Восстание

Часть 7

На следующий день Талия сидела в общей комнате эскорта, пытаясь вести себя, как будто у нее всё нормально.

Это было не нормально.

Это было жалко.

И те дни, недели, месяцы, годы её жизни, которые последуют за сегодняшним утром, были бы столь же несчастными, бесконечно беспросветными.

Но она не знала, что можно с этим сделать.

Наверное, так было всегда, но она была слишком слепой, чтобы понимать.

Когда главные двери распахнулись, все в комнате насторожились, надеясь на нового партнёра, который их выберет.

Талия не шелохнулась, пока не увидела, что посетитель — Дэш. Он был одет в свою обычную одежду и в маске бойца.

Талия на мгновение замерла, ощутив сначала волну радости, а затем страх, она встала, чтобы выйти из комнаты.

— Талия, — позвал он, направляясь к ней. — Не уходи.

Она остановилась. Не выполнение просьбы могло бы вызвать сцену, внимательные взгляды всех присутствующих были сейчас направлены на неё.

— Я хотел поговорить, — сказал Дэш мягче.

Девушка посмотрела на него непонимающе, её горло сдавило спазмом, она не смогла дать ответ.

Это было не правильно. Это не имело смысла. У неё не было причин, чтобы сердце взрывалось чувствами, только от того, что он стоял так близко к ней.

Его глаза оглядели её лицо, но когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, вдруг внезапно осознал, что они находятся посреди комнаты, полной других людей, и все с любопытством наблюдают за ними.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросил он хрипло.

— Мы можем поговорить здесь.

— Где-то уединённо.

— Я всё сказала вчера.

— Я знаю, что ты мне сказала. Я просто хочу поговорить. Ничего больше.

Он и правда имел это в виду, и смешно, но его искренность причиняла ей боль. Доказательство того, что всё, что у них было, закончилось.

Но это было явно к лучшему, поэтому она резко кивнула и указала на коридор, ведущий в игровые комнаты.

В это время большинство из них было пустыми, поэтому девушка проделала путь до конца коридора, до самой последней комнаты.

Это было самое маленькое и самое простое помещение, без сексуальных атрибутов или украшений.

Её тело уже реагировало на присутствие Дэша рядом с ней, поэтому она не хотела никаких дополнительных соблазнов.

Она повернулась к нему лицом, когда закрыла дверь за ними.

Они почти минуту молча смотрели друг на друга.

Затем Талия, наконец, проговорила:

— Я имела в виду то, что сказала вчера. Я не собираюсь передумать.

— Я знаю, — он снял маску, а затем резко приблизился к ней, но почти сразу отступил назад. Он сжал кулаки и прижал руки к своему телу. — Я здесь, не чтобы попытаться убедить тебя в обратном.

— Тогда почему ты здесь?

— Я хотел сказать, что ты права. Ты была права во всём.

Это было совсем не то, чего она ожидала. Она скрестила руки на груди.

— О чём ты?

— О том, как я плохо себя вёл. Я… — он прочистил горло. — Я никогда не чувствовал себя так хорошо, как когда был с тобой. Не только телом. Всему мне было хорошо. Весь я чувствовал себя восхитительно. С тобой. Я… хотел, чтобы это продолжалось до тех пор, пока это возможно. Но это было неправильно. Это было эгоистично с моей стороны.

Талия опустила глаза, пытаясь справиться с новым волнением чувств от его слов. Не сумев остановиться, она бросила взгляд на его лицо.

— Это эгоистично, только если ты не можешь дать мне ничего взамен.

— Я не могу, — сказал он почти шёпотом.

Её взгляд снова опустился. Как и её бедное сердце.

— Мне нужно кое-что сделать. Кое-что важное.

Она знала это почти с первой встречи. У него был другой приоритет. Секретный. Он что-то делал здесь, кроме победы на турнире. Как бы то ни было, это было опасно. Он был опасен.

У неё не та работа, чтобы остановить его, услышав эти слова.

Тогда он ясно дал понять. И вчера он дал понять.

Теперь он говорил прямо.

Она всё время надеялась на что-то, была глупой, основываясь не на что иное, как тот взгляд, который всё время представляла себе в его глазах.

— Поэтому мне нужно извиниться за вчерашнее. Я действовал на эмоциях, и это было неправильно. Я никогда не должен был требовать, чтобы ты дала мне большее, когда я не мог… дать тебе всё.

Её горло полностью сжалось, поэтому она просто кивнула, не отрывая взгляд от пола.

— Итак, я пришёл, чтобы сказать, что сожалею, — его голос был настолько хрипл, что он прочистил его, покашляв, и добавил: — И попрощаться.

Она ахнула, её взгляд взмыл к его лицу.

— Попрощаться?

Его выражение было болезненным и нежным. Таким невероятно нежным.

— Да. Прощай.

— Куда… когда ты уезжаешь?

— Турнир окончен.

— Но празднования…

Он пожал плечами, отмахиваясь, как будто ничего значительного.

— Сегодня вечером я пойду на банкет. Буду там. Моя… работа будет закончена.

— Какая работа?

— Я не могу тебе сказать, Талия.

— Почему нет? Ты знаешь, я никому не скажу. Я буду хранить твои секреты, — она скрестила руки на груди, внезапно испугавшись взгляда, который увидела на его лице.

Уверенный. Обреченный. Фатальный.

— Что ты собираешься сделать, Дэш?

— То, что я должен был сделать с самого начала, а не наслаждаться тобой.

— Что это значит? — она забыла о своем решении, чтобы никогда больше не трогать его, и шагнула, чтобы схватить его за руки. — Дэш, что ты собираешься делать?

— Это не имеет значения.

— Это важно для меня. Что…

— Я собираюсь сделать то, зачем я здесь, — очень осторожно он вытащил руку из её хватки. — То, что необходимо сделать. Кто-то должен ответить за то, что в этом мире происходит.

Раньше она слышала эту реплику, хотя тогда она не знала, как это понимать. Теперь поняла. Волна ужаса врезалась в неё.

— И ты думаешь, что этот кто-то должен ответить? — он уставился на неё в течение долгого, дрожащего момента.

— Больше никто не сможет.

Если бы она обдумала значение своих слов, она бы увидела их нелогичными, подозрительными, эгоистичными. Но она не успела продумать.

Она просто инстинктивно приняла их как истину.

— Дэш, пожалуйста, не делай глупостей, — прошептала она.

— Я сделаю это, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в уголок рта. — Это то, для чего я здесь.

— Но…

Он прикрыл ее губы двумя пальцами.

— Я люблю тебя, Талия. Я никогда не ожидал ничего подобного от жизни, но я знаю, я люблю тебя.

Слезы текли по её щекам.

Дэш снова поцеловал её.

— До свидания, дорогая. Ты подарила мне радость, никогда неизведанную ранее.

Талия была скована тисками печали, поэтому не могла говорить, и она не смогла остановить его.

Он отвернулся и вышел из комнаты.

Когда она, наконец, совладала со своим телом и смогла двигаться, то поспешила за ним. Дэш уже шёл по коридору, мимо общей комнаты, и выходил из центра.

Она догнала его в коридоре у выхода.

— Дэш!

Он обернулся на её крик, когда она догнала его. Дэш надел маску, прежде чем вышел из игровой комнаты, поэтому девушка не могла видеть выражение его лица. Она прижалась к его руке.

— Дэш, я не хочу, чтобы ты это делал.

— У меня нет выбора.

— Да, да! Но ты мог бы…

Он осторожно стряхнул с себя её руку.

— Я не могу сделать что-то ещё.

Несмотря на его твердый тон, она снова собиралась возразить. Она собиралась спорить. Она не знала точно, что планировал сделать Дэш, но она знала, что это глупо, безрассудно, опасно.

Она понимала, что его убьют.

Он сказал однажды, что к тому времени, как его узнают, будет слишком поздно.

Слишком больно чувствовать, что это будет прямо сейчас.

Но прежде чем она успела сказать что-то ещё, в коридоре раздался новый голос. Голос был мужской, властный, громкий. И знакомый.

— Что тут происходит?

Она буквально подпрыгнула. Развернувшись, увидела Маршалла, командира спецотряда Коалиции. Он был с двумя охранниками и сейчас направился к ним, уверенным твёрдым шагом.

— Он причиняет тебе боль? — потребовал Маршалл, обращаясь к Дэшу, который поднял руку, чтобы поправить свою маску.

— Нет! — Талия попыталась сделать свой голос непринуждённым, но не получилось. — Нет, конечно нет.

— Почему ты плачешь?

— Я… — она совершенно не знала, что сказать, какое придумать оправдание за плач в коридоре рядом с Дэшем.

— Я её напугал, — грубо отрезал Дэш, безжизненным голосом, который не был похож на его настоящий. — Слишком был резок, когда говорил с ней. Женщины легко разводят сырость.

Слова были похожи на физические раны в груди. Не потому, что озвучил их Дэш, а потому, что он пытался защитить её, действуя как бессердечный чурбан.

Маршалл сузил глаза, глядя на Дэша сверху вниз.

— Турнир окончен, — сказал он наконец. — Почему ты всё ещё в маске?

— Привычка.

— Сними.

Дэш не двигался.

Маршалл приложил руку к своему пистолету.

— Немедленно.

Дэш, не торопясь, снял маску.

Талия, не зная почему, затаила дыхание.

Маршалл изучил лицо Дэша, но, очевидно, не узнал его.

— Вытяни руку, — он вытащил свой сканер и прижал к коже Дэша.

Талия не знала, что Маршалл видит в записях сканера, но, очевидно, проблем не было. Он нахмурился, но его подозрительность отступила.

— Ты можешь идти, — наконец сказал Маршалл. — Но имей в виду, эскорт здесь защищён. Ты не можешь относиться к ним как к дешёвым шлюхам. Если ты ещё раз повысишь голос, столкнёшься с последствиями.

Талия увидела короткую борьбу на лице Дэша, как будто он хотел возразить словам Маршалла, но он опустил взгляд и пробормотал:

— Моя ошибка. Я извиняюсь.

Затем отвернулся.

Талия наблюдала за его спиной, когда тот уходил от неё, и ей пришло в голову, что она больше никогда его не увидит.

Это было так больно!

Он оглянулся назад, встретив её взгляд, прежде чем завернул в ещё один коридор.

Она беспомощно дрожала и вытирала слёзы.

Маршалл стоял рядом с ней. Охранники стояли рядом.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

— Да, да, конечно. Он нагрубил, но не причинил мне вреда.

— Ты не должна позволять таким мужчинам беспокоить тебя. Просто не давай им времени.

Она кивнула.

— Я не буду. Спасибо.

Маршалл задумчиво хмурился, глядя в том направлении, в котором исчез Дэш.

— Сколько раз ты его видела?

Она задохнулась от напряжения в горле.

— Я… я не помню. Несколько.

Талия попыталась сделать это расплывчатым, но она не могла лгать ему. Если Маршалл проверит, то легко узнает, что она не сказала правды, и это было бы самой опасной ошибкой, которую она могла бы допустить.

— Он был тем, кто говорил с тобой о восстаниях, несколько недель назад, не так ли?

Она задохнулась.

«Дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо!»

— Н-нет. Это был не он.

Маршалл повернул голову, внимательно изучая её лицо.

— Почему ты пытаешься его защитить?

— Я? Нет. Я просто… я просто не хочу никаких неприятностей.

— У тебя не будет неприятностей. Ты не сделала ничего плохого.

Он потянулся, чтобы погладить её по щеке.

— Не будь такой испуганной. Это не твоя вина, если он бесится. Мне нужно кое-что проверить, но я приду, чтобы навестить тебя позже.

Она с трудом сглотнула и сумела улыбнуться.

— Буду ждать.

Маршалл ушёл с другими стражами, а колени Талии практически её не держали.

Очевидно, он подозревал Дэша. Он собирался его как-то проверить.

Кто бы ни был Дэш, ему, очевидно, удалось создать убедительную идентичность в коалиционных записях, но для Маршалла может быть и другой способ узнать о нём.

Что, если он узнает, что Дэш был преступником, что он здесь по своим собственным причинам?

Дэш будет немедленно арестован, и его приговор наверняка будет тюремной планетой, и с неё уже точно не сбежишь, это ничуть не более легкое наказание планеты-ссылки.

Её красивый Дэш, нежный Дэш застрянет в адской тюремной дыре, пока не умрёт.

Она не могла этого вынести. Она едва допустила эту мысль в своей голове.

Но как этого не допустить?

Дэш ясно дал понять, что между ними всё кончено, и это было, очевидно, к лучшему. Ей нужно было думать о себе. Ей пришлось защищаться. Любое дальнейшее участие в делах Дэша только поставит её в реальную опасность.

В любом случае, Дэш не хочет её помощи.

Плюс она ничего не может сделать.

Расстроенная и дрожащая, почти онемевшая от стольких эмоций, Талия вернулась в центр досуга.

Она не хотела встречаться с любопытными взглядами Бреанны и других, поэтому продолжила идти по коридору, который привел к комнате Дженель.

Дженель пригласила её к себе, и Талия вошла в маленькую симпатичную спальню, которая когда-то была вершиной амбиций Талии.

— Что случилось? — быстро спросила Дженель, явно видя признаки отчаяния на лице Талии.

Талия опустилась на стул.

— Я… я не знаю. Кажется, у Дэша проблемы.

— Конечно, у него проблемы. Я знала, что с ним что-то случится. Я сказала тебе держаться от него подальше.

— Я помню, что ты говорила, — она опустила плечи и призналась: — Он попрощался. Он больше не хочет меня видеть.

Лицо Дженель было сочувствующим, но она покачала головой.

— Разве я не говорила тебе, что это произойдет?

— Да. Говорила.

— Но ты всё равно запала на него, — это был не вопрос.

Талия закрыла глаза.

— Да. Боюсь, я это так.

Дженель долго молчала, прежде чем сказала:

— Ну, не убивайся из-за этого.

Удивлённая, Талия быстро взглянула на неё.

— Ты предупреждала меня несколько недель назад.

— Я знала. Но мудрые предупреждения не всегда вспоминаешь, когда в дела вмешивается сердце, — Дженель смущенно улыбалась. — Все мы через это проходим. И ты с этим справишься.

Талия, ещё более смущённая, чем когда-либо, тихо спросила:

— Это происходит со всеми нами?

— Ну, с большинством из нас. Всегда встречается один из партнёров, которого мы слишком любим, на кого мы начинаем надеяться.

— Это случилось с тобой?

— Почему ты так удивлена?

— Не знаю, — призналась Талия. — Ты просто всегда казалась слишком… здравомыслящей и рассудительной, сохраняя разум.

— Теперь, да. Я не всегда была такой.

— Ты позволяла себе надеяться на кого-то?

— Да, — улыбка Дженель исчезла, и она на мгновение уставилась на Талию. — Я влюбилась. И была разочарована. Все мы были. Мы эскорт. Мы не являемся потенциальными пожизненными партнёрами. Чем скорее ты примешь это, тем лучше будет для тебя. Независимо от того, о чём ты мечтаешь, мужчины никогда не будут видеть тебя по-другому.

Талия сидела неподвижно, её ум метался.

Дэш видел её по-другому.

Он видел больше, чем тело.

Она была в этом уверена.

— Не пытайся убедить себя, что какая-то глупая, романтизированная версия мира истинна, — добавила Дженель устало. — Я вижу на твоем лице то, что происходит в твоём сознании, и я говорю тебе, что это закончится ещё большей болью. Мужчины всегда будут мужчинами. Они могут много поговорить, но, в конце концов, они просто возьмут то, что хотят, и всё.

— Не все мужчины…

— Все мужчины! Те, кто просто не в состоянии это сделать. Но дай им власть, и они сделают то же самое. Всё это цивилизованное равенство — не что иное, как предлог. Ты была здесь достаточно долго. Ты должна понимать. Секс — это сила, а те, кто имеет власть, используют её. Это мир, в котором мы живём. Поэтому возьми силу, которую ты имеешь, и сделай всё возможное, как и все остальные находящиеся здесь.

Талия уставилась на свою подругу, своего наставника, потрясённая тоской в её голосе.

Однако она поняла её горечь.

Дженель может быть фавориткой могущественного человека. У неё может быть своя комната и привилегии, о которых мечтала Талия. Но это была вся Дженель.

Это всё, на что она надеялась.

Талия понимала, что может быть больше.

Было больше, лучше, глубже.

Она была больше, лучше, глубже, чем она могла рассчитывать.

И жизнь, которая была больше, лучше, глубже, была тем, чего она хотела.

Даже если это означало риск.

Даже если это означало рискнуть всем.

Наконец она поняла, что побуждало всех героев в её любимых историях, например, королеву, которая должна была быть только сексуальным объектом, но которая сумела спасти своих людей.

Некоторые вещи стоили больше, чем безопасность.

И теперь мир Талии был другим. И она предпочла бы быть мёртвой, чем влачить пустое, бесплодное существование — существование, в которое она так долго вела.

Она больше не хотела этого.

Она хотела… что-то ещё.

Она хотела быть чем-то другим.

Она была полноценным человеком с душой и свободной волей, и она собиралась использовать это, чтобы принимать решения, которые она хотела сделать в своей жизни.

— Что случилось? — спросила Дженель, видимо увидев что-то на лице Талии.

Талия отчаянно покачала головой.

— Ничего. Ничего.

Дженель явно ей не поверила.

— Не делай глупостей, Талия. Обещай мне, что ты не сделаешь ничего глупого. Ни один мужчина не стоит этого. Он просто не стоит этого.

Талия встала и встретила взгляд своей подруги.

— Я думаю сейчас не о нём.

В течение долгого времени Дженель ничего не делала. Не говорила. Не двигала мышцами.

Затем слегка кивнула.

Как будто что-то поняла.

С затаённым чувством Талия прикоснулась к руке Дженель.

— Спасибо, — сказала она. — За всё.

Дженель снова кивнула, в глазах мелькнуло что-то вроде потери.

Талия повернулась, чтобы уйти. Она больше не могла тратить время. Теперь, когда она приняла решение.

Она потянула руку, когда пошла, пока её рука, наконец, не выскользнула из рук Дженель.

Девушка спешила. По коридору. Через общую комнату. В главные коридоры. К гостевому крылу. В комнату Дэша.

Она стучала и стучала, пока двери не открылись.

Дэш вышел из ванной, выглядя гладким, красивым и решительным в форменной одежде.

Сегодня вечером он отправится на банкет.

Он уже почти собрался.

— Талия, — выдохнул он, его голубые глаза расширились.

— Что ты делаешь? Тебе нужно убраться отсюда. Тебе нужно немедленно уходить!

— О чем ты говоришь? Я пойду…

— Ты не можешь пойти на банкет. Маршалл подозревает тебя. Он сказал, что собирается проверить тебя. Он узнает, кто ты и что скрываешь, и он тебя арестует. Он поймает тебя, Дэш!

Он выслушал стремительный шквал её слов, и в выражение его лица поселилась обреченность, что она уже не один раз видела на его лице.

— Это не имеет значения, — сказал он мягко. — Будет уже слишком поздно.

— Как? Зачем? Дэш, пожалуйста!

— Тебя не должно быть здесь. Я знаю, что делаю.

Она схватилась за его куртку.

— Дэш, пожалуйста, просто уезжай отсюда.

— Талия, я не могу. Я говорил тебе. Мне нужно сделать что-то более важное, — несмотря на его слова, его глаза были потеряны и с затаённой болью. Душераздирающий взгляд.

— Но я говорю тебе, что ты не сможешь сделать то, что собираешься. Маршалл не допустит.

— Он не сможет остановить меня. Мне просто нужно отправиться на банкет сегодня вечером.

Она опустила руки, всё ещё силясь обдумать и понять его слова.

— Что произойдёт на банкете?

— Я, наконец, окажусь в той же комнате, что и Верховный Директор.

— Но что это даст…

— Это то, для чего я здесь. Я наконец смогу снять маску.

Теперь он пугал её, холодностью, безжалостностью.

— Он… он узнает тебя?

— О да, — выдохнул Дэш.

— Но тогда он узнает, что ты преступник! Поддельная запись ничего не значит. Ты будешь арестован и не сможешь ничего сделать.

— Всё, что мне нужно, это несколько секунд, — он прочистил горло, внезапно выглядя больше похоже на себя. — Талия, пожалуйста, тебе нужно уйти. Ты рискуешь, находясь здесь, и мне становится всё труднее решиться. Я не могу позволить тебе искушать меня быть… мягким.

— Мягким? — её ум, наконец, собрал кусочки. У неё было всё, что ей нужно. — Дэш, что ты собираешься сделать? Ты думаешь, ты собираешься… убить его?

Дэш не ответил.

Ему не нужно было. Она увидела ответ на его лице. Она задохнулась.

— Ты прибыл сюда, чтобы убить Верховного Директора?

— Да, — сказал он очень тихо, без какого-либо выражения на лице. — Кто-то должен. Он должен ответить за всё, что сделал.

— Это твой план? Это какое-то организованное восстание, частью которого ты являешься?

Он покачал головой и облизнул губы, прежде чем ответил.

— Это не восстание. Это только я. Это просто… моё решение.

— Но это ужасное решение! Они тебя убьют! Они убьют тебя, Дэш!

Очень медленно он повернулся, чтобы встретить её взгляд.

— Некоторые вещи важнее. Это мой долг, — Дэш очень тихо добавил: — Моя жизнь прошла.

Это вернуло её в действительность. Она почти скрипела зубами, когда говорила:

— Ты идиот! Ты всё ещё пытаешься наказать себя, страдать, потому что считаешь, что не заслуживаешь счастья.

— Я не могу быть счастлив. Я не могу. Не в загубленном им мире. Мне нужно ответить.

Она поняла его. Она поверила ему. Но она также знала кое-что ещё.

— Тогда ответь! Ответь, но по-настоящему! Не так, как ты задумал. Думаешь, после твоего поступка всё будет исправлено? Даже если тебе удастся его убить, ничего не изменится. Всё будет зря. И ты это знаешь. Ты знаешь это! Это не миссия. Это не настоящий ответ. Это самоубийство. Это самоубийство, которое ты вынашиваешь годами.

Выражение его лица слегка колебалось.

Она резко вздохнула.

— Ты знаешь это. Ты не хладнокровный убийца, Дэш. И ты не такой, как он.

— Я не слабый, — отрезал он резким тоном.

Она потянулась, чтобы взять его лицо в свои руки.

— Конечно, ты не слабый. Ты такой сильный. Но твоё сердце сильнее. Ты пойдёшь на этот банкет и предстанешь перед Верховным Директором, и ты не сможешь сделать задуманное. Независимо от того, сколько ты жаждешь ему наказания, независимо от того, насколько ты его ненавидишь, ты никогда не сможешь хладнокровно убить человека. Ты знаешь это. И ты знаешь, что ты умрёшь в процессе. Всё, чтобы доказать, что? Доказать, что ты не слабак? Доказать, что кто-то должен хоть что-то сделать, чтобы исправить ситуацию?

Она снова плакала, но она была полна гнева, чувства возмущения. Слова продолжали выливаться.

— Вот и исправь ситуацию! Но исправь по-настоящему. Сделай что-то стоящее, а не то, что отбросить твою жизнь на миссию самоубийства, которая для мира ничего не принесёт.

Выражение лица Дэша застыло ещё больше, но она знала, что он её слышит. Холодная твердость, которую она ощущала в нём прежде, смягчилась, он опять стал собой.

— Талия, дорогая, я ничего не могу сделать, — хрипло пробормотал он.

— Да, можешь. Можешь! Если ты достаточно храбр, чтобы сделать всё сложнее. Все те истории, которые я читала о мире, становлении мира, все они начинаются точно так же. Один человек решает сделать то, что правильно, а не то, что легко. Один человек бросает оковы судьбы и принимает сложное решение. Один человек идет вразрез с течением остального мира и меняет направление течения. Почему ты не можешь быть этим человеком? Если ты пойдешь на этот банкет сегодня вечером, ты не будешь делать то, что смело и сильно. Ты будешь подчиняться судьбе, всему, что не так в мире. Ты выше этого. Ты сильнее этого, Дэш. Ты всегда чувствовал это призвание, чтобы ответить на то, что в мире не так. Думаю, ты почему-то почувствовал это, — она сделала паузу, вздохнула, а потом хрипло добавила: — Так почему же ты не можешь быть тем, кто всё изменит?

Его лицо искривилось от волнения, и его глаза замерцали отчего-то похожего на слезы. Он улыбнулся ей.

— Потому что уже слишком поздно.

Она немного всхлипнула.

— Нет, это не так, Дэш! Почему ты веришь в это?

Он вздохнул.

— Это не то, что я имею в виду, милая. Я имею в виду, что кто-то уже сделал то, что правильно, несмотря на всю эту неправильность. Кто-то уже сделал первый шаг, чтобы всё изменить. И этот человек ты.

Тогда она всхлипнула, а руками коротко прикрыла своё лицо. Когда она опустила их, Дэш улыбнулся ей.

Дэш.

Её Дэш. Настоящий мужчина.

Не тот закаленный воин, которого он так долго показывал.

— Итак, что ты будешь делать? — спросила она, эмоции, как порывистая волна, наполняли её, как нечто из того, что она когда-либо испытывала. — Тебе нужно немедленно убраться отсюда.

— Я никуда не пойду без тебя.

Она вздрогнула от удивления.

— Но ты сказал, что мы… у нас нет будущего.

— Я так сказал, потому что не думал, что у меня будет будущее. Если я собираюсь достигнуть своей цели другим, более трудным путём, то я не хочу делать это без тебя.

— Итак, ты… — она почти задохнулась от другого напряжения в горле. — Значит, ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Он протянул руку.

— Я же сказал, что люблю тебя. Разве ты не понимаешь, что это значит?

Она покачнулась на ногах, открывая рот, чтобы ответить, чтобы попытаться выразить всё, что чувствовала.

Но у неё не было такой возможности.

Двери в комнату Дэша открылись без предупреждения, и зашли два охранника.

И Маршалл.

Во взгляде Талии застыл страх.

На лице Маршалла отразился шок, когда он увидел Талию в комнате Дэша.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Он преступник. Я же сказал, что… Ты помогаешь ему? — он рассердился.

Талия попыталась заставить себя ответить, попыталась придумать о какое-то оправдание её присутствия здесь.

Но его не было.

Она виновата, и Маршалл узнает это сейчас. Как раз на пороге обретения свободы в первый раз в её жизни, она будет арестована и осуждена за пособничество и подстрекательство преступника.

Это была Коалиция.

Её приговор был бы столь же суровым, как и для Дэша.

Дэш приблизился к ней, и его рука обняла её. Она ахнула, когда почувствовала, как что-то упёрлось ей в спину.

Это было оружие.

Она не могла понять, что это такое, но это было острым. Нож или что-то в этом роде.

— Вы думаете, что шлюха помогла бы мне? — спросил Дэш грубым голосом. — У неё не было выбора. Так же, как сейчас у вас нет выбора. Отпусти меня, или я убью её.

Маршалл рассмеялся. Он действительно рассмеялся.

— Думаешь, что жизнь эскорта настолько важна, чтобы остановить нас от ареста? Я сделал поиск по лицу. Ты знаешь, что по всей Резиденции есть камеры безопасности, не так ли? Ты снял маску раньше, поэтому я запустил поиск. Я не знаю, как ты изменил свой личный код, но я знаю, кто ты. Я знаю, что тебя арестовали двенадцать лет назад за мятеж. И я знаю, кто твой отец. Сейчас мы доедем до штаб-квартиры. Убей девушку, если хочешь. Это не остановит нас.

Он говорил серьезно. Он это и имел в виду. Маршаллу действительно было всё равно, убьёт ли её Дэш.

Она была не чем иным, как объектом для него.

Это всё, чем она когда-либо была для него.

Однако она не была объектом для Дэша. Он знал её как человека. Он любил её как человека. И он делал всё возможное, чтобы защитить её прямо сейчас.

Он оттолкнул её от себя, заставив споткнуться и упасть за стол, сбив пару стаканов и серебряную чашу, в которой был виноград. Талия приземлялась на медицинское устройство, которое применяла на Дэше после боёв, чтобы исцелить раны.

— Очень хорошо, что ты оказалась шлюхой, — огрызнулся Дэш. Он отлично справлялся с убеждением Маршалла в том, что она абсолютно бессмысленна для него.

Это был единственный способ остаться в безопасности.

Талия начала плакать. Она не могла с этим ничего поделать, но, может быть, Маршалл поверит, что это потому, что Дэш так грубо использовал её. Она была закрыта столом, и когда она вставала, то прихватила медицинского устройство и сунула его в карман.

Помимо ножа в руке Дэша, аппарат был единственным предметом, который можно было использовать в качестве оружия.

Она едва освободила руку, когда Маршалл повернулся, чтобы посмотреть на неё, и она прикрылась рукавом, чтобы вытереть слезы с лица.

— Если бы ты пришла ко мне в первый раз, когда он попытается использовать тебя, — сказал Маршалл, выглядя раздражённым и разочарованным, — ты бы не пострадала.

Очевидно, полагая, что он сказал всё, что ему нужно было сказать, Маршалл повернулся к другим стражам.

— Одень на него наручники, и выдвигаемся. Вызовем транспорт, чтобы доставить его в штаб.

Талия следила сквозь слезы, когда Дэшу надели наручники. Он не сопротивлялся, и она была уверена, что это потому, что он не хотел подвергать её опасности. Когда его подтолкнули к двери, Маршалл сказал ему:

— Интересно, что Верховный Директор скажет, когда узнает, что я арестовал его мятежного сына, который должен быть мёртв.

Талия застыла, когда слова дошли до её сознания.

Она даже не знала, что у Верховного Директора есть сын.

Видимо был.

И, видимо, этим сыном был Дэш.

Все недостающие части встали на свои места с этой одной деталью, вся жизнь Дэша, лежащая в кристальной ясности её сознания.

Теперь она поняла, что план Дэша здесь был ещё большей миссией самоубийства, чем она изначально считала.

Дэш хороший человек.

Он всегда был хорошим человеком.

Если он не смог убить кого-то, защищаясь, он никогда бы не смог убить своего отца.

Он считал, что мог просто показать, как далеко его охватил гнев и отчаяние.

Теперь он умрёт. Смертная казнь может быть объявлена ​​вне закона Коалицией как варварский обычай, а это не подобает цивилизованному обществу, которое якобы продвигалось до сих пор, но существует масса окружных способов.

Так или иначе, Дэш умрёт за то, что он сделал.

Талия не могла этого допустить.

Она одна простая девушка эскорта. И теперь в подозрении у законников.

И всё, что у неё было, это медицинское устройство в кармане.

Она понятия не имела, что может сделать, чтобы остановить их.