Возлюбленная колдуна

Глава 7

Авилон, Бразилия, 1889 г.

— По-моему, вполне ясно, что нам следует сделать, — заявил Фрейзер Беннетт.

Райс Синклер поднял глаза от древнего свитка— послания, написанного тысячу лет назад, просьбы о помощи, который матери­ализовался сегодня утром в этом зале — и по­смотрел поверх полированной столешницы в голубые глаза Фрейзера Беннетта.

— И что вы предлагаете сделать, Фрейзер? Фрейзер сложил руки на столе.

— Нужно найти этого человека. Нужно… — он облизал губы и посмотрел на свои руки. — Нужно уничтожить его.

Райс сложил ладони, соединив кончики па­льцев, и стал рассматривать Фрейзера сквозь щель между пальцами.

— У нас нет никаких причин считать этого человека опасным.

— Он — один из представителей древнего рода Туата-Де-Дананн, — Фрейзер оглядел си­дящих за столом. — Вы не хуже меня знаете, что это означает. Они были колдунами, закли­нателями, могли принимать любой облик. Мы можем только догадываться, какими силами они обладали.

Райс потер пальцы друг о друга и, глядя на Фрейзера, попытался найти внутреннее рав­новесие.

— Возможно, вы забыли, Фрейзер, что Туата-Де-Дананн были нашими предками. Фрейзер стукнул кулаком по столу.

— Он — один из ренегатов, решивших жить за пределами Авилона! Вы знаете, что в древних документах говорится об этих лю­дях. Они отказывались следовать законам, ус­тановленным Внутренним Кругом. Из-за от­сутствия благоразумия многие из них окончи­ли жизнь на кострах, как колдуны!

— Неповиновение законам своего народа, конечно, недопустимо для всех, — возразил Райс, снова потерев пальцы. Он знал, что внешне выглядит совершенно спокойным. Ни­кто не мог разглядеть поднимающийся в нем гнев. — Но даже сегодня находятся те, кто предпочитает жить во Внешнем мире, а не здесь, на горе. Неужели мы должны наказы­вать их за стремление к свободе?

Фрейзер на мгновение высунул язык изо рта, как встревоженная ящерица.

— Я считаю, что если они угрожают сущес­твованию Авилона, их либо нужно заставить жить здесь, либо уничтожить.

Райс подумал — помнит ли Фрейзер, что его собственный сын два года назад чуть не погубил Авилон. Во Внутренний Круг допус­кались лишь те, чья честность не подлежит сомнению, и если только они являются прямы­ми потомками древних. Но иные люди меня­ются с годами. Высокомерие может испортить человека, а Фрейзер был одним из самых высо­комерных политиков, каких знал Райс.

— У нас нет доказательств, что этот Коннор будет угрозой Авилону.

— Великий Алексис! Этот человек разгуливает на свободе по Бостону, а кто знает, ка­кими силами он обладает! — Фрейзер провел рукой по загорелому лбу. — Может быть, ему захочется полетать над Бикон-Хилл! Что если его поймают! Тогда он может открыть людям Внешнего мира все наши тайны.

Райс посмотрел на свиток. Мать умоляет вернуть ей сына. Он понимал боль Сиары; много лет назад он тоже потерял сына. Но, кроме того, он знал то, чего не понимает она — ее мольба может привести к гибели сына.

— Никто из нашего народа, включая от­ступников, никогда не раскрывал правду об Авилоне людям из Внешнего мира.

— Мы не можем рисковать, — возразил Фрейзер.

— Подумайте о той, чему мог бы научить нас этот человек, — Райс оглядел собравшихся. Они представляли правящий совет Внутренне­го Круга — пятнадцать человек, происходив­ших от властителей Атлантиды, пятнадцать душ, которым предстояло решить судьбу од­ного юноши.

Кристаллы, украшающие черные каменные стены зала, блестели, как серебристые звезды в ночном небе, повинуясь заклинанию, произ­несенному многие века назад, которое не мог повторить ни один из сидевших за круглым столом. Внутренний Круг Авилона последние четыре тысячи лет собирался в этом потайном месте. Но они потеряли искусство магии, ко­торым когда-то обладали.

— Наши способности ослабели с течением веков, — Райс обвел взглядом людей, которым предстояло вынести приговор. Они тщательно скрывали свои эмоции, натянув на лица маски непроницаемости. — Мы — бледные тени того, чем когда-то были наши предки. Даже самые одаренные из нас могут распоряжаться лишь крошечной долей «силы Матери-Земли».

— Наши предки не без причины отказались от своего дара, — возразил Фрейзер.

— Да, причина была, — Райс смотрела в глаза Фрейзера, ясно читая в них эту причи­ну. — Страх.

Фрейзер отшатнулся, как будто Райс уда­рил его по лицу.

— Вы хотите сказать, что наши предки были трусами?

— Нет. Я говорю только то, что каждый из нас знает сам. В Авилоне, так же, как и в Ат­лантиде, всегда существовала обособленная группа, секта лиц, которые обладали знаниями и умениями, далеко превосходящими уровень большинства. Эти люди когда-то были прави­телями, пока страх и предрассудки не привели к почти полному их уничтожению. Они не мог­ли использовать свой дар, чтобы защитить себя. «Силы Матери-Земли» не могут быть использованы во зло, — Райс посмотрел на остальных, наблюдая за выражением их лиц.

— В Авилоне мы покровительствовали ученым, потому что наука доступна всему на­шему народу. Дар, которым обладали наши предки, возводил стену между ними и другими, не способными постичь это искусство. А люди боятся того, чего они не понимают, — Райс посмотрел через стол на Фрейзера. — Они стремятся уничтожить то, чего боятся. Что касается нас, то этот страх означал, что мы постепенно отказывались от своего дара. Ма­ло-помалу мы подавляли свои способности, пока они не угасли окончательно. И в некото­рых из нас этот дар, возможно, никогда не проснется снова. Но остается надежда, что мы опять сможем научиться пользоваться им.

— Но как мы сможем поддерживать поря­док, если все, кому не лень, будут творить заклинания и выворачивать все наизнанку? — Фрейзер сжал ладони в отчаянном жесте. — Мы не зря отказались от своих способностей! Мы не можем рисковать, вдруг этот Коннор явится сюда и разрушит естественный порядок вещей.

Райс сделал глубокий вдох, пытаясь пога­сить разгорающийся в нем гнев.

— Убийство этого юноши не будет ничем оправдано!

Фрейзер подался вперед. Его сгорбившаяся спина безмолвно выражала страх.

— Что же вы предлагаете?

— Я предлагаю, чтобы наш эмиссар в Бо­стоне следил за Коннором, — Райс бросил взгляд на собравшихся за столом. — Когда мы получим больше сведений о природе этого юного отпрыска Туата-Де-Дананн, мы смо­жем решить, позволить ли ему остаться во Внешнем мире или доставить его в Авилон. Вопрос об его уничтожении даже обсуждению не подлежит, потому что если мы сделаем это, то станем не лучше тех, кто уничтожал наших предков.

Фрейзер покачал головой.

— Поручать это дело нашему эмиссару че­ресчур опасно. Генри Тэйер — старик, едва ли способный справиться с существом, обладаю­щим такой силой.

— На помощь Генри вполне может прийти эмиссар в Нью-Йорке, — заметил Райс.

Фрейзер фыркнул.

— Насколько я помню, эмиссаром в Нью-Йорке является ваш сын Остин.

Райс улыбнулся.

— Я уверен, что Остину не составит особо­го труда справиться с Коннором, какой бы силой тот ни обладал.

— Нет, чересчур опасно. Этот человек — отступник, — Фрейзер опустил сжатые руки на стол. — Мы не можем быть уверены, что он не станет использовать свои силы для удовлетво­рения любых своих капризов.

— Я полагаю, что наш спор должны решить остальные, — Райс выразительно взглянул на каждого из членов правящего совета Внутренне­го Круга. — Я предлагаю следить за Коннором, сыном Сетрика, чтобы решить, представляет ли он угрозу. Кто из нас согласится лишить юношу жизни, если того не требует необходимость?

Фрейзер поднял руку и осмотрел сидевших за столом в поисках поддержки.

— Мы должны защитить Авилон от угро­зы, — заявил он, пытаясь убедить остальных присоединиться к охоте на ведьм. Но никто его не поддержал.

— Своим суждением вы убеждаете меня в моей правоте, — улыбнулся Райс, переводя взгляд с одного члена совета на другого.

Фрейзер опустил руку и бросил на Райса Синклера огненный взгляд.

— Вы совершаете непоправимую ошибку!

Райс встретил злобный взгляд Фрейзера, и завеса, скрывающая чувства Беннетта, рассе­ялась, открыв Раису все — страх, граничащий с паникой; зависть, столь сильную, что она отдавала гнилью. Фрейзер сделает все возмож­ное, чтобы убить юношу.

Придется приглядывать за другими члена­ми совета. Райс не мог допустить, чтобы Фрей­зер убедил кого-нибудь проголосовать за смерть Коннора. Он надеялся только на то, что Коннор не даст Внутреннему Кругу повода к предательству. Безрассудное применение ма­гии в Бостоне может заставить совет переме­нить свое решение и вынести смертный при­говор.