Вот лучшее ученье!

Введение

Приобщать ли к обработанному умом, чувствами и трудом поэтов, писателей, ученых книжному языку современное поколение, привыкающее (а чем моложе – даже уже и привыкнувшее) к новым синтезирующим формам опредмечивания слова? Может ли соучастие чувств заменить размышляющий ум? Короче – читать молодежи или не читать – вот в чем вопрос.

1. Существуют, если верить психологам, два типа интеллекта – вербальный, функционирующий в словесно-логической форме с опорой на знания, и невербальный – с опорой на зрительные образы и пространственные представления. Новые синтезирующие формы опредмечивания слова вроде бы гармонируют с невербальным интеллектом. И тем не менее еще со времени крестовых походов слепых и глухонемых учили читать. Казалось бы – слепой опирается на звуки, глухонемой – на зрительные образы, ведь не до книжности. А вот поди ж ты – учили, специальные азбуки составляли.

2. Пока мы не смиримся с деятельностным характером языка, пока мы не перестанем отождествлять структуру языка и языковую способность, пока мы не признаем главенствующую роль языковой памяти в общении, мы обречены делать неверные выводы как теоретического, так и практического характера, имеющие прямое отношение к письменным текстам, преподаванию литературы, преподаванию языка.

Разностилевый русский язык может стать объектом успешного овладения только через чтение. А чтение развивает мыслительную деятельность. Похвала Фамусова Чацкому – «что говорит, и говорит, как пишет» – прямое тому подтверждение.

3. Ю.Е. Прохоров предложил интересную классификацию дискурсов и тем самым подвигнул нас на дальнейшее рассмотрение этой проблемы и на попытку применить понятие дискурса к доказательству целесообразности развития мыслительной деятельности посредством именно чтения. Являясь речевой реализацией языковой сущности текста, коммуникативным процессом, обусловленным экстралингвистическими факторами, реализуясь, говоря современным технократическим языком, в режиме онлайн, дискурс в соотношении с текстом иллюстрирует античное verba volant, scripta manent[1]. Дискурс в соотношении с текстом иллюстрируют лингвистическую максиму: я – здесь – сейчас; кто-то – где-то – когда-то. В практике работы над текстом произведения художественной литературы (наиболее обширной, естественно, в средней школе) целесообразно было бы учитывать соотношение дискурса с текстом (изначально считая их разными сущностями), поскольку эффективное чтение позволяет различать и соответственно оценивать разнообразные дискурсы.

4. Далее мы рассматриваем соотношение словесности, книжности и современной мультимедийности, располагая их не на традиционно линейной, а скорее на спиралевидной оси и ратуя за совмещение всех предоставляемых ими возможностей с приоритетом книжности, важность которой для развития и активизации умственной деятельности мы стараемся доказать.

5. И, наконец, мы прослеживаем возможности формирования концепта как в результате чтения, так и в результате привлечения зрительно-пространственных представлений. Вывод: быстрее и проще сформировать у подрастающего человека концепт посредством словесно-логической деятельности, в данном случае – чтения. Хотя возможны (и практикуются, широко практикуются, даже начинают преобладать) иные пути. Время все поставит на свои места. А пока чтение – наш старый друг. А старый друг, как известно, лучше новых.