Вор и тьма

Глава 3 Гнилой водопад

– Опять перекликаются, – раздраженно произнес Рой, усаживаясь рядом.

Толстяк протянул к костру руки и растопырил замерзшие пальцы. Сидевший слева от меня Тейвил покосился в сторону, откуда доносился птичий крик.

– Все никак не уймутся, – пробормотал арниец.

Я устало кивнул. Бессонная ночь близится к концу. Восточный край неба уже посветлел, лагерь и окружающие стоянку деревья окрасились в серые предутренние тона, а мы все ждем нападения и не смыкаем глаз. Кровь и песок! Зря не послушались Барамуда! К полуночи гном решительно заявил, что, дескать, держать ухо востро можно и половине отряда, а другие могут и поспать. Кроме эльфа, никто с гномом не согласился: укрытый тьмой лес постоянно оглашался перекриками упырей, и казалось, что нежить вот-вот нападет.

Гном отмахнулся на возражения Морока, сказав, что, ежели что, Крик его разбудит, и, закутавшись в плащ, раскатисто захрапел. Спустя два часа эльф его растормошил, зевающий Барамуд заступил на пост. Они менялись еще дважды, мы же ждали, как дураки, заняв оборону вокруг двух костров. Отец Томас молился внутри кольца из орков, людей и одного эльфа да подкидывал в огонь дрова, а мы застыли истуканами, иногда переговаривающимися меж собой.

К середине ночи кольцо рассыпалось, мы и орки уселись у огня, но по-прежнему бодрствовали и пялились во тьму. Мы – это я, Тейвил, Рой и Томас Велдон. Имперец держался орков, а гном и эльф расположились меж двух частей нашего отряда. Крик сейчас спал, я завистливо посмотрел на перворожденного и сделал вид, что не заметил ухмылки Барамуда.

– Всё! – Я выругался. – Тянем жребий, кому оставаться на часах. Остальным отбой!

– Черт с ними, перекриками, – согласно крякнул Акан Рой, – наломаю веточек для жребия.

– Не нужно, – произнес Велдон, – я буду первым.

– Святой отец, – Ричард тряхнул головой, чтобы отогнать усталость, – у вас нет оружия!

– Вера сильней стали. – Инквизитор поднялся на ноги, устремив взор на север, куда вел наш путь, и произнес: – Я посторожу, а если дьяволы все же появятся, вас я разбужу, лейтенант.

– Добро, – произнес арниец.

Он сказал что-то еще, но я уже не слышал, что он говорит. Как сидел с взведенными пистолями, так и упал головой на суму с припасами, не выпуская оружие из рук, и погрузился в небытие…

– Гард!

Рой тормошил меня за руку.

– Мой черед? – потирая глаза, я поднялся. Сон без сновидений пролетел за один миг, словно его и не было.

– Твой. С час покарауль, потом буди отца Велдона.

– Еще кричат?

– Нет. Заткнулись, сучьи дети, и давненько. Когда Ричард караулил.

– Выходит, часа два как спокойно, – произнес я, размышляя о минувшей ночи. Почему нежить выла, но не нападала? Нас словно бы измотать хотели, лишить сил, что, конечно, разумно тактически, но противоречит моим скромным познаниям об упырях. Считается, что вновь обращенный кровосос глупей любого дикого зверя.

Акан лег к костру и мгновенно вырубился. Уже совсем рассвело. Лагерь мирно посапывал, как будто и не в глубине Запустения. Орки последовали нашему примеру – тоже спят; с их стороны на часах стоит Ивур.

– А ты молодец, – набивая трубку, ко мне подошел гном.

– Я? – не сразу понял, к чему клонит Барамуд. Спросонья думалось туго. – Почему?

– Потому что об отдыхе заговорил. – Гном пыхнул табачным дымом.

Я выругался. Нет, зря мы не послушали Барамуда, но не признаваться же бородачу в этом…

– К утру можно было и прикорнуть чуток, – опустив взор, я сделал вид, что проверяю, порох в пистолях и не замечаю ехидного взгляда Барамуда.

– Раньше надо было заваливаться спать. – Гном отвернулся, оглядывая лагерь. – Пока стоим на этой поляне, бояться нечего. Я как понял это, сразу захрапел.

– Отчего же здесь неопасно? Мы ведь в Запустении. – Я попытался отшутиться; вышло криво и неудачно, гном даже не понял, что я говорил о проклятых лесах с иронией.

Барамуд заговорил после некоторой паузы, его лицо посерьезнело.

– Тут, – начал он, – в прежние времена… кхм, давно… располагалась гномья слобода с небольшим святилищем. Перевалочный пункт для торгового люда. Сдается мне, что мы посреди слободы ночевку и сделали.

Я покрутил головой, ища следы развалин либо еще чего-нибудь, что навело Барамуда на мысль о слободе, однако нет и намека на прошлое.

– Посему, – продолжал гном, – никакая нечисть сюда не сунется.

– Из камня слободу сложили?

Барамуд кивнул и затянулся.

– Трудно поверить, что здесь когда-то стояли каменные дома гномов, – с сомнением в голосе произнес я, – да еще святилище вашего племени.

Пыхтя трубкой, Барамуд повернулся ко мне боком и снова кивнул. Его взгляд уставился на что-то невидимое: возможно, устремился в прошлое, в воспоминания; хотя вряд ли – не мог Барамуд помнить эту слободу. Проклятие легло на эльфийские леса полтора столетия назад; тогда же, должно быть, разрушили и гномий торговый пост. Кабы Барамуд видел его своими глазами, то предо мной стоял бы не крепкий, как скала, гном, пусть и наполовину седой, а уже довольно старый, дряхлеющий. С виду Барамуд только приближался к своей сотне лет.

– Сохранилось что-то от слободы? Какие-нибудь развалины?

– Нет.

– Но как?..

– Пусть это останется моим секретом.

Обернувшись, гном оценивающе осматривал меня. Я начал испытывать раздражение, меня обычно злили многозначительные намеки и недосказанности, тем более когда устал и не выспался. Катись к чертям, гном, со своими секретами.

А порох-то отсырел. Я принялся перезаряжать пистоли, более не смотря на Барамуда, словно тот исчез. Но мое нарочитое равнодушие не вызвало ответной холодности. Удивительно: гномы-то обидчивы.

– Хочешь, поведаю тебе о другом, человече?

Я искоса глянул на Барамуда. «Человече»? Чего он по-старомодному взялся говорить?

– Ну, – буркнул я, продолжая работать шомполом.

Гном вытащил трубку изо рта.

– Хочу видеть твои глаза, Гард, – сказал он.

Кровь и песок! Гном слишком уж назойлив.

– Ну, – откровенно невежливо бросил я, поднимая взор.

Сейчас Барамуд либо отвалит, либо займется выяснением отношений. Однако ни взгляд, ни лицо гнома не выражали раздражения или злости. Гном вообще как-то уж слишком спокойно смотрел на меня.

– Этот поход – нелегкое испытание, – заговорил он, – и, если случится так, что станет совсем невмоготу, позови меня или Крика. Мы сможем прийти на помощь.

Гном замолчал.

– И?..

– Это всё.

– Всё?.. Вы и так рядом. Чего вас звать?

Гном пожал плечами, пустил несколько дымных колечек и молча удалился к тихо почивающему эльфу. Странный какой-то разговор приключился. Я размышлял над ним, доканчивая перезаряжать пистоли, а лагерь тем временем отходил ото сна. Первым поднялся Морок.

Вождь орков хмуро оглядывал стоянку, когда к нему приковылял Барамуд. Теперь гном присел на уши Манроку; о чем они говорили – не знаю, не вслушивался. После короткой беседы с гномом Морок зычным голосом объявил подъем. Помятые после бессонной ночи люди и орки наскоро перекусили и закопошились, собираясь в дальнейший путь. Эльф и гном уже ждали: им вести отряд к Гнилому водопаду. Барамуд вновь задымил трубкой, поглядывая то на орков, то на нас. Крик демонстрировал прежнюю бесстрастность. К слову, одежда перворожденного выглядела безупречно, словно тот и не провел ночь на земле.

Скоро мы выступили. Лес поредел, с почерневших влажных ветвей падали тяжелые капли, под мокрым снегом чавкало. Меж стволами деревьев белел туман. Шли настороже, памятуя о возможной нечисти, но с рассветом лес по-прежнему молчал. Через пару часов деревья расступились, туман растворился.

На несколько лиг вперед до реки простиралась ровная, как стол, местность, поросшая травой соломенного цвета; высушенные ломкие стебли достигали пояса, повсюду разбросаны серые валуны, размером с голову и поболее, самые крупные из них поднимались выше травы. Снег весь истаял. Средь подергиваемого ветром сухостоя темнели островки густого кустарника, из которого торчали два-три мертвых ствола с искореженными ветвями. Сухостой был часто прорежен проплешинами каменистой земли.

– Там, – Рой ткнул пятерней на северо-восток, – Черная речка обрывается Гнилым водопадом и сливается с широкой Тартой.

– Где? – Ричард Тейвил старательно пялился в указанную толстяком сторону. – Не видать никакой Тарты.

– С нашей стороны берег Тарты поднимается высоким и крутым склоном. Смотрите, к северу от нас все покрыто высокой травой, потому реки и не видать.

Действительно, казалось, что травянистая равнина утыкается в лес, и никакой воды там нет. Лишь далеко впереди, слева, видно Черную, и то была уже другая река. Спокойная речка, по которой мы шли на лодках, превратилась во взбаламученный многочисленными порогами бурлящий пенящийся поток. Понятно, почему вчера оставили лодки: близко к Гнилому водопаду на них не подойти.

Я снова посмотрел на Черную. Далековато до нее, но все равно река, изрезанная порогами, должна сильно шуметь. Однако гул воды сюда не доносился.

– У водопада есть брод, – продолжал Рой. – Перейдем по нему реку и двинем дальше.

– Глубоко там? – спросил я.

– Самое большее – по пояс, – ответил гном, – а так – по колено.

– Холодновато для перехода реки вброд, – резонно заметил Тейвил. – Почему сразу не высадились на противоположном берегу?

– Потому, – сказал Акан, – что все, кто пробовал подойти до Тарты по левому берегу, до водопада так и не доходили. Назад тоже не возвращались. Хочешь попробовать?

Арниец выругался, добавив, что лучше бы доброго эля попробовал.

– К кустам не подходить! – громогласно объявил Барамуд. Гном оказался совсем близко, и от его баса зазвенело в ушах.

– Что там? – спросил Тейвил, подозрительно уставившись на ближайшие заросли.

– Гиблый песок, – пояснил Рой. – Если ступишь, то, почитай, тебя уж нет. Затягивает с головой за несколько ударов сердца.

– Ты бывал раньше у Гнилого водопада? – сощурившись, спросил Барамуд. Что-то его насторожило. Не зря говорят, что гномы подозрительны сверх всякой меры.

– Нет, только слыхал о нем, – ответил толстяк, – но я же горец – у нас по вечерам только и толкуют о Запустении и следопытах. Сам я тоже из них, хотя давненько это было, да и в эти края добираться не доводилось. Зато наслышан о Гнилом водопаде, как и все.

– А мы вот сюда хаживали, – хмыкнул Барамуд.

– Потому Фосс и нашел тебя и Крика. Верно ведь?

– Верно. – Гном погладил бороду; подозрительность оставила его.

– Что за Гнилым водопадом? – Имперец исподлобья посмотрел на гнома.

– Дальше на север никто не ходил, – ответил тот, – либо не возвращался. Мы будем первыми.

– Если вернемся… – процедил полковник.

– Хватит разговоров, – подойдя к нам, произнес Морок. – Давай уже, Барамуд, ваш черед.

Вождь орков был бледен, рана донимала его сильнее ожидаемого. Я вспомнил, как отец Томас исцелил Фосса в брандской таверне: инквизитор являлся сильнейшим магом-врачевателем; и решил сегодня же просить Велдона помочь орку. Ох, то будет непростой разговор – священник не захочет исцелять орка, коль тот яро показывал пренебрежение Святой верой. Морок тоже упрется, как осел: не пожелает принимать помощь от церковника; но Манроку может стать гораздо хуже уже к сегодняшнему вечеру.

– Надо спешить, – сказал вождь орков. – Нужно перебраться на тот берег до темноты.

Гном кивнул и снова обратился к отряду:

– Дальше следуем за Криком, он идет первым. Ступаем за ним по одному. Нос не воротим!

Гном хохотнул и направился к невозмутимому перворожденному.

– Чего он смеется? – спросил я Роя.

– Узнаешь.

– Ты тоже загадками заговорил? – с досадой спросил я.

– Никаких загадок! Скоро сам поймешь, отчего Гнилой водопад так прозвали. Давай уже двигай.

Я шел после эльфа, гнома, Манрока и Болга. Рой – за мной, после него – Ричард и непривычно молчаливый Томас Велдон. Сразу за церковником ступали Геринген и два орка. Нарваг и Ивур, которые замыкали шествие, постоянно вертели головами. Морок велел им следить за лесом, где по-прежнему могли скрываться упыри. Напряжение снова охватило меня; оглядываясь по сторонам, я видел, что мои спутники тоже подспудно ждут появления нечисти.

Мы шли на север, вытянувшись молчаливой цепью. Эльф вел вперед, старательно обходя сухостой, даже маленькие его островки. Перворожденный выискивал валуны покрупнее и старался держаться как можно ближе к ним.

– Если лежит каменюка – значит, гиблого песка нет, – сказал Рой.

Давила мертвая тишина, словно из мира вокруг нас убрали все звуки. Только шуршание камней да скрип песка под ногами, позвякивание железа и чье-нибудь негромкое бурчание. Как будто отряд накрыли не пропускающим звук куполом. Мы заволновались, однако Барамуд успокоил, заверив, что так и должно быть.

– След в след! – Бас гнома напомнил, чтобы держались гуськом.

Крик направился к двум глыбам, каждая из которых высилась на шесть футов. В проходе между камнями начиналась извилистая тропа, петлявшая меж другими валунами, помельче. Все камни высотой до пояса. Трава, что поднималась по обе стороны от тропы, достигала человеческого роста. В нос вдруг ударила волна трупного смрада. От удушливого запаха запершило в горле, накатила тошнота. Я не понимал, откуда столь сильно тянет вонью.

– Скорее! – проорал гном. – Пошевеливайтесь! Впереди чисто!

Уткнувшись в рукав камзола, я отчаянно замычал. Кровь и песок! Что здесь сдохло?! Мы торопливо двинулись за эльфом. Надо сказать, что самообладание перворожденного наконец покинуло его. Крик больше не выглядел равнодушным к миру вокруг себя. Как и все остальные, он искал спасения от жуткого зловония, спрятав нос под тряпкой.

Тропа протянулась на полсотни шагов. На последнем участке каменистой дорожки мы уже бежали. Когда проскочили мимо двух высоких валунов, похожих как близнецы на тех, что стояли в начале тропы, эльф высоко вскинул руку.

– Всё! – проревел Барамуд. – Можно дышать!

Бледные, мы жадно хватали чудесный чистый воздух. Генрих согнулся и упал на колени: его рвало. Казалось, что отец Томас вот-вот присоединится к имперцу. Признаюсь, я сам едва не выворотил желудок наизнанку.

– Что это было?.. – просипел Ричард.

– Гнилой водопад, – ответил Морок, морщась от боли. Когда убегали от зловония, он случайно врезался раненым плечом в спину гнома.

Тейвил непонимающе смотрел на вождя орков. Мне тоже хотелось пояснений.

– Гнилой водопад – это не только сам водопад, – сказал орк. – Его округу именуют так же, поэтому Гнилой водопад – это еще и гиблые пески. Из них-то и тянет проклятым зловонием.

– Дьявол! – Поднявшись, Геринген вытер с подбородка вязкую слюну и зло зыркнул на эльфа. – Нельзя было обойти эти заросли?

Морок пожал плечами и кивнул на эльфа:

– Он ведет, здесь земля его крови, а я и мои следопыты сюда еще не добирались.

– Лучше помереть, чем еще раз вдохнуть такое. – Имперец сплюнул и зло выругался.

– Э нет, – встрял гном, – уж лучше я всю дорогу буду дышать гнилью, чем провалюсь под землю. Коль завоняло, значит, точно гиблый песок рядом. Смотри в оба! А Крик верно нас вел – меж валунами трава не росла.

– Заканчивайте с разговорами, – произнес Рой, – до заката нужно переправиться на тот берег.

Я взглянул на небо. Затянуто серыми низкими тучами, солнца не видно, но еще весь день впереди.

– Утро ведь… – пробормотал я.

– Зимой темнеет быстро, – произнес толстяк, – а в Аннон Гвендаре ночевать нельзя.

– Смутно знакомое название… – Я вопросительно посмотрел на Роя.

– С эльфийского переводится как Врата Гвендара, – ответил тот. – Главный город перворожденных на юге их владений. В былые времена сюда по Тарте поднимались торговые суда со всех людских королевств Большого Орнора, а мы, горцы, сплавлялись на плотах по Черной речке.

– Да… были времена.

К нам приблизились Крик и Барамуд. Гном снова дымил трубкой.

– В те года ваши плоты везли сюда и купцов с наших гор, – добавил он.

Гном окинул взглядом широкий южный берег Черной речки, проведя взором до водопада. Мы уже близко – в паре лиг, наверное, но воды по-прежнему не слышно.

– Здесь располагались порт и огромное торжище – причалы, склады, торговые ряды с товаром на любой вкус, – продолжал Барамуд. – Ты помнишь те времена?

Эльф кивнул. Кто-то из поэтов сказал, что, пока бьется сердце, жизнь перворожденного есть вечность. Сколько эльфу лет? На бесстрастном лице Крика дернулась скула, хоть что-то его проняло, кроме вони. Эльф задумчиво глядел вдаль.

– Трудно поверить, что здесь когда-то был огромный город, – произнес Тейвил.

Гном, отстегнув от пояса фляжку с бренди, сделал три глотка и молча протянул своему рабу. Крик также отпил трижды. Гном и эльф помянули прошлое. Ныне миром правит людское племя, но не так давно Орнор был иным.

– Что случилось с Аннон Гвендаре? – спросил я.

За полтора века город не мог разрушиться до основания. Где мостовые? Стены? Ничего нет. Как будто чудовищный взрыв стер все до валунов и каменной крошки.

– Никто не знает, – произнес Манрок. – Запустение прогнало из захваченного города захватчиков. Первые следопыты появились здесь много лет спустя. Они нашли Аннон Гвендаре таким, каким мы видим его сейчас. Другие города эльфов тоже разрушены в пыль и все поглощены лесом. Здесь же каменистая земля поросла травой. Аннон Гвендаре более нет, теперь есть Гнилой водопад.

– Да уж, загадка… – Ричард почесал щетину на подбородке.

– Загадка, – сказал вождь орков, – да мало кто пытался найти ответ на нее. Сюда очень немногие добирались.

– И еще меньше возвращалось назад, если тратили попусту время и останавливались у Гнилого водопада на ночлег, – ворчливо напомнил Рой.

– И то верно, – согласился Морок. – Веди нас, Крик.

Мы продолжили путь. Теперь позади меня ступал инквизитор.

– Ты не забыл, что должен кое-что доставить в Ревентоль? – вдруг спросил Велдон.

Не оборачиваясь, я бросил через плечо:

– На память не жалуюсь, и она подсказывает, что вы переправили это «кое-что» в безопасное место.

– Хорошо, что помнишь, – произнес отец Томас.

– Вам бы, святой отец, тоже следовало уехать в безопасное место.

– Тому, кто истинно верует, нечего бояться даже в Запустении.

– И все же зря вы отправились с нами.

– Меня всегда тянуло выяснить, какое зло таится в глубине проклятых лесов. В Писании сказано, что Врага рода человеческого окончательно низвергнут только в дни торжества Царствия Божьего на нашей грешной земле. Но чтобы искоренять любое иное зло, не нужно ждать Второго пришествия!

Я оглянулся. В глазах Велдона снова горел фанатичный огонь.

– Дабы изничтожить проявление Дьявола, нужно узреть плоды, которые от него произрастают, – продолжил он.

– Вы надеетесь победить Запустение?

– Господь всемогущ!

Я не ответил. До меня начало доходить, что заставило инквизитора отправиться в проклятые леса. Он хочет изучить Запустение изнутри и, вернувшись, найти способ, как с ним покончить! Четыре пса не смогли добиться от папы и всей Тимской курии вразумительного ответа, как одолеть проклятие эльфов, а Велдон мнит себя умнее всей своей Матери Церкви? Кровь и песок! Он сумасшедший! Но, по крайней мере, полезный безумец: я вспомнил, насколько нелишни бывали молитвы Томаса Велдона.

– Гард, ты слышишь меня? – Монах дернул меня за полу плаща.

– Чего вам?

– Кто-то из нас должен вернуться, чтобы рассказать об увиденном!

– Вернуться? О! Я сделаю это с превеликим удовольствием!

Инквизитор удовлетворился ответом и больше не донимал.

Хм… Вернуться и рассказать? Будет ли что рассказывать? До сего дня Запустение выглядело как обычный зимний лес. Только очень тихий и почти без птиц: я приметил лишь вороньё, и всего несколько раз, да и то вдалеке. Зверье тоже не попадалось, его даже не слышно, а сейчас вокруг вообще купол тишины. Обернувшийся упырем Гурдун тоже не в счет – видал недавно и похлеще.

К реке мы шли еще долго. По прямой до нее вроде не более трех лиг, но добрались к воде уже после полудня. Крик старательно обходил сухостой, и никто из нас в гиблый песок, к счастью, не угодил, но зловоние довелось нюхнуть еще четырежды. Дьявол! Каждый раз вонь оказывалась сильнее предыдущей.

В сотне шагов от вспененной воды окружающее нас безмолвие вдруг исчезло, мы подошли к усыпанному галькой берегу. До обрыва, с которого Черная речка падала в Тарту, еще сотня шагов. Шум водопада казался оглушающим после нескольких часов безмолвия.

Тарта раскинулась внизу под обрывом. Она действительно широка, хотя я ожидал большего, но с пол-лиги точно будет. Спокойная водная гладь текла с севера и перед водопадом поворачивала на восток. Изгиб речного русла позволял увидеть, что берег напротив нас опускался к Тарте длинным пологим склоном.

– Брод – здесь! – перекрывая рокот воды, выкрикнул Барамуд. – Будем переходить. Неглубоко, но течение очень быстрое. Если упасть, вода может унести к водопаду.

До противоположного берега футов семьдесят – восемьдесят. Лес там начинается почти сразу, и мне казалось, что из-за деревьев кто-то наблюдает за нами, однако опасности я не ощущал. К черту! Может, это только чудится. По меньшей мере, не Алиса; я не чувствовал ее присутствия.

Первым на противоположный берег направился гном. Эльф обвязал вокруг его пояса крепкую веревку и вместе с Генрихом ухватился за другой конец. Если Барамуд оступится и рухнет в воду, к водопаду его не унесет.

Гном разделся почти донага и перебрался на тот берег, держа свои сумы и оружие высоко над головой. Наблюдая за ним, я зябко ежился – вода, поди, ледяная. Бородач благополучно перешел реку, волны всего однажды поднялись до его объемного брюха. Скинув с себя эльфову петлю, Барамуд быстро оделся и обвязал свой конец веревки вокруг ствола ближайшего дерева, а затем принялся торопливо собирать хворост для костра. Холодно ему, как собаке. Я поплотнее закутался в плащ. Брр… Совсем не хочется раздеваться и заходить в стылую реку.

Мои спутники поочередно разоблачались и перебирались на ту сторону, где спешно вытирались и натягивали на себя сухое, чтобы тут же присесть к жаркому костру. Отогревшийся Барамуд щедро подкидывал дрова. Вещи раненого Манрока перетащили Болг и Нарваг.

Переправа выглядела буднично: никто не оступился, все благополучно переходили брод, хватаясь за натянутый канат, который теперь удерживали я и арниец. Жаль, что здесь подходящих деревьев нет. Еще на нашем берегу гном спросил, кто пойдет последним, и сказал вызвавшемуся Тейвилу обвязаться веревкой, когда тот начнет перебираться к остальным.

Генрих фон Геринген стянул сапоги. Он следующий, а я, пожалуй, пропущу еще Ивура и пойду предпоследним, перед Ричардом. На этом берегу четверо, на том уже семеро. Сидят греются у огня.

– Смотрите! – закричал Ивур, указывая на юг, откуда мы явились.

Я обернулся. К реке стремительно приближались три темные человеческие фигуры, только бежали они на четырех конечностях, как гигантские обезьяны.