Восстал из пепла Фиванский отряд. История II – Операция «Ганновер»

Операция "Ганновер". Часть I

Миллиарды уродливых тварей копошились на поверхности. В глубине расцветала вселенная, населенная не менее безобразными созданиями – целый мир отвратительных и опасных существ. При одной мысли об этом скопище мерзости меня почти выворачивало.

Старый плюш – рассадник для чудовищ, между его ворсинками достаточно места для самых кошмарных возбудителей болезней. И, будто этого мало, под ним – набивка из поролона или опилок, черт его знает. Даже не знаю, что хуже. И то, и другое может отсыреть, и тогда там зародится жизнь… Мечта для микробиолога и настоящий кошмар для меня.

Нет, конечно, Джон не притащил эту пакость в нашу (формально – в мою) спальню. У него в нашем новом доме была своя комната, там-то и поселилось это исчадье ада – Мистер Длинноух. “Заяц, а не кролик!” – будто это что-то меняет. Милое воспоминание детства, лучший друг и защитник от ночных кошмаров – это все для Джона. А с моей точки зрения – гигантский (размером с крупного младенца) рассадник микробов.

Он сидел в комнате Джона на постели, на самой подушке, и я не мог перестать о нем думать. Казалось бы – какая разница? Джон – вот он, теплый, живой, лежит у меня под боком и сопит – тихо, ровно так, чтобы я знал, что он нормально дышит.

Я только что вставлял собственный член в его охрененную задницу и ни о каких микробах не думал (правда, дело было в душе, и я едва не свел его с ума своим обычным мытьем, которое его тело воспринимает как изощренную ласку). Но все же – чего мне еще, спрашивается? Какое дело до того, что за четыре двери от меня… Меня передернуло.

Джон о моих терзаниях, к счастью, не подозревал. Зайца он приволок вечером от родителей, возмущенный донельзя. Оказывается, они решили перестроить дом и выставили вещи из его детской на гаражную распродажу. Насколько я понял, большую часть старья ему было не жалко, но за треклятый пылесборник он стоял горой. Домой вернулся, все еще кипя праведным гневом, и у меня язык не повернулся сказать, что я на самом деле думаю про такие вот сувениры из детства.

И теперь Джон спокойно спал, а я ежился от омерзения. Меня слегка трясло, я покрывался гусиной кожей, но решил не сдаваться. Главное – пережить ночь. Утром Джон уйдет в офис, а я… Что-нибудь придумаю.

Я осторожно выбрался из постели, зашел в ванную, взял распылитель с дезинфицирующим средством и обрызгал им дверь в комнату и пол до самой кровати. Потом провел влажной дезинфицирующей салфеткой по простыне и одеялу. Я прекрасно знал, что это мало чем может помочь, но почему-то стало легче.

Осторожно занырнул обратно в постель. Джон заворочался, обнял меня, притянул к себе. Иногда я все еще опасался, что повторится та история с панической атакой, когда я не смог его вовремя разбудить и чуть на месте не умер от ужаса. К счастью, специальное постельное белье с серебряной нитью почти не оставляло шансов поту и микробам, поэтому я позволил Джону спеленать себя своим большим телом и расслабился. Завтра, все завтра. Займусь настоящим мужским делом – выйду на охоту за дичью!

***

Выйду на охоту – ха! Хорошо, что я не подумал об этом ночью – о том, как именно я собираюсь на него охотиться. Конечно, можно было поручить дело охране, тому же Колину, но я опасался, что они что-нибудь сделают не так и только разнесут микробов по дому.

Пришлось вооружиться длинными резиновыми перчатками, большими пластиковыми мешками, защитным костюмом и респиратором. Заяц нехорошо косил на меня пуговичным глазом. Может, я окончательно тронулся, или это была игра утреннего света, но мне показалось, что Мистер Длинноух смотрит на меня, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Я просто сделаю тебя чище, – сказал я тихо, но внятно. – Ты ведь хочешь новую красивую шерстку? Хороший зайка.

Я сделал шаг вперед, и морда у игрушки сделалась такая, что я невольно вспомнил фильмы про Чаки1

– Ну хватит! – громко сказал я себе. – Что за детсад ты тут устроил?

Я перестал смотреть зайцу в глаза, сосредоточился на нижних лапах, в несколько быстрых шагов преодолел расстояние до кровати и ухватил его за эти лапы надетым на руки мешком. Перевернул, чтобы пластик полностью закрыл зайца, перехватил горловину мешка, завязал. Всунул этот мешок в такой же, оставленный у двери, сбросил с себя защитный костюм, вышел за дверь – там снял всю одежду и свалил ее кучей на полу. Наконец-то связался с Колином, чтобы он вызвал уборщицу, и с чистой совестью и огромным облегчением принял душ.

Теперь, казалось мне, все будет просто – всего-то отнести проклятого зайца в химчистку, а потом не забывать опрыскивать его антисептиком. В химчистке меня знали давно, поэтому двойной упаковке на зайце не удивились. Удивились состоянию зайца. Пришлось даже подписать какую-то бумагу, что мол, предупрежден о последствиях, от претензий заранее отказываюсь. Меня это не насторожило – вечно такие конторы перестраховываются.

***

Как выяснилось, не насторожило зря. Вернули мне треклятого Длинноуха в таком виде… Хорошо сохранилась только голова с яростно поблескивающими под двойным пластиком пуговичными глазами. Остальное представляло собой смесь обрывков плюша и древесной трухи.

– Пиздец, – сказал я, вызвав негодующий взгляд девушки за стойкой химчистки. Но на девушку мне было плевать, а вот при мысли о Джоне – когда он увидит, что стало с его любимым зайцем! – у меня кишки прилипали к спине.

– Вы, шеф, главное, не волнуйтесь, – сдавленно прошептал Колин, неверяще глядя на пакет с плюшевыми останками. – Я это… Сейчас. Есть идея.

Я уставился на него во все глаза – идея? Какая тут может быть идея? Лично мне приходило в голову только одно – вызвать Картера, чтоб загипнотизировал Джона и заставил его забыть, что у него вообще когда-то был долбаный плюшевый заяц. Но что-то подсказывало мне, что Картера на такое подбить не удастся.

Колин тем временем схватился за телефон, набрал какой-то номер и заговорил по-немецки:

– Да, я. Спасибо, что ответила. Нет, не по поводу игры, у меня к тебе профессиональный интерес. Случай почти безнадежный, но я думаю, вдруг ты знаешь кого-то в Штатах, кто смог бы помочь – сейчас пришлю фотографию.

Он забрал у меня пакет, открыл его и сфотографировал то, что осталось от Мистера Длинноуха. Отправил снимок. Несколько минут мы с ним напряженно ждали ответа.

– Нет? – упавшим голосом переспросил Колин наконец. – Хорошо, а не в Штатах? Это вопрос жизни и смерти! Деньги заплатят очень хорошие! – он вопросительно на меня посмотрел, и я быстро закивал – еще бы! В тот момент я готов был отдать половину акций своего завода за возможность вернуть жизнь проклятому зайцу.

– Сама? – уточнил Колин. – То есть, надо к тебе… Подожди, – он бросил на меня нерешительный взгляд и пояснил: – Это Эдна, знаю ее из игры, – я кивнул, показывая, что понял. Колин, помимо того, что был отличным охранником, еще и помогал мне тестировать мои новые онлайн-игры и неплохо подбирал для этого команды по всему миру. – Работает в магазине-мастерской, – продолжал тем временем Колин. – Там в основном плюшевых медведей ремонтируют, но за зайца, говорит, тоже возьмется. Только этот магазин… в Ганновере.

Я прикинул: сегодня четверг. Спонтанные поступки – не совсем мой стиль, но все же, вдруг Джон поверит, что на меня нашло романтическое настроение? Ноябрь, рождественские базары уже работают. Выходные в сказочном городе…

Ганновер я знал неплохо – тамошняя технологическая ярмарка всегда была для меня одним из важнейших событий года. Перелет до Ганновера – одиннадцать часов, плюс сборы и подготовка… В Нью-Йорке двенадцать, значит, в Ганновере – шесть.

– Если к утру прилетим, до понедельника сделает? – выпалил я быстрее, чем пришел к окончательному решению. – Я заплачу за срочность и за сложность, и за что угодно! Только бы…

Колин кивнул и передал мою просьбу. Несколько минут напряженного ожидания – и его лицо озарилось улыбкой. Он сделал рукой жест “Да!” и радостно кивнул мне. От сердца отлегло, и я позвонил секретарю, чтобы связалась с пилотами.

***

– Колин, – сказал я с той мягкостью, которая обычно заставляла колени моих собеседников превращаться в желе. – Что происходит? Вы с Ди меня за идиота держите?

– Нет, мистер Стоун, Джон, – Колин все никак не мог привыкнуть обращаться ко мне по имени. – Это, просто… – он беспомощно развел руками.

– Только не повторяй мне, – продолжил я, не снижая напора, – всю эту чушь, которую нес Ди – про Рождество и праздничное настроение. Неужели вы оба считаете меня таким кретином?

Это и правда было обидно – впервые Ди решил что-то от меня скрыть, наспех придумав глупую отговорку. Но припереть к стенке его мне почему-то было страшно, вот я и отыгрывался на бедном Колине. Сам понимал, что неправ, но ничего не мог с собой поделать.

– Нет! – тут же отозвался Колин, как мне показалось испуганно и виновато, при том, что назвать его трусом у меня бы язык не повернулся. – Не в этом дело совсем, просто…Это сюрприз. Хороший сюрприз! Наверное…

Выглядел он так, что мне стало стыдно. К тому же я сам себя почувствовал трусом – чего пристал к парню? Если уж и допрашивать кого, то самого виновника переполоха – Дориана. А раз смелости не хватает, то нечего хорошим людям поездку портить. Пришлось оставить Колина в покое, тем более, что Ди как раз вернулся в салон, поговорив с пилотами.

– Пошли! – сказал с преувеличенным энтузиазмом. – Наконец-то исполню свое обещание – в кабине с тобой взлетим.

Я послушно пошел за ним к пилотам и постарался как следует обрадоваться. Может, он и правда приготовил какой-то приятный сюрприз, а я – просто старый параноик.

Решение перестать искать в действиях Ди подвох и наслаждаться тем, что имею, оказалось верным – удовольствия полились на меня рекой. Во-первых, полет в кабине самолета – это охренеть как круто! Даже не буду пытаться описывать – дух захватило, и все мысли выветрились. Во-вторых, спать в обнимку с Ди на роскошном диване – совсем не то же самое, что пытаться комфортно устроиться в крошечном кресле эконом-класса, и я впервые как следует выспался во время трансатлантического перелета. Настолько хорошо выспался, что мысль отправиться сразу из аэропорта на экскурсию не показалась мне дикой (благо в этом роскошном самолете даже душ имелся).

Ди с Колином что-то мутили – это было ясно как день. Но при этом Ди так старался сделать все, чтобы мне было комфортно и интересно, что я по-прежнему не пытался вывести их на чистую воду.

В Северной Европе я прежде не был. Ездил однажды с Ларой на Корфу, но культурных впечатлений от той поездки осталось мало – дешевый отель, жара, песок и снующая всюду живность – от небольших ящерок до упитанных змей. А в Ганновере сразу стало ясно – вот она, Старушка-Европа.

Теоретически я знал, что вся эта “старинная” архитектура – постройки второй половины двадцатого века, восстановленные по фотографиям (в войну британцы разбомбили этот город почти под ноль – неудивительно после бомбардировок Лондона, но город жаль). И все же это знание никак не сказывалось на ощущении, что я попал в одну из сказок, которые собирали в этих землях братья Гримм. С них, кстати, и началась экскурсия, вернее, с памятника тому идиоту, что выслал их из королевства Ганновер.

Вот ведь как бывает – думал я, слушая экскурсовода, – человек пыжился, изображал из себя важную шишку, верил, наверняка, что войдет в историю как великий правитель. А вошел тем, что выгнал кучку неугодных университетских умников и тем, что надпись на его внушительном памятнике можно прочитать двояко: то ли “Отцу отечества от его преданного народа”, то ли “Отцу отечества от преданного ему народа” – в смысле, не от всех. Даже назначая встречи у этого памятника местные говорят не “у Эрнста Августа”, а “под хвостом” – хвост лошади оказался популярнее, чем этот недальновидный бедняга.

Мы шли пешком по центру – от вокзала, у которого стоял памятник, через площадь Крёпке со знаменитыми, как сказал экскурсовод, часами – одной из местных визитных карточек, мимо торжественного здания оперного театра, к Новой Ратуше, нарядной и немного помпезной, но мне понравилась.

– Красивая, – прокомментировал я, разглядывая здание.

– А экскурсовод говорит, местные ее невзлюбили, – хмыкнул Дориан. – Когда ее построили в смысле. В начале двадцатого века она считалась жуткой безвкусицей – перебор с украшениями. Впрочем, французы примерно в то же время называли Эйфелеву башню “наша уродинка”.

Он наконец-то выглядел по-настоящему расслабленным и довольным. Видимо, Колин, свинтивший прямо из аэропорта с каким-то поручением, прислал добрые вести. Я невольно залюбовался Ди – здесь, на фоне старинного, пусть и вычурного по меркам своего времени здания, он смотрелся удивительно уместно. Лучи холодного зимнего солнца проходили через раскидистые голые кроны деревьев, освещали мелкие, похожие на пыль сухие снежинки и падали вместе ними на золотистую шевелюру Дориана.

– Что-то не так? – нахмурился он, видимо, в ответ на мой пристальный взгляд.

– Все в порядке, – я улыбнулся и убрал с его лба выбившуюся из челки прядь.

– Тогда идем, – он кивнул на удаляющуюся группу. – А то пропустишь местную изюминку – памятник дезертиру Вермахта. Знаю, ты вряд ли оценишь героизацию дезертирства, но мне идея нравится.

– Не поверишь – мне тоже, – хмыкнул я. – В иные исторические моменты дезертирство – вполне подвиг.

– Я имею в виду не только то время, – покачал головой Ди. – Просто… Не все созданы для войны.

Я кивнул, размышляя о том, что могло бы заставить меня самого нарушить присягу. Понимание преступности приказа – безусловно. И Ди – ради него я пошел бы на любые преступления.

Мы немного побродили вокруг памятника, затем зашли в ратушу – очень кстати, я как раз начинал мерзнуть, а Ди и вовсе зябко потирал ладони.

Пока остальные осматривали игрушечные панорамы города – их тут было целых четыре, по разным эпохам, я отвел Ди в сторонку и принялся растирать его тонкие, бледные до синевы на ногтях кисти рук. Дориан переносил это стоически, хоть и чувствовалось, что подобное проявление моей заботы при посторонних ему переживать нелегко. Впрочем, на нас почти никто не смотрел, только пробегавший мимо чиновник с какими-то папками одобрительно кивнул и показал большой палец.

– Странно, что ты не нанял индивидуального гида, – невольно удивился я вслух, – заметив, как Ди недовольно хмурится, глядя на остальных членов нашей группы – те как раз затеяли фотографироваться, невзирая на призывы экскурсовода поторопиться.

– О, прости, – Ди немедленно смутился, едва ли не покраснел. – Индивидуальных туров не было – я искал. Правда, извини – в следующий раз я подготовлюсь лучше. Просто тут все так внезапно вышло, а мне хочется, чтобы ты как следует познакомился с этим городом.

– Так приперло, что не смог и неделю подождать? – я вздернул бровь, мысленно говоря: давай же, кончай ломать комедию, скажи, что на самом деле происходит. Но Дориан упорно продолжал придерживаться легенды.

– Да, именно – приперло! – согласился он. – К тому же, – видимо, эта отговорка пришла ему в голову только что, и он ужасно этому обрадовался, потому что заговорил быстрее и с большим энтузиазмом. – К тому же, чем ближе к Рождеству, тем больше туристов, а в ноябре еще есть шанс спокойно погулять. Не хотелось упускать время – рождественская атмосфера, аромат жареных каштанов, пряный глинтвейн… – он слово в слово повторил текст из брошюры, которую дал нам перед экскурсией гид, и я – не выдержав искушения, – подловил его на слове.

– Хочешь сказать, – начал я медленно, – ты здесь глинтвейн прямо на базаре будешь пить? И каштаны есть? – я уже видел небольшие палатки с этими лакомствами, но мне в голову не могло прийти к ним подходить просто потому что хорошо знал – Ди посчитает это крайне негигиеничным. И тут вдруг такое!