Война в Корее 1950-1953 гг.

Глава шестнадцатая ОРГАНИЗАЦИЯ И РАБОТА ТЫЛА

Организация и работа тыла войск КНА и КНД в войне в Корее осуществлялись в специфических условиях горно-лесистой местности при ограниченных материально-технических возможностях и господстве авиации противника.

В принципах работы органов тыла войсковых соединений КНА и КНД существенной разницы не было. В структуре же и работе органов тыла оперативных объединений, как будет показано ниже, имелись принципиальные различия.

Органы управления тылом, тыловые части и учреждения. Органы управления тылом Народной армии до начала военных действий состояли из двух управлений и двух отделов со складами и службами (приложение 56).

Структура органов тыла мирного времени не соответствовала требованиям бесперебойного обеспечения нужд войны. Поэтому с началом боевых действий был произведен ряд существенных изменений в организации служб, их оснащении и дислокации. Автомобильный отдел был реорганизован в транспортное управление в составе автомобильного и гужтранспортного отделов. В Пхеньяне была создана центральная база интендантского снабжения и три головных склада.

В первой половине 1951 г. вновь была произведена реорганизация органов тыла КНА (приложение 57), в результате которой были образованы штаб тыла со службами и политотдел. По новой организации автоотдел, отдел снабжения ГСМ и КЭО были развернуты в управления, а интендантское управление — в главное управление. Дополнительно были сформированы дорожное управление (приложение 58), ВОСО и управление военной промышленности.

С 1 июля по 1 сентября 1951 г. была проведена реорганизация складов центра. Вместо продовольственного, вещевого, обозно-хозяйственного складов и трех головных отделений смешанного типа (продовольственный и вещевой) были сформированы по три отделения при центральном продовольственном и обозно-вещевом складах, способных работать самостоятельно. При головных отделениях складов были созданы по одному специализированному звену для организации перевалочных и приемных пунктов.

Для более оперативного руководства госпиталями и складами и улучшения контроля за продвижением грузов к фронту были сформированы управление полевого эвакопункта, управление местного эвакопункта с отделениями и два управления центральных баз.

В процессе реорганизации тыла была разграничена ответственность по обслуживанию грунтовых дорог между Министерством внутренних дел, тылом центра и тылом фронта.

В течение 1952–1953 гг. в организационной структуре тыла КНА существенных изменений не произошло.

Материальное, техническое и медицинское обеспечение войск КНД осуществляли специально созданные в их составе органы тыла.

По основным направлениям действий войск командованием КНД создавались органы управления в виде отделений (филиалов) тыла и учреждались склады, базы и лечебные учреждения стационарного и полустационарного типа.

Для общего руководства работой органов тыла при Командующем войсками КНД была создана оперативная группа в количестве 120 человек, в состав которой входили офицеры различных служб тыла. Эта группа руководила работой по обеспечению войск КНД всем необходимым для боя и жизни через отделения (филиалы), которые делились на тыловые и фронтовые. По отношению к отделениям (филиалам) управления тыла оперативная группа являлась органом, согласующим их работу с учетом требований войск и организующим взаимодействие между отделениями (филиалами) тыла. Тыловые отделения выполняли функции перевалочных баз снабжения, с которых все материальные средства подвозились на базы фронтовых отделений. Фронтовые отделения предназначались для обеспечения всем необходимым прикрепленных к ним соединений, частей и учреждений действующих войск.

Кроме снабжения, отделения тыла имели и другие функции: содержали участки дорог, организовывали движение автомобильного транспорта, производили погрузочно-разгрузочные работы на железной дороге, эвакуировали раненых и больных, организовывали охрану и оборону, а также обслуживали проезжающий личный состав и автомобильный транспорт. На 1 апреля 1951 г. было создано шесть фронтовых отделений[116].

Каждое фронтовое отделение могло обеспечивать приписанные к нему войска на глубину 75—100 км. Если же удаление войск превышало 100 км, то отделения тыла выделяли из своего состава этапные пункты (головные пункты снабжения). Границы районов определялись для каждого отделения управления тыла, которые и накапливали запасы на определенной территории.

Начиная с середины 1951 г. органы тыла КНД подверглись реорганизации. Самым важным при этом явилось создание на базе оперативной группы при Командующем КНД управления тыла[117].

Характерной особенностью в организации тыла этого периода было отсутствие таких служб, как дорожная, ветеринарная и снабжения горючим. Строительство, ремонт и эксплуатация дорог по-прежнему вменялись в обязанность транспортных частей и отделений тыла. Службой снабжения горючим ведало управление подвоза, а ветеринарной службой — санитарное управление.

В июне 1952 г. были реорганизованы отделы управления тыла по снабжению и подвозу и созданы дополнительно интендантский, финансовый отделы и отделы управления транспортом и снабжения горючим.

К каждому отделению тыла, развертывавшему свою работу на определенной территории, прикреплялись для обеспечения всем необходимым войска одной армии или нескольких отдельных корпусов. Таким образом, отделение тыла с запасами материальных средств, транспортными и другими частями и учреждениями обслуживания являлось для армии главным источником пополнения материальных средств в войсках, а также пунктом накопления запасов.

Отделения тыла имели штатные и приданные склады (по видам материальных средств), госпитали (хирургические полевые подвижные, терапевтические, инфекционные и для легкораненых), автомобильные полки, гужтранспортные подразделения, саперные и дорожные батальоны, рабочие полки и батальоны, батальоны охраны, дивизии и полки регулирования движения, зенитные дивизионы.

В начале войны практиковалось создание из вольнонаемных специальных формирований носильщиков (рабочих батальонов) численностью 500–700 человек в каждом. В последующем эти батальоны начали укомплектовываться военнослужащими с привлечением, если обстановка заставляла, местного населения.

Кроме батальонов носильщиков, в тылу действовало несколько подразделений тачечников[118]. На небольших участках, непроходимых для других видов транспорта, подразделения тачечников сыграли положительную роль в доставке грузов.

Корпуса, дивизии, полки, батальоны и роты имели свой тыл. Организационная структура тыла 40-й армии КНД с февраля 1951 г. стала типовой организацией тыла корпуса[119].

Характерной особенностью организации тыла войск КНД являлась многочисленность тыловых органов и слабая их техническая оснащенность, а также отсутствие дорожной и ветеринарной служб и самостоятельного органа снабжения горючим.

Важную роль в обеспечении работы тыла играл политотдел тыла. Он вел большую работу по мобилизации личного состава тыла на выполнение предстоящих задач, совершенствованию методов работы, а также по привлечению местного населения для выполнения различных работ.

В бою тыл корпуса соответственно своей организации и выполняемым задачам делился на два эшелона. Глубже в тыл размещались этапы, а ближе к командному пункту командира корпуса размещался так называемый командный пункт службы тыла.

Передовой корпусный этап (этапы) обычно состоял из групп вооружения и боеприпасов, продовольствия и обмундирования, приемной (гостеприимства), диспетчерско-связной и погрузочно-разгрузочного отряда.

Начальнику тыла дивизии были подчинены отделения: финансовое, транспортное и санитарное, обозно-вещевого, продовольственного и артиллерийского снабжения. В дивизии также создавались командные пункты службы тыла, которые делились на группы внутренней и внешней службы. Группа внутренней службы занималась получением, выдачей и учетом продовольствия, боеприпасов, обмундирования. Группа внешней службы занималась всеми работами на этапе.

Тыл полка, батальона и роты составляли штатные и приданные (временно сформированные) подразделения. В бою тыл полка делился на организационно-плановую и санитарную группы[120]. Организационно-плановая группа предназначалась для разработки планов снабжения, тыловых донесений и непосредственного руководства снабжением и подвозом материальных средств. Санитарная группа производила сортировку раненых по степени поражения, перевязку их и оказание первой помощи.

Организационно-плановая группа состояла из отрядов. Отряд снабжения, который обеспечивал войска не только продовольствием, но и различным имуществом, имел пункт боепитания, осуществлявший хранение и учет боеприпасов, ремонтную группу, а также личный состав для погрузочно-разгрузочных работ.

Транспортный отряд организовывал и осуществлял руководство подвозом материальных средств, а также эвакуацией раненых и всего ненужного имущества.

Резервный транспортный отряд создавался из нештатных средств, главным образом за счет средств управления полка и учебного отряда, задачей которого являлось пополнение выбывающего состава тыла, сопровождение раненых и сбор трофеев на поле боя.

В некоторых случаях при начальнике тыла полка создавался политический отряд, который проводил политическую работу среди местного населения и занимался приемом военнопленных.

В батальонах были отделения тыла, которые делились на продовольственную группу и группы боеприпасов и оказания первой помощи.

В ротах были группы или отделения тыла, обеспечивавшие личный состав рот пищей и боеприпасами, а также выполнявшие обязанности по выносу раненых.

Организация тыла.

Тыловые районы. До середины 1951 г. границы тыла в КНА не устанавливались, дороги не распределялись, ответственность за подвоз и снабжение войск не была четко разграничена. Материальные средства с центральных баз до армейских и дивизионных складов подвозились железнодорожным и автомобильным транспортом центра. С 1 сентября 1951 г. была произведена нарезка тылового района управлению тыла фронта (группа Ким Ена) и установлены основные и запасные маршруты грунтовых коммуникаций.

Вначале войскам КНД тыловые районы также не назначались, а тыловые части (подразделения) и учреждения развертывались в пунктах по указанию соответствующего начальника тыла. Исходя из этого, командование основное внимание обращало лишь на районы размещения баз и тыловых частей и учреждений, а вопросы охраны коммуникаций, линий связи и регулирования заготовок местных ресурсов на нужды действующей армии считались прерогативой местных властей.

Во второй половине 1951 г. для развертывания и работы тыловых частей и учреждений отделений (филиалов) тыла стали назначаться тыловые районы с учетом удобства размещения, оперативной обстановки и наличия путей подвоза и эвакуации.

Войска КНД базировались, как указывалось выше, на отделения тыла, которые имели сеть своих баз материального, технического и медицинского обеспечения действующих войск. Базы составляли как бы костяк тыла, располагаясь на всю глубину от фронта до государственной границы КНР и образуя несколько эшелонов.

Работа железнодорожного транспорта КНДР. Ввиду особо сложных условий местности и неблагоприятной воздушной обстановки базирование органов тыла КНА и КНД на железные дороги было крайне затруднено. Часто на отдельных, более уязвимых, участках железной дороги тылу приходилось не только дополнять, но и полностью переключать железнодорожный подвоз на автомобильный. Это в свою очередь вызывало необходимость организации множества перевалочных баз. Наличие большого количества туннелей позволяло использовать их как укрытия для паровозов и поездов. Главными сортировочными станциями являлись Синыйчжу, Саривон, Сунчхон, Кудзян, Синсончэн, Кован, Вонсан, Хамхын, Кильчу, Ченгчжин, Пэгам, причем ни на одной из станций сортировочных горок не было.

Погрузочно-разгрузочные работы производились вручную. Специальных воинских устройств: погрузочно-разгрузочных платформ, пунктов промывки и оборудования вагонов под людские воинские перевозки на станциях не имелось.

К началу боевых действий в наличном парке железных дорог насчитывалось 883 паровоза, из них 509 паровозов составляли рабочий парк и 374 паровоза находились в нерабочем состоянии. Паровозный парк состоял из различных серий японских паровозов. Разнотипность и многосерийность паровозного парка создавали трудности в ремонте паровозов и в установлении единых весовых норм поездов.

Ввиду того что паровозный парк КНДР не мог обеспечить необходимые перевозки, он был усилен паровозами китайских железных дорог.

На дорогах имелось 39 паровозных депо и 151 пункт водоснабжения.

Грузовых вагонов насчитывалось 16 305 единиц, из них: 3933 крытых вагонов, 9596 полувагонов, 2560 платформ и 216 цистерн. Весь подвижный состав был оборудован автосцепкой и автотормозами. Все вагоны и цистерны, кроме «кондукторских», являлись четырехосными и имели грузоподъемность до 30 т. Грузоподъемность цистерн колебалась от 14 до 30 т.

Средством связи на железных дорогах КНДР являлась проводная связь — телефон и телеграф.

Характерной особенностью организационной структуры железных дорог являлось то, что они не делились на районы (отделения), а все хозяйственные единицы — станции, дистанции пути, участки связи и другие — были подчинены непосредственно управлениям дорог.

Пропускная способность железных дорог КНДР, за исключением участка Синыйчжу — Пхеньян — Кайсен (38 пар поездов в сутки), была низкой и не превышала 6–8 пар поездов.

Движение поездов осуществлялось по графику. Техническая скорость достигала 22,6 км в час, среднесуточный пробег паровозов составлял 287 км, оборот вагона — 5–6 суток.

Вследствие больших разрушений железных дорог в ходе боевых действий пропускная и провозная способность их резко снизилась и по важнейшим направлениям составляла от 5 до 6 пар поездов в сутки, при весе поезда в среднем 450 т.

В первом квартале 1953 г. оборот вагона возрос до 8,3 суток, среднесуточный пробег паровоза уменьшился до 94 км, участковая скорость составляла 8 км/ч, техническая — 20 км/ч.

Существенное влияние на пропускную и провозную способность железных дорог оказывали мосты через крупные реки ввиду частых разрушений их авиацией противника.

В условиях господства американской авиации и недостатка средств ПВО (особенно в начале войны) движение поездов на железных дорогах КНДР производилось только в темное время суток между туннелями. С этой целью был введен межтуннельный график движения поездов. В светлое время суток поезда стояли в туннелях, где в это время организовывался осмотр и ремонт подвижного состава. Для этих целей использовалось 113 туннелей. Руководство работой в туннеле осуществлялось начальником и военным комендантом туннеля.

В связи с ограниченным путевым развитием станций и невозможностью производить маневрирование поездов в туннеле создавались исключительные трудности при формировании и переформировании поездов.

Большие потери паровозов и вагонов, а также отсутствие необходимых предприятий для их ремонта значительно затрудняли работу железных дорог КНДР. За время военных действий вагонный парк уменьшился на 12 415 единиц и к концу войны составлял только 3890 вагонов, т. е. около 24 % к общему количеству, имевшемуся до войны. Ремонт паровозов производился в тяжелых условиях — в полуразрушенных депо и в туннелях, приспособленных под депо[121].

Органы военных сообщений на железных дорогах КНДР были представлены отделом перевозок при управлении тыла КНА, центральной военной комендатурой и несколькими управлениями военных комендантов железнодорожных станций.

Функции этих органов ВОСО были весьма ограниченные и сводились лишь к планированию погрузки, обеспечению воинских частей воинскими перевозочными документами и несению комендантской службы на железнодорожных станциях.

В первом этапе войны, в связи с успешным наступлением КНА и перенесением боевых действий на территории Южной Кореи, были сформированы органы ВОСО фронтового подчинения.

В октябре 1950 г. органы ВОСО были реорганизованы. Было создано управление военных сообщений КНА, четыре управления начальников передвижения войск и 74 управления военных комендантов железнодорожных станций. Для подготовки офицеров органов ВОСО было создано училище военных сообщений.

В ноябре 1950 г. Государственный комитет обороны КНДР утвердил положения о начальнике передвижения войск и о военном коменданте станций и туннелей. Одновременно с этим был издан приказ Главкома КНА о порядке организации и планирования воинских перевозок на железных дорогах КНДР.

В конце 1950 г., с выходом войск КНА и КНД к 38-й параллели, значительно увеличился объем перевозок, для обеспечения которых на освобожденной территории КНДР были дополнительно сформированы органы ВОСО для трех новых железных дорог: Сеульской, Тэчжонской и Андонской.

В 1951 г. длина железнодорожных коммуникаций и плечо железнодорожного подвоза стабилизировались. Органы ВОСО, сформированные для работы на железных дорогах Южной Кореи, были расформированы.

К началу 1952 г. в органах ВОСО имелось три управления начальников передвижения войск, пять управлений начальников «подпередвижения» войск, 71 управление военных комендантов станций, оперативная группа в Китае в составе 13 человек. Этот состав органов ВОСО сумел обеспечить потребность в военных перевозках, а также оказать необходимое содействие в вопросах восстановления и технического прикрытия железных дорог[122].

Американская авиация вела широкие действия по нарушению работы коммуникаций. Основными объектами действий были железнодорожные узлы и станции, мосты, туннели, переправы, поезда в пути и подвижный состав на станциях, районы погрузки и выгрузки войск, участки восстановительных работ и др. Разрушение этих объектов приводило к длительному перерыву в движении поездов.

За время войны американская авиация произвела около 40 тыс. разрушений и повреждений железнодорожных объектов КНДР. В результате этого протяженность железнодорожной сети уменьшилась на 1510 км, в том числе по главным путям на 813 км, или на 18 %, по станционным путям на 603 км, или на 55 %, и по подъездным путям на 94 км, или около 40 %.

Общее количество учтенных случаев разрушения авиацией противника железнодорожных объектов по годам войны характеризуется следующими данными (табл. 30).

ТАБЛИЦА 30

Из данных табл. 30 видно, что в первом этапе войны большая часть разрушений приходилась на станции и мосты. В последующие годы американская авиация центр тяжести бомбовых ударов перенесла на железнодорожные перегоны. Если на долю мостов и станций в 1950 г. приходилось 85 % всех разрушений, а на долю перегонов только около 10 %, то в 1951 г. на долю мостов и станций приходилось 36,6 %, а на долю перегонов — 61,4 % всех разрушений. Увеличение бомбовых ударов по перегонам объясняется тем, что роль железнодорожных станций в связи с переносом работы в туннели в значительной степени снизилась. Разрушая перегоны, авиация противника пыталась отрезать входы и выходы из туннелей. Для ударов по перегонам и поездам американцы применяли пикирующие самолеты различных типов. Самолеты, как правило, действовали в светлое время суток группами от 4 до 24 единиц.

За время войны отмечен 401 случай повреждения или частичного разрушения туннелей. Общее протяжение поврежденных участков туннелей составляло 12,3 км. Случаев полного разрушения туннелей не было. Отмечено шесть случаев забрасывания бомб пикирующими самолетами внутрь туннелей. Для прикрытия туннелей перед входами в них стали сооружаться заслоны из рисовых мешков с землей или выставляться вагоны с балластом.

При нападении на поезда авиация противника в первую очередь старалась вывести из строя паровозы. Только в течение 1951 г. авиацией противника было повреждено и уничтожено 339 паровозов. Корабли американского флота подвергали систематическим артиллерийским обстрелам железнодорожные участки Чендинской и Хамхынской железных дорог, проходящие по побережьям Японского и Желтого морей. Наиболее интенсивным обстрелам подвергалось восточное железнодорожное направление от Вонсан до Ченгчжин. В табл. 31 приводится число учтенных случаев разрушений корабельной артиллерией за 1951–1952 гг.

ТАБЛИЦА 31

Для восстановления железных дорог в КНДР в начале войны были сформированы два железнодорожных полка общей численностью 5500 человек и одиннадцать восстановительных поездов. Железнодорожные полки находились в подчинении командования фронта. В последующем были сформированы еще три железнодорожных восстановительных полка и один полк по восстановлению железнодорожной связи. В составе указанных пяти полков имелось 12 тыс. человек, а в полку восстановления связи — 1800 человек.

Железнодорожные восстановительные полки были сведены в две железнодорожные бригады численностью 8500 человек каждая, и была сформирована третья железнодорожная бригада.

Большую помощь по восстановлению железных дорог КНДР оказали китайские восстановительные части, которые к началу 1952 г. были сведены в пять железнодорожных дивизий, насчитывавших 63 тыс. человек, и две подвижные восстановительные группы — 4 тыс. человек[123].

Общая численность железнодорожных частей, занятых техническим прикрытием железных дорог КНДР, составляла 83 600 человек, из них: корейских железнодорожных войск — 16 600 и китайских восстановительных частей — 67 тыс. человек. Кроме того, на восстановление и техническое прикрытие железных дорог широко привлекалось местное население, а также работники железных дорог.

После стабилизации фронта все железнодорожные части осуществляли техническое прикрытие, восстановительные работы и новое строительство железных дорог. Общее руководство восстановлением железных дорог осуществлялось Объединенным штабом КНА и КНД.

Восстановительные работы производились главным образом вручную. Заделка воронок в земляном полотне как на перегонах, так и на станциях производилась довольно быстро. Грунт для засыпки воронок подносился обычно в корзинах.

При отсутствии средств механизации восстановление больших железнодорожных мостов со сниженными или сброшенными с опор пролетными строениями было делом трудным. Поэтому сброшенные с опор фермы в большинстве случаев не поднимались, а разрушенные опоры не восстанавливались.

В целях быстрейшего открытия движения поездов восстановление крупных мостовых переходов, как правило, производилось на обходах. В качестве пролетных строений использовались готовые фермы, клепаные балки со сплошной стенкой, пакеты из двутавровых прокатных балок, а также пакеты из рельсов и бревен.

Так, через р. Чёнчёнган у ст. Санандзю были построены три больших низководных обходных моста, расположенных параллельно один другому и на удалении 800—1500 м один от другого.

Схема 50. Обходы железнодорожных мостов через р. Ялуцзян по состоянию на 1 октября 1952 г.

Два обхода мостов через р. Ялуцзян протяжением в 9 и 22 км были построены у ст. Аньдунь (схема 50). На первом обходе были сооружены три и на втором пять мостовых переходов. Обходные мосты обеспечивали беспрерывный пропуск поездов в сторону фронта. Случаев разрушения всех обходных мостов одновременно не было.

В первую очередь восстанавливались те пути, которые были менее разрушены и обеспечивали сквозное движение через станцию в минимально короткие сроки. Служебно-технические здания не восстанавливались. Командные пункты по движению поездов устраивались в землянках. Пункты водоснабжения восстанавливались временного типа с использованием пульзометров[124] и соответствующего оборудования, снятого с разрушенных промышленных предприятий. Жезловая система и полуавтоматическая блокировка не восстанавливались. Движение поездов осуществлялось по телефонно-телеграфному способу сношения.

При восстановлении железных дорог ощущался острый недостаток в верхнем строении пути. Поэтому органы ВОСО были вынуждены разбирать вторые пути на линии Синыйчжу — Пхеньян — Саривон, а также ряд второстепенных веток и подъездных путей.

Большую помощь материалами верхнего строения пути оказывала Китайская Народная Республика. Только за 1950 и 1951 гг. для восстановления железных дорог в Корее было поставлено из Китая 280 км рельсов, более одного миллиона шпал и другие ремонтно-восстановительные материалы.

Наряду с восстановлением разрушенных объектов было построено 111 временных обходных низководных мостов общим протяжением около 124 км и новая железнодорожная линия Кусон — Кайсэй — Унсанни протяжением 121 км. Трасса этой линии проходила в трудных горных условиях. На линии предстояло построить 17 раздельных пунктов, 7 больших, 41 средний и 40 малых мостов. Объем земляных работ составлял более 2 млн куб. м, многие участки имели скальный грунт.

К строительству линии приступили 5 февраля 1953 г. В течение 70 дней было закончено строительство участка Кусон — Кайсэй протяжением 81 км. В ночь на 6 апреля по этому участку был пропущен первый поезд. 17 апреля было закончено строительство и последующего участка Кайсэй — Унсанни. Линия обеспечивала пропуск 8 пар поездов в сутки. Вдоль железнодорожной линии была построена столбовая линия связи с подвеской четырех проводов. Строительство линии в основном производилось вручную. Земляное полотно насыпалось корзинками. Бойка свай на 70 % выполнялась ручной «бабой». С постройкой этой линии появился более короткий выход на рокаду Синсончён — Яндок — Кован с направления Ченсу — Кусон — Тонжу.

Автодорожное обеспечение. Ремонтом и содержанием автомобильных дорог КНА до сентября 1950 г. ведал дорожно-строительный отдел Министерства внутренних дел КНДР, который свои функции выполнял через местные органы МВД в провинциях, где имелись дорожно-строительные отделения, располагавшие дорожными отрядами. Эти отряды производили главным образом ремонт и восстановление дорог, разрушенных японскими оккупантами в период Второй мировой войны. Рабочие этих отрядов не считались военнообязанными. Они работали по территориальному принципу, что не давало возможности учитывать потребности действующей армии. Необходимые дорожно-мостовые работы выполняли сами войска. Восстановление более крупных объектов, главным образом мостов, производили инженерные части.

В начале сентября 1950 г. в КНА было сформировано семь отдельных дорожных и три дорожно-эксплуатационных батальона. Три дорожных батальона были направлены на юг, к фронту, с задачей ремонта и восстановления мостов южнее Сеула, а остальные четыре работали в тылу.

Техническое оснащение дорожных частей осуществлялось централизованно дорожным управлением КНА. При начальнике тыла КНА был организован дорожный отдел в составе 5 человек, которому подчинялись два отдельных батальона (один дорожно-мостовой батальон в составе 402 человек и дорожно-эксплуатационный батальон в составе 784 человек).

Важным мероприятием, проведенным дорожной службой КНА с декабря 1952 г. по апрель 1953 г., была организация дорожного обеспечения боевых действий войск на случай высадки противником воздушного и морского десантов. Самым узким местом в дорожном отношении был выход из района Яндок к восточному побережью. Подвоз войскам, действующим на восточном побережье, осуществлялся только по одной дороге Яндок, Вонсан, пересекающей два перевала. Поэтому Главнокомандующий КНА поставил задачу обеспечить еще два выхода к Японскому морю. В этих целях, кроме основной военно-автомобильной дороги Пхеньян, Яндок, Вонсан, было подготовлено три запасных маршрута с устройством на каждом самостоятельного перевала через Восточно-Корейские горы. Такими маршрутами явились: южный — Пхеньян, Пэми, Поптон, Цаанри, Синкосон протяжением 280 км с перевалом на участке Цаанри, Синкосон; северный — Кечён, Токчён, Хамхын протяжением 295 км с перевалом на участке Санчанри, Чугунри. Кроме того, был подготовлен запасный участок военно-автомобильной дороги центра в обход города Вонсан (Мунчен, Синкосон). В 1952–1953 гг. была достроена и введена в эксплуатацию объездная дорога вокруг Вонсана, построен новый объездной участок вокруг Пхеньяна с запада, а также построено и восстановлено большое количество мостов. Выполнение этих работ дало возможность широко маневрировать войсками и рассредоточить подвоз материальных средств для войск восточного направления.

Работа дорожных частей КНА в ходе оборонительных и наступательных боев в районах, прилегающих к 38-й параллели, заключалась в подготовке дорог и мостов к летнему паводку (июль — август), ликвидации последствий наводнения, а также последствий налетов авиации противника на мосты и отдельные участки дорог.

Большие работы производились и по подготовке дорог к зиме. Самыми опасными участками дорог являлись перевалы через горы, где снежный покров достигал 4–5 м. Для обеспечения бесперебойного движения транспорта опасный участок перевала перекрывался искусственным туннелем, состоявшим из стенок (заплетенный хворост по столбам высотой до 6 м), сверху перекрытых хворостом или рисовыми мешками. В метель это сооружение заваливалось снегом и внутри его происходило беспрепятственное движение. Всего было построено 4 туннеля общим протяжением в 1800 м. На остальных участках дорог устраивались различные типы снегозащитных заборов (стенок).

Обеспечение эксплуатации дорог осуществляли дорожно-эксплуатационные части. На военно-автомобильных дорогах КНА силами дорожно-эксплуатационного батальона были развернуты обогревательно-питательные и медицинские пункты.

Дорожное обеспечение войск КНД являлось более сложным, что обусловливалось отсутствием специальных органов дорожной службы. Начальники тыла всех степеней занимались главным образом организацией этапной службы, проведением небольшого ремонта и текущей эксплуатацией дорог. Эти работы выполнялись силами транспортных частей, рабочих подразделений и приданных инженерно-саперных войск.

В марте 1952 г. за КНД были закреплены все дороги южнее линии Пхеньян, Вонсан, где действовали основные силы их войск, и одна северная дорога, связывающая Китай с Пхеньяном через Синыйчжу, Анчжу.

Общая протяженность дорог, закрепленных за КНД, доходила до 2537 км. За отделениями тыла закреплялись участки дорог, по которым они непосредственно осуществляли подвоз войскам. Дороги, не закрепленные за отделениями тыла, ремонтировались и восстанавливались инженерно-саперными частями начальника инженерных войск КНД.

Для предупреждения о воздушном противнике в марте 1951 г. на дорогах 1-го и 2-го отделений тыла были установлены посты сигнализации. Службу сигнализации несло свыше 10 тыс. человек. Посты сигнализации выполняли также и функции регулирования движения. Они выставлялись на ночь, а днем после отдыха использовались на дорожных работах. Кроме сигнализации, посты обезвреживали бомбы замедленного действия, оказывали помощь саперам в ликвидации последствий наводнения, устраивали ложные объекты для дезориентирования авиации противника, строили укрытия для автомобилей. На посты сигнализации возлагалась обязанность обеспечивать проходящий личный состав кипяченой водой для питья, а также сбор дикорастущих трав для шоферов, самостоятельно готовящих пищу.

Сигнальный пост регулирования, как правило, состоял из 6 человек и нес службу сигнализации с 17 ч вечера до 7 ч утра. На равнинной местности посты ставились на расстоянии 2–3 км один от другого, в горах — на расстоянии 1 км.

Размещение тыловых частей. В первом этапе войны для обеспечения частей и соединений КНА, действовавших на западном направлении, были развернуты склады в районе Намчён, на центральном и восточном направлениях — в районе Чорон, Пхенгкан. Склады горючего дислоцировались: центральные — в Мунчен, головные — в Синчён, Намчён и Покке.

С выходом войск КНА на рубеж Сувон, Иочжу, Чончхон головные интендантские склады и склад горючего были передислоцированы в Сеул. На восточном, центральном и западном направлениях были организованы интендантские склады на грунте, которые были подчинены оперативным группам тыла армий с правом передислокации их по обстановке.

Высадка десанта в Инчхоне и контрнаступление американских и южнокорейских войск из района Тайгу создали тяжелые условия в работе тыла КНА в этом этапе войны. Обстановка требовала принятия решительных мер со стороны командования всех степеней по эвакуации раненых, ценного имущества и материальных средств из Сеула и других районов на север страны. В октябре 1950 г. центральные склады были передислоцированы в Синыйчжу и в Манпхо, где была организована выдача ГСМ непосредственно с железнодорожных цистерн. На головных складах горючего не было.

К началу третьего этапа войны тыл КНА пополнил войска всем необходимым. Удаление баз и складов от линии фронта в этом этапе войны достигало 120–130 км. С выходом войск на рубеж Пхеньян, Вонсан головные склады были организованы в Анчжу и Ёнхун на удалении 70 км от войск, а с выходом на рубеж 38-й параллели они были приближены на расстояние 20–30 км.

С момента стабилизации линии фронта в 1951 г. тыловые части и учреждения центрального подчинения располагались в трех эшелонах. Удаление первого эшелона от войск составляло 120–130 км, второго эшелона — 130–140 км и третьего — 350–380 км.

Управления центральной базы № 1 и местного эвакопункта дислоцировались в районе Синыйчжу, а приемные пункты — в Аньдунь, Манпхо. Управление центральной базы № 2 и управление полевого эвакуационного пункта дислоцировались в районе Яндок; перевалочные пункты — в Анчжу, Ёнхун; отделения центральной базы № 2 и головные отделения полевого эвакуационного пункта — в Савангза и Пхеньян.

Эшелонированное размещение в глубину тыловых частей и учреждений обусловливалось ведением боевых действий в сложной гористо-лесистой местности. Однако большое удаление третьего эшелона затрудняло своевременный подвоз и эвакуацию.

Для баз и эвакуационных пунктов были установлены границы контроля и ответственности за продвижение грузов к фронту по железной и автомобильной дорогам. Так, для управления центральной базы № 1 и местного эвакуационного пункта (северная группа) были установлены границы Тонжу, Токчён, Хамхын, для управления центральной базы № 2 и управления полевого эвакуационного пункта — южнее этой линии.

В первом квартале 1953 г. основные запасы интендантского имущества и предприятия военной промышленности были перемещены из района Синыйчжу в район Ченсу и Манпхо. Госпитальная база и местный эвакуационный пункт из района Анчжу были перемещены в район Хичен. Кроме этого, была создана резервная база снабжения КНА в районе Хичен.

Большие мероприятия были осуществлены по созданию запасов снабжения, пищеблоков, бань, прачечных и приемных пунктов по приему больных и раненых, репатриировавшихся в соответствии с соглашением.

Одновременно с этим проводились подготовительные мероприятия по приему военнопленных. Для размещения их в северных провинциях республики было создано 19 пунктов и завезено продовольствия на 30 суток. На маршрутах движения было подготовлено 10 питательных пунктов с соответствующими запасами продовольствия и интендантского имущества.

Тыл КНД развертывался по отделениям, количество которых на разных этапах войны было различным. Ввиду крайне низкой подвижности тыла базы и этапы отделений управления тыла отставали на большие расстояния от передовых обеспечиваемых ими соединений. Это приводило к тому, что автомобильные подразделения подвоза находились в рейсе по 5–7 суток, что неизбежно вело к перегрузке в работе шоферов, потерям автомобилей и грузов.

К началу четвертого этапа войны была изменена система дислокации баз и этапов. Было установлено, что фронтовые (передовые) базы снабжения должны размещаться от войск не далее 75—100 км. На таком удалении фронтовые базы могли обеспечивать войска, находясь продолжительное время на одном месте. В случае большого отрыва войск от баз снабжения последние должны были передислоцироваться или же организовывать промежуточные и головные этапы. Однако при любых условиях базы и этапы не рекомендовалось размещать далее чем на 40–60 км от районов размещения корпусных складов.

Корпусные склады, госпитали, обозные и транспортные подразделения располагались в 40–60 км от переднего края; дивизионный медицинский пункт и артиллерийский склад — в 10–15 км, в обороне 12–18; дивизионные склады, транспортные подразделения и подразделения носильщиков — в 12–20 км; полковой медицинский пункт — в 6–8 км; полковой пункт боевого питания — в наступлении в 3–4 км, в обороне 8—10 км; продовольственный склад полка — в наступлении в 4–7 км, в обороне в 10–12 км; прочие подразделения полка — в наступлении в 6–8 км, в обороне до 12 км; тыловые подразделения батальона — в наступлении в 1–3 км (около командного пункта командира батальона), в обороне — батальонный пункт боевого питания в 1–3 км, медицинский и продовольственный пункты в 2–4 км и тыловые подразделения роты — возле командного пункта командира роты.

Тыл дивизии и корпуса при развертывании на местности делился на два эшелона. Руководство тылом находилось при первом эшелоне (командный пункт службы тыла), который требовалось размещать вблизи командных пунктов. Второй эшелон тыла (этап) предназначался для непосредственного осуществления всех работ, связанных с приемом, хранением и выдачей материальных средств, приема и эвакуации раненых. Обычно эшелоны тыла размещались на главном направлении, вблизи основной дороги (основного пути подвоза и эвакуации).

Охрана и оборона тыла. При выборе районов и пунктов размещения органов управления тылом, складов, лечебных учреждений, ремонтных органов и других частей и учреждений тыла в первую очередь учитывалась возможность надежной защиты от авиации и отдельных диверсионных групп противника, от воздействия напалма, от затопления при разливах рек, от воздействия средств массового уничтожения.

Важнейшим мероприятием являлось рассредоточенное размещение тыловых органов. Большие работы проводились по укрытию тыловых частей и учреждений от ударов авиации противника и воздействия напалма путем постройки крытых капониров, землянок, полуземлянок, щелей и туннелей для пунктов управления тыла, складов, госпиталей, личного состава тыловых частей и материальных ценностей.

Наибольший интерес представляет широкое применение существовавших и специально подготавливавшихся туннелей, как наиболее надежного вида укрытий и убежищ. Туннели, оборудованные в горном скальном грунте, надежно защищали как от бомб и напалма, так и от влаги в период летних ливней.

Для хранения горючего применялись котлованы и туннели. Котлованы устраивались у подножья гор на расстоянии 30 м один от другого.

Охрана и оборона воинских перевозок в начале войны на железных дорогах КНДР были слабые. Зенитными средствами были прикрыты только железнодорожный узел Пхеньян, мосты через р. Чёнчёнган и передаточные станции из Китая в Корею. В последующем зенитно-артиллерийское прикрытие железных дорог обеспечивали три зенитные артиллерийские дивизии и часть зенитно-артиллерийских средств, снятых с фронта[125].

Зенитное прикрытие воинских транспортов в пути следования осуществлялось зенитно-пулеметным полком, находившимся в подчинении фронтовых органов ВОСО. Этот полк состоял из зенитно-пулеметных взводов. В апреле 1951 г. в полку имелось 52 зенитно-пулеметных взвода.

Наземная охрана и оборона железных дорог КНДР выполнялись силами охранной дивизии Министерства железных дорог, численностью около 9900 человек.

В условиях господства авиации противника большое внимание уделялось маскировке воинских перевозок. Создавались ложные выгрузочные районы, особенно танков, боеприпасов и ГСМ. С началом светлого времени суток все демаскирующие, а также указывающие на присутствие войск предметы убирались.

На военно-автомобильных дорогах для укрытия личного состава и автотранспорта были построены специальные убежища в виде туннелей, рвов и щелей. Для укрытия автотранспорта на равнинной местности в сухих местах отрывались при помощи бульдозера или вручную капониры с двумя выходами, а сверху устраивались перекрытия. На перевальных участках дорог укрытия оборудовались в скалах или складках местности. К этим районам устраивались подъезды, на многочисленных указателях сообщалось расстояние до укрытия.

Одним из маскировочных мероприятий являлось строительство обходных дорог и запасных мостов. Движение по ним часто изменялось даже в течение суток, что дезориентировало разведывательную авиацию противника.

Для оповещения водительского состава о появлении самолетов на дорогах выставлялись специальные круглосуточные регулировочные патрули (сигнальщики): через 2–3 км на равнинной местности и через 1 км в горах.

На дорогах с задачей ложного нацеливания авиации противника строились ложные сооружения и объекты, а также имитировалось сосредоточение войск. Широко применялась имитация фар колонн автомобилей на неэксплуатируемых дорогах.

Для организации защиты от бактериологических средств нападения противника вся территория в тылу войск КНА разбивалась на районы, в которых специальными комиссиями проводились мероприятия по ликвидации последствий бактериологического нападения и ликвидации эпидемических заболеваний.

С началом боевых действий войск КНД тыл их ввиду слабой охраны и обороны и отсутствия опыта в этом деле нес большие потери от воздушного противника. В последующем командование КНД усилило прикрытие важнейших объектов тыла зенитными средствами, приняло меры по созданию групп стрелков — охотников за вражескими самолетами, организовало строгое соблюдение мер маскировки, максимальное рассредоточение и укрытие личного состава техники, материальных средств.

С 1952 г. на охране тыла использовалось четыре дивизии зенитной артиллерии.

Наземная охрана и оборона объектов тыла осуществлялись штатными и приданными частями охраны. Для наземной охраны и обороны в отделениях тыла использовались приданные соединения и части охраны, рабочие части баз, взводы охраны складов.

К выполнению задач по охране объектов тыла привлекались дивизии общественной безопасности. В отдельных случаях отделениям тыла придавалось несколько полков. В частности, на 1 апреля 1951 г. 1-му, 2-му, 4-му, 5-му и 7-му отделениям тыла было придано по одному, а 3-му отделению — два полка охраны. Для охраны корпусных и дивизионных складов обычно выделялись охранные роты.

Силами охранных соединений и частей с привлечением личного состава нештатных боевых рот часто практиковалось проведение облав и боевых поисков для прочесывания отдельных районов, где скрывались диверсионные группы противника.

В начале боевых действий КНД автомобили двигались большими группами в составе отделения, взвода и роты. Непрерывные налеты авиации противника вынудили перейти на подвоз одиночными машинами. В последующем было признано целесообразным движение по две-три машины. Отделение таким образом делилось на две группы, которые возглавлялись командиром отделения и его заместителем.

В целях сохранения личного состава и грузов широко применялись пещеры, туннели, искусственные подземные сооружения и склады специальных конструкций. В исключительных случаях, при наличии естественных масок, допускалось хранение грузов на поверхности при условии максимального их рассредоточения.

Выполнение работ по сооружению и приспособлению большого количества складов при низком уровне механизации требовало содержания в базах значительного количества рабочей силы.

Материальное обеспечение.

Снабжение продовольствием. К началу боевых действий обеспеченность КНА продовольствием была достаточной.

На центральной базе в районе Пхеньяна имелось 30 суточных дач продфуража; на головных складах — 30 и в войсках — до 5 суточных дач. Такие запасы давали возможность вести непрерывные боевые действия в течение двух месяцев без подвоза продфуража из тыла страны.

С началом боевых действий и продвижением войск на юг пути подвоза от головных складов к действующим соединениям быстро удлинялись, вследствие чего основным источником пополнения запасов продовольствия на некоторый период стали трофеи и местные средства.

При отходе войск КНА на север, после высадки противником десанта в Инчхоне, на головных складах имелось 10–15 суточных дач продовольствия и 1,5 заправки горючего.

Для улучшения снабжения войск фронта и создания запасов продовольствия управление тыла центра в третьем этапе войны провело ряд организационных мероприятий. Была создана специальная оперативная группа тыла (65 человек) во главе с интендантом и начальником продовольственного отдела центра, которая организовала работу на перевалочных пунктах, переправах и в районах сосредоточения грузов; введено обязательное сопровождение грузов представителями отправителя до головных складов и соединений фронта; приняты меры по улучшению учета материальных средств и отчетности, а также улучшены связь с войсками и управление тылом. К началу летнего наводнения 1951 г. в связи с проведением этих мероприятий обеспеченность продовольствием значительно улучшилась.

К 1 ноября 1951 г. были установлены следующие нормы содержания запасов во всех звеньях снабжения (табл. 32).

В течение октября — ноября 1951 г. на складах центра было накоплено 25 суточных дач риса без права использования его на текущее довольствие, с оставлением этого запаса до зимних снежных заносов.

ТАБЛИЦА 32

В 1952 г. предусматривалось накопление полугодовых запасов в войсках и на складах центра для питания личного состава в период летних ливней и для образования неснижаемых запасов в целях подготовки войск к зиме.

На 1 июля 1952 г. обеспеченность составляла: в войсках фронта — 50–60; в армиях, оборонявших побережье, — 60–80; на складах центра — около 75 суточных дач. В войсках были созданы запасы продовольствия, гарантировавшие бесперебойное обеспечение в течение трех месяцев. Из этих запасов 40 суточных дач неснижаемого запаса хранилось в соединениях.

В течение 1952–1953 гг. войска были обеспечены всем необходимым, перебоев в снабжении не отмечалось. Запасы в войсках и на базах содержались в пределах трехмесячной потребности.

Основой организации войскового питания являлись ротные и взводные кухни. Пища приготавливалась в легких железных и чугунных котлах, приспособленных для переноски. Калорийность суточного пайка была высокой и достигала 3500 больших калорий[126].

Организация продовольственного снабжения войск КНД в значительной степени строилась в расчете на местные средства и трофеи. Заготовки из местных средств велись в районах дислокации войск по выдававшимся корейскими властями талонам. Практика боевых действий не оправдала эти расчеты, так как в период длительного нахождения войск в одном районе местные средства быстро истощались.

С мая 1951 г., когда фронт относительно стабилизировался, заготовка продовольствия на месте была прекращена. С этого времени управление тылом приступило к усиленному подвозу продовольствия из глубокого тыла. При этом не всегда учитывались реальные потребности войск и провозная способность железных дорог. Вследствие этого возникли новые трудности, связанные с заторами на перевалочных базах, выгрузочных пунктах и «затовариванием» отдельных соединений. Запасы доводились до полной обеспеченности на несколько месяцев, причем запасы создавались преимущественно основного продовольствия (рис и мука), чумиза и гаолян выдавались в небольших количествах только при отсутствии основного продовольствия. Дополнительные виды продовольствия (мясо, жиры, овощи) подвозились по мере израсходования; больших запасов этих продуктов не создавалось.

В целях улучшения обеспечения войск продуктами сельскохозяйственного производства весной 1952 г. силами личного состава КНД были произведены посадки овощей на больших площадях, с которых впоследствии было собрано 20 700 000 дин[127] овощей. В этом же году было заготовлено 70 500 000 дин сена и собрано большое количество применявшихся в пищу дикорастущих трав.

На 9 мая 1952 г. обеспеченность продовольствием составляла в войсках — 40 суточных дач и на базах отделений тыла — до 108 суточных дач; фуражом по плановым нормам — 128 суточных дач.

По данным на конец февраля 1953 г., все войска КНД были обеспечены основными продуктами питания до 19 октября и фуражом до 13 августа. Во избежание перебоев в обеспечении продовольствием из-за ливней, а также воздействия авиации противника в ротах и батальонах первой линии были созданы запасы на 15 суток, в дивизиях и корпусах — дополнительно по 15 суточных дач на весь состав этих соединений.

К концу 1952 г. были установлены следующие нормы содержаний запасов продовольствия (табл. 33).

ТАБЛИЦА 33

Войска, оборонявшиеся в туннелях, обеспечивались сухим пайком. Серьезной проблемой являлось снабжение войск в туннелях водой. Противник часто блокировал гарнизоны, находившиеся в туннелях, и, стремясь сломить волю личного состава к сопротивлению, по нескольку недель не давал возможности пополнить запасы воды. Это заставляло иногда производить специальные боевые вылазки к источникам воды, собирать грунтовые воды, подвозить воду с сопровождением вооруженных отрядов.

Снабжение горюче — смазочными материалами. В начале войны служба снабжения горючим КНА располагала двумя центральными складами и тремя головными складами общей емкостью 34 600 т горючего.

Как на центральных, так и на головных складах совершенно отсутствовали подвижные емкости, испытывалась острая потребность в подвижных средствах перекачки горючего и заправочных средствах. На головных отделениях склада горючее хранилось исключительно в бочках. Обеспеченность войск КНА горючим к началу военных действий характеризуется данными табл. 34.

ТАБЛИЦА 34¹

¹ В таблицу не включена обеспеченность топливом военно-морского флота.

Планирование обеспечения горючим в это время производилось по месяцам. План снабжения утверждался начальником тыла. Выписки из плана высылались в отделы снабжения горючим (ОСГ) армий и отдельных соединений (частей). За основу расчета был принят максимальный суточный пробег транспортного автомобиля, который на различных участках не был одинаковым. Для обеспечения работы автомобиля с принятой нормой суточного пробега требовалось 900—1000 кг горючего в месяц. Однако в силу тяжелых дорожных условий (перевалы, объезды разрушенных мостов) и необходимости работы автотранспорта в ночное время при слабой подготовке водительского состава перерасход горючего сверх установленных эксплуатационных норм достигал 50–60 %. Так, за период июнь — сентябрь 1950 г. расход горючего в КНА составлял: авиационных бензинов — 10 заправок, автомобильного бензина — 27,8 заправки, дизельного топлива — 13,5 заправки.

Опыт показал, что на всех путях подвоза и эвакуации целесообразно организовывать постоянно действующие заправочные пункты на расстоянии до 100 км один от другого, а в период массового подвоза грузов иметь и подвижные заправочные пункты.

В ходе первого этапа войны в районе Сеул, Инчхон было захвачено свыше 10 тыс. т трофейного горючего разных сортов, в том числе 4 тыс. т дизельного топлива, 1500 т автомобильного бензина, 1000 т керосина и другие нефтепродукты.

К началу второго этапа войны запасы горючего были: в войсках — 1–1,5 заправки, на армейских складах и отделениях — 1,5 заправки, в пути от фронтовых складов к армейским — 1 заправка, на центральных складах и в железнодорожных цистернах на отстое в туннелях — до 5 заправок.

В конце сентября 1950 г., когда пути подвоза были отрезаны противником и централизованное снабжение нарушено, для заправки машин, выводимых из окружения, был организован подвоз горючего автотранспортом непосредственно в районы сбора автомобилей и танков.

В первых двух этапах войны потери горючего от налетов авиации противника были очень большие. Так, только по двум центральным складам в районах Пхеньяна и Мунчена эти потери составили свыше 11 тыс. т горючего, в том числе 7 тыс. т дизельного топлива, 1000 т керосина, 1000 т авиационного бензина. Большие потери объяснялись тем, что не было достаточного опыта строительства укрытий и горючее хранилось в больших наземных и полуподземных резервуарах. Такие меры, как обваловка, укладка мешками с песком и маскировка емкостей, оказались недостаточными для обеспечения сохранности горючего. Предпринимались меры к рассредоточенному хранению горючего в мелкой таре.

Так, например, после выхода войск на линию 38-й параллели службой снабжения горючим было собрано до 40 тыс. железных бочек и 2 тыс. бидонов, что позволило организовать два склада на грунте в районе Кымчен и Кумхуа и наладить подвоз горючего на эти склады из Синыйчжу.

С 1951 г. все виды горючего и смазочных материалов хранились только под землей, в котлованах и туннелях, что значительно снизило потери от воздействия авиации противника. В 1952–1953 гг. потери горючего имели место только во время разгрузки поступавших транспортов и практически свелись к минимуму.

В сентябре 1952 г. было принято решение о строительстве трех центральных стационарных складов горючего туннельного типа общей емкостью 2,5–3 тыс. т.

В начале 1953 г. началось строительство промежуточного склада горючего на 500 т в районе Хичена. Запасы этого склада предназначались для обеспечения войск на случай, если противник высадит морской десант на западном побережье и перережет основную коммуникацию Синыйчжу — Пхеньян.

Командование КНА провело и другие мероприятия, направленные на улучшение работы по снабжению горючим. Был организован сбор емкостей для ГСМ на неоккупированной территории КНДР силами местного населения. Дополнительно были созданы склады для обеспечения формировавшихся войск и резервные склады общей емкостью до 10 тыс. т, сформирована мастерская по ремонту тары и технического имущества.

На основании приобретенного опыта и фактических данных по планированию потребности в горючем в третьем этапе войны при установлении лимита расхода на месяц стали учитываться пережоги горючего против норм. В это время Главком издал приказ, согласно которому устанавливались эксплуатационные нормы расхода горючего на 100 км с учетом фактических пережогов.

Намеченные мероприятия позволили улучшить дело снабжения горючим.

К 1952 г. в войсках КНА значительно возрос парк танков, самоходно-артиллерийских установок, автомобилей, артиллерийских тягачей, в несколько раз увеличилось количество реактивной авиации. Поступление новой материальной части вызвало значительное увеличение расхода горючего и смазочных материалов и особенно топлива Т-1.

Для создания запасов горючего были использованы вся свободная тара, различные емкости, резервуары и сосредоточены на центральных складах горючего и их отделениях.

В апреле 1952 г. был введен в эксплуатацию завод по производству бочек. За короткий срок было изготовлено 30 тыс. 200-литровых и 15 тыс. 100-литровых железных бочек. Эти мероприятия дали возможность к июлю 1952 г., т. е. к началу ливневого сезона, когда подвоз почти исключался, создать значительные запасы горючего, обеспечивавшие войска в пределах одного, полутора месяцев.

Обеспечение горючим войск КНД производилось без норм и непосредственно базами отделений тыла. Исходя из опытных данных, в это время были установлены следующие эксплуатационные нормы расхода горючего (табл. 35).

ТАБЛИЦА 35

Расход автола устанавливался 6 % и солидола 2 % от горючего. Установлены были также нормы пробега автомобильного транспорта на месяц, исходя из которых устанавливался месячный лимит расхода горючего на каждый автомобиль.

Следует отметить, что все исчисления при планировании потребности в перевозках горючего производились не в тоннах, а в бочках. В бочках же исчислялся и запас горючего, равный одной бочке на каждом автомобиле, что составляло одну заправку машины.

После организации управления тыла КНД и отдела снабжения горючим, как указывалось выше, был принят этапный порядок снабжения.

При продвижении войск отделения тыла стали эшелонировать запасы горючего и развертывать промежуточные и передовые базы и этапы со складами, что дало сокращение звеньев подвоза от складов фронта до войсковых складов до 75 км.

Количество и емкость складов, развертываемых отделением тыла, были непостоянными и зависели от расхода горючего прикрепленными к базе частями и соединениями. В целях наиболее полного использования автомобилей бочки, установленные в виде запаса на каждой машине, были сняты, а на дороге организованы заправочные пункты, расстояние между которыми не превышало суточного пробега машин.

Оборачиваемость тары была очень низкой, поэтому возникла необходимость иметь достаточные резервы порожних бочек в пунктах затаривания, организовать производство запасных пробок, прокладок и ключей для пробок, а также сбор порожних бочек в пунктах на маршрутах движения порожнего автомобильного транспорта и их отправку в пункты затаривания.

Органы тыла и службы снабжения КНД за время войны также получили большой опыт в подготовке и строительстве полевых складов в горных условиях.

Снабжение обмундированием и обозным имуществом. В начале боевых действий войска КНА были обеспечены летним обмундированием и обувью полностью и 10 % запаса имели на центральном складе; повозками, кухнями и упряжью они были снабжены также полностью по нормам и табелям. Запасов зимнего обмундирования не имелось.

Позднее из захваченных в Сеуле текстильных материалов интендантское управление организовало пошив зимнего обмундирования. Однако это не разрешало полностью проблемы обеспечения действующей армии зимним обмундированием. Поэтому оно было выдано в основном только передовым частям, а ватные пальто — только полевым караулам.

В ходе войны несмотря на большие экономические трудности положение со снабжением войск вещевым имуществом и особенно зимним обмундированием все время улучшалось. Уже в 1952 г. зимним обмундированием войска были обеспечены на 100 %.

Войска КНД вещевым имуществом в начале боевых действий были также обеспечены недостаточно. Соединения и части, действующие на фронте, почти не имели теплой одежды и одеял. Часть имевшихся запасов, чтобы не обременять солдат лишним грузом, была оставлена. Когда же наступили холода, быстро доставить все необходимое вещевое имущество не представлялось возможным. Кроме того, большая недообеспеченность вещевым имуществом вызывалась и быстрым износом вещей в горных условиях. Основной вид обуви — текстильные и прорезиненные тапки — приходилось очень часто менять. Достигнуть полной обеспеченности обувью можно было лишь при условии, что каждый боец будет всегда иметь одну-две пары запасных тапок.

По мере накопления опыта недочеты в снабжении вещевым имуществом, имевшие место в начале боевых действий, устранялись, и уже к концу 1951 г. и в начале 1952 г. больших перебоев в вещевом снабжении не было.

Организация подвоза. Подвоз всего необходимого для боя и жизни войск осуществлялся комбинированным способом по железным дорогам, автотранспортом и вьючным транспортом. При этом следует отметить, что железные дороги и автотранспорт, особенно в сентябре — октябре 1950 г., работали с большими перебоями.

Планирование воинских перевозок по железным дорогам КНДР для войск КНА и КНД производилось соответствующими органами военных сообщений. Основанием для планирования оперативных перевозок являлось решение командования, а для снабженческих перевозок — заявки довольствующих отделов. При этом соотношение объемов перевозок для войск КНА и КНД устанавливалось Объединенным командованием.

Выполнение воинских перевозок уже в первом этапе войны затруднялось ввиду возраставшего воздействия авиации США.

С сентября 1950 г. в связи со сложной обстановкой на фронте и усилением активности вражеской авиации по тыловым объектам КНДР выполнение воинских перевозок было значительно затруднено.

С целью сохранения грузов, перевозимых по железным дорогам, от воздействия авиации противника поезда, поступающие из тыла страны, формировались в эшелоны по 15–20 вагонов и в таком составе следовали к фронту. В состав поезда, состоявшего из 15–20 вагонов, включалось не более 7–8 вагонов с боеприпасами или ГСМ и другими опасными грузами.

Для обеспечения своевременной выгрузки железнодорожная сеть КНДР делилась на участки железнодорожного подвоза и выгрузки (схема 51).

Границы участков подвоза и выгрузки, как правило, проходили вдоль больших рек. У мостов этих рек были созданы перегрузочные базы с приданными ей подразделениями автомобильного или гужевого транспорта.

Схема 51. Участки подвоза и выгрузки воинских грузов (сентябрь — октябрь 1951 г.)

Эти базы во время восстановления мостов организовывали выгрузку и переправу грузов на противоположный берег реки. Переправа грузов производилась при помощи паромов, лодок и других плавсредств. Переправленные грузы погружались в вагоны или на автотранспорт и далее подавались в войска.

Для организации выгрузки, в случае прекращения движения поездов на отдельных участках дорог, вдоль основных железнодорожных направлений были организованы этапные пункты. Каждый такой пункт представлял собой нечто вроде станции снабжения и обеспечивался автомобильным и гужевым транспортом, предназначенным для транспортировки грузов непосредственно в войска.

В 1951 г. основными районами выгрузки являлись железнодорожные участки Санандзю — Кайсей (200–250 км от линии фронта) и Опа — Пхеньян (150–180 км от линии фронта). Такие расстояния, при норме суточного пробега машин в 100 км, не всегда обеспечивали своевременную подачу необходимых грузов войскам.

В 1952 г. большая часть грузов подавалась на выгрузочные станции III, IV и V участков подвоза и выгрузки, удаленные на 75—140 км от линии фронта.

Выгрузка воинских грузов осуществлялась специально выделенными командами, как правило, в темное время суток. В дневное время выгрузка грузов производилась только в пасмурную и ненастную погоду. При подготовке к наступлению выделялось до 800 человек на каждый поезд.

Для обеспечения боевых действий войск КНА и КНД по железным дорогам КНДР были осуществлены значительные воинские перевозки. Общий объем выполненных перевозок (в вагонах) показан в табл. 36.

ТАБЛИЦА 36

¹ Только за первую половину года.

Из приведенных в табл. 36 данных видно, что максимальный объем перевозок был выполнен в 1951 г. Особенно большие перевозки выполнялись при подготовке к весеннему наступлению. В течение 50 дней (с 20 января по 10 марта 1951 г.) только для КНД было подано 4225 вагонов снабженческих грузов. В 1952 г. объем выполненных воинских перевозок составил 81 144 вагона, или 6762 вагона ежемесячно. В 1953 г. за первое полугодие ежемесячно в сторону фронта подавалось около 13 285 вагонов.

Планирование автоперевозок осуществлялось автодорожным управлением КНА. До середины сентября 1950 г. подвоз для войск КНА производился по маршрутам Пхеньян, Сеул и Кымчен, Тэчжон. Часть автомобильных средств использовалась на перевозках по маршруту Синыйчжу, Пхеньян.

В конце сентября пути подвоза и эвакуации отходивших войск КНА противником были перерезаны и использование автотранспорта стало невозможным.

В октябре — ноябре подвоз интендантского имущества для войск КНА производился из Нампхо и Синыйчжу непосредственно в войска. Войска, оборонявшие западное побережье, подвозили горючее со складов в Синыйчжу и Пхеньян, а войска, оборонявшие восточное побережье, — частично со склада в Мунчен и частично из Пхеньяна и даже Синыйчжу.

По мере продвижения войск на юг подвоз с декабря 1950 г. осуществлялся по этапам. Одна группа автомобильных частей использовалась для подвоза с основных складов до головных, другая — с головных складов на склады армий и дивизий.

Автомобильные перевозки ввиду сильного воздействия авиации противника производились только ночью и без света, что значительно уменьшало скорость движения и увеличивало количество аварий и катастроф, особенно на горных участках дорог. Среднесуточный пробег автомашин ввиду трудных условий обстановки не превышал 80–90 км.

После проведенной реорганизации тыла, мобилизации автомобилей из тыловых частей и учреждений и получения импортных машин, а также после установления границ для фронта организация подвоза значительно улучшилась.

По мере налаживания работы дорожных органов и освоения опыта вождения машин в трудных условиях общий объем перевозок в 1952 г. увеличился в два раза. Среднесуточный пробег автомашин центра в 1952 г. составлял уже 110 км.

В 1953 г. подвоз из северных районов Кореи до Пхеньяна, Яндок и Синкосона осуществлялся также автомобильным транспортом. Некоторые ценные грузы от Яндок до Синкосона подвозились автомобильными батальонами центра. Во фронтовом и армейском тылу подвоз в это время производился только автомобильным и гужевым транспортом. Среднесуточный пробег автомобилей в 1953 г. возрос до 120 км.

Плохо обстояло дело с подвозом в звене дивизия — полк. Автороты соединений КНА были укомплектованы не более чем на 50 % к штату, ходовой парк их составлял 15–18 автомобилей, а в некоторых соединениях имелось всего по две — три автомашины. Гужевой транспорт соединений был укомплектован на 30 %. В звене полк — батальон значительная часть грузов переносилась вручную (носильщиками).

В войсках КНД основными видами транспорта являлись железнодорожный и автомобильный, а также широко использовался в силу горных условий местности гужевой и вьючный транспорт и многочисленные подразделения носильщиков.

Автомобильный транспорт в тылу войск КНД сыграл большую роль. В некоторых случаях он полностью заменял железные дороги на участках их разрушения. Подвоз от основных баз до промежуточных этапов и головных пунктов снабжения осуществлялся преимущественно автомобильным транспортом.

За подвоз до баз и головных пунктов снабжения отвечало управление тыла и его отделения. Подвоз с баз и головных пунктов снабжения осуществлялся транспортом корпусов. Подвоз с корпусных этапов и складов производился войсковым транспортом (гужевым, вьючным и при помощи носильщиков). В отдельных случаях транспорт баз и этапных пунктов выделялся для оказания помощи корпусам в подвозе.

В первой половине 1951 г. была проделана значительная работа по восстановлению, расширению и строительству дорог и объездов, построено много укрытий для автомобилей, убежищ для личного состава и мест отдыха, была введена система противовоздушной сигнализации на дорогах, погрузочно-разгрузочные площадки начали устраиваться вблизи дорог без больших съездов и выездов, фронт погрузочных работ на складах значительно расширен. Рабочие батальоны из вольнонаемных носильщиков и грузчиков были заменены воинскими формированиями. В результате этих мероприятий время погрузки одного автомобиля сократилось с 1–1,5 ч до 10 и даже 7–6 мин. Наиболее приемлемой растяжкой подвоза работы транспорта каждого отделения тыла был признан участок в 100–150 км. Это давало возможность совершать полный кругооборот автомобильного транспорта за двое суток. Все пути подвоза были разбиты на участки, за которыми закреплялись саперные и транспортные части; на путях подвоза и эвакуации в районах расположения этапных пунктов была введена организация автомобильных станций[128].

Решающим моментом в поднятии эффективности работы автомобильного транспорта и в борьбе за сохранение машин явился переход с середины 1951 г. на четкое планирование перевозок и учет работы транспорта в тонно-километрах (так называемая «система личной ответственности»). Сущность этого перехода заключалась в том, что, основываясь на опыте работы второго отделения (филиала) управления тыла, была ликвидирована практика случайной дачи временных нарядов и взамен ее были введены планы-задания каждому автомобильному полку на определенный период. Командование полка доводило план до рот, роты до взводов, взводы до отделений и отделения до каждого водителя. Учет выполнения планов стал вестись в тонно-километрах в соответствии с техническим состоянием автомобилей. Соответственно с этим были разработаны нормы выработки и меры поощрения и наказания, а также развернуто движение передовиков транспорта. Постановка перспективных задач перед транспортными частями давала им возможность правильно планировать свою работу и поднять эффективность использования транспорта.

Планирование работы автотранспорта и введение системы личной ответственности солдат и офицеров транспортных частей за выполнение планов перевозок во всех отделениях тыла позволило в 1952 г. достигнуть исключительно хороших результатов. Этому способствовали и другие меры, предпринятые по улучшению коммуникаций и обслуживанию водительского состава.

В 1952 г. по сравнению с 1951 г. эффективность работы автомобильного транспорта повысилась на 11 %. Значительно снизились потери автомобилей. Если в 1951 г. эти потери составляли 35 % ходового парка, то в 1952 г. они снизились до 4,4 %. В июне 1952 г. количество автомобилей, подлежащих ремонту, равнялось 28 % ходового парка; в ноябре того же года этот процент снизился до 11.

В организации войскового транспорта характерным являлось то, что он не рассчитывался для содержания подвижных запасов материальных средств, а предназначался только для подвоза (подноса) грузов. Батальоны и роты своих штатных средств подвоза не имели. Отсюда возникали большие трудности в подвозе в войсковом звене. Поэтому, кроме штатных средств подвоза, дивизиям рекомендовалось привлекать из строевых подразделений или мобилизовать нештатных 10–20 повозок, 2 автомобиля (если в дивизии имелся зенитный дивизион) и, кроме того, 30–40 вьючных животных.

Полку рекомендовалось привлекать нештатных 40–50 вьючных животных и 4–8 повозок, а батальону за счет строевых подразделений 30–40 подносчиков грузов. Роты использовали исключительно подносчиков грузов, привлекая для этой цели обслуживающий персонал (поваров, санитаров-носильщиков) и личный состав строевых взводов (в частности, из минометного взвода).

Артиллерийско-техническая служба. В первом этапе войны служба артиллерийского снабжения КНА не смогла наладить бесперебойное снабжение войск артиллерийско-техническим имуществом и боеприпасами. Большие перебои в работе этой службы допускались и во втором этапе.

В 1951 г. служба артиллерийского снабжения значительно улучшила свою работу, чему способствовали некоторая стабилизация фронта, накопление боевого опыта, улучшение взаимодействия службы артиллерийского снабжения с другими органами тыла.

Для содержания боеприпасов и запасов вооружения в центре, во фронте и в армиях были организованы соответствующие склады. Количество центральных складов не было постоянным оно изменялось в зависимости от обстановки и решаемых войсками задач. В конце 1951 г., например, в КНА насчитывалось два центральных склада вооружения и боеприпасов, три головных склада вооружения и три головных артиллерийских склада (склады боеприпасов).

В конце 1952 г. управление артиллерийского вооружения КНА располагало двумя центральными складами вооружения и боеприпасов I разряда, тремя центральными складами вооружения и боеприпасов II разряда и одним головным складом вооружения и боеприпасов.

Создание такого количества складов объяснялось тем, что железнодорожный транспорт работал на обособленных участках и это вынуждало иметь склады на каждой конечной станции. Кроме того, воздействие авиации противника заставляло максимально рассредоточивать материальные средства, особенно боеприпасы. Склады располагались, как правило, в подземных хранилищах (туннелях) и лишь частично на грунте.

Большим недочетом службы артиллерийского снабжения являлась слабая организация ремонта вооружения.

В середине 1951 г. был принят ряд мер по улучшению организации ремонта вооружения, увеличено количество артиллерийских мастерских, улучшено снабжение ремонтными материалами. Для руководства работами по войсковому ремонту вооружения и снабжения ремонтных мастерских инструментом, деталями и ремонтными материалами при отделе артснабжения было создано специальное отделение вооружения. С момента стабилизации фронта боевые потери оружия составляли в год от 8 до 26 % от общего наличия. Кроме того, большое количество оружия выходило из строя из-за неправильного сбережения и плохих условий хранения. Особенно большой ущерб наносился коррозией. Все это предъявляло большие требования к ремонтно-технической службе. В КНА в начале войны ремонт вооружения осуществляли одна центральная мастерская, армейские и войсковые (дивизионные и полковые) артиллерийские мастерские.

Объем ремонтных работ, выполненных за два года войны армейскими и центральными мастерскими, показан в табл. 37.

ТАБЛИЦА 37

Для обеспечения войск КНД оружием и боеприпасами с середины 1951 г. в составе главного управления тыла КНД был создан отдел (впоследствии управление) артиллерийского снабжения, осуществлявший свои функции через отделения (отделы) вооружения отделений тыла. В составе баз отделений тыла были соответствующие склады боеприпасов и вооружения.

Все органы управления и учреждения службы артиллерийского снабжения подчинялись только начальнику тыла. Командующий артиллерией и командиры армейских корпусов не могли непосредственно влиять на работу службы, что отрицательно сказывалось на обеспечении войск артиллерийским имуществом и боеприпасами. В войсках, от корпуса до полка, служба артиллерийского снабжения также входила в состав тыла. В этом звене работа шла более целеустремленно, поскольку тылом руководил сам командир соединения (части).

Опыт службы артиллерийского снабжения КНД указывает на необходимость разработки специальных мер, гарантирующих сохранность боеприпасов при подземном хранении. Абсолютное большинство боеприпасов в войсках и на складах тыла содержалось в неприспособленных подземных хранилищах (гротах, туннелях, шахтах, землянках). Все подземные хранилища имели большую влажность, а в пещерах, гротах и шахтах выделялись вредные газы. Боеприпасы в таких условиях быстро ржавели, а в некоторых случаях совершенно приходили в негодность. Особенно неустойчивыми в условиях подземного хранения оказались мины и реактивные боеприпасы.

Боеприпасы в войсках КНД применялись отечественного производства, импортные и трофейные, причем качество и баллистические данные этих боеприпасов были различными. Разнотипность боеприпасов усложняла работу по организации снабжения.

В первые месяцы войны снабжение боеприпасами в войсках КНД производилось без норм и склады не имели установленных размеров запасов. Это часто приводило к тому, что ведущие бой войска оставались без боеприпасов, а территориальная система организации тыла не обеспечивала быстрого подвоза. 18 января 1952 г. приказом Главнокомандующего КНА были установлены нормы содержания запасов боеприпасов во всех звеньях, которыми в основном руководствовалась при создании запасов боеприпасов служба артиллерийского снабжения.

В целом нормы запасов боеприпасов были достаточные и достигали: подвижные запасы — 2–3 б/к, на складах — 3–5 б/к. Однако перебои в снабжении войск ввиду отсутствия транспорта были частым явлением. Заблаговременные подготовительные мероприятия по приближению материальных средств и созданию повышенных запасов проводились в основном перед летними ливнями и зимними заносами, а не исходя из планов ведения боя (операции).

Автомобильная служба. По мере развития и укрепления вооруженных сил автомобильная служба КНА развивалась и совершенствовалась. Она подчинялась во всех отношениях начальнику тыла, и в ее обязанности вменялось не только снабжение автомобильным имуществом и техническое обеспечение автомобилей, но также и руководство транспортными частями и подразделениями.

В ходе боевых действий в зависимости от наличного автомобильного парка и организационной структуры войск количество и организация автомобильных частей и подразделений менялись.

Несмотря на отсутствие собственной производственной базы автомобильный парк КНА за счет закупки за границей и использования трофейных машин увеличивался и к июлю 1953 г. возрос по сравнению с началом войны почти в три раза (табл. 38).

ТАБЛИЦА 38

Большим тормозом в организации нормальной работы автотранспорта являлось почти полное отсутствие ремонтных средств и постоянный недостаток инструментов и запасных частей.

В ходе боевых действий увеличение ремонтных средств шло как по линии улучшения укомплектованности существовавших, так и по линии создания новых ремонтных учреждений. К концу 1951 г. в центре имелся 1-й авторемонтный батальон, хозрасчетный авторемонтный завод (впоследствии центральный авторемонтный завод); во фронте — 2-й авторемонтный завод. Армейских и дивизионных ремонтных средств не было. Ремонт автомобилей осуществлялся средствами ремонтных подразделений авторот подвоза.

Несмотря на исключительно тяжелые условия ремонтные предприятия и учреждения выполняли огромную работу по поддержанию работоспособности автотранспорта. Только за 1951 г. всеми ремонтными учреждениями КНА было отремонтировано 28 100 автомашин. Из них в капитальном ремонте было 722 машины, в среднем — 2475 и в текущем ремонте — 24 903. Каждая машина за год находилась в ремонте от 4 до 10 раз (по типам машин).

Для ремонта и восстановления трофейных автомобилей в Сеуле автомобильная служба привлекла 19 местных частных авторемонтных предприятий с общим числом рабочих 740 человек. В Пунен было мобилизовано 160 ремонтных рабочих для работы на захваченном у противника центральном авторемонтном заводе, а в городе Тэчжон привлечено к ремонту автотранспорта три частных авторемонтных предприятия с общим числом рабочих 62 человека. Это дало возможность выпускать из капитального и среднего ремонта до 40 автомобилей в сутки, а всего со дня взятия Сеула до конца августа 1950 г. отремонтировать 1856 трофейных автомобилей.

Ремонтные предприятия и учреждения центрального подчинения к 1952 г. освоили производство инструмента, поршней, поршневых колец и пальцев, вентиляторных ремней, роторов и ряда других деталей. Однако из-за отсутствия цветного металла они не могли широко наладить это производство. Не могло покрыть потребность в запасных деталях и агрегатах и производство местной промышленности. Частично потребность в запасных частях и деталях удовлетворялась за счет получения их по плану импорта.

Придавая серьезное значение вопросам технического обеспечения, плановости эксплуатации автомобильного парка и улучшения ремонтной службы, командование КНА в 1952–1953 гг. издало соответствующие приказы и инструкции о порядке технического обслуживания и организации парковой службы, установило нормы межремонтного пробега и сроки технических осмотров (№ 1 — через 500, № 2 — через 1500, № 3 — через 3000 км пробега и сезонный — при смене сезона). Для улучшения технического состояния и эксплуатации автомобильного парка был осуществлен ряд других мероприятий: все автомобили были распределены по эксплуатационным группам, введены в действие талоны на право эксплуатации автомобиля (выдавались только на технически исправные автомобили), автомобили были разбиты на пять категорий по техническому состоянию и др. Важное значение для безаварийной работы имело введение перевозки грузов по этапам (участкам), в результате чего дислокация автомобильных частей не менялась и водители имели возможность хорошо изучить свой участок горного маршрута.

Важно также отметить, что в работе автомобильной службы большое место занимали организация пунктов технической помощи на путях подвоза и эвакуации, подготовка укрытий в местах дневок транспорта и даже проведение совместно с дорожной службой таких работ, как дежурство специальных тягачей в районах перевалов.

В войсках КНД автомобильные части тыла находились в ведении отдела подвоза управления тыла. Этот отдел занимался планированием использования автотранспорта, снабжением горючим и смазочными материалами и должен был организовать техническое обеспечение автомобильного транспорта. В армейском корпусе вся автомобильная техника находилась непосредственно в распоряжении начальника тыла, который руководил организацией использования транспортных средств и их техническим обеспечением через подчиненный ему транспортный отдел.

В июле 1952 г. в связи с частичной реорганизацией органов тыла фронта для перевозок и руководства эксплуатацией транспорта был создан отдел управления транспортом, которому подчинялись автомобильные полки. Последние придавались отделениям тыла (1–3 полка на отделение). Часто нарушались эксплуатация и обслуживание транспорта. Отдел подвоза фронта (впоследствии отдел управления транспорта) и транспортные отделы корпусов техническим обеспечением автомобильного парка почти не занимались— они не имели для этого сил и средств. В результате этого машины часто эксплуатировались «на износ» без всяких профилактических технических осмотров.

Автомобили ремонтировались в мастерских при первом и втором отделениях тыла войск КНД. Все вопросы технического обслуживания автомобильной техники, а также ремонт неисправных автомобилей возлагались на ремонтные подразделения автомобильных полков, ремонтные бригады автомобильных подразделений, соединений и на создаваемые нештатные автомобильные (транспортные) станции на путях подвоза и эвакуации.

Все эти штатные и нештатные ремонтные подразделения и бригады производили лишь мелкие исправления и небольшой ремонт, а также оказывали техническую помощь шоферам.

Медицинское обеспечение в войсках КНА и КНД осуществлялось в трудных условиях. Раненых можно было эвакуировать только в ночное время. Весь жилой фонд, пригодный для размещения госпиталей, был почти уничтожен, что вынуждало размещать госпитали в небольших крестьянских домах (по 1–8 раненых в доме). Госпиталь на 1–3 тыс. коек оказывался, таким образом разбросанным на площади до 20–25 кв. км. Это вынуждало вести большую работу по строительству помещений для раненых и больных. Наиболее подходящими оказались полуземлянки на 50 человек каждая. Ряд госпиталей полностью размещался в таких полуземлянках.

На протяжении всей войны медицинская служба не имела специализированного санитарного автомобильного транспорта для эвакуации тяжелораненых и больных. Эвакуация в основном производилась порожним автотранспортом, возвращающимся в тыл. Со второй половины 1952 г. некоторое значение приобрела эвакуация раненых и больных железнодорожным транспортом.

В начале боевых действий военно-медицинское управление КНА имело всего три госпиталя и семь медико-санитарных батальонов.

В ходе первого этапа войны в связи с увеличением санитарных потерь на базе гражданских клиник и больниц с использованием их имущества и персонала были созданы еще 14 тыловых госпиталей на 14 тыс. коек (в том числе два госпиталя для легкораненых). В ранее существовавших госпиталях было увеличено количество коек. Для эвакуации раненых были оборудованы четыре санитарных поезда. Каждый поезд (санитарная летучка) состоял из 6–8 вагонов без специального оборудования.

Для руководства медицинскими учреждениями в район Сеула выехала оперативная группа военно-медицинского управления. В дальнейшем эта группа была реорганизована в военно-медицинское управление фронта. В армии были созданы медицинские отделы. В Пхеньяне для общего руководства медицинскими учреждениями было организовано главное военно-медицинское управление, подчиненное начальнику тыла КНА.

В сентябре 1951 г. в целях лучшего руководства эвакуационными госпиталями было образовано управление местного эвакуационного пункта (в северных провинциях страны) и два управления полевых эвакуационных пунктов (в районах Яндок и Пхеньян).

В конце 1951 г. Министерству здравоохранения для лечения уволенных из армии инвалидов войны и больных, страдающих хроническими заболеваниями, были переданы три эвакуационных госпиталя на 500 коек каждый.

Сложившаяся к концу 1951 г. организационная структура медицинской службы КНА в основном осталась неизменной до конца военных действий[129]. Медицинских кадров в войсках КНА было недостаточно. В полку, как правило, был один врач, в медико-санитарном батальоне и полевом подвижном госпитале — два — четыре врача. Укомплектованность эвакуационных госпиталей врачами была еще ниже. На одного врача приходилось до 300 раненых и больных. Врачей — специалистов по глазным болезням, болезням уха, горла, носа, а также хирургов, рентгенологов и др. было крайне мало. Врачи опыта лечения раненых в полевых условиях не имели.

С переходом частей КНА в контрнаступление в июне 1950 г. между тыловыми госпиталями и продвигавшимися с наступающими частями медико-санитарными батальонами размещались вновь сформированные полевые подвижные госпитали. С продвижением войск к югу образовалось западное и восточное эвакуационные направления. Западное направление обеспечивали три хирургических полевых подвижных госпиталя, два тыловых госпиталя, один сортировочный эвакуационный госпиталь и два эвакоприемника, а восточное — три хирургических полевых подвижных госпиталя, два тыловых госпиталя и два эвакоприемника. В районах разрушенных железнодорожных мостов развертывались эвакоприемники, которые организовывали переправы раненых и больных на лодках, плотах и других средствах. Эвакуация на расстояние 150–200 км занимала пять-шесть ночей.

К началу второго этапа войны в лечебных учреждениях КНА находилось 38 070 раненых и больных. Для эвакуации тяжелораненых и больных был использован весь железнодорожный и автомобильный порожняк. Способные самостоятельно передвигаться раненые и больные отправлялись пешим порядком командами по 50—100 человек по специально установленным маршрутам, где были организованы перевалочно-питательные пункты. Из Сеула в Чорон и Кайсен было перемещено по одному тыловому госпиталю с задачей приема раненых и больных и эвакуации их железнодорожным транспортом в Пхеньян. В сентябре — октябре 1950 г. при отходе частей КНА эвакуация госпиталей в северные районы страны производилась через Пхеньян в район Синыйчжу и Манпхо.

С переходом войск КНА и КНД в контрнаступление (ноябрь 1950 г.) каждой наступавшей армии было придано по три хирургических полевых подвижных госпиталя и, кроме того, развернуто девять эвакуационных госпиталей[130].

В 1951 г. армии, входившие в состав фронта, имели по три, а армии, оборонявшие побережье, — по два полевых подвижных госпиталя. Эвакуационные госпитали располагались по линии Хоян, Савангза, Яндок, Пхеньян, Анчжу, Тонжу, Синыйчжу.

Раненые и больные с западного побережья эвакуировались из полевых подвижных госпиталей в эвакуационные госпитали, расположенные в районе Пхеньяна, а раненые и больные с восточного побережья — из полевых подвижных госпиталей в эвакуационные госпитали, расположенные в районе Яндока.

Полковые медицинские пункты развертывались в два эшелона. Первый эшелон располагался в районе батальонных пунктов боепитания на расстоянии 2–3 км от батальонных медицинских пунктов. Второй эшелон находился в 4–6 км от батальонных медицинских пунктов, в районах полковых пунктов боепитания. На полковые медицинские пункты раненые выносились штатными полковыми санитарами-носильщиками и подносчиками боеприпасов. Во второй эшелон полкового медицинского пункта большинство раненых поступало лишь через 10–20 ч после ранения. Оказываемая в полковых медицинских пунктах помощь заключалась в исправлении повязок, простейшей иммобилизации[131] конечностей и подкожном введении противостолбнячной сыворотки, морфия и сердечных средств.

Дивизионные медицинские пункты располагались в землянках и сохранившихся зданиях в районе дивизионных складов на удалении 18–20 км от полковых медицинских пунктов.

В дивизионные медицинские пункты раненые обычно доставлялись штатными дивизионными санитарами-носильщиками. Большая часть раненых поступала во второй эшелон дивизионного медицинского пункта через 18–45 ч после ранения. Хирургическая помощь в дивизионных медицинских пунктах сводилась к перевязкам, транспортной иммобилизации конечностей и небольшому числу оперативных вмешательств по остановке кровотечений, ампутации конечностей, лапаратомии, ушиванию открытого пневмоторакса.

Хирургические полевые подвижные госпитали располагались на расстоянии 18–22 км от дивизионных медицинских пунктов в землянках и сохранившихся крестьянских домах. Обычно раненые поступали в полевые подвижные госпитали через 2–4 суток после ранения. Оказываемая в полевых подвижных госпиталях помощь сводилась к перевязкам и подготовке раненых к дальнейшей эвакуации.

Из полевых подвижных госпиталей до Синыйчжу раненые и больные эвакуировались порожним автотранспортом подвоза через ряд эвакуационных госпиталей, расположенных один от другого на расстоянии ночного пробега автотранспорта (около 100 км). Лечение в эвакуационных госпиталях в основном сводилось к перевязкам.

Для улучшения лечебно-эвакуационного обслуживания войск в сентябре 1951 г. в районе Хояна была создана госпитальная база фронта в составе девяти госпиталей на 9 тыс. коек; в районе Яндока организовано управление полевого эвакуационного пункта № 1 и создана госпитальная база в составе восьми госпиталей на 7 тыс. коек; в районе Пхеньяна организовано управление полевого эвакуационного пункта № 2 и создана госпитальная база в составе шести госпиталей на 5200 коек; в районе Синыйчжу организовано управление местного эвакуационного пункта и создана госпитальная база в составе десяти госпиталей на 18 500 коек.

Создание управлений эвакуационных пунктов и госпитальных баз улучшило руководство госпиталями и позволило провести специализацию госпиталей внутри госпитальных баз. Одновременно с этим военно-медицинское управление дало указания по объему хирургической помощи на этапах медицинской эвакуации.

С вступлением в войну войск КНД их медицинские учреждения, в частности госпитали, для работы в полевых условиях не были подготовлены.

Санитарное управление войск КНД основными принципами работы госпиталей считало лечебную эвакуацию и эвакуацию с лечением. Лечебная эвакуация означала оказание первой помощи и лечение раненых при перевозках на автомашинах и в поездах. Эвакуация с лечением состояла в обеспечении безопасной эвакуации по этапам для окончательного излечения на родине.

В ходе боевых действий органы медицинской службы внимательно изучали и осваивали опыт работы в полевых условиях, внедряли в практику своей работы положительные методы советской военной медицины и на основе этого совершенствовали всю систему медицинского обеспечения.

Основная особенность лечебно-эвакуационного обеспечения войск КНД заключалась в преимущественной эвакуации раненых по направлениям. За три года войны было эвакуировано в тыл на родину 61,8 % раненых.

Наибольший опыт медицинская служба приобрела на четвертом этапе войны, когда фронт стабилизировался. В оборонительных боях батальонные медицинские пункты (БМП) развертывались в 1–1,5 км от боевой линии войск, полковые медицинские пункты (ПМП) — в 6–8 км, дивизионные медицинские пункты (ДМП) — в 12–20 км.

В период напряженных боев из корпусных госпиталей выделялся филиал или хирургическая группа для создания хирургического подвижного полевого госпиталя первой линии (ХППГ). При этом легкораненые передавались для лечения непосредственно в корпусной госпиталь, а остальные эвакуировались в этапные (промежуточные) госпитали. Так называемые передовые госпитали обычно развертывались в 30–50 км от корпусного госпиталя или ДМП.

В районах конечных железнодорожных станций развертывались госпитальные базы (коллекторы), а между ними иногда организовывались промежуточные эвакуационные госпитали.

В 1953 г., во время наступательных действий войск, БМП и ПМП развертывали лишь часть своих сил, а основные силы продвигались за наступавшими войсками. Корпусной госпиталь выделял филиал для подмены ДМП, предоставляя последнему возможность продвигаться вместе с войсками. Иногда эти филиалы действовали впереди ДМП.

Вблизи этапных госпиталей в корпусном звене развертывались ХППГ, которые должны были оказывать помощь хирургическим группам, направленным в дивизии, и этапным госпиталям переднего края.

Вынос раненых с поля боя, часто даже до ПМП, осуществлялся на руках или с помощью носилок. Для оказания помощи использовались штатные и временно привлекаемые силы и средства. Обычно в роте создавались временные отделения службы тыла численностью 10–25 человек. Отделение делилось на две группы: одна группа занималась доставкой материальных средств на передний край и попутно эвакуировала раненых, другая — выносила с поля боя раненых в укрытие.

Отделение службы тыла роты имело санинструктора и бойца-санитара. Этих сил было недостаточно, чтобы своевременно оказывать медицинскую помощь. Поэтому в каждой дивизии создавался подвижный отряд санитаров численностью 50 человек. Допускалось также временное привлечение в помощь ротным санитарам не более четырех солдат из тыловых учреждений.

Оказание помощи на ПМП сводилось к следующему: проводились противошоковые мероприятия путем согревания, инъекций морфия и выдачи спирта; временная остановка кровотечения; борьба с раневой инфекцией путем наложения повязок, введения пенициллина и противостолбнячной сыворотки, транспортная иммобилизация переломов; операции по жизненным показаниям; укрытие раненых от непогоды и предоставление им покоя и питания.

Из ПМП эвакуация производилась на ДМП, ХППГ первой линии, а легкораненых — в корпусной госпиталь. Эвакуация из ПМП производилась силами и средствами ДМП, а также ПМП. При этом использовались все виды транспорта и носильщики.

Если при ДМП развертывался филиал корпусного госпиталя или ему придавались хирургические группы, хирургическая помощь раненным в грудь, живот и череп оказывалась силами приданного персонала. Остальные пострадавшие обрабатывались силами ДМП.

С ДМП раненые поступали в корпусные или ближайшие к ним промежуточные госпитали. Корпусной госпиталь развертывался сравнительно далеко от переднего края. Он делился на три филиала, каждый из которых представлял собой самостоятельный госпиталь на 200 коек, подчиненный непосредственно начальнику медицинского отдела корпуса. Каждый филиал развертывал три функциональных отделения (терапевтическое, хирургическое и подвижное).

В период напряженных боев один-два филиала выполняли функции ГЛР, а один полностью выдвигался в район ДМП или высылал от себя хирургическую группу. Если госпитали переднего края находились далеко от ДМП, один филиал корпусного госпиталя выполнял функции промежуточного (этапного) госпиталя.

Этапные госпитали предназначались для приема раненых с корпусных госпиталей и ДМП, а также из частей, расположенных в районе данного госпиталя, лечения их и дальнейшей эвакуации в Китай.

Пропускная способность этапного госпиталя по приему составляла 1800 и эвакуации 1000 человек в сутки. Операции и перевязки в этих госпиталях производились только в неотложных случаях.

В войсках КНА сократились сроки выноса раненых и уже в 1952 г. на дивизионные медицинские пункты до 70 % раненых поступали в течение первых суток после ранения. С сокращением сроков доставки раненых в дивизионные медицинские пункты уменьшалось и число ампутаций при ранениях сосудов. Начиная с госпитальной базы фронта, при переломах длинных трубчатых костей стала применяться гипсовая иммобилизация. Резко повысился процент оперируемых в эвакуационных госпиталях. Широкое распространение в эвакуационных госпиталях получило функциональное лечение с использованием безаппаратурной физиотерапии и средств лечебной физкультуры.

Профилактика раневой инфекции при ранениях в первых этапах войны сводилась к наложению асептической повязки и введению противостолбнячной сыворотки (последняя вводилась не во всех случаях). Со второй половины 1951 г. стала внедряться первичная обработка ран. В 1952 г. первичной обработкой ран было охвачено 66 % раненых. Большую роль в профилактике раневой инфекции сыграло применение пенициллина.

Транспортная иммобилизация конечностей в роте и на батальонном медицинском пункте осуществлялась подручными средствами, на полковом и дивизионном медицинских пунктах — стандартными транспортными шинами (лестничной, проволочной и шиной Дитерикса).

Вначале борьба с шоком ограничивалась транспортной иммобилизацией конечностей и подкожным введением морфия и сердечных средств. С конца 1951 г. стали внедряться переливание кровезамещающих жидкостей, футлярная и вагосимпатическая блокада. Переливание крови в войсковом районе почти не производилось.

В 1952 г. под Пхеньяном была создана станция переливания крови, которая снабжала консервированной кровью госпитали полевых эвакуационных пунктов № 1 и № 2 (район Пхеньяна и Яндока). В 1953 г. была создана внештатная станция переливания крови в госпитальной базе фронта. В госпиталях местного эвакуационного пункта стало широко применяться переливание свежецитратной крови. Снабжение консервированной кровью медицинских пунктов соединений и частей не было налажено до конца войны.

С 1952 г., начиная с госпитальной базы фронта, стала применяться лечебная иммобилизация глухой гипсовой повязкой. В большинстве госпиталей были созданы кабинеты функциональной терапии, которые широко использовали безаппаратурную физиотерапию и средства лечебной физкультуры.

Для ускорения заживления ран широко применялись с хорошим результатом вторичные швы и кожная пластика. Эти операции сопровождались пенициллинотерапией. Чаще всего применялась свободная пересадка кожи по Янович-Чайнскому и ситовидным лоскутом. Для закрытия дефектов кожи лица после ожогов напалмом использовалась пересадка кожи по Филатову.

Восстановительные операции при неправильно сросшихся переломах, ложных суставах и больших дефектах длинных трубчатых костей производились в ранние сроки, иногда через две-три недели после заживления раны.

Мероприятия, проведенные в войсках КНА и КНД по организации медицинского обеспечения, резко повысили качество лечебной помощи раненым, наибольшую группу которых составляли раненые осколками артиллерийских снарядов. Второе место занимали ранения осколками авиабомб.

Возросшая хирургическая активность резко улучшила исходы ранений: снизилась смертность и инвалидность, сократились сроки лечения, возрос процент возврата раненых в строй.

Новым видом поражения явились ожоги напалмом. Специфические особенности ожога напалмом проявлялись при попадании его на лицо и кисти рук. По данным 53-го эвакуационного госпиталя, при ожоге напалмом лицо поражалось в 43,1 %, кисти рук в 33,3 % случаев. Попадание напалма на лицо обычно вызывало попытку снять его руками. При этом напалм приставал к рукам и вызывал их поражение. Поэтому у большинства пострадавших одновременно были поражены лицо и руки.

При локализации ожога на лице происходила резкая деформация ушных раковин, век, носа, рта. В результате этого наступали понижение слуха, вторичные заболевания глаз, нарушение дыхания, расстройство приема пищи. При локализации ожога на кистях рук развивались контрактуры (сведение, резкое ограничение подвижности сустава) и отек, приводящие к инвалидности пострадавшего.

С целью профилактики инфекционных осложнений при оказании первой помощи требовалось наложить на поверхность ожога асептическую повязку. В дальнейшем применялись повязки с сульфамидной эмульсией и проводилась пенициллинотерапия. Для борьбы с шоком применялись все известные противошоковые мероприятия.

Большое значение при лечении напалмовых ожогов приобретает ранняя пересадка кожи. Однако медленное отграничение омертвевших тканей позволяет производить кожную пластику не ранее чем через месяц после поражения. Учитывая глубину поражения тканей и локализацию поражений, следует признать наиболее подходящим методом кожной пластики при ожогах напалмом пересадку кожи по Филатову.

С августа 1951 г. на фронте при лечении огнестрельных ранений были применены антибиотики — пенициллин и стрептомицин.

Основным этапом эвакуации, где раненые первоначально получали пенициллин, были дивизионные медицинские пункты. Здесь антибиотики вводились внутримышечно или местно путем послойной инфильтрации раны пенициллином или стрептомицином на 1/4—1/2 % растворе новокаина.

В армейских госпиталях оказывалась неотложная хирургическая помощь по жизненным показаниям и вновь вводились антибиотики (первичная хирургическая обработка не производилась).

Центром оказания хирургической помощи раненым посредством применения антибиотиков был сортировочно-эвакуационный госпиталь № 18, расположенный в районе Хояна. В этом госпитале производились первичная хирургическая обработка ран, ампутация, операции при проникающих ранениях черепа и груди. Первичная хирургическая обработка ран характеризовалась той особенностью, что после инфильтрации обработанной раны антибиотиками на нее накладывались послойные глухие швы.

В Хояне не было условий для госпитализации всех обработанных раненых, поэтому большая часть их эвакуировалась в эвакуационный госпиталь № 33 в Яндок в первую же ночь после оперативного вмешательства (в Хояне госпитализировались только раненые с проникающими повреждениями черепа). В среднем на одного раненого до хирургического вмешательства расходовалось около 100 тыс. единиц пенициллина. У большинства раненых антибиотики до хирургического вмешательства применялись двухкратно и регулярно. При регулярном и раннем введении антибиотиков инфекционные осложнения в ранах мягких тканей наблюдались у 11,1 %, при более позднем и менее регулярном применении антибиотиков до операции воспалительные изменения в ранах развились у 32,8 % раненных в мягкие ткани.

Регулярное применение антибиотиков до хирургического вмешательства у 83,5 % раненых с повреждением костей и суставов предупредило или затормозило клинические проявления инфекции ран к моменту операций и в значительной мере снизило число осложнений гноеродной, гнилостной и анаэробной инфекций.

При проникающих ранениях черепа, когда антибиотики вводились регулярно и не позже чем через 24–36 ч после ранения, инфекционные осложнения наблюдались у 25 % раненых данной локализации. При более позднем и нерегулярном применении антибиотиков внутричерепные инфекционные осложнения и нагноения раны покровов развивались почти в три раза чаще и достигали 70,5 %.

Хирургическая обработка производилась в разные сроки после ранения. В течение первых двух суток оперировалось незначительное количество раненых. Почти половине раненых хирургическая помощь была оказана на третьи и четвертые сутки с момента ранения. Некоторая часть раненых обрабатывалась на пятые, шестые, седьмые сутки. Во время хирургической обработки ранений мягких тканей антибиотики применялись в 97,3 %, ранений с повреждением костей и суставов в 100 %, проникающих ранений черепа в 97,4 %, ранений груди в 100 % случаев.

Заживление зашитых ран при применении стрептомицина протекало хуже, чем при использовании пенициллина. Заживление незашитых ран было эффективнее.

При огнестрельных ранениях с повреждением костей и суставов антибиотики в послеоперационном периоде вводились преимущественно внутримышечно два раза в сутки по 100 тыс. единиц. Половина всех наблюдавшихся раненых, кроме этого получала стрептомицин от 250 до 500 тыс. единиц в сутки. Длительность применения антибиотиков: пенициллина — от 7 до 15 суток, стрептомицина — от 5 до 7 суток. У 2/3 всех наблюдавшихся раненых, которым после хирургического вмешательства были наложены швы на рану, заживление протекало весьма благоприятно и открытые переломы превращались в закрытые. Вместе с тем в 31,8 % случаев отмечено выраженное нагноение, в 0,5 % случаев развивалась газовая инфекция.

При огнестрельных проникающих ранениях черепа в послеоперационном периоде антибиотики вводились внутримышечно, подоболочечно или сочетанием этих двух способов. При этом наилучшие результаты лечения были получены при комбинации внутримышечного и подоболочечного способов введения антибиотиков.

При огнестрельных проникающих ранениях груди в послеоперационном периоде антибиотики применялись внутримышечно, внутриплеврально и путем инфильтрации тканей в области раны. Среднесуточные дозы пенициллина колебались от 200 до 400 тыс. единиц. В большинстве случаев антибиотики в послеоперационном периоде применялись в течение 15 суток. Лечение ран грудной клетки, как правило, было благоприятным, и заживление в большинстве случаев заканчивалось первичным натяжением.

В войсках КНД основным недостатком в работе госпиталей до 1953 г. было отсутствие сортировки раненых. С 1953 г. сортировка начала производиться только по тяжести ранения. Все раненые сортировались по трем группам — нетранспортабельные, легкораненые, подлежащие излечению на данном этапе и подлежащие эвакуации в тыл. Даже такая сортировка дала возможность сократить объем эвакуации. Функции лечения и эвакуации выполняли этапные госпитали отделения тыла[132].

Обобщенные статистические данные анализа ранений за всю войну, составленные санитарным управлением войск КНД, показывают следующее. Ранения от снарядов и бомб в процентном отношении к общему числу раненых составляли: в 1951 г. — 64 %, в 1953 г. — до 77 %, а в отдельных боях — до 90 %; пулевые ранения составляли: в 1951 г. — 25 %, а в 1953 г. — 7,6 %; ожоги — 1,3 % и контузии — 10–12 %.

По частям тела ранения распределялись: в нижние конечности — 26,5 %, в голову — 17,1 %, в грудную клетку — 8 %, в полость живота и поясницу — 6,5 %, множественные ранения — 4,8 % и прочие — 3,4 %. Общая смертность среди раненых в начале войны была высокой, но к концу войны она значительно снизилась.

Высокий процент смертности в начале войны объяснялся в значительной степени задержкой эвакуации и неполным охватом раненых квалифицированной хирургической помощью. По данным медицинских работников КНД, своевременная операция производилась лишь 47–57 % нуждающимся в хирургическом вмешательстве раненым. Почти всем раненым с переломом костей производилась гипсовая фиксация.

Предупреждение инфицирования ран на БМП и ПМП производилось в основном путем применения сульфамидов, а с 1953 г. на ПМП и выше начали применять уколы пенициллина.

Борьба с шоком велась согреванием раненого, выдачей горячей пищи и обезболиванием. На ПМП и выше создавались специальные противошоковые палатки, в которых поддерживалась постоянная температура 20–25 °C. Многим раненым назначалась шейная, околопочечная и футлярная блокада.

Значительное место в работе медицинской службы войск КНА и КНД занимали санитарно-гигиенические и противоэпидемические мероприятия.

Противоэпидемические мероприятия стали широко проводиться только с апреля 1951 г. Были созданы противоэпидемические отряды, в каждой роте оборудовались помещения для санитарной обработки, начали широко применять порошок ДДТ и т. д. В результате проведенных мероприятий вшивость почти полностью была ликвидирована, а заболеваемость в значительной мере снижена. Так, в 1952 г. заболеваемость сыпным тифом по сравнению с заболеваемостью в 1951 г. уменьшилась в 61 раз, а возвратным тифом — в 10 раз.

Для профилактики желудочно-кишечных заболеваний. проводились такие мероприятия, как борьба с мухами, улучшение санитарного состояния пищевых блоков, водоисточников, уборных, кипячение воды.

Значительное распространение среди личного состава войск имела малярия. Для эффективной борьбы с малярией были взяты на учет все лица, прибывавшие из тех районов, где распространена малярия, проводилась акрихинизация и лечение.

Опыт показал, что большое значение санитарно-гигиенические мероприятия приобретают в условиях ведения туннельной (галерейной) обороны. Ввиду того что во многих туннелях было тесно, сыро и темно, появилась необходимость в устройстве двух входов в туннель (для проветривания) и каналов для стока воды.

К проведению противоэпидемических мероприятий привлекался весь личный состав войск. Кроме того, в каждом взводе были созданы специальные противоэпидемические группы, а начиная с роты, при всех подразделениях, частях, соединениях и объединениях образованы противоэпидемические комиссии. В армейских корпусах, отделениях тыла и на базах снабжения были созданы противоэпидемические отряды. По линии гражданского здравоохранения были сформированы профилактические комитеты, которые тесно взаимодействовали с военно-медицинской службой. Среди личного состава войск, а также среди всего медицинского состава широко развернулась специальная учебная подготовка по вопросам противоэпидемической защиты.

Краткие выводы. Опыт работы тыла КНД в Корее показал, что его организационные формы, основанные на территориальном принципе работы, не соответствовали условиям обеспечения войск в маневренных действиях.

Требованиям обеспечения войск в этих условиях в большей мере отвечало организационное построение тыла КНА.

Опыт работы тыла КНА и КНД заставил обратить особое внимание на быстрое выполнение земляных работ по укрытию тыловых частей и учреждений, а также рассредоточенному их размещению, строительству и восстановлению дорог и мостов. Это обусловило также необходимость тщательной организации охраны и обороны тыла. Важным условием успешной работы тыла было максимальное использование темного времени суток.

При длительном укрытии личного состава и материальных средств под землей (туннельное расположение) большое значение имела правильная организация обеспечения войск и тыла водой как для питания, так и для технических нужд.

Опыт войны в Корее еще раз показал, что железнодорожный транспорт является основным видом транспорта по обеспечению оперативных и снабженческих перевозок. Железные дороги КНДР, несмотря на свое относительно слабое техническое состояние, оказались довольно живучими, и по ним за время войны было перевезено для войск и народного хозяйства страны 17,3 млн т разных грузов.

Опыт также показал, что успешная работа железных дорог в большой мере зависит от хорошо организованных противовоздушной обороны и технического прикрытия.

В ходе боевых действий в Корее на работе тыла сказались неполная укомплектованность войск исправным автомобильным транспортом и недостаточно четкая организация дорожного обеспечения.

Трудноразрешимыми в работе транспорта оказались вопросы повышения проходимости автомобилей в горах и обеспечения бесперебойной эксплуатации их в зимнее время. Более рациональным было признано использование автомобильных частей для подвоза грузов на расстояние 100–125 км. Заслуживает внимания опыт устройства искусственных снежных туннелей на перевалах и организации на дорогах противовоздушной сигнализации.

Опыт показал также, что при недостатке транспортных средств и частых нарушениях коммуникаций в армиях необходимо создавать повышенные запасы материальных средств, которые должны храниться в подземных хранилищах туннельного типа. Перерасход горючего транспортными автомобилями в горных условиях при систематическом воздействии авиации по коммуникациям, как правило, достигал 50–60 % против норм по маркам машин, что следует учитывать при расчетах обеспечения операции горючим. Подвоз горючего лучше производить в бочках.

Для специфических условий Корейского полуострова весьма важным являлась своевременная подготовка тыла к работе в период летних ливней и зимних снежных заносов.

Медицинская служба располагала негромоздкими подвижными учреждениями, способными к быстрому перемещению и развертыванию. Наиболее удобными для размещения госпиталей в условиях господства авиации противника оказались полуземлянки на 50 человек, обложенные на высоту до 1,5 м камнем и хорошо замаскированные. Система этапного лечения и эвакуации по назначению в условиях недостатка врачебных кадров приобретает исключительное значение.

Применение в Корее американскими войсками напалма вызвало новый вид поражения. Напалмовые ожоги часто осложнялись шоком, медленно заживали и вели к резким функциональным нарушениям. Большое значение при лечении напалмовых ожогов приобрела кожная пластика по Филатову.

При лечении огнестрельных ран с применением антибиотиков (пенициллин, стрептомицин) число осложнений уменьшалось, а сроки лечения раненых сокращались.

Своевременное и регулярное применение антибиотиков на передовых этапах медицинской эвакуации позволяло в необходимых случаях для некоторых категорий раненых отсрочить по времени первичную хирургическую обработку ран до двух и более суток. Применение антибиотиков давало возможность при соблюдении определенных условий у некоторых раненых (раненные в мягкие ткани, раненые с повреждением мелких костей) завершить первичную хирургическую обработку наложением швов и производить восстановительные операции в ранние сроки после заживления ран.

С началом боевых действий американских войск в Корее в Японии было создано специальное командование тыла, штаб которого вначале располагался в Иокогаме, а в дальнейшем передислоцировался в Токио. На это командование были возложены все задачи по материально-техническому обеспечению, ремонту, эвакуации, перевозкам и пополнению американских войск, действовавших в Корее и находившихся в Японии. Заготовками материальных средств в США и отправкой их в Японию занимались центральные органы военного министерства США через свои склады, базы и порты отгрузки.

На военно-морскую транспортную службу ВМС США было возложено руководство всеми морскими перевозками личного состава, техники и материальных средств. Военно-воздушными перевозками войск и снабженческих грузов в Японию и Корею руководила военная авиационно-транспортная служба ВВС США, а работой рот транспортных вертолетов — отдел авиационно-транспортного обслуживания управления транспортного корпуса армии США.

Железнодорожными перевозками войск и воинских грузов в Японии ведало 1810-е управление транспортной военно-железнодорожной службы, штаб которого размещался в Иокогаме.

В дальнейшем была произведена реорганизация органов тыла, в результате которой на территории Японии было создано три районных командования тыла (северное, центральное и юго-западное), подчиненные командованию тыла в Японии. Районные командования тыла предназначались для материального, технического и медицинского обеспечения войск, для перевозки частей и соединений и подготовки пополнений для войск, находившихся в Японии. В их задачу также входило материально-техническое обеспечение действующей армии по указаниям командования тыла в Японии[133].

Все командования тыла в Японии являлись фактически промежуточным звеном между метрополией и районом военных действий.

Непосредственно в Южной Корее для материального обеспечения действовавших на фронте американских войск были созданы два командования тыла (2-е и 3-е), подчиненные командующему 8-й армией.

В июле 1952 г. американское командование в целях разгрузки штаба 8-й армии создало зону коммуникаций. В функции зоны коммуникаций было передано материально-техническое обеспечение, перевозки и медицинское обслуживание личного состава 8-й армии, а также несение полицейской службы и охраны лагерей военнопленных. Командующему зоной коммуникаций были подчинены оба командования тыла в Южной Корее, командование лагерей военнопленных и командование по делам гражданского населения.

Командующий зоной коммуникаций подчинялся непосредственно командующему вооруженными силами США в Дальневосточной зоне, а с командующим 8-й армией и с командованием тыла в Японии он поддерживал лишь взаимодействие.

Характерной особенностью организации зоны коммуникаций в Южной Корее в отличие от зон коммуникаций, организовывавшихся на Европейском театре военных действий в период Второй мировой войны, являлось то, что зона не делилась на базовый, промежуточный и передовой участки. Ввиду малой протяженности района боевых действий (в глубину и по фронту) эта зона фактически представляла собой один базовый участок.

В тыл 8-й полевой армии в войне в Корее входили инженерная, химическая, артиллерийско-техническая, квартирмейстерская[134], транспортная и медицинская службы и связь. Из вспомогательных служб в тылу армии имелись так называемые службы военной полиции, генерального адъютанта, капелланов, военно-судебная и финансовая[135]. На территории зоны коммуникаций располагались основные тыловые учреждения по снабжению, ремонту и эвакуации. Вблизи портов и аэродромов создавались базовые склады (общие и по классам снабжения). Зона боевых действий делилась на армейские (глубина 30–80 км), корпусные и дивизионные тыловые районы (глубина соответственно 15–30 и 10–25 км). В зоне боевых действий, как правило, не было стационарных тыловых учреждений. Здесь находились только подвижные и полуподвижные учреждения. Снабжение в зоне боевых действий осуществлялось по схеме армия — дивизия. Выдача воинским частям материальных средств всех видов снабжения производилась непосредственно армейскими пунктами снабжения.

В пехотном полку из тыловых подразделений были только рота обслуживания и медицинская рота. Организацией снабжения в пехотном полку занимался начальник снабжения, состоящий в штате штаба полка.

В дивизиях американской армии, действовавших в Корее, имелись свои штатные тыловые подразделения и службы. Весь личный состав обслуживающих частей и подразделений составлял около 25 % штатного состава пехотной дивизии США и достигал 4500 человек[136].

Все основные тыловые учреждения зоны коммуникаций размещались стационарно, преимущественно у больших портов Южной Кореи. Передислокация их в ходе войны с 1951 г. почти не производилась.

Тыловые части и учреждения армии, учреждения, приданные дивизиям, и тыловые подразделения полков размещались в зоне боевых действий, в пределах отводимых частям и соединениям (объединениям) тыловых районов.

Армейские склады, госпитали и ремонтные средства выдвигались в район действий корпуса. В корпусном тыловом районе армии чаще всего открывалась железнодорожная выгрузочная станция и выдвигались армейские склады (передовые пункты снабжения) по классам снабжения[137] или объединенные. Склад боеприпасов, как правило, развертывался ближе к войскам на направлении действий корпусной артиллерии. Недалеко от склада боеприпасов, непосредственно за резервом корпуса, размещались ремонтные мастерские.

Склады (пункты снабжения) продовольствия, горючего и смазочных материалов и инженерного имущества также выдвигались в район железнодорожных выгрузочных станций, дислоцируясь на некотором удалении от последних (дальше в тыл или в сторону одного из флангов корпуса).

Несколько глубже в тыл от штаба корпуса размещался выдвигаемый армией подвижный хирургический госпиталь.

В районе его развертывания выбиралась посадочная площадка для вертолетов. За армейским госпиталем, примерно на линии дислокации армейских складов, развертывался пункт сбора военнопленных. В некоторых случаях впереди командного пункта дивизии, вблизи от главного пути подвоза, находился объединенный передовой склад снабжения.

Дивизионные подвижные запасы материальных средств, как правило, содержались в транспорте и размещались в районах дислокации квартирмейстерских рот дивизий.

Тыл каждой вышестоящей инстанции отвечал за продвижение материальных средств в зону действий нижестоящих инстанций. Командиры соединений и частей отвечали за своевременное представление заявок вышестоящему звену и за принятие необходимых мер к получению и распределению запасов, выделенных в их распоряжение. Сведения о потребности материальных средств командиры частей подавали в штаб дивизии, который обобщал эти сведения и данные направлял непосредственно в штаб армии. На основании этих данных штаб армии давал распоряжения армейским складам о выделении соответствующих материальных средств и извещал об этом штабы дивизий.

В первом этапе войны американцы не смогли добиться бесперебойного снабжения войск не только боеприпасами, но и другими видами материальных средств. Это объяснялось прежде всего тем, что войска спешно направлялись на фронт, не будучи полностью обеспеченными. Кроме того, вследствие невысокого уровня подготовки штабов, отсутствия достаточного опыта в организации работы тыла в сложных горных условиях, недостаточного количества вьючных животных и отсутствия слаженности в работе органов снабжения командование тыла не могло быстро учесть и сконцентрировать в Корее все накопленные в Японии запасы. И, наконец, тыл американских войск не справлялся с задачами быстрого восстановления железных дорог.

В дальнейшем перебрасываемые в Корею войска начали получать больше транспорта. Это позволяло в последующем обеспечивать части и соединения значительно большими запасами материальных средств, чем было положено по нормам. Так, например, 1-я дивизия морской пехоты при отправке из США имела при себе запасы материальных средств по основным видам снабжения на 45 дней, что в полтора раза превышало обычную норму запасов, установленную для войск, перевозимых морем.

Однако в целом квартирмейстерская служба армии США не добилась бесперебойного снабжения войск продовольствием, особенно передовых подразделений. Двухразовая выдача горячей пищи передовым войскам не была налажена до конца военных действий.

Продовольствие из центра через зону коммуникаций и армейские базы поступало в части в виде набора определенных пайков, каждый из которых готовился по утвержденным рецептам в трех (или более) вариантах.

Основными пайками, применявшимися в Корее, были пайки «А», «В» и «С». Паек «В» был почти таким же, как и паек «А». В нем были заменены лишь некоторые скоропортящиеся продукты на консервированные и обезвоженные. Паек «А» истребовался по компонентам, а паек «В» истребовался и доставлялся полным набором. Этот паек предназначался для использования в тыловых районах зоны боевых действий и войсками, имевшими кухонное оборудование.

В зависимости от обстановки командиры частей могли организовать приготовление горячей пищи из продуктов пайка «В».

Боевым подразделениям выдавались пайки «С», которые делились по количественному признаку на индивидуальный боевой паек «С», паек для мелких подразделений «5 в 1», индивидуальный паек для холодного климата и т. д.

Индивидуальный паек «С» включал три небольшие банки мясных консервов, три банки хлебных или эквивалентных изделий и дополнительный пакет. Характерной особенностью этого пайка являлось то, что он приготавливался по шести меню-раскладкам, и соответственно этому в ящике помещалось шесть пайков.

Паек для мелких подразделений «5 в 1» предназначался для танковых экипажей, орудийных расчетов и других мелких подразделений, действовавших отдельно от пищеблоков.

Индивидуальный паек для холодного климата мог употребляться как в горячем, так и в холодном виде. Калорийность этого пайка была выше калорийности всех других пайков.

Кроме основных пайков, в некоторых случаях выдавались индивидуальные продовольственные пакеты и дополнения. Продовольственные пакеты не являлись пайками и не содержали продуктов, необходимых для суточного питания. Они имели целевое назначение и выдавались не всем военнослужащим, а большей частью личному составу ВВС и десантных войск. Эти пакеты включали упакованные, не требующие кулинарной обработки продукты. Размер пакета позволял переносить его в кармане обмундирования, за исключением индивидуального пакета «А». На снабжении войск состояли индивидуальный боевой продовольственный пакет для питания солдат ударных групп, индивидуальный полетный пакет, продовольственный аварийный арктический пакет, морской аварийный пакет, пакет летчика-истребителя.

Продовольственные пайки для войск различных наций были различными. Паек для южнокорейских войск, например, имел калорийность 2210 калорий. Он состоял из рисового крахмала, бисквита с приправкой красного перца, рисовых оладий с красным перцем, сушеной трески, сушеной каракатицы, жареных бобов, водорослей («фукс») и кускового сахара.

Филиппинские войска получали паек приблизительно такой, как американский паек «В» с заменой в нем некоторых продуктов на рис.

Турецкие войска получали американский паек «В», в котором заменялись свинина на баранину и бисквиты (крекеры) на хлеб из зерна, произведенного в Турции.

Британские и австралийские войска в Корее питались собственным пайком, который на 20 % дополнялся американскими полевыми пайками.

Во всех пайках, применявшихся в армии США, широкое распространение получили обезвоженный картофель, сухое молоко, яичный порошок и другие консервированные продукты. Однако несмотря на большое количество пайков и набора продуктов питание войск было однообразным, что вызывало недовольство личного состава.

Вещевым имуществом американские войска в зимний период обеспечивались с большими перебоями.

Основным недостатком в снабжении американских и южнокорейских войск во время войны была нехватка ботинок с высоким верхом и обуви малых размеров для южнокорейских войск. Запас такой обуви американцы создали в Японии заблаговременно из расчета обеспечения четырех дивизий США в течение 9,5 лет. Однако с началом войны количество дивизий сильно возросло, к тому же пришлось снабжать во время войны и южнокорейские войска. Поэтому американское командование срочно изъяло у японского правительства ранее переданные ему излишки военного имущества США (так называемые «поощрительные материальные средства»). Изъятая обувь была некачественной, подошва и стельки были гнилые, гвозди ржавые. Предварительно часть этой обуви ремонтировалась, часть переделывалась на меньшие размеры, а часть утилизировалась как ремонтный материал.

Переделанная обувь быстро приходила в негодность, и солдаты часто оставались полуразутыми. Следствием этого явилось обморожение большого количества солдат. Особенно сильно пострадал от обмораживания личный состав филиппинского 10-го пехотного батальона.

К зимам 1951/52 г. и 1952/53 г. американские войска получали утепленные палатки (на 5 человек), горные спальные мешки, зимнее обмундирование и обувь.

Заслуживают внимания проводившиеся в Корее испытания нового образца пулезащитной куртки, изготовленной из пластинчатого (ламинированного) слойного войлока, покрытого водоустойчивым внешним слоем. Куртка (без рукавов, длина до талии, вес 8 фунтов) носится под одеждой или поверх нее. Куртка эластичная, прилегает к телу, окрашена в цвет хаки. Эта куртка предохраняла от поражения пулей при выстреле в упор из пистолета калибром 11,43 мм, а также задерживала почти все осколки гранаты при взрыве на расстоянии около 3 м и 75 % осколков минометной мины при взрыве на расстоянии около 10 м.

Обмундирование и обувь в войсках США не ремонтировались. Все пришедшее в негодность вещевое имущество сдавалось квартирмейстерской службе, которая организовывала его ремонт и восстановление на фабриках в Корее или сдавала по контрактам японским промышленникам. Мелкий ремонт одежды и белья производился непосредственно в корейских или американских прачечных. Сдаваемая через токийский склад японским подрядчикам в ремонт обувь обезличивалась и после ремонта выдавалась войскам по разнарядкам тем же токийским складом.

Прачечное обслуживание в армии США в начальный период боевых действий не было должным образом налажено. Американцы были вынуждены в 1951 г. при некоторых дивизиях организовать корейские немеханизированные прачечные, привлекая для этой цели местное население. В этих прачечных не было табельного оборудования и при стирке вначале не применялась горячая вода. Впоследствии этим прачечным были выданы 1000-галлоновые кипятильники. В последующем дивизиям придавались банно-прачечные роты, которые вполне удовлетворяли потребности войск.

Перевозку войск и грузов для ведения войны в Корее американцы производили главным образом морским путем и по воздуху[138].

За первые 40 дней после начала военных действий в Корее из США на Дальний Восток воздушным транспортом было доставлено 1500 т военных материалов. К 1 августа 1950 г. объем перевозок грузов по воздуху только из США на Дальний Восток достиг 80 т в сутки, к 25 августа — 100 т, в последующие месяцы объем перевозимых грузов по воздуху еще более увеличился. На 1 октября 1950 г. воздушным транспортом было доставлено в Корею из США и Японии 17 379 т грузов.

Однако доставка грузов по воздуху составляла лишь около 15 % общего объема грузов, перебрасываемых из США на Дальний Восток.

Перевозка предметов снабжения по воздуху из Японии в Корею и в самой Корее в отдельные дни достигала нескольких сотен тонн. Так, например, 315-я авиационная дивизия в течение 5 июня 1951 г. доставила войскам около 900 т продовольствия и боеприпасов. За первый год войны в Корее американские ВВС доставили 450 тыс. т груза.

В начале боевых действий из Японии и США в Корею по воздуху перевозились главным образом кровь, медикаменты, 88,9-мм реактивные противотанковые ружья, пулеметы, патроны, запасные части для танков, самолетов и других боевых машин, аккумуляторные батареи для питания радиостанций, морские карты и другое имущество.

Наряду с переброской войск и грузов из США на Дальний Восток воздушный транспорт использовался американцами также и для эвакуации больных и раненых из Кореи и Японии в США.

Американское командование практиковало также переброску войск в Корею воздушным транспортом. Так, например, в сентябре 1950 г. на аэродром Кымпхо были доставлены из Японии на самолетах 2400 человек 187-го воздушно-десантного пехотного полка вместе с вооружением и автотранспортом.

Доставка боеприпасов на фронте в полковом звене производилась вручную, на что привлекалось в отдельные дни до 33–50 % солдат. Поэтому для подноски боеприпасов, эвакуации раненых, строительства полевых складов, аэродромов и для выполнения других тяжелых работ были созданы специальные рабочие роты из южнокорейцев численностью по 240 человек в каждой. Эти рабочие роты были объединены в так называемый гражданский транспортный корпус общей численностью 15 тыс. человек. Минимальная норма переноски груза для одного человека в сутки на расстояние 16 км составляла 23 кг.

Для доставки боеприпасов и продовольствия передовым частям американцы использовали также домашний скот (волов и других животных), реквизированный у корейцев.

Находившиеся в окружении американские части и подразделения снабжались, как правило, по воздуху. Потери грузов при сбрасывании, по признанию самих американцев, достигали 50 %.

Представляет определенный интерес факт создания американским командованием специальных подразделений для снабжения войск по воздуху. Так, 14 августа 1950 г. из США в Корею прибыла 2348-я квартирмейстерская рота снабжения по воздуху. Штатная численность роты — 86 человек, в том числе 6 офицеров.

2348-я квартирмейстерская рота принимала участие в обеспечении нескольких десантных операций. Обеспечивая действия воздушно-десантных войск, рота доставляла ¾-тонные грузовые машины, противотанковые орудия, гаубицы, многоствольные зенитные установки, автомобили «Виллис», бензин, воду, боеприпасы, медикаменты и другие предметы.

В роте имелось специальное подразделение сбора парашютов, личный состав которого выбрасывался в район десантирования одновременно с боевыми эшелонами.

В период обеспечения десанта в Чосоне рота произвела выброску колейного моста М-2. Каждая секция моста весила 4500 фунтов и имела габариты 18×7,5 фута[139]. Для выброски такой секции использовались два парашюта Г-5 диаметром 48 футов. Всего было выброшено восемь секций.

Медицинское обеспечение в армии США осуществлялось этапной системой лечения и эвакуации раненых.

Тяжелораненые американские солдаты доставлялись с линии фронта на батальонные медицинские пункты санитарами-носильщиками на носилках. Легкораненые эвакуировались в тыл самостоятельно. Батальонные медицинские пункты развертывались на расстоянии 200–500 м от линии фронта. Эвакуация раненых из батальонных на полковые медицинские пункты производилась на носилках и, если позволяла обстановка, автотранспортом.

Для эвакуации раненых на носилках американское командование использовало южнокорейцев, выделяя для сопровождения каждой пары носилок одного солдата.

Медицинские роты пехотных полков развертывали по одному полковому медицинскому пункту в тылу своих полков на удалении 1,3–2,7 км от линии фронта. На удалении 5—10 км от линии фронта медицинский батальон дивизии развертывал сортировочный пункт дивизии, куда эвакуировались раненые из полковых медицинских пунктов автотранспортом дивизии.

Сортировочный пункт дивизии представлял собой госпиталь с хирургическим оборудованием для производства несложных операций, смонтированным на автомобилях. Этот пункт являлся конечным пунктом эвакуации легкораненых с линии фронта.

Кроме сортировочных пунктов, развертываемых медицинскими батальонами дивизий, американские дивизии в Корее обычно усиливались одним или несколькими отдельными подвижными хирургическими госпиталями (на 50 коек каждый), где производились более сложные хирургические операции. Эти госпитали были полностью моторизованные и располагались в 8—10 км от линии фронта. Численность личного состава госпиталей составляла 16 врачей, 36 медицинских сестер и 125 санитаров. В каждом госпитале находилось на излечении до 400 больных и раненых.

Раненых, требующих длительной госпитализации, из хирургических госпиталей отправляли по железной дороге в армейский эвакуационный госпиталь, находившийся в Пусане.

Эвакуация раненых производилась в обычных железнодорожных вагонах, приспособленных для перевозки раненых. В июле 1950 г. из Японии в Корею было доставлено 59 санитарных вагонов, а в конце сентября 1950 г. из США прибыло еще 13 санитарных вагонов.

Для эвакуации раненых, кроме автомобильного и железнодорожного транспорта, американцы применяли и воздушный транспорт. Транспортные самолеты были приспособлены для перевозки 32 тяжелобольных и раненых. Штат обслуживающего медицинского персонала самолета — четыре человека (две медицинские сестры и два санитара).

Для эвакуации раненых по морю использовались госпитальные суда на 300 коек. Штат обслуживающего медицинского персонала госпитального судна — 126 человек, из них 8 врачей.

В Пусане располагался эвакуационный госпиталь на 400 коек, из которого раненые обычно эвакуировались в Японию, где на 6 ноября 1950 г. было развернуто 12 военных госпиталей. В Тэчжоне располагался хирургический госпиталь на 60 коек.

Во время отступления американских войск в конце 1950 г. в течение восьми дней из Кореи в Японию по воздуху было эвакуировано 14 182 раненых солдата и офицера.

Раненые, для лечения которых необходимо было несколько месяцев, и инвалиды эвакуировались непосредственно в США (обычно через Японию). Перевозка раненых из Японии в США по воздуху занимала около трех — пяти суток, а из Кореи в США через Японию — около семи — десяти суток. При эвакуации раненых четырехмоторными транспортными самолетами С-54 посадка производилась в двух промежуточных пунктах — на о. Мидуэй и в Гонолулу (Гавайские острова). При эвакуации раненых четырехмоторными транспортными самолетами С-97А посадка производилась только в Гонолулу, где имелся военный госпиталь, в котором раненые могли задержаться на один — три дня для лечения и перевязки.

В США для лечения раненых, эвакуированных из Кореи, было приспособлено 14 военных госпиталей.

Для пополнения медицинского персонала американцы спешно перебросили воздушным транспортом из США в Японию 700 врачей, из них 224 врача были направлены в Корею.

Для лечения раненых американцы в широких размерах применяли переливание крови. По заявлению начальника медицинской службы армии США генерал-майора Армстронга, с начала войны в Корее и до 15 сентября 1951 г. раненым американским солдатам и офицерам было перелито около 50 тыс. л крови.

Для предупреждения инфекционных заболеваний всем американским солдатам, направляемым в Корею, делались прививки против оспы, брюшного тифа, паратифа, столбняка, холеры и сыпного тифа. Солдатам выдавались также таблетки халазон для обезвреживания питьевой воды.

Для борьбы с малярией вместо атербина, применявшегося во время Второй мировой войны, американцы использовали в Корее новое лекарство — хлороквин, имеющее, как сообщает американская пресса, по сравнению с атербином два преимущества — хлороквин не вызывает желтизны кожи и действует до семи суток, в то время как атебрин должен применяться ежедневно.

Для борьбы с тифозными заболеваниями и холерой американцы применяли в Корее вместо пенициллина новое средство хлорамфеникол, изготовляемое из плесени. Хлорамфеникол, по сообщениям американской прессы, оказывает воздействие на большее число видов микроорганизмов, чем пенициллин.

Кроме вышеуказанных медицинских средств, американцы использовали такие препараты, как стрептомицин, ауреомицин и террамицин — против занесения инфекции в раны, драмамайн — против морской болезни, новую вакцину против «Энцефалита В» (вместо применявшегося до этого японского препарата).

Краткие выводы. Органы тыла армии США в Корее получили после Второй мировой войны дополнительный опыт в организации и осуществлении перевозок всевозможных грузов морским и воздушным транспортом из США в Корею, хотя эти перевозки осуществлялись в весьма благоприятных условиях.

Однако несмотря на значительные перевозки воздушным транспортом и по морю, а также несмотря на высокий уровень технического оснащения тыла, американское командование не смогло в полной мере и бесперебойно организовать обеспечение войск всем необходимым для жизни и боя. В соединениях и частях войск интервентов, находившихся в Корее, наблюдались случаи перебоев в снабжении продовольствием и особенно вещевым имуществом.

Одним из существенных недостатков организации и работы тыла-армии США была слабая увязка в действиях командования тыла и командования войск.

Опыт боевых действий показал также, что на боевые возможности соединений и частей отрицательно влияла громоздкость тыла, численность которого достигала 25–30 % к штатному составу пехотных соединений.

Важной особенностью материального обеспечения американских войск являлось широкое применение консервированных продуктов с целью облегчения продовольственного снабжения войск. В то же время это приводило к однообразному питанию и вызывало справедливое недовольство войск.