Возвращение из Эдема

Пролог

5 декабря 2005 года, понедельник, 07.05

Лондон, Англия

Утром того дня, когда его похитили, Джими Афзаль порезался, бреясь. Ранка была совсем маленькая, но кровотечение никак не останавливалось, и Джими очень расстроился, поскольку хотел, чтобы ничто не отвлекало его от предстоящей встречи, назначенной на девять.

Джими здорово потрудился, чтобы устроить эту встречу. Он работал помощником редактора в одном из немногих независимых издательств, оставшихся в Лондоне. Ему уже давно хотелось выпустить серию документальных книг. Он рассчитывал на помощь одного замечательного человека, который выдвигался на Нобелевскую премию по физике и был дружен с его родителями. Тот достаточно часто приезжал в гости к семейству Афзалей и за обедом начинал рассказывать о физике и о жизни увлекательным и доступным языком. Джими сразу же почувствовал потенциал целой серии книг, которые могли бы стать классикой. После долгих усилий ему удалось получить предварительное согласие физика, поддержку старшего редактора, под началом которого он работал, и договориться о встрече с директором издательства, чье одобрение было необходимо для запуска подобного амбициозного проекта. Эта встреча должна была состояться как раз сегодня, 5 декабря 2005 года, в девять часов утра.

Отказавшись от завтрака, Джими надел свой лучший костюм, накинул серое шерстяное пальто и с получасовым запасом вышел из дома, расположенного в Вестборн-Гарденс.

Шум улицы, прохожие, зимняя прохлада были не более чем фоном к предстоящему разговору, который Джими снова и снова мысленно прокручивал в голове. Он с удовлетворением отметил, что спустился на платформу станции метро «Куинсвей» на Центральной линии как раз к прибывающему поезду – вестнику всего того хорошего, что должно было прийти.

Поглощенный своими мыслями, Джими не сразу сообразил, что воздух вокруг почему-то стал оранжевым. Затем у него из глаз брызнули слезы. Горло обожгло огнем.

Все вокруг кашляли, спешили к выходу, объятые паникой в добром британском стиле: «Ой, прошу прощения за беспокойство, дайте мне выйти из поезда и пропустите к чертову эскалатору».

Глаза у Джими горели, но он попал в людской поток, устремившийся к выходу. Прибывали сотрудники чрезвычайных служб.

Из громкоговорителей звучал уверенный, властный голос:

– Сохраняйте спокойствие, следуйте к выходу со станции.

Молодая женщина рядом с Джими расплакалась и, всхлипывая, повторяла:

– Я не могу дышать, я не могу дышать.

Обняв ее за плечо, Джими сказал:

– Не поддавайтесь панике. Вы только еще больше наглотаетесь отравы.

Но сам он думал: «Встреча назначена на девять часов. Мне нельзя опаздывать. Проклятые террористы».

Наконец Джими поднялся на улицу, к машинам «скорой помощи», носилкам, констеблям, подъезжающим бригадам теленовостей.

Передав всхлипывающую девушку медикам, Джими направился сквозь объятую ужасом толпу.

«Мне нельзя опаздывать».

Он направился на восток по Бейсуотер, гадая, начинается ли на соседней улице нормальная жизнь.

Надрывно гудящие клаксоны, столпотворение машин, истошные крики, хаос остались позади.

– С вами все в порядке? Что происходит? – прозвучал озабоченный женский голос.

Подняв взгляд, Джими увидел рядом черный лимузин. Из-за полуопущенного тонированного стекла выглядывало встревоженное женское лицо.

– Наверное, террористы. Химическая атака.

– Какой ужас! Вы не пострадали? Вам помочь?

– Что? Ах да, не знаю, как остальные, но со мной все в порядке. Только глаза жжет. На самом деле это хуже всего.

– Я вам сочувствую!

– Да. Спасибо.

– Помощь не нужна?

– Мне просто нужно ехать на работу.

– Тут я как раз могу вам помочь. – Дверь лимузина распахнулась. – Садитесь.

– Что вы!.. Я не хочу вас обременять.

– Садитесь же, и я буду знать, что тоже внесла свою лепту.

Судя по всему, пассажирка лимузина также спешила на работу. Строгий темный деловой костюм, сшитый на заказ, очки в черной оправе.

Ну хорошо. Быть может, в конце концов, еще не все пропало.

– Если вы и вправду хотите мне помочь, большое вам спасибо.

Джими забрался в салон, и длинная машина, петляя, поползла вперед. Вход на станцию метро остался позади. Похоже, еще немного – и путь будет свободен.

– Вам куда?

– Простите?

– Вам куда? – повторила женщина, протягивая ему чашку горячего чая.

– Издательство «Голден Рачменн». Это…

– Знаю, – с улыбкой остановила его женщина. Сняв трубку, она сказала несколько слов водителю. – Это недалеко от того места, куда мне надо. Все в порядке.

– Огромное вам спасибо.

Забыв об этой женщине, оказавшей ему любезность, и о чашке чая в руке, Джими снова мысленно погрузился в предстоящую встречу.

Чашка, кстати, была настоящая, фарфоровая, с блюдцем. Чай, разливающийся по горящему горлу, показался Афзалю райским блаженством.

Допив свой чай, женщина поставила чашку на столик, рядом с чайником, повернулась к Джими и сказала:

– Я уже приехала.

Машина плавно остановилась перед роскошным зданием, и женщина вышла.

– Большое вам спасибо, – снова поблагодарил Джими, когда лимузин тронулся.

«Мистер Рачменн, я очень признателен вам за то, что вы нашли время встретиться со мной. Уверен, перед нами открывается небывалая возможность…»

Эти слова снова и снова проигрывались у Джими в голове.

Однако постепенно в них оставалось все меньше смысла.

Чай кончился. Джими поставил пустую чашку рядом с той, из которой пила женщина.

Выглянув в окно, он с ужасом увидел, что машина выехала за город. Афзаль ничего не понимал. Совсем ничего! У него закружилась голова.

– Водитель, вы должны меня высадить! – воскликнул Джими, колотя кулаком в стеклянную перегородку. – Водитель, мы проехали мою остановку!

Но лимузин мчался вперед. Джими покачнулся и откинулся на спинку широкого сиденья.

Тут явно что-то шло не так.

Сознание Джими затягивал сгущающийся туман. Он попытался открыть дверцу, не обращая внимания на большую скорость. Но та оказалась заперта и не желала распахиваться.

– Выпустите меня! Уже девять часов. Я должен…

С этими словами Джими повалился на сиденье, теряя сознание. Он так до конца и не понял, что еще долго, очень долго не будет успевать ни на какие девятичасовые встречи.

18 декабря 2005 года, воскресенье, 18.50

Уорик, штат Нью-Йорк

Мускатный орех и имбирь. Сколько бы свечей с ароматом сосновой хвои ни продавалось перед Рождеством, для Джулиет Кеттнер приближение праздника было неразрывно связано с запахами выпечки, сдобренной мускатным орехом и имбирем. Подпевая радио, передающему рождественские мелодии, она отправила в духовку противень с имбирными булочками. Дети должны были скоро вернуться. Джулиет прекрасно знала, что им больше пришлись бы по душе шоколадные пирожные, но сейчас и их воспоминания о празднике наполнятся ароматом имбиря.

Какой великолепный день. Первый по-настоящему обильный снегопад этой зимы в пятницу накрыл Уорик белым одеялом, что вызвало отмену занятий в школе и согрело повсюду сердца. К сегодняшнему дню, к воскресенью, дороги уже расчистили. Земля оставалась белой, однако дети смогли, как и предполагалось, после церкви отправиться распевать рождественские песни.

Ребята потрудились на славу – сначала обошли дома затворников, затем отправились к своим родственникам и знакомым. В конце концов с десяток ребятишек вернулись к Кеттнерам, чтобы подкрепиться пиццей, поиграть в снежки и завершить все горячим шоколадом и свежими булочками в гостиной у камина.

Дом Кеттнеров находился в квартале от парка Стенли-Деминг, где уже успели устроить большую снежную горку. Оставшиеся школьники похватали санки и ледянки и поспешили туда, пообещав вернуться к семи часам, поскольку вечером должен был состояться праздник в школе. К этому времени за ними должны были приехать родители.

Подбросив полено в камин, Джулиет направилась к входной двери. В сумерках она разглядела силуэты ребят, спускающихся с пригорка. Как раз вовремя. Дети шагали, распевая веселую песенку.

Джулиет распахнула дверь, улыбнулась и напомнила детям о том, что, перед тем как войти в дом, они должны хорошенько потопать, очищая обувь от снега, и отряхнуть одежду. Щеки ребятишек раскраснелись от мороза, дыхание вырывалось белыми облачками, но все были в приподнятом настроении.

– Всем пройти в гостиную. Воздушная кукуруза уже ждет. Проходя через кухню, каждый берет по чашке шоколада. Половина с алтеем, половина без – выбирайте по вкусу! Булочки будут с минуты на минуту!

Имбирные булочки уже были готовы. Переложив их с противня на блюдо с рождественскими ангелочками, Джулиет направилась в гостиную. В углу горела огнями нарядная елка, комната была заполнена детьми, смеющимися, сидящими на полу, спорящими по поводу того, какую телевизионную программу включить.

Поставив поднос на стол, Джулиет стала искать взглядом сына подруги, который, как ей было известно, очень любил имбирные булочки, не увидела его и спросила:

– Кто-нибудь видел Райана С.?

Райанов было несколько. По школьной привычке их различали по первой букве фамилии.

– Наверное, он в туалете, – предположил Йен Т.

Однако прошло несколько минут, а Райан так и не появился.

– Ребята, правда, где Райан? – снова спросила Джулиет.

– Миссис Кеттнер, он был с нами. Катался вместе с Джонатаном и Ди-Джеем.

– Обогнал меня два раза! – восторженно добавил Джонатан.

Джулиет дважды обошла весь первый этаж, но тщетно. Вытащив из толпы своих детей, она попросила их проверить, лежит ли одежда Райана в куче у двери. Похоже, ее там не оказалось.

– Я схожу в парк, – сказала Джулиет. – Скоро вернусь.

Натянув сапоги прямо на тонкие колготки, она укуталась в куртку и вышла на улицу.

По сравнению с домом на улице царила неестественная тишина. В той части парка, где находилась горка, фонарей не было, поэтому на сером снегу лежали огромные зловещие тени. На горке не осталось никого. Парк был совершенно пустынным.

– Райан! – крикнула Джулиет, потом еще раз, уже громче: – Райан С.!

Единственным ответом был свист ветра.

Джулиет побродила по горке, осмотрела следы от санок на склоне. Нигде не было забытого ребенка с вывихнутой ногой или ушибленным коленом.

Не было вообще никого.

Быть может, какой-нибудь знакомый предложил Райану подбросить его до дома и тот забыл предупредить своих товарищей?

Наверное, так оно и случилось.

Развернувшись, Джулиет направилась домой. Поднявшись на горку, она увидела что-то в остриженных кустах, отделявших парк от улицы. Подойдя ближе, Джулиет присела на корточки.

Это оказалась красная ледянка. На внутренней стороне большими черными буквами было написано: «Райан С.».

Джулиет все еще прижимала брошенную ледянку к груди, когда с дороги к ее дому свернули три первые машины с родителями. Вторая из них, белый «приус», принадлежала матери Райана. Кроме нее, в машине больше никого не было.

В груди у Джулии Кеттнер все оборвалось.

Отныне она всегда будет вспоминать этот день, разбивший теплый уют мускатного ореха и имбиря.

18 января 2006 года, среда, 22.46

Провинция Хэнань, Китай

Мин Чжоу наконец-то запер главный офис приюта «Дом надежды» и направился к своему маленькому дому, расположенному совсем рядом. Воздух был чистый, свежий и прохладный. Практически полная луна, поднявшаяся над горами на севере, ярко освещала дорогу.

Его жена уехала уже больше недели назад. Она встречалась с представителями государственных ведомств и частных благотворительных организаций, стремясь добиться финансирования приюта. На провинцию Хэнань совершенно неожиданно обрушилось целое цунами детей-сирот, больных СПИДом. Многие здешние бедняки сдавали кровь, чтобы получить дополнительные деньги. На протяжении нескольких лет на станции переливания донорам вводили обратно тромбоциты, чтобы они могли сдавать кровь чаще. Однако никто не проверял их на ВИЧ-инфекцию, в результате десятки тысяч людей оказались заражены СПИДом. Затем появилось множество сирот.

В довершение всего центральное правительство так и не признало наличие критической ситуации и, больше того, чинило всяческие препоны тем, кто заведовал приютом для больных сирот. Мин Чжоу опасался за безопасность своей жены.

Вздохнув, он проскользнул в молчаливую темноту своего дома. Виднеющиеся в окно горы представляли собой захватывающее зрелище, и Мин Чжоу вспомнил английскую пословицу: «Жаль, что красивый вид нельзя намазать на хлеб». Да, очень жаль. Таким великолепием они пиршествовали бы как императоры.

Возвращаясь домой, Мин Чжоу неизменно обретал душевное спокойствие. Так случилось и сейчас, несмотря на то что Мэй Лин была в отъезде. Он взял себе за правило читать краткую молитву, заходя в дом, и оставлять заботы прошедшего дня за порогом.

Внутри царило умиротворение. Мин Чжоу заглянул в детскую. Девочка-подросток, работавшая нянькой, спала на полу на циновке. В уголках ее рта играла легкая улыбка. Мин Чжоу прокрался на цыпочках, чтобы взглянуть на дочь.

«Скоро малышка уже начнет ходить», – подумал он.

Остановившись у маленькой кроватки, Мин Чжоу нагнулся, чтобы поцеловать крошку Ань Бао, и застыл в недоумении. Одеяльце было сбито в сторону, кроватка оказалась пустой. Решив, что малышка вывалилась из колыбели, Мин Чжоу перевел взгляд на пол, но там тоже никого не было. Неужели она уползла? Стараясь сохранять спокойствие, Мин Чжоу растолкал девочку.

– Я ничего не слышала, господин Чжоу! – воскликнула та. – Бао спала, с ней все было в порядке. Если бы она упала, я обязательно услышала бы!

Мин Чжоу потребовалось меньше пятнадцати минут, чтобы обыскать маленький дом, в том числе все места, куда могла заползти и спрятаться малышка.

Через пятнадцать минут он понял, что его дочка бесследно исчезла.

12 февраля 2006 года, воскресенье, 13.15

Фоллс-Черч, штат Виргиния

– Алло, это вы, Меган? Говорит Патси. Извините, что беспокою вас в воскресенье, но мне только что позвонили с работы. У меня срочное дело, о котором я вас предупреждала. Вы сможете приехать к пяти?.. Спасибо, вы просто прелесть.

Не дослушав до конца ответ, Патси Ковингтон положила трубку. Работать няней у Ковингтонов означало, в частности, готовность явиться по первому требованию. Точка.

Улыбнувшись малышу, сидящему на высоком детском стульчике, Патси докормила его протертой морковью с фасолью, которую приготовила сама. Помимо всего прочего, женщина гордилась тем, какая она хорошая мать. Этот образ она создала для себя, когда ей не было еще и двадцати, и с большим усилием сохранила его, став взрослой.

Да, время от времени ей приходилось работать по воскресеньям, но это случалось редко. Определенно, она мудро выбрала свою профессию и сейчас получала максимум удовольствия за свои деньги. Точнее, максимум денег за свое время. Патси работала по свободному графику, но ее гонорары были просто астрономическими. Она без труда обеспечивала себя и двух маленьких детей.

Патси сняла с Бартлетта слюнявчик и отстегнула его от стульчика. Подхватив малыша на руки, она чмокнула его в пухлые щечки и услышала в ответ радостное гуканье.

– Большой ты мой мальчик, где твоя сестричка? – спросила Патси.

Усадив малыша в манеж, она достала из морозилки замерзшее зубное кольцо, которое Бартлетт радостно ухватил.

Четырехлетнюю Порцию Патси оставила читающей в гостиной сельского особняка, построенного в пятидесятых, но прошедшего полную модернизацию. По пути в гостиную она заскочила в ванную и взглянула на себя в зеркало, оценивая простые черные слаксы и черный топ с белым воротником. Ожерелье на шее было коротким, чтобы Арти до него не дотя нулся, но дорогим, выбранным со вкусом. Для сегодняшнего дня оно как раз подойдет. Патси подновила губную помаду. Она хотела создать образ городской матроны, годный на все случаи жизни, и, похоже, это ей удалось.

– Ну, где мой будущий предводитель? – спросила Патси, заходя в гостиную.

Единственным напоминанием о прежнем хозяине особняка был золотистый мохнатый ковер в гостиной. Он сохранился довольно неплохо и пришелся Патси по душе, поэтому она его оставила.

Женщина взглянула на диван, но девочки там не было.

– Порция! – окликнула она. – Где ты?

Тишина.

– Порция, ответь мне!

– Я здесь, мама, – сказала та, выглядывая из глубокого кресла.

У нее в руках было иллюстрированное издание «Черной красавицы» в твердом переплете. Кто сказал, что четырехлетних детей нельзя научить читать?

– Извини, я была поглощена книгой.

– Ты хочешь сегодня поехать вместе с мамой на работу?

– Да! – Глаза девочки зажглись от восторга.

Аккуратно отметив страницу закладкой, она отложила книгу и встала. На ней было вязаное голубое платьице, темно-каштановые волосы перетянуты желтой лентой. Большие глаза искрились весельем.

– Тогда надевай сапожки и иди к машине. С Арти посидит Меган. Она будет здесь с минуты на минуту.

– Слушаюсь, мэм! – ответила Порция.

Патси машинально взяла книгу и поправила подушки. В этот момент послышался шум свернувшей к дому машины няни.

Встретив Меган в коридоре, Порция радостно ее обняла.

– Я завезу ее домой где-нибудь через час, – сказала Патси женщине лет двадцати с небольшим. – А потом меня не будет до вторника. Полагаю, с этим не возникнет никаких проблем?

– Ну что вы, мисс Ковингтон, конечно не возникнет, – заверила ее Меган.

Напевая себе под нос, Патси усадила дочь в детское кресло и защелкнула ремень безопасности. Для нее взять Порцию с собой было признаком веры в собственные силы. Она ни за что не работала бы с дочерью на людях, если бы не была твердо уверена в том, что никто не обратит на них внимания, а жертва в конечном счете умрет. Тех, кого предстояло похитить, тщательно отбирали. Несколько раз Патси приходилось играть главную роль в крайне рискованных операциях. Она ни за что не пошла бы на это, если бы существовала хоть малейшая вероятность того, что похищенный останется в живых и сможет описать ее.

Не говоря уж про дочь.

Но сегодняшнее похищение надо будет осуществить среди бела дня, в людном месте. Никто не задержит взгляд на молодой маме, отправившейся за покупками вместе с маленькой дочерью. Разумеется, кроме самой жертвы, на этот раз некоего Дэниела Дерри, пятнадцатилетнего парня, который с радостью поможет двум женщинам, попавшим в затруднительное положение, тем более что одна из них просто прелесть. Как только жертва будет взята и усыплена, Патси отвезет дочь домой, после чего продолжит путешествие.

– Ты готова, моя маленькая мисс? – спросила она, отъезжая от дома и направляясь в сторону торгового центра, расположенного рядом с Пентагоном.