Глава 15

Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним и ощущение дежа-вю. Меня окружали голоса, некоторые из них были металлическими, некоторые гортанными. Свет был настолько ярок и так похож на солнечные лучи, что вызывал резь даже в закрытых глазах. Ощущалось прохладное веянье воздуха, но несмотря на это, моя кожа пылала.

Чем больше прояснялось сознание, тем ярче вырисовывалась картина нарастающего удовольствия и устойчивой боли. Мои руки были заведены за голову, покалывания в кончиках пальцев указывало, что они в этом положение уже какое-то время.

В воздухе витал запах пота, смешиваясь с пьянящим ароматом секса и похоти. Меня испепеляла лунная горячка, ее явная сила говорила о том, что до обращения осталось недолго.

Голой спиной, я ощущала, что лежу на чем-то холодном и жестком, а к животу прижимается чье-то жаркое, как солнце тело. Кожа пылала, каждая мышца дрожала мелкой дрожью.

Тело мяли и тискали до боли знакомые руки. Меня переполняло жаром от каждого глубокого толчка, заставляя двигаться в безудержно-нарастающем ритме, что было мне как ненавистно, так и желанно.

Как и прежде, это не было сном. Во мне был Талон, а я отвечала ему с той же страстью, что и всегда.

Удовольствие все нарастало и нарастало, пока не достигло такой интенсивности, что его стало уже невозможно сдержать. Мы одновременно достигли оргазма, но я прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся из груди громкий стон. Пусть мое тело отвечало на ласки и запах Талона, но сама я была против участия в этом спаривание. И будь я проклята, если доставлю ему удовольствие, позволив понять, что он по-прежнему может довести меня до оргазма.

Сделав последний толчок, он слез с меня и отошел. Комната, что виднелась позади него, была узкой и длинной, противоположная стена была цельностеклянной. Стеклянный витраж завершало удобное кресло, позади которого стояло несколько диванов. Помещение напоминало приватные кабинки часто виденные мной в злачных местах. Единственным отличием служила длинная панель управления и письменный стол, располагающиеся слева от меня.

Наконец, наши взгляды встретились. Талон смотрел на меня с высокомерным видом, в его золотистых глазах читалась насмешка. Я сжала пальцы в кулак, но с руками, заведенными за голову, мне не оставалось места для маневра.

— По ходу, до тебя дошло, что нажаривать полукровку по-прежнему не зазорно, не так ли? — сухо сказала я.

Не спеша подойдя к дивану, он уселся на него и, откинувшись на спинку, праздно закинул ногу на ногу.

— Трахать — да. Иметь от нее ребенка — нет. Я из высшего сословия расы вервольфов и могу размножаться лишь с не уступающей мне в совершенстве волчицей.

От этих слов я изумленно вскинула бровь. Он был совершенством, но только в физическом плане. Его же сердце и душа оставляли желать лучшего.

— В таком случае, ты собираешься умереть бездетным.

На его губах заиграла улыбка:

— Возможно.

Я не доверяла ни его улыбке, ни блеску в глазах. Они не сулили мне ничего хорошего. Я немного переместилась, проверяя цепи, сковывающие ноги. Они были такими же крепкими, как и те, что были на руках, но ощущение облегающей кожи на бедрах, говорило, что я все еще в сапогах. Хотя от ножей, до которых невозможно добраться, мало проку. Но все же, была и хорошая новость: цепи были не из серебра.

— Ну и почему меня доставили сюда после всего?

— Потому что ты — дампир, единственное существо, сочетающее в себе редчайшую дилемму. Изучение твоего генома, привнесет значительный вклад в мою научно-исследовательскую деятельность.

— Кажется, ты разводил клонов?

— Разводил, но помимо этого, я еще изучал ДНК различных рас в надежде понять почему погибают мои клоны.

— На этом месте кратенькая справка: если ты хочешь создать дампира, то все, что тебе нужно, это дождаться, когда из-под надгробия вылезет нежить, схватить его и заняться массажем простаты. Его семя будет жизнеспособным в течение суток.

— Только что восставшие чрезвычайно жестоки, а я пока еще не могу позволить себе растрачивать силы в пустую.

— Но ты с завидным постоянством продолжаешь растрачивать их на Куинна.

И на меня.

Талон пожал плечами:

— Он становился опасным.

— Потому что он все ближе подбирался к тебе?

— Да.

— И где он сейчас?

Он яростно глянул на меня:

— Переживаешь?

Я закатила глаза.

— Он — вампир, ради всего святого!

Талон пренебрежительно фыркнул:

— По крайней мере, немного вкуса у тебя еще осталось. О’Конор внизу, в клетке. Он послужит хорошей проверкой для моей последней партии.

— Он не является стражем. — Это было предположением, но довольно бесспорным.

Талон ослепительно улыбнулся:

— Нет, он нечто гораздо лучшее, он — очень старый вампир.

Какая-то часть меня умирала от желания спросить о Келли, но я не сделала этого. Главным образом, потому что мне нужно было быть сильной в эту минуту, а если бы я наверняка узнала, что она мертва, меня бы это подкосило.

— На мой счет ты задумал тоже самое?

— О, нет, волчонок. Ты проведешь свои дни в моих лабораториях здесь, в «Геновев», а ночи — в моей постели.

Талон понизил голос, я ощутила хорошо знакомую нежность в его тоне. Учитывая быстро приближающееся полнолуние, желание возникало почти бессознательно, но вызывало ощущение давления под ложечкой и тошноту. Я действительно не хотела, чтобы он прикасался ко мне, но если же дело дойдет до совокупления, то у меня не останется выбора.

— Скажи, это ты послал тех извращенцев на фургоне за мной?

Его глаза полыхнули гневом:

— Нет.

— Тогда кто же?

— Тот, кому ты теперь не интересна.

Он, что хочет сказать, что после этих слов я останусь здесь, как послушный щенок? Этот мужик был идиотом. Душевнобольным идиотом.

— Тогда почему первым делом они доставили меня сюда?

— Потому что те охранники были моими, и в первую очередь они повиновались моим приказам.

Я подняла бровь. Разногласие в их рядах должно было сыграть нам на руку.

— И твоим приказом было?..

— Доставить тебя сюда, чтобы я смог получить то, чего хотел первоначально. — Он сделал паузу. — Но помнится мне, это было до того, как я узнал, что у тебя испорченная кровь.

Испорченная кровь? Звучало так же плохо, как и слова Куинна, когда он спрашивал меня, нуждаюсь ли я в «снятие напряжения».

— Так это был тот же, кто отдает приказы Мише?

Талон фыркнул:

— Миша — дурак, играющий в опасную игру.

— Тогда, кто же всем заправляет?

Его золотистые глаза заискрились насмешкой.

— Тот, кого ты знаешь, волчонок. Тот, с кем у тебя была связь какое-то время.

Здорово, что называется — сузил пространство для поиска. Им мог быть бывший любовник, или друг, или парень, которого я угощала кофе в большинство обеденных перерывов.

— Полагаю, поконкретней выражаться ты не можешь?

— Думаю, нет.

Я сжала кулаки, но этот жест скорее был вызван кипевшим во мне чувством безысходности.

— Ты на самом деле считаешь, что Управление позволит тебе похитить одного из своих сотрудников и ничего не предпримет в ответ?

— Ты — делопроизводитель, а не страж. С трудом представляю, что они будут скучать по тебе.

— Роан будет.

Своей улыбкой он напомнила мне акулу, к тому же весьма тщеславную и самолюбивую.

— Не Роан, не Управление ничего не знают о «Геновев» или об этом объекте. Все свои усилия — к моей вящей радости, они сконцентрировали на «Монеиша» и я желаю им продолжать в том же духе.

Самонадеянность Талона послужит причиной его падения, и я чертовски надеялась, что стану очевидцем этого и окажусь рядом в тот момент, когда это случится.

Он встал с дивана и, неторопливо подойдя к окну, задумчиво уставился в него. Закрыв глаза, я представила темную равнину и воображаемую дверь.

Голос Талона заставил меня вздрогнуть.

— Мой отец начал эти исследования много лет тому назад, я же намерен закончить их.

— Так твой отец был таким же безумцем, как ты? — Мое замечание было оставлено без внимания, и я сконцентрировалась на открытие двери. От усилий по лбу начал струиться пот.

— Мой отец был гением. Он видел в расе вервольфов нераскрытый потенциал, потенциал, который не был реализован, потому что размножение не было в достаточной мере избирательным.

Передо мной простерлась темная равнина, замерцала багрянцем стена. Я схватилась за дверную ручку и резко налегла на нее всей массой. Как и раньше у меня возникло ощущение, что я пытаюсь сдвинуть гору. Мне стало интересно, изменится ли это со временем — или с опытом, или же эта, так называемая, «ментальная тугоподвижность» была обыкновенным и неизменным явлением?

— Он всю свою жизнь изучал последовательность цепочки ДНК взрослого вервольфа, — монотонно бубнил Талон, — как происходит ассоциирование белков с одноцепочечной ДНК, и как происходит синтез белков в рибосомах для построения клеточных органоидов и мембран во взрослом теле. Я — результат его исследований.

Я удивленно распахнула глаза:

— Ты клон?

Он посмотрел на меня через плечо:

— Я предпочитаю называть себя естественным созданием, рожденным в лаборатории. Я чистокровный волк, а мой отец и раса вервольфов — нет.

Я ошарашено уставилась на него. Как ни крути, но это объясняло его размеры. И непреодолимую мощь его ауры. Талон был противоестественен.

— Но… почему же тогда, от всех ваших клонов разит смертью, если твой отец добился идеальных результатов в исследованиях?

— Потому что большая часть научных трудов была потеряна в пожаре, который лишил жизни моего отца. И потому что я использую катализатор роста, чтобы иметь полноценно-зрелых особей для тестов. Вампирские гены неуловимей волчьих.

— Так почему же ты работаешь над созданием клонов-вампиров, если твой отец видел, сколь много еще нераскрытых возможностей в вервольфах?

— Потому что вампиры быстрее волков и обладают даром сгущать тени. Установи отрезок цепи ДНК, которые порождают эти особенности, добавь их в геном вервольфа, и получишь непобедимое и могущественное существо.

— Но однако же ты отверг меня, потому что я не чистокровка. В этом действительно нет никакого смысла, даже для сумасшедшего.

Талон снисходительно улыбнулся:

— Мои творения будут чистокровными волками, с тем лишь отличием, что в их геном будут добавлены дополнительные последовательности, содержащиеся на концах линейной ДНК, которые придадут им неимоверные способности.

— Тогда они не будут волками.

Он пренебрежительно фыркнул:

— То есть я — не волк, лишь потому что моя ДНК была улучшена? Нет, мои создания будут верами, и все они будут всемогущими.

И он планирует управлять всей этой мощью. Только богу известно, что Талон задумал с ними делать.

— Миша работал с тобой над этим? Мне известно, что его компания работает над выявлением вампирского генома.

— Миша отказывается видеть очевидной выгоды в клонирование, — усмехаясь, ответил Талон.

Значит, в отношение этого Миша сказал правду, но могла ли я доверять всему остальному, что он говорил? Почему-то мне казалось, что нет.

— Так он тебе партнер или нет?

— Партнер, но не по «Геновев».

Выходит, и на этот раз Миша не соврал. Спрашивается, зачем, помимо прочих авантюр с Талоном, он еще впутался в дела того, у кого они оба оказались в подчинение?

На панели слева от меня замигал огонек. Талон неторопливо подошел и снял телефонную трубку. Голос на другом конце провода был гортанным и с каким-то акцентом, с моего места было трудно разобрать, о чем он говорит.

Положив трубку, Талон подошел ко мне и стиснул мое лицо одной рукой, впиваясь пальцами в щеку. Он был настолько близок, что я задыхалась под гнетом его ауры, жара, страстного желания и потребности.

— Дела требуют внимания, — произнес он, а затем грубо поцеловал меня.

Боже, помоги мне, жар возрастал, а я даже не могла дотянуться до его тела. Но, когда он отступил от меня, я плюнула ему в лицо. Он рассмеялся и вытер плевок рукой.

— Посмотрим, какой ты будешь дерзкой, когда лихорадка начнет припекать.

Талон ушел. Я закрыла глаза и снова, вызвав в воображение пси-дверь, толкнула ее изо всех сил. На этот раз она открылась, но сейчас я не вывалилась из нее.

Ты в порядке?

Ментальный голос Куинна был монотонен и тих, а еще мне показалось, что его гнев и участие отозвались в каждой клеточке моего существа, обволакивая меня как теплом, так и силой.

Да, а ты?

Кроме ушиба ребер, ничего страшного. Я сейчас заперт в клетке, но все припрятанное оружие осталось при мне.

У меня тоже осталось. Я прикована в помещение, похожем на пункт управления, который находится, как я предполагаю, над ареной.

Талон с тобой?

Только что ушел.

А лихорадка?

Припекает. Прямо сейчас страх подавляет все чувства и я способна игнорировать ее, но подозреваю, что стоит только Талону войти в комнату и моему обманчивому самообладанию придет конец.

Ты можешь сбежать?

Я потянула цепи, проверяя их на прочность, и расчихалась от посыпавшейся на меня бетонной пыли.

У меня может уйти на это какое-то время, но вероятнее всего, да.

Тогда начинай пытаться. В моей клетке лазерные прутья и я не смогу выбраться из нее, пока их не отключат.

Так ты не питаешь надежды, что Роан и Джек спешат к нам на помощь и будут с минуты на минуту?

Сейчас пять пополудни. Если они и торопятся, то это довольно странное проявление спешки.

Что-то сорвалось.

По-видимому, да. — Куинн замолчал, а потом добавил: — Они будут здесь, я в этом не сомневаюсь. Просто не думаю, что мы можем позволить себе сидеть сложа руки и ждать их.

Не тогда, когда Талон планирует использовать нас в качестве боксерской груши для своей последней партии клонов.

Пошевелив правой ногой, я начала крутить-вертеть и дергать ею изо всех сил, пока не стерла в кровь лодыжку и не почувствовала обжигающую боль. Кольцо в стене немного расшаталось, облачка вздымаемой пыли придавали мне надежду.

Неожиданно, кольцо из стены выпало, цепь с грохотом упала на ковер и резко отскочила ко мне, как обозленная змея.

Я начала расшатывать другое кольцо, удерживающее мою вторую ногу. К тому времени, когда оно выпало из стены, я была вся скользкой от пота и дрожала от напряжения. Я подтянула цепи ближе к ногам, на тот случай, если Талон вернется, и принялась за цепь, что сковывала мои обе руки.

Возможно, из-за того, что это кольцо располагалось на более высоком уровне, и я могла повиснуть на цепи всем весом, но оно вышло из стены значительно быстрее. Но даже несмотря на это, я ободрала запястья в кровь.

Я освободилась.

По-прежнему в цепях, но свободна. Грохоча цепями я пронеслась мимо приборной панели к письменному столу, и начала обыскивать его ящики.

Отлично. А теперь принимайся за более сложную часть — найди меня.

К сожалению, Талон не настолько внимателен к другим, чтобы заботливой рукой оставить для них поэтажный план здания.

В моем сознание разлился смех Куинна, на мгновение притупив боль в запястьях и лодыжках.

Я потолкую с ним при встрече.

Третий ящик снизу был заперт. Я взломала его и нашла несколько ключей. Четвертый ключ открыл оковы на запястьях, седьмой — на лодыжках. Я не представляла, что отпирают остальные, но оставлять их здесь не собиралась.

Запихнув цепи под стол, я направилась обратно к панели управления.

Есть какая-нибудь мысль на счет того, где ты находишься?

Нет. Никаких опознавательных знаков и ни души.

Я просмотрела множество мониторов и наконец нашла что-то похожее на изображение, транслируемое с камер безопасности. Я нажала кнопу и картинка сменилась — началась трансляция с другой камеры. Я продолжила переключать камеры и первого, кого я нашла — был Талон. Он находился в лаборатории и смотрел в микроскоп, и судя по его позе, я бы сказала, что он далеко не счастлив. Зато меня это чрезвычайно осчастливило.

Я продолжила щелкать кнопкой, и в конечном счете наткнулась на изображение красных пересекающихся лучей.

Эти лазерные прутья… они красные и со всех четырех сторон?

Да.

В таком случае, я вроде бы нашла, где тебя держат. — Я взглянула в верхнюю часть монитора — подуровень три. — Все, что теперь мне нужно, это понять, как туда попасть.

Будь осторожней.

Серьезно? А я-то приготовилась обежать все закоулки внизу.

Его смех напомнил мне о теплом и душистом летнем бризе.

Кто-то другой решил бы, что ты печешься только ради того, чтобы спасти свою шкуру, — добавила я.

Моей одежды нигде не было, поэтому я направилась к тому, что по виду напоминало стенной шкаф. Внутри оказалось несколько кожаных курток, брюки и белый лабораторный халат размера Талона. Надев халат, я засучила рукава, затем распустила волосы, чтобы извлечь наручные лазеры, одеваемые на пальцы. Ножи я оставила там же, где они и были.

Я в пути. — Будем надеяться.

Я открыла дверь и выглянула наружу. Коридор был длинным и по кривой уходил направо. Я подняла голову и бросила взгляд наверх — две камеры безопасности, одна прямо надо мной, друга наискосок справа.

Стреляй в них.

Можно, но это поднимет тревогу.

Есть лишь один способ выбраться от туда. Ты же не имеешь понятия, кто за ними наблюдает.

Я натянула лазеры на пальцы, подкорректировала триггер[35], затем вскинула руку и выстрелила. Черное стекло, разбившись вдребезги, тихо, как снег, упало на пол. Проделав то же самое со второй камерой, я прислушалась, пытаясь уловить малейший звук, оповещающий о тревоге.

Ни звука.

Я боком выбралась в коридор. Стояла жуткая тишина и холодина. Дрожа, я кралась по коридору, жалея, что на мне нет ничего, кроме тонюсенького хлопкового халата.

Когда я завернула за угол, тишину нарушило легкое жужжание. Я замерла на месте. По спине струился пот, пальцы подрагивали на лазерном триггере. Жужжание прекратилось. Не успела я перевести дыхание, которое сдерживала до этого момента, как тут же в коридоре раздалось эхо шагов. И они приближались ко мне.

Я чертыхнулась себе под нос и быстро огляделась. Не дверей, не места, где спрятаться, помимо уже знакомой комнаты. Возможно, я недалеко от нее ушла, но об отступление не может быть и речи. Принюхавшись к воздуху, я ощутила, что пахнет кофе и сосной, выходит, это не Талон.

Сделав глубокий вздох, я оттолкнулась от стены и пошла по коридору. Стук моих каблуков был столь же громок, как удары сердца. Запах мужчины стал сильнее, а через секунду я увидела его самого — щуплый мулат вороватого вида, держащий подмышкой планшет.

Увидев меня он остановился.

— Кто вы такая, черт побери?

— Лаборант, — я продолжила идти к нему.

Он еще сильнее нахмурился:

— Какого отдела?

— Этого, — я рванула на себе халат, отрывая пуговицы, и «облагодетельствовала» его своим первозданным видом.

Планшет упал на пол, его челюсть почти что тоже. И вот именно в этот момент я нанесла удар. Его голова резко запрокинулась назад и он рухнул на пол с неприятным хрустом ломаемых костей. Меня передернуло от этого звука. Я оттащила его в сторону и проверила, бьется ли у него еще пульс.

Он был жив. Я сняла с его шее пропуск, запахнула, как смогла, разорванный халат, подобрала планшет и продолжила свой путь. Показались двери лифта и еще одна камера.

Опустив низко голову, я продолжила идти. Двери лифта, скользнув, открылись. Войдя в него, нажала кнопку подуровня три, отступила к стене и стала ждать.

И ждать, и ждать…

Сердце колотилось, пальцы дрожали.

Я нажала на кнопку во второй раз. И по-прежнему ничего не произошло.

Но тут я заметила около цифровой панели паз для ключ-карты. Тихо проклиная все на свете, я провела краденым пропуском в пазе замка и двери лифта закрылись.

Я устало привалилась к стенке лифта, тяжело дыша… пока не увидела камеру. Да тут еще хуже, чем в чертовом Управление, шпионящем за сотрудниками. Но я не шелохнулась, уповая, что мой взлохмаченный и взмокший вид наведет стороннего наблюдателя на мысль, что я всего лишь очередная шлюшка Талона. В принципе, надо думать, ею я и была.

Лифт остановился на подуровне три, двери открылись. Я выглянула наружу, меня встретила непроглядная тьма, исперщленная красными полосами. Я переключилась на инфракрасное зрение и просканировала помещение. В дальнем конце пульсировало тепловое пятно. Кроме этого пятна ничего, или никого, больше не было.

Поспеши, — раздался в голове голос Куинна.

— А я как будто бы не спешу, — пробурчала я и услышала в голове далекий переливчатый смех, который, словно омыл мой разум свежей волной.

Казалось, у меня ушла целая вечность, чтобы пробраться через хитросплетения лазерных паутин. Когда малейшее неверное движение могло привести к ампутации конечностей, спешка была не в фаворе.

В конечном счете я добралась до клетки Куинна. Явное облегчение от того, что я вновь вижу его, заставило меня встряхнуться. Я достала ключи из кармана халата, нашла тот, что подходил по виду и вставила его в замок. Лазерные прутья исчезли, Куинн был освобожден.

Он не шелохнулся, просто сидел и изучающее рассматривал меня в свойственной ему манере. И хотя больше всего на свете мне хотелось забыться в безопасности и теплоте его объятий, я не сделала этого, потому что, это был риск, на который я не могла пойти. Лихорадка обострилась до предела.

— А если мы встретим Талона?

Он читал мои мысли лучше, чем я его. Но ведь и практики у него было больше.

Я пожала плечами:

— Я справлюсь с этим.

Он кивнул, принимая мой ответ, хотя мы оба знали, что есть лишь один способ побороть жар, заставляющий вскипать мою кровь.

— Идем.

Куинн вошел первым в путаницу ярких лучей. В тишине раздалось мягкое жужжание — лифт опять пришел в движение.

— Ты затаись слева, а я спрячусь справа. Если лифт остановится здесь, мы атакуем, — сказал Куинн.

Я сгустила тени вокруг себя и прижалась к стене. Во рту пересохло, жужжание лифта отдавалось дрожью в спине. Закрыв глаза, я вопреки всему надеялась, что он не остановится на нашем этаже.

Лифт остановился.

Из него вышло восемь мужчин и начали двигаться в сторону лазерной клетки. От них разило падалью. На меня снизошло облегчение — единственный вервольф в этой группе стал бы предвестником серьезных проблем.

Двери лифта закрылись, отрезав все пути отступления.

Иди, — сказал Куинн и я пошла.

Я могла быть столь же быстра, как вампир, но стук каблуков выдавал меня с головой. Раздался крик, замыкающий цепочку вампир развернулся, его кулак взметнулся в воздух. Я поднырнула под его рукой и нанесла ему сокрушительный удар кулаком по ребрам, чем вызвала у него стон.

Краем глаза уловив размытое движение, я развернулась на пятках и пнула первого вампира в голову, увернувшись от хватки цепких рук, только для того, чтобы попасть в руки другого, в его удушающий захват сзади. Выругавшись, я начала наносить частые и сильные удары, колотя куда ни попадя. Но я лишь сотрясала воздух, вызывая у противника смех и ощущая его смрадное дыхание на своей щеке. Извернувшись, я схватила его за яйца и что есть мочи сжала. Он сдавленно охнул и ослабил хватку. Я рывком освободилась из захвата и толкнула его под ноги другим, сбивая их с ног и опрокидывая в вопящую мешанину рук, ног, тел.

На меня набросился другой вампир. Я быстро пошла на попятную, едва успевая избегать его кулаков. Уклонившись от второго удара, я развернулась и пнула его под дых. Удар гулко отдался в ноге, по-видимому, у этой сволочи вместо пресса была кирпичная кладка.

Я увильнула от еще одного удара, а затем лягнула вампира в челюсть. И хотя его голова с хрустом запрокинулась назад, он все же зарычал на меня. Или улыбнулся. Затрудняюсь сказать, потому что все, что я видела — это блеск зубов. Я ударила его опять, но он перехватил мой кулак и завернул мне руку. Меня обожгло раскаленной до бела болью, из горла вырвался крик, который стал пронзительней, когда вампир полоснул зубами по руке. От звуков его жадного чавканья меня замутило.

Содрогаясь, я развернулась и, сделав подсечку, еще раз сбила существо с ног. Вывихнутую руку пронзила боль, когда он вырвал из нее зубами кусок плоти, взревев от отчаянья. Я лягнула вампира, удар пришелся в скулу, помутив, но не лишив, сознания.

Перед глазами возникло красное марево. Это был Куинн. Его ярость была настолько велика, что опаляла кожу и разум.

Впившись пальцами в шею вампира, он притянул его к себе:

— Где тот мужчина, который используется для производства клонов?

Вампир начал поносить его, но слова резко оборвались. Воцарила тишина. Ни один из вампиров не вымолвил ни слова, ни шелохнулся. Но я поняла, что произошло — Куинн поработил их разум.

Я задрала рукав халата и осмотрела рану. Выглядела она так же хреново, как и чувствовалась. Прежде чем я успела перекинуться в волчью форму, раздался треск ломаемых костей и на мою руку легла ладонь Куинна. Позади него безвольно валялся вампир.

— Позволь мне, — тихо обратился он.

Он поднес мое запястье к своему рту и провел языком по ране. Я подскочила от приятной истомы, охватившей мое тело, с губ сорвался жалобный стон. Его темные глаза впились в мои, его дыхание обжигало мне кожу. Он вылизывал руку, как кошка, смывая кровь, очищая и излечивая рану. Его движения были эротичны, чувственны, и неоспоримо изысканны.

Мое дыхание перехватило где-то в горле — лихорадка пробила брешь в стене самообладания.

— Куинн, не надо, — тихо, с придыханием взмолилась я, но он проигнорировал мои слова. Меня накрыло лавиной ощущений. Я дрожала от его чувственных ласк, от того, как он сжимал мои бедра, от всевозрастающего томления, пока не почувствовала себя туго натянутой тетивой, готовой вот-вот лопнуть. А затем это случилось. Я застонала, переживая самый сокрушительный оргазм в своей жизни.

Это заняло всего лишь несколько минут, открыв глаза и встретив его темный взгляд, я поняла, что он сделал это умышленно. Он выпустил моего «джина из бутылки», тем самым давая мне возможность сохранять самообладание в дальнейшем.

— Спасибо.

— Такая сладкая кровь, как у тебя, не должна тратиться впустую, — он прижался к моим пальцам теплыми губами, отпустил руку и отошел. — Нам нужно идти.

В эту минуту, я бы последовала за ним хоть на край света, но ограничилась лифтом.

— Ты узнал что-нибудь от вампира, прежде чем убил его?

— Местонахождение Генри и ближайший выход.

— Итак, сначала мы вызволяем Генри, а затем отступаем?

— Нет, Генри вызволю я, а ты убираешься отсюда к чертовой матери.

— Куинн…

Двери лифта открылись, он подтолкнул меня внутрь, заходя следом за мной.

— Так лучше всего. Недалеко от лифта выход. Тревогу, кажется, еще не объявили, но уже скоро это случится. Тогда мы окажемся в опасном положение.

— Ты не сможешь в одиночку одолеть всех этих тварей.

Прежде чем ударить по кнопке первого этажа, он забрал у меня пропуск и вставил его в паз замка.

— Я смогу сражаться намного лучше, зная, что ты в безопасности. Прошу тебя, поступи разумно.

Я судорожно глубоко вдохнула. Одна часть меня хотела остаться и сражаться на его стороне, другая — понимала, что он прав. Я не хотела тренироваться для подобного рода работы. Я могу сражаться, но не убивать, и это может подвергнуть опасности не только меня, но и Куинна.

— Хорошо.

На его чувственных губах появилась улыбка.

— Ты самая удивительная женщина, которую я когда-либо встречал.

Я подняла бровь:

— Потому что я поступаю разумно?

— Потому что ты, в первую очередь, не начинаешь спорить.

— Мне не надоело жить, и это не та ситуация, от которой я получаю удовольствие.

Кроме того, хоть здесь не было окон и часов, я знала, что уже вечереет. Полная луна скоро взойдет, ее сила вызывала во всем теле покалывание. Уже скоро я обращусь в волка, и хотя зубы были хорошим оружием против одного противника, против множества они становились бесполезны.

Я легонько коснулась его щеки:

— Прошу тебя, будь осторожней.

Он перехватил мою руку и поцеловал ладонь:

— Я очень старый вампир, но не стал бы таковым, будучи неосторожным. И одному безумному сопляку-вервольфу с гитлеровской манией величия не уничтожить меня.

Возможно. Но этот бесноватый сопляк-вервольф руководил армией дисфункциональных клонов, а вот им-то это было под силу.

Лифт остановился, двери открылись. Куинн отпустил меня и выглянул наружу. Я достала парочку ножей из сапог и положила их в карманы халата.

— Чисто. — Он потянул меня из лифта. — Иди налево, а в первом коридоре возьмешь правее. Выход будет в самом конце.

Я не шелохнулась, внимательно вглядываясь в его лицо, запоминая, на случай, если что-то случится и нам не придется больше свидеться.

— Иди, — сказал он тихо и отпустил мою руку.

Я шагнула к нему и быстро поцеловала его в губы, затем развернулась и двинулась прочь. Но едва я успела сделать десять шагов, как тишину разорвал пронзительный звон. С бешено колотящимся где-то в горле сердцем, я замерла на месте.

Беги, — приказал Куинн.

Я побежала. Звон стоял оглушающий, отдающийся эхом в ушах, но я надеялась, что он поможет заглушить громкий цокот моих каблуков. Коридор был длинным, уходящим налево, не позволяющим увидеть, кто движется по нему на встречу. Мне не было видно, как толпы народа собираются в вестибюле, и я очень надеялась, что так никого и не увижу до самого выхода.

Мне не следовало забывать, что мое везение — всегда было кратковременным явлением.

Где-то позади меня открылась дверь, раздалась поступь тяжелых шагов, которые, казалось, становились все громче вместе с сигналом тревоги. Шаги приближались, а не удалялись. Бежали за мной, а не в противоположную сторону.

Впереди меня тоже раздавались шаги. Я тихо чертыхнулась и проверила лазер. Полузаряжен. Я могла положить еще кучу народу, прежде чем дело дойдет до кулачной схватки и поножовщины.

Извилистый коридор закончился, как и свобода действий. Под указателем выхода стоял Талон в том же виде, в каком он меня и оставил — обнаженный, со скрещенными на груди мускулистыми руками и высокомерным выражением на лице. Позади него стояло шесть клонов.

Я резко остановилась, проскользив по полу, и сжала в кулак правую руку, опустив палец на лазерный триггер и готовясь открыть огонь по любому, кто двинется с места.

— Надумала куда-то сходить? — произнес он с подчеркнутой медлительностью.

Второй рукой я нащупала нож.

— Я решила, что мне не по нраву этот курорт. Не будете ли вы столь любезны отойти, чтобы я могла добраться до выхода?

Талон поднял бровь:

— Не будешь ли ты любезна в ответ и не скажешь ли, где твой любовник-вампир?

— С чего ты взял, что я пекусь о нем и знаю, где он?

— С того, что ты помогла ему сбежать.

— Если бы я помогла ему бежать, то он был бы со мной, не так ли?

От его улыбки меня пробрал озноб.

— Знаешь, он никогда не найдет своего друга. Это место представляет собой лабиринт, а коридоры ярко освещены. Боюсь, для вампира здесь нет теней, где можно было бы спрятаться.

Куинн не нуждался в тенях и ему не было нужды прятаться. Все, что ему требовалось, это коснуться разума тех, кого повстречает на своем пути, и внушить им, что они ничего не видели. Это гораздо лучше теней.

— Так весь этот тарарам из-за того, что из твоих сетей сбежали волк и вампир? Тебе не кажется, что это немного чересчур?

Он пожал плечами:

— Сигнал тревоги срабатывает автоматически при несанкционированном открытие дверей.

Мое сердце забилось быстрее. Ни Куинн, ни я не взламывали дверей. Неужто это значит, что прибыли Джек с Роаном?

Хотя, конечно же, Талон не поверил, что тревога сработала из-за нас. Разумеется, первым делом, он проверил записи камер безопасности.

Его следующие слова послужили ответом на мой вопрос.

— Цель — вытащить тебя, не так ли? Служба безопасности оповестила меня.

Позади меня послышались шаги. Я резко развернулась и припала к полу, резанув лучом лазера по ногам приближающихся троих мужчин. Лазерный луч разрезал плоть и кости с той же легкостью, как нож масло. В воздухе распространился едкий запах горелого мяса, все трое валялись на полу, вопя и хватаясь за ноги, которые уже не были частью их тел.

Тошнота усилилась. С трудом сглотнув подступивший к горлу ком, я не позволила себе зацикливаться на том, что натворила.

Однако же, содеянное мной было во многих смыслах гораздо хуже убийства.

Проклятья Талона затерялись в топоте приближающихся шагов. Развернувшись на 180 градусов, я сразила еще троих клонов, прежде чем лазер иссяк. Выхватив второй нож из кармана, я ринулась вперед, оружие толщиной с бумажный лист сверкало, как брильянты в резком освещение. Еще два клона пали, сраженные клинком, глубоко вошедшим им в грудь.

Последний вплотную приблизился ко мне. Я увернулась от первых нескольких ударов, затем припала к полу и с разворота, ударом ноги, повергла его на пол. Падая, он ухватился за меня, но я вырвалась из его хватки и изо всех сил нанесла удар кулаком. Мой кулак пробил его мягкую, податливую плоть и свежая горячая кровь окрасила воздух. Развернувшись, я схватила его за ногу и начала выворачивать ее. Кость хрустнула, клон завопил.

Моя грудь бурно вздымалась, я силилась отдышаться, по спине стекал пот. Я отступила от клона, не обращая внимания на желчь, подступившую к горлу, и встретилась взглядом с Талоном.

Мои действия, возможно, разозлили его, но так же и возбудили.

— Теперь только ты и я, — тихо произнесла я.

— Не совсем. В мое распоряжение сотни таких созданий.

— В таком случае, выходит, ты не такой уж прекрасный образчик чистокровного волка?

Он поднял бровь, на губах заиграла самоуверенная улыбка:

— Ты хочешь драки, волчонок?

Я сжала пальцы в кулак.

— А ты думаешь, я боюсь?

— Я думаю, что ты очень боишься.

И он был прав. Но я боялась не столько его физической силы, сколько воздействия его ауры. Даже со своего места я чувствовала ее. Она обволакивал, как плотный покров, едва ли не вызывая удушье, ее жар пробирался в мои поры, как некий коварный, настойчивый злой дух-искуситель. В непосредственной близости она будет чересчур сильна, чтобы ее можно было не замечать хотя бы какое-то время.

Талон скрестил руки на груди, а затем нажал на модуль в виде браслета у него на запястье:

— Охрана, у меня тут проблемка, требуется ваше вмешательство. Используйте все, что сочтете нужным по отношению к нарушителям.

Охранники, по-видимому, не очень-то этому обрадовались судя по недовольству в их голосах, которые я расслышала со своего места. Талон отрывисто-грубо ответил:

— Выполнять! — Затем оглянулся на меня. — И еще, — сказал он, встряхнув руками и щелкая суставами пальцев, — с твоим любовником должно быть уже покончено.

— Не следует его недооценивать. — Я слегка покачивалась на носочках, готовая прыгнуть в любую минуту при малейшем движение с его стороны.

— О, я не недооцениваю, но даже величайшие бойцы в мире не устоят против огневой мощи лазера, не оставляющей камня на камне — что ты так умело продемонстрировала сама.

— Чертовски жаль, что у этой штуковины закончился запас энергии, а то бы я выжгла с твоего лица эту самодовольную ухмылочку. — Надсмехаться над ним, возможно, было не самой умной идеей, но я ничего не могла с собой поделать.

Он окинул меня страстным взглядом, от которого у меня похолодело внутри.

— Тьма вырвалась на волю, волчонок. До восхода луны осталась всего лишь минута. Я буду наслаждаться, избивая тебя, твоей покорностью и подчинением, а затем получу удовольствие, имея тебя в волчьем обличие.

К горлу подступила желчь. Спариваться с кем-то против своей воли, в то время как вы оба находились в волчьей форме, было не только сволочным поступком, но и крайней формой падения и унижения для оборотня. Это не имело ничего общего с лунным воздействием или волчьей потребностью, потому что лихорадка заканчивалась, когда нас захватывал непреодолимый процесс обращение. Это уже был акт изнасилования, доминирования и демонстрации власти. И говорило о наплевательском отношение к тому существу, с которым ты спаривался, в ваших глазах, он или она становились ничем не лучше того животного, чью форму вы оба принимали.

Я не знала волков, которые совокуплялись бы в эту ночь. Большинство отправлялось в холмистую местность, наслаждаясь просторами лесов, радуясь росту луны.

— Ты не рискнешь, — все что ответила я.

Но мы оба знали, что до того, как в силу вступит обращение, мне предстоит надрать ему задницу. Потому что в волчьем обличие, он стал бы намного сильнее меня. Таков был закон природы, и даже мои вампирские гены не в силах были его обойти.

Его улыбка стала еще шире, когда он начал подбираться ко мне. Я дождалась, когда Талон приблизится, затем крутанулась и смачно врезала ему по лицу кулаком, прежде чем он успел увернуться. Его пальцы вскользь задели мой халат, но он все же успел схватиться за полу и затормозил свое падение. Сыпля проклятиями, я вывернулась из хватки, оставив клочья халата в его руках, и отскочила подальше.

Талон фыркнул от смеха:

— Я чувствую запах твоего возбуждения, волчонок. И вижу его.

На столь близком расстояние его аура вызывала удушье. Но я сопротивлялась ей и в данную минуту, это было главным.

И, возможно, просто возможно, я могла бы использовать его вожделение против него же.

Я зазывающее скользнула руками по талии, поднимая их все выше к груди. Обхватив грудь руками, провела большими пальцами по соскам.

— Видишь ли ты, что тебе нравится?

Его глаза заблестели еще ярче от похоти. Он отшвырнул остатки халата и бросился ко мне. Я отскочила в сторону. Покалывание в теле становилось нестерпимым. Мне необходимо поскорее с этим покончить.

Талона занесло на скользком полу, чертыхаясь, он развернулся.

— Ты не можешь иметь то, что не в силах поймать, — насмехалась я.

Не раздумывая, движимый только ответной реакцией, он вновь бросился на меня. От его ауры у меня перехватило дыхание и закружилась голова, но каким-то образом, его похоть не коснулась меня. Но до этого оставалось совсем немного…

Схватив Талона за запястье, я развернула его на 360 градусов и со всего маху прижала к стене. Оказавшись у него за спиной, я передавила ему горло одной рукой и удержала на месте, второй рукой скользнула по его телу и, обхватив возбужденный член ладонью, начала совершать возвратно-поступательные движения, имитируя фрикции. Он начал инстинктивно покачивать бедрами, втискиваясь в мою ладонь, кожа заблестела от пота, тело сотрясала дрожь.

— Если ты чего-то хочешь от меня, просто попроси. Насилие никогда не ценилось.

— Ты ценила его в прошлом, — выпали он. Его начало колотить крупной дрожью.

— Ну, то было тогда, а то — сейчас.

Я продолжала ласкать Талона, видя по его глазам, как возрастает желание, и борясь с той частью меня, которая жаждала принять его внутрь и закончить начатое в позе наездницы. Когда он начал приближаться к грани, я потихоньку убрала руку от его шеи и достала последний нож из голенища сапога. Талон разразился бурным оргазмом, судорожно вздрагивая всем телом и толчками изливая семя мне в руку. Я замахнулась ножом с вкраплением серебра и со всей силой вонзила его в плечо Талона.

Его глаза широко распахнулись, выдавая потрясение. Из-под ножа вырвалась струйка крови, из раны повалил дым. Он пронзительно закричал и ударил меня кулаком. От удара я отлетела к противоположной стене коридора и, ударившись об нее спиной, сползла на пол тяжело дыша. Перед глазами кружили звезды, во рту стоял вкус крови — уже во второй раз за этот день.

Затем мне не оставалось ничего иного, как защищаться от Талона. Он накинулся на меня подобно яростному смерчу из кулаков, от которого не было спасения.

Но едва ли это продолжалось более нескольких минут, поскольку покалывание в теле превратилось в могучую силу, перед которой невозможно было устоять. Она прокатилась вокруг меня, через меня, затуманивая зрение и размывая боль. В ушах раздался пронзительный крик, непохожий ни на что слышимое мной ранее. Затем неожиданно перед глазами возник клок красного меха, а вес Талона стал неощутим.

— Роан, нет! — раздался резкий окрик Джека.

Я вскарабкалась на лапы, проскрежетав когтями по стальному полу. Роан в обличие волка возвышался над Талоном, все его тело сотрясалось от грудного рыка, оскаленная пасть была на волосок от шеи Ласалля.

Талона уже ничто не заботило. Его распахнутые глаза остекленели, он продолжал пронзительно кричать. Его тело мерцало, объятое потоком золотистой энергии, которая при обычных обстоятельствах была предвестником перехода от одной формы к другой, но кусок серебра, что я вогнала ему в плечо, поймал его в ловушку человеческого тела.

Мне всегда было интересно насколько хреново это может быть.

Теперь я знала.

Джек шагнул вперед и, схватив Роана за загривок, оттащил его в сторону.

— Мертвый он для нас бесполезен! — рявкнул он, а потом посмотрел на меня: — Ты в порядке?

Я кивнула — то немногое, что еще могла сделать. Подошел Роан и ткнулся в меня носом. Я облизнула его нос и пожалела, что сейчас не в человеческом обличие и не могу просто обнять его.

— В таком случае, — язвительно продолжил Джек, — вы двое отправляетесь на поиски нашего запропастившегося вампира.

Мы отправились на поиски, но так его и не нашли.

Куинн исчез.

Как и тело его друга.

Загрузка...