Воздух Друмира

Наблюдателей от ветеранов давно сняли, и я решил, что испугался зря. А зря...

В один из таких всегда солнечных дней, ко мне подбежала Элька: - Дядя Север, мы из игры не вышли. Все вышли, а мы нет.

Я насторожился: - Кто мы?

- Я, Петька и Оля.

- Давайте, ка ко мне, быстро. - скомандовал я, а сам начал лихорадочно строчить сообщение Стасу.

Ответ пришел незамедлительно: - Принял, сообщил, выезжают.

Я начал нервно мерять круги, а малышне сообщил, что им разрешили побольше поиграть.

Парнишка сразу радостно завопил, но быстро умолк под укоризненными взглядами девочек.

Через полчаса меня стало колотить, и пришло сообщение от Стаса: - Не могут доехать, где то впереди авария.

Гребаные московские пробки... Я в отчаянии мысленно попробовал доораться до Неназываемого.

Тот появился незамедлительно, веселый и, кажется, немного под шофе: - Ну чего опять у тебя, неугомонный?

Я взмолился: - Ты же бог, у меня тут ребятишек насильно в срыв загоняют, помоги.

- А что плохого в срыве, вон у моего верховного сколько уже ребятишек, и ничего, живут и радуются.

- Да пойми ведь, там они были безнадежно больны, а у меня здоровые ребятишки, им жить и жить.

Неназываемый решительно кивнул головой: - Попробую,- и застыл в нелепой позе.

Я опять замаячил Стасу и в ответ получил, что пробиваются, хоть и с трудом, но пробиваются.

У Неназываемого пошла носом кровь, и он коротко выдохнул: - Не могу, Искры не хватает, да и души детские не сопротивляются зову Мира.

Я заорал: - какая нахрен искра, скажи что нужно?

- Возьми меня за руку и думай о самом сокровенном.

Я схватил бога за руку, зажмурился и стал думать о своих девчонках, жене, вредной рыжей собачонке, о хвостатой подружке Фырке, о том как сладок воздух. Я почуствовал, как из меня вырвалось что то мощное, обжигающе горячее и, расплавленной сталью, отбрасывая лишнюю окалину, стремительно потекло в Неназываемого.

Дочки мои...Моя жизнь... Жена...

Это мощное уходило из меня яростным потоком, меня стало знобить, потом появились мысли, что может и хрен с ним, а дети и тут проживут. Да и зачем мне какие то дети. Да и вообще ничего не надо. Равнодушшшшшшие. Равнодушшшшшие. Зачем все...

Вдруг я почувствовал что за другую руку меня схватили горячими крепкими пальцами, скосил глаза и увидел, что меня крепко держит за руку Элька, потом вцепились Петр и Ольга. Горячий поток ринулся в меня, омывая мое сердце, прогоняя эту прилипчивую шипящую равнодушность. В глазах детей я увидел недетскую заботу, веру в меня, веру, что прийдет добрый дядя Север, и обязательно поможет...

Потом все закончилось. Сначала пропали дети, потом, чему то усмехнувшись, пропал Неназываемый. Остался только я, с синяками на руке, перемазанный впитавшейся в меня, кровью бога.

Я стоял, смотрел в вечно синее небо и чему- то глупо улыбался.

Заморгало входящее смс. Я открыл его и...

Смска была от моей старшенькой.

"Привет, папка, у нас все хорошо, я диплом получила, уже работать начала, как мама, учительницей.

Дали первый класс, ух тяжело. И я очень боюсь этих малявок, и я боюсь не справиться. А еще Фелиска по тебе очень скучает. Найдет какую нибудь твою вещь, ляжет рядом и начинает плакать. К нам уже соседи приходили, просили, чтоб собака не скулила. Мы твои вещи прячем, но она все равно находит и начинает плакать.

И мама, иногда плачет, а еще она в интернете сидит постоянно, что- то ищет, выписывает. А у Лельки мальчик появился, мне понравился, только он какой-то боязливый. Пришел в гости, а сам сел в уголок и краснеть начал. Во я оторвалась, только потом поругались с сеструхой, чуть не подрались. Хорошо Фелька твой ботинок нашла и снова плакать стала, кинулись успокаивать и помирились. Мама говорит, что у тебя все хорошо, но я все равнл хочу посмотреть, как там у тебя. И еще папка, мы тебя очень любим, очень очень.

Я, наверное, стал совсем старым и сентиментальным. Чуть что, и слезы наворачиваются на глаза. Вот и сейчас, прочитав это коротенькое письмецо, я почувствовал, как режет в глазах. Я ведь тоже вас всех люблю и тоже очень очень.

Я вытер глаза, глубоко вздохнул, повернулся и медленно пошел в замок Ветов. Необычно... Живчик Север не бежит, как всегда, а идет медленно, словно боится оторвать ноги от земли.

Я и боялся, я ощущал необычайную легкость, не знаю как сказать, словно что то подталкивало меня в спину, вперед и вверх. Ускорь шаг и оторвусь от земли и полечу ввысь к этой необъятной синеве, широко раскрыв руки, словно пытаясь обнять этот мир, этот воздух, и заорав во все горло что то неразборчивое, что рвется сейчас из моей души.

Поэтому я и шел медленно, практически загребая землю своими сапожищами. Потом пробило на хи-хи, вот были бы глаза у всех Ветов во главе с Черепом, если бы я подлетел к замку и лихо с разворотом приземлился с короткой пробежкой во дворе. Точно, яповские анимешки отдыхали бы.

А что, это мысль. Я разбежался и подпрыгнул, приземление на мой упитанный тыл было довольно болезненным. Я встал, снова разбежался и снова прыгнул. Блин, до чего же тут жесткая земля. Да, рожденный гномом, летать не может. Я огорченно встал, отряхнул... ну, короче, отряхнулся и пошел обычным шагом. Вот уже показались стены замка, и что -то подтолкнуло меня снова разбежаться и прыгнуть. И я разбежался и прыгнул...

Я летел, растопырив руки и орал что то несусветное, может, даже, матом. Я ЛЕТЕЛ!!!

При подлете я стал изображать самолет и, даже, зажужжал, подражая басовитому звуку мотора. Сделал круг почета над замком, наблюдая, как во двор сбегаются люди, из окон высовываются головы, все показывают на меня пальцами и что- то кричат.

Лихо приземлился и, сделав короткую пробежку, остановился прямо перед в конец охреневшим Санычем. Захлопнул ему отвалившуюся челюсть, потом похлопал по плечу со словами: - Учись, салага, пока я жив.

И засмеялся широко, безостановочно и весело.

Где-то послышался смех и ласковый женский голос произнес: - Какие они еще дети, столько веков прошло, а они так детьми и остались.

В коробочке, висевшей на поясе, зашебуршало, вывалилась ошалелая Фырка, на подкашивающихся ножках сделала несколько неуверенных шагов, пригнулась, и ее тельце стали бить судороги. Мне сразу вспомнилась жена, вот так же она реагировала на полеты в самолетах. Фырку побило немного, потом она села столбиком и длинно с переливом присвистнула. Теперь челюсть отвалилась у меня.

- И я того же мнения - согласился с мышкой Саныч.- колись, Север, что еще можно ожидать от тебя?

А хрен его знает, вот такой я непредсказуемый - подумалось мне, но озвучивать эту мысль я не стал и просто пожал плечами.

- Ладно, Саныч, я к начальству. У себя?

- А куда ж ему дется, вон Стас, глядя на твои выкрутасы, чуть из окна не вывалился.

- Ну и хорошо, я тогда пойду, побазарю немного с ними.

- Иди, иди,- сказал старшина и уже в спину добавил: - Орел ты наш, птиц бородатый.

- Фырка, ты со мной? - спросил я у мышки. Фырка замотала головой, неверной походкой отошла к кузне и осыпалась меховой варежкой на приступочке.

Большое начальство встречало меня в коридоре. И первым вопросом было синхронное: Как, как ты это сделал?

Я хмыкнул: -Просто очень сильно захотел. Видимо кто то из сильных и исполнил мое хотение.

Череп сразу бросил: - А еще можешь?

- Не знаю, пробовать надо, - ответил я и обратил внимание на моргающее сообщение в чате. Открыл его и с интересом прочитал: Вы выполнили скрытый квест: Гном - гордая птица.

Ого, еще и опыт получил за такое удовольствие.

Дальше было Вы получили достижение: Бородатый Икар. Слава: 500. Вы получили способность: Кузнечик. Два раза в сутки вы можете прыгнуть на высоту пяти ваших ростов или в длину, не превышающую десять ваших ростов.

- Неа, не могу летать, - с грустью ответил я. Мне стало жалко, что я не смогу снова пережить это чувство полной, абсолютной свободы полета. Жалко.

- Но я к вам не с этим. Как там мои?

- Вовремя успели. Эти уроды уже операционную готовили. Так что, Север, ты прав оказался. А за ребяток, ты не беспокойся. В наш детдом вывезли всех. Хороший детдом.

- Ну и хорошо, - ответил я и полез в интерфейс.

- А что это ты собираешся делать? - вкрадчиво поинтересовался молчи-молчи.

- Как что? Сейчас вычеркну себя из клана, и опять свободен как ветер,- ответил я, копаясь в настройках - Блин, и как это тут делается?

- Ты бы, Север, с этим не спешил бы. Там пока шум и хай стоял, наши подсуетились, и капсулы, то, повывезли. Так сказать, экспроприировали на благое дело. Сейчас настроят, проверят, и жди своих огольцов.

Тут уж я возмутился: - Интересное дело, я только мелкотню пристроил, а вы мне опять ее на шею вешаете. Я что, дочка Онассиса. Где деньги, Зин? Да и не разорваться мне, за этой шебутной оравой постоянно глаз да глаз нужен. Мне что, тут и сдохнуть теперь?

Тут вмешался Череп: - Поможем, да и людей в помощь дадим. Ты уж не бросай их, дело то хорошее.

Я махнул рукой: - Ладно, чего уж там. Не брошу. Когда, хоть они снова появятся?

-Ну, денька через четыре - ответил Стас.

Я кивнул головой, а что, четыря дня свободы, и делишки свои поделать, знакомых проведать. Красота

Я еще раз кивнул, развернулся и пошел на выход во двор замка. Пойду Фырку обрадую, что ее любимчики скоро появятся.

Спустился во двор, поискал глазами Фырку. Она по-прежнему валялась на приступке кузницы. Подошел и присел рядом с ней. Фырка открыла один глаз и покосилась на меня.

- Слышь подруга, давай забирайся на свое место. Идти надо.

Фырка закрыла глаз, перевернулась на другой бочок, всем видом показывая, что ей и тут, вроде как, неплохо.

Я начал ее уговаривать: - Ну подумай, Фырочка, все делишки тут переделали, скучно становится. А мы с тобой в твой лес сходим. Уровень, то, у тебя ого го какой, вот и развлечешься - змей погоняешь. А еще, представь себе, идешь ты такая вся красивая, да еще в блестящей кольчужке, а все мышиные мальчики, так и падают тебе под ноги.

Последние слов Фырка слушала уже сидя, потом подбежала ко мне, залезла на плечо и пискнула в ухо - мол' че стоим, идти надо.

Я усмехнулся, встал и направился на выход из замка. Народ расступался передо мной, и только в спину доносились возбужденные шепотки, обсуждающие меня.

В лесу Фырка соскочила с плеча и понеслась большими прыжками куда-то вперед. Я не спеша пошел ей вслед.

А чего, спешить некуда, иди по лесной тропинке, слушай верещанье птичек. Красота... Солнце струями пронизывает лес, где то в кронах шумит заблудившийся ветерок, а сосны гудя стволами что-то говорят ему.

Через полчаса я вышел на небольшую полянку и ошалел от увиденного. В середине поляны на небольшом бугорке столбиком стояла Фырка, а вся поляна представляла собой шевелящийся мохнатый ковер. Такое впечатление, что на эту небольшую полянку собралось все лесное мышиное братство. Мыши перепискивались между с собой, некоторые даже дрались, сплетаясь в маленькие пушистые комочки.

Вдруг Фырка скрежетнула зубами, драчуны распались, и все мыши прижались к земле.

Фырка несколько раз громко пискнула, в ответ послышался истошный писк. Фырка еще раз пискнула и все затихло. Фырка стала яростно пищать, потом странно присвистнула.

У меня от увиденного отвалилась челюсть - все мыши, припав на передние лапки склонились перед Фыркой, а потом разбежались, видимо по своим делам. Миг и на поляне остались я и Фырка.

Мышка подбежала ко мне, забралась на плечо, виновато пискнула и потерлась о мою щеку.

Появилось сообщение: Мышь Фырка выходит из отряда.

Фырка еще раз пискнула, спрыгнула с плеча и исчезла в траве.

Я только и смог, проглотив горький комок в горле, крикнуть ей в догонку: - Ты, это..., если надо будет, я всегда помогу, только пискни.

Тяжело, когда от тебя уходят друзья. Но не всегда же ей шляться со мной, у нее своя дорога. И... Удачи тебе, маленькая подружка!

Я вздохнул и направился в свою деревню.

Насвистывая что-то веселое я шел по деревеньке, раскланиваясь со знакомыми жителями. Когда проходил мимо дома бабки Маланьи, та вышла за калитку и остановила меня: Сынок, тут просьба есть одна.

- Ну что там бабуль, сделаем все в лучшем виде - улыбнулся при виде бабки. Нравится она мне, теплое есть в ней что то, доброе.

- Тут девочка махонькая к нам прибилась, ты б помог ей.

- Что за девочка?

- Из ваших, помоги ей Север, сделай доброе дело.

- Да не вопрос. где она?

- Да на околице мается, не знает бедная что ей делать.

- Сделаем, бабулечка, сейчас этим и займусь, - бодро ответил я и поскакал на околицу.

Там, действительно, бродила с потерянным видом какая то гномочка.

Гномочка? Насколько я знаю, гномы своих женщин стараются не выпускать одних, берегут, уж больно они крохотные и хрупкие на вид.

Я подошел к ней: Привет.

Та обернулась: - Ой, привет.

Ник у нее был интересный: ИвАнова. И она мне кого то напоминала. Ааа, понял, девчонок моих.

- Давно скучаем?

- Да вот, решила попробовать игру, уж больно ее хвалили, а что делать не знаю.

- Сейчас разберемся.

И я подробно стал рассказывать ей про игру, ну то что сам знаю. Потом решился.

- Принимай пати.

- А как?

- Ну у тебя должно появиться сообщение, что я приглашаю тебя в отряд. Появилось?

- Да, а что ты всем девушкам пати предлагаешь? - с ехидцой поинтересовалась ИвАнова.

Я возмутился: - Да за кого ты меня принимаешь? У меня жена есть, дети, правда не знаю, смогу ли я их теперь увидеть. А за тебя попросил очень хороший человек, да ты ее наверняка видела. Это бабка Маланья из деревни.

Про бабку гномочка пропустила мимо ушей, зато ее заинтересовало, почему я не могу увидеться с родными.

Я махнул рукой: долгий рассказ, ты лучше пати прими, да в одно местечко сбегаем, там на волках уровни повысишь, заодно и научишься играть хоть немного.

Мы побежали в урочище, где когда то качал меня Федул.

Волков было много. Подсадив на дерево гному, я велел ей подняться повыше, никуда не лезть и смотреть что я делаю. А сам кинулся в середину стаи. Волки накидывались на меня со всех сторон, но из за моего высокого левела, практически не наносили мне урон.

Вдруг один сзади прыгнул мне на спину и попытался вцепиться в шею.

-Ванечка, - послышался крик сзади.

Я отбросил волка, добил его и повернулся к гноме. Она соскочив с дерева бежала ко мне с нелепой дубинкой в руке.

Я успокаивающе вскинул руки: все хорошо, не бойся за меня. А потом меня как будто шандарахнуло током. Ведь по имени меня знали только руководство Ветеранов и ...

ИвАнова... моя...

Ирка! Я побежал к ней, подскальзываясь на мокрой от волчьей крови траве.

Подбежав я схватил ее, крепко прижал к груди, и забормотал: Ну что ты, маленькая, все хорошо, хорошо.

Она, плача, тоже прижалась ко мне и стала сбивчиво говорить: Ванечка, родной, я испугалась.. А тут... а он... как прыгнет на тебя... я теперь никуда тебя не отпущу никогда...

А я обнимал свою любимую и плакал не скрывая слез, но это были слезы радости, сладкие слезы Друмира