Воспитанник орков. Книга третья

Глава 4 Знакомство с архипелагом

Данут пришел в себя и обнаружил, что он лежит связанным по рукам и ногам на носу лодки. Попытался пошевелить конечностями, но путы были прочными. Вспоминая недавнюю схватку, парень криво усмехнулся, тряхнул головой, что сразу же отдалось болью.

А что самое обидное, схватки-то и не было. Его развели, как сопливого мальчишку! Один из пиратов зашел со спины, присел на корточки, а он, даже не потрудившись проверить, от всей дури ринулся на врага. Великан, имитировав защиту, умело приняв чужой клинок на обух абордажного топора, а потом резко ударил парня в грудь, отчего тот полетел назад, споткнулся и, со всего маху ударился затылком о палубу и, на какое-то время, потерял сознание.

Почему его не убили, как остальных? Из-за того, что признали за своего соплеменника или по другой причине?

Вряд ли он долго был без сознания. От силы – минут пять, а может десять. Но за это время пираты стали полными хозяевами парусника. Со стороны корабля слышались всплески. Можно было не гадать, что это такое – орки избавлялись от трупов. Но зачем тратить на это время, если кораблю и так суждено погибнуть?

Воспитанник орков сумел приподняться, чтобы посмотреть, что там творится? Увиденное его слегка озадачило – пираты выбрасывали за борт и трупы моряков – гворнов, и тела своих соплеменников.

Обычно, орки сжигают своих мертвецов. Ну, разве что, если дело происходит в море, то хоронят в воде, а в дальней разведке – то предают земле. Но в любом случае, с трупами – даже с телами врагов, обычно обращаются уважительно. А как же родственники, оставшиеся на берегу? Они теперь лишены возможности оплакать своих мертвецов. Возможно, пираты не хотят занимать лодки ненужным грузом, предпочитая оставить место под более полезные находки?

То, что пираты вытащат с корабля все, что представляет маломальскую ценность, это понятно. Данут ждал, что разбойники прямо сейчас примутся за грабеж, стараясь сделать все побыстрее (они же прекрасно знают, что корабли подобного класса ходят в сопровождении военных судов, а где гарантия, что прямо сейчас не появится боевое охранение, отбившееся во время шторма?), а потом подожгут оставшийся на плаву корпус.

Но бандиты деловито подводили к корпусу судна десятки веревок (назвать такое убожество канатами или фалами язык не повернется), словно собираясь взять многострадальный «П.К.» на буксир. А ведь и впрямь, пираты берут парусник на буксир и, что удивительно, он идет, словно элифант, которого ведут на веревочках дети.

Вполне возможно, что «соплеменники» постараются использовать корабль по его прямому назначению, тогда и грабить морские суда будет гораздо сподручнее, нежели с лодок, да и переходы по Петронеллу можно делать более длительные, нежели в лодках, в которые, при всем желании не поместить большие запасы воды и пищи. А может, собираются превратить парусник в блокшив[1]?

Тем временем, в лодку забрался давешний великан. Он отпихнул кого-то ногой, стряхнул с себя капли соленой воды, посмотрел на Данута, буркнул что-то себе под нос и, вытащив из-под банки анкерок, подтолкнул его в сторону парня. Данут хмыкнул, демонстрируя веревки и великан, ухмыльнувшись, одним движением развязал узел, освободив от пут его руки.

– Я – Ранбатар, – представился великан.

– Данут, сын Таггерта, – назвался юноша.

Но тут он сообразил, что огромный орк назвал ему не только свое имя, но и должность. Этот великан – вождь пиратов. Тарами, как он помнил, когда-то именовали племенных вождей, а потом стали добавлять к имени человека, ставшего предводителем, частичку «тар». Шумбатар – его названный отец, когда-то был Шумбой.

Напившись, воспитанник орков заткнул анкерок пробкой и откинулся, опершись на локоть, посматривая на своего пленителя. Ну, или как там правильно называется тот, кто берет другого человека в плен?

А тот, сунув бочонок с водой на место, взял весла и принялся грести, не обращая внимания ни на пленника, оказавшегося за его спиной, ни на лодки соплеменников, тащивших огромный трофей. Судя по всему, предводитель пиратов был уверен, что корабль будет доставлен туда, куда надо, а его личная добыча тоже никуда не денется.

И он был прав. Данут, немного побуравил взглядом спину, прикидывая варианты побега, поерзал немного и, успокоился, стараясь устроиться поудобнее. Итак, даже если он сумеет очень быстро развязать ноги (узел «хитрый», он подобных не знает – придется повозиться!); бросится на великана и, одолеет его (сомнительно!), то что дальше? В два весла он далеко не уйдет. Догонят, и убьют. Ну, или снова свяжут, и отвезут туда, куда изначально и собираются везти. Значит, если он остался жив (надолго ли, то теперь надо молча сидеть, и не рыпаться. Ну, а там будет видно.

Теперь уже не казалось, что лодок бесчисленное множество, но все-таки, их немало – сотни полторы набиралось. Узрев, что часть из них шла без гребцов, на буксире, Данут усмехнулся – и он тоже приложил к этому руку.

Но усмешка сошла на нет, когда парень увидел, что со всех сторон корабль окружен акулами, радующимся нежданному пиршеству… М-да… Смотреть на то, что происходит в море, Дануту не хотелось. Да, а что отпихивал Ранбатар? Тело мертвого гворна, или морду акулы? Да уж, какая теперь разница!

На парня вдруг навалилась усталость. Все-таки, не спал целую ночь, орудуя рукояткой помпы, а потом схватка. Данут зевнул, положил голову на парусину, прикрывавшую какие-то железки, лежавшие на носу лодки, и благополучно заснул.

Снилось, что он продолжает сражаться, поражая пиратов отцовским мечом, убивает, но отчего-то не может убить никого. Снилось еще что-то такое, что забывается в первую же минуту пробуждения, поэтому и не станем тратить время на описание сновидений.

Данут проснулся в тот момент, когда лодка коснулась дна, а неразговорчивый хозяин собирался будить своего пассажира. Теперь же, великан лишь дернул за веревку и парень, хоть и с трудом, но сумел перекинуть затекшие ноги через борт, а потом с наслаждением спрыгнул в море.

Соленая вода быстро сняла усталость со ступней и, едва ли не на глазах принялась врачевать рубец от веревки. Бросив взгляд на лодку, воспитанник орков слегка онемел, а потом мысленно выругал себя за ротозейство и невнимательность – он спал, положив голову не на «какие-то железки», а на оружие! Видимо, когда вылезал, парусина сбилась, обнажив пару топоров и … рукоятку его собственного меча! Данут чуть было не прыгнул за клинком, но вовремя опомнился и взял себя в руки. Что уж теперь…

Пираты принялись торопливо стаскивать с корабля все ценное, грузить их в лодки, и везти к берегу. Чтобы не путаться под ногами у бандитов и, невзначай, не затеять с кем-то из них драки, или – скорее всего, чтобы и его самого не «припахали» к разгрузке, Данут вышел на берег, утвердился у одного из камней и принялся наблюдать, как грабят «П.К. – 298».

Очень скоро на берег подтянулись и остальные – женщины, старики, дети, принявшиеся помогать своим «добытчикам» утащить награбленное в свои дома. Иной раз между ними возникали ссоры из-за добычи. Вон, две орчихи вцепились друг дружке в волосы из-за медного котелка, а мальчишки подрались из-за старой кирки. (Кирка эта, сколь помнил Данут, находилась в каюте Главного геолога.)

Любой корабль – это сокровище. Посему, бандиты старались. Вытаскивали мешки и корзины с провизией, бочонки с вином и маслом, оружие и инструменты, канаты и запасные паруса, котлы с камбуза и одеяла, лопаты и навигационное оборудование, матросские сундучки и одежду, которая уже не понадобится хозяевам. В отдельную стопку складывались книги и карты. Карты – штука нужная. Хотя… Если у этих людей наличествуют одни только лодки, то для чего им карты моря Петронелл и береговой линии земли Фаркрайн? А книги? Они что, станут читать научные труды по механике и справочники по астрономии?

Судя по шуму и треску, доносившемуся из кают, выдирали нагели – деревянные костыли, крепившие к жилым палубам столы, лавки и прочую корабельную мебель.

Вон, один из разбойников спускает в лодку целую связку ломов, а другой – сундук корабельного плотника, содержавший немало полезных вещей. Вытаскивают стекла иллюминаторов – тоже понятно. Стекла, даже в Тангейне, штука ценная, а на захолустных островах – тем более. Но зачем, скажите на милость, пираты передают по цепочке деревянные киянки и вымбовки? Кому может понадобиться такое «добро»?

Но самое интересное случилось позднее. Орки-разбойники начали разбирать корабль, начиная с обдирания обшивки и, делали это очень бережно и аккуратно, стараясь не повредить ни одной доски. Там, где обшивка крепилась с помощью нагелей, или деревянных гвоздей, они осторожно высверливали соединения, а не выламывали, и не пилили доски на части. Данут теперь бы не удивился, если бы пираты даже опилки ссыпали в мешочек.

А ведь похоже, на островах очень плохо с деревом! Стало быть, каждый захваченный корабль становится источником древесины и служит материалом для изготовления лодок. И, сколько их можно понаделать из парусника, Данут даже не представлял. Одно слово – много!

Для строительства корабля использовалось хорошее дерево. Киль и шпангоут, сколько помнил юноша, делали из дуба, все остальное – из сосны и ели. И древесина выбиралась наилучшая, без изъянов. Даже палубный настил, который время от времени приходилось менять, собран из крепких досок. Вот только, из каких, парень вспомнить не смог. Не из акации ли? Обшивка кают-компании и его собственной каюты первого класса была из красного дерева. В кубриках для матросов он не бывал, но думается, они не хуже. Хотя, зачем красное дерево для лодок? Ну, в кострах оно горит не хуже, чем сушеный плавник.

Чтобы разобрать до основания корабль, потребуется несколько дней, а если пытаться все сделать аккуратно, не распиливая не повредив ни бруски, ни доски – неделя, а то и две.

Да, а ведь им еще отдирать медные листы, которыми обито днище – та еще работенка!

Данут смотрел бы и дальше, но тут к нему подошли два парня. Скорее даже – подростки лет четырнадцати-пятнадцати. Видимо, по молодости они не участвовали в разбойничьем рейде, но наглости и самомнения им было не занимать. Тем более, что у каждого было при себе короткое копье. Руки бы оторвать тому кузнецу, что ковал наконечник!

– Фолк, ты пойдешь с нами, – приказным тоном заявил первый из юнцов и, ухмыльнувшись, ткнул пленника древком, норовя попасть под ребро.

Для кого другого удар был бы довольно болезненным. Однако, воспитанник орков успел увернуться, но довольно натурально ойкнул, сделав вид, что ему очень-очень больно, скрючился и застонал.

Юнцам это очень понравилось. Ну, кому ж не понравится поизмываться над безоружным пленником? А вот это странно. Как бы сказали умные люди – «нетипично», для настоящих орков. Для начала, Данут решил воззвать к их честности.

– Вас не учили в лагере молодых щенков, что с пленными нужно обращаться вежливо? – спросил парень, посматривая – не появятся ли взрослые, которые должны объяснять юнцам, что так делать нехорошо. Но взрослым было не до того, или они считали, что такое обращение в порядке вещей.

Подростки радостно загоготали. Второй, следуя дурному примеру своего напарника, тоже захотел поиграть с беззащитным фолком.

– С каких это пор донная грязь задает вопросы? – надменно спросил подросток, направляя тупой конец копья прямо в лицо. – Если тебя привезли живым, значит ты не годишься даже на корм акулам.

Что ж, если взрослые орки не научили парней, то придется самому поучить их хорошим манерам. Не дожидаясь, пока древко поставит ему синяк, или вообще выбьет глаз, Данут перехватил черенок.

Раз, и копье поменяло хозяина! Два, и первый юнец катается по земле, плачет, роняя слезы и сопли, орет, зажимая «причинное» место. Три! Второй, получив удар древком в солнечное сплетение, падает на колени и начинает судорожно блевать.

– Грязный фолк! – услышал Данут.

– Тупая скотина!

– В придонную грязь его!

К месту стычки уже подбегали люди – все те же старики, женщины и дети. Многие держали в руках обломки мачты, или доски, что тащили, а другие подбирали камни. Пожалуй, еще немного и его закидают камнями. Вроде бы, когда-то так наказывали предателей и клятвопреступников. Умирать одному Дануту не хотелось, и он стал выбирать – кого бы ему взять с собой, но, как на грех, перед ним стояли женщины, дети и старики. Парень уже приметил себе орка покрепче и помоложе, приготовившись насадить его на копье, но тут раздался зычный окрик Ранбатара:

– Всем разойтись! Фолк – гадаган!

Удивительно, но услышав это слово, кулаки начали разжиматься, выпуская зажатые в них камни. Народ, готовившийся к смертоубийству, начал возвращаться к своим делам, бурча под нос ругательства.

Данут не смог вспомнить, что означает «гадаган». Для этого его познаний в старооркском не хватило. Он и в Фаркрайне, где языки разных рас за последние столетия смешались во всеобщий язык, долго не мог привыкнуть к различным словам своих соплеменников. Хотя, можно предположить, что «гадаган» означает, тоже самое, что и «тапу», или «табу». Стало быть, он теперь под запретом. С одной стороны – это неплохо, убивать его теперь нельзя. С другой – станут ли кормить фолка, попавшего под запрет? Наложить тапу можно как на священное, так и на про́клятое существо. А он, судя по всему, теперь про́клятый.

– Фолк, иди с ними, – прозвучал новый приказ Ранбатара.

С ними? А, с этими юнцами, успевшими уже и проблеваться и, сделать «мокрое дело» прямо в штаны. Ничего страшного, штаны короткие и по жаре сохнут быстро. Хуже, что парни опозорились до скончания своих дней, так сами виноваты – не надо издеваться над безоружным человеком. Может, впредь поумнее станут. Нет, эти уже не поумнеют. И в своем позоре станут винить не себя, а «придонную грязь».

Парни смотрели на него с такой ненавистью, что попадись он им где-нибудь в сторонке, куда не смотрят взрослые (желательно связанный!), то разорвут на мелкие части.

Юнцы провели Данута по деревне, представляющей собой несколько длинных каменных сараев без окон, похожих на свинарники, виденные воспитанником орков в некоторых селениях Фаркрайна. И воняло, примерно, также.

В деревне не было ни одного деревца, да что там деревца – не видно ни одного кустика. И, что удивительно, навстречу не выбежало ни одной собаки.

Навстречу попадались орки, старательно делающие вид, что не видят пленника. Одна только старуха, остановившись, недовольно плюнула в сторону Данута, но подростки пригрозили старой карге копьем, и та с ругательствами ушла. Тоже, немыслимое дело для орка. И то, что старуха оскорбляет пленного, и то, что два молокососа, угрожают старой женщине!

Пока шли, Данута не покидало ощущение, что деревня орков напоминает ему селение болотников. Нет, не внешне. Если судить внешне, ничего общего: здесь серые каменные строения, а там тростниковые хижины. Здесь – голо и пустынно, а там буйная растительность! Может, от нее веяло той же безысходной тоской и одиночеством? И озлобленные люди, встречавшиеся ему по пути? Они тоже создают облик деревни, ее дух, если хотите.

Миновав дома, юнцы подвели пленника к колодцу. Один вытащил из-под камня веревку, сбросил ее вниз. Значит, такая здесь тюрьма. Что ж, придется и в тюрьме посидеть.