Воспоминания военного министра УНР генерала Грекова

БИОГРАФИЯ ГЕН. ШТАБА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА ГРЕКОВА.

Род Грековых произошел из Греции, и родословная их в России начинается в 15-м веке. При венчании Иоанна 3-го с греческой царевной Софией Палеолог в 1472 г. присутствовала привезенная ею свита, в числе которой был также и ее соотечественник Логофетос. Он остался в России, и из-за трудности его иностранной фамилии был прозван просто “грек”; это прозвище перешло на его потомков, а во время царствования Екатерины 2-й к нему был прибавлен суффикс “ов”. С течением времени Грековы получили дворянство за военную доблесть: в их гербе был византийский крест, указывающий на их происхождение. Во время царствования Александра 1-го Иван Кириллович Греков, генерал и участник Наполеоновских войн, приобрел имение в Черниговской губернии, в Глуховском уезде, которое унаследовал его сын Гавриил, а затем внук Петр. Петр Гаврилович Греков был женат на дворянке Марии Григорьевне урожд. Дидевич, их старший сын Александр Петрович Греков родился 21 ноября (ст.ст.) 1875 г. Он учился в гимназии в Москве и уже с ранних лет имел склонность к военным наукам, но отец его этому не сочувствовал и потребовал от него, чтобы он поступил на юридический факультет Московского Университета. Исполнив волю отца, он окончил полный курс с дипломом 1-ой степени, но не оставил своей мечты о военной карьере, и в конце концов отец его с этим примирился.

Александр Петрович поступил в Московское Военное училище, где окончил полный курс двух классов по 1-му разряду, и дополнительный курс успешно. За отличные успехи в науках он был произведен в 1905 году в штабс-капитаны и был командирован в Л.Гв.Егерский полк.

В том же году он женился на Наталии Ивановне Кабат, дочери гофмейстера Выс. Двора, тайного советника и сенатора Ивана Ивановича Кабат. (Наталья Ивановна была внучкой известного лейб-окулиста Александра 2-го Ивана Кабата; Кабаты были выходцы из Венгрии, попавшие в Россию в начсале 17 века и получившие впоследствии русское подданство и дворянство). От этого брака у него был сын Олег, который рано умер, и дочь Елизавета, которая живет в столице Австрии Вене.

Грековы жили в Петербурге, а летом в имении Кабатов в Курской губернии, в Фатежском уезде, которое Наталия Ивановна унаследовала от своего отца. В течение лет Александр Петрович исполнял разные военные должности, с 1908 г. читал лекции по политической и военной истории и тактике в Петербургских военных училищах и проводил экзамены по этим наукам. В 1910 г. он был помощником старшего адъютанта Штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа. В 1912 г. он был допущен к экстраординарной профессуре на кафедре военной истории Академии Ген.Штаба; среди его слушателей были также и великие князья. В 1913 году он был произведен в подполковники. При мобилизации, 18-го июля 1914 года, от отбыл в должность начальника штаба 74-й пехотной дивизии; в 1915 г. он был начальником штаба 1-й Гвардейской пехотной дивизии.

По постановлению Георгиевской Думы, приказом Командующего Гвардейским отрядом от 4-го марта 1916 г., Александр Петрович Греков за бои на Карпатском фронте (Красна, Небылов, Рожнятов, Сварычев) был награжден орденом Св.Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. Кроме того, за отличия в боях он имел ордена: Св.Владимира 3-й степени с мечами, Св.Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 3-й степени, Св. Анны 4-й степени с надписью “За храбрость”, Св. Станислава 2-й ст. и Св.Станислава 3-й ст. с мечами и бантом, мечи и бант к ордену Св.Анны 3-й ст; светлобронзовую медаль на ленте Белого Орла за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 года.

В декабре 1916 г. он был произведен в полковники и в апреле 1917 г. назначен командующим Л.Гв.Егерским полком. В августе 1917 г. он был назначен на должность начальника Штаба 6-го армейского корпуса, командиром которого был генерал-лейтенант Нотбек. Приказом Армии и Флота от 20 сентября 1917 г. А.П.Греков был произведен в генерал-майоры.

Когда ген.Греков в сентябре 1917 г. приехал в штаб 6-го корпуса, положение было очень трудное и сложное. Уже несколько раньше корпус был объявлен украинизированным — мера, к которой решылось прибегнуть начальство юго-западного Фронта, чтобы скрепить Фронт. В украинизированных корпусах были так называемые рады, созданные в параллель комитетам русских частей, и с этими радами киевский украинский центр и, в частности, “секретарь вийсковых справ” Петлюра установил непосредственную связь. Как раз в момент прибытия ген. Грекова в ставке внезапно решили приостановить украинизацию, и 6-й корпус был объявлен дезукраинизированным. Украинские элементы были, конечно, против, тем более, что сформированные в корпусе русские комитеты сплошь оказались большевистскими. Борьба межуд корпусной радой и комитетом чрезвычайно обострилась, и попытки ген. Нотбека примирить их не привели ни к каким результатам. На долю ген. Грекова выпала задача так или иначе создать внутренний порядок в корпусе, и он нашел, что единственной возможностью было признать status quo данного момента. Командир корпуса согласился донести в армию, что такое положение неизбежно и не может быть изменено без опасности для фронта; корпус остался украинским.

Между тем, ген. Нотбек получил 1-ую армию и, так как он работал с ген. Грековым большую часть войны (в 1-й гвардейской пехотной дивизии), то он предложил ему должность генерал-квартиймейстера 1-ой армии. Приказ об этом назначении был получен 20 октября 1917 года; между тем, перед этим только что произошел большевистский переворот, и 1-я армия стояла на Двинском фронте, то есть в сердце большевизма.

Ген.Греков выехал из штаба корпуса к месту нового назначения, еще не зная о перевороте. По делам корпуса он должен быть в Киеве и говорить с Петлюрой; приехав в Киев, он узнал о положении дел в Петербурге, но тем не менее собирался ехать дальше в 1-ую армию, исполняя приказ, хотя и видел, что новые распорядки нельзя было приравнивать к прежней военной службе. По данному ему поручению он отправился в военный секретариат, где был направлен к полк. Скрипчинскому, так как Петлюра в это время выехал на несколько дней из Киева. Полк. Скрипчинский сообщил ген. Грекову, что у него только что была депутация от 6-го корпуса, которая поручила ему передать Петлюре, что украинцы 6-го корпуса категорически требуют от своего военного министра оставления ген.Грекова на украинской службе. Депутация была командирована в Киев немедленно по отъезде ген. Грекова из корпуса, и он ничего об этом не знал.

Хотя он с самого начала своей военной службы всегда был очень популярен как среди солдат, так и среди товарищей и начальства, будучи очень умным, добрым и справедливым человеком, прекрасным специалистом и организатором и храбрым офицером, это сообщение о просьбе корпуса его очень поразило и тронуло. Его колебания прекратились, и он решил поступить на украинскую службу, но сначала проехать к своей семье в курское имени; семья его выехала туда уже летом 1915 г. и больше в Петербург не возвращалась.

23-го ноября он снова выехал в Киев, где имел разговор с Петлюрой, который сказал ему, что пока подходящей должности для него не имеет, но что в виду просьбы 6-го корпуса постарается таковую найти и тогда известит.

Ген.Греков снова поехал к своей семье в имение, из которого 6-го декабря окончательно выехал в Киев, не имея сообщения от Петлюры. В Киеве он был направлен на этот раз к командующему Киевским военным округом Шинкарю. Шинкарь предложил Петлюре дать ген. Грекову должность начальника гтаба округа, и с этого началась его служба на Украине.

С марта 1918 г. до переворота Скоропадского ген. Греков был помощником поенного министра Жуковского; на нем лежала вся чисто военная техническая работа министрества. При перевороте Скоропадского Жуковский был арестован, но центральный аппарат министерства не был уничтожен. Тем не менее, ген.Греков был не у дел. Он очень беспокоился о своей семье, от которой не имел известий, и в одежде рабочего отправился в Курск и оттуда пошел пешком в имение, находящееся в 18 верстах. Повернув с шоссе на проселочную дорогу к имению, он по счастлывой случайности встретил своего старого кучера, который его узнал и в испуге сказал ему, чтобы он шел назад, иначе его убьют. Оказалось, что в конце февраля крестьяне отобрали имение, сожгли ценную библиотеку и часть дома, а семье предоставили лошадь и сани и то имущество, которое на них можно было уложить, и тот же кучер отвез их в Курск. Сначала их вообще убить, но многие из крестьян заступились, так как прежние владельцы Кабаты, и Грековы всегда были в хороших отношениях с крестьянами и много им помогали. Вернувшись в курск, ген. Греков провел с семьей только несколько часов, так так его кто-нибудь мог узнать, и договрился с инженером путей сообщения, у которого они поселились, что он при первой возможности отправит их в Киев, что и удалось летом.

За это время все патриотические украинские элементы, не пожелавшие остаться на службе у скоропадского, объединились в военное товарищество “Батьковщина” (“Родина”), головой которого был выбран генерал Греков. В конце октября 1918 г. он по настоянию этого союза принял должность начальника главного штаба, а с объявлением директории в ноябре 1918 г. был немедленно назначен главнокомандующим полевыми армиями. 17-го декабря 1918 г. директория поручила ген. Грекову вести переговоры с французским командованием в Одессе и назначила его главнокомандующим Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерний. Он поместился со своим штабом на станции Раздельной и приступил к организации местного гражданского управления названных губерний и к формированию местного гражданского управления названных губерний и к формированию воинских частей. Работа шла успешно, но директория в начале января 1919 г. внезапно прервала ее, вызвала ген. Грекова в Киев и предложила ему должность военного министра, с которой была связана колоссальная организационная работа; несмотря на это и ввиду хаотического положения на фронте, 24 января 1919 г. директория, кроме того, подчинила ему полевой штаб. Из-за постоянного вмешательства некомпетентных лиц в военные дела и вечных неурядиц и интриг в директории, ген. Греков, несмотря на все свои усилия и блестящие организационные и военные способности, не в состоянии был удержать фронт и сохранить Киев. Переговоры с французским командованием, которые могли дать, особенно в начале, успешные результаты, не привели ни к какому соглашению, так как французы потребовали ухода Петлюры, на что лидеры украинских партий не согласились. Ген. Грекову уже в феврале было ясно, что украинское дело проиграно; он отправил свою семью в Галицию, в г.Станиславов, а 17 марта 1919 г. он вовсе ушел с украинской службы и также уехал в Станиславов в качестве частного лица.

Однако, паоенное поприще ген.Грекова на этом не окончилось. В это время галицкая армия под командой ген. Омельяновича-Павленко начала отступать под давлением польских войск. Председатель галицкого секретариата г.Голубович обратился 16 мая 1919 г. к ген.Грекову с предложением принять пост командующего галицкой армией, на что этот последний согласился. Уже 9-го июня армия под его командованием перешла в наступление, в войсках прроизвело громадное впечатление занятие в тот же день Чорткова и весь бой, под личной директивой генерала Грекова. В течение июня наступление шло успешно, но был недостаток боевых припасов; 28 июня поляки нанесли тяжелый удар галицким войскам, но положение могло быть спасено, если бы галицкий диктатор Петрушевич исполнил требование ген. Грекова и закупил за Збркчем снарядов и патронов. Вместо этого диктатор вел за спиной ген. Грекова переговоры с Петлюрой и, кроме того, видимо, завидовал или боялся его популярности в войсках. Когда ген. Греков сам начал вести переговоры о боевых припасах с офицерами французской армии Петрушевич обвинил его в том, что он будто бы просил у французов иностранный паспорт, чтобы бросить армию и уехать. Так как при этих переговорах были свидетели, Петрушевич должен был официально взять назад свое обвинение, но ген. Греков уже больше не согласился остаться и 7 июля 1919 года оставил командование. Его семья, которая все это время была на берегу Днестра в Залещиках, переправилась на другой берег и отправилась в город Черновицы, принадлежавший тогда румынам. Через несколько дней ген. Греков последовал за семьей и был интернирован румынами, которые потом разрешили всей семье свободно жить в Черновицах. Весной 1920 г. ген. греков вплоть до 1922 г. действительно был в связи с представителями Антанты, писал статьи в газетах и встречался с разными лицами, в надежде заинтересовать их в организации антибольшевистского движения.

Между тем интерес к России со стороны разных представителей все уменьшался, в Австрии экономическое положение было очень трудно и деньги со дня на день теряли цену. Тогда жена ген. Грекова решила продать фамильные драгоценности, которые ей удалось вывезти из России, и Грековы купили небольшой дом и около полутора десятин земли в 25-ти километрах от Вены, в местечке Санкт Андре-Вердерн. Там они занимались куроводством и огородничеством и все работы исполняли сами, что с непривычки было не легко. Ген.Греков пахал, рубил дрова и пр.; местное австрийское население относилось ко всей семье очень сочувственно и помогало, чем могло. Все же доход с такого маленького владения был невелик, в 30-х годах пришлось заложить дом, а в 1938 году продать. Ген.Греков окончил курс бухгалтерии и получил работу в Вене; дочь его имела место уже раньше.

В 1945 г., когда Красная Армия приближалась к Вене, все друзья уговаривали ген. Грекова уехать, но он не хотел и говорил, что он старый солдат и ни от кого бежать не будет. В первые годы оккупации советские власти им не интересовались, хотя было несколько случаев допросов старых русских эмигрантов; некоторые были уже в 1945 г. увезены, были также похищения разных других лиц. Осенью 1948 г. (ген. Грекову тогда было уже почти 73 года) к нему неожиданно приехали советские офицеры в форме МВД, посадили его в автомобиль и увезли в неизвестном направлении.

Дочь в отчаянии ходила ко всем советским инстанциям, но никакого объяснения не получила, а местные власти были бессильны против вооруженной оккупации. Шесть лет от ге.Грекова не было никаких известий, хотя австрийское министерство по просьбе дочери много раз запрашивало Москву (он был австрийский подданый). Препринять что-либо было невозможно, так как номер лагеря был неизвестен и никто не знал, жив ли он вообще.

Вдруг зимой 1954 г. старые австрийские друзья получили от ген. Грекова открытку с несколькими словами и номером лагеря. Это было после смерти Сталина, когда жизнь в концлагерях стала несколько легче. Получив это известие, дочь генерал с удвоенными усилиями ходила с прошениями во все учреждения, какие толь можно, и подвала семь или восемь раз все бумаги, доказывающие его австрийское подданство. Между тем, начали приходить от него письма и даже можно было ему послать несколько посылок.

В конце 1954 г. в СССР вышли указы об освобождении из лагерей малолетних и старых, но эти указы проводились на практике очень медленно. Только в 1956 г. дело ген. Грекова было рассмотрено, и 23 декабря 1956 года он вернулся в Вену.

Благодаря своему железному здоровью и редким душевным силам он выдержал эти восемь лет ссылки и вообще, как он говорил, входил в курс событий на всем свете. Когда он был похищен из Вены, его сначала продержали в тогдашней советской тбрьме в Бадене под Веной, а затем отправили в Киев в Лукьяновку, там он был приговорен к 25 годам ссылки и отправлен в Сибирь; он был в Тайшете и других лагерях и до 80-летнего возраста должен был выполнять тяжелые работы.

По возвращении он еще прожил почти три года. Весной 1958 года умерла его жена, а он скончался 2-го декабря 1959 года от удара. Он похоронен нп кладбище в Санкт Андре-Вердерн, там же, где похоронена его жена. Местное население, знавшее их столько лет, до сих пор чтит их память, на могилу часто приносят цветы, а дочь генерала, зажигая на ней свечу, думает о нем и о Родине, за которую он положил столько сил.

А.П.Греков