Восхождение Примарха 6

Глава 15

В Италию я махнул один. Несмотря на то, что мне уже очень сильно недоставало моих друзей, тут я должен был всё сделать самостоятельно. Да и потом я знал, что они явятся по первому зову, как только понадобятся мне.

Кастелло дель Бокалле уже давным-давно не числился замком Сан-Донато. Но именно в него ткнула Эльжбета. А не доверять девушке у меня оснований не было. Вообще хорошо жить, когда точно видишь, кто хочет тебя обмануть, а кто нет.

Переместился я более чем удачно, оказавшись ровно в том месте, с которого Штефан Батори угрожал Антонио, стоявшему на площадке, расположенной на вершине одной из башен.

С моего места я точно видел, на какой именно башне стоял Антонио. И пусть сейчас она была сильно обрушена, всё равно сохраняла величественный вид. А, главное, всё тут было буквально пропитано духом Сан-Донато.

Как над небоскрёбом деда располагалось завихрение воздуха, так тут совершенно определённо находилась повышенная концентрация эфира. Именно она и помогала Антонио долгое время противостоять целой армии противников. Можно было сказать, что это его эфир.

Подобную штуку потом повторил Стивен. Но это ему не помогло. Как не помогло в своё время и Сан-Донато.

Я шёл по невысокой траве мимо полуразвалившейся крепостной стены, а перед моим внутренним взором вставали сцены средневекового боя, когда один-единственный человек, обладая практически неограниченной мощью, долгое время сдерживал целую магическую армию. И не просто сдерживал, а вполне успешно противостоял ей и сокращал её.

Понятное дело, что человек такой силищи не отдаст секретные знания просто так. А это значит, что?

Я полагал, что искать библиотеку в замке смысла нет по той простой причине, что она в любом случае была перенесена оттуда давным-давно. Откуда я это знал? Просто именно так сделал бы я.

В груди вновь появилось тепло. Ага, эфирная звезда чувствует родные места? Или хочет мне что-то подсказать.

За последние месяцы я уже чётко научился следовать едва заметным ориентирам, которые для любого другого были бы неочевидны. Но в данном случае всё гораздо проще и понятней. Тепло эфирной звезды чуть ли не тащило меня вперёд. Я решил довериться ему и закрыл глаза.

— Ты не упадёшь? — спросил меня Штопор, который вылез погулять на травку, и теперь с беспокойством поглядывал на меня. — У тебя же только две ноги пока.

Я приоткрыл один глаз, словно щурился от солнца, и глянул на фамильяра. Тот вышагивал рядом с серьёзностью двенадцатилетнего пацана, которому, на его взгляд, доверили что-то глобальное.

— Я аккуратно, — пообещал я ему и снова закрыл глаза.

И тут перед моим внутренним взором встала сцена, которую я видел в свой самый первый сон с видом на замок Кастелло дель Бокалле, хотя я тогда называл его просто Сан-Донато. Женщина со свёртком в руках, спускающаяся по лестнице, вырезанной прямо в замке. Или в скале, на которой он стоял.

Открыв глаза, я практически без всякого удивления увидел перед собой заросшие, едва видимые ступеньки. Возможно, было бы сейчас лето или осень, они оказались бы скрыты растительностью, но сейчас я видел спуск.

— Будь осторожен, — сказал я Штопору, семенившему следом. — Тут крутые ступеньки.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего, а затем я посредством эмпатии ощутил, как он улыбнулся в душе.

— Ты меня разыгрываешь, — утвердительно сказал он. — У меня же восемь лап, мне всё равно. Я хоть по вертикальной стене взберусь.

— И всё-таки, — настойчиво проговорил я, отодвигая ногой траву. — Ради меня.

Спускаться было нетрудно, так как ступеньки были сделаны ровно под мой шаг. Конечно, они стёрлись от воды и ветра, но до сих пор прекрасно исполняли свою функцию. Можно было бы и спуститься вниз по воздуху, ловя окружающий меня концентрированный эфир, но я предпочёл чувствовать под ногами твёрдый камень.

На площадке, расположенной примерно посередине лестницы, я прикоснулся рукой к стене замка и почувствовал нечто небывалое. Вокруг замка кружился эфир, а в него вплетались четыре стихийные магии. Получается, Антонио использовал это полтысячи лет назад, а оно до сих пор витает в воздухе? Вот это стойкость. Но, главное, я почувствовал, что сами камни замка вовлечены в эту самую связь эфира и магии стихий. Он тоже был частью окружающей меня энергии, как бы странно это не звучало.

Наверное, именно в этот момент я понял, что нахожусь на правильном пути.

Подкормив Штопора уникальной магией этого места, я двинулся дальше вниз по лестнице. Так я и спустился к тому самому месту, где женщина с ребёнком, теперь я не сомневался, что это был мой прямой предок, спустилась к лодке.

Вокруг меня были лишь скалы да вода, вода да скалы. Я даже успел немного разочароваться в том чувстве, которое меня сюда тянуло. Ну какие могут быть книги возле морских волн? Ни один пергамент не продержится в сырости целых пятьсот лет.

Но затем прислушался к внутренним ощущениям. Скопление эфира, круто смешанное со стихийными магиями, становилось тут ещё более концентрированным и уходило… прямо под воду. Да, как бы странно это не было.

Обследовав обрывистый берег, я практически сразу обнаружил затопленный проход в грот. Именно в него и вела скрученная в жгут магия. И мне надлежало идти за ней.

В моменты отлива, возможно, я смог бы пройти и посуху, но сейчас нет. Впрочем, дожидаться этого я не собирался, так как не боялся промокнуть.

Я создал вокруг себя сферу из воздуха с мембраной, сквозь которую не проникнет вода. Сначала хотел только вокруг головы, но затем мне стало жаль совершенно новый костюм с чудесным зеленоватым отливом.

Штопор попросился плыть самостоятельно, и я не смог ему отказать. В конце концов, он сейчас снова проходил развитие на уровне того возраста, когда надо самоутверждаться.

Вода вокруг была достаточно чистой, и я видел на несколько метров вокруг себя. Лазурные глубины моря оказались настолько притягательными, что я дал себе обещание когда-нибудь вернуться сюда и понырять просто так, без какой-либо очевидной цели.

Впрочем, плыть пришлось совсем немного. Через пятнадцать-двадцать метров после того, как мы преодолели арочный вход внутрь, вода стала сходить на нет, а через тридцать метров было и вовсе сухо.

На известковом потолке играли блики от стоящей в гроте воды, немного пахло водорослями.

А кроме этого, вокруг была такая концентрация силы, что меня немного потряхивало, словно я находился в электростатическом поле.

Бесполезно было полагаться на влечение в определённую сторону, потому что внутри грота сила пыталась разорвать меня на части. Она забивала нужные частоты, как невероятно сильные помехи.

Я отключил магическое зрение и принялся озираться, используя самое обыкновенное. Даже не зная, что именно ищу, довольно быстро я набрёл на необычный рисунок, выложенный в стене.

Был он явно рукотворным и переливался в свете близкой воды, как и всё остальное убранство грота. Я бы и не заметил его, если бы не удивительная симметрия ракушек, из которых этот узор был выложен.

А напоминал он…

Я подошёл к стене и приложил ладонь к рисунку. Она чётко легла внутрь очерченного ракушками углубления. А затем…

Затем я едва не одёрнул руку, так как её пронзила острая боль, а на ракушки под ладонью брызнула кровь.

Кто-то вторгся в моё сознание. И я бы не потерпел этого ни в коем случае, если бы не осознание, что этот кто-то — близкий мне человек. Мой предок.

В моём сознании возник Антонио Сан-Донато.

— Кто ты, потомок? — грозно спросил он, явно держа наготове защитные заклинания, способные причинить мне такую боль, по сравнению с которыми порез ракушками покажется сущей ерундой. — Зачем ты ищешь запретные знания? — затем он, казалось, задумался и задал третий вопрос: — Почему в твоей крови я чувствую признаки разрушительной для эфира магии?

— Я — Никита Державин, — ответил я Антонио, причём сделал это вслух. Но дело в том, что и вопросы предка я слышал в том числе и ушами, это была весьма интересная магия. — Ваш потомок по матери, урождённой Донатовой. Магия во мне уже не разрушительна для эфира, я смог примирить и объединить две противоборствующие силы внутри себя так, чтобы они работали сообща. А знания… Знания мне нужны для защиты своей семьи, — и я воспроизвёл в мыслях воспоминания о Морране и договор с Радгаром и Араной об эвакуации. — Я — дитя двух ксеносов, и им грозит полное уничтожение. Поэтому мне нужны знания, как их защитить.

— Эти знания могут нести погибель многим и многим видам, — ответил на это Антонио и снова приготовился внимать мне.

Как я понял, это было что-то, очень похожее на согласие. И понял, что нахожусь на правильном пути.

— Я никогда не стану использовать полученные мною знания для нападения, а только для защиты, — повторил я, почти как мантру. — Мне нужно спасти множество людей и других существ. Для этого я хочу создать эфиросферу над другой планетой, чтобы защитить их. Тогда условия будут там такие же, как и тут.

— Что ж, — прогрохотал Антонио, и я сразу же почувствовал, что любая напряжённость со стороны его проекции пропала. — Я верю тебе, потомок. А потому пропущу тебя в свою святая святых, собственную библиотеку.

Пол под моими ногами исчез, и я провалился в темноту, окутавшую меня моментально.

Несмотря на близость моря, в библиотеке оказалось крайне сухо. Судя по всему, Сан-Донато расстарался с заклинаниями, когда прятал её. И вот пятьсот лет сюда не было доступа вообще ни для чего. Даже с воздухом тут было очень туго.

Первым делом я создал воздушную сферу вокруг собственной головы. Затем рукой нащупал тонкую лапу. И сделал такую же сферу для Штопора.

— Спасибо, — ответил тот, причём я даже не понял, где он это сказал, прямо в голове, или нет. — Так значительно лучше.

И следом я зажёг несколько светящихся шаров. Их тоже пришлось помещать в непроницаемые для воздуха сферы. Я не хотел, чтобы после стольких лет идеальной сохранности что-то пострадало из-за меня.

Библиотека оказалась просто огромной. Я мог бы бродить по ней годами, черпая знания о давно минувшей истории этого мира. По счастью, меня интересовала лишь узкая специфическая часть этой самой истории.

Я проходил между древних стеллажей, вырезанных прямо из породы, а затем хитро обработанных магией, и прислушивался к тому, что скажет моя эфирная натура. Что именно ей тут близко.

Именно так я и вышел к стене, на которой висело несколько карт разного размера. Меня привлекла самая большая из них, которая была выше меня в высоту и около четырёх метров в длину. На ней были отмечены континенты почти такие же, как сейчас, лишь с незначительными отличиями. А стрелками между ними были обозначены… сначала я подумал, что это течения, но мои знания несколько противоречили тому, что я увидел.

Карта была, естественно, на итальянском, который я не знал. «Эх, — подумал я, — как не хватает Архоса». Который в любую минуту был готов прийти на помощь. В данной ситуации он обязательно едко пошутил бы надо мной, что я такой сякой забыл, каким магическим потенциалом обладаю.

Стойте-ка! А ведь и правда.

Я сосредоточился на итальянском языке и призвал к себе некую лингвистическую фею. Мне так было проще представлять.

Итог поражал: через несколько минут я уже мог свободно читать по-итальянски и понимать написанное.

Оказалось, что стрелками на карте обозначались совсем не течения, а эфирные потоки. И под каждым стояли какие-то цифры. Мол, читай: «д. АС-1, стр. 67».

Тут для расшифровки уже понадобилось воспользоваться эфиром. Итак, дневники Антонио Сан-Донато, первая часть, страница шестьдесят семь. «Ага, теперь всё понятно», — улыбнулся я сам себе.

Сзади цокал Штопор, разглядывая разные закоулки. Вообще-то передвигался он практически бесшумно, но было настолько тихо, что я слышал собственное дыхание и шаги фамильяра.

Осмотревшись, я обратил внимание на сложенные тетради, отличавшиеся от других книг. Я сразу понял, что это именно то, что мне надо, потому что видел такие. Маврокордато, видимо, давным-давно позаимствовал одну из этих тетрадей для своего собственного дневника.

Я открыл первую страницу и понял, что пропал.

«Что есть эфир? Спрашиваем мы себя, — сходу начинал Антонио. — Подобен ли он воздуху, которым мы дышим, или воде, которую пьём?»

"Многие, если не все, считают, что эфир — некая сущность, дарованная нам богами. В целом, возможно, это и так, но вот дальше мнения различных адептов расходятся.

Большинство считает, что эфир есть некое поле, что одинаково во всех точках нашей земли. Данное мнение укрепляется, в частности, и тем, что во всех странах где живут или бывали маги эфира, всюду они могли колдовать с одной и той же эффективностью, нигде не испытывая затруднений.

Но в некоторых древних манускриптах говорится о потоках изначальной энергии. То есть налицо наблюдение прародителями некоего распространения эфира отдельными массами.

Чтобы было наглядней, это можно сравнить с грозовыми тучами на небе или течениями в океане, где в толще воды некоторые потоки движутся в чётко заданном направлении.

И тогда я решил провести свои наблюдения. Я выбрал несколько точек в Италии и провёл несколько дней в каждой из них, тратя время, в основном, лишь на наблюдения за эфиром.

Первое время мне это ничего не давало. Я сменил уже три из пяти наблюдательных пунктов, но не заметил ничего хоть близко похожее на движение эфирных масс. Признаться честно, я стал даже отчаиваться и полагать, что мои догадки могут быть неверны.

Но на четвёртой выбранной мною точке в Трапани мне повезло. Я сидел на небольшой возвышенности и взирал на окружающую меня магию, когда вдруг увидел в небе над Тирренским морем сгустки тумана. Сначала я даже подумал, что это самый обычный туман над водой. И стоило поискать огонь в небесах.

Но нет, присмотревшись эфирным зрением, я понял, что вижу поток, более насыщенный эфиром, чем всё остальное вокруг.

Всю дорогу домой я обдумывал увиденное. Оно полностью совпадало с тем, что было начертано на древних картах. Эфир подобен воздуху, в этом у меня уже не было сомнений. И у него тоже есть свои потоки. Скорее всего, они существуют на постоянной основе, перенося этот самый эфир из областей, где его много, туда, где его не хватает, тем самым устраняя истончение эфирного слоя.

А как могут образовываться такие места, где эфира не хватает?

И вот тут-то меня и постигло озарение. Я осознал, что вся, абсолютно вся магия нашего мира завязана на эфир. И тогда получается, что, чем больше магов населяют определённую территорию и расходуют магию, тем более разреженным там оказывается эфирный слой.

Ещё раз: чем более населённый край, тем больше там используется магия, тем её там меньше. И туда она двигается из тех областей, где её больше. Где её не расходуют, потому что некому.

Я знал о двух областях, где совершенно нет магов. Потому что в обеих жить практически невозможно. Первая находилась далеко-далеко на севере, а вторая — ещё дальше на юге.

Прикинув, откуда и куда двигался эфирный поток, я предположил, что искомая область находится на крайнем юге. На полюсе, где, по слухам, настолько ужасные условия, что ничего живого там существовать просто не может.

Отличное место для маскировки.

Затем я поднял все доступные мне карты и сверился с ними. Действительно, те авторы, кто так же, как и я, указывал на эфирные потоки, рисовали их идущими с юга на север, подобно титаническим течениям, согревающим и нашу родную Италию.

Так я окончательно уверился в своей правоте.

Но что могло нас ждать там, за завесой непригодных для жизни земель? За ледяными ветрами, сдирающими кожу с костей? За щупальцами кровожадного Кракена, по слухам, обитавшего в южном море?

Что производит эфир? Или что приводит в движение его круговорот в природе?

Если я снаряжу экспедицию, что я увижу, дойдя до конца? Фонтан эфира, бьющий из-под земли? Невероятную установку, производящую его? Дыру в небе, через которую он спускается на планету?

Скорее всего, я увижу что-то такое, что не поддаётся обычному воображению.

Но, что найду, уже не сомневался, так как воочию видел подпитку эфиросферы планеты.

Решено, как только уладим все вопросы, связанные с властью в родной Италии, и устраним разногласия со Стивеном Батори, так сразу организую экспедицию на крайний юг, чтобы всё увидеть своими глазами'.

— Да уж, уладили, так уладили, — вслух пробормотал я, переворачивая страницу.

Получается, Стивен послужил причиной тому, что природа эфира до сих пор неизвестна. С другой стороны, ещё неизвестно, чем закончилась бы экспедиция Сан-Донато, если бы случилась. Всё-таки пятьсот лет назад с удобствами и теплом в Антарктиде было тяжко.

Дочитав первый дневник, где Антонио по большей части анализировал некоторые документы и гадал, чем именно может быть этот самый пресловутый эфир, я открыл второй дневник.

И тут в мою ногу просительно ткнулся Штопор. Он проголодался и хотел есть.

Я пришёл в себя, огляделся и понял, что читал несколько часов. А у меня ещё осталось несколько дневников. Вынести их отсюда и почитать дома? Но я сомневался, что у меня будет на это время.

Тогда я сделал ход конём. Я покормил фамильяра, напитался магией сам и замедлил время, чтобы без спешки всё успеть прочитать.

Хорошо всё-таки быть сильным магом.

Закончил я примерно через сутки по внутренним часам и совсем скоро по объективному времени. Пора было возвращаться домой, в Москву. И готовить свою экспедицию.

Антонио не успел, а у меня особого выбора нет. Если я хочу сохранить людей, мне нужно воспроизвести земной эфирный купол!

Вернувшись домой, я первым делом наткнулся на Карину. Причём всё выглядело так, что мы встретились случайно. Но эмпатия подсказывала мне, что это не так.

— Привет, дорогой братик, — поприветствовала она меня так, как никогда до этого. — Давненько мы с тобой не общались.

— Привет, — ответил я, махнув рукой, и уже намеревался пройти мимо, чтобы заниматься тем, что наметил, но вдруг понял, что ей жизненно важен этот разговор. От него зависит её внутреннее состояние. — Хочешь, пойдём ко мне, — проговорил я то, что она и надеялась услышать. — Только у меня совсем немного времени, ты уж прости.

— Я понимаю, — она мило улыбнулась и пошла вслед за мной. — Ты теперь такой занятой… И я так рада, что всё ещё находишь на меня время.

Пока мы шли, я немного прикоснулся к её эмоциональному фону и памяти. Ага, она что-то услышала от деда. Что-то обо мне.

Что ж, не буду темнить перед ней, так как она должна знать правду, как и Державин-старший.

— Ты извини, — сказала она, когда мы уселись в кресла в моей гостиной, — я кое-что узнала… Просто…

— Не подбирай слова, — проговорил я, когда она замолкла, с некоторой беспомощностью глядя на меня. — Ты не обидишь меня своими предположениями.

— Просто вот эта паучья личность… — она снова замялась. — Такие штуки, которые Никита никогда не умел, да и не сумел бы. Да и стать твоя совсем иная. Ты сильный… духом.

Она, кажется, совсем растерялась. Столь сложная тема не далась ей с налёта. И тогда я решил ей помочь.

— Помнишь, ты проверяла меня «нашей» песенкой про тунца, которую я не знал? И ещё паролем-отзывом? — спросил я её, снова переживая своё первое появление в этом доме сразу после тюрьмы.

— Конечно, помню, — она улыбнулась и наконец-то расслабилась. — Мне тогда сразу показалось, что ты — чужой человек, вот я и решила проверить.

— Что ж, — я развёл руками, — в тот момент ты была совершенно права. Я не твой брат, а иная личность, волею судеб заброшенная в это тело. В своё оправдание могу сказать, что тело я не выбирал и, когда оказался внутри, твоего брата внутри уже не было.

Моё откровение не стало шокирующим для Карины. Я это прекрасно видел. Скорее, она вздохнула с облегчением.

— Значит, я не сумасшедшая, — ответила она, улыбаясь ещё шире. — Я сразу почувствовала, да. Но ты мне понравился. С нашего первого разговора. Я даже загадывала желания, чтобы мой брат стал крутым и сильным, когда была маленькой. И вот однажды это сбылось. Как говорится, опасайтесь своих желаний.

— Я могу сказать, что ни разу не пожалел, что ты — моя сестра, — я развернулся к ней максимально, чтобы Карина видела, что я говорю совершенно искренне, по сути, открывая сейчас перед ней душу. — Там, — я махнул рукой в неопределённую сторону, — у меня были сёстры, но я с ними никогда особо не общался. А ты стала тем самым, что называют семьёй. Дед, отец, даже Николай, но ты — в особенности. Никогда и ни с кем у мне не было столь близких отношений.

— Я рада это слышать, — и в её глазах появились слезинки. — По-настоящему рада. И хочу тебе помочь в том, что ты делаешь. Хочу разделить с тобой все тяготы твоей жизни.

И тут я понял, что конкретно Карину я ни в какую экспедицию не возьму. Это просто нельзя делать, потому что… Потому что нельзя и всё. Она должна остаться тут.

— Послушай, — сказал я и ощутил себя на её месте несколько минут назад, так как мне пришлось подбирать слова. — Сейчас целым двум мирам угрожает опасность. И всё это из-за меня. Я должен это исправить, но впутывать тебя просто не имею права, — Карина опустила глаза и слегка надулась, видимо, надеялась на приключения. — Но я тебя попрошу от лица рода Державиных оказывать всяческую помощь Варе. Она сейчас организовывает эвакуацию людей из моего прошлого мира, так что любая поддержка для неё будет просто неоценимой.

— Помогать принцессе? — сестра улыбнулась. — Что ж, надо привыкать крутиться при дворе, всё так, — хохотнула она.

— Вот и чудненько, — я встал, намереваясь заниматься подготовкой к экспедиции, но Карина, оказывается, ещё не закончила.

— Знаешь, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Да, я сразу обо всём догадалась. Но… Никита был мне братом по крови и братом по несчастью. У обоих из нас магические способности не заладились. У обоих был изъян по части магии. А ты… ты стал мне настоящим братом по духу. Боролся за меня в любых ситуациях, отстаивал мои права. В том числе и на обучение, которое мне невероятно много дало. Ты помог обрести мне уверенность в себе, защитил от фон Боде и даже от отца, вывезя к Белле. Ты стал именно тем братом, о котором я мечтала. Сильным, способным постоять не только за себя, но и за меня. Благодаря тебе у меня появились друзья, да и вообще… — слёзы уже не скрываясь, текли по её щекам, и это были слёзы счастья. — Ты воплотил в жизнь большинство моих детских мечтаний. Ты стал творцом моего нового мира, в котором я счастлива. Спасибо тебе огромное! И да, я всегда буду рядом и всегда помогу, чем смогу.

После такой проникновенной речи все слова были излишни. Поэтому я просто шагнул к сестре и обнял её, чувствуя у себя на груди тёплую влагу.

Император лежал на семейном ложе, чувствуя себя полностью счастливым. И признавался себе в том, что такого давно не было. От всего на свете он вдруг начал получать удовольствие. А уж от того, что происходило на этом самом ложе только что — и подавно.

Вызывающе качая бёдрами, в коротеньком халатике на нагое тело подошла супруга. В руках она держала небольшую хрустальную пиалу, в которой лежала спелая, манящая цветом клубника.

Обмакнув ягоду в сливки, она подала её мужу, чтобы он откусил.

Ярослав Иванович ощутил на языке насыщенный ягодный вкус, разбавленный сливочным оттенком, и закрыл глаза, растворяясь в неге удовольствия.

А когда открыл глаза, то увидел, что супруга подаёт ему бокал с самым вкусным шампанским, которое только хранилось в их погребах. Что-то из Ореанды, от Беллы.

Отпив из высокого бокала пенистый напиток, император приник к супруге. Ему хотелось мурлыкать, словно довольному коту. Хотелось петь от переполнявшего его счастья, и лишь лень, окутавшая его после любовных утех, мешала это сделать.

— Как хорошо, — произнёс он полушёпотом, идеально вписывающимся в обстановку. — Насколько же давно у нас не было ничего подобного, а? Такое чувство, будто я в молодость вернулся… — и тут он встрепенулся, потому что до него кое-что дошло. — Так, стоп! — сказал он. — Вот именно такое у нас вообще один раз в жизни было. И после этого я на тебе женился!

Императрица с абсолютно невинным видом пожала плечами, словно вообще не понимала, о чём он говорит.

— Лизонька, душа моя, — продолжал тем временем император, подозрительно прищурившись. — Это чего такого ты хочешь от меня получить, что совершенно усыпила мою бдительность, а? Я же… я задницей чую, что размах проблемы просто грандиозен. Это так?

— Да нет, что ты, — игриво улыбнулась Елизавета Фёдоровна и легла рядом с мужем, положив ему ладонь на грудь. — Ничего ужасного на самом деле. Просто… надо помочь Никите и принять у нас некоторое количество хороших людей. Это ненадолго, лишь до того момента, как Державин одержит окончательную победу над их этим… правителем.

— Принять людей? Где? — Ярослав Иванович не совсем понял, что требуется конкретно от него.

— У нас, в Сибири, — пожала плечами императрица. — Ты не переживай, они не опасные. В основном, это дети, старики, женщины, многие из которых беременны.

— А некоторое количество, это сколько? — поинтересовался монарх и отпил шампанского из бокала.

Оно было столь ароматным, что он решил покатать его во рту.

А зря.

— Ну… около миллиарда, — ответила императрица.

— Сколько⁈ — шампанское изо рта Ярослава Ивановича оросило всё императорское ложе.