Воющий для тебя

Глава 3

Я надела свое пальто на выходе, но оно едва спасало от холодного воздуха. Воздух был холодный и тяжелый, непривычно тихий. Я согласилась с Патриком; снегопад приближался.

Гладкий, черный внедорожник стоял на гравийной дорожке перед домом. Мужчина в гладком черном костюме — бритоголовый, с темными глазами и пирсингом — придерживал открытой заднюю дверь.

Патрик указал на водителя.

— Том Уэбб, это Фэллон Киин. Фэллон, Том Уэбб. Он помогает семье в течении многих лет.

Я не знала подробностей бизнеса Йорков, но он был как-то связан с древесиной. Если у Патрика был водитель, я предположила, что дела с бизнесом шли хорошо.

Уэбб улыбнулся, но его глаза все еще оценивали. Я прочла преданность в его взгляде, факт, что он снял с меня мерку и обдумывал, была ли я подходящей женщиной для любимого сына Йорков.

Я скользнула на заднее сидение, Патрик последовал за мной.

— Приятной поездки, — сказала я, когда Том закрыл за нами дверь.

Ухмылка Патрика была застенчивой.

— Спасибо. Мне нужно пространство.

Он жестом указал на свои длинные ноги, которые вытянул. Его плечи практически полностью заполнили его половину заднего сидения.

— Куда едем? — спросил Патрик.

Было темно, и это был Февраль. Было так много всего, что можно увидеть с заднего сидения машины.

— Ну, если ты никогда не был в Чикаго, я обязана показать тебе небо над ним.

Я наклонилась к переднему сидению.

— Езжай налево, и когда выедешь на главную дорогу, поверни направо. В трех милях отсюда будет мемориальная доска. Остановись, когда увидишь ее.

— Понял, — сказал Том.

Поднялось тонированное окно, отделяя передние и задние сидения, мы отъехали от дома и направились по длинной, гравийной дорожке.

Патрик посмотрел на меня с интересом.

— Археологическая экскурсия?

— Не совсем, — ответила я. — Ты увидишь, когда мы туда доберемся.

— Я всегда за приключения, — сказал он с улыбкой. — Расскажи о себе. Помимо того, что ты следующая в очереди на управление Северо-Американской Центральной Стаей.

Его тон был саркастическим, что помогло мне расслабиться. Было много других потенциалов — мужчин, с которыми я пила кофе или ела пиццу — у которых первые вопросы были о Габриэле, правлении, Стае. Они проносились через отбор Габриэля и интересовались мной только потому, что я могла помочь им приблизиться к нему.

Потенциалам нравилось то, что придавало процессу плохую особенность. Но я стала знатоком в отпугивании их, прикидываясь достаточно безумной, чтобы они изменили свое решение. И если они начинали распускать руки, коленка по шарам ставила их на место.

— Мне двадцать семь. Я люблю музыку. Я наслаждаюсь кофе и хорошими бубликами. Я верю в сказки, но не в фей-крестных.

— Этот список звучит хорошо отрепетированным.

— Я встречала достаточно потенциалов.

— И никто не заинтересовал?

— Каждый интересен по своему.

Я пожала плечами.

— Но для отношений нужно больше, чем заинтересованность.

— Искра, — сказал он, глядя в окно. — Им нужна искра.

По его тону я догадалась, что ранее у него появилась эта искра. Так как он был со мной в машине, я предположила, что ему не удалось ее обуздать.

— Это один из вариантов. Что насчет тебя?

Он пожал плечами.

— Я бы сказал, что отношусь к типу людей, которые проводят время на свежем воздухе. Я люблю рыбачить. Путешествовать. Рубить лес.

— Ты дровосек.

Он от души рассмеялся.

— Ага. Думаю, можно и так сказать.

Он согнул впечатляющий бицепс.

— Это держит в форме.

— Я вижу.

— Могу я задать тебе вопрос?

Я кивнула.

— Это... это то, чего ты действительно хочешь? Я имею в виду, все это обстоятельство с потенциалами?

Я посмотрела в окно, наблюдая за сменяющимися фермерскими землями, поскольку Том вел машину в неторопливом темпе.

— Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. И хочу, чтобы Стая была сплоченной. Крепкой. Хочу партнера, которого одобрит семья и все удачно сложится.

В четырехсотый раз я жалела, что Джефф был другим видом животного. Но он мог изменить себя не больше, чем я себя, войти в другую семью, или сделать на одного Киина меньше.

Сейчас речь не о Джеффе, напомнила я себе, и заставила себя сосредоточиться на Патрике. Я взяла на себя обязательство довести это до конца, поэтому он заслуживает моего полного внимания.

Я посмотрела на Патрика.

— Что насчет тебя? Ты хочешь эти потенциальные обстоятельства?

— Я хочу связи. Я хочу, чтобы моя семья была счастлива.

Он задергал золотой перстень на правой руке, на котором был выгравирован замысловатый герб.

— Мой отец стареет. Ему не очень хорошо.

— Мне жаль это слышать.

Оборотни, как правило, были здоровой группой; превращение в форму животных излечивало большинство вещей, которые причиняли боль нашим человеческим формам. Но животные тоже болели, и для этого не было простого лечения.

— Я полагаю, это добавляет давления для поисков кого-то.

Патрик невесело рассмеялся.

— Это один из вариантов. Если я еще раз услышу слово "наследие", то, наверное, ударю кого-нибудь.

— Я это сделала.

Он посмотрел на меня с развлечением.

— Серьезно?

— Ага.

Я положила ногу на ногу, потряхивая верхней. Это была привычка, обычно вызываемая слишком большим количеством кофеина. Сегодня, я могла винить старомодные нервы.

— Робин Свифт послал друга своей семьи.

Робин был Апексом Западной Стаи.

— Приглашал меня на ужин в самый дорогой ресторан Чикаго — или так он сказал мне. Шесть или семь раз. И пока мы были там, читал мне лекции об уважении наследия.

— И ты ударила его в ресторане?

Я усмехнулась.

— Нет, я ударила его, когда он сказал мне, что моя единственная задача это вынашивать его детей, а затем засунул руку мне под рубашку.

Патрик ухмыльнулся.

— Хорошо вдарила?

— Сломала нос.

— Хорошая девочка.

Мы замедлились, и я подняла голову, чтобы увидеть знакомую металлическую мемориальную доску на обочине дороги. Том повернул машину на обочину, которая остановилась у забора.

— Что теперь? — спросил Патрик.

— Это все еще сюрприз, — ответила я, выбираясь из машины, когда Том открыл дверь.

Патрик прошептал инструкции Тому, затем последовал за мной через открытые ворота. Мы хрустели по снегу через небольшое поле, где на страже стоял покрытый виноградной лозой дымоход, единственная оставшаяся часть здания.

С руками в карманах, Патрик уставился на дымоход.

— Что здесь было?

— Иезуитская организация[3], потом церковь. Во всяком случае, давным-давно.

Он пробежал пальцами по грубому камню, что-то, что я делала дюжину раз.

— Как ты нашла ее?

— Полнолуние, — призналась я с улыбкой. — Я не могла уснуть, так что бегала до тех пор, пока не могла больше бежать. И попала сюда.

— Здесь много истории, — сказал Патрик, оглядываясь вокруг. — Много силы.

Я кивнула.

— Иногда я задаюсь вопросом, я ее нашла, или она меня. Но это на самом деле не то, что я хотела тебе показать. Сюда.

Он шел в ногу позади меня, и мы шли в молчании до небольшого холма на другом конце поля. К тому времени, когда мы достигли вершины, я, наконец, согрелась.

— Вот почему мы здесь, — сказала я, когда он встал рядом со мной, и я услышала резкий вдох.

Чикаго лежал перед нами, словно одеяло света, здания, возвышающиеся над горизонтом, как пульсация сердца чертили диаграмму на небе.

Мемфис всегда будет домом для меня, но я, конечно, понимала притягательность Города Ветров. Архитектура, еда, политика. Это было важной частью развития Америки, даже если по-прежнему носило шрамы.

— Здесь впечатляющий вид.

— Ага, мне нравится. И мне нравится Чикаго. Он не дом — пока нет — но мне нравится.

— Куча энергии, — сказал Патрик.

— Да, — согласилась я. — Так и есть. Ты из Висконсина?

Он кивнул.

— Семья из Уосау, в центре штата. Большинство из них до сих пор живут там. У меня домик на озере к северу от Шебогайна. Там тихо, особенно зимой. Никаких туристов. Говоря о туристах, завтра много народа приедет для инициации?

Резкая смена темы разговора заставила меня оглянуться на него, задаваясь вопросом о его мотиве. Но если он пытался нарыть подробную информацию о Конноре или событии, язык его тела его не выдал. Его пристальный взгляд по-прежнему был на горизонте.

Тем не менее, я тщательно подбирала слова.

— В основном близкие друзья и семья.

— Церемония будет в церкви?

— Св. Бриджета.

Местоположение не было секретом, особенно после того, как Габриэль пригласил его.

— Это в Украинской Деревне.

Мы не выбирали место из-за религиозных убеждений, а потому, что она была в центре нашего любимого района, и точкой сбора собраний Стаи. У нас была связь с этим местом.

Он кивнул, но я видела, что ответ не удовлетворил его.

— Тебя беспокоит то, что он получит корону? Вместо тебя, я имею в виду?

Я подумала, что это то, что действительно было у него на уме.

— Нет, — ответил он. — А должно?

Он снова поднял руки.

— Только без обид. Я просто думаю, если бы это был я, я бы разозлился. Что мою судьбу предопределяют. Ты не должна реагировать на это. И я не хотел тебя расстраивать. Мне на самом деле любопытно.

Какое-то время я молчала, и когда оглянулась на него, обнаружила его хмурящимся на горизонт.

— Я нахожусь в совершенно иной ситуации, — сказал он. — Моя жизнь, как твоя, была основана вокруг семьи, но динамика другая. Ты часть семьи Апекса. Для остальных из нас, это нечто важное. Ты важная персона. Так что мне просто интересно, чувствует ли кто-то еще в момент вручения короны нечто важное.

Это было важным делом. Но не таким, каким он думал.

Было большим делом, что Таня и Габриэль, после нескольких лет и более скорби, чего бы я не пожелала никому, забеременили. Нечто важное, что Коннор благополучно родился после сложной беременности. Большое дело, что у меня был здоровый и счастливый племянник.

— Семья это семья, — просто сказала я. — И Стая это Стая.

Час спустя, внедорожник снова подъехал к дому.

Патрик посмотрел на меня.

— Я получил удовольствие от встречи с тобой, Фэллон. Я остановился в отеле Меридиан. У них фантастический бар, и я бы хотел пригласить тебя выпить.

— Я не думаю, что согласна на это сегодня вечером, с завтрашней инициацией. Но спасибо за предложение.

— Ты уверена, что я не могу изменить твое решение?

Не дожидаясь ответа, Патрик приблизился, прижимая свои губы к моим, приводя его лучший аргумент. Его губы были мягкими, и он поднял руку к моему лицу, бесспорно сильную. Он приподнял мой подбородок, затем углубил поцелуй.

Магия, комфортная животному, пульсировала по всему моему телу, образовывая мурашки на моих руках. Моя магия воодушевилась, возросла, чтобы встретить это, и наполнила машину энергией, когда Патрик углубил поцелуй.

Наша магия была явно совместима. Но дальше этого дело не пошло. Не было никакого ангельского хора. Никакой внезапной музыки. Никакого покалывания или подергивания немагического вида.

Та часть меня, которая хотела продолжать тусоваться с Джеффом, была в восторге. Еще одно свидание с потенциалом не прокатило.

Но часть, которая была обязана семье и Стае, чувствовала себя виноватой. Я недостаточно старалась? Подрывая любые шансы этих парней покорить меня?

Патрик отстранился и посмотрел на меня.

— Я чувствую, что твое сердце не лежит к этому.

У меня не было слов, чтобы ответить, но он был абсолютно прав. Мое сердце было в другом месте, большей частью думая о тигре, который, должно быть, мерил шагами свою квартиру.

— Мне жаль, — сказала я.

Он улыбнулся. Это была такая восхитительная улыбка. Но она абсолютно ничего не значила для меня.

— Никаких обид, — сказал он. — Сердце хочет того, чего хочет сердце.

Я скользнула к двери, и когда Том открыл ее, выбралась наружу.

— Я надеюсь, ты найдешь его, — сказал Патрик.

— Мы оба, ты и я, — пробормотала я.

В доме было тихо и темно. После первых нескольких потенциалов, вся семья ждала в гостиной, когда я приду и обо всем доложу. После десятерых они перестали дожидаться.

Мы уже далеко ушли за десятерых.

Я сняла сапоги и повесила пальто, затем направилась наверх в мою спальню на втором этаже. Мир мог быть в беспорядке, но моя спальня не была. Она была простой, чистой и устроенной — моя передышка от жизни Стаи. Как и моя одежда, комната была оформлена в оттенках черного, белого и серого. Белая кровать с балдахином была центральным элементом, рядом с комодом я нарисовала черно-белый шевронный рисунок[4].

Я вытащила верхний ящик комода и просмотрела содержимое. Футболки и пижамы на зимний период, откровенные ночные рубашки для жарких ночей или особых случаев. К сожалению, на них до сих пор висели бирки.

— Когда-нибудь, — пробормотала я, отодвигая их в сторону и вытаскивая болотно-серую футболку, впитавшийся аромат одеколона Джеффа заполнил комнату. Футболка была одной из его, с зеленовато-желтым логотипом "Квест Джейкоба" спереди. Он одолжил ее мне, после того, как я попала под ливень, и забыла вернуть ее.

Или решила не делать этого.

Я потянула ее над головой, делая паузу, пока находилась в коконе хлопка и Джеффа, наслаждаясь его ароматом, задаваясь вопросом, на что бы это было похоже, если бы он был там со мной.

Раньше я представляла эту сцену тысячу раз: с выключенным светом, лежа на прохладных простынях, его тело около моего, руки готовы сжать меня в объятиях.

Но это была только фантазия. Сегодня, снова, кровать была пуста — Джеффа заменил, как всегда, холодный вес традиции.

Мне снилось, что я оседлала крышу фермерского дома, по ноге с каждой стороны, с молотком в руке. Черепица, посеревшая от возраста, падала с крыши как чешуя, плывя к земле как перья. Я использовала молоток, чтобы прибить ее обратно, но старания были бесполезны. Она поднималась и уносилась прочь, оставляя кости дома голыми под ней.

— Фэллон!

Мои глаза раскрылись. Я не была на крыше. Я была в своей собственной комнате, распластавшись на животе, рука и нога свисали с края кровати. Молотка не было, но кто-то яростно колотил в дверь спальни.

— Подождите, — сказала я, стряхивая простыню и садясь, зажмурив глаза, пока голова не прекратила кружиться. Я спала как убитая, и моя голова пульсировала так, словно я была с похмелья.

— Иду, — сказала я, когда удары продолжились, и наткнулась на дверь.

Я дернула ее, открывая, и обнаружила Габриэля в дверном проеме, с измученным выражением лица. Под его глазами залегли тени.

— Сейчас, похоже, шесть утра, — сказала я, щурясь от солнца.

Мы спали не много, хотя, как правило, в эти часы раннего дневного света мы отдыхали.

— Что ты хочешь?

— Твою задницу внизу. Корона пропала.

Я надела достаточно одежды, чтобы превратить футболку в домашнюю одежду, и направилась вниз в спортивных штанах и босиком.

Адреналин стучал, заставляя мою кровь бежать и мозг просыпаться. Но я была все еще спросонья, и ощущения, смешивающиеся вместе, заставляли меня чувствовать себя как первокурсник колледжа после ночной гулянки.

Кристофер, Дерек и Бен были уже в гостиной, вновь вокруг открытой коробки.

— Где Эли? — спросила я, когда присоединилась к кругу.

— На кухне, — ответил Бен.

Я заглянула в коробку. Она была пуста. Даже фиолетовая подушка исчезла.

Страх боролся с утомлением и раздражением.

— Я думала, что мы положили корону в сейф, — сказала я.

— Положили. Коробка была там, — ответил Габриэль. — Пустая.

— По крайне мере, там не было пауков, — не задумываясь сказал Бен.

Взгляд искоса Габриэля, на самом деле, казалось остудил воздух в комнате.

— Сейф был открыт. Кому-то удалось взломать замок.

— Кто обнаружил пропажу? И какого черта кто-то был в подвале в гребанных шесть часов утра?

Я не была жаворонком. И была чертовски ворчливой, пока не выпью кофе.

— Никто ничего не обнаруживал.

Я взглянула на дверь. Там стоял Джефф, с растрепанными волосами, в кожаной куртке поверх футболки и в джинсах. Он выглядел сонным, и магия, разлившаяся по комнате, была как орда разъяренных насекомых. Он подошел к нам, но не удостоил меня даже взглядом.

Я предположила, что он был злым, потому что я бросила его прошлой ночью. Но я сделала то, что должна была, и объяснила ему это. Он знал, на что идет. У меня не было времени на истерику, особенно прямо сейчас. У нас была кризисная ситуация.

Бен взглянул между нами, вперил в меня свой пристальный взгляд, с очевидным вопросом в глазах. Но я тряхнула головой. Пропала корона. Наше внимание было сосредоточено на Стае.

Всегда на Стае.

— Сработала сигнализация сейфа. Система прислала мне сообщение, — сказал Джефф.

Бен нахмурился.

— Почему сигнал пришел тебе?

— Потому что я сделал его ответственным за систему безопасности, — ответил Габриэль.

— Я не получал сообщений о взломе дверей или окон, — сказал Джефф, глядя на него. — Я так понимаю, сигнализация не была включена?

— Мы здесь, как у черта на куличиках, — пробормотал Габриэль. — С каких пор мы должны жить в охранном состоянии?

— С тех пор, как ты стал Апексом Стаи и перевез сюда корону, — возразил Джефф. — Это важно.

Магия Гейба заострилась.

— Я прекрасно осознаю важность проклятой короны. Мне не нужно напоминание.

Благоразумно, Джефф удержался от ответа.

В комнату вошел Эли, с двумя дымящимися чашками кофе в руке. Я надеялась, что одна из них была для меня, и поблагодарила звезды, когда он передал ее.

Первый глоток был горячим, насыщенным, опьяняющим. Я поблагодарила его кивком. Мы с Эли были близки по возрасту, и провели времени больше, чем, наверное, кто-либо еще в семье. Он знал о моей одержимости кофе, и способствовал этому. Что заставило меня любить его еще больше.

— Когда поступил сигнал? — спросил Бен.

Джефф проверил свой телефон.

— Сорок две минуты назад.

Кристофер потер лицо.

— В пять-тридцать гребанного утра? Кто так просыпается, чтобы украсть корону в пять-тридцать гребанного утра?

Бен издал саркастический звук.

— Кто-то, кто хочет корону и не хочет быть пойманным.

— Список подозреваемых? — спросил Эли.

— Каждый от Луизианы до Миннесоты, кто хочет эту проклятую штуку? — предложил Кристофер.

— Только один из этих людей был здесь вчера.

Все оглянулись на Джеффа, который уставился на меня. Злой. Преданный. Я думаю, он, все-таки принял это на свой счет.

Мой живот скрутился от обиды в его глазах.

Я отвела глаза в сторону и посмотрела на Габриэля.

— Он имеет в виду Патрика.

Это то, зачем Патрик приходил сюда? Не встретиться со мной, а подобраться ближе к короне? Он не был первым потенциальным партнером с таким планом.

— Он был здесь, чтобы встретиться с Фэллон, — предложил Бен, подходя ближе ко мне, как будто это могло защитить меня от боли.

Джефф посмотрел на Габриэля.

— Он был здесь, потому что хочет подобраться ближе к короне. И есть два способа сделать это.

Получить корону — или получить девушку?

Габриэль повернулся к нему и скрестил руки, от его тела начала исходить злая магия.

— Это то, что не выходит у тебя из головы, щенок?

Магия росла между ними, яростная и раздраженная, кружа по комнате как дервиш[5]. Оба сердитые, оба обеспокоенные. Ни один из них не собирался признавать это вслух.

Последнее, что нам было нужно, это конфликт внутри Стаи. У нас было кое-что поважнее, о чем беспокоиться.

Эли встал между ними, опережая меня.

— Давайте сделаем вдох. Йорки хорошие люди, достойные люди. Патрик вчера даже не захотел посмотреть на корону. Он казался вполне искренним.

— Таким образом он знает как надо себя вести, — сказал Кристофер.

Он посмотрел на меня.

— Ты была с ним. Что ты думаешь?

Все глаза обернулись ко мне, включая пару голубых, которые не выглядели особо довольными этим.

— Я не знаю.

Я заправила волосы за уши и поймала взгляд Джеффа на футболке, про которую забыла, что одела ее.

Я почувствовала прилив его магии — собственнический и довольный. Он не стал комментировать; но ему и не нужно было. Я спала в его футболке. Это не достаточно говорило?

Но на это не было времени, поэтому я отмахнулась от этого.

— Он казался менее заинтересованным в короне, чем моими чувствами по этому поводу, — сказала я. — Но кто знает?

Джефф вытащил планшет из кармана, начал печатать на экране. У него в руке всегда был гаджет, и этот маленький и гладкий прямоугольник был его новым детищем.

— Я собираюсь проверить камеру.

— Там есть камера? — спросил Эли.

— Это часть моей программы безопасности, — ответил Джефф, глядя в планшет.

Мы стояли молча, пока он играл с интерфейсом камеры.

— Вот, — спустя мгновение сказал Джефф, и мы его окружили.

Изображение на планшете было искажено линзой "рыбий глаз"[6], которая была установлена над дверью, но было невозможно спутать человека на экране: Патрик Йорк подошел к входной двери и проскользнул внутрь. Двенадцать минут спустя он вышел.

Меня замутило. Затошнило от предательства, оскорбила уловка. Я вытерла рукой губы, как будто могла стереть его поцелуй. Он поцеловал меня, а затем пробрался в наш дом и украл самый ценный предмет Стаи.

Но все это произошло так быстро. Я ухватилась за то, что осталось от моей гордости, держа крепко.

— Конечно, он не мог добраться до сейфа, открыть его, и выйти за двенадцать минут?

— Мог, если он обучен, — сказал Кристофер, пожав плечами, когда мы посмотрели на него. — Что? Я знаю, как работает замок.

Бен наклонил голову.

— Мы не можем действительно сказать, взял ли он что-нибудь с собой.

— А что еще он мог взять? — спросила я. — У него не было причин возвращаться в дом. Никаких причин, кроме короны.

Не дожидаясь ответа, я подошла к окну и подняла раму. Ветер был холодным, но облегчение, как и горячие слезы смущения, скользнули вниз по моим щекам.

Я вытерла их, так незаметно, как могла. Не дай Бог, кто-нибудь из них увидит, что я плачу.

— Я могу позвонить Катчеру, — предложил Джефф. — Или Мерит. Или в Чикагский Департамент Полиции. Но полагаю, что вы хотите держать это в кругу дома.

Мерит была внучкой Чака Мерита, вампиром Чикагского Дома Кадоган. Так же, как ее дедушка, она потратила уйму времени на решение сверхъестественных проблем.

— В кругу дома, — сказал Гейб. — Нам не нужно привлекать внимание.

Его тон понизился, углубился, и был грубым от беспокойства.

— Есть возможность, что он знает, как использовать корону?

Молча, Эли взглянул на Джеффа.

— Джефф знает, — сказал Габриэль. — Я сказал ему.

— Я сохраню секрет, — сказал Джефф.

— В таком случае, — сказал Эли, — Я не знаю, как он будет ее использовать. Информацию будет трудно найти, и Йорки были не в теме очень долгое время. Я сомневаюсь, что они даже дружат с кем-то, кто знает. Он упоминал при тебе что-нибудь, Фэллон?

Когда я была уверена, что мое лицо было сухим, я повернулась, посмотрела на братьев.

— Нет. Ни слова.

— Это катастрофа, — сказал Бен.

Я знала, что он имел в виду кражу, но все еще чувствовала себя ответственной. Все эти неприятности, драмы, из-за традиции. Опасность для Стаи, злость Джеффа, беспокойство моих братьев. Наша роль в Стае под угрозой. Все это из-за традиции, которая поместила вора прямо нам под нос. И потому что мужчина, которому мы доверяли из-за этой традиции, предал нас.

Унижение начало уступать гневу. И был только один разумный способ справиться с гневом.

— Я пойду, — сказала я, двигаясь обратно к группе. — Я найду его, надеру ему задницу, и верну корону.

— Я пойду с тобой, — сказал Бен, но Гейб покачал головой.

— Народ заинтересуется, почему мы отправляем половину семьи в крестовый поход за несколько часов до инициации.

— Я пойду с ней.

Мы все посмотрели на Джеффа.

— Они ничего не заподозрят, если мы пойдем вместе.

Потому что мы всегда были вместе. И это говорило о многом.

Габриэль посмотрел между нами, обдумывая.

— Сделайте это. Тем временем я позвоню Ричарду.

— Это разумно? — спросил Эли. — Если он с этим связан...

— Патрик сказал, что его отец болен. Я не знаю, планирует ли он захватить Стаю.

— Или это может быть его последняя попытка стать Апексом, — сказал Бен.

— Я позвоню ему, — сказал Гейб. — Если он в этом участвует, сейчас нет смысла это отрицать. Если у него корона, потому что он хочет Стаю, я сомневаюсь, что он сможет ее удержать.

— Патрик остановился в отеле Меридиан, — сказала я. — Это первое место для проверки.

Гейб проверил дедушкины часы, которые тикали в углу комнаты.

— Инициация в шесть часов. Найдите корону, верните ее домой. Или мы передадим Стаю кому-нибудь другому.