Воспитание оптимизмом: Записки директора Загорского детского дома для слепоглухонемых детей

Каникулы

Каникулы — это тоже работа и обучение. Да и бывают ли в педагогике каникулы? В радостно-приподнятой, непринужденной, атмосфере общения старших и младших можно незаметно научить тому, на что в обычной обстановке уходит уйма времени. Именно в эти дни ребята набираются эмоциональной энергии на все последующие будни.

Приближается долгожданная пора зимних каникул и самый любимый праздник елки.

Елку мы не покупаем, а привозим из лесу сами. Лесник показывает подлежащий вырубке участок леса, и мы выбираем для себя новогоднюю гостью.

На этот раз доверие оказано самым старшим воспитанникам — Олегу и Сереже. Счастливцы уезжают на детдомовском автобусе за елкой, а для оставшихся начинается томительное ожидание. Скоротать время можно, только с головой уйдя в подготовку к празднику. Старшеклассники взяли на себя самую ответственную часть программы: организовали последнюю репетицию; ребята помладше заканчивают украшать зал: рисуют на стеклах зайцев, волков и другую лесную живность; малышам доверили рисовать елочки.

Задрожали стекла, завибрировал пол — во двор въехал вернувшийся из леса автобус. Те, что постарше, кинулись в раздевалку. Кто-то хлопнул входной дверью. И вот уже целая ватага во дворе. Суетятся возле распахнутых дверей автобуса — вытаскивают елку и торжественно несут в дом. Самые сообразительные забегают вперед: спешат выдернуть дверные крюки, иначе елку не втащить. Но вот раскрыты двери, и по лестнице вплывает в коридор зеленое, колючее и пахучее чудо.

Ни один праздник не приносит столько радости детворе. Но у меня эта радость смыкается с печалью, мне представляется иная картина: я уже вижу эту пышную красавицу никому не нужной, брошенной. Больно смотреть на скелетики отслуживших новогодних елок, валяющиеся по всему городу вблизи помойных ящиков.

Решили мы однажды вырастить на территории детдома собственное дерево, чтобы не губить лесную красоту, а наряжать елку прямо во дворе на зимнем воздухе. Съездили в лес и выкопали в глухой чащобе малютку. Посадили. Елочка росла. В жаркие дни она испускала бодрящий смоляной аромат. Ее поливали, подкармливали удобрениями, по прибывающим из года в год кольцам веток считали возраст — ждали. На бывшей цветочной клумбе просторно было елочке, до самой земли распустила она свои ветви. Нам и в голову не приходило, что кто-то, кроме нас, следит и ждет. Однажды в канун Нового года деревца на месте не оказалось. О нем напоминал лишь косой срез пенька.

Не мог тот гнусный субъект не знать, на чью радость он покушался. И ведь не выронил топор. Поднять бы ему глаза на вывеску, прочитать еще раз лишь два слова «слепоглухонемые дети» и содрогнуться от мысли о задуманном.

Хороший был урок нравственности нашим ребятам. Вот и ответ на часто задаваемый нам вопрос: как воспитываете вы у своих детей нравственные представления? Частенько посторонние помогают нам их воспитывать. Помогают через срубленную елочку, украденных кроликов, сломанный забор. Всего не перечтешь. Но есть у нас непреложное правило: вместо одной похищенной елочки мы выращиваем двенадцать, вместо четырех кроликов — сто. В этом источник нашей силы, нашей веры в собственные возможности. Так мы учимся противостоять неудачам, побеждать невзгоды. Радость от проделанного усилия и маленькой, но победы над обстоятельствами дает новые нравственные образования…

К утру разыгралась вьюга. С трудом преодолевая снежные заносы, я медленно приближаюсь к детскому дому. Открываю калитку и вдруг чувствую под ногами надежную опору. Поднимаю глаза, гляжу сквозь залепленные снегом очки: передо мной в несущейся снежной пыли мечутся, словно бесы, темные тени. По обеим сторонам двора — огромные сугробы. Ну, конечно! Это мои комсомольцы проснулись ни свет ни заря и решили противостоять непогоде. Вон носится с жестяным грейдером Сережа. Олег везет на фанерном листе огромную кучу снега. Радж и девочки закидывают лопатами снег за высокий сугроб.

Олег вытягивает мне навстречу руку с поднятым над кулаком большим пальцем — хорошо! Он рад, что я вижу их трудовой энтузиазм. Вот эта личная удовлетворенность общим делом, осознание его значимости для окружающих и есть стимул, вызывающий потребность в труде, позволяющий формировать чувство ответственности, долга, совесть. Мимо с грейдером движутся слепой Юра и слабовидящий Коля: усилия двойные, а управление целиком Колино. Коля приостанавливается, что-то дактилирует Юре в руку. Оба улыбаются и давят на грейдер с еще большим рвением.

Хватаю в сарае лопату и спешу на помощь. К завтраку двор свободен от снега, перед зданием тянется огромный снежный вал. Он на службе у техники безопасности. Все от мала до велика знают, что за него заходить рискованно. Чердак у нас теплый, и с крыш часто свисают сосульки, которые не успевают сбивать. Когда долго нет снега, вал худеет: снег увозят со двора на детскую площадку, где он идет на строительство горки и различных снежных скульптур, а в сугробах мальчишки роют глубокие гроты.

Вывоз снега сопровождается лихой ездой на санках. Тут простор мальчишескому воображению. Санки с ящиком могут быть и автомашиной, и танком, и самолетом, и просто повозкой. Вот «летит кибитка удалая», движимая одной, но достаточно мощной человеческой силой в лице Олега или Сережки. Крутые виражи с фонтанами снега, опрокидывание, радостная возня, смех.

Раскрасневшиеся, облепленные снегом, отряхиваем в тамбуре одежду и входим в дом.

Девочки бегут вешать «молнию»: опять отличились наши комсомольцы. Сегодня в знак наивысшего признания их заслуг под «молнией» будет стоять подпись директора.

Поднимаюсь по лестнице, двери зала приветливо раскрыты, оттуда исходит волнующий запах свежей хвои. Елка установлена, и электрик уже укрепил на ветках гирлянды лампочек.

Все больше примет приближающегося праздника. Вот промелькнула и скрылась в библиотеке Снегурочка, из приоткрытой двери мастерской выглянула короткоухая морда медведя, откуда-то прорвались звуки барабана, пронесли большие коробки с красочными этикетками.

Завтра елка. Но не менее важна подготовка праздника — время творения радости для другого, для всех.

В радостном возбуждении начинается праздничный день. Быстрей на завтрак, а потом… Потом — самое интересное! Скорее в библиотеку — там лежат карнавальные наряды.

Появляются родители. На наших праздниках их бывает немного. Ведь дети у нас со всего Союза, из разных республик. Не все папы и мамы могут приехать.

Из кухни доносится вкусный запах печеного теста: девочки затеяли пироги.

«К чему эти лишние хлопоты? — слышу возможные возражения. — Ведь проще все купить в магазине». Но может быть, с ощущением дышащего теста в ладонях, ни с чем не сравнимого аромата только что испеченных для всех пирогов придет осознание непреходящей ценности хлеба, а память о празднике станет ярче и конкретнее. От этих пирогов веет домашним уютом, той объединяющей заботой, которая так нужна детям.

И вот наконец родители, гости, воспитатели с малышами, всепереживающие нянечки рассаживаются в зале у стен. А перед входом в зал — суета. В новогодних нарядах во главе со Снегурочкой выстраивается карнавальный ряд. Дед Мороз с мешком подарков продирается сквозь детвору. Звучит музыка, и все карнавальное многоцветие и многоформие хлынуло в зал.

В центре — ведущий, рядом переводчики из числа старших ребят. Кружится карнавал. Резкий стук массивной короткой палки о паркетный пол — музыка обрывается. Начинаются построения с флажками. Их сменяет декламация, демонстрирующая успехи нашей логопедии, за декламацией — пирамида, затем хор. Ни один певец в мире не удостаивался такого напряженного внимания, с каким слушают присутствующие пение детей: сопереживают, волнуются за артистов и гордятся ими.

А вот и девочки-снежинки закружились. Легко-то как! Ничем не отличишь от обычных дошкольниц. Вот только смены па следуют после удара палки о пол.

К учительнице ритмики Зинаиде Дмитриевне, сидящей у пианино, подводят двух совсем крохотных малышек с деревянными ложками и сажают их на стульчики. Ножки детей, касаясь корпуса инструмента, улавливают вибрацию. Ложки в детских ручках выбивают ритм о плечики, колени. Успехи и сбои ритма отражаются на лице учительницы вспышками радости и огорчений. И чуть приподнят от сопереживания ее подбородок: так хочется помочь.

Таким же трудом сопереживания захвачены и зрители в зале. Все полны готовности помочь в трудную минуту. Каждый знает, как волнуется выступающий, и ох, как это трудно!

А каким восторгом светятся лица родителей! Ведь они в эти минуты видят новые стороны своих детей, обретают веру в их возможности. В такие минуты состояние счастья в зале кажется предметно ощутимым!

После представлений устраиваются аттракционы, викторины, соревнования.

Праздничный ужин у старших ребят заканчивается вечером танцев.

А после праздника можно и помечтать, вспомнить сокровенно-важное, происшедшее за день. Ведь праздник — это одна из самых ярких форм духовно обогащающего общения с друзьями, воспитания бескорыстия через сопереживание радости другого, которую ты сам постарался ему доставить.

Такими уроками общения становятся и лыжные походы.

Лыжи — самый доступный для слепоглухонемых вид спорта. Он открывает им возможность быстрого самостоятельного преодоления больших расстояний, помогает освободиться от боязни передвижения в пространстве. Единственное условие для этого — хорошо накатанная лыжня.

Нет надобности говорить о пользе движения для ребенка, самим дефектом обреченного на малоподвижный образ жизни. Вместе с тем это и новое открытие им своих истинных возможностей, и получение физической закалки. В походе создается масса ситуаций, когда каждый может проявить заботу не только о младших, но и о старших. Без опыта такой заботы не будет приносить истинную радость ребенку и внимание, обращенное к нему самому.

К лыжным походам каждого воспитанника начинают готовить задолго до того, как он первый раз, встав в хвост длинной цепочки лыжников, выедет со двора детского дома.

Ребенок еще только начал осваивать дактилологию, а для него уже готовы лыжи. Не удивительно, что одно из первых слов активного запаса — слово «лыжи». Под руководством воспитателя во время зарядки малыши учатся делать скользящие движения. Подрастая, дети регулярно ходят с учителем физкультуры на граничащий с нашим двором стадион. Там они привыкают чувствовать лыжню.

И вот — в поход. С утра радостное оживление, перестук лыж в коридоре, запах кожи и лыжной мази, нетерпеливый лай Огонька, тоже рвущегося в поход. Беготня за шнурками, забытыми варежками, подкручивание креплений. В спортивных костюмах все становятся ладными, подтянутыми. Наконец группы выходят во двор. Торопливо сбежал со ступенек Радж, нагнулся и приложил ладонь к дороге — ощутил тонкий слой холодного пушистого снега, удовлетворенно хмыкнул и бросился в дом за лыжами.

Цепочка ребят во дворе перед калиткой напоминает гусеницу, но узкая калитка помогает подровняться в колонну. Лыжи пока не надеваем.

Я пересчитываю участников похода, всматриваюсь в их лица, выясняю самочувствие, напоминаю про аптечку, красные флажки для перехода улицы. За калиткой — Ярославское шоссе с интенсивным движением. Его надо перейти организованно. За шоссе — стометровый спуск к речке Кончуре. На заснеженном ее берегу мы прячем красные флажки в сугроб, надеваем лыжи и пускаемся в многокилометровый путь.

Мы идем, соблюдая проверенные практикой правила. Возглавляю поход обычно я. Впереди меня бежит только Огонек с красными крестами на кожаной шлейке. Встречные лыжники, видя огромного пса, предупредительно уступают нам дорогу. За мной идут три воспитанника, последний из которых слепой. За ним — воспитатель: чтобы можно было дотянуться лыжной палкой до бедра воспитанника, если тот собьется с лыжни. Вся цепочка разбита на такие звенья…

Мы идем поначалу небыстро: через каждые десять минут останавливаемся и поджидаем отставших. Минут через тридцать выясняется, что кто-то устал, у кого-то слабы крепления. Эти ребята остаются с воспитателем кататься на ближних горках. Новичков будут обучать спуску с гор: для этого на уровне пояса складываются горизонтально две лыжные палки. Иногда тренерами бывают слабовидящие дети. Ребята становятся в пару бок о бок и, отталкиваясь палками с внешней стороны, скользят вниз. Не сразу решается новичок на парный спуск: упирается, дрожит. Надо уговорить его, успокоить, показать, как это делают товарищи, получить от них подтверждение безопасности и радости от полученного удовольствия. Важно преодолеть страх перед скоростью и бездной пространства.

Зато сколько гордости от первых успехов! Эти маленькие победы над собой обязательно скажутся потом в других делах. Как важна в этот момент незаметная похвала учителя, ободряющая и вселяющая чувство уверенности в свои силы!

Движение основного отряда убыстряется. Вскоре мы достигаем замерзшего водоема, называемого Загорским морем. Располагаемся на кратковременный отдых. Водоем со всех сторон окружен хвойным лесом с частым подлеском. Ветер сюда не залетает. Жемчужина водоема — родник, бьющий из крутого лесистого склона: гипнотизирующее шевеление зелени в прозрачной воде, запахи талой земли и снега.

Воспитатели с воспитанниками подтягиваются к роднику. Слабовидящие любуются родником. Слепые подставляют ладонь под струю воды, ощупывают травянистые берега.

Сопричастность природе — еще один источник пробуждения души, радостных впечатлений.

Здесь, у родника, мы оставляем еще одну группу лыжников. Дальше идут самые тренированные. Впереди долгий путь по лесной лыжне. Местность под Загорском холмистая. Для старших ребят предстоит хорошая тренировка на выносливость.

Я чувствую, как временами наступают мне на пятки мои ребята. Это своеобразный способ самоутверждения. Спуск, подъем, поворот. На крутых склонах используется прием парного спуска.

Впереди поле. По полю гуляет ветер. Пора передохнуть в лесном затишье, подождать отставших. Я прислоняюсь к стволу молодой сосны, наслаждаюсь тишиной зимнего леса, стараюсь уловить его запахи, всматриваюсь в следы.

Первым подкатил Володя. Делаю из руки, вытянутой поперек лыжни, шлагбаум. Останавливаю его и сообщаю, что мы достигли поля. Надо подождать ребят. У Володи с детства полностью отсутствует зрение, но на лыжах он ходит отменно. На лыжных соревнованиях среди школ слепых Московской области он с товарищами неоднократно завоевывал призовые места. Вот и сейчас, несмотря на узаконенный порядок в цепи, Вова умудрился обогнать слабовидящих друзей, и я вижу по его лицу, что он доволен своим успехом. Мне не хочется портить ему настроение замечанием. Я срываю сосновую иголку, растираю ее пальцами и даю Володе понюхать. Он втягивает носом запах хвои и говорит:

— Елка.

— Сосна, — поправляю я. Беру его руку и накладываю на ствол дерева, а потом наклоняю ветку, чтобы он ощупал иголки и удостоверился.

— Ты знаешь следы лесных зверей?

— Я знаю след зайца.

— Покажи.

Вова нагибается и, растопыривая пальцы, отмеряет расстояния, оставляя концом лыжной палки неглубокие ямки.

— Здесь рядом есть настоящие следы зайца. Хочешь сравнить?

— Хочу:

Мы немного пятимся по лыжне, нагибаемся, ощупываем углубления. Вова растопыренными пальцами измеряет между ними расстояния.

— Ну как? Похожи?

— Совсем как у меня.

— А следы лисы видел?

— По-моему, ямки идут друг за другом.

— Пойдем посмотрим.

Мы съезжаем с лыжни и отправляемся в сторону цепочки лисьих следов, за нами следуют подоспевшие ребята. По пути я просовываю Вовину руку в снежную пещерку и даю ему потрогать уснувшую под снегом елочку, потом касаюсь его рукой неподвижных веток молодой ели.

— Чувствуешь, ветки не качаются. В лесу тихо-тихо. Ветра нет.

— Да, я не чувствую ветра, — подтверждает Володя.

Мы изучаем лисий след и возвращаемся на лыжню. Пересекаем поле и опять углубляемся в лес. Но вот мы у цели. Глазам открывается лесная поляна. Слабовидящие мальчики знают, что от них требуется: быстро исчезают и возвращаются с охапками сухих веток, валежника. Девочки приседают над рюкзаками. Будут пельмени и привезенный в термосах горячий кофе.

Весело полыхает костер, в котелке бурлит в ожидании пельменей вода, неосторожные повара вытирают слезы от едкого дыма. Мне передают миску и хлеб, по цепочке мелькают ложки. Скоро самая младшая из присутствующих будет разливать бульон.

Костер для ребят — это и завершение трудного дела: дошли! И новое отношение к себе, и, что очень важно, нетерпеливое ожидание обмена впечатлениями с теми, кто отстал в пути.

Обратный путь всегда тяжелее, хотя поклажа значительно легче. Даже Огонек временами валится набок и хватает широко раскрытой пастью снежную пену.

Дома нас давно уже ждут. Расспросы, восторги, назойливо-жалостливые просьбы взять в поход «до костра».

Дойти до костра, куда ходят старшие где едят такие вкусные на свежем воздухе пельмени и пьют кофе, — мечта нового поколения лыжников. Ведь это так заманчиво: лесная поляна, костер и друзья. Но пока есть ближняя перспектива: нужно осилить путь до родника, попить там холодной водички, почувствовать, как зимой в воде растет трава, покататься с высоких гор.

Загорский детский дом для слепоглухонемых детей

На игровой площадке

Первые шаги к человеку (обучение навыкам индивидуального самообслуживания)

Помощь, а не опека

День начинается с зарядки

От заботы к доброте и доверию

Друзья

Огонек поможет сложить первое слово

Общая беседа

Каждый хочет поговорить с директором

Лепка — любимый вид творчества и средство обучения

Обучение звуковой речи

Урок с применением технических средств

Техника облегчает общение

На уроке ритмики

Интересная книга (в библиотеке)

В пионерской комнате

Каждому нужно найти дело по душе

Совместный труд на общую пользу

Вырастили сами!

Дорогие гости (встреча с родителями)

Выпускники детского дона на производстве

Вдохновение (скульптор Ю. Лернер)

Дактильная азбука

Наличие манящей перспективы — одно из условий рождения у ребенка готовности к преодолению трудностей на пути к влекущей цели, развития его активности. И если эти трудности преодолеваются постепенно, через целую цепь промежуточных перспектив возрастающей сложности, то у ребенка появляется основанная на практике уверенность в собственных силах. Его не будет отпугивать сложность стоящей перед ним задачи. Уровень притязаний придет в соответствие с реальными возможностями.

Уже на следующий день на стенде газеты «Наша жизнь» висят листочки тетрадной и плотной брайлевской бумаги. Здесь можно найти красочные описания вчерашнего похода. Тут же отчеты воспитанников об экскурсиях.

Зимние каникулы — самое подходящее для них время. Слепоглухонемые дети должны знать имена людей, победивших физические недуги. Людей, которые нашли в себе силы противостоять самым тяжелым испытаниям и чья судьба служит примером героизма и величия человеческого духа, вселяет веру в возможности человека. Имена Николая Островского, Ольги Скороходовой, слепого скульптора Лины По хорошо известны ребятам.

Прочитаем один отчет с хорошо знакомыми нам фактами биографии Н. Островского, подтверждающий высокую степень адекватности восприятия слепоглухонемыми нравственного опыта.

Отчет содержит одну любопытную деталь. Перечисляя невзгоды и трудности жизни Н. Островского, девочка постоянно обращает внимание на его возраст. Это не что иное, как внутренний оборот на себя. Поражает и конец отчета. Там говорится о невозможности жить без людей, о неразрывной связи Островского с друзьями в самый тяжелый период болезни. И приводится эпизод, который произвел особое впечатление на слепоглухонемого ребенка: когда кто-нибудь звонил Н. Островскому, друзья снимали трубку и держали возле его уха. Он слушал и отвечал голосом.

А вот творчество Раджа.

Общение на основе духовных ценностей формирует нравственный мир человека, его жизненную позицию, круг интересов. Для того чтобы дети могли эмоционально пережить социальный опыт поколений, ощутить неповторимость и уникальность собственных переживаний, необходимо соприкосновение с миром прекрасного. За этим и приходим мы с нашими ребятами в музеи и картинные галереи.

С картинами сложнее. Их не ощупаешь. Когда Радж будет учиться в старших классах, его познакомят с картинами, правда, знакомство будет словесное. Слепоглухонемым рассказывают об авторе картины, истории ее создания, во всех подробностях описывают ее содержание.

Но может быть, для этого не нужно ходить в музей? Думается, сама атмосфера музея способствует лучшему запечатлению рассказа. Следует учесть, что среди воспитанников есть и слабовидящие, которым в определенной степени доступно зрительное восприятие картин. Между ними и слепоглухонемыми произойдет обмен впечатлениями, и рассказ учителя дополнится новыми подробностями.

Но музеи — это не только картины и реликвии. В музеях представлена скульптура, которая может доставлять слепоглухонемому ребенку непосредственное эстетическое наслаждение. Через скульптуру слепоглухонемой знакомится с динамикой человеческих движений, поз, с внешним выражением эмоций, проявлением человеческих отношений. Это как раз те стороны человеческой жизни, которые заслонены множественным дефектом ребенка, потому что здесь требуется дистантное восприятие. Мы ищем всевозможные пути, чтобы дать слепоглухонемому ребенку представление о многообразии человеческой мимики. В музее нашего детдома хранятся мимические маски, изготовленные из гипса по заказу родоначальника русской тифлосурдопедагогики И. А. Соколянского. С их помощью слепоглухонемых детей можно обучать правильному отражению в мимике своих душевных состояний. Даже термин существует — демаскация. Что значит: оживление мимикой фантомасоподобного лица незрячего ребенка. В гипсовых масках зафиксирована мимика, сопутствующая различным переживаниям человека. Это мимика гнева, радости, испуга, брезгливости и многих других эмоций.

Одним из наиболее доступных слепоглухонемым видов художественной деятельности, способом выражения представлений о явлениях окружающей жизни является лепка.

Двери моего кабинета всегда открыты, чтобы каждый из воспитанников мог зайти ко мне в любое время.

Радж один из самых частых посетителей. У меня с ним сложились дружеские, доверительные отношения. Иногда он заходит в кабинет в мое отсутствие, берет нужные ему инструменты, зуралин (пластилин, твердеющий при термической обработке). В каникулы наши контакты расширяются.

— Альвин Валентинович, — мелькают быстрые пальцы мальчика, — дайте, пожалуйста; зуралин, мы с Юрой будем лепить.

— Какого цвета? — спрашиваю я.

Радж консультируется со своим другом Юрой, стоящим рядом с ним. Юра после операции стал немного видеть и различать цвета. Он помогает Раджу в выборе.

— Синий, — следует ответ.

— Сколько штук?

— Четыре, — выставляет Радж пальцы. Юра что-то говорит ему под ладонь.

— Один белый и один красный, — добавляет Радж.

— Что хотите лепить?

— Я буду лепить солдата, а Юра хочет лепить слона. Мальчики получают зуралин, нюхают разноцветные колбаски.

— Спасибо, — произносит Радж голосом.

Через некоторое время на моем столе появляется солдат из зуралина — творчество Раджа. Полнейшая разработка самых мельчайших деталей. Тут и петлички, и лычки на погонах, и эмблемы, и все пуговицы на своих местах. Но ни малейшего намека на движение. Солдат, что называется, деревянный. Я узнаю этого солдата. К одной из воспитательниц пришел находящийся на побывке племянник-сержант. Мальчишки, зная тяготение Раджа ко всему военному, тотчас же известили его об этом. Оторопевший от неожиданности, замерев по стойке «смирно», юноша терпеливо сносил прикосновения Раджиных рук.

Потом много было этих статических фигурок: офицер, милиционер, капитан корабля, летчик… Как же научить Раджа передавать динамику в своих изделиях?

Поручаю своему сыну вылепить солдата, всадника на коне, индейца с копьем. Все эти поделки приношу в детдом и ставлю на свой стол. При очередном визите Радж обязательно коснется фигурки, либо мальчики сообщат ему, что на столе директора появились новые «игрушки». Жду…

Торопливые шаги Раджа слышны издалека. Вот он входит в кабинет и начинает шарить по столу рукой, но вместо фигурки солдата находит мою протянутую руку.

— Ты что ищешь?

— Саша сказал, что у вас есть солдат.

— Да, есть, — протягиваю я ему солдата. Радж некоторое время ощупывает фигурку, нюхает и ставит ее на стол.

— Кто лепил?

— Сын.

— Ваш сын хорошо лепит.

— А ты можешь вылепить солдата на войне?

— Нет.

— Почему?

— Я не вижу, — показывает жестом Радж.

— А солдата на коне можешь вылепить?

— Да.

— Держи, — протягиваю я зуралин.

Радж начинает лепить, я отправляюсь по своим делам. Через некоторое время я возвращаюсь в кабинет и вижу лежащие перед Раджем заготовки. Сам Радж, разминая зуралин, что-то мычит себе под нос. Я сажусь за свой стол и наблюдаю за работой. Проходит некоторое время.

— Вы слышите? — произносит Радж голосом.

— Что? — не понимаю я.

— Вы слышите? — повторяет он дактильно, очевидно решив, что я не разобрал произнесенных им слов.

— Слышу, как ты поешь, — догадываюсь я, понимая, что мальчишка не решается назвать свое гудение пением.

— Ваш сын умеет петь?

— Умеет, но он плохо поет, а лепит хорошо. — Подозреваю я подвох.

— А я хорошо пою? — спрашивает Радж с надеждой. Движения его рук замедляются — он ждет. Я в замешательстве. Ну что ему ответить?

— Радж, чтобы хорошо петь, надо учиться пению, а пока тебе надо учиться хорошо лепить.

Радж согласно кивает головой и возобновляет работу. Вскоре появляется на столе сносная лошадь, на лошадь Радж сажает всадника. Все хорошо, только руки всадника растопырены в разные стороны. Радж не знает, что в руках у всадника должна быть уздечка. Рядом с его изделием я ставлю поделку сына и предлагаю Раджу сравнить. Радж ощупывает вздыбленную лошадь и напряженную фигурку всадника, натянувшего нитяную уздечку.

— Лошадь стоит на двух ногах? — изумляется Радж.

— Нет, так лошадь прыгает, а люди говорят — скачет, то есть бежит прыжками, — стараюсь я донести до сознания Раджа незнакомое ему явление.

— Ты можешь вылепить скачущую лошадь?

— Нет, я не вижу, — отвечает Радж стереотипной фразой.

— Я тебе помогу, — успокаиваю я его, и мы начинаем делать проволочный каркас скачущей лошади.

Я не собираюсь обучать Раджа ваянию — это дело специалистов. Мне хочется, чтобы он поверил в свои возможности, чтобы пробудился у него интерес к этому наиболее доступному для слепоглухонемых виду изобразительной деятельности, в котором сочетаются эстетический и нравственный моменты. Ведь, по сути дела, работа Раджа над деталями своих творений есть способ присвоения человеческого опыта, опредмечивания его в эстетической форме. Это и увлекательный труд, помогающий преодолеть статичность представлений, расширить круг общения с людьми. Может быть, будет Радж скульптором?.. Не удивляйтесь, читатель, — это вполне осуществимо. В подтверждение приведем размышления нашего профессионального скульптора Юрия Лернера когда он был еще старшеклассником.

Пусть кое-что в записках Юры наивно. Налицо не только развитая потребность в эстетической деятельности, но и попытка ее теоретического осмысления.

Почему же так важно искусство в воспитании слепоглухонемых детей? Искусство воспитывает творчество как черту личности. Формирует и развивает чувства, что особенно важно — эмоциональную отзывчивость, позволяющую сопереживать другому, ощутить чужую боль или искренне и полно разделить радость товарища. Это очень важные качества личности слепоглухонемого ребенка, противостоящие нарождающимся порой негативным тенденциям эгоцентризма, собственной исключительности.

Радость, полученная в разнообразной эстетической деятельности, обязательно коснется и познавательной сферы. Процесс познания шире процесса обучения, поэтому совместное творчество ребят под ненавязчивым руководством учителя, который тоже находится в состоянии поиска, должно переноситься и на общение, выходящее за рамки обучения.

Самые старшие ребята, во время каникул занимаются серьезной творческой работой: испытывают новые технические средства. У меня в кабинете — большой центральный пульт. Во дворе прогуливаются воспитанники. Но делают они это не просто так: каждый из них участвует в эксперименте.

Я нажимаю кнопку пульта, выглядываю в окно: четыре руки дружно поднялись вверх. Значит, вибраторы сработали, и мои сигналы дошли. Пятый участник эксперимента невозмутимо продолжает движение — где-то неисправность. К нему подходит молодой мужчина, снимает с его запястья браслет с приборчиком и копается в приборе отверткой. Все. Браслет на месте. Я нажимаю кнопку — на вибрирующие пластины приборчиков поданы сигналы. Теперь все пятеро взмахивают руками. Первая в мире связь со слепоглухонемыми по радио заработала.

На очереди — испытания новой обучающей машины. Тут работа будет посложнее. Нужно составить программы, проверить их, испытать машину на надежность и удобство в эксплуатации. Дело ответственное, но помощники у меня проверенные, да и в успехе заинтересованные. Причастность к техническому прогрессу — это немаловажно для современного мальчишки.

«Технические средства сигнализации, общения, программированного обучения и плоскопечатные машинки в нашу жизнь внесли очень много, — пишет Юра Лернер. — Они сделали буквально переворот во всем укладе нашей жизни. Технические средства сигнализации дали возможность отмечать (при помощи вентиляции) промежутки между уроками и переменами, совершенно исключая возможность опоздания. Все более выдающаяся роль принадлежит средствам общения. С их помощью можно проводить массовые уроки, собрания, читки газет. Кроме того, если приходят посторонние люди, они могут легко, без помощи педагога вести беседу с учащимися при помощи зрячепередающего телетактора. Новый беспроволочный телетактор, который сейчас испытывается, дает возможность разговаривать на больших расстояниях друг от друга. Это помогает вызывать учеников в любое место, даже не зная, где они находятся. Программированное обучение открывает широкие возможности для самостоятельного прохождения материала, повторения пройденного и экзаменовки. Очень велика роль зрячепечатных машинок. Они позволяют иметь связь с очень и очень обширным кругом людей. Машинка позволяет печатать зрячие письма, которые могут читать все. Они даже более понятны, чем простые, написанные от руки, ибо у каждого разный почерк, а у Машинки — один, печатный. Они же позволяют выполнять различные учебные задания по-зрячему, переводить заметки, чем открывают широкий доступ для окружающих.

Наиболее удачным является телетактор со зрячей клавиатурой. Он очень хорош для общественных мероприятий. Он легко переносится с места на место. В случае ненадобности маленькие коробочки такторов легко отложить в сторону. Но и у него ряд недоделок. Ему очень не хватает обратной связи и самоскладывающегося шнура, так как простые шнуры путаются и вызывают неудобства в подключении аппаратов. Очень хорошо бы еще уменьшить размеры машины.

В дальнейшем хорошо бы сделать сигнализацию не только для уроков и перемен, но и для подъема, отбоя и регулирования тихого часа.

Очень нужна сигнализация для выработки ритмичности на уроках физкультуры — в тренировке по различным упражнениям, чтобы все делали как один, а не вразброд, как ватага пьяниц.

Надо бы сделать наручные часы-вибраторы для слепоглухонемых. Они будут равны по значению будильнику для слабослышащих. Очень полезными приспособлениями можно оснастить зрячую и брайлевскую машинки. Так, возникают трудности в регулировании конца строки, конца листа. Ведь мы не слышим звонков, а по ходу работы часто сильно поглощаемся ею. Но звонки не напоминают нам о конце строки либо о конце листа, как для слышащих. Это приводит к очень чувствительным ошибкам, которые было бы можно избежать…»

Думается, не будет преувеличением сказать, что заинтересованность детей в творческом поиске не менее важна, чем самые уникальные технические средства. Такая заинтересованность — одно из условий постоянного развития, обогащения связей слепоглухонемых с внешним миром в их последующей жизни.

Атмосфера созидания — непременное условие формирования деятельной, уверенной в своих силах личности. Мы все время что-нибудь строим, перестраиваем, ремонтируем. Ребята к этому привыкли и еще зимой пристают ко мне с вопросами, что мы будем делать весной, летом. Я всегда готов делиться с ними ближними и дальними перспективами, для освещения которых использую и стенгазету. В ней отражены все стороны нашей жизни, в том числе и трудовой.

Теплицу мы построили давно, потом меняли теплотрассу от здания детского дома до мастерской. Затем наступила эра сноса старых сараев, потом — благоустройство детской площадки, возведение забора. Ремонт сетчатого вольера для наших животных. Совместно с нашими друзьями-шефами уложили электрокабель в двухсотметровую траншею. Наконец, теплотрасса от котельной ресторана «Золотое кольцо». С ней работы хватило на всю осень, осталось на весну и лето. А впереди — расширение мастерской. Уже завезен и уложен аккуратными стопками кирпич, громоздятся фундаментные блоки, в сарае лежат новые рамы и двери. Ребята нетерпеливо спрашивают, когда начнем.

А тем временем привозят новые шкафы, столы, стулья, деревянные кровати (мы каждый год частично обновляем мебель). Мальчишки кидаются наперегонки разгружать, таскать, собирать, расставлять. Повседневный труд создает устойчивый иммунитет к потребительству и снимает противоречие, характерное для значительной части современных подростков: с одной стороны, явления вещизма, с другой — невероятно пренебрежительное отношение к вещам, а значит, и к результату чужого труда.

Мы постоянно находимся в состоянии активного ожидания. Замачиваем семена и, подливая в тарелочку воду, ждем, когда они прорастут. Высеиваем их в теплице — ждем всходов. Натягиваем веревки для зеленых плетей огурцов, подкармливаем и ждем, когда появятся первые цветы и завязь. Работаем и ждем. Ждем и работаем. Мы кормим наших кроликов и ждем от них потомства, потом балуем крольчат и ждем, когда они вырастут. Встречаем привезенного в нашем автобусе из деревни Муханово Катькиного земляка Яшку, приехавшего к ней в гости. Яшка пугается новой обстановки, прячется за Катьку, но горстка мелкого клевера и детская ласка быстро приручают комолого барашка.

Не за горами строительство учебно-производственно- го комплекса для слепоглухонемых. В этом созидании главное — забота. Не о личном благе — об общем благополучии. Забота о нашем доме, друг о друге, о младших воспитанниках, о наших друзьях-шефах…

Зачем мы сушим сухари, заготавливаем сено, утепляем сараи, строим просторные клетки, вольеры? Чтобы было сытно, тепло и просторно нашим животным.

Зачем мы сносим старые сараи, обносим освободившуюся территорию забором? Чтобы сделать детскую площадку. Нашим младшим детдомовцам будет свободно играть и бегать.

Мы экономим электроэнергию, собираем макулатуру, металлолом, участвуем в субботниках, выкармливаем кроликов, которых сдаем государству. Так мы заботимся об общенародном благосостоянии.

Как же рождается это «мы» в организации нашей многосторонней деятельности? Важно, чтобы деятельность эта была не искусственной, диктовалась реальными потребностями жизни и ими же управлялась. При этом совершенно недопустимо половинчатое детское самоуправление. Здесь еще раз высвечивается проблема формирования чувства ответственности за общее дело, в котором нет мелочей. Вот как она раскрывается в сочинении одного из воспитанников — Федора С.

А вот заметка Любы X.

По этим заметкам можно судить не только о содержании труда на субботнике, отношении к нему со стороны ребят, но и об их умственном и языковом развитии. Заметки относятся к тому периоду, когда полностью слепоглухонемые Федор С. и Люба X. обучались по программе VI класса.

Каникулы — это не только интересные дела, развлечения, походы и экскурсии, но и встречи с друзьями, старыми и новыми.

Приехал Саша Суворов — наш выпускник, закончивший МГУ и работающий сотрудником в НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР.

Не успел поставить сумки, как на нем повисли наши мальчишки, которых я предупредил о приезде Саши за несколько дней. Ждали Сашу с нетерпением и теперь не могут сдержать бурной радости.

В кабинет ввалились гурьбой. На мой стол легли девять машинописных листов — поэма. Саша начал писать стихи еще в детском доме. Пробегаю глазами столбцы четверостиший — поэма написана по мотивам личных переживаний.

— А где общечеловеческая тематика? — спрашиваю я, возобновляя наш старый разговор.

— Не беспокойтесь, будет. Я эту поэму немного переделаю и дополню. Просто мне легче идти от личного к гражданскому. Впрочем, я начал еще одну поэму. Хотите, я сегодня для вас напечатаю «по-зрячему»?

— Спасибо! Ну, рассказывай, с чем приехал? — шевелю я пальцами в его узкой ладони.

— Да совесть мучает, — глуховато, с запинкой произносит Саша.

— Что так?

— Я давно дал слово помогать умственному развитию каждого слепоглухонемого, а получилось, что за своими хлопотами совсем оторвался от детдома. Вы как считаете?

— С чего же ты хочешь начать сближение? — допытываюсь я, не отвечая на вопрос.

— Я думаю поговорить с ребятами, — нерешительно тянет Саша, — только с чего начать?

— Советую обратить внимание на работу комсомольской организации. Может, вспомнишь свою комсомольскую молодость и через стенгазету поделишься с ребятами своим богатым опытом?

— Можно, — произносит Саша. — Если помните, я был редактором газеты и одновременно ответственным за экономию электроэнергии.

Перед обедом Саша приносит напечатанную по Брайлю заметку стенгазету.

— Это я только показать. Можно я на вашей машинке, «по-зрячему» перепечатаю?

Саша усаживается за машинку, и начинается непреднамеренная дуэль двух машинок: Сашиной и нашей секретарши. Сашина машинка берет разгон, все быстрее мелькают его длинные пальцы, и вскоре его преимущество становится явным.

Саша научился печатать на обычной машинке еще в VI классе. Мне стало трудно проверять изложения воспитанников, напечатанные по Брайлю. Бесцветные точки сливались с фоном бумаги, приходилось напрягать зрение, и глаза быстро уставали. Я решил научиться печатать десятипальцевым методом, который иногда не без основания называют слепым, а затем обучить ребят своей группы. Принцип здесь такой: каждому из десяти пальцев соответствует определенная группа клавишей. При достаточной тренировке пальцы хорошо запоминают «свои подопечные» буквы, и печатание происходит автоматически, без контроля зрения. Четверо моих учеников быстро освоили машинопись, и дело пошло на лад. Иначе бы я не знал, что делать с их сочинениями в IX и X классах.

После обеда я получаю заметку и несколько листочков со стихами. Обещаю Саше прочитать стихи и высказать свое мнение. А пока погружаюсь в чтение заметки.

К концу дня в кабинет вкатывается клубок сцепившихся руками ребят: они о чем-то разговаривают на ходу. Радж протискивается поближе ко мне. Я беседую с Сашей, дактилируя ему в левую руку. Радж одной рукой следит за шевелением моих губ, другой — пытается уловить пальцевые фигуры нашей беседы. Юре Саша синхронно передает наш разговор из руки в руку, тот — по цепочке дальше.

Одно из последних стихотворений Саши — «Вредная зима». Я прошу Сашу прочитать стихотворение наизусть. Саша вначале смущенно отмахивается, но потом соглашается. Он читает одновременно всем слушателям: мне — голосом, Юре и Раджу — дактилируя двумя руками в ладони.

Что за вредный у зимы характер!

Разговор о поэзии разгорается с новой силой; Юре Саша поясняет некоторые выражения, а Раджу наша беседа совсем непонятна. Чтобы не скучать, он начинает играть со мной. Его рука скользит по моей шее, забирается за ворот «водолазки». Одна моя рука занята беседой, в другой — листки со стихами. Я не отвечаю на шутки Раджа. Тогда он начинает щекотать мне ухо. Я прерываю беседу и хватаю Раджа за руку. Он смеется и, чтобы я не обиделся, показывает жест «смешно». Я посвящаю Сашу в проделки Раджа. Смех становится общим.

Радж всегда в делах. Он необыкновенно изобретательный, ловкий парнишка. Правда, не обходится здесь и без естественных для его возраста проказ.

Во время своих нескончаемых занятий лепкой Радж очень сблизился с разделявшим его увлечение Юрой.

Я всячески поощряю их дружбу. Юра — мальчик нерешительный, трусливый, но интеллектуально развитый более Раджа. Общение с Раджем помогает ему преодолевать боязливость и двигательную пассивность. Теперь Юра нередко оказывается соучастником Раджиных проделок. По двору они не ходят, а носятся как угорелые.

Радж не видит, но он предприимчив и силен, у него ловкие руки, он и инструментами может разными пользоваться, и лепит искусно.

Юра помогает другу в ориентировке, сообщает ему массу сведений, воспринятых зрением. Ему доставляет удовольствие следить за занятиями друга. Под влиянием Юры Радж приобщился к чтению.

За время каникул Радж пристрастился к еще одному увлекательному занятию — звероловству.

В сарае для зимовки животных крысы — сущее бедствие. Они уничтожают корм, разносят болезни, пугают кур и кроликов, а иногда нападают на них. Я расставляю в сарае крысоловки в таких закутках, куда не заходят дети. Дети. Но не вездесущий Радж.

Я никак не мог уразуметь, почему крысоловки сдвинуты с места, а в ведре, куда я выбрасываю свои жертвы, появляются новые трупики. Кто он, мой анонимный помощник?

Все прояснилось совершенно неожиданно. Как-то Радж появился в кабинете со своим неразлучным другом.

— Сколько стоит крысоловка? — задал Радж вопрос.

— Для чего тебе это?

— Я хочу купить крысоловку и ловить крыс.

— Зачем?

— Крысы едят овес у овцы, овца боится крыс.

— Но заряжать крысоловки опасно, — возразил я, — можно прищемить палец.

— Я умею заряжать крысоловки. Я не боюсь прищемить палец.

Я назвал цену крысоловки, и удовлетворенные ответом друзья ушли.

Этот визит несколько прояснил ситуацию. Но мне было интересно посмотреть, как Радж справляется с расстановкой капканов. Для меня самого занятие это было не из приятных, и каждый раз я заряжал крысоловку с известной долей опасения оказаться жертвой этого беспощадного устройства. Именно поэтому я не доверял никому столь опасное, на мой взгляд, дело.

Я уже знал, что самые интересные мальчишеские дела Радж осуществляет рано утром, до прихода воспитателей. Вскоре мне представился случай: я застал Раджа за его тайным увлечением. Голова его торчала в пустой кроличьей клетке, и оттуда доносилось позвякивание металлических частей капкана. Остановившись вблизи, я наблюдал, как Радж, придерживая одной рукой дужку капкана, пальцем другой регулировал кончик фиксатора в отверстии плеча приманочной площадки. Я сопоставил собственные действия при зарядке крысоловки с манипуляциями Раджа. Расхождений не было. Мало того, неожиданно для себя я осознал, что всегда регулирую конец фиксатора в отверстии на ощупь, не используя при этом зрение.

Радж выпрямился, удовлетворенно хмыкнул и со-брался уходить.

— Здравствуй! — Взял я его за руку. — Я видел, как ты заряжал крысоловку. Но как ты ее нашел?

— Мне Юра сказал, что вы ставите крысоловку в клетке.

— Радж, ловить крыс очень опасно. Ты протянешь руку за крысоловкой, а там крыса раненая. Она тебя укусит.

— Я хожу с Юрой. Он смотрит и трогает крысу палкой.

Оказывается, друзья предусмотрели все неожиданности. Мальчишки очень хорошо дополняют друг друга. Такого рода дружба, основанная на взаимопомощи при различном характере дефектов, сохраняется у наших воспитанников на долгие годы. Правда, устанавливаются такие отношения не сразу. Нередко в случае полной слепоглухонемоты приходится искусственно формировать круг общения ребенка, организовывать его первые контакты со сверстниками.

На самом раннем этапе социализации такого ребенка бывает достаточно снабдить его инструментами, заинтересовать сверстников общением с ним, обучить некоторым навыкам. Так, Витю К. удалось обучить ремонту брайлевских машинок, которые часто ломались. Благодаря этому умению у него завязались постоянные дружеские контакты с окружающими. Коля М. наловчился искусно мастерить посылочные ящики. У него не было недостатка в заказах не только воспитанников, но и воспитателей. Федя С. по поручению пионерской, а затем комсомольской организации стал общественным почтальоном. Общеизвестно, сколь почитаемы представители этой профессии в обычной жизни. В условиях нашего детдома Федя-почтальон был особенно желанным. Он не только взялся разносить почту, но приобретал, а затем распродавал конверты, марки, открытки.

В конце прошлого года на вопрос ‘воспитательницы, хочет ли он поехать на каникулы домой, Радж, помолчав, ответил:

— Я не поеду домой, я занят, у меня много работы в детском доме. В каникулы ребят будет мало — кто будет ухаживать за животными?

Не поехал. Ухаживал. Такая высокая мера ответственности у тринадцатилетнего подростка могла сформироваться только в повседневном любимом сознательном труде.

Каникулы для нас — это и время не очень-то приятных консультаций и обследований. Одному — в Институт глазных болезней им. Г. Гельмгольца, другому — в НИИ дефектологии, третьему — в лабораторию слухопротезирования для подгонки вкладышей или подбора слухового аппарата. Да мало ли при слепоглухонемоте сопутствующих заболеваний, они тоже требуют консультаций, обследований, лечения. Наш транспорт в каникулы нарасхват. Кое-кому и совсем неприятное дело предстоит — глазные операции. К счастью, они, как правило, дают положительный результат.

Иногда наши каникулы омрачаются и по другому поводу.

Да, карантин в каникулярное время непереносим. Карантин — это значит запрет на выход за пределы двора, в город, на экскурсии, на встречу с родителями, друзьями. Как он ненавистен, маленький листочек белой бумаги на двери. И всего-то четыре кнопочки. Ну можно ли устоять?

Часто нар спрашивают, шалят ли наши дети. Шалят, как видите. И порой даже очень остроумно. Они-то быстро сообразили, как обойти карантин. Администрация же девять раз ломала голову над таинственным исчезновением объявлений. И только после задушевной разъяснительной беседы с комсомольцами удалось выявить «злоумышленников». Следствие было коротким. В итоге — чистосердечное раскаяние. Наказания не последовало, ибо проступок — результат недостаточной осведомленности о последствиях несоблюдения карантина.

Настольные игры, бильярд, велосипеды и педальные машины, проведение вечерних мероприятий и дней здоровья помогают смягчить карантинный режим. Один из традиционных и любимых видов спорта и отдыха в нашем детдоме — шашки и шахматы. Искусство шашечно-шахматной игры передается от одного поколения воспитанников к другому. В то время как малыши, едва обучившиеся дактильному общению, овладевают азами шахматно-шашечной грамоты, их старшие товарищи успешно участвуют в областных соревнованиях среди команд УПП ВОС.

Каникулы — это и интенсивное дружеское общение. Глядя на наших беседующих ребят, посетители часто спрашивают: «О чем они говорят?» В каждом конкретном случае трудно ответить на этот вопрос. Ведь дактилирующие пальцы скрыты под ладонью собеседника. Но говорят наши дети о разном. Содержание индивидуального опыта, личные взаимоотношения, сведения, почерпнутые из учебников, художественной литературы, — все может быть предметом обсуждения. В общем, обычные детские разговоры. Содержание их зависит от интеллектуального уровня собеседников. Общение способствует умственному развитию ребят, и мы всячески поощряем беседы между воспитанниками.

Это хорошо иллюстрируется «исповедью» разговоров одного из старшеклассников с полностью слепоглухонемым подростком Федором С., изложенной письменно по моей просьбе.

Автор «исповеди», сам того не подозревая, раскрыл ход языкового и интеллектуального развития Федора: от самых примитивных средств общения — жестов непосредственного показа до попыток обсуждения абзацев литературных произведений.

При первоначальных контактах Федор не «стеснялся», как утверждает по наивности старшеклассник. Просто у мальчика еще не было социально приемлемых средств эмоционального выражения переживаний и общения. Демонстрацию обновок и жест показа он сопровождал неадекватными его состоянию гримасами и телодвижениями, которые не имели никакого сходства с общепринятыми в таких ситуациях пантомимическими выражениями восторга, радости, а напоминали позу и мимику стесняющегося человека.

Каникулы — время любимых занятий воспитанников. Вот одна из девочек, уютно устроившись в кресле, читает толстенную брайлевскую книжку. Другая, которую прозвали Горошинкой (она все время куда-то укатывается из поля зрения воспитателя), что-то печатает на машинке, третья играет с куклой. Эти моменты уединения так же необходимы детям, как и коллективное общение. Ребенок обязательно должен побыть один на один со своим «я». Ни о какой пользе коллективного творчества не стоит говорить, если душа не приучена трудиться наедине. Ведь слепоглухонемых детей надо готовить не только к деятельности, но и к осмысленному, наполненному досугу в будущей взрослой жизни.

Подходит к концу последний день каникул. За окном фиолетово-морозные сумерки. Ребята собрались в столовой и, шумно двигая стульями, рассаживаются за столами, составленными буквой Т. В центре внимания — большой пирог со свечами. Только вот назначение свечей необычное: они говорят не о количестве прожитых лет, а о том, сколько за столом собралось именинников. Каждый из них уже готов погасить свою свечу. Задувание свечей сопровождается громкими, немного нестройными аплодисментами «гостей».

На середину столовой выходит девочка с поразительной пластикой движений. В руках удочка. Начинается пантомима «рыболов». По всему видно, что рыболову не везет. То старую шляпу вытянет, то худой башмак. Дети смехом встречают каждую неудачу. Но вот спина Светланки напряглась, руки поразительно точно передают момент выуживания большой рыбины. Затаились и ребята. Но вдруг все даже вскочили. Оказывается, на крючок попалась огромная золотая картонная рыба, до плавников набитая подарками. Сейчас все перейдут в актовый зал. Друзья вручат именинникам сюрпризы, сделанные своими руками. Каждому на шею наденут на красивой ленте золотую шоколадную медаль с обозначением возраста именинника. Все будут играть. И трудно будет угомонить развеселившихся ребят.

Как важно эти свободные от занятий дни каникул наполнить яркими, интересными, желанными для ребят делами, организовать выполнение обычных бытовых обязанностей так, чтобы они доставляли радость всем. Потому что одной лишь развитой потребности в деятельности недостаточно. Важно, чтобы она смыкалась с потребностью в общении, заботой о других людях. Именно поэтому каникулы — это время установления более глубокого понимания и дружеских отношений между детьми, обогащения опытом общения с товарищами, воспитателями, гостями нашего дома, книгами, природой — общения, позволяющего ощутить полноту и радость жизни.