Возвращение Ликвидатора

Эпизод 3. Семья

С другой стороны — логично даже. Умер — воскрес. Только умер один, а возродился другой. Не Денис. Понять бы еще — кто.

Контрразведчик так и продолжал буравить меня взглядом. И я, не выдержав, спросил:

— Что?

— Ты действительно ничего не помнишь? — тут же произнес военный, будто ждавший моего вопроса.

— Честное слово. — истово закивал я. — Ну, как же вам доказать?

Я старательно изображал испуганного школяра, впервые в жизни столкнувшегося с контрразведкой. Внутри же почти уверился, что он — это не я. Слишком уж не по-детски я мыслил. Слишком расчетливо.

Да и потом — ну, какой, к чертям, я Денис Пичуга? Да еще и дворянин! Откуда в России дворяне?

— Сканирование у Наставника готов пройти?

Он так и сказал — с большой буквы. Не наставника, типа учителя, а как должность. Понятия не имею, что он имел ввиду. Наверное, какой-то важный тип в контрразведке.

— Это кто? Не, если надо, то готов. Только страшно, если честно.

Моя последняя реплика, кажется, окончательно убедила военного в том, что я говорю правду. Ну, или верю в то, что это правда. Вместо дальнейших подозрительных взглядов, он решил вернуться к опросу: что видел, что делал, куда полз. Я отвечал ему честно, и буквально под конец вспомнил одну деталь.

— Там вспышка была. Перед тем, как машина взорвалась.

— Какого цвета? — тут же сделал стойку офицер.

— Не помню. Кажется, оранжевого. Как лепесток огня, знаете?

Мужчина кивнул, помучил меня еще минут десять и вскоре покинул. Ни представляться, ни на вопросы отвечать — я задал парочку — он отвечать явно не собирался. На прощание только сообщил, что до окончания следственных мероприятий, я должен буду находится в больнице. Мол, это для моей же пользы. Подлечиться, в себя прийти.

Я же считал иначе. Не знаю кто я, и что происходит, но оставаться тут мне не очень-то хотелось. Пребывать в полной власти людей, которые с тобой могут сделать все, что захотят — нет, к этому я не привык!

«А к чему? — тут же ухватился я за эту мысль. — К чему я привык?»

Неторопливо, как рыбак, распутывающий леску, я стал тянуть за кончик этого суждения. Внутренне надеялся на очередной шквал образов, но ошибся. Вместо него появилась железобетонная уверенность, что с сильными мира сего я раньше общался довольно плотно. Более того, не особенно считался с их мнением. За что частенько страдал.

«Да кто я, блин, такой!»

Ответа на этот вопрос не было. Память, возможно, хранила все эти сведения, но добраться до них я не мог. Пока. Пока разматывал очередную загадку, уверился, что все это лишь временно.

Нужен толчок. Триггер.

Снова чужой голос. Женский голос. Только я, понимаешь, начал выстраивать непротиворечивую теорию о том, что тело, в котором сейчас нахожусь, принадлежит не мне, как появилась она! И все снова под сомнением. Если действительно нахожусь в теле Дениса, но не являюсь им, то что, черт возьми, тут делает она?

Но до пояснений голос не снизошел. Он вообще проявлялся крайне не системно, будто каждый раз ему стоило огромного труда пробиться через гул мощных помех. А потом и мне не до этих мыслей стало. В комнату вошли новые гости.

Три женщины. Поправка: женщина, девушка, и девочка-подросток. Все вроде бы разные, но неуловимо между собой схожие. Настолько, что сразу стало очевидно, что они родственницы. Мать и две ее дочери.

Логические цепи, в отличие от памяти, у меня работали уже сносно, так что я без труда сделал вывод, что передо мной мать Дениса Пичуги и его сестры.

«Хорошенькие, кстати! — невпопад скользнула мысль. — Прям порода!»

Дамы действительно были хороши собой, даже младшая, которой по виду лет четырнадцать было. Мать — стройная, строгая, с полными беспокойства серыми глазами. Старшая из ее дочерей — настоящая разбивательница пацанячих сердец с копной пшеничных волос и внимательным взглядом. Ну и мелкая — само очарование, на лице которой за секунду менялось минимум три выражения.

— Дэн! — первой воскликнула она и бросилась к кровати.

Судя по порыву, она собиралась с ходу запрыгнуть на меня, но не срослось. Старшая сестра, проявив незаурядную реакцию, перехватила ее буквально в прыжке.

— Алин! Пусти! — тут же заканючило это чудо. У нее, кстати, единственной волосы были цвета сверкающей меди.

— Лидия! — в голосе матери послышался металл, и малая сразу же перестала вырываться. — Веди себя достойно. Здравствуй, мой мальчик! Как ты себя чувствуешь?

Последние фразы, как можно без труда догадаться, были обращены ко мне. Сама женщина быстро, но без спешки и с каким-то невероятным достоинством, прошла через палату и, наклонившись, приложила узкую ладонь к моей щеке.

Я, как бы, уже решил для себя, что пацан, в теле которого мне приходится обитать — это другой человек. И его мать — не моя. Как и сестры. Но, боги, как приятно было это прикосновение живого, любящего тебя человека! Сколько чувств, тепла и несказанных слов в этот момент на меня пролилось.

— Да, нормально все… мам… — выдавил я. Паузы возникли сами, и вовсе не от того, что мне пришлось делать усилие и называть чужую, по сути, женщину, мамой. Просто… Ком какой-то в горле встал. И слезы подступили.

Последнее не осталось незамеченным, и мелкая рыжуха тут же заверещала:

— Ой, смотрите, Дэн реветь собрался!

— Цыц! — тихо, явно подражая матери, сказала старшая сестра. Мне она лишь вяло помахала рукой. — Привет, неудачник.

Без улыбки сказала, не в шутку. Как бы подразумевая, что действительно считала своего младшего брата — ей сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? — полным неудачником.

По наитию, уже понимая, что отношения брата и сестры, как минимум натянуты, я сложил пальцы в кулак и выпростал средний палец. Естественно, той рукой, которую не видела мать Дениса. Зато прекрасно видели обе его сестры.

Старшая беззвучно фыркнула и отвернулась, как бы говоря: «Да я вообще сюда только ради мамы пришла, придурок!» А вот младшая растянула губы в улыбке чертенка и показала мне большой палец.

— Ну и зачем тебя туда понесло? — спросила мать.

— Куда? — решив и с ними играть в амнезию, ответил я.

— Да все мы уже знаем, додик. — припечатала из-за ее спины Алина. — Уперся на дуэль свою! С Мельниковым. Света все мне уже рассказала!

Так-так, помедленнее, дамы! Я ж записываю! Не надо на меня такой ворох сведений сразу высыпать, я ж в них утону! Мало того, что я только что выяснил, что у меня есть мать и две сестры, одна из которых ко мне, вроде бы, неплохо относится, а вторая — откровенно презирает, так вы еще и про дуэль.

Какая, нафиг, дуэль — меня два типа ногами пинали? Если это дуэль, то я, знаете кто? Денис Пичуга, блин!

Но информация все же усвоилась. Ок, сказал мозг. Ты дворянин, тут есть дуэли, а Алина — та еще стерва. Еще речь шла про какую-то Свету — то ли твою пассию, то ли подругу старшей сестры. Но глядя на тебя, дружище, я скорее поверю во второе, чем в первое. Ну давай будем честны — какая у такого задохлика может быть подружка? Тем более, стоящая того, чтобы драться из-за нее на дуэли.

Поэтому, я сказал то, что по моему мнению должен был ответить в подобной ситуации любой подросток. Не знаю, что тут за мир, реальность, страна и время, но эта фраза — универсальна.

— И чё?

— Дятел! — припечатала Алина.

— И как? — загорелась Лида.

— Зачем? — тихо произнесла мама Дениса.

И на этот вопрос у меня тоже был ответ. Настоящий такой, мужской. Ну, по крайней мере, мальчики его таковым считают.

Я насупился, сжал губы и с великой неохотой вытолкнул сквозь них.

— Надо было.

Ну а дальше начался обычный, в общем-то, семейный разговор. Точнее, монолог матери, который крутился вокруг моей глупости, ее собственной недальновидности, жестокого мира и какого-то уже упоминаемого тут, но совершенно не знакомого мне Мельникова. Периодически в этот тихий, но строгий порядок слов вторгались язвительные комментарии старшей сестры и беспорядочные вопросы младшей.

Короче говоря, ничего необычного. От меня же требовалось лишь кивать, делать страдальческое лицо героя, и слушать. Ну, и анализировать.

За каких-то минут я узнал, что являюсь — Денис, конечно, не я — единственным мужчиной в семьей. Что должен тратить время и силы не на всякие глупости, а на учебу, дабы потом получить хорошую службу. Что сестры выйдут замуж (в этом месте Алина закатила глаза и снова фыркнула), а именно на меня упадет вся тяжесть по поддержанию имени и статуса дворянского рода Пичуга.

Еще я понял, что Денис этот, в теле которого я по непонятным пока причинам оказался, был тем еще типчиком. Ботан, но не из тех, кто учится на отлично, а тех, кто любят книжки читать, мечтать и нихрена не делать. Вот эти самые книжки и довели его — и меня — до столь плачевного положения.

— Ну, ладно. — вдруг прервала себя мать Дениса. — Дуэль с Мельниковым, это понятно. Глупо, но понятно. Но вы же к семи вечера должны были драться? Как ты оказался на окраине Москвы после комендантского часа?

— Да еще и умудрился влезть в разборки охранки и Козырей? — дополнила вопросы матери Алина.

Про Козырей я слышал не впервые, но, как говориться, «ничего по существу пояснить не мог». А вот что касается всего остального — тут я уже версию выстроил. Как мне кажется, довольно правдоподобную.

— Меня избили. — ответил я. — Очень сильно. Я потерял сознание. Когда очнулся, пошел куда-то. Не соображал куда. Так наткнулся на ту машину. А она потом взорвалась. Только, я не помню ничего. Ни про само избиение, ни про то, что до этого было.

Примерно тоже самое я сказал и контрразведчику, так что не рисковал ничем. А амнезия моя уже, считай, подтвержденный диагноз. Доктор тот, которого офицер вызвал, сам так сказал. Значит и мне этой версии придерживаться не грех.

А пока суть да дело, разбираться где и когда я оказался, и решать, что делать дальше. Главное же — вспомнить кто я такой. Я — настоящий, а не Дениска Пичуга. Но делать это лучше не в стенах госпиталя охранки, а дома.

Поэтому, не дожидаясь, пока дамы закончат охать, фыркать и метать искры из глаз, я заканючил.

— Офицер, который приходил, сказал, что меня отсюда не выпустят, пока следствие не закончатся. — и, да пофиг уже, все равно Денис рохля, добавил: — Мам, забери меня домой!

Сказал — и как ногтем по стеклу провел, до того это мерзко звучало. Здоровый лоб, пятнадцать лет пацану, мужик уже, считай, а так блеет, ну чисто барашек! Тьфу! Видать, я настоящий очень не любил просить и унижаться.

Но главное, что это сработало.

— Как это не отпустят? — подскочила на ноги мама Дениса. — Кто это сказал? По какому такому праву? Дворян не имеют права задерживать, если не выдвигают обвинения! Девочки! Останьтесь здесь, я скоро!

И решительно вышла за дверь. Я с некоторым удивлением пронаблюдал за этим превращением тихой и благовоспитанной женщины в фурию, и выдохнул. Кажись, получится.

— Даже не сомневайся, Дэн! — мелкая тут же заняла место матери, у щенячьей доверчивостью прижалась к моей неширокой груди. — Если маман взялась за дело, этим врачам можно только посочувствовать. Слушай, пока ее нет — так чем дело-то кончилось с Мельниковым? Вы на Силе дрались или на кулаках? А чего у тебя синяков почти нет, если ты говоришь, что тебя избили? А вы из-за девушки дрались, Дэн? Из-за девушки? А как ее зовут? А ты ее любишь? А она тебя?

— Лидия!

Это Алина отчеканила. Вновь подражая матери. Но, судя по всему, скил у нее был еще недостаточно прокачан, поэтому не сработало. Стоп, а что такое скил, и почему он не прокачан?

— Аль, отчепись, а? Мамы нет, так что не пыли тут! — младшенькая повернулась к старшей и совершенно по-детски показала ей язык. — Корчишь из себя тут не пойми кого! А сама с Германом Стронским целовалась!

— Ах ты! — девушка моментально покраснела, после чего опасно сузила глаза. — Если ты матери скажешь!..

— Да говорю ж, не пыли, Аль! Я могила! — девочка сделала серьезное лицо, но по той его половине, которая была обращена ко мне, я видел, что она готовит очередной удар. — Ты только королеву венгерскую из себя не корчи, ага?

— Ты! — Алина поджала губы, сдерживаясь. И, как это часто бывает, перенесла огонь на объект, который могла поразить безопасно. На меня, в смысле. — А ты! Вечно за мать прячешься, тряпка! Все время так! Хоть бы ботаном нормальным был, учился бы хорошо! А то только…

Что я (или Денис) по ее мнению только и делаю — рукоблудствую, что ли? — она так и не успела сказать. Столь же решительная, какой была и на выходе, вернулась мать. За ней, как два суденышка на буксире у линкора, шли знакомые мне контрразведчик и доктор.

— Да вы поймите, Анна Алексеевна! — пытался увещевать спину женщины врач. — Он же находился совсем рядом со взрывом. Мало ли что у него могло повредиться? Мы должны наблюдать за ним еще пару суток минимум.

— Это абсолютно исключено, госпожа Пичуга. — строгим, как ему казалось, голосом, говорил офицер. — Ведется следствие, и мы не можем…

Выйдя на середину палаты, мать Дениса остановилась так резко, что спешащие за ней мужчины едва успели затормозить, а то бы врезались в эту прямую спину. Развернувшись на месте, как отличник строевой подготовки, она тыкнула пальцем в доктора.

— У нашей семьи достаточно средств, чтобы нанять целителя, Петр Андреевич! — отчеканила она. Перевела взгляд на контрразведчика, и теперь указала пальцем на его нос. — А вы не имеете права задерживать дворянина без его согласия, если не предъявили ему обвинения, Сергей Сергеевич! Насколько я понимаю, вы этого не сделали, верно? Тогда сразу перейдем ко второй части вопроса. Денис, ты хочешь остаться здесь?

Я был в восхищении. Маленькая хрупкая женщина размазала двух мужчин по стенам, а тем только и осталось, что стоять и тихо обтекать. Черт, я хочу, чтобы она меня усыновила! Это же танк!

— Нет. — вслух произнес я, пряча довольную улыбку. Путь без памяти, ничего толком не понимая, но одержал свою первую маленькую победу. — Я хочу вернуться домой.

— Вы все слышали, господа? Петр Андреевич, прошу вас немедленно подготовить документы моего сына на выписку. Сергей Сергеевич, если у вас возникнут вопросы к Денису, милости прошу к нам в дом. Малый Козловский переулок…

— Да я знаю, Анна Алексеевна. — досадливо сморщился офицер.

— Тем более! — как истинная леди, мать Дениса предпочитала оставлять последнее слово за собой. — Так что же вы стоите, господа? Займитесь своей работой! Я тоже хочу поскорее покинуть это заведение и выпить чая.

Тем, не осталось ничего иного, как послушно выползти в коридор. А Анна Алексеевна сразу же сдулась и устала опустилась на единственный в боксе стул. Малая тут же бросилась к ней, говоря, какая она молодец, а старшая задрала потолок к носу, всем своим видом показывая, что я не стою таких усилий.

А мне вдруг стало хорошо. Я не знал, кто я такой, где оказался и кто все эти люди, но на душе потеплело. Потому что внезапно я понял, что вот эта конкретная ячейка общества, состоящая из трех таких разных женщин, порвет за меня любого. А если не сможет, то умрет пытаясь. Причем, безотносительно того, стою я того или нет.

И, возможно, Алина меня презирала, а Лидия считала кем-то вроде своего личного плюшевого мишки, с которым можно разговаривать, я осознал, что мне хочется ответить им тем же. Стать кем-то достойным такой любви и заботы.

А еще я понял, почему Денис Пичуга такой невероятный рохля и ботан. Властная мать, да скорее всего еще и ярко выраженным синдромом гиперопеки — это почти приговор для пацана, растущего без отца.

Что ж, будем это менять! Раз уж я здесь на какое-то время застрял, придется изменить условия на свои.

Какие мы слова умные знаем! Гиперопека! Ты не врач, часом?

На этот раз женский голос в моей голове не ограничился короткой фразой, а выдал аж целое предложение. Чувствуя себя немного психом, я все же мысленно спросил:

«Ты кто?»

Это очень интересный вопрос. И мы его обязательно обсудим, когда вернемся домой и останемся одни.