Возвращение Цицерона

Глава 5

Алеша не спал всю ночь, дожидался рассвета, чтобы продолжить поиски своего железного друга. Но под утро сон все же сморил его, и Алеша проспал до десяти часов. Когда же он проснулся, в доме уже никого не было. Алексей Александрович с Владиславом Валентиновичем ушли на реку искать Цицерона. Светлана Борисовна с Дариндой отправились к Ирине Константиновне по каким-то своим женским делам. А Фуго, как всегда, побежал к себе домой покормить рыбок. В Петрово мимикр рассказал соседям о том, что вчера утонул великий космоплаватель и профессор погрузочных наук — бывший грузовой робот Цицерон. Он с таким чувством описывал достоинства Цицерона, что соседи тут же решили отправиться на поиски утонувшего робота.

Еще быстрее весть о несчастье распространилась по Игнатьево, и к десяти утра об этом знали все жители вплоть до детей ясельного возраста. Игнатьевцы передавали эту новость друг другу с разными необыкновенными подробностями, и каждый старался прибавить что-нибудь свое. Но далеко не все представляли, как выглядит Цицерон, поэтому описание робота на одном конце деревни сильно отличалось от такого же описания на другом конце. У подвесного моста, например, говорили, что утонул космический грузчик, инвалид труда, который прилетел в Игнатьево из самой Греции поправить здоровье. А в противоположной части деревни рассказывали, что какой-то злодей собственноручно утопил известного писателя, написавшего роман "Голова профессора Доуэля"*. И что у этого писателя чугунная голова, но очень доброе сердце.

Вскочив с постели, Алеша бросился вниз, в гостиную, но никого там не застал и побежал на берег. Едва он выскочил за калитку, как у дома снова остановились два автомобиля с надписями "Телевидение", и оттуда вышел Виталий Орлов.

— Приветствую вас, — поздоровался Орлов. — А где наши отважные космические путешественнички?

— Здравствуйте, нам сейчас не до вас, — на бегу ответил Алеша. — Вчера утонул Цицерон.

— Да? — удивился Орлов и добавил вслед убегающему Алеше: — Насколько я помню, этот великий греческий оратор и философ не утонул, а помер своей смертью*. К тому же, это произошло не менее двух тысяч лет назад.

— Что случилось? — выбираясь из автомобиля, спросил Орлова бородатый оператор.

— У них кто-то утонул, — ответил Виталий Орлов. — Как ты думаешь, кто в наше время может носить имя Цицерон?

— Собака, обезьяна или попугай, — пожав плечами, ответил оператор.

— Значит у них утонули собака, обезьяна и попугай, — заключил Орлов и полез в машину. — Все, на сегодня съемки отменяются. У инопланетян траур.

Алеша появился на берегу как раз когда Алексей Александрович надевал маску и пристраивал к ней дыхательную трубку, а Владислав Валентинович расхаживал по берегу и что-то бормотал себе под нос. Фуго уже вернулся из Петрово. С важным видом он давал Алешиному папе бесполезные советы и вообще, делал вид, что он здесь самый главный.

— Вы резиночку, резиночку посильнее оттяните, — со знанием дела говорил мимикр. — Да вы в воду-то зайдите поглубже. Не бойтесь, акул там нет.

— К тебе опять приехали с телевидения, — на ходу стаскивая шорты, сказал ему Алеша.

— Да?! — обрадовался мимикр. Он метнулся было в сторону дома, но вдруг передумал и остался на месте. — Не до них сейчас, — вздохнул Фуго. — Надо друга спасать.

— Достойное решение, — сказал Владислав Валентинович и неожиданно закричал Алешиному папе: — Алексей Александрович, вылезайте из воды. Так вы все равно ничего не найдете, только переохладитесь и заболеете. Здесь идея нужна.

— Пока вы будете придумывать, мы его без всяких идей отыщем, — сказал Фуго. — Ныряйте, Алексей Александрович. Дорога каждая секунда.

— А я уже придумал, — усмехнувшись, ответил Владислав Валентинович и показал на другой берег. Там как раз с пригорка к реке спускались человек пятьдесят молодых людей из летнего спортивного лагеря. С ними был инструктор по плаванию, у которого на груди висел мегафон*.

Владислав Валентинович ещё раз предложил Алексею Александровичу выйти на берег и галопом помчался к мосту.

К спортсменам он подоспел, когда они поснимали с себя одежду и столпились у воды. Быстренько объяснив инструктору, чего он хочет, Владислав Валентинович взял у него мегафон, влез на большой прибрежный валун и обратился к молодым людям:

— Соколы мои! — загремел над рекой его голос. — На вас вся надежда! Вчера на этом самом месте утонул известный космоплаватель и путешественник, а по совместительству — грузовой робот по имени Цицерон. А если говорить точнее, утонула его бесценная голова. Это был самый мудрый робот из всех роботов, каких я когда-либо встречал. А я встречал их немало, — зачем-то соврал писатель-фантаст. — Так помогите же нам найти нашего электронного интеллектуала. Кому из вас посчастливится обнаружить голову Цицерона, я подарю собрание своих книг с собственноручной подписью. Книги в данный момент дожидаются вас у меня на даче.

— Красиво говорит, — с завистью проговорил Фуго и вдруг добавил: Погодите, я скоро.

А тем временем сержант милиции Иван Бурбицкий вернулся с ночного дежурства, и у самого дома пожилая соседка рассказала ему очень странную историю о том, как вчера в реке утонул инопланетный писатель с каким-то странным именем. То ли Дедерон, то ли Рододендрон.

— Может Цицерон? — спросил Бурбицкий.

— Точно, — обрадовалась соседка. — Так они его до сих пор ищут и никак не могут найти.

— Как же он утонул? — удивился Иван.

— Наверное купаться пошел и утонул, — ответила соседка.

— Да у него и ходить-то нечем, одна голова, — сказал сержант милиции.

— Ой, бедненький, — покачала головой пожилая женщина. — Так он к тому же и инвалид.

Расставшись с соседкой, Бурбицкий не пошел спать после трудного дежурства, а позвонил по телефону и затем куда-то укатил.

В это же время на другом конце деревни Фуго поднимал народ. Он бегал из дома в дом и от имени всех разумных жителей вселенной уговаривал игнатьевцев идти спасать героического робота. И вскоре к реке потянулись люди обоих полов и всех возрастов. Они шли с сетями и кошками*, пожарными баграми и надувными лодками. Некоторые из них несли наскоро намалеванные гуашевыми красками плакаты: "Спасем гениальные мозги Цицерона!", "Электронные мозги — народу!" "Ура грузовому роботу!" А впереди жителей Игнатьево, словно полководец, гордо выступал Фуго.

После короткого митинга, на котором Владислав Валентинович объяснил, где и как нужно искать Цицерона, в воду полезли все, кто умел плавать. И тут же со стороны подвесного моста показалась небольшая колонна милицейских автомашин. Когда автомобили подъехали и остановились, из них выскочили больше двадцати милиционеров, шесть пожарников в полном пожарном обмундировании, три водолаза в скафандрах и даже один сапер с миноискателем.

— Принимай подкрепление! — крикнул Иван Бурбицкий, выбираясь из головной машины.

Одновременно на другом берегу появилась большая толпа жителей деревни Петрово и петровских дачников. Они были вооружены граблями, спинингами и катили перед собой накаченные автомобильные камеры.

А потом, скорее из любопытства, повалил народ совсем даже не местный. Какие-то туристы из близлежащего леса, грибники, рыбаки и невесть откуда взявшаяся рота солдат во главе с молодым лейтенантом. Выяснив, в чем дело, многие из них сразу разделись и полезли в воду, где и без того уже орудовало больше трехсот человек. Вода в реке закипела, забурлила от работающих рук и ног. По течению поплыли целые острова вырванных водорослей, и очень скоро воду замутили так, что ничего нельзя было увидеть даже с маской.

Крик стоял над рекой словно на базаре.

— Да что же вы меня пяткой в глаз бьете?! — вынырнув, завопил бородатый турист.

— Так здесь же, куда пяткой не ткни, обязательно чей-нибудь глаз подвернется, — оправдывался владелец пятки.

— Граждане, а как хоть выглядит утопленник? — вопрошал солдатик с редкими пшеничными усами.

— Ну как может выглядеть утопленный писатель? — отвечал ему вынырнувший пожарник. — Небось с бородой и авторучкой в руке.

— Да у него и рук-то нет для авторучки, — отплевываясь от воды, сказал житель Игнатьева. — Это же голова робота.

— Ну, значит, с пишущей машинкой в зубах, — поправился пожарник и снова с головой погрузился под воду.

Но самым удивительным было появление на берегу довольно большого отряда старушек с авоськами полными продуктов. Внуки и внучки тащили за своими бабушками тележки с дровами, а за детьми, вслед за хозяйками, на берег пришли коровы и козы, свиньи и овцы.

Впереди спасательного женского батальона шел пенсионер Клубникин с охапкой дров. Подойдя к реке, Клубникин бросил поленья, повернулся к своему отряду и зычным голосом скомандовал:

— Цепью по берегу раски-иньсь! К своим прямым обязанностям приступа-ай!

Уже через пятнадцать минут по всему игнатьевскому берегу запылали костры, и по реке поплыл вкуснопахнущий дым. Старушки принялись жарить на огне кур и гусей, котлеты и колбаски. Дети засовывали под горящие дрова картофелины, а сам Клубникин переходил от одного костра к другому и специальным сапогом раздувал сияющие словно фонари, пузатые самовары.

В общем, игнатьевский лагерь напоминал стоянку татаро-монгольского хана Батыя во время его нашествия на древнюю Русь. Шум стоял невообразимый. Запах жареного мяса щекотал ноздри ныряльщиков, и те начали принюхиваться, с интересом поглядывать в сторону костров и обмениваться всякими предположениями:

— Кажется, домашние колбаски. Эх, люблю, — зажмурившись от удовольствия, сказал один из милиционеров.

— Да, с луком и перчиком… — поддержал его вынырнувший командир роты.

— Интересно, картошечку догадаются бросить в угли? — сказал пожарник.

Раскочегарив все шестьдесят семь самоваров, пенсионер Клубникин принялся зорко следить за порядком на берегу. Он переходил от одного костра к другому и строго покрикивал:

— Семеновна, переверни-ка котлеты, гореть начали. Петровна, ты зачем столько внуков привела? Они же все котлеты с колбасками поедят.

— Это хорошо, — довольно улыбаясь, ответила крошечная, сухонькая Петровна. — А то дома их ни за что есть не заставишь, а здесь вона как лопают.

— Хорошо лопают, — вынужден был согласиться Клубникин. — Надо бы организовать в деревне полевую кухню. Готовить прямо здесь на берегу для внуков, которые плохо едят дома. И по-очереди дежурить на кухне. За компанию, да на свежем воздухе они даже манную кашу будут бочками есть. Надо бы вечером народ собрать и обсудить этот вопрос.

— А ты чего беспокоишься, Клубникин? — спросила круглая как мячик Семеновна. — У тебя же нет внуков.

— Да, — с горечью ответил пенсионер. — Но у меня есть душа, и она иногда болит. Я может хочу, чтобы игнатьевские дети к концу лета становились здоровыми и жирными, как вон те поросята. Что б инопланетные гости могли видеть своими глазами, как мы здесь хорошо питаемся.

За час команда спасателей прочесала весь отрезок реки от места падения Цицерона до острова, но им так и не удалось найти голову робота. Постепенно все повылазили на берег, обступили костры, и как-то само собой поиски утонувшего Цицерона вылились в народные гуляния. Вокруг костров друг за дружкой носились маленькие сытые дети, собаки и поросята. Визг и лай перекрывал даже рев реактивных самолетов, которые не занимались поисками Цицерона, а просто так, по своим делам, иногда пролетали над Игнатьево.

Спасатели отогрелись у огня, хорошенько подкрепились жареным мясом и печеной картошечкой, а потом компания у одного костра вдруг затянула старую русскую песню: "Не слышны в саду даже шорохи. Все здесь замерло до утра…". К ним тут же присоединились все, кто был на берегу, и вскоре несколько сот человек очень слаженно запели: "Если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера-а-а".

Такого огромного хора наверное не было нигде и никогда в мире. На следующий день жители Тучково говорили, что песни было слышно даже у них, за три километра от деревни. А игнатьевцы ещё долго вспоминали эти посиделки и иногда говорили: "Что-то давно у нас роботы не тонули. Может пойдем, токарный станок утопим или сенокосилку? Хоть попоем всласть".

Из всей честной компании в веселье не принимали участия только трое: Алеша, его папа Алексей Александрович и Фуго. Они сидели у костра напротив острова и от расстройства даже отказывались есть.

— Ну что поделаешь? — пытался успокоить сына Алексей Александрович. Жизнь такая. Даже люди случается умирают, что уж о роботах говорить.

— Да, — поддержал его мимикр. — И телевизоры иногда ломаются, и пылесосы, и радиоприемники…

— Эх ты, Цицерон столько раз тебя от смерти спасал, — покачал головой Алеша. — А ты его с радиоприемником сравниваешь. — Алеша махнул рукой, поднялся и, опустив голову, побрел прочь от костра.

— А что я такого сказал? — забеспокоился Фуго.

— Ну… — начал Алексей Александрович. — Цицерон был его другом. Наверное не надо было говорить о пылесосах. Друг — это всегда больше, чем агрегат, машина или даже просто человек. Друг — это часть тебя самого.

А спасатели у костров уже затянули новую, очень печальную песню про бродягу, который переехал озеро Байкал и на другом берегу неожиданно встретил свою родную маму.

Алеша медленно брел по берегу, пока у мостика не увидел трех незнакомых мальчишек, тех самых, которые вчера ловили здесь раков. Двое из них уже разделись и пробовали ногами воду. А третий стоял в камышах на какой-то грязной коробке и раскачиваясь, говорил:

— Да здесь сейчас ничего не поймаешь. Эти певуны всех раков распугали.

— Поймаем, — возражал ему другой мальчишка. — Раки сидят под камнями. Их какой-то там песней не запугаешь.

Хорошенько присмотревшись к коробке, на которой стоял одетый мальчишка, Алеша вдруг закричал во все горло:

— Нашел!!! Цицерон здесь!!! Я его нашел!!!

Он бросился под ноги мальчишке, спихнул его в камыши и высоко поднял над собой голову Цицерона.

— Ты чего? — ошарашенно спросил мальчишка.

— Ура! Цицерон жив! — не обращая на него внимания, снова закричал Алеша.

От одного костра к другому быстро распространилась новость о том, что утопший инопланетный писатель наконец нашелся, и спасатели потянулись к мостку.

Цицерон выглядел более чем жалко. Его полированная голова была вся испачканы илом и ряской, с неё свешивались водоросли, а фотоэлементы были залеплены грязью и не горели. Сейчас он ещё меньше напоминал разумное существо, и подходившие спасатели то удивленно, а то и разочарованно спрашивали:

— Это и есть грузовой робот?

— Это что, космический писатель?

— Да, да, да, — всем отвечал Алеша. — Это самый что ни на есть грузовой космический писатель и мой друг Цицерон!

Мы его ещё вчера нашли, — наконец сказал мальчишка, который пробовал ногой воду. — Искали под большим камнем раков, и я увидел эту коробку. Ну и выкинул её на берег, чтобы кто-нибудь не поранил ногу.

Благая весть распространилась уже по всему берегу. Всем хотелось взглянуть на "утопленника", и вскоре у мостка образовалась такая давка, что несколько человек даже свалились в воду. А затем, глядя на них, полезли в реку все, кто стоял на берегу.

Если бы кто посмотрел на это великое купание со стороны, он, наверное, очень удивился бы, а может и упал бы от такого зрелища в обморок. Но в том-то и дело, что все население двух деревень, все отдыхающие в близлежащем лесу и в спортивном лагере плескались здесь, а значит посмотреть на это со стороны было просто некому.

Наконец Алексею Александровичу и Фуго удалось пробиться к Алеше, который тщетно пытался вызвать Цицерона к жизни. Он что есть силы жал на красную кнопку, тряс его и прикладывал к металлической коробке ухо. Но Цицерон молчал.

— Он умер? — спросил Алеша у подошедшего папы. Алексей Александрович внимательно осмотрел голову робота и спокойно ответил:

— Нет. Внутрь просочилось немного воды, вот и замкнуло. Вечером я покопаюсь в нем, и ты получишь своего философа живым и здоровым. Сегодня я не обещаю, но завтра Цицерон снова будет рассказывать нам историю своей жизни.

— Ну вот, видишь, — радостно проговорил Фуго. — Я же говорил, что Цицерон найдется. Главное в нашем деле — не терять надежду. Правильно я говорю, Алексей Александрович?

— Абсолютно правильно, Фуго, — улыбнувшись, ответил Алешин папа, после чего все трое отправились домой.

А народ на берегу расходился по своим домам долго и неохотно. Всем страшно понравилось сидеть у костра, есть жареных кур с гусями и петь песни. Некоторые даже успели наплясаться, а один дачник из деревни Петрово прошел на руках от острова до подвесного моста. Потом выяснилось, что он работает в цирке, но все равно, хлопали ему не жалея ладоней.

Как всегда, в этот вечер в доме у Алеши все собрались под оранжевым абажуром за чайным столом. Светлана Борисовна с Ириной Константиновной по случаю спасения Цицерона испекли большой пирог с яблоками и красной смородиной. Алексей Александрович сидел за столом и ковырялся отверткой в разобранной голове робота. А Владислав Валентинович рассказывал о том, как в детстве он утопил в реке чужой велосипед, который ему дали покататься на пять минут.

— И вот сижу я на берегу и плачу. Погода отвратительная: дождь вот с таким градом, — писатель-фантаст показал всем присутствующим кулак и с чувством продолжил: — Сильный ветер, деревья раскачиваются, и я кажусь себе таким маленьким-маленьким, а хозяин велосипеда таким большим-большим.

Во время рассказа Алексей Александрович извинился перед Владиславом Валентиновичем и попросил жену:

— Ты сидишь с краю, сходи пожалуйста на веранду, принеси кусочек наждачной бумаги. Мне надо контакты почистить.

— Сходи сам, я хочу дослушать историю, — ответила Светлана Борисовна.

— Я не могу, — сказал Алексей Александрович. — Как только я уйду, опять придет этот милиционер, сядет на мое место и выпьет мой чай. Алеша, будь добр, принеси.

— Ну па-ап, — заныл Алеша. — Мне тоже интересно…

— Вот лентяй! — вставая, возмущенно проговорил Алексей Александрович. — Я ему робота чиню, а ему даже за наждачной бумагой лень сходить. — С этими словами Алешин папа удалился на веранду, и пока он копался в шкафчике с инструментами, в гостиную действительно вошел Иван Бурбицкий. Сержант милиции вежливо поздоровался со всеми, уверенно уселся на место Алексея Александровича и отпил из его чашки.

Когда в гостиной вновь появился Алексей Александрович, вся компания сидела красной от едва сдерживаемого хохота. А Алеша с Фуго даже сползли под стол. И только Иван Бурбицкий невозмутимо накладывал себе варенье и иногда удивленно поглядывал на своих соседей.

— Варенье у вас классное, — похвалил сержант. — А что, сегодня Цицерон не будет читать свой роман?

— Не будет, — мрачно ответил Алексей Александрович и забрал из-под носа у милиционера распотрошенную голову робота.

— Папа чистит ему мозги, — ответил из-под стола Алеша.

— Хорошее дело, — пробуя варенье, сказал Бурбицкий и рассмеялся. — Я бы тоже себе почистил.

— Да, вам не помешало бы, — устраиваясь на другом конце стола, пробормотал Алексей Александрович.