Хантер-Киллер. Война

Глава 17

С бойни в клубе прошло еще два дня. Видео с нательной камеры одного из полицейских, которых отправили туда, разошлось очень широко: трупы, в очень фрагментированном состоянии, выбитые двери, следы взрыва гранат, щепки и осколки повсюду. Это будоражило фантазию людей, и все они гадали, кто же мог устроить такое.

В даркнете тоже шли разговоры о том, что там произошло. И многие высказывали правильную версию: мол, это Хантер-Киллер пришел спросить, кто же разместил на него заказ.

Журналисты подхватили эту тему. В самых разных интернет изданиях вышло несколько статей о том, какой я кровавый маньяк. Потом пришла очередь властей, они тоже осудили мои действия, и хоть и подписались под тем, что большинство убитых мной были если не отъявленными злодеями, но действительно криминальными элементами, это не оправдывает моих действий. За сведения о моем местонахождении объявили награду, но небольшую: что-то около пятидесяти тысяч рублей.

Однако никто по-прежнему не был в курсе, как меня зовут на самом деле, и как я выгляжу. А если кто-то и знал, то не рассказывал. Подозреваю, что причиной этому было то, что я удобен властям, ведь делаю их работу, пусть и другими методами.

В тот день я впервые подумал о том, что и Шерлок может работать на властей. Вполне возможно, что информация, которую он передает мне, на самом деле исходит от ФСБ, а доступы в базы у него вполне себе легальные. Оттуда и снаряжение. Я думал, что он вполне может быть агентом под прикрытием, а может быть, даже вполне открытым. Я даже влез в даркнет, чтобы поискать информацию об этом хакере, но быстро забил на это дело.

До сих пор мы работали вместе, и он меня не подставлял. Более того, он крепко выручил меня, буквально спас мою задницу, когда на нее нацелились пиджаки из «Когисофта».

Даже если он из подментованных, то черт с этим. Пока что он мой надежный союзник. Единственный.

Чтобы развлечься, я съездил и убил нескольких «Резаков», а потом разобрался с киберфреником, которого они выпустили на выгул. Парень, совсем молодой, лет восемнадцать, судя по базе, доступ к которой у меня был, он работал в пункте выдачи «Ягодок». Я пустил ему пулю в голову просто чтобы прекратить его страдания. Нейропластичность — дело такое, из-за количества имплантов он просто слетел с катушек, на реабилитацию понадобились бы годы, и он все равно навсегда остался бы инвалидом. Поэтому я предпочел отправить его в переработку.

Кошмары никуда не уходили, и мне так же являлись Алиса и Ваня, причем, в разных декорациях. В своих снах я попадал в разное время, был и викингом, и римским центурионом, и обычным человеком из двадцатого века. Я видел октябрьскую революцию, Великую Отечественную Войну, но общим было одно: каждый раз их убивали, и каждый раз я не мог их спасти.

Ну а какие у меня были варианты? Я прекратил смотреть исторический канал, и тупо пялился в футбольные матчи и боевики, и что еще я мог сделать? Пойти к мозгоправу? Терапия будет бесполезной, если я не расскажу ему то, кем я являюсь на самом деле, а медицинская тайна не распространяется на информацию об общественно опасных деяниях.

А еще он может подсадить меня на таблетки. Вот только… Сесть на них — это гарантированно потерять себя. К тому же, они замедляют реакцию, а она в моем деле очень важна. Мне не хочется словить пулю в голову из-за того, что я просто не успел.

Но были еще новости, причем, не очень хорошие. Нападения толп психов повторились еще два раза, оба произошли в относительно богатых районах, коттеджных поселках, которые строят специально для корпоратов. И оба раза погибли сотрудники «Биотики», правда второй не один, а с любовницей был.

И это была уже закономерность. Проблема только в том, что я банально не знал, что делать, куда ехать. Соваться в морг было бессмысленно, не факт, что дело дошло до вскрытия, а ФСБшники не приехали раньше, и не отправили тела в переработку. А самое главное: во второй раз не было и тел. Легавые не успели приехать, а психи попросту испарились. И все данные с камер тоже исчезли.

Делать было нечего, и вот я сидел, листал полицейские сводки и дела в поисках чего-нибудь интересного. Просто чтобы себя занять. А вечером собирался отправиться на очередную охоту.

Перед глазами появилось окошко входящего звонка. Это был Макс. Похоже, что ему все-таки удалось что-то разузнать. Я принял вызов:

— Есть еще одно похищение, — проговорил он. — Говорю быстро, пока лишние уши не услышали. Скоробогатова семь, квартира двести восемьдесят два. Алевтина Игоревна Григорьева, двадцать два года, пропала три дня назад.

Ну да, заявления о пропаже у нас принимаются как раз через семьдесят два часа.

— Наши съездили, поговорили с ее матерью, Евгенией. Но, есть у меня такое чувство, что никто всерьез это дело расследовать не собирается, и все забили. И идет оно сверху.

— Понял, спасибо.

Максим тут же сбросил звонок, даже не попрощался. Похоже, что на капитана действительно серьезно насели. Черт, а ведь мужик рискует, крепко рискует, не ради меня, конечно, а ради… Да для того, чтобы людей защищать, охранять правопорядок. Да и то, что кто-то крадет молодых красивых женщин, ему точно нравиться не может. Так что…

Надо съездить и поговорить с матерью. Что ж, похоже, пришло время надеть полицейскую форму. Скоробогатова это буквально пара кварталов от моего убежища, и чуть ли не через дорогу от РУВД, где работает мой новый товарищ.

Я поднялся и пошел к шкафу. Форма, вычищенная и выглаженная хранилась там. Бронежилет в этот раз мне не положен, но, будем надеяться, подкожная в случае чего выручит. И не забыть взять документы.

***

Уже через полчаса я звонил в дверь квартиры. С виду я ничем не отличался от обычного сержанта полиции, разве что габаритами: на мне были форменные брюки, рубашка, куртка с погонами, лакированные туфли. Зато, что было немаловажно, я мог таскать кобуру на поясе, им это было разрешено.

Прошло около минуты, и мне никто не открыл. Я позвонил еще раз, и только тогда услышал шаги. Слышимость в таких домах прекрасная или отвратительная, в зависимости от того, хочешь ли ты слышать, что происходит внутри квартир. Подозреваю, что жильцам не очень-то хорошо, особенно если кто-то решит, скажем, посверлить стены.

Еще когда я жил с Алисой и Ваней у нас был сосед. Я тогда приехал с очередного контракта, и он сверлил день и ночь на протяжении практически двух месяцев, наплевав на все принятые нормы. Понятия не имею, что он там делал. Полиция на такие вызовы все равно не приезжала. Поэтому я поднялся наверх и хорошенько с ним поговорил. Нет, не бил, одного угрожающего взгляда хватило. И на какое-то время он утих.

Наконец-то дверь открылась, и я увидел женщину. Про таких говорят: как в воду опущенная. Под глазами мешки, явно не спала, да и вокруг все красное, воспаленное, волосы клоками торчат во все стороны, будто раз за разом их рвала, да и в целом… Обеспокоенная мать, короче говоря.

— Здравствуйте, Евгения, — проговорил я. Лучше назвать по имени, потому что так сразу устанавливается контакт, и тебе больше верят. — Сержант Ефременко. Я по поводу вашего заявления…

— Так… — проговорила она. — Так вроде бы приходили уже ваши.

— Меня отправили еще раз, так как мы не прояснили некоторые вопросы. Впустите меня?

— Конечно, — закивала она и отодвинулась в сторону. — Проходите, господин полицейский.

Надо же, даже документы не проверила. А ведь форму в принципе можно купить, как мы ее и добыли, чем очень легко могут воспользоваться грабители. Похоже, что совсем растерялась.

Я вошел в квартиру, и за моей спиной щелкнул магнитный замок. Осмотрелся: не сказать, что богато, помещение маленькое, примерно четыре на пять. Два небольших дивана: один для матери, второй для дочки. Никаких лишних украшательств нет, строго чуть ли не как в казарме. Квартира съемная, так что, либо въехали недавно, либо не видели смысла что-то выставлять.

Повернулся и увидел полочку. Нет, какие-то фигурки стоят, еще светильник-ночник с проекцией звездного неба. Я такой Ваньке покупал, когда он совсем маленький был, только у меня он еще и музыку играл, тихую такую ненавязчивую мелодию вроде колыбельной.

Но чистенько, даже очень, за порядком следят.

— Присаживайтесь, — кивнула она на диван, аккуратно застеленный. — Я пока уберу.

Я заметил ведро и тряпку, пол был чуть мокрый и пахло сыростью. Похоже, что она убиралась, пыталась себя занять, чтобы с ума не сойти. Бывают такие люди, в стрессе они начинают раз за разом намывать квартиру. Я, например, сам чистить оружие начинаю, это, как по мне, более продуктивное занятия. Да и стволов у меня много, а так надежнее, будешь уверен, что клинов не будет, да и вообще ствол не предаст.

Женщина подобрала тряпку, бросила ее в ведро и унесла за дверь, в таких типовых квартирах там находились ванные комнаты. Послышался звук льющейся из крана воды, руки споласкивала.

— Может быть чаю? — вдруг спросила она, выйдя наружу.

— Воды, если можно, — кивнул я. — А потом я расспрошу вас о том, что произошло.

Она отошла, налила воды в прозрачный стакан из фильтра. Это тоже о многом значило: о здоровье она заботится, потому что большинство предпочитает не тратить деньги, и пить прямо из-под крана. Официально-то вода безопасна.

Вернулась, подала стакан мне. Я сделал глоток, и она уселась на застеленный диван напротив.

— Что вы хотите знать? — спросила она.

— Расскажите, когда вы видели ее в последний раз, — проговорил я.

— Три дня назад, — сказала она то, что я уже знал. — Она вернулась с работы, ее встретил ее парень, Елисей. И они отправились в клуб.

Елисей. Мода на старорусские имена как пришла в нашу страну, так и закрепилась. Но в любом случае, это лучше, чем «Даешь мировую революцию», «Красная армия» и «Владимир Ильич Ленин». Соотвественно Дамир, Краса и Владилен. Странные люди раньше жили, но, наверное, действительно этой идеей горели. Даже нынешним ультрапатриотам до них далеко.

— А вы знаете, что это за клуб?

— Да, «Ферма», — ответила она. — Он здесь недалеко, буквально в паре кварталов. Когда она не вернулась ночью, я пошла туда. Мне даже помогли, нашли информацию об оплате входа. Но ее там уже не было, а когда они ушли, не сказали.

Я быстро сделал запрос по сети и в действительности нашел этот клуб. Проверил отзывы, которые были на уровне четырех из пяти, но оставляли их в основном корпораты низшего звена. Значит, место для таких, как они, неплохое.

Интересно. Значит, в этот раз девчонка шла не с работы, а отправилась в клуб. И это, как ни крути, какая-никакая зацепка. Хотя, почерк отличается. Но, может быть, тогда это другие?

А еще, она ведь не одна была, с парнем, что совсем интересно. Не может ли он быть замешан?

— А давно они с Елисеем вместе? — спросил я.

— Со средней школы, — ответила она. — Уже лет шесть как. Так долго вместе, а предложения он ей так и не сделал, хотя… Это не редкость сейчас.

Нет, пожалуй, отметаем. Шесть лет с одной женщиной для Новой Москвы — это немало. Скорее всего, там настоящие чувства. Значит, надо будет сделать запрос по больницам и моргам, его, скорее всего, либо убили, либо отделали. Вот Макса и попрошу, тем более, что с основным делом не связано.

Стоп, а он вообще пропал?

— А он-то как?

— На связь не выходит, но искать его некому, — выдохнула она. — Сирота.

Понятно, поэтому заявления о пропаже нет. Что ж, будем искать.

— Это клуб для корпоративных служащих, — сказал я, с трудом удержав на языке слово «пиджаки». — Почему ваша дочь пошла туда?

— Это спокойное место, и недорого, — она пожала плечами. — Она достаточно часто туда ходила по пятницам, обычно они возвращались под утро, вместе. Я не против, молодежь все-таки, им нужно развлекаться.

— А где она работает? — спросил я.

— В «Ликоне» медицинским регистратором. Ну, это частная клиника.

Быстро провел запрос. Да, действительно, сеть недорогих частных клиник. Операций по установке имплантов там не проводят, но оказывают терапевтическую помощь. Тоже для относительной бедноты, тех, у кого нет страховки, а к государственным врачам они по той или иной причине обратиться не могут, или не хотят.

Экран засыпало рекламой, и я тут же закрыл браузер. Ну его, сейчас только ряби в глазах от ярких объявлений не хватало.

— Значит, в тот вечер она вернулась домой, — предположил я. — А потом за ней зашел Елисей?

— Да, — кивнула мать. — Я накормила их борщом, а потом они пошли.

— Ваша дочь не употребляла наркотики? — все-таки спросил я.

Во всех клубах города есть наркоторговцы, дурь и клубная культура тесно связаны между собой, оно так давно пошло. Именно поэтому я предпочитал не посещать такие места. Хотя совсем недавно заявился в одно и закончилось это сломанными ногами управляющего.

— Нет, что вы! — женщина подняла руки перед собой в защитном жесте. — Она хорошая девочка. Она даже не пила почти, возвращалась всегда трезвой.

Ну, либо ты об этом не знаешь. Но плохо думать не станем.

— Они пошли в клуб вдвоем, или у них были еще какие-то друзья? Подруги?

— Я не знаю, — она развела руками. — У нее друзей-то практически не было, она полностью замкнулась на Елисее. Мне это не нравилось, но она отшучивалась, говорила, что им для счастья достаточно друг друга.

Это в современном мире нормально. Чем больше вокруг людей, тем сложнее завести постоянные связи. И когда ты находишь ее, то запираешься на одном человеке. Только вот не всем удается его найти, поэтому наравне с эпидемией дефицита дофамина у нас в стране бушует еще и эпидемия одиночества. Некоторые вообще исключительно с умными помощниками общаются.

— Какая фамилия у Елисея?

— Емельянов. Емельянов Елисей. Отчества нет.

Действительно, угадал. Сирота. Но судя по тому, что живет в этом районе, не бандит. Поищем и его, куда деваться.

Будем надеяться, что это не глупость, и что они не просто сбежали в другой город из-под крыла мамки.

— Это все, — я встал и положил на тумбу стакан воды, из которого сделал едва ли пару глотков. Я его взял-то больше из вежливости. — Я попрошу вас быть на связи. Если что-то узнаем, мы вас оповестим. Но если она объявится, или с вами свяжутся по ее поводу… Немедленно сообщите в управление.

Своего номера оставлять не стану, слишком опасно. Все равно Макс об этом узнает и сообщит мне. И если похитители потребуют выкуп…

— Вы ее найдете? — спросила она меня с надеждой.

Да, вот так. Мать-одиночка, растила дочь без отца, и ей, очевидно, очень страшно, потому что та была смыслом ее жизни. А что случается с человеком, которого лишают смысла, очень хорошо видно по мне.

И ей очень хочется, чтобы кто-то утешил ее, сказал, что все будет хорошо, что дочь обязательно найдется. Врать ей я не могу, давать ложную надежду — это не в моих правилах.

— Я лично сделаю все возможное, — кивнул я. — Это не первый случай, мы сейчас вычисляем закономерность. Но могу сказать так: никто из похищенных не был найден мертвым, и есть все шансы, что мы их найдем.

— Значит, Аля — не единственная, кого похитили? — спросила она.

— Да, — кивнул я. — Но я прямо сейчас отправлюсь в этот клуб и допрошу управляющего. Они должны что-то знать.

— Спасибо вам, — проговорила она. — Тем, кто до вас приехал, будто вообще все равно было.

— Это моя работа, — я улыбнулся с максимальной доброжелательностью, на которую был способен.

Значит, клуб. Что ж, он еще не должен открыться, так что лишних людей там не будет. Самое время нанести визит. Но поедет туда уже не сержант Ефременко, а злой и страшный Хантер-Киллер.