Гарри Гаррисон Возмездие королевы Виктории[1]

Посвящается крестному отцу Тони

ЛАРРИ ЭШМИДУ

1

На высоте сорока пяти тысяч футов от поверхности земли небо преисполнено бездонной, незапятнанной синевой. Его пустынные просторы раскинулись между белоснежной пеленой облаков, плывущих далеко внизу, и пустотой космического вакуума. Воздух тут чересчур разрежен, чтобы им могло дышать хоть одно живое существо, но для жадно разинутых пастей реактивных двигателей это вполне ощутимая субстанция. Это их царство, царство громадных серебристых летательных аппаратов вроде Ди-Си-10, стремительно ворвавшегося в пределы видимости, пробивая разреженный воздух со скоростью шестьсот миль в час над ландшафтами Северной Америки на высоте восьми с половиной миль. Этакий новый левиафан небес с чудовищным пером хвоста, вздымающимся над фюзеляжем почти на шестьдесят футов и поддерживающим объемистый цилиндр гигантского двигателя. Над двигателем был начертан горделивый мусульманский красный полумесяц со звездой в сопровождении изящной вязи арабских букв. Ради неверных, а также в качестве уступки настояниям международных законов, тот же текст был выписан пониже на хвосте латинскими буквами.

"AIR MECCA" - гласил он, и те же самые слова повторялись по обе стороны фюзеляжа.

Сквозь герметичные - да вдобавок звукоизолированные, чтобы пассажиров не глушил рев циклопических турбовинтовых двигателей - стены грандиозного авиалайнера невозможно было расслышать ни звука, да и сами по себе раздающиеся внутри звуки были довольно слабыми. Визг перепуганных женщин, причитания, гортанные проклятья. Направо и налево отдавались отрывистые приказания, подкрепляемые веским авторитетом автоматных стволов, и в конце концов приказаниям неохотно подчинились. Напечатанные на бумаге инструкции были весьма ясными и недвусмысленными.

С тяжеловесной грацией самолет завалился на одно крыло, совершив неспешный вираж, и лег на новый курс. С его антенны срывались невидимые молнии спешных радиосообщений.

– Нет, - ответил Тони Хоукин медоточивому голосу, ворковавшему в телефонной трубке. - Нет, я категорически убежден, что шоколадные наручники нас не заинтересуют. Да, я знаю, что шоколадные патроны пользуются устойчивым спросом, но патроны, знаете ли, для того и предназначены, чтобы их расходовать. А съедобные наручники противоречат собственному предназначению. Да, до свиданья.

Повесив трубку, он окинул профессиональным взором свое крохотное царство. Торговля в книжно-сувенирном киоске Федерального Бюро Расследований, вполне уместно расположенном в фойе здания ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия, шла вполне нормально. Маленькие дети и их большие родители вертели в руках и покупали неотразимо привлекательные товары из собрания игрушечных наборов для снятия отпечатков пальцев, позолоченных фэбээровских блях, фотографий предыдущего директора агентства в черных рамках, книг о величайших преступлениях (распроданы) и фотографий знаменитых преступников (на исходе). Две его помощницы суетливо упаковывали покупки под веселый звон кассового аппарата, поющего свою златую песнь. Подобная сцена должна наполнять сердце любого директора магазина радостью - так почему ж он хмурился? Худощавый, среднего роста, одетый аккуратно, но неброско, как приказало Бюро, смуглый, черноволосый и недурной собой, разве что нос чуточку великоват - идеальное воплощение благодушествующего в собственных владениях человека. И тем не менее кислота капля по капле неустанно сочилась в его желудочно-кишечный тракт, и Тони не сомневался, что если еще не схлопотал язву желудка, то она не за горами. Ибо хотя телесно он оказался в этом оплоте блюстителей закона, душа его осталась в Национальной галерее. Не по собственной воле покинул он своих дега и да винчей, тернеров и тьеполо, а силою призыва. Обстоятельства вырвали его из мира искусства, преобразив в блюстителя закона, халатного и напрочь лишенного энтузиазма. Несмотря на успех и лестное новоприобретенное положение, его единственное пылкое желание оставалось неизменным: ему хотелось вырваться. Кислота сочилась, язва нудила.

Тут его внимание привлекло какое-то неукротимое движение. Двое неброско одетых мужчин с каменными лицами, шагая в ногу, рассекали бестолково роящуюся толпу туристов строго по прямой. Само по себе это событие вовсе не принадлежало к числу из ряда вон выходящих, ибо, кроме проведения экскурсий и поставки материалов для телевидения, Бюро по-прежнему играло решающую роль в защите законов нации. Агенты приходили и уходили, и никто не сообщал, куда и зачем. Тони это вполне устраивало: чем меньше знаешь об операциях Бюро, тем счастливее живешь - да только взгляды этих двоих агентов были неотрывно прикованы именно к нему.

Они неуклонно приближались поступью самого рока, и с каждым их шагом сердце Тони уходило все дальше в пятки. Воспоминания о предыдущем, силком навязанном задании вспыхнули перед его глазами, как живые: рукоятка ножа между лопатками трупа, метания, вопли в ночи, поспешные путешествия и омерзительное насилие. Только не это! Но не успел он выдохнуть это пожелание, как понял, что все тщетно. Шаркнули остановившиеся подошвы, мощные, выбритые до синевы челюсти подались вперед. Дыхание, благоухающее мелиссой и мятой, без малейшего намека на табак или алкоголь, прошелестело у Тони в ухе:

– Экстренное дело, приоритет наивысший, агент Хоукин. Ступайте с ними. - Последняя фраза была скорее данью вежливости, а не распоряжением; еще не договорив, агенты положили крепкие ладони Тони на локти весьма затейливым образом, так что со стороны это выглядело дружеским пожатием, но на самом деле эта пара идеально подогнанных агентов стиснула Тони между собой, как стальные клещи, и повлекла вперед, так что ему приходилось перебирать ногами в воздухе, чтобы ступни не тащились по полу, стирая подошвы.

В мгновение ока покинув вестибюль, они двинулись по длинному коридору. Двери открывались перед ними и захлопывались у них за спинами, лифт вознес их к небесам, замелькала череда новых дверей, и наконец путь их окончился в просторном кабинете перед обширным письменным столом за дверью без таблички, с одним лишь непритязательным номером 2135. Оба провожатых ни слова не говоря удалились, а Тони разгладил помятые рукава и заявил:

– Думаю, это какое-то недоразумение.

– Я тоже, Хоукин, - отозвался Росс Соунз. - Я тоже. Я знаю, что вы недурно зарекомендовали себя в операции "Лютик", но вообще-то мне кажется, что это не ваша стезя.

– Согласен. До встречи, Росс.

– Однако, - изрек Соунз, и прозвучавшие в голосе властные нотки остановили Тони, направившегося было к двери, развернули обратно и швырнули в кресло для посетителей, - однако, приказ есть приказ. Исходящий непосредственно от компьютера. - Он похлопал по сложенным гармошкой компьютерным распечаткам на столе, будто по святому писанию, благоговейно склонив голову. Три жиденькие прядки, приклеенные на обширной лысине, могли послужить разве что напоминанием о своих давно пропавших собратьях. Глаза-бусинки, сутенерские усы-шнурочки, тонкий нос и пенсне в золотой оправе придавали ему вид шулера-неудачника. Но Тони знал, что это напрочь лишенный чувства юмора и весьма квалифицированный агент ФБР.

– Какой приказ? - тусклым голосом осведомился Тони, расставшись со всякой надеждой на спасение, будто угодивший в силки кролик. Соунз просто-напросто пропустил вопрос мимо ушей.

– Поступил срочный секретный запрос на агента, обладающего специфической квалификацией. Компьютер выдал только одно имя - ваше.

Тони вмиг возненавидел громаду всеведущей машины.

– А вы не могли бы сказать ему, что у меня язва, и попросить замену? Что за квалификация-то?

– Это секретная информация. - В столе вдруг раздалось низкое жужжание, будто громадный шмель настоятельно требовал, чтобы его выпустили на свободу. - Это сигнал. Пора идти.

В ярко освещенном конференц-зале стоял гул оживленной деятельности, перекрываемый пронзительными трелями телефонов. В основном деятельность была сосредоточена вокруг длинного стала, за которым целая команда проделывала весьма любопытные манипуляции с огромным количеством денег. Их пачка за пачкой вынимали из большого чемодана в дальнем конце стола, и каждая длань, хватающая деньги, находилась под бдительным присмотром пронзительного, немигающего взора крупного мужчины в бугрящемся коричневом костюме.

– Привет, Стокер, - окликнул его Тони, проходя мимо, а в ответ получил полный подозрительности взгляд из-под кустистых бровей агента казначейства.

– Надеялся, что вы в этом деле не участник, Хоукин. - Голос его был тверд, как булат. - Дело про те сто долларов в Мексике еще открытое…

– Ну, если я тут всем настолько не по душе, то с радостью удалюсь.

– Хоукин, сюда.

Команда была отдана чрезвычайно четко, хорошо поставленным командирским голосом. Голос принадлежал главному агенту, известному Тони лишь под именем Икс - человеком, втянувшим его в мексиканскую авантюру, едва не окончившуюся катастрофой. Судя по всему, он и на сей раз командовал всей операцией, - уж Бог весть какого рода, - и Тони поспешил подчиниться приказу, едва удержавшись, чтобы не вытянуться в струнку и не отдать честь; этот рефлекс вдруг вознесся из глубин сознания, куда его крепко вбили во время подневольной службы в вооруженных силах по призыву.

– Сэр?

– Снимите туфли.

Тупо повинуясь подхватившему его потоку событий, Тони сел и сделал, как велено, с бездумной покорностью уотергейтского заговорщика. Туфли тут же умыкнули. Икс тряхнул компьютерной распечаткой с видом обвинителя.

– Нам требовался агент, отвечающий специфическим требованиям, и подвернулось только ваше имя. - Все тот же буйный восторг по поводу участия Тони.

– Не сомневаюсь, что можно найти и более квалифицированного агента, - обнадеживающе улыбнулся Тони.

– У компьютера на сей счет совершенно иное мнение. Мне необходим агент, способный говорить по-испански, привычный к манипуляциям с большими суммами денег…

– Таких наверняка не счесть!

– … и находящийся в стенах здания в данный момент. Вам известно, что это такое? - Он вручил Тони глянцевую фотографию большого самолета.

– Это глянцевая фотография большого самолета.

– Это очевидно. - Голос Икса звучал несколько невнятно, поскольку тот по каким-то неведомыми причинам говорил, крепко сцепив зубы. - Я подразумевал: какого типа самолет?

– Пассажирский? - с надеждой поинтересовался Тони, и сцепленные челюсти со скрежетом зубовным проехались из стороны в сторону.

– Соунз! Возьмите рапорт разведки и позаботьтесь, чтобы он перед отправкой получил полный инструктаж по Ди-Си-10.

– Это Ди-Си-10, - провозгласил Тони, но на него не обратили внимания. Икс постучал по фотографии несгибаемым пальцем.

– Один из них был угнан пять часов назад. Примерно через полчаса он сядет в Даллесе. Требуют выкуп. - Тони хотел было спросить что-то о стрельбе по шинам, но проявил достаточно благоразумия, чтобы вовремя прикусить язык. - Нам известно, что в большинстве случаев выкуп - не выход, но тут замешаны и политические, и религиозные мотивы. - Очевидно, удовлетворившись этой декларацией гностицизма, он снова сосредоточил внимание на столе, помедлив лишь затем, чтобы бросить через плечо, будто спохватившись: - Вы доставите деньги на борт самолета. - Соунз без особых церемоний повлек Тони в сторонку и тут же зашелестел стопкой бумаг.

– Ди-Си-10 снабжен тремя турбовинтовыми двигателями "Дженерал Электрик" Си-Эф-6-6-Ди, каждый развивает тягу в сорок тысяч фунтов. Он располагает…

– Соунз! О самолете после. Не будете ли вы любезны прежде просветить меня на предмет этих политических и религиозных мотивов? У меня складывается впечатление, что мне следовало бы знать о них.

Погрузившись в раздумья над этим заявлением, Соунз снял очки и принялся протирать их, сосредоточенно сдвинув брови. Наконец, решение было достигнуто.

– Самолет под называнием "Хаджи"[2] принадлежит компании "Эр-Мекка". Это ближневосточный лайнер, специализирующийся на доставке паломников в Мекку, святейший исламский город Саудовской Аравии, расположенный в пятидесяти милях от порта Джидда. До сей поры это было мелкое предприятие, пользовавшееся потрепанными войной "Си сорок седьмыми". Однако оно разрослось и приобрело этот авиалайнер. "Хаджи" с двумястами восемьюдесятью тремя паломниками из Азии на борту приземлился для дозаправки в Лос-Анджелесе. На это время пассажиры высадились. Затем они вновь поднялись на борт, и самолет вылетел в следующий пункт назначения в Дакар, после чего должен был проследовать непосредственно в Мекку. Однако каким-то неведомым образом вместе с паломниками в самолет пробралось неизвестное число террористов, ныне захвативших машину. Они угрожают уничтожить и самолет, и всех пассажиров, и себя, разумеется, если не получат два миллиона долларов незамедлительно. Сейчас мы как раз маркируем деньги.

Тони переваривал эту ошарашивающую информацию некоторое время, и вдруг в глаза ему бросилось одно вопиющее несоответствие.

– Что ж, все это очень мило, но какое отношение испанский язык имеет к арабам и мусульманам?

– Ни малейшего. Но террористы говорят только по-испански. Это кубинские контрреволюционеры.

Ожидавшийся - или неожиданный - ответ был предварен прибытием крупного сухопарого старика с недобрым взором и туфлями Тони в руках. Изгиб его губ заверял окружающих, что он очередной пылкий сторонник участия Тони в этом предприятии. Старина Фред, оружейник ФБР, никогда не проявлял к Тони ни малейшей благосклонности.

– Ты не будешь вооружен, будь ему неладно, оно, пожалуй и к лучшему, учитывая… - За последним словом таился обширнейший спектр недосказанного, воспоминания о Тони в тире, об упущенных пистолетах, о пулях, не попавших даже в "молоко", о зажмуренных глазах. - Но эти туфли могут сыграть решающую роль. Правый каблук приклеен на место, в нем находится передатчик с радиусом действия в четверть мили, батарейки хватит на двадцать часов. Микрофон вот здесь, сбоку - видишь? - не лапай его своими окаянными лапами. Постарайся не шаркать ногой, когда будешь трепаться с этими задницами, чтобы мы могли прослушивать ваш разговор. Так, вторая туфля - на ней окаянный левый каблук поворачивается сзаду, вот таким способом, а в нем семь крохотных гранат, видишь? Не трогай, будь ему неладно! Одна такая может разнести всю комнату в пух и прах. Надевай туфли. Это макет одной гранатки, видишь, на ней желтая маркировка "макет". Чтобы эта окаянная граната сработала, выдергиваешь вот эту чеку, а после сразу швыряешь, потому что она взрывается через три секунды после выдергивания чеки. Ясно?

– Очень, - холодно отозвался Тони, наклоняясь, чтобы надеть туфли, порядком утомившись от всеобщего мнения, что его интеллект и координация движений соответствуют уровню слабоумного микроцефала и дергающегося в припадке эпилептика. В конце концов, он ведь специалист по истории изящных искусств, а идея привлечь его в качестве агента ФБР принадлежала им самим. Наверное, он единственный среди присутствующих знает о маньеристах хотя бы понаслышке, а уж о Ван Гоге они знают лишь одно: что он отрезал себе ухо. Но эти доводы ничуть не улучшили настроения Тони.

– Не слишком топай своими окаянными ножищами. Эти гранатки иной раз капризничают. - Изрекая этот воодушевляющий совет, Старина Фред извлек короткорылый револьвер в силовой кобуре с аккуратно вытесненными инициалами ФБР, и пристроил его у Тони за поясом.

– Что это? Что это? Минуту назад вы сказали, что буду безоружен. Они что, должны подумать, будто у меня на бедре выскочил чирий?

– Окаянные террористы уверены, что агент должен быть вооружен. Они обыщут тебя и найдут вот это.

– Весьма великодушно со стороны ФБР предоставлять в распоряжение отъявленных преступников опасное оружие.

– Не-а. Пистолет переделан так, чтобы взорваться, если кто-нибудь попытается стрелять из него. А если они обыщут тебя поосновательнее, то найдут вот это. А так ограничатся пистолетом.

Это оказалось куском толстой проволоки с петлями на концах. Старина Фред быстро обернул ее вокруг запястья Тони, оклеил пластырем, после чего сдвинул часы на место, чтобы ремешком замаскировать пластырь.

– Пила Джигли, - пояснил он. - Применяется в нейрохирургии для выпиливания кусков черепа. Покрыта зарубками вроде зубьев. Окаянно крепкая. Можно перепилить решетку или воспользоваться, как гарротой, чтобы удушить кого-нибудь. Окаянно удобно.

– Как раз то, чего мне всегда не хватало. Это все?

– От меня все.

– Крейсерская скорость Ди-Си-10 составляет шестьсот миль в час…

– Соунз, умоляю, чуть поменьше информации о самолете и чуть побольше о террористах. Как они ухитрились провернуть это при всех мерах предосторожности, которые мы якобы применяем?

– Детали не совсем ясны. В Лос-Анджелесе пассажиры высадились, пока самолет стоял на дозаправке. Их довольно много и, как я понимаю, зал ожидания был набит битком. Кроме того, они были одеты необычно, ну, знаете, халаты и все такое. Похоже, террористы были одеты точно так же, и просто поднялись в самолет вместе с толпой.

– Да еще и вооруженные?

– До зубов. Они заставили капитана описать свое оружие. Пистолеты, автоматы, гранаты, взрывчатка, штыки.

– А базук у них нет?

– О них не сообщали.

– Странно. По-моему, они протащили на самолет все, что может понадобиться, кроме базук.

– Будет проведено тщательное расследование.

– Которое не поможет мне ни на гран. Итак, на борту самолета целая армия, давшая о себе знать после взлета. И сколько ж их там?

– Капитан Хейкрофт, командир самолета, сообщил о двенадцати. Захватив лайнер, они приказали повернуть к нам в Вашингтон, в аэропорт Даллес. А также потребовали, чтобы к моменту их посадки были приготовлены два миллиона долларов. Грозят убивать по пассажиру в минуту за каждую минуту задержки с доставкой денег. Через шестьдесят минут - или шестьдесят пассажиров - они взорвут весь самолет. Деньги были предоставлены. - Соунз махнул рукой в сторону длинного стола, за которым работящие агенты покрывали купюры множеством разнообразных невидимых меток.

– Да уж надеюсь. И кто же дал наличные?

– Казначейство. Но после ряда срочных телефонных переговоров десять арабских держав - конечно, нефтяных - гарантировали выплату по двести тысяч долларов каждая.

– И что теперь?

– Террористы согласились по получении денег отпустить большинство заложников. Требуют, чтобы самолет заправили, а место назначения сообщат после взлета. Размах крыльев самолета составляет сто пятьдесят пять футов четыре дюйма…

– Хоукин, пошли! - голос Икса перекрыл бормотание агентов, вздернув Тони на ноги, будто марионетку. Главный агент, сдвинув брови, наблюдал, как вновь заполняемый чемодан сверкает мятной зеленью новеньких купюр. - Мы пометили эти банкноты радиоактивными изотопами, чтобы их можно было отследить счетчиком Гейгера или аналогичным прибором. В ультрафиолете проявляется надпись "ТЕРРОРИСТ. ВЫКУП". Правый край каждой купюры покрыт раствором сахарина, очень сладкого на вкус. И… Buenos dias, seсor Hawkin. Como estб usted?[3]

Он с ожиданием уставился на Тони. Заморгав, Тони несколько раз прокрутил фразу в голове, и в конце концов сообразил, что она взята из школьного учебника, но произнесена с жутким акцентом, и не без труда перевел ее.

– Ah, sн, me siento muy bien gracias y espero que te sientas igual. Que espaсol tan perfecto hablas. їPorque no vas al avion…?[4]

– Вполне годится, Хоукин. Но в личном деле не сказано, как это вы, североамериканский индеец, научились говорить на иностранном языке настолько хорошо.

– Если прочтете его повнимательнее, то заметите, что я вырос в Палм-Сити, штат Калифорния, рядом с мексиканской границей, где испанский не то что не иностранный, а просто-таки родной язык большинства жителей.

Икс нахмурился, переваривая этот факт, но все-таки смирился с ним. Потом дал знак агенту казначейства Стокеру, все еще нависавшему над деньгами, будто орел, стерегущий свою добычу. Наклонившись, Стокер захлопнул и запер чемодан. А заодно защелкнул браслет наручников вокруг правого запястья Тони; второй конец цепочки был крепко-накрепко прикован к ручке чемодана. Оба ключа легли в небольшой кошелек, каковой Стокер в конце концов, скрепя сердце, протянул Тони.

– Вы ответственный за эти двое миллионов долларов, Хоукин. Казначейство еще в претензии за те сто долларов, что вы…

– Ключи, Стокер, будьте так любезны. Спасибо. - Тони спрятал кошелек в карман. - Если хотите, пройдите скоростной курс испанского, и забирайте свои денежки.

– Прошли, Хоукин, бегом на цыпочках! Самолет заходит на посадку.

Соунз и еще один дюжий агент, встав по бокам от Тони, повели его к двери. А он и в самом деле шагал чуть ли не на цыпочках, болезненно ощущая битком набитые взрывчаткой каблуки.

Загрузка...