Восхождение Черной Воды

Глава 4

Я не собирался прыгать перед Атаульфом на задних лапках, поэтому в тот день никуда не пошёл. Что бы он там ни думал, Черная Вода не станет решать его личные проблемы. Создателя артефакта я найду, но сделаю это так и тогда, когда сам сочту нужным. Время терпит. Кроме того, отряд Эдди «Бобра» вернется с контракта только в субботу, а по поводу двух покойников лучше беседовать с ним. Головы обладали явно азиатскими чертами, так что Бобер, долгое время проживший в Китае и прекрасно разбирающийся в тамошней наёмной братии, может их опознать или хотя бы подскажет, у кого имеет смысл спрашивать. Кличку ему, кстати, дали за любовь постоянно что-то грызть: спички, деревянные палочки и всё такое.

Следующий день тоже посвятил своим делам. Сидел в общем зале «Клевера» под отводом глаз, расслабленно цедил черный чай и без стыда подслушивал чужие разговоры:

— Милый, помнишь, мы были в Турине, и ты обратил внимание на белое платье с таким забавным бантом сзади?

— Да, дорогая.

— Вот именно! Задницу девицы, виденную один раз десять лет назад, ты помнишь, а о том, что я просила купить новый ковер, ты забыл!

Семейная пара. Муж с обреченным видом не отрывает глаз от стола, справа жена упоённо и привычно выносит ему мозг. Неужто и меня не минует чаша сия? Не, исключено. Хремет настаивал, да и сам я в принципе против брака ничего не имею, но перспектива получить в спутники жизни вот такую дамочку стимулирует не спешить с выбором.

— Рынок и без нас переполнен. Из Шотландии приходит оружие гоблинского изготовления, рядом Швеция с её мастерами, миланцы хорошо представлены. А испанцев местные не любят, при слове «Толедо» кривятся.

— У них напряженные отношения с имперцами, практически ничего не приходит из Аугсбурга и Золингена.

— Не имеет значения. Белое оружие теряет актуальность, с каждым годом его берут всё реже…

Смуглый кабальеро прав и не прав одновременно. Если рассматривать простой холодняк, все эти палаши, сабли, рапиры с минимальным зачарованием, изготавливаемый в крупных центрах для многочисленных европейских армий, то да — следует признать, что спрос на подобного рода оружие падает. Во всяком случае, он не растет. Простые люди предпочитают огнестрел, профессионалы при первой же возможности обзаводятся чем-то серьёзным. Клинки мастерской работы являются полноценными боевыми артефактами, с незачарованными собратьями их роднит только форма и традиции общества. До тех пор, пока человечество не ударится поголовно в пацифизм, их создатели не останутся без работы.

— И здесь появились эти новомодные ценники! То ли дело раньше — поторгуешься с продавцом, обсудишь новости, выскажешь своё мнение о качестве товара, поругаешь одних поставщиков, других похвалишь… Глядишь, цену едва ли не на треть скинули!

— Ну, не знаю. Некоторые продавцы бывают очень назойливы. От них без покупки не уйдёшь, даже если случайно в лавку зашел.

— Так в том-то вся и прелесть! Эх, что-то не то американцы придумали.

— Чего ж вы хотите от бунтовщиков из колоний?

У нас, конечно, большинство лавок работает по старинке, но парочка магазинов самообслуживания тоже появилась. В последних продают всякую дешевую фигню. Торговцы Перекрестка чутко держат нос по ветру и быстро осваивают новые способы втюхивать товар доверчивому покупателю.

Наконец, появился человек, которого я ожидал. За пятнадцать минут до назначенного времени. Он оглядел заполненный зал и уже собирался обратиться за помощью к разносчице (официантов здесь не было, нет и не будет, пока жив Глен), однако ощутил посланный мной легкий ментальный толчок. Развернулся, недоуменно шаря по столикам взглядом. Пришлось слегка изменить структуру полога, чтобы мужчина заметил поднятую в приветствии руку.

— Простите, мистер Блэкуотер, не увидел вас сразу, — подойдя поближе, он глубоко поклонился. — Надеюсь, я не опоздал?

— Ничуть, мистер Дикенс, это я пришел раньше. Присаживайтесь, — я жестом указал ему на стул, после чего снова поднял руку, подзывая Дану.

С Дикенсом мы встречаемся уже не первый раз. Он богат, занимает приличный пост в Министерстве финансов и является председателем Лондонского клуба гурманов. Познакомил нас Синклер, лечивший Дикенса от неприятной болячки и попутно высмотревший редкое проклятье, справиться с которым самостоятельно не смог. Проклятье я снял и думал, что больше забавного финансиста не увижу, пока неделю назад он не прислал письмо с просьбой о встрече.

— Юный лорд?

Я кивком указал Дане на гостя.

— Эээ… — тот покрутил головой, пытаясь разглядеть, что едят соседи. — Ваше фирменное. Не очень жирное.

— Каре из ягненка с лавандой почти готово.

— Да, давайте его. На гарнир…

Заказывал он долго. Дана смотрела скептически, но записывала — раз уж сел за стол, обслужат по высшему уровню. С некоторых пор в «Клевер» так просто не попасть, «чужие здесь не ходят». Ресторан превратился в полузакрытое заведение после избрания Глена мэром Перекрестка, сюда приходят либо свои, либо по приглашению. Исключением является расположенный на первом этаже общий зал с вынесенной на площадь верандой, привлекающие внимание фланирующей по рыночной площади публики. Правда, большую часть потенциальных посетителей отпугивают высокие цены. Я обычно занимаю отдельный кабинет, просто сегодня что-то захотелось по старой памяти послушать, о чём люди говорят между собой.

Наконец, закончив, Дикенс повернулся ко мне.

— Простите, мистер Блэкуотер. Всякий раз, когда волнуюсь, много ем.

— У вас есть какой-то повод для тревог? — наплевав на правила этикета, требующие минут пять поговорить на нейтральные темы, спросил я.

— Не тревог! Я чувствую себя оскорбленным и униженным! Нет, не только я один — весь наш клуб получил омерзительную пощёчину!

— Вы имеете в виду клуб гурманов?

— Да-да, тот самый, чьим председателем я имею честь являться вот уже восемь лет! Он существует больше ста лет и никогда прежде не оказывался в центре столь грандиозного скандала! Даже когда…

Следующие минут десять Дикенс распинался о всяких забавных, с моей точки зрения, случаях, происходивших в возглавляемом им обществе. Сам-то он считал инциденты полноценными трагедиями и ничего смешного в них не видел. Лично мне стоило большого труда удержать лицо, выслушав о неудачном испытании индийского рецепта, окончившегося дружным походом десятка джентльменов ко врачу и забившимся стоком в туалете.

Прервался он однажды, когда Дана принесла заказ. Никогда не видел, чтобы человек так ел — медленно, смакуя каждый кусочек, с некой терпеливой придирчивостью и наслаждением в каждом жесте. Наблюдать за ним было настоящим удовольствием. Отведав примерно четверть блюда, Дикенс похвалил повара, хотя и сказал, что готовка несколько простовата. По его мнению, в блюдах недостаточно пряностей.

— Повар «Клевера» предпочитает старые, неизменные рецепты. Из тех времен, когда пряности ценились дороже золота, а потому использовались редко.

— Верность традициям можно только приветствовать, но ведь кулинарное искусство со временем развивается, совершенствуется! Правильно добавленные специи подчеркивают вкус блюда, делают его ярче и насыщеннее!

— Некоторые, наоборот, любят попреснее. Для них чем проще, тем лучше.

— Именно, — помрачнел Дикенс. — Из-за одного такого я к вам и обратился, мистер Блэкуотер.

Если ты делаешь нечто, что нравится всем, обязательно найдётся кто-то, кому это нечто не нравится. Кому, спрашивается, могли помешать безобидные гурманы? А вот нашёлся такой. Недавно в клубе должно было состояться торжество по случаю юбилея сразу нескольких видных членов, сопряженное с демонстрацией ресторанных новинок. Очень важное мероприятие, к нему долго готовились, закупали продукты, собирали почтенных патриархов общества и даже ожидали кого-то из дальних родственников короля. Родственник и в самом деле пришел — хотя лучше бы он не приходил. Некий мистер Джеймисон подкупил часть прислуги. В результате его продуманного саботажа половина блюд, сохраняя правильный внешний вид, была напрочь испорчена, а вторую подменили на вульгарный фаст-фуд незнакомого типа!

Конечно же, разразился скандал.

— Позор! — вытирал раскрасневшееся лицо Дикенс. — Какой позор! Руководство клуба подало в отставку, перевыборы на следующей неделе. Самое обидное, что негодяй ничуть не раскаивается, он называет происшедшее «невинной шуткой»!

— Отвратительный поступок.

— Вы абсолютно правы, милорд! Отвратительный! Заслуживающий самого строгого наказания!

Похоже, мы наконец-то перешли к делу.

— Какого конкретно? Я правильно понимаю — вы хотите, чтобы я его проклял?

— Так оно и есть, мистер Блэкуотер, — решительно кивнул Дикенс. — Мы с коллегами долго сомневались, стоит ли идти на столь сомнительный с этической точки зрения шаг, но в конечном итоге решили — преступление не должно остаться безнаказанным!

— Ну, насчет этичности вы не правы. В конце концов, месть вполне укладывается в человеческую мораль и даже поддерживается подавляющим большинством религий. Впрочем, неважно. О каком проклятье идет речь?

— О носках во рту.

— Тогда зачем вам я? — мне не удалось сдержать удивление. — Его любой третьекурсник из приличной магической школы наложит.

— Да, но он же его и снимет! А нам, мистер Блэкуотер, нужно, чтобы никто не снял! Чтобы навсегда!

— Ну, чтобы совсем никто не снял, так не бывает. Просто иногда условия исчезновения проклятья настолько сложны, что обеспечить их невозможно. Ладно, я вас понял… Дайте подумать минут пять.

Значит, общество любителей вкусно покушать хочет, чтобы их обидчик всякий раз, принимая пищу, ощущал во рту незабываемый вкус грязных мужских носков. Понять их можно, вопрос в том, по силам ли мне обеспечить выполнение данной просьбы. Я впал в легкий транс, вспоминая, нет ли в арсенале Черной Воды чего-то подходящего. Обязательно должно найтись — предки за тысячелетия чего только не разработали. В основном, конечно, пакости всякие.

Ментальное упражнение помогло, выцепив из памяти упоминание о заклятье с нужными условиями. Правда, оно не совсем удовлетворяет требованиям.

— Мистер Дикенс. Я могу предложить вам два варианта. В первом я накладываю проклятье, его замечают при обследовании в тех же Палатах Мидаха и снимают посредством ритуала очищения. Ритуал стоит тысячу фунтов, вам же мои услуги обойдутся всего в сотню.

— А каков второй, мистер Блэкуотер?

— Во втором случае мне придётся модифицировать существующее проклятье под определенный объект. Модификацию ритуал не возьмёт. Вернее, структура проклятья будет повреждена, однако через какое-то время она восстановится — может, через неделю, может, через месяц. Не дольше двух полнолуний точно. Стоит это будет в пять раз дороже и мне потребуется время на разработку.

— Мы выбираем этот вариант, милорд! — кровожадно сверкнув глазами, сообщил Дикенс. Его круглое добродушное лицо приняло торжественное выражение. — Деньги не важны, когда на кону стоит честь!

Надо сказать, он изрядно меня позабавил. Обычно ко мне обращаются с просьбами проклясть зажившихся на этом свете родственников или слишком удачливых конкурентов, в том числе на любовном фронте. Примерно на половину предложений я отвечаю согласием. Нестандарт вроде сегодняшнего появляется редко, чем и ценен.

— В таком случае, мне потребуется фотография обидчика и принадлежащая ему вещь. Будет совсем прекрасно, если найдётся образец ауры.

— Даже лучше, мистер Блэкуотер! — горделиво выпрямился Дикенс. — У нас есть его зуб!

— Зуб?

— Зуб! Мы ему выбили!