Возмущение Ислама

Теперь мой летний труд окончен, Мэри.

С тобой я вновь, приют сердечный мой,

Как Рыцарь Фей, своей послушный вере,

С добычею вернувшийся домой,

С добычей для дворца его Царицы:

Не презри, если я мою звезду,

Сокрытую как бы во мгле темницы,

С твоею слил, когда я только жду,

Что, может быть, я встречу луч привета,

Тогда как ты – Дитя любви и света.

Окончен труд, что у тебя часов

Так много отнял, – он перед тобою!

Не в тишине задумчивых лесов,

Где ветви, встретясь, вьются пеленою,

Не там, где в полнозвучном забытьи

Журча, стремятся волны водопада,

Не между трав, где для моей ладьи

Затон был тиши, вспыхнет мне отрада,

Но близ тебя, души моей звезда,

Где сердцем в эти дни я был всегда.

Мечтой ласкал я светлые деянья,

Когда впервые с мира спала тень.

Проснулся дух. Я помню обаянье.

То был веселый свежий майский день.

Я шел меж трав, они в лучах блестели.

Я плакал, сам не зная почему,

Из ближней школы крики долетели,

Мир звуков, чуждых сердцу моему,

Враждебный ропот боли и обманов,

Скрипучий смех насильников, тиранов.

И, руки сжав, я посмотрел вокруг,

Но слез моих никто не мог заметить,

Я был один, кругом был светлый луг,

И, не боясь насмешку взора встретить,

Воскликнул я: «Хочу я мудрым быть,

Свободным, кротким, нежным, справедливым,

Не в силах я ни видеть, ни забыть,

Что сильный может злым быть и счастливым».

И я решил быть твердым навсегда,

И кротким я и смелым стал тогда.

И стал я накоплять с того мгновенья

Познанья из запретных рудников,

К тиранам полон был пренебреженья,

Не принимал мой ум пустых их слов,

И для души, в тех горницах сокрытых,

Себе сковал я светлую броню

Из чаяний, из мыслей, вместе слитых,

Которым никогда не изменю;

Я рос, но вдруг почувствовал однажды,

Что я один, что дух мой полон жажды.

Увы, любовь – проклятье, злейший враг,