Война трех

Глава 1. Уверена, что это и есть реальность

Время вернуть невозможно. Оказаться в начале пути, исправить ошибки, осмыслить результат своих действий и понять себя, именно в тот миг, когда решение принимаешь интуитивно, отдаваясь во власть чувств и эмоций.

Нет! Именно мы придумали глупые начала. Именно мы, пользуясь правом создавать, воздвигли сами себе преграды. И, невидимые нам, но так всегда остро ощущаемые, часы бегут вперед, не оглядываясь на своих творцов. Мы отдали им право распоряжаться нашими поступками, нашими мыслями. А ведь если выйти за барьер стрелок, возможно, решения не приводили бы в тупик и безысходность. Откажись от настойчивого тиканья, и вернись в момент осознания себя.

Я смогу.

Но, пока доступна нам только память, и возможность увидеть прошлое в ее руках. И день сменит ночь, и утро бесконечно долгого дня вырвет из прекрасных снов, ворвется головной болью, разрушит иллюзию мира сновидений, подарит новую реальность. И какая же мысль посетит тебя в это чудесное утро?

Карта мирозданья вспыхнула ярким ослепляющим светом, озаряя темную овальную комнату. Две фигуры, склонившиеся над ней, отпрянули, прикрывая глаза. Свет медленно стал собираться в одной точке, засверкав маленькой бусинкой на рельефе мира.

— Вот оно. Сила света пробудилась, — произнес скрипучий голос.

— Ты прав, — ответил другой, глубокий и сильный.

Медленно, они приблизились к столу.

— Повелитель, я уверен Светлые уже знают, — склонив голову в поклоне, сказал обладатель неприятного голоса.

Он откинул капюшон. Красноватый свет, от единственного факела на стене, озарил его. Старое, покрытое мелкими шрамами лицо, крючковатый нос. Редкие белые волосы, были перехвачены в хвост. Губы кривились в презрительной усмешке.

— Там Велкон. — Повелитель приблизился к карте. На коротко стриженых волосах, вороного крыла, был одет обруч из красного золота, посередине сверкал и переливался огромных размеров черный бриллиант.

— Повелитель…

— Крайгус, отправь туда Корвина. Время пришло, — накидывая на карту черную ткань, произнес он.

— Корнелий, — не уверенно начал он — они…

— Тьма не даст пройти. Час земного времени им хватит. — Повелитель, снял с головы золотой обруч и положил возле накрытой карты. — Иди.

Крайгус приложил правую руку к груди, склонившись в поклоне. На выходе он обернулся, посмотрев на своего хозяина, чуть качнув головой. Игра началась.

Дверь тихо скрипнула. Корнелий устало сел в кресло и опустил голову.

«Милена…» — мысленно позвал он единственное существо, способное его услышать.

«Да… Началось?» — раздался мелодичный голос в его голове.

«Я ухожу…»

Склонив голову над пергаментом, девушка с длинной светлой косой до пояса, в белом платье, старательно выводила слова легкой рукой. Ее губы чуть шевелились, проговаривая наносимый текст. Не закончив, она резко встала и посмотрела в открытое окно. Легкая улыбка появилась на ее лице. Резко развернувшись, она вышла из комнаты. Пройдя по коридору и остановившись возле стеклянных дверей, тихо постучала. Не услышав ответа, повернула ручку и вошла.

В комнате ни кого не оказалось. Напротив входа была арка, ведущая в парк. Пройдя сквозь нее, девушка подошла к низкой скамье расположенной на берегу зеленого озера. На ней, закрыв глаза, сидел Ангел в белых одеждах. Огромные крылья за его спиной были цвета слоновой кости.

— Отец, — подойдя к нему и склонившись в поклоне, позвала она. — Сила Света пробудилась.

Ангел открыл глаза глубокого синего цвета. На вид ему было лет сорок, но во взгляде читалась мудрость всех веков и столетий.

— Знаю, — голос был подобен раскату грома. — В Закрытом мире.

— Лендон… — начала неуверенно девушка.

— Он успел. — Ангел встал, посмотрев на дочь, склонившуюся перед ним. — Айлин, продолжай наблюдать. — Он расправил крылья, и Айлин прикрыла глаза рукой. Исходившее от них сияние, ослепило дочь Властелина Светлых. — Иди.

«Поздравляю, двадцать один, это грустно». — Девушка перевела взгляд на бледно-голубое небо, видневшееся из открытых дверей балкона. Опять забыла закрыть. Легкий ветерок приподнимал белые воздушные занавески, наполняя комнату соленым запахом. Встав, она вышла на лоджию. Спокойное море играло бликами в предрассветный час. Город еще спал, тишину нарушал лишь далекий шум волн и немного тревожный крик чаек. Достав пачку сигарет, Кира закурила, размышляя о предстоявшем для нее суетном дне. В кармане завибрировал телефон, пришло сообщение от Марка. Большая часть послания содержала в себе стандартный набор пожеланий и напоминание о сдачи курсового проекта. Кьяра улыбнулась. Марк всегда заботился о ней. В силу природной рассеянности и вечной забывчивости, она частенько попадала в неловкие ситуации, и, если бы не лучший друг, этих моментов было бы раз в сто больше. Кира вспомнила их первый день знакомства шесть лет назад, в старинном городе Нафплеоне, где она отдыхала на летних каникулах.

Кьяра любила одиночество. Нет, не всегда, лишь иногда, когда мысли немного путались, а окружающая красота мира дарила покой. Хотелось бродить по узким улочкам города: наблюдать за жителями, рассматривать старинные дома и заброшенные усадьбы, немногочисленные маленькие церквушки, заросшие травой и густым терновником скверы. Ей нравилось, что некоторые здания не реставрированы. Казалось, что они, покосившиеся от времени, с облупившейся краской и заколоченными дверями, могут рассказать о жизни города намного больше чем коренные жители. Уходя все дальше, сворачивая в маленькие проулки, она искала одну церковь. Согласно буклету, это была первая церковь, построенная в Греции. Солнце клонилось к закату, когда Кьяра поняла что потерялась. Тени удлинились, уже давно не появлялось жилых домов и приветливых горожан. Лишь заброшенные здания и пустынная улица были впереди. Стало страшно. Слезы сами полились из глаз. Она присела на ступеньки чуть покосившегося от времени крыльца.

— Не плачь, — звонкий голос заставил поднять голову. Напротив нее стоял подросток, примерно одного возраста с ней. Он улыбался. — Потерялась?

— Д-да, — чуть запинаясь, ответила Кира.

— Понятно, а где родители? — мальчик присел с ней рядом.

— Наверное, в гостинице. Я хотела найти церковь, — и как бы в подтверждении своих слов она показала буклет.

— Ясно, — сказал он, обняв ее за плечи, — не переживай, найдем мы твою гостиницу. Как зовут тебя? — встав, он подал ей руку.

— Кьяра. А тебя? — в ответ спросила она.

— Марк, — парень ухмыльнулся.

С этого момента началась их дружба. Марк оказался веселым и заводным мальчишкой. Он показывал ей город, рассказывая интересные истории, легенды и придания. Время летело вперед, не оглядываясь на прошлое. И вот, незаметно, наступил последний день каникул, через неделю первое сентября. Прощаясь, Кира не проронила и слезинки, хотя было тяжело расставаться с человеком, ставшим для нее первым и единственным, настоящим другом. Марк же напротив, — улыбался, как всегда веселился и обещал, что они вскоре встретятся. Друзья навек.

Вернувшись в родной город, Кьяра первым делом отправила письмо другу. Но ответ так и не пришел. Зато вернулось само письмо, накануне первого сентября, с указанием, что такого адреса не существует. Полночи она плакала, пересматривая фотографии с чудесного города, который подарил ей так много радости, не представляя, как теперь найти Марка Горьева.

На следующее утро Кира отправилась в закрытую школу. Родители были известными ученными и частенько отсутствовали, поэтому выход был только один, школа-интернат. Кира не жаловалась, ей нравилось учиться в престижной школе, жить в общежитии, заниматься общественной деятельностью. Она понимала, как важна для мамы и папы их работа.

Первого сентября стояла жуткая суматоха. Ученики искали своих друзей и знакомых. Со всех сторон слышалось: «Привет! Как лето?»

Войдя в класс, Кьяра увидела, что ее одноклассники сбились в небольшую кучку. Точнее одноклассницы, парни стояли в сторонке, бросая недовольные взоры на своих сверстниц.

— Привет Рома. Что случилось? — кивая головой, спросила она.

— Новенький, — недовольно ответил ей одноклассник.

Кьяра мысленно ухмыльнулась, конкуренцию не любят все.

Пройдя в конец класса, она села за свободную парту, уронив голову на сложенные впереди руки. Как же тоскливо.

— Не плачь, — такой родной и знакомый голос.

— Марк…

Он сдержал обещание, скоро увидится. Он сказал, что они друзья навек.

Марк стал для нее другом и опорой, всегда готовый прийти на помощь. В самых сложных ситуациях он не бросал ее, и помогал, как мог. Она уже не могла представить свою жизнь без него, всегда рядом, всегда готовый помочь, любимый Марк.

Кьяра продолжала смотреть на восходящее солнце, морскую гладь, слегка улыбаясь утреннему спокойствию и гармонии. Скоро проснется старый Пантикапей, и шум городских улиц перекроет звуки природы. Хмурые, еще сонные горожане, заспешат по своим, несомненно, очень важным делам, не замечая древнего и усталого города.

Дверь в комнату с шумом открылась и, нарушая тишину, влетел рыжеватый мальчик.

— Ты обещала бросить, — с укором напомнил он, встав рядом.

— А ты не вламываться ко мне без стука, — напомнила она, младшему брату.

— Ой, прости. Больше не буду. — Ник весело посмотрел на старшую сестру. — С Днем рождения.

— Спасибо, — Кьяра улыбнулась — родители проснулись?

— Нет еще, спят. Я первый тебя поздравил, — самодовольно произнес он, достав из кармашка пижамы вафлю.

— Ты прав, — выкинув не докуренную сигарету, она весело посмотрела на брата, — а где подарок?

— Вот, — он протянул руку — надеюсь, тебе понравится.

На маленькой детской ладошки лежали бусы, сделанные из ракушек.

— Как красиво. Сам сделал? — она взяла подарок и повесила на шею.

— Да, — мальчик радостно улыбался. Он сам придумал, что подарить, и всю неделю собирал и делал это украшение.

— Ты сегодня наверно пойдешь гулять с Владом, да? — он с интересом смотрел на сестру, откусывая от вафли половину.

— Не знаю еще, — Кьяра задумчиво смотрела на восходящее солнце. Влад просил не строить планы на вечер, но что задумал, не рассказывал.

— Ладно, пошли завтракать. Я есть хочу, — по-деловому произнес Ник, доедая запас из кармашка.

— Пошли, — Кира улыбнулась и проследовала на кухню.

Телефон звонил не умолкая. Все хотели поздравить с Днем рождения и почему-то именно с утра. Так как седьмое июня выпало на середину недели, было решено перенести празднование на выходные, с обязательной программой, состоящей из танцев, выпивки, и общего веселья. Влад так и не признался что за сюрприз, и вообще был мрачнее обычного. Мама поздравила и извиняющимся тоном сообщила, что сегодня они улетают в Египет. Кира помогла собрать вещи, и загрузить в такси. Попрощавшись, она посмотрела на часы: «Опаздываю». Поднявшись в комнату, долго не могла решить, что одеть. Обычно одевала первое, что выпадало из шкафа, но сегодня захотелось помучиться извечной женской проблемой и повторить пару раз про себя и три раза вслух, избитую фразу: Не чего одеть. В итоге, перебрав ворох одежды, она выбрала белое с зеленными вставками шифона, платье. Одевшись, Кьяра стала спускать в низ, по круговой лестницы, ведущей на первый этаж. Она подумывала о лыжных палках всякий раз, когда двенадцати сантиметровый каблук опасно шатался, пытаясь уронить свою ношу на паркетный пол.

На кухне экономка Нона жарила блинчики. Ник усердно пытался их стащить с тарелки, иногда удачно. Налив себе чай и поразмыслив о гнусной краже блинчика, она только села за стол, как дверь распахнулась, и с огромным букетом цветов вошел Марк.

— Привет Ник, — мальчик в ответ приветственно помахал наполовину съеденным блинчиком, масленые брызги разлетелись во все стороны.

— Здравствуй Марк, — поздоровалась Нона, и отобрала лепешечное орудие у маленького воителя, — будешь завтракать?

— Нет, спасибо, — и посмотрев на Кьяру, добавил, — поехали.

— Я кушаю. Не мешай, — возмутилась она — и вообще, где поздравления?

— В букете. Поехали, говорю, — он вытолкал ее из-за стола, — опаздываем. Схватил по дороге сумку, и подставил руку, когда она уже собралась навернуться с единственной ступеньки.

— Каблуки, — извиняющимся тоном сказала Кира.

— А где лыжные палки? — Марк открыл дверь машины.

— Очень смешно, — сделав вид, что обиделась она села в машину.

Черный ягуар летел по узким улицам вдоль старинных домов, с бешеной скоростью.

— Ну что ты опять надулась? — он резко притормозил, пропуская пешеходов, Кира не врезалась лбом в приборную доску, лишь благодаря ремню безопасности, — у меня не одной аварии за три года вождения.

— Знаю, — убрала с лица волосы и добавила — просто думаю, если мы врежемся, приходить к тебе потом в виде призрака или сразу прибить.

— Не злись, у тебя сегодня важный день. — Кьяра скептически посмотрела на друга. — День рождение, это раз, и два, если бы не я, ты точно опоздала бы на сдачу к Толоку, — он весело ей подмигнул.

— Не люблю день рождения, — она тяжело вздохнула — и, по-моему, я напортачила в последней главе посвященной архитектуре семнадцатого века.

— Ничего, прорвемся. — Он лихо вывернул руль, машина ушла в занос, и резко остановилась, точно на парковке.

— Выделываешься? — Кьяра ухмыльнулась и вышла на яркое солнце.

Девушки, стоявшие возле дверей Института Культуры, дружно замолчали и посмотрели в сторону машины. Кира тоже обернулась, как раз на момент эффектного появления из недр черного салона очаровательного брюнета, с голливудской улыбкой. Марк был великолепен: белая рубашка, с расстегнутыми верхними пуговицами, на выпуск, бежевые брюки, кроссовки. Иссиня черные волосы, чуть касаясь плеч, находились в легком беспорядке, карие глаза спрятаны за темными очками. Он улыбнулся стоявшим студенткам, девушки тут же проверили состояние макияжа и причесок. Пантикапей, солнечный, курортный город на берегу моря, что обязывало прекрасную половину человечества выглядеть безупречно. Подтянутое, загорелое тело, светлые длинные волосы, голубые глаза, и вы первая красавица. А в эру технического прогресса в области красоты, практически все девушки города, были первыми. Кьяра перевела взгляд на свое отражение в зеркальных окнах первого этажа. Стройная, не загорелая, с чуть рыжеватыми волосами: «На первую красавицу немного не дотягиваю». Она перевела взгляд на окружившую ее друга толпу полупрозрачных топов и коротких юбок. Марк посмотрел в ее сторону, чуть скривив губы в страдальческой улыбке.

«Спасение утопающих, дело рук и желания не утопнуть» — Кьяра решительно направилась в сторону восторженных поклонниц.

— Марк, ты машину не закрыл, — протиснувшись сквозь кольцо фанаток и схватив за рукав, она потащила его в сторону парковки. — Вдруг угонят твой болид.

Подойдя к машине, Марк порылся в кармане и, достав ключи, сделал вид, что закрывает машину.

— Спасибо. Не хочу их обижать, — устало сказал он.

Кьяра, вытащив из сумки папку с курсовым проектом, стала пролистывать, проверяя наличие всех листов. О правильности и речи не могло быть.

— И не надо, — не поднимая головы, пробурчала она, — вдруг там маньячка есть, будет потом охотиться на тебя. И вообще, ты в курсе, что учишься на факультете, где девушек больше чем на бесплатной дискотеке в субботу, с приложением в один халявный коктейль?

— Ну, тогда, они все маньячки. Каждый день охотятся. — Отобрав у нее папку, добавил, — я проверил вчера, все нормально. Идем, раньше сядем…

— Раньше выйдем, — закончила избитую фразу Кира.

— Последняя глава «Дом Кекиных». Расскажите о его реставрации семнадцатого века? — Валентин Иванович пристально взглянул из под очков на свою студентку.

— Минутку. — Кьяра, попыталась хоть что-нибудь вспомнить из курса лекций, но духота, стоявшая в аудитории, мешала сосредоточиться, и навевала сон. Последняя мысль покинула уставшую голову, и она безразлично уставилась в окно.

— Валентин Иванович, можно пока Кьяра думает, я отвечу по своей работе? — Марк поднялся с места.

Толок жестом пригласил на свободный стул, стоявший по другую сторону парты.

Кира всматривалась в танцующие белые пылинки, и как не пыталась заставить себя хоть немного сконцентрироваться, никак не получалось. Она понимала, что Марк дал ей время на обдумывание, но с его блестящими знаниями, этого времени было очень мало. Защита для него продлится от силы минут пять.

Продолжая смотреть в окно, Кире показалось, что свет стал немного белее. Ее бросило в жар и на лбу появилась испарина. Маленькие пылинки остановились, собираясь в несколько чуть сияющих пятен. Она открыла и закрыла глаза, такой же эффект был когда долго смотришь на солнце. Только там перед глазами пляшут черные пятна, а тут они были яркие, сверкающие, молочно-белого цвета. Ее так заворожил данный эффект, что она немного поддалась вперед, чтоб лучше их рассмотреть. И когда все маленькие бусинки света соединились в три неровных сферы, они медленно поплыли в сторону так заинтересовавшейся ими девушки.

«Вот это точно ненормально». — Удивления не было предела, и чтоб избавится от таких, уже глюков, она закрыла глаза и резко помотала головой в разные стороны.

— С вами все в порядке? — Голос преподавателя заставил открыть глаза. Кира огляделась, сфер больше не было. Она перевела взгляд на Марка. Он сидел очень хмурый, и смотрел на нее с некоторым опасением.

«Плохо стало… может воды………в семнадцатой главе, и ответ……… не было реставрации».

— Нет, спасибо. Все хорошо. — Кира быстро улыбнулась озадаченному преподавателю, — воды не хочу. Да Вы правы, в семнадцатом веке реставрация дома Кекиных не проходила.

— Хорошо… да… ваша зачетка? — Толок был чем-то смущен.

Кира смотрела на него с удивлением: что она не так сказала?

Забрав зачетную книжку, она выбежала на улицу. После душных кабинетов, свежий морской ветерок приятно холодил. Голова немного гудела. Она чуть дрожащими пальцами провела по лбу, смахивая проступившие капельки пота.

— Ну и что это было? — Кира обернулась, Марк стоял за ней, скрестив руки на груди.

— Не поняла? — вид у него был очень не довольный.

— Что за бред про воду? Что значит «вы правы»? Он вообще молчал и слова не произнес, меня слушал. И тут ты со своей тирадой… — Марк тяжело вздохнул.

— Ты наверно глухой. Он точно сказал, что мне плохо, и что надо выпить воды, и сам же ответил на вопрос. — Кира не могла понять, что такого случилось.

— Ладно, проехали, — устало сказал Марк. — Пошли, выпьем по коктейлю. Кстати ты забыла «глаза» на парте.

Взяв очки, Кьяра нехотя пошла вслед за другом.

Волны лениво бились о камни пристани, с каждым разом пытаясь разрушить крепость, созданную людьми. Яркое солнце палило, пытаясь изжарить все, что наворотило человечество на бедном планетоиде, ну и людям напомнить кто тут главный. Горожане, в свою очередь, спасаясь от его обжигающих лучей, прятались в тени домов и деревьев. Они поддерживали производителей мороженного, периодически поднимая глаза к небу, в надежде увидеть хоть одну, пусть и не грозовую, но тучку. Летнее кафе было переполнено, студенты прятались под красными зонтиками, пытаясь охладить организм напитками, алкогольного, и не очень, характера.

Марк смотрел на море и тихо напевал мелодичную песню на незнакомо языке.

— О чем поешь? — в отличие от лучшего друга, который владел в совершенстве семью языками, Кьяра знала только русский и то, писать без ошибок могла лишь благодаря чуду техники под названием компьютер.

— О свете. — Марк чуть улыбнулся.

— На китайском? — Кире понравился медленный и такой таинственный язык, ей казалось, что незнакомые слова напоминают о чем-то далеком и светлом.

— Нет. — Марк как-то грустно вздохнул и отвернулся, вот уже второй раз за день его хорошее настроение испарилось.

— А знаешь я сегодня поймала глюк, — она решила развеселить парня, и рассказать о странном эффекте света, увиденном на сдаче курсового проекта. Слушая Киру, он медленно мешал зонтиком коктейль, опустив глаза вниз.

— И что было дальше? — не поднимая головы, спросил Марк.

— Да ни чего. Закрыла глаза, помотала головой, а потом Толок предложил воды, ну дальше ты знаешь, — поднимать тему недопонимания не хотелось.

— Ясно, — он поднял голову, и пристально взглянул ей в глаза, — больше ни чего не было?

— Нет, просто странное явление в моей голове. — Кира не могла понять беспокойства Марка.

— Голос Толока, ну когда он предложил воды и ответил на твой вопрос, ты нормально слышала? — похоже этот случай не веселил ее друга.

— Немного приглушенным. Ну я была очень заинтересована происходящим и не особо прислушивалась, кто и что говорит. — Кьяра подняла бокал и одним глотком допила холодный коктейль, что привело к немедленному кашлю. Марк ухмыльнулся.

— Ага, заболеть решила? — он легонько хлопнул ее по спине.

— Ну нет. Сегодня мой день рождения и болеть я не планирую. — Кира не могла отдышаться и продолжала немного подкашливать.

— Давай вечером пойдем в клуб, — Марк поднялся из-за красного, пластикого столика, перекидывая через плечо сумку и расплачиваясь за напитки.

— Прости, но не могу, — и, не много подумав, добавила — меня Влад пригласил.

— Понятно. Ты, когда нас познакомишь? — Марк окончательно пришел в нормальное расположение духа. — Я уже начинаю думать, что твой любимый Влад плод твоей больной фантазии.

— Очень смешно. Скоро, — быстро ответила она.

— Твое скоро, длится уже четыре месяца. Оно когда-нибудь закончится? — Марк продолжал веселиться, захватив сумку, которую она благополучно забыла на столике.

Кира задумалась. Уже не первый раз Марк поднимал тему знакомства, но все ни как не получалось. То она не могла, то Влад уезжал из города, или вообще не было настроение знакомить лучшего друга со своим парнем. И если Марк очень хотел познакомиться, то вот Влад особого желания не выказывал, хотя и против не был.

Остаток дня прошел относительно спокойно, звонки становились все реже. Дневная жара, сменилась вечерней духотой. Легкий ветерок, который еще с утра дул с моря, иссяк. Люди на улицах выглядели уставшими и замученными.

Опустились сумерки.

Город безумств готовился к ночному пиршеству.

Мириадами электрических огней заблестели улицы. Казино распахнули свои двери навстречу алчности и пороку. Музыка ночных клубов перекрывала шум моря, призывая веселиться и покинуть этот мир, окунуться в безумства наслаждений. Гудящие легковушки, автобусы, желтые такси, спорткары и старенькие развалюхи, в неумолимом потоке стремились к своим назначенным целям.

Ночь страсти, ночь забвения.

Время хищников пришло. Молодые люди, спешащие в пасть вседозволенности, парни на дорогих машинах, охотящиеся за прекрасными девушками в соблазнительных нарядах. Здесь и сейчас позволяется быть тем, кем ты хочешь. Серое утро рассыплет в прах потаенные желания молодого тела, заставит скорчиться в муках и забыться на долгий день. Но пока, на восходе полуночи, бесы заблудших мыслей поведут Вас в мир нереальных отражений и слабости греха.

И пусть ночь не скроет грехи, пусть она знает, что твориться под ее всевидящим взглядом.

Ночь не осуждает, ночь позволяет.