Возможна ли в РФ революция?

начала, что предрешает молниеносность войны.

Успех американцев в Гватемале был обеспечен не харизмой полковника

Кастильо, который являлся фигурой чисто номинальной, не кучкой расхристанных

боевиков и не наличием нескольких самолетов. Победа интервентов ковалась,

прежде всего, в радиоэфире усилиями опытного специалиста по пропагандистским

боевым операциям Дэвида Филлипса. Армия была настолько деморализована, что

уклонилась от своих прямых обязанностей по защите страны от вторжения, а

население безропотно подчинилось политическому диктату Соединенных Штатов.

Вторжение на Кубу янки готовили куда более усердно, нежели интервенцию

в Гватемалу, однако потерпели позорный провал, ибо ни малейших условий для

успеха десанта на Плайя-Хирон в 1961 г. не было. Во главе страны стоял сильный

лидер Фидель Кастро; армия, хоть и слабо вооруженная, обладала потрясающей

моральной упругостью; "пятая колонна" не могла высунуть носа из глухого

подполья и оказать эффективную поддержку силам вторжения. Но самое главное,

американцам не удалось деморализовать Кубу в ходе пропагандистской атаки

(всякого рода "голоса свободы" вещали с Флориды весьма интенсивно), что и

предопределило крах авантюры.

Во время вторжения на Гренаду в 1983 г. янки учли свои ошибки.

Предыстория этой спецоперации такова. В 1974 г. бывшая английская колония

получила независимость от Великобритании. Первое национальное правительство

возглавил чернокожий адвокат Эрик Мэтью Гейри, который с энтузиазмом принялся

за либеральные реформы. В результате на острове воцарилась жуткая коррупция и

социальное неравенство. Оппозицию Гэйри возглавил социалист Морис Бишоп,

получивший юридическое образование в Англии, где он увлекся марксизмом. Вскоре

организованную Бишопом партию поддерживало большинство населения Гренады.

Гейри в ответ создал эскадроны смерти и начал убивать неугодных. В 1979 г.

Бишоп совершил переворот. Когда премьер-министр был за границей, лидер

оппозиции пришел на радиостанцию и объявил себя главой правительства. Народ

встретил новость с ликованием.

Поначалу новое правительство обратилось за поддержкой к США, но

Вашингтон не воспринял Бишопа всерьез. Тогда тот попросил помощи у Кубы и

СССР. Советский Союз проявил равнодушие, но Фидель Кастро немедленно прислал

на Гренаду военных строителей, которые стали строить аэродром, способный

принимать военно-транспортные самолеты. Это очень насторожило Вашингтон. Бишоп

заверил США, что аэродром не будет использован в военных целях, а чтобы

показать могущественному соседу, что он не собирается строить коммунизм,

разрешил на острове частную собственность. Последнее жутко не понравилось

другу Бишопа и министру финансов Гренады Бернарду Коарду. Он был радикальным

марксистом и членом сразу трех компартий - американской, английской и

ямайской. Коард сверг Бишопа, посадив его и нескольких министров под домашний

арест, откуда тех освободили выступившие в поддержку своего премьера гренадцы.

Манифестанты на руках внесли Бишопа в штаб-квартиру правительства в форте

Джорд, разоружив верных Коарду гвардейцев. Но в тот же вечер пламенный

марксист-путчист, который не пожелал сдаваться, совершив вооруженный налет на

форт Джордж, захватил Бишопа и несколько его сторонников. Вскоре Бишопа и его

жену убили при загадочных обстоятельствах.

Может быть, этот рядовой для Латинской Америки переворот и остался бы

совершенно незамеченным, но у Коарда, что называется, сорвало крышу, и он

принялся утверждать на острове диктатуру пролетариата, как он ее понимал. Хоть

новый хозяин острова и старался скрыть убийство Бишопа, слухи о нем

взбудоражили народ. Гренада стала погружаться в хаос, начались беспорядки.

Этим воспользовались Соединенные Штаты, совершив агрессию на Гренаду под

предлогом защиты 400 студентов, обучающихся в местном медицинском институте и

других американских граждан. Остров атаковали 6,5 тысячи человек, из которых

300 были военнослужащими нескольких карликовых государств Карибского бассейна,

которых янки привлекли, дабы придать вторжению статус совместной

миротворческой операции. Остров защищало 12 тысяч кубинских и гренадских

солдат и гвардейцев, однако решительное сопротивление оказали поначалу лишь

кубинские саперы.

Одним из первых объектов была атакована и захвачена радиостанция,

которая тут же начала вещание на английском и испанском (для кубинцев) языках

с призывами прекратить сопротивление. Главную ставку агрессор сделал именно на

деморализацию защитников острова и недопущение начала партизанской войны. В.

Г. Крысько в книге "Секреты психологической войны (цели, задачи, методы,

формы, опыт)" приводит такие сведения:

"Кульминационным моментом психологической операции на Гренаде явилось

обращение к кубинцам, делавшееся одновременно с движением цепей американских

десантников с оружием в положении "на плечо" в сторону занимаемых ими позиций.

Передвижная звуковещательная станция в это время передавала следующий текст:

"Американские солдаты находятся на острове не для того, чтобы

сражаться с героическими кубинскими воинами, прославившими себя в боях в

Анголе, Эфиопии, Никарагуа. Отдавая дань мужеству и самоотверженности горстки

кубинских героев, американцы ни на секунду не сомневаются, что кубинцы готовы

и здесь сражаться до последнего патрона. Но на Гренаде американцы ничем не

угрожают Кубе. Кубинцы не связаны с Гренадой союзническими обязательствами.

Американские солдаты не будут стрелять в кубинцев. Их оружие смотрит вверх.

Многонациональные силы должны выполнить поставленную задачу и пройти вглубь

острова, остановить насилие и восстановить мир и демократию на Гренаде.

Командование многонациональных сил просит кубинцев не препятствовать этой

гуманной миссии, способствовать поддержанию порядка. Оно гарантирует

немедленную отправку на родину всех кубинцев с должными почестями и уважением,

как людей, выполнивших свой долг и проявивших мудрость и понимание насущных

проблем этого острова".

По свидетельству очевидцев, такой способ комбинированного

психологического воздействия оказался наиболее эффективен по отношению к

кубинским строителям-саперам. Американцы стремились направить гнев населения

против гренадской "народно-революционной армии" и других вооруженных

группировок, собирательно названных "коммунистами". Радио "Острова Пряностей"

передавало призывы сообщать любую информацию о них, за что обещало денежное

вознаграждение. В итоге с помощью платных информаторов было арестовано и

допрошено около 2200 человек.

Психологические операции продолжались и после окончания боевых

действий. Их содержанием в этот период стала пропаганда усилий США "по

спасению ценностей западного образа жизни" на Гренаде, и по "обезвреживанию

коммунистического заговора" против этой страны. Меньше чем через месяц после

оккупации Гренады там появилась газета "Новое начало", которая печаталась на

американской базе в Барбадосе. Ее номера изобиловали рекламными объявлениями

для гренадских бизнесменов и посланиями типа "Неисповедимы пути Господни,

добро пожаловать, освободители из Америки!".

За неплохое вознаграждение гренадцы сдали оккупантам более 17 тысяч

единиц оружия, что не позволило развернуть на острове партизанское движение.

Впрочем, никто особо и не пытался устроить герилью, кроме кубинцев, но тех

быстро перестреляли американские рейнджеры. В результате вторжения США страна

возвратилась к конституции 1974 г. "Неудобное" для США правительство Гренады

было заменено марионеточным режимом. В 1984 были проведены выборы, победу на

которых одержали правые партии (избирком, разумеется, все "правильно"

посчитал).

Иногда вторжение или военное давление извне является не причиной, а

катализатором переворота. Подобная ситуация сложилась в Латвии в 1940 г.,

когда рухнул диктаторский режим Ульманиса. Современные латвийские "историки"

трактуют события июня 1940 г., как интервенцию Советского Союза против

суверенной "демократической республики" (уже само определение "республики" к

тогдашней Латвии насквозь лживо - какая же это республика, если в ней правит

диктатор и нет парламента?). При этом "историки" старательно забывают, что

советские части находились в Латвии с осени 1939 г. В июне 1940 г. в страну

вошли лишь дополнительные силы Красной Армии. А острый политический кризис в

Латвии был вызван требованием СССР провести демократические выборы и

сформировать ответственное правительство, которое было бы способно выполнять

условия двустороннего договора о взаимной помощи. Однако сам факт присутствия

в стране иностранных войск, превосходивших по мощи национальные вооруженные

формирования, полностью деморализовал правящую верхушку, в результате чего на

выборах убедительную победу одержал блок левых сил (собственно, правые в

выборах и не участвовали). Вскоре просоветски настроенный парламент принял

решение о вхождении Латвии в состав СССР.

Еще чаще присутствие иностранных войск провоцирует сепаратистские

тенденции. Первая битва Холодной войны - битва за Иран. Москва отказалась

выводить в 1945 г. свои войска из этой страны, во-первых, принуждая Тегеран

предоставить СССР нефтяные концессии, во-вторых, желая воссоединить

Азербайджан. Ведь бОльшая часть азербайджанцев проживала на севере Ирана, а не

в АзССР. После оккупации в 1941 г. этой территории советскими войсками там

возникло мощное сепаратистское движение, приведшее к провозглашению в декабре

1945 г. Азербайджанской Демократической Республики со своим правительством и

армией (правда, совершенно декоративной). Когда шахские войска двинулись на

север, чтобы восстановить там "конституционный порядок", Красная Армия

преградила им дорогу, и тем пришлось вернуться в казармы. Лишь под давлением

Англии и США Советский Союз вынужден был вывести свои войска из Ирана, после

чего Тегеран уничтожил азербайджанскую автономию со всем присущим ему

восточным гуманизмом.

Сталин писал вождю Южного Азербайджана Пешевари в мае 1946 г.: "…если

бы советские войска оставались в Иране, для ваших преобразований были б все

условия. Но мы не в состоянии оставаться в Иране, так как у нас репутация

освободителей многих народов Европы. И если мы не выведем войска, что скажет

мир? Англичане в этом случае не уйдут из Египта, Греции, Сирии, Индонезии.

Американцы будут находиться в Китае, Исландии, Дании. Поэтому мы с ними

договорились о том, что мы уйдем из Ирана, а они из Китая".(Алиев С. М.

"История Ирана. ХХ век").

В последнее время все большую популярность приобретают гуманитарные,

"миротворческие" интервенции. Сценарий тут более грубый, уровень насилия и

разрушений несравненно выше, так же как и порядок финансовых затрат, по

сравнению с великолепно спланированными информационно-психологическими атаками

50-80 г. прошлого века. Что поделать, ЦРУ, лишившись сильного противника в

лице СССР, стремительно деградирует. Схема гуманитарной агрессии довольно

незамысловата. Сначала в какой-то части атакуемой страны создается "горячая

точка", разжигаются этнические и религиозные конфликты, формируются и

вооружаются сепаратистские движения. Затем развертывается грандиозная

пропагандистская кампания в СМИ, которые расписывают высосанные из пальца

кровавые ужасы мифических этнических чисток и демонстрируют жуткий оскал

виртуального международного терроризма. Через несколько недель так называемое

мировое общественное мнение готово поддержать любую силовую акцию против

страны-жертвы, напуганное эскалацией насилия в регионе, якобы угрожающей

стабильности в планетарном масштабе. Ну а потом на месте конфликта появляются

голубые каски НАТО под эгидой ООН, что позволяет заинтересованной стороне

ставить в оккупированной стране любое правительство по своей прихоти.

Нет необходимости листать пожелтевшие газеты полувековой давности,

чтобы отыскать иллюстрации тому, достаточно вспомнить Афганистан-79,

Югославию-99, Афганистан-2002 или Ирак-2003. Но в случае с Югославией операция

по совершению государственного переворота состояла из двух фаз. Первой фазой

югославской драмы стала гуманитарная бомбардировка под предлогом спасения

невинно притесняемых косоваров, а на заключительном этапе переворота

пошатнувшаяся власть Слободана Милошевича была решительно демонтирована с

помощью инструментария "бархатной" революции. В чистом виде типы

государственного переворота не встречаются, чаще всего революционные акции по

смене власти являются многоходовыми комбинациями с использованием механизмов

трех-четырех основных видов переворотов.

Так что же ждать в России? Гадать можно долго, но это непродуктивно. На

конкретных примерах видно, каким образом осуществляются "революционные"

интервенции. Россия, разумеется, представляет собой слишком большой кусок для

заглота, поэтому целесообразнее ее будет в ходе интервенции разбить на

несколько кусоков (зон влияния), да и создания одной "горячей точки" для

эскалации конфликта будет маловато. Но общий принцип будет тот же, что и в

описанных выше случаях - тотальное информационное подавление, деморализация

правящей элиты и армии, ставка на "пятую колонну" и проведение форсированной

демократизации. Однако, повторюсь, данный сценарий я считаю маловероятным. По

крайней мере явные предпосылки сегодня разглядеть сложно.

Часть 5. Дворцовый переворот.

Многие, прокомментировавшие мои статьи из серии "Возможна ли в

РФ революция?", хоть и не испытывают симпатии к правящим карликам, все-таки

категорически не приемлют "горячей" революции из-за ее побочных эффектов,

ратуя за "революцию сверху". Мол, тогда все пройдет гладко и без эксцессов.

Ой, не факт! Революция сверху - это ни что иное, как дворцовый переворот -

насильственная смена верховной власти, осуществляемая ближайшим окружением

правителя без непосредственного участия общественных сил. В результате

дворцового переворота курс режима может претерпеть значительные изменения, но

часто обстоятельства к этому не располагают, ибо захват власти - есть самоцель

заговорщиков, а их дальнейшие действия в основном направлены на удержание ее,

а не на социальные реформы. Примером вполне может служить октябрьские события

в Москве 1993 г. В эпицентре конфликта оказалась борьба двух кланов за власть.

Если утрировать, то Ельцин желал стоять во главе президентской республики, в

то время как Хасбулатов и его сторонники пытались трансформировать

политическую систему в парламентскую республику, где они бы имели громадное

влияние на политические (контроль бюрократии) и экономические (дележ

госсобственности) процессы. Кратковременная бойня в Москве воспринималась

подавляющим большинством населения именно как драчка за власть (и, разумеется,

за деньги), а вовлеченных в нее граждан и пострадавших считали жертвами игрищ

циничных политиканов. Формально в политических разборках приняли участие и

армия и митингующие возле Белого дома обывательские массы, однако ни те, ни

другие не играли самостоятельной роли, не выражали собственной политической

воли, а лишь слепо следовали за своими лидерами.

Разумеется, сразу после победы Ельцина проигравшая сторона попыталась

отыграться на поле исторического мифотворчества. Жертвы уличных перестрелок

были объявлены борцами за власть советов, а боевики Хасбулатова-Руцкого

именуют себя не иначе, как защитниками парламента. Но какой парламент они

защищали? Парламент - это депутаты, а почти все депутаты, когда дело запахло

жареным, из здания Верховного Совета разбежались, многие вообще переметнулись

к Ельцину. В противном случае трудно понять, почему в числе более полутора

тысяч убитых и много большего числа раненных ни одного депутата не оказалось.

Да и лозунги насчет защиты советской власти явно не соответствуют

действительности, ибо вожди антиельцинской оппозиции сплошь были ярыми

антисоветчиками, немало сделавшими для уничтожения СССР. Реакцией широких

общественных сил на дворцовый переворот было равнодушие. Стратегический курс

власти на реставрацию капиталистических отношений изменений не претерпел.

Пример революции сверху - это дворцовый переворот Горбачева. Наверное,

название не совсем верное - сам Горбачев ни на какой переворот был не

способен. Однако он яро бился за то, чтобы остаться на плаву, а логика

выживания заставила его полностью вычистить из Политбюро "реакционеров",

заменив их "демократами". Горбачев был, хоть и не пешкой, но и не королем, а

разменной фигурой, которой кукловоды пожертвовали, чтобы передать власть более

энергичному демократу - Ельцину.

Когда заговорщики надеются совершить дворцовый переворот с целью

проведения глубоких реформ, то обычно терпят провал. Анна Иоанновна в 1730 г.

стала всероссийской императрицей в результате дворцового переворота, который

совершили высшие сановники, надеявшиеся приобрести широкие полномочия при

номинальном монархе. Безвестную и бедную вдовствующую племянницу Петра I

обязали подписать подготовленные Верховным тайным советом "кондиции", в

котором она брала следующие обязательства:

"…без оного Верховного тайного совета согласия:

1) Ни с кем войны не всчинять.

2) Миру не заключать.

3) Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать.

4) В знатные чины, как в статцкие, так и в военные, сухопутные и

морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не

определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного

совета.

5) У шляхетства живота и имения и чести без суда не отымать.

6) Вотчины и деревни не жаловать.

7) В придворные чины, как русских, так и иноземцев, без совету

Верховного тайного совета не производить.

8) Государственные доходы в расход не употреблять - и всех верных своих

подданных в неотменной своей милости содержать. А буде чего почему обещанию не

исполню и не додержу, то лишена буду короны российской".

Фактически речь шла о трансформации самодержавия в олигархию при

совершенно номинальной власти императрицы, которая по любому пустяку была

вынуждена испрашивать разрешения у восьми "верховников", узурпировавших

власть. Учитывая, что Анна Иоанновна обязалась не вступать в брак и не

определять себе наследника, то будущее даже такой декоративной монархии в

России становилось крайне неопределенным. Однако получив трон, императрица

наплевала на свои обещания, а те, кто привел ее к власти, очень скоро

подверглись репрессиям. Выиграли от этого совсем иные силы, прежде всего так

называемая "немецкая партия" ее любовника Бирона.

Во время судьбоносного для Российской империи переворота 1762 г., на

трон, свергнув Петра III, взошла Екатерина II, оставшаяся в истории под именем

Екатерины Великой. Не смотря на свои более чем либеральные даже по европейским

меркам того времени взгляды, она, в отличие от сегодняшних отечественных

либералов, была умной правительницей. Открыто называя себя республиканкой,

Екатерина приложила немало сил для укрепления самодержавия. А дворянство,

благодаря которому она пришла к власти, получило от нее немало преференций,

хоть императрица и не скрывала своего презрительного отношения к загнивающей

аристократии, не утруждающей себя службой. Екатерина II не осмелилась даже

ограничить власть своих открытых врагов - генерал-фельдмаршалов Миниха и

Румянцева, графа Панина (определял в течение десятилетий внешнюю политику и

воспитывал наследника Павла), и других. Правитель, пришедший к власти в

результате дворцового переворота, более склонен к политике сдержек и

противовесов, нежели к радикальной ломке политической конструкции.

Сегодня дворцовый переворот возможен, если для этого имеется ряд

условий, как то:

1. Органы законодательной власти не обладают властью реальной и не

пользуются авторитетом в обществе, в то время как власть исполнительная

сконцентрирована в руках одного лица или небольшой группы лиц.

2. Руководство силовых структур настроено враждебно по отношению к

правящей верхушке настолько, что можно рассчитывать, по меньшей мере, на их

нейтралитет.

3. То же самое относимо к населению столицы и крупных городов. По

меньшей мере, они должны воспринять смену власти равнодушно и не делать

никаких попыток защитить старый режим.

Один из самых громких дворцовых переворотов ХХ столетия, вне всякого

сомнения, изменивший ход мировой истории, известен под именем Февральской

революции в России 1917 г. Редко кто пытается вникнуть в смысл этого события,

отрешившись от идеологических стереотипов. Если осмыслить это происшествие не

с позиций абстрактных марксистских схем, выискивая некие противоречия между

трудом и капиталом, а рассмотреть факты в строгой хронологической

последовательности, пытаясь установить между ними взаимосвязь, то мы придем на

первый взгляд к странному выводу: не революция стала причиной падения

монархии, а именно свержение царя послужило детонатором для разрушительной

силы социального взрыва. Но что тогда заставило Николая отречься от престола?

Даже беглого анализа будет достаточно для того, чтобы стало ясно -

социально-политические условия для революционной вспышки в 1917 г. напрочь

отсутствовали. Если бы буря случилась в 1915 г. или в первой половине 1916 г.,

то можно было бы искать объяснения в чувствительных поражениях русской армии

на полях сражений в Восточной Пруссии, Галиции и Привислинском крае. Но где вы

видели, чтобы революции случались, как реакция на громкие победы? Если бы

осенью 1941 г. советский народ устроил бунт против сталинского правительства,

это можно было бы понять, и даже сам Сталин задним числом признавал за народом

такое право. Но мыслимо ли, чтобы народное возмущение произошло после разгрома

германцев под Сталинградом или в результате стремительного наступления Красной

Армии от Курска до Днепра?

Поэтому совершенно парадоксальным выглядит революционный взрыв,

последовавший за победоносным наступлением генерала Брусилова в Подолье.

Брусиловский прорыв был не просто первым стратегическим успехом русских войск

в этой войне, он стал первым очевидным успехом Антанты в противостоянии с

блоком центральных держав. До этого ни на Восточном, ни на Западном фронте

союзники не могли даже в мыслях представить себе прорыв эшелонированной

вражеской обороны на 150 км в глубину! Взятие в плен почти полумиллиона солдат

противника казалось в тот момент фантастикой. Для сравнения: в Сталинградском

котле Красной Армии в плен сдались лишь 90 тысяч чуть живых от холода и голода

солдат и офицеров Вермахта и их союзников, а общие потери немцев составили до

900 тыс. убитых и раненых. Итогом же наступления на Волыни Брусилов считал

совокупные потери австро-немецких войск в 1,5 миллиона человек. Таким образом,

по своему масштабу русское наступление 1916 г. превосходило Сталинградскую

победу. Следует так же учесть значительно более благоприятные для Брусилова

соотношения потерь между русскими войсками и противником, нежели в 1943 г. По

общему мнению тогдашних стратегов наступление в Подолии стало поворотной

точкой войны, моментом, когда Тройственный союз утратил стратегическую

инициативу.

Расхожим объяснением причин Февраля стало то, что народ, дескать, устал

от бедствий войны. А какие бедствия несли русские? Россия оказалась

единственной воюющей державой Европы, которой удалось сохранить свои сырьевые

источники. Англия в условиях морской блокады, находилась в куда более

бедственном положении. Франция, сражалась в крайнем напряжении сил - положив

миллионы солдат на Сомме и под Верденом, она при этом оказалась не в состоянии

добиться хоть каких-нибудь ощутимых успехов. Радоваться оставалось лишь тому,

что достижения немцев были столь же мизерны при сопоставимых потерях. К 1917

г. война окончательно превратилась в войну на истощение, а в этом случае у

России было колоссальное преимущество - ее практически невозможно было

истощить усилиями извне. А вот Германию, где население стало испытывать голод,

а промышленность начала задыхаться из-за недостатка сырья, война на истощение

ставила перед лицом неминуемого краха даже при отсутствии впечатляющих успехов

Антанты на фронтах.

Как ни парадоксально, но именно благодаря войне русские крестьяне

начали хорошо питаться, ибо с 1915 г. экспорт зерна за границу,

обескровливающий деревню, практически полностью прекратился (в том году было

экспортировано 17 млн. пудов пяти основных зерновых культур - в 32 раза

меньше, чем в 1913 г., когда этот показатель составил 554 млн. пудов). Немало

этому способствовало и введение сухого закона, поскольку громадное количество

первосортного зерна, ранее пережигаемого на спирт, существенно пополнило

продовольственные фонды. Не смотря на изъятие из сельского хозяйства трех

миллионов рабочих рук, пашня была увеличена к 1916 г. на 20%. Так что вместо

голода России грозило пусть относительное, но продовольственное изобилие. Все

воюющие европейские страны и даже нейтральная Швеция практиковали

распределение продуктов по карточкам, а в России только после революции (и

вследствие ее) сложилась ситуация, потребовавшая введения нормированного

распределения продовольствия в крупных городах в марте 1917 г.

Если Франция во время войны поставила под ружье более 20% мужчин

призывного возраста, то в России этот показатель находился на уровне 8,5%, то

есть было еще далеко до того рубежа, когда промышленность начинает испытывать

критический дефицит рабочих рук, тем паче, что подавляющую массу рекрутов

составляли крестьяне, а квалифицированные рабочие имели "броню". Разве женский

труд использовался в российской тяжелой промышленности, тем более на военном

производстве? Нет, а между тем в Англии молодые девушки в массовом порядке

заменяли ушедших на фронт мужчина… где бы вы думали? - в шахтах и на дико

вредном химическом производстве взрывчатых веществ. Вот это действительно

свидетельствует о громадном напряжении сил нации, о колоссальных тяготах

военного времени. Думаю, лишне будет говорить о бедственном положении

Германии, вынужденной бороться на двух фронтах, да еще помогать австрийцам в

Альпах и туркам в Азии.

Да, потери России в самом тяжелом для нее 1915 г. были велики - 2,5

миллиона человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными, то есть

1,5% от общего населения империи. Однако эти бедствия несопоставимы с утратами

1941 г. Ведущие европейские державы во время Первой мировой страдали еще

больше. В самом напряженном для Британии 1918 г. английские потери в Европе

составили 806 тысяч человек, что равняется 1,8% численности населения островов

(в предыдущий год - 1,7%, в 1916 - 1,5%), причем доля безвозвратных потерь

была выше, чем на Восточном фронте за счет меньшей доли пленных.

Европейские страны хотя бы участвовали в войне или страдали от войны,

идущей рядом, но Америка на ней лишь наживалась, вмешавшись в конфликт лишь

под конец. Однако и там народ очень скоро ощутил прелести военного времени на

своей шкуре: "Очень холодная зима 1917-1918 годов и общее развитие

промышленной активности привели к дефициту угля в США. И дефицит этот был

столь суров, что местные власти вынуждены были приставлять охрану к поездам,

проходившим через их территорию, полисмены охраняли кучи угля, чтобы

предотвратить кражи. В детских домах и приютах кончилось топливо, и их

обитатели умирали от холода. Даже здоровые люди жаловались на отсутствие

запасов угля, стуча зубами от холода. В январе 1918 года Управление по

проблемам топлива приказало закрыть почти все промышленные предприятия к

востоку от Миссисипи, чтобы высвободить топливо для сотен судов с

предназначенными для войны в Европе товарами, ожидавших угля в гаванях

Восточного побережья. Чтобы экономить уголь, фабрики обязали не работать по

понедельникам. "Это был настоящий сумасшедший дом, - отметил полковник Эдуард

Хауз (Хауз, к слову, был приставлен к президенту Вильсону смотрящим от

банкирской мафии, приведшей его к власти - А. К.), советник Вудро Вильсона. -

Я никогда не видел такой бури протеста". (Дэниел Ергин "Добыча. Всемирная

история борьбы за нефть, деньги и власть").

В России же промышленность даже не была переведена на военные рельсы, и

это не тревожило ни политиков, ни генералов. Попытку милитаризации экономики

последние хотели предпринять лишь летом 1917 г., когда данные меры уже были

трудноосуществимы в условиях нарастающего хаоса. Между тем именно к 1917 г.

русская армия была укомплектована оружием и припасами лучше, чем когда-либо.

Значительно окрепли стратегические позиции России после завершения

строительства двухколейной железной дороги, связавшей центр страны с

незамерзающим портом Романовым-на-Мурмане (Мурманск). Таким образом, появилась

надежная нить, связавшая империю с ее союзниками, что сделало возможным

эффективную переброску военных грузов по морю. Но самое главное, офицерский

корпус получил колоссальный боевой опыт, да и русский солдат, спешно

мобилизованный и слабо обученный, по уровню боевого мастерства стал постепенно

превосходить своего противника. Так что стоны о якобы непомерных трудностях,

которые пришлось претерпевать народу во время войны - не более чем миф, к тому

же пик военного напряжения для страны к 1917 г. был уже пройден.

На май намечалось стратегическое наступление одновременно на Западном и

Восточном фронтах, десант с целью захвата Константинополя. В успехе

предстоящей кампании генералитет бы совершенно уверен. Уверенность в том, что

Россия вот-вот выиграет войну, подтолкнула высшее командование армии к

открытому мятежу против царя. И надо сказать, расчеты их были вполне здравыми.

Николай II с августа 1915 г. являлся верховным главнокомандующим, пусть по

большей части и номинальным, и любые военные успехи автоматически поднимали

его авторитет. В результате победы в войне, призом в которой стало бы

присоединение Галиции и Турецкой Армении, установление русской гегемонии в

Персии и захват Черноморских проливов, слава Николая могла затмить величие

Петра I и Екатерины II. В этом случае свергнуть его было бы просто немыслимо.

В этом вопросе генералы мыслили так же, как большевики. В начале войны

В.И. Ленин утверждал: "Мы должны сказать, что если что может при известных

условиях отсрочить гибель царизма, если что может помочь царизму в борьбе

против всей российской демократии, так это именно нынешняя война". Ко всему

прочему безвольный царь-размазня был никудышным командующим, и потому часто

лишь мешал генералам. Соответственно, переворот нужно было осуществить до

весны 1917 г., и никак не позже. Еще 15 июня 1916 г. начштаба действующей

армии генерал Алексеев обратился с докладом к царю, в котором предлагал

сосредоточить всю власть на всей территории империи в руках "верховного

министра государственной обороны", приказы которого должны были бы исполняться

так же, как и царские. До этого власть верховного командования армии

ограничивалась лишь театром военных действий. Войска вне фронта находились в

подчинении военного министра. Но двух верховных руководителей, как известно,

быть не может, и потому данную инициативу Алексеева надлежит понимать, как

попытку "бархатного" переворота.

Мотивы армейской верхушки понятны: во-первых, они хотели победить в

войне, а во-вторых, категорически не желали отдавать лавры победителя Николаю

II, который не пользовался особым почетом в армейской верхушке. В случае

блестящей победы без царя генералы могли рассчитывать, что в послевоенной

России они приобретут немалую политическую власть, базирующуюся на их

авторитете спасителей отечества. В случае же победы под формальным

водительством императора, на что могли рассчитывать высшие военачальники,

кроме 25-го по счету ордена и поместья под Константинополем или Кенигсбергом?

Но Алексеев был не главным заговорщиком, а армейское командование - не

единственным очагом заговора. Настоящее осиное гнездо противников режима

представляла собой Государственная Дума, играющая в государстве, по сути,

декоративную роль, но состоящая из амбициозных авантюристов и кривляк. Посему

мало удивительного в том, что генерал Алексеев после провала своего плана

мягкого переворота вступил в активные сношения с одним из думских заговорщиков

Гучковым. Другой активист переворота, вождь кадетов Милюков писал в августе

1917 г. в одном из частных писем: "Вы знаете, что твердое решение

воспользоваться войной для производства переворота принято нами вскоре после

начала этой войны, знаете также, что ждать мы больше не могли, ибо знали, что

в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление,

результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство,

вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования".

Впрочем, даже совместными усилиями армейского командования и

либеральных думцев, представляющих интересы ущемленной буржуазии, свергнуть

царя было затруднительно. Например, государь мог наотрез отказаться

добровольно отрекаться, и объявить путчистов изменниками. Если бы после этого

царя убили, он превратился бы в мученика, а заговорщики никогда не смогли бы

отмыться от этой крови. Именно поэтому первоначально генералы задумывали убить

императора как бы руками террориста-одиночки или автономной группы

офицеров-заговорщиков, формально не связанной с армейской верхушкой. Как

вспоминали впоследствии Деникин и Врангель, генерал Крымов открыто предлагал

им принять участие в цареубийстве во время смотра государем войск, намеченного

на март 1917 г.

Однако потом было принято решение действовать более тонко. Вот как

описывает новый план заговорщиков Сергей Миронин в статье "Кто ударил в спину

России": "В воспоминаниях Б.И.Николаевского можно прочесть еще об одном

варианте заговора. Так, в феврале 1917 года в Петрограде на совещании лидеров

Государственной Думы, на котором присутствовали генералы Рузский и Крымов,

было принято следующее решение: в апреле, когда царь будет ехать из Ставки,

задержать его в районе, контролируемом командующим фронтом Рузским, и

заставить отречься. Между прочим, этот сценарий и был реализован, но в начале

марта. Генералу Крымову отводилась в этом заговоре решающая роль, он был

намечен в генерал-губернаторы Петрограда, чтобы подавить всякое сопротивление

сторонников царя. По сведениям Соколова, во главе этого варианта заговора

стояли Гучков и Родзянко, с ними был связан Родзянко-сын, офицер

Преображенского полка, который создал целую организацию из военных, куда, по

некоторым данным, входил даже великий князь Дмитрий Павлович".

Миронин не пытается однозначно утверждать, что с путчистами был связан

великий князь Дмитрий Павлович, но причиной изменения планов переворота могло

стать только это - к заговору присоединились члены императорской фамилии. Дело

в том, что даже физическая ликвидация царя не приводила к падению царизма, ибо

реальная власть была не у безвольного самодержца, а у государственного

аппарата. Не царь правил Россией железной рукой, а многорукая и тысячеголовая

бюрократия от имени царя. Особенностью российской бюрократии было то, что

самый высший ее эшелон состоял из лиц императорской фамилии и их ставленников.

В тот момент лишь интересы страны или групповые интересы клана могли сплотить

бюрократическую элиту против царя. Первый мотив даже смешно рассматривать, ибо

для этой братии интересы державы давно уже были пустым звуком. А вот интерес

корыстный просматривается очень четко.

Все лица императорской фамилии, разумеется, знали то, что

строжайше скрывалось от народа - наследник Алексей безнадежно болен, и имеет

мало шансов даже дожить до совершеннолетия. Это обстоятельство делало для

великих князей очень желательным скорейшее отречение от трона Николая, ибо

новый монарх получил бы трон не по праву рождения, а в результате согласования

с основными претендентами. Таким образом, всякий член династии мог если и не

стать государем, то значительно упрочить свое положение взамен отказа от

притязаний на престол. Что же касается Михаила Романова, в пользу которого

отрекся Николай, то он не имел наследника, а потому воспринимался, как фигура

сугубо номинальная. То, что Михаил процарствует всего сутки и под давлением

Гучкова тоже отречется от престола, явно не входило в расчеты заговорщиков из

семейства Романовых и военных. Впрочем, даже отречение Михаила не упраздняло в

России монархию, и именно поэтому другие члены императорской фамилии

продолжали активно демонстрировать поддержку Временному правительству и

публично ратовать за созыв Учредительного собрания, которое и должно было

решить вопрос о верховной власти.

Михаил в своем отказе от восприятия верховной власти вовсе не отрекался

от трона в пользу народа, что стало расхожим штампом в советских учебниках

истории. Вот его слова из его манифеста от 3 марта 1917 г.: "Одушевленный

единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я

твердое решение в том случае воспринять верховную власть, если такова будет

воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез

представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и

новые основные законы государства Российского". И даже Временное правительство

не осмелилось формально ликвидировать монархию. Официально этот вопрос был

отнесен к компетенции Учредительного собрания, которое должно было выполнить

функции, аналогичные Земскому собору, созываемого в случае пресечения

династии. Пожалуй, лишь Святейший Синод Русской православной церкви попытался

бежать впереди паровоза, вычеркнув 6 марта упоминания царя из всех

богослужебных книг и отменив все царские дни в праздничном календаре. В

обращении Синода пастве от 9 марта возвещалось: "Свершилась воля Божия. Россия

вступила на путь новой государственной жизни...". Получалось, что церковь

освобождала армию и народ от присяги царю, которая приносилась на Евангелии.

У романовской камарильи имелся еще один общий мотив для участия в

заговоре - их личная нескрываемая ненависть к государю и его жене-немке,

распутинщине, засилью при дворе либералов, лоббирующих интересы западной

буржуазии и прочим прелестям самодержавного декаданса. Немаловажно, что все

великие князья были представителями умирающего класса

помещиков-землевладельцев, стремительно вытесняемого на обочину жизни

промышленной буржуазией, а потому они объективно желали установления

политической монополии на власть консервативных сил. Старая аристократия

стремительно утрачивала политическую силу, однако она сохраняла влияние

административное. И этот свой последний ресурс высокородные заговорщики

попытались разменять на упрочение своих политических позиций. Вряд ли члены

династии отважились на сговор с либералами - своими антагонистами, но контакты

с армейскими верхами они легко могли установить через своих представителей в

армии (весьма немногочисленных кстати, не смотря на войну). Не исключено, что

важным связующим звеном между ними на каком-то этапе был дядя царя великий

князь Николай Николаевич, формально занимавший в начале 1917 г. должность

командующего Кавказским фронтом.

Он не только не воспрепятствовал заговору, но и оказал решительное

давление на племянника с целью принудить его к отречению. Известны его слова в

поддержку Временного правительства первого состава: "Новое правительство уже

существует, и никаких перемен быть не может. Никакой реакции, ни в каких видах

я не допущу...". Причин не любить государя у великого князя Николая было более

чем достаточно. Распутина же он ненавидел лютой ненавистью, и тот платил ему

той же монетой, успешно настраивая против Николая Николаевича его царствующего

племянника. Распутин убедил царя самому принять должность главнокомандующего,

сместив с этого поста генерала от кавалерии великого князя Николая

Николаевича, что вызвало в руководстве армии большое волнение. Вполне

естественно, что оскорбленный генерал, фактически сосланный на Кавказ, желал

восстановить свои позиции. К тому же он считался одним из реальных

претендентов на престол. Данное предположение подтверждается тем, что именно

Николая Николаевича царь вновь по согласованию с генералами назначил Верховным

Главнокомандующим за пять минут до своего отречения. Однако пока тот находился

в пути от Кавказа в ставку, Временное правительство сместило его и уволило со

службы.

Хронология переворота достаточно широко известна, поэтому коснемся ее

лишь беглым взглядом. 22 февраля Николай II выезжает в ставку в Могилев. В это

время как бы случайно в Петрограде разгорается хлебный кризис. Никто из

ответственных за снабжение столицы должностных лиц мер к исправлению ситуации

не принимает, войска бездействуют, полиция не выполняет своих функций. Все это

совершенно явным образом свидетельствует о саботаже. Ведь еще двумя неделями

ранее, когда 14 февраля было запланировано массовое шествие рабочих и

студентов с требованием создания ответственного правительства к Таврическому

дворцу, охранка действовала вполне профессионально. Полиция провела

превентивные аресты членов рабочей группы военно-промышленного комитета

(депутатов Думы!) и манифестация не состоялась.

23 февраля начинаются массовые уличные волнения. Государя о них не

информируют, городовые получают строжайший приказ не применять оружие. Можно

предположить, что приказ не стрелять в бунтовщиков был продиктован тем, что

большую часть манифестантов составляли женщины. 23 февраля по старому стилю -

это 8 марта по новому, когда отмечается международный женский день. Дата для

начала беспорядков была выбрана поразительно удачно. Любые жертвы в этот день

вызвали бы бурю возмущения. Вообще, первой жертвой переворота стал городовой,

первой жертвой среди военных - застреленный унтер-офицером безоружный ротный

командир. В течение следующих двух дней разворачиваются массовые стачки,

выдвигаются требования уже политического характера. 26 февраля отдельные

стычки с полицией вылились в бои с вызванными в столицу войсками. Бои, правда,

были довольно странными, так как солдатам приказано было стрелять только в

землю. 27 февраля волнения перерастают во всеобщий вооруженный бунт

(любопытно, откуда у повстанцев взялось оружие?).

Николай, как пишут некоторые мемуаристы, приказывает генералу Иванову

сформировать из четырех кавалерийских дивизий карательную группировку и

усмирить Петроград. Насчет четырех дивизий - это конечно преувеличение с целью

создать видимость, будто повстанцам противостояла серьезная сила. Никакую

карательную армию Иванов не создавал, да и не мог создать за день,

ограничившись посылкой в столицу батальона, состоявшего из георгиевских

кавалеров. Но начальник Петроградской железной дроги Юрий Ломоносов

(впоследствии поддержал большевиков и занимал видные посты в хозяйственных

органах, участвовал в зарубежных финансовых аферах советского правительства)

отдает распоряжение не пропускать воинские эшелоны к столице. Невозможно себе

представить, чтобы путейский чиновник принял такое решение по собственному

почину. Удивительно другое - то, что генерал Иванов не приказал шлепнуть

саботажника у ближайшей стенки. Георгиевский же батальон взбунтовался и

отказался выполнять приказы командования.

В тот же день Волынский и Кексгольмский резервные полки Петроградского

гарнизона поднимают бунт, который никто не пытается усмирить. На следующий

день столица оказывается под контролем восставших. Император же, отдав

распоряжения Иванову, посчитал, что принял достаточные меры для решения

проблемы и преспокойно покидает(!) Ставку, отправившись в свою резиденцию в

Царское Село. Но по пути царский поезд был задержан в Пскове генералом

Рузским, где император и Верховный Главнокомандующий фактически находился под

домашним арестом до тех пор, пока под давлением генералов не отрекся от

престола. Через Рузского в этот момент ведутся активные переговоры между

председателем Думы Родзянко и начальником штаба Верховного Главнокомандующего

генералом Алексеевым. Все это время во всей остальной империи никаких волнений

не наблюдается, и лишь в Москве 28 февраля, уже после захвата бунтовщиками

Петрограда, началась стачка и были созданы советы. 1 марта великий князь

Кирилл Владимирович снимает гвардейский морской экипаж с охраны Царского Села

и передает его в распоряжение созданного в тот день Временного правительства.

2 марта самодержец оставил в дневнике такую запись: "Утром пришел

Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его

словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто

бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая

партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот

разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 ч. пришли ответы

от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в

спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали

проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я

переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал

из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!".

Если Николай II точно передал суть разговора, то из этого становится

ясно, что работа по его дезинформации была поставлена достаточно хорошо.

Временное правительство (министерство из Думы) не противостояло восставшей

толпе, а потворствовало ей, и уж точно никакие социал-демократы не могли с

правительством бороться, поскольку у них тогда не было в столице ни сильной

организации, ни лидеров. Вообще, Временный комитет депутатов государственной

думы провозгласил создание Временного правительства только после согласования

с эсеровско-меньшевистским Петроградским Советом (рабочим комитетом),

штаб-квартира которого после этого сразу переместилась в Таврический дворец.

Связь между Советом и правительством скрепляло то, что Александр Керенский

являлся членом обоих органов. Впрочем, даже 2 марта ситуация была далека от

катастрофической. Были верные присяге войска, провинция сохраняла спокойствие,

лидеры мятежа были трусливы и недальновидны. Но у последнего русского царя

начисто отсутствовала твердая воля, и потому всякий раз, когда от него

требовались решительные действия, он пускал все на самотек (ну вылитый

Горбачев!).

Итак, в деле свержения Николая совпали интересы трех сторон - высшего

генералитета (лидеры группировки генералы Алексеев, Рузский, Гурко, Крымов),

либеральных политиканов и стоящих за ними буржуазных кругов (Гучков,

Коновалов, Терещенко, Львов, Родзянко, Керенский, Милюков, и другие) и членов

императорской фамилии (великий князь Кирилл, а так же великие князья Николай

Николаевич (дядя царя), Борис Владимирович, Дмитрий Павлович, Николай

Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович). Но стратегические цели у

них были разные. Кирилл хотел, просто напросто, захватить трон и править, как

самодержец, он вовсе не был заинтересован в ограничении самодержавной власти,

и уж тем более его невозможно представить сторонником демократической

республики. Ведь в этом случае он, так же как и другие члены династии, терял

все свои привилегии. Романовы не были поголовно впавшими в маразм кретинами,

каковыми их пытаются представить плоско мыслящие историки и публицисты. Нет,

заговорщики из числа ближайших родственников Николая Романова хотели лишь

скинуть с престола законного государя, с которым большинство из них вдрызг

испортили отношения. С этой целью они и заигрывали как с военными, так и с

думскими авантюристами.

Дозаигрывались, мать их! Дошло до того, что великий князь Кирилл еще до

отречения законного императора от престола, нарушил присягу, прибыв в штаб

морской гвардии, объявил о своей поддержке революции. С красным бантом на

груди он явился в штаб переворота - Таврический дворец и предоставил гвардию

для охраны арестованных царских министров. Он же горячо поддержал арест семьи

низвергнутого самодержца и раздавал интервью, рассказывая о том, какой

страшный гнет старого режима он испытывал на себе до революции. Все это

кажется полнейшим абсурдом, если не учитывать того, что Кирилл Владимирович

был третьим претендентом на престол после наследника Алексея и брата царя

Михаила Александровича. Кирилл просто возжелал стать первым "революционным"

царем. Какой бы фантастической не казалась сегодня такая вероятность, но она

была в тех условиях единственным шансом для Кирилла добиться власти, поэтому

не стоит спешно записывать великого князя на прием к психиатру.

В планы генералов тоже не входило свержение монархии, как таковой. Они

желали лишь устранения самодержца и установления в стране режима номинальной

монархии при символическом государе. По их задумке царствовать должен был

малолетний Алексей при регентстве его дяди Михаила. Конечно, генералитет армии

состоял по большей части уже не из дворян, а из "кухаркиных детей" да

разночинцев, коим либеральные идеи не были чужды, но они все же были

элитариями, желавшими закрепить свое влияние, а не уничтожить его в пучине

революционной анархии.

Что же касается думских заговорщиков, то те как раз были настроены

очень радикально - в их интересах было установление в стране режима

олигархической республики, в которой они предполагали играть первую скрипку.

Либеральная буржуазия стремилась вкусить сладкую долю компрадорской элиты,

прорваться к кормушке экспортных доходов, от которой их отчаянно оттирали до

войны иностранный акционерный капитал и потворствующая ему царская бюрократия.

Впрочем, иностранный капитал еще более радовался свержению самодержавия, ибо

сколь бы царь не был некомпетентен, но он все же не мог позволить себе

полностью лечь под "западных инвесторов". Именно поэтому Февральская революция

получила самое горячее одобрение так называемого мирового сообщества.

Что же в итоге? Единственное, что удалось заговорщикам, так это

добиться общей для них цели - отречения Николая II от престола. Дальнейшие

планы всех трех сторон потерпели фиаско. Генералы вместо победы получили

стремительное разложение армии и поражение в войне. Лица царской фамилии

потеряли все свои богатства, титулы и даже жизнь, за исключением тех, кто

успел удрать за границу. В числе последних оказался великий князь Кирилл,

который объявил себя главой императорского дома Романовых. В кругах русской

иммиграции он был более известен под прозвищем "царь Кирюха". Либералы, хоть и

смогли на первых порах сформировать правительство под председательством князя

Львова, в котором доминировал блок кадетов и октябристов, но уже через два

месяца кабинет бесславно развалился, и его место заняло правительство

социалистов, которое тоже быстро утратило всякое доверие масс. Итогом всей

этой чехарды стал октябрьский переворот.

Надо констатировать, что все три лагеря заговорщиков потерпели крах еще

в процессе осуществления дворцового переворота, почти в самом начале утратив

контроль за ситуацией. Это послужило причиной той цепи событий, кои мы

называем Февральской революцией, отправной точкой которой считаются волнения в

столице, вызванные хлебным дефицитом. Заговорщики потерпели поражение тогда,

когда организованные ими беспорядки стремительно переросли в неконтролируемые.

Таким образом, дворцовый переворот перерос в общенациональную вакханалию.

Впрочем, не следует сбрасывать со счетов еще и четвертую силу - зарубежных

манипуляторов, оказавших не столь явное, но вполне возможно, даже решающее

влияние как на постфевральские процессы, так и на события, послужившие

прологом к революции. В этом случае либеральный лагерь заговорщиков нельзя

считать самостоятельным политическим субъектом, думцы были лишь марионетками в

руках более могущественных сил. Но об этом в другой раз.

Кто может сегдня осуществить дворцовый переворот в РФ? Только тот, кто

очень близко стоит к телу сами знаете кого (точнее, к телам, учитывая, что у

нас тандемократия). Сценарий успешного дворцового переворота может разработать

лишь тот, кто хорошо знает распределение сил в коридорах власти. Это нужно для

того, чтобы точно определить, кого устранять в результате переворота,

поскольку формальное распределение полномочий и должностей может совершенно не

соответствовать действительному весу фигур, которым они принадлежат. Например,

прежде чем свергать царя, заговорщики предусмотрительно уничтожили в декабре

1916 г. Григория Распутина, который имел колоссальное влияние на монарха и его

жену. Оставшись в полной изоляции, лишенный какой бы то ни было поддержки,

слабовольный Николай сдался. Замешанным в убийстве оказался скандально

известный член Думы Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович.

Какова вероятность дворцового переворота? На мой взгляд очень

незначительная: из трех важнейших условий, необходимых для совершения

дворцового переворота, в РФ наличествует только первое. Госдума давно

превратилась в декоративный орган; Совет Федерации является богадельней для

политических пенсионеров; правительство, как коллегиальный административный

орган не имеет особого влияния, а вес отдельных министров определяется не

должностью, а благорасположением медвепутов и наличием мощной "крыши", в том

числе и зарубежной. Что касается силовиков, то они как раз очень даже лояльны

по отношению к правящему режиму, ибо сами в значительной мере его и

составляют, можно даже сказать, что доминируют. Население благополучной

столицы до сих пор не проявляло открытого недовольства властью, и москвичам,

если честно, есть что терять в случае смуты, поэтому Москва может

отреагировать на попытку переворота враждебно.

Часть 6. Бархатная революция.

Из семи типов государственного переворота выше были рассмотрены пять, которые

можно условно назвать традиционными. Теперь переходим к наиболее актуальным и

востребованным. Наиболее часто используемый в последнее время метод -

бархатная (цветная) революция. Подавляющее большинство переворотов на

постсоветском пространстве носили бархатный характер, самый крупный эпизод -

оранжевая революция на Украине в 2004 г.

Бархатная революция - это тот весьма продолжительный процесс, в

результате коего был уничтожен Советский Союз и рухнул весь социалистический

блок. Защитить СССР не смогли баллистические ракеты, тысячи танков и боевых

самолетов, атомные субмарины и орбитальные спутники. Многомиллионная КПСС,

всемогущий КГБ, тотальный идеологический контроль СМИ, "железный занавес" -

все это не удержало советское государство от полного разгрома.

В первые послевоенные годы Запад делал ставку на вооруженную

конфронтацию с СССР. Это сейчас гонку вооружений либерасты объясняют

стремлением экономически разгромить СССР, втянув его в непосильное

соревнование. На самом же деле англосаксы судорожно стремились получить

решающее военное преимущество над противником, чтобы реализовать его в ходе

массированной атаки. Но суровая правда жизни в том, что Запад гонку вооружений

вдрызг проиграл - он не только не получил преимущества, но бурное развитие

ракетной техники ВПЕРВЫЕ сделало территорию США уязвимой для внешнего

противника, а старушка-Европа в случае начала горячего конфликта вообще была

обречена - она превратилась бы в большое атомное пепелище.

Судя по рассекреченным документам, даже в начале Холодной войны

возможность военного вторжения на территорию СССР рассматривалась лишьпри

условии предварительного проведения массированной пропагандистской и

политической работы по обеспечению сил вторжения. Примечательно, что широко

разрекламированная фальшивка "плана Даллеса" - "Директива 2001", датированная

декабрем 1945 г. как бы маскирует реальную директиву Совета национальной

безопасности США 20/1 "Цели США в отношении России" от 18 августа 1948 г. (NSC

20\1). В ней довольно сухо, но откровенно излагается стратегия, способная

принести Америке победу над СССР в Третьей мировой войне.

В NSC 20\1 стратеги еще отдают приоритет войне горячей, но не стоит

забывать, что в то время США обладали ядерным оружием, а СССР еще нет, и

потому янки могли себе позволить милитаристский гонор. "Война с СССР не

неизбежна, но весьма вероятна", - утверждают авторы документа, но

"...оккупация и установление военного оккупационного режима на всей территории

СССР не представляются желательными и практически достижимыми...". Методам

психологического подавления противника отводят вспомогательное действие, да и

вообще разработчики проекта крайне скептически относятся к тому, что

победителям удастся найти в СССР "демократически настроенных политических

лидеров" для укомплектования кадров оккупационной администрации, либо внедрить

"идеалы демократии" в массовое сознание в течение "исторически короткого

промежутка времени".

Ситуация выглядит весьма пессимистично: оккупировать одну шестую часть

суши не представляется возможным, а надежных союзников внутри СССР нет.

Соответственно, единственная возможность победить Советский Союз в войне,

которая уже шла третий год - разложить советское общество изнутри так, чтобы

создать почву для произрастания коллаборационистских и сепаратистских

движений. Вероятность победы Запада в открытом вооруженном противостоянии с

советской системой после создания в СССР атомной бомбы и достижения ядерного

паритета становилась все более призрачной. Провалы в Корее, на Кубе и,

особенно, во Вьетнаме со всей очевидностью продемонстрировали неспособность

США силой оружия задавить прокоммунистические режимы в странах Третьего мира.

1956-1957 г. - рубежное время Холодной войны. Именно после начала

Хрущевым антисталинской кампании, когда мировое коммунистическое движение было

ввергнуто в тяжелейший кризис, вражеские спецслужбы поменяли не просто

тактику, а саму стратегию борьбы. Запад (читай - США), окончательно

отказавшись от планов прямой агрессии против стран социалистического блока,

сделал ставку на своих союзников в правящих элитах соцлагеря. "В мае 1948 г.

для проведения тайных операций в ЦРУ создается Управление координации политики

(УКП). Интересная деталь: если в 1949 г. в УКП были 302 сотрудника, то в 1952

г. 2812 человек трудились только в его вашингтонской штаб-квартире, не считая

3142 сотрудников, работавших за границей. Бюджет УКП увеличился с 5 млн.

долларов в 1949 г. до 82 млн. долларов в 1952 г., поглощая львиную часть

средств, ассигновывавшихся для работы ЦРУ". (Олег Хлобустов, "Еще раз о

"пресловутом плане Даллеса").

Западу просто не оставалось другого выбора, кроме как действовать

против Советского Союза иным оружием - консциентальным. Понятие это вошло в

широкий обиход уже после нашего поражения в Холодной войне, и означает оружие,

поражающее сознание (от лат. сonscient - сознание). Впрочем, нельзя считать,

что консциентальное оружие придумано недавно. О его большой роли говорил еще

Наполеон: "Четыре газеты смогут причинить врагу больше зла, чем стотысячная

армия". В минувшем веке Гитлер уже придавал пропагандистским операциям по

подрыву боевого духа противника стратегическое значение. Захват Чехословакии

без единого выстрела - вот высший успех новой военной доктрины. Да, Запад сдал

чехословаков Гитлеру, но что же парализовало волю самих чехов к сопротивлению?

Албанцы были несравнимо слабее их, однако они отчаянно сражались с итальянцами

и немцами непрерывно всю войну. Словаки же подняли восстание только осенью

1944 г., а чехи прониклись решимостью серьезно побороться с оккупантами вообще

лишь после взятия русскими Берлина в мае 1945 г. Бессмысленно объяснять это

соотношением сил или иными объективными факторами, дело именно в сознании:

"культурные" чехи безропотно признавали над собой превосходство высшей

германской расы, а "отсталые" албанцы - нет.

Чтобы воздействовать на сознание противника, надо контактировать с ним.

Ситуация, когда социалистический лагерь представлял собой осажденную крепость,

не очень-то располагала к доверительным контактам. Именно поэтому уже в 1948

г. разработчики NSC 20\1 предлагают навязать своему противнику систему

внешнеполитических отношений, которую можно выразить в следующих тезисах:

мирное сосуществование двух систем;

разрядка напряженности;

расширение культурных контактов;

международное сотрудничество;

невмешательство во внутренние дела;

общечеловеческие ценности;

права человека;

толерантность;

прогресс.

Дело, конечно, не в лозунгах, а в том, что в этой упаковке нам

навязывались совершенно чуждые ценности. К тому же вышеозначенные принципы

являются ловкой словесной манипуляцией. Например, если требуется вмешаться во

внутренние дела суверенной страны, то можно сделать это под маркой защиты прав

человека. Если хотите ограбить ее, то надо побольше трещать о расширении

международного сотрудничества. Главное, чаще произносить красивые и ничего не

значащие слова, с которыми никто не захочет спорить, и которые действуют на

противника, словно гипноз. Одним из активных агентов влияния Запада в нашей

стране был академик Сахаров. Такое впечатление, что конспекты его речей

готовились заокеанскими специалистами по психологической войне: "Мир,

прогресс, права человека - эти цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть

какой-либо одной из них, пренебрегая другими.

...Сегодня мы должны бороться за каждого человека в отдельности против

каждого случая несправедливости, нарушения прав человека - от этого зависит

слишком многое в нашем будущем" (Нобелевская лекция "Мир, прогресс, права

человека", 1975 г.).

Постсталинское руководство СССР с готовностью проглотило наживку

Запада, и чем более оно пыталось следовать предложенным им правилам игры, тем

уязвимее становился коммунистический мир. Воздействовать напрямую на сознание

советских людей никто, разумеется, мистерам не мог позволить, и те

ограничивались лишь трансляцией радиоголосов да заброской диссидентской

литературы. Но если не пускают в дверь, они лезут в форточку. Ареной

ожесточенного консциентального сражения становится Восточная Европа - события

в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше в 50-60-х годах - звенья одной цепи.

Это разведка боем. В Венгрии основная ставка еще делалась на традиционные

методы государственного переворота - вооруженное восстание, на свержение

режима, ослабленного хрущевской оттепелью, снизу, для чего в Австрии были

созданы специальные лагеря для подготовки боевиков, оттуда же поступало оружие

и подрывная литература. В Чехословакии методы были уже куда более тонкими -

там революция осуществлялась сверху. Хотя успехи ее тоже были относительными,

пражские события 1968 г. показали Западу, что курс на разложение

коммунистических режимов изнутри выбран верно.

Самое слабое звено социалистической системы было найдено нашим

противником безошибочно - Польша! Именно в ПНР был обкатан в боевых условиях

весь арсенал консциентального оружия. Там прошли испытания все известные нам

сегодня тактические приемы и методы "бархатных" революций: от создания

микроскопических диссидентских группочек до сколачивания массовых народных

фронтов; от организации кустарных подпольных типографий до массированных

пропагандистских атак с использованием миллионных тиражей сотен легальных

изданий. План действий был гениально прост: сначала развернуть Польшу лицом к

Западу в культурном отношении, далее накинуть ей на шею удавку "бескорыстной"

экономической помощи и льготных кредитов, потом жестко затянуть удавку на шее

своей жертвы и…

Вот тут и начинается самое интересное! Если у власти в Польше

просоветское коммунистическое правительство, то кто виноват в том, что страна

выбивается из сил, пытаясь расплатиться с многомиллиардными внешними долгами,

а в польских городах продукты распределяются по карточкам? Кто ж поверит в то,

что эта ситуация была еще 10 лет назад смоделирована вашингтонскими и

лондонскими стратегами, и все это время они целенаправленно загоняли Польшу в

капкан? Зато совершенно легко можно обвинить во всем ПОРП и Москву. Теперь в

дело вступают миллионы бойцов "Солидарности", а их вожаку создается имидж

Христа-бессребренника, идущего на Голгофу ради освобождения народа от пут

тоталитарного режима.

Цель всего этого действа была четко прописана еще в NSC 20\1: "Одна из

наших главных военных задач в отношении России заключается в полном разрушении

всей системы отношений, посредством которой лидеры ВКП(б) осуществляют

моральное и дисциплинарное воздействие на людей и группы людей в странах, не

находящихся под коммунистическим контролем".

Формально в 1948 г., когда была составлена эта директива, ГДР еще не

существовало, в Чехословакии и Венгрии у власти стояли некоммунистические

правительства, Румыния вообще была монархией, Мао не пришел к власти в Китае,

Вьетнам находился под властью французов, на Кубе ничто не предвещало

революции, Югославия находилась в сильной конфронтации с Москвой. Поэтому

можно полагать, что речь здесь идет о тех странах, которые впоследствии были

отнесены к коммунистическому лагерю.

Что могли противопоставить этой стратегии коммунисты? Совершенно

ничего, кроме пропаганды марксизма-ленинизма и танков. Но марксизм-ленинизм

оказался абсолютно беспомощен против сладенькой картинки западного

потребительского рая. Танки, хотя и помогали внешне стабилизировать ситуацию в

Берлине в 1953 г, Будапеште и Познани в 1956 г., Праге в 1968 г., Гданьске в

1970 г., но явились более чем красноречивым свидетельством идейного бессилия

Москвы и "доказательством" того, что восточноевропейские народы находятся под

советской "оккупацией". Их же собственные правительства невольно становились в

глазах общественности коллаборационистами. Последнее обстоятельство создало

отличную почву для националистических движений в странах Восточной Европы,

особенно в Польше, где борьбе против коммунистов целенаправленно придавали

оттенок национально-освободительного движения. Можно было протянуть железный

занавес от Балтийского до Средиземного моря, но он не способен был оградить

умы людей от влияния с той стороны. Кондовые постулаты классовой борьбы

оказались бесполезны в глобальной идеологической схватке за контроль над

массовым сознанием.

Ну а дальше примерно с тем же идейным подтекстом начинается Перестройка

в СССР, приведшая к падению берлинской стены, крушению просоветских режимов в

странах Восточной Европы и полному краху Советского Союза. Суть в том, что

уничтожение мирового социалистического лагеря явилось не следствием

широкомасштабного внешнего насилия, а было осуществлено изнутри руками

правящих элит, которые ненавязчиво поощрялись к любым действиям, направленным

на саморазрушение системы. У нынешних леваков стало хорошим тоном клеймить

капээсэсную горбачевскую верхушку, как предателей. Дескать, подонки из

Политбюро изменили светлым идеалам социализма и разрушили страну. Очень

удобная позиция: виновные найдены, невиновные оправданы. Но хочется спросить:

что же 14 миллионов рядовых членов КПСС не распознали изменников даже тогда,

когда те открыто встали на путь разрушения Советского Союза? И куда смотрели

остальные 260 миллионов советских граждан? Не могли же все поголовно стать

предателями? А самое главное, где тогда были те, кто ныне горестно оплакивает

развал Союза?

Нет, дело куда сложнее - большинство членов Политбюро были не

предателями, а дебилами, что гораздо хуже. Ведь предателя всегда можно

вычислить, как только он приступает к реализации своих целей, но как

распознаешь опасность в искреннем дураке, особенно если он действует в унисон

с остальными придурками, то есть поступает "как все"? И как же было затуманено

сознание десятков миллионов человек, если они не только позволили правящей

верхушке уничтожить свою страну, но и с энтузиазмом ей помогали? Поняв это, вы

сможете уяснить принципы "бархатной" революции. Конечно, тема очень обширна и

сложна, но по ней сегодня издана обширная литература. Интересующимся могу

порекомендовать популярные книги Сергея Кара-Мурзы, Александра Зиновьева, а

тем, кто желает копнуть вопрос поглубже - сочинения Антонио Грамши, Яна

Козака, Адольфа Гитлера, Збигнева Бжезинского, Герберта Маркузе, Ги Дебора и

других. Сегодняшних революционеров "бархатные" технологии должны интересовать

в сугубо практическом плане, и в этом аспекте мы их ниже бегло рассмотрим.

Основные положения концепции "бархатной" революции были

сформулированы лидером итальянских коммунистов Антонио Грамши еще в 30-х годах

во время пребывания в итальянской тюрьме. Да, его исследования носят

теоретический характер, но в отличие от множества других марксистов, он

анализировал реалии жизни, практику политической борьбы, а не занимался

демагогией на тему построения коммунизма. Но Грамши именно описал, а не

изобрел новые технологии прихода к власти, как это некоторые считают.

Он, попав после разгрома компартии фашистами (кстати, Муссолини был в

прошлом партайгеноссе Грамши по соцпартии и редактором популярной газеты

"Аванти", где печатался будущий основатель КПИ) в тюрьму, где провел последние

11 лет своей жизни, стал по объективным причинам чистым теоретиком. Да,

"Тюремные тетради" - это теоретическая работа, но что есть теория, если не

обобщенная практика? Адольф Гитлер и Бенито Муссолини были практиками, а

Антонио Грамши сидел на шконке и обобщал их опыт в своих работах, пытаясь

научить непутевых товарищей-коммунистов уму-разуму. Читать тома "Тюремных

тетрадей" - не самое легкое дело, уж больно много в них абстракции и сложных

эвфемизмов. Но надо принимать во внимание, что писались они именно в тюрьме, и

если бы политически опасный зек стал задвигать в своих рукописях доктрины о

том, что буржуазию надо свергать и строить коммунизм, думаю, это не очень бы

понравилось начальнику учреждения. Кстати, в заключении побывал не только

Грамши, но и его книги, на этот раз в СССР. В 1959 г массовым тиражом был

издан его трехтомник, который появился в свободной продаже лишь в середине

70-х годов. До этого момента тираж хранился под замком.

Какова была практическая ценность его деятельности? На тот момент -

нулевая. Исследования Грамши могли бы пригодиться послевоенному поколению

коммунистов, но они его опыт не оценили и толком не использовали. Хотя

коммунистические перевороты в некоторых странах Восточной Европы носили

"бархатный" характер, и данный опыт осмыслил другой теоретик - Ян Козак -

чешский писатель и общественный деятель, активный участник коммунистического

движения. Однако в целом коммунисты стояли на схоластической и архаичной

платформе классовой борьбы. Итог - полный и повсеместный крах

коммунистического движения.

Почему Красное двухлетие в Италии закончилось не разгромом, а именно

капитуляцией рабочих в условиях, когда они формально победили? Красное

двухлетие - это период 1919-1920 г.г., когда Италию захлестнула волна захватов

рабочими предприятий, а крестьянами помещичьих земель, что сопровождалось

изгнанием старых владельцев. Если буквально следовать марксистской доктрине,

после такого фундаментального изменения в базисе должно последовать

обобществление собственности и форсированный переход к коммунизму. На деле же

в 1920-1921 гг. произошел экономический кризис, в течение которого рабочее

движение сошло на нет. Причем это произошло не потому, что против рабочих была

брошена репрессивная мощь армии и полиции. Как раз наоборот, тогдашний глава

правительства Италии, лидер Либеральной партии Джованни Джоллитти, дабы не

раздражать рабочих, объявил "нейтралитет", предоставив события естественному

течению. А это естественное течение привело к тому, что рабочие не стали

ударными темпами строить коммунизм, а добровольно вернули собственность в руки

капиталистов в обмен на обещание "делиться по справедливости".

Анализируя эту капитуляцию, Грамши приходит к выводу, что на Западе,

наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть институтов,

воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии. Там сформировалась

система стереотипов, мифов, традиций, моральных норм и устоев, с помощью

которых можно управлять обществом гораздо эффективнее, нежели посредством

прямого принуждения. Успех Октябрьской революции в России он объясняет тем,

что русский господствующий класс опирался в большей степени на репрессивный

государственный аппарат, и вследствие хотя бы своей малочисленности и

сильнейшей оторванности от народа просто не имел возможности оказывать

значительное культурное воздействие на массы (прежде всего на неграмотных в

большинстве своем крестьян). Потому-то, уничтожив старую государственную

систему, народ не стал воспроизводить его генетическую копию в соответствии с

укоренившейся в сознании культурной матрицей, а создал нечто отдаленно

напоминающее патерналистскую крестьянскую общину - советский строй.

Так вот, в Италии рабочие, даже устранив экономическую зависимость от

буржуазии, не смогли преодолеть зависимость культурную, ибо их сознание,

мышление, поведение, привычки, нравственные нормы - все это было сформировано

именно буржуазным обществом, и потому отвечало интересам буржуазии. Те

моральные установки, которые были выгодны буржуа, навязывались рабочим с

самого детства через семью, школу, религию, искусство, книги, кино и т. д., и

потому рабочие не могли действовать вопреки навязанным им представлениям о

целесообразности и справедливости.

По Грамши доминирующий класс для удержания своего господства постоянно

поддерживает иллюзию общей значимости, справедливости, то есть эталонности

своего образа жизни, образа мыслей. Да и к власти он приходит только в том

случае, если удается убедить общество в том, что ценности революционного на

тот момент класса носят общечеловеческий характер. Так, буржуазия,

ниспровергая феодальный строй, выдвинула лозунг личной свободы, который

удалось сделать очень популярным. Старая же аристократия, защищающая

окостенелую иерархичность общества, утратила культурную гегемонию, церковь

(инструмент осуществления культурной гегемонии феодальной элиты) потеряла

былой авторитет и быстро перестроилась, начав обслуживать интересы нового

правящего класса. Но только когда возникший духовно-интеллектуальный вакуум

заполнили новые идеи об обществе, основанном не на традиции, общинности и

духовном единстве, а на свободной конкуренции, частной инициативе,

политической эмансипации и техническом прогрессе, - только тогда буржуазные

революции начали свое победное шествие по Европе.

Антонио Грамши обобщил эти факты и явления в понятиях гражданского

общества и гегемонии. Он утверждал следующее: "Можно зафиксировать два крупных

надстроечных плана: тот, что можно назвать "гражданским обществом", то есть

совокупностью организмов, обычно называемых "частными", и тот, который

является "политическим обществом", или государством. Им соответствует функция

"гегемонии", которую доминирующая группа осуществляет во всем обществе, и

функция "прямого господства", или командования, которая выражается в

государстве, в "юридическом" правительстве".

Гегемония складывается в "гражданском обществе". Под "гражданским

обществом" Грамши подразумевает совокупность институтов господствующего

класса, прямо не включенных в аппарат государственной власти:

профессиональные, культурные, общественные, религиозные, благотворительные

объединения, политические партии, средства массовой информации. Через них

господствующий класс внедряет в массовое сознание свою идеологию, свое

мировоззрение, развивает и укрепляет свое политическое влияние, добивается

нейтрализации враждебных социальных групп. Если кому-то будет проще

представить этот процесс образно, то могу предложить такую трактовку: с

помощью институтов "гражданского общества" господствующий класс форматирует

сознание общества, или даже можно сказать - зомбирует. Причем эти институты

воспроизводятся самим же обществом (происходит своего рода матричный синтез),

хотя и находятся под доминирующим влиянием господствующего класса. Организации

"гражданского общества" действуют неформально, их решения не имеют юридической

силы, не обеспечиваются государственным принуждением, они имеют только

моральный авторитет.

Под "политическим обществом" Грамши понимает государство как

правительственный аппарат, чьи действия определяются законом, а не традициями,

представлениями о целесообразности, как в случае с "гражданским обществом". Он

включает в себя органы принуждения. Контролируя эти два элемента надстройки,

класс осуществляющий свое господство (гегемонию), выступает как исторический

класс, определяющий сущность эпохи.

Такой значимый общественный институт, как система всеобщего

образования, я бы сказал, находится на стыке гражданского и политического

общества. В каких-то случаях система образования находится под полным

контролем государства, в иных приобретает большую автаркию, становясь в

значительной степени неформальным сообществом, и даже вступает в резкую

конфронтацию с системой государственной власти. Иллюстрацией может служить

события студенческой революции во Франции в 1968 г., когда, пусть и временно,

студенчество в значительной степени вышло из-под государственного контроля.

Похожая ситуация существовала и в России на стыке XIX и XX столетий, когда

диссидентствующие либеральные профессора своими лекциями массово плодили

противников самодержавия. Но чаще всего система образования контролируется

господствующим классом в достаточной степени, поскольку имеет стратегическое

значение в вопросе формирования мировоззрения общества в целом.

Итак, гегемония в доктрине Грамши есть форма диктатуры класса, которая

опирается не только на голое насилие, принуждение, но и на систему классовых

союзов, на идейное и культурное доминирование. Гегемония складывается в тех

странах, где есть более или менее развитое "гражданское общество". Она, по

мнению Грамши, формируется в законченном виде только в развитых буржуазных

государствах, а при феодализме роль гегемона играет церковь, которая в целом

сходит со сцены в эпоху Реформации, уступая место институтам "гражданского

общества". В современном мире "гражданское общество" выступает своего рода

скелетом государства. Государственное устройство может переживать глубокий

кризис, даже терпеть катастрофу, но "гражданское общество" быстро воссоздает

систему нового государственного аппарата сообразно своей культурной матрице.

Поэтому, как пишет Грамши, революционерам надлежит прежде всего подорвать

аппарат гегемонии, вырвать трудящихся из-под культурного, морального,

идейно-политического влияние буржуазии, поскольку в ином случае разрушенный

госаппарат будет быстро воссоздаваться, и формальный захват власти не приведет

к революционным изменениям.

Кто же играет ведущую роль в установлении или подрыве гегемонии? Автор

"Тюремных тетрадей" однозначно отводит эту функцию интеллигенции. По его

мнению, главное предназначение интеллигенции - не профессиональная умственная

или творческая деятельность (преподаватель, кинорежиссер, инженер, врач и

т.д.), а создание и распространение унифицированных идеологий, глубокое

внедрение их в массовое сознание. Этот процесс и есть установление или подрыв

гегемонии того или иного класса - в этом истинный смысл существования

интеллигенции. Грамши определял два типа интеллигенции - "органическую",

порождаемую каждым классом и необходимую ему для опосредованного влияния на

все общество в целом, и "традиционную" - профессиональную, классическую,

интеллигенцию старого типа. Он описывает эти два типа так:

"1) Всякая общественная группа выполняет определенную, только ей

присущую функцию в процессе экономического производства и естественно создает

один или несколько слоев интеллигенции, которые помогают ей осознать свое

значение и свою роль как в области экономики, так и в социально-политической

области: предприниматель-капиталист создает рядом с собой специалиста по

технике производства, по политической экономии, организатора новой культуры,

создателя нового права и т. д. …

…Если не все предприниматели, то, во всяком случае, их лучшие

представители должны обладать способностью управлять обществом в целом,

организовывать весь сложный комплекс общественных служб, включая

государственный аппарат, чтобы обеспечить наиболее благоприятные условия для

развития своего класса…

Так, важно учитывать, что крестьянство, хотя и играет основную роль в

сфере материального производства, не дает своих "органических" интеллигентов и

не "ассимилирует" ни одной разновидности "традиционных" интеллигентов, но при

этом из крестьянской среды другие классы нередко получают представителей своей

интеллигенции, и, кроме того, значительная часть "традиционных" интеллигентов

происходит из крестьян.

2) Всякая "основная" социальная группа возникает исторически из

предшествующего экономического базиса как результат его развития и застает уже

возникшие до него социальные категории (по крайней мере, до сих пор так было

всегда), что говорит о беспрерывности и преемственности исторического

процесса, несмотря на сложные радикальные изменения, происходящие в социальных

и политических формах его развития. Самая типичная из подобных категорий

интеллигенции - духовенство, монополизировавшее на протяжении длительного

времениважнейшие области общественной жизни: религиозную идеологию, то есть

философию и науку этой эпохи, вместе со школой, образованием, моралью,

правосудием, благотворительными и медицинскими учреждениями и т. д.

Духовенство может рассматриваться как категория интеллигенции, органически

связанная с землевладельческой аристократией: оно было юридически приравнено к

аристократии, разделяло с ней право на феодальную земельную собственность и

пользовалось привилегиями, которые государство предоставляло землевладельцам.

Но монополия священнослужителей в области надстроек осуществлялась не без

борьбы и ограничений, в результате чего различными путями (требующими

специального изучения) появляются другие категории интеллигенции, которые при

всех более благоприятных условиях развиваются по мере того, как усиливается,

превращаясь в абсолютизм, централизованная власть монарха. Таким образом

возникает судейская аристократия, имеющая свои особые привилегии, сословие

управляющих и т. п.; ученые, теоретики, нецерковные философы и т. д.".

Продолжая аналогию, можно рассуждать о том, что роль "традиционной"

интеллигенции в РФ играют представители старой, еще советской системы

образования, научные кадры, деятели классического искусства, и т.д. Новая же,

"органическая" интеллигенция, порожденная новым типом экономических отношений

- это всякого рода мастера экономического словоблудия и практики финансовых

манипуляций (гайдары, хакамады, касьяновы), представители шоу-бизнеса,

профессиональные телевизионные мозго…бы, политтехнологи, модные актеры, и т.д.

Даже духовенство - традиционная интеллигенция феодального общества, как ни

странно, увидело для себя шанс вновь встроиться в систему, пытаясь изо всех

сил подмахивать режиму. А что поделать - попам тоже хочется сытно кушать.

Как же происходит утверждение гегемонии? Сергей Кара-Мурза в

"Манипуляции сознанием" описывает это так: "По Грамши, и установление, и

подрыв гегемонии - "молекулярный" процесс. Он протекает не как столкновение

классовых сил (Грамши отрицал такие механистические аналогии, которыми полон

вульгарный исторический материализм), а как невидимое, малыми порциями,

изменение мнений и настроений в сознании каждого человека. Гегемония опирается

на "культурное ядро" общества, которое включает в себя совокупность

представлений о мире и человеке, о добре и зле, прекрасном и отвратительном,

множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта многих

веков. Пока это ядро стабильно, в обществе имеется "устойчивая коллективная

воля", направленная на сохранение существующего порядка. Подрыв этого

"культурного ядра" и разрушение этой коллективной воли - условие революции.

Создание этого условия - "молекулярная" агрессия в культурное ядро. Это - не

изречение некой истины, которая совершила бы переворот в сознании, какое-то

озарение. Это "огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей,

разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской

совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная

воля определенной степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы

получилось действие, координированное и одновременное во времени и

географическом пространстве…

…На что в культурном ядре надо прежде всего воздействовать для

установления (или подрыва) гегемонии? Вовсе не на теории противника, говорит

Грамши. Надо воздействовать на обыденное сознание, повседневные, "маленькие"

мысли среднего человека. И самый эффективный способ воздействия - неустанное

повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать

не разумом, а на веру. "Массы как таковые, - пишет Грамши - не могут усваивать

философию иначе, как веру". И он обращал внимание на церковь, которая

поддерживает религиозные убеждения посредством непрестанного повторения молитв

и обрядов".

На основании этой концепции Антонио Грамши создает новую теорию

революции. Он, отходя от классического марксизма, приходит к выводу, что

революционеры должны направить свои усилия не на слом базиса, а воздействовать

в первую очередь на надстройку, совершая с помощью интеллигенции "молекулярную

агрессию" в сознание, разрушая "культурное ядро" общества. Установив духовное

господство, завладев контролем над массовым сознанием, навязав обществу новые

идеалы, можно уже уверенно ломать политическую систему государства, не

встречая сильного сопротивления, и перекраивать базис в соответствии со своими

представлениями. Именно таким путем совершалась Перестройка в СССР. Если

постараться коротко изложить грамшианскую концепцию "бархатной" революции, то

она будет выглядеть примерно так.

Крушение государства следует рассматривать, как результат утраты

правящим классом культурного диктата над подавляющим большинством народа.

Исследователь утверждал, что надо не захватывать власть и насаждать

революционную культуру с помощью ресурса государственной власти, а

воздействовать на культуру снизу, и тогда власть сама упадет к ним в руки.

Этот путь тем более эффективен, что государство не может с помощью прямых

репрессий (роспуск революционных партий, арест активистов, закрытие

оппозиционных газет) ликвидировать культурное влияние революционеров на массы.

Более того, такие репрессии могут даже катализировать процесс утраты правящим

классом духовного авторитета (это мы наблюдали в Польше в 70-80-е годы).

Но для того, чтобы иметь возможность воздействовать на культурное ядро,

необходимо владеть инструментами этого воздействия - газетами, киностудиями,

школами, университетами, звукозаписывающими компаниями и радиостанциями.

Сегодня одной из самых важных арен войны за сознание стала сеть Интернет, и, в

первую очередь, блогосфера. Сложность в том, что эти инструменты (пожалуй,

кроме блогосферы) правящий класс старается держать в своих руках, генерируя

"органическую" интеллигенцию и подкупая интеллигенцию "традиционную".

Соответственно, главные бои революции происходят не на улицах и предприятиях

между угнетенными и эксплуататорами, а в культурной сфере между интеллигенцией

реакционной и революционной. Если в этой схватке побеждают революционеры, они

получают возможность навязывать обществу свои идеалы, и тогда попавшие под их

влияние обыватели выходят на улицы, саботируют выборы и устраивают забастовки.

Власть же, лишившись культурной гегемонии, не может противопоставить этому

ничего, кроме грубой силы, а одним лишь насилием удерживать общество в

повиновении совершенно невозможно.

P. S. Да, скучно, да, много абстракции. Но как еще объяснить механизмы

"цветных революций"? То что десять тысяч придурков три дня машут на площади

флагами - это лишь видимая макушка айсберга. Чтобы их вывести на площадь,

помимо денег нужны месяцы и годы невидимой работы по четкому плану, который

разрабатывают квалифицированные кукловоды. Вот эти специалисты как раз не

жалеют времени на дотошное изучение Грамши (на Западе этому коммунисту и его

доктрине посвящена масса научной литературы). Не хотите, чтоб вас кто-то

кукловодил втемную? Тогда не будьте глупее кукловодов. Зная, как совершается

молекулярная агрессия в культурное ядро, вы можете не только противостоять

этой агрессии, но и атаковать противника сами. Захват культурной гегемонии -

дело сложное, но достижимое, если понимать суть процесса.

Из доктрины Грамши следует, что революционеры должны

сконцентрировать свои усилия не на прямых действиях, а на проникновении в

школы, на кафедры, СМИ, театры, художественные и музыкальные студии, дабы с их

помощью подрывать культурную гегемонию правящего класса. Если это невозможно

(хотя, спрашивается, почему невозможно?), надлежит создавать контркультуру, но

не замыкающуюся внутри себя субкультуру, а именно альтернативную модель

культуры, которая стремится стать мейнстримом. Так когда-то рок-н-ролл в СССР

был почти исключительно подпольным явлением, но магнитофонный самиздат

буквально в течение нескольких лет превратил непричесанных деятелей

андеграунда во всеобщих кумиров. Правда, ненадолго - как только в массовом

сознании произошли культурные деформации, бывшие яростные бунтари превратились

в респектабельных звезд шоу-бизнеса средней величины. Шевчук и Кинчев

ударились в поповщину и воспевание святой Руси (последнее время, кстати,

Шевчук пытается вернуться к бунтарству), Гребенщиков развлекает публику на

корпоративных вечеринках, имидж нынешнего Бутусова совершенно не вяжется с

образом холодного нигилиста, надсадно исполняющего "Шар цвета хаки" или

"Скованные одной цепью". В сотни или даже тысячи раз съежилась и аудитория

бывших неформалов.

На начальной стадии революционного процесса даже думать нечего о штурме

власти, сначала надо добиться культурного влияния на массы. Вспомним 70-80-е

годы XIX в.: одни карбонарии шли в народ рассказывать о социализме, другие

подались в террористы, рассчитывая с помощью бомб быстро покончить с царским

режимом. И вот ведь какой парадокс: хотя с практической точки зрения бомбисты

ничего не добились, именно они оказали колоссальное влияние на сознание людей,

хоть и не стремились к этому, а те, кто пытался воздействовать на сознание,

потерпели полный провал. Имела место ошибка с выбором целевой аудитории:

крестьяне оказались абсолютно глухи к непонятным идеям Маркса и Кропоткина, а

вот у разночиннойинтеллигенции (не у всей, конечно) бомбисты вызывали почти

щенячий восторг. Вот эта-то органическая интеллигенция и разъела, словно

кислота, устои абсолютной монархии при том, что абсолютная часть народной

массы сохраняла пассивную лояльность режиму вплоть до 1905 г.

***

Как же добиться воздействия на массовое сознание? Утверждение

альтернативных культурных символов, создание новой знаковой системы понятий,

утверждение нонконформистских идеалов - это кропотливая напряженная работа,

которую надо делать с умом. Коль уж мы выше уже коснулисьмузыкальной темы,

могу провести такой пример. Есть в Москве рок-группа революционной

направленности "Эшелон", которая поет под музыку идеологически правильные

тексты про пролетариат, гневно клеймит буржуазию и призывает массы на

баррикады. Не берусь судить о художественном уровне их произведений, поскольку

этот вопрос вне рассматриваемой нами темы. Суть в том, что "эшелоновцы", сколь

бы они не были политически подкованы и остросоциально ориентированы, не

создают тех художественных образов, которые способны захватывать воображение

подростковых масс (именно на молодежную аудиторию ориентирован панк, хард-кор

и близкие им музыкальные стили).

Совсем иное дело - произведения казахстанской панк-группы "Red Army".

Они хоть и остросоциальны, но обладают идеологической ненавязчивостью. Их

песни приземлены, это так сказать, "бытовуха", они затрагивают банальные

проблемы маленького человека. И именно этим цепляют, поскольку автор (к

сожалению, даже не знаю его имени) говорит со сверстниками на понятном языке о

совершенно очевидных вещах, но с таким эмоциональным накалом, едким юмором,

что это сразу пленяет. А своими яркими поэтическими и музыкальными образами он

как раз и разрушает культурную гегемонию правящего класса, если уж говорить

сухим языком политической теории.

Оцените, как смачно автор песни плюнул в образ светлого

капиталистического завтра:

На моих руках давно исчезли вены,

Я за месяц посадил себя на белый,

И мне давно уже пора перекумарить,

Но нахера мне это - я и так клевый парень!

Мне обещают "Казахстан-2030",

Но я вчера унес из дома телевизор,

когда наступит рай, я так и не узнаю,

Я от этого рая меньше всех пострадаю

Как инструмент подрыва культурной гегемонии правящего класса, я

оцениваю творчество "Red Army" весьма высоко, хотя очевидно, что отдельно

взятая панк-группа не способна революционизировать общество. Но в том-то и

дело, что этих маловлиятельных по отдельности панк-групп сотни, и даже тысячи.

Они сегодня гораздо более деятельные революционеры, чем уличные экстремалы,

считающие высшим подвигом помахать красной тряпкой на митинге и прокричать

матерные речевки против буржуев.

Я сознательно не упоминаю такие более-менее известные в масштабах

страны группы, как "Гражданская оборона", "Пятниzza", "Корейские LEDчики",

замечательного барда Александра Непомнящего и других, чтобы подчеркнуть, что

агрессия в культурное ядро общество - это именно молекулярный процесс. Сто

малоизвестных панк-группочек, выпустивших пару самопальных альбомов за полгода

своего существования, в данном случае делают больше, чем одна

суперраскрученная звездная команда. Тактика миллиона комариных укусов бывает

порой более эффективна, нежели один удар кулаком. Да и как бороться против

тучи невидимых вездесущих москитов? Всех не перебьешь, не перетравишь

дихлофосом, никуда от них не спрячешься.

Прибавим к этой "комариной" панк-атаке действия неформальных

художников, фотографов, поэтов, самодеятельных актеров, неформатных писателей,

блоггеров, компьютерных хакеров, флэш-моберов - мы получим все расширяющийся

поток альтернативной культуры, захватывающий умы все большего количества

людей. Мэйнстрим, конечно, остается мэйнстримом, не смотря ни на что, а

телевизионно-сериально-педирастическая культура надежно удерживает в своих

объятиях обывательскую массу. Но даже за сознание обывателя возможно

эффективно побороться с масс-медиа. Уж на что Америка - тоталитарная и

нетерпимая к инакомыслию страна, однако даже Голливуд порой снимает жутко

антиамериканские фильмы. Настоящие шедевры - картины "Хвост виляет собакой"

("Плутовство") режиссера Барри Левинсона или "Трасса 60" Боба Гейла. Причем,

эти совершенно антиамериканские по своей идее ленты приносят еще и неплохие

кассовые сборы. Майкл Мур заработал миллионы на своих документальных фильмах

"Боулинг для Колумбины" и "Фаренгейт 9/11". Последняя его работа

"Здравохоронение" так же вызвала мощный резонанс. Можно, конечно, считать, что

он является агентом влияния демократов в драчке за власть с республиканцами.

Но критический потенциал фильмов Мура на несколько порядков превосходит

необходимый партийному пиару уровень.

Напомню, что согласно доктрине Грамши, перед революционерами вовсе не

стоит задача обратить в свою веру обывательские массы. Главное - изменить

сознание того звена общества, которое формирует и охраняет "культурное ядро"

нации, то есть интеллигенции. Возможно, я ошибаюсь, но на мой взгляд, сегодня

как раз на виртуальных просторах бурно формируется революционная органическая

интеллигенция, и, прежде всего, в блогосфере. Думаю, все заметили: результаты

соцопросов в Сети и в оффлайновом мире настолько различаются, как будто опросы

проводились на разных планетах. Активный пользователь Интернет - это без

всякого преувеличения, человек завтрашнего дня. И если сегодня таковых около

10-20% населения, то через 10 лет их количество будет в 4-5 раз больше. И

влияние той же блогосферы на массы будет сравнимо с сегодняшним эффектом

телепропаганды. Многие нынешние ЖЖ-сты с сотней френдов через десятилетие

имеют шанс стать подлинными властителями дум.

Но есть одно НО. Брожение в той-же блогосфере - это хаотическое

движение молекул. Нет никакой четкой консолидирующей политической идеи, ярких

лидеров, оффлайновой революционной структуры. Это вполне нормально: хаос есть

начало любого революционного процесса. А в бесструктурности заключена великая

сила бархатных технологий. Антиправительственную партию можно разогнать, ее

лидеров арестовать, вредные газеты закрыть. Но как можно запретить форумы и

блоги? Задачу революционеров значительно облегчает то обстоятельство, что

сегодня правящий режим в РФ в значительной степени исчерпал свой запас

культурной упругости, если можно так сказать. Он без всяких усилий извне сам

дискредитирует себя, а официальные средства пропаганды демонстрируют все

меньший КПД.

Специалист-практик по бархатным революциям занимается лишь тем, что

направляет в спроектированное русло хаотическое движение миллионов молекул,

разрушаяправящий режим. Хаос и брожение уже есть. Вопрос в том, кто

конвертирует этот потенциал в цепь осмысленных действий. Очень часто мне

говорят, что в РФ никакие "цветные" технологии не проканают, потому что режим

все душит на корню, а при необходимости готов на решительное мочилово. Вот

именно в этой готовности к "мочилову" - его большая слабость. Как практик,

могу уверенно заявить, что организовать аналог Кровавого воскресенья 1905 г. в

Москве в тысячу раз проще, чем в какой-нибудь Бельгии. Думаю, не стоит

объяснять, какой страшный удар по царизму нанесло это кровопролитие. Для того,

чтобы осознать это, достаточно вспомнить, что в феврале 1917 г. никто не встал

на защиту царя и никто ему не сочувствовал. В лучшем случае его отречение было

воспринято с удивлением и равнодушием. Но в столице, где 12 лет назад солдаты

сделали несколько залпов по мирной манифестации, в массах доминировало чувство

радостной эйфории. То есть вывод таков: чем более тоталитарным становится

государство, чем более жесток правящий режим - тем более оно уязвимо перед

"бархатными" технологиями. РФ - очень уязвима, сколь бы истошно

нашисты-мгеровцы на Селигере не орали хором "Нет оранжизму!".

***

Первый пример "бархатной" революции в том виде, в каком мы их знаем -

это национал-социалистическая революция в Германии 1933 г. Как известно, в

1923 г. нацисты пытались учинить в Мюнхене вооруженный мятеж (так называемый

"пивной путч"), надеясь спровоцировать общегерманское восстание. Однако

нескольких залпов хватило, чтобы рассеять мятежников. Сидя в тюрьме, Гитлер

кардинально пересматривает стратегию штурма власти. Отныне он становится

сторонником законного прихода к политическому господству с соблюдением всех

юридических формальностей. Но достигнуть этого можно, только сделав своими

сторонниками большинство немцев, ибо только это позволит УДЕРЖАТЬ власть.

Подчинить своему политическому влиянию народ - значит установить культурную

гегемонию. Именно таким путем НСДАП и стала правящей (да к тому же и

единственной) партией. Задачу облегчало то обстоятельство, что немецкая

демократия предоставляла своим врагам ровно столько свобод, сколько было

достаточно для уничтожения этой самой демократии.

Основной упор нацисты сделали не на прямое действие - наращивание

вооруженной мощи и силовой захват власти, а на завоевание умов

соотечественников, в первую очередь молодежи. "Вы говорите, что никогда не

поддержите меня, - презрительно бросал Гитлер своим оппонентам из числа

Веймарского истеблишмента, - но ваши дети уже со мной". Привлекал сторонников

фюрер не столько с помощью прямых политических лозунгов, сколько опосредованно

- через сеть спортивных клубов, ветеранских и военизированных организаций,

литературные кружки, театральные и хоровые студии, профсоюзы и объединения по

интересам (союз филателистов, автолюбителей, рыболовов и пр.). И успехи

гитлеровцев в этом деле были обусловлены тем, что им удалось создать слой

пассионарной, агрессивной национал-социалистической интеллигенции, проникшей

на кафедры, церковные амвоны, театры, редакции газет, и т. д.

Причем, национал-социалистическая интеллигенция вовсе не была

маргинальной по своему характеру, а включала в себя представителей

интеллектуальной элиты. Много шума наделало в 1932 г. в Германии заявление

группы из 91 профессоров с требованием объявить Гитлера рейхсканцлером.

Громадное значение для утверждения революционной интеллигенции имеет авторитет

науки. Доктрина научного расизма навязывалась обществу влиятельными учеными, а

не пьяными штурмовиками, дубасящими в подворотне подвернувшегося под руку

еврейского лавочника.

Особое место в нацистской культурной революции отводилось прессе.

Национал-социалистическая печать издавалась не для челнов партии, а для

широчайших обывательских масс. Там не было навязчивой рекламы теоретических

трудов Гитлера, но зато даже самые маленькие житейские проблемы рядового

обывателя рассматривались сквозь призму нацистской идеологии, причем изложено

это было простым, ярким, образным народным языком. Важнее было не вовлечь 10

тысяч человек в ряды партии, а сделать 10 миллионов сторонниками тех идей,

которые отстаивали нацисты. Пусть даже эти люди будут пассивными сторонниками

НСДАП, пусть они не станут маршировать в коричневой форме, орать до

исступления "Зиг хайль!" и ходить на драки с социал-демократами. Достаточно

было добиться того, чтобы уставший от политики бюргер, покуривая сигаретку в

ожидании трамвая, молча думал: "Как достали все эти политические бляди! Пусть

хоть даже коричневые будут у власти, лишь бы наступил порядок, лишь бы не было

этого вечного страха потерять работу". Это означало, что у врагов Гитлера

стало одним сторонником меньше. Если же бюргер начнет высказывать свои

(точнее, внушенные ему) мысли вслух, то выходит, что у национал-социалистов

стало одним пропагандистом больше, и этот добровольный и искренний

пропагандист сделает поклонниками НСДАП еще нескольких колеблющихся.

Так пядь за пядью Гитлер завоевывал умы и сердца соотечественников. А

потом бац - без всякой стрельбы и штурма рейхстага стал главой правительства.

Его же бывшие противники сочли за честь предложить ему пост канцлера. Просто

потому, что за Гитлером стояли не только тысячи головорезов СА, но и десятки

миллионов поверивших в него немцев. А социал-демократы и коммунисты, которые

не успели сбежать, имели, сидя на нарах, много времени для того, чтобы

поразмышлять на тему "Как мы прохлопали ушами стремительный взлет из грязи в

князи безвестного ефрейтора"?

Задним числом это объясняли тем, что Гитлера, дескать, взяли на

содержание представители крупного монополистического капитала, что он коварно

одурачил десятки миллионов немцев своей антисемитской человеконенавистнической

и милитаристской пропагандой, что его вскормила англо-французская и

американская буржуазия, и т. д. Но обстоятельного ответа на вопрос советский

агитпроп так и не дал.

Зато Грамши очень убедительно и подробно рассмотрел механику

"ползучего" прихода к власти путем завоевания господства над общественным

мнением - культурной гегемонии. Какое же влияние оказал теоретик Грамши на ход

мировой истории? Увы, совсем не такое, как рассчитывал. Именно враги

коммунизма взяли на вооружение его доктрину культурной революции, и в течение

30 лет блестяще осуществили развал соцлагеря и его базу - Советский Союз.

Причем такого оглушительного эффекта, да еще в столь сжатые сроки, даже сами

антисоветчики, судя по всему, не ожидали.

***

Насколько актуальны технологии, принесшие успех нацистам в Германии,

для современных революционеров? К.Кауфман в 1951 г. на 39-м заседании

участников "Дня немецких юристов" в Штутгарте говорил: "Революции не будут

происходить на баррикадах. Так же маловероятно - в результате государственных

переворотов наверху вследствие одностороннего акта или внезапного захвата