Глава 11. Пропажа кошек

После ухода соседки Игорьку казалось, что он стал чем-то напоминать попугая. Наверное, это называется ощущением крыльев за спиной! Уходя она посоветовала проверить, все ли кошки на месте.

– У вас дверь была приоткрыта, а они страшно любопытные.

Игорь некоторое время кивал на это замечание, а потом сообразил, что дверь-то как раз уже и закрыта, и заперта, и он кивает именно этой самой двери, нежно прижав к себе курицу.

– Тьфу! Сбрендил я совсем! Так, мне надо сварить птицу, Гаврюша, не боись, я о куре! – сообщил он какаду, и направился в кухню. – Так… Как их варят? Ну, понятно, что в кастрюле.

Он пооткрывал кухонные шкафчики, добыл первую попавшуюся кастрюлю, осмотрел её и принялся укладывать туда курицу.

– Кто бы знал, что это такая головоломка, впихать куру в кастрюлю!

Звонок брата застал его как раз за раздумьями, это нормально, когда куриные ноги торчат над краем кастрюли или нет? Вроде, дома он такого не замечал… А, может, просто не присматривался?

– Ну, и как жизнь молодая? – уточнил Ваня. – Штаны нашел?

– Какие штаны? А! Ну, да. Это всё сделал. Даже продукты привезли. И я вот тут курицу готовлю.

– Прогресс! – присвистнул брат.

– Слушай, это если куриные ноги в кастрюлю не влазят, они так сварятся?

Некоторое время Иван выяснял обстоятельства, потом рассматривал присланную братом фотку будущего обеда, а потом несколько минут пытался успокоиться, или, по крайней мере, не хохотать так, чтобы его услышало начальство.

– Слушай, с тобой никаких юмористических передач смотреть не надо!

– Я у тебя серьёзно спрашиваю! – тут же обиделся Игорь, – А ты? Ну, не знаю я! Мама всегда меня выставляла из кухни, когда готовила, потому что там пар и вредно.

Иван, который сегодня с матушкой уже говорил и едва убедил её не названивать Игорьку каждые несколько минут, что-то прошипел сквозь зубы.

– Ладно… Ты сам-то подумай, может, курицу всё-таки на куски порезать?

– Вань… Я не могу! – выдал Игорь. – У меня какие-то ассоциации нехорошие. Словно я человека режу. Кожа и всё такое…

– Ээээ, тебе было бы проще в перьях курицу разделывать? – фыркнул брат. – Так, иди, включай ноут и смотри ролики, как разделывать кур! Заодно и ассоциации исчезнут, а если не исчезнут, сообразишь выбрать кастрюлю побольше.

– Всё издеваешься? – заныл Игорь. – Зря я тебя послушал. Надо было пиццу заказать. Проще и быстрее.

– Слушай! Неужели ты хочешь жить так, как жил? Мама у нас тебя любит, конечно, до беспамятства, но она тебе всегда всё диктовала! Куда идти учиться, куда работать, когда уволиться… А влюбишься? Ты куда девушку приведёшь? Домой? Так мать её на подходах загрызёт! Просто потому, что будет считать, что для тебя любая нехороша.

Ещё пару дней назад Игорёк только рассмеялся бы и посоветовал братцу митинговать дома в ванной, чтобы не позориться, но сегодня он вдруг представил ту соседскую девушку, входящую к ним домой, и ему аж нехорошо стало. Вот открывается дверь, а перед порогом стоит стул, на нём сидит мама и заявляет, что лучше позаботится о мальчике, а этой девице лучше уйти туда, откуда она пришла! Так ведь уже было! Нет, ну не совсем так… Но все его знакомые девушки, даже одноклассницы, совершенно невинно пришедшие за учебником, осматривались мамой с хищным прищуром, разговаривала она с ними сквозь зубы и очень, просто чрезвычайно сухо!

– Ты так хочешь? – брат, словно представлял всё это вместе с Игорьком.

– Нет, не хочу… – тихо ответил тот.

– Так и попробуй, ну хоть попытайся пожить самостоятельно!

– А ты? Ты же так не пытался! А взял и поехал сразу во Владивосток, – в понимании Игорька, это было дико далеко.

– Чудак, да ведь меня-то ватой мама не обкладывала. Я и в магазин ходил, и по хозяйству всё мог сделать ещё в школе. Меня же бабуля учила и тётка Ира. Я с Милой, нашей сестрицей двоюродной на подхвате, полностью обед на семью готовил. Мне лет пятнадцать было, а ей – десять. Хотя, ты, наверное, и не помнишь её.

– А! Это в деревне-то? Нее, не помню.

– Деревня… Сам ты деревня! Там домина огромный, сад замечательный, хозяйство. Я там очень люблю бывать, а ты всё пропустил, братец! Вот и делать ничего не умеешь…

– Не сыпь соль на рану! И вообще, я есть хочу. Пойду курицу варить, – вздохнул Игорь. – И хозяйка квартиры скоро должна позвонить, короче, недосуг мне, занят!

Его терзало странное ощущение, что он что-то забыл сделать. Возникло оно, когда брат про девушку сказал.

– Блин, девушка, девушка… О! Мне же соседка сказала, чтобы я кошек проверил!

Игорь покосился на курицу, так и застывшую в кастрюльке в позе зенитной батареи. – А ты… Ты тут лежи! – строго велел он будущей еде и отправился искать кошек.

К девяти часам утра на Игорька было страшно смотреть. Он обыскал всю квартиру сверху донизу, вопил «кыс-кыс», пока не охрип, выскочил в подъезд и промчался по всем этажам сверху и донизу, а потом ещё пару раз на всякий случай. Выскочил из подъезда, тупо уставился на людную улицу, и в тоске вернулся назад.

– Всё! Мне крышка! Кошки! Всё кошки пропали. Небось, выскочили, пока я продукты разбирал, и двери забыл закрыть.

Его воображение представило плечистого хозяйского сына, который грозно спрашивает у него, где подотчётная живность.

– Ну, и чего? Ну, не прибьет же он меня! – утешил себя Игорь, и тут вспомнил кое-что из детства.

Ему тогда было лет шесть, и он нашел на детской площадке маленькую белую кошечку. Молоденькую совсем. Она жалась в уголок детского домика-избушки и тихонько плакала. Не мяукала, а именно плакала. Он присел рядом и сообразил, что ей ужасно страшно и что она никогда не была на улице.

– Ты потерялась? Бедная киса, – Игорёшик гладил доверчивого кошачьего ребёнка, а она вдруг встала лапками на его колени и всмотрелась в глаза. Внимательно-внимательно, а потом уткнулась лбом в его плечо. Игорёк понял, что она ему поверила. Поверила в то, что он сможет ей помочь, что она уже не одна в этом страшном мире, где куда-то делись её любимые люди и родной дом.

– Ты не бойся. Мы сейчас пойдём к нам, и я тебя покормлю и поглажу!

– Игорёшенька! Где ты, мой зайчик? – мамин голос такой ласковый и заботливый вмиг изменился, как только она увидела кошечку-подростка на руках у сына. – Брось! Брось скорее эту помойную дрянь!

– Мама нет! Она одна, ей страшно! Мамочка, пожалуйста, я прошу! Можно она пойдёт с нами!

– Нет, конечно, нет! Она больная, заразная. Небось и лишай, и глисты! Брысь! Прочь пошла!

В тот день мама волокла обычно жизнерадостного и послушного Игорька с площадки волоком, а он выл и плакал так, как никогда в жизни! У него к вечеру даже температура поднялась, и мама говорила, что это так кошка его чем-то заразила, а он всё вспоминал растерянные янтарные глаза бегущей за ним кошечки.

Загрузка...