне помочь. Может быть, она и теперь старается облегчить мои поиски.

– В тот самый момент, когда пришло наше с Роком время! – с негодованием заявила Вита.

– Тут я согласен с Витой, – улыбнулся Рок. – Могла бы выбрать другой момент… Будем считать, что она не просто так изолировала нас здесь. Мы просто обязаны приложить все усилия, чтобы выяснить, чему она намерена нас научить, а для этого вернемся к самому началу. Глобус, несомненно, является подсказкой. Очевидно, если мы последуем за нитью, то снова окажемся в царстве смертных и обычной жизни.

– Хорошо сказано, – заметила Орлин. – Но как это сделать?

– Придется экспериментировать. Может быть, мы в состоянии ходить. – Он сделал несколько шагов, но его тело осталось на месте. – Странно; раньше я перемещался.

– Ты не ходил, а дрейфовал.

– Точно. Меня толкала вперед воля, а не ноги. Поэтому теперь я пожелаю двигаться вдоль линии в сторону нашей цели. – Он сосредоточился, отвернулся, но так и остался на месте. – Боюсь, у меня ничего не получается.

– До сих пор ты двигался бессознательно, – заметила Орлин.

– И то правда. Хотя я не понимаю, как можно воспроизвести бессознательное действие сознательно.

– Попробуй чихнуть! – предложила Вита.

– Это не бессознательный акт, а невольный, – возразила Джоли.

– Наверное, тут все зависит не от наших желаний, а от того, чего захочет Нокс, – предположила Орлин. – Она пожелала, чтобы ты посмотрел на хрустальный шар, – и ты посмотрел.

– Может быть. Но что будет дальше?

Орлин с недоумением покачала головой:

– Остается гадать до тех пор, пока мы случайно не получим правильный ответ.

– Твое предположение меня тревожит. Мы должны найти ответ путем логических умозаключений. – Рок задумался. – Если на глобусе наше положение отмечено точно, сейчас мы находимся далеко от дома, и нам предстоит найти дорогу обратно. Если путешествие не будет физическим, значит, нам предстоит хорошенько пошевелить мозгами. Надо выработать правильный подход, и…

Он замолчал, потому что глобус вспыхнул. Однако больше ничего не произошло; картинка на его поверхности не изменилась.

– Мне кажется, мы только что получили положительный ответ, – сказала после некоторой паузы Орлин.

– Согласен. Налицо несомненный прогресс. Необходимо проверить, сможем ли мы заставить его вспыхнуть еще раз.

– Когда-то у меня было кольцо, – вспомнила Орлин. – Я подарила его моему любимому Нортону, а тот назвал его Жимчиком. Жимчик отвечал на прямые вопросы: одно сжатие означало «да», два сжатия – «нет», и три раза, когда он не знал правильного ответа. Ты думаешь, хрустальный шар реагирует аналогично?

– Вряд ли. До сих пор он ни разу не вспыхивал, хотя мы явно делали совсем не то, что хочет воплощение Ночи. Подозреваю, что он будет оставаться пассивным до тех пор, пока мы не начнем продвигаться в нужном Нокс направлении. Нас такой вариант вполне устраивает; отсутствие реакции показывает, что мы топчемся на месте.

– А когда ты сказал, что наш подход является ключом к загадке, сфера вспыхнула, – кивнула Орлин. – Значит ли это, что следует изменить…

Глобус снова вспыхнул.

– Да, похоже, нам удалось найти ключ! – воскликнул Рок. – Теперь осталось выяснить, с какими аспектами он связан. Правовыми? Социальными? Политическими?

Вспышки не последовало.

– Этическими? – предположила Орлин с тем же результатом.

– Практическими? Математическими?

– Сексуальными? – встряла Вита.

– Профессиональными? – осведомилась Орлин.

– Религиозными? – предложила свой вариант ответа Джоли.

Глобус вспыхнул.

Они переглянулись.

– Джоли предложила религиозный аспект. Похоже, это правильный ответ, – пояснила Орлин.

– Неужели она хочет, чтобы мы поменяли религиозные убеждения?

Вспышки не последовало.

– Нокс принадлежит к пантеону богов, который возник в незапамятные времена, – сказала Орлин. – Не думаю, что религия играет для нее существенную роль. Скорее она просто подсказывает нам, где находится ключ к тому, что мы должны понять.

Глобус вспыхнул.

– Вы подходите все ближе! – проговорила Вита, ей стало интересно. – И эта штука слышит Джоли и меня; здорово придумано. Хочет, чтобы я заявила, будто плохо отношусь к Богу, разрешившему мне пережить тот кошмар, от которого меня избавили Джоли и Орлин? Ведь из-за этого у моей матери и у Луны возникли проблемы – в то время как они поддерживают Бога и Добро!

– Шар не вспыхнул, – заметила Орлин. – Значит, он ждет чего-то другого.

– Не следует ли вспомнить о том, как за шесть дней был создан мир? – предположила Джоли.

Глобус засиял на одно короткое мгновение.

– Джоли предложила поговорить о библейском описании сотворения мира, – объяснила Орлин Року. – Выходит…

– Чушь! – вмешалась Вита. – Потребовались миллионы, а может быть, и миллиарды лет, чтобы создать вселенную!

Глобус снова вспыхнул.

– Не говори, я хочу угадать! – возбужденно воскликнул Рок. – Вита напомнила Джоли о существовании науки! А Нокс интересует спор между эволюционным и божественным происхождением Вселенной!

Глобус замерцал.

– Ты близок к ответу, хотя он формулируется иначе, – сказала Орлин.

– Тогда давай подойдем к проблеме более широко. Хочет ли Нокс, чтобы мы исследовали природу конечной реальности?

На сей раз вспышка была почти ослепительной. Судья попал точно в цель.

– Но почему? – спросила Орлин. – Зачем Нокс знать, что мы по этому поводу думаем? Она уже давным-давно все видела!

– Почему кого-то занимает, что думают другие? – ответил Рок вопросом на вопрос. – Почему инкарнации интересуются тем, куда направятся души, да и вообще покинут ли они тела? Почему это должно тревожить Бога или Сатану? Я считаю, что мы должны принять данные положения как аксиому. И еще – Нокс ничем не отличается от остальных инкарнаций. Сейчас она желает, чтобы мы исследовали реальность и пришли к какому-то выводу. Возможно, ей известно, что в процессе мы столкнемся с необычными осложнениями, которые ее позабавят. Что ж, давайте начнем обсуждать эволюцию. Кто будет защищать ее интересы?

– Конечно, я, – заявила Орлин без колебаний. – А ты разве нет?

Он улыбнулся:

– Не забывай, я судья. Я пытаюсь сохранять нейтралитет. Я не знаю, каким должен быть вердикт, да и не мне принимать окончательное решение.

– Как он может сомневаться относительно эволюции? – потребовала ответа Вита. – Про нее все уши прожужжали!

– Ошибаетесь! – запротестовала Джоли. – Бог сотворил мир за шесть дней!

– Мы разошлись во мнениях, – сказала Орлин. – Вита за эволюцию, а Джоли поддерживает идею сотворения мира.

– Тогда следует выслушать стороны, – объявил Рок. – Мы устроим процесс. Когда решение будет принято, Нокс нас отпустит.

Глобус вспыхнул.

– Позвольте мне вести процесс, – продолжал Рок. – Я хорошо знаком с обеими теориями. Поскольку именно Орлин нуждается в помощи Нокс, полагаю, она должна сделать вывод после того, как выслушает доводы «за» и «против».

Глобус еще раз вспыхнул.

– Таким образом, я буду судьей, который поддерживает порядок. Вита выступит в качестве защитника эволюционной теории, Джоли станет сражаться за теорию сотворения мира, а Орлин заменит присяжных, которые должны вынести вердикт. Чем быстрее мы завершим процесс, тем быстрее вернемся домой.

– Но мне трудно быть объективной! – запротестовала Орлин. – Я верю в эволюцию!

– А разве ты не в состоянии честно выслушать противоположную точку зрения? Разве ты не в силах изменить свое мнение под гнетом неопровержимых доказательств?

– Ну конечно, ты прав. Хотя не представляю себе, как идея сотворения мира может…

– Достаточно, – прервал ее Рок. – Окончательное суждение следует высказать после того, как ты выслушаешь доводы обеих сторон. – Он бросил взгляд на глобус. – Сейчас, как я понимаю, мы находимся на первичной стадии. Пустота. Хаос. Что предлагает теория Сотворения мира в качестве первой стадии?

– Сначала Бог создал Небеса и Землю, – сказала Джоли.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь Бог? – возразила Вита. – Откуда, черт возьми, взялся Бог? Кто создал Бога?

Рок улыбнулся:

– Судя по выражению твоего лица, наши адвокаты все перепутали. Интересно, можно ли сделать так, чтобы они выступали по очереди, а я их слышал? Тогда я сумею навести порядок.

Глобус вспыхнул.

– Можно? – удивилась Вита. – Мы в состоянии разделиться?

– Видимо, здесь возможно все, – сказала Джоли.

– Но это же мое тело! Как я из него выйду?

– Вот так. – Джоли выбралась из тела Виты и обрела собственные очертания. – А теперь ты, Вита.

– Не знаю, получится ли у меня… – Однако она попыталась – и ей сопутствовал успех. Возникло почти совсем прозрачное облачко со смутными очертаниями. – Здорово…

– Сосредоточься на своем внешнем виде, – посоветовала Джоли. – Помни, сейчас мы не в мире реального; требуются десятки лет, чтобы научиться управлять своим призрачным обличьем, но в нашем нынешнем положении ты справишься сразу.

Облачко сгустилось, и появилось женское тело. Открылся рот.

– И я говорю?

– Да, как видишь, – улыбнулась Джоли. – Скорее всего мы слышим твои мысли.

– А что будет с телом? Я хочу сказать, как я…

– Может быть, Орлин примет другое обличье ради такого случая, – предположил Рок.

– Я попытаюсь, – с некоторым сомнением ответила Орлин. – Как странно одной находиться в теле!

В следующее мгновение Орлин уже походила на самое себя.

Они довольно быстро стали выглядеть так, какими были в действительности, хотя Орлин и оставалась в теле Виты.

– Поразительно! – воскликнула Вита. – Теперь я призрак, а Орлин занимает мое тело!

– На этом странности не кончаются, – заметил Рок. – Теперь давайте приступим к делу. Предлагаю задавать вопросы каждому адвокату по очереди, чтобы процесс проходил, как положено. Джоли, каким образом теория сотворения мира объясняет начало?

– В начале Бог сотворил Небеса и Землю, – без колебаний повторила Джоли.

– А я желаю знать, кто сотворил Бога? – вмешалась Вита.

Рок покачал годовой:

– Твоя реплика не учитывается. Тебе следует изложить, как родился наш мир в соответствии с теорией эволюции.

– Ну, это… черт, я должна вспомнить, что нам говорили в школе! Кажется, что-то вроде большого взрыва, который произошел около пятнадцати или двадцати миллиардов лет назад, и…

– Кто устроил большой взрыв? – спросила Джоли.

Вита выглядела уязвленной.

– Ну, я не знаю, вроде бы… Кстати, разве такая реплика учитывается?

– Не учитывается, если только вы не хотите открыть прямые дебаты. Чтобы сохранить порядок, я буду задавать вопросы по очереди. Джоли, кто создал Бога?

– Никто. Он всегда существовал. Он вечен.

– А кто создал большой взрыв? – спросил Рок у Виты.

Очевидно, Вита использовала маленькую передышку, чтобы подумать.

– Я не знаю, как он начался. Но если Бог может быть вечным, значит, и Вселенная может быть вечной. Наверное, все происходит по циклам: сначала становится большим, а потом сжимается, и то, что мы называем взрывом, просто быстрое расширение. Мы не имеем возможности отправиться в прошлое и посмотреть, но знаем, что вселенная существует. Мне кажется, разумно признать этот факт – и не важно, как все началось.

Рок повернулся к Орлин:

– Вас убедили доводы адвокатов?

– Откровенно говоря, – с удивлением призналась Орлин, – я не могу сделать выбор. Или Бог и вселенная с чего-то начались, или они оба вечны. Такое впечатление, что конфликта не возникает.

Глобус вспыхнул – и все вокруг изменилось.

– Вы хотите сказать, что так оно и есть? – удивилась Вита. – Правильный ответ заключается в том, что она не знает правильного ответа?

– Или Орлин не должна принимать окончательного решения из-за отсутствия достаточных доказательств, – ответил Рок.

Джоли всмотрелась в хрустальный шар.

– По-моему, мы приблизились к дому! Два пятнышка теперь находятся не так далеко друг от друга.

– Хотя нам предстоит еще долгий путь, – заметила Орлин. – Я вижу свет и тьму, но они остаются хаотичными. – Она тяжело дышала, словно ей не хватало воздуха.

– Наверное, это второй день, – предположила Джоли. – Когда Бог создал небо и разделил воды.

Пока она говорила, общая масса начала распадаться на две отдельные части.

– О чем ты? – осведомилась Вита. – Какой смысл отделять воду от воды!

– А какова твоя версия? – поинтересовался Рок. – Могу лишь напомнить, что создания из плоти, подобные нам, не в состоянии существовать в таких условиях, поэтому буду приветствовать быстрый обмен мнениями.

– Земля сформировалась из пыли, газов и обломков, летавших вокруг Солнца. Частично она состоит из воды, хотя сначала, я думаю, это был раскаленный камень и вода находилась в виде пара.

Сцена вокруг них опять изменилась: возникли красные, расплавленные камни, окруженные клубами пара. Вся эта смесь медленно оседала вниз. Жара была удушающей.

– Смотрите, нам показывают то, что мы описываем! – воскликнула Вита. – Видите, такое невозможно сотворить за один день!

– Конечно, возможно! – возразила Джоли. – В тот день, когда воды были отделены от других вод.

– Какие воды от каких вод?

– Воды, которые находились под твердью небесной, от тех, что располагались над ней. Воды вселенной от вод Земли.

Пока Вита говорила, сцена вокруг снова изменилась: над ними возникло темное ночное небо, а внизу бурлили глубокие воды океана.

Жар исчез; стало холодно.

– За один короткий день? Скорее за миллиард лет! Ведь расплавленный камень не может остыть за одну ночь.

Джоли пожала плечами:

– Да, только этот день продолжался миллиард лет.

– А, так ты не имеешь в виду один из наших дней!

– Слово «день» имеет множество смыслов. Один День Творения означает один этап, который растянулся на столько времени, сколько Богу было необходимо, чтобы добиться задуманного.

– Тогда я не вижу существенной разницы между вашими точками зрения, – заметила Орлин. – Здесь нет никакого конфликта, только разные взгляды на одно и то же событие.

Она сделала правильный вывод. Глобус вспыхнул.

– Что ж, перейдем к третьему дню, – предложила Джоли. – Бог собрал все воды в одном месте, создал море и создал сушу.

Сцена вновь изменилась. Теперь из-под воды поднялись зазубренные темные скалы. С треском ломался камень, возникали горные хребты, бушевали сокрушительные бури, потоки воды обрушивались на горы, смывали их. Одновременно шел процесс формирования новых возвышенностей и плоскогорий.

– Ну, может быть, – сказала Вита. – Обычно вода стремится занять положение внизу, а то, что остается, высыхает и поднимается вверх. Я говорю – уйдет миллиард лет, а ты называешь этот период одним днем… Ладно. Пусть здесь зародится жизнь! Я считаю, что она возникла в океане – его называют первозданным супом или что-то в таком же роде. Через некоторое время первые живые существа выбрались на сушу, но сначала появились растения.

– Да, – согласилась Джоли. – Бог создал траву, растения, фруктовые деревья с разными плодами.

И пока она говорила, земля покрылась зеленым ковром, на ней выросли цветы и деревья с множеством самых разнообразных плодов.

– А третий день тоже будет продолжаться миллиард лет? – поинтересовалась Вита, в голосе которой явственно слышалась ирония.

– Да.

Девушка с улыбкой встряхнула головой:

– Тогда я согласна.

– Я тоже, – добавила Орлин.

Глобус вспыхнул.

– И на четвертый день, – проговорила Джоли, – Бог создал два великих светила: одно, чтобы управлять днем, а другое, меньшее, для ночи.

Появились Солнце и Луна; сквозь дымку, которая еще совсем недавно их скрывала, проник яркий свет.

– Эй, подождите! – вскричала Вита. – Прошло три дня, прежде чем появилось Солнце. Так? Но цветы и деревья выросли раньше…

– Свет был, – ответила Джоли. – Не солнечный. Потом Бог решил иначе.

– Или стабилизировалась орбита Земли. Ты ведь знаешь, что Земля вращается вокруг Солнца, а не иначе?

Джоли улыбнулась:

– Полагаю, что если встать на Солнце и посмотреть на Землю, то возникнет именно такое ощущение. Но мы стоим на Земле и смотрим на Солнце

– любой заметит, что Солнце вращается вокруг Земли.

– Да, здесь можно говорить о прецеденте, – с улыбкой вмешался Рок. – Технически все тела в пространстве вращаются по орбите относительно друг друга.

– Весь вопрос в точке зрения, – заметила Орлин. – Я все еще не вижу никакого конфликта.

Глобус вспыхнул.

– На пятый день, – сказала Джоли, – Бог сотворил огромных китов и рыб в море, и всякую летающую тварь.

Вокруг появились самые разнообразные существа, океан наполнился рыбой, в небе носились птицы.

– И этот день тоже продолжался миллиард лет? – ехидно спросила Вита. – Если дать достаточно времени, эволюция поможет им всем развиться, у меня нет возражений.

– Дни могут быть сколь угодно долгими – если ты того пожелаешь, – ответила Джоли. – Богу понадобилось ровно столько времени, сколько у него ушло; не имеет значения, сколько именно.

– Тогда у нас, как и прежде, нет никакого конфликта, – резюмировала Орлин, и глобус в очередной раз вспыхнул.

– На шестой день Бог сотворил существа, которыми населил Землю, – заявила Джоли, и в тот же миг они увидели всевозможных животных.

– О нет! – возразила Вита. – А где же динозавры?

Немедленно появились огромные неуклюжие рептилии.

– Ты имеешь в виду кости, которые Бог поместил в землю, чтобы позабавить ученых?

– Да, именно кости динозавров! Сначала на Земле возникли насекомые, потом амфибии, за ними рептилии, птицы и млекопитающие. А ты утверждаешь, что сначала появились рыбы и птицы. Но киты не рыбы, они млекопитающие и не могли существовать до появления других млекопитающих. Даже если каждый из твоих четырех дней продолжался миллиард лет, нельзя вот так просто поменять порядок рождения всего живого!

– Но динозавров не существовало, – запротестовала Джоли. – Жизнь всегда была такой, как сейчас, Землю населяли те же самые животные. Бог создал всех сразу, а потом сотворил человека по своему образу и подобию, чтобы быть над ними господином, и с тех пор до нынешнего времени прошло шесть тысяч лет.

– А как насчет окаменелостей? Они показывают, что нынешние животные произошли от тех, которые были до них.

– Ты хочешь сказать, что существует неразрывная цепочка от динозавров до современных животных?

– Ну, не совсем. Динозавры вымерли. После них стали развиваться мелкие млекопитающие, и мы нашли их кости, что подтверждает эту точку зрения.

– Костей у тебя может быть сколько угодно – они находятся в земле только потому, что того пожелал Бог. Не думаю, что можно говорить о непрерывной цепи превращений. Например, как обстоит дело с человеком?

– Ну, не так хорошо, уж я не знаю почему. Однако…

– Потому что твое предположение о том, что человек произошел от животных, не более чем фантазия, – входя в раж, отрезала Джоли. – Глупые люди видят кости и думают, будто они доказывают теорию эволюции, а умные знают, что видят всего лишь кости, которые оказались в почве примерно тогда же, когда на Земле появился человек. Если бы дела обстояли иначе, ученые уже давно нашли бы непрерывную цепочку – увы, до этого еще ох как далеко!

Вита изумилась:

– Здорово! Да ты и правда веришь в то, что говоришь!.. Твои слова ничего не доказывают. Я видела, как один человек уронил пригоршню мелочи. Ему пришлось сначала отнести покупки в дом, а потом вернуться, чтобы собрать монетки, но удалось найти только несколько центов. Знаешь почему? Потому что часть укатилась в канаву, другие застряли в щелях между камнями, некоторые потерялись в траве, мимо проходили люди, поднимали деньги и шли дальше по своим делам. В результате, если судить по тому, что он нашел, у него было всего два цента – а на самом деле он растерял больше доллара. Возьмем кости: некоторые вытащили из земли и погрызли хищники, другие смыло в море или раздавило между камнями, или они просто исчезли за миллионы прошедших лет. Ученым удалось обнаружить только малую часть – вот почему цепочка оказалась неполной. Я не считаю, что дело в том, будто Бог решил развлечься. Он не станет подбрасывать ложные улики лишь для того, чтобы сбить людей с толку. Бог вообще не имеет к этому никакого отношения; все произошло само собой. Мы нашли достаточно, чтобы увидеть пройденный путь. Окаменелости доказывают истинность моей точки зрения.

– Но Бог мог спрятать кости, – не сдавалась Джоли. – Сами кости не скажут людям, как именно они попали в землю. У тебя есть своя теория, у меня – своя. Можно выбрать между ними?

Орлин покачала головой:

– Должна признаться, у меня появились сомнения, но я не в силах их разрешить. Могло случиться и так, и так.

Кристалл вспыхнул.

– Теперь мы заметно ближе к дому, – заметил Рок, вглядываясь в глобус.

И в самом деле, их окружали современные леса из лиственных и хвойных деревьев. В нескольких сотнях футов бродил олень, с ветвей доносилось пение птиц.

– Однако мы еще не закончили, – продолжала Джоли. – Ты так небрежно назвала суп, из которого появилась вся жизнь, словно нет ничего проще. Но даже самые примитивные формы жизни бесконечно сложны! В одной-единственной живой клетке несчетное множество молекул, там идут чрезвычайно запутанные процессы, нужно произвести многочисленные тесты, чтобы определить код ДНК! Вероятность того, что настолько хитроумные системы могли возникнуть случайно, практически равна нулю. Даже твои ученые скажут, что потребуется время от самого рождения Вселенной до ее конца, чтобы произошло столь маловероятное событие. Без вмешательства извне тут не обошлось. Божественного вмешательства.

– Вовсе нет, – возразила Вита. – Во Вселенной миллионы планет, похожих на нашу, и в каждой свой суп, поэтому вероятность появления жизни хотя бы на одной из них весьма значительна. Однако эволюционная теория вовсе не утверждает, будто живая клетка сразу рождается на свет из такого супа. Клетка проходит множество промежуточных стадий. Возможно, сначала по чистой случайности соединяются две молекулы и оказываются более жизнеспособными. Затем через миллион лет в них врезается третья – и остается, поскольку полученная система тоже характеризуется повышенной жизнестойкостью. В этом и заключается естественный отбор. Все молекулы постоянно перемешиваются, сталкиваются друг с другом, образуют новые комбинации, часть из которых становятся более удобными. Их сводит вместе случайность, но когда они начинают составлять единое целое – это уже целесообразность. Так, постепенно, в супе возникают протеины. Когда появляется новая жизнь, это всего лишь маленький шаг вперед – но прогресс налицо, он не топчется на месте, движение продолжается. Мутация…

– Мутации ни к чему хорошему не приводят! – запротестовала Джоли.

– И прерываются. Если хотя бы одна из тысяч мутаций оказывается удачной, организм живет. Отбор продолжается, потому что выживают лишь самые сильные. А если срабатывает несколько вариантов, рождаются новые виды; в конце концов появились растения и животные, включая и людей. Мутация и естественный отбор маленькими шажками за огромные промежутки времени – вот объяснение всему. И для этого совсем не нужен Бог!

Орлин покачала головой:

– Все могло произойти и так, и так. Нас мог создать Господь или эволюция, или Бог использовал эволюцию в качестве своего инструмента.

Глобус вспыхнул. Казалось, до дома совсем рукой подать.

– И все же мы еще не закончили, – не унималась Джоли. – Даже если эволюция реальна, во вселенной должен был быть порядок. Ты утверждаешь, что все началось после одного большого взрыва. Но как мог взрыв привести к систематической организации галактик, звезд и планет? Взрыв в состоянии генерировать только хаос – лишь Богу под силу внести порядок в возникшую путаницу.

– Не так, – возразила Вита. – На одном из уроков математики мы изучали компьютерные проекты. Можно было начать с какой угодно фигуры, а потом произвольным образом ее изменять – в конце концов, удавалось получить практически любую картину. Эффект накапливается. Иногда требуется сто шагов или даже больше, но рано или поздно ты добиваешься желаемого результата. Я начала с буквы V, а закончила летучей мышью, выбирая то, что мне нужно из различных вариантов, которые предлагал компьютер.

– Во вселенной некому выбирать варианты! – заявила Джоли. – Кроме Бога!

Вита нахмурилась:

– Ты хочешь сказать, что я привожу доводы, подтверждающие твою правоту? Нет, я всего лишь пыталась доказать, что даже из случайных изменений можно создать некий порядок, если кто-то занимается отбором – и совсем не обязательно человек. В случае с нашей Вселенной эту роль выполняла гравитация. Когда два кусочка материи соединились, они начали притягивать другие, совсем понемногу, и со временем образовался шар. Прошли тысячелетия, возникшие звезды стали слишком большими, коллапсировали внутрь, и на их месте появились черные дыры, которые принялись засасывать в себя все подряд… В результате сформировались галактики. Мы всего лишь организованная материя, которую еще не засосало в такую дыру. Я не вижу в том никакого Божественного Провидения, мы часть процесса. Жизнь не представляет собой ничего особенного – слизь на поверхности планеты. И ничего тут не сделаешь!

– Какой ужасный взгляд! – запротестовала Джоли.

– Ну зато он объясняет, почему человечество такое отвратительное! – сказала Вита. – Вы только посмотрите, как мы управляем миром, на бесконечные преступления и грехи, когда каждый заботится только о том, чтобы нахватать побольше денег! Ты считаешь, что именно этого хочет от нас Бог? Тогда Бог – самый настоящий извращенец!

– Нет, Бог нас испытывает. Но я согласна с тобой, получается у него не очень хорошо; в любой момент Он может все остановить и потребовать, чтобы люди расплатились по счету.

– Разве для этого нам так уж необходим Бог? Очень скоро начнется третья мировая война и сотрет нас с лица Земли. Мы крепко хлопнем напоследок дверью, тут уж не приходится сомневаться!

– Может быть, такова воля Бога, – промолвила Джоли.

Однако она немного смутилась.

– Достаточно ли мы обсуждали проблему, чтобы ты могла прийти к окончательному выводу? – спросил Рок у Орлин.

– Нет, я так и не пришла ни к какому выводу, – ответила Орлин. – Джоли и Вита согласились на том, что близится конец света.

И снова глобус вспыхнул. Но они все еще не вернулись домой.

– Очевидно, мы что-то упустили, – сказал Рок. – Нам удалось свести обе теории воедино, однако Нокс хочет чего-то большего. И если мы не найдем ответа…

– Инкарнации! – воскликнула Вита. – Как они связаны с нашими теориями?

Глобус вспыхнул, и сцена вокруг них изменилась. Они снова оказались на Земле, где еще не зародилась жизнь.

Глобус сиял и расширялся, поднимаясь вверх, повернулся, и одна его половина посветлела, а другая стала темной. Появилась вода, а потом и суша.

– Это мир! – сказала Вита. – Море, суша, день и ночь! Такие, какими мы только что их себе представили!

Свет стал интенсивнее, мерцал на поверхности, открывал глубины. Океан сиял.

– Жизнь! – вскричала Вита. – Она пришла изнутри самой планеты!

Однако мерцание не прекращалось. Частично оно сосредоточилось на темной стороне, частично на светлой. Темная сторона оставалась неизменной, а светлая разделилась сначала на два, а затем на семь ядер с фиксированными центрами. Они замерли в неподвижности.

– Я не поняла, – призналась Вита, когда картина перестала перестраиваться. – В чем тут смысл?

– Боюсь, мы здесь именно для того, чтобы ответить на этот вопрос, – ответил Рок. – Нокс хочет нам что-то сказать. Нужно понять что.

– Свет и тьма, свет дробится на части, – заговорила Орлин. – В то самое время, когда на Земле возникла жизнь. Семь больших частей, как семь… – Она замолчала, пришло понимание. Сфера увеличилась еще больше.

– Инкарнации! – закричала Вита. – Семь главных инкарнаций – и все на дневной стороне! А на ночной…

– Только воплощение Ночи, – закончила за нее Джоли. – Она никогда не разбивалась на фрагменты. И все еще управляет тьмой.

– Значит, все они возникли одновременно, в том числе и меньшие инкарнации, – сказала Орлин. – В тот момент, когда жизнь пришла в мир.

– Нет! – возбужденно возразила Вита. – У мира всегда был дух! Как гамадриада, дух дерева, только здесь мы имеем дело с большим исходным духом целой планеты! Жизнь появилась, когда дух мира поселился на Земле, а инкарнации – лишь иное его выражение!

– Дабы наблюдать и направлять, дабы он двигался в нужном направлении, – согласилась Джоли. – Как ты сказала: словно нимфа на дереве… Инкарнации существуют с ним – и в то же время отдельно от него. Они защищают мир, а если он умрет, их постигнет та же участь.

– Днем происходит много разных событий, животные и люди проявляют активность, поэтому и потребовалась уйма инкарнаций, чтобы с ними справиться, – кивнула Вита. – Ночью же, когда почти все спят, гораздо спокойнее, поэтому Нокс осталась одна.

– Она не является частью дня и не имеет права высказывать свое мнение, но Нокс продолжает тревожиться о судьбах мира, – сказала Орлин.

Движение возобновилось. Неподалеку возникли сияющие инкарнации, однако очертания их фигур оставались неясными. Впрочем, у каждого воплощения имелись характерные признаки: одно было совсем белым, другое напоминало красное пламя, третье казалось вывернутым наизнанку – Хронос…

– Они не похожи на людей, – заметила Вита.

– Людей тогда еще не существовало, – ответил Рок. – Наверное, в ту пору роль инкарнаций исполняли другие существа.

– Но до людей не было никаких разумных существ! – запротестовала Джоли.

– Ошибаешься, – возразил Рок. – Мы установили, что день по Библии мог продолжаться сколь угодно долго, а человек создан в самом конце. Ты же была согласна.

Она с некоторым удивлением кивнула:

– Значит, инкарнации существовали с самого начала, и постепенно их роль стали исполнять люди… кроме инкарнации Ночи.

– Возможно, Нокс и не является человеком, но она может выбрать себе любое обличье, – вмешалась Орлин. – Теперь мы понимаем, какова структура нашего существования: определяет все магия или наука, сотворение мира или эволюция – бессмертные инкарнации остаются с нами. Человеческие существа на какое-то время занимают должности инкарнаций, но они не более чем президенты компаний – делают только то, что должны делать. Настоящая власть им не принадлежит. Инкарнации бессмертны, хотя их функции выполняют смертные.

– Зачем же Нокс нам все это показала? – спросила Вита. – Почему она заинтересовалась нами? Мы ведь никто даже среди смертных.

– По-моему, она нам отвечает, – заметила Джоли.

И действительно, пока они спорили, сцена снова изменилась. Вокруг появились современные здания, машины, ковры и летающие тарелки. А потом, неожиданно, все исчезло в ослепительной вспышке.

Они заморгали, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Но когда к ним вернулась способность видеть, выяснилось, что Земля покрылась оплавленным камнем, над которым поднималось чудовищное облако.

– Все вернулось к началу? – спросила Джоли. – Не осталось никакой жизни?

– Третья мировая война! – воскликнула Вита. – Она приближается, она совсем рядом!

– А разве инкарнации не в силах ее остановить? – в ужасе спросила Орлин.

– Как знать – им, несомненно, потребуется помощь, – ответил Рок.

После новой вспышки они оказались внутри здания. Три женщины превратились в одну – и поняли, что находятся в постели с…

– Вита, бери контроль над телом, – сказала Орлин.

– Что? – Но девушка уже пришла в себя и последовала совету Орлин.

Они вернулись в то самое место, с которого все началось, – в дом Луны, в комнату для гостей, в самом разгаре любовного акта. Будто не прошло и секунды с того момента, как вмешалась Нокс.

Когда Луна вернулась, ее гостья была непривычно серьезной и задумчивой.

– Что-нибудь случилось? – спросила она, сразу почувствовав изменение настроения.

– Не знаю, – ответила Орлин. – Впрочем, ты права. Правда ли, что приближается конец света?

Луна ничего сразу не ответила, только молча присела на стул.

– Что произошло?

– В двух словах не расскажешь. Нас посетила Нокс, показав видение, которое очень многое объяснило, – и мы предположили, что близится третья мировая война.

Луна кивнула:

– Теперь вы понимаете, почему мои исследования носят такой срочный характер. Мы пытаемся предотвратить надвигающуюся катастрофу. Даже Сатана не хочет такой развязки, но напряжение продолжает расти. Если мы не найдем выхода, война начнется через пять лет. Однако нам известно, что такой поворот не является неизбежным – если мы сделаем то, что необходимо.

– И что же? – с благоговением спросила Орлин.

– Пока я не имею права ответить на твой вопрос.

Джоли почувствовала какое-то смутное воспоминание, но не сумела его ухватить. Кажется, она раньше что-то слышала об исследованиях Луны…

– Как же помочь, если мы ничего не знаем?

– Помочь вы в состоянии, хотя деталей знать не должны. Это жизненно важно. Я предлагаю вам продолжить свою миссию, а потом мы обязательно встретимся.

– Разве я могу заниматься проблемами одного ребенка, когда мир стоит на грани гибели? – спросила Орлин.

– Нокс послала тебя на поиски, и Нокс же показала тебе, какое будущее ждет наш мир, – ответила Луна. – Я подозреваю, что воплощение Ночи заинтересована в конце света не более чем мы с вами. Твоя миссия, вероятно, имеет к происходящему какое-то отношение. Заверши ее – тогда многое прояснится.

Орлин смотрела на хозяйку дома со смешанными чувствами. Однако ничего лучшего, чем предлагала Луна, придумать не сумела.

10. ВОЙНА

Воспользовавшись Адлифтом, они вернулись в Чистилище, зная, что один проведенный здесь день и одна ночь стоят им земного года. Оставаться тут больше двух дней нельзя; они не хотели рисковать и задерживаться дольше, потому что примерно в это время в царстве смертных и должно было произойти чрезвычайно важное – хотя они и не знали какое – событие. Если Луна потерпит поражение, через три года разразится третья мировая война.

По дороге они обсудили то, что им показала Нокс. Зачем она это сделала? Почему не встретилась напрямую с какой-нибудь из инкарнаций или с самим Богом? Ни одна из них троих не казалась достойной ее пристального внимания в любом, самом незначительном вопросе, не говоря уже о третьей мировой войне!

– Вообще-то в том видении мы были не одни, – заметила Вита. – Я думала, Рок попал туда по чистой случайности, потому что он… ну, близок нам. – Джоли, которой принадлежало тело, рассмеялась тому, как завуалированно она это сказала. – Может быть, Нокс затеяла все ради него, – продолжала Вита.

– Потому что он судья, – проговорила Орлин. – Или…

– Потому что его рассматривают в качестве одного из кандидатов на роль инкарнации! – предположила Джоли. И снова какая-то неясная мысль промелькнула в глубине ее сознания.

– Возможно, это очень важная инкарнация! – взволнованно закончила Вита.

Звучало вполне разумно.

– Интересно, о какой же именно инкарнации идет речь? Та, что имеет отношение к войне?

– А мы как раз собираемся навестить Марса! – напомнила Орлин.

Итак, если Рока прочат на место Марса, видение должно было заставить его немедленно заняться предотвращением третьей мировой войны. Нокс, очевидно, не могла напрямую влиять на события, происходящие днем, но выбрала доступный ей способ оказать на них косвенное воздействие.

– Мне кажется, нам нужно повнимательнее присмотреться к Марсу, – сказала в заключение Джоли.

Они остановились у ворот Цитадели Войны. Подъемный мост немедленно опустился, поднялась решетка. А в следующее мгновение их приветствовали две прекрасные женщины, одетые в легкие полупрозрачные одеяния, какие носили при королевских дворах в средние века: одна – в бледно-голубом, другая – в бледно-розовом.

Орлин, владевшая телом, смутилась. Она надела современную, ничем не примечательную уличную одежду: строгий костюм, туфли и шляпка. И неожиданно почувствовала себя старой девой, хотя тело, в котором она находилась, принадлежало пятнадцатилетней девочке.

– Здравствуйте, я…

– Ты, должно быть, Орлин, – сказала леди в голубом. – Я Лила, и, надеюсь, ты на меня не обидишься, если я немного поговорю с Джоли наедине.

– А я Лигея, – представилась дама в розовом. – Я с радостью составлю тебе компанию, пока Лила и Джоли разговаривают. Мужа сейчас нет, но он вот-вот должен вернуться.

Орлин не знала, что ей делать.

– Один на один? Джоли могла бы забрать тело…

– Пожалуй, мне стоит с ней поговорить, – попыталась успокоить ее Джоли.

– Не волнуйся, этим женщинам ты можешь доверять. Я знаю обеих. И скоро вернусь.

Она покинула тело Виты и приняла свое собственное обличье призрака.

– Заходи, пожалуйста, Орлин, – пригласила ее Лигея. – Я и сама умерла неожиданно и не так давно и еще не забыла своих ощущений. Мне так повезло, что меня спас Марс – воплощение Войны! – Она взяла Орлин за руку и ввела в Цитадель.

Джоли Осталась с Лилой.

– Куда, дьяволица? – спросила она. – Мы с тобой больше не враги.

– Мы никогда и не были врагами, – ответила Лила. – Я не имела никакого отношения к твоей преждевременной смерти, а соблазнение Пэрри было для меня всего лишь работой – пока я его не полюбила. И тогда, с твоей помощью, я сделала все, чтобы его спасти. Но еще до того как ты вернулась, он меня прогнал. Нам с тобой нечего делить – он твой, и, я думаю, всегда принадлежал тебе – до тех пор, пока не встретил нынешнюю Гею.

– Согласна. Тем не менее нам не следует здесь оставаться, если мы хотим поговорить.

– Идем в высокую башню, – предложила Лила. – Следуй за мной. – Она поднялась в воздух.

Джоли догнала ее, и женщины, приблизившись к самой высокой башне Цитадели, проникли внутрь ее сквозь стену. Здесь им точно никто не помешает и не услышит их разговора!

Они устроились в двух креслах, стоящих в крохотной комнатушке.

– Ты ему ничего не сказала, – начала Джоли.

– Зачем? Он не желает, чтобы на него оказывали ненужное давление, точно так же, как и Гея. Но теперь, когда ты привела сюда его дочь, придется открыть ему правду. Я вот только хотела с тобой посоветоваться, как лучше это сделать.

Джоли задумалась.

– Орлин многому научилась после своей смерти. Ее появление здесь чистая случайность. Однако я понимала, что нам придется открыть им, что их связывает. Она уже знает, какое отношение имеют к ней Луна и Лахесис, и не забывай, что при жизни Орлин была любовницей Хроноса. Я думаю, она сумеет справиться и с этой новостью; она стала намного сильнее после всего пережитого после смерти.

– Лигее все известно; я рассказала ей, когда увидела вас. Она будет молчать до нашего возвращения, но, естественно, ей страшно интересно, как поведет себя Орлин, узнав, что у ее отца есть жена и любовница, ни одна из которых не была ее матерью.

– Ну, не сомневаюсь, что к этой стороне ваших отношений она отнесется спокойно. За последнее время Орлин получила не один урок, касающийся человеческой природы. Однако тут есть вопрос, который может представлять для нас определенную трудность.

– Она пришла попросить об одолжении? Тот факт, что она его дочь, не окажет на Марса никакого влияния. У него железная воля, если речь идет о компромиссах. Уж я-то знаю; именно благодаря своей воле он сумел спасти меня от уничтожения!

– Я слышала твою историю. Орлин и в самом деле пришла, чтобы попросить об одолжении, но уверена, что Марс назначит цену, как и другие инкарнации. Нет, меня беспокоит то, что мы узнали по дороге сюда. Видишь ли, нас посетила Нокс. По ее мнению, приближаются третья мировая война и конец света.

– Насколько мне известно, данная информация считается секретной, – проговорила Лила. – Марс пытается предотвратить войну, но тщетно: едва гасит один пожар, как тут же возникает другой. Например, заняв место воплощения Войны, Марс убрал главного политического деятеля Вавилона, чтобы прекратить раздоры между Персией и Вавилоном. Однако передышка оказалась временной; возникли разные фракции, война разгорелась с новой силой и теперь грозит перерасти в более серьезный конфликт, который охватит огромные территории. Легкого решения просто не существует!

– Все это связано с беспокоящей меня проблемой. Понимаешь, я наблюдала за смертным, который может стать кандидатом на роль инкарнации. Мы подумали, что, возможно, речь идет о замене Марса. Тогда становится понятным вмешательство Нокс именно сейчас… и то, что она предупредила нас о грозящей миру опасности.

– Подожди-ка! – запротестовала Лила. – Миму еще не пора менять на кого-то другого! – Она была так взволнована, что ее голубое одеяние начало растворяться в воздухе.

– Миму?

– Извини, я забылась; его домашнее имя. Я хотела сказать Марс или Арес. Он хорошо справляется с обязанностями инкарнации; нет никаких оснований сомневаться в его эффективности. – Платье Лилы полностью исчезло, явив глазам Джоли великолепное соблазнительное тело, какое могло принадлежать лишь дьяволице.

– Ни малейших, – быстро согласилась с ней Джоли. – И не этого мы добиваемся! Просто нас страшно удивило, что Нокс решила вмешаться ровно в тот момент, когда мы собрались встретиться с воплощением Войны. Почему она сама не поговорила с Марсом?

Лила немного успокоилась, и платье снова скрыло ее фигуру.

– Я знакома с Нокс уже давно. Она никогда ничего не делает без причины, но, как правило, эти причины неясны смертным – как, впрочем, и бессмертным. Полагаю, если ей станет известно, что Марс будет заменен, а его преемник должен узнать нечто очень важное, она начнет действовать… Однако звучит как-то уж слишком подозрительно. Вряд ли Нокс не понимает, что о ее предупреждении обязательно станет известно нынешнему воплощению Войны.

– Может быть, это как раз и входит в ее планы?! – вскричала Джоли. – Предупредить его!

Лила кивнула:

– Не сомневаюсь, что он серьезно отнесется к предупреждению. Думаю, что даже твой супруг не хочет войны.

– Конечно! Сатана желает править миром или, по крайней мере, одержать верх, но война уничтожит все его надежды, как и ваши. Может быть, не стоит передавать предупреждение Марсу до тех пор, пока не решится вопрос с просьбой Орлин.

– Да. Давай сохраним их отношения в тайне – на время.

– Я скажу Орлин, – улыбнувшись, пообещала Джоли. – Мы все обсудили?

– Похоже на то. А я поговорю с Лигеей.

Женщины проплыли сквозь пол вниз, сосредоточившись на Орлин и Лигее, которые сидели в саду, возможно, самом прекрасном в Чистилище, – повсюду росли чудесные цветы и стояли великолепные статуи. Джоли проникла в тело Виты и немедленно передала подругам свое сообщение.

– Итак, мы решили, что пока не стоит сообщать воплощению Войны о наших подозрениях на предмет его замены. Орлин должна объяснить ему, зачем она пришла, и узнать его решение. Мы не хотим, чтобы на Марса оказывали влияние какие-то дополнительные факторы.

– Правильно, – тихо ответила Орлин. – В конце концов, речь идет всего лишь о предположении.

Леди Лигея подала чай.

– Нам редко выпадает удовольствие принимать в гостях смертного человека, – заметила она. – Я была призраком, когда Марс спас меня из Преисподней; потом я вселилась в живое тело, чтобы остаться с ним, вместо того чтобы отправиться на Небеса.

– Это тело мне тоже не принадлежит, – сказала Орлин. – Я нахожусь в нем лишь до тех пор, пока не закончу поиски моего ребенка.

– Так у тебя был ребенок? – с интересом воскликнула Лигея.

Женщины тут же приступили к обсуждению проблемы детей и странного вмешательства Нокс в судьбу малыша Орлин.

Их разговор прервал топот копыт.

– А вот и Мима, – сказала Лила. – Я помогу ему снять доспехи и приведу сюда.

– Мима?

– Мы его так зовем. Зачем дома соблюдать формальности? Больше того. Ли иногда начинает его щекотать, а он хохочет так громко, что я просыпаюсь.

– Ли… Лила? Дьяволица?

– Его любовница, – ответила Лигея. – Она может принимать любое обличье. Иногда Мима дразнит ее, заставляя стать как две капли воды похожей на меня. Тогда Ли означает Лигея.

– И ты не возражаешь?

– А почему я должна возражать? Он принадлежит мне всегда, стоит только пожелать… и я могу спокойно спать ночью, стоит мне только пожелать – благодаря ей. Ты же знаешь, как устроены мужчины; они всегда хотят больше, чем тебе удобно. И тогда становится скучно. Лила бесконечно терпелива, к тому же обладает исключительным опытом.

– Конечно, опытом из глубины веков, – признала ее правоту Орлин, на которую произвела сильное впечатление терпимость Лигеи. Впрочем, Лигея ведь не просто женщина, она принцесса; видимо, в этом и заключается разница.

На дорожке появился мужчина – совсем не крупный, небольшого роста, очень молодой, с самой обычной внешностью. Он был одет в удобный халат; очевидно, дьяволица помогла ему, как и обещала, снять доспехи.

Орлин немедленно заметила, что мужчину окружает сияние. Джоли уже привыкла видеть людей глазами Орлин, когда та брала контроль над телом. Однако сияние Марса было необычным – интенсивный свет пульсировал, раньше такого Джоли встречать не приходилось. Понятно: дело в том, что Марс отец Орлин; если бы она не знала этого раньше, то непременно догадалась бы сейчас. Другие инкарнации не имели такого ореола.

Лигея поднялась, подошла к мужу и наградила мимолетным, но таким властным и уверенным поцелуем, что он показался всем очень даже к месту. И в самом деле, возникало ощущение, будто они вместе всего несколько недель, а не целых десять лет, так явно и откровенно Марс был ею увлечен. Однако при этом не вызывало сомнений, что именно он здесь господин.

– Это призрак в теле смертной, Орлин. – Лигея повернулась, оставаясь в его объятиях, и указала на Орлин. – А это воплощение Войны. – Она снова посмотрела на Марса. – Девушка пришла к тебе с просьбой.

Орлин робко приблизилась к Марсу. Он протянул руку, и она взяла ее.

Сияние усилилось, стало таким ярким, что на него было невозможно смотреть. Марс не сводил глаз с Орлин, а она – с него. Затем они обнялись.

– Дитя мое, я не узнал тебя в чужом теле! – вскричал он, прижимая ее к груди.

– Отец, я не хотела, чтобы ты знал… – начала Орлин.

Вот вам и секреты! Джоли догадалась, что способность инкарнации проникать в тело смертного в виде призрака и талант Орлин интерпретировать ауру соединились в тот момент, когда их руки соприкоснулись, и они все поняли, хотя ни разу не встречались.

– Мне никто не сказал, что ты умерла.

– Я забыла о том, что ты стал инкарнацией! Я забыла… – Тут Орлин замолчала. – Ой… они не должны тебя заменять!

Марс мгновенно понял, что она имела в виду.

– Мое время еще не пришло! – сказал он. – Ты ошиблась.

– А теперь у тебя есть жена и любовница, и ни одна из них не является моей матерью!

– Я буду всегда любить твою мать и тебя. Но мы с ней больше не предназначены друг для друга.

Он положил ей руки на плечи и притянул к себе.

– Это отдельная история, дочь моя. Не мы приняли такое решение. Я любил твою мать, однако должен был жениться на принцессе из другого королевства, а к тому времени когда я узнал о твоем существовании, слишком много всего произошло и я уже был инкарнацией. Я посчитал, что будет лучше предоставить ей жить и дальше так, как она жила. А потом Иона стала инкарнацией, и я за нее порадовался. Мне кажется, мы прекрасно понимаем друг друга.

– Разве я смогу попросить у тебя об одолжении теперь, когда мы знаем, кем ты мне являешься?

– Ах да, ребенок… мой внук. – Марс задумался. – Я не могу никому делать скидок. Тебе придется понять природу того, о чем ты просишь. Семя войны… Я покажу тебе, какие фрукты произрастают из этих семян.

– Сейчас? – удивленно спросила Орлин.

– Да, так будет лучше; ты же не хочешь провести здесь больше времени, чем необходимо, если, конечно, не намерена оставить тело смертной. – За короткий разговор с Орлин Марс сумел все про них узнать.

– Сейчас, – согласилась она.

Он взял ее за руку.

– А как же мы? – спросила Лигея.

– Пусть дьяволица примет мой облик и позаботится о тебе, – ответил он.

Обе женщины в притворной ярости схватили со стульев подушки и швырнули в Миму. Однако Меч Войны уже появился в руке Марса, и они с Орлин, скользнув сквозь стену Цитадели, покинули Чистилище и опустились в царство смертных.

– Куда мы направляемся? – спросила Орлин, в очередной раз поразившись легкости и скорости, с какой инкарнации передвигаются в пространстве. Танатосу служил бледный конь Морт, у Хроноса были Песочные Часы, Судьба прибегала к помощи нитей, а теперь Меч Войны выполнял одну из своих позитивных функций.

– На персидско-вавилонский фронт, – ответил Марс. – Когда я только стал инкарнацией, я разрешил разногласия с Судьбой, убрав правителя Вавилона, и между воюющими сторонами установился мир. Однако затишье оказалось временным – тут и там завязывались стычки из-за глубоких этнических противоречий и оставшихся после войны неоплаченных долгов. Если бы какая-нибудь из сторон одержала победу, другая оказалась бы полностью уничтоженной, и проблема была бы решена. Желая остановить кровопролитие, мы не стали ничего делать по поводу этих конфликтов, но они разгораются все сильнее и сильнее. Сегодня обе империи номинально заключили мир друг с другом, но постоянно возникают столкновения, а интересы соседних стран и их участие в военных действиях постоянно растет, так что вполне возможно серьезное противостояние нескольких государств. Мы, инкарнации, пришли к выводу, что необходимо предпринять решительные шаги, дабы предотвратить начало третьей мировой войны.

– Но разве ты, воплощение Войны, не в состоянии…

– Я делаю все, что в моих силах, и мне удалось выиграть время, но, учитывая халатное отношение одной из инкарнаций к своим обязанностям, я терплю одно поражение за другим. С моей точки зрения, до конца осталось лет пять, может быть, шесть – не больше. Вот почему действовать надо незамедлительно.

– Заменить… заменить инкарнацию? Если не тебя, тогда какую же?

– Я и так сказал слишком много, – проворчал Марс. – Мы прибыли на линию фронта.

Глазам Орлин предстала пустыня. Поля опалило пламя, урожай практически погиб, а почти все дома превратились в руины. Когда они остановились рядом с лачугой, построенной из кусков досок, кирпича, картонных коробок и обрывков брезента, Орлин заметила на горизонте облако дыма. Она знала – спрашивать, что горит, не нужно.

– Я войду в мужчину, – сказал Марс. – А ты – в женщину. Ты будешь понимать язык, и ее имя прозвучит для тебя как твое. Мы останемся в их телах до тех пор, пока инцидент не будет исчерпан – недолго. И тогда ты поймешь, с чем мы здесь столкнулись.

– Но…

– Все скоро прояснится. – Марс подошел к лачуге и проник внутрь сквозь стену.

Орлин последовала за ним. Очевидно, он сделал так, что его возможности на время перешли к ней. Она была призраком, вселившимся в живого человека, и теперь должна-была проникнуть в другое тело, не покидая первого.

Оказавшись внутри, Марс повернулся к ней:

– Помни, тебе никто не может причинить боли, хотя ты и почувствуешь все, что будет чувствовать эта женщина. А теперь войди в нее. – Он показал на пожилую женщину, которая что-то готовила в горшке на едва тлеющем огне.

– Здорово, я снова стану призраком! – обрадовалась Вита.

Орлин проникла в женщину. Казалось, физическое тело Виты лишилось своей субстанции, действительно перешло в разряд призраков.

На мгновение возникла неразбериха, пока они сливались с чужим телом и сознанием. Затем все снова встало на свои места. Женщина готовила кусочек мяса, который ей удалось найти во время последней вылазки, – часть животного, разорванного взрывом бомбы. Она надеялась, что, если варить достаточно долго, его можно будет есть. В конце концов, ничего другого нет.

Орлин огляделась по сторонам. Лачуга оказалась на удивление удобной – учитывая материалы, из которых ее построили: щели надежно заделаны бумагой, куски пенопласта служили подушками для самодельных стульев. Впрочем, ни книг, ни электричества тут не было – самый настоящий крестьянский дом.

– Орлин.

Она подскочила на месте от удивления. Кто позвал ее по имени? И тут вспомнились слова Марса – она будет слышать имя женщины, как свое собственное.

Орлин оглянулась и увидела старика, лежавшего на кусках пенопласта. Именно в него-то и вселился Марс.

– Что такое, отец? – спросила она; точнее, спросила женщина, в теле которой она находилась. Язык показался ей родным, хотя Орлин и понимала, что это не так.

– Наружу.

Так. Она сообразила, прочитав мысли женщины, что ему понадобилось выйти на улицу, чтобы справить нужду; сам старик подняться не мог. Женщина положила ложку, которой мешала еду, и подошла к старику. Чуть наклонилась, чтобы он ухватился за ее плечо, и помогла ему подняться. У него были совсем слабые ноги, да и все тело пугало своей худобой; старик явно страдал от недоедания.

Нет, не только. Ей удалось выяснить, что он стал жертвой газовой атаки. По чистой случайности оказался довольно далеко от эпицентра, и ему удалось убежать, в то время как остальные падали и умирали. Он выжил, но его легкие пострадали, а тело совсем ослабло. И вот он цепляется за жизнь, хотя постепенно проигрывает сражение.

Она тащила его за собой наружу, в сторону канавы, куда сбрасывали всевозможные отходы. Там установили коробку, которая обеспечивала им некоторое удобство, да и скрывала от посторонних глаз – хотя и не очень эффективно. Но все равно так лучше, чем ничего. Женщина оставила старика, а сама вернулась к стряпне. Так она показывала, что по-прежнему уважает отца: давала ему возможность побыть в одиночестве. Какое унижение он испытывал, оказавшись в плачевном положении! У когда-то крепкого хозяина своего поля теперь вообще не осталось никаких собственных тайн – даже такой мелочи, как физиологические потребности.

Женщина подумала о горе, которое причинила им бесконечная война. Когда-то и она была гордой красавицей, имела четырех сыновей, двоих дочерей и мужа, предпринявшего хадж. А потом началась война – и так и не заканчивается, год за годом отнимает у них все больше и больше. Сначала налоги лишили накоплений – пусть и не очень значительных. Затем мужа призвали на войну с неверными, она осталась с детьми и отцом убирать урожай. Им удавалось справляться – до тех пор, пока на деревню не напал враг. Они успели забаррикадировать дом и спрятать детей, но солдаты ворвались и изнасиловали ее. После чего избили отца, разгромили дом и нашли детей. Забрали мальчиков, а девочек изнасиловали, хотя обеим еще не исполнилось и десяти. В первый раз в жизни женщина порадовалась, что рядом нет мужа, потому что его, вне всякого сомнения, стали бы пытать, а потом убили бы.

– Орлин!

Отец готов вернуться в дом… Она снова положила ложку и вышла наружу. Помогла ему добраться до подстилки. Старик лег, тяжело дыша. Ей не нравилась мысль, которая тем не менее постоянно приходила: сколько еще он протянет? Он попал под газовую атаку, когда ушел на поиски пропитания, и сначала не понял, что случилось. Считал, что на него снизошло благословение, потому что ему удалось избежать смерти, однако кашель не прекращался, и все чаще и чаще на губах старика стала появляться кровь. Силы постепенно покидали его, и вскоре он уже не мог самостоятельно стоять. Женщина проклинала себя за мысли о том, что ему, да и ей самой, будет лучше, если он умрет.

Она пошевелилась и задумалась о своей жизни, естественно, не догадываясь, что события последних лет всплыли в памяти благодаря усилиям призраков. Ее отцу, ей самой и двоим дочерям удалось выжить, они рыскали по выжженным полям в поисках обгоревших зерен. Однажды прилетели самолеты и разбомбили деревню. От их дома ничего не осталось, старшая дочь погибла, а младшая пострадала, когда рушились стены. Тогда они построили на окраине деревни лачугу из всякого мусора и держались из последних сил, дожидаясь возвращения ее мужа.

Неожиданно женщина услышала странный звук и, оглянувшись, увидела, что отец скатился с тюфяка. Она в очередной раз положила ложку и подошла к нему, хотя почти ничего не могла сделать, чтобы облегчить страдания несчастного. Он задыхался, на губах появилась кровавая пена. Она попыталась посадить его, чтобы он мог сделать вдох, но его тело неожиданно напряглось.

Она не сразу поняла, что он умер. Сначала она подумала, что надо бы что-нибудь сделать, попробовать вернуть его к жизни: постучать по спине или подышать в рот… но так и осталась неподвижно стоять возле тела. Зачем? Ему сейчас гораздо лучше. Его страданиям в этом мире пришел конец.

И тут донесся еще один звук, на сей раз снаружи: неуверенные шаги. Наверное, вернулась дочь, уходившая на поиски еды. Или она слишком устала и решила немного отдохнуть дома. Будет ли она потрясена, услышав о смерти деда? Скорее всего нет; они знали, что ему осталось немного. Теперь все их чувства были притуплены, они почти перестали чувствовать боль.

На пороге появилась девочка. Половина ее лица была изуродована шрамами, волос не осталось. Она хромала, но не сильно; ей удалось поправиться после страшного ранения.

– Мама, солдаты идут!

Знакомый страх сжал сердце. Приход солдат – дурная весть, на какой бы стороне они ни сражались; постоянные налоговые поборы означали не меньшие лишения, чем открытый грабеж вражеских армий.

Женщина вышла из дома.

Солдаты оказались своими, в чистой форме. Она почувствовала облегчение: чистые солдаты обычно предпочитают не пачкать форму насилием. Затем ее охватила надежда: может быть, наконец муж вернется домой!

Она стояла на пороге и ждала. Ее дочь, естественно, спряталась; у нее уже имелся опыт общения с солдатами, и в новом она не нуждалась.

Их было трое: офицер и два солдата.

– Орлин? – спросил офицер.

Она кивнула, стараясь держаться настороже – она ведь не знала, что им от нее нужно.

– С прискорбием должен сообщить, что ваш муж погиб. Он умер с честью…

Офицер продолжал что-то говорить, но она не понимала ни единого слова. Оказывается, чувства ее совсем не умерли; рухнула последняя надежда. Она жила только верой в то, что муж вернется, теперь ей больше не на что надеяться.

Девочка подошла к двери. Она слышала!

– Вот его медали, – сказал офицер.

– Мы не едим медалей! – крикнула Орлин.

Офицер молча протягивал ей медали.

Орлин посмотрела на дочь – изуродованная, хромая девочка, возможно, она выросла бы и превратилась в красавицу, теперь же в будущем ее не ждет ничего хорошего – если она вообще станет взрослой. Из целой семьи их теперь двое… и никакой надежды. Голые поля и бушующая вокруг непрекращающаяся война. Зачем жить?

Но дочь – у нее еще есть шансы.

– Камикадзе… Вам еще нужны добровольцы?

У офицера челюсть отвисла от изумления.

– Мы не просим у вас этого! – запротестовал он. – Ваша семья достаточно страдала!

– С условием, – безжалостно продолжала женщина. – Операция, которая приведет в порядок лицо дочери. И еще: я хочу, чтобы ее увезли подальше от линии фронта и заботились о ней, пока она не вырастет.

– Нет! – крикнула девочка, все поняв.

– Вам известно, что вы не сможете поехать с ней? Жизнь за жизнь, и правительство не просит…

– Разве здесь можно жить? Мы обе погибнем!

Офицер холодно кивнул:

– Вам придется подписать бумаги в штабе.

– Давайте не будем терять время!

– Но, мама! – вскричала девочка. – Я не смогу… без тебя.

– Здесь ты умрешь! – сказала Орлин. – Ты теряешь силы, я вижу. Тебя накормят и приведут в порядок твое лицо, ты будешь в безопасности. А что касается меня… мой отец умер, мой муж умер, сыновья пропали, мне больше незачем жить, я хочу отомстить тем, кто разрушил нашу семью.

Девочка была не по годам взрослая и знала, что мать права. Она больше не спорила.

Орлин подъехала на тележке со свежими овощами к воротам военной базы. Тут собралось несколько торговцев вроде нее, они продавали свои товары, таким образом зарабатывая себе на жизнь. Однако овощи служили прикрытием, под ними лежала бомба. Орлин надлежало доставить бомбу в штаб неприятеля и там взорвать. Она умрет – но дочери достанутся плоды ее жертвы.

Солдат у ворот скучал и был невнимателен. Очевидно, он провел ночь, пьянствуя или за игрой, а может быть, с какой-нибудь женщиной – запретные развлечения с точки зрения военных и гражданских законов – и мечтал только об одном: поскорее отправиться спать. Он лишь мельком взглянул На тележку, а сама женщина осталась для него незаметной: еще одна вдова среди тысяч других. Ей даже не пришлось показывать бумаги, хотя ее снабдили великолепными фальшивыми документами, и не нужно было ничего говорить – а она-то выучила несколько ключевых фраз на чужом языке!

Орлин без происшествий проехала в ворота.

Теперь нужно добраться до здания, где разместился штаб. Те, кто послал ее на задание, не знали, окажется ли там в такое время дня генерал; его режим отличался беспорядочностью – возможно, совершенно сознательно, – и никто не мог предугадать его перемещения. Однако существовала вероятность, что он будет на месте, и, уж конечно, в штабе наверняка полно других офицеров, так что бомба принесет немало пользы. Жаль, что ей не суждено узнать, до какой степени она добилась успеха. Орлин испытала бы истинное наслаждение, если бы удалось покончить с человеком, направившим против ее родной деревни самолеты, которые разрушили ее дом и убили старшую дочь. Впрочем, ею движет не желание отомстить; ею движет отчаяние. Надо сказать, правительство всегда гордилось тем, что выполняло свои обещания; когда бомба взорвется, ее младшая дочь поедет в больницу, где ей сделают операцию, а затем государство возьмет девочку под свою опеку в рамках программы устройства привилегированных сирот. Наступит день, и она станет красивой и здоровой. Орлин никому не сказала о том, что дочь изнасиловали, потому что понимала – этого делать не следует. Сохраняя свой секрет и твердо решив добиться успеха, девочка выживет.

Возле ворот собралось множество женщин-торговок. Орлин отъехала чуть в сторону, якобы в поисках места, где меньше конкуренция. На самом же деле она направлялась прямо к зданию штаба. У офицеров денег больше, они обязательно захотят купить хорошие овощи – а ее были самыми лучшими. По легенде. Она надеялась, что никто не подойдет к ней за покупкой, потому что товар кончится очень быстро и бомбу станет видно. Нельзя отказать покупателю, не вызвав подозрений, если только он не предложит слишком низкую цену.

К ней направлялся мальчик.

– Сюда, – торопливо позвал он, в его голосе звучал местный акцент. Ясное дело – офицеры послали его, вместо того чтобы прийти самим.

И тут она замерла на месте. Неужели?

Мальчишка широко раскрыл глаза.

– Мама!

Ее старший сын! Он попал в плен и теперь служит в здешнем военном лагере! По крайней мере, с ним все в порядке; выглядел он здоровее, чем она сама. Но если они поймут…

– Уходи! – прошептала Орлин. А затем, не в силах сдержаться, спросила:

– Твои братья… что с ними?

Он нахмурился:

– С одним все в порядке, второй умер. Про третьего я ничего не знаю, его забрали в другой лагерь и…

– Эй, парень, хватит точить лясы со старой клячей! – крикнул солдат, взглянув на них. – Отведи телегу в столовую, повар заплатит.

– Сейчас! – ответил он и, показав на дорогу к зданию, сказал: – Поговорим, пока идем. Как ты здесь оказалась, мама? Я думал, что больше никогда тебя не увижу!

– Я не могу идти в столовую! – запротестовала она. – Мне приказано взорвать здание, где находятся офицеры.

– Но тебя же убьют!

– Неважно. Я делаю это за тебя… и твоих сестер. Где офицерская…

– Что вы там копаетесь? – снова крикнул солдат. На этот раз он направился прямо к ним, намереваясь продемонстрировать, как следует себя вести.

– Вон там! – сказал ее сын, показав лишь одними глазами. – Только ты туда не сможешь попасть!

– Смогу! Отойди от меня! Они не должны узнать, что мы знакомы! – Орлин направилась к зданию штаба.

Ее сын колебался, смотрел на приближающегося офицера.

– Делай, как я сказала! – прошипела женщина и ускорила шаг.

Мальчик решил действовать.

– Та женщина! – громко крикнул он. – Мне кажется, она шпионка! Она плохо говорит!

– Что? – удивленно спросил солдат.

– Та женщина… какая-то она не такая! Остановите ее, прежде чем она сделает что-нибудь нехорошее!

– Ты спятил! – возмутился солдат.

Но, увидев, что Орлин побежала, таща за собой тележку, он решил последовать за ней, несмотря на то что не поверил слуге. Бросился бежать – и споткнулся, потому что мальчишка не успел вовремя убраться с дороги.

А Орлин получила дополнительные секунды. Она из последних сил мчалась к зданию штаба. Как только она до него доберется, уже не будет иметь значения, кто находится рядом. Чем больше, тем лучше, безжалостно подумала она.

Когда Орлин выбралась на холм, у подножия которого находилось здание штаба, солдат ее догнал. Она резко развернулась и вцепилась ногтями ему в лицо, он отпустил ее. И тогда женщина толкнула тележку вниз по склону. Докатится ли она до цели? Предполагалось, что бомба взорвется, если край тележки соприкоснется с твердой поверхностью, а если промчится мимо или скользнет по стене…

Нет, она не ошиблась! Тележка стремительно приближалась к зданию.

И тут на спину Орлин опустился кулак. Солдат принялся ее избивать. Она упала, скорчилась. Почувствовала сильный удар сапогом, боль охватила все ее существо. Солдат снова поднял ногу, на этот раз попал в лицо, сломал нос. Он собирается избить ее до смерти!

Мир взорвался. Она подумала, что умерла, – но это взлетела на воздух ее тележка и уничтожила здание!

Неожиданно со всех сторон набежали солдаты. Женщину грубо поставили на ноги.

– Убийца! – крикнул один и вытащил нож. Нанес удар.

Она думала, что уже не сможет испытать боль, но ошиблась. Она попробовала закричать, захлебнулась кровью.

– Покинь ее тело, – сказал Марс. – Все кончено.

Орлин выбралась наружу с отчаянным криком, только через минуту сообразив, что все произошло не с ней. Она увидела, как женщина, истекая кровью, упала на землю. Солдаты продолжали ее избивать, несмотря на то что она уже умерла. Неподалеку стоял ее сын, наблюдал, молчал; он ничего не мог сделать, не мог вмешаться, потому что тогда он бы тоже погиб. А так его, возможно, наградят или, по крайней мере, выразят благодарность, ведь он поднял тревогу, пусть и немного запоздалую.

– Господи, какой ужас! – вскричала Вита.

Джоли не стала спорить. Ей вспомнилась собственная смерть, многие века назад. Она уже успела забыть кошмар, который довелось пережить.

– Идиоты! – вскричал Марс. – Ее следовало оставить в живых. Тогда под пыткой она выдала бы им все, что знала.

– Они даже не понимают, что среди них остался ее сын, – пробормотала Орлин, которая никак не могла прийти в себя.

– Точно. Мне пришлось подтолкнуть его хорошенько, чтобы он выдал ее, в конце концов, у него неплохо получилось.

– Ты был с ним? – спросила она.

– Сначала с отцом, затем с офицером, а потом я вселился в мальчика, – признался Марс. – Теперь нам пора возвращаться. Нельзя заставлять дам ждать. – Он поднял свой огромный меч, и они с Орлин взмыли в небо.

– Ждать?

– Почти целый час. Они устроят мне настоящую взбучку. – Однако вид у него был совсем не озабоченный.

Орлин, потрясенная пережитыми событиями, ухватилась за второстепенную деталь.

– Как могло получиться, что я пробыла в теле несчастной женщины несколько дней, а вернусь в Чистилище через час?

– Прошло совсем немного времени. Тебе только так показалось. Около получаса в ее хижине и пятнадцать минут на военной базе. Я помог тебе переместиться вперед; не было никакой необходимости проделывать всю дорогу.

– Но мы не можем остаться в Чистилище на несколько дней! – воскликнула Орлин. – Мы опоздаем на… ну, если каждый день превращается в год…

Марс улыбнулся:

– У тебя был год смертной жизни на все твои развлечения. Мы воспользовались его частью. В Чистилище прошел всего час. Не бойся, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты не задержалась. Я и сам должен поспеть вовремя на важную встречу.

Они прибыли в Цитадель Войны. Лила и Лигея ждали их в саду.

– Привет! – крикнул Марс, опустившись на землю прямо перед женщинами.

Лила взглянула на Орлин:

– Теперь ты знаешь, что такое война?

Орлин разрыдалась.

Лигея тут же подбежала к ней и обняла.

– Война – гнусная вещь, – сказала она. – Но Марс поступил так с тобой не ради собственного удовольствия. Он хотел, чтобы ты поняла.

– Нет! Нет! – плакала Орлин. – Столько горя и смертей… какой в этом смысл?

– Никакого, – ответила Лила. – Человек – существо воинственное, он просто обожает драться. И не важно, по какому поводу. Конфликт, который ты видела, возник из-за того, что одна сторона обвинила другую в том, что она нарушила условия перемирия. Естественно, обе его нарушали.

– Справедливость должна торжествовать, – заявил Марс. – Так утверждают смертные. И пытаются победить несправедливость, совершая новые и новые преступления против добра, пока в конце концов все царство смертных не окажется охваченным войной и не наступит наш Рагнарек [11].

– Какая дикость! – возмутилась Орлин. – Почему все бездействуют? Я имею в виду инкарнации. Наверняка, если вы объединитесь…

– Нам трудно объединиться, – перебил Марс. – К примеру, у Сатаны совсем другие приоритеты.

– Сатана войну не одобряет! – вмешалась Джоли. – Он пользуется возникающей ситуацией для того, чтобы находить души, которые нуждаются в исправлении, но не получает никакого удовольствия от кровопролития!

– В таком случае почему не вмешается Бог? – спросила Вита.

– А почему Бог молчит? – вслух поинтересовалась Орлин.

Ее отец мрачно улыбнулся:

– Возможно, тебе следует задать Ему этот вопрос, когда ты с Ним встретишься.

Орлин удивилась, кивнула:

– Да, я должна Его повидать. Я у Него спрошу!

– Я дам тебе то, за чем ты ко мне пришла, – сказал Марс. Коснувшись ее в первый раз, он сумел узнать и это. – Семя войны. Когда получишь все, что необходимо, у прочих инкарнаций. Думаю, я поступил бы точно так же, если бы ко мне в подобной ситуации обратился кто-нибудь другой.

– Спасибо, – едва слышно проговорила Орлин.

Она прекрасно понимала, что Марс, как и все остальные, прежде чем выполнить ее просьбу, заставил ее страдать. Она узнала то, чего знать не хотела. Зачем пытаться спасти одного ребенка, когда в войнах гибнут целые семьи? Но разве может она сейчас прекратить поиски?

– Ты должна остаться здесь на ночь, – сказала Лигея, отходя в сторону. Она обнимала Орлин до тех пор, пока та не успокоилась.

– Нужно повидаться с Природой, – ответила Орлин. – А завтра с Сатаной и Богом. Нам еще рано отдыхать. И все равно большое тебе спасибо.

– Вы и в самом деле не можете задержаться, я понимаю, – согласилась Лигея. – Позвольте помочь вам поскорее добраться до Геи.

Орлин ужасно хотелось принять ее предложение, но она отказалась.

– Мне требуется многое обдумать и привести в порядок мысли. Лучше я пройдусь пешком.

– Хорошо. Уверена, что Гея обойдется с тобой по справедливости.

Орлин попрощалась, и хозяева проводили ее до ворот. Орлин обняла Лилу и Лигею, а затем отца, прекрасно осознавая, что должна была разделить с незнакомой женщиной страдания, выпавшие на ее долю из-за войны. Марс считал, что это необходимо. Он вел себя с ней честно.

11. ПРИРОДА

Они подошли к резиденции Матери-Природы, дожидаясь, пока их чувства немного успокоятся. Самым ужасным было осознание того, что происшедшее – не единичный факт. По всему миру происходило нечто подобное. Гибли семьи, приносились героические или совсем не героические жертвы ради совершенно бессмысленных целей. Создавалось впечатление, что мужчины готовы сражаться по самому ничтожному поводу, а женщины не способны их остановить. Почему?

Гея была дома и вышла им навстречу. Сейчас она превратилась в полную даму средних лет в простом коричневом платье и зеленой шляпке.

– Меня предупредили «Новости Чистилища». Ты призрак, с которым работает моя подруга Джоли!

– Я так и не рассказала Гее о том, какое ты имеешь к ней отношение, – объяснила Джоли. – Я бы и тебе не раскрыла тайны, если бы не Хронос. Ты уж давай сама. Она твоя мать.

– Да, верно, – ответила Орлин, набираясь решимости. – Я встречаюсь со всеми главными инкарнациями, нужна их помощь, чтобы вернуть моего ребенка. Но…

– Но подобную помощь не так-то просто получить, – кивнула Гея. – Заходи. Я готова выслушать – не сомневаюсь, что Джоли не стала бы понапрасну тратить на тебя время. Хотя я не могу обещать, что выполню твою просьбу.

Они вошли в дом и уселись на живых деревянных стульях. Внутренняя часть Дерева-Дома образовала необычную петлю, обладавшую диковинным свойством: когда Орлин смотрела сквозь нее, то видела не противоположную стену комнаты, а облака и солнечный свет.

– Это ее окно в мир, – объяснила Джоли. – Сквозь него Гея видит все, что происходит в царстве смертных. Кроме того, она может сделать шаг и оказаться там, где захочет.

– Вот класс! – подумала Вита. – Могу я выглянуть и увидеть Рока?

Однако у Орлин на уме были совсем другие проблемы.

– Я… сначала я должна сказать вам кое-что, не имеющее отношения к моей просьбе, – смущенно проговорила она. – Поскольку, как мне кажется, этого все равно не избежать. Я – ваша дочь Орлин, и…

Гея удивилась:

– Думаю, ты ошибаешься! Твое тело не имеет ко мне никакого отношения! – Пушистые облака в окне пришли в движение.

– И я умерла, – мрачно продолжала Орлин. – Это чужое тело, я в нем лишь временно.

Окно почернело.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу принять подобное заявление на веру! Где Джоли? – спокойно спросила Гея.

– Здесь, со мной. Она не покидала меня – с тех самых пор, как я умерла. Я… Все произошло так быстро – Джоли не успела прийти ко мне на помощь.

За окном поднялся ветер, начинался ураган чудовищной силы.

Потом, внезапно, небо очистилось, наступило жуткое спокойствие.

Гея взяла ее за руку:

– Да, конечно. Почему я сама не сообразила? Это же видно, стоит только захотеть. Ты моя дочь! Но почему ты умерла? – Она казалась ошеломленной.

– Я совершила самоубийство. – Орлин собиралась объяснить, при каких обстоятельствах, но от горестных воспоминаний у нее перехватило горло.

– Ведь за тобой присматривала Джоли!

Орлин молча кивнула.

– Один момент. – Очертания Геи затуманились.

Она преобразилась. Теперь рядом с Орлин сидела молодая, очень похожая на нее женщина с волосами цвета меда и великолепной фигурой.

– Я буду слушать тебя в своем естественном облике, – продолжала Гея. – А волшебство поможет мне справиться с чувствами. Теперь расскажи свою историю, а я постараюсь объективно ее воспринять.

– О, вы так похожи на меня – когда я была живой! – восхищенно проговорила Орлин.

– Моя внешность не изменилась с того момента, как я стала воплощением Природы, – сказала Гея. – За двадцать лет я совсем не постарела – но обычно я стараюсь это скрыть, чтобы казаться старше.

– О да, конечно! Я очень рада за тебя, – проговорила Орлин.

– Но почему ты так поступила?

– Мой ребенок умер. Я хотела быть для него самой лучшей матерью, а когда…

– Такой матерью, какой я так и не сумела стать, – заметила Гея.

– Но в том нет твоей вины! – запротестовала Орлин. – Хронос показал мне… тебе не позволили, ты не могла поступить иначе!

– Возможно. Из-за ответственности, которую накладывали на меня обязанности инкарнации, я вычеркнула тебя из своей жизни. Но мне так тебя не хватало, моя милая! Я пыталась это компенсировать, стараясь быть самой лучшей защитницей дикой природы: Зеленой Матерью. Я совершенно сознательно не следила за твоей судьбой, чтобы знание о тебе не повлияло на принятие мной решений. Я считала, что, если буду успешно справляться с обязанностями инкарнации, жизнь у тебя сложится удачно. Теперь я вижу, что совершила ошибку.

– Нет, это не твоя ошибка! У меня была хорошая, прекрасная жизнь! Я сама решила ее закончить. Я…

Окно потемнело и странно замерцало.

– Я помню какой-то несчастный случай, связанный с ребенком. Ты… ты вышла замуж за призрака?

Джоли, которая понимала, что сейчас произойдет, не произнесла ни слова. Она ничем не могла облегчить ситуацию.

– Да, за Гавейна. Я должна была выносить для него ребенка, наследника…

– И я по просьбе Гавейна изменила гены мальчика! – воскликнула Гея. – И уничтожила свою дочь!

Орлин с новой горечью взглянула на Гею:

– Ты же не знала.

– Призрак хотел, чтобы сын получил его гены, – пояснила Гея. – Я была занята и согласилась удовлетворить просьбу без необходимой проверки. В результате оказалось, что ребенок получил неизлечимый наследственный недуг. Я пришла в ужас от своей ошибки, которую совершила по небрежности,

– но теперь я потрясена. Что я сделала с тобой!

– Нет! Я сама виновата! Потому что была слишком глупой, скрытной и близорукой и причинила горе всем, кто меня любил! – вскричала Орлин. – Я могла бы отпустить сына и остаться жить. Потом у меня родился бы другой ребенок – тем самым я бы выполнила обязательства по отношению к мужу-призраку и себе и не совершила бы ужасный поступок, который поверг в скорбь моего возлюбленного, приемных родителей и тебя! Если бы я снова попала в такую ситуацию, то приняла бы правильное решение.

Орлин замолчала, вспомнив про Виту и все остальное.

– Во всяком случае, я не уверена, что поступила бы так же. Но тогда я ничего не знала, и вся ответственность падает на меня. Я проклинаю себя за то, что совершила по незнанию и недомыслию. Конечно, каждый должен расплачиваться за свой поступок…

Гея сидела рядом с ней, обнимая за плечи.

– Нет-нет, дитя мое, ты не права! Я отдала тебя в чужие руки по собственному выбору, зная, что так будет лучше. Но ведь у тебя не было выбора, твой ребенок умер из-за моей ошибки, а ты не сумела справиться со страшным горем! Со смертными такие вещи происходят даже слишком часто, потому что они не видят перспективы, их жизнь так коротка и стремительна. Я, несмотря на все свое могущество, не в силах облегчить их страдания. Такова уж человеческая натура.

Пока Гея говорила, за окном постепенно светлело, теперь погода в царстве смертных почти совсем успокоилась. Джоли вздохнула с облегчением; она знала, какое влияние оказывает гнев Геи на природу. В частности поэтому она и опасалась рассказывать ей об Орлин. Конечно, Гея что-то подозревала, но, получив подтверждение своим догадкам, испытала такой шок, что климат Земли получил чувствительную встряску. Теперь худшее позади.

– Благодарю тебя за понимание, мама, – сказала через некоторое время Орлин, вытирая слезы. – Мне надо было потолковать с тобой совсем о другом. Я хотела попросить об одолжении – но теперь я не могу.

– Ты обязана меня попросить, дочь, хотя я не знаю, сумею ли исполнить твою просьбу.

– Дело в том… Я встречалась с Нокс, у которой находится Гэв Второй, и она сказала, что каждая инкарнация должна мне кое-что дать, если я рассчитываю избавить душу сына от недуга.

– Так оно и есть, – согласилась Гея. – Иногда инкарнация не в силах в одиночку исправить то, что она сама совершила. Я ошиблась, но после того, как вмешались Танатос и Судьба…

– И Хронос, – добавила Орлин. – В мире смертных он был моим любовником и отцом ребенка. Моя смерть вынудила его стать воплощением Времени.

Гея долго не сводила смущенных глаз с лица дочери.

– Выходит, мой поступок, который поначалу казался мне имеющим лишь единичное значение, привел к очень серьезным последствиям! – наконец проговорила она. – Может быть, только существо, не связанное с нами напрямую, в состоянии осознать значение происшедшего – я имею в виду Нокс. У нее нет власти среди нас, однако она наделена немалым могуществом. Никогда ранее, за все время моего пребывания в Чистилище, она не участвовала непосредственно в наших делах. Меня это скорее тревожит, чем радует.

– Я уверена, что Нокс не задумала ничего плохого!

– Не знаю. Нокс держит свои намерения в секрете – она настоящая госпожа всех тайн. – Гея вздохнула. – Так что тебе от меня нужно, Орлин?

– Слезу.

И снова Гея внимательно посмотрела на дочь. В окне заклубились облака.

– Твою просьбу нелегко удовлетворить.

– Я знаю. Если бы я понимала… если бы мне было известно то, о чем ты мне поведала, я бы не пришла. Неправильно…

– Ты должна заслужить мой дар, – прервала ее Гея. – Как и любой другой. И это будет непросто.

– Вся моя миссия оказалась очень непростой, – пробормотала Орлин. – Что мне следует сделать?

– У меня возникла проблема, которая может оказать влияние на существование человеческого рода, – серьезно ответила Гея. – Мне никак не удается найти выход. Хотелось бы узнать твое мнение.

– Но я знаю так мало! – запротестовала Орлин. – Что известно мне, о чем не ведаешь ты?

Улыбка Геи была не из приятных.

– Да, надежды на успех совсем немного. Однако вмешательство Нокс говорит о том, что у тебя есть какая-то информация. Я пошлю тебя к смертным, чтобы ты понаблюдала и сделала выводы. Когда твое мнение сформируется, ты получишь то, что просишь.

Орлин начала волноваться.

– Столь бесценный дар всего лишь за мое мнение, которое почти ничего не стоит – а ведь я твоя дочь! Кто поверит…

– Полагаю, тебе придется взвешивать свои слова очень тщательно, чтобы оно стоило той награды, о которой ты просишь.

– Она что-то задумала, – сказала Джоли. – Я ее знаю. Не спорь, соглашайся.

– Что я должна делать? – повторила Орлин.

– Оставить здесь тело, в котором ты сейчас обитаешь. Для решения моей задачи тебе потребуется временно вселиться в другое тело.

– Не покидай меня! – запротестовала Вита. – Я пришла в Чистилище вместе с тобой и хочу участвовать во всем, до конца!

– Да, пожалуй, отправляйся вместе с Орлин, – заявила Гея, напугав всех троих. Они забыли, что инкарнация способна воспринимать их по отдельности.

– У тебя есть полезный опыт. Как и у Джоли. Я посылаю вас к юной девушке, которая сегодня может забеременеть. Вот что меня беспокоит: на нынешний момент перенаселение является одной из самых животрепещущих проблем в царстве смертных. Постоянно растущая масса людей вытесняет все остальные существа; многие уже навсегда исчезли с лица Земли. Ресурсы истощаются, окружающая среда страдает. Растет вероятность войны, а большая часть населения стремительно движется к нищете. В данной весьма сложной ситуации, чтобы предотвратить серьезные катаклизмы, мне необходимо найти разумный метод борьбы. Однако суммарный результат есть следствие поведения отдельных личностей. Для продолжения рода необходимо воспроизведение, но если оно никак не ограничено, возникают катастрофические последствия. Как добиться того, чтобы все люди несли ответственность за свое поведение, а не опирались на культурные или религиозные постулаты или бросались друг другу в объятия исключительно ради получения удовольствия?

Все трое молчали. Орлин вспоминала о потерянном ребенке. Вита думала о своей короткой карьере проститутки. Джоли размышляла о детях, которых ей так и не довелось родить из-за того, что она умерла совсем юной. Все занимались сексом без всяких ограничений. Однако ни одна из них не сумела создать нормальную семью. Разве они имеют право судить других?

– Некоторые религиозные культы, процветающие на Земле, и их совсем немало, – продолжала Гея, почувствовавшая их сомнения, – требуют, чтобы детей было как можно больше – в надежде, что они обеспечат родителям спокойную старость. Никакие уговоры не заставят тех, кто следует этим постулатам, уменьшить размеры семей. Во многих регионах Земли бедность лишает людей других удовольствий; верно говорят: воспроизведение превращается в развлечение. Иные религии запрещают контрацепцию или иные формы планирования семьи. Мне нужен простой, практический, универсальный механизм, который заставил бы людей ответственно относиться к деторождению. Я верю, что один-единственный случай позволит вам отыскать необходимый ответ – если он вообще существует.

Да, непростая задача! Марса тревожила проблема войны, которая могла уничтожить весь мир, а здесь речь шла о причинах всех войн. Судьба мучилась с невероятно запутанным клубком, а в корне проблемы – постоянный рост населения. Деятельность инкарнаций и в самом деле связана между собой. Но разве они в силах найти ответ, если воплощение Природы потерпела неудачу?

– Мы попытаемся, – обещала Орлин.

– Ложись, – сказала Гея, и они оказались в спальне, где уже были раньше. – Тело останется здесь в безопасности, а вашим душам в царстве смертных ничто не угрожает.

Орлин легла. Потом Джоли мысленно взяла Виту и Орлин за руки, и все трое покинули тело. Теперь они лишь смутно напоминали человеческие фигуры, их очертания накладывались друг на друга, создавая одно необычное существо. Вся троица последовала за Геей к окну, за которым они увидели юную, довольно хорошенькую чернокожую девушку, направляющуюся к какому-то зданию. Сгущались сумерки. Девушка была одета в свое лучшее кружевное платье из искусственного белого шелка. Она шла на танцы. В низком вырезе на юной груди чуть подрагивало сверкающее ожерелье из розового кварца.

– Следуйте за ней, – велела Гея, сделала шаг в окно и возникла перед девушкой, не обратившей на нее внимания. Они последовали за-инкарнацией и оказались рядом. – Войдите в нее и наблюдайте. Вы можете оказать на девушку влияние, но ваше вмешательство изменит ее положение и исказит результат. Когда вы будете удовлетворены, позовите меня, и я помогу вам вернуться.

Все вместе они скользнули в тело девушки. Вите не хватало опыта, но Джоли помогла ей. Ощущения не были похожи на те, что они испытали, когда находились с Судьбой на летающей тарелке или с Марсом на границе между Вавилоном и Персией; тогда использовалась волшебная техника псевдопогружения физических тел, а в данном случае призраки попросту вселились в тело смертной. В прежние времена это называлось одержимостью дьяволом, хотя гораздо чаще в смертных вселялись призраки, а не демоны. Если за дело брался демон, он обычно полностью контролировал тело; когда миссия адских сил подходила к концу, тело, как правило, умирало. Призраки вели себя гораздо скромнее, хотя и могли завладеть телом без согласия хозяина. По правде говоря, довольно часто они оказывались весьма кроткими

– как в данном случае. Однако люди так и не избавились от предубеждения.

Так было, когда Орлин и Джоли впервые проникли в Виту, и теперь, когда они втроем вселились в тело чернокожей девушки. Они легко выяснили, что ее зовут Илка и что ей пятнадцать лет. Имя девушки означало «упорный работник». Она действительно много работала, хорошо училась в школе, помогала матери вести хозяйство – но та продолжала считать дочь ребенком. Илке не разрешалось ходить на свидания, да и вообще мать говорила, что все мужчины мерзавцы и мечтают только развлечься с девушкой, сделать ей ребенка и сбежать. У подруг Илки уже имелись поклонники, и парни действительно хотели одного и того же – двум ее подругам пришлось сделать аборт, другие беспокоились, что их ждет такая же судьба, но… они стали женщинами.

Илка знала все, что следует знать по этому поводу: девушка может хорошо провести время с мужчиной, если не позволит ему сразу забраться себе под юбку. Стоит только по-настоящему понравиться мужчине, и он обязательно вернется, а если у нее будет ребенок – ничего страшного, всего лишь еще одно доказательство, что она женщина.

Илка видела, Илка знала. Она устала от бесконечной ругани матери; ей хотелось романтики, независимости и уважения. Поэтому сегодня вечером девушка надела лучшее платье и незаметно выскользнула из дома. Илка намеревалась пойти на танцы и получить удовольствие – а там будь что будет!

– У нее возникли проблемы с матерью? – подумала Вита. – Она не знает, что такое настоящие проблемы!

– Но если Илка – обычная девушка, то она забеременеет, а нам необходимо выяснить, что может остановить ее и таких, как она, – напомнила Вите Джоли. – В мое время всякий ребенок был необходим, но теперь детей стало слишком много.

– А я хотела своего ребенка, – грустно сказала Орлин.

– Она настоящая дура, если мечтает о ребенке! – взорвалась Вита. – Я всегда проверяла, не забыла ли надеть амулет! Конечно, недурно родить малыша – когда стану старше, выйду замуж и покончу с развлечениями, но она еще слишком молода. Она моя ровесница!

– Значит, ты понимаешь ее лучше нас, – заявила Джоли.

– Да, я вижу, что ее ждет: она станет черной шлюхой вроде меня, а потом пристрастится к Адской Пыли! Если бы не появились вы, я бы никогда не избавилась от этой отравы!

Илка подошла к клубу. Тот был ярко освещен, в воздухе над ним танцевали волшебные фигуры. Парочки с веселым смехом входили внутрь.

– Выглядит великолепно! – подумала Вита. – Я была бы готова кого-нибудь убить, чтобы попасть на такие танцы!

– Но ты же ничего о них не знаешь! – запротестовала Орлин. – А без партнера…

– Ее кто-нибудь пригласит, – сказала Вита. – В этом все и дело. Так гораздо интереснее, чем просто прийти на свидание. Нужно приложить силы, чтобы добиться успеха.

Действительно, Илка оглядывалась по сторонам, пытаясь найти мужчину без подружки. Наступил самый трудный момент.

У входа расхаживали три нарядно одетых юноши: один толстый, один уродливый и один вполне симпатичный. Все белые.

Илка набралась решимости. Она знала, что белые парни предпочитают белых девушек, во всяком случае на людях; поэтому они вполне могли ее отшить. Но если повезет, один из них ее пригласит.

Так и оказалось. Симпатичный парень заметил Илку и шагнул к ней:

– Потеряла своего партнера, подружка?

– Не совсем, – ответила она. – А ты ищешь партнершу?

– Может быть. Деньги есть?

– Недостаточно.

– Надеешься, что тебе купят билет?

– Может быть. – Она знала, что поступает глупо, сразу соглашаясь.

– Ну, не за просто же так! Билеты тут не дешевые.

– Думаешь, я не знаю?

– Хочешь пойти со мной?

– Почему бы и нет?

– А ко мне домой?

– Почему бы и нет?

Он посмотрел на нее, заглянул в вырез платья. У Илки была красивая грудь, хотя и не слишком большая, она ужасно из-за этого переживала.

– Боюсь, ты просто собираешься получить бесплатный билет, а потом сбежишь от меня.

– Неправда! – Однако Илка знала, что девушки иногда так поступают.

Подобная мысль и ей приходила в голову. Она ведь ничего не знает об этом типе.

– Тогда сначала пойдем в мою машину.

– Ни в коем случае! – возмутилась Вита. – Он дважды тебя трахнет: один раз в машине, а второй раз, когда нарушит свое слово!

Илка уловила мысль Виты, поскольку она предназначалась для нее.

– После танцев! – решительно возразила она.

Он нахмурился:

– Послушай, черная сука…

– Нечего хамить, белый сутенер! – рассердилась Вита. – Раз уж хочешь получить свое даром!

Илка услышала эту мысль. Она решила, что сама до нее додумалась, и удивилась собственной догадливости.

– Размечтался, сутенер! – резко ответила девушка. – Я пойду с кем-нибудь из них.

– Правда? – Лицо симпатичного парня перекосила злобная гримаса. Он заговорил громче: – Эй, шлюха только что сделала мне непристойное предложение! Куда смотрит закон?

– Ах ты, лжец! – с яростью закричала Илка. – Ты сам только что пытался затащить меня в свою машину!

– Я тебя сдам в полицию; – заявил он.

– Ну и ну! – прокомментировала Вита. – Ему поверят! Пора уносить ноги, Илка!

Илка, опять приняв слова Виты за собственную мысль, повернулась и пошла прочь, услышав, как за спиной один из двух других парней сказал первому:

– Ты болван, Фрэнк – она бы согласилась, если бы ты вел себя честно!

– Точно! – согласилась Вита. – И попала бы в беду. У идиотки нет даже амулета!

– Но я хотела потанцевать! – мысленно запротестовала Илка, шагая по улице. – А другой возможности у меня нет!

– Ты бы заплатила в десять раз больше, чем оно того стоило! – нетерпеливо возразила Вита. – В сто раз! Что бы ты потом делала с незаконнорожденным ребенком?

Вита ощутила ужас. Сначала она подумала, что это Илка, но потом поняла, что услышала Орлин. Она сама родилась вне брака, а ее собственный ребенок едва сумел избежать аналогичного статуса.

– А кого это интересует? – подумала Илка. – По крайней мере, я буду любить своего малыша, а он полюбит меня. И я наконец кем-нибудь стану!

– Вот! – вмешалась Орлин. – Ребенок сделает ее личностью! Любовные отношения! Как и со мной!

– Но ты была к ним готова, – напомнила ей Джоли. – Ты вышла замуж и находилась в хорошем положении, у тебя имелись необходимые средства. А каково бы тебе пришлось с ребенком на улице?

– Катастрофа! – прокомментировала Вита. – Илка натуральная дура! Ребенок надоест ей через несколько недель, после чего – вполне возможно – она выбросит его в мусорный бак.

– К тому же ей грозит голод, – согласилась Джоли. – Но даже если она и оставит ребенка – даже если ее строгая мать разрешит ей его оставить, – население все равно увеличится. А причина заключается в ее плохих отношениях с матерью. Она сама хочет стать мамой, чтобы главенствовать в своей семье. Глупо, у нее ничего не выйдет – но Илка не остановится ни перед чем. Как и миллионы других девушек!

– Как-нибудь справлюсь! – заявила Илка.

– В любом случае это не решение проблемы, – подумала Орлин.

– По крайней мере, мы помешали появлению на свет одного ребенка, – напомнила им Вита.

– Сегодня, – сказала в заключение Джоли.

Все трое понимали, что их победа ничего не решала. Девушка почти наверняка забеременеет в другой раз. Что они могут сказать Гее? Только очевидные вещи. Не поселишь же по призраку в каждую сбившуюся с пути девчонку!

Илка шла вдоль темного здания. Неожиданно появился мужчина. Он возник перед Илкой так быстро, что девушка не успела закричать, когда его рука в перчатке зажала ей рот. Она начала сопротивляться, но тут же почувствовала, как острие ножа уперлось ей в бок.

– Спокойно, сука, иначе я вырежу твое гнилое сердце! – прошипел он ей в ухо.

Илка ничего не могла сделать; он был слишком сильным, а лезвие ножа уже касалось кожи. Она пошла за ним внутрь темного здания.

Незнакомец заставил ее подняться по лестнице, и скоро они оказались в маленькой комнатке. Включилось электричество. Илка заморгала. В комнате не было окон; значит, свет наружу не проникает. Но даже если бы в комнате и имелись окна, ничего бы не изменилось! Ее криков никто не услышит, никто не придет на помощь.

Илка споткнулась и упала на кровать, которую не сумела разглядеть из-за того, что глаза еще не привыкли к яркому свету после темноты.

– Надо что-то предпринять! – сказала Орлин. – Бедняжка попала сюда из-за нас, ведь именно мы помешали ей пойти на танцы.

– Мы избавили Илку от подонка, зато она попала к извращенцу! – согласилась Вита. – Я слышала о таких типах. Даже мой сутенер старался держаться от них подальше. Они насилуют, а потом убивают! Это называется комплексом потаскухи-мадонны или что-то в таком же роде. Они ненавидят женщин.

– Все сложнее, – сказала Джоли. – В Аду их довольно много, и они ужасно удивляются, когда туда попадают. Для них существуют только два типа женщин: идеальные, неприкасаемые, которых они боготворят; и мерзкие, отвратительные, сексуальные и проклятые. К несчастью, такие мужчины не лишены плотских желаний, удовлетворить которые они в состоянии только с «грязной разновидностью» женщин. В худшем случае они становятся серийными убийцами проституток. Джек Потрошитель тому самый яркий пример, хотя его и нельзя считать закоренелым преступником.

– Я никогда не понимала, зачем нужен Ад, – призналась Орлин. – Но теперь вижу, что есть люди, которым там самое место! Этот человек… У него черная, как ночь, аура!

– Раздевайся, шлюха! – приказал мужчина.

Илка перекатилась через постель, открыла рот, чтобы испуганно отказаться – но Джоли заставила ее замолчать.

– Молчи! – жестко приказала она. – Твои слова его только еще сильнее разозлят!

Илка промолчала. Но внутренне она кричала:

– У него нож! Он собирается меня убить! Он схватил меня и…

– Тяни время! – посоветовала Джоли. – Двигайся медленно. Сядь на постель и начинай снимать одежду, запутайся в застежках. Действуй медленно, но не останавливайся, мы попытаемся тебе помочь.

Теперь девушка поняла, что не разговаривает сама с собой.

– Кто вы такие?

– Странствующие призраки, – ответила Джоли. – Мы вразумили тебя, когда начал приставать тот дешевый болван перед танцевальным клубом. Теперь мы постараемся спасти тебя от убийцы, поскольку ты попала в его руки по нашей вине. Слушайся нас, и мы укажем тебе путь к спасению.

Илка не слишком поверила Джоли.

– Наверное, у меня галлюцинация!

– И все равно слушай нас! – вмешалась Орлин. – Вита, у тебя больше опыта в подобных делах. Заставь ее двигаться медленно, но чтобы он не потерял интерес. Нужно проникнуть в его разум, выяснить, как остановить подонка.

– Есть, – отозвалась Вита. – В крайнем случае лягнем его по яйцам.

Джоли вылетела из тела Илки и медленно поплыла в сторону мужчины, вошла в него. Ее охватили чрезвычайно неприятные ощущения – обычно Джоли не приходилось проникать в тела обезумевших от преступной страсти мужчин, однако она понимала, что сейчас другого выхода нет. Лишь долгий опыт существования в виде призрака помог ей справиться с такой сложной задачей.

Джоли не удивило то, с чем она столкнулась: отвратительная смесь искаженной реальности и ненависти. Она увидела Илку глазами мужчины: черная кожа – не признак расы, а следствие мерзости ее природы. Перед ним сидела дьяволица, суккуб, совратительница мужчин, воплощение зла, существо, которое следует использовать по назначению и уничтожить. Она будила в нем грязную похоть, что лишний раз доказывало ее могущество и подлую природу. Уступая соблазну, он наносил себе вред; только убив дьяволицу, он мог избавиться от чувства вины. И тогда с ним все будет в порядке почти целый месяц – до тех пор, пока не встретится другая дьяволица.

У Джоли вызвал отвращение такой примитивный и узкий подход. Насильника абсолютно не интересовала истинная сущность девушки; он автоматически считал ее средоточием зла, будившим похоть. Она могла признать, что является презренной шлюхой, или попытаться все отрицать; в любом случае он лишь убеждался в собственной правоте.

Однако Джоли и раньше встречалась с подобным подходом, многие невежественные мужчины относились к женщинам именно так; до некоторой степени все мужчины невежественны. Даже Рок, один из самых справедливых людей, с которыми ей приходилось встречаться, не был лишен этого недостатка: его привлекал запретный плод, несовершеннолетняя. В соответствии с таким извращенным определением юные девушки всегда предпочтительнее – просто из-за того, что не успевают сильно испачкаться. Они еще слишком мало прожили на свете, чтобы потакать своей порочной сущности. И потому не нужно опасаться подцепить какую-нибудь болезнь или услышать возражения. Так юность Виты и ее очевидная влюбленность помогли Року преодолеть предубеждение и принять девушку, не осуждая ее. Впрочем, Рок скорее исключение из правила.

Следует изучить причины возникновения такого странного мировосприятия, ведь существует множество вариантов, и каждый из них обладает уникальными свойствами. Обязательно найдется ключ, который поможет покончить с синдромом агрессивности. Джоли обязана найти его, не теряя драгоценного времени попусту.

Глазами насильника она видела, как Илка медленно раздевается: возникли проблемы со сломавшейся застежкой. Молния находилась на спине, девушка с трудом до нее дотягивалась, очевидно, в замке застряла нитка. Обычно женщине помогают расстегивать узкое модное платье; никто не рассчитывает, что ей придется снимать его самостоятельно. На самом деле Джоли знала, что Илка в состоянии легко справиться, – но мужчина никак не мог быть в этом уверен. Однако и не пытался помочь; в его сознании укоренилось мнение, что плохая женщина должна использовать для искушения свою гнусную натуру – шлюхи всегда все делают сами.

Илка отчаянно сражалась с молнией, пытаясь обеими руками добраться до замка. Ей пришлось наклониться вперед, и в низком вырезе еще сильнее стала видна грудь. Джоли едва удержалась от улыбки – похоже, Вита пустила в ход свое искусство. В ней действительно есть что-то от женщины-соблазнительницы! Вита знала, что мужчина будет смотреть на нее до тех пор, пока она показывает ему что-то интересное, одновременно проклиная ее и приговаривая к смерти, но ничего не предпринимая. Лучше и не придумаешь!

Тем временем Джоли исследовала разум мужчины, искала воспоминания. За долгие годы работы с Геей она набралась опыта в подобных вещах, однако никогда еще ей не приходилось сталкиваться с таким трудным случаем. Мужчина не понимал собственных мотивов; он выстроил конструкцию из страсти и иллюзий, чтобы обосновать и спрятать свою уродливую сущность и не смотреть на себя объективно.

Пришлось пробраться в самые глубины его сознания, чтобы увидеть то, что он отказывался понимать. Джоли старалась не насторожить маньяка – если он сообразит, что происходит, то немедленно отсечет подсознание, и ей не удастся добраться до необходимой информации. Она здесь посторонняя, ни одна дверь не откроется. Сейчас Джоли сама себе напоминала мелкого воришку.

Ее подхватил поток страсти, она снова смотрела на Илку глазами злобного безумца. Илка наконец расстегнула молнию почти до конца, и платье скользнуло вниз, открыв лифчик и часть живота; оставалось стянуть его через голову. Но сначала она наклонилась, чтобы снять туфли, и согнула ногу в колене. В процессе обнажилась вся левая нога. Создавалось впечатление, что под платьем у нее ничего нет, но на самом деле на ней были колготки под цвет тела – в результате промежность казалась идеально гладкой, лишенной волос. Вита прекрасно знала, как нужно показывать свое тело, делая вид, что это не входит в ее намерения. Так, демонстрируя тайные участки женского тела, она заставляла мужчину терять время.

Поведение девушки возбудило убийцу. Его охватило бешеное желание… Однако ему удалось моментально с ним справиться. Чувство вины захлестнуло его, и он отвернулся.

Джоли попыталась отыскать источники его ощущений и неожиданно нашла то, что искала. У Илки чистые ноги – а ему не следовало испытывать желание к чистому телу. Плохие женщины всегда грязные и волосатые в своих потайных местах, ждущих нового осквернения. Единственная хорошая женщина – мадонна

– абсолютно чиста во всех своих проявлениях. Ее пропорции идеальны, на теле отсутствуют волосы и отверстия; мадонна не имеет никакого отношения к грязи. На ее груди нет сосков, ноги сведены так, что между ними просто не может быть гениталий. Она носит обычную одежду только из уважения к нормам поведения в обществе; на ее теле – или в разуме – никто не найдет постыдных тайн. Обнаженная мадонна оставалась сильфидой, неспособной возбудить у мужчины похотливые мысли.

Кто его мадонна? Лорел, старшая сестра.

Джоли в одно мгновение поняла главное: отец маньяка был жестоким человеком, склонным к насилию по любому поводу, а мать мало чем от него отличалась. Любое, даже незначительное нарушение порядка или дисциплины приводило к болезненному шлепку, попытка оправдаться всегда кончалась поркой. Мальчика звали Кейн, он был неуклюжим и глупым ребенком и постоянно все делал не так. Его наказывали всякий раз, когда он приносил домой плохие отметки, а в промежутках жестоко издевались. Волю и самоуважение Кейна подавили в зародыше.

В школе тоже все получалось плохо: его считали остолопом, он не сумел завести друзей. Однажды, когда он учился в начальной школе, одна девочка посмеялась над ним. Она спросила, не хочет ли он поиграть в «доктора», и слегка задрала юбку. Думая, что девочка действительно задумала что-то любопытное, он согласился. Она завела его за угол здания, где им никто не мог помешать, и обещала показать свои прелести, но сказала, что сперва Кейн должен оголиться сам. Он спустил трусы, и в тот же миг дюжина девчонок выскочила из укрытия, крича от восторга и радуясь его позору. Громкие вопли услышал учитель и пошел выяснить, что случилось. Девочки всю вину переложили на Кейна. Его временно исключили из школы, а отец жестоко выпорол.

Только Лорел, милая Лорел, защищала его. Она заявила, что во всем виноваты противные девчонки. Кейну не стало легче, однако он проникся благодарностью к сестре. Позднее, когда он, избитый, сидел у себя в комнате, лишенный к тому же еще и ужина, раздался негромкий стук в дверь. Лорел принесла ему несколько булочек с маслом – лучшее, что ей удалось незаметно унести. Он любил Лорел.

Кейн рано узнал на собственной шкуре: взрослые жестоки, дети обожают издеваться, а девчонки дрянь. Все, кроме Лорел. Она одна оставалась чистой. Без нее его жизнь стала бы совсем невыносимой.

Когда ему исполнилось десять, а ей пятнадцать, Лорел убежала из дома. Отец его избил, уверенный в том, что мальчик знает, куда направилась сестра. Кейн героически молчал. Лорел действительно посвятила его в свои планы, потому что хотела взять с собой, но понимала, что не сможет прокормить брата. Поэтому она решила уйти в одиночку, а потом, как только у нее появится возможность, за ним вернуться. Сперва нужно устроиться, объяснила Лорел: заработать немного денег, найти дом… На это уйдет время, но она обязательно за ним вернется.

Так Кейн и жил – надеждами на возвращение Лорел. Она обязательно придет за ним! Уже одна эта мысль придавала мальчику мужества. Сейчас ему плохо, однако, когда Лорел заберет его к себе, все будет иначе.

Она так и не пришла. Минуло тридцать лет, ему удалось покинуть дом, завербовавшись на военную службу, с которой он впоследствии дезертировал. Потом он продавал наркотики и брался за любую другую похожую работу – для людей такого рода всегда находилось дело. Кейн ни в чем не винил Лорел, она оставалась единственной безупречной женщиной, но разочарование свинцовой тяжестью придавило его душу. Когда у него возникала возможность, Кейн ловил и наказывал грязных шлюх, прятал их тела и переезжал в другое место – вот почему его не могли поймать. Он уже давно понял, что полиция ничего не понимает и не собирается сама наказывать шлюх.

Пока Джоли проводила свои исследования, Илка сняла платье и туфли и сейчас собиралась стянуть колготки. Джоли знала, что после этого произойдет; представшие глазам маньяка соски не предвещали ничего хорошего, но все остальное могло привести к катастрофе. Джоли выскочила из Кейна и полетела к девушке.

– Не снимай колготки! Он не должен увидеть твое тело! – Теперь Джоли знала, как остановить убийцу. По крайней мере, как попробовать остановить убийцу. – Он представляет мадонну красивой, но лишенной признаков пола, без гениталий. А вот у шлюх они есть. Он не убьет тебя до тех пор, пока не займется с тобой сексом, чтобы доказать твою развратную сущность.

– Но он рассвирепеет, если я перестану раздеваться! – вмешалась Вита. – Извращенцы такие обидчивые! Стоит только вывести их из себя, и они взрываются.

– Мы не станем его раздражать, попробуем с ним поговорить.

– О чем? – с тревогой спросила Орлин. – Сейчас его интересуют только секс и убийство – причем именно в таком порядке.

– Мы поведаем ему историю. Я начну.

– Снимай все, сука! – рявкнул Кейн.

Конечно же, он знал, что такое колготки; Кейн заставил себя забыть чистый образ мадонны. К тому же ее облик был ускользающим; Джоли еще повезло, что она успела его уловить. Перед ним самая обыкновенная грязная шлюха – все они такие!

– Дайте мне поговорить с ним! – попросила Джоли. – Я знаю, что сказать!

Илка, страх которой не проходил, отступила и передала контроль над телом Джоли. Она ужасно боялась смерти и с радостью хваталась за надежду уцелеть.

– Ты должен разрешить мне кое-что сказать, – промолвила Джоли.

Кейн удивился, потому что девушка первый раз открыла рот с того момента, как он затащил ее в комнату.

– Давай, сука! Можешь произнести несколько грязных слов! Говори! Покажи, кто ты есть!

Разумеется, гнусные ругательства – часть процедуры; девушка обязана продемонстрировать свою развратную сущность, чтобы у него были все основания покончить с ней. Она должна молить о сексе самыми немыслимыми словами. Не имеет значения, проклинает она его или призывает к себе; важно, чтобы проявилась вся испорченность ее натуры.

– Подожди немного, – сказала Джоли. – Ты же знаешь, я должна возбудиться.

Конечно, он ничего об этом не знал, но, раз уж она согласилась удовлетворить его пожелание, в результате чего процесс обещает растянуться, он согласился пойти ей навстречу.

– Давай возбуждайся!

В правой руке маньяк по-прежнему держал нож, левой начал расстегивать ширинку. Он не станет раздеваться больше чем необходимо, чтобы не заразиться, но без этого обойтись нельзя.

– Однажды жила девочка, – снова заговорила Джоли. – Она отличалась от всех остальных, потому что была хорошей, единственной хорошей девочкой во всем мире. Ее звали… – Она заколебалась. Правильно ли она поступит, если сразу назовет имя сбежавшей сестры? Наверное, стоит немного его изменить. Необходимо удерживать внимание Кейна, не переходя определенной грани. – Ее звали Лорелея. Она жила в плохой семье с жестоким отцом и злой матерью. Однако у нее был хороший маленький брат, который один во всем мире понимал благородную натуру Лорелеи. Он благоговел перед сестрой и пытался помогать ей, хотя отец мальчика за это избивал. Лорелея была готова на все, чтобы защитить брата, но что они могли сделать – ведь они находились во власти своих ужасных родителей.

Джоли взглянула на Кейна. В его душе закипели чувства. Он построил свою философию на иллюзии – а незнакомка вдруг о ней заговорила.

Джоли удалось завладеть его вниманием. Он начал идентифицировать себя с мальчиком из рассказа и, застыв, внимательно слушал.

– Иногда противные девчонки дразнили ее брата на школьном дворе. Лорелея не могла этому помешать, потому что училась в другой школе. Плохие девчонки заставили бедного мальчика показать им его штучку, а потом посмеялись над ним. Они не показали свои, но он не сомневался, что у них плохие штучки, потому что у плохих девчонок штучки всегда плохие. – Джоли говорила и вспоминала свое детство в средневековой Франции, где произошла похожая история.

Деревенские девушки бывали жестокими во время своих игр, отвечая на жестокость мальчишек. Они знали, что такое секс, с самого детства; лишь немногие сохраняли девственность до замужества. Джоли являлась таким исключением из-за стечения обстоятельств, а не по внутренним убеждениям. Она была умнее сверстниц, поэтому тщательно скрывала свою красоту и старалась держаться подальше от любых празднеств, если рядом не было матери. Одна из ее подруг оказалась недостаточно осторожной, и четверо парней лишили ее невинности; несчастной пришлось сделать вид, что процедура доставляет ей удовольствие – тогда парни не стали ее бить. И хотя девушка не болтала о случившемся, по деревне пополз слух, и все винили ее, а не парней. Джоли совсем не хотелось искажать историю, которую она рассказывала, но ничего другого ей не оставалось; кроме того, некоторые мужчины вели себя достойно, а некоторые женщины – нет. Случалось и такое. И был еще Пэрри…

– Она принесла ему еду, утешила и попыталась смягчить боль от порки, – продолжала Джоли. – Лорелея мало что могла сделать, хотя старалась изо всех сил. Она знала, что им необходимо как можно быстрее покинуть свою семью. Они должны уйти туда, где нет плохих людей. Поэтому девушка начала строить планы побега…

Кейн застыл, с открытым ртом ловя каждое слово Джоли. Она рассказывала о его детстве с точки зрения сестры-мадонны, предлагая трактовку событий, которую Кейн должен был принять. Однако забудет ли он о своих первоначальных намерениях? Чем дольше они остаются здесь, тем выше вероятность появления третьих лиц… Впрочем, на спасение рассчитывать не приходилось. Она должна убедить Кейна отказаться от насилия, для этого необходимы неопровержимые доводы – а их у Джоли не было. Нужно продолжать говорить и надеяться, что кто-нибудь из четверых найдет выход. От этого зависит жизнь Илки!

– Но им столько всего требовалось!.. Деньги, чтобы купить билеты на ракету или тарелку. Фальшивые документы, чтобы жестокий отец не смог их найти. Убежище, где они отсиделись бы первое время. Еда. Одежда. Список получался бесконечным. Лорелея отказывалась воровать, потому что была чистой и хорошей девушкой, но без денег ничего не получалось. Наконец она поняла, что задача невыполнима; вдвоем уйти из дома невозможно. Если даже они попытаются, полиция моментально их найдет. Девушка решила, что должна сбежать одна, раздобыть денег, а потом вернуться за братом.

Кейн так и не сомкнул челюстей; рассказ Джоли его заворожил. Но как закончить? Шахерезаде в течение тысячи и одной ночи удавалось потчевать жестокого любовника волшебными историями, продлевая тем самым свою жизнь. Джоли сомневалась, что подобная тактика принесет успех сейчас, даже если ее не подведут голос и воображение.

– Придумайте, как закончить рассказ! – попросила она остальных. – Чтобы он нас отпустил!

– Она все объяснила брату, – продолжала Джоли, – тот ее прекрасно понял. «Я буду ждать твоего возвращения», – храбро сказал он. «Не рассказывай им о моих намерениях», – предупредила Лорелея брата. Потом поцеловала мальчика в лоб и выскользнула в окно. На ней была лишь та одежда, в которой она ходила в школу, несколько долларов, что удалось скопить, и пара бутербродов, сохраненных братом. Она не знала, как изменить их жизнь, но надеялась, что удача от нее не отвернется.

– У нее не было ни единого шанса! – подумала Вита. – Чтобы выжить, ей наверняка пришлось стать шлюхой – а что тогда подумал бы о ней брат? Да и вообще, хорош «милый мальчик» – этот тип хотел сестру с тех самых пор, как был еще совсем ребенком, хотя сам того не понимал!

– В твоем подходе не хватает позитивности, – заметила Орлин. – Джоли должна добиться успеха! Неужели ты не видишь, что сестра для него – воплощение мадонны!

– Которая так и не вернулась за ним, – напомнила Джоли. – Он был ужасно разочарован, однако не сумел расстаться с надеждой даже спустя тридцать лет. Во всей его убогой личности не нашлось больше ни одного положительного аспекта.

Джоли снова заговорила вслух:

– И вот Лорелея тихо покинула свой ужасный дом, проливая слезы по оставленному брату, которому придется очень туго после ее ухода. Впрочем, девушка верила, что он выдержит все испытания и не поможет полиции ее найти.

– Меня сейчас вырвет! – заявила Вита. – Ее брат превратился в насильника и убийцу!

– Попытайся помочь Джоли! – рассердилась Орлин. – Или Илке придет конец!

– Да, меня зовут Илка! – вдруг проговорила девушка. – А вы кто такие?

– Я – Вита, девушка, похожая на тебя. Остальные – призраки, они помогли мне избавиться от неприятностей. Сейчас они пытаются спасти тебя.

– Ей пришлось пройти долгий путь, – продолжала Джоли, не обращая внимания на разговор между Орлин, Витой и Илкой. Она понимала, что Вита права насчет сестры Кейна, но не могла сказать об этом вслух! Лорелея жива и все еще надеется вернуться за братом. Какими бы нелепыми ни казались ей подобные рассуждения, они были необходимы Кейну как подтверждение его тайной философии. – Лорелея устала, однако она не могла остановиться, потому что тогда не только сама лишилась бы надежды на лучшее будущее, но и обрекла бы брата на новые страдания. Она была в силах перенести любые унижения, но стоило ей подумать о мучениях брата, и ее глаза снова наполнялись слезами.

– Знаешь, я себе это представляю, – вмешалась Илка. – Мой отец давно умер, а мама очень злая. Она даже не разрешает мне ходить на танцы! Как я выскользнула за дверь сегодня… словно Лорелея!

Тут у Джоли родилась новая мысль.

– Потом возле нее остановилась машина. «Позвольте вас подвезти?» – спросил водитель. Лорелея посмотрела на него, не зная, что делать, но усталость навалилась на девушку, а от дома она отошла совсем недалеко, поэтому она молча села в машину. Водителя звали Фрэнк, и он был красивым парнем. Лорелея не осмелилась рассказать ему, что сбежала из дому, а придумала историю о том, будто собиралась навестить друзей в другом штате, но у нее что-то случилось с ковром, не сработало какое-то заклинание. Фрэнк заявил, что едет как раз в нужном направлении и может ее подвезти. Однако немного позже он свернул на проселочную дорогу, а через некоторое время остановился в лесу.

– Нет! – воскликнул Кейн, прекрасно понимая, что ждет героиню рассказа.

– Хотя Лорелея была хорошей девушкой, она знала, что к чему. Распахнув дверцу, она выскочила из машины и бросилась в лес. Фрэнк преследовал ее, но стало темно, и он потерял Лорелею из виду. Наконец, разочарованный, он вернулся в машину и уехал.

Кейн расслабился. История полностью захватила его.

Увы, вдохновение начало покидать Джоли.

– Белоснежка! – подсказала Вита. – В лесу ей встретились семь гномов!

– Только не так очевидно, – предупредила Орлин. – Пусть это будет старик… лучше пожилая женщина – чтобы и намека на похоть не возникло, – которая пустит ее к себе в дом.

– Но она серьезно заболела, – добавила Илка, увлекаясь сказкой, придуманной Джоли. – Так сильно, что потеряла память!

– Вот-вот! – согласилась Вита. – Именно поэтому она за ним и не вернулась!

Какое облегчение! Они сумели придумать вполне правдоподобное продолжение.

– Лорелея, спотыкаясь, брела через темный лес, обдирая нежное тело о кустарник. Бедняжка потеряла в грязи туфли, красивое платье порвалось, но она продолжала идти вперед. Лорелея боялась, что Фрэнк может вернуться и приведет своих жестоких друзей. Один раз она провалилась в ручей. Лорелея не знала, что вода в нем загрязнена и инфекция попала в ранки на теле. Наконец, совсем обессилев, Лорелея упала на землю, ударилась головой о камень и потеряла сознание.

Кейн продолжал слушать, широко раскрыв от изумления рот. Похоже, он совсем забыл, как сюда попала рассказчица, и с головой погрузился в злоключения Лорелеи.

– Утром девушку нашла добрая старая женщина. Женщина оказалась скромной волшебницей, к тому времени она ушла на покой и жила в уединении. Она сразу поняла, что в раны несчастной девушки попал яд из ручья, и увидела, что в довершение ко всему бедняжка сильно ударилась головой. К счастью, волшебница сохранила способность врачевать недуги при помощи трав и заклинаний. Она с трудом дотащила девушку до своей хижины и принялась за ней ухаживать. «Будет у меня внучка, о которой я всегда мечтала, – подумала старая женщина, раздевая Лорелею и осторожно обмывая ее ссадины.

– Такая хорошенькая и чистая. Наверное, один из злобных хулиганов гнался за ней, и бедняжка заблудилась, когда убегала от него».

Она постаралась смыть остатки яда, а потом наложила мазь из трав на многочисленные царапины на теле Лорелеи. Теперь оставалось рассчитывать только на молодость девушки, хотя болезнь зашла довольно далеко.

– Она так серьезно заболела, что лишилась памяти, – вмешалась Вита. – А как твоя история поможет нам отсюда выбраться? Когда ты закончишь…

– Давайте подумаем, – проговорила Орлин. – Пока Джоли рассказывает, мы должны сочинить конец. За работу!

– Девушка выжила, – продолжала Джоли. – Но прошло много времени, прежде чем она смогла встать, и еще больше, прежде чем смогла разговаривать. Старая женщина нежно ухаживала за ней, и постепенно она поправилась. Как только к Лорелее вернулся дар речи, выяснилось, что с ней случилось еще одно несчастье. Она потеряла память. Она знала лишь, что ее зовут Лорелея и что ей необходимо что-то сделать. Поэтому она и не выполнила обещание, данное брату. Лорелея ужасно переживала, но волшебства старой волшебницы не хватало, чтобы восстановить память.

– Лорел! – сказал Кейн. – Она не могла вернуться!

– Да, тогда не могла, – согласилась Джоли. – Так продолжалось довольно долго. Девушка жила со старой волшебницей, которая кормила, одевала и заботилась о ней. Проходили годы, и, по мере того как к Лорелее возвращались силы, старая женщина слабела, она ведь с самого начала была немолодой. Теперь Лорелея ухаживала за волшебницей. И если для болезней Лорелеи у доброй женщины нашлось средство, ничто не помогало ей самой – лишь очень дорогое волшебство может вернуть человеку юность.

Наконец волшебница почувствовала приближение смерти и поблагодарила Лорелею за то, что та скрасила ее последние годы, – о такой замечательной внучке можно было только мечтать. Волшебница завещала свое имущество Лорелее и попросила все продать, чтобы на вырученные деньги вернуть утраченную память. У доброй женщины не осталось родственников, а Лорелея понимала, что не сможет жить в хижине одна. Она обещала выполнить последнюю волю своей спасительницы.

Когда старая волшебница умерла, девушка увидела, как ее душа унеслась прямо в Рай. Потом она позаботилась о достойных похоронах. Лорелея продала поместье; выяснилось, что его цена существенно выросла. Старая волшебница была бедной, но ее дом находился в одном из немногих сохранившихся в целости и сохранности лесов – власти штата хотели устроить здесь парк. В результате Лорелея стала состоятельной и могла сделать то, что обещала, – если бы сумела вспомнить!

– Мне кажется, я знаю! – вскричала Илка, которая легко представила себя на месте Лорелеи, ведь они были одного возраста в начале истории. Вита тоже ощущала близость к вымышленному персонажу. – Она все вспоминает, возвращается – и он ее убивает!

– Ну ты и дура! – возмутилась Вита. – Это тебя он прикончит! Мы не смеем говорить ему подобные вещи!

– Нет, Вита, может быть, она права, – вмешалась Орлин. – Если брат примет ее за шлюху, а потом узнает, что она его сестра, он не станет убивать!

Джоли не замолкала, пока остальные спорили между собой. Получится ли у них? Отпустит ли Кейн Илку, если свяжет ее с Лорелеей – со своей сестрой Лорел?.. Кто знает, надежда остается!

– Наконец она нашла волшебницу, которая специализировалась на проблемах с памятью, – продолжала Джоли, подробно рассказав о нескольких неудачных попытках. – Та сразу заявила, что на процедуру восстановления уйдет очень много времени и денег, а значит, после окончания лечения у Лорелеи почти ничего не останется. Однако Лорелея приняла решение, пошла к волшебнице и восстановила память.

Кейн ликовал.

– Как давно?..

– Теперь Лорелея знала, что должна сделать, – сказала Джоли. – Однако прошло так много времени, что искать брата уже не было смысла. Более тридцати лет! Она превратилась в женщину сорока пяти лет, оставаясь такой же чистой и доброй, как и раньше, но время ушло – она не могла спасти маленького брата. Их родители, должно быть, умерли, а маленький мальчик превратился в сорокалетнего мужчину. Какое ужасное несчастье случилось с ней, когда она упала в ручей и потеряла память! Да, она совсем неплохо прожила долгие годы со старой волшебницей, но если бы Лорелея сумела все вспомнить раньше, то не стала бы столько ждать. Она вернулась бы немедленно, забрала брата в дом старой волшебницы, и они освободились бы от злого мира. Она опоздала!

А впрочем, так ли?.. Лорелея принялась размышлять и пришла к выводу, что маленький брат, возможно, до сих пор ждет ее возвращения. Да, сейчас он живет в другом доме, может быть, даже в другом городе, но она сумеет его найти. Лучше поздно, чем никогда! Какой сладостной будет встреча после стольких лет разлуки!

– Но он не узнал Лорелею, – предложила Вита. – Он принял сестру за шлюху и собрался прикончить…

– Сначала не узнал, – подсказала Илка.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалила Вита. – Давай дружить?

– Конечно, если ты захочешь. И если я отсюда выберусь.

– У нее оставалось немного денег, – продолжала Джоли.

Она начала волноваться, понимая, что, если ее замысел не сработает, за жизнь Илки придется драться. К счастью, Кейн не связал жертву, уверенный в своем физическом превосходстве. Джоли совсем не хотелось, чтобы дело приняло такой оборот, хотя она кое-что и знала о рукопашном бое, ведь она дружила с Сатаной, Геей и Марсом.

– Лорелея потратила деньги на то, чтобы найти брата. Наконец она узнала адрес и отправилась к нему. Оказалось, что он действительно живет в другом городе. По какой-то причине брат часто переезжал с места на место.

– Потому что опасно оставаться рядом с тем местом, где он совершил последнее убийство, – предположила Вита, которая успела услышать размышления Джоли. – Лорелее это совсем не понравилось бы!

– И вот она идет к нему ночью по пустынной улице. «О, брат мой, где ты?» – думает она, а ее чистое сердце нетерпеливо бьется в предвкушении встречи.

Теперь наступил самый трудный момент; Джоли не знала, получится ли у нее, но другого варианта придумать не сумела.

– Лорелея идет по улице, смотрит по сторонам, чувствуя, что он где-то рядом… И тут к ней подскакивает мужчина.

Кейн подпрыгнул на месте.

– Нет, никогда… я бы никогда так не сделал! – воскликнул он.

– Мужчина потащил ее в здание, зажимая рукой рот, чтобы она не кричала, и Лорелея не смогла назвать себя, – продолжала Джоли, голос которой задрожал. Ее история была такой глупой, такой сомнительной – кто поверит?

– Он думал, что перед ним одна из плохих девушек…

– Ложь! – закричал Кейн. – Дурацкая история, чтобы меня обмануть! Моя сестра не такая! Ты всего лишь черная шлюшка! – Он угрожающе поднял нож.

Джоли сообразила, что ей следовало придумать объяснение цвету кожи и юному возрасту девушки. Лорелея была так сильно ранена, что пришлось использовать магию, чтобы… Нет, слишком поздно.

– Лорелея пыталась говорить, но он ничего не хотел слушать…

– Ты не она! – завопил маньяк, бросаясь на Илку с ножом. – Тебя следует использовать и убить!

Джоли, которая по-прежнему контролировала тело, попыталась отскочить в сторону, но мужчина оказался слишком быстрым и сильным. Левой рукой он схватил девушку за горло, а его пах прижался к ее бедру. Однако у Кейна ничего не получилось, поскольку на Илке были колготки.

Он выругался и попытался действовать свободной рукой, в которой все еще держал нож, чтобы сорвать их. Развернув нож лезвием вверх, Кейн просунул два пальца за резинку колготок и потянул вниз. Материал порвался – и Джоли в отчаянии толкнула его бедром, стараясь хоть как-то отвлечь.

– Кейн! – закричала она. – Не надо!

Ее бедро ударило в рукоять ножа, и она почувствовала тупую боль. В тот же миг Кейн испустил отчаянный вопль, его тело напряглось.

В следующий момент что-то потекло на ногу Джоли. Она опустила глаза – у нее на бедре и на кровати появились кровавые пятна. Он всадил нож в себя! Точнее, ее попытки освободиться привели к тому, что нож вонзился ему в пах. Он кастрировал сам себя.

Через несколько секунд Джоли почувствовала, как его тело потяжелело и обмякло. Кейн потерял сознание. Она выбралась из-под него, перепачкавшись кровью. Задача оказалась совсем не простой, но теперь, когда он перестал держать ее за горло, вполне выполнимой. Вскоре она уже стояла подле кровати и смотрела на мужчину сверху вниз.

– Он истечет кровью! – с ужасом подумала Орлин.

– И вполне этого заслуживает! – рассердилась Вита. – Ты, кажется, забыла: он насильник и убийца.

Джоли, у которой накопился большой опыт в подобных вещах, не стала терять времени. Она устремилась в ванную, на ходу стягивая колготки. Ноги оказались почти не испачканными кровью, остатки она быстро стерла губкой. Потом натянула платье – на сей раз у нее не возникло никаких проблем с молнией. Одновременно она объяснила остальным:

– Возможно, он умирает, но не исключено, что ранение не слишком серьезное, в таком случае он скоро придет в себя. Нам необходимо убраться отсюда до того, как это произойдет. Оставим его в руках Божьих. Пусть Он решает, жить Кейну или умереть.

Одна туфелька оказалась забрызгана кровью, Джоли быстро помыла ее под краном и надела мокрую. Детали не имели значения!

Окровавленные колготки прополоскала в раковине, отжала и скатала в шарик. Потом наскоро вымыла раковину, чтобы никто не заметил следов крови. Колготки Джоли использовала для того, чтобы стереть отпечатки пальцев с ручек.

Дверь была открытой. Если бы Джоли знала это, то попыталась бы отвлечь Кейна, обежать вокруг кровати, а потом выскочить наружу!

Она выскользнула из квартиры и помчалась вниз по лестнице. Оказавшись на улице, замедлила шаг и спокойно двинулась в прежнем направлении.

– Я готова вернуть тебе тело в любой момент, Илка. Ты в состоянии снова взять его под контроль?

– Нет, – ответила девушка. – Меня чуть не убили!

– Но ты осталась жива, – сказала Джоли. – Когда много лет назад со мной приключилась подобная история, я умерла. Я помогла тебе избежать гибели – но в будущем ты должна держаться поближе к дому, даже если тебе станет очень скучно.

– Да! Да! Я больше никогда не буду ходить одна!

Джоли подозревала, что так оно и будет. Девушка пережила несколько ужасных минут.

– Полагаю, тебе не следует рассказывать о том, что с тобой произошло. Я попыталась уничтожить следы твоего пребывания в квартире Кейна. Отправляйся домой, проскользни в свою комнату и сделай вид, что ты из нее не выходила. Хорошенько постирай колготки. Когда тело обнаружат, о нем сообщат в новостях. А может быть, он выживет и сбежит из города, тогда ты больше ничего о нем не услышишь. Учти, будут серьезные неприятности, если кто-нибудь узнает, что ты была в его комнате. И постарайся не попадаться в руки к таким типам. Теперь ты готова вернуть себе контроль над телом?

– По-моему, да.

Джоли отступила на задний план.

– Нам пора уходить. Мы исправили собственную ошибку, теперь нам нужно заняться другими делами.

– Не уходите! – воскликнула Илка. – Вы мне нужны!

– Вовсе нет, – попыталась успокоить ее Вита. – Ты из-за нас попала в беду, поэтому мы были обязаны тебя вытащить, но теперь ты в состоянии сама о себе позаботиться. Я постараюсь навестить тебя, когда вернусь в свое тело. Запомни имя: Вита. Не забудь, а то вдруг тебе вздумается меня прикончить!

Илка начала истерически хохотать, но быстро опомнилась.

– Тогда пока, – заявила она весело. – Вы действительно мне очень помогли!

Они выбрались из ее тела и поплыли рядом. Джоли приняла видимую призрачную форму.

– Может быть, и ты нам помогла, – сказала она так, чтобы девушка сумела воспринять ее мысль.

Потом они взмыли в ночное небо, и девушка их больше не видела. Илка быстро зашагала в сторону дома, словно ничего не произошло. Конечно, она еще не скоро вновь обретет душевное равновесие, но они не сомневались, что с ней все будет в порядке.

– Гея! – прошептала Джоли.

Она, естественно, могла вернуться и без помощи инкарнации, но ни Орлин, ни Вита не знали, как это сделать, поэтому Джоли позвала Гею.

Перед ними моментально раскрылось окно в Дом-Дерево. Три души подлетели к телу Виты и вошли в нее. Орлин взяла его под контроль. Докладывать Гее будет она.

Орлин встала, постояла немного, чтобы привыкнуть к новой обстановке, а затем вышла в соседнее помещение. Здесь их ждала Гея.

– Какой ты сделала вывод?

Орлин села в кресло.

– Причина состоит в том, что девушка недовольна своей жизнью. Она могла бы забеременеть совершенно случайно, но такая возможность не слишком ее тревожила, поскольку она считала, что хочет иметь ребенка. Она думала, что ребенок улучшит ее жизнь. Корни гораздо глубже, чем простое равнодушие или случайная небрежность; она нуждается в любви, и ей хочется, чтобы кто-нибудь – хотя бы ребенок – ее любил.

– В моей власти уничтожить любовь, я могу призвать на помощь Эроса, – заявила Гея. – Стоит ли мне так поступить?

– Уничтожить любовь? – с ужасом спросила Орлин. – О нет, то будет жестокой ошибкой! Именно любовь делает жизнь стоящей, когда все вокруг кажется страшным и отвратительным. Должен существовать другой способ!

– И что ты предлагаешь?

– Любовь следует оставить, но забеременеть женщина сможет только в том случае, когда выполнен ряд условий. Если женщина здорова, умеет хорошо владеть собой, не испытывает экономических трудностей и ребенку обеспечен хороший дом. Тогда общее количество детей существенно уменьшится, и проблема перенаселения будет решена.

Гея кивнула:

– Пожалуй, твои предложения следует обдумать. Однако подобный подход потребует оценки готовности женщины стать матерью, а следовательно, природных факторов явно недостаточно. Придется учитывать и социальные – их контролирует другая инкарнация, чье сотрудничество станет для меня необходимым.

– О ком ты говоришь? – спросила Орлин, взволнованная перспективами существенных изменений в жизни всего человечества.

– О Боге.

Орлин некоторое время смотрела на нее. Ответ был совершенно очевидным; она просто не подумала сама.

– Бог решает, что хорошо, а что плохо, – согласилась Орлин. – Но разве ты не можешь обратиться к нему со своим вопросом?

– Пожалуй, нет, – ответила Гея, и на ее лице появилось странное выражение.

– Для выполнения своей миссии я должна с ним встретиться и попросить о помощи! – воскликнула Орлин. – Ты не станешь возражать, если я упомяну и о твоей проблеме?

– Вовсе нет, дочь моя. Я считаю, что в том не будет ничего дурного. Если ты сумеешь заручиться согласием двух оставшихся инкарнаций, я обещаю дать тебе слезу, о которой ты просишь. Мне кажется, ты в полной мере ее заслужила.

Очевидно, Гея знала об их столкновении с убийцей.

Слова воплощения Природы заставили Орлин кое о чем вспомнить. Они серьезно ранили Кейна, может быть, он даже умер… Но только ли на них лежит вина? Может быть, в глубине души Кейн хотел поверить в историю Джоли, несмотря на то что всячески отрицал это? Кто знает, возможно, его рука сама повернула лезвие ножа? И он посчитал такое наказание справедливым для того, кто напал на единственную чистую женщину на Земле? На ту, что произнесла его имя, хотя он ни разу его не назвал?

– Вполне возможно, – отозвалась Гея, прочитавшая мысли Орлин.

– Но Бог… где был Бог, когда этот ужасный человек схватил невинную девушку? – спросила Орлин. – Почему Он не остановил негодяя? Почему Он не вмешивается, когда подобное случается по всему миру?

– Ты бы вела себя иначе? – осведомилась Гея, приподняв бровь.

– О, я совсем не собиралась критиковать Бога! – быстро ответила Орлин.

– Просто… я многого не понимаю!

– Может быть, тебе следует спросить у Него самого, когда ты с Ним встретишься, – без улыбки ответила Гея.

12. ЗЛО

Они вернулись в жилище Сатаны, где спокойно и с удобствами провели ночь. Теоретически здесь они не нуждались ни в пище, ни в сне, однако то, что им пришлось пережить с Войной и Природой, нуждалось в осмыслении. Сколько же горя в царстве смертных! Причем абсолютно ненужного, и похоже, что даже инкарнации не в силах с ним справиться.

– Знаете, я думала, встречаться с инкарнациями и все такое будет очень интересно, – сказала Вита. – Но каждый раз я вижу, с какими ужасами им приходится иметь дело, и поражаюсь, как они это выдерживают.

– Ну, не всегда все так страшно, – проговорила Джоли, которая владела телом. – Удовольствия на их долю тоже иногда выпадают. Впрочем, огромная власть, которой инкарнации наделены, накладывает на них и огромную ответственность, и они это прекрасно осознают. Время от времени кто-нибудь устает и уходит в отставку, и тогда новичку приходится учиться и входить в курс дела. Мы же присутствовали при смене одного из аспектов Судьбы – но у них, по крайней мере, всегда остается два опытных аспекта, и они помогают своему коллеге. Остальным труднее.

– Уж можно не сомневаться! – согласилась девушка. – Такая огромная ответственность, а вначале они почти ничего не знают… Как хорошо, что я смертная! По крайней мере, уж если я и совершу какую-нибудь ошибку, хуже будет только мне самой.

– Да, мы попытались уберечь Илку от беременности, а наше участие чуть не привело к ее смерти, – напомнила Орлин. – Теперь я лучше, чем когда-либо, понимаю, почему инкарнации не любят вмешиваться в дела смертных. Возникает так много разных вариантов, когда добрые намерения приводят к несчастью. Наверное, даже Бог устал от всего этого!

– Ну, завтра мы посетим Ад, – радостно проговорила Джоли.

Они позволили Вите немного поглазеть в окошко башни на резвящиеся во рву фигуры демонов.

– Ой, как бы мне хотелось заняться тем же самым с Роком, – печально заметила она.

– Это называется плотские утехи, – улыбнувшись, заявила Джоли, которая прекрасно понимала, что имела Вита в виду; она и сама с удовольствием встретилась бы с Сатаной, чтобы немного отвлечься от дел, но знала, что сейчас совсем не подходящее время.

Она заснули, надеясь таким образом хотя бы немного отодвинуть в прошлое ужас пережитого и подготовиться к следующему испытанию.

Утром они уселись в Адлифт и спустились вниз, на сей раз до самой последней остановки в подвале. За царством смертных языки фальшивого пламени становились все яростнее и поднимались все выше, пока в конце концов путешественницы не прибыли на поражающую воображение площадку, которая, казалось, была выложена тлеющими углями. Возникало ощущение, будто их ненадежное убежище – кабинка, где они находились, – вот-вот изжарится и превратится в пепел.

Джоли открыла дверь.

– Я проведу нас внутрь, а потом тело возьмет под контроль Орлин, поскольку она должна встретиться с Сатаной.

– Разве я могла представить себе, что попаду в Ад еще до смерти! – весело заявила Вита.

Дверь распахнулась, и Джоли шагнула наружу. Дорогу ей тут же преградил демон. Огромный, явно мужского пола, с рогами и копытами и острыми вилами в руках.

– Стой! – сердито рявкнул он. – Смертным вход запрещен!

– Я призрак, – объяснила Джоли. – Во мне нет зла, и я не могу войти в моем естественном обличье, но в теле смертного это возможно. Мы пришли поговорить с Сатаной.

– Смертным вход запрещен! – настаивал демон. – Отправляйся туда, откуда явилась!

– Но я же только что тебе объяснила…

– У меня приказ. Уходи! – Вилы угрожающе поднялись.

– Скажи ему, пусть сядет на свои вилы – задницей! – посоветовала Вита.

Джоли задумалась, решая, сказать ли ему, кто она такая. Будучи супругой Сатаны, она имела право войти в Преисподнюю. Однако в данном случае Джоли пришла не ради себя. Орлин должна получить разрешение, сделав все, как полагается – насколько возможно.

Она вернулась в Адлифт.

– Есть и другой путь…

– Никакого другого пути! – рявкнул охранник, когда дверь закрылась. – Сначала нужно сдохнуть – и лишь потом тебя к нам пустят!

– Чтоб тебе сгореть! – сердито пожелала ему Вита на прощание.

Они поднялись в Чистилище.

– Придется попросить у Геи помощи, – объяснила им Джоли. – Думаю, она нам не откажет.

– Гея в силах помочь нам проникнуть в Ад? – удивленно спросила Вита.

– Она кое с кем знакома.

Они поспешили к дому Геи, и Джоли рассказала ей, как их прогнал глупый демон.

– Я не хотела называть себя, потому что мы прибыли туда по делу Орлин. Но я подумала, что если Наташа захочет нам помочь…

– Кто такая Наташа? – тут же спросила Вита.

Гея улыбнулась и достала маленькую арфу. Затем вышла из дома, уселась на мягкую траву и поставила арфу между поднятыми коленями. Ее пальцы, едва касаясь, пробежали по струнам, словно лаская их; потом, повернувшись к безоблачному горизонту, Гея заиграла.

Полились изумительные звуки. Джоли и прежде слышала игру Геи, однако каждый раз она ее очаровывала все больше и сильнее. Она была первой женой Сатаны, а Гея стала второй; между ними никогда не возникало соперничества, но, если бы им и пришлось вступить в борьбу за его внимание, волшебная музыка Геи явилась бы решающим фактором. Каждая нота звучала просто великолепно, а тема потрясала совершенством.

И вот Гея запела. Тут же все вокруг засияло, словно жизнь пробудилась от одного только звука ее голоса. Далекие облака стали радужными, казалось, наступил рассвет, потом закат. Ни один земной голос не мог бы сравниться с голосом Геи; звучала песня инкарнации, Ллано.

Орлин и Вита были околдованы. Раньше они и не думали, что такое возможно. Гея представлялась им самой обычной женщиной, наделенной могущественным волшебством, не более того. Теперь же, благодаря способности Орлин, Джоли увидела, что Гею окружает мягкий свет. Более того, ее сияние наполнило весь мир.

Она замолчала на одно короткое мгновение; Чистилище будто замерло, затаив дыхание.

И вдруг они услышали ответное пение. Мужской голос без аккомпанемента, такой звонкий и чувственный, что мир словно превратился в сопровождающий его оркестр. Всего несколько нот, несколько слов, а потом тишина.

Гея снова запела, аккомпанируя себе на арфе. И окружающий пейзаж затрепетал, ответив на ее призыв. Она замолчала во второй раз.

Опять донесся голос мужчины, на сей раз он звучал ближе, сильнее. Сначала слушателям почудилось, что во всей Вселенной не может быть голоса, равного голосу Геи, но теперь стало ясно, что невидимый певец может посоревноваться с ней в мастерстве.

После секундной паузы Гея вступила в третий раз, и мужчина присоединился к ней. Родилась гармония такой поразительной красоты, что слушателям оставалось лишь погрузиться в нее, унестись вслед за звуками в заоблачные выси.

Вскоре они увидели певца. Он был молод и красив и шел, не переставая петь в великолепном дуэте с Геей. В непримечательных брюках, рубашке и туфлях; если бы он не пел, они и не посмотрели бы на него, посчитав самым обычным человеком.

Джоли, естественно, его знала, однако молчала, скрывая свои мысли от остальных. Пусть Вита и Орлин сами все поймут!

Мужчина подошел к Гее. Их дуэт достиг кульминации и неожиданно оборвался.

Равнина перед домом Геи совсем недавно была совершенно голой. Теперь же на ней появились цветущие деревья, откуда-то возник ручей с хрустальной водой, среди деревьев порхали певчие птицы.

Гея отложила в сторону арфу и поднялась на ноги. Из женщины средних лет она вдруг превратилась в девушку в нарядном летнем платье, облегавшем великолепную фигуру. Волосы украшал венок из ярких маргариток. Она сияла красотой.

А в следующее мгновение Гея обняла своего гостя и поцеловала его. Они явно любили друг друга и были отличной парой. Однако Орлин и Вита не смогли скрыть своего изумления.

– Я думала, она замужем за… – начала Орлин.

– Кто он такой, черт подери? – вскричала Вита.

Джоли решила, что пришла пора вмешаться.

– Девочки, познакомьтесь с Наташей, самым красивым мужчиной нашего царства, – сказала она, и парочка перестала обниматься.

– Наташа – это мужчина? – удивилась Вита.

Наташа отвернулся от Геи.

– Джоли, – проговорил он. – Иди ко мне.

Джоли немедленно выполнила его просьбу. И тоже обняла и страстно поцеловала, как несколько минут назад Гея.

– Господи помилуй! – воскликнула Вита.

Орлин была так потрясена, что ничего не смогла сказать.

– Наташа, – проговорила Джоли после поцелуя, – познакомься с девушкой, хозяйкой тела, в котором я сейчас нахожусь, ее зовут Вита. А это Орлин, дочь Геи. Я отдаю тело ей.

Орлин неожиданно сообразила, что по-прежнему обнимает Наташу, впрочем, не так крепко.

– Рад с тобой познакомиться, Орлин, – сказал он. – Ты дочь одной из двух женщин, которых я люблю.

– Но ведь Гея замужем! – возмутилась Орлин.

Наташа с улыбкой посмотрел на Гею:

– Правда? Я тоже женат. Почему Марсу позволено владеть двумя прекрасными женщинами, а мне нет?

Орлин отодвинулась от него и пролепетала:

– Я не знаю, кто вы, но…

– Он пришел, чтобы проводить вас в Преисподнюю, – вмешалась Гея. – Думаю, ему известен тайный ход.

Только сейчас Орлин сообразила, что над ними, возможно, потешаются.

– Проклятая душа?

– Ты почти угадала, – ответил Наташа. – Идем со мной; надеюсь, нам удастся проникнуть незамеченными, если только мы не станем терять времени.

– Но…

– Иди с ним, – сказала Джоли.

– Почему она должна идти куда-то с этим красавчиком? – сердито спросила Вита. – Он обманывает жену; разве можно ему доверять?

– Он самый великий в мире лжец, – признала Джоли. – Но мы можем ему доверять.

Орлин сомневалась, зная, что не понимает чего-то совсем простого.

– Я пойду с тобой, Наташа. Но я хотела бы получить хоть какое-нибудь объяснение.

Наташа взял ее за локоть:

– Ты его обязательно получишь. Расскажи мне о себе; мне не терпится побольше узнать.

– Расскажи ему, – посоветовала Джоли.

Орлин удивилась, однако решила последовать ее совету.

– Я дочь Геи, она отдала меня, когда я была совсем маленькой, и я выросла с приемными родителями. Я вышла замуж за призрака…

Она вдруг замолчала, потому что они начали проваливаться сквозь землю. Мимо проносились то ли клубы облаков, то ли пара.

– Продолжай, – попросил Наташа.

– И родила для него ребенка. Мой сын умер, и я совершила самоубийство. А теперь я пытаюсь забрать своего малыша у Нокс, и нуждаюсь в помощи Сатаны.

– Нокс? Воплощение Ночи?

– Да. Мой сын у нее. Она велела мне получить у каждой инкарнации по одной вещи, и у Сатаны я должна попросить проклятие. Только когда я сумею собрать все, я смогу вылечить малыша от болезни души, и Нокс мне его отдаст.

Облако рассеялось; они стояли в каменном помещении, из которого вдаль уходит извивающийся коридор, освещенный дымными тусклыми факелами.

– Иди по коридору, – сказал Наташа. – Он приведет тебя в покои Сатаны. Я буду ждать тебя здесь, чтобы отвести назад, когда ты закончишь свои дела.

– Мне придется пройти одной по Аду? – в ужасе спросила Орлин.

– Это проход для привилегированных особ. Ни один демон не причинит тебе вреда, пока ты в нем находишься. Постарайся его не покидать. – Он отпустил ее локоть и подтолкнул вперед.

Орлин сделала шаг вперед, остановилась.

– Я не…

Но Наташа уже куда-то исчез.

– Не бойся, – заговорила Джоли. – Он сказал чистую правду: этим коридором пользуются только особо важные гости. Мы здесь в полной безопасности, хотя нам и придется пройти сквозь центральную часть Преисподней – только так можно добраться до Сатаны. Мы имеем полное право останавливаться и смотреть на то, что встретится нам по пути. Главное, никуда не сворачивать.

Орлин двинулась вперед. По сторонам коридора располагались окна, через которые виднелись самые разные помещения. В каждом что-то происходило, но понять, что именно, бросив мимолетный взгляд, не представлялось возможным.

Орлин остановилась возле одного окна и увидела мужчину, зажимавшего рукой рану на груди. По его пальцам текла кровь; не вызывало сомнений, что он испытывает невыносимые страдания.

– Он живой? – в ужасе спросила Орлин. – Я думала, здесь только проклятые души.

Человек за окном ее услышал.

– Я и есть проклятая душа, – задыхаясь, с трудом проговорил он. – Я испытываю бесконечную боль.

– За что же ты терпишь такую муку? – спросила Орлин, помимо воли охваченная любопытством.

– Я пытался догнать мотоцикл. – Казалось, несмотря на рану, несчастный вполне может говорить.

– Что?

– Я вел грузовик, а мотоциклист начал меня дразнить, и я, естественно, поддал газу. Я выиграл – но не смотрел, куда еду. И врезался в легковую машину. Меня на огромной скорости вынесло на встречную полосу. Я налетел на школьный автобус, погибло двадцать семь человек. И я сам. Пришел в себя… у ворот Ада. Это случилось двадцать лет назад, мне осталось еще около тысячи, чтобы отбыть наказание.

– Но твоя рана похожа на пулевую! – воскликнула Орлин. – Ты ведь погиб во время столкновения на шоссе?

Несчастный с трудом улыбнулся:

– Это не моя рана. И не пассажиров, погибших во время аварии. Я страдаю за собаку.

– Собаку?

– Видишь ли, среди пассажиров в основном были дети. Зло еще не запятнало их души, хотя кое-какие некрасивые поступки они совершали. Они остались бы в Чистилище или еще где-нибудь до тех пор, пока не заслужили бы право отправиться в Рай. Но они умерли раньше времени. Возможно, при жизни им удалось бы искупить свои грехи, а потом за ними пришла бы смерть от естественных причин. Вот в чем моя вина.

– В том, что ты лишил их такой возможности? – догадалась Орлин.

– Именно. Я должен нести наказание за то, что они совершили, раз они преждевременно ушли из жизни и не успели сами исправить зло. Мне понадобится несколько веков, чтобы разобраться с грехами погибших тогда людей, но я даже рад, ведь в определенной степени я расплачиваюсь с ними за то, что у них отнял.

– Но каким образом собака…

– Один мальчишка играл с пистолетом и застрелил соседскую собаку. Чтобы никто ничего не узнал, он притащил труп на пустырь и закопал его там. Ему это сошло с рук, сосед решил, что собака убежала.

Орлин присмотрелась к нему повнимательнее.

– У тебя из раны течет кровь… Как долго продлится твоя мука? Собака умерла не сразу?

– Рана была не очень серьезной, – ответил мужчина. – Собака от нее не умерла.

– Не умерла! Но ведь мальчик ее похоронил!

– Да. Собака задохнулась под землей. Не могу сказать, что с нетерпением жду наступления этой части искупления греха.

Орлин была возмущена, несмотря на очевидную справедливость наказания.

– По крайней мере, все скоро кончится.

– Да, через несколько часов, – тяжело дыша, ответил он. – Но повторится снова и снова.

– Повторится?

– Я должен переживать весь ужас происшедшего еще и еще раз, пока полностью не раскаюсь в содеянном. Мальчишке понадобилась бы целая сотня раз!

– Но ты же не виноват в смерти той собаки! Разве ты можешь искренне раскаяться в том, чего не совершил?

– Согласен, тут возникает некоторое противоречие, – проговорил мужчина.

– Наверное, именно по этой причине мне так и не удалось сдвинуться дальше первого грешника.

– Первого? Первого из тех, кто пострадал во время катастрофы?

– Первого существенного греха первого из погибших, – пояснил страдалец.

– Сколько… сколько раз ты уже пережил смерть собаки?

– К нынешнему моменту? Не знаю. Я сбился со счета на десяти тысячах.

– Десять тысяч!

– Несколько лет назад, мне кажется. Впрочем, здесь, в голой камере, следить за временем совсем непросто. Ты первая посетительница, с которой мне довелось поговорить.

Орлин возмущал поступок мужчины. Она не могла симпатизировать тому, кто отнял у детей жизнь, поскольку знала, как страдает мать, теряя ребенка. Но то, что здесь происходило, поражало своей бессмысленностью. Этот человек никогда не сможет искупить чужие грехи, не говоря уже о своих собственных. Он совершенно зря страдает!

Тем временем мужчина начал синеть, дыхание с трудом вырывалось из его груди. Он перешел на стадию, когда собака задыхалась.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать? – спросила Орлин, чувствуя себя беспомощной и немного глупой, но доброе сердце тем не менее заставило ее задать этот вопрос.

Он приоткрыл один глаз:

– Не попросишь ли ты Сатану позволить мне перейти к следующей каре…

Тут его тело начало сотрясаться в судорогах, и Орлин быстро двинулась дальше, не в силах видеть страдания.

– Господь Всемогущий! – вскричала Вита. – Вот уж точно настоящий Ад!

– Типичный случай, – пояснила Джоли. – Здесь таких миллионы. Можем поговорить с другими, если хотите.

Однако Орлин шла вперед, упрямо отказываясь смотреть по сторонам. Она уже поняла, что такое Ад.

Коридор оказался очень длинным, и она не могла не слышать жалобные стоны и не видеть краем глаза муки тех, кто испытывал невыносимые, неестественные страдания. Да, никаких сомнений – она действительно в Аду.

Наконец Орлин добралась до конца и заметила дверь, на которой красовалась аккуратная надпись: «САТАНА». Она постучала.

– Входите, – раздался знакомый голос, и дверь мгновенно охватило пламя.

За дверью были уютные апартаменты с мягкими дивами и картинами на стенах, изображавшими зеленые луга.

Орлин вошла. Навстречу ей поднялся мужчина – точнее, демон в одежде из языков пламени, с нелепым лицом, рогами и хвостом.

– Ой, мамочки мои! – изумилась Вита.

Услышав ее, Орлин присмотрелась повнимательнее.

– Это же маска! – вскричала она. – И костюм!

Сатана пожал плечами. Хвост мгновенно отвалился, а пламенное одеяние сменил традиционный костюм цвета яркого огня. Он поднял руку, чтобы снять маску.

– Наташа! – удивленно воскликнула Орлин.

– Что означает «Ах, Сатана» [12], написанное наоборот,

– подтвердил он. – Можешь называть меня Пэрри, так меня звали, когда я был смертным; или, если хочешь, «отец».

– Что за глупые шутки? – возмутилась Орлин, гнев сменил удивление.

– Выслушай его, – твердо сказала Джоли.

– Я Сатана. У меня множество разных обличий. Я ухаживал за Джоли, заслужил ее любовь, когда был Пэрри, и потерял ее, когда она умерла, а потом еще раз, когда меня соблазнила дьяволица Лила…

– Кто?

– Ты ее видела, теперь она любовница Марса. Она оставила меня ради него. В тот момент я был огорчен, но правда заключается в том, что я действительно мало уделял ей внимания, а теперь мне и вовсе не нужна никакая дьяволица. В облике Наташи я ухаживал за Орб и завоевал ее, не признавшись, кто я такой. Она все равно вышла за меня замуж, уже будучи Геей, хотя по определенным причинам мы не объявили об этом во всеуслышание. Так что моя прежняя любовница теперь спит с твоим отцом, а я твой отчим – муж Геи. Вот почему я попросил Джоли присмотреть за тобой, стать хранительницей и другом. Было бы негоже мне самому этим заниматься.

– Все правда, – заявила Джоли. – Я дружу с Геей, но к тебе меня послал Сатана.

– Я… падчерица Сатаны… – проговорила ошеломленная Орлин.

И все же она знала это на подсознательном уровне; запутанные родственные отношения начали проясняться лишь после ее смерти.

– И я люблю тебя так же, как Джоли, – продолжал он. – Как мы любили бы ребенка, которого нам не подарила судьба. Я не ожидаю и не требую от тебя ответного чувства; ни в каком другом смысле ты не принадлежишь моему царству. Но я сделаю для тебя все, что сделал бы настоящий отец. – Он, прищурившись, посмотрел на Орлин. – А почему ты не принимаешь свое истинное обличье?

Стоило ему произнести эти слова, как Орлин вдруг стала похожа на себя саму, такой, какой она была до смерти.

– Я… я пришла попросить об одолжении.

– Я так и понял. Проси.

– Мне нужно проклятие… чтобы спасти сына. Чтобы он боялся зла – сейчас у него такого страха нет.

Сатана покачал головой:

– Мое благословение ты могла бы легко получить, потому что оно ничего не стоит. Но проклятие… это не мелочь. Я не могу его дать тебе просто так; надо заслужить.

– Я попытаюсь. – Орлин уже знала, что инкарнации не раздают одолжения направо и налево!

– Видишь ли, дав тебе проклятие, я на самом деле сыграю на руку своему древнему противнику. Богу. Ведь душа, которая в противном случае стала бы принадлежать мне, отправится к Нему. Мне потребуется эквивалентная замена.

– Если… если я смогу спасти душу сына ценой своей души, я с радостью…

– Нет. Твоя душа слишком хороша для моего царства! Кроме того, ни Джоли, ни Орб мне этого не простят. Попроси чего-нибудь попроще, и я с удовольствием выполню твою просьбу.

Орлин колебалась несколько минут, а потом сказала:

– Есть кое-что… я знаю, меня не касается, но.»

– Позволь мне об этом судить! Говори!

– В одной из комнат, расположенных вдоль коридора, по которому я шла, терпит муки мужчина. Он… да, он заслуживает кары, но его страдания совершенно бессмысленны. Он оказался в замкнутом круге, пытаясь искупить чужой грех – ведь совершенно невозможно раскаяться в том, чего ты не совершал. Если бы он мог перейти к следующей каре…

– Ты имеешь в виду идиота, убившего двадцать семь человек и себя в катастрофе на шоссе?

– Да, его. Он не просит пощады, только…

– Согласен. Его страдания действительно бессмысленны. То же самое можно сказать о тысячах убийц, которые испытывают боль своих жертв. Но я не в силах что-нибудь изменить.

– Но если вы Господин Ада…

– Я и в самом деле Господин Ада, но не имею никакого отношения к основополагающим определениям. Суть Добра и Зла может быть обозначена лишь Богом и Сатаной при личной встрече, однако вот уже несколько веков мы с Ним не виделись и не общались друг с другом. Я считаю, что определения давно пора усовершенствовать, даже если придется всего лишь убрать недосмотры вроде того, о котором ты говоришь. Но я не могу принять подобное решение в одиночку. Только в случае согласия Бога мы в силах разработать новый кодекс поведения.

– А почему Бог не соглашается? – жалобным голосом спросила Орлин.

Сатана нахмурился:

– Боюсь, тебе придется задать свой вопрос Ему самому. Со мной он разговаривать не желает.

– Обстоятельства складываются таким образом, что мне нужно встретиться и с Ним тоже. Я обязательно спрошу!

– Желаю успеха! – проворчал Сатана.

– А проклятие… что я должна сделать, чтобы его получить?

Сатана в задумчивости принялся расхаживать по комнате.

– Знаешь, я тут подумал… почему бы нам не воспользоваться обходным путем? Возможно, тебе вовсе и не понадобится мое проклятие, как, впрочем, и помощь других инкарнаций. Думаю, я смогу убедить Нокс отдать тебе твоего ребенка, уже здорового, причем немедленно.

– Ох-хо-хо! – подумала про себя Джоли. – Он ее искушает!

Вита ухватила мысль.

– В каком смысле? Он что, намерен изменить своему слову?

Они разговаривали друг с другом, но Орлин, чье внимание было полностью поглощено беседой с Сатаной, их не слышала.

– Сатана совсем не прост. О, я не должна вмешиваться, но я за нее боюсь!

– Ну, в таком случае я ее предупрежу!

– Нет, не вздумай! Орлин должна сама справиться, иначе все будет бессмысленно.

Тем временем Орлин боялась верить тому, что услышала.

– Вы можете это сделать? Как?

– Предполагая, что ты обратишься ко мне с подобной просьбой, пока ты шла по коридору, я посетил воплощение Ночи. Она позволила мне решить твою проблему по-своему.

– Мой ребенок! – воскликнула Орлин, глаза которой сияли. – Неужели такое возможно?

– Тебе не придется делать ничего сверхъестественно сложного. Простого согласия с твоей стороны вполне достаточно.

– Согласия?

– Начинается, – подумала Джоли. – Он такой ловкач, я ненавижу, когда он проворачивает свои делишки, обманывая доверчивых простаков. Мне не следовало приводить сюда Орлин!

– В царстве смертных ты остановилась у сенатора Луны Кафтан, верно? У тебя с ней хорошие отношения?

– Да. Я ее племянница… или что-то вроде того. Она очень добра.

– Она должна принять участие в определенном процедурном вопросе, который может причинить мне некоторые неудобства. Если ты попросишь ее отойти в сторонку…

– Я не вправе вмешиваться в политику! – запротестовала Орлин.

Сатана ласково улыбнулся:

– Послушай… ты меня неправильно поняла. Тебе и не следует ни во что вмешиваться, только попроси Луну оказать тебе небольшую услугу, чтобы ты помогла сыну – в соответствии с моей договоренностью с Нокс. Наверняка Луна ничего не имеет против твоего ребенка?

– Не вижу тут ничего страшного, – прокомментировала его предложение Вита. – Учитывая, что она может получить.

– Подожди, – мрачно предупредила Джоли. – Тебе еще не доводилось встречаться с такими ловкими мерзавцами, как Сатана!

– Мне казалось, ты его любишь!

– Конечно, люблю. Но я его и прекрасно знаю.

Орлин, потрясенная предложением, была готова согласиться, и тем не менее ее что-то останавливало, она не доверяла Сатане.

– Нет, но…

– Насколько сильно ты хочешь помочь сыну? Я не предлагаю тебе добиться того, чтобы Луна умыла руки, ты только попроси ее, а она имеет полное право отказать. Вот на каком условии я готов организовать для тебя возвращение ребенка. Тебе нечего бояться, ты получишь его немедленно, и все твои трудности и испытания подойдут к концу.

Орлин вдруг поняла, что плачет.

– О Сатана, ради любви ко мне, о которой ты говорил, скажи по крайней мере правду! Я знаю, все совсем не просто, и не могу принять такое трудное решение, не понимая сути проблемы.

Сатана нахмурился:

– Справедливая просьба. Я не хотел вдаваться в подробности, которые тебя лишь расстроят. А правда заключается вот в чем: среди смертных возникнет критическая ситуация, и проблема будет решена одним голосом – голосом Луны. Если она не примет участия в голосовании, я одержу победу.

– А о чем идет речь?

– Самый важный вопрос нашего времени. Он, по правде говоря, решит, кто из инкарнаций станет обладать всей полнотой власти. Тебе известно, что именно к этому я и стремлюсь; на протяжении многих веков мне мешали получить желаемое, но сейчас наконец все станет ясно.

– А какое отношение имеет Луна к могуществу инкарнаций?

– Вижу, ты еще не поняла. Хорошо, буду с тобой неумеренно откровенен. Определенное количество людей пришли к выводу, что одна из инкарнаций выполняет свои обязанности недостаточно добросовестно. И потому будет проведено голосование, которое решит, следует ли объявить ее пост свободным – чтобы произвести замену. Для смертных важность данного вопроса заключена в том, что решающий голос принадлежит им. Если они единодушно признают, что инкарнация, о которой идет речь, не справляется со своей работой, тогда остальные инкарнации, договорившись между собой, выдвинут на эту должность нового человека. Естественно, в моих интересах проследить за тем, чтобы этого не произошло.

– Они хотят заменить вас? – удивленно спросила Орлин.

– Меня? – Сатана расхохотался. – Нет, конечно! Я, вне всякого сомнения, являюсь самой активной и усердно работающей из всех нынешних инкарнаций. Нет, речь идет о другом: о воплощении Добра.

Орлин уставилась на него, не в силах произнести ни слова.

– Я не ослышалась? – воскликнула Вита.

– Не ослышалась, – ответила Джоли. – Просто потрясающе! Я знала, но почему-то забыла. А теперь все вспомнила. Они хотят заменить Бога!

– Понимаешь, Бог в последнее время стал страшно безответственным, – продолжал Сатана. – Поскольку мы ожидаем, что вот-вот разразится серьезный кризис – третья мировая война, если уж быть точным… Впрочем, существуют еще проблемы перенаселения, истощения ресурсов в царстве смертных, голода и болезней, и тому подобное… Мы боимся, что через несколько лет человечество и весь мир вместе с ним будет уничтожено, если не принять никаких мер. Многое может быть сделано только с единодушного согласия всех инкарнаций. Так что у нас действительно возникла кризисная ситуация.

Орлин наконец сумела пролепетать:

– Как вы можете утверждать, что Бог не… не…

– Дорогая моя, я нахожусь на другой стороне. Я поддерживаю нынешнего Бога и хочу, чтобы Он остался на своем посту.

– Но вы же его противоположность! Вы противостоите Ему во всем!

– Не совсем. Я с Ним соревнуюсь. Соперничаю за возможность получить как можно больше власти. Я хочу отнять у Него господство.

– Но вы же только что сказали…

– Милая, ты не уловила нюансов. Я согласен с остальными инкарнациями, что Бог не справляется со своими обязанностями. Я заметил это уже давно, много веков назад. Но я против Его замены. И меня совсем не устраивает, если Его должность будет объявлена вакантной. Я разослал своих слуг повсюду, сейчас они действуют среди смертных, убеждая их противостоять идее замены. И одна из ведущих стран скоро объявит свое решение. На самом деле, если Луна не примет участия в голосовании, возникнет ситуация, когда будет одобрено нынешнее положение вещей, а следовательно, резолюция не пройдет и Бог останется на своем посту. Теперь ты видишь: то, о чем я тебя прошу, не расходится с твоими взглядами и предпочтениями. Я, как и ты, поддерживаю нынешний порядок.

– Но если все погибнет…

– Да, не следует забывать о катастрофе… Конечно же, необходимо принять меры. Новый Бог обязательно их примет и, возможно, сумеет предотвратить третью мировую войну. Но если нового Бога не будет, бездеятельность настоящего Бога в конце концов заставит остальных инкарнаций обратиться за помощью к самой эффективной из двух оставшихся сил. А это, естественно, воплощение Зла.

– Вы… вы поддерживаете Бога… потому что надеетесь таким образом обрести неограниченную власть?

– Наконец-то ты все поняла, дорогая. Таковы мои мотивы. Естественно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить кризис; царство смертных не погибнет. Но я стану самым могущественным среди инкарнаций.

– Не могу поверить… Неужели Бог так…

– А если ты поддержишь Его и попросишь Луну пропустить решающее голосование, я свяжусь с Нокс, и она вернет тебе твоего ребенка. Мне кажется, я сделал тебе весьма щедрое предложение.

Орлин стояла, не шевелясь, пытаясь осмыслить услышанное. Сатана уговаривает ее поддержать Бога – и предлагает великодушное вознаграждение. Прямо сейчас, если она согласится, ее страданиям придет конец.

– Думаю, – сказала она, – вам известно о происходящем больше, чем мне. Если вы считаете, будто моя просьба, адресованная к Луне, может оказаться эффективной, значит, возможно, так оно и есть. Если вы считаете, что таким образом сумеете получить неограниченную власть, наверное, вы знаете, о чем говорите. И потому я не должна соглашаться на ваше предложение. Я должна доверять мнению Луны, она знает, как нужно поступить, хотя меня и мучают сомнения.

– Даже несмотря на то, что это будет стоить тебе ребенка? – ласково спросил Сатана.

Орлин закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.

– Разве я могу противопоставить своего ребенка благополучию всего мира? Я очень хочу получить его назад… но не такой ценой. Я сделаю то, что кажется мне правильным, хотя мне очень больно, и я не знаю, что же в действительности правильно.

– Ты уверена? – у Сатаны сделался мрачный вид.

– Нет, я самый неуверенный призрак в мире! Но мне представляется, что так должно быть!

– В таком случае будет так, как хочет Нокс, – проворчал Сатана.

– А как хочет она?

– Мы с ней заключили сделку. Она меня поддержит, отдаст ребенка, если я сумею добиться своего. Я сделаю так, как требует она, если потерплю поражение. Я потерпел поражение, мне не удалось тебя искусить и потому придется выполнить условия нашего договора.

– А в чем они заключаются?

– Если должность Бога будет объявлена вакантной, остальные инкарнации предложат своих кандидатов и проведут голосование. Нокс не может никого предложить и не примет участия в голосовании, потому что не принадлежит к силам Дня. Но теперь она будет действовать через меня. Я должен поддержать ее кандидата.

– Кто…

Сатана покачал головой:

– Нокс великолепно умеет хранить свои тайны. Я должен сберечь этот секрет до определенного времени, чтобы остальные не выступили против ее кандидата. Никому другому не оказана честь узнать волю воплощения Ночи.

– Ее воля причинила мне столько страданий! – рассердилась Орлин.

– Да, складывается именно такое впечатление. Может быть, ты согласишься принять мои условия вместо альтернативного варианта. – Он помолчал, но Орлин не изменила решения. – Однако твои возможности еще не исчерпаны. Я лишь предложил короткий путь, который помог бы тебе добиться желаемого – с выгодой для меня. Ты все еще можешь получить свое проклятие и попытаться спасти сына.

– О! – только и смогла произнести изумленная Орлин. – Я забыла, точнее, подумала, что вы отказали в моей просьбе.

– Я честно выполняю условия всех сделок, – ответил Сатана. – Послужи мне, и я дам тебе проклятие.

– В таком случае я готова вам послужить, – заявила Орлин. – Что я должна сделать?

– У меня появился новый клиент, он не желает с нами сотрудничать – души, в которых живет зло, часто так себя ведут. Я хочу, чтобы ты убедила его стать сговорчивее.

– Но я ничего не знаю о проклятых душах! – возразила Орлин.

– Полагаю, с этой ты знакома. Его зовут Кейн.

– Господь милостивый! – вскричала Вита.

– Пожалуйста, впредь не употребляй здесь подобных выражений, Вита, – сделал ей выговор Сатана. – Ты должна понимать, что они тут неуместны.

– Мы… мы его убили? – снова разволновавшись, спросила Орлин.

– Технически он убил себя сам. По-настоящему вы не виноваты, и лишь небольшая часть зла проникла в души всех четверых. В конце концов, он виноват в том, что случилось, а вы имели полное право защищать смертное тело, в котором находились. Должен сказать, ваш метод показался мне просто гениальным – редко человека удается убить, заболтав его сказкой.

– Думаю, мы попытаемся с ним поговорить, – сказала Орлин. – Он же не причинит нам вреда, не так ли? Я имела в виду тело Виты.

– Вы останетесь в коридоре, где вам ничто не угрожает. Не покидайте его, потому что смертный не имеет права входить в Преисподнюю. Убедите Кейна стать более сговорчивым.

– А чего вы от него хотите?

– Нам нужны имена женщин, которых он убил. Полагаю, их немало.

– Вам они не известны?

– Орлин, в Ад каждый день прибывает много тысяч душ! Мы стараемся обрабатывать их как можно тщательнее, но у нас нет возможности внимательно рассматривать все детали. В любом случае чаще всего жертвы отправляются в Рай, так что мы не в силах их расспросить. Информация должна поступать от тех, кто в нашем распоряжении: от убийц.

– Ну и какая польза от такой информации? Девушки умерли, а убийца уже пытается искупить свою вину.

– Но не в той мере, в какой заслужил. Каждая проклятая душа должна страдать за свою жертву, таковы условия принятого в стародавние времена соглашения. Я не в силах организовать полноценное наказание, пока не получу имена всех женщин. Затем, в случае необходимости, я делаю запрос в Чистилище, а дальше преступник начинает искупать свои грехи.

– Причем не может сдвинуться с места и заслужить прощения? – резко спросила Орлин.

– Ну, не всегда. Иногда им все-таки удается пройти короткий путь, хотя рано или поздно они попадают в замкнутый круг.

– Если бы меня спросили, я бы сказала, что порядок нужно непременно изменить! – вскричала она. – Я совершенно согласна, они должны понести наказание, но в таком виде… какая бюрократическая ерунда! Никто ничего не выигрывает!

– Согласен. Когда придет мое время и я стану полновластным хозяином, я обязательно внесу в систему определенные изменения.

Орлин вздохнула:

– Покажите мне этого типа. Я сделаю, что смогу.

– С удовольствием. Он находится в комнате рядом, в коридоре для особо важных лиц. Я сразу узнаю, если тебе удастся добиться успеха, и сохраню для тебя проклятие, чтобы ты воспользовалась им, когда придет время. Иди прямо по коридору до следующей комнаты, а дальше, когда все будет сделано, он приведет тебя прямо в Чистилище. Тебе не нужно больше со мной встречаться.

Орлин посмотрела на него. Ей показалось, что он хотел еще что-то ей сказать, но промолчал. Она повернулась и вышла.

И вскоре увидела Кейна в одной из комнат, расположенных вдоль прохода. На нем по-прежнему была его одежда, он лежал на животе, из паха текла кровь. Очевидно, он умер от потери крови, но сознание так и не потерял и потому чувствовал боль.

– Ты помнишь, Джоли рассказала ему историю, – напомнила ей Вита. – Может быть, она им и займется?

– Нет, сейчас в роли просительницы выступаю я, – ответила Орлин. – А значит, должна сама справиться с заданием Сатаны. Только признаюсь, понятия не имею, каким образом.

Кейн ее услышал. Поднял голову. Поморщился:

– Кто ты? Еще одна мерзкая женщина? Ты пришла меня мучить?

– Мне кажется, ты уже и так достаточно страдаешь, – проговорила Орлин.

– Но я и в самом деле имею отношение к девушке, которую ты намеревался сделать своей очередной жертвой. Ты помнишь последнюю?

– Черную сучку? Разве я в силах ее забыть? Видишь, что она со мной сотворила! – Он прищурился, посмотрел на нее повнимательнее. – Ты не она. Я тебя не помню.

– Я находилась с ней в виде призрака, на самом деле нас было трое. Мы рассказали тебе историю Лорелеи. Именно мы устроили все таким образом, что ты умер. Смертная девушка не справилась бы в одиночку.

– Вот уж точно! – согласился мужчина, поморщившись, потому что восклицание вызвало новую волну боли. – Я убил дюжину до нее, и ни у одной не было даже малейшего шанса сбежать, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь мне сделать.

– Пришло время тебя остановить, – заявила Орлин. Состояние Кейна ее беспокоило, она понимала, что он заслужил наказание, но не могла смотреть, как другие страдают.

– Может быть. А теперь проваливай; я не намерен позволять всяким грязным шлюхам над собой потешаться. Сожалею, что мне не удалось расправиться со всеми вами.

– Я пришла попросить тебя помочь Сатане. Ему нужны имена женщин, которых ты убил.

Кейн рассмеялся, снова поморщился:

– Иди воткни этот нож себе в брюхо, дрянь! Я знаю, что произойдет, когда Сатана получит имена! Думаешь, я хочу страдать за всех вас, вонючие твари? Пусть лучше нож раздирает мне внутренности! – Немного помолчав, чтобы справиться с болью, он уточнил: – Боб, как больно!

– Боб?

– Мы не можем произносить здесь слово, начинающееся на букву «Б», ты разве не знала? А теперь убирайся. Ничего у тебя не выйдет, вам не удастся посмеяться надо мной в последний раз.

– Но ты же не сможешь сдвинуться с места, не получишь отпущения грехов, если не станешь сотрудничать с Сатаной, – возразила Орлин. – Ты застрянешь на первой стадии и целую вечность будешь страдать от ножевой раны. Неужели ты к этому стремишься?

– Я застрял… ха-ха… нож застрял! – с трудом проговорил Кейн. – Лучше так, чем доставлять шлюхам удовольствие. Пусть сами страдают за свои грехи. Боб знает, они заслужили наказание!

Какой упрямец! Орлин не представляла, что еще можно сказать.

– А как насчет Лорел? – напомнила Джоли. – Это единственная женщина, которую он боготворит. Если она его попросит…

– Слушай, точно! – обрадовалась Вита. – Ты думаешь, она тоже здесь? Может быть, она занималась проституцией, чтобы выжить, и обязательно вернулась бы за ним, если бы не умерла…

– Давайте спросим, – сказала Орлин, вернулась к двери, ведущей в кабинет Сатаны, и постучала.

Дверь снова окутали языки пламени. Посреди них возник Сатана.

– Ты уже справилась с заданием?

– Возможно, я продвинулась вперед. Мне нужно знать, находится ли в Аду одна женщина.

Сатана щелкнул пальцами, и моментально рядом с ним возник Ассаргадон.

– Имя? – спросил Сатана.

– Лорел. Я не знаю фамилии.

Ассаргадон нахмурился:

– Таких у нас около полумиллиона. Можем выстроить их, чтобы вы на них посмотрели.

– Опиши ее по его воспоминаниям, – подсказала Джоли и нарисовала портрет мадонны, взятый из памяти Кейна.

– Хорошенькая, нет, скорее красивая, даже в пятнадцать лет, – сказала Орлин. – Вероятно, не такая привлекательная в момент смерти. Темные, почти черные волосы до талии, стройная. Карие глаза. Возможно, убежав из дома, занялась проституцией.

– Около четырех тысяч женщин отвечают данному описанию и зовутся именем Лорел, – сказал Ассаргадон, просмотрев блокнот, появившийся у него в руке.

– Она убежала из дома около тридцати лет назад.

Он перевернул страницу.

– Триста.

– У нее есть брат по имени Кейн.

– Двенадцать.

– Который младше ее на пять лет.

– Двое.

– Если бы я могла поговорить с ними…

– Минутку. – Ассаргадон исчез.

– Хороший человек, – сказал Сатана. – Благословляю – если ты позволишь мне такое выражение здесь – тот день, когда я спас его от безликости. Лорел – старшая сестра нашего клиента?

– Да. Я думаю, она может на него повлиять, если мы сумеем организовать их встречу.

– Мы так не делаем.

Орлин скрыла улыбку.

– Насколько сильно вы заинтересованы в сотрудничестве вашего клиента. Сатана?

Он чуть не улыбнулся ей в ответ.

– Не сомневаюсь, сделку можно будет заключить.

Джоли знала, что Сатана доволен, хотя не совсем понимала почему.

Обычно он не позволял жителям Преисподней себе перечить. Конечно, Орлин его приемная дочь; ему нравится, что она не сдается. Но Джоли сомневалась, что дело только в этом.

Вернулся Ассаргадон. У него за спиной стояли две молодые женщины. Обе хорошенькие; несомненно, обеим довелось немало повидать в жизни. Ни та, ни другая полностью не подходили под мысленное описание Кейна.

Однако Орлин не теряла надежды.

– Которая из вас пообещала вернуться к своему десятилетнему брату?

– А тебе какое дело? – спросила та, что стояла слева.

– Он здесь.

Она закрыла лицо руками:

– О, бедный мальчик! Я не сомневалась, что он попадет в Р… – Она захлебнулась рыданиями.

– В Рай, – помог ей Сатана. – Проклятые души не в силах произносить слова, подобные этому.

– Вот его сестра, – сказала Орлин. – Я хочу с ней поговорить, может быть, она сумеет убедить Кейна нам помочь. Что ей предложить в качестве награды?

– Она сможет проводить с ним одну минуту каждый час, – ответил Сатана.

– Если уговорит сотрудничать с нами.

– Какой щедрый! – фыркнула Вита.

Орлин решила не спорить.

– Я могу переговорить с ней наедине?

– Одна минута, – разрешил Сатана, и тут же он, Ассаргадон и другая Лорел исчезли, в кабинете остались лишь Орлин и сестра Кейна.

– У нас есть всего одна минута, – сказала Орлин. – Лорел, твой брат любит тебя и, я думаю, сделает все, о чем ты его попросишь. Ты для него воплощение мадонны, самая совершенная женщина в мире. Он серийный убийца, в сорок лет умер от ножевой раны, но он тебя любит. Его искупление продвинется гораздо быстрее, если он сделает то, о чем говорит Сатана. Ты сможешь проводить с ним одну минуту в час, если убедишь его не упрямиться. Ты это сделаешь?

– Нет! – крикнула Лорел. – Он не должен знать, как низко я пала! Пусть продолжает хорошо обо мне думать!

– Если ты не расскажешь ему ничего, я тоже промолчу. Только попроси его ответить на вопрос Сатаны. И тогда каждый час ты будешь его утешать. Вряд ли он спросит тебя, как ты умерла или как оказалась в Преисподней. Единственное, что будет иметь для него значение, – ты вернулась к нему, нашла даже здесь, в Аду. И тогда на одну минуту в час он станет забывать о своих страданиях. Ты получаешь возможность сдержать данное ему давным-давно слово.

– Мое обещание! – вскричала женщина. – Моя единственная надежда…

Снова появился Сатана.

– Ну?

– Я отведу ее к комнате вашего клиента, – сказала Орлин, взяла Лорел за руку, подтолкнула к двери и повела по коридору.

– Можешь войти, – сказала она Лорел. – Мне нельзя. Поговори с ним. Убеди помочь нам, и награда твоя.

Лорел увидела несчастного, лежащего на пропитанной кровью постели. Неожиданно Кейн превратился в десятилетнего мальчика, целого и невредимого.

– О, брат! – вскричала женщина, бросившись к нему. Она и сама стала моложе и красивее.

– Лорел! Ты пришла! – воскликнул он.

Они обнялись.

– Я ведь обещала! Но я не смогу остаться! Ты же знаешь, мы в Аду; ты должен сделать то, что они говорят, или никогда отсюда не выберешься!

– Если ты меня просишь…

– И тогда мы будем вместе – одну минуту в час!

– Раз так, я на все согласен.

Капитуляция Кейна оказалась делом совсем несложным – потому что главная мечта его жизни сбылась. Орлин пожалела его и попыталась понять, а в результате добилась того, чего пытками не смог заставить сделать сам Ад.

В комнате появился Ассаргадон с пером в руке.

– Имена.

Кейн, которого по-прежнему обнимала любящая сестра, начал называть имена. Ассаргадон заносил их в свиток уверенными росчерками пера.

Затем он взмахнул рукой, Лорел исчезла, а Кейн снова стал взрослым мужчиной с ножом в теле.

– Она вернется через час, – сообщил Ассаргадон и испарился.

Кейн взглянул на Орлин:

– Ты это сделала.

– Да.

Он проворчал что-то похожее на «спасибо».

– Меня от него тошнит, но я все равно рада, что мы ему помогли, – подытожила Вита за всех троих.

Орлин отвернулась от Кейна и пошла по коридору в сторону выхода. Но, поравнявшись с камерой, где сидел грешник, с которым она разговаривала вначале, остановилась.

– Я передала Сатане твою просьбу. Он сказал, что не в силах изменить правила. Я собираюсь встретиться с Богом и спрошу у Него.

– Благодарю тебя, – с трудом проговорил мужчина и начал синеть – перешел в стадию удушения.

– Нет, так несправедливо! – снова возмутилась Орлин. – Искупление – да, но не бессмысленные мучения! – Она вошла в камеру.

– Стой! – в отчаянии приказала Джоли. – Тебе туда нельзя! Это же вне пределов…

Но она опоздала. Тело Виты натолкнулось на невидимый барьер и замерло на месте, а дух Орлин продолжал двигаться вперед. Сияя, он покидал тело Виты.

– Что теперь будет? – в ужасе подумала она.

– Мы должны вытащить ее оттуда! – ответила Джоли. – Ей нельзя находиться в Аду без тела!

Обе ухватились за душу Орлин, стараясь удержать ее, однако она лишь растянулась, большая часть проникла внутрь и приблизилась к мужчине.

Орлин положила прозрачную руку ему на голову. Сияние стало ослепительным, окружило его.

– Перейди к следующему греху! – приказала она. – Разорви круг! Ты должен!

Мужчина перестал задыхаться. Сел, стал страшно худым и изможденным.

– Я голодаю! – вскричал он.

Совместными усилиями Джоли и Вите наконец удалось одержать верх. Орлин вернулась в тело.

– Он перешел к следующему наказанию! – удивленно подумала Вита.

– Этот мальчик… украл деньги у приятеля, и тот остался голодным, – пояснил мужчина. – Теперь я испытываю его голод. О, благодарю тебя, милый дух!

– Я не знала, что ты способна на такое волшебство! – удивленно проговорила Джоли.

– А я и не способна, – ответила Орлин, которая сама была изумлена не меньше ее. – Он наверняка все проделал сам. Я только его немного поддержала.

Но Джоли видела сияние. И знала, что переход на новую стадию требует гораздо большего, чем просто поддержка. Видимо, в магии, которой природа наделила Орлин, имелся не только пассивный компонент.

Орлин пошла вперед, не совсем понимая значение того, что совершила, и не в силах оценить риск, которому подвергалась ее душа. Если бы они не втащили ее назад, она навсегда застряла бы в Аду и не смогла бы спастись, несмотря на добро в своей душе.

В конце коридора их окутал дым, и они двинулись вверх, покидая Ад.

13. ДОБРО

Из Дома-Дерева Геи доносился голос диктора программы новостей – очевидно, кто-то оставил телевизор включенным.

– Все Чистилище сгорает от любопытства по поводу визита «Наташи» в жилище воплощения Природы. Гея, как известно, замужем за воплощением Зла и номинально остается ему верна, хотя их брак так и не был официально подтвержден. Тот факт, что она принимала у себя другого мужчину…

На лице Орлин промелькнула быстрая улыбка, и она постучала в дверь. Теперь они знали, кто такой Наташа и почему он оказался здесь. Никакого скандала не было. «Новости Чистилища», как и в царстве смертных, гонялись за сенсациями и не слишком беспокоились о правдивости сообщаемой информации.

Гея открыла дверь.

– Тебе сопутствовал успех?

– Да. И сейчас мне необходимо отправиться в Рай, но я не могу справиться одна, поскольку моя душа должна вернуться обратно. К тому же я не знаю, как туда попасть.

– Я считаю, что Наташа должен снова тебя проводить, – ответила Гея, и на лице у нее появилась улыбка, похожая на улыбку Орлин.

– Буду рад, – заявил Наташа, выходя из соседней комнаты. – Так уж получилось, что я знаю кое-кого, кому известна дорога через хаос.

– Точно, эта дрянь, Нокс! – подумала Вита.

– Да? Может быть, мне следует отправиться с вами? – предложила Гея.

– Я все время забываю, что они нас слышат! – раздосадованно подумала Вита.

– Конечно, пойдем с нами! – заявил Наташа, предлагая одну руку Орлин, а другую – Гее.

Они взяли его под руки. Воздух вокруг потемнел, а потом стал серым. Они оказались в Пустоте.

Наташа оглянулся и позвал кого-то. Его голос заставил эфир колебаться: пространство свивалось в огромные спирали, которые уносились куда-то в бесконечность. Эффект получился жутким, гипнотическим и удивительно красивым.

– Это аспект Ллано, – пояснила Джоли. – Ллано – одна из немногих вещей, которая способна проникать сквозь Пустоту. Гея использует Ллано, чтобы контролировать силы природы, но с хаосом она обращаться не умеет.

Донесся ответный зов. Волны и спирали изменились, образуя новые чудесные фигуры. Беспокойное, колеблющееся пространство замерло, и путешественники оказались в аскетичной комнате, где увидели бородатого человека с добрым лицом.

– Благодарю тебя за то, что ответил на мой призыв, Яхве, – сказал Наташа. – Это Гея, воплощение Природы.

– Я не раз восхищался вашей работой, – вежливо сказал Яхве.

– А это Орлин, дочь Геи и моя приемная дочь. Сейчас она находится в теле смертной.

– С ними Джоли, – заметил Яхве.

– Джоли тоже, – кивнул Наташа. – Я просил Джоли присмотреть за Орлин при жизни, а когда Орлин умерла, Джоли почувствовала себя виноватой и теперь помогает ей с заданием воплощения Ночи.

– О, я знаком со старой Нокс.

«Кажется, кто-то упомянул мое имя?»

Возникла Нокс. Ее очертания постепенно застыли, и она предстала перед ними в виде ослепительно красивой женщины. Однако она оставалась черно-белой, тогда как все вокруг сохранило естественный цвет.

– Как странно! – вскричала Вита.

– У Нокс мой ребенок, – сказала Орлин. – Он страдает недугом души, исцелить который можно только с помощью главных инкарнаций. Я заручилась согласием шести, теперь мне осталось встретиться с Богом.

– Буду счастлив проводить вас до Рая, – сказал Яхве. – Мне интересно, почему воплощение Ночи принимает такое активное участие в вашем деле – ведь она, как и я, не из вашего пантеона. Я не знаком с правилами вмешательств такого рода, но подозреваю, что подобные вещи происходят крайне редко.

«В текущем тысячелетии я впервые вмешиваюсь в дела главных инкарнаций»,

– ответила Нокс.

– Наверняка вас волнует нечто большее, чем благополучие одного ребенка,

– заметил Яхве. – Например, приближающееся уничтожение всего живого.

«У меня нет власти предотвратить катастрофу. Однако я располагаю властью над ребенком». – В тот же миг у нее на руках появился ребенок.

Нокс распахнула свое одеяние и, обнажив грудь, начала кормить малыша.

Женщины, обитавшие в теле Виты, отреагировали по-разному. Орлин почувствовала острую боль, увидев, как другая ухаживает за ее ребенком, хотя обратила внимание, что мальчик хорошо выглядит. Нокс прижимала его к груди заботливо и даже с любовью, а Гэв Второй прекрасно чувствовал себя у нее на руках. Орлин вспомнила, как ее мать, которая сейчас находилась рядом с ней, отдавала ее; наверное, она испытывала похожие чувства. Орлин так хотелось подойти к Нокс и забрать ребенка обратно!.. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться. Она отвлеклась, и ее мысли сумела прочитать Джоли.

– Как она может кормить его, если у нее самой нет ребенка? – удивленно подумала Вита.

Она не испытывала боли, в отличие от Орлин, и могла подмечать необычные детали.

– Она не человек, – ответила Джоли. – Нокс может принять любое обличье и адаптировать тело по своему усмотрению.

Однако Джоли поразило, что Нокс, самая холодная из всех инкарнаций, не стала скрывать того, что решила сама кормить ребенка. В Загробной жизни в этом нет никакой необходимости; она просто хотела доставить удовольствие малышу. Почему Нокс заботят такие необычные вещи? Или она вполне сознательно мучает Орлин? Пытается заставить ее совершить какую-нибудь глупость и лишиться шансов вернуть сына, ради которого ей пришлось столько перенести?

Гея взглянула на воплощение Ночи:

– Лишь невежественные люди считают, что сны состоят из хаоса. Нокс, в действительности твое царство является отражением нашего; так что же видишь ты такого, чего не в состоянии узреть мы?

Нокс лишь улыбнулась и, продолжая кормить Гэва, растворилась во мраке.

– Она что-то задумала, – заметил Яхве. – Но сейчас нам следует заняться текущими проблемами. Я провожу тебя в Рай, Орлин, хотя и не войду туда вместе с тобой. Возьми меня за руку.

Орлин повиновалась. Внезапно хаос закружился вокруг них, промчался мимо

– бесформенный и одновременно дразнящий, намекающий на разнообразие рисунка и цвета. Орлин казалось, будто она может что-то различить, но всякий раз ее подстерегала неудача и разочарование.

Неожиданно впереди возникла звезда, превратилась в солнце, а потом в сияющую сферу, которая постепенно заслонила собой все вокруг. Однако по мере приближения к ней сияние ослабевало. За сферой раскинулись сверкающие земли.

– Вот ваш Рай, – сказал Яхве. – Пройди сквозь завесу света, а когда покончишь с делами, возвращайся сюда же. Я буду тебя ждать.

– Благодарю вас. – Орлин проплыла сквозь тонкую, сияющую вуаль.

– Кто этот парень? – спросила Вита. – Почему ему известен путь, который не знают даже инкарнации?

– Бог иудеев, – ответила Джоли. – Когда-то он был Богом всех людей, но с появлением новых религий, вроде христианства, его власть начала слабеть.

– А я думала, что Бог у всех один!

– В теории – может быть, но на практике – нет. Христиане оказались более активными и агрессивными.

– Тогда почему же Яхве нам помогает?

– С возрастом он стал терпимее. Кроме того, насколько мне известно, Сатана однажды оказал ему услугу.

Вита мысленно расхохоталась.

– Интересно, пытался ли Сатана развратить Яхве, как он это делает со всеми остальными? Не думаю, что у него что-нибудь получилось.

Орлин стояла у входа в Рай, не зная, куда направиться. Ее ноги покоились на краю белого облачного берега, постепенно переходившего в другие облака – весь ландшафт напоминал гигантский матрас. Обитатели Рая столпились неподалеку, все они слегка светились, но выглядели какими-то скучающими.

Орлин подошла к ближайшей пожилой женщине:

– Простите, как мне найти Бога?

– Тебе следовало лучше вести себя при жизни, – равнодушно ответила женщина.

– На самом деле я не совсем умерла. Я пришла сюда с визитом в теле живой смертной. Мне необходимо встретиться с Богом.

– Ну, Бога здесь не найти! Мы не идеальные души, наших положительных качеств едва хватило на то, чтобы попасть сюда. В нас есть зло, и мы не можем перебраться в более приятную часть Рая, пока не избавимся от него.

– И что нужно сделать?

– Точно не знаю, да и не слишком-то интересно.

– Не покажете ли тропинку, которая приведет меня к Богу?

Женщина пожала плечами:

– А зачем мне тратить на тебя силы?

– Не думаю, что эта склочница быстро добьется прогресса! – возмутилась Вита.

– Наверное, тебе следует использовать волшебство, – предложила Джоли.

Орлин сосредоточилась, и сияние душ изменилось. Некоторые испускали более яркий свет, чем другие. Но ни одна не производила впечатления достаточно яркой.

– Слушай, а почему бы тебе не завопить? – посоветовала Вита.

Орлин немного подумала, а потом решила так и сделать.

– Пожалуйста, кто-нибудь! – позвала она. – Я всего лишь посетитель, мне необходима помощь! Кто мне подскажет, где найти Бога?

Никакой реакции не последовало. Души не проявили к Орлин ни малейшего интереса.

Затем появилась новая душа: молодая женщина, сиявшая ярче других, но казавшаяся усталой.

– Привет, меня зовут Рита.

– Мне нравится! – подумала Вита. – И она молода, как я!

– А я – Орлин. Ты пришла, чтобы ответить на…

– Ты спасла ребенка? – спросила она.

– Я потеряла ребенка, – ответила Орлин. – И пытаюсь его вернуть.

– Нет… ребенка в мусорном баке. Новорожденного.

Орлин присмотрелась к девушке более внимательно.

– Ах да! Танатос велел мне… но я не смогла…

– Я его мать.

– Ах, Рита, ты хочешь сказать, что умерла? Вот почему…

– Не совсем. Я должна была выйти на работу – мой отпуск закончился, и я воспользовалась заклинанием, чтобы скрыть беременность – меня бы выгнали из ресторана, если бы узнали правду. Я принесла ребенка с собой и спрятала в мусорном баке, где никто не стал бы его искать; я собиралась время от времени к нему приходить. Я выучила расписание сбора мусора, поэтому всегда успевала переложить малыша в безопасное место. Однако я слишком сильно рисковала – не следовало так рано выходить на работу. У меня началось кровотечение, но я никому не хотела признаваться, ужасно боялась потерять место – а в результате потеряла жизнь. Я оказалась в Раю, прежде чем успела ахнуть, и не смогла вернуться обратно – да и что бы я изменила, будучи призраком? Я знала, что мой ребенок обречен на смерть, и мне было так больно…

– О, мне ли не понять тебя! – воскликнула Орлин, обнимая молодую женщину, когда та всхлипнула.

– Я могла лишь смотреть. Но потом появилась ты, взяла его и отнесла в больницу, и он остался жив, его усыновила очень милая пара. Они обеспечат ему гораздо лучшую жизнь, чем я, даже если бы мне повезло… если бы я не умерла…

– Да, меня тоже удочерили. Я узнала своих настоящих родителей только после смерти.

– Я у тебя в долгу. Мне казалось, что я никогда не смогу тебя отблагодарить! Я не в силах отправиться на высшие уровни из-за греха, который совершила, родив внебрачного ребенка, но смогу показать тебе большую часть дороги.

– Ты не была замужем? – спросила Орлин.

– Ну, мы собирались, ты же знаешь, как это бывает, но он хотел сначала закончить колледж. А когда я узнала, что…

– Он исчез, – закончила Орлин, и Рита со слезами на глазах кивнула. – И теперь на твоей душе лежит грех.

– Да. Я почти не грешила до тех пор, но так его любила и думала…

– Полагаю, нам нужны другие определения, – пробормотала Орлин. – Хорошо, что мне удалось спасти твоего ребенка. Мне и в голову не приходило, что мы когда-нибудь встретимся.

Рита просветлела:

– Пойдем, я покажу тебе дорогу! Я так рада, что в состоянии помочь!

Они последовали за молодой женщиной. В тех местах, где сходились облака, возникали спиральные лестницы, ведущие на верхние уровни, и они поднимались по ним. На середине пути появился ангел-страж, суровая фигура с трепещущими птичьими крыльями за спиной.

– А это еще кто? – строго спросил он.

– Орлин, – ответила Рита. – Она пришла поговорить с Богом.

– Прочь отсюда! – сердито воскликнул ангел, преграждая путь.

– Но у нее важное дело!

– Меня это не интересует! Ей не позволено здесь находиться. Уходите, пока я не наложил на вас обеих наказание! – Он взмахнул кулаком.

Орлин подняла руку, перехватив в воздухе ангельскую длань. Ее сияние усилилось, и ангел застыл на месте.

– Смотрите, снова! – воскликнула Вита. – Готова спорить, Орлин и при жизни в случае необходимости могла бы использовать волшебство, а ей казалось, будто единственное, на что она способна, – это видеть, подходят ли люди друг другу.

Джоли ничего не ответила. Она не знала, обладала ли Орлин волшебством с детских лет, или ее талант развился только сейчас. Одно не вызывало сомнений: до того момента в Аду Орлин и намека не подавала на дополнительные способности. Как такое могло случиться? Может, Нокс наделила ее особыми возможностями? Если так, то к чему это приведет? Джоли совершенно не понимала мотивов воплощения Ночи; она еще не забыла превращения Орлин в мужчину.

На следующем уровне их остановил другой ангел, больше похожий на бюрократического бандита, чем на воплощение добра. Орлин коснулась его, и второй страж тоже превратился в статую. Так они сумели подняться на несколько уровней.

– Дальше я не могу идти, – сказала Рита. – Мы миновали Лимбо, Луну, Венеру и Сферу Солнца. Это Пятый Рай, который носит название Сферы Марса. Здесь обитают духи бездействующих воинов. Я, естественно, не воин; мое место в другой части этого уровня, где живут те, кто боролся с дискриминацией. Тебе осталось пройти еще пять уровней. На десятом ты найдешь Бога.

– А вдруг ты сможешь пройти со мной и дальше, – предположила Орлин. – Давай попробуем.

Они поднялись в Шестой Рай, где обитали достойные правители. Ангел, стоявший на страже, попытался преградить им путь – с тем же успехом, что и все предыдущие. Новые способности Орлин одерживали одну победу за другой.

На девятом уровне они столкнулись с сопротивлением иного рода.

– Приветствую вас, девушки. Я ангел Гавриил. Ваш вопрос будет решен мною.

Они посмотрели на Гавриила. Он выглядел совсем как человек, в отличие от ангелов-стражей, у которых за спиной трепетали от двух до шести крыльев. Его внешний вид говорил о том, что он и в самом деле обладает властью и не нуждается во внешних атрибутах.

– Меня зовут Орлин, я призрак, обитающий в смертном теле. Я пришла поговорить с Богом.

– Так я и понял. Ты устроила здесь настоящий переполох. Мы не поощряем визиты смертных и испытываем некоторое предубеждение к невестам Сатаны.

– Пожалуйста, разрешите мне пройти, – попросила Орлин. – Я расстанусь с моими друзьями, как только мое дело к Богу будет улажено.

– Бог сейчас занят. Может быть, я сумею решить вопрос без него.

Орлин, которая начала терять терпение, собралась пройти мимо Гавриила, но ангел мягко остановил ее. Тогда она попыталась использовать свое волшебство, но оно не подействовало.

– Твоя магия не может повлиять на серафимов или на существа, занимающие более высокое положение в иерархии ангелов, – сказал Гавриил. – Теперь, когда ты в этом убедилась, подумай еще раз над моим предложением.

– Он облечен законом, – подумала Джоли. – С ним следует поговорить.

– Хорошо, – недовольно кивнула Орлин.

Гавриил махнул рукой, точно нарисовал круг – лестница исчезла, и они оказались в небольшом офисе. Гавриил сидел за квадратным столом и изучал какой-то свиток.

– Я вижу, ты встречалась с шестью главными инкарнациями и заручилась их поддержкой…

– Да. Теперь мне требуется лишь Божье благословение, и я смогу забрать своего ребенка у воплощения Ночи. Тогда мое дело будет завершено и я смогу отдохнуть.

Гавриил с интересом посмотрел на нее. Казалось, за его взглядом стоит нечто большее.

– Ты собираешься удалиться в Рай и больше не обращать внимания на судьбы мира?

Орлин не удержалась от улыбки:

– Скорее уж я попаду в Ад – ведь в процессе выполнения своей миссии я доставила инкарнациям столько хлопот.

– Ты ошибаешься. Могу тебя уверить, что твоя душа кристально чиста.

Орлин рассмеялась:

– Весьма сомнительно! Совершая самоубийство, я знала, что обрекаю свою душу на мучения, а с тех пор мне не удалось улучшить ее баланс.

– Однако у меня создалось впечатление, что ты собираешься критиковать Бога, а Он не имеет недостатков – по определению.

– Да, так оно и есть! – с огорчением призналась Орлин. – Наедине с собой я часто критиковала Бога, и мне известно, что это грешно. Но сердце подсказывает мне, что я не должна отступать, какую бы цену ни пришлось заплатить моей несчастной душе. Я обнаружила ошибки в определениях, исправить которые под силу только Богу, и собираюсь привлечь к ним Его внимание. Мне стало известно… – Она замолчала, опасаясь говорить.

– Что другие инкарнации собираются заменить Бога, – закончил за нее Гавриил. – Не тревожься, ты здесь ни при чем. Сатана с начала времен бесчисленное множество раз пытался завладеть могуществом и славой Бога, и сейчас у него возник еще один шанс. Я договорился с ним несколько столетий назад: и мы согласились на испытание, которое имело отношение к твоей бабушке Ниобе, теперь она стала воплощением Судьбы.

– Моей бабушке! – воскликнула Орлин.

– Испытание заключалось в следующем: я должен определить, какой человек окажет решающее влияние на судьбу всего мира. Если Сатана не сумеет соблазнить этого человека, или его ребенка, или внука и они не станут помогать ему получить власть, он навсегда откажется от подобных попыток. Могу с уверенностью утверждать, что ему не удалось соблазнить Ниобу или ее дочь Орб, которая теперь занимает место Матери-Природы. Осталось одно поколение, его представляете вы с Луной. Когда ты умерла, твое бремя досталось Луне. Сатана отчаянно пытался совратить ее с пути истинного или нейтрализовать, ведь Луна – его последний шанс. Пришла пора открыть все карты; внимание нашего мира сосредоточено на последней схватке добра и зла.

Орлин кивнула:

– Я не знала, что все происходящее – результат вашего договора с Сатаной! Он предлагал мне сделку: я должна была повлиять на Луну, чтобы она отказалась принять участие в большом голосовании.

– Конечно. Ты пришла сюда – следовательно. Сатана потерпел неудачу.

– Да. Я хочу вернуть своего ребенка больше всего на свете – но не за счет всего мира! Вот почему я должна поговорить с Богом и получить Его благословение. Тогда я смогу вернуть сына, не причинив вреда остальным.

– Боюсь, тебя ждет разочарование.

– Я не затем пришла сюда, чтобы меня попусту задерживали! – вспыхнула Орлин. – Дайте мне поговорить с Ним, и я больше вас не потревожу!

– Ты должна кое-что понять относительно Бога. Он не встречается с просителями.

– Такой ответ меня не удовлетворяет. Разрешите мне встретиться с Ним! – умоляла Орлин.

– Я действительно считаю, что тебе лучше оставить надежду. Создается впечатление, что твой ребенок в хороших руках.

– Не понимаю, почему Нокс решила вмешаться! – сказала Орлин. – Но я не позволю ей оставить у себя моего ребенка!

– Согласен, ситуация любопытная. Обычно Нокс не проявляет интереса к делам смертных и инкарнаций, за исключением их снов. Похоже, она не случайно выбрала твоего ребенка. Видимо, ты ее чем-то привлекаешь.

– Мне все равно! Если Нокс думает, что я способна на все, лишь бы вернуть своего ребенка, то она ошибается! А теперь позвольте мне поговорить с Богом!

– Я с большим огорчением соглашаюсь выполнить твою просьбу. Он в Десятом Раю. Делай, что считаешь нужным.

Гавриил взмахнул рукой, и офис исчез.

Перед Орлин возникла огромная светящаяся сфера. Она с изумлением смотрела на нее, пытаясь понять, что произошло. Постепенно ей удалось различить внешний ореол. Внутри его находился еще более яркий, сверкающий венец, который, в свою очередь, окаймлял третью блистающую ауру. И только после этого Орлин увидела бесконечно прекрасное лицо, чья лучезарность превосходила понимание смертного. Лицо Бога.

Орлин упала на колени и в мольбе протянула руки.

– О мой Господь! – вскричала она. – Я поклонялась Вам с самого детства! Я всегда старалась соответствовать Вашим определениям! Теперь я пришла к Вам как проситель, чтобы молить о благословении для моего ребенка. Пожалуйста, исполните мою просьбу!

Она ждала, но ответа не последовало. На феноменальном лице Бога не отразилось ничего.

Орлин смущенно повторила свою просьбу. Бог продолжал ее игнорировать. Казалось, Он попросту ее не слышит.

Орлин начала понимать, на что намекали другие. Привлечь внимание Бога очень трудно.

Но она не затем прошла столь долгий путь, чтобы смириться с Его равнодушием.

– Послушайте меня, мой Господь! – вскричала она. – Ваши враги собирают силы. Сатана хочет Вас свергнуть. Остальные инкарнации тоже намерены Вас заменить! Вы должны им помешать! Вам необходимо обратить свой взор на мирские дела!

Огромное лицо смотрело прямо перед собой. Орлин разглядела три сферические ауры. Лицо Бога трижды отражалось в них – и в каждой возникал другой аспект. Бог изучал себя!

– Весь мир катится в Ад! – воскликнула Орлин, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. – Сатана рассчитывает завладеть Вашим могуществом, пользуясь тем, что Вы бездействуете. Вы должны его остановить, ради счастья всех остальных!

Бог продолжал любоваться собственными отражениями.

– Приближается третья мировая война! Через пять лет всем смертным будет грозить страшная опасность. Только Вы в силах предотвратить катастрофу – или тот, кто обладает таким же могуществом, как Вы. Не оставляйте мир на Гавриила – его легко сместит воплощение Зла! Я прошу Вас, Господь, подайте мне знак. Я готова отказаться от своего ребенка, если Вы обратите свои взоры на мир смертных, пока еще не поздно! Подайте мне знак, что Вы меня поняли!

Орлин ждала, по ее лицу текли слезы. Однако никакого знака Бог ей так и не подал.

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась в неведении, – со вздохом произнес Гавриил. – Благословение Бога получить нельзя, поскольку Он не реагирует на внешний мир. Он размышляет над собственным величием, ни на что более не обращая внимания.

– И как долго он находится в таком состоянии? – спросила Орлин, ошеломленная открытием.

– Трудно сказать. Процесс шел постепенно. Может быть, около тысячи лет. Я скрывал, как только мог, но с каждым годом это становилось делать все труднее и труднее.

– Мои молитвы… молитвы всех смертных… Он их не слышал?

– Даже если и слышал, то не интересовался ими. За последние пятьсот лет, насколько мне известно, ни одна просьба не удовлетворена.

– Но я знаю, что в некоторых случаях люди получали ответ!

– Мои возможности ограничены, хотя порой мне удается вылечивать болезни или совершать другие добрые дела.

– Вы? Заменяли Бога?

– Конечно, мои возможности ограничены, – повторил Гавриил. – К тому же достаточно часто я вообще ничего не мог предпринять – и потому мольбы большинства смертных, даже самых достойных, из них, оставались без ответа. Надо с огромным огорчением констатировать, что так продолжается уже довольно давно. Я почти беспомощен, разве что могу затрубить в свою Трубу. Я самый могущественный из всех ангелов, но даже до инкарнаций мне далеко. Только Бог в силах сделать то, что необходимо – однако Он не хочет.

– Но если Он не вмешается, миру может прийти конец!

– Нет, я полагаю, все будут прокляты, если Сатана завладеет абсолютной властью. Именно поэтому так важно, чтобы Луна участвовала в голосовании. Ее голос помешает Сатане получить власть. Тогда инкарнации выберут другого Бога и у нас появится активное воплощение Добра.

– Но вы же поддерживаете нынешнего Бога!

– Я поддерживал его изо всех сил, – согласился Гавриил. – Но моя верность принадлежит в первую очередь Добру, а не тому, кто его воплощает. Если я помогу поставить на Его место того, кого волнуют мирские дела, то мир будет спасен. А нынешний Бог даже не заметит перемен. – Он вымученно улыбнулся. – Видишь, вместо своего ребенка ты нашла правду. Возможно, следующий Бог согласится выполнить твою просьбу.

Орлин смотрела на Гавриила, ошеломленная его словами. Теперь смена Бога была в ее интересах! Сатана пытался убедить ее поддержать существующего Бога, но выходит, что она сможет добиться своего, только встав на противоположную сторону. Никогда в жизни или после смерти Орлин не представляла себе, что подобное возможно, однако другого выхода она не видела.

– Что произойдет с вами? – поинтересовалась Орлин, пытаясь справиться с переполнявшими ее эмоциями.

– Я буду служить тому, кто займет должность, если Ему потребуются мои услуги. В противном случае у меня есть другое предложение.

– Другое предложение? Вы хотите сказать, от другой инкарнации?

– Да, от Сатаны.

– Разве вы сможете работать на него после того, как служили Богу? – в ужасе спросила Орлин.

– Я не смертный и не призрак, – пояснил Гавриил. – Я ангел. Моя суть такова, что я должен кому-нибудь верно служить до тех пор, пока меня не освободят от обязанностей. Мой нынешний пост далеко не первый – и, я полагаю, не последний. Конечно, мне будет жаль покидать Рай.

– Но как же вы будете служить Сатане?

– В действительности он не является олицетворением зла. Он лишь воплощение Зла – совсем другое дело! Сатана наблюдает за душами, в которых поселилось зло, но сам стоит на стороне добра. Разве ты не знаешь, что он спас народ Яхве от полного уничтожения по всей Европе?

– В Европе живет много миллионов евреев!

– Совершенно верно. Без его вмешательства их практически не осталось бы

– как и цыган.

– Цыгане! – воскликнула Орлин. – Именно цыганская девушка позаботилась обо мне, когда маме пришлось меня оставить. Потом она нашла одну американскую супружескую пару, которая меня удочерила! Теперь отец девушки стал одним из аспектов Судьбы! Вы хотите сказать, что Сатана…

– Сейчас мало кто помнит ту историю, даже среди инкарнаций, но это правда. Сатана был должником Яхве, а когда пришло время расплатиться, он не постоял за ценой. Откровенно говоря, я считаю, что нынешнее воплощение Зла лучше всех предыдущих, когда-либо занимавших эту должность, потому что власть его не развратила.

Орлин бросила взгляд в сторону Десятого Рая.

– А на воплощение Добра обладание властью подействовало отрицательно?

– Выходит, так. Могущество инкарнации велико, но им нужно пользоваться, а не получить удовольствие от собственного всесилия. У будущего Бога были превосходные характеристики, когда он стал одним из претендентов на этот пост. Как оказалось, даже слишком хорошие. Он не имел представления о хрупкости смертных. Он не понимал их слабостей и со временем потерял к ним всякий интерес.

– Он отвернулся, – тихо проговорила Орлин.

– Да, отвернулся. Создается впечатление, что в Нем недостает зла, чтобы понять зло в других, поэтому Он не в состоянии с ним бороться. В результате смертным пришлось самостоятельно решать свои проблемы. Ты знаешь, что мир стоит на краю гибели. Мне горько это признавать, но и отрицать реальность я не могу.

– Мне тоже горько, – сказала Орлин. – Благодарю вас за то, что мне все объяснили. Теперь я понимаю, мои проблемы рядом с вашими кажутся мелкими. Мне пора уходить.

– Каждый из нас должен следовать собственному пути, – промолвил Гавриил. – Ты, как и я, честно пыталась выполнить свое предначертание. Я не жалею, что наши дороги пересеклись. – Он протянул ей руку.

Орлин с удивлением взяла ее. А потом зашагала вниз по ступенькам лестницы.

– Какой сюрприз! – воскликнула Вита. – Бог вырубился, не в силах оторваться от собственного отражения, а весь мир движется в Ад!

– И Бога следует заменить, – прокомментировала увиденное Джоли. – Мы действительно живем в исключительное время!

В Пятом Раю их поджидала Рита.

– Ты поговорила с Богом? – нетерпеливо спросила девушка.

– Да, я обратилась к Нему, – ответила Орлин, – но Он ничего мне не ответил.

– Ой. Говорят, что Он не проявляет интереса к текущим событиям. Может быть, Он болен.

– Может быть, – не стала спорить Орлин.

– Он душевнобольной! – заявила Вита.

Они спустились к Первому Раю, а потом вышли к самому его краю. Теперь стало понятно, почему души, населяющие уровни Рая, мало чем интересуются. Кроткое равнодушие распространялось сверху до самого низа.

Орлин повернулась к Рите:

– До свидания. Я была рада спасти твоего ребенка, свое дитя мне вернуть не удалось. Спасибо за то, что помогла найти дорогу, ведущую к Богу.

– Не стоит благодарности! Когда я увидела, что мой ребенок в безопасности…

– Я понимаю, – перебила ее Орлин, с трудом скрыв набежавшие слезы.

Сожаления о собственном сыне охватили ее. Орлин обняла Риту и ступила в сияющий туман.

И увидела Яхве.

– Вы меня так долго ждали? – с удивлением спросила Орлин. – Я думала, вы останетесь с Геей и Са… Наташей!

– Я решил, что им лучше побыть наедине.

– В хаосе, где никто не сможет их найти, – с грустью согласилась Джоли.

Раньше она всегда была с Геей, поскольку технически второй брак Сатаны так и не был закреплен. Однако Джоли не могла завидовать их счастью – оно не исключало ее присутствия.

Орлин взяла Яхве за руку, и они двинулись через хаос. И снова перед ними возникли смутные образы. То было исходное вещество вселенной, которое еще только предстояло определить и разделить. Наступит время, и хаоса не станет – на его месте возникнет порядок.

Орлин вдруг стало грустно.

– Но этого не произойдет, если начнется третья мировая война! – проговорила Вита. – Тогда все вернется к своему началу!

– Будем надеяться, что войну удастся предотвратить, Вита, – сказал Яхве. – Признаюсь, что испытываю некоторую тревогу: вдруг вся моя работа и достижения инкарнаций будут уничтожены.

– Ангел Гавриил упоминал о вас, – осторожно проговорила Орлин.

– Когда-то он находился у меня на службе, – кивнул Яхве. – Он хороший работник.

– Правда ли, что Сатана спас евреев и цыган?

– Да, в рамках нынешней реальности. Однако Сатана никогда не вспоминает о своем добром деянии – ему необходимо поддерживать свой имидж.

– Понятно. – У Орлин на многое открылись глаза.

Ничего удивительного в том, что Яхве с удовольствием оказывает услуги Сатане! Она и сама многим ему обязана.

Знает ли Гея, каков он на самом деле? Если да, понятно, почему она его любит! Лучшей подругой Орб в те дни, когда она еще не стала воплощением Природы, была цыганка, которая попросту не появилась бы на свет, если бы не вмешательство Сатаны.

– Я не знала! – сказала Джоли. – Но Пэрри вполне способен на подобные поступки.

– Ты имеешь в виду Сатану? – спросила Вита.

– Я имею в виду человека, которого я люблю, как бы его ни звали.

Они оказались в комнате, созданной Яхве посреди хаоса, где с довольными лицами их поджидали Гея и Наташа. Никто ничего по этому поводу не сказал.

– Полагаю, мне не следует спрашивать об успехе твоей миссии, – сказал Наташа.

– Я потерпела неудачу, – резко ответила Орлин. – Бог не пожелал со мной разговаривать.

Гея кивнула:

– Мы хотели, чтобы ты поняла, почему мы считаем необходимым заменить Его. По всей Вселенной отвергаются мольбы не менее важные, чем твоя. Бог попросту не отвечает на них. Все остальные инкарнации старались, как могли, чтобы компенсировать Его пассивность, но наши возможности на пределе. Нам необходимо активное Божество.

– Кто же в состоянии Его заменить? – спросила Орлин. – Если только… – Она вопросительно взглянула на Яхве.

– Нет, мое время прошло, – ответил Яхве. – Здесь необходим христианин. Я уверен, что уже рассмотрено множество кандидатов.

– Об одном мы знаем, – заявила Джоли, вспомнив о Роке.

– Но совсем немногие подойдут на эту роль, – заявил Наташа. – Пожалуй, лучше всего оставить…

– Забудь! – резко прервала его Гея.

Все засмеялись. Хотя за шутками скрывалась серьезность. Когда начнется кризис, они окажутся на противоположных сторонах – а ставкой в борьбе будет весь мир.

14. РЕШЕНИЕ

В царстве смертных прошло еще два года, и теперь решающее голосование должно было вот-вот произойти.

В доме Луны Рок рассказал о последних событиях – после того, как Вита в очередной раз продемонстрировала ему, как сильно она его любит.

– По всему миру те, кто верят в христианского Бога, голосованием решали, считать ли должность, которую он занимает, вакантной, чтобы инкарнации смогли выбрать новое воплощение Добра. Те, кто поклоняются другим Богам, не принимали участия в голосовании, хотя с интересом наблюдают за происходящим, потому что именно вооруженные силы христианства создают напряжение, которое в конце концов приведет к третьей мировой войне. Эта война уничтожит и нехристиан тоже. Получается, что судьба мира действительно зависит от итогов голосования. Существует мнение, что только появление нового Божества позволит инкарнациям смягчить тяжесть проблем, возникших в последние несколько веков.

– В таком случае зачем поднимать шумиху? – спросила Вита, которая, естественно, сейчас контролировала тело. – Почему бы просто не поставить нового Бога и не спасти мир?

Рок мягко улыбнулся:

– Похоже на проблему конституционного съезда в Америке. В какой-то момент была предпринята попытка созвать такой съезд, но она потерпела крах, поскольку многие боялись, что съезд не ограничится решением проблем, ради которых его созвали. Стоит выпустить джинна из бутылки…

– И никто не сможет засунуть его назад! Я поняла! А знаешь, если бы мне пришлось выбирать между джинном и третьей мировой войной, я, можешь не сомневаться, предпочла бы джинна.

Рок погладил ее по голове, и этот жест показался Джоли таким естественным и исполненным привязанности, что она и сама почувствовала к нему настоящую любовь.

– Конечно, так оно и было бы, моя прямодушная радость! Но многие сомневаются в неизбежности войны, а кое-кто рассчитывает получить солидную прибыль, если она разразится, ну и, естественно. Сатана не дремлет, его слуги действуют весьма активно. Потому сформировалась солидная оппозиция, в которую входят немало лидеров стран, исповедующих христианство, и сторонники Сатаны. Они ратуют за существующий порядок и не доверяют никаким переменам. Должен сказать, что их опасения вполне понятны и разумны.

– Эй, а ты-то сам на какой стороне? – возмутилась Вита.

– На стороне здравого смысла, мой земной ангел. Представь себе, что будет, если представитель Сатаны займет должность воплощения Добра. Сатана

– Господин Лжи; он может сделать так, что инкарнации изберут человека, кажущегося чрезвычайно благородным и добродетельным… а на самом деле власть сосредоточится в руках самого Сатаны.

– Сатана борется против перемен!

– Он так утверждает. Но разве мы знаем, что у него на уме?

– Сатана и в самом деле что-то говорил о сделке, которую он заключил с Нокс, – вмешалась Джоли. – Однако мне кажется, он выиграет гораздо больше, если все останется на своих местах.

Вита передала Року мысль Джоли, и судья с ней согласился.

– Сатана почти наверняка выиграет, если в результате голосования будет принято решение ничего не менять. Он, естественно, не желая рисковать, постарается сделать все, что в его силах, чтобы обеспечить себе победу. Но, вне всякого сомнения, у него разработана стратегия на случай, если во время голосования он потерпит поражение. Я только хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что может возникнуть следующая ситуация: придерживаться привычного порядка вещей, никаких перемен, и пусть Сатана получит больше власти. Он не хочет войны точно так же, как и остальные.

– Ты ведь на самом деле не веришь, что это правильно! – вскричала Вита.

– Или веришь?

Он улыбнулся:

– Я предпочту рискнуть и назначить нового Бога, как бы тяжело нам ни пришлось вначале. Я уверен, что инкарнации не позволят обмануть себя, когда речь пойдет о кандидате. Но не сомневаюсь, принять решение будет совсем не просто.

– Потому что Сатана не позволит по-настоящему хорошему человеку занять этот пост, а остальные не пропустят плохого, – согласилась с ним Вита. – Но должны же они будут когда-нибудь согласиться!

– Когда-нибудь, – проговорил Рок.

Вечером вернулась Луна, чрезвычайно усталая.

– Да, нам придется совсем несладко, – произнесла она. – Мнения разделились практически поровну. Завтра в соответствии с условиями, выработанными путем невероятного компромисса, голосование состоится в сенате. Но и там пока «за» и «против» почти одинаковое число людей.

– Так и должно было произойти, – напомнил ей Рок.

– Так и должно было произойти, – мрачно кивнула Луна. – Моя деятельность привела лишь к сохранению равновесия; все зависит от моего голоса. Мы знаем об этом вот уже двадцать лет, но теперь, когда решающий момент наступил, легче не стало.

– Ничего, скоро все будет сделано.

– По крайней мере то, что зависит от меня. Но я не смогу чувствовать себя спокойно, пока не узнаю, что пост воплощения Добра занял активный человек.

– Все двадцать лет ты работала не покладая рук, часто забывая о себе, – сказал Рок. – Больше никто так хорошо не справился бы с этой работой.

Луна пожала плечами:

– Ты останешься на ужин?

– Ну, я собирался уходить… – Но тут он заметил, как сильно она устала. – Конечно, мой друг. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Спасибо тебе. – Луна взяла с каминной полки яркий гранат, поставила на стол и легонько по нему стукнула.

Камень вдруг увеличился в размере, стал неровным, растекся по скатерти. И неожиданно глазам предстал накрытый на троих великолепный ужин, над аппетитными блюдами поднимался пар.

– Вот здорово! – восхитилась Вита.

– Мой отец был Магом, – улыбнувшись, пояснила Луна. – Он оставил мне целый набор самых необычных камней. Я пользуюсь ими только в особых случаях, поскольку камни, наделенные такими качествами, действуют один раз. – Она посмотрела на Рока. – Налей нам, пожалуйста, вина…

– С удовольствием, – ответил он и вынул бутылку изо льда.

– Но я же еще несовершеннолетняя! – вскричала Вита. – Я отдам тело Орлин!

– Насколько я понимаю, тебе уже девятнадцать, – заметил Рок. – В наших краях восемнадцати вполне достаточно. Теперь на совершенно законных основаниях ты можешь управлять машиной или ковром, голосовать, служить в армии или в государственном учреждении, покончить со школой, жить отдельно от семьи, завязывать любые отношения, какие только пожелаешь, и позволить себе иметь популярные пороки. Хотя нет необходимости проделывать все сразу.

– Да, конечно. Но, знаешь, я же прожила всего пятнадцать лет.

– Календарь лжет, сенатор? – спросил он, повернувшись к Луне.

– Пожалуй, мы не станем его в этом обвинять, – улыбнувшись, ответила она. – Нас и так окружает столько лжи!

Рок налил Вите небольшой стаканчик. Она с опаской взяла его. У нее имелся опыт общения с более серьезными веществами, Адской Пылью например, однако она относилась к стаканчику в своей руке так, будто чувствовала себя маленькой девочкой, которой впервые разрешили прикоснуться к взрослой жизни.

Ужин был просто великолепен. Когда Вита не знала, как следует себя вести, ей помогала Орлин, так что она держалась точно великолепно воспитанная юная леди. К тому же после двух дней, проведенных в Чистилище, у нее разыгрался отменный аппетит.

– А что ваша троица намерена делать после того, как будет принято окончательное решение? – спросила Луна у Виты. Казалось, сенатор отдыхает, рассуждая о не слишком важных проблемах, после того как провела целый день, пытаясь отсрочить катастрофу.

– Ну… думаю, Орлин и Джоли не останутся со мной, когда все будет позади, – сказала Вита. – Они ведь лишь хотели отучить меня от АП и вытащить из той ямы, в которую я угодила. – Девушка нахмурилась. – Только я не знаю, смогу ли без них обходиться одна.

– А тебе нет необходимости оставаться в одиночестве, – сказал Рок. – Ты теперь можешь выйти замуж.

– Да, думаю, могу. Но… – Она вдруг подпрыгнула на месте. – Эй, ты имеешь в виду… ты… мне кажется… – Она посмотрела на него округлившимися глазами.

– Пожалуй, да. Последние четыре года я был страшно занят, но надежда на то, что мы будем вместе, поддерживала меня в самые трудные минуты.

– О, Рок! Конечно, я… – Тут она стала очень серьезной. – Но ты же не знаешь меня… такой, какая я есть, без Орлин и Джоли – когда я одна. С самого первого дня нашего знакомства они почти все время со мной. Без них я бы так и осталась несовершеннолетней дурочкой. Тебе будет противно!

– Такова суть моей грешной души – мне нравится в тебе все то, что с твоей точки зрения должно отталкивать. Не думаю, что у нас возникнут какие-нибудь проблемы.

– А я не сомневаюсь, что возникнут. Я с ума сойду, пытаясь вести себя как леди! У меня ничего не получится. А с ними… Орлин, Джоли, вы останетесь со мной?

Луна взяла другой камень.

– Рядом с этим камнем духи могут становиться видимыми. Может быть, они сами ответят на твой вопрос. – Камень начал испускать сияние.

Джоли выбралась из тела Виты и приняла свое собственное обличье.

– Спасибо, Луна.

За ней последовала Орлин, которая окончательно пришла в себя после смерти и выглядела просто великолепно.

– Первоначально я хотела помочь Орлин, – сказала Джоли. – Думаю, сейчас она чувствует себя в Загробной жизни вполне уверенно и больше не нуждается в моей поддержке. Я вернусь к Гее.

Когда Джоли произнесла эти слова, ей вдруг стало невероятно грустно. Ей нравилась компания Виты и Орлин, она чувствовала себя с ними живой. Она всегда знала, что это временно, но поняла, что расставание с ними причинит ей боль.

– А ты, Орлин? – спросила Луна.

Прежде чем ответить, Орлин задумалась.

– Я сражалась за то, чтобы быть призраком и не попасть в Рай, Ад или Чистилище, я мечтала спасти сына. Теперь я точно знаю, что не смогу вернуть Гэва Второго, и это знание причинило мне не такую невыносимую боль, как я ожидала, поскольку ясно, что он в надежных и, возможно, любящих руках. Воплощение Ночи, наверное, решила взять его себе, и мне придется смириться. Теперь меня ничто не держит в мире смертных. Но после того, что я повидала в Раю и Преисподней… не думаю, что хотела бы там оказаться. Пожалуй, я бы осталась с Витой… если она действительно не против.

– Орлин, конечно, я не против! – вскричала Вита и подскочила к ней, чтобы обнять. Руки девушки прошли сквозь образ Орлин. – Ты… ты мне так нужна, твой опыт, понимание жизни, а если у меня будет ребенок…

– Господи! – прошептала Орлин, потрясенная словами Виты. – Ты позволишь мне заниматься твоим ребенком?

– Конечно! Что я знаю про детей? Я его уроню или сделаю еще что-нибудь такое же ужасное!

Все заулыбались, услышав ее слова. Женщины никогда не роняют детей.

– Все это касается не только нас, – проговорила Орлин. – Рок…

– Я должен сделать признание, – сказал Рок. – Орлин, ты мне всегда нравилась, я тебя уважал. Из соображений приличий и по требованию обстоятельств я никогда тебе ничего не говорил. Но Вита совершенно права: твоя относительная зрелость и опыт с самого начала придали ей дополнительную привлекательность, и, хотя я готов иметь дело с ней одной, я с радостью приму вас двоих. Я не имею ничего против твоего присутствия.

– Но ведь меня поддерживала Джоли! – возразила Орлин.

– То же самое я могу сказать и о ней. В то время как меня приводил в восторг бездумный энтузиазм Виты, я чувствовал себя намного спокойнее, зная, что рядом находится опытное разумное существо. Энтузиазма достаточно для коротких связей, для более длительных отношений необходима зрелость. Все втроем вы представляете собой совершенную женщину. – Рок пожал плечами. – Но Джоли имеет собственные обязательства. А если у тебя их нет…

– Похоже, нет, – ответила Орлин.

– Я рада, что из такой сложной ситуации нам удалось извлечь пользу, – сказала Луна. – Я попросила Джоли помочь Вите, потому что отчаянно нуждалась в нормальной работе моего главного исследователя Веры, матери Виты. Кроме того, нам требовалось найти временное пристанище для Орлин, какое-нибудь смертное тело. Я и представить себе не могла, что связь, носящая временный характер, может оказаться такой серьезной. Когда в дело вмешался судья Скотт, меня ждал очередной сюрприз. – Она улыбнулась. – Я не знала, что ты страдаешь от одиночества, Рок.

– Я тоже не знал, – признался он. – Моя карьера отнимала все время, пока неожиданная выходка Виты не заставила меня осознать, что спрятанная в глубинах сознания мечта может осуществиться.

– Выходит, несмотря на козни воплощения Ночи, на уровне личных отношений все получилось просто замечательно.

Рок нахмурился:

– Я не уверен, что вмешательство Нокс носило только отрицательный характер. Мне довелось принять участие в одном из ее развлечений и должен сказать, у меня сложилось впечатление, будто она явилась с образовательной целью. Она объяснила нам, что магия и наука взаимодействуют друг с другом вот уже много веков и что обе теории возникновения мира содержат солидную долю истины. И, естественно, мы стали лучше понимать, каким образом связаны между собой воплощения Бессмертия. Зачем она тратила силы на то, чтобы показать это двум самым обычным смертным и двум духам, до сих пор остается для меня загадкой. Хотел бы я знать, что ею двигало.

– Мне кажется, ее интересовала я, – проговорила Орлин. – Она забрала моего ребенка и заставила пережить исключительно неприятные моменты, пока я пыталась выполнить ее условия. Однако сама Нокс указала путь, по которому я должна была пройти, чтобы добиться своего. Возможно, она считала, что я недостаточно упорно иду к цели.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь о неприятных моментах? – спросила Луна.

Орлин поморщилась:

– Она превратила меня в мужчину. Я… позволила себе стать жертвой мужского желания и… – Ее передернуло. – Этот опыт позволил мне разобраться в том, как устроены мужчины. С тех пор я стала относиться к их слабостям более терпимо. Больше всего в Роке меня поразило то, как он умеет контролировать свое желание; теперь я знаю: прирученное, оно доставляет удовольствие. Совсем как огонь, являющийся полезным инструментом, если им пользоваться с умом. Но даже и в тех случаях, когда страсть вырывается из-под контроля, я по крайней мере осознаю, почему так происходит, и испытываю сострадание даже к насильникам.

– Да, Орлин действительно помогла Кейну! – вспомнила Вита. – Он собирался нас сначала изнасиловать, а потом убить. Он отправился в Ад, но она ему помогла. Мне казалось, будто она спятила, а теперь я понимаю: она прекрасно знала, что делает.

– Какое дело Нокс до способности призрака сострадать? – спросила Луна.

– Может быть, она хотела, чтобы я лучше понимала сына, когда получу его назад, – ответила Орлин. – Чтобы знала, почему процесс его спасения такой сложный. Теперь я и в самом деле вижу, что будет лучше, если он останется с ней, и могу его отпустить.

– Что, однако, не объясняет, зачем она вдруг стала вспоминать с тобой теорию эволюции, – вмешался Рок. – Или раскрыла нам глаза на суть природы инкарнаций, я ведь тоже тогда присутствовал.

– Да, до того момента я по-настоящему не осознавала, что Бог – такая же инкарнация, как и все остальные, – кивнула Орлин. – Сейчас мне гораздо проще смириться с мыслью, что Его следует заменить. Иначе я наверняка бы перешла в лагерь Сатаны и проголосовала за нынешний порядок вещей.

– Именно благодаря Нокс ты познакомилась со всеми основными инкарнациями, включая Бога! – напомнила Луна. – Очень любопытно!

– Ну, со мной была Джоли.

Луна посмотрела на Джоли.

– Невеста Сатаны… и подружка Геи, – проговорила она. – А Нокс проявляет интерес к Сатане. Может быть, она сознательно устроила все таким образом, чтобы на продолжительный период убрать Джоли со сцены?

– Зачем? – удивилась Джоли. – Я же призрак… у меня нет никакой власти!

– Предположим, с тобой что-нибудь случится? – спросила Луна. – Например, ты затеряешься в хаосе, где даже инкарнации не смогут тебя отыскать?

– Сатана и Гея будут сильно огорчены, естественно, так же как мать Виты переживала отсутствие дочери, но…

– Эти две инкарнации обладают практически равным могуществом, – заговорил Рок. – Учитывая пассивность Бога, вся деятельность инкарнаций будет подвержена серьезной опасности. Может, Нокс придумала хитроумный план, собираясь отнять власть у инкарнаций Дня?

Все в ужасе переглянулись. Неожиданно им удалось раскрыть тайну воплощения Ночи. Орлин использовали вместо приманки, чтобы отвлечь Джоли, а тем временем Нокс действовала, порой открыто, порой исподтишка… Сатана упомянул о сделке, заключенной с ней, он обещал сделать так, как она хочет. Что сделать? Как?

– Не думаю, что все закончилось, – сказала Джоли.

– Пожалуй, инкарнации Дня должны действовать и как можно быстрее, – заявил Рок.

– Орлин, мне кажется, тебе следует остаться со мной, – посоветовала Луна. – И Вите с Роком. Джоли, немедленно возвращайся к Гее, там ты будешь в безопасности, пока не решатся текущие проблемы.

– Хорошо. – Джоли повернулась к Орлин: – Придется нам на время распрощаться. Мне было чудесно с тобой… и с тобой. Вита!

Она прибыла в Дом-Дерево без происшествий. Раньше ей никогда не приходило в голову, что она должна чего-то опасаться; смертные не в силах причинить вред призраку, а бессмертные не особенно ими интересуются. Однако Нокс обладала могуществом ночи и, стоило ей только пожелать, представляла для призрака серьезную угрозу.

К примеру, когда она превратила Орлин в мужчину, они решили, что Нокс вынуждала Орлин отказаться от своего ребенка. А может, она хотела, чтобы Джоли стала жертвой насилия? Как бы это отразилось на Сатане или Гее? Надеялась ли Нокс, что обуреваемая стыдом Джоли покинет каплю крови, связывающую ее с миром смертных, и отправится на Небеса – а Гея больше не сможет тайно встречаться с Сатаной? Или позднее, во время дебатов о происхождении человека и животных – пыталась ли Нокс забить клин между Орлин и Джоли, чтобы они расстались?

Узнать наверняка не представлялось возможным, но рассмотреть все варианты следовало. Сначала Нокс могла постараться объединить Орлин и Джоли, а потом разжечь между ними вражду на сексуальной или интеллектуальной почве. Впрочем, не исключено, что это лишь отвлекающий маневр в сложной игре. Теперь, когда Нокс совершила сделку с Сатаной – использовав Орлин! – надеялась ли она таким способом победить? И каковы условия сделки?

Джоли решила, что нужно найти ответ на этот вопрос.

– Гея! – позвала она.

Гея, занимавшаяся, погодой, услышала ее, потому что Джоли теперь была с ней.

– Да, Джоли; я поняла, что ты вернулась. Что случилось?

– Боюсь, Нокс задумала какую-то мерзость.

Гея приостановила работу.

– Какую?

– Это связано с Орлин. Нокс уже трижды обращала на нее свое внимание. Она заключила с Сатаной такую сделку: сначала он попытается сделать по-своему, а в случае неудачи – так, как хочет Нокс. Он искушал Орлин, обещая вернуть ей ребенка, с согласия воплощения Ночи, но она отказалась. А следовательно, теперь Сатана поступит так, как желает Нокс. Я боюсь, что Орлин – всего лишь инструмент в ее коварных интригах, имеющих ко мне непосредственное отношение. Орлин, как и я, близка вам обоим; если одна из нас, или обе, попадут в серьезную беду, какое влияние это окажет на приближающийся кризис?

Гея задумалась.

– Нокс – единственная женщина, которую я боюсь, когда речь идет о Сатане. Стоит ей захотеть, и она может получить любого мужчину. Однако Нокс нет никакой необходимости заключать сделки; достаточно одного ее желания. Не думаю, что она заинтересовалась им в этом смысле.

– Согласна. Он скажет тебе – и мне, – если Нокс заставит его изменить нам. Однако Орлин – твоя дочь. Угроза ее благополучию может заставить Сатану действовать.

– Нужно выяснить, – хмуро сказала Гея. – Возьми контроль на себя.

Джоли повиновалась, и вскоре тело Геи превратилось в тело ее компаньонки. Потом она перевернула страницу и оказалась в Аду.

Ассаргадон поднял голову:

– Сатана занят какими-то делами на Земле. Сообщить о вашем приходе?

– Да.

Ассаргадон поднял трубку стоящего на столе телефона.

– Срочный звонок Господину, – сказал он, а потом после паузы добавил: – Ваша жена здесь, и, полагаю, она пришла не на любовное свидание.

Сатана возник перед ними в клубах дыма.

– Джоли, что привело тебя в столь неурочное время?

– Личные проблемы.

Он протянул руку. Джоли взяла ее. Кабинет Ассаргадона исчез, возникли покои Сатаны.

– Какова суть твоей сделки с Нокс? – спросила Джоли.

– Ах вот что тебя интересует. Я не могу ответить на твой вопрос.

– Ты что-то скрываешь от меня – и от той, чье тело я позаимствовала? – гневно спросила Джоли.

– Я Мастер Лжи, а Ночь – Госпожа Тайн. Мы заключили между собой сделку, и никто не должен о ней узнать. Пока.

Джоли почувствовала, как нарастает ярость Геи. Должно быть, сейчас на всей Земле начинаются бури.

– Я вынуждена настаивать, чтобы ты поделился со мной этой информацией. Как ты можешь сохранять верность договору с Нокс, если речь идет обо мне?!

– Она имела в виду не только себя, но и Гею, и не сомневалась, что Сатана ее прекрасно понимает.

Он нахмурился:

– Я всегда держу данное слово. Я заключил сделку с Нокс и должен выполнить ее условия. Нарушение тайны может все испортить. Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда бы не заключил договор, который тебе повредит.

– Тут все зависит от того, как определять вред!

Он вздохнул:

– Ох, трудно с женщинами!.. Ладно, готов пойти на компромисс, но только до определенного момента: отвечу на три косвенных вопроса. Ты должна удовлетвориться этим до тех пор, пока я не смогу раскрыть тебе правду. Долго ждать не придется.

– Он человек чести, – подумала Гея. – Нам следует согласиться на его условия.

– Ладно, – сухо сказала Джоли. – Твоя сделка подразумевает секс с ней?

– Нет.

– Угрожает ли что-нибудь Орлин или другим близким нам людям?

– Нет.

Джоли быстро посоветовалась с Геей и задала третий вопрос:

– Повлияет ли ваш договор на благополучие смертных?

– Да.

Вот оно! Нокс действительно вмешалась в дела инкарнаций, а теперь использует Сатану в качестве посредника. Однако, не прибегая к сексу и не угрожая их близким, как она может осуществить свои планы?

– Спасибо, – коротко сказала Джоли и перевернула страницу. И оказалась в Доме-Дереве.

Здесь Джоли вернула тело Гее.

– Похоже, мы зря задали один вопрос, – заметила Гея. – Мы и раньше знали, что Нокс не надо заключать с Сатаной сделку, чтобы завлечь его в свою постель. Впрочем, мы вообще могли ничего не выяснить; никто не в силах заставить Сатану поделиться информацией, если он того не хочет. Нам стало известно, что Нокс проявляет интерес к приближающемуся кризису и что никому из наших близких не грозит опасность. Пожалуй, следует успокоиться.

– Будь он проклят! – подумала Джоли. – Мне ужасно хочется проникнуть в его тайну!

– Ну, придется решать проблемы по мере их возникновения. Если нам удастся добиться своего и Декларация о Вакансии будет принята… А затем мы отдадим должность воплощения Добра активному человеку, и сделка Сатаны с Нокс ни на что не повлияет. Однако необходимо самым тщательным образом обдумывать свои ходы.

За час до голосования по экранам головизоров пронеслась новость: один из сенаторов скоропостижно скончался от апоплексического удара. Тут не могло быть нечестной игры; Гея сразу бы узнала. Просто его нить кончилась. К несчастью, он был стойким сторонником Декларации. Соотношение голосов, которое составляло 51 на 49 в пользу Декларации, теперь стало 50 на 49. Если хотя бы один сенатор изменит точку зрения, они проиграют.

Джоли и Гея наблюдали за голосованием через свое окно, настроенное на Сенат. Вдруг возникли какие-то волнения, появилась охрана. В прессе смертных шла напряженная полемика, противоборствующие стороны высказывали как умеренные, так и крайние мнения, граничащие с явным экстремизмом.

Джоли, в своей призрачной форме, уселась рядом с Геей.

– А где же Луна? – спросила она, всматриваясь в зал Сената.

– Не знаю. Наверное, там, ведь скоро начнется голосование.

Однако Луна отсутствовала. Началось голосование, которое без Луны должно было завершиться ничьей: 49 на 49.

Гея перевернула страницу, чтобы проверить дом Луны, но там оказалось пусто. Тогда Гея разыскала Танатоса – он застрял в самой грандиозной пробке года: машины на шоссе, ковры в воздухе. Продвинуться вперед хотя бы на миллиметр не представлялось возможным.

– Козни Сатаны! – с уважением и грустью пробормотала Гея. – Старейший трюк с начала времен – а мы оказались к нему не готовы! Он сделал все, чтобы Луна опоздала на голосование.

Однако Танатос проскакал на Морте над машинами и под коврами, пока не оказался возле ковра с Луной, Витой и судьей Скоттом. Посадил Луну на седло своего скакуна, и тот галопом, как призрак, помчался сквозь ковры и дома к зданию Сената. Когда подсчет голосов сенаторов подходил к концу. Луна возникла на своем месте.

– Господин Председатель! – позвала она.

Танатос отправился обратно за Витой и Роком, но пробка уже начала рассасываться. Тут действительно не обошлось без магии – обычно пробки не имели серьезных последствий, но сейчас результат мог быть ужасным. К тому моменту когда Вита и Рок добрались до Сената, голосование закончилось. С преимуществом в один голос было решено объявить пост инкарнации Добра свободным.

– Первый барьер преодолен! – воскликнула Джоли. – Тот, к которому Луна готовилась двадцать лет! Боюсь, что следующий окажется более сложным.

– Так оно и будет, – согласилась Гея.

Решение Сената произвело на смертных колоссальное впечатление. В церквах шли службы, отрицающие необходимость смещения Бога. В знак протеста был закрыт Фальшивый Ад. Посыпались возмущенные телеграммы. Во всех крупных западных городах начались бунты. В нескольких регионах объявили военное положение. Однако дело было сделано. Теперь наступил черед инкарнаций.

Смертные не узнают о ходе дискуссии среди шести оставшихся инкарнаций, им сообщат лишь решение. Личность смертного, который станет следующим Богом, будет объявлена, но интервью не предполагались, поскольку данный человек навсегда покинет пределы царства смертных.

Решение обещали огласить через час после подсчета голосов в Сенате. В течение часа инкарнации не будут выполнять свои текущие обязанности. Никто не умрет, не родится, не выйдет замуж, не произойдет никаких существенных перемен. Остановятся все войны. Погода будет тихой и спокойной. Не свершится ни добро, ни зло. Мир застыл в ожидании; ничего иного не оставалось.

Встреча инкарнаций происходила в особняке Хроноса, где время ради такого случая остановилось. Они получили возможность обсуждать проблему в течение целого столетия, но для смертных пройдет всего один час. Сам Хронос от участия в дискуссии воздержался, поскольку возникал конфликт интересов. Если он окажет хоть какое-нибудь влияние на принятие решения, изменится его прошлое и возникнет парадокс, от которого даже у него нет защиты. Поэтому он отошел в сторону и позволил другому Хроносу, который должен был сменить его через два года, вернуться принять участие в дебатах. Того Хроноса хорошо знали все инкарнации – Нортон сменил его, если следовать исчислению времени смертных, за два года до описываемых событий. Он сумел прибыть «сюда-сейчас» благодаря песчинке из Песочных Часов, полученной от Орлин. Он проведет здесь час, а потом вернется в свое время. В результате получилось, что участие Нокс – возможно – привело к прямо противоположным результатам и способствовало голосованию, вместо того чтобы ему помешать. Если бы Орлин не отправилась к Хроносу за крупинкой песка, замена воплощения Времени оказалась бы неосуществимой.

– Но как все произойдет в действительности? – спросила Джоли. – Я хочу сказать, что выбор Бога – такое серьезное решение!

– Процесс довольно прост, – ответила Гея. – Инкарнации по очереди начнут предлагать кандидатов. Каждая представляет своего и рассказывает о его достоинствах; каждая обладает правом вето. Только анонимное согласие всех шестерых приведет к появлению нового Бога. А теперь слейся со мной, ты сможешь наблюдать за выборами напрямую.

Гея перевернула страницу.

В саду Хроноса были расставлены шезлонги, все шестеро удобно в них устроились. Они выглядели как самые обычные люди – четверо мужчин и две женщины, пришедшие на вечеринку. Гея поздоровалась с Хроносом, которого не видела два года.

Они собрались ради серьезного дела, прекрасно понимая, что процесс выбора будет долгим и изнурительным. Вряд ли стороны скоро приблизятся к возможному компромиссу.

– У меня есть кандидат на замещение вакансии Бога, – заявил Танатос. – Хороший человек, прекрасно знает законы и правительство. Более того, сенатор, поддерживал Декларацию о Вакансии. – Он назвал имя человека.

Остальные проверили свои заметки. Сатана поднял голову:

– Отклоняю. Он слишком хорош, чтобы удовлетворить меня.

Они ожидали такой реакции от воплощения Зла. Именно по этой причине инкарнации долгие годы разыскивали хороших людей. Возможно, придется рассмотреть сотни кандидатов, прежде чем будет достигнуто согласие.

Хронос предложил человека, которого он знал, когда жил среди смертных – образец благородства и честности. Сатана проверил свои заметки и наложил вето.

Судьба выдвинула кандидата, снискавшего особую известность изучением переплетений нитей фортуны. Сатана отвел и ее предложение.

Марс рекомендовал мастера боевых искусств, на закате жизни выработавшего вполне разумную философию поддержания мира посредством силы. Сатана наложил вето.

Тогда Гея назвала судью Скотта.

Все дружно посмотрели на Сатану, ожидая, что он станет возражать.

– Интересная кандидатура, – заявил Сатана. – Согласно моим заметкам, судья Скотт завел любовную интрижку с несовершеннолетней девушкой, которая находилась у него на попечении. В нем присутствует греховное начало.

– Поскольку ты отказываешься рассматривать всех безгрешных кандидатов, мы выдвигаем человека, грех которого мы в состоянии принять, – спокойно проговорила Гея.

– Тогда давайте посмотрим на него. Пусть объект его греховных притязаний выступит в защиту Скотта, если захочет.

Судьба в обличье своего среднего аспекта, Лахесис, поджала губы. Разыгрывался интересный гамбит. Несомненно, воплощение Зла не согласится на такого хорошего человека, как Рок. Что он задумал?

– Вместо того чтобы вызывать ее сюда, давайте лучше отправимся к ней, – предложила она. – Хронос может так же легко остановить время на Земле, как и в своем особняке.

– Конечно, – кивнул Хронос.

Инкарнации встали, сошлись в центре комнаты и взялись за руки. Потом Гея перевернула страницу, и все шестеро оказались в гостиной дома Луны.

Лунный мотылек Муир вздрогнул, однако не стал протестовать, а просто исчез, чтобы позвать Луну.

– Все шестеро? – удивленно спросила вошедшая Луна.

– У нас дело к судье Скотту, – сказала Гея. – В данный момент он находится здесь, и мы можем решить наши проблемы без помех. Пожалуйста, позови его и Виту.

Луна вышла и вскоре вернулась вместе с Роком и Витой. Оба были одеты в маленькие кухонные передники; очевидно, помогали на кухне. Луна, несмотря на развитие магии, придерживалась весьма старомодных взглядов на ведение домашнего хозяйства.

– Надо же, инкарнации! – воскликнула Вита.

– Привет всем, – сказал Рок. – Чем мы можем быть полезными?

– Я предложила вас в качестве кандидата на замещение должности воплощения Добра, – официально заявила Гея. – Мы просим Виту рассказать о вас.

Рок, которому редко изменяло хладнокровие, заметно удивился:

– Невозможно!

– Ты не имеешь права говорить за себя, – строго сказала Гея. – Вита, если готова, начинай.

Хотя Вита и знала, что Рок рассматривался в качестве кандидата на пост инкарнации, она была явно раздосадована словами Геи.

– Но я не могу! – запротестовала она. – Я его люблю!

– Высказано предположение, что его отношения с тобой греховны, – пояснила Гея. – Сатана накладывает вето на всех безгрешных людей, а вот кандидатуру Рока рассмотреть согласился. Нам необходим компромисс. Говори.

Но Вита, прекрасно понимавшая важность момента, не хотела потерять Рока. Поэтому не могла вымолвить ни слова. Благоговение перед инкарнациями и внутренний конфликт не давали ей открыть рот.

– Может быть… может быть, Орлин сумеет сказать, – наконец пролепетала она, и ее глаза наполнились слезами.

Сатана сделал небрежный жест.

– Ладно, согласен. Пусть говорит Орлин.

Вита выпрямилась, достала носовой платок и вытерла лицо. Джоли заинтересовалась: она никогда не видела, как со стороны выглядит смена контроля над телом. Девушка, стоящая перед ними, заметно изменилась.

– Я Орлин, – сказала она. – На основании личного опыта утверждаю, что судья Скотт подходит для того, чтобы занять пост, о котором идет речь. Он хороший человек, один из лучших, с кем мне доводилось встречаться. Этот факт признан много лет назад, когда Джоли предложили наблюдать за ним, как за будущим кандидатом в инкарнации. Однако вопрос в том, согласится ли Сатана, ведь ему известно, что в душе судьи Скотта много добра. Поэтому я расскажу о грехах Рока.

Орлин нанесла мастерский удар, сообразила Джоли. Проблема заключалась в Сатане; именно его возражения не позволяли остальным принять решение. Орлин моментально поняла суть дела. Эта женщина стала удивительно мудрой и уверенной в себе после выпавших на ее долю испытаний и теперь, как и Луна, могла принести человечеству колоссальную пользу. Не следовало забывать, что Орлин принадлежала к судьбоносному третьему поколению и была внучкой Ниобы.

Орлин немного помолчала, собираясь с мыслями.

– Я встретилась с Богом, но Бог не ответил мне. Его поглотило созерцание собственного величия. У него не было ни одного недостатка, ни одного изъяна и ни одного греха; Он не имел к подобным вещам никакого отношения. Однако в царстве смертных полно недостатков, изъянов и грехов. Только тот, кто знает, как зло способно влиять на жизнь человека, способен повести людей к добру.

Судья Скотт грешил. Завел любовную связь с несовершеннолетней девушкой. Он нарушил закон, который был поставлен охранять, предал собственные принципы. Судья Скотт прекрасно осознавал, что поступает неправильно, и все же не устоял перед охватившей его страстью. Девушка была готова к подобным отношениям, более того, она к ним стремилась. Судья Скотт совершил ошибку. В какой-то момент он решил уйти в отставку, но не сделал этого и в результате сохранил власть и высокое положение, а его грех так и остался тайным.

Мне трудно представить, что судья Скотт окажется глух к мольбам тех, кто согрешил или далек от совершенства. Он знает, что такое искушение и слабость духа, знает, как можно не устоять перед соблазном. Он знает, что несовершенен сам, поэтому не станет отвергать других. Я считаю, что он сумеет достойно выполнять обязанности воплощения Добра именно благодаря тому, что грешил. Бог есть воплощение Добра; из этого не следует, что сам Он должен быть безупречен – воплощение Зла совсем не обязательно представляет собой абсолютное Зло, Танатос вовсе не мертв. Просто он обязан всегда стремиться к добру на пределах своих сил и возможностей.

Возможно, Сатана не хочет, чтобы воплощение Добра оказалось эффективным. Однако мир стоит на пороге кризиса, который скорее всего приведет к гибели всех смертных и бессмертных, если только у нас не появится решительное Божество. Я рекомендую судью Скотта и считаю, что он принесет больше пользы всем нам – даже Сатане, – чем любой другой кандидат. Я верю, что он должен занять должность Бога.

Наступила тишина. Джоли ужасно хотелось аплодировать; Орлин превосходно справилась со своей задачей! Даже Сатана не мог не проникнуться ее аргументами. Неужели он готов отвергнуть логику той, о которой тревожился так сильно, что даже послал Джоли ее охранять?

– Я полагаю, она в него влюблена, – после паузы заявил Сатана.

– Да, наверное, – совершенно не смутившись, ответила Орлин. – Однако то, что я о нем сказала, чистая правда. Мои эмоции не имеют никакого значения. Я призрак, лишенный тела. Потеря ждет смертную, которая его любит и которой предстоит с ним расстаться. Мне больно за нее, но нужды мира важнее радости одного человека. Теперь я верну тело в ее распоряжение, чтобы она сказала за себя, если вы считаете, что в этом есть необходимость.

– Нет, подождите, – вмешался Рок. – Необходимости нет. Со всем уважением к собравшимся я должен отказаться от предложенной чести.

Гея удивленно взглянула на него:

– Ты отказываешься?

– Да. И дело даже не в том, что я считаю себя недостойным, хотя так оно и есть. Не стану говорить, что мне наплевать на судьбы мира, поскольку это было бы неправдой. Проблема в том, что я слабый человек. Я не в силах бросить любимую женщину. Сейчас я могу искупить свой грех и хочу только одного: завершить жизненный путь, сделав тайное явным. Я не могу покинуть Виту, не желаю расставаться с ее частью – с Орлин, которая так замечательно меня защищала. Мое место среди смертных.

Гея кивнула:

– В таком случае мы должны тебя отпустить, добрый человек. – Она подняла руки, чтобы перевернуть страницу и вернуться в Чистилище.

– Давайте задержимся еще немного, – вмешался Сатана. – Вы все лицемеры и не хотите видеть очевидного. Здесь есть еще один кандидат, который вполне нам подходит.

Череп Танатоса повернулся к Сатане:

– Ты назвал нас лицемерами?

– О чем ты говоришь? – удивилась Судьба. – Здесь больше нет смертных мужчин.

– Да, ты права, – согласился Сатана. – Но есть кандидат. Вы исключили из рассмотрения половину смертных! Вы рекомендовали только мужчин!

Все в недоумении уставились на него.

– Он прав, – подумала Джоли. – Судьба взяла в качестве одного из аспектов мужчину; почему же Бог не может быть женщиной?

Гея медленно повернулась к Луне:

– Значит, мы должны выбрать Луну Кафтан?

Танатос подпрыгнул.

– Нет! – воскликнула Луна. – Я тоже отказываюсь! Я должна остаться здесь!

– Что ж, пришла моя очередь, – сказал Сатана. – Я выдвигаю незаконнорожденного.

Все озадаченно взглянули на него.

– Да бросьте вы! – усмехнулся Сатана. – Мы все знаем, что по существующему определению внебрачный ребенок изначально несет в себе грех своих родителей. Всякому ясно, что это несправедливо, поскольку сам он ни в чем не виноват. Оказавшись на посту Бога, такой человек сразу же изменит определения подобных грехов, облегчив тем самым мою работу. У меня в Аду множество душ, которые вовсе не должны там находиться, – хорошие люди, попавшие ко мне только из-за неправильных определений. Я считаю, что пришло время ублюдка! Ты не согласна со мной, Гея? Ты способна наложить вето на подобного кандидата?

Гея застыла на месте с открытым ртом. Она догадалась, о чем говорит Сатана, и была преисполнена благоговения. Инкарнация Природы ничего не ответила.

Джоли попыталась увидеть то, что поняла Гея, но не смогла. Она лишь сообразила, что Сатане удалось смутить Гею. Кого он выдвинул?

– А ты, Танатос! – продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Смерти.

– Ты такой же лицемер! Ты сражался со мной, чтобы помешать мне забрать твою возлюбленную, но выдвинул ли ты кандидата из своих владений? Я предлагаю вам умершего!

– Мертвые не имеют права быть избранными, – ответил потрясенный Танатос. – Как только умерший человек попадает в Рай, Ад или Чистилище, его уже не вернуть обратно. Только тот, кто остается в царстве смертных…

– То есть призрак, – перебил его Сатана. – В законе не сказано, что мертвецы не могут быть избранными. Там говорится, что кандидат должен пребывать среди смертных. Вправе ли мы отказать призраку?

Теперь разинул свой лишенный плоти рот Танатос. Его пустые глазницы неотрывно смотрели на Сатану.

– А ты, Хронос, – продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Времени.

– Ты рекомендовал одного из тех, кого знал в своей смертной жизни. Что скажешь о прелюбодейке?

Хронос молча смотрел на воплощение Зла.

Сатана же тем временем повернулся к Судьбе:

– А как насчет тех, чью нить ты перерезала?

И к Марсу:

– Как ты относишься к тем, кто никогда не воевал и не боролся за власть?

Все ошеломленно молчали – они поняли, о ком говорит Сатана. Все, кроме Джоли! О ком речь?

Взгляд Сатаны вернулся к Гее.

– Джоли! – позвал он.

Что?!

– Расскажи о моем кандидате, ты знаешь ее лучше всех.

Только теперь, в ослепительной вспышке прозрения, Джоли поняла и обнаружила, что Гея передала ей контроль над телом.

Джоли смотрела на Орлин.

– Да, я действительно с ней знакома. Я пришла к ней, когда она была еще ребенком – прелестное дитя, которое удочерила достойная семья. Она всегда знала, что родилась ублюдком и что ее бросили настоящие родители. Она не хотела повторить это злое деяние, мечтала стать хорошей матерью и никогда не покидать своего ребенка. Однако настоящим отцом родившегося был любовник, а не законный муж, что принесло новое зло в ее душу. Она любила сына и дала себе клятву с ним не расставаться. Когда мальчик умер – не по ее вине, – она не сумела пережить утрату и покончила с собой; так в ее душе возникло новое зло. Но все это зло лишь по определению; оно не отражает истинной ее сущности, хорошей и доброй, способной к сочувствию – насколько вообще возможно среди смертных.

Теперь пришла очередь удивляться Орлин, которая по-прежнему оставалась в теле Виты.

– Я вернулась за ней, когда она умерла, и помогла ей в поисках ребенка,

– продолжала Джоли. – Даже после смерти она была верна своим идеалам. Несмотря на грехи, отягощавшие душу, ее баланс оставался положительным, и ей предстояло вознестись на Небеса. Но она отчаянно боролась за то, чтобы остаться среди смертных в виде призрака, она мечтала забрать сына с собой. Она подвергала свою душу опасности ради того, кого любила. Я не знаю примера более сильной любви: отвергнуть Рай ради счастья собственного ребенка! Я не знаю ни одной души более достойной отправиться на Небеса.

Орлин наконец пришла в себя.

– Но…

– Однако, когда ей представилась возможность получить желаемое за счет страданий других людей, – продолжала Джоли, – она отказалась. Узнав, что девушка, которой мы помогали, Вита, окажется в крайне тяжелом положении, если мы изменим течение времени, Орлин не захотела строить свое счастье на ее боли. Она больше всего на свете мечтала получить назад своего ребенка, но не могла не думать о других. И оказалась способна пойти еще дальше. В Аду ей предложили вернуть ребенка, не причиняя никому вреда – в уплату Орлин должна была совершить поступок, который мог вообще ни на что не повлиять. Однако она почувствовала, что это неправильно, и снова ответила отказом. Тем не менее, находясь в Аду, она рискнула и протянула руку помощи душе, исполненной зла, посчитав наказание излишне суровым.

Джоли оглядела инкарнации.

– Я могла бы продолжать, но в этом нет необходимости. Сатана сделал предложение, на которое вам нечего возразить, поскольку оно вполне в духе соглашения, заключенного им много лет назад с ангелом Гавриилом. Орлин – внучка Ниобы, а Сатана должен был совратить хотя бы одного представителя трех поколений. Он подверг Орлин искушению – и проиграл; впрочем, я думаю, он не очень старался, поскольку Орлин является дочерью женщины, которую он любит, и его приемной дочерью. Сатана договорился с Нокс, и та согласилась отдать ребенка Орлин, если воплощение Зла попытается использовать мальчика, чтобы сбить Орлин с пути истинного. Если его постигнет неудача, ребенок останется у воплощения Ночи, а Сатана предложит ее кандидата на место Бога – Нокс уже давно готовила его на эту должность. Сатана выполнил свою часть сделки с Нокс – и вы видите, Орлин прекрасный выбор. Ублюдок, прелюбодейка, насильник и самоубийца – существо вполне достойное Ада – по нашим определениям. А еще она деловая, чуткая и добрая – ведь сумела же получить от каждой из инкарнаций по одному предмету. Чем не доказательство правдивости моих слов?

Джоли повернулась к Танатосу:

– Ты воспользуешься правом вето против призрака? Призрака, который добр, несмотря на зло, отягощающее душу? Призрака, который находится в тесном родстве с любимой тобой женщиной? Отдай Орлин обещанную ей чистую душу, чтобы ее репутация стала незапятнанной.

Она повернулась к Хроносу:

– Можешь ли ты проголосовать против женщины, которую любил? Женщины, ушедшей из жизни, чтобы последовать за своим ребенком? Отдай ей песчинку, необходимую для того, чтобы обеспечить переход в чистую душу.

Потом Джоли обратилась к Судьбе – Лахесис:

– А ты наложишь вето на кандидатуру своей внучки? Воспользуйся нитями, чтобы перестроить ее жизнь после смерти.

И к Марсу:

– Может быть, ты откажешь дочери? Дай ей свое семя!

Воплощение Войны мрачно улыбнулся:

– Я уже отдал его, когда она была зачата.

– А я отдал свое проклятие, когда говорил о лицемерах и выдвигал ее кандидатуру, – сказал Сатана.

Теперь Джоли обращалась к Гее, чье тело занимала:

– Сатана выдвинул ублюдка; кто из вас готов возразить ему?

Все молчали. Удивление сменилось пониманием – и одобрением. Они и в самом деле не могли возражать, по этическим и по личным мотивам.

Джоли снова повернулась к Орлин. У нее за спиной возникли две сияющие фигуры, одна мужская, а другая женская. Ангел Гавриил и воплощение Ночи с ребенком на руках. Сияние окутало и Орлин, когда дары инкарнаций перешли к ней.

– А можешь ли ты отвергнуть это более чем заслуженное предложение, Орлин? – потребовала ответа Джоли. – Ты лучше всех знаешь, чего так не хватает на Небесах! Тебе известно, что нужно сделать, у тебя есть опыт, образование и способность к состраданию, которые так необходимы. Ты исправишь все, что было неправильно, с помощью тех, кто готов тебя поддержать. Да, даже Сатана любил тебя с самого начала, как и я. Мы все любим тебя, а ты любишь нас, и ты не имеешь права отказать нам и Вселенной. У тебя нет выбора, ты должна согласиться. Ты станешь новым воплощением Добра – отныне и Навсегда.

– И Навсегда, – повторил Рок.

Орлин пыталась заговорить, но у нее ничего не получалось. Слезы катились по щекам. Сияние вокруг ее фигуры стало ярче. Теперь Джоли поняла, что произошло, когда Орлин помогла душе в Аду: тогда ее аура была лишь намеком на мощный потенциал. Как Орб обладала магией музыки, которая превратилась в способность использовать феноменальное могущество Ллано и помогла ей стать воплощением Природы, так умение Орлин видеть ауру других людей дало ей возможность использовать сияние, чтобы творить Добро, а в конечном счете изменить мир к лучшему в роли Бога. Устояв перед соблазнами Сатаны, Орлин, сама того не зная, определила свою судьбу. Она не ведала, но Сатана, как, вероятно, и Гавриил, были в курсе – и, естественно, Нокс. Могущество Орлин начало проявляться. Постепенно она превращалась в божество, становилась бессмертной.

Орлин кивнула, показывая, что Она согласна. Ей пришлось отдать своего ребенка, но теперь Она станет Матерью самой вселенной.

Она медленно подошла к Сатане, молча наблюдавшему за Ней.

– Все, на что ты надеялся, будет исполнено ради любви к Злу и ради любви к Добру, отныне – и Навсегда, – сказала Она.

А потом обняла его и поцеловала.

Хронос, который любил Ее, когда она была смертной женщиной, зааплодировал. К нему присоединились и остальные, в том числе Джоли.

«Когда Бог поцелует Сатану, а все инкарнации станут им аплодировать», – вспомнила она.

Орлин сама подсказала этот ответ террористам на летающей тарелке. Условие капитана, при котором он был готов капитулировать. И вот такой момент наступил! Да, действительно, начинается новая эра.

Орлин повернулась к Джоли:

– Я считаю, что ты должна помочь Вите, поскольку у меня теперь другие обязанности.

– Иди к ней, Джоли, – не стала возражать Гея. – Я всегда буду рада твоему возвращению, но мне кажется, что ты еще не покончила со своими делами в царстве смертных.

Джоли обняла Орлин и почувствовала внушающее благоговение присутствие, совсем не похожее на ощущение, которое она испытала, когда они находились в Десятом Раю, но такое близкое, щедрое и любящее! Потом она перешла в другое тело, а Орлин покинула его. Вита не останется одна.

Орлин, снова превратившаяся в призрак и исполненная сущностью воплощения Добра, повернулась к Нокс:

– Я отдаю тебе Моего ребенка – и Мое благословение. Я буду всегда рада встрече с тобой.

Нокс кивнула и исчезла.

Орлин повернулась к ангелу Гавриилу:

– Ты останешься советником Бога, как и раньше?

– Всегда, Госпожа.

– Тогда проводи Меня на Небеса, у нас много дел. Я рассчитываю на твои советы. – Она взяла его протянутую руку. – Мы все скоро снова встретимся.

Сияние стало ослепительным. А потом исчезло вместе с Ней и ангелом Гавриилом. Однако Ее присутствие еще некоторое время оставалось с ними.

– У нас тоже есть дела, – промолвила Гея. – Луна, сделай заявление: мы избрали Бога.

Луна кивнула и вышла из комнаты. В следующее мгновение возникло ощущение, будто со всех сторон сразу раздались громкие крики: ликовали обитатели царства смертных.

Инкарнации взялись за руки и исчезли. Джоли осталась с Роком.

– Я буду с Витой до тех пор, пока она во мне нуждается. Надеюсь, ты не станешь возражать.

– Я не стану возражать, – ответил он.

– Нам казалось, что Нокс задумала какую-то мерзость, а на самом деле она сделала все, чтобы спасти вселенную. Как ты думаешь – зачем?

– Подозреваю, она боялась, что игра закончится, если она не вмешается, а ей хотелось, чтобы партия продолжалась. Даже Нокс наверняка надоедает иметь дело только со снами. А еще, возможно, ей на самом деле нравится малыш с его недугом. Она отлично понимает страсти, которым подвержены мужчины. Так что в действительности она обменяла Гэва Второго, заплатив за него хорошую цену.

– Наверное, – согласилась с ним Джоли, поразившись дерзости Нокс. – Благодаря ей наша жизнь стала намного интереснее.

Джоли вернула тело Вите.

– Орлин Дух Святой! – сказала девушка и фыркнула, но тут же снова посерьезнела. – Слушай, Рок, ты отказался быть инкарнацией, чтобы остаться со мной!

– Я знаю, что поступил эгоистично, – согласился он.

– Ты для меня по-прежнему остаешься Богом.

– А ты для меня по-прежнему остаешься нимфеткой.

– Правда? И что ты по этому поводу собираешься предпринять?

Впрочем, она не дала ему времени на ответ.

Джоли мысленно покачала головой. В самом деле, невероятно интересные времена.