Вор и Книга Демона

ГЛАВА 29

— Как ты сюда забрался, Дрейгон? — спросил одетый в килт сержант Гебхель у седоволосого капитана, когда они встретились на краю у реки, которая текла сразу в оба конца и обрушивалась с двух сторон утеса Дейвера.

Дрейгон пожал плечами.

— Через пещеры, разумеется, — ответил он. — Тебе ведь, наверняка, было известно, что под твоей горой существуют все эти пещеры.

— Мне было известно лишь о той, из которой ты только что вышел, — сказал Гебхель. — Ты хочешь сказать, что там есть и другие?

— Наверное, ты постарел, Гебхель, — заметил Дрейгон. — Подземные ходы просто избороздили всю эту гору внутри. Тебе повезло, что их нашел я, а не твои враги. Если бы они знали о существовании этих пещер, они бы выскочили у тебя прямо под боком. Неужели ты даже не удосужился посмотреть?

— Перестань мне пенять, Дрейгон, — мрачно сказал Гебхель. — Моя голова и без того пухнет в последние несколько дней.

— Позволь заметить тебе, что когда произошло это землетрясение, там, в пещерах, было просто великолепно, — сказал Дрейгон, закатывая глаза.

— Воображаю, — согласился Гебхель.

— Сержант Халор, — сказал Элиар, подойдя к ним в сопровождении огненно-рыжего Салкана, после того как они вышли из-за восточного водопада, — ваш друг Креутер там, внизу, бьет ансу в пух и прах.

— Ну наконец-то, — сказал Халор, когда они всей толпой подошли к краю обрыва и посмотрели вниз. — Интересно, что его так задержало в пути? Он должен был быть здесь еще позавчера.

— Я не знал, что у нас есть конница, — заметил Салкан Элиару.

— Мой сержант — хороший воин, — отозвался Элиар.

— Но иногда он не хочет говорить правду, — ответил Салкан. — Он убеждал меня, что ты умираешь.

— В некотором смысле это было необходимо, Салкан, — мягко вмешался в разговор Бхейд. — Враги имели в наших окопах немало шпионов, и мы не хотели обнаруживать, что Элиар идет на поправку.

— Но мне-то вы могли бы сказать об этом, ваше преподобие, — возразил Салкан. — Я умею хранить тайны.

— Но так было лучше, Салкан, — сказал ему Бхейд. — Элиар — твой друг, и нам хотелось, чтобы ты был очень обеспокоен случившимся с ним. Если бы ты знал, что он не умирает, ты не мог бы так беспокоиться. На самом деле мы лгали не тебе, поскольку ты был использован для передачи врагу ложной информации.

— Вы, Черная Ряса, гораздо изворотливее, чем наши священники, — заметил Салкан.

— Иногда нам приходится быть такими, Салкан, — сказал ему Бхейд. — Порой политика церкви бывает очень запутанной.

— Пожалуй, я вернусь к своим овцам, — ответил Салкан. — Время от времени появляется какой-нибудь священник и пытается уговорить меня принять сан. Но эти вещи меня никогда не привлекали. Я умею заботиться об овцах, но заботиться о людях… — Он развел руками. — Ты понимаешь, что я хочу сказать.

Бхейд кивнул.

— Я действительно понимаю тебя, Салкан, — согласился он.

— Твой молодой Элиар очень неплохо владеет мечом, а, Халор? — отметил Дрейгон. Халор пожал плечами.

— Да, он подает некоторые надежды, — ответил он.

— Кстати, что это за чертовщина с кинжалом? Элиар мог бы разрубить мечом этого взмыленного маньяка от головы до пупа. Зачем он отбросил меч и достал кинжал?

— Этот кинжал, капитан Дрейгон, — древняя реликвия ансу, — соврал Альтал. — Ансу ужасно суеверны, и все они убеждены, что оказаться в пределах пятидесяти миль от этого кинжала — чуть ли не самое худшее, что может случиться с человеком. Молодой Элиар помахал этим кинжалом перед носом Пехаля, а затем дал ему уйти, чтобы тот вернулся в Ансу и рассказал всем, что у нас есть эта штуковина. Я могу практически гарантировать, что никто из ансу на протяжении по крайней мере десяти поколений никогда больше даже близко не подойдет к границе Векти — вне зависимости от того, кто им приказывает.

— Полагаю, использовать чужие предрассудки — это ловкий ход для решения дел, но как сам ты оказался втянутым в эту войну? Вождь Делур говорит, что ты являешься представителем правительства Остоса.

— Все это части одной войны, капитан, — объяснил Альтал. — В Неквере есть один тип, стремящийся создать мировую империю, и в течение уже довольно долгого времени он заключает союзы с разными идиотами.

— Ты когда-нибудь встречался с этим так называемым императором всего мира?

— Да, раз или два. Мы с ним не очень ладим.

— Надо было убить его, когда у тебя была возможность.

— И оставить всех моих арумских друзей без работы? Это было бы не совсем по-товарищески, правда, капитан?

— Вот чего я не понимаю, так это откуда в овраге взялась река, — заявил сержант Гебхель, — и как сам этот ров появился ни с того ни с сего.

— Ах это, — небрежно отозвался Альтал. — Это пустяки, сержант. Я просто отступил на шаг и сотворил чудо, вот и все.

— Правда?

— Ты что, никогда раньше не видел чудес?

— Я же серьезно, Альтал. Что все-таки произошло?

— Полагаю, ты не будешь считать, что это моих рук дело?

— Едва ли.

— Тебя это изрядно интересует, сержант. Что ж, на самом деле, по-видимому, это было простое совпадение. Насколько я понимаю, башня стоит на весьма неустойчивой почве. Нам следовало понять это сразу же, как только мы ее увидели; ведь что-то же должно было вытолкнуть ее посреди окружающих равнинных лугов. Кроме того, мы не удосужились осмотреть пещеру, в которой находится источник. Если бы мы зашли поглубже, мы бы обнаружили те пещерные ходы, через которые пришел капитан Дрейгон. При неустойчивой почве, да к тому же пещерах мы имеем ландшафт, который может измениться прямо у нас на глазах. Когда во время землетрясения обрушивается свод пещеры, вы вдруг получаете ров, даже не притрагиваясь к лопате.

— Думаю, это разумное объяснение, — признался Гебхель, — но откуда взялась вода?

— Вероятно, оттуда же, откуда берется родник, — пожал плечами Альтал. — Какая разница, откуда она взялась, сержант? Это спасло наши шкуры.

— Вода не может течь в гору, — упрямо гнул Гебхель.

— Обычно нет. Это только догадка, но мне представляется, что где-то поблизости протекает огромная подземная река, берущая истоки где-нибудь в горах Кагвера. Поскольку почва здесь неустойчивая, в результате какого-нибудь землетрясения несколько веков назад эта река, скорее всего, оказалась запертой, с тех пор давление воды непрерывно росло. Новое землетрясение освободило ее как раз вовремя, чтобы река унесла с собой войска, атаковавшие наши позиции.

— Чистое совпадение? — недоверчиво проговорил Гебхель.

— Можем вернуться к чудесам, если тебе так не нравится совпадение, — предложил Альтал.

— Не задирайся, Альтал! — сердито фыркнул Гебхель.

— Ну что вы, сержант, — в притворном огорчении сказал Альтал. — Как вы могли такое подумать! Я поражаюсь. Поражаюсь.

— Как только зайдет солнце, я думаю, тебе, Альтал, и всем остальным членам семьи следует вернуться домой, — посоветовала Двейя.

— Верно, — согласился еще один голос. Альтал в изумлении заморгал. Второй голос, раздавшийся в его мозгу, принадлежал Андине.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Наша семья растет, вот и все, — сказала ему Двейя. — Пока Элиар выздоравливал, у нас было чем заняться. Вообще-то я этого не планировала, но думаю, все может прекрасно получиться.

— После этого Лейта почувствовала себя лучше, Альтал, — добавил голос Элиара. — Ей не слишком-то улыбалось оставаться со мной наедине, поэтому Эмми пригласила Андину присоединиться к нам. Некоторое время в моей голове было ужасное столпотворение.

— Давайте не будем сейчас вдаваться в такие подробности, — заворчала Двейя. — Гер и Бхейд остаются еще вне нашего круга, и я полагаю, нам не нужно, чтобы Коман их подслушивал. Подождем до вечера. И тогда мы сможем поговорить свободно.

— Хорошо снова оказаться дома, — сказал Альтал, осматриваясь в круглой башенной комнате, после того как они вернулись в Дом.

— А сколько в действительности понадобилось времени, чтобы вылечить твои глаза? — спросил Гер у Элиара.

— Я начал видеть проблески света — самостоятельно — через несколько дней, — ответил Элиар. — Но прошло немало времени, прежде чем я начал различать детали.

— Значит, Эмми наверняка остановила время.

— Я не обратил на это внимания, — признался Элиар. — Здесь происходило много гораздо более интересных событий.

— Может, предоставишь объяснить это мне, Элиар? — предложила Двейя.

— Почему ты решила разговаривать с Альталом через Гера? — спросил ее Бхейд.

— Он был свободен, — ответила она, — к тому же он в некотором смысле подходил для этого. Главное состояло в том, чтобы скрыть наши действия от Комана. Альтал понял это очень быстро. Если бы Генд знал, что Элиар выздоравливает, он поступал бы по-другому.

— А под утесом действительно есть пещеры? — спросил Бхейд.

— Не так много, как кажется капитану Дрейгону, — слегка улыбнувшись, ответил Элиар. — Большинство подземных ходов, по которым, как он думает, он шел, находятся здесь, в Доме. Он разбил лагерь на этом огромном пастбище, после чего я еще примерно с полмили вел его к вашей горе, а потом незаметно вернулся вместе с ним через двери сюда, в Дом. Тем временем Лейта караулила Комана у порога его двери, и каждый раз, когда он начинал приближаться к тому, чем мы заняты на самом деле, она предупреждала меня, чтобы я мог предпринять что-нибудь для отвода глаз. В то же время Андина наблюдала за Креутером и его плакандцами в их лагере и передавала мне сведения об их планах.

Элиар постучал пальцем себе по лбу.

— Большую часть ночи здесь проходило что-то наподобие военного совета.

Лицо Бхейда стало немного задумчивым.

— Ты можешь присоединиться к нам, если хочешь, — предложила Лейта, — и даже, наверное, если не хочешь.

— Я — нет, — твердо заявил Гер.

— Это не больно, Гер, — сказала ему Андина.

— Не заставляйте меня в этом участвовать.

— Он прав, — сказала Двейя Андине. — Он еще не дорос до некоторых вещей. А вот Бхейд…

— Это именно то, о чем я думаю, — сказала Лейта, одарив священника шаловливо-насмешливым взглядом. — Пойдем, брат Бхейд, пойдем со мной. Я позабочусь о тебе.

— Я слышу здесь что-то знакомое, — мысленно сказал Альтал Двейе.

— Хорошо известное всегда лучше, — ответила она, легко пожав плечами.

Было около трех часов пополудни, Альтал стоял у окна, глядя, как конница Креутера подминает под себя всадников ансу у подножия утеса Дейвера.

— Они даже лучше, чем о них говорил сержант Халор, правда? — молча заметил Элиар, подходя к стоящему у окна Альталу.

— Здесь тебе не обязательно говорить молча, Элиар, — вслух сказал ему Альтал.

— Думаю, это вошло у меня в привычку, — ответил Элиар. — К тому же это гораздо быстрее. Можно просто передать общую мысль, а не подыскивать на ощупь слова, чтобы ее выразить.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Альтал. — Ты был весьма плох, когда вы с девушками покинули нас, чтобы вернуться в Дом.

— Сейчас я в порядке, Альтал. Иногда у меня еще болит голова, но Эмми говорит, что это нормально. Даже волосы начали отрастать. Ты видел с тех пор Гелту?

Альтал отрицательно покачал головой.

— Думаю, в этой войне она разочаровалась: убежала и бросила ансу, предоставив им самим заботиться о себе.

— Если об этом пойдут слухи, набрать новое войско ей будет трудновато.

— Какая обида. Это не Креутер там поднимается по склону горы?

Элиар выглянул в окно.

— Да, похоже это он.

Вдруг молодой арумец нахмурился.

— Кто это рядом с ним, неужели женщина?

— Полагаю, ты прав, Элиар. Хоть и далеко, но даже отсюда видно, что это женщина. Думаю, нам с тобой надо пойти туда и посмотреть, в чем дело. — Он обернулся. — Эмми, — позвал он, — мы с Элиаром вернемся ненадолго в Векти. Креутер поднимается на утес — наверное, чтобы забрать свое жалованье. Я бы хотел с ним немного поговорить. Он может понадобиться нам впоследствии.

— Не опаздывай к ужину, Альтал, — отозвалась она.

— Нет, мэм. Пойдем, Элиар.

Элиар кивнул и потянулся к ручке своей специальной двери.

— По-моему, ты самый счастливый человек в мире, Халор, — пыхтя, заявил пузатый Креутер, преодолевая последние несколько ярдов каменистого склона. — Эта дурацкая гора, которую ты нашел, воплощает в себе то, что люди имели в виду, придумывая слово “неприступный”. Лично я не стал бы брать ее штурмом.

— Ты что, Креутер, берешь с собой на войну женщин? — с любопытством спросил сержант Халор.

— Это моя племянница Астарель, — ответил Креутер, представляя высокую темноволосую девушку, которая шла рядом с ним. — Ее отец, мой брат, недавно умер, и мне практически пришлось взять ее под свою опеку до тех пор, пока я не научу уму-разуму ее старшего братца.

— Семейные раздоры?

— Мой племянник — отъявленный негодяй. Он пытался за деньги выдать Астарель замуж настолько неудачно, что у меня был соблазн убить его. Я узнал об этом только после того, как мы с тобой переговорили в Хердоне, так что у меня не было иного выбора, как взять ее с собой.

— Так вот почему ты так задержался.

— Не глупи, Халор. Астарель умеет скакать на лошади не хуже любого мужчины. Я был бы здесь уже несколько дней назад, если бы ты не менял все время своего решения.

— Что ты сказал?

Креутер в сопровождении своей племянницы, следовавшей за ним по пятам, преодолел последние несколько футов каменистого склона.

— Сначала ты послал гонца, который сказал: “Поторопись”. Затем примчался другой и сказал: “Подожди”. Я уже хотел было развернуться и отправиться домой в Плаканд.

— Я посылал только одного гонца, Креутер.

— Да, но ко мне приходили двое.

— По-моему, кто-то из врагов сыграл с нами шутку, — вмешался Альтал. — Нам надо придумать какой-нибудь способ, чтобы избежать подобного в следующей войне. Похоже, у наших врагов есть очень ловкие шпионы.

— Можно придумать пароль, — предложила племянница Креутера.

— Это не поможет, если вражеские шпионы так умелы, как нам кажется, миледи, — возразил вождь Альброн. — Ах, кстати, меня зовут Альброн.

— Что-то я начинаю забывать о своих манерах, — извинился Халор. — Этот красивый молодой человек — вождь, моего клана, и он сам решил пойти на войну, чтобы научиться военному ремеслу.

— Ему не пришлось долго учиться, — заметил Гебхель. — Его идея с “дьявольской колючкой” оказалась весьма полезна, когда мы были в окопах.

— Дядя, почему они все носят юбки? — с любопытством спросила Астарель.

— Мне никогда не приходило в голову спрашивать об этом, дитя мое, — ласково ответил Креутер. — Полагаю, у них есть на это причины. Почему вы носите женское платье, Халор?

Взгляд Халора стал жестким.

— Задай свой вопрос по-другому, Креутер, пока еще цел.

— Это называется “килт”, леди Астарель, — объяснил вождь Альброн девушке. — У каждого клана своя расцветка и рисунок ткани килта, в который одеваются люди, принадлежащие к этому клану. Таким образом мы можем сразу отличить друзей от врагов на поле битвы.

— На самом деле, это даже привлекательно, вождь Альброн, — сказала она, глядя на его обнаженные ноги. — Вы знали, что у вас на коленках ямочки? — спросила она.

Вождь Альброн вспыхнул, а Астарель залилась серебряным смехом.

— Может, уйдем куда-нибудь в тень? — предложил Альтал. — Нам нужно обсудить кое-какие дела, поэтому давайте найдем место, где можно сесть и удобно расположиться.

— Я хотел бы помочь, Халор, — сказал Креутер после того, как они с Альталом решили свои денежные вопросы, сидя в палатке неподалеку от входа в пещеру. Он взвесил в руке только что полученный мешок с золотыми монетами. — Оплата хорошая, но сперва мне нужно разобраться с небольшой семейной проблемой. Не знаю, как скоро мне удастся изловить своего племянника, и прежде, чем я смогу оставить Астарель без своей защиты, мне придется с ним поговорить.

— Я сама могу о себе позаботиться, дядя, — заверила его Астарель. — Я умею обращаться с кинжалом, и если этот старый вонючий развратник, который купил меня у моего братца, ко мне приблизится, я выпущу ему кишки.

— Она просто тигрица, — сказал Дрейгон Гебхелю.

— Горячая голова, — согласился Гебхель.

— Эту проблему можно решить, — заметил вождь Альброн. — Я знаю одно безопасное место в Треборее, где леди Астарель может переждать войну. Там есть и другие женщины, так что никакого неудобства не будет, к тому же тот дом защищен так хорошо, что никто не сможет туда проникнуть.

— Мы не можем взять ее туда, мой вождь! — возразил Халор.

— Почему же нет? Она член семьи вождя Креутера, а мы с Креутером союзники. Ее безопасность касается нас так же, как и его.

Халор бросил быстрый взгляд на Альтала.

— А ты что думаешь?

— Может быть, — ответил Альтал, — если мы не станем предупреждать об этом заранее.

Затем он взглянул на Альброна, чье внимание, казалось, было всецело приковано к Астарель.

— Ты знаешь Альброна лучше, чем я, — тихо шепнул он Халору. — Правильно ли я понял? Похоже, он здорово увлекся племянницей Креутера.

— Я и сам это заметил, — согласился Халор. — Надо это поощрять. Если мне удастся женить его, может быть, он успокоится и перестанет надоедать мне, когда я работаю.

— Если я представлю Двейе все в таком свете, мне, возможно, удастся проскочить с этим предложением. У нее неизменный интерес к тому, чтобы устраивать подобные дела.

— Мне кажется, Альтал, тебя ждет выговор, — предсказал Халор.

Альтал пожал плечами.

— Мне не впервой.

— Бхейд все еще краснеет, — сообщил Гер, когда Альтал и Элиар вернулись в Дом, — а иногда у него глаза просто лезут на лоб. Конечно, он ведь один, а вокруг него целых три девушки — возможно, они нападают на него сразу с трех сторон. По-моему, он видит мир не так, как раньше.

— Я в этом уверен, — сказал Элиар. — Лично я вижу его совсем иначе. — Молодой арумец слегка нахмурился. — Конечно, я думаю, что меняться я начал несколько раньше — примерно тогда, когда Андина начала меня кормить.

— У брата Бхейда были свои представления о женщинах, которые надо было изменить, — заметил Альтал. — Вне зависимости от того, что ему рассказывали учителя, у женщин все же есть ум. Их ум не всегда работает так же, как наш, но он есть. Мне бы хотелось, чтобы вы оба были внимательны во время ужина. Я собираюсь кое в чем незаметно убедить Эмми.

— Это ты про Астарель? — догадался Элиар.

— Точно. — Кто такая Астарель? — спросил Гер.

— Племянница Креутера, — ответил Альтал. — Они с вождем Альброном как будто интересуются друг другом, и сержант Халор действительно хочет женить Альброна. Альброн же хочет, чтобы мы привели Астарель сюда, в Дом — как он говорит из соображений безопасности, но я уверен, что здесь все гораздо сложнее.

— Ты об отношениях между девочками-мальчиками? — спросил Гер, скорчив презрительную мину.

— Да, и это тоже, но есть и сугубо военные причины. Креутер нам понадобится впоследствии, а он очень беспокоится о своей племяннице. Если она будет в безопасности, он станет свободен; если же нет — он тоже будет занят.

— Я не вижу к этому никаких особых препятствий, дорогой, — согласилась Двейя, когда Альтал за ужином изложил ей свое дело.

— Никаких возражений? — спросил он удивленно. — Никакого шипения и взъерошенного хвоста? Тебе это кажется забавой, Эм.

— Это разумно, Альтал, и я могу устроить все так, что племянница Креутера не узнает слишком много о нашем Доме. Насколько я понимаю, вождь Альброн собирается прийти сюда вместе с ней?

— Судя по тому, что я видел, тебе вряд ли удастся оттащить его от нее больше чем на десять шагов даже с помощью воловьей упряжки, Эмми, — сказал Элиар. — Похоже, у него тяжелый случай отношений мальчиков-девочек.

— Прекрасно, — промурлыкала она.

— Я могу попросить тебя об одном одолжении, Двейя? — вдруг спросил Бхейд.

— А ты хорошо себя вел сегодня?

— Я очень старался. Конечно, трудновато вести себя хорошо, когда у тебя на плече сидят целых три девушки. — Бхейд задумчиво посмотрел на потолок. — Раз уж мы открываем здесь кое для кого двери, я хотел бы узнать, нельзя ли привести сюда и Салкана. Мне хотелось бы подольше поговорить с этим пареньком. Я чувствую, что в нем заложены огромные возможности, и не хотел бы, чтобы он их растрачивал зря. Пасти овец — это, я думаю, дело хорошее, но вряд ли оно требует от Салкана больших усилий.

— Мы что, набираем новых священников, брат Бхейд? — спросила его Лейта, приподнимая бровь.

— Это вбито в нас со времен нашего послушничества, Лейта, — ответил он. — Поиски и раскрытие талантов — одна из наших первых обязанностей.

— А в какую именно религию ты хотел бы обратить этого молодого человека, Бхейд? — лукаво спросила Двейя.

— Я еще не знаю, — признался он, — но, по-моему, мы не должны упускать его.

— В общем и целом все идет неплохо, — подвел итог седоволосый Дрейгон на следующее утро, когда генералы вместе с Элиаром и Альталом собрались в большой палатке неподалеку от входа в пещеру.

— Не считая того, что мне пришлось покинуть свои окопы, — мрачно заметил Гебхель.

— Перестань жаловаться, Гебхель, — сказал ему Халор. — Эта гора оказалась даже лучше, чем твои окопы.

— Мои люди затратили огромные усилия, чтобы вырыть окопы.

— Но им заплатили, разве нет?

— Халор, сколько времени займет дорога до того дома, куда отправятся вождь Альброн с моей племянницей? — спросил Креутер.

— Примерно неделю, — уклончиво ответил Халор. — Я пошлю вместе с ними отряд, чтобы удостовериться, что они добрались благополучно, и гарантирую, что твой племянник никогда не сможет найти это место.

— Хорошо. Итак, ты упоминал об еще одном военном походе. Что происходит и где? Халор пожал плечами.

— Опять в Треборее разгорается война. Именно туда нас изначально нанимали воевать. Та война, с которой мы вчера покончили здесь, была лишь отвлекающим ударом. Будем смотреть правде в глаза, джентльмены. Никто из нас не принимал ее всерьез. Здесь требовалась некоторая стратегическая комбинация, но не больше.

— Значит, это все одна и та же война? — спросил Креутер.

— Один и тот же враг, — согласился Халор, — во всяком случае, командование. Главный зачинщик находится в Неквере. Полагаю, в конце концов нам придется пойти туда и положить конец его подстрекательству.

— И остаться после этого без работы? — фыркнул Гебхель. — Не будь дураком, Халор. Война в Треборее — это продолжение тех раздоров между Кантоном и Остосом?

— Почти.

— В прошлый раз ты воевал на стороне Кантона, а? Мы снова будем воевать на той же стороне?

— Нет, Гебхель. Мы перешли на другую сторону. Эрайя Остоса предложила лучшую цену.

— Это по мне, — сказал Креутер. — Я работаю за деньги, а не ради забавы. Намечается ли там что-нибудь необычное?

— Вероятно, нет, — сказал Халор. — Все, что я узнал до сих пор, не выходит за рамки привычного. Но в одном я уверен: мне понадобится больше всадников.

— Я могу об этом позаботиться, — заверил его Креутер. — Я вернусь в Плаканд и найму еще людей и лошадей. — Он взглянул на Альтала. — Но мне понадобятся еще несколько бочонков твоего золота.

Альтал пожал плечами.

— Я в некотором смысле ожидал, что такой вопрос возникнет.

— За деньги и кобыла пойдет, — процитировал Креутер.

— А овса ей недостаточно?

— Ей, может, и достаточно, а мне — нет.

Халор откинулся в кресле, задумчиво глядя на крышу палатки.

— В последнее время я не следил за ситуацией в Треборее, — сказал он им, — но, если все обойдется без сюрпризов, расклад будет вполне обычным. У меня есть связи с окрестными кланами, так что я смогу их привлечь на начальных этапах войны. Если вы, джентльмены, выступите в направлении Остоса, впоследствии вы сможете присоединиться к нам. Сокровищница Остоса полна до краев, так что денег хватит на всех. Полагаю, к тому времени, когда вы туда придете, положение станет более или менее стабильным, и, явившись туда, вы просто решите исход дела.

— Думаю, я мог бы привлечь тех пастухов, — сказал Дрейгон.

— Постой-ка, — запротестовал Гебхель. — Эти стрелки мои.

— Я думал, у тебя нет желания участвовать в игре на этот раз, — сказал Халор. Гебхель пожал плечами.

— И все же я буду настаивать и нисколько не сомневаюсь, что Гуити захочет принять участие в войне. — Он улыбнулся. — Кроме того, если я приду туда достаточно поздно, мне не придется высиживать долгие и скучные осады. Я приду тебе на помощь, Халор, так что после того, как я вытащу из огня твою задницу, ты сможешь проявить свою благодарность и щедрость по отношению ко мне.

— А кем тебе приходится вождь Гуити, Гебхель? — подозрительно спросил Халор.

— Мы дальние родственники, — признался Гебхель.

— Я предполагал нечто подобное. Кое-какие свойства характера являются семейной чертой.

— Деньги любят все, Халор. Просто в моей семье их любят немного больше, вот и все.

— Будет не так-то просто получить разрешение Юдона, чтобы взять из Векти Салкана и его молодцов, — предупредил Бхейд.

— Разрешение я беру на себя, — небрежно бросил Гебхель. — Я просто предложу им золото, и они убегут от своей пастушеской жизни, как от чумы.

— Тогда, полагаю, мне придется предложить им больше денег, — вздохнул Дрейгон.

— Не надо! — воскликнул Гебхель.

— Посмотри на меня, — сказал Дрейгон, расплываясь в улыбке.

Уже под вечер Элиар ввел Альтала и Бхейда в главные ворота храма в Кейвоне.

— Какие вести с войны? — с живым интересом спросил служитель Белой Рясы в приемной экзарха Юдона.

— Полагаю, можно сказать, что мы одержали победу, — сказал ему Элиар.

— Хвала Дейвосу! — воскликнул священник.

— Думаю, Дейвос тут в общем-то ни при чем, — сказал Элиар. — Наша армия оказалась сильнее, вот и все.

— Экзарх Юдон занят? — вежливо осведомился Бхейд.

— Но не для вас, скопас Бхейд, — ответил священник. — Он дал указание проводить вас к нему немедленно. Он очень беспокоился по поводу вторжения.

— Думаю, теперь он может успокоиться, — пробормотал Альтал. — Вы не могли бы сообщить ему, что мы здесь?

— Я сообщу ему это сию же минуту. — Служитель подошел к двери позади своего стола, открыл ее и заглянул в кабинет экзарха. — Здесь скопас Бхейд, ваше преосвященство.

— Пригласи его сейчас же, брат Ахас, — раздался надтреснутый голос Юдона.

— Слушаюсь, ваше преосвященство.

Служитель открыл дверь пошире и поклонился Бхейду.

— Пожалуйте, скопас Бхейд, — голос его звучал почтительно, даже заискивающе, без тени высокомерия.

Бхейд провел своих друзей в пышно обставленный кабинет Юдона и отвесил тому довольно небрежный поклон.

— Хорошие новости, ваше преосвященство, — объявил он. — Захватчики отбиты. Опасность миновала.

— Мы спасены! — вскричал Юдон, и его морщинистое лицо расплылось в благодарной улыбке.

— Во всяком случае, пока, — поправил его Альтал.

— Вы полагаете, что захватчики могут вернуться?

— С чем они вернутся? Их осталось не так уж и много. Сержант Халор — человек весьма дотошный. Он не просто отбил атаки ансу. Он разгромил их в пух и прах. И все же нам не помешает расставить вдоль границы людей, чтобы они следили за происходящим — просто для подстраховки.

— Как вы думаете, Салкан и остальные пастухи смогут удержать эту границу? — спросил Юдон.

— Тут есть небольшая загвоздка, ваше преосвященство, — сказал Альтал. — Ваши пастухи произвели на наших генералов большое впечатление, поэтому их позаимствовали для войны, которая сейчас разгорается в Треборее.

— Я запрещаю! — воскликнул Юдон, вскакивая. — Я не желаю, чтобы мои сыны подвергались влиянию западных ересей. Ни один житель Векти не может покинуть свою родину без моего специального дозволения.

— Неужели вера ваша так непрочна, ваше преосвященство? — спросил Бхейд. — Неужели вы настолько боитесь других мыслей и верований, что чувствуете необходимость держать свой народ прикованным в четырех стенах?

— Джентльмены, — вмешался Альтал, — давайте не будем погрязать в религиозных спорах. Поговорим просто-напросто о деле. Мы пришли сюда и спасли вашу шкуру, ваше преосвященство, в уплату же мы возьмем Салкана и его пастухов. Ничего не бывает даром, Юдон. Когда вы что-то получаете, надо за это платить. То, что происходит сейчас в Треборее, — это часть той войны, которую мы вели здесь, если это может как-то вас утешить. Наш конечный враг — по-прежнему Дэва, так что пастухи Салкана будут вашей лептой в борьбе Добра со Злом. Разве это не наполняет вас гордостью?

Юдон бросил на него сердитый взгляд. Потом его глаза сузились, и он посмотрел на Бхейда.

— Есть одно не совсем понятное мне обстоятельство, скопас Бхейд, — сказал он. — Может быть, вы мне объясните.

— Разумеется, я попытаюсь, ваше преосвященство.

— Я послал письмо с выражением моей признательности экзарху Эмдалю, но, как оказалось, он не имеет ни малейшего понятия, о чем я говорю. На самом деле, похоже, он никогда о вас не слышал. Разве не странно?

— Я бы не стал винить в этом Бхейда, Юдон, — вежливо сказал Альтал. — В действительности он вовсе не хотел вас обманывать, но я вынудил его поступить таким образом — в основном потому, что так было проще и быстрее. Мы могли бы рассказать вам о том, что происходит на самом деле, но это, возможно, несколько пошатнуло бы ваши принципы.

— Значит, все это был обман, — с упреком сказал Юдон.

— Не совсем. Бхейд сказал вам, что мы действуем по поручению свыше, и это было правдой. Он только приврал, когда сказал вам, что поручение свыше было дано нам экзархом Эмдалем. Но если задуматься, мы подчинялись приказам того, кто стоит на много ступеней выше Эмдаля — и вас, кстати.

— Полагаю, это Дейвос? — сардонически усмехаясь спросил Юдон.

— Нет, вообще-то это его сестра. Война, раздирающая мир на части, — всего лишь затянувшаяся семейная ссора. У Дейвоса есть брат и сестра, которые никак не могут поладить между собой. В Книге об этом очень подробно написано.

— В Книге?

— В Белой Книге. На вашем месте я бы не слишком доверял тому, что сказано в Черной Книге. Разумеется, когда Генд показал мне Черную Книгу, я еще не умел читать, так что не знаю, о чем она. Однако Двейя говорит, что в ней все переврано. Полагаю, Дэва написал ее, пытаясь приписать себе сотворение мира.

— Вы действительно видели эти Книги? — Лицо Юдона стало мертвенно-бледным, а руки затряслись.

— Если бы я их не видел, все это не имело бы никакого смысла.

— Я думал, Книги — всего лишь древняя легенда.

— Нет, они существуют, Юдон. Я прочел Белую от корки до корки, потому что надо мной стояла Богиня Двейя с дубинкой, чтобы я не пропустил ни строчки.

— Не понимаю.

— Хорошо. Двейя говорит, что это первый шаг к мудрости. Боги видят мир не так, как мы, Юдон, и как бы мы ни пытались обвести их вокруг пальца, чтобы заставить устроить все к нашей личной выгоде, они делают все по-своему, а мы оказываемся в дураках. Хочешь не хочешь, а приходится делать так, как хотят они.

— Насколько я понял, вы верховный служитель Двейи? — предположил Юдон.

Бхейд внезапно расхохотался.

— Я что, сказал что-то смешное? — спросил Юдон, подозрительно сузив глаза.

— Альтал — самый неподходящий для церковного служения человек в мире, ваше преосвященство, — сказал ему Бхейд, все еще смеясь. — Он лгун, вор и убийца, и каждый раз, когда Двейя говорит ему что-то сделать, он с ней спорит.

Альтал пожал плечами.

— Никто не совершенен, — сказал он. — Впрочем, я тоже не стал бы называть себя служителем Бога. Я агент Двейи — так же, как Генд — агент Дэвы. Изначально я работал на Генда, но когда я встретил Двейю, все переменилось. Теперь я работаю на нее, хотя она, похоже, не всегда одобряет мои методы. Я простой, незатейливый парень и по-прежнему считаю, что могу ответить на все происходящее лучше, чем она.

— Это же богохульство! — воскликнул Юдон.

— Ну и что? Думаю, когда все закончится, она меня простит. На самом деле, чтобы положить конец этому безумию, мне нужно лишь выследить Генда и убить его. Возможно, Двейя будет еще несколько сотен лет пилить меня за это, но ведь так бывало уже не раз, и в конце концов она всегда успокаивается.

— Вы могли бы ослушаться своего Бога?

— Это не совсем ослушание, Юдон. Она хочет, чтобы я что-то сделал, и я намерен сделать это. А как я собираюсь это сделать, это уже мое дело, а не ее. Если вдуматься, Боги сами по себе очень простые. Божественность делает их как бы немного детьми. Может, поэтому они всегда получают то, что хотят, и может, именно поэтому я здесь. Если я иногда и обманываю Двейю, это помогает ей повзрослеть.

Юдон смотрел на него с ужасом.

— Возможно, ему удается ее обмануть, — добавил Бхейд. — Поначалу она, конечно, не верит ему, но, когда нужно, Альтал умеет говорить очень быстро и убежденно, так что в конце концов она начинает ему верить.

— Мне бы очень хотелось остаться и обсудить это подробнее, экзарх Юдон, — сказал Альтал, — но Двейя ждет нас домой, а она очень не любит долго ждать.

— Как вы скоро, — сказала Двейя, когда они втроем вернулись в башню, войдя через специальную дверь Элиара. Бхейд быстро оглядел круглую комнату.

— А где вождь Альброн и леди Астарель? — осторожно спросил он.

— Они внизу, в столовой, вместе с Лейтой, Андиной и Гером, — ответила Двейя. — По-моему, им ни к чему проводить слишком много времени в башне. Как у вас прошло в Кейвоне?

— Я попытался быть дипломатичным, — сообщил Бхейд, — но Альтал отодвинул меня в сторону и вылил на бедного Юдона несколько больше правды, чем тот был готов воспринять. Альтал бывает весьма прямолинеен, когда торопится.

— Юдон меня утомил, — сказал Альтал. — Он просто слишком проникнут сознанием собственной святости. Ну как, мы решили допустить Салкана в наши личные покои Дома?

— Брат Бхейд считает, что это неплохая идея, — сказала Двейя, — и это не должно быть слишком обременительным, пока мы не подпускаем его — а также Астарель и Альброна — к башне.

— Давай подождем, пока он не окажется вместе с Гебхелем и Дрейгоном в одном из коридоров Дома, Эм, — предложил Альтал. — И тогда мы с Элиаром его поймаем и приведем сюда так, что никто и не узнает. Мы могли бы, наверное, изловить его и сейчас, но тогда, чтобы всех успокоить, мне пришлось бы распускать разные слухи, а это со временем начинает порядком надоедать.

— Делай так, как тебе удобнее, милый, — согласилась она. — Ах, кстати, Андина хочет нанести визит лорду Дхакану в Остос. Она уверена, что кантонцы скоро нападут. Возьмите с собой Халора, чтобы объяснить нашу нынешнюю стратегию.

— Как скажешь, Эм, — согласился Альтал.

Было раннее утро, когда Элиар привел Альтала, Андину и Халора в коридор, находящийся перед кабинетом лорда Дхакана во дворце в Остосе. Он постучался в дверь гофмейстера.

— Я занят, — отозвался голос Дхакана. — Уходите.

— Это я, Дхакан, — крикнула ему Андина. — У меня для тебя хорошие новости.

Дхакан открыл дверь.

— Простите, моя эрайя, — извинился он с глубоким поклоном. — Весь день ко мне в дверь стучатся с плохими новостями. Входите, входите.

— Ну разве он не очарователен? — с нежностью сказала Андина.

— Дхакан, это сержант Халор, — сказал Альтал. — Мы столкнулись с ним недалеко от границы Экуэро, когда возвращались на ту, другую войну, о которой я упоминал во время нашего последнего визита. Он завершил ту войну, и теперь его войско находится в пути. Он желает знать, как нынче обстоят здесь дела.

— Сержант, — легким кивком поприветствовал Дхакан суроволицего Халора. — Боюсь, дела здесь идут неважно.

— Кантонцы совершили нападение?

Дхакан кивнул.

— Несколько дней назад. У них огромная армия, и наши войска не могли долго сдерживать их.

Халор указал на большую карту, висящую на стене позади стола Дхакана.

— Покажите мне, — предложил он.

Дхакан согласно кивнул.

— Земли вдоль границы не самые богатые во всей Треборее, поэтому мы никогда не придавали значения вопросу о том, кому они в действительности принадлежат. Кантонцы вторглись на наши территории вот здесь, с севера от озера, и у них внушительная армия наемных солдат.

— Конница или пехота?

— И то и другое, сержант.

— Известно ли вам, откуда пришли эти наемники?

— Трудно сказать, сержант. Большинство треборейцев не способны отличить арумца от кагверца.

— Я могу распознать их, если увижу, — Халор указал на три названия на карте. — Это города? Или просто деревни?

— Вообще-то это большие города.

— Они обнесены стенами?

Дхакан кивнул.

— Стены Кейдона и Мавора довольно внушительны, но в Поме они совсем обветшали. Формально эти три города входят в Остосский Союз. Несколько веков назад они были независимыми городами-государствами, но когда кантонцы впервые начали проявлять свои имперские устремления, мы все объединились для защиты от них. Властители этих трех городов до сих пор поддерживают видимость суверенитета, но по сути они подчиняются Остосу.

Халор покачал головой.

— В нижних землях политика еще сложнее, чем религия.

— Сложность — одна из радостей цивилизации, сержант Халор, — сухо сказал Дхакан. Затем его лицо помрачнело. — За последние несколько веков мы воевали с кантонцами много раз, и войны всегда концентрировались вокруг больших городов, потому что в них собраны все богатства. На сей раз — совсем иначе. Захватчики убивают всех, кого встречают на своем пути.

— Надеюсь, не крестьян? — воскликнула Андина.

— Боюсь, именно крестьян, моя эрайя, — ответил ей Дхакан.

— Но это идиотизм! Крестьяне не имеют никакого отношения к войнам между городами! Раньше никто не убивал крестьян. Они наше достояние. Если не будет крестьян, кто будет кормить нас?

— Похоже, завоевателей это не заботит, моя эрайя, — сказал ей Дхакан. — Разумеется, крестьяне в панике убегают, они заполонили уже все дороги по направлению к югу.

— Может быть, именно этого и добиваются захватчики, — в задумчивости произнес Халор. — Если к началу осады эти три города будут переполнены беженцами, еды надолго не хватит, и города тоже долго не продержатся.

— Это очень безжалостный способ ведения войны, сержант, — возразил Дхакан.

— Мы имеем дело с безжалостным врагом, лорд Дхакан, — Халор бросил взгляд на карту. — Дайте-ка подумать, милорд. Возможно ли, что во главе одной из нападающих армий стоит женщина?

— Откуда вы это знаете?

— Мы встречались с ней раньше. Ее зовут Гелта, а сама она называет себя Королевой Ночи. Она сумасшедшая фанатичка, у нее бычьи плечи, и она обожает вкус крови.

— И это женщина? — воскликнул Дхакан.

— Она не обычная женщина, милорд, — сказал Альтал, — и война не обычная. Эрайо Кантона всего лишь марионетка, а за ниточки его дергает кто-то другой.

— Мои войска уже в пути, лорд Дхакан, — сказал Халор. — Мне нужно взглянуть на эти города, но сейчас важнее подтянуть туда силы, чтобы задержать захватчиков и дать мне время позаботиться об укреплениях. Нужно, чтобы кто-то встал между Гелтой и этими городами. Я не хочу садиться обедать вместе с ней.

— Думаю, это будут Смеугор и Таури, — предложил Альтал.

— Нет, только не эти двое! — воскликнула Андина. — Они же предатели, Альтал! Они будут предавать нас при каждом удобном случае!

— Они будут пытаться предать нас, малышка, — ответил Альтал, — но мы будем всегда оказываться на несколько шагов впереди. Нравится это им или нет, Смеугору и Таури предстоит внести основной вклад в нашу победу.

Листья были красными — красными, как кровь, когда Королева Ночи взошла на трон могущественного Остоса. И вот плененная эрайя Остоса закована в цепи, чтобы преклонить колена перед ужасной Королевой, сметающей всех на своем пути.

— Покорись мне, слабое дитя, — приказала Королева тьмы, — и ежели твоя покорность придется мне по нраву, может статься, я пощажу твою жизнь.

И безумный стонущий крик наполнил комнату.

И преклонила колени эрайя Андина в знак своей покорности.

— Ниц! — приказала суровая Гелта. — Пади ниц предо мной, дабы увидела я, что покорность твоя абсолютна!

И, рыдая, склонила эрайя Андина лицо свое к самым каменным плитам пола.

И тогда исполнилось сердце Гелты ликованием, и вкус торжества на ее языке

был сладок, так сладок.

И тогда попрала она своим тяжелым сапогом хрупкую шею распростертой Андины, объявляя в триумфальном ликовании:

— Все, что было твоим, ныне принадлежит мне, Андина, — да, истинно говорю, — даже жизнь твоя и кровь.

И победный крик Королевы Ночи разнесся эхом по мраморным покоям дворца поверженной эрайи Остоса, и отчаянный стон отозвался в его стенах.

ГЛАВА 30

— Какой ужасный мне приснился кошмар! — воскликнула на следующее утро за завтраком Астарель.

— Я тоже плохо спал, — признался вождь Альброн.

Двейя посмотрела на обоих, а затем сделала легкий жест рукой.

— Дрем, — мягко произнесла она.

Альброн и Астарель немедленно застыли на месте с открытыми глазами и пустым взглядом.

Сержант Халор был несколько озадачен, он помахал рукой перед лицом своего вождя. Лицо Альброна осталось неподвижным, а глаза — пустыми.

— Что тут происходит? — спросил Халор.

— Нам нужно поговорить, сержант, — сказал ему Альтал, — а Альброну и Астарель это слышать совсем не обязательно.

— Это что, черная магия? — в изумлении спросил Халор.

— Я бы это так не назвал, но в целом нечто похожее. Вам уже следовало бы догадаться, что многое из того, что происходит здесь, в Доме, несколько выходит за рамки обычного. Астарель и ваш вождь могут немного вздремнуть, пока мы будем разговаривать. Иногда мы будем использовать сон, чтобы кое-какие дела не зашли слишком далеко.

— Возможно, Креутер был бы не слишком счастлив, если бы между его племянницей и вождем Альброном дела зашли слишком далеко, — согласился Халор.

— Вот именно. К тому же, когда мы уладим некоторые формальности, они оба проснутся хорошо отдохнувшими. В следующий раз, когда вы будете говорить с Креутером, можете поднять этот вопрос.

— Это могло бы решить многие проблемы, верно? — согласился Халор. — А что это за разговоры по поводу ночных кошмаров?

— Вам что-нибудь снилось сегодня ночью, сержант? — спросила его Двейя.

— Что-то приснилось, — признался Халор. — Какая-то бессмыслица, но сны всегда такие.

— Нет, сержант, в этом был смысл, — не согласилась Двейя. — Очень большой смысл.

— Что еще задумал Генд? — в некотором замешательстве спросил Бхейд. — Я думал, он пытается изменить прошлое, но сон этой ночью был о будущем, ведь так?

— Наверное, он немного отчаялся, — задумчиво произнесла Двейя. — С видениями прошлого ему не слишком повезло, и я чувствую, что здесь сильно попахивает недовольством моего братца. Думаю, Генд силой пытается навязать нам какой-то ультимативный вариант развития событий. Оперировать будущим — дело весьма рискованное. — Она обернулась и спросила Лейту: — Тебе удалось прощупать мысли Гелты во время этого сна?

Лейта кивнула.

— Многое из этого было просто комедией, — ответила она. — Гелта добавила кое-что, чего на самом деле не было. Война шла для нее не так успешно, как утверждалось в сновидении.

— Насколько я понимаю, вы все уже не в первый раз видите один и тот же сон, — сказал Халор.

— Злые люди, мистер Халор, пытаются играть нашими мыслями, — ответил ему Гер. — Этот Генд вставляет нам в сны всякие глупости, которых на самом деле не было, чтобы мы поверили, что это действительно было. Но тот сон, который мы все видели сегодня ночью, был не о прошлом, как остальные сны, которые мы видели раньше. Думаю, события в нем происходят спустя примерно месяц после сегодняшнего дня.

— Как ты пришел к такому выводу, Гер? — спросил Бхейд.

— Листья на деревьях за окнами той залы, где Андина валялась на полу, были красными. Разве это не значит, что дело происходит осенью?

Халор прищурил глаза.

— Значит, они были красными? — сказал он. — Это означает, что все это должно произойти месяца через полтора.

Он посмотрел на Двейю.

— И это никак нельзя изменить? — спросил он ее. — Или этот Генд может опять проскользнуть туда, посыпать землю снегом и заставить нас пересмотреть этот сон?

— Не думаю, что он посмеет это сделать, сержант, — ответила она. — Опасность прыжков во времени в сновидениях заключается еще и в возможности парадокса. Если в одно и то же время в одном и том же месте произойдут два совершенно разных события, реальность начнет распадаться, а мы этого никак не хотим. Изменять прошлое довольно безопасно, если не заходить слишком далеко. С изменением будущего все обстоит совсем иначе.

— Но ведь прошлое уже произошло, Двейя, — возразил Бхейд. — Его нельзя изменить.

— Это и не нужно, Бхейд, — ответила она. — Сновидения изменяют только наши воспоминания о прошлом. В реальном мире Гелта никогда не обретала полной власти над Ансу. Она завоевала троны примерно шести кланов Ансу, шагая по трупам, но затем оставшиеся кланы объединили свои силы и победили ее. Она уже шла на плаху, когда Пехаль спас ее. Однако она вспоминает об этом иначе. Она верит, что ей удалось подчинить себе весь Ансу, а чтобы все в Ансу поверили в то же самое, Генд, конечно же, использовал сновидения. Вот почему ансу напали на Векти, когда она им приказала.

— Кто-нибудь тут что-нибудь понимает? — жалобно спросил Элиар.

— Все не так уж сложно, Элиар, — сказал ему Гер. — Все эти сны — всего лишь трюки, не более того.

— Наверное, лучше всего рассматривать их именно так, — согласилась Двейя. — Все немного сложнее, но “трюк” — довольно точное слово, если говорить о сновидениях в прошлом. Однако на этот раз Генд пытается проникнуть через нас в будущее.

— Как мы можем это предотвратить? — спросила Андина.

— Думаю, нам не нужно этого предотвращать, дорогая, — с нежностью ответила Двейя. — Полагаю, нам надо лишь поиграть с этим сновидением.

— Нет! — взвился ввысь голос Андины. — Я не буду кланяться перед этой рябой скотиной!

— Ты не понимаешь, Андина, — сказала ей Двейя. — Насколько я помню, Кинжал сказал тебе: “Повинуйся”, когда ты его увидела?

— Но это никак не могло означать, что я должна повиноваться Гелте!

— Значения слов, написанных на Кинжале, немного туманны, дорогая. Элиару было приказано: “Веди”, но это не означало, что он должен командовать армией. На самом деле это означало, что именно он должен открывать двери. Лейте было сказано: “Слушай”, но она слушает не ушами. Когда тебе было сказано: “Повинуйся”, Кинжал дал тебе средство, чтобы уничтожить Гелту.

— Я не буду этого делать! Я лучше умру!

— У тебя нет такой возможности, дорогая. Тебе это может не нравиться, Андина, но ты должна это сделать.

— Полагаю, вы можете уладить эти мелкие дрязги без моего участия, — предположил сержант Халор. — А я лучше пока пойду взглянуть на эти три города.

— Потерпите несколько минут, сержант, — сказал Альтал. — Я хочу поговорить со Смеугором и Таури. Думаю, пора бросить туда кое-какие силы, чтобы приостановить вторжение.

Он кинул взгляд на Лейту.

— Тебе лучше пойти с нами, — сказал он ей. — Прежде чем спустить эту парочку с цепи, я хочу знать в точности, о чем они думают.

— Да будет так, как ты повелеваешь, о великий вождь, — ответила Лейта, приседая в нарочито глубоком реверансе.

— Может, хоть ты поговоришь с ней, Бхейд? — попросил Альтал. — У меня и так голова забита, так что в моей жизни полно радостей и без всех этих уловок да подмигиваний.

— Ну что ты, Альтал, — сказала Лейта в притворном удивлении, — как ты можешь так говорить.

Альтал и Лейта шли по тихим коридорам Дома в сторону юго-восточного крыла, и Альтал по ходу объяснял ей кое-какие особенности дела.

— Он не видят ни стен, ни пола, Лейта. Они думают, будто они в Кагвере — в горах.

— Как это тебе удается, Альтал? — спросила светловолосая девушка.

— Это не я, так что не спрашивай у меня, как это выходит. Об этом заботится Эмми.

— Ты очень сильно ее любишь, правда?

— И даже немного сильнее. Так вот, оба клана просто бродят, как они считают, по горным перевалам. Я поставлю тебя у двери, находящейся неподалеку от их лагеря, а потом подойду к ним и передам распоряжения относительно их маршрута. Мне нужно знать, как они на это отреагируют и как именно они собираются избежать исполнения того, что я им скажу. Нам не нужно сюрпризов.

— Я постараюсь все разузнать, — пообещала она. Они свернули в боковой коридор, и прямо перед собой Альтал увидел армию арумцев.

— Нужно держаться подальше, Лейта, — сказал он ей. — Подожди здесь.

Когда Альтал подходил к лагерю, он, как всегда, ощутил особое чувство какого-то нарушения. Он довольно ясно мог различить коридор, но в то же время краешком глаза видел горы Кагвера: и горы, и коридор были как бы слиты воедино. Расстояния не соответствовали друг другу, так что одетые в килты часовые маршировали почти на одном месте, сопровождая Альтала к штабному шатру.

— Доброе утро, джентльмены, — войдя в шатер, поприветствовал Альтал парочку, — что веселого скажете?

— Ничего веселого, — буркнул прыщавый Смеугор. — Это невыносимо, Альтал. Мы вожди кланов, а вы заставляете нас терпеть неудобства вместе с простыми солдатами. Это оскорбительно.

— Вы получили деньги, вождь Смеугор, — напомнил Альтал. — Теперь их надо отработать.

— Что там затевается? — спросил желтоволосый Таури.

— Кантонцы вторглись на территорию Остоса, — ответил Альтал, — так что нам, похоже, надо поторапливаться. Вам следует созвать к себе командующих армией. Мне нужно обсудить с ними кое-какие детали.

— Мы вожди кланов, Альтал, — высокомерно заявил Смеугор. — Мы сами будем отдавать приказы своим командующим.

— Простите за прямоту, вождь Смеугор, — сказал Альтал, — но вы двое ни шиша не понимаете в военных действиях. Я хочу убедиться, что ваши командиры точно знают, что происходит и чего я от них хочу. Нам не нужны никакие недомолвки.

— Вы зарываетесь, Альтал, — заявил Таури. — Мы сами будем решать, какие распоряжения отдавать своим подчиненным.

— В таком случае с этого момента я перестаю вам платить. Поворачивайте и возвращайтесь назад в свой Арум.

— Но у нас же есть соглашение! — воскликнул Смеугор. — Вы не можете просто так отступить от него!

— Я это уже сделал. Либо позовите своих командующих, либо собирайте вещи и возвращайтесь домой. Я говорю от имени эрайи Андины, и вы сделаете так, как велю я, иначе я немедленно дам вам отставку.

Таури повернулся к часовому, стоявшему у входа в шатер.

— Эй, ты, как там тебя… сбегай-ка за Венданом и Гелуном, да поживей.

— Слушаюсь, мой вождь, — ответил часовой.

Как только Таури отвернулся, Альтал заметил, как по лицу часового скользнула презрительная усмешка. Очевидно, эти двое вождей-предателей не пользовались среди своих соплеменников большим уважением.

— О чем именно вы собираетесь с нами говорить, Альтал? — спросил Смеугор, прищурив глаза.

— Захватчики продвигаются быстрее, чем нам это нужно. Мы готовим им теплую встречу и не хотим, чтобы они прибыли раньше срока. Мне нужно, чтобы вы их задержали.

— Но это далеко отсюда, — запротестовал Таури. — Как мы можем добраться туда вовремя, чтобы помочь делу?

— Это называется “бегом”, вождь Таури. Все равно что идти пешком, только быстрее.

— Мне не нравится ваш тон, Альтал.

— Тем хуже, не правда ли? Вы почти месяц в пути и при этом не слишком далеко продвинулись. Теперь вам предстоит наверстать упущенное. Это война, джентльмены, а не послеобеденная прогулка. Советую вам дать распоряжение своим людям сниматься с лагеря. Вы отправляетесь менее чем через час.

— Вы посылали за нами, мой вождь? — спросил худощавый человек, вид которого выдавал в нем профессионального военного, когда он и еще один очень высокий мужчина вошли в палатку.

— Да, Гелун, — ответил Таури. — Это Альтал, один из подчиненных нашей нанимательницы. У него к вам есть кое-какие распоряжения — если можно, поговорите за дверью. Мы с вождем Смеугором собираемся позавтракать и не хотели бы, чтоб нам мешали.

— Слушаюсь вас, мой вождь, — ответил капитан Гелун, отдавая честь. — Пойдемте, пожалуйста, с нами, Альтал, тогда мы сможем обсудить все подробнее.

— Конечно, — ответил Альтал. Он коротко поклонился Смеугору и Таури. — Приятного аппетита, джентльмены, но не растягивайте это удовольствие надолго.

После этого вслед за двумя военными командирами он вышел из палатки.

— Мне это мерещится или в воздухе действительно запахло враждой? — тихо спросил высокий солдат, пришедший вместе с капитаном Гелуном.

— Вы ведь капитан Вендан, не так ли? — спросил Альтал.

— К вашим услугам, Альтал, — с преувеличенной торжественностью ответил великан.

— Надеюсь, что так. Мне все же не удалось достучаться до этой парочки.

— Странно, — с ехидной ухмылкой сказал Гелун. — А нам с Венданом без труда удается убедить их в том, что надо двигаться дальше — разве только по собственной забывчивости мы говорим им, что неплохо бы проходить больше одной мили в день.

— И что дернуло твою эрайю взвалить нам на шею эту никудышную парочку, Альтал? — спросил Вендан.

— Осторожнее, Вендан, — предупредил Гелун. — Ты не должен говорить так о наших достопочтенных вождях в присутствии людей. Это вредит их моральным воззрениям.

— Эрайя Андина не совсем понимает общественное устройство Арума, джентльмены, — без смущения ответил Альтал. — Она думала, что во всех кланах действует тот же порядок, что и в клане Твенгора. Твенгор лично ведет своих людей. Я пытался объяснить ей, что Смеугор и Таури не такие, но мне не удалось ее разубедить. По-видимому, она до сих пор считает, что они настоящие генералы. Она слишком молода.

— В конце концов у всех это проходит со временем, — сказал Гелун. — Вот наша палатка, Альтал. Входи, и приступим к делу.

— Я принес карту, — сказал Альтал, как только они вошли в палатку, стоявшую не более чем в десяти футах от штабного шатра.

Он сунул руку под рубаху и достал оттуда одну из карт, аккуратно начерченных Халором. Затем развернул ее и разложил на грубо вытесанном столе.

— Армия кантонцев совершила вторжение на прошлой неделе, они двигаются к этим трем городам. Нам необходимо, чтобы вы их задержали.

— Кто главнокомандующий в нашей армии? — спросил Вендан.

— Вы знакомы с сержантом Халором?

— О да, — ответил Вендан. — Мы с ним пару раз воевали друг против друга. Откровенно говоря, если у тебя есть Халор, никто из нас тебе уже не нужен.

— Неужели он так хорош? — спросил Гелун.

— Не стоит идти против него, если можешь этого избежать.

Гелун выругался.

— А знаешь ли ты, Альтал, что значит сдерживать войско противника? — спросил он.

— В основном это значит устраивать засады и рушить мосты, разве нет?

— Занимайся-ка лучше политикой и дипломатией, Альтал, — сказал Вендан. — А война — это дело другое. Солдатам нужно питаться несколько раз в день. Лучший способ остановить их — сделать так, чтобы вокруг них не было никакой еды. Сейчас близится время уборки урожая — вероятно, кантонцы ждали его, чтобы напасть. Надеюсь, твоя эрайя не слишком дорожит нынешним урожаем пшеницы, потому что после того, как мы с Гелуном войдем в приграничные земли, его там уже не будет. Мы сожжем все в пятидесяти милях по обе стороны от границы.

— И отравим каждый колодец, который нам попадется, — добавил Гелун.

— Отравите? — поразился Альтал.

— Доходит и до такого, — объяснил Гелун. — Если взять лошадь или корову, погибшую неделю назад, и бросить ее в колодец, эту воду уже нельзя будет пить.

— А если нет подходящей скотины, во время войны всегда найдутся трупы людей, лежащие повсюду. Мертвый человек воняет еще хуже, чем дохлая корова, — добавил Вендан.

Альтал передернулся.

— Вы думаете, вам удастся заставить вождей Смеугора и Таури не вмешиваться в это?

— Все, что находится за пределами одной мили от их шатра, — это все равно что на другом конце света, — ухмыльнулся Гелун. — Наши доблестные военачальники не любят прилагать усилий. Мы с Венданом стоим навытяжку, когда они нам что-то приказывают, но как только мы оказываемся там, где они нас не видят и не слышат, мы делаем то, что действительно нужно. Передай сержанту Халору, что захватчики придут от нас к нему ужасно голодные и измученные жаждой. Он знает, что с ними делать дальше.

— И все-таки оставь нам карту, — добавил долговязый Вендан. — А теперь, прости, но нам нужно отдать своим людям приказ к отправлению.

— Доброго пути, — сказал Альтал и вышел из палатки.

— Альтал, ты остался таким же неотесанным, как был, — заметила Лейта, когда он снова подошел к ней. — Не слишком ли ты грубо обошелся со Смеугором и Таури?

— Могло быть и хуже. О чем они говорили, когда я ушел?

— Они ужасно раздражены и крайне обеспокоены. После общего совета им так и не удалось связаться с Гендом, так что они на самом деле не знают, что им делать. В принципе, послания им и от них носит Арган, но они не видели его уже несколько недель. Они в совершенной растерянности и очень напуганы. Им прекрасно известно, что если они сделают что-нибудь не так, Генд, скорее всего, накажет их — и это наказание неотвратимо.

— Какой кошмар, — ухмыляясь ответил Альтал. — Лучше вернемся в башню, пока Халор не начал лезть на стены.

— Есть что-то еще, Альтал, — сказала Лейта, нахмурившись в легком беспокойстве, — но я не могу уловить, что именно.

— Да?

— Арган — это тот, кто набирает для Генда шпионов, обычно предлагая им взятки. По крайней мере, так он делал в Векти. В Треборее он действует несколько иначе. Он по-прежнему подкупает разных должностных лиц, но от Смеугора и Таури я все время слышала слово “обращение в веру”, и это их пугает. Они рады получать деньги от Аргана, но, похоже, он привязывает к этим приманкам какие-то свои ниточки.

— Это все, что нам нужно знать, — ответил Альтал. — Ненавижу, когда религия вмешивается в политику.

— Я просто подумала, что тебе следует об этом знать, Альтал.

— Большое спасибо. — Вдруг он остановился. — А как дела у Бхейда? Гер сказал, что он выглядел несколько встревоженным, когда ты открыла перед ним некие двери… ты знаешь, о чем я.

Она хихикнула.

— Он был не совсем готов воспринимать некоторые вещи. Идеи он спокойно пропускал через себя, а вот чувства доставили ему некоторое беспокойство.

— Хочешь совет, Лейта? — осторожно сказал Альтал, когда они подошли к лестнице, ведущей в башню.

— Смотря какой.

— Будь пока что немного полегче с Бхейдом.

— Что ты имеешь в виду под словом “полегче”?

— Перестань вводить его в краску при каждом удобном случае. Брось все эти “непристойные мысли” — по крайней мере до тех пор, пока он не привыкнет к тому, что у него в голове посторонние.

— Но он такой очаровательный, когда краснеет, — возразила она.

— Найди себе другое развлечение. У меня сильное подозрение, что вскоре он нам понадобится в добром здравии и рассудке, так что оставь пока свои ужимки и намеки. Он никуда от тебя не убежит, Лейта, так что веди себя прилично.

— Да, папочка, — послушно ответила она.

— Это что еще такое?

— Ты говоришь совсем по-отцовски, Альтал. Знаешь, ты все время так себя ведешь — вероятно, потому, что мы все для тебя как дети. Ты не слишком похож на отца, но у меня другого нет, дорогой папочка.

— Ну хватит, Лейта!

— Может, отшлепаешь меня по попке своей рукой? — страстно спросила она, хлопая ресницами.

— Оставь!

— Хорошо, папочка, — послушно ответила она.

Стража у ворот Кейдона долго расспрашивала Альтала, Элиара и сержанта Халора, прежде чем разрешить им войти в город, и когда они втроем направились наконец по узким улицам к дворцу герцога Олкара, Альтал просто кипел от возмущения.

— Это же военное время, Альтал, — объяснял сержант Халор. — Эти люди плохо бы исполняли свою службу, если бы пропустили нас просто так.

— Но я ведь показал им пропуск с подписью Андины, — возразил Альтал, размахивая листком бумаги.

— Не сомневаюсь, это впечатляет, однако немного найдется простых солдат, которые умеют читать. Стражники поступали так, как должны были. Перестань кипятиться.

— По-моему, стены неплохие, — заметил Элиар.

— Довольно крепкие, — согласился Халор. — Пожалуй, немного скучноваты, но это можно исправить, внеся кое-какие нововведения.

— Что за нововведения?

— Подумай, Элиар. Что бы ты добавил к стенам, чтобы испортить жизнь тому, кто хочет проникнуть в твой город?

— Может быть, надстроить выступ?

— Не помешает. На плоские стены залезть проще. Что еще?

— Может, редуты? Такие башни, которые торчат по углам, чтобы лучники могли стрелять во всех, кто лезет по штурмовым лестницам.

— Это тоже может пригодиться.

— Почему ты все время это делаешь, Халор? — спросил Альтал.

— Что делаю?

— Постоянно устраиваешь проверки.

Халор пожал плечами.

— Я должен быть учителем, Альтал. А учителя всегда устраивают проверки. Но окончательный экзамен дает враг. Если мой ученик остается в живых после битвы, он выдержал экзамен. Лучше сохрани грамоту, которую дала тебе Андина. Вот там — дворец герцога, а мы не можем позволить себе тратить время на то, чтобы прохлаждаться в ожидании, сидя в какой-нибудь прихожей.

Благодаря грамоте, выданной Андиной, их немедленно пригласили в роскошную приемную герцога Олкара. Герцог Кейдона оказался полноватым человеком средних лет, консервативно одетым и с каким-то надутым выражением лица.

— Все это очень плохо для дела, лорд Альтал, — пожаловался он, после того как они уселись. — Весь мой город забит деревенскими мужланами, которые ждут, что их будут кормить.

— Там, в деревнях, их убивают захватчики, ваша светлость, — подчеркнул Альтал. — Если к следующей весне всех крестьян перебьют, кто же будет сеять?

— Полагаю, никто, — нехотя согласился Олкар. — Но ведь эта война будет недолгой? У меня товар, который я должен вывезти, а на дорогах теперь небезопасно.

— Скорее всего, будет еще хуже, ваша светлость, — напрямик сказал ему Халор. — Вероятно, через неделю или дней десять вы окажетесь в осаде. Нужно будет укрепить стены, а вам следует хорошенько запастись питанием. У меня есть войско, которое через некоторое время подойдет и снимет осаду, но вам лучше сделать побольше запасов, чтобы протянуть до осени.

— До осени? — воскликнул Олкар. — Это разрушит все надежды на прибыль за целый год!

— Зато когда придет следующий год, вы будете по крайней мере живы, — заметил Альтал. — У всех иногда случается плохой год.

— Мне нужно поговорить с вашими инженерами, ваша светлость, — сказал Халор. — Им лучше приняться за работу на городских стенах, и я хочу дать им несколько советов. Ах да, еще одно. Сюда идет армия арумских наемников, чтобы защищать ваш город. Нужно будет разместить их.

— А они не могут просто разбить лагерь где-нибудь за пределами города? — жалобно спросил Олкар.

Вместо ответа Халор бросил на Олкара долгий, суровый взгляд.

— Нет, — уступил Олкар, — сейчас я понял, что это невозможно. — Он вздохнул. — Эти арумцы такие шумные, — пожаловался он, — и такие буйные. Как вы думаете, вам удастся убедить их вести себя прилично, пока они будут находиться в Кейдоне? Граждане Кейдона довольно чистоплотны, им противны хулиганские выходки.

Халор пожал плечами.

— Если вы думаете, что арумцы нанесут вашему городу слишком большой ущерб, вы можете защищать свой город сами.

— Нет, все в порядке, сержант, — поспешно ответил Олкар.

— Я был уверен, что вы именно так на это посмотрите, ваша светлость, — сказал Халор. — А теперь, если вы пригласите сюда ваших инженеров, я смогу приступить к работе. У меня сегодня еще много дел.

— Какой клан ты хочешь бросить на защиту Кейдона? — спросил Альтал у Халора, когда они втроем покинули город.

— Думаю, клан Лайвона, — ответил Халор. — Он воюет не хуже Твенгора, к тому же более рассудителен. Клан Лайвона участвовал во многих осадах, так что они знают, что делать. Я не хочу, чтобы он прогнал осаждающих. Этот город со своим чопорным герцогом будет удерживать на месте вражескую армию столько, сколько мне понадобится. — Он оглянулся и бросил взгляд на город. — Думаю, теперь они нас не видят. Пойдем в Пому, Элиар.

— Слушаюсь, сержант, — отозвался Элиар.

Они быстро прошли через Дом и оказались в стенах города Помы.

— Это способ, чтобы не встречаться со стражниками у ворот, — пояснил Элиар.

Сержант Халор в немом изумлении смотрел на городскую стену, видневшуюся в конце улицы.

— О чем они только думают? — воскликнул он.

Альтал взглянул на стену.

— Не слишком хорошая стена, правда? — заметил он.

— Да стоит чихнуть погромче, и она обвалится! — взорвался Халор. — Кстати, кто правит в этом городе?

— Кажется, Дхакан назвал его Бхердор, — ответил Альтал.

— Я бы назвал его другими словами, — сказал Халор. — Пойдем-ка потолкуем с этим дурачком.

Дворец помского герцога Бхердора выглядел весьма убого. Несколько разбитых окон были не остеклены заново, а заколочены досками, а двор, по-видимому, не мели уже с месяц или даже больше.

Благодаря посланию Андины их немедленно провели в совершенно невзрачный кабинет, и они предстали перед столь же невзрачным молодым герцогом.

Бхердор оказался почти мальчиком со слабым подбородком и характером под стать.

— Я знаю, что происходит нечто не совсем обычное, лорд Альтал, — извиняющимся тоном робко сказал он, когда Альтал выразил ему упрек в плачевном состоянии городских стен, — но мой бедный, несчастный город балансирует на грани полного банкротства. Чтобы их восстановить, я бы повысил налоги, но торговцы все в один голос предупредили меня, что увеличение налогов повергнет местную экономику в полный крах.

— А каковы нынешние налоговые ставки, ваша светлость? — спросил Альтал.

— Три с половиной процента, лорд Альтал, — робко ответил Бхердор. — Как вы думаете, это очень много? — со страхом добавил он.

— Восемьдесят процентов — это много, ваша светлость. А три с половиной — это просто смешно. Неудивительно, что вы живете, как в хлеву.

— Теперь уже поздно здесь что-либо менять, — сказал Халор. — Эти стены не продержатся и двух дней. Думаю, я лучше поставлю сюда Твенгора. Боюсь, тут будут уличные бои, а Твенгор мастер в этих делах — если не пьян.

Он посмотрел на испуганного герцога Бхердора.

— Похоже, ваши скаредные торговцы скоро получат хороший урок о необходимости разумных налогов, ваша светлость. За несколько недель уличных боев, а также возможных погромов со стороны той и другой армии от Помы не останется камня на камне. Ваши торговцы вас надули, милорд, но после войны они и сами останутся ни с чем.

— Боже милосердный! — воскликнул Халор, когда увидел стены Мавора. — Посмотри-ка на это.

— Выглядят устрашающе, да? — согласился Альтал, глядя на массивные и сложные укрепления Мавора.

— Устрашающе? Да я ни за какие деньги на свете не согласился бы осаждать этот город! Впрочем, я бы не хотел быть здешним налогоплательщиком. Повтори-ка, как имя этого герцога.

— Лорд Дхакан назвал его Нитрал, кажется, — ответил Элиар. — По-моему, он сказал, что Нитрал — архитектор. Насколько я понял, в последние двадцать лет он полностью перестроил город.

— Что ж, со стенами нам явно ничего не придется делать, — Халор бросил взгляд на город. — Я бы сказал, Мавор практически неприступен. Думаю, мне стоит посадить сюда того, кто сможет извлечь из этого выгоду.

— Как насчет Железной Челюсти? — предложил Элиар.

— Я тоже так подумал, Элиар, — согласился Халор. — Это как раз то, что надо для этого места.

— Кто такой Железная Челюсть? — спросил Альтал.

— Это один из вождей кланов, у которого нижняя челюсть выпирает дальше, чем его нос, — ответил Халор. — Он почти всегда молчит, и это самый упрямый человек во всем Аруме. Стоит ему за что-нибудь ухватиться, он никогда уже не отпустит. Если мы посадим здесь, в Маворе, Колейку Железная Челюсть, Гелта может осадить этот город, но никогда не войдет в него и не сможет уйти.

— Я не совсем понимаю, — признался Альтал.

— Как только она попытается улизнуть, Колейка выскочит из ворот и изрубит ее армию на куски. Они отсюда не уйдут. — Халор прищурился. — Это вроде бы совпадает с тем, что говорила нам Лейта по поводу того, о чем думала в том сновидении Гелта. Там было что-то, что мешало захватчикам пойти на Остос, и думаю, это как раз была крепость в сочетании с Железной Челюстью. Стоит их объединить, и получится настоящая ловушка. Вторжение будет остановлено здесь. Враги не смогут ни войти в город, ни убежать. Это великолепно. — Халор от души рассмеялся. — Мне их почти жаль. Пойдем внутрь и познакомимся с этим архитектурным гением. Мы сообщим ему, что Колейка уже в пути, и расскажем, чего следует ожидать. Затем вернемся в Остос, и я поговорю с командующими армии Андины.

Лето было уже на исходе, и в Остосе стояла угнетающая жара. По просьбе Андины Дхакан созвал генералов, и они собрались в ее тронном зале, где стояли, обливаясь потом и лениво переговариваясь в ожидании появления эрайи.

— Дай им время успокоиться, моя эрайя, — посоветовал лорд Дхакан, подглядывая через дверь позади тронной залы.

— Неужели в Остосе такая большая армия, что тебе понадобилось столько генералов? — спросил Халор.

— Здесь, в Остосе, чин переходит по наследству, сержант, — ответил Дхакан. — По прошествии веков наша армия стала несколько перегружена высшими чинами. Единственное преимущество иметь столько военачальников — это некоторая вероятность, что по крайней мере один из них знает, что делает.

— Вы циник, милорд.

— А это одно из преимуществ долгожительства, сержант, — сказал Дхакан, незаметно улыбнувшись. — Вы не обидитесь, если я представлю вас как фельдмаршала?

— Это еще зачем?

— В нашей армии, мой друг, сержант — это невысокий чин. Наши полковники и генералы, которые из кожи вон лезут, чтобы произвести впечатление, возможно, будут не слишком высокого мнения о простом сержанте.

— Я живо отучу их от этого, — с мрачной улыбкой пообещал Халор. Он посмотрел на Андину, которая таяла от жары в своих парадных одеждах. — Ничего, если я сломаю кое-какую мебель, малышка?

— Пожалуйста, сержант, — ответила, она с озорной усмешкой. — Пора, Дхакан?

— Пора. Пожалуйста, не убивайте слишком многих из них, сержант. Официальные похороны стоят ужасно дорого.

— Я постараюсь держать себя в руках, — пообещал Халор. Затем он подошел к одному из вооруженных часовых, стоявших у двери. — Одолжи мне пожалуйста топорик, солдат, — вежливо попросил он.

Стражник покосился на лорда Дхакана, ожидая его указаний.

Дхакан поморщился.

— Ладно, дай ему топор, — приказал он.

— Слушаюсь, лорд Дхакан, — сказал солдат, протягивая сержанту боевой топор с длинной рукоятью.

Халор взял его.

— Тяжеленький, — заметил он. Затем попробовал пальцем лезвие: — А ты неплохо его содержишь. — Он похлопал часового по руке. — Ты хороший солдат.

— Спасибо, сэр, — произнес стражник, гордо вытягиваясь в струнку.

— Полагаю, нам лучше начать, пока не стало совсем жарко, — предложил Халор. — Может быть, вы пойдете вперед? Тогда лорд Дхакан сможет сообщить генералам, кто я такой, а я уж продолжу.

— Постарайтесь не проливать на пол слишком много крови, сержант, — полусерьезно сказала Андина. — Пятна так плохо стираются с мрамора.

— Я постараюсь быть как можно опрятней, — пообещал Халор.

Дхакан подал знак ожидающим трубачам, и они протрубили какую-то длинную и сложную мелодию фанфар.

Затем властная Андина в сопровождении вооруженного Элиара медленно и величаво взошла на свой трон, в то время как умолкшие генералы приветствовали ее поклоном.

— Держи ухо востро, Лейта, — прошептал Альтал светловолосой девушке. — Арган практически наверняка завербовал некоторых генералов.

— Я их вычислю, — пообещала Лейта.

Кошка Эмми сидела на троне Андины, тщательно намывая свою мордочку. При приближении Андины она вопросительно мяукнула.

— А вот и ты, — сказала Андина, беря Эмми на руки. — Где ты пряталась, шалунья?

Затем, держа Эмми на руках, она уселась на трон, а генералы вернулись к своим разговорам.

Лорд Дхакан занял место за небольшим пюпитром для выступлений, стоявшим прямо перед тронным возвышением, и постучал костяшками пальцев по его наклонной поверхности.

— Внимание, пожалуйста, джентльмены.

Генералы не обратили на него ровно никакого внимания, продолжая разговаривать между собой.

— Тихо! — скомандовала Андина своим пронзительным голосом.

Генералы немедленно смолкли.

— Спасибо, моя эрайя, — пробормотал Дхакан.

— В чем дело, Дхакан? — спросил дородный генерал в позолоченном нагруднике.

— По-моему, у нас идет небольшая война, генерал Теркор, — ответил Дхакан. — Вы этого не замечали?

Генерал слегка улыбнулся.

— Я надеюсь, вы наконец перейдете к делу, Дхакан, — сказал он, — пока в этой зале не стало слишком жарко.

— Вы меня безмерно огорчаете, говоря такие слова, Теркор, — пожаловался Дхакан. — И все же я хочу представить вам всем сержанта Халора. Я настоятельно советую вам быть с ним как можно более вежливыми, поскольку он немного вспыльчив, а вам предстоит исполнять его приказы.

— Я генерал, Дхакан, — отрезал Теркор, — Я не подчиняюсь приказам сержантов.

— Нам вас будет очень не хватать, генерал Теркор, — прошептал Дхакан. — Впрочем, мы устроим вам пышные похороны.

Тут Халор вошел в дверь и почти небрежной походкой направился к тронному возвышению, держа в руках боевой топор.

— Можно? — обратился он к лорду Дхакану, указывая на пюпитр.

— Конечно, сержант Халор, — вежливо ответил Дхакан, отступая в сторону.

Халор занял место за пюпитром и встал там молча, слушая, как бормочут между собой оскорбленные генералы.

Разговоры немедленно прекратились, когда раздался удар топора, разбившего пюпитр в щепки.

— Вот и мебель пошла в ход, — пробормотала Андина, закатывая глаза.

— Доброе утро, джентльмены, — рявкнул Халор таким голосом, который можно было услышать даже на противоположном конце парадного плаца. — Нам многое нужно обсудить, так что заткнитесь и слушайте внимательно.

— Да кто ты такой? — спросил генерал Теркор, выпрямляясь.

— Я тот, кто разрубит тебя пополам, если ты не заткнешь сейчас же свой рот, — гаркнул Халор. — Давайте-ка сейчас же выбросим из головы всю эту чепуху по поводу чинов и титулов. Я из Арума, а наши чины и титулы значат не то же самое, что у вас здесь, в нижних землях. В моем клане “сержант” означает “главнокомандующий”, но оставим это.

Он поднял боевой топор.

— Видите это? — сказал он. — Вот мой чин, и он ставит меня во главе всего этого собрания. Если кто-то из вас захочет возразить, я буду чрезвычайно рад сразиться с ним — здесь и сейчас.

— Он всегда так говорит, — спокойно сказал Элиар тем, кто был рядом на возвышении. — Почему-то никто никогда не принимает его вызов.

Все генералы уставились на топор, который Халор держал над головой.

— Прекрасно, джентльмены, — сказал Халор. — Мы с вами неплохо поладим, не так ли? Итак, недавно ваша страна подверглась нападению со стороны наемной армии идиота из Кантона, а ваша очаровательная маленькая эрайя наняла меня, чтобы я отправил их восвояси. Наш враг — по крайней мере, с виду — это эрайо Кантона. Я хорошо его знаю, поскольку возглавлял его армию в прошлый раз, когда он объявил Остосу войну. Его зовут Пелгат, и у него не в порядке с головой. Надеюсь, вы не обидитесь, джентльмены, но эта нескончаемая война в Треборее начинает мне надоедать, так что на этот раз я собираюсь покончить с ней раз и навсегда. В вашу обязанность входит защита этого города и ничего больше. Не вмешивайтесь в мои дела в других городах и селах, а если попытаетесь, я пройду по вашим головам. Эрайя Андина наняла для этой войны меня, и я сам позабочусь об этом ради нее. Молодой человек, который стоит рядом с ее троном, — это капрал Элиар, он служит у меня. Когда он что-нибудь говорит вам, он говорит от моего имени, так что не возражайте ему. Я подробно разработал эту кампанию и веду сюда армии из таких мест, о которых вы, наверное, даже и не слышали. Я точно знаю, что делаю, и не нуждаюсь ни в каких советах — или вмешательствах — со стороны дилетантов. Во-первых, я уничтожу армии захватчиков, а потом собираюсь разрушить город Кантон. Это будет последняя война в Треборее, джентльмены, так что пользуйтесь ею, пока можете, и давайте сосредоточимся на том, чтобы воевать как следует. — После этого Халор провел большим пальцем по лезвию боевого топора. — Зазубрился немного, — заметил он. Он посмотрел на часового, стоявшего у дверей в тронный зал. — Прости, я испортил твой топорик, солдат, — извинился он. — Спасибо, что дал мне им воспользоваться, лей побольше воды на точильный камень, когда будешь снимать зазубрины с лезвия.

— Слушаюсь, сержант! — гаркнул солдат, мгновенно вытягиваясь по стойке смирно.

— Джентльмены, вам повезло, что у вас в армии служат такие парни, как этот, — сказал Халор генералам. После этого он переложил топор в руке поудобнее. — Держи, солдат! — крикнул он часовому.

Он размахнулся и запустил кружащийся топор прямо над головами сжавшихся от страха генералов, а часовой ловко поймал оружие в воздухе.

— Хорошо поймал, — отметил Халор.

Стражник улыбнулся и снова занял свой пост у двери.

ГЛАВА 31

После того как потрясенные генералы были отпущены, Андина отправилась в свои личные покои.

— Извините, я должна покинуть вас на минутку, — сказала она. — Мне совершенно необходимо избавиться вот от этого. — Она дернула себя за переднюю часть королевского одеяния. — Я начинаю таять и стекать прямо на пол. Парча — это, конечно, красиво, но не для того, чтобы носить ее летом.

Все остальные расселись в удобных креслах в гостиной эрайи.

— По-моему, сержант Халор, вы несколько грубовато обошлись с генералами, — заметил лорд Дхакан, — но вам решительно удалось донести до них вашу мысль.

— Рад, что вам понравилось, милорд, — широко улыбаясь ответил Халор.

— Вы ведь не стали бы резать их по-настоящему, правда?

— О, скорее всего, нет, — признался Халор, — но они-то этого не знали!

— Наверное, здорово с детства воспитываться в воинственной культуре.

— В этом есть свои преимущества, милорд. Труднее дожить до зрелости. Молодые парни, у которых только-только начинает расти борода, склонны прихвастнуть, и рано или поздно им приходится подкреплять свое хвастовство делами. Обычно это подразумевает участие в битвах, а посылать зеленых мальчишек воевать всякими этими топорами да мечами — не самая удачная идея. — Халор взглянул на Альтала. — Думаю, мне лучше поговорить с твоей женой, Альтал.

— Я не знал, что вы женаты, лорд Альтал, — с некоторым удивлением сказал лорд Дхакан.

— Она у меня домоседка, — схитрил Альтал.

— У вас есть дом?

— Вообще-то это ее дом. Небольшая уютная хибарка, которую мы привыкли называть своим домом.

Кошка Эмми неслышно прошла через гостиную и остановилась возле кресла сержанта Халора. Она взглянула на него снизу вверх своими ярко-зелеными глазами и вопросительно мяукнула.

— Не делай этого, Эм, — пожурил ее Альтал.

Она бросила на него холодный взгляд и прижала уши.

— Какая странная кошка, — сказал Халор.

— Мы все ей очень обязаны, сержант, — сказал Дхакан. — Где-то год назад она действительно спасла жизнь молодому Элиару.

Андина вернулась, одетая в прозрачный халатик без рукавов. Она уселась и похлопала себя по коленке.

— Иди сюда, Эмми, — нежно сказала она. Эмми бросила на Альтала красноречиво-надменный взгляд и сразу же подошла к Андине.

— Хорошая кошечка, — с теплом в голосе проговорила Андина. Затем она перевела взгляд на сержанта Халора. — Что дальше?

— Мне нужно взглянуть на захватчиков, маленькая леди, — ответил он. — Я могу по виду распознать большинство армий мира, а у каждой армии есть свои особенности. Когда воюешь, очень важно знать своего врага. После той войны в Векти я неплохо узнал Гелту, но прежде чем принять какие-либо решения, мне хотелось бы посмотреть на ее солдат.

— А это не чересчур опасно? — спросил Дхакан. — Вы слишком ценный человек, чтобы открыто ходить на виду у врага.

— Я знаю, как можно наблюдать и при этом не быть замеченным, милорд, — ответил Халор. — Этот способ либо слишком нов, либо настолько стар, что остальное человечество о нем позабыло. Жена Альтала показала нам его там, в Векти. Вот почему мне нужно поговорить с ней — и как можно скорее.

— А где Гер? — молча спросил Элиар, когда они вернулись в башню.

— Он играет, — отозвался голос Лейты, как будто она говорила прямо из головы Альтала.

— Неужели обязательно это делать? — спросил их Альтал. — Вы не могли бы говорить между собой как-нибудь потише?

— Элиар еще новичок в этом деле, милый, — прошептала Двейя. — Насколько я помню, ты тоже не сразу научился говорить тихо.

— Что на сей раз придумал Гер? — уже тише проговорил Элиар.

— Он в восточном коридоре, — ответила Лейта, — с людьми сержанта Гебхеля. Салкан учит его обращаться с рогаткой.

— Это я ему посоветовал, Альтал, — признался Бхейд. — Гер и Салкан предоставлены там самим себе. Я подумал, что это, возможно, самый безболезненный способ, чтобы привести Салкана сюда, в эту часть Дома.

— Мне нужно воспользоваться вашими окнами, мэм, — сказал Халор Двейе. — Генералы эрайи Андины несколько смутно представляют себе состав войска противника, так что мне лучше посмотреть самому.

— Конечно, сержант, — согласилась Двейя.

Халор быстро огляделся.

— Вы что, оставили моего вождя и племянницу Креутера наедине? — спросил он.

— Они еще немного поспят, сержант.

— Элиар, может, сходишь за Гером и Салканом? — молча предложил Альтал. — Если мы собираемся привлечь Салкана к Делу, не стоит это откладывать.

— Пойди с ним, милый, — шепнула Двейя.

— Я? Зачем?

— Чтобы Гер не открыл ему слишком много сразу. Надо облегчить Салкану знакомство с тем, что ему предстоит выдержать. Гер иногда бывает склонен торопить события.

— Хорошая мысль, Эм, — согласился Альтал.

— Вот в чем тут все дело, Гер, — говорил Салкан, когда Элиар с Альталом подошли к ним в восточном коридоре Дома. — Любой дурак может размахивать рогаткой над головой. А вот точно знать, когда выстрелить, — это непросто. Твои глаза и руки должны действовать слаженно.

— Это гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, да? — сказал Гер.

— Вот ты где, Гер, — сказал Альтал. — А мы тебя обыскались.

— Что-нибудь случилось? — спросил Гер.

— Нет, ничего. Эмми говорит, что раз уж ты оказался так близко к ее Дому, можешь к ней заглянуть. Ты, Салкан, можешь зайти тоже.

— Я не знал, что здесь, в горах, есть какие-то дома, — удивился Салкан.

— Мы к этому и стремились, Салкан, — сказал Элиар рыжеволосому юноше. — Эмми не любит, чтобы ей мешали.

Салкан огляделся.

— Но я не вижу даже ни одной дороги или тропинки, — произнес он.

— Мы стараемся не оставлять следов, — ответил ему Альтал. — У Эмми довольно богатый Дом, а здесь, в горах, ходят разбойники. — Он обернулся и указал на коридор позади себя. — Дом находится там, в небольшом ущелье вон того горного хребта. Время уже близится к ужину, а у Эмми стряпня получше, чем у полевого повара сержанта Гебхеля. Пойдемте отведаем приличной еды.

— Чтобы сражаться в войне, мало уметь обращаться с мечом, стрелами или рогатками, Салкан, — говорил сержант Халор молодому векти в завершение ужина, весьма смахивающего по своим масштабам на пиршество. Он постучал себя пальцем по лбу. — Самая важная битва идет вот здесь. Ты должен соображать быстрее, чем твой противник.

— Но я ведь вообще-то не солдат, генерал Халор, — ответил Салкан. — Иногда я могу выйти из себя, но по большей части я занимаюсь тем, что пасу овец.

— Думаю, ты себя недооцениваешь, парень, — возразил ему Халор. — Тебе очень быстро удалось собрать в Векти тех, кто более всего в этой стране достойны именоваться армией, и твои парни внесли огромный вклад в нашу победу.

— Нравится тебе это или нет, Салкан, — сказал Альтал рыжеволосому юноше, — но ты уже командуешь войсками, так что, мне кажется, тебе следует остаться на некоторое время здесь и получить от Халора кое-какие советы.

— Как скажете, мистер Альтал, — согласился Салкан. — Может быть, после ужина Элиар отведет меня обратно к сержанту Гебхелю, чтобы я мог забрать свои вещи и поговорить со своими друзьями.

— Мы сами об этом позаботимся, Салкан, — сказал Элиар.

— Отлично сработано, — шепнула Двейя Альталу.

— Не совсем, Эм. Молодой Салкан стремится угодить людям, поэтому он обычно на все соглашается — если предложить ему достаточно вескую причину. Но теперь, когда он находится здесь, в Доме, любой может разговаривать с ним — Бхейд, Халор, ты, Гер и, может быть, даже я. Не успеет закончиться лето, как мы обратим его в какую-нибудь веру.

На следующее утро небо над центральной Требореей скрылось в густом дыму, поднимавшемся с горящих полей, а дороги были заполнены убегающими в панике крестьянами. Сержант Халор с бледным лицом наблюдал за опустошением, стоя у окна.

— Кажется, я становлюсь староват для этого, — пробормотал он.

— Войну придумали не вы, сержант, — сделав задумчивое лицо, сказала ему Двейя. — Вам хорошо видно с такой высоты?

Халор посмотрел вниз на объятые пламенем поля.

— Давайте продвинемся немного дальше, а потом спустимся пониже, — предложил он. — Я не желаю подробно разглядывать то, что наверное происходит сейчас там, внизу.

— Хорошо, — согласилась она.

Внутри башни все оставалось без движения, однако вид, открывавшийся из южного окна, постоянно менялся.

— Нельзя ли здесь спуститься пониже, мэм? — попросил Халор Двейю. — Мне хотелось бы поближе взглянуть на этих солдат.

— Конечно, сержант.

Альтал тоже подошел к окну.

— Их пехотные отряды, похоже, состоят в основном из кверонцев и регвосцев, — заметил Халор. — Я вижу несколько кагверцев, но не слишком много.

— А вон те всадники? — спросил его Альтал.

— По большей части это скотоводы с пограничных земель между Перкуэйном и Регвосом, — ответил Халор. — Они неплохие наездники, но я бы не сказал, что они представляют собой первосортную кавалерию. Их легко одолеют Креутеровы плакандцы. Впрочем, среди них есть несколько человек, которых я не могу определить. Кто эти люди в черных доспехах, которые, по-видимому, отдают приказы?

— Это некверцы, сержант, — ответила Двейя. — Генд любит, чтобы во главе наемников стояли его собственные офицеры.

— Мне кажется, я никогда раньше не видел некверцев.

— Значит, вам везло.

— Они специально окрашивают свои доспехи, чтобы сделать их такими черными?

— Вовсе нет. Все дело в том, как эти доспехи выковываются — и где они выковываются. Это не совсем люди, сержант, а их доспехи служат не столько для защиты, сколько для того, чтобы скрывать их истинный облик. Лучше вам их не видеть.

Элиар с Гером поднялись из столовой в башню и присоединились к ним.

— Дамы опять болтают о нарядах, — доложил Гер, — а Бхейд с Салканом говорят об овцах. Мы с Элиаром не нашли в их разговорах ничего для себя интересного и поэтому пришли сюда, чтобы посмотреть, как идет война.

— А чем занят мой вождь? — спросил Халор.

— Тем же, чем он был занят все последние несколько дней, сержант, — ответил Элиар. — Он сидит и смотрит на леди Астарель.

Вдруг Элиар захлопал глазами и положил руку на рукоятку своего Кинжала.

— Это что там внизу, Треборея? — спросил он, подходя к окну.

— Да, — ответил Альтал. — Твой сержант пожелал взглянуть на вражеское войско.

— Генд где-то там! — внезапно сказал Элиар. — Кинжал только что чуть не выпрыгнул у меня из-за пояса.

— Ты можешь определить, где он? — спросил Халор.

— По-моему, это там, на востоке, в сожженной деревне.

Земля под ними подернулась легкой дымкой, и Альтал почувствовал легкое головокружение: глаза говорили ему о том, что он движется, а все остальное тело — что он стоит на месте.

— Вот он, — прошептал Элиар, указывая на две фигуры людей рядом с еще дымящимися останками крестьянского дома.

— Кто это с ним? — тихо спросил Халор.

— Арган, — коротко ответила Двейя.

— Священник-отступник? — подал голос Элиар.

— Да. Вообще-то Генд недолюбливает Аргана. Арган слишком цивилизован, а Генд по сути своей — варвар. Кроме того, Арган амбициозен и, похоже, считает свои белокурые волосы признаком некоего расового превосходства. За это его и лишили священнического сана.

— Мне нужно услышать, что они говорят, мэм, — с нетерпением сказал Халор.

Она кивнула, и послышался голос Генда.

— Мне плевать, как ты их найдешь, Арган, — рычал Генд, — доберись до них и скажи, чтобы они приказали своим солдатам прекратить жечь поля. Если они не перестанут, мои воины перемрут с голоду.

— Неужели Гелте и ее наемникам никогда не приходило в голову взять с собой запасы провизии? — спросил Арган.

— Они же дикари, а дикари питаются подножным кормом, как скотина.

— А Гелта похожа на корову, правда? — заметил Арган. — Она даже воняет так же. Я прикажу Смеугору и Таури перестать жечь, но, по-моему, толку от этого будет немного.

— О чем ты?

— Властитель, тебе стоит присмотреться к своим помощникам. Ты потратил на этих двоих кучу золота. У них есть титулы, но нет реального авторитета. За них все решают их военачальники.

— Тогда скажи им, чтобы приподняли свои задницы и взяли на себя командование. Я хочу, чтобы эти пожары прекратились.

— Я передам им твои слова, повелитель, раз уж ты считаешь, что от этого будет какой-то прок. Мне кажется, ты не прав, но ведь это твои личные дела с Хозяином?

— Ты поддерживаешь связь с Яхагом? — спросил Генд.

— Конечно, повелитель. Я его хорошо вышколил. Яхаг и носа не почешет без моего разрешения.

— Скажи, чтобы он держал в узде своих некверцев. Я не хочу, чтобы Альтал разнюхал про них раньше времени.

— Я знаю свое дело, Генд.

— Как твои успехи в Остосе?

— Потихоньку. Для всяких аристократов наша религия имеет некоторую привлекательность. Слово “покорность” не слишком-то подходит для людей высокородных, и это играет нам на руку.

— Не спускай глаз с этих придурков, Арган, — сказал ему Генд, — но сперва все же растормоши Смеугора и Таури.

— Сию минуту, великий вождь, — ответил Арган с притворным поклоном.

— Нельзя ли как-нибудь убить Аргана прежде, чем он встретится со Смеугором и Таури? — спросил Халор Двейю.

— Нет, сержант. Аргану предстоит еще кое-что сделать, так что надо оставить его в живых.

— Нам необходимо предотвратить эту встречу, — настаивал Халор. — Если эти двое предателей возьмут на себя командование, пожары прекратятся, а захватчиков может сдержать лишь недостаток пропитания.

— Простите, — робко вмешался Гер.

— Говори, мальчик, — сказал Халор.

— А почему бы просто не посадить Смеугора и этого, как его там… в какой-нибудь комнате здесь, в Доме? Тогда Арган никогда их не достанет.

— А это мысль, Халор, — сказал Альтал.

— Согласен, только не знаю, как мы объясним все это Вендану и Гелуну.

— Может, просто сказать всем, что Арган — наемный убийца? — предложил Гер. — Скажем им примерно так: узнав о том, что все пшеничные поля сожжены, Гелта пришла в ярость и заплатила Аргану, чтобы он нашел Смеугора с этим, как его там, и перерезал им глотки. Это якобы напугало тех двоих до полусмерти, и они начали искать, куда бы им спрятаться. Потом найдем какую-нибудь реально существующую крепость — скажем, на какой-нибудь горе. Затем скажем им, что там они будут в безопасности — приставим к ним многочисленную охрану, чтобы Арган до них не добрался, и тому подобное. Они будут думать, что находятся в этой крепости, а на самом деле их там не будет. Вместо этого они будут здесь, в Доме. Охрана будет думать, что Арган пытается проникнуть в крепость и убить тех двоих, поэтому все время будет начеку; а Арган будет думать, что те двое прячутся в крепости, чтобы Генд не убил их за то, что они сожгли пшеницу и все такое. Может быть, это сработает?

— Раз уж ты не хочешь продать мне этого мальчишку, Альтал, что, если я усыновлю его? — с мольбой в голосе простонал Халор.

— Нет, сержант, — сказала Двейя, по-хозяйски заключая Гера в объятия. — Он мой и останется со мной.

— Я молодец, Эмми? — спросил ее Гер.

— Ты просто умница, Гер, — заверила она, прижимаясь щекой к его всклокоченным волосам.

— Отпусти его, — спокойно сказал Гелун. — Если уж он так хочет их убить, я бы даже одолжил ему свой кинжал.

— Но не в разгар войны, Гелун, — возразил рослый капитан Вендан. — Иначе все упрется в выяснение, кто станет наследником. Я согласен с тобой, что наши соплеменники были бы весьма не прочь избавиться от Смеугора и Таури, но мы можем взяться за это и после войны.

— Что это? Я слышу, здесь как будто поднимается ропот мятежа? — лукаво спросил Альтал.

— Бу-бу-бу, — мрачно пробубнил Гелун. — Доволен? Но Вендан прав. Как бы мне ни хотелось прямо сейчас устроить парочку официальных похорон, нынче этому не время и не место.

— Халор нашел для ваших вождей укромное местечко, джентльмены, — сказал им Альтал. — Это старая заброшенная крепость, построенная много веков назад. На этой границе всегда было неспокойно, поэтому здесь повсюду множество разрушенных укреплений. Эта крепость выглядит достаточно устрашающе, так что отряд охраны вполне будет способен отвадить оттуда наемного убийцу. Возможно, вам придется немного подлатать там крышу, но в остальном крепость неплохая.

— Крепкие стены да куча охраны — смахивает на тюрьму, верно? — в задумчивости произнес Вендан. — Эта крепость с виду будет как бы предназначена для того, чтобы туда не проник убийца, а на деле — для того, чтобы Смеугор и Таури не сбежали оттуда .

— А когда придет время возвращаться домой, мы ведь можем как бы позабыть, куда мы их посадили, — добавил Гелун.

— В последнее время я что-то стал забывать всякие мелочи, — слегка усмехнувшись, сказал Вендан.

— Этого следовало ожидать, капитан Вендан, — ответил Альтал. — У вас в голове сейчас крутится столько разных дел. Не давайте угаснуть своим гостеприимным огням, джентльмены. Когда захватчики съедят всех своих лошадей, они, вероятно, примутся за собственные сапоги, а босиком далеко не уйдешь. Распространите этот портрет убийцы, чтобы все ваши люди знали, как он выглядит. Впрочем, если вам повезет и вы его убьете, не думаю, что об этом следует рассказывать Смеугору и Таури.

— Альтал, они же важные люди, их головы заняты очень серьезными проблемами, — с подобострастием произнес Вендан. — Как мы можем даже подумать, чтобы досаждать им такими мелочами.

— Вы сама обходительность, капитан Вендан, — сказал Альтал с витиеватым поклоном. — Я буду держать с вами связь, джентльмены. Удачно вам повоевать.

— Они начинают приходить в отчаяние, — заметил сержант Халор, глядя со своего поста у южного окна башни. — В сельской местности не осталось никакого пропитания. Если они в ближайшее время не возьмут какой-нибудь город, они подохнут с голоду. Думаю, нам пора привести Лайвона и его клан в стены Кейдона. Позаботься об этом, Элиар.

— Слушаюсь, сержант, — с бодрым приветствием отозвался Элиар.

— Я пойду вместе с ним, — сказал Альтал. — Вождь Лайвон и герцог Олкар по-разному смотрят на мир, так что между ними могут возникнуть небольшие трения.

— Небольшие? — пробормотала Андина. — По-моему, Лайвон не имеет ни малейшего понятия о том, что такое дипломатия.

— Он немного резковат, — согласился Халор. — Я не позволю ему выйти за рамки приличий, — заверил их Альтал. — Пойдем за ним, Элиар.

— Хорошо, — согласился юноша. — Его клан находится в юго-западном крыле Дома.

— Как у тебя дела с Андиной? — спросил Альтал у своего молодого друга, когда они спустились по лестнице.

Элиар закатил глаза.

— Ты помнишь, как я был когда-то постоянно голодным?

Альтал засмеялся.

— О да. Я даже опасался брать тебя с собой в лес, ибо был уверен, что стоит мне ненадолго задремать — и, проснувшись, я обнаружу, что ты съел большинство деревьев.

— Я был не так уж плох, — возразил Элиар.

— Ну, почти, — не согласился Альтал.

— Андина совершенно излечила меня от этого. Порой меня тошнит уже от одного вида еды. Кажется, когда бы я на нее ни взглянул, она уже стоит, держа еду наготове, чтобы запихнуть ее мне в рот.

— Она любит тебя, Элиар, — сказал Альтал, — а для многих женщин — и для всех птиц — кормить значит любить.

— Может быть, но иногда мне хотелось, чтоб она нашла какой-нибудь иной способ продемонстрировать мне свою привязанность.

— Не сомневаюсь, она его найдет, Элиар, но пока что Двейя не дает всему этому проявиться. Но когда все это вырвется наружу — уж тогда держись!

Лицо Элиара стало пунцовым.

— Может, нам поговорить о чем-нибудь другом? — спросил он.

— Конечно, Элиар, — развеселившись, ответил Альтал. — Может, о погоде?

Они прошли темными закоулками в направлении юго-западного крыла Дома и нашли людей из клана Лайвона, бредущих по коридору с уже знакомым отсутствующим выражением на лицах.

— Они думают, что находятся в предгорьях южного Кагвера, — спокойно сообщил Элиар Альталу. — Когда мы делали это в первый раз, Эмми рассказала мне, как подготовить сознание людей, прежде чем я переброшу их с одного места на другое. Не знаю, как она это делает, но когда я говорю им, что что-то уже произошло, она отпечатывает в их памяти, будто они действительно это пережили. Она все время носилась с названиями мест. Она сказала, чтобы я всегда указывал название. Как только я его произношу, они тут же его видят и запоминают, что добирались сюда в течение месяца или двух.

— Думаю, примерно так все и обстоит. Значит, она особо напирала на то, что нужно обязательно указывать названия мест?

— Она беспрерывно твердила об этом. Кажется, если я не назову место, люди, которых я туда веду, его не увидят.

— Полагаю, слова играют для богов очень важную роль. Это не клан Лайвона там впереди?

Элиар бросил взгляд в глубь коридора.

— Верно, судя по расцветке килта, это клан Лайвона. Тут главное не ошибиться. Рисунок клетки Лайвона очень похож на рисунок на килтах Твенгора, и было бы некстати, если бы мы их перепутали и направили Твенгора в Кейдон.

— Ты прав, — согласился Альтал. — Сержант Халор устроил бы тебе страшный разнос, а Двейя пилила бы меня месяцами.

Вскоре их остановили люди в килтах и после недолгих переговоров проводили к вождю Лайвону.

— Что вы здесь делаете, гофмейстер Альтал? — удивился Лайвон.

— Вообще-то я ищу вас, — ответил Альтал.

— Что ж, теперь мы вас нашли, — быстро вмешался Элиар. — Вы продвинулись гораздо дальше, чем мы думали. Город Кейдон находится как раз за ближайшим холмом, и поскольку вы оказались к нему ближе всех, сержант Халор желает, чтобы вы укрепили тамошний гарнизон. Враги находятся всего в двух днях пути отсюда, и они непременно возьмут этот город в осаду. Вы не встретили по дороге сюда никаких неприятностей?

— Ничего существенного, — ответил Лайвон, пожимая плечами. — Похоже, кантонцы сосредоточились на своем вторжении. Мы прошли через их территорию как бы на Цыпочках. А как дела на войне? Я некоторое время был не в курсе событий.

— Захватчики несколько истощали, — сказал ему Альтал. — Кланы Смеугора и Таури подожгли поля, так что у врагов почти не осталось пропитания.

— Вот уж не думал, что у Смеугора и Таури хватит мозгов, чтобы додуматься до такого.

— Они и не додумались. Об этом позаботились их военачальники.

— Я так и знал. Насколько крепки стены этого города Кейдона?

— Крепче, чем они были до того, как сержант Халор отдал несколько распоряжений, — ответил Элиар.

— Так это тот Халор, — сухо сказал Лайвон. — Насколько я понял, он хочет, чтобы я выдержал эту осаду?

— Правильно, — ответил Альтал. — Пока вы будете удерживать Кейдон, вы будете отвлекать на себя треть армии противника.

— Скучновато, — заметил Лайвон. — Вам платят за то, чтобы вы скучали, вождь Лайвон. — А куда вы собираетесь поставить моего дядю?

— К востоку есть город, называемый Пома, — ответил Альтал. — Стены Помы — одна видимость, так что нападающим будет нетрудно войти в город. Халор подумал, что ваш дядя Твенгор может немного поразмяться в уличных боях.

Лайвон вздохнул.

— Все всегда достается ему, — печально произнес он.

Альтал отправился вперед, чтобы предупредить герцога Олкара о приближении отрядов Лайвона, и рассудительный бизнесмен, похоже, был несколько напуган.

— Но они ведь не станут устраивать в моем городе погром? — спросил он.

— Не думаю, — успокоил его Альтал. — Возможно, выбьют несколько стекол да поломают мебель в нескольких тавернах, но, скорее всего, они не станут сжигать дотла слишком много домов.

Герцог Олкар в ужасе уставился на него.

— Я шучу, ваша светлость, — усмехнулся Альтал. — Вождь Лайвон держит своих соплеменников в ежовых рукавицах. Составьте список всего ущерба и пошлите мне счет, когда война будет закончена.

При этих словах лицо Олкара приняло хитрое выражение.

— Точный счет, ваша светлость, — твердо сказал ему Альтал. — Не пытайтесь на мне заработать. Я потребую показать мне осколки каждой разбитой тарелки. Вам меня не одурачить, герцог Олкар, даже не пытайтесь. А теперь почему бы нам не пойти к воротам и не встретить храбрых защитников вашего прекрасного города?

Герцог Олкар и вождь Лайвон сразу не поладили между собой, и Альтал был вынужден признать, что в этом отчасти была и его вина. Во-первых, он забыл предупредить герцога о килтах, и реакция Олкара на традиционный арумский костюм оказалась весьма бурной.

— Да они же носят платья! — эхом отозвалось в кейдонских стенах, когда герцог Олкар впервые взглянул на приближающуюся армию.

Это решительно не способствовало мирному началу отношений. Когда вождь Лайвон подошел к городским воротам, его лицо было мрачнее тучи, и, чтобы предотвратить кровопролитие, Альталу пришлось быстро молоть языком.

И потом еще этот дым. В последние несколько недель ветер дул в основном с запада на восток, унося с собой дым горящих полей в сторону от Кейдона, но прошлой ночью ветер стих, и, когда клан вождя Лайвона подошел к городу, огромные столбы густого дыма поднимались за ним до самых небес.

— Что это там горит? — подозрительно спросил герцог Олкар.

— Полагаю, это пшеничные поля, — равнодушно ответил Лайвон.

— Вы с ума сошли! — вскричал Олкар.

— Возможно, — ответил Лайвон. — Если бы я был в своем уме, я бы прежде всего никогда не согласился на подобную работу. Но так уж бывает на всех войнах. Я думал, все это знают. На вас, горожане, наступают враги, а пара кланов сдерживает противника. Сжигать урожай — это в такой ситуации обычное дело. Большинство армий предпочитают держаться подальше от огня, но мы сжигаем поля не ради этого.

— Да вы же сжигаете миллионы.

Лайвон пожал плечами.

— Ну и что? Теперь это вражеская земля, так что вам в любом случае не удастся собрать урожай пшеницы. Вы потеряли этот урожай, как только враги вторглись на вашу территорию. Теперь он принадлежит им, и они, возможно, рассчитывали кормить этой пшеницей свою армию. Но сейчас они этого сделать не смогут, поэтому останутся на голодном пайке. Чем больше солдат противника умрет от голода, тем меньше нам придется их убить, когда они начнут штурмовать ваш город. Неужели вы действительно думаете, что враги позволят вам собрать нынешний урожай?

— Но это же мой урожай! — возразил Олкар. — Я уже заплатил за него.

— Полагаю, вы можете попробовать привлечь их к суду, — усмехаясь, ответил Лайвон. — Только вам понадобится несколько сотен тысяч судебных приставов, чтобы они явились перед судьей. Сейчас у нас есть дела и поважнее. Где вы предлагаете мне расквартировать войска?

— На окраине города, у берега озера, есть несколько пустующих складов, — сказал Олкар. — Они вполне подойдут для ваших людей. Однако мне бы не хотелось, чтобы вы учинили беспорядок в центральной части города, поэтому пройдите туда через задние ворота.

— Ну хватит! — взорвался Лайвон. — Альтал, я забираю свои деньги здесь и сейчас, после этого мы квиты. Я никогда не вхожу ни в чьи города через задние ворота!

Он обернулся к своим одетым в килты собратьям.

— Война закончена, братья, — крикнул он. — Поворачиваем и возвращаемся домой в Арум!

— Вы не можете этого сделать! — запротестовал Олкар.

— Мне не нравится твое отношение, коротышка. Сам защищай свой вонючий город.

Альталу потребовалось не меньше часа, чтобы уладить это небольшое недоразумение, весьма серьезно поднажав на герцога Олкара. Олкар в гневе удалился, и вождь Лайвон плюнул на то место, где только что стоял обиженный требореец.

— Альтал, запри его, если нужно, во дворце, — сердито проговорил вождь, — но только убери от меня этого спесивого болвана, или я его прикончу. А теперь пойдем осмотрим стены, мне, возможно, потребуется добавить кое-какие изменения.

— Да будет по-твоему, вождь Лайвон, — с поклоном ответил Альтал.

— Да перестань ты! — раздраженно сказал ему Лайвон.

— У ваших капитанов есть разведка, джентльмены, — сказал Альтал Смеугору и Таури, — и их разведчики узнали, что существуют веские намеки на то, что враги строят заговор с целью убить вас обоих. В этой крепости вы будете защищены.

— Убить? — воскликнул прыщавый Смеугор.

— На войне это не такая уж редкость, вождь Смеугор, — мягко ответил Альтал. — Вы даже можете расценивать это как комплимент. Если враг так ненавидит вас, что готов даже убить, это верный признак того, что вы делаете все правильно.

— Мы не так уж много и сделали, — возразил Таури.

— Да, ничего из ряда вон выходящего, — согласился Альтал. — Полагаю, это оттого, что ваши люди прекрасно делают свое дело.

— А что именно делают Вендан и Гелун? — спросил Смеугор.

Альтал пожал плечами.

— Вторжение началось в конце лета, и это, как вы сами понимаете, не простое совпадение. Пшеница в полях нынче созрела, и наемники кантонского эрайо рассчитывали, что по дороге на юг они будут питаться плодами земли. Вендан и Гелун устроили так, что там теперь не осталось ничего съестного — кроме разве что самой земли. Они сожгли пшеничные поля и пастбища. На пятьдесят миль вокруг нет никакой еды ни для людей, ни для лошадей. Захватчики вместе со своими лошадьми медленно подыхают с голоду.

— Мы не отдавали таких приказов! — внезапно побледнев, вскричал Таури.

— Вам и не нужно было приказывать, вождь Таури. Это обычная практика. “Задержать врага” обычно означает “сжечь все вокруг”. Я думал, вы об этом знаете.

— Я никогда о таком не слышал! Скажи Вендану и Гелуну, чтобы прекратили это немедленно!

— Да? Зачем мне им это говорить? Способ работает, Таури. Враг задержан, а у наших армий есть время подготовиться. Ваши люди делают именно то, за что я плачу вам обоим.

— Но… но… — попытался возразить Таури.

Смеугор резко пихнул его локтем в бок.

— Мы довольны, что наши люди так хорошо справляются с делом, — сказал он не совсем убедительно.

— На вашем месте я бы отошел от этого окна подальше, джентльмены, — предостерег их Альтал. — Вас может подстрелить оттуда какой-нибудь меткий лучник.

Он запустил руку под рубаху и достал оттуда листок бумаги.

— Один из наших шпионов — весьма талантливый малый, — сказал он. — Вот нарисованный им портрет того парня, которого наняли для того, чтобы вас убить. Копии этого рисунка я раздал вашим охранникам, так что они знают, кого искать. Здесь вы в безопасности, но я бы не стал выходить слишком часто из дома. А теперь разрешите откланяться, у меня сегодня еще тысяча дел.

— Ну, как прошло, мистер Альтал? — с нетерпением спросил Гер, когда Альтал вернулся в башню из комнаты, в которой оказались запертыми Смеугор и Таури.

— Глаже, чем по маслу, Гер, — хохотнул Альтал. — Они оба узнали в рисунке Аргана, а им известно, что он, наверняка, несет им послание от Генда. Наша выдумка, будто Арган — убийца, вполне оправдывает то, что мы посадили их под замок ради их собственной безопасности, так что они не могут ничего возразить, не вызвав при этом подозрений. Хуже того, они знают, что, если они не объяснят Генду, что спалить пшеничные поля было не их идеей, он действительно пошлет кого-нибудь, чтобы их убить. Думаю, сейчас они уже не знают, куда повернуться. Что бы они ни сделали, кто-нибудь все равно захочет убить их.

— Бьюсь об заклад, они от этого просто с ума сходят, — усмехнулся Гер.

— Да они в бешенстве. Мы могли бы, наверное, просто сказать им прямо: нам известно, что они работают на Генда, и мы сажаем их за это под арест.

— Это бы только испортило дело, мистер Альтал. Не забавнее ли просто держать их в неведении?

— Ты прав, Гер, — гораздо забавнее. — Альтал взглянул на противоположную сторону круглой комнаты. — А что там затеяли девушки?

— Эмми учит Андину притворяться, — объяснил Гер. — Это как-то связано с тем сном, который мы все видели, где злая тетя поставила ногу на шею Андины. Андина была просто в ярости, когда Лейта сказала ей, что пара ее генералов работает на Генда. Она собиралась спустить с них шкуру живьем.

— Шкуру?

— Я думаю, она хотела содрать с них всю кожу. Но Эмми сказала ей: нет. Эмми хочет, чтобы она прикинулась такой мямлей — ни рыба ни мясо — вроде того, что она молодая и робкая, боится собственной тени и все такое.

— Андина? Робкая?

— Пока что ей это не очень удается, — признался Гер. — Ей никак не управиться со своим голосом. Эмми хочет, чтобы ее голос звучал плаксиво, испуганно, а до Андины, похоже, это никак не доходит. Она все время пытается выбить своим криком все оконные стекла. А она жутко милая, когда сердится, правда?

— Это в некотором смысле зависит от того, где ты стоишь, Гер, — сказал Альтал. — Если ты окажешься прямо напротив нее в тот момент, когда она дает волю своему голоску, “милая” — это не совсем то слово, которое приходит на ум.

— Думаю, насчет этого ты прав. Несколько раз она меня обругала, и мне это совсем не понравилось. — А где вождь Альброн?

— Он внизу с той женщиной, у которой лошади. Она учит его всяким приемам, которые солдаты конницы используют на войне. Но я сомневаюсь, что он многому научился. Ему почему-то нравится смотреть на нее, а почему — я еще не совсем понимаю, и он так занят этим рассматриванием, что, по-моему, слушает не слишком внимательно.

— Да уж, не слишком.

— Это опять все эти дела между мальчиками-девочками, да? — спросил Гер. — Лучше бы они не занимались этим при мне. Меня это все время нервирует. В большинстве случаев я не знаю, что они выкинут следующим номером.

Альтал в задумчивости поскреб щеку.

— Думаю, мы вплотную подошли к тому разговору, о котором я упоминал раньше, Гер.

ГЛАВА 32

— Я просто не могу этого сделать! — голос Андины эхом раздавался в их головах. — Я не буду кланяться перед этой рябой каргой, что бы она со мной ни сделала.

— Так не пойдет, Эм, — прошептал Альтал в более глубокой, более интимной части их общего сознания. — Может, позволишь мне все устроить?

— Почему она не может просто сделать так, как ей говорят? — горячилась Двейя.

— Я все улажу, котенок. Пойди помой мордочку или еще что-нибудь. Ты прекрасно умеешь придумывать всякие хитрости, но здесь все немного сложнее. — Вдруг он осекся. — Не влезай сюда, Лейта, — добавил он.

Лейта, сидевшая за мраморным столом, листая Книгу, взглянула на него своими большими невинными глазами.

— Говорю тебе, Лейта, — упрекнул ее Альтал. — Не влезай сюда без приглашения.

Потом он перевел взгляд на Андину, которая еще вся кипела внутри.

— Давай-ка поговорим, — предложил он ей вслух.

— Ты ничего этим не добьешься, Альтал, — вспыхнула она, говоря также вслух. — Я не буду этого делать!

— Почему нет?

— Я эрайя Остоса, а Гелта — всего лишь животное.

— Разве это не говорит о том, что ты умнее ее?

— Конечно, я умнее.

— Пока что это не слишком заметно, Андина.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Когда ставишь капкан на зверя, нужно положить в него приманку, маленькая принцесса. Если хочешь поймать птичку, в качестве приманки используешь зернышки. Если ставишь капкан на медведя или волка, подходит мясо. А Гелта — зверь особый, так что и приманка должна быть другая. Мы же хотим поджарить Гелту на ужин, а?

— Это омерзительно, Альтал!

— Я выражаюсь образно, Андина. Чтобы сделать Гелту съедобной, тебе понадобилась бы куча специй. Приманка, на которую мы будем ее ловить, должна быть такой привлекательной, чтобы она не могла устоять. И это уже твоя забота. Будь неотразима, Андина. Будь мягкой, нежной, податливой — до тех пор, пока она на тебя не клюнет. Тут-то мы и захлопнем мышеловку и отправим мышку в печку.

Глаза Андины в задумчивости сузились.

— Но при одном условии, Альтал, — произнесла она в ответ.

— Каком же?

— Я вырву ей сердце.

— Андина! — простонала Лейта. — Ты даже хуже, чем Гелта!

— Образно выражаясь, конечно, — поправилась Андина.

— Она сделает все как надо, Альтал, — шепнула Двейя. — Оставь все как есть.

— Почему? — спрашивал Салкан у Бхейда.

Когда Альтал заглянул в столовую в поисках Элиара, они продолжали разговор, который, очевидно, длился почти все утро.

— Так всегда было, — сказал Бхейд молодому пастуху.

— Но это еще не значит, что это правда, брат Бхейд, — заявил Салкан. — Если кто-то хочет поговорить с Богом, он должен иметь возможность делать это где угодно и когда угодно. Ему не нужно идти в какой-нибудь храм и платить какому-нибудь жадному попу за то, чтобы он передал Богу его послание. Я не хочу обидеть тебя, брат Бхейд, но, насколько я видел, священников гораздо больше интересуют деньги, нежели Бог — или благосостояние народа.

— Думаю, тут он тебя обставил, Бхейд, — сказал Элиар. — У священников руки все время тянутся к деньгам.

— Это не настоящие священники, — возразил Бхейд.

— Может и так, — согласился Салкан, — но как ты отличишь настоящих священников от ненастоящих? Они ведь все одеты одинаково? Лучше уж я вернусь к своим овцам. Не думаю, что из меня получится хороший священник. Я никогда не учился обманывать людей.

— Я бы не стал настаивать, Бхейд, — молча посоветовал Альтал. — Салкан еще не готов, да и ты тоже.

— Что это должно означать? — спросил Бхейд.

— Прошлым летом твои взгляды на теологию, насколько я помню, претерпели существенные изменения. Думаю, прежде чем обращать в свою веру язычников, тебе лучше поговорить как следует с Эмми.

Альтал посмотрел через стол на Элиара.

— Твой сержант зовет нас, Элиар, — сказал он вслух.

— Хорошо, — кивнул Элиар, поднимаясь и выходя из-за стола.

— Что там затеял Бхейд? — спросил Альтал, как только они вышли в коридор.

— Я не совсем уверен, — признался Элиар. — Его мысли сейчас несколько запутанные. Эмми пробила в его разуме огромную брешь, когда сказала, что астрология — совершенная бессмыслица, а когда Лейта затащила его в “семью”, все стало гораздо хуже.

— Идея с “семьей”, наверное, была ошибкой, — согласился Альтал.

— Тем не менее она достаточно верна. Поначалу мне тоже казалось, что это не слишком хорошая идея, но когда мы с Лейтой и Андиной вернулись в Дом, я начал к ней привыкать.

— Ты здорово изменился с тех пор, как тебя приняли в “семью”, Элиар.

— А сам ты разве не изменился, когда Эмми тебя захомутала?

— Наверное, изменился. Но к этому нужно привыкнуть, верно?

— О да, — горячо согласился Элиар. — Тебе еще было легко, Альтал. Сначала тебе пришлось иметь дело с одной только Эмми. А в моей голове они толпились втроем. Кстати, зачем именно я понадобился сержанту Халору?

— Он хочет поговорить с Креутером и Дрейгоном и не знает точно, в какой части Дома они сейчас бродят. Не стоит об этом болтать, Элиар, но думаю, сержант все еще чувствует себя в Доме не совсем уютно. Твои двери замечательны — покуда их открываешь ты. Не думаю, что Халор возьмет на себя такой риск. Он на мгновение увидел Нагараш, когда Гелта выскочила у тебя из-за спины со своим топором, и ему вовсе не хочется по ошибке открыть ту самую дверь.

— Они думают, что разбили лагерь на западном берегу озера Дэзо в Эквере, — сказал Альтал сержанту Халору, когда Элиар вел их по восточному коридору по направлению к большому военному лагерю. — Нам, наверное, не следует говорить то, что может этому противоречить. Давайте не будем приводить их в смятение.

— Лично я нахожусь в совершенном смятении, — сказал Халор, — так почему они должны от меня отличаться? — Он улыбнулся. — Прости, Альтал. Я не мог устоять.

Они встретились с Креутером и одетым в килт Дрейгоном в расшитой палатке, расположенной посреди коридора, и Халор передал карту, которую аккуратно начертил для них.

— Ты здорово рисуешь карты, Халор, — заметил седоволосый Дрейгон. — Расстояния соответствуют?

Халор кивнул.

— Соответствуют настолько, насколько я смог их измерить. Карта, с которой я делал копию, была не совсем точна, так что мне пришлось внести кое-какие исправления.

— Эти три города могут продержаться? — спросил Креутер.

— Кейдон может выдерживать осаду, наверное, месяца три, — ответил Халор. — Его держит Лайвон, а уж он-то умеет сделать так, чтобы победа дорого досталась осаждающим.

— Это точно, — согласился Дрейгон.

— В Мавор я собираюсь отправить Колейку Железная Челюсть, — продолжал Халор. — Герцог Маворский, очевидно, решил превратить свой город в самое укрепленное место в мире. Дома в городе довольно обшарпанные, но штурмовать эти стены ты бы не стал. Думаю, сочетание этих стен и Колейки — самого упрямого человека в мире — должно намертво остановить противника.

— А как насчет третьего города — Помы? — спросил Креутер.

— Вот здесь у нас проблема, — признался Халор. — Стены Помы могут упасть от малейшего дуновения ветра. Я поставлю туда Твенгора. Уверен, что в Поме будут уличные бои, а Твенгор в этих делах мастер.

— Если трезв, — прибавил Дрейгон.

— А что, этот Твенгор пьяница? — спросил Креутер.

— Вообще-то нет, — ответил Дрейгон. — До обеда он обычно успевает осушить бочонок доброго эля. Разумеется, после обеда он уже не может стоять, но он не считает это пьянством. Впрочем, у него есть привычка громить каждый город, куда он приходит. Да он и сам огромный, как дом, и все время на все натыкается на ходу. Обычно то, на что он натыкается, тут же падает.

— Ненавижу работать с пьяницами, — сказал Креутер.

— Я его протрезвлю, — пообещал Альтал.

— Не уверен, — с сомнением произнес Креутер. — Я никогда еще не встречал законченного пьяницу, способного отказаться от выпивки.

— В этом можете мне поверить, генерал Креутер, — сказал Альтал.

— А как там Астарель? — спросил Креутер у сержанта Халора.

— О, прекрасно, Креутер. Мой вождь просто сражен ею.

— Правда? Об этом надо подумать. Полагаю, я мог бы убить ее подлого братца и того старого дурака, который пытался ее купить, но это, возможно, станет причиной войн во всем Плаканде. Может быть, мне стоит поговорить с ней и спросить, как она смотрит на мою идею. Ваш вождь — красивый парень, и она, возможно, тоже испытывает к нему чувства. Будем иметь это в виду, Халор. Это могло бы решить многие наши проблемы.

— Я думаю точно так же, Креутер. Если бы мне удалось женить моего вождя, он, может быть, остался бы дома и перестал вертеться у меня под ногами.

Когда Альтал с Халором вышли на следующее утро в северный коридор Дома, они нашли вождя Твенгора пьяным в стельку. Пузатый вождь арумского клана сидел, развалившись в массивном кресле, во главе длинного деревянного стола на козлах, стоявшего посреди его лагеря, с водруженным на него открытым бочонком эля, и — если можно так выразиться — распевал песни.

— Да нам целого дня не хватит, чтобы его протрезвить, — тихо сказал Халор Альталу, когда их привели к пьяному Твенгору.

— А может, и хватит, — возразил Альтал, порывшись в своих знаниях.

— О, Халор! — заревел Твенгор, размахивая питейным рогом. — Садись и давай выпьем! Тебе многое придется наверстывать!

— Да, вождь Твенгор, за тобой не угонишься, — согласился Халор.

— Еще бы, — ухмыльнулся Твенгор. — Я над этим работаю уже три дня.

Вот это полезная информация. Если Твенгору понадобилось три дня, чтобы допиться до нынешнего состояния, быстрее будет, наверное, вытащить его через будущее, нежели возвращать его вспять и проталкивать обратно. Альтал посмотрел на свекольно-красное лицо Твенгора и шепотом скомандовал:

— Эгврио.

Глаза вождя Твенгора закатились, и он вяло сполз со своего кресла. Из-под стола раздался его могучий храп.

— Кажется, твой вождь окончательно опередил тебя Халор! — сказал один из Твенгоровых помощников, разражаясь пьяным хохотом.

Тогда Альтал применил свою идею — равно как и древнее слово, которое только что уложило густобородого Твенгора, — расширив ее охват, и весь военный лагерь в северном коридоре сразу погрузился в тишину, прерываемую лишь храпом.

— Что ты сейчас сделал? — спросил Халор.

Альтал пожал плечами.

— Кажется, это называется “ускорить события”, — ответил он. — Они и так медленно, но верно приближались к состоянию, в котором находятся сейчас, но чтобы достичь его, им понадобился бы, возможно, весь остаток дня.

— Но им все равно потребуется около суток, чтобы проспаться, — заметил Халор.

— Нет, не потребуется, — возразил Альтал. Он обернулся и посмотрел назад, в глубь коридора. — Теперь можешь выйти, Элиар, — позвал он.

Светловолосый юноша подошел к ним. Он помахал рукой перед носом.

— Как от них воняет! — сказал он.

— Делай короткие вдохи, — посоветовал Альтал. — Через какую дверь мы попадем прямо к воротам Помы?

Элиар указал на ближайшую дверь.

— Вот эта.

— Пойди вперед и открой ее. А я заставлю этих людей двигаться.

— Но они же все спят, Альтал…

— Это знаем мы с тобой, Элиар, а они — нет.

— Это какая-то бессмыслица, Альтал, — возразил Халор.

— Думаю, сейчас все встанет на свои места.

Альтал бросил взгляд на Элиара.

— Мне понадобится дверь в прошлую неделю и дверь, выходящая на дорогу к Поме, — сказал он.

— В прошлую неделю? — озадаченно переспросил Элиар.

— Время — это единственное, что может протрезвить пьяного, так что мне нужна по крайней мере неделя. Сейчас я заставлю наших сонных друзей шагать во сне. Ты проведешь их в прошлую неделю, а затем обратно. После чего мы проведем их через дверь, ведущую на дорогу в Пому.

— А не проще было бы сделать это, проведя их через одну-единственную дверь?

— Ты можешь это сделать? — поразился Альтал.

— Думаю, да, — ответил Элиар.

Он положил руку на рукоятку Кинжала и сосредоточился.

— Да, — сказал он уверенно. — Теперь я вспомнил, как это делается. Все дело в дверной притолоке. Я все время об этом забываю. Место — это дверь, а время — ее притолока.

— Ты что-нибудь понимаешь из того, что он говорит? — спросил Халор Альтала.

— Немного, — ответил Альтал. — Проходя через дверь, Твенгор и его люди попадут в прошлую неделю, а потом вернутся обратно. Здесь они пьяны как сапожники, а там они будут трезвы как стеклышко, потому что в результате этого единственного шага через порог у них будет целых две недели, чтобы протрезветь. А поскольку они будут идти во сне, им будет невдомек, что произошло на самом деле.

— Ничего не объясняйте, джентльмены, — просто действуйте, — сказал Халор. — Иногда вы двое бываете такими же невозможными, как Гер.

— Этого не может быть! — вскричал вождь Твенгор, когда впервые увидел стены Помы.

— У герцога Бхердора характер не из самых сильных, вождь Твенгор, — признал сержант Халор. — Местные торговцы никак не желают платить налоги, а Бхердор слишком бесхребетен, чтобы настаивать.

— Мне нужна здесь полная воля, Альтал, — спокойно сказал уже протрезвевший Твенгор. — Не мешай мне.

— А что вы задумали, вождь Твенгор?

— Я заставлю этих торговцев заплатить налоги собственным потом. Они будут укреплять эти стены.

— Не думаю, что они согласятся.

— У меня где-то есть плетка, — угрюмо сказал Твенгор. — Они согласятся, Альтал. Поверь: если я говорю, значит, согласятся. Пойдем-ка поговорим с этим киселем-герцогом.

Они вошли в город, и раздражение Твенгора все нарастало по мере того, как они проходили по торговым районам, где магазины скорее были похожи на дворцы, чем на места для торговли. Когда они вошли в обветшалый дворец герцога Бхердора, у Твенгора было каменное лицо.

— Это вождь Твенгор, ваша светлость, — представил Халор неповоротливого арумца слабовольному герцогу Помы. — Он будет защищать ваш город.

— Хвала богам! — воскликнул своим дрожащим голосом юный Бхердор.

— Мне кое-что понадобится, ваша светлость, — бесцеремонно заявил Твенгор. — Мы ведь будем работать сообща?

— О, конечно, вождь Твенгор, конечно.

— Хорошо. Мне нужно, чтобы через полчаса все граждане Помы собрались на этой площади перед вашим дворцом. Я должен с ними поговорить.

— Не знаю, придут ли они, вождь Твенгор. Торговцы не любят, когда я делаю что-то, что нарушает их дела.

— Они придут, герцог Бхердор, — уверенно сказал Твенгор. — Скажите им, что мои соплеменники повесят всякого, кто ослушается, — прямо на вывесках, которые торчат над каждой дверью всех этих роскошных магазинов.

— Вы этого не сделаете!

— Посмотрите на меня.

— Когда трезв, он совсем другой человек, правда? — тихо сказал Элиар сержанту Халору.

— О да, — согласился Халор. — Таким он был всегда — до того, как начал осушать все бочки, которые ему попадаются. За последние десять лет он еще никогда не был так трезв.

Твенгор послал нескольких из своих людей вместе с дворцовой гвардией в город, чтобы созвать граждан на площадь, и к полудню практически вся Пома собралась перед зданием дворца. Разодетые в богатые наряды торговцы почему-то казались весьма недовольными и сердито переговаривались между собой.

— Ах… извините, — слабым голосом произнес с балкона своего дворца герцог Бхердор. — Минуточку внимания…

Толпа не замечала его.

— Позвольте мне, ваша светлость, — сказал Твенгор. — Затем, держа в руке топор, он подошел к решетке балкона. — Тихо! — проревел он своим зычным голосом.

На площади тут же установилось гробовое молчание.

— На земли, принадлежащие эрайе Остоса, вторглись кантонцы, — без предисловий объявил Твенгор. — Некоторые из вас, вероятно, об этом слышали, но не важно. Я Твенгор из Арума, и меня наняли, чтобы защищать ваш город. Это означает, что я буду отдавать здесь приказы и повешу всякого, кто им не подчинится.

— Ты не можешь этого сделать! — воскликнул кто-то из торговцев.

— Поверьте мне. Оглянитесь вокруг, горожане. Эти люди с мечами и топорами — мои соплеменники, и они сделают так, как прикажу им я. Таким образом, я становлюсь главным в Поме, и наша первейшая обязанность — что-нибудь сделать с вашими стенами.

— Это обязанность герцога Бхердора, а не наша, — заявил другой торговец.

— А вы что, разве не в этом городе живете? — напрямик спросил Твенгор. — Если кантонцы обрушат стены, они сожгут Пому дотла и убьют всех ее жителей. Разве это не делает вас ответственными за эти стены? — Твенгор сделал паузу, чтобы все могли осознать услышанное. — Вы все давали своему герцогу умные советы, говоря, что не можете позволить себе платить десятипроцентный налог. Кантонцы же возьмут с вас стопроцентный налог. После того как они разграбят город, у вас не останется ничего — но ведь мертвецам ничего и не надо, верно? А теперь — на стены, за работу!

— А откуда мы возьмем строительный камень? — спросил кто-то из толпы.

Твенгор окинул взглядом город.

— Отсюда мне открывается вид на горы разнообразного строительного камня: дома, магазины, склады — и тому подобное. Когда все закончится, вам, возможно, всем придется жить в палатках, но вы все-таки будете живы. Ничего лучшего я не могу вам предложить. А теперь — за дело!

— Прекрасная речь, — заметил Халор.

— Да уж, я за словом в карман не лезу, — скромно ответил Твенгор.

— Ты должен это увидеть, мистер Альтал! — стоя у окна и давясь от смеха, сказал Гер, когда Альтал, Халор и Элиар вернулись в башню. — Этот Арган пытается проникнуть в крепость, чтобы добраться до Смеугора и как бишь его там. Как, наверное, вытянется у него лицо, когда он обнаружит, что на самом деле их там нет!

— Как все прошло в Поме? — спросила Андина.

— Твенгор был в меру агрессивен, маленькая леди, — ответил Халор. — Но ему удалось донести до умов свою мысль. Теперь все горожане осваивают новую профессию. Из них получились не слишком хорошие каменщики, но они очень стараются.

— Стены выстоят?

— Никаких шансов, — презрительно фыркнул Халор. — Я увел у Дрейгона и Гебхеля нескольких пастухов Салкана, так что у Твенгора теперь есть не только лучники, но и пращники. На самом деле в Поме он занимается тем, что расчищает улицы, чтобы этим парням ничего не мешало стрелять по врагам, когда они войдут в город. Он расчищает себе поле для битвы, а когда он его расчистит, от Помы не останется почти ничего.

Альтал и Гер наблюдали за стоящей на вершине холма крепостью, где как будто прятались Смеугор и Таури.

— Где же Арган? — спросил Альтал. — Кажется, я его не вижу.

— Он прячется вон в тех зарослях с западной стороны, — ответил Гер. — Он хитер. Ждет, когда стемнеет, а потом прокрадется к Смеугору и этому, как там его, и скажет им, чтобы они прекратили жечь пшеницу на полях. Разумеется, он их там не найдет, зато обнаружит записку, которую мы с Элиаром оставили.

— Записку?

— Разве Элиар не сказал тебе? Я думал, он собирался рассказать тебе об этом.

— Должно быть, он забыл. Может быть, ты сам мне расскажешь, Гер?

— Ну что ж, на днях мы говорили о Смеугоре и этом, как его там. Я спросил у Элиара, почему эти два генерала не могут просто взять да и убить своих вождей — они ведь их не любят. Элиар объяснил, что, если они это сделают, начнется ужасная резня. По-моему, у арумцев весьма странные представления о подобных вещах, правда?

— У арумцев куча странных представлений, Гер. Может, расскажешь мне наконец о записке?

— Ах да. Так вот, я начал думать, как бы сказать Смеугору и этому, как бишь его, что Генд на них зол за то, что они устроили все эти пожары, и все вдруг встало на свои места. Если все устроить так, чтобы Генд поверил в эту невероятную историю со Смеугором и этим, как его там, он действительно захочет их убить, а если их убьют не генералы, а Генд, то среди арумцев не будет никакой драки. Наоборот, они обозлятся на Генда. Ну как, хорошо придумано?

— Записка, Гер, — твердо повторил Альтал. — Расскажи мне о записке. Не отвлекайся от темы.

— Я просто хотел объяснить, зачем мы это сделали, мистер Альтал, — начал оправдываться Гер. — Так вот, Арган настолько хитер, что все равно проберется в крепость, как ее ни охраняй, поэтому мы с Элиаром положили там записку, якобы написанную сержантом Халором. Ее написал Элиар, потому что я еще не очень хорошо умею писать. Мы переписывали ее четыре или пять раз, чтобы убедиться, что все правильно. В записке говорится, чтобы Смеугор и этот, как бишь его там, продолжали прикидываться, будто они все еще служат Генду, и поливали своих генералов за то, что те устроили пожары, из-за которых сгорело все пропитание для воинства Генда. Затем им предписано разведать военные планы Генда через каких-нибудь ловких людей из его окружения и передать эти сведения нам, чтобы мы знали заранее, что он собирается делать. Потом мы с Элиаром приписали туда что-то насчет того, как много золота мы им заплатим за это. Затем еще добавили, что эта война всех нас здорово тревожит и все такое, а закончили тем, что вылили кучу грязи на братца Эмми. Как ты думаешь, мистер Альтал, это сработает?

— Если это приведет Генда в такое же замешательство, как и меня, — возможно сработает.

— Ах да, чуть не забыл. Я немного сбился с мысли, когда ты постоянно теребил меня насчет этой записки.

— Молчу, молчу, — сказал Альтал мальчику. — Так что же ты упустил?

— Ну вот, после того как мы выиграем эту войну, держать Смеугора и этого, как там его, в Доме станет бессмысленно, правда ведь?

— Очевидно.

— Мы с Элиаром подумали, что было бы здорово просто выкинуть их через дверь куда-нибудь, где Генд их быстро отыщет. Генд будет вне себя от ярости, потому что он только что проиграл еще одну войну, так что, скорее всего, он будет их убивать очень изощренно. Это будет им расплатой за то, что они пытались нас надуть, а поскольку это убийство будет совершено Гендом, руки генералов останутся чисты, а в Аруме не будет никаких раздоров. Ну как, все сходится?

— Вроде все складно, — признался Альтал.

— Поэтому-то я тебя и позвал к окну, чтобы ты посмотрел, — сказал Гер. — Мне хотелось, чтобы ты увидел, как у этого Аргана вытянется лицо, когда он прочтет записку. А потом, если будет время, мы, может быть, посмотрим на лицо Генда, когда Арган покажет эту записку ему. Ну как, здорово я придумал?

— Просто великолепно, Гер, — сказал Альтал и расхохотался.

На следующее утро сразу после завтрака Элиар, Альтал и сержант Халор прошли коридорами Дома к лагерю вождя Колейки по прозвищу Железная Челюсть и вывели его клан на дорогу, ведущую к городу Мавору.

— Великие Боги! — вскричал обычно молчаливый Колейка. — Вы только посмотрите на эти стены!

— Впечатляет, правда? — согласился Халор.

— Да чтобы такое построить, нужно потратить целое состояние!

— Насколько я понимаю, герцог Нитрал большую часть жизни занимался изучением архитектуры, — сказал ему Альтал. — Он специально ездил в Дейку, Ос и разные другие города только ради того, чтобы сделать рисунки общественных зданий и внешних стен. Мавор расположен на берегу реки Остос, и это очень процветающий город. Когда герцог Нитрал взошел на трон, он решил вволю предаться своему любимому увлечению. Он решил превратить Мавор в самый великолепный город во всей Треборее.

— По-моему, ему это почти удалось, — сказал Железная Челюсть. — Я рад, что мы на его стороне. Мне бы очень не хотелось штурмовать этот город.

— Тебе и не придется, — ответил ему Халор. — Как по-твоему, сколько времени ты сможешь удерживать Мавор?

— Поскольку прямо за стенами течет река, в которой всегда полно воды, и имея на складах достаточно провианта, я смогу продержаться по меньшей мере лет десять.

— Будем надеяться, столько не потребуется, — сказал Альтал. — Удержать город — это важно, но что еще важнее — не дать врагу просто все бросить и двинуться на Остос.

— Стоит им начать здесь бой, и они уже никуда от меня не уйдут, — заверил Колейка, и его нижняя челюсть выдвинулась вперед еще больше. — Это место — великолепная ловушка. Я дам им подойти и начать осаду. Если же они попытаются отступить, я их уничтожу. Им придется держать здесь целую армию, потому что как только они сделают попытку к отступлению, я обрушусь на них из этой крепости, как гнев божий, и смешаю с грязью по всей долине. Они от меня не уйдут, Альтал. Это я могу гарантировать.

— Кажется, это самая длинная речь, которую я когда-либо слышал из твоих уст, вождь Колейка, — заметил Халор.

— Простите, — коротко извинился Колейка. — По-моему, я немного увлекся. Но эти стены действительно произвели на меня впечатление.

— Давайте войдем в город, — предложил Альтал. — Мы представим тебя герцогу Нитралу, а затем вы оба сможете приступить к делу.

Однако когда они пришли в город, герцога Нитрала не оказалось на месте.

— Его светлость сейчас на реке, — сообщил им один из гвардейцев дворцовой стражи. — Он следит за каким-то строительством. По-моему, он хочет что-то сделать с доками.

— Надо же, как необычно, — заметил Халор. — Большинство людей благородного происхождения чураются подобных работ.

Гвардеец рассмеялся.

— Вы не знаете нашего герцога, — сказал он. — Когда он действительно увлечен своими проектами, он скидывает верхнюю одежду и начинает класть кирпичи наравне с простыми каменщиками. Я слышал, он это умеет не хуже, чем те, кто зарабатывает таким трудом на жизнь. Таким образом он перепортил уже кучу дорогой одежды, но ему, похоже, на это наплевать.

— Да, вот человек, с которым я хотел бы познакомиться, — сказал Колейка. — Если он не боится замарать свои руки в грязи, значит, он художник. Вот почему эти стены так прекрасны.

Они прошли через ворота, выходящие на берег реки, и оказались перед широкой мощеной набережной, простиравшейся под величественной стеной. Причал возвышался над рекой, и множество рабочих суетились, возводя над ним своды.

— Нитрал? — переспросил бригадир, когда Халор сказал ему, что они ищут герцога. — Он на верхней палубе причала. У бригады, которая там работает, возникли трудности с установкой свай.

Когда Альтал и его друзья подошли к северному причалу, они увидели, что вся бригада с тревогой смотрит вниз на мутную воду.

Наконец на поверхность с сильным плеском, отдуваясь, вынырнул человек, в котором Альтал узнал Нитрала.

— Мы наткнулись там на скальное основание, — сообщил он людям, стоящим на пристани. — Боюсь, придется сверлить. Нам совершенно необходимо установить эти опоры.

— Тут какие-то чужеземцы, которые хотят поговорить с тобой, милорд, — крикнул один из рабочих человеку в воде.

— Скажи им, что я занят.

— Ах, вот и они, милорд.

Но Колейка уже стянул с себя одежду.

— Поберегись! — крикнул он герцогу. — Я иду.

Он легко и плавно прыгнул с пристани и скрылся в водах реки.

Альталу показалось, что Колейка никогда уже не вынырнет, и он понял, что смотрит на воду, затаив дыхание.

Наконец Железная Челюсть вынырнул примерно в двадцати футах от пристани.

— Вы можете установить опоры здесь, ваша светлость, — сказал он, отдышавшись. — Прямо подо мной в каменном дне есть трехфутовая трещина.

Герцог Нитрал уже подплывал к пристани.

— Заметьте это место! — крикнул он своим рабочим.

— Слушаюсь, милорд! — прокричал ему в ответ бригадир.

Железная Челюсть подплыл к причалу.

— Насколько я понял, эти своды должны защищать грузовые корабли во время разгрузки? — спросил он у стоящего по пояс в воде герцога Маворского.

— Точно так, — ответил Нитрал. — У меня есть друг на том берегу реки; как только Мавор окажется в осаде, он будет покупать зерно в Перкуэйне и переправлять мне. Я не хочу, чтобы какие-нибудь вражеские корабли остановили поставки хлеба. Мне кажется, друг, вы неплохо разбираетесь в строительстве укреплений.

— Если нужно, я сумею их построить, — ответил Колейка. — Но моя работа намного облегчается, если они уже есть. Меня зовут Колейка, и меня наняли, чтобы дать вашим врагам хорошую взбучку.

— Рад с вами познакомиться, вождь Колейка, — сказал герцог Нитрал, протягивая ему руку.

— Нельзя ли подождать с рукопожатиями, ваша светлость? — сказал Колейка. — Вообще-то я не очень хорошо плаваю, и у меня сейчас заняты руки. Мы закончили?

— Думаю, мы сделали все, что хотели, — ответил Нитрал.

— Тогда, может быть, вылезем? Вода ужасно холодная, и я уже начинаю замерзать.

ГЛАВА 33

“Наверное, тут все дело в форме ее руки”, — решил Альтал, рассматривая Двейю, которая в задумчивости сидела за столом, рассеянно положив одну руку на Книгу. От почти безграничного совершенства этого нежно-округлого абриса ее рук у Альтал а слабели колени.

— Опять начинаешь, Алти, — сказала она, даже не взглянув на него.

— Знаю. Но у меня есть оправдание. У тебя очень красивые руки, ты знала об этом?

— Да.

— В остальном ты тоже прекрасна, но когда я смотрю на тебя, твои руки как будто притягивают мой взгляд.

— Я рада, что они тебе нравятся. Пожалуйста, Алти, думай о чем-нибудь другом. Ты меня отвлекаешь. Позови деток, милый. Мне нужно с ними поговорить. Ах да, усыпи пока Альброна, Астарель и Салкана — просто так, на всякий случай.

— Как скажешь, Эм.

Альтал послал мысленный импульс, проникая внутрь все еще непривычного для него нового сообщества сознаний.

— Эмми хочет, чтобы мы собрались в башне, — молча объявил он.

— Опять ты кричишь, Альтал, — заметила Двейя.

— Я никак не могу к этому привыкнуть, Эм, — объяснил он. — Проникать и других — это не совсем так, как когда мы были с тобой только вдвоем.

— Наша связь гораздо глубже, любимый.

— Я это заметил. И мы ведь по-прежнему можем говорить наедине?

— Естественно.

— Почему “естественно”? Я думал, как только кто-то проник в сознание, он находится там постоянно.

— Да нет же, Альтал! Это особая, очень интимная связь. Никто, кроме тебя и меня, не может туда проникнуть. Мне думается, скоро образуется еще пара таких же интимных связей.

— Элиар с Андиной и Лейта с Бхейдом?

— Точно. Не говори им об этом, любовь моя. Пусть они сами обнаружат ее. Мне даже любопытно, сколько времени им на это потребуется.

— Ну раз уж ты так хочешь, Эм. — Тут ему в голову пришла внезапная мысль. — А что мы будем делать с Салканом? Бхейд тратит на него уйму времени, стараясь обратить в свою веру, но я считаю, это ни к чему. Не думаю, что из Салкана выйдет хороший священник. Прежде всего, он чересчур независим, к тому же он не слишком высокого мнения о церковниках.

— Не вмешивайся пока что, милый. Бхейд переживает сейчас внутренний кризис.

— Да?

— Вы с Элиаром вырвали его из традиционного круга служителей Черной Рясы, и он чувствует себя виноватым.

По-моему, его попытки обратить в свою веру Салкана — это своеобразная форма искупления.

— Это произошло так быстро, Эм.

— Бхейд чувствует, что он покинул свой орден и нарушил обеты. Думаю, он старается найти для своего ордена замену.

— Он пытается откупиться от духовенства с помощью Салкана?

— Грубовато сказано, но по сути верно. Просто оставь их в покое, Альтал. Бхейд не причиняет Салкану вреда, у него самого сейчас есть проблемы. Недалеко то время, когда Бхейду понадобится иметь на плечах ясную голову, и если для этого ему нужно всего лишь проповедовать Салкану, то пусть проповедует. А теперь сделай так, чтобы Альброн, Астарель и Салкан уснули. У нас с тобой и с детками много работы.

— Я хотела поговорить с тобой кое о чем, Двейя, — сказала Андина, когда они все собрались в башне. — Нельзя ли нам пожить в моем дворце в Остосе, а не в Доме? Мне действительно необходимо быть там — на случай, если произойдет что-то чрезвычайное и я понадоблюсь Дхакану.

— Если что-то случится, Андина, я об этом узнаю, — успокоила ее Двейя. — Есть кое-какие причины, по которым нам лучше находиться здесь, а не в твоем дворце. Прежде всего, здесь нет шпионов.

— Ты же знаешь: тебе стоит лишь позволить Лейте сказать мне, кто эти шпионы, и я тут же их уберу.

— Именно об этом среди прочего мы и будем сейчас говорить, — сказала ей Двейя. Богиня обвела взглядом присутствующих. — За последние несколько дней у каждого из вас родились какие-то идеи. Некоторые из них весьма толковы, другие же чуть глуповаты, но не в этом суть. Я хочу, чтобы вы все сейчас осознали, что ни одну из этих идей вы не станете воплощать, пока Гелта не войдет во дворец Остоса. — Она сурово посмотрела на Бхейда. — Ты слышишь, брат Бхейд?

— Конечно, Божественная, — живо отозвался он.

— Тогда отзови своих наемных убийц.

Альтал в некотором изумлении посмотрел на молодого священника.

— Что ты задумал, Бхейд? — с любопытством спросил он.

Бхейд слегка покраснел.

— Я не могу рассказать об этом, Альтал, — сказал он.

— Я разрешаю тебе открыться, брат Бхейд, — произнесла Двейя бесстрастным и холодным голосом.

Бхейд поморщился.

— Ну хорошо, — сказал он замявшись, — иногда церковная политика становится немного туманной, и порой — как вы понимаете, не так уж часто — кто-нибудь нарушает правила и становится неудобен. Существуют законные процедуры воздействия на таких людей, но иногда публичные судебные процессы и тому подобное могут повредить репутации членов иерархии. У Церкви есть альтернативная крайняя мера, к которой прибегают в подобных ситуациях.

— Насколько я понимаю, это наемные убийцы, — сказал Альтал.

— Это не совсем удачное описание, Альтал, — возразил Бхейд.

— И кого же ты планируешь убить?

— Мне бы не хотелось, чтобы ты употреблял это слово, Альтал, — замявшись, сказал Бхейд.

— Это технический термин, которым пользуемся мы, профессионалы. Итак, брат Бхейд. Кто твоя мишень?

— Эрайо Пелгат из Кантона. Пока он остается на кантонском троне, в Треборее будут продолжаться беспорядки, а эта смута выгодна Генду.

— Прекрасная идея! — воскликнула Андина.

— Давайте договоримся с вами здесь и сейчас о некоторых правилах, — твердо сказала Двейя. — Никаких убийств, никаких армий, появляющихся неизвестно откуда, никаких шпионских облав и никаких мятежей среди арумских кланов, пока Гелта не войдет в тронный зал Андины в Остосе. Вы не должны делать ничего, что может нарушить то сновидение. Если кто-то из вас подкинет мне какой-нибудь парадокс, я буду на вас очень сердиться.

— Если эти сны настолько важны, почему бы нам не придумать свои? — спросил Гер.

Она бросила на него немного лукавый взгляд.

— А как по-твоему, почему мы все здесь собрались, Гер? — спросила она его.

— Ну… а разве мы собрались не потому, что нас всех выследил и заставил прийти сюда мистер Альтал?

— А почему он это сделал?

— Не знаю. Может, ты его заставила.

— А зачем ему исполнять мои приказы?

— Но ведь все исполняют твои приказы, Эмми.

— Зачем?

— У нас нет выбора. Я не знаю точно почему, но у нас нет выбора.

— Вот именно. Сновидения Дэвы весьма грубы. Мои же гораздо более тонкие. Для того чтобы изменить реальность, Гер, нужно на самом деле совсем не много. Иногда достаточно простого слова, чтобы в корне все изменить. На самом деле все уже изменилось. — Она взглянула на Андину. — Какое слово ты прочла на Кинжале, дорогая? — спросила она.

— “Повиноваться”, — ответила Андина.

— А что произойдет с Гелтой после того, как ты ей подчинишься, когда она прикажет тебе встать перед ней на колени?

— Она закончит свои дни в моей тюремной башне.

— Еще вопросы, Гер? — спросила она мальчика.

В ответ он улыбнулся.

— Никаких, Эмми, — ответил он. — Думаю, теперь мне все стало понятно.

— Ну и хорошо, — с нежностью произнесла она.

Вторжение со стороны Кантона буквально замерло на месте, пока к югу не устремилась длинная череда дополнительных вагонов с продовольствием для голодающей армии. Тогда Гелун и Вендан перестали жечь поля и вместо этого начали устраивать засады на продовольственные поезда. Однако некоторым составам удавалось избежать засад и доставлять минимум провизии для захватчиков, поэтому враг продолжал продвигаться на Кейдон, и вскоре Кейдон был окружен.

По мере того как оккупанты приближались к Кейдону, Элиар и сержант Халор становились все более ворчливы.

— Знаете, вы могли бы работать посменно, — предложила Лейта. — Вам обоим не обязательно бодрствовать круглые сутки.

— Она права, Элиар, — сказал Халор. — Может, поспишь немного?

Халор смотрел из окна на Кейдон.

— А может вы, сержант? — ответил Элиар. — Они пока что только разворачивают лагерь и подтягивают осадные снаряды.

— Ты разбудишь меня сразу же, как только начнет происходить что-то необычное?

— Мне часто приходилось стоять в карауле, сержант, — сказал ему Элиар, — так что я в общем-то знаю, что делать.

— Я немного устал, — признался Халор.

— Тогда идите спать.

— Слушаюсь, сэр, — улыбнувшись, ответил Халор.

— Заботиться о здоровье своего начальства — это моя обязанность, сержант.

— Не усердствуй, — зевнул Халор.

— Приятных снов, сержант, — пожелала ему Лейта.

— В этих обстоятельствах лучше бы мне ничего не снилось, — сказал он, направляясь к лестнице. — У меня кровь почему-то стынет в жилах, когда я думаю о том, что ко мне в постель залезет Гелта.

Он снова зевнул и стал спускаться вниз по лестнице.

— Элиар, мне действительно очень хочется посмотреть, сработала ли моя затея, — упрашивал Гер. — Это же совсем недолго.

— Прости, Гер, — сказал ему Элиар, — но сержант с меня шкуру спустит, если я оставлю свой пост.

— О чем это вы там препираетесь? — спросила их Двейя.

— Гер хочет, чтобы я оставил свой пост, чтобы мы могли проследить за Арганом, — ответил Элиар.

— Но это же важно, Эмми, — сказал ей Гер. — Мы оставили в крепости, где как будто бы прячутся Смеугор с этим, как его там, письмо якобы от сержанта Халора. Разве мы не должны узнать, сработало ли оно так, как мы того хотели?

— Тут он прав, Эм, — сказал Альтал. — Если письмо убедит Генда, что Смеугор и Таури опять перебежали на другую сторону, тогда он сам о них позаботится, а Гелуну и Вендану не придется этим заниматься. Мятеж в военное время — не самая удачная идея. В арумских кланах играет роль кровное родство, и если в каких-нибудь троюродных кузенах вдруг взыграют родственные чувства и тому подобное, эти два клана могут перестать громить врага и начать громить друг друга. Но нам это ни к чему, верно ведь?

— Окно должно находиться там, где оно есть, — упрямо настаивал Элиар. Двейя вздохнула.

— Мужчины, — сказала она Лейте.

— Безнадежны, да? — ответила белокурая девушка. Потом вызывающе улыбнулась Альталу. — Здесь в башне я вижу еще три окна, папочка, — сказала она заботливым тоном. — Ты разве не заметил?

— Двейя, скажи ей, чтобы перестала, — взмолился Альтал. — Но ты, надеюсь, понял, к чему она клонит?

— Ты действительно можешь это сделать?

— Разумеется. Ты разве не знал?

— Иногда папочка бывает не слишком внимателен, — заметила Лейта.

— Лейта, мне уже начинает надоедать это твое “папочка”, — заворчал на нее Альтал.

— Ах, — насмешливо произнесла Лейта, — какой ужас.

— Подойдите-ка лучше сюда, — сказала Двейя, оборвав возражение Альтала, — почему бы нам не оставить Элиара на его посту и не посмотреть, как вытянется лицо у Генда?

И она подвела остальных к северному окну.

— Что-то я не узнаю этого места, — заметил Бхейд, глядя из окна на окутанный мглой лагерь. — Где это, Двейя?

— Я не совсем уверена, — ответила она. — Я сосредоточилась на Генде, а не на каком-то определенном месте, поэтому окно привело нас прямо к Генду, не связываясь с географией.

— Вот это окно! — воскликнул Гер.

— Я тоже его обожаю, — согласилась Двейя.

— Это Арган? — спросила Лейта, показывая на одинокого всадника, приближающегося к лагерю.

— Возможно, — ответила Двейя.

— Это совпадение, что мы начали смотреть как раз в тот момент, когда Арган добрался до этого места? — спросила Андина.

— Нет конечно, — сказала Двейя. — На самом деле то, что мы видим, произошло два дня назад. — Она слегка улыбнулась. — У меня в этих делах большой опыт. Изучать историю гораздо интересней так, нежели корпеть над какой-нибудь старой пыльной книгой.

Арган галопом прискакал на своем измученном коне в середину лагеря, натянул поводья и спрыгнул наземь.

— Немедленно отведите меня к Генду! — рявкнул он одному из солдат в черных латах, которого Двейя определила как уроженца Неквера.

— Слушаюсь, ваша милость, — глухим голосом ответил солдат.

Но Генд уже вышел из аляповато украшенного главного шатра.

— Куда ты запропастился? — резко спросил он Аргана.

— Я искал Смеугора и Таури, — ответил Арган. — Разве не за этим ты меня посылал?

— Ты передал им мой приказ?

— Я хотел передать, повелитель, но мне так и не удалось их найти. Как оказалось, их нет в этой крепости.

— Что ты такое говоришь?

— Я обыскал все сверху донизу, властитель, но от них не осталось и следа — кроме вот этого. — Арган протянул листок бумаги.

— Что это? — спросил Генд.

— Прочти, — предложил Арган. — По-моему, письмо говорит само за себя.

Генд поднес бумагу к шипящему факелу и прочел письмо сержанта Халора.

— Этого не может быть! — воскликнул он.

— Это Коман виноват, повелитель, — лукаво сказал Арган. — Это он их упустил, а не я.

— Этим двоим не хватит мозгов, чтобы обмануть Комана! — засомневался Генд.

— Генд, им наверняка помогли, — совершенно серьезно произнес Арган. — Ты же знаешь, Коман не единственный в мире, кто может присасываться к мозгам. Эта ведьма из Кверона, если мне не изменяет память, и раньше его блокировала.

— Они мне за это заплатят! — вскипел Генд.

— Сначала, думаю, тебе нужно их найти. Совершенно точно, что их нет в той крепости. Ты можешь, конечно, начать обыскивать все крысиные норы, но на это уйдет много времени. Полагаю, сейчас их главная цель — держаться от тебя подальше. Они взяли твои деньги, а затем повернулись в другую сторону и взяли деньги у этого Халора, чтобы тебя надуть. Они нагрели тебя на кучу золота, Генд. Улыбались, поддакивали, а потом чуть не заморили голодом всю твою армию. По-моему, они знают, какие чувства ты к ним испытываешь, так что найти их будет непросто.

— Я их найду, Арган, — ответил Генд с горящими глазами. — Поверь мне, я их найду.

— Яхаг наверняка может отыскать их для тебя, — предложил Арган.

— Нет. Не показывай им Яхага. Я сам позабочусь о Смеугоре и Таури. — Как скажешь, повелитель, — ответил Арган.

Из южного окна башни открылся вид на город Кантон, и Бхейд указал Элиару на весьма невзрачную таверну, находящуюся в торговом районе.

— Я бы не хотел оставлять дверь открытой, пока вы двое будете в этой таверне, — сказал Элиар Альталу и Бхейду, — так что когда захотите вернуться домой, свистните.

— Тебе не обязательно идти со мной, Альтал, — сказал Бхейд с некоторой тревогой.

— Что тебя беспокоит, брат Бхейд? — спросил Альтал.

— Ну… — замявшись сказал Бхейд, — я действительно не должен никому рассказывать об этих людях. Это один из самых больших церковных секретов…

— Я советовал бы тебе разобраться в своих чувствах, Бхейд, — напрямик сказал ему Альтал. — Двейю несколько покоробила эта твоя задумка, и я собираюсь ее успокоить. Меня лично твоя идея не так возмущает, как ее, но мне все-таки хотелось бы взглянуть на твоих наемных убийц, чтобы понять для себя, являются ли они профессионалами или же просто религиозными фанатиками.

— Хорошо, — сказал Бхейд, вскидывая руки. — Как хочешь, Альтал.

— Тогда пошли.

Они переступили порог и оказались на аллее позади таверны. Чтобы их не заметили, они надели простую одежду и, выйдя на улицу, смешались с толпой прохожих.

Внешне таверна казалась местом спокойным, даже немного скучным, у дверей ее стояли два человека, с виду напоминавшие обычных торговцев, и беседовали о погоде. Бхейд слегка обогнал Альтала и сделал пальцами особый жест, после чего двое мужчин вежливо перед ним расступились.

— Это всего лишь мера предосторожности, — тихо сказал Бхейд Альталу, когда они вошли. — Хозяин не жалует редких посетителей, которые приходят с улицы. — Он слегка улыбнулся. — Мне, наверное, следовало тебя предупредить кое о чем заранее. Я бы не слишком прикладывался к элю, который здесь подают.

— Почему?

— Этот эль только для отвода глаз и совершенно невкусный. Люди, у которых нет здесь никакого дела, могут зайти сюда однажды, но они почти никогда не приходят снова.

— Неужели он настолько противен?

— Хуже. Это заведение лишь выглядит как таверна, но у него совсем другое предназначение. — Бхейд подошел к столику в глубине зала. — Я закажу нам пару кружек и поговорю с хозяином. Он пошлет за Сарвином и Менгом.

— Это твои наемные убийцы?

Бхейд кивнул.

— Сейчас вернусь.

Альтал сел и с любопытством оглядел фальшивую таверну. Все ее немногочисленные посетители были одеты скромно, а кружки с элем в большинстве случаев стояли перед ними на столе нетронутыми, в то время как сами они тихо беседовали между собой о погоде. Это поразило Альтала. Вся таверна, включая большинство посетителей, представляла собой изощренный обман, и он был совершенно убежден, что зайди сюда кто-нибудь из незваных гостей, и завяжется какой-нибудь спор, который быстро перерастет в драку.

Бхейд вернулся к столику с двумя кружками эля, и Альталу было достаточно один раз понюхать, чтобы убедить себя не пробовать содержимое этих сосудов.

— Гадость, правда? — спросил Бхейд.

— В нем только носки полоскать, — согласился Альтал. — И как давно здесь это заведение?

— По меньшей мере несколько веков. Треборейское духовенство в основном состоит из священников Черной Рясы — а это значит, что они почитают истинного Бога, — но они отказываются признавать авторитет нашего Святого Экзарха. На протяжении тысячелетий мы пытались убедить их в том, что их позиция граничит с ересью, но им, похоже, даровано какое-то непобедимое неведение, и… — Бхейд остановился, увидев пробежавшую по лицу Альтала легкую усмешку. — Что? — спросил он.

— Подумай, Бхейд, — сказал ему Альтал. — Разве за последнее время твоя позиция в вопросах теологии не претерпела некоторые изменения?

— Я только пытался… — вдруг Бхейд печально улыбнулся. — Думаю, это привычка, — признался он. — Я, наверное, зарапортовался. Отвечаю почти автоматически. По сути, если вдуматься, между теологическими учениями Требореи и Медайо не так уж много различий. Мы не сходимся в вопросах церковной политики, вот на самом деле и все. Во всяком случае эта таверна — нечто вроде скрытого аванпоста истинной религии (если таковая вообще существует), и она представляет собой место, где мы можем продвигать политику Черной Рясы.

— Которая иногда не брезгует убийством, я полагаю? — добавил Альтал.

— Иногда — да. Разумеется, мы не очень часто прибегаем к подобным вещам, но такое случается.

— Не нужно говорить со мной таким извиняющимся тоном, Бхейд, — сказал ему Альтал. — Я очень терпимо отношусь к подобным вещам. Насколько я понимаю, твои наемные убийцы получают какое-то содержание?

— Да, ежегодный гонорар плюс премия за каждое убийство.

— Значит, они не просто какие-то там фанатики, которые убивают ради своего бога?

— Нет, конечно! Фанатики желают быть пойманными и казненными. Это делает из них мучеников, а мученики вознаграждаются на небесах. Наши убийцы — это серьезные профессионалы, которые никогда не попадаются.

— Хорошая политика. Никогда не нанимай любителей, если можешь нанять профессионалов.

— А вот наконец и они, — сказал Бхейд, глядя в глубь таверны.

Два человека, которые только что вошли в таверну через заднюю дверь, были настолько неприметны, что их почти невозможно было различить. Слово “средний” подходило практически ко всем аспектам их наружности. Они были ни маленькими, ни высокими, ни светло-, ни темноволосыми, а одежда их была ни потрепанной, ни элегантной.

— Я просто не могу взять в толк, что это нашло на Энгену недавно, Менг, — говорил один из них другому, когда они подходили к столу. — Кажется, ей ничем уже не угодишь. Ей не нравится наш дом, ей не нравятся наши соседи, ей даже не нравится наша собака.

— Женщины иногда странно себя ведут с нами, Сарвин, — рассудительно ответил Менг. — Они мыслят не так, как мы. Купи ей какие-нибудь подарки, поухаживай за ней. Я именно так поступаю, когда Пелкуэлла начинает на меня ворчать. Главное не подарок, а внимание. Стоит тебе перестать обращать внимание на свою жену, жди беды.

Менг быстро взглянул на Бхейда.

— Приветствую вас, мистер Бхейд, — сказал он. — Давненько мы вас здесь не видели.

— Я был немного занят, — объяснил Бхейд. — Джентльмены, не хотите ли к нам присоединиться?

— С удовольствием, мистер Бхейд, — сказал Сарвин.

Убийцы сели за стол и сделали знак хозяину, чтобы принес пару кружек эля.

— Я рад, джентльмены, что вы согласились присесть, — сказал им Бхейд. — Нам нужно кое о чем поговорить.

— Да? — спросил Менг. — О чем же?

— О том деле, которое мы обсуждали, когда я был здесь последний раз.

Двое убийц выразительно посмотрели на Альтала.

— Это мой партнер, Альтал, — сказал Бхейд, — молчаливый партнер обычно. Недавно произошло одно событие, и он хотел бы поговорить с вами лично. Наши планы несколько изменились.

— Изменились? — резко переспросил Сарвин. — Вы хотите сказать, что больше не нуждаетесь в наших услугах?

Его взгляд стал жестким.

— Он этого не сказал, дружище, — произнес Альтал. — Изменились сроки, вот и все. Оплата та же, да и работа та же. Мы только хотим, чтобы вы немного повременили — понимаете, обстоятельства рынка. Прежде чем мы пойдем вперед, должны произойти несколько событий, а если вы, джентльмены, сделаете свое дело немного преждевременно, это может насторожить наших соперников. Мы собираемся, так сказать, потрясти рынок, и не хотим, чтобы наши противники знали о наших замыслах. Я слежу за ходом событий в других городах, а мистер Бхейд контролирует работу здесь. Для нашего бизнеса очень важно правильно выбрать время.

— Вот преимущество нашей профессии, — с совершенно невозмутимым лицом сказал Менг. — Время не имеет никакого значения, когда мы собираемся нанести удар. Мы можем повременить, если вы так хотите. Только пусть мистер Бхейд сообщит нам, когда он желает, чтобы дело было сделано. Джентльмены, не хотите ли выпить за это?

Он вопросительно поднял свою кружку.

Альтал скривился.

— Лично я — нет, — ответил он.

— Я так и думал, что вы откажетесь, — сказал Сарвин, отодвигая свою кружку как можно дальше от себя.

— Ты занят, Альтал? — спросил на следующее утро сержант Халор.

— Вообще-то нет, а что?

— Может, присмотришь за Твенгором в Поме? Я не волнуюсь — Твенгор знает свое дело, — просто хочу быть в курсе событий. Если захватчики все делают правильно, они бросят на Пому примерно треть своей армии, но уличные бои бывают коварны, и если врагам удастся победить Твенгора — или ускользнуть от него, — у Гелты будет лишняя тысяча воинов, которых она двинет на Мавор. Я бы и сам пошел, но я сейчас немного занят. Если Твенгор считает, что эти люди способны уйти от него, я хочу об этом знать. — Он на мгновение заколебался. — Это останется между нами, Альтал, но на самом деле мне нужно знать, трезв ли ещё Твенгор или нет. Ежели он снова взялся за старое, я должен это учесть. На твоем месте я не стал бы об этом сильно распространяться, но ты знаешь, что я хочу узнать.

— Пойду разбужу Элиара, — сказал Альтал, направляясь к лестнице.

— Я только что уснул, — пожаловался Элиар, когда Альтал растолкал его.

— Это ненадолго, парень, — сказал ему Альтал.

— Я поговорю об этом с Двейей, — проворчал Элиар. — Все заботятся о том, чтобы сержант Халор мог поспать вдосталь, но никто не думает обо мне.

— Ты привратник, Элиар. Перестань плакаться. Мы войдем в Пому через обычную дверь.

— Почему бы не использовать специальную дверь, которая находится в башне?

— На улицах Помы идут бои, Элиар. Я бы не хотел ошибиться домом. Кроме того, сержант Халор пользуется окном, которое находится рядом с дверью.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Обычная дверь расположена в восточном коридоре.

— Лучше прихвати с собой меч.

— Хорошо.

Они прошли тихими закоулками дома к восточному коридору и заглянули в несколько дверей, прежде чем отыскали командный пост вождя Твенгора. К этому моменту почти весь город лежал в развалинах, а многие дома и магазины горели.

— Что случилось, Альтал? — спросил Твенгор, когда один из его одетых в килт соплеменников привел Альтала и Элиара в комнату, где возле окна на корточках сидел дородный вождь.

— Ничего особенного, Твенгор, — ответил Альтал. — Мы просто зашли посмотреть, как идут дела.

— Здесь не происходит ничего необычного. О, на вашем месте я бы пригнул голову. В доме напротив сидит лучник, и довольно незаурядный. Пару раз он чуть не сбрил мне волосы. На третьем этаже засели мои пастухи из Векти, которые пытаются его подстрелить.

— Как они себя показали?

— Очень неплохо. У меня есть несколько лучников, которые стреляют почти так же хорошо, но лучникам нужны запасы стрел, а пращникам достаточно камешков, которые можно подобрать где угодно.

— Какую часть города удалось захватить врагу?

— Они более или менее контролируют сейчас северные кварталы.

— Более или менее?

— Все очень неустойчиво. Они собирают отряды и штурмуют какой-нибудь дом или магазин. Благодаря моим лучникам и этим пастухам эти атаки достаются им дорогой ценой. Некоторое время мы удерживаем дом, а потом отступаем. — Бородач усмехнулся. — Впрочем, наши враги уже научились не слишком радоваться своим победам.

— Как так?

— Захватить дом, который сразу же обрушивается вам на голову, не велика победа, как по-твоему? Прежде чем враги ворвались в город, у моих людей было достаточно времени, чтобы расшатать стены и потолки практически в каждом доме Помы. Пока эти здания были в наших руках, мы подпирали их бревнами, но, уходя, мы забираем эти бревна с собой. Думаю, если подсчитать, под обломками домов погибло больше врагов, чем убили мои люди. Сначала противнику приходится пробивать себе путь к дому, а потом этот дом обрушивается на него. Я сказал своим людям, что, когда это происходит, им рекомендуется смеяться погромче, чтобы слышал враг.

— А ты мстительный, Твенгор.

— Я знаю, и наслаждаюсь этой местью ежеминутно.

— Однако, ведь если не останется ни одного дома, ни одного магазина, горожане не посмеют сюда вернуться после окончания войны, а? — спросил Элиар.

— Тем хуже, — равнодушно ответил Твенгор. — Если бы эти скряги торговцы платили свои налоги, стены бы выстояли, и нам не пришлось бы поступать таким образом. К тому времени, когда все это закончится, от Помы почти ничего не останется, но это меня уже не касается.

— А может ли так быть, что захватчики просто оставят Пому и пойдут дальше? — спросил Альтал. — Халор несколько обеспокоен этим вопросом. Он не хочет, чтобы эти люди пошли на Мавор или обошли Мавор стороной и двинулись бы на Остос.

— Я их надежно запер здесь, Альтал, — ответил Твенгор. — Я отдал им несколько прилегающих к пробоине в северной стене кварталов, только для того чтобы заманить их как можно дальше в глубь города и сделать отступление практически невозможным — в особенности когда мои лучники и векти со своими рогатками стреляют по ним с каждой крыши в этой части города. Они попались в ловушку.

Твенгор выглянул в окно и злобно захихикал.

— Идите сюда, полюбуйтесь, — пригласил он их.

Альтал с Элиаром подошли к окну.

— Мои люди подали мне знак. Этот дом напротив не давал мне покоя в течение последних трех дней. Один из этих парней только что с этим покончил.

В окно со злобным свистом влетела стрела.

— Именно это и не давало мне покоя, — сказал Твенгор — Никто не мог пристрелить этого парня. Смотрите!

Из окон полуразрушенного дома, стоявшего через улицу напротив, начали вздыматься клубы густого черного дыма.

— Это же каменное строение, — заметил Альтал. — Как твоим людям удалось поджечь его?

— Это горит не здание, приятель, — хохотнул Твенгор. — Один из самых крупных в Поме неплательщиков налогов, как оказалось, торговал шерстью. Мы опустошили его склады и набили подвалы большинства этих домов тюками с шерстью. Затем мы пропитали эту шерсть лампадным маслом, топленым жиром и керосином. Один из моих лучников только что запустил в окно горящую стрелу. Мне говорили, вдыхать дым вредно для человека, но самое главное — это то, что дом, который только что превратился в дымовую трубу, был дворцом этого торговца шерстью.

— Я бы сказал, налоги здорово подскочили, — усмехнулся Альтал.

— Еще как, Альтал, еще как. Скажи Халору, что здесь, в Поме, у меня все под контролем. Я творю правосудие и вяжу противника по рукам и ногам.

— Я передам. Ты можешь при необходимости выкурить врага из города?

— Это будет нетрудно. Но зачем? Я думал, Халору нужно, чтобы я удерживал их здесь.

— Только временно, вождь Твенгор. У нас в запасе есть конница, которая наведет порядок, когда вся листва на деревьях покраснеет. Я дам тебе знать, когда будет пора. Тогда ты предложишь своим гостям убраться, и они выйдут на простор, чтобы конница могла с ними поразвлечься.

— Значит, к зиме мы все будем дома.

— Так мы и предполагали. Зимой воевать так скучно.

— Я это тоже замечал. Замолви только слово, Альтал, и я тут же вышвырну непрошеных гостей вон из Помы и начну собирать пожитки, чтобы отправиться домой.

— Ты не будешь праздновать победу, Твенгор?

— Думаю, сейчас не время, — ответил Твенгор. — Мне как-то в новинку, что, когда я просыпаюсь, у меня не раскалывается голова. Мне бы хотелось еще некоторое время испытывать эту радость. Скажи Халору, что я по-прежнему трезв и способен выгнать противника из города в один миг. Ведь это то самое, о чем он хотел узнать?

— Ты знал это наперед, да?

— Конечно. Теперь, когда у меня больше не двоится в глазах, я могу видеть все весьма отчетливо. А теперь уходи, Альтал. Я занят.

ГЛАВА 34

— Как вам троим удалось обойти эту армию? — спросил, двигая своей выпирающей челюстью, Колейка, когда Альтал, Элиар и Халор явились во дворец герцога Нитрала в Маворе.

— Мы приплыли с той стороны реки на одном из грузовых кораблей, — бойко соврал Альтал. — Пришлось как следует помолоть языком, но в конце концов мы убедили капитана, что мы друзья.

— Как там держатся Кейдон и Пома? — спросил герцог Нитрал.

— После того как Лайвон посадил герцога Олкара под арест в его же собственном дворце, дела в Кейдоне пошли на лад, ваша светлость, — ответил Халор.

— Что он сделал? — воскликнул Нитрал.

— Олкар все время пытался помешать, герцог Нитрал, — объяснил Альтал. — Он приходил в ярость каждый раз, когда в каком-нибудь магазине разбивалась витрина или Лайвон реквизировал у него часть рабочей силы. Мне кажется, что герцог Олкар почему-то не до конца понимает значение слова “война”.

— Лайвону надоели его вмешательства, и он отослал Олкара в его комнату, — сказал Халор с легкой ухмылкой. — Стены Кейдона держатся, так что городу на самом деле ничего не угрожает.

— А как насчет Помы?

— Это история другая. Там идут уличные бои. К тому времени, когда Твенгор с ними покончит, от Помы не останется камня на камне.

— Бедный Бхердор, — вздохнул Нитрал.

— Он сам виноват, ваша светлость. Если бы он был более настойчив, он мог бы что-нибудь сделать со стенами. Впрочем, с точки зрения стратегии эти призрачные стены — просто дар богов. Осаждавшие вошли в Пому, но Твенгор делает все, чтобы не выпустить их оттуда — пока я не буду готов встретить их снаружи.

Дверь открылась, и вошел вооруженный до зубов треборейский солдат.

— Они начинают новую атаку у главных ворот, ваша светлость, — доложил солдат.

— Думаю, пора действовать, — сказал герцог, беря со стола богато украшенный шлем.

И они всей толпой покинули кабинет.

— Как часто они устраивали атаки, вождь Колейка? — спросил Элиар, когда они вышли из дворцового двора на улицу.

— По три-четыре раза в день, — почти равнодушно ответил Колейка. — Они не знают, что делают, поэтому теряют кучу людей.

— Глупый враг — это дар божий, — наставительно произнес Халор.

— Но против этого врага работает не только его глупость, — добавил Колейка. — Один из их генералов — женщина.

— Огромная уродливая женщина с громоподобным голосом? — переспросил Халор.

— Она самая.

— Не стоит недооценивать Гелту, Колейка, — предостерег Альтал. — Она необычная женщина.

— Ты встречал ее раньше?

— Да, в Векти. Для Гелты жизни ее солдат ничего не значат. Ради достижения своей цели она может угробить целую армию.

— Но это же безумие! — воскликнул Колейка.

— Это слово к ней весьма подходит, — согласился Альтал. — Раньше ее мог контролировать Пехаль, но теперь его больше нет рядом с ней.

Когда Альтал и остальные поднялись на зубчатые стены с восточной стороны города, Королева Ночи уже орала в полную мощь своего голоса, а ее катапульты с глухим, монотонным звуком метали огромные камни в стены Мавора.

— Кажется, я уже сыт всем этим по горло, — проворчал герцог Нитрал. — Я потратил целое состояние на то, чтобы облицевать внешнюю сторону стен мрамором, а она со своими проклятыми машинами разбила все это вдребезги. Простите, джентльмены. Но я должен немедленно что-то предпринять.

Он подошел к стоявшему у парапета скоплению странного вида орудий.

— Что это за штуковины? — с любопытством спросил Элиар.

— Нитрал называет их арбалетами, — ответил Колейка. — Это похоже на очень большой лук. Они могут метать копья на расстояние полумили. Мы с Нитралом придумали, как устроить веселую жизнь тем, кто управляет этими катапультами.

Герцог Нитрал громко отдал короткий приказ людям, стоящим возле арбалетов, и туча копий с огненными хвостами дугой просвистела над высокими стенами Мавора.

— Красиво, — заметил Халор, — но я что-то не пойму…

— Смотри, — весело произнес Колейка, потирая руки.

Огненные копья начали свой грациозный спуск и наконец упали в гущу вражеских осадных орудий. И сразу же во все стороны брызнули струи огня, в котором потонули катапульты.

— Что произошло? — в изумлении воскликнул Элиар.

— Я сразу же понял, что одно копье может убить только одного человека, — скромно ответил Колейка, — да и то если попадет. Я посоветовал Нитралу заменить стальные наконечники на глиняные горшки, наполненные кипящей смолой. — Тут он поморщился. — Осторожнее, когда даете советы Нитралу. Он берет хорошую, здравую идею и тут же начинает ее развивать. Он превзошел меня в два, а то и в три раза. Ему так понравилась идея со смолой, что он добавил туда керосин, серу и еще что-то, что его пивовары вываривают из крепкого пива. Достаточно одной искры, чтобы эта смесь вспыхнула, а вы, наверняка, заметили, что к каждому древку копья была привязана горящая тряпка. Горящие люди убегали от внезапно обрушившегося огня, который захлестнул осадные орудия, и кричали в агонии.

— Но главное в этой смеси все же смола, — пояснил Колейка. — Кипящая смола прилипает ко всему, на что попадает, а когда разбивается глиняный горшок, смесь разбрызгивается на всё и на всех вокруг. После чего все это загорается от горящей тряпки. — Он бросил взгляд на ужасную картину внизу. — Они выглядят почти как кометы в ночном небе. Красиво, правда?

— По-моему, они такого не ожидали, — заметил Халор.

— Думаю, нет. Мы проделали это впервые.

— А как вы достигли такой точности попадания?

— Это все Нитрал, — коротко ответил Колейка. — Он архитектор, а это, насколько я понял, связано с вычислениями. Он битых два дня рассказывал мне об углах отклонения, дугах, триангуляциях и всяких числах, которые он, как дрова, складывал штабелями. Я в этом практически ничего не понял, но он заверил меня, что все будет работать.

— По-моему, вождь Колейка, он угадал весьма точно, — сказал Халор, указывая рукой на очаги огня вокруг осадных орудий. — Не в службу, а в дружбу, ты не мог бы для меня выманить у него рецепт этого зелья? У меня есть смутное подозрение, что поливание людей огнем может оказаться быстрым способом улаживания многих споров. Ты уже разработал детали того, как ты будешь действовать, чтобы не дать врагу выйти из боя и двинуться на Остос?

— Если они постараются, то потеряют здесь более половины своей армии, — сказал ему Колейка. — У задних ворот протекает река, а Остос находится ниже по течению. Я могу послать на лодке людей, чтобы они устраивали засады на все колонны, направляющиеся к югу, а когда осада Мавора истощит их силы, я открою передние ворота и нападу на них, чтобы завязался бой. Думаю, Нитралов огонь лишь добавил кое-какие последние штрихи. Я не дам им роздыху, и у них просто не будет времени, чтобы бежать, а тут уже и зима наступает им на пятки.

— Этого вполне достаточно, вождь Колейка, — сказал Альтал. — Если они не доберутся до Остоса до того, как выпадет снег, мы выиграем эту войну.

Когда Альтал, Элиар и Халор вернулись, Двейя была в башне одна. Лицо ее было задумчивым, почти грустным, а голос, когда она заговорила, звучал приглушенно.

— Думаю, настала пора позвать Дрейгона и Креутера, сержант Халор, — сказала она. — Вам пора дать им сигнал к выступлению. Нужно убедиться в том, что Гелте не удастся собрать настоящую армию, когда она двинется на Остос. Если Лейта правильно прочла ее мысли в том сновидении, за ее спиной будет всего лишь два полка, и нам необходимо сохранить это положение вещей.

— Я по-прежнему не совсем понимаю, как она намерена войти в город, имея всего два полка, — сказал Халор.

— Мы с Альталом это разузнаем, а вы с Элиаром тем временем встретитесь с Креутером и Дрейгоном, сержант. Листья начинают желтеть, значит, Гелте нужно поторапливаться. По-моему, нам необходимо удостовериться, что она не приготовила какой-нибудь сюрприз.

— Здравая мысль, — согласился Халор. — Элиар, пойдем потолкуем с Креутером и Дрейгоном.

— Слушаюсь, сержант, — ответил Элиар.

— Ты выглядишь грустной, Эм, — сказал Альтал после того, как Элиар с сержантом вышли.

Она вздохнула.

— Осень — для меня всегда грустная пора, милый, — ответила она. — Осенью мир стареет, и зима уже маячит где-то на горизонте. — Она потянулась. — Пока людей еще не было, я обычно спала всю зиму.

— Как медведи? — поразился он.

— Медведи гораздо умнее, чем кажутся, Альтал. Зимой делать нечего, так что это хорошее время, чтобы отоспаться. Когда все закончится, мы можем иногда это попробовать. — Затем ее лицо стало озабоченным. — Подойди к окну, Альтал. Давай-ка немного понаблюдаем, а?

— Как скажешь, Эм.

В лагере противника под стенами Мавора царило какое-то волнение, и это волнение концентрировалось вокруг Королевы Ночи. Гелта, похоже, дошла до самого предела своей человекоубийственной ярости, изрыгая проклятия и угрожающе размахивая топором. Ее пытался успокоить хорошо вооруженный кантонский генерал, но она, по-видимому, не слушала его.

Наконец из одной палатки вышел Арган в сопровождении закованного в черные латы некверца.

— Что это с ней сегодня, генерал Гхору? — спросил Арган у кантонца.

— Все пошло немного не так, как она рассчитывала, Арган, а это всегда, похоже, приводит ее в буйную ярость.

— Это вы верно заметили, — сухо сказал Арган. — Есть ли какой-нибудь способ выйти из этого боя?

— Никаких шансов, Арган. Я не могу взять город, но если я попытаюсь вывести свои войска, из стен города выскочат люди и уничтожат всю мою армию. Скажите Генду, что он дал мне недостаточное количество людей, чтобы взять этот город.

Гелта снова разразилась проклятиями.

— Успокой ее, Яхаг! — в раздражении крикнул Арган.

Спутник Аргана поднял забрало своего черного шлема и, не обращая внимания на топор Гелты, подошел к разъяренной Королеве Ночи.

— А я думал, что все жители Неквера — демоны, — сказал Альтал Двейе. — Но этот, кажется, — человек.

— Смотри внимательней, Альтал, — ответила она ледяным голосом. — Это Яхаг, он хуже любого демона в Нагараше.

Альтал пристально вгляделся в человека в черных латах. У Яхага было мертвенно-бледное лицо и ввалившиеся щеки. Глаза его были холодными и безжизненными, а лицо — бесстрастным. Он очень спокойно сказал что-то Королеве Ночи, и она с дрожью от него отшатнулась.

— Она его боится! — воскликнул Альтал. — Я не думал, что Гелте знакомо такое чувство, как страх.

— Все в Нагараше боятся Яхага, Альтал, — ответила Двейя. — По-моему, он заставляет нервничать даже Генда.

— Тогда почему же он не входит в круг его приближенных?

— Вероятно, потому, что Генд не может его контролировать. Яхаг подчиняется только Дэве. Он чудовище.

— Но с виду кажется, будто он выполняет приказы Аргана.

— Не стоит тебе соваться в политику Нагараша, Альтал. Это абсолютное безумие.

— Гелте во что бы то ни стало нужно быть в Остосе через три дня, Гхору, — говорил Арган, — и ей в поддержку необходимо что-нибудь вроде армии. Сколько войск ты можешь сберечь?

— Может быть, два полка, не больше, но этого едва ли достаточно, чтобы взять Остос.

— Посмотрим, — коротко ответил Арган. — У меня в распоряжении будут два полка. Я умею вызывать некие иллюзии, которые убедят защитников Остоса сесть за стол переговоров.

— Иллюзии? — насмешливо переспросил Гхору. — Ты не можешь выиграть войну с помощью воображаемых солдат, Арган.

— Не будь в этом так уверен, Гхору. Дай приказ этим двум полкам двигаться на Остос. Мне нужно поговорить с Гендом, а затем с Гелтой. Мы с Яхагом догоним потом наши войска.

Гхору развел руками.

— Как скажешь, Арган, — сдался он.

— Лорд Дхакан! — кричал богато разодетый придворный, вбегая в кабинет гофмейстера. — Враги на подходе!

— Успокойся, — сказал Дхакан. — Расскажи мне подробнее, не кричи так. Сколько их, на каком расстоянии отсюда?

— Их миллионы, милорд!

— Вейко, ты не смог бы сосчитать до миллиона, даже если бы от этого зависела твоя жизнь.

— Наступающая армия растянулась на весь горизонт от края до края, милорд! — заявил взволнованный придворный. — Мы погибли!

— Можешь идти, Вейко, — холодно сказал ему Дхакан.

— Но…

— Иди, Вейко, и не хлопай дверью.

Казалось, придворный хотел что-то возразить, но передумал и вышел из кабинета.

— Вот еще один, — сказала Лейта Андине.

— Правда? — Андина была явно удивлена. — Значит, Генд уже подбирает остатки. Никто при дворе не принимает Вейко всерьез.

— Он несколько умнее, чем притворяется, — сказала Лейта своей подруге. — Он поклонник одного из тех культов, которые Арган создал здесь, в нижних землях. Ему обещали высокий пост в новом правительстве Остоса, и Арган приказал ему посеять панику. План состоит в том, чтобы убедить тебя сдаться без боя.

— Тут опять упоминалось слово “культ”, — заметил Бхейд. — А что именно проповедуют эти тайные религии, Лейта?

— Ты уверен, что хочешь знать? — спросила она его.

— По-моему, я должен это знать, как ты думаешь? Рано или поздно именно мне придется им противостоять.

— Просто возьми все, чему тебя учили, брат Бхейд, и переверни с ног на голову, — ответила она. — Получишь почти точное представление. Арган умеет обещать награды своим последователям. У каждого непременно отыщутся какие-нибудь нездоровые желания — деньги, власть, женщины — и вся эта обычная мерзость. Арган проповедует исполнение этих желаний. Почти все, что ты считаешь грехом, в новой религии Аргана является добродетелью. Если хочешь, я могла бы рассказать тебе поподробнее, — с лукавой улыбкой предложила она.

— Ах, не надо, Лейта, — отказался он, слегка краснея. — Думаю, этого достаточно.

— Какой ты скучный, — упрекнула она его.

— Оставь, Лейта, — молчаливо одернул ее Альтал.

Андина встала и подошла к окну.

— Листья уже почти покраснели, — заметила она, — и ночи становятся все прохладнее. Как долго мы будем тянуть с переговорами, Альтал?

— Я попытаюсь оттянуть их до конца сегодняшнего дня — сообщил он. — Завтра настанет тот самый день, когда все должно случиться, и мне кажется, нам необходимо, чтобы наши с Гелтой расписания совпали. Если ты сдашься сегодня или послезавтра, Эмми, скорее всего, завяжет хвост узлом.

— Дхакан, тебе лучше отправить вперед посла, чтобы встретить эту уродливую ведьму, — посоветовала Андина.

— Мы никогда раньше не сдавались, моя эрайя, — сказал Дхакан. — Вы не знаете случайно, где я могу раздобыть белый флаг?

— Ты могла бы одолжить ему одну из своих нижних юбок, дорогая, — предложила Лейта с хитрой улыбкой. — Это придало бы делу налет пикантности.

— Очень смешно, Лейта, — саркастично заметила Андина. Затем она повернулась и посмотрела на своего гофмейстера. — Я запрещаю тебе идти туда, Дхакан, — твердо заявила она пожилому придворному.

— Мы не это имели в виду, Андина, — сказал ей Альтал.

— Кто же тогда будет нашим эмиссаром? Это должен быть человек, который знает, что происходит.

— Я знаю, — ответил Альтал. — Вот поэтому-то именно я возьмусь за это дело.

Королева Ночи ехала впереди колонны, но когда Альтал и Элиар в сопровождении отряда солдат Андины с белым флагом показались из главных ворот, она натянула поводья. Гелта резким голосом отдала несколько приказов, и ее солдаты поспешно соорудили кричаще-яркий шатер, предназначенный для намечающихся переговоров. Альтал бегло оглядел иллюзорную армию за ее спиной. Со стен Остоса эта огромная армия выглядела весьма внушительно, но теперь, подойдя ближе, Альтал заметил, что войско не продвинулось ни на дюйм. Оно было статично, как нарисованная картинка.

— Генду нужно еще потренироваться, — молчаливо шепнул он Элиару.

— Что-то я не очень понимаю, Альтал, — признался юноша.

— Если присмотреться к этой иллюзии повнимательней, она начинает разваливаться. У некоторых лошадей все четыре копыта как бы висят в воздухе, а флаги торчат из-за копий так, как будто они сделаны из фанеры. Это всего лишь картинка, Элиар, вот и все. Те два полка, что стоят вокруг полосатой палатки, — это и есть вся армия Гелты. Держи руку на Кинжале, когда войдем в эту палатку, парень. У Гелты не все в порядке с головой, так что тебе, возможно, придется показать ей Кинжал, чтобы привести ее в чувство.

— Я буду за ней следить, — ответил Элиар.

Перед шатром они сошли с коней, и, перекинув через плечо белую рубаху, которую одолжил ему Дхакан, Альтал изобразил на лице надменное выражение.

— Эй ты, парень, — бесцеремонно обратился он к одному из генералов Гелты, — отведи меня к своему начальству, да поживее.

Генерал от возмущения вытаращил глаза, но прикусил язык. Он подошел к полосатой палатке и отогнул полу. Альтал небрежным жестом кинул к ногам генерала медяк, и они с Элиаром вошли в шатер.

— Это тебе за услуги, парень, — сказал он как нельзя более высокомерным тоном.

— Ты не слишком переигрываешь? — придушенным голосом шепнул Элиар.

— Я только начал входить в роль, — прошептал в ответ Альтал.

Королева Ночи восседала в палатке на грубо сбитом походном кресле и, по-видимому, старалась выглядеть величественно.

Альтал отвесил ей небрежный поклон.

— Меня зовут Траг, — объявил он, — и я представляю ее величество Андину, эрайю Остоса. Каковы ваши требования?

— Откройте ворота, — прохрипела Гелта.

— Нет, до тех пор пока мы не обсудим условия, мадам, — Альтал подарил ей еще один взгляд “свысока”.

— Я сохраню тебе жизнь, если ты сделаешь то, что велю тебе я, — ответила Гелта.

Теперь, подойдя к ней так близко, Альтал разглядел, насколько она уродлива. Лицо все испещрено оспинами, а нос очевидно, был сломан несколько раз. Глазки маленькие, свинячьи, а на верхней губе — более чем заметные усики. Кроме того, у нее были бычьи плечи, и от нее несло тухлятиной.

— Мадам, — холодно сказал Альтал, — сейчас не время и не место для угроз. Обстоятельства дали вам кое-какое преимущество, и моя эрайя повелела мне выяснить ваши условия.

— Никаких условий, ты, безмозглый хлыщ! — вспыхнула Гелта. — Открывайте ворота, или я уничтожу ваш город!

— Постарайтесь понять истинное положение вещей, мадам, — ответил Альтал. — Если желаете, вы могли бы на минутку выйти и взглянуть на стены Остоса. Наш город выстоит, независимо от того, какие силы вы бросите на его штурм. Однако продолжительная осада могла бы доставить жителям некоторые неудобства. Откровенно говоря, сколько вы хотите за то, чтобы уйти отсюда?

— Вы очень умны и очень смелы, — лорд Траг, — почти промурлыкала Гелта. — Но вам не удастся меня спровоцировать. Ваш город не выстоит против моего войска. Завтра к полудню я буду во дворце вашей эрайи.

Несмотря на то что Альталу хотелось тут же сплясать прямо на столе, он сохранил на лице надменно-скучающее выражение. Гелта только что нечаянно указала точное время сновидения Генда.

— Это еще неизвестно, — высокомерно ответил он. — Приближается зима, и стены Остоса, несомненно, выстоят до весны. Только вот вопрос: до весны какого года? Однако, чтобы избежать ненужного кровопролития, моя эрайя согласилась капитулировать и отдать вам город на полное разграбление на одну неделю — не более того. В обмен на это более чем великодушное предложение вы должны подождать до завтрашнего утра, чтобы дать жителям возможность уйти.

Лицо Гелты помрачнело, но темноглазый Яхаг, стоявший позади импровизированного трона, сжал своей могучей, закованной в латы рукой ее плечо и, нагнувшись, что-то шепнул ей на ухо.

От прикосновения руки Яхага Гелта вздрогнула, но затем оправилась, и лицо ее озарилось нескрываемым коварством.

— В любом случае простой народ окажется у меня на пути, — сказала она своим грубым голосом. — Однако эрайя и ее придворные останутся во дворце и сдадутся мне завтра еще до полудня.

— Что ж, ваша просьба разумна, — ответил Альтал.

— Это не просьба, — отрезала Гелта.

— Все дело в выборе слов, — учтиво пробормотал Альтал. — Ваш акцент, мадам, выдает в вас уроженку Ансу, а за несколько последних веков здесь, в Треборее, в языке произошел существенный прогресс. Я извещу свою эрайю о ваших требованиях и до захода солнца вернусь с ответом. Впрочем, осталось еще одно. Никаких пожаров. Если вы не согласитесь на это условие, мы немедленно прекращаем переговоры.

— А зачем мне сжигать то, что мне принадлежит?

— Хороший вопрос. Уверен, вам понравится пребывание во дворце моей эрайи. Там есть множество таких удобств, к которым вы, вероятно, не привыкли. Очень советую, пока вы будете там, воспользоваться ванной.

Губы Яхага тронула едва заметная улыбка, и Альтал вздрогнул.

Но он тут же сбросил с себя эту мгновенную дрожь и снова поклонился Королеве Ночи.

— В таком случае, до завтра, мадам Гелта, — вежливо сказал он, и они с Элиаром покинули шатер прежде, чем смысл замечания, развеселившего мрачного Яхага, в полной мере дошел до его хозяйки.

— Она ничего не заподозрила, — доложил Альтал, когда они с Элиаром вернулись в башню и присоединились к остальным. — Думаю, она этого даже не осознает. Но я уверен, что Яхаг все понял. При взгляде на него у меня кровь застывает в жилах, и, по-моему, от него ничего не может ускользнуть. В любом случае, небольшой фарс, который собирается разыграть Гелта, назначен на завтрашний полдень.

— Мы успеем все подготовить к этому моменту, сержант? — спросила Двейя у Халора.

— Вероятно, Элиару не придется спать этой ночью, — ответил Халор, — но, думаю, мы будем готовы.

— Мне нужно позаимствовать его у вас, сержант, на полчаса, — заметил Бхейд. — Я должен передать вот это моим наемным убийцам в Кантоне.

Двейя согласно кивнула.

— Кроме того, нам нужно вернуть Смеугора и Таури в ту крепость, — добавила она. — Поскольку Генд собирается вместо нас позаботиться о них, мы должны облегчить ему эту задачу. Ты смогла выяснить, каковы намерения Яхага, Лейта?

— Он меня блокировал, Двейя, — ответила Лейта, — и я не знаю даже, как ему это удалось. Он был словно мертвый.

— В некотором смысле он действительно мертв, Лейта, — ответила Двейя. — Мне кажется, тебе не стоит пробиваться через его барьеры, дорогая. Он еще более стар и испорчен, чем Генд.

— Гелта его боится, — сказал Элиар. — Я замечал это всякий раз, как он заговаривал с ней.

— Они все боятся Яхага, — мрачно произнесла Двейя. — Даже Генд его боится. Дэва держит Яхага в Нагараше на крайний случай.

— В тебя не вселяет гордости то, что ты и есть этот крайний случай, дорогая? — лукаво спросила Лейта Андину.

— Совсем нет, — ответила Андина.

Затем она повернулась к Двейе.

— Когда я должна пригнать во дворец всех этих шпионов и сектантов? — спросила она.

— Давай разделаемся с этим сегодня ночью, — решила Двейя. — Как только они целыми и невредимыми окажутся в тюремной башне, сержант Халор приведет подкрепление чтобы захватить разом всех солдат Гелты в тот самый миг, когда она войдет в твой дворец.

— Здорово, как все удачно складывается, да? — с возбуждением сказал Гер. — До завтрашнего полудня злые люди будут думать, что мир уже у них в кармане, а потом вдруг окажется, что это мешок с навозом, верно?

— Это высшая награда за хороший обман, Гер, — сказал ему Альтал. — Ни деньги, ни любые блага не могут сравниться с удовлетворением от того, что ты обвел свою жертву вокруг пальца, когда она осознает, что ты с ней сделал. Завтра в это же время Генд будет локти кусать.

— Альтал, ты ужасный человек, — с упреком сказала ему Двейя.

— Скажи честно, Эм, — ответил он, — разве идея о том, что Дэва будет кусать локти, не радует твое сердце хоть немного?

— Это совершенно другое, — ухмыльнулась она, покачав головой.

— Не стоит углубляться, Альтал, — посоветовала Лейта.

Ночью они разыграли спектакль по выводу жителей из Остоса. Длинные колонны горожан с факелами устремились — к удовольствию Гелты — через южные ворота, и, как только улицы совсем опустели, помощники лорда Дхакана тихо собрали во дворце разношерстную публику, состоящую из людей, которых Лейта определила как вражеских агентов. Наконец, примерно за два часа до рассвета, Элиар и сержант Халор привели в Остос бритоголового сержанта Гебхеля и шесть полков пехоты из клана Гуити.

— Мне думается, что, завидев тебя, Гебхель, большинство из них просто побросают оружие, — сказал Халор лысому вояке. — Однако, возможно, останется несколько смельчаков. Выбери из них нескольких для примера, тогда остальные сами поймут, что к чему.

— Выражайся яснее, Халор, — проворчал Гебхель. — Что я должен сделать с ними, после того как возьму в окружение?

— Мне абсолютно все равно, — ответил Халор. — У тебя в руках будет примерно десять тысяч пленных. Может быть, тебе повезет и ты встретишь какого-нибудь работорговца.

Глаза Гебхеля блеснули.

— А это мысль, — сказал он.

— Двадцать процентов мои, — предупредил Халор.

— Не смеши меня. Пять — самое большее.

— Пятнадцать.

— Ты знал, что мы сговоримся на десяти, Халор, — с безнадежностью в голосе сказал Гебхель. — Зачем ты назвал сначала такую нелепую сумму?

Халор пожал плечами.

— Стоило попытаться, — сказал он.

— Уходи, Халор. Мне нужно вывести людей на позиции.

— Главное, следи, чтобы их не было заметно, пока я не подам сигнал.

— Может, скажешь, чтобы я приказал им еще и сапоги надеть, о величайший из военных гениев?

— Иногда ты бываешь просто невыносим, Гебхель.

— Тогда перестань указывать мне, как нужно работать. Уйди с глаз долой, Халор.

Халор засмеялся, и они с Альталом вернулись во дворец.

— Он мне нравится, — сказал он.

— Никогда бы не подумал, — пробормотал Альтал.

Заря была яркой и чистой, и осень наполнила весь мир своими красками.

— Не грызи ногти, Андина, — сказала Лейта своей маленькой подруге.

— Просто я немного нервничаю, Лейта, — ответила Андина.

— Двейя не позволит, чтобы с тобой что-то случилось, дорогая.

— Я не об этом беспокоюсь, Лейта. Как ты думаешь, может быть, нам еще раз повторить всю сцену?

— Андина, дорогая, но ведь мы прокручивали ее уже десятки раз. Если ты не усвоила до сих пор, то уже никогда не усвоишь.

— Я всегда так нервничаю перед публичными выступлениями, — призналась Андина. — Стоит мне начать, и все в порядке, но ждать — это ужасно. — Она вытянула вперед руку, которая заметно дрожала. — Посмотри, — сказала она. — И так каждый раз.

— У тебя все получится, дорогая, — сказала Лейта, заключая свою маленькую подругу в объятия.

В кабинет Дхакана вошел Элиар.

— Альтал, они уже разжигают костры, чтобы готовить еду, — доложил он. — Как только полки Гелты закончат завтрак, они будут готовы к выступлению.

— Они-то может и будут готовы, а вот Гелта, скорее всего, захочет немного подождать, — слегка нахмурясь, ответил Альтал. — Она должна поставить ногу на шею Андины ровно в полдень, а если она сделает это слишком рано — равно как и слишком поздно, — все может развалиться.

— Хорошо бы, если б Эмми была с нами.

— Она с нами, Элиар, — заверил его Альтал. — Пусть мы ее не видим, но она все равно рядом.

Утро тянулось так долго, что казалось, оно никогда не закончится. Наконец, где-то за два часа до полудня, Королева Ночи вышла из своего шатра, грубым голосом раздавая приказы. Солдаты бросились к своим лошадям, вскочили в седла и встали в строй. После этого Гелта также села на коня и стала спокойно ждать.

Наконец Арган и мрачнолицый Яхаг вышли из яркого шатра. Арган перекинулся несколькими словами с Королевой Ночи, и между ними произошел недолгий спор.

Но Яхаг ударил закованным в латы кулаком по своему черному железному нагруднику, и Гелта с Арганом тут же испуганно умолкли.

Яхаг долго говорил им о чем-то, и при этом лицо его оставалось бесстрастным, а глаза — пустыми.

Один раз Гелта пыталась было возразить, но Яхаг снова ударил кулаком по своим железным латам.

— Это какой-то новый способ затыкать людям рот, — заметил сержант Халор. — Здесь содержится какая-то угроза.

— Вероятно, — согласился Альтал. — Эмми не хочет говорить о Яхаге, но я видел, как он раз или два довел Гелту до испуга. Она его действительно боится.

— Почему ты, Элиар и Гер все время называете твою жену Эмми?

— Это одно из тех ласковых имен, которые иногда придумывают друг для друга супруги, — ответил Альтал. — Гер и Элиар просто заразились этим от меня. Не спускай с Яхага глаз, Халор. Генд и Арган что-то замышляют, и Яхаг является в этом ключевым звеном. Здесь происходит что-то непонятное для меня, а я всегда из-за этого нервничаю.

Ворота Остоса остались открытыми и неохраняемыми, чтобы показать врагу, что город пуст. Гелта и Яхаг победно въехали в город и в плотном кольце солдат из двух кантонских полков двинулись по широкой улице, ведущей к дворцу.

— Она не оставила никого, чтобы охранять ворота, — не веря своим глазам, произнес Халор.

— Гелта же деревенщина, сержант, — беспечно ответил Альтал. — В городах она бывала не часто. Впрочем, она все же одела сапоги.

— Очень смешно, Альтал, — иронически заметил Халор.

Когда Королева Ночи подошла к дворцу, она раздала несколько приказов, и ее полки окружили огромное здание.

— Знаешь, мы могли бы позвать Гебхеля прямо сейчас, — предложил Халор. — Это положило бы конец всей этой бессмыслице, пока дело не зашло слишком далеко.

— Если мы это сделаем, то испортим Андине весь день, и она будет ворчать неделями.

— Ты прав. Голосок у нее, конечно, прекрасный, но мне не нравится, когда она повышает его на меня.

Когда они подошли к тронному залу, Андина вовсю старалась, изображая раболепие.

— Не слишком ли она переигрывает? — шепотом спросил Халор.

— Ее публика не слишком разборчива, — ответил Альтал. — А теперь, сержант, слушай очень внимательно. Андина встанет перед Гелтой на колени, и это будет для тебя сигналом к началу. Как только колени Андины коснутся пола, войска Гебхеля должны напасть на людей, окружающих дворец, а те, что прячутся здесь, должны связать телохранителей Гелты. Ты услышишь странные звуки, но не обращай на них внимания.

— Твоя жена мне все это уже объяснила, Альтал, — сказал Халор.

— Уже? Она мне не говорила, что собирается рассказать тебе об этом.

— Может быть, она хотела тебя удивить? Я знаю, где я должен быть. Так что иди на свое место и предоставь мне позаботиться обо всем здесь.

Альтал, ворча про себя, подошел к дверям тронного зала.

Может, по случайному совпадению, а может, и нет, но когда Альтал вошел в тронный зал, по анфиладам дворца Андины эхом пробежал давно знакомый плачущий крик, и через какое-то мгновение в дверях появилась Королева Ночи в сопровождении Аргана и мертвенноглазого Яхага.

— Что это за девка оскверняет своим присутствием мой трон? — хрипло спросила Гелта.

— Я… я Андина, эрайя Остоса, — дрожащим голосом ответила Андина.

— Была! Теперь — нет! Девчонку — в кандалы, да поручите это дело ее собственным слугам, чтобы те, кто верно мне служат, не марали рук своих, прикасаясь к сей мерзости!

— Не желаете ли оказать нам честь, лорд Траг? — с усмешкой в голосе предложил Арган Альталу.

— Воля ваша, преподобный отец, — с легким поклоном ответил Альтал.

Что-то здесь было не так. Ни Аргана, ни Яхага не было в том сновидении. Тем не менее он быстро направился к трону. Андина была хорошо подготовлена, и все же…

— Держи рот на замке, а глаза не поднимай, — молча предупредил он ее. — Гелта пытается подстрекнуть тебя к какому-то необдуманному поступку.

— Я убью ее! — мысленно крикнула в ответ Андина.

Альтал предусмотрительно припрятал кандалы, похожие на те, что надели на Андину в изначальном сновидении, и теперь быстро накинул их на запястья и щиколотки эрайи.

— Не дергайся! — послал он свой мысленный импульс сквозь пелену ее гнева. — Кандалы не застегнуты.

Затем он грубо схватил ее за руку и потащил к трону.

— Твои старания не останутся без награды, лорд Траг, — сказала ему Гелта, направляясь к трону. — Предупреди остальных, кто здесь есть, что спасти свою жизнь можно, только подчинившись мне.

— Я сделаю так, как ты велишь, о Королева Ночи, — ответил Альтал с глубоким поклоном.

От плачущего крика сотрясались стены.

Тогда Гелта, Королева Ночи, поднялась на возвышение и воссела на золотой трон Остоса, а на лице ее отразились властность и суровое удовлетворение.

— А теперь, слабое дитя, ты должна встать предо мной на колени и покориться мне, — молвила быкогрудая Гелта, — и коли по вкусу мне придется твоя покорность, может статься, я пощажу твою жизнь.

Альтал опять схватил Андину за руку и втащил ее на возвышение.

— Ты знаешь, что делать, — послал он ей мысленный приказ. — Действуй!

Андина пала на колени.

— Делай со мной, что пожелаешь, могущественная королева, — сказала она дрожащим голосом, — но молю тебя, пощади мой возлюбленный город.

— Продолжай говорить! — прошипел Альтал. — Каждое произнесенное тобой слово разрушает изначальную версию Генда.

— Будь милостива, грозная королева! — голос Андины взлетел ввысь, перекрывая другой звук, который начал пробиваться сквозь плачущий крик, всегда сопровождавший сновидения, посылаемые Гендом.

Альтал метнул взгляд на Элиара, который стоял вместе с Бхейдом и Салканом среди прижавшихся друг к другу придворных. Лицо молодого человека было сурово, а Кинжал наполовину вынут из ножен. Очевидно, Двейя всем дала указания, забыв, по-видимому, только Альтала.

— Ниц! — строго приказала Гелта коленопреклоненной эрайе. — Пади ниц предо мной, чтобы я знала, что покорность твоя абсолютна!

Вдруг Альтал услышал невнятные крики, доносящиеся из-за стен дворца, но эти крики заглушались плачущим звуком и пением Кинжала. Похоже, сержант Гебхель подоспел вовремя.

Внезапно в его голове раздался резкий вскрик Лейты.

— Альтал! — крикнула она. — Они настоящие! Это не иллюзия!

— Кто?

— Армия, что стоит под стенами! Она реальна! Их тысячи, и они идут к воротам!

Альтал начал мысленно проклинать свою невнимательность. У Генда были свои двери и свой привратник. Здесь, очевидно, был каким-то образом замешан Яхаг, но события разворачивались уже слишком быстро, чтобы беспокоиться об этом. Гендово сновидение осуществлялось полным ходом.

И, роняя слезы, преклонила эрайя Андина лицо свое к самым камням, а плач перешел в пронзительный крик.

И исполнилось сердце Гелты радостью, и вкус победы на ее устах был сладок, так сладок.

И поставила она в неописуемом ликовании свой грубый сапог на нежную шею распростертой Андины, и заявила:

— Все, что было твоим, теперь мое, Андина! Истинно говорю — даже жизнь твоя и вся твоя кровь!

И разнесся по мраморным залам дворца поверженной эрайи победный клич Королевы Ночи.

В этот момент солдаты Халора должны были убрать часовых Гелты, но некверцы в черных латах по-прежнему стояли у каждой двери в тронном зале, и звуки, доносившиеся из коридоров, говорили о том, что люди Халора встретили неожиданное сопротивление.

— Что происходит, Альтал? — Безмолвный голос Бхейда дрожал. — Почему эти вражеские солдаты все еще стоят на страже у дверей?

— Это Яхаг! — Мгновенно послал Альтал ответный мысленный импульс. — Он тайком привел в Остос армию, незаметно для нас!

Пение Кинжала затихло, а плачущий звук превратился в победный крик.

— Ну что, попался, старик? — самодовольно ухмыляясь, сказал Арган Альталу. — Знаешь, тебе надо было быть внимательней. Может быть, ты и пара Генду, но со мной ты слаб тягаться. — Он повернулся к Бхейду. — Ну что, брат, вот мы и встретились. Чертовски мило с твоей стороны, что ты здесь. Ты сэкономил мое время и избавил меня от труда искать тебя. Как жаль, что нам некогда поболтать, я сейчас ужасно занят. — Затем он обратился к своему закованному в черные латы спутнику. — Яхаг, — бесцеремонно сказал он, — будь добр, пожалуйста, убей для меня этого священника.

Яхаг безразлично кивнул и двинулся на Бхейда, держа наготове свой тяжелый меч.

Но тут Салкан выхватил у Элиара из ножен его меч и бросился вперед, закрыв собою своего учителя.

— Тебе придется сначала сразиться со мной! — в ярости крикнул рыжеволосый юноша, неумело размахивая мечом Элиара.

Яхаг пожал плечами, одним легким ударом отвел меч, которым размахивал пастух, и воткнул свой клинок в тело Салкана по самую рукоятку.

Салкан тут же согнулся пополам, и меч Элиара соскользнул на пол тронного зала Андины.

— Отойди, Бхейд! — Крикнул Элиар, когда они оба бросились вслед за скользящим мечом.

Но Бхейд уже завладел мечом. Оттолкнув Элиара, он ринулся на Яхага, который пытался вытащить свой меч из безжизненного тела Салкана.

Альтал сразу заметил, что Бхейд, наверняка, никогда не держал меча, потому что он вращал им, как топором, вцепившись в рукоять обеими руками, и рубил шлем Яхага. После третьего удара Бхейда забрало со шлема Яхага отлетело, и Яхаг поднял руки, чтобы защитить голову.

— Коли, Бхейд! — крикнул Элиар. — Коли, коли!

Бхейд неуклюже переложил меч Элиара в руке и направил его острие прямо в черный нагрудник Яхага. Лезвие меча лишь едва вошло внутрь, но Бхейд, из стороны в сторону раскачивая клинок, скорее вдавливая его, чем рубя, расширил отверстие в стальных латах. Наконец, не вынимая меча, он ринулся вперед, всем своим весом налегая на рукоять. Затем нанес еще удар, и яркая кровь хлынула изо рта Яхага.

Яхаг вскрикнул и в отчаянии ухватился за лезвие, которое Бхейд методично вбивал в его тело.

Лицо Бхейда исказилось ненавистью, и он снова навалился на рукоять меча.

Яхаг застонал, и руки его, державшие клинок, разжались и повисли.

Бхейд ударил в последний раз, и Альтал ясно услышал, как острие меча скрипнуло по стальным латам на спине Яхага.

В какое-то мгновение Альтал увидел, как в глазах Яхага мелькнуло слабое подобие выражения благодарности, а затем закованный в черные латы дикарь покачнулся и рухнул рядом с неподвижным телом Салкана.

Бхейд в ужасе посмотрел на убитого им человека и того, кто только что погиб за него, и заплакал безутешно, как ребенок.

Вдруг в воздухе снова возникло то странное мерцание, и откуда-то из пустоты выскочил Хном, схватил ошарашенного Аргана за руку и утащил его в дверь, за которой виднелись языки пламени.

Дверь снова исчезла — равно как и закованные в черные латы некверцы, стоявшие на страже у всех дверей тронного зала.

— Убери от меня свою ногу, ты, вонючая ведьма! — взвившийся голос Андины разорвал гнетущую тишину, в которую была погружена вся тронная зала, в то время как дикий плач затих, а пение Кинжала стало слышнее.

Глаза Гелты расширились от удивления, а рука мгновенно потянулась к рукояти меча.

— Не стоит, — предупредил ее Халор. — Десяток стрел направлены сейчас прямо вам в сердце, мадам. Если ваш меч хоть на дюйм покажется из ножен, вам конец.

Гелта застыла на месте.

— Убирайся с моего трона! — приказала Андина, вставая и срывая свои кандалы.

Гелта с неприкрытым изумлением уставилась на нее.

— Этого не могло произойти, — воскликнула она.

— Но это произошло! — сказала ей Андина. — А теперь пошевеливайся, или я сама проткну тебя топором.

— У меня есть армия! — пригрозила Гелта. — Они уничтожат весь этот город!

— Ты разве не видела, что произошло? — спросил Альтал. — Твоя армия исчезла вместе с Яхагом. Ты совсем одна, Гелта.

— Свяжите эту вонючую корову! — приказала Андина, — и бросьте ее в тюремную башню!

Дворцовые гвардейцы набросились на отбивающуюся Королеву Ночи, и Альтал тщательно заковал ее запястья и щиколотки в кандалы, которые раньше были на Андине.

Гвардейцы потащили Гелту к боковой двери, а пение Кинжала звучало все громче и громче.

— Подождите минуту, пожалуйста, — сказал Элиар, выдергивая свой меч из неподвижного тела Яхага. — Я должен кое-что показать пленнице.

Гелта повернулась спиной к двери.

Элиар вложил в ножны меч и достал Кинжал.

— По-моему, прежде чем уйти, ты должна увидеть вот это, — холодно произнес Элиар.

Он выставил Кинжал, обратив плоскость его клинка прямо в глаза Гелты.

Гелта вскрикнула в агонии, пытаясь поднять руки и защитить ими глаза. Она отпрянула назад к двери, и дверь мягко открылась за ее спиной.

Королева Ночи повалилась через порог и… исчезла.

— Что ты сделал? — спросила Андина у Элиара, и от ее голоса задрожали оконные стекла.

— Эмми сказала, чтобы я сделал это, Андина, — сказал Элиар, пытаясь свалить вину на другого, — Это была не моя идея.

— Я хотела заточить эту вонючую корову в тюремную башню.

— По-моему, Эмми только что стащила у тебя дверной коврик, дорогая, — шепнула Лейта. — Теперь тебе придется вытирать ноги обо что-то другое.

— Где она, Элиар? — настаивала Андина. — Куда ее утащила эта дверь?

— Теперь она в Доме, Андина, — ответил Элиар. — Эмми приготовила для нее специальную комнату. Это прекрасная комната — если не считать того, что в ней нет дверей. Со слов Эмми я понял, что Гелте раньше удавалось бежать из тюрем. Но из этой тюрьмы ей не сбежать.

— И как долго Эмми намерена держать ее там?

— Она не сказала, — пожимая плечами, ответил Элиар, — но на ее лице я ясно прочел “всегда”.

— Всегда! — Глаза Андины расширились от ужаса.

— По крайней мере вечность, — сказал Элиар. — Или, может быть, чуть дольше.

В тронном зале Андины внезапно воцарилась тишина, прерываемая лишь безутешными рыданиями Бхейда.