Восстание

Часть 1. Семена Восстания

Если рассматривать жизнь каждого человека, всегда найдется место крупномасштабной катастрофе. В некотором смысле судьба устраивает нам последнее испытание: трагедию, настолько глубокую и неизбежную, что она будет вечно оказывать влияние на человеческую жизнь. У этого события будет одно или два следствия. Мужчина или женщина, столкнувшиеся с катастрофой, могут провалить испытание и жить лишь имитацией жизни, словно тень тех, кем они были раньше. Либо личность трансформируется и становится сильнее, благодаря обретенному опыту, превышает возложенные на саму себя ограничения и расцветает.

Такой личностью был Арктур Менгск. Он пережил трагедию в жизни, которая изменила его и окончательно утвердила в непоколебимой решимости. Другие были бы сломлены катастрофой. Другие просто сдались бы. Но эти другие и не заняли свое место в славных анналах терранской истории.

На пути своего становления юный Арктур был лишен фантазий, в которых видел себя важной фигурой, выдающимся лидером человечества. Очень редко его мысли и желания следовали за богатым воображением. В пробуждающемся мире Менгск вообще не видел себя лидером. Ему не было дела до других, ему не было дела до Конфедерации. Заботила его лишь военная служба, да то, сколько денег он заработает, когда она закончится. Он дослужился до полковника, прежде чем всё поменялось; прежде, чем он осознал, что боролся не за то, во что верил; пока не случилась трагедия.

Теперь, после трагедии, всё изменилось. Изменилось самосознание Арктура. Тот, кем он был раньше, теперь казался ему едва ли не дальним родственником. Теперь Арктур становился тем, кем видел себя в мечтах.

В основном, до сего момента, всё было лишь подготовкой: постоянная связь с коллегами по подпольной сети Корхала (хотя они стали настолько шумными и открытыми, что термин «подполье» ну никак больше им не подходил); вербовка сочувствующих гражданских для подготовки; и отслеживание действий Конфедерации в относительно спокойном Умойянском Протекторате.

Подготовка шла хорошо, и Арктур гордился своими планами. Но он понимал, что пришло время действовать. Подрыв маршрутов снабжения на ключевых планетах, взлом конфедеративных мейнфреймов и провокации шахтерских бунтов прошли успешно, но пришло время сплотиться ради серьезного дела.

Ныне генерал Менгск стоял и смотрел в решительные глаза примерно 20-ти Умойянских парней. Они были трудягами, их не так много, как он надеялся, но он отдавал себе отчет, что никто из них еще не участвовал в бою. Но всё же они являлись способными, полными желания драться за то, во что верили, и именно поэтому семена восстания начали давать всходы.

Каждого генерал поприветствовал взглядом глаза в глаза. Как только он убедился, что овладел их вниманием, он заговорил:

— Вы собрались здесь сегодня, ибо у вас общие убеждения и чаяния. Вы считаете, что ни один человек или орган власти не имеет права поступать с вами несправедливо. Ваше желание — это стремление к независимости. Не ошибитесь, ребята, эти идеалы во все времена становились причиной войны. Самое малое, что вас ждет впереди, это жизнь в уединении, с клеймом мятежника, под самым мощным давлением, на какое только способны бесчестные законы. Худшее, с чем вам придется столкнуться — всем нам придется столкнуться — это смерть. Я и Поллок, да и остальные бойцы уже признаны Конфедерацией перебежчиками…

Арктур указал на человека, стоявшего слева. Поллок Раймз производил впечатление матёрого ветерана — лысая голова и лицо были покрыты шрамами, а слева на черепе виднелось углубление размером с кулак. Левого уха почти не было, а нос напоминал формой изогнутую в обратную сторону букву S. Взгляд его оставался невозмутим, в то время как Арктур продолжал:

— Очень важно, что все вы идете на это, зная, что существует очень высокая вероятность того, что не все дойдут до конца.

Как только Арктур замолчал, его взгляд упал на человека снаружи, видимого в большом окне. Человек азиатской наружности, одетый в форму старателя низшего класса, казалось, был заинтересован происходящим в комнате. Когда человек заметил, что Арктур смотрит на него, то на секунду задержал взгляд, прежде чем посмотреть в сторону. Казалось, он борется с каким-то решением. Потом Арктур услышал, как кто-то кашляет, прочищая горло.

Он повернулся и увидел сумасшедшего вида старика, стоявшего рядом, чьё лицо было испещрено сетью морщин, а белые волосы обрамляли лысину, как тонкие облака окружают старый обветренный горный пик.

— Моя мать, да покоится она с миром, сказала бы, что незачем жить, если не за что умереть.

Арктур позволил себе легкую улыбку.

— Понимаю. И как тебя звать, гражданин?

— Я Форест Киил, и я уже хлебнул своего за те семь циклов, что служил во время Войн Гильдий.

— Не сомневаюсь. И уверен, ты заставил гордиться собой.

Старый Форест улыбнулся беззубой улыбкой, в то время как Арктур уже смотрел в ближайшее окно, где всё еще стоял, нервничая, старатель.

Арктур вновь обратил своё внимание к группе.

— Итак, ребята, время…

Внезапно Арктура прервал звук открывающегося шлюза. Глядя в дальний конец комнаты, генерал увидел Айлина Пастера — одного из представителей Протектората — высунувшего голову. Обычно невозмутимый, сейчас этот человек выглядел встревоженным.

— Прошу прощения, что прерываю, генерал, но ситуация требует вашего внимания.

Шпионская палуба — это место, где добытчики смотрели на голограммы планет, благоприятные для разведки. Для нынешней цели название «Шпионская палуба» было как нельзя, подходящим. Не так давно Айлин Пастер служил под командованием отца Арктура, Ангуса. Ангус однажды спас ему жизнь, и Айлин отплатил тем, что, будучи членом Правящего Совета, назначил Арктура генералом и лидером революции. Совет также позволил Менгску использовать Протекторат в качестве оперативной базы, а Шпионскую Палубу как несколько архаичное средство наблюдения. Программа изображения содержала в себе детальные планы всех планет в известных системах. На ней также в режиме реального времени отображались транспортные суда, везущие свои ценные грузы по торговым маршрутам — примитивный радар, на самом деле, но более чем отвечающий нуждам Арктура. Здесь, на Шпионской Палубе, находился Правящий Совет Умойянского Протектората, коллективно выражая заинтересованность на изможденных лицах.

Айлин повернулся к Арктуру и дрожащим голосом произнес:

— Мы получили анонимное сообщение, наблюдая за этим сектором.

Арктур взглянул на изображенный на экране сектор. Он сразу же опознал планету.

— Корхал, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Суперинтендант слегка кивнул. Арктур заметил, что он сильно вспотел.

— Да.

Несколько небольших, похожих на спутники, объектов, окружили изображение планеты. Арктур предположил, что это, еще до того, как суперинтендант сказал, чем они были.

— Крейсеры, — заключил Айлин. — Мы засекли двадцать штук. Мы прослушиваем военные каналы, но не нашли ничего, что смогло бы это объяснить.

— Ничего, что они не хотели бы сказать, — предположил Менгск. — Но можно поставить всё до последнего кредита, что Конфедераты и есть ваш анонимный источник. И если эти корабли находятся на орбите Корхала по приказу Конфедерации, это значит грядут неприятности. Немедленно пошлите доклад с результатами разведки Актону.

В Стирлинге, столице Корхала, полковник Актон Фелд — избранный предводитель сил повстанцев в отсутствие генерала Менгска — был занят раздачей распоряжений. Он стоял на верху защитного периметра города — множества противовоздушных батарей, которые являлись передним краем обороны, являющим собой зубчатую линию на горизонте позади него. Когда-то крепость в центре города была постом Конфедератов. Это было до революции. Сейчас это штаб революции на Корхале.

Повстанцы, разумеется, знали о присутствии на орбите кораблей Конфедерации, но их системы наблюдения не могли видеть того, что показывали недавно присланные данные разведки: что число кораблей на орбите — 20 штук, и на борту у каждого из них сотни морпехов, десантных модулей, осадных танков и даже бронированных Голиафов. И это только наземные силы. Сначала их совершенно точно будут бомбить с воздуха. Но сейчас никому до этого не было дела. Повстанцы провели практически полный цикл, укрепляя противовоздушную оборону и рекрутируя население планеты в армию, которая была не просто большой — она была огромной.

Столкновение с силами Конфедерации было неизбежным. Даже сейчас, среди страха, паники и ожидания, Актон был рад. Рад тому, что ожидание закончилось, и вот-вот должна была начаться битва. Корхальцы собирались послать Конфедератам сообщение, что они являются свободной планетой и будут сражаться, чтобы отстоять свою свободу. «Пусть идут — думал полковник. — Пусть они придут на броне и с невидимыми истребителями, но пусть придут». Полковник Актон улыбнулся в ожидании прибытия первых десантных капсул.

Голограмма показывала несколько крошечных объектов, размером с точки. Они отделились от кораблей, как рой, как саранча, направляясь в атмосферу Корхала.

— Десантные модули? — Айлин задал вертевшийся на языках у всех вопрос. Менгск отрицательно покачал головой.

— Нет, слишком маленькие. Больше похожи на… нет, этого не может быть, просто не может… — Менгск продолжал трясти головой, отказываясь верить, потому что, если бы он поверил, это стало бы более реальным.

Вместе с остальными он смотрел, как множество крошечных, светящихся точек начали входить в плотные слои атмосфера Корхала.

Актон ждал, глядя на оборонительные рубежи по ту сторону стен Стирлинга. На помост, задыхаясь, вбежал лейтенант. Он был похож на человека, который, вдруг, захотел оказаться где-нибудь в другом месте.

— Сэр, мы засекли сотни приближающихся объектов, направленных на несколько мест на этой стороне планеты. Не уверен, но, думаю, мы получили доклад с нижней стороны, что они тоже засекли эти объекты.

— Сотни, говорите? — налет спокойствия сходил с лица полковника, и всё явственней начал проступать страх.

— Так точно, сэр. Слишком маленькие, чтобы идентифицировать, но движутся они очень быстро.

Внезапно полковник услышал низкий, будто жужжание маленького насекомого, гул. Тогда он посмотрел на горизонт и увидел приближающийся рой крошечных объектов, испускающих струю дыма, и всё понял.

— Не честно… — прошептал он.

Но лейтенант не услышал его. Ибо гул-жужжание стал попросту оглушающим. И когда он посмотрел вверх и увидел множество приближающихся прямо сверху объектов, лейтенант закричал.

На Шпионской Палубе воцарилась гнетущая тишина, в то время как бриллиантовый свет распространялся по поверхности Корхала. Он возникал в разных местах, пока вся поверхность не стала бриллиантовой, и никто в помещении не задавался вопросом о том, что только что видел.

— Именем отцов, его больше нет… Корхала больше нет. Никого. Миллионы людей… — Айлин, казалось, находился в предынфарктном состоянии.

У Арктура внутри всё сжалось, он ничего не боялся, кроме той картины, что была перед ним, вида горящего Корхала. Некоторое время спустя свет начал тускнеть и голограмма Корхала стала темнее, будто копия самой себя.

Отойдя от шока и отрицания произошедшего, Арктур выдавил из себя два слова: «Собирайте людей».

Случай с Корхалом, как и многие другие в истории, был примером того, как правительство подавляет переворот среди своего населения методами тирании и таким образом, только укрепляет решимость инакомыслящих. В комнате, где только что стояли 20 человек, собралась толпа из более, чем пятидесяти, излучающих гнев и жестокое разочарование от потери Корхала и наглости Конфедерации людей.

Скользнул, открываясь, люк и вошел Арктур, выглядящий, будто лев, загнавший в угол жертву и смакующий момент перед убийством.

— Вы все в курсе того, что сейчас произошло. Для тех, кому интересны детали — а я считаю, вы все имеете право знать — только что с орбиты Корхала IV двадцать крейсеров запустили тысячу ракет класса «Апокалипсис». Ракеты врезались в планету и 35 миллионов человек больше никогда не увидят света. Не нужно вдохновляющих речей. Нет нужды никого уговаривать или принуждать. Вы все знаете разницу между правильным и неправильным. Пришло время сражаться за то, что вам дорого и сразиться с теми, кто лишает вас личной свободы. Вы со мной?

Пятьдесят кулаков единовременно взмыли в воздух, и толпа откликнулась оглушающим рёвом. Менгск ждал, пока восстановится тишина, чтобы продолжить.

— Заявляю, что с этого дня вы больше не гражданские. Теперь вы солдаты. И мы на войне.

Менгск собирался продолжить, когда открылся люк и вошел ранее замеченный им азиат. Толпа молчала. Взгляд Менгска обратился ко вновь прибывшему.

— Я хочу присоединиться, — сказал он.

Менгск подошел к невысокому человеку и встал перед ним, угрожающе нависая.

— Я видел тебя раньше. Ты выглядел нерешительным.

Азиат кивнул.

— Я не был уверен. Теперь всё иначе.

Где-то в толпе послышался едкий комментарий. Человек рядом с генералом произнес на выдохе:

— Слабак.

Генерал взглядом заставил его замолчать, повернулся к азиату и произнес:

— Нерешительность на поле боя стоит жизни, мальчик.

Невысокий человек выдержал взгляд генерала.

— Сэр, я прошу вас дать мне шанс.

— Ты будешь без вопросов выполнять приказы?

— Да.

Менгск поискал глазами другого человека и наконец произнес:

— Как тебя зовут?

— Сомо. Сомо Хан.

— Добро пожаловать, — сказал генерал, прежде чем вернуться на своё место рядом с Поллоком и оглядел своих людей.

— Как я и говорил, отныне вы… солдаты. И вы с гордостью будете носить это звание. И названием нашей небольшой армии, станет имя, которое принесет погибель Конфедерации. Думаю, единственно возможным для нас станет имя «Сыны Корхала»!

В этот момент комната взорвалась единым скандированием: «Менгск! Менгск! Менгск!»

Айлин стоял рядом с генералом, глядя на причальную палубу, где лежало разрушенное едва узнаваемое устройство. Вокруг него деловито суетились рабочие, высекая искры, пока не были выполнены необходимые исправления и ремонтные работы.

— Она далека от первоначального вида, но исправно послужит своим целям, — Айлин кивнул в сторону устройства.

— Именно, друг мой, — Арктур был явно доволен прогрессом.

Крейсер стал жертвой ошибки навигационной системы, как те несуразные супертанкеры, перевозившие заключенных, что приземлились на четырех планетах (включая Умойю), в дальних уголках космоса несколько сотен лет назад. Те преступники были отцами-основателями Терранов, общего названия всех поколений людей, которые распространялись, заселяя мир за миром, шагая тем путём, что свойственен всем людям.

Крейсер, находящийся сейчас в доке, разбился на вулканической планете недалеко от Протектората, но в то же время за пределами частот Конфедерации.

Айлин и Менгск немедленно прибыли к месту крушения и обнаружили корабль по маяку. В грузовом отсеке были найдены несколько КСМ, также полностью готовый осадный танк, а на стартовой площадке они нашли два Миража и четыре десантных корабля.

Протекторат доставил крейсер в один из доков. Конечно, Конфедерация была зла из-за потери своего корабля, но без доказательств участия Протектората начать очередную войну было крайне сложно. Экипаж был публично объявлен мертвым, на самом деле, ему предложили повышение зарплаты и сокращение рабочих часов, в обмен на нахождение в составе Протектората и молчание (никто не отказался от предложения), и некоторое время спустя капитан корабля Поллок Раймз стал самым верным солдатом Арктура.

Казалось, уже утекло очень много времени, хотя прошёл лишь один цикл. Корабль медленно и методично чинили, совершенствовали и улучшали до тех пор, пока он не стал тем, каким его сейчас видел Арктур — крейсер, который он мог назвать своим.

В мысли Арктура вмешался Айлин.

— Как вы хотите его назвать? — спросил он.

Менгск надолго задумался.

— Гиперион, — сказал он, наконец. — Я назову его «Гиперион».

К ним подошел Поллок.

— Солдаты запрашивают обновления статуса, генерал.

Арктур взглянул на Поллока.

— Передай им, что мы вылетаем в следующем интервале.

Губы Поллока изогнулись в самом наименьшем подобии улыбки, которое Арктур когда-либо видел на человеческом лице.

— Есть, сэр!