Возвращение

Вся эта история началась с одного долбаного экстрасенса. А точнее сказать – с его сеанса гипноза. Хотя, если уж до конца быть точным, началась эта история намного раньше, но не потащись мы с Димоном к тому чернокнижнику, вполне возможно, что я и дальше жил бы себе тихо и спокойненько.

Возможно вы помните то время, когда чуть ли не на каждом углу торчали благодетели, готовые за небольшую плату исправить вам ауру, предсказать будущее, приворожить кого-то и так далее. Говорят, что потом тех же самых людей можно было встретить в тех же подземных переходах у метро и в парках, но торгующих уже дипломами и дворянскими родословными. Говорят так же, что многие из их дипломов были изготовлены на подлинных бланках, и говорят ещё, что некоторые из экстрасенсов и правда умели что-то, кроме пускания пыли в глаза. Насчёт последнего, кстати, могу подтвердить лично… Но не будем торопиться, пойдём по порядку; тем более что исправить уже всё равно ничего нельзя.

Сам я не очень-то горел желанием идти к экстрасенсу. И, если бы не Димка (приятель, с которым мы вместе работали), мне подобное даже и в голову не пришло бы. Ему для чего-то приспичило знать, кем он был в прошлой жизни, а в одиночку идти он побоялся. И правильно побоялся, кстати говоря, – газеты того времени, помимо частных объявлений о снятии сглаза и порчи, пестрели так же и заметками о бесследно исчезнувших людях, а также и об обнаруженных в каких-то подвалах и кустах «тел со следами насильственной смерти».

Лично меня «прошлая жизнь» нисколько не интересовала. Я вообще старался избегать подобной чуши – глупостей мне вполне хватало и тех, что выдавали клиенты и заказчики. Однажды кто-то из девчонок из рекламного отдела подсунул мне какой-то вопросник, который так и назывался: «Кем вы были в прошлой жизни?» Я, как честный дурак, ответил на все пункты, подсчитал баллы и из полученного результата узнал потрясающую новость, что в прошлой жизни был «выпрямителем рыболовных крючков» (цитирую дословно). До сих пор расцениваю это как личное оскорбление. Так и стоит перед глазами кретин, отбирающий и зачем-то выпрямляющий крючки у вконец охреневших рыболовов; которые потом на эти самые прямые крючки ни фига не могут поймать…

Димон долго подписывал меня на эту авантюру и в конце концов мы пошли туда вместе.

«Колдун» выглядел так, словно не просыхал уже лет двести. Да и квартирка его была та ещё. Я-то думал, что запущеннее моей хаты не бывает, ан нет! Бывает, оказывается. Ну ладно. Дело-то совсем не в квартире…

В общем, приятель мой при виде гипнотизёра как-то стушевался и начал активно подталкивать вперёд меня, будто именно я мечтал оказаться первым из подопытных кроликов в предстоящей затее. Помню, что в тот момент я даже удивился – мне показалось, что Димон почему-то очкует. Мне-то вся эта ерунда была фиолетова, не только не страшна, но даже и ни капельки не интересна, и я только пожал плечами и подумал, что хорошо бы успеть вернуться домой пораньше – выспаться перед понедельником.

Я сидел в старом продавленном кресле, рельефом своим напоминающем Кордильеры, и смотрел, как этот «Копперфильд» с умным видом машет руками перед моим носом. При этом он так пристально пялился в глаза, что меня вдруг начала одолевать зевота. Честно говоря, я и не ожидал, что у этого хрена что-нибудь получится с его гипнозом. Я расслабился, отвёл взгляд и вдруг словно провалился в какой-то колодец…

Мой давний приятель Колька, работающий большим начальником в каком-то крупном московском издательстве, как-то посетовал, что половина присылаемых ему книг начинается с того, что герой просыпается и видит… ну, что-нибудь этакое. Поэтому, собственно говоря, я и начал рассказ с экстрасенса, а не со своих снов. Но теперь, когда начало уже положено, хорошо бы и в самом деле немного рассказать о снах. Я имею в виду не те сны, что были вызваны дурацким гипнозом, а мои сны вообще. Я понимаю, что они интересуют вас меньше, чем, например, мои анализы, но дело в том, что без этого объяснения вам мало что будет понятно из дальнейшего рассказа.

Началось это очень давно – лет двадцать назад, не меньше. Я уж и не помню, чем таким особенным был знаменателен день, после которого мне они стали сниться. И уж тем более я не смогу сейчас в мельчайших подробностях припомнить всё, что мне довелось в этих снах увидеть. Но самый первый сон я запомнил очень хорошо.

Состояние полудрёмы постепенно сменилось глубокой чернотой, разбавленной лишь мертвенно-бледными вспышками молний. Я не сразу понял, что это именно молнии, а не отсветы, к примеру, фотовспышки или ещё чего-то такого. На это сравнение меня натолкнули капли дождя (или просто воды) на стекле, сквозь которое я и наблюдал за происходящим. Хотя слово «происходящим» не совсем точно подходит к данной ситуации. Там, за стеклом, ничего особенного не происходило. Там я просто видел лицо человека. Губы его беззвучно шевелились, словно он пытался мне что-то сказать, а выражение его лица создавало впечатление, что сказать он пытается нечто очень важное.

Капли дождя стекали по стороне стекла, обращенной ко мне. И в свете ярких вспышек молний я заметил на стекле свое собственное отражение. Словом, выглядело всё это так, словно тот человек находится в доме, а я снаружи, на улице, под проливным дождём. В общем, ничего особенного.

В лице человека за стеклом не было ничего примечательного или запоминающегося, кроме, может быть, цвета волос и глаз. Длинные волосы его были какого-то слишком уж светло-золотистого цвета. Как и его глаза, которые тоже словно бы искрились золотом. Они не были просто жёлтыми, они были именно золотистыми, напоминающими собой расплавленный металл.

А потом последовала особенно яркая вспышка, и по стеклу пробежала извилистая трещина. Затем стекло треснуло, клинообразные осколки рухнули вниз и… всё! Я проснулся.

Сон тот не был страшным, но проснулся я с сильно бьющимся сердцем. Чего испугался, я и сам не знаю, но испугался я здорово. Поэтому первый сон так хорошо и надолго мне и запомнился. Я не оговорился, это был именно первый сон из своеобразного сериала, который я видел на протяжении многих лет. Правда, видел я его довольно нерегулярно, далеко не каждый день, точнее – не каждую ночь.

Мысль же о том, что все эти фрагменты как-то связаны между собой, пришла ко мне не сразу. Тем более что сцены, подобные увиденной в первом сне, больше не повторялись. Действие второго сна происходило в обстановке, которую я позже решил окрестить для себя как «космическую». Все окружавшие меня предмета наталкивали на мысль, что я нахожусь на космическом корабле. Точнее – на таком корабле, каким представляли его себе советские режиссёры начала восьмидесятых годов. Ну, вы знаете: сдвигающиеся в сторону от нажатия кнопок двери; целые стены мигающих огоньков и каких-то индикаторов с непонятными символами; массивные вращающиеся кресла перед столом, на котором этой перемигивающейся фигни было больше всего… одним словом, максимум, что могли выжать из скудного бюджета и своей фантазии тогдашние дизайнеры.

На корабле (продолжаю называть это место так, а не, скажем, павильоном киностудии…) кроме меня было ещё человек двадцать, мужчины и женщины, все примерно одного (моего) возраста. Был там и человек, которого я видел в самом начале сквозь стекло. Насколько я понял, он был главным здесь. У большей части присутствующих были такие же золотистые причёски и глаза, хотя изредка попадались и темноволосые-темноглазые.

Сон длился, как мне показалось, не долго. Во всяком случае, мне запомнилось из него лишь несколько фрагментов. Одним из них было то, что я мог бы назвать катастрофой. Внезапная суета, паника и испуганные лица; все предметы вдруг начинают дрожать; отовсюду сыплются искры и валят клубы зеленоватого дыма. Закончился тот второй сон точно так же, как и первый, – яркой вспышкой, после которой я опять проснулся.

Следующие несколько снов были похожи один на другой. Тот же самый космический корабль, те же самые люди, но – никакого дыма, искр и тому подобного. Наверное, катастрофу (если это была именно катастрофа) удалось предотвратить. И мне уже постепенно начало надоедать это однообразие, как вдруг все изменилось.

Действие одного из снов вдруг перенеслось на открытый воздух. Я увидел какое-то непонятное и довольно сюрное строение, возле которого толпилась куча народу. Вся компания (или команда), которую я уже видел до этого на корабле, находилась тут же. Каким-то образом я понял, что строение, возле которого все собрались, и является тем самым космическим кораблём, виденным мною накануне.

По-моему, именно тогда до меня и дошёл один интересный факт. Дело в том, что все фрагменты моего сна шли в обратном порядке. То есть каждый следующий фрагмент по времени происходил до предыдущего. Этакая «контрамоция», как у Стругацких в «Понедельнике…»

Наверное, не стоит объяснять, что подобные мысли прямиком привели меня к выводам об инопланетянах. Тем более что был я тогда моложе, и этот кайф – причастность к контакту с инопланетным разумом – никак не мог пройти мимо моего тщеславия. Ещё бы! Я – один из (если не вообще – ЕДИНСТВЕННЫЙ!) людей, кому братья по разуму передают какую-то (очень важную!!!) информацию!

По правде говоря, эта шизофреническая идея довлела надо мной не так уж и долго. Вскоре я начал испытывать глубокое разочарование от того, что вся «важная информация» выглядела столь нелепо и бестолково. Какое-то время я пытался себя убедить, что «у них там» что-то поломалось. Но потом я подумал, что если «их аппаратуру» заклинило на таком неинтересном фрагменте, то инопланетяне эти – полнейшие придурки. Во-первых, потому, что никак не могут свою технику починить; а во-вторых, потому, что вся их «важная» информация не стоила и выеденного яйца.

Заключительный фрагмент выглядел следующим образом: небольшая комната без окон, стены и пол которой были выложены светло-зелёными плитками, очень похожими на обыкновенный кафель. Затем освещение медленно меркнет, комната погружается во мрак…

Вы ждёте продолжения? Фигушки! Все, больше ничего не было. И эту хренотень я смотрел раз двадцать, не меньше. То есть уж двадцать-то раз я помню точно. К счастью, сон этот я видел все реже и реже, и постепенно перерывы между его повторами стали настолько большими, что я на него вообще перестал обращать внимание. Был он очень коротким, абсолютно бессодержательным, и видел я его раз в три-четыре месяца. А то и реже. Вот такая вот лажа от «братьев по разуму»…

Я забыл упомянуть, что несколько раз перед этой заключительной хернёй я видел кое-что, что впоследствии здорово помогло мне в работе. Дело в том, что я уже два года работаю дизайнером в одной из крупных рекламных компаний. Отдел, где я имею несчастье пребывать, занимается самым сложным процессом – выполнением заказов, поступающих от частных лиц. Вы думаете, что я шучу, будто этот процесс самый сложный? Если да, то вы ни черта в этом не понимаете, дорогие мои. Дело-то в том, что наш отдел работает с клиентами напрямую, безо всяких там убийственно улыбающихся посредников и посредниц с голыми пупками и юбками выше лобка. А многие заказчики вообще довольно смутно представляют себе, чего они сами хотят. Вкупе с тем, что работа дизайнера представляется им чем-то средним между волшебством и шарлатанством, общение с клиентами может вывести из равновесия кого угодно.

Это я сейчас уже привык к тому, что максимально высокая похвала из их уст звучит как «нормально» или «очень мило». А первое время меня просто бесило их брезгливо-снисходительное выражение лица и туманные фразы о том, как некоторые очень уж легко зарабатывают свои деньги. «Некоторые» – это, разумеется, пройдохи-дизайнеры вроде меня, ничего особенного не делающие, а просто гребущие бабки бульдозером.

Хорошо ещё, если попадаются люди вроде одного владельца бара, который просто-напросто глубокомысленно заявил, что в его заведении посетители должны чувствовать себя, как внутри морской раковины. А что прикажете делать с идиотом, который желал бы, чтоб его офис навевал на посетителей мысли о счастливой семейной жизни? Что, плюшевых медведей по углам рассаживать, что ли?!

Но некоторые хотели, чтобы фирменный стиль их заведения был просто «оригинальным» и «непохожим ни на какой другой». И вот тут-то мне и пригодились те ландшафты, которые я несколько раз видел во сне перед тем, как «упёрся» в заключительную светло-зелёную комнату. Ландшафты были настолько необычны, что сразу же становилось понятно – к Земле они абсолютно никакого отношения не имеют.

Иногда это были ровные поля, изрезанные глубокими трещинами, из которых, медленно переливаясь золотисто-синими искорками, поднимались клубы пара или дыма. Короткая, словно на подстриженном газоне перед домом, трава отсвечивала розоватыми бликами, хотя сама и была обыкновенного зелёного цвета. В тёмно-фиолетовом ночном небе висели две луны – маленькая серебристая и громадная тёмно-красная. Их свет создавал сказочные и таинственные переплетения разноцветных теней, и казалось, что вот-вот над клубящимися трещинами запляшут хороводы фей и эльфов.

Пару раз я видел бухту, ярко освещённую солнцем. Посреди неё, словно острый зуб, из зеленоватой воды поднималась скала кроваво-красного цвета. Берег был укрыт одеялом ослепительно-белого песка, искрящегося на солнце, и осколки этой скалы выделялись на его фоне подобно каплям крови. Этот белый, сверкающий песок устилал всё видимое пространство, вплоть до громоздящихся вдалеке массивов кроваво-красных скал. Можно было принять его за обычный снег, если бы не тропинка, ведущая к этим скалам. Она была тёмно-зелёного цвета, и легко было заметить, что тропинка та представляет собой узкую полоску травы.

Много ещё чего было – ночные фиорды, где из воды, лениво переливаясь под светом двух лун, показывалась гладкая спина какой-то громадной рыбы; сумрачные сады под розовеющим закатным небом, сплошь усыпанные лепестками диковинных цветов, обильно покрывавших ветви деревьев; дремучие джунгли, где дневной свет едва пробивался сквозь переплетения лиан и широченных листьев тропических растений. Словом, всего и не перечислишь.

Эти ландшафты были единственным, что мне понравилось из моих снов. Всё остальное – явная лажа. Жаль только, что всё закончилось на той темнеющей комнате. И, если бы не экстрасенс со своим гипнозом, я так бы и не узнал, что же дальше-то было… то есть что раньше-то… Или как там точнее?

Пока я саркастически наблюдал за выкрутасами этого фокусника, все было в порядке. Но, едва только я попытался отвлечься от его пассов, как на меня обрушилась немая чернота, а затем я вдруг оказался в той самой светло-зелёной комнате с одной-единственной дверью. Оглядевшись по сторонам и не увидев ничего интересного, я уже хотел было направиться к двери, когда обнаружил, что моя правая ладонь сжимает рукоять длинного и тяжёлого меча.

Понимаете, самое удивительное не то, что в руке у меня оказалась эта железяка; самое удивительное, что я воспринял это как само-собой разумеющееся.

Я внимательно оглядел себя. Зрелище, наверное, было то ещё…

На мне были надеты кожаные штаны, заправленные в голенища сапог, и нечто, напоминающее куртку без рукавов, вывернутую мехом наружу. На поясе я обнаружил широкий ремень с пустыми ножнами, к которым как раз подошёл мой меч. Ощупав свои лицо и голову, я с удивлением убедился в наличии бородки и длинных волос, стянутых на затылке в косичку кожаным ремешком. И в этот самый момент я вдруг испытал страх. То есть не страх даже, а… Как бы сказать… Чувство опасности, что ли?.. Причём такое острое, что рука моя сама снова выхватила из ножен меч. Я вдруг вспомнил…

Я вспомнил, что нахожусь в совершенно незнакомом мне месте. И расслабляться мне здесь нельзя ни на секунду. Я вспомнил, что абсолютно не знаю, что ждёт меня за этой дверью. Потому, что я… Я здесь ЧУЖОЙ!..

Я напряг свою память и вспомнил, как вошёл в эту комнату вслед за каким-то золотоволосым парнем… А комната эта располагалась за дверью низенького каменного здания где-то высоко в горах… И снаружи свистел холодный и пронизывающий ветер… И яркое полуденное солнце, от лучей которого не становилось теплее…

Я коснулся ладонью клинка – сталь была очень холодной, меч ещё не успел согреться. Да и кожа лица всё ещё хранила воспоминания о леденящем ветре. Что же мне здесь было нужно? И куда подевался тот золотоволосый парень? Нет, лучшее, что можно сделать в моем положении, – вернуться обратно.

Я подошёл к двери, распахнул её и…

…оказался в громадном зале, битком набитом людьми. Одеты все они были в какие-то светлые комбинезоны, и моё появление было встречено ими радостными возгласами.

– Наконец-то! – воскликнул один из них, подбегая ко мне и протягивая для пожатия руку.

Я вдруг понял, что могу ему доверять. А потом вспомнил, что лицо его мне кажется знакомым. Ну конечно же! Ведь именно его я и видел в том своём первом сне, за раскалывающимся стеклом.

Я вложил меч обратно в ножны и пожал протянутую мне руку. И тут… Я пришёл в себя…

Голова моя немного кружилась, в теле ощущалась какая-то непонятная лёгкость, и мне почему-то показалось, что за миг до моего пробуждения я почувствовал лёгкий озноб, продолжавшийся всего несколько секунд. Это были именно не ощущения озноба, а воспоминания о нём. Я зажмурился и снова открыл глаза. Наш экстрасенс стоял прямо передо мной, нервно теребя в руках какие-то свои блестящие цепочки и железяки.

– Ну, что? – улыбнулся я.

Гипнотизёр, надо вам сказать, выглядел довольно хреново. Губы его дрожали, словно он готов был заплакать, а рожа была – бледнее смерти. Он настолько жалобно смотрел на меня, что мне на миг показалось, будто чего-то там у него не вышло с его гипнозом.

– Ну, как там? – снова спросил я. – Кем я был в прошлой жизни? А?

– Кем?.. – растерянно переспросил он и несколько раз мелко кивнул. – Был, да… там смутно всё… за столько лет… столько веков… Сколько тебе веков вообще, парень?..

– Заткнись, – холодно произнёс я и тут же осёкся. Вихрь мыслей, возникший в моем сознании, очень трудно передать словами. Они, эти мысли, шли словно бы несколькими различными потоками.

И основной поток заключал в себе возмущение тем, что этот человек смеет задавать мне вопросы. Мне – Бессмертному! Одному из… Стоп! Это же не здесь, это там, дома я был… И я оттуда сам ушёл, добровольно… ушёл сюда…

О Господи! О чём это я?! Я же простой человек! Чего это я накинулся на ни в чем не повинного мужика? Чем он мне не угодил?..

– Простите, – пробормотал я.

Мне стало неловко. Очень. Я встал, попрощался и торопливо вышел из комнаты. Димон пытался меня остановить, но я не обратил на него внимания. Я старался вспомнить, но воспоминания ускользали от меня, словно мальки в студёной воде. Они не давались мне в руки, и я никак не мог разглядеть, являются ли они явью или же продолжением моих бредовых снов…

Тот день, когда я посетил экстрасенса, был выходным. Так что наутро мне пришлось встать, побриться и отправиться на работу (кстати сказать, ночь я провёл спокойно, без сновидений). Первым, кого я увидел, придя в офис, был Димон, почему-то растерявшийся при виде меня.

– Ну, как ты? – испуганным шёпотом спросил он.

– Нормально, – пожал я плечами. – А ты?

– Тоже, – досадливо отмахнулся он. – А вот тот парень, так он просто с ума сошёл! Все про тебя мне болтал что-то. Говорил, что ты не человек… – Димка глупо хихикнул и внимательно посмотрел мне в глаза. – Прикинь, да?

Я тоже посмотрел в растерянно-настороженные глаза своего приятеля.

– Пить ему надо меньше, – ответил я. – Или закусывать больше. Придурок он, вот и всё.

– А что он тебе сказал? – поинтересовался Дима.

– Да ничего он мне не сказал, идиот, – махнул я рукой. – Вытаращился на меня как баран на новые ворота и спросил, сколько мне лет… Вот и всё…

– Ты понимаешь, – Дима покачал головой, – у меня тоже… В смысле всё допытывался, сколько тебе лет… И он ещё всё спрашивал у меня, что такое… Сейчас, погоди, я записал даже. – Димка торопливо достал из кармана блокнотик и принялся его листать. – Вот! Про какой-то Лаоэрт спрашивал. Что это такое, а?

– Откуда я знаю?! – дёрнул я плечом. – Придурок какой-то он, а не экстрасенс. Где ты его вообще откопал…

– Точно, – подтвердил Дима. – И чего это нас к нему понесло?!

Я не стал ему возражать, что понесло к нему не нас, а конкретно его, Димона. И возражать я не стал только лишь потому, что вдруг понял, что само это слово – «Лаоэрт» – кажется мне не таким уж и незнакомым. И слово это почему-то вызвало в моей душе целый каскад очень неприятных эмоций, граничащих с самой настоящей ненавистью. И тут же в памяти всплыло совсем уже непонятное, но ещё более неприятное мне слово – «инкс». И словно поток холодной воды окатил меня с головы до ног. Без сомнения, я уже неоднократно слышал эти слова. Вот только никак не могу припомнить, при каких обстоятельствах и что вообще они обозначают.

Но зато я отчётливо вспомнил, как именно звучал вопрос того колдуна насчёт моего возраста. Ведь он, если уж быть до конца точным, спросил не сколько мне лет, а сколько мне веков…