Восьмое слово Киндры

Глава 1 Дотошный клиент

Ровно в шесть часов утра в квартире частного детектива Грошека зазвонил будильник. Механический инквизитор долго тарахтел у самого уха хозяина апартаментов, пока не выдохся и не замолк. Минут десять после этого Анджей продирал глаза, потом еще столько же зевал, соображая, с какой стати он так рано поднялся, пока, наконец, ему не припомнился последний разговор с адвокатом Гржибовским. И все сразу стало на свои места. Он наскоро ополоснул лицо, подхватил уже собранную с вечера сумку и отбыл на железнодорожный вокзал, даже не позавтракав, потому как время поджимало.

Полусонный пан Грошек еле поспел к отходу скорого поезда на Сувалки, Шестокай и Элк – едва он забрался в вагон второго класса, как состав клацнул буферами и медленно тронулся с места.

До Белостока Анджей мирно продремал на своем диванчике, досматривая прерванный сон. Народу в это будничное утро было немного, так что досужие разговоры попутчиков ему нисколько не мешали, а ритмичный стук колес о рельсы даже убаюкивал его.

В Белостоке поезд остановился на двадцать минут.

Как только начали отцеплять вагоны на Элк пан Грошек, наконец, окончательно пробудился и, зевая, вышел на перрон. Времени было вполне достаточно, чтобы пройтись по вокзалу, не рискуя отстать от поезда. У одного из киосков он стал обладателем бутылочки «Старопрамена» и пухлого «покетбука» в глянцевой обложке – надо было чем-то занять себя в пути, а не просто глазеть через окно на довольно унылый ландшафт полесской равнины. Грошек тут же вернулся в свое купе, раскрыл книгу и, неспешно потягивая пиво, погрузился в чтение. Кроме него в вагоне осталось всего три или четыре пассажира.

До Сувалок пришлось трястись еще около двух с половиной часов – за это время он даже успел дочитать до конца купленный детектив. Впрочем, убийцу Анджей вычислил уже на сто второй странице, так что оставшиеся пятьдесят страниц были пролистаны им исключительно ради того, чтобы убедиться в правильности своих умозаключений. Оставив книжку скучающему попутчику, Грошек подхватил сумку и переместился в тамбур – уже через минуту поезд замедлил ход и остановился у длинного одноэтажного строения.

Вокзалу в Сувалках, наверное, было почти сто лет. Кирпичная кладка от времени и дождей потемнела, приобрела бурый оттенок, однако фасад смотрелся достойно – центральная часть со стилизованными элементами крепостной стены отлично гармонировала с двумя пристройками по бокам, в четыре больших окна каждая. Торцы у этих пристроек также навевали мысли о средневековом замке, являя собой подобие сторожевых башен.

На перроне к Анджею никто не подошел, хотя он терпеливо просидел на скамейке не меньше двадцати минут.

Время шло – уже давно у выходных стрелок мелькнул двумя вагонами обескровленный состав, направляющийся в сторону Шестокая, уже полностью обезлюдела платформа, когда из здания вокзала вдруг выбежала симпатичная молодая женщина в синем джинсовом костюме и белых кроссовках. Она сразу же поспешила к нему.

– Пан Грошек? Простите за то, что заставила вас ждать! Отец попросил меня сделать в городе кое-какие покупки, и мне пришлось задержаться… Я – Бася Ольшанская!

Молодой самоуверенной особе было на вид лет двадцать пять. Продолговатое лицо обрамляли сотни завитков густых каштановых волос – они волнами ниспадали до плеч, создавая иллюзию божественной красоты. Впрочем, с такой прической любая женщина могла чувствовать себя рафаэлевской мадонной и не страдать от недостатка мужского внимания.

Они вышли на привокзальную площадь – небольшой асфальтовый пятачок перед парком.

Пани Ольшанская открыла багажник голубенькой «Нивы», сунула туда сумку Анджея, а для него самого мгновением спустя распахнула дверь салона. Поскольку задние места были уставлены какими-то коробками и полиэтиленовыми мешками, Грошек уселся рядом с женщиной и по укоренившейся привычке накинул на себя ремень безопасности.

– Далеко ехать? – деловито спросил он, едва машина набрала скорость и свернула на дорогу.

– Километров тридцать с небольшим, – любезно поделилась информацией Бася. – Если не гнать, то за полчаса доедем. В Станичках придется съехать на грунтовку, а ночью шел дождь… Вы здесь раньше бывали?

Анджей покачал головой.

– Я вообще в этих краях первый раз, если не считать Мазурских озер в Элке. Мне больше горы нравятся… Хотя альпинист из меня, признаюсь, никудышный.

Пани Ольшанская охотно подхватила географическую тему:

– Мой отец родом из этих мест. Здесь такие живописные леса – один Вигерский национальный парк чего стоит! А в горах довольно однообразно…

– Ну, это смотря в каких горах, – отозвался Грошек, с опаской наблюдая, как их внедорожник лихо обгоняет груженую фуру. – Татры или Альпы – это одно, а Гималаи – совсем другое. Я ведь не восьмитысячники имел в виду.

– Тогда понятно, – улыбнулась собеседница. – А меня в горы да на отвесные скалы калачом не заманишь – ужасно боюсь высоты! Предпочитаю скорость. Вот только из «Нивы» больше ста двадцати не выжать…

Стрелка на спидометре замерла на отметке шестидесяти километров в час. Машину женщина вела уверенно, заранее прогнозируя ситуацию на дороге – она частенько посматривала в зеркало заднего вида и, совершая очередной обгон, выбирала для этого наиболее безопасный маневр. «Опытный водитель!» – с облегчением подумал Грошек, обозревая хрупкие дамские пальчики, сжимающие руль.

Автострада понемногу стала забирать на северо-запад. Опрятный малоэтажный провинциальный городок быстро остался позади.

Они миновали бензоколонку, прошмыгнули мимо поста дорожных служб и, заняв почти всё полотно дороги, помчались в сторону литовской границы. За окном машины замелькали зеленые поля с перелесками.

– Курите! – предложила пани Ольшанская, выдвигая пепельницу, в которой сиротливо угнездился смятый окурок со следами губной помады на фильтре. – Можете немного приспустить стекло…

– Я не курю… – отозвался Анджей, смущаясь.

Ответ женщину, скорее, даже обрадовал.

– Я тоже не большая любительница подымить! Ну, разве что иногда… когда перенервничаю. Глупая привычка со студенческих лет…

– Учились в столице? – полюбопытствовал Грошек.

– Да… В университете. Сейчас работаю с отцом, собираю материал для диссертации…

На горизонте обозначилась деревенька. «Нива» проскочила её за считанные секунды – пейзаж за окном машины вновь обрел краски осеннего леса.

Можно было и помолчать, но Анджей, немного подумав, все-таки решился задать вопрос, который с момента выхода на перрон волновал его больше всего.

– Простите, пани…

– Просто Бася! – поправила его молодая женщина, призывая к более интимному обращению.

Грошек покладисто кивнул.

– Скажите, Бася, вы не в курсе, для чего ваш отец вызвал меня?

– Предполагаю, конечно… – медленно произнесла женщина. – Но лучше вам узнать обо всем из личной беседы с ним. Я не уполномочена вести переговоры…

– Все настолько серьезно? – насторожился Анджей.

– Скорее наоборот, – усмехнулась Бася. – Сельский староста, например, считает моего отца обыкновенным фантазером. И помогать ему отказывается.

Анджей вздохнул – сходу расставить все точки над «i» не удалось. Адвокат Гржибовский, с которым днем ранее связался профессор Ольшанский, убедил Грошека выехать в Станички, не имея четких представлений о цели визита. «Во всем разберешься на месте,» – уверил его бывший патрон. – «Пану Ольшанскому нужен смышленый малый. Работа как раз для тебя». Теперь вот приходилось полагаться исключительно на добросовестность клиента и интуицию адвоката, дабы потом не сожалеть о напрасно потраченном времени в глухой провинции.

Минут через пятнадцать «Нива» свернула на второстепенную дорогу; местность стала намного холмистее. По пути попалось еще несколько деревенек, скроенных на немецкий лад – с тучными амбарами, аккуратными домишками и костелами наподобие кирх. Еще минут через десять открылся потрясающий по красоте вид – глубокую речную долину между двумя крутыми холмами, поросшими лесом пересекал высокий каменный мост. От созерцания величественного сооружения у частного детектива захватило дух.

– Виадук! – пояснила Бася. – Раньше по нему пролегали железнодорожные пути, но сейчас ветка не функционирует…

Наконец, Станички остались позади, и машина выехала на грунтовку. С километр пришлось месить вязкий суглинок, но «Нива», уподобившись армейскому бронетранспортеру, без особых усилий миновала труднопроходимые участки дороги и вскоре подкатила к домику с красной черепичной крышей на опушке леса.

Бася первой выпорхнула из автомобиля, открыла багажник и передала Грошеку его сумку. Вытащив из салона пару пакетов, она быстро взошла на порог дома и ногой толкнула дверь, приглашая спутника следовать за собой.

– Заходите, пан Грошек! Сейчас я свяжусь с отцом – кажется, он еще не вернулся…

Они пересекли маленький коридорчик и прошли в комнату, расположенную рядом с кухней. По всей видимости, гостиную. За последние пятьдесят лет этот обставленный старой мебелью небольшой зал напрасно не тревожили, позволив ему спокойно доживать свой век под мерный стрекот настенных венских часов. Добротный, потемневший от времени буфет, огромный, почти до потолка, шкаф цвета мореного дуба, пышный диван, обтянутый черным дермантином – во всем чувствовалось какая-то основательность и даже музейная чопорность.

Водрузив на стол пакеты, Бася достала из кармана куртки продолговатый кругляш портативной ультракоротковолновой рации (Анджею определить это не составило труда), после чего нажала на кнопку вызова.

– Мы приехали! Когда тебя ждать? – сказала она.

Оказалось, что пан Ольшанский уже на подходе к дому.

– Скажите, а почему вы не пользуетесь мобильным телефоном? – поинтересовался Грошек, как только Бася спрятала переговорное устройство обратно в карман.

– Сотовая станция далеко, – охотно пояснила молодая женщина. – Нам с отцом приходится часто вызывать друг друга, а из подвала звонки вообще не доходят…

– Какого подвала? – удивился детектив.

– Давайте дождемся отца, – предложила пани Ольшанская, загадочно улыбаясь. – Он ответит на все ваши вопросы…

Всего через пять минут на пороге уже раздались шаги, и в гостиную вошел высокий седоватый мужчина худосочного телосложения, одетый в строгий черный костюм. Вместо галстука на шее у него красовалась бабочка. Прищурившись, франтоватый профессор с интересом оглядел пана Грошека и протянул руку.

– Будем знакомы! – приветливо сказал он. – Думаю, вы не откажетесь отобедать с нами? Время дорого, а мне надо побыстрее ввести вас в курс дела…

– Итак, – начал пан Ольшанский свое обстоятельное повествование, покончив с первым блюдом, – вынужден сообщить вам, что, анализируя события последних дней, я пришел к выводу, что моей жизни, а, возможно, и жизни моей дочери, угрожает опасность. Объяснять произошедшее со мной только роковыми случайностями было бы верхом самонадеянности. Впрочем, сельский староста не придал тревожным фактам особого значения, а полиция даже усомнилась в моем психическом здоровье. Поэтому я и обратился за помощью к адвокату Гржибовскому за советом. Он рекомендовал мне вас…

Вступление было многообещающим, так что Анджей кивнул и весь обратился в слух.

– Около недели назад, – продолжил клиент, – мы с Басей приехали сюда, чтобы произвести выемку старинных документов, обнаруженных незадолго до этого в подвале замка Тирберг.

– Подвале замка Тирберг? – переспросил Анджей с недоумением. – Разве здесь есть замок?

– Он находится в километре отсюда, – любезно пояснил профессор. – Точнее, находился. По преданию замок был возведен в этих краях Тевтонским Орденом как форпост, прикрывавший юго-восточные рубежи отвоеванных у пруссов и литовцев земель. Состоял он из собственно замка – «большого дома», имевшего форму квадрата и оборонительной стены с четырьмя угловыми башнями. Одно время принадлежал Криштофу Радзивиллу, великому гетману литовскому. Потом его перекупил один из приближенных польского короля Стефана Батория. В конце шестнадцатого века замок был почти полностью разрушен местными крестьянами. Позже на его руинах мелкопоместный шляхтич пан Жуевский в начале девятнадцатого века отстроил особняк, который за две сотни лет также пришел в запустение. После второй мировой войны здание использовалось в хозяйственных целях, а в настоящее время…

– Да, да, – тут же подхватил Анджей, – всё это достаточно любопытно, но меня больше интересует настоящее время…

Замечание частного детектива не осталось без внимания со стороны пана Ольшанского – пожилой ученый муж нахмурил брови и с обидой в голосе укорил собеседника:

– Я бы не стал напрасно обращать ваше внимание на все эти тонкости, пан Грошек, если бы то, что произошло со мной, не имело к делу никакого отношения. Так, вот. В настоящее время дом восстановлен – одна семейная пара решила развивать в этих краях туристический бизнес. Супруги Лучинские благоустроили заброшенную усадьбу, расчистили пляж у озера, завели лошадей – вы же знаете, как жителям современных мегаполисов не хватает общения с природой! Месяц назад пан Пеперик, в обязанности которого входит присматривать за лошадьми и помогать по хозяйству, занялся расчисткой подвала и случайно обнаружил в кладке трещину. Сначала он хотел замазать её цементным раствором, но, когда стал очищать щель от грязи, несколько кирпичей выпало из стены, открывая доступ в какое-то подвальное помещение. Пан Пеперик сходил за фонарем и захватил с собой молодого пана Лучинского, чтобы попытаться проникнуть туда. Они расширили отверстие и пробрались внутрь. Помещение оказалось потайной комнатой, уставленной старинными вещами, большей частью обгоревшими. Повсюду были видны следы пожара – копоть на стенах, обугленные предметы мебели, какие-то разбитые склянки. Однако, часть обстановки сохранилась, в том числе и кованый железный сундучок, заполненный старинными манускриптами и пожелтевшими от времени бумажными листами. Пан Пеперик известил о находке вуйта, сельского старосту, который в свою очередь обратился в соответствующие инстанции, так что спустя пару дней в усадьбу прибыла комиссия из воеводского музея для ознакомления с найденными раритетами. Члены комиссии решили, что пострадавшие от пожара предметы особой ценности не представляют и реставрации не подлежат, а для выемки обнаруженных документов они пригласили экспертов – представителей столичного университета. Так мы с Басей оказались здесь…

– Понятно, – кивнул Грошек.

Анджей, конечно, мог и не кивать, но это у него уже давно вошло в привычку – на собственном опыте он убедился, что любого собеседника такая мелочь, как кивок, лишний раз подталкивает к откровенности.

– Три дня назад, – продолжил профессор Ольшанский, – я задержался в подвале дольше обычного. Бася уже поднялась наверх, и я остался один. Для работы в потайную комнату провели временное электрическое освещение, так что никаких неудобств я не испытывал и спокойно занимался своими делами. Однако спустя час лампочка погасла – помещение мгновенно погрузилось во мрак. Я не испугался, потому что разумно предположил, что свет исчез по каким-нибудь техническим причинам, поэтому нащупал фонарик и через проем в стене вышел из комнаты в подвальный коридор…

– И что? – спросил Грошек, когда пауза затянулась.

– Не знаю, как сказать… – смущенно поведал профессор. – Дело в том, что метрах в десяти от меня стояло привидение!

Анджей уже дал себе слово выслушать клиента до конца и не подал вида, что разочарован таким мистическим поворотом.

Тем временем пан Ольшанский собрался с мыслями и продолжил монолог.

– Не буду настаивать на том, что это действительно было привидение, хотя косвенные признаки указывали на то, что передо мной было именно оно. Это была женская фигура в каком-то белом одеянии до пят, довольно расплывчатая, ведь рассеянный свет пробивался только с лестницы ведущей наверх. Лица я не запомнил, да и его было просто невозможно различить в сумраке. Фигура бесшумно скользнула по проходу и скрылась в дальнем крыле подземелья. Успокаивая себя, я решил, что всё это мне померещилось… Думаю, вы поймете, почему я не решился преследовать таинственную незнакомку. Не буду скрывать – в первый момент я испугался, ведь со мной рядом не было никого, на чью помощь можно было рассчитывать в случае чего. Поэтому я быстро поднялся по лестнице, вышел из подвала, где и столкнулся с паном Пепериком, который случайно проходил мимо. Когда я объяснил ему ситуацию, мы вместе спустились обратно в подземелье. Мы осмотрели все закутки подвала, но никого не обнаружили. А я еще надеялся, что меня кто-то разыграл! После этого пришлось выбирать – или мне действительно повстречалось привидение, или просто в тот роковой вечер я на какое-то время потерял рассудок. Но разве я похож на сумасшедшего? Хорошо, что еще Бася мне поверила, или, по крайней мере, сделала вид, что история с привидением ей не кажется вымыслом…

– Нет, почему? – подала голос молодая женщина. – Я тебе действительно поверила…

– В конце концов, это не так важно! – перебил её пан Ольшанский. – Дело в том, что на следующий день, когда мы спустились с дочерью в подвал, на стене потайной комнаты мы обнаружили начертанную куском штукатурки надпись «MARANA». Вероятно, и это можно было счесть чьей-то неудачной шуткой, если бы не зловещее значение слова – в переводе с санскрита оно означает «смерть» или даже «убийство»… Ключ от подвала имелся только у меня и, естественно, у пана Пеперика. Однако было глупо подозревать совладельца усадьбы в том, что ночью он проник в подвал, чтобы оставить на стене устрашающую надпись. Тем более, вряд ли древнеиндийский эпос – его конек. Я бы и сам, возможно, не придал большого значения надписи, но к тому времени мне уже было кое-что известно о бывшем владельце усадьбы. Дело в том, что пан Жуевский в начале девятнадцатого столетия много путешествовал по Азии и привез на родину немало священных текстов, написанных в частности на санскрите – несколько таких листов мы обнаружили в сундучке.

Не стану убеждать вас в том, что к этому событию я отнесся легкомысленно. Наоборот, в какой-то момент мне даже показалось, что из глубины веков в облике привидения явился посланец потустороннего мира, желающий либо предупредить людей о смертельной опасности, либо сообщить им о какой-то тайне, связанной с этим домом. Почти весь день мне было не по себе. А чтобы мистическая надпись не стояла у меня перед глазами, я попросил Басю стереть её мокрой тряпкой.

Однако, когда мы возвратились из подвала в мой номер, там нас ждал новый сюрприз! На стене в полный рост был изображен почти нагой мужчина с головой быка, держащий в руках то ли две извивающиеся змеи, то ли две веревки. Я почти сразу понял, что к невинной шутке это не имеет никакого отношения – кто-то тайком пробрался в мои апартаменты и на стене спальни изобразил легендарного бога смерти Яму. А ведь еще индусы считали, что это божество приходит к умирающему с путами, чтобы связать его и доставить в свой подземный мир. Естественно, я расценил это художество как еще одно зловещее предупреждение.

Почти всю ночь я не мог заснуть и пролежал на диване с открытыми глазами, вздрагивая от каждого шороха. Утром мне удалось под вымышленным предлогом улизнуть в Станички, где я обратился за помощью к сельскому старосте, но тот просто поднял меня на смех. Звонок в полицию тоже оказался безрезультатным – мне любезно посоветовали посетить врача, видимо, полагая, что у меня не все в порядке с нервами. И это близко к истине, ведь опасения за собственную жизнь и жизнь моей дочери небеспочвенны! Я даже настоял на том, чтобы Бася перебралась из усадьбы на хутор в семью местного лесничего. И, вообще, я намерен отправить её сегодня домой. Конечно, работа по выемке документов не завершена – еще потребуется около недели или двух, чтобы подготовить все манускрипты к перевозке в столицу, но, думаю, я управлюсь один… Итак, пан Грошек, могу ли я рассчитывать на вашу помощь? Можете ли вы все это время находиться поблизости и оградить меня от возможной опасности?..

Анджей посмотрел на встревоженное лицо пана Ольшанского, перевел взгляд на Басю, которая молча стояла у окна, и попытался разрядить обстановку простенькой шуткой.

– Вы предлагаете мне изловить привидение? – спросил он у мужчины.

– Глупости… – отозвался седовласый профессор. – В этом деле надо просто хорошенько разобраться. Если вы инкогнито поселитесь в отеле, то сможете провести скрытое расследование. Я буду только рад, если мои опасения не оправдаются.

– Хорошо, – согласился Анджей. – Но в этом случае мне потребуется легенда, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Вряд ли от соседства с частным детективом привидение или некий злоумышленник придет в восторг.

– Представьтесь сотрудником столичного музея, – сказала Бася, наматывая на указательный палец локон своих восхитительных волос. – Тогда ваше появление здесь будет выглядеть вполне естественно…

– Увы, я не силен в исторических дисциплинах, – усмехнулся в ответ пан Грошек. – Боюсь, завалю вам всю операцию.

– Ничего, – обнадежил его пан Ольшанский. – Не боги горшки обжигают. Если для пользы дела придется соврать, врите уверенно. Люди так устроены, что они охотнее верят нагромождениям лжи, чем крупицам истины…

Как только стороны заключили устный договор, профессор встал из-за стола и направился к выходу.

– Идемте, пан Грошек, – сказал он, заметно воодушевившись. – Я вас представлю хозяевам особняка…