Война Джимми Фишера

Глава 12 Мы идем к вам братья

Огромная благодарность за поддержку проекта: франт, умп, Самарин, Вячеслав Гилёв, Vladimir, скарамуш, Кавист, Максим Шаров, Александр Лодочников — это просто замечательные люди! Они помогают развиваться проекту, автору очень важно, когда его книга продвигается в рейтинге, а она продвигается от подарков, важно знать, что его ценят читатели, тогда есть желание творить. Еще раз спасибо вам мои дорогие друзья!

Вначале 1848 года был открыт Русско-Американский банк на территории Российской Империи. Просто мы не могли открыть Русско-Калифорнийский банк по простой причине РИ не признавала Калифорнию независимой республикой. Одновременно США крайне нуждались в нашей экономической помощи. На территории штатов только закончилась война с восставшими неграми, многие предприятия в виде заводов и фабрик банально обанкротились и были выкуплены Калифорнией благополучно переехав в нашу молодую страну. Одновременно требовалось вливание в экономику Америки наших денег и кредитов, что они в общем-то легко получали выделяя рабочие руки и ведя нужные нам стройки в частности построив ЖД-дорогу связавшую Калифорнию с независимой республикой Флоридой, где стоял наш военно-морской флот. Именно по этой причине получить гражданство США не было какой-то проблемой, для граждан Калифорнии и наш банк в Российской Империи начал работать, как Американский т. к. штаты РИ вполне себе признавала.

Начались кардинальные изменения в России, многие помещики, что были на грани разорения богатели, продавая свои имения и крестьян за безумно большие деньги особенно в черноземье, а больше всех повезло помещикам из Курской губернии! Ведь проклятые земли* глупые «американцы» вполне себе покупали и за большие деньги.

Проклятые земли* по мнению местных жителей на месте курской магнитной аномалии были «проклятые земли» якобы там даже железная лопата примагничивалась к земле. Помещикам не были интересны причины, хотя могли заработать на добыче полезных ископаемых их вполне устраивало сельское хозяйство на уровне 10–12 веков, что люди мрут без разницы. Вкладывать что-то в Россию они не желали, только после революции там построят «Магнитку».

Учитывая, что русских людей вообще не ценили и крестьянина вполне себе можно было поменять на борзого щенка, даже не взрослую собаку, молодая Калифорния денег не жалела, выкупали людей по стоимости взрослых собак. Для понимания цен мустанг, дикая прирученная лошадь стоила от 12 до 15 долларов, молодая девка без навыков 8 рублей. Заплати цену двух мустангов и немецкий помещик будет считать, что обманул покупателя. Негры в США стоили в разы дороже, потому жили в привилегированном положении относительно русских рабов. Никто из хозяев не считал нормальным пытать или убивать черномазых ради развлечения, как делали немцы на русской земле со времен Петра Первого, который и ввел рабство для русских людей освободив уголовников*.

Освободив уголовников* — Петр Первый официально запретил институт холопства, когда военных или уголовных преступников приговаривали к рабству в русском царстве. Причем дети холопов были свободны, как в 21 веке дети рожденные зэчкой не уголовники и не обязаны сидеть в тюрьме. Петр придумал освободить преступников (холопов) и обратить в рабов русское население. С тех пор началась национально-освободительная война, например Петр воевал на 4 фронта против русского народа. Есть версия, что имел поддержку из Европы, но документы активно сжигались, книги русского царства уничтожались, пример «пропажа» библиотеки Ивана Грозного. Надо отметить факт, что версия о помощи из Европы не доказана и относится к разряду АИ. Однако как он победил сражаясь на 4 фронта, против русского народа не понятно.

Вокруг будущей «Магнитки» выстраивалась сеть колхозов. Кстати Эрик меня убедил в первые три года официально не выдавать вольную крестьянам. Люди получив свободу могли просто разбежаться, не зная, чего собственно ожидать от иностранцев или как их презрительно называли в России «немцев» не деля иноземцев на народы и тех на плохих и хороших, ибо немцы только плохое несут. Такое вошло в подкорку за почти 300 лет оккупации.

Узнав о том, что республика Калифорния твердо вступила на земли РИ у меня состоялся непростой разговор с молодым русским ученым Сергеем Озерцовым.

— Государь-батюшка, дозволь мне в Россию поехать. Так начал наш разговор Сережа.

— Сергей здесь ты уважаемый человек, твое открытие в области антибиотиков сделало прорыв в науке, он настолько огромен, что мы используем их в лечении только на наших землях для остальных стран — это секретная информация, ты нужен своей стране и народу. Так ответил я, даже не обратив внимание, что меня вновь пытались окрестить «царем» вместо Первого Консула, ибо молодой ученый был нужен в Калифорнии.

— Я не отказываюсь работать на благо народа русского царь-батюшка, но там немец лютует, ты не представляешь, что деятся!

— Все я знаю Сережа, знаю мой мальчик, да и не царь я, а слуга народу русскому, ваш Первый Консул, зачем обижаешь? Царь он в Петербурге сидит.

— Да какой он царь⁈ Гнида иноземная, сосет из народу русского соки, да голодом и страданиями богатеет. А ты хоть и называешь себя Первый Консул, а наш природный царь-батюшка.

— Сережа ты подумай у тебя сестрички, что с ними с собой возьмешь? Так даже барин не живет, так хорошо, как люди Калифорнии. Да той же электро-сети у вас с регулярными передачами в России не будет, не изобрели еще нигде электро-сеть.

— Вот, а говоришь не наш ты, а о простых людях заботишься, не хочешь народ русский из Беловодья заставлять жить, как барин в РИ, где ничего нет кроме роскоши, даже центрального водопровода и канализации, да лампочек Фишера, царь ты природный, наш царь. Прости за дерзость Первый Консул, но я так считаю.

— Ты себя-то слышишь? Джимми Фишер — это точно природное русское имя? Да и лампочки Фишера, а не какого Кулибина. Да и дерзости никакой нет у нас республика т.е. дело общее делаем, потому свобода слова.

— Зато в Петербурге у царей имена русские, да православные, а сидят немцы, что только и думают, как народ русский погубить. Не могу разгадать той загадки Государь, но поговаривают в народе, когда тебя от немцев верные люди спасали, так тебе и имя поменяли, чтобы враги не нашли.

— Ну вот и оставайся займешься наукой, принесешь пользу республике, да уже принес, можешь всю жизнь на лаврах жить, да добра наживать. Опять же сестричкам тут проще будет.

— Поклялся я Первый Консул, что отца с матерью не забуду, отомстить за брата Вовку, он нас с сестричками от голодной смерти спас, сам не ел, а нас кормил. Не могу я остаться.

— Трудности значит не пугают? Как там к русским людям относятся не знаешь? Будешь вроде собаки, только богатой да при деньгах, тебе даже руки никто не подаст.

— Так я английский хорошо выучил, получу гражданство США, приеду американцем, а руку… Так я сам этим собакам руки не подам, ненавижу.

— Вот и не прошел ты проверку Сережа, первые годы надо и руку подавать и в лицо улыбаться, даже если какую гадость с русскими людьми в соседнем селе делают. Мы готовимся выступить, но пока не готово нужно улыбаться самым кровавым маньякам и руки жать. Услышав такое Сергей скрипнул зубами…

— Я буду улыбаться и жать их кровавы руки, уверяя в дружбе мой Первый Консул!

— Ты бы хоть о сестрах подумал, какого им будет на чужбине…

— Это наша родина Первый Консул, враги чужбиной сделали! Возразил Сергей.

— Ну так посоветуйся с девчатами готовы они ехать в такую глухомань-то?

— Был семейный совет, девчата у меня хорошие, сказали пока я глава семьи со мной везде и до конца пойдут. Хоть малявки, а помнят, как мы в колхозе хозяйство поднимали, да я один за троих работал…

— Уважают значит?

— Уважают и главное любят, Первый Консул.

— У нас свободная страна запретить я тебе не могу, возвращайся с победой.

— Будет победа мой Первый Консул! Ликующим голосом воскликнул Сережа Озерцов.

Все же он оставался простым и светлым русским мальчишкой 19 лет… Просто у нас республика была молодая и доминировало молодое население это по меркам Калифорнии он ученый, взрослый и уважаемый человек, а в 21 веке был бы студентик, да о времена о нравы. Хотя… Если бы я не был дважды живущим, Первый Консул в 29 лет, ну да, «старик»…

Не нужно думать, что ирландцы остались в стороне. Государственная пропаганда работала на всех уровнях. Аудио-сериал «Людмила» выходил на двух языках и был популярен у ирландцев не меньше, а возможно и больше, чем у русских. Ибо они тоже прошли ужасы голода и нищеты, они так же в Англии были людьми которых называли «ирландские собаки». Разные статьи в газетах, как нетрудно догадаться работали на государственную пропаганду. Это в 21 веке люди думают газеты скучно, но зачастую сами их читают. Только уже в виде любимых информационных сайтов и новостных порталов. В середине 19 века не было компьютеров и интернета, потому читали с бумажного носителя, но в целом разницы не было.

Большая часть ирландского населения приехала в Калифорнию во время голода. Помощь им оказывали русские люди, ибо на тот момент они составляли основную массу населения непризнанной республики. Нужно отметить, что тех в свою очередь встречали первые ирландцы-переселенцы еще из Нью-Йорка и небольшое выкупленных из рабства русских рабов. Внутри республики ходили разные поговорки. По типу…

«Нельзя обидеть ирландца или русского на земле Калифорнии, обидчику — смерть!» И они появились не на пустом месте, народы очень страдали под игом иноземцев в России от немцев в Англии по сути от тех же немцев, но что называли себя англичанами. Журналисты у нас были разного уровня, но в целом уже довольно крепкие ремесленники, но статья одного из них, кстати ирландца вызвала настоящий подъем патриотизма, она называлась — «МЫ ИДЕМ К ВАМ БРАТЬЯ!»

В республике у нас была охлократия т.е. управление снизу. После данной публикации, что нужна помощь нашим братьям в ирландской прессе (выходила на английском языке) те через своих комиссаров провели голосование и ввели особый налог, где обязались 25% всех доходов ирландцев сдавать в «госзайм» в течении 5-ти лет, но вот ведь незадача об этом узнали русские и тоже через своих комиссаров ввели «госзайм» на 5 лет, денег стало чрезвычайно много. Работали волонтеры, собирали: еду, одежду, игрушки и многое, многое другое. Как понять насколько это было много?

Переселенцев уже было более 300 тысяч, многие из них приехав детьми вроде Сережи Озерцова достигли 18–22 лет, понятно совершали браки, детишки плодились очень быстро, люди были уверены в завтрашнем дне. Примерно 200 тысяч из переселенцев работали при средней зарплате по республике в 100 гривен или каждый месяц шли отчисления в 5 000 000 гривен или эквивалент 5 миллионам золотых рублей, да плюс бюджет республики с налогов и прочего выделял на данное мероприятие 15 миллионов каждый месяц.

После статьи «Мы идем к вам братья», до слез тронуло письмо в редакцию от простой маленькой ирландской девочки, которой повезло родиться уже в Калифорнии и она не знала голода и нужды.

Письмо ирландской девочки

Дорогой мой братик, пишет тебе сестренка из Беловодья, так русские дети называют нашу республику. Я ученица первого класса и сама умею писать и читать на русском языке. У нас все дети ходят в школу и слушаются родителей. Скоро я стану пионеркой младшего возраста, а пионеры — это самые лучшие помощники взрослых. У нас в семье только девочки, а я знаю папа хочет сына. Мы с сестричками тоже очень хотим братика. Я копила на новенький блестящий велосипед, но тебе будет нужнее деньги, возьми их себе братик, пожалуйста. Я не знаю, как тебя зовут, но уже очень-очень сильно тебя люблю. Будь моим братиком. Твоя Сьюзи.

Понятное дело, что такое послание не осталось незамеченным. Другие пионеры и пионерки стали тоже помогать русским детям, стали искать своих братиков и сестричек по переписке. Даже суровые парни Первой Конной армии, что прошли ужасы сражения войны с США, грузились на пароходы отводя и пряча глаза в глазах были слезы. Им объяснили комиссары, что нужно будет некоторое время играть роль надсмотрщиков над русскими рабами, но они были похожи на голодных боевых псов, что ждали приказа — «ФАС!»

Они готовы были сражаться со всей Европой, ради освобождения братьев, но и готовы принять позор быть рабовладельцами своих родных и близких людей, ради спасения, спасения многих миллионов. Потому они рвались в далекую Россию, но и прятали лица скрывая свои слезы. В них было все, гордость за возложенную миссию, стыд от понимания, кем придется притворяться, жажда крови и мести…

Отступление село Голодное

Зима самое страшное время для русского крестьянина, голодное время. Даже есть такая страшная поговорка не беда, если хлеб не уродиться, беда коль не родится лебеда. Барин прожигал жизнь где-то в Париже, вывозя все из села Голодное и продавая за копейки, какая ему разница сколько умрет русских крестьян себя он не считал единым народом с этим быдлом.

На улице завывала метель, благо окна затянутые бычьим пузырем давно обледенели — это не давало тепла, наоборот студило лачугу в щели которой дул ледяной ветер, но лед был твердым и исправно сдерживал холодную вьюгу, которая давно бы засыпала всю избушку снегом. В доме не было даже маленькой крошки еды. Дети, как маленькие скелеты валялись в углу на каком-то тряпье пытаясь греть друг дружку тщедушными тельцами. Клим вздохнул, хорошего он не ждал. Говорили барин их продал, каким-то немцам, значит налоги скоро опять вырастут. Он оделся и вышел во двор. Скатал снежок и стал формировать снежный ком, когда тот был готов ловкими ударами топора, разрубил окно, выбив бычий пузырь внутрь избушки. Затем залепил окно снегом.

Дров не было от слова совсем, потому в крестьянской лачуге было не многим теплее, чем на улице. Затем разорив плетень и надергав соломы из крыши дома, затопил печь. Изможденная вечными муками голода и непосильной работы жена растопила печь в домишке стало тепло. Детишки оживились. Когда в чугунке оттаял снег превратившись в кипящую воду, туда бросили мелко рубленную солому и бычий пузырь. Да от соломы очень болел живот, но лучше так, чем лежать и умирать от голода. Глаза детишек засверкали искрой надежды! Еще бы! Такая радость, пусть через боль в животе от соломы, но почти сытый день, такое было большой редкостью в их селе, не просто так его прозвали Голодное.

За окнами послышался залихватский свист и непонятная речь. Сердце Клима провалилось в пятки, приехали проклятые, подумал он, решив, что приехали немцы, что купили их село. И угадал. Возле его дома остановился санны поезд. В избу зашел немец в сопровождении бойца первой конной армии, тот был в буденовке.

— Что есть варится котел? Спросил немец.

— Похлебка из бычьего пузыря и соломы, ответил упавшим голосом Клим.

— Это нельзя есть! Бистро! Отдал команду немец своему бойцу, тот вынул чугунок из печи и вылил содержимое за порог лачужки, дети зарыдали от горя.

Но к дому уже подходили бойцы Первой Конной Армии в их котелках был наваристый суп из курятины с лапшой, который варили прямо на ходу в походно-полевых кухнях. Парни молча заходили в дом и давали котелки с лапшой сначала детям, затем жене и самому Климу.

— Когда поесть, ти должен собрать котелки и помыть крестьянин. Так приказал немец.

— Как есть сделаю барин! Поклонился в пояс Клим. Он никогда в жизни не ел ничего более вкусного и питательного, тем более зимой горячая лапша, все напоминало сказочный сон. Клим боялся, что спит и в бреду, как обычно видит сны о еде и как он накормил детишек, своих вечно голодных ангелочков. Только одно его заставляло думать, что он не спит, он даже во сне никогда не мог выдумать такой безумно вкусный суп, он даже не знал, что такие бывают.

В дом продолжали забегать бойцы в буденовках, они складывали охапки дров возле печки, один из бойцов закладывал поленья в печь, которая стала давать настоящий жар. Барин заметил окно заложенное комком снега, показал на него пальцем.

— Бистро! приказал сержант ирландец и снова бойцы убежали. Не прошло и часа, как снег был убран, а вместо бычьего пузыря, как в 10-м веке установлено окно с настоящим стеклом. На самом деле бойцы в буденовках поставили двойные рамы, чтобы было тепло.

Один из бойцов что-то растолковывал жене Клима и показывал, как использовать керосиновую лампу. Другой давал новую одежду детишкам и прямо на лохмотьях переодевал их в чистые и красивые вещи. Клим не мог знать, что зашла вторая рота первого батальона в их село, что практически в каждом доме работали пятерки с сержантом или капралом, помогая его соседям, ровно так, как они помогали сейчас ему. Парни помнили, что каждая секунда на счету на каждый дом было отпущено 2 часа времени.

— Плевать, если вы останетесь ночевать в поле без лагеря, вы солдаты республики и стойко перенесете тяготы и лишения службы! Такие слова были от командира полка «Бойцовых котов».

— Не тратить не секунды, даже если мы спасем 1 жизнь, жизнь одного ребенка наших русских братьев, такое стоит обморожений и неудобства сна в поле.

С другого конца села зашла первая рота и ровно так же работала с вымирающим от голода населением села Голодное. Это было похоже на войсковую операцию. Но вот прошло 2 часа…

В доме было много еды, очень тепло, дети переодеты в красивые и чистые вещи. Даже появилась мебель в доме, как у каких-то барьев. Керосиновая лампа освещала избушку, будто солнышко ярко-ярко (крестьяне не видели электро ламп Фишера) их с женой переодевать не стали, просто оставили чистую одежу. Сказали завтра банный день и всех помоют и подстригут. Клим был в шоке, когда сержант уходил из дома, еще раз все окинув взглядом и оценив, где может быть нужна помощь, Клим не удержался и задал вопрос парню в буденовке…

— Кто вы парни?

— Мы наша кавалерия из Беловодья отец! Теперь все будет хорошо.

Парни давно ушли, а Клим сидел и будто пьяный повторял за сержантом ирландцем…

— Теперь все будет хорошо, кавалерия из Беловодья…