Возвращение воинов

ГЛАВА ВТОРАЯ СВОЙСТВА СЛОВ

Как я уже говорил во введении к этой книге, учения Толтеков невозможно понять во всей полноте, если не рассматривать их в особом контексте, в их собственной системе отсчета. В понятиях Толтеков подобная система отсчета называется взглядом на мир и зависит от положения точки сборки человека, которую при определенных обстоятельствах можно заставить перемещаться, что приводит к иному взгляду на мир. Обычно точка сборки жестко зафиксирована, и поэтому каждый человек имеет только одну точку отсчета, в соответствии с которой естественным образом определяются любые полученные им знания и опыт. По этой причине для перехода к подлинному учению совершенно необходимо ввести и определить некоторые фундаментальные принципы.

Первый принцип, который следует описать, связан со словами и их использованием. Способ нашего видения мира в Целом и знания о нем в частности зависят от того, как мы понимаем и используем слова. Следует подчеркнуть, что слова, независимо от того, насколько тщательно они выбираются, всегда скрывают истину. Этому факту никогда не придается особое значение — человек вновь и вновь спотыкается о слова, так как еще не видит в них те символы, которые они собой представляют, и потому слышит и читает слова в контексте своей социальной обусловленности.

ОШИБКА ЧЕЛОВЕКА В ТОМ, ЧТО ОН ВСЕГДА ИЩЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ, ПОДДЕРЖИВАЮЩИХ ЕГО ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ, ЕГО ВЗГЛЯД НА МИР.

Что касается использования слов и попытки увидеть в них то, чем они в действительности являются, то следует осознавать, что существует три типа плохих привычек, в которых человек индульгирует опять и опять.

КОГДА ЧЕЛОВЕК СТАЛКИВАЕТСЯ С ЧЕМ-ТО ВЫХОДЯЩИМ ЗА РАМКИ ПРИВЫЧНОГО, ОН ВСЕГДА ПРИБЕГАЕТ К ОДНОМУ ИЗ ТРЕХ ТИПОВ ПЛОХИХ ПРИВЫЧЕК:

— ФАНАТИК ИГНОРИРУЕТ СЛУЧИВШЕЕСЯ И ДЕЛАЕТ ВИД, БУДТО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО.

— ВЕРУЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК ПРИНИМАЕТ СЛУЧИВШЕЕСЯ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ, СЧИТАЯ, ЧТО ОН ПОНИМАЕТ ПРОИСХОДЯЩЕЕ.

— ГЛУПЕЦ ОЗАДАЧЕН СЛУЧИВШИМСЯ И НЕ ЗНАЕТ, ПРИНЯТЬ ЕГО ИЛИ ОТБРОСИТЬ, И ПОТОМУ ОН СТАНОВИТСЯ ОДЕРЖИМЫМ СВОИМИ ВОПРОСАМИ.

Если читатель хочет понять и оценить учения Толтеков, ему следует старательно избегать этих дурных привычек и занимать позицию воина.

КОГДА ВОИН СТАЛКИВАЕТСЯ С ЧЕМ-ТО НЕОБЫЧНЫМ, ОН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО, ПОТОМУ ЧТО ОН НЕ ВЕРИТ НИ ВО ЧТО ВО ИМЯ САМОЙ ВЕРЫ. ХОТЯ ВОИН ПРИНИМАЕТ ВСЕ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ, ОН НЕ ОБРАЩАЕТ НА ЭТО ВНИМАНИЯ, ТАК КАК ЗНАЕТ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ СОВСЕМ НЕ ТАКИМ, КАКИМ ВЫГЛЯДИТ. ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ВОИН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ, ДА ЖЕ ЕСЛИ НА САМОМ ДЕЛЕ ОН СОВЕРШЕННО ОЗАДАЧЕН, ПОСКОЛЬКУ БЛАГОДАРЯ ТАКОМУ ПОВЕДЕНИЮ ОН ИЗБЕГАЕТ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВА, ВЫЗВАННОГО ОДЕРЖИМОСТЬЮ.

Давайте посмотрим, как это происходит, использовав в качестве примера историю Толтеков, описанную в начале книги. Фанатики считают эту историю фантастической и не придают ей никакого значения. С другой стороны, верующие люди могут принимать этот рассказ за чистую монету и считать его истинной правдой. Однако приходить в замешательство в отношении того, какие части этой истории выглядят правдоподобными, а какие неприемлемыми, значило бы становиться одержимым такими вопросами, ответы на которые лишь приводят к появлению еще большего числа вопросов. Задавать вопросы, на которые не существует ответа, — достаточно неплодотворное и глупое занятие.

В противоположность первым двум, воину присущ совершенно иной образ мышления, так как он очень хорошо знаком со свойством слов вводить в заблуждение и с тем фактом, что они всегда скрывают истину. По этой причине воин читает и слушает слова, принимая их за чистую монету, но ни на мгновение не начинает верить, что сами по себе слова являются той истиной, которую он ищет. Воин знает, что слова несут в себе истину точно так же, как чашка вмещает воду. Очевидно, у чашки и воды, которой она наполнена, нет ничего общего; точно так же нельзя сравнивать буквальное значение слов и ту истину, которую они несут в себе.

Рассмотрим пример понятия энергетического поля. Вероятно, нет никакой возможности понять этот термин в его буквальном значении, и все же нам приходится принимать его за чистую монету, так как это позволяет обогатиться знаниями.

Понятие "энергетическое поле" вызывает у рационального разума представление о каком-либо излучении, будь то свет, цвет, звук, магнитные свойства, электричество, осознание или любая другая форма излучения. Кроме того, подобное поле явно является трехмерным, хотя ничто в самом понятии не позволяет однозначно определить, какую именно форму принимает это поле. Является ли оно круглым, продолговатым, нитеподобным или сферическим? Понятие не объясняет ни то, откуда возникло это поле, ни то, какое воздействие оно оказывает. Нам не известно, распространяется ли оно линейно, пульсирует ли, изменяется или колеблется. Иными словами, мы не знаем предназначения этой энергии, и потому не можем сказать, какую роль она может играть для нас. Более того, нам не известно, не будет ли это энергетическое поле восприниматься иначе при наблюдении в рамках иной системы отсчета.

Очевидно, понятие "энергетическое поле" оказывает большую помощь в формулировании наших знаний, однако само по себе оно является совершенно неподходящим, если описывает то, что видящий способен постичь в одно мгновение. Действительно, видящий может написать целую диссертацию о том нечто, которое он увидел во всей его полноте за один миг восприятия. Вслед за этим он может написать другую диссертацию в попытках обосновать то, что он видел, затем еще одну о его значении, а потом много других — о возможных целях, приложениях и происхождении увиденного и так далее. После того как читатель таких диссертаций старательно прорвется сквозь все эти бесконечные описания, он по-прежнему не сможет ясно понять, что же на самом деде представляет собой энергетическое поле — по той простой причине, что он никогда его не видел и не замечал его воздействия.

Если бы воину приходилось прибегать к такому обучению, он, подобно любому человеку с улицы, безнадежно заблудился бы в лабиринте ничего не значащих слов. С другой стороны, если он видит и использует слова как символы увиденного, он начинает понимать, что слова представляют собой лишь трамплины к подлинному знанию, ключи позволяющие войти в настоящий новый мир восприятия.

Именно по этой причине воин принимает все за чистую монету, но ничему не верит. Это означает, что воин не придает значения буквальному значению слов, понимая, что они лишь скрывают истину, но при этом придает значение. Самим, словам, так как прекрасно знает, что при правильном использовании они приведут его к тому знанию, которое скрывают.

Поэтому говорят также, что воин никогда не верит во имя самой веры, так как знает, что мир не, таков, каким он выглядит. Таким образом, вчитываясь или вслушиваясь в слова, воин понимает, что он усваивает слова, в которые необходимо вникать или, строго говоря, придавать им звучание.

Такой процесс озвучивания известен как работа со звуком. Работа со звуком представляет собой скорее деятельность сердца, чем работу разума. Она подразумевает умение распознавать и доверять тому странному ощущению, которое точнее всего описывается как вслушивание во что- то, что звучит правильно.

Восприимчивость к такому ощущению приводит к невероятному потоку знаний — знаний, которыми воин часто обладает, даже не подозревая об этом! Однако в такой момент всегда вмешивается разум, отрицающий это ощущение как воображаемое. Для таких мгновений существует хороший способ различения, который справедливо именуется обоюдоострым мечом. Различение подобного рода способно либо помочь воину достичь ясности, либо разрушить ново обретенные знания.

По этой причине воин ведет себя так, словно контролирует ситуацию, хотя на самом деле может быть совершенно озадачена поскольку признание ощущения знания и возникающее затем доверие к такому поднимающемуся от сердца знанию несет в себе наибольшую угрозу для рационального разума, который считает это покушением на его власть. Вследствие этого воин испытывает страх перед собственной иррациональностью и погружением в трясину фантазий. Единственный способ преодоления подобного страха заключается в том, чтобы действовать так, словно он контролирует ситуацию, поскольку, как бы парадоксально это ни звучало, метод "действовать так, словно" является самым лучшим способом успокоения рационального разума.

Следует подчеркнуть, что так называемое воображение представляет собой способность разума формировать образы — хотя это нечто большее, намного большее. Глубокая истина заключается в том, что простая картинка стоит миллиона слов! Архитектор может описать все, что он собирается построить, парой чертежей, еще проще сделать это, демонстрируя трехмерную модель. Сегодня такие модели с огромной легкостью выполняются с помощью компьютерной графики, но, благодаря способности разума формировать мысленные образы, их можно творить ничуть не хуже, намного быстрее и с большей гибкостью!

Разумеется, модель — не то же самое, что законченное сооружение в физическом мире, не менее справедливо и то, что мысленный образ знания еще не является обоснованным опытом на физическом плане, однако в обоих случаях именно воображение ведет к их материализации. Если бы Белл счел возникший у него мысленный образ телефона чистой фантазией, он никогда не смог бы создать реальный телефон! Подобным же образом, если бы видящие сочли то, что они видят как сдвиг точки сборки, чистой фантазией, современные воины по-прежнему не могли бы сдвигать свою точку сборки, а Толтеки, как и все остальные, оставались бы ограниченными единственной системой отсчета.

ВАЖНЫМ ПРИНЦИПОМ ВОИНА ЯВЛЯЕТСЯ ТО, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ, ТАК КАК ВЕРА ЯВЛЯЕТСЯ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

Тот факт, что слова представляют собой лишь символическую форму, обеспечивающую более глубокое понимание, представляет собой одну из самых трудных концепций для любого человека.

В попытках сделать человеческий взгляд на мир более утонченным, лингвисты в течение долгих столетий определяли и переопределяли слова языка, добиваясь того, чтобы каждое слово, которым человек пользуется сегодня, имело фиксированные значения в рамках предписанного ему контекста. В результате слова обрели большую важность" чем то знание, которое они изначально должны были передавать.

Сегодня образованность человека оценивается по тому, как он говорит, а не по реальному содержанию сказанного. Слова стали более важными, чем само знание, а теория заняла привилегированное положение в жизни человека. Поразительно видеть ту власть слов и влияние человеческой речи, которые свойственны современному взгляду человека на Мир. Говорят, что после любого изреченного слова Вселенная уже никогда не становится прежней, если это так, то еще более справедливо было бы сказать, что с каждым произнесенным словом человеческий взгляд на мир становится все более жестким.

Когда бы человек ни столкнулся с чем-то новым, таким, что недоступно его рациональному разуму, он немедленно принимается описывать это и объяснять его словами. К тому времени, когда он завершает свои объяснения, случившееся занимает прочное и надежное положение в его взгляде на мир — в этом сила и ловушка слов.

Воин не может избежать использования слов но он способен избежать их ловушки. Он добивается этого, во- первых, сводя использование слов к необходимому минимуму, а во-вторых, — тщательно выбирая используемые слова. Воин знает, что все объяснения и описания относительны и связаны с выбранной им системой отсчета, но, поскольку все системы отсчета изменяются, воин не придает особого значения объяснениям как таковым. Для воина объяснение представляет собой нечто совершенно противоположное тому, что предполагает это слово, происходящее от слова ясность. Чтобы рассмотреть какое-либо слово более внимательно, это слово в буквальном смысле вырывают из его плоскости, из его подлинного контекста. В тот момент, когда понятие извлекается из контекста, собранная о нем информация неизбежно становится неполной, в большинстве случаев — совершенно неточной.

Единственным эффективным способом обхода этой ловушки слов является практика того, что именуется не-деланием*.(выбор действия, противоположного тому направлению, которое используется обычно, или просто отличного от него. Эта практика более полно описывается в главе 9. -Прим, автора.). Слова можно использовать без опаски, если отказаться воспринимать их в буквальном значении и не забывать о том, что слова представляют собой лишь символы того знания, которое они скрывают.

На самом деле, единственная ценность слов заключается в том, что они заставляют нас думать шире и глубже, чем прежде. Слова являются инструментами, с помощью которых мы можем помогать другим исследовать неизвестное, и в этом отношении они по праву могут считаться чрезвычайно важными — хотя на этом их значимость и заканчивается. Более того, очень важно помнить, что способность слов раскрывать знание зависит только от опытности слушателя в использовании слов и связана с его пониманием их ценности.

Каким же должен быть подход человека к использованию слов? Все вышесказанное достаточно подробно отвечает на этот вопрос, но следующее утверждение сделает его еще более понятным.

ВОИН НИКОГДА НЕ СОВЕРШАЕТ ОДНОЙ ГЛУПОЙ ОШИБКИ: ОН НЕ СЧИТАЕТ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ ИМЕННО ТАКИМ, КАКИМ ЕГО ОПИСЫВАЮТ СЛОВА. ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, И ДЛЯ НЕГО СЛОВА ЯВЛЯЮТСЯ ЛИШЬ ЕЩЕ ОДНИМ ВЫЗОВОМ, НЕ БОЛЬШЕ И НЕ МЕНЬШЕ.

Чтобы распознать вызов, кроющийся в словах, воин должен безупречно вслушиваться в их звучание, в их контекст и, важнее всего, — в то, что они подразумевают. Подлинное содержание слов заключается в том, что они подразумевают, а не в том абсолютном значении, которое они несут по определению. В Целом, воин способен видеть подлинное знание, скрытое в используемых человеком словах, — и не столько в самих словах, сколько в том, что они подразумевают. Чаще всего наиболее глубокое содержание можно извлечь из тех слов, которые говорящий не использовал, то есть из тех вопросов, которых он сознательно или неосознанно избежал.

Упражняясь в чтении между строк и вслушивании в невысказанные сообщения человеческой речи, воин начинает видеть.

Следует пояснить, что видение по сути своей не означает чего-то зрительного; скорее, это прямой поток знания, возникающий между говорящим и слушающим и даже между объектом и наблюдателем. Видящие объясняют его в терминах настройки энергетических полей, что вполне правильно с технической точки зрения; однако видение, начинается с признания воином того, что слова были изобретены только в качестве инструментов общения. Изначально слова были достаточно безвредны, затем они превратились в средства определения приемлемого для обоих собеседников взгляда на мир и, наконец, стали теми орудиями, с помощью которых один человек может добиваться власти над другими, даже над целым народом. Однако ни одного видящего невозможно подавить властью слов, и его чрезвычайно трудно удержать в плену жесткой системы отсчета или взгляда на мир.

Все видящие начинают свой путь одинаково. Поставив перед собой цель, разрушить фиксированность своего восприятия, проходящие обучение видящие начинают задавать себе вопросы обо всем вокруг. Эти вопросы не связаны с тем, истинно данное явление или нет, — видящие пытаются понять, что именно они еще не заметили, В этом заключается единственная разница между ученым и видящим, однако результаты их исследований оказываются совершенно различными.

Ученый пытается доказать любое положение в соответствии с жесткой системой отсчета и потому приходит к таким результатам, которые показывают правильность или неправильность, истинность или ложность таких положений. Видящий признающий изменяющуюся, подвижную Вселенную, в которой понятие абсолютного значения бессмысленно, пытается найти только применение сил Вселенной, не беспокоясь о том, чтобы объяснять их. Видящий знает, что объяснения достоверны только в пределах выбранной системы отсчета и потому не оказывают никакого влияния на те силы, которые он стремится использовать.

Прекрасным примером тому является использование воображения.

Ни один ортодоксальный ученый никогда не допустит, чтобы его обвинили в "выдумках". С другой стороны, видящий совершенно не беспокоится о своей репутации и потому стремится только к наилучшему использованию этого самого волшебного свойства человеческого разума.

"Ученый-интеллектуал" будет долгие дни и ночи биться, пытаясь доказать иди опровергнуть свои теории. И наоборот, видящего совершенно не волнуют такие доказательства, поскольку единственным необходимым для него доказательством является действенность его теории. В настоящее время ни ученые, ни видящие, не могут доказать существования точки сборки, однако, работая с ней, перемещая ее, видящий может делать то, на что не способен ученый. Для видящего само использование точки сборки является достаточным доказательством того, что она реальна, ощутима и ею можно манипулировать. С научной точки зрения, причудой воображения видящего вполне можно было бы счесть саму точку сборки, но не результаты ее использования!

Принципиальная разница между ученым и видящим заключается в их отношении к человеку и миру. Для большинства ученых все неизвестное может быть объяснено на определенной стадии в понятиях жесткой системы отсчета с использованием слов, формул и теорий. В целом, ученые рассматривают человека и мир как нечто фиксированное в рамках системы абсолютных ценностей, даже если эта система понимается ими не до конца. По этой причине человек и мир являются для ученого лишь интеллектуальным упражнением.

В противоположность этому, для видящего человек и мир являются самым поразительным сочетанием постоянно изменяющихся перестановок — удивительным чудом упорядоченности в рамках того, что можно описать только как хаос. И человек, и мир являются для видящего восхитительными загадками, которые, как ему известно, он никогда не сможет в полной мере постичь, поскольку любое понимание основано на жесткой системе отсчета, а калейдоскопические перемещения и перестановки, вызванные непрерывным движением, изменением и текучестью, не подчиняются логическому пониманию.

Ученый видит в словах надежду на возможность свести человека и Вселенную к понятной интеллектуальной формуле. Видящий обнаруживает в словах или, точнее, в том, что они подразумевают, возможность выразить свое восхищение поразительной загадочностью и глубиной человека и Вселенной. Различие ученого и видящего, проявляющееся в результатах их подходов, просто ошеломляет. Ученый ведет человечество к стерильной жизни и всевозрастающей скуке, видящий напоминает человеку о его бескрайнем наследии волшебного существа, живущего в удивительной и непознаваемой Вселенной.

Из-за своего страха перед неведомым человек непреднамеренно, хотя и по собственной воле, променял это восхищение на скуку, приключение на безопасность — и слова являются прекрасным тому свидетельством. Человеку намного более свойственно придерживаться абсолютного и понятного содержания слов, чем рисковать неизвестностью, задаваясь вопросами об обоснованности их буквального значения.

Воин, который является, во-первых, свободным существом, а во-вторых, путешественником и первооткрывателем, всегда ищет скрытый вызов и загадку, которые таятся за буквальным значением слов.

В глубине своего сердца он ощущает, чувствует и просто знает, что любое слово несет в себе ключ к разгадке. По этой причине воин уделяет словам самое пристальное внимание, вновь и вновь мысленно повторяет их и обдумывает со всех сторон, пытаясь выявить все возможные смыслы, которые в них заключены. Для воина принять слово в его буквальном значении означает немедленно оказаться в ловушке невежества и скуки — а это является для него бессмыслицей и нелепой тратой времени и энергии.

Все вышесказанное связано со взглядом Толтеков на использование слов. Однако не только Толтеки понимали слова таким образом. Ниже приведена подборка цитат из произведений лучших писателей и поэтов мира, которая показывает, как каждый из этих мастеров использует слова в своем особом стиле. Выбраны те писатели, которые используют слова в манере, наиболее напоминающей точку зрения Толтеков. В этом отношении приведенные отрывки помогут читателю лучше познакомиться с тем, как следует подходить к словам, если стремиться к выражению скрытой в них истины.

В качестве упражнения в образном обучении и способности читать между строк читателю предлагается попытаться выявить в этом разделе два различных основных подхода, используемых писателями. Эти два подхода будут подробно определены и описаны позже; сейчас достаточно будет сказать, что все люди естественным образом делятся на два особых типа, которые в традиции Толтеков называются сновидящими и сталкерами.

Сновидяшим свойствен достаточно серьезный подход, особо подчеркивающий доброе, прекрасное и загадочное. С другой стороны, сталкеры более общительны, иногда даже болтливы, и уделяют большое внимание истинности, парадоксальности и юмору, временами доходящему до достаточно язвительной сатиры. Писатели обоих типов требуют от своих читателей разумного и внимательного подхода, поскольку ни одно из использованных здесь произведений не может восприниматься в буквальном смысле, и каждое слово, каждая фраза содержат глубокий подтекст.

Иоганн Вольфганг фон Гете дал превосходный совет в отношении использования слов, когда сказал:

В этом простом утверждении автор утверждает, что независимо от того, насколько выразительными могут быть слова человека, они остаются просто словами, если не подкрепляются реальными действиями. Гете утверждает также, что "Теория, мой друг, суха, но вечно зеленеет древо жизни".

Ральф Уолдо Эмерсон сказал:

явно подчеркивая важность опытности читателя в использовании слов. В другом месте он утверждает:

В этой фразе Эмерсон показывает, что он прекрасно осознает, что содержание слов человека является более важным, чем сами слова. Уильям Блейк эхом повторяет это в стихах:

Эти слова являют собой прекрасный пример разума возвышенно простого, но они содержат и нечто большее. В первых двух строки описывается принцип, гласящий, что мир является не таким, каким он выглядит. Толтеки учат, что мелочи жизни, которые так часто упускаются из виду как нечто незначительное, важны не меньше всего остального. Поэтому для воина песчинка представляет собой нечто бесконечно большее, чем просто песчинку, а дикий цветок открывает ему богатейшие знания.

Подобным же образом, две последние строки отрывка из стихов Блейка — не просто поэтические слова, а утверждения, обладающие огромной ценностью. Выражение "зажать Бесконечность в ладони" представляет собой аллюзию на богоподобный потенциал человека. Человек в его истинной сущности является бесконечным существом, сжимающим в собственной ладони развитие своей судьбы, то есть свои потенциальные возможности. Последняя строка, "и Вечность — в часе" представляет собой научный закон, не менее справедливый, чем все законы, которые признает современная ортодоксальная паука. Одной короткой фразой Блейк описывает закон, который Толтеки называют сжатием времени.

Альберт Эйнштейн математически доказал, что время является особым измерением, но Толтеки поняли и используют это с давних времен. Однако наука еще не постигла всех тонкостей, подразумеваемых этим законом. Говоря простыми словами, время — обратно пропорционально осознанию. Математически это можно описать таким уравнением: Если

t

a

t = c / a, 

с

Таким образам, если,

а

t

0 = c / бесконечность

На практике этот закон означает, что чем выше уровень осознания, тем меньшее время необходимо для понимания какого-либо принципа или выполнения задачи. Именно это имеется в виду, когда говорят, что воин сжимает время.

В продолжение анализа слов, Генри Дэвид Торо объясняет:

Это четкое утверждение указывает на важность не только разумного использования слов, но и их точного понимания.

Словно намеренно подчеркивая то, что слова всегда скрывают истину, Оскар Уайльд сказал:

А Джонатан Свифт добавил, что правильное использование слов является верным признаком безупречного сталкера. Он говорит:

Будто подтверждая точку зрения Свифта, Стивен Спендер написал следующие строфы — великолепные слова, в которых использована техника настоящего сталкера.

В этих строках Спендер говорит очень многое о происхождении человека, принципе возрождения и деятельности Толтеков в течение столетий. Подлинное содержание этих стихов, впрочем, выходит за пределы темы этой книги; они включены в нее лишь для того, чтобы продемонстрировать, как техника сталкинга применяется с помощью слов.

Как и все во Вселенной, сами по себе слова не являются ни хорошими, ни плохими — они лишь отражают наше намерение. При этом слова способны выражать замешательство, скуку и опустошение — или же, напротив, красоту, загадочность и невыразимую истину. Странный парадокс слов заключается в том, что любой язык был рожден разумом человека, однако его корни кроются в человеческом сердце. Это свойственно всем парадоксам: если человеку предстоит ответить на загадку Сфинкса, он использует и разум, и сердце, чтобы миновать смертельную ловушку чудовища. По этому поводу Бернард Шоу сказал:

Словно предвидев, что это утверждение может вызвать вопросы, Шоу проясняет его в другом произведении:

Мы вновь встречаемся с виртуозной демонстрацией сталкинга, позволяющей ощутить фрагмент мудрости. Продолжая в той же манере, неподражаемый Шоу делает вывод:

В приведенной фразе Шоу остроумно указывает на ослабляющие последствия социальной обусловленности и заурядность, порождаемую рассудительностью. В своей собственной скромной манере Блез Паскаль добавляет:

Откликаясь на это утверждение о ценности присущего сердцу знания, Эмерсон советует человеку:

Затем, заставляя нас почувствовать, что любое подлинное знание кроется в сердце, он говорит:

В следующем коротком отрывке Блейк развивает этот принцип, подчеркивая тщетность накопления внешних вещей в попытках найти счастье и, соответственно, знание:

Так или иначе, но когда дело касается использования слов, подход воина четко описывается словами Уолта Уитмена:

В этом смысле воин использует тот же критерий для оценки потенциала, вложенного в чужие слова. Как однажды очень метко выразился один ученик:

Оскар Уайльд выразил эту идею такими словами:

Я надеюсь, что размышления над приведенными примерами позволят читателю лучше осознать, что воин должен подходить к словам как к любому другому вызову в его жизни. Принимать слова за чистую монету или использовать их легкомысленно является полной глупостью. Христос сказал:

Воин с огромным вниманием относится, во-первых, к своей собственной речи и, во-вторых, к словам других. Следует всегда помнить, что человек представляет собой то, что открывается в его словах — с учетом, что слушающий умеет слушать и не оказывается на крючке буквального значения слов.

Все вышесказанное представляло собой попытку показать как глупость, так и власть слов, их лживость и истинность и, в особенности, их юмор. Слова становятся могущественным оружием в руках воина, который видит в них не только вызов, но и возлагаемую ими ответственность.

В целом, человек не очень ценит слова. Сегодня люди всего мира требуют, помимо множества других вещей, свободы слова. Но в то же время они часто отказываются принимать на себя ответственность, налагаемую словами. Поэтому нам остается лишь рассмеяться вместе с Оскаром Уайльдом, который сказал:

Говорить довольно легко, а еще легче говорить с огромной убежденностью. Люди настолько увлекаются собственными или чужими словами, что могут даже позволить себе погибнуть за отдельные высказывания. Однако как подметил Уильям Теккерей:

Человек произносит нечто, что звучит очень хорошо, и сам начинает верить в это — такова власть изреченного слова; по сути своей, оно является обязательством. В этом отношении воин придерживается совета Гете:

Безмолвие, внутреннее и внешнее, представляет собой дверь к подлинному знанию, а виртуозное владение словами, умение как высказаться, так и выслушать, — врата к свободе. Безмолвие и слова являются двумя сторонами одной монеты — общения, — и неизреченное слово часто содержит намного больше, чем произнесенное.

Наконец, следует осознавать, что, используя слова, воин в действительности ищет знания. Получение этих знаний, однако, требует мастерства:

МАСТЕРСТВО ВОИНА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ЕГО УМЕНИИ ПРИМИРЯТЬ СТРАХ И ВОСХИЩЕНИЕ.

Единственный способ, благодаря которому воин может выработать такое мастерство, заключается в развитии чувства юмора. Автором, который в совершенстве постиг это, был Оскар Уайльд, который отмечал:

Это наблюдение Уайльда прекрасно описывает юмор, безрассудство, несгибаемое намерение и позицию воина. Говорят, что слезы очищают душу, и если это так, то одного лишь такого очищения недостаточно для жизни воина. Жизненно важной для благополучия воина является способность смеяться, поскольку смех приносит ему временное облегчение от напряжения той битвы, в которой он сражается день ото дня. Гете прекрасно понимал, что значит быть воином, так как писал:

Если уж говорить о безрассудстве, Бернард Шоу, очень остроумный человек, способный посмеяться и над самим собой, писал:

Безрассудство наших собственных действий становится для нас неистощимым источником смеха. Эдгар Аллан По выразил принцип безрассудства весьма красноречиво:

В этих двух кратких строках По очень выразительно подводит итог отношению Толтеков к обычному человеческому восприятию мира. Люди видят и воспринимают мир в соответствии со своей системой отсчета, однако, если точка сборки достаточно сильно смещается, в ней собирается совершенно новый и иной мир, настолько же реальный, как и тот мир, который человек воспринимает в обычном состоянии. По сравнению с этим все стремления повседневной жизни выглядят полной нелепостью.

Величайший писатель Уильям Шекспир выразил безрассудство таким образом:

Фрэнк Герберт добавляет к словам Шекспира едкое замечание:

Это — самое подходящее описание отношения воина. Оно указывает на то, как он видит самого себя и задачу своей жизни, то есть на его попытку разгадать тайну своего собственного бытия. На более спокойной ноте почти благоговейного почтения Херберт, подобно воину, заключает:

В конечном счете, никому, возможно, не удалось выразить позицию воина лучше, чем Герману Гессе, который написал:

Таково отношение воина, такова безупречность его духа. Таков его вызов. Слова, изреченные и начертанные, — лишь часть этого вызова.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ПРОСВЕТ, ВЕДУЩИЙ К СВОБОДЕ

ЕДИНСТВЕННОЕ ПОРАЖЕНИЕ В ЖИЗНИ — ОТКАЗ ОТ СРАЖЕНИЯ.

Того, кто задумывается о жизни обычных людей нашего времени, неизменно поражает то тягостно скучное и банальное существование, которое им в определенном смысле просто приходится влачить. Средний человек рождается, подрастает, идет в школу, возможно даже в колледж или университет, находит себе работу и супруга, заводит семью, копит деньги на машину, дом и мебель, отправляется в ежегодный отпуск, стареет и, в конце концов, умирает. Остается лишь удивляться тому, что человеку удается не сойти с ума и даже находить удовлетворение в таких суровых условиях постоянной скуки. Однако именно так живет сегодня большая часть человечества.

В определенный момент своей жизни хотя бы некоторые люди задаются вопросом: "Неужели это все, чем можно жить?" Однако они редко находят выход из такого затруднения. Как ни печально, но, оказавшись неспособными найти разумное и практическое решение, они чувствуют, что им придется смириться со своей судьбой и полагаться лишь на то, что у них есть.

ДЛЯ ОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА ЖИЗНЬ ЯВЛЯЕТСЯ НЕЯСНЫМ И МОНОТОННЫМ ЗАНЯТИЕМ — СУЩЕСТВОВАНИЕМ, НЕ ЛИШЕННЫМ ОПРЕДЕЛЕННЫХ УДОВОЛЬСТВИЙ, В ТЕЧЕНИЕ КОТОРОГО, ОДНАКО, ЧЕЛОВЕК ВЯЛО ПЕРЕХОДИТ ОТ ОДНОЙ ФОРМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ К ДРУГОЙ ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОБНАРУЖИТЬ, ЧТО СЧАСТЬЕ, КОТОРОЕ ОН ИЩЕТ, ПОСТОЯННО УСКОЛЬЗАЕТ ОТ НЕГО. ЧЕЛОВЕКА НАЧИНАЮТ ПЕРЕПОЛНЯТЬ ЧУВСТВА ОПУСТОШЕННОСТИ И ПРИТУПЛЁННОЕ СТРЕМЛЕНИЕ ЗАПОЛНИТЬ ЭТУ ПУСТОТУ, НО ОН НЕ ЗНАЕТ, ЧЕГО ИМЕННО ХОЧЕТ, И НАХОДИТ ТОЛЬКО ОШЕЛОМЛЯЮЩЕЕ ОЩУЩЕНИЕ ТЩЕТНОСТИ, ИСТЯЗАЮЩЕЕ ЕГО СЕРДЦЕ. ОЧЕНЬ СКОРО ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО ВСЯ ЖИЗНЬ ПРОСКОЛЬЗНУЛА СКВОЗЬ ЕГО ПАЛЬЦЫ, И БЫЛА РАСТРАЧЕНА НА БЕССМЫСЛЕННЫЕ БАНАЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МЕЛОЧНОСТИ.

Все мы начинаем жизнь обычными мужчинами и женщинами, но это совсем не означает, что у нас нет возможности по собственному выбору придавать смысл своей жизни. Мы можем чувствовать себя жертвами судьбы, но, хотя ни один человек действительно не может ее избежать, все мы способны подняться выше судьбы, если только сделаем такой выбор. В определенное мгновение жизни каждому из нас представляется возможность самим решить, чего мы хотим от жизни.

ПРОБЛЕМА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО ВСЕ МЫ РОЖДАЕМСЯ ГЛУПЦАМИ, — ТАКОВО НАШЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ.

В своей глупости мы чрезвычайно гордимся тем, что являемся людьми. В результате мы требуем для себя определенных привилегий и прав, а затем поднимаем большой шум и очень расстраиваемся, когда наши требования оказываются неудовлетворенными.

Однако присмотритесь к человеку внимательнее. Посмотрите, что он делает с этой планетой, со своими собратьями и с другими созданиями, которые живут на земле рядом с ним. Посмотрите на его потаенные чувства и скрытые мысли. Люди могут очень много говорить об этике и нравственности, но тщательно скрывают свои мысли и чувства, которые нередко оказываются настолько низкими и отвратительными, что вызывают психическое осквернение — еще более разрушительное, чем загрязнение физическое.

ЧЕЛОВЕК СЧИТАЕТ, ЧТО ОН ВЫШЕ ЖИВОТНОГО, НО В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ ОН ВЛАЧИТ ХУДШЕЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ, ЧЕМ ЛЮБЫЕ ЖИВОТНЫЕ.

Если мы живем такой жизнью, то, что удивительного в том, что рано или поздно мы начинаем чувствовать себя жертвами? Чаше всего мы живем именно так, потому что боимся, что иная жизнь окажется безумием.

К СОЖАЛЕНИЮ, ВСЕ МЫ УЖЕ БЕЗУМНЫ. Присмотритесь к такому человеку внимательнее и сравните его положение со своим. Способны ли вы отклониться от того, что с детства считали правильным, — от того, что вам преподали как правильное? Способны ли вы на это? Нет.

ИЗ-ЗА СВОЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ ЛЮДИ ПРЕБЫВАЮТ В ПСИХИЧЕСКИХ ОКОВАХ. УДЕРЖИВАТЬ ЧЕЛОВЕКА В ФИЗИЧЕСКИХ ОКОВАХ ОЗНАЧАЕТ РАБСТВО; СОДЕРЖАТЬ ЕГО В ПСИХИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ ОЗНАЧАЕТ ЗАНИМАТЬСЯ ОТВРАТИТЕЛЬНОЙ ЧЕРНОЙ МАГИЕЙ. ОДНАКО, ПОСКОЛЬКУ ОТ ЭТОГО ЗЛА СТРАДАЕТ ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, ВСЕ МЫ ВНОСИМ В НЕГО СВОЮ ЛЕПТУ. ЧЕЛОВЕК УКРЕПЛЯЕТ ЭТУ УЖАСНУЮ ПРАКТИКУ, НАВЯЗЫВАЯ ТАКУЮ ЖИЗНЬ СОБСТВЕННЫМ ДЕТЯМ. ИМЕННО ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ДЕЙСТВИЯ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА НЕПРЕРЫВНО ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ ОТУПЛЯЮЩЕЙ ПОСРЕДСТВЕННОСТЬЮ, ПОРОЖДЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬЮ.

Разумеется, мы умеем рационально обосновывать свое поведение, чтобы чувствовать себя лучше в отношении своих поступков. К примеру, будучи родителями, мы постоянно убеждаем себя, что действуем исключительно во благо своих детей. В конце концов, наши родительские обязанности и заключаются в том, чтобы указывать своим детям правильное направление. К несчастью, слишком часто мы продолжаем считать себя хорошими родителями, когда навязываем детям свою волю, свои мысли и убеждения. А затем, когда мы успешно завершаем это промывание мозгов и поведение, чувства и даже мышление детей становятся подобным нашим, мы наслаждаемся удовлетворенностью собой, зная, что даровали миру покорных граждан, которые будут смиренно бродить на поводке.

Подобные оправдания ничего не меняют. Одно дело — направлять своих детей с любовью и настойчивостью, но навязывать им свою волю означает злоупотреблять своим положением родителей. Наш долг заключается в том, чтобы поощрять в своих детях самостоятельное мышление и ответственность за собственные поступки. С другой стороны, подавлять их волю, заставляя подчиняться нашим суждениям, означает непростительное посягательство на права человека.

Детям нужна любовь, забота и твердое руководство, однако они нуждаются в понимании и, прежде всего, в уважении. Если мы никогда не прислушиваемся к своим детям, то не должны удивляться, что дети прекращают слушать нас. Если мы выслушиваем их лишь для того, чтобы постоянно одергивать своими замечаниями, у нас нет никакого права обижаться, если однажды они обрушат на нас свой гнев или горечь. Дети учатся намного большему на наглядных примерах, а не на словах. Если мы прислушиваемся к их вопросам, просьбам и желаниям с уважением и пониманием, они также будут прислушиваться к нашим советам и указаниям с тем же уважением и пониманием. Если мы любим своих детей, не превращая при этом свою любовь в оковы и цепи, наши дети всегда будут отвечать нам той же любовью.

То, что справедливо для нас как для родителей, выполняется и для нас как граждан мира. Всем нам приходится страдать от жестокостей социальной обусловленности, однако следует понимать, что в действительности нет никаких жертв.

НИКТО НЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ В ЛОВУШКЕ БЕЗ СВОЕГО СОГЛАСИЯ.

Никто не способен поработить человека против его воли. В мире существует множество людей, которые постигли это, начали бороться и освободились от всех традиционных стилей поведения и правил. Прискорбно лишь то, что, хотя у таких людей оказалось достаточно личной силы для освобождения, им обычно не хватает силы, чтобы определить для самих себя новую цель и новое направление в жизни.

Без цели и направления такие люди часто оказываются по другую сторону закона — закона, созданного обычными людьми, ведущими обычное существование. Вырвавшись из плена традиций и обычаев этого закона, мятежники не находят сочувствия у закона, навязываемого теми, от кого эти люди пытались убежать в первую очередь.

Если мятежники не могут найти новое предназначение жизни, однако оказываются достаточно разумными, чтобы оставаться по правую сторону закона, они неизменно становятся теми, кого Толтеки называют мелкими тиранами. Мелкие тираны тратят жизни, выплескивая наружу внутреннюю ярость и раздражение и превращая жизнь окружающих в сплошные несчастья. Эти люди очень часто осуществляют по отношению к своим детям те же преступления, которые совершались их собственными родителями.

Учитывая все вышесказанное, спросите самих себя, кто вы. Какому сценарию жизни вы следуете? Будьте честны с собой. Не обманывайте себя скоропалительным мнением о том, что вы уникальны, так как никто из нас не живет в изоляции от жизни.

Не склонны ли вы втайне к черной магии? Быть может, вы мелкие тираны? Чтобы ответить на эти вопросы, подумайте о людях, с которыми вы связаны в своей жизни. Уважают ли они вас? Действительно ли они любят вас? Доверяют ли они вам?

Люди всегда оказываются зеркалами, в которых мы видим собственное отражение. Но эти зеркала показывают и наши предрассудки. Если одни зеркала отражают любовь, а другие — гнев, мы можем понять, кого мы любим и к кому относимся с презрением. Всем нам свойственно быть нечестными, но наши зеркала никогда не лгут. Зеркала всегда в точности показывают нам, как мы мыслим, чувствуем и действуем по отношению к окружающему миру. Мы можем как угодно громко и страстно отрицать это отражение, но оно не изменится до тех пор, пока не изменимся мы сами. Как только человек изменяется, иным станет и его образ в зеркале — таков закон света и отражения.

Однако воин временами может вызывать намеренный образ себя, предназначенный для того, чтобы ввести в заблуждение окружающих. Это называется сталкингом. Существует несколько причин, по которым воин может захотеть выслеживать других, и наиболее важной из них является столкновение с мелким тираном. Иметь дело с мелкими тиранами всегда неприятно; иными словами, они, так или иначе, делают нашу жизнь несчастной, однако правильное поведение по отношению к ним способно принести и дар богатых знаний.

Мелкие тираны представляют собой нечто намного большее, чем просто зеркала, поскольку такие люди показывают нам наши слабости. Именно по этой причине воин может по собственной воле заставить мелкого тирана преследовать его. Чтобы добиться этого, воину необходимо приманить мелкого тирана, однако затем, воину следует быстро и действенно изменить свое поведение, чтобы не оказаться в его власти. Это во многом похоже на поддразнивание льва — не просто рискованно, а чрезвычайно опасно.

Однако если к мелкому тирану применяется правильный сталкинг, этот опыт учит нас очень многому и позволяет раскрыть в себе такие потенциальные возможности, о существовании которых мы не смогли бы узнать иным способом.

ЕДИНСТВЕННЫМ ОПРАВДАНИЕМ ФИЗИЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОЧКА ЯВЛЯЕТСЯ ОБУЧЕНИЕ. ЭТО ЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, КОТОРОГО ОН НЕ МОЖЕТ ИЗБЕЖАТЬ НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.

Обучение следует понимать как познание на опыте, поскольку Путь Воина представляет собой в первую очередь практический путь. Накопление информации еще не означает обучения. Информация остается во всех отношениях бесполезной, если человек не находит ей хорошего практического применения в своей повседневной жизни, а единственным по-настоящему ценным знанием является то, которое позволяет человеку лучше понять свое предназначение и ускорить его исполнение. Это правда, как ни трудно смириться с этим тем людям, которые считают, что управляют своей жизнью.

Человек в течение долгих столетий обсуждает вопрос свободы выбора, но до сих пор упрямо отказывается признать, что у него есть лишь две возможности: либо способствовать осуществлению своего предназначения, либо препятствовать ему. Если он следует своей судьбе, его ожидает счастливая и процветающая жизнь, если же он, напротив, препятствует ей, его преследуют трудности и несчастья.

Непостижим тот факт, что человек способен препятствовать осуществлению своего предназначения. И все же очень часто, пусть и бессознательно, он делает именно это — и все лишь потому, что оказывается в потоке социальной обусловленности. Социальная обусловленность допускает осуществление лишь того, чего ожидают от нас наши собратья.

Следует, впрочем, осознавать, что социальная обусловленность, разумеется, основана на взаимосогласованном и всеобщем взгляде на мир. Подобный общепринятый подход требует, чтобы каждый человек использовал ту же систему отсчета, что и все остальные.

Он автоматически исключает все взгляды, идеи и чувства, не согласующиеся с общечеловеческой точкой зрения. Однако предназначение человека никогда не обрекало его на единственную точку зрения.

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ИЗУЧЕНИИ НА ОПЫТЕ ВСЕВОЗМОЖНЫХ, БЕСЧИСЛЕННЫХ ПРОЯВЛЕНИЙ ЖИЗНИ В НАШЕЙ ВСЕЛЕННОЙ.

Реальной возможностью является смещение точки сборки с ее обычного положения и, в результате, достижение совершенно нового взгляда на мир. Человечество не делает этого, в первую очередь, из-за недостатка необходимых знаний. Следует признать, что это знание действительно не всегда было общедоступно, однако нужно учитывать, что в мире нет безвозмездных подарков как таковых. Нам обязательно приходится так или иначе платить за все, что мы получаем, — даже за так называемые дары.

В ЭТОЙ ВСЕЛЕННОЙ НИЧТО НЕ ДАЕТСЯ ПРОСТО ТАК — ЛЮБЫЕ ЗНАНИЯ МОГУТ БЫТЬ ПОЛУЧЕНЫ ЛИШЬ ЗА ВЫСОКУЮ ЦЕНУ.

ПЛАТОЙ ЗА ПОДЛИННОЕ ЗНАНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА. ЗНАНИЯ, КОТОРЫХ ВЫ ИЩЕТЕ, МОГУТ БЫТЬ ПОЛУЧЕНЫ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ВЫ ПОСВЯТИЛИ ИМ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ. НЕВОЗМОЖНО ПРОЙТИ ПО ПУТИ ЗНАНИЯ, НЕ ПЕРЕЖИВ ЭТО ЗНАНИЕ. ПОЭТОМУ ВАША САМООТДАЧА ДОЛЖНА БЫТЬ ПОЛНОЙ. ЧЕЛОВЕК НЕ ВЫХОДИТ НА ПУТЬ ЗНАНИЯ ЕСТЕСТВЕННЫМ ОБРАЗОМ; ПОЭТОМУ ЛЮБОЕ ОБУЧЕНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРИНУДИТЕЛЬНЫМ.

Многие люди хотели бы обрести знания, однако они предпочли бы просто купить его где-нибудь и избежать необходимости зарабатывать его. Именно по этой причине сегодня существует столько школ, торгующих просветлением, и совсем нетрудно найти таких гуру, которые за определенную плату возьмут на себя вашу обязанность учиться. Однако, как уже отмечалось, подлинное знание представляет собой знание себя, а этого знания нам не может дать никто — его нельзя купить даже за все деньги мира.

Единственным, что истинный духовный учитель может даровать своим ученикам, является необходимое руководство, позволяющее им раскрыть собственные скрытые резервы. Чтобы добиться этого, духовный учитель должен заставить учеников изучать, кем и чем они являются в действительности, ибо без такого знания человек не способен раскрыть свои потенциальные возможности. Однако необходимость обратиться лицом к самому себе, критически оценить себя и признать в себе все, вплоть до недостатков, всегда неприятна и в большинстве случаев является чрезвычайно пугающей.

Учитывая это, совсем не удивительно, что множество людей стремится найти только таких учителей, которые позволят им почувствовать себя прекрасно и пообещают сделать всю работу за учеников. С подлинным духовным учителем всегда нелегко, поскольку он неизбежно заставляет нас всмотреться в те наши аспекты, которые мы всю жизнь пытаемся спрятать от всех окружающих и от самих себя. Такого учителя не волнует, что могут подумать о нем ученики, нравится он им или нет, — он заботится только о том, чтобы убедиться, что они получают те знания, которых ищут и ради которых пришли к нему. Очевидно, подобных учителей очень мало, и их трудно найти по той простой причине, что это действительно редкие люди, ставящие на карту свою репутацию и любящие своих учеников больше, чем всеобщее признание. ЗНАНИЕ ВСЕГДА ВЫШЕ И МОГУЩЕСТВЕННЕЕ ЧЕЛОВЕКА. ИДТИ ПУТЕМ ЗНАНИЯ ОЗНАЧАЕТ СРАЖАТЬСЯ ЗА ЖИЗНЬ. ПОЭТОМУ, ЕСЛИ ВЫ ВСТУПИЛИ НА ЭТОТ ПУТЬ, ЧТОБЫ УЧИТЬСЯ, ВАМ СЛЕДУЕТ БЫТЬ ГОТОВЫМИ К ТОМУ, ЧТОБЫ СРАЖАТЬСЯ ТАК, СЛОВНО ОТ ЭТОГО ЗАВИСИТ ВСЯ ВАША ЖИЗНЬ. В САМОМ НАЧАЛЕ НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ ОБУЧЕНИЕ, ПОСКОЛЬКУ ОН НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ. ПОЭТОМУ ОН ЖАЖДУТ НАГРАД, КОТОРЫЕ В БОЛЬШИНСТВЕ. СЛУЧАЕВ ПРОТИВОРЕЧАТ ЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЮ И ПОТОМУ НЕ МОГУТ ОСУЩЕСТВИТЬСЯ.

В целом, людей захватывают рассказы о так называемом сверхъестественном, о героях и удивительных подвигах гениев. Слушая или читая такие истории, любой мужчина, женщина и ребенок втайне, глубоко внутри, ставит себя на место персонажа и начинает представлять себе, что бы он сделал, будучи героем, обладающим сверхъестественными способностями. Однако, даже размышляя об этом, люди не верят, что в действительности способны на такие свершения, и в большинстве случаев они чрезвычайно смущаются, если их тайные мечтания обнаруживают.

Социальная обусловленность не допускает ничего сверхъестественного для обычных людей. Оно позволяется лишь героям и героиням, устойчиво находящимся вне параметров, вменяемых социальной обусловленностью. Использование магии приемлемо для мага, поскольку маги существуют за рамками, ограничивающими обычных людей; но если секретарша вдруг проявит магические способности в обстановке своей конторы, это будет расценено как серьезное нарушение общественных традиций. В своем страхе оказаться изолированными от общества или показаться ненормальными, люди отчаянно цепляются за рамки общественного единообразия. Им остается лишь время от времени индульгировать в тайных мечтаниях.

В таких тайных мечтах люди создают себе новую жизнь, и в зависимости от того, в какой степени сами верят в возможность осуществления своих мечтаний, они начинают бессознательно переносить свои сокровенные желания, надежды и страхи на окружающий мир. Если такой человек испытывает сильный внутренний гнев, он рано или поздно начинает видеть ярость в окружающем его мире.

Все вокруг начинают казаться ему агрессивно настроенными. Подобным же образом, если человек ощущает внутренний страх, окружающий мир становится для него все более угрожающим и пугающим.

Важно понимать, что огромная часть тайных мечтаний человека редко поднимается на поверхность, к свету полного осознания.

Напротив, такие мечты скрываются в призрачном мире полуосознанных эмоциональных порывов, проявляющихся обычно в непреодолимом чувстве вины. Там, в затененном мире, эти мечты подпитываются сочными плодами подавляемых эмоций и желаний. Обильно вскормленные, эти мечты приводят к появлению тех форм до странности искаженных идей и надежд, которые человек считает целью своей жизни и отражением своего подлинного Я.

В свете всего этого совсем неудивительно, что человек не знает, кем и чем он является на самом деде и какими должны быть его истинные желания и мысли. Поэтому никто не вступает на Путь Знания с верным ожиданием предстоящего и, следовательно, с правильными побудительными причинами.

Лучшее, что может сделать новичок на Пути Знания, — это приблизиться к нему с открытым разумом, с готовностью сделать все необходимое для того, чтобы раскрыть подлинную природу знания и, что еще более важно, — истинную природу своего существа. Лишь тогда возможен какой-либо реальный прогресс. Только в том случае, когда ищущий начинает погружаться в те части самого себя, которые он ограничил темными областями полуосознанного, он способен понять, насколько пугающим может быть знание. Из этого следует необходимость приготовиться сражаться и бороться так, словно от исхода битвы зависит жизнь человека.

ИЗУЧЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО Я ЯВЛЯЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО САМЫМ ПУГАЮЩИМ, НО И НАИБОЛЕЕ ЗАХВАТЫВАЮЩИМ ИЗ ВСЕХ СТРЕМЛЕНИЙ. ПРИБЛИЖЕНИЕ К ЗНАНИЮ ПОДОБНО СРАЖЕНИЮ ЗА ЖИЗНЬ. ПОЭТОМУ ВОИН ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ЗНАНИЮ С ПОЛНОЙ БДИТЕЛЬНОСТЬЮ, СО СТРАХОМ, УВАЖЕНИЕМ И АБСОЛЮТНОЙ УВЕРЕННОСТЬЮ. ЛЮБОЙ, КТО ОКАЖЕТСЯ НАСТОЛЬКО ГЛУП, ЧТО ПРИБЛИЗИТСЯ К ЗНАНИЮ ИНАЧЕ, ГОРЬКО ПОЖАЛЕЕТ О СВОЕЙ ОШИБКЕ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ЕСЛИ ОН ДОСТАТОЧНО МУДР ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ СВОИ ПОИСКИ ЗНАНИЯ ВОПРОСОМ ЖИЗНИ И СМЕРТИ, У НЕГО НЕ БУДЕТ ПРИЧИН ДЛЯ СОЖАЛЕНИЙ, ТАК КАК ПОДОБНЫЙ ПОДХОД ПРОТИВОПОЛОЖЕН ЛЕГКОМЫСЛЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ ГЛУПЦА.

Приведенный выше афоризм известен как щит воина и требует достаточно внимательного анализа. Его полный анализ будет представлен в следующей главе, но он был приведен здесь, чтобы прояснить то, что любое приближение к знанию представляет собой серьезнейший шаг, за который ищущий должен нести полную ответственность. Подходить к знанию небрежно или легкомысленно означает совершать роковую ошибку, так как нечто усвоенное уже никогда нельзя забыть. Информацию можно быстро собрать и столь же быстро забыть, но с подлинным знанием себя дело обстоит иначе.

В целом, человеку никогда не удается достичь подлинного знания — главным образом, потому, что он не знает, что именно ищет. Большинство людей живут лишь в отблесках света, отражающегося от поверхности их осознания, и в результате никогда не проникают в темные глубины этого осознания, то есть никогда не становятся целостными человеческими существами.

Однако для того, чтобы обрести настоящее знание и способность его использовать, человеку следует стать целостным. Он должен близко познакомиться с каждой частью себя. Что бы ни случилось, ему необходимо озарять все свои потенциальные способности светом полного осознания, независимо от того, насколько пугающими или неприятными могут показаться ему эти темные области. Именно по этой причине каждого ученика Пути Воина обучают технике под названием перепросмотр.

С самого первого дня его подготовки ожидается, что ученик начнет просмотр всей своей жизни до малейших деталей, от текущего момента — назад, вплоть до самого мига рождения. Очевидно, что эта задача не проста, и ее нельзя выполнить быстро, В большинстве случаев обретение полной памяти требует долгих лет, однако это необходимо пройти и провести надлежащим образом, если только ученик собирается преуспеть на Пути Знания. Только с помощью перепросмотра всей своей жизни ученик способен по-настоящему понять всю свою сущность. Эта техника подробно описывается в главе 8.

На основании всего, что уже было сказано, становятся вполне понятными качество и природа знания.

ПОДЛИННОЕ ЗНАНИЕ СЛЕДУЕТ ПЕРЕЖИВАТЬ В СВОЕМ ВНУТРЕННЕМ Я, НО, ПОСКОЛЬКУ ВНУТРЕННЯЯ СУЩНОСТЬ КАЖДОЙ ЛИЧНОСТИ УНИКАЛЬНА, ЗНАНИЯ НЕЛЬЗЯ ОБРЕСТИ, БЕСЕДУЯ О НИХ. ЗНАНИЯМ, ПОЛУЧЕННЫМ ОТ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ, НЕДОСТАЕТ УБЕДИТЕЛЬНОСТИ, НЕОБХОДИМОЙ ДЛЯ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ. УБЕЖДЕННОСТЬ В ЗНАНИЯХ ВОЗНИКАЕТ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ПРАКТИКЕ.

Ни один человек не может воспользоваться знаниями другого, поскольку с уверенностью можно использовать только то знание, которое подучено на личном опыте. Любой может прочесть теорию хождения по канату, но она не убережет его от падения, когда он вступит на канат. Только при регулярной практике методом проб и ошибок он, в конце концов, научится ходить по канату, не срываясь.

Более тонкий пример: все мы знаем, что совершенно недостаточно услышать, что ты красив, если считаешь себя уродливым. Мы воспринимаем комплименты в адрес своей внешности лишь тогда, когда сами считаем себя симпатичными, а единственным способом поверить в то, что ты действительно красивый, — упражняться в мнении о том, что ты красив. Говорят, что "красота — в глазах смотрящего", и, хотя это древнее изречение часто используется многими людьми, они вряд ли верят в это по-настоящему. Однако то, что прекрасно для одного, часто совершенно непривлекательно для другого. К примеру, одни мужчины находят женщин с пышной грудью чрезвычайно привлекательными, тогда как другие предпочитают женщин с небольшой, хорошо очерченной грудью. И все же ни одна из женщин обоих типов не будет считать себя красавицей, если сама не поверит в это и не будет упражняться в уверенности в своем обаянии.

Оба приведенных примера справедливы для любой ситуации нашей жизни, ведь мы так часто сталкиваемся с опустошительными последствиями социальной обусловленности. Если ребенок с трудом учится ходить, ему постоянно твердят, что он неуклюжий.

Даже когда он становится взрослым, ему продолжают напоминать, каким не — ловким и неуклюжим ребенком он был. Такой человек непременно начнет верить, что хождение по канату — совершенно не для него. Аналогично, если современная журнальная мода предназначена для женщин с большой грудью, женщины с маленькой грудью начинают чувствовать себя ущербными, но если эта мода изменится в пользу плоскогрудых дам, женщины с большой грудью предпримут отчаянные попытки скрыть свою пышность.

Первой задачей, которая ставится перед учеником, является методичное игнорирование всех форм его социальной обусловленности, ибо до тех пор, пока он твердо придерживается этой обусловленности, он не способен добиться никакого реального прогресса. Техникой, позволяющей достичь этого, является не-делание, которое выполняется вместе с перепросмотром. Эта техника подробно описывается в главе 9.

Подобно обретению полных воспоминаний о всей жизни человека, которое требует долгого времени, от социальной обусловленности невозможно избавиться за одну ночь. Ученик не может немедленно преуспеть в неисполнении чего-либо, имеющего подлинное значение, однако методичная работа позволяет ему постепенно, шаг за шагом ослабить всю свою социальную обусловленность. Очень часто ученик обнаруживает, что приблизился к какому-то непреодолимому препятствию в споем вспоминании или не-делании. Он, можно сказать, застревает и чувствует, что, несмотря на все свои усилия, просто не может вспомнить нечто действительно ценное или справиться с не-деланием.

ДАЖЕ ЕСЛИ ВОИН НЕ СПРАВЛЯЕТСЯ С КАКИМ-НИБУДЬ КОНКРЕТНЫМ ПОИСКОМ ЗНАНИЯ, ОН НЕ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЯ, ПОСКОЛЬКУ НА ПУТИ ЗНАНИЯ МЫ ПРОХОДИМ МНОЖЕСТВО СРАЖЕНИЙ, ПОБЕЖДАЯ В ОДНИХ И ПРОИГРЫВАЯ ДРУГИЕ. УСПЕХ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ НЕ КОЛИЧЕСТВОМ ВЫИГРАННЫХ СХВАТОК, А ТЕМ, НАСКОЛЬКО ХОРОШО МЫ СРАЖАЛИСЬ.

Если ученик сталкивается с таким препятствием, ему не остается ничего иного, кроме продолжительной борьбы и попыток прорваться сквозь барьер. Ему может казаться, что он потерпел неудачу, но это не так — такие препятствия представляют собой лишь временные трудности.

Непрерывной борьбой ученик ломает фиксацию точки сборки. Это очень важно, поскольку мы не можем добиться реального прогресса, пока не научимся сдвигать свою точку сборки. Вот почему Древние Видящие всегда насильно перемещали точку сборки своих учеников, прежде чем приступить, к обучению.

Никто не проводит всю жизнь с точкой сборки, находящейся в том же положении, каким оно было при рождении. В течение жизни человек постоянно бессознательно "исправляет" положение своей точки сборки. Однако при этом он "забывает" большую часть своего восприятия и те средства, с помощью которых он обрел эти знания.

Чтобы понять это, следует помнить, что точка сборки весьма напоминает ручку настройки радиоприемника. Назначение такой ручки — позволить нам настроиться на различные радио частоты, на определенные радиостанции. Каждый раз, когда мы перемещаем ее, мы переходим к новому пучку частот, который относится к новой радиостанции.

Точка сборки человека работает точно так же, поскольку обеспечивает нам доступ к различным энергетическим полям, составляющим наше восприятие мира. Благодаря ей мы накапливаем определенный опыт и знания, свойственные именно этому восприятию.

При переходе к другим энергетическим полям мы обретаем иное восприятие. Этот новый взгляд на мир заставляет нас терять связь с полученными ранее опытом и знаниями, или "забывать" их. Нет необходимости говорить, что на самом деле мы ничего не забываем — просто наши прежние взгляды заслоняются влиянием новой точки зрения и связанного с ней восприятия.

Когда одни знания перекрываются другими, первые становятся тем, что называют подсознательными или бессознательными знаниями. Тот факт, что знание является подсознательным, еще не означает, что его воздействие ослабевает. Напротив, наши мысли и чувства, а, следовательно, и наши действия, подвергаются непрерывному влиянию таких подсознательных знаний. Вот почему ученику часто приходится упорно бороться со старыми привычками. Подобные подсознательные знания обычно проявляются в самый неожиданный момент, и ученик обнаруживает, что совершает действия, вызванные его подсознательными знаниями, прежде чем понимает, что он делает.

По этой причине можно прийти к выводу, что для достижения полного возвращения памяти и успешной практики не-делания необходимо уметь сдвигать точку сборки во все ее прежние положения. Только достижение старого положения точки сборки позволяет вспомнить полученные в этом положении знания и выявить возникшие вследствие этого опыта привычки.

Важно осознать, что не имеет значения даже то, что вначале мы сталкиваемся исключительно с явными неудачами. Как ни парадоксально это может прозвучать, успех на Пути Знания заключается не в результатах нашей борьбы, а в том, насколько безупречно мы сражаемся, поскольку именно факт борьбы заставляет нашу точку сборки смещаться. Как только мы оказываемся способными перемещать точку сборки, все мягко и без каких-либо усилий становится на свое место. Единственным, что требует борьбы, является необходимость хоть раз сместить точку сборки. Как только это сделано, впереди открывается свободный путь, Необходимость борьбы за смещение точки сборки является единственным ценным указанием, которое дается ученику. Не имеет значения ни конкретная используемая методика, ни то, какая именно задача ставится, единственной целью любого обучения является направление ученика к борьбе за подвижность точки сборки.

Кроме того, чем труднее эта борьба, тем большей в результате станет подвижность ученика. Это подобно тренировкам тяжеловеса: чем больший вес ему приходится поднимать, тем сильнее он становится. Однако последствия социальной обусловленности таковы, что, если вначале человек старается, но терпит неудачи, он немедленно решает, что полностью провалился. Сделав на основании этого вывод о том, что у него просто нет необходимых способностей, такой человек неизбежно бросает свои попытки.

Важным моментом является четкое определение того, что представляют собой так называемые неудачи и успехи. Эти принципы можно понять только в контексте того, что именуется следованием каким-либо из путей, независимо от того, является он духовным путем или карьерой.

ЦЕННОСТЬ ПУТИ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, КАК ПО НЕМУ ИДУТ. ЕСЛИ ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ПУТЬ, ПО КОТОРОМУ ВЫ ИДЕТЕ, НЕ ВАШ, ВАМ СЛЕДУЕТ НЕМЕДЛЕННО ОСТАВИТЬ ЕГО. ОДНАКО ВАШЕ РЕШЕНИЕ СЛЕДОВАТЬ ТОМУ ИЛИ ИНОМУ ПУТИ ДОЛЖНО БЫТЬ ОСНОВАНО НА ТОЙ ЯСНОСТИ, КОТОРАЯ ПОРОЖДАЕТСЯ ДИСЦИПЛИНИРОВАННОЙ ЖИЗНЬЮ ВОИНА, А НЕ НА СТРАХЕ ИЛИ ЧЕСТОЛЮБИИ. РЕШЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ЯРКОМ СВЕТЕ ЯСНОСТИ, ВРЯД ЛИ МОГУТ ВЫЗВАТЬ ЧЬЕ- ТО — И МЕНЬШЕ ВСЕГО ВАШЕ — РАЗОЧАРОВАНИЕ.

Как мы уже убедились, в конечном счете, не имеет значения, сколько сражений мы выиграли и сколько проиграли, поскольку — единственно важным является то, сражались мы или нет, — и если да, то насколько хорошо мы это делали. Покинули ли мы битву из страха, или боролись отважно, позабыв обо всем?

Ни один воин не станет отрицать, что временами знание может быть чрезвычайно пугающим — особенно такое знание, которое превращает наше чувство безопасности в ощущение угрозы. Большинству людей просто не хватает смелости, чтобы вступить в сражение, в котором, как им известно, может прийти конец их самым дорогим идеям и излюбленным убеждениям. В преддверии подобного испытания люди обычно поджимают хвост и убегают, чтобы не встречаться лицом к лицу с вероятностью расстаться со своими идеями, которые они используют в качестве фундамента всего, что для них важно. Такой страх потери может стать настолько непреодолимым, что, если человека зажать в угол и поставить перед угрозой этой битвы, он может даже совершить самоубийство, но не сдастся.

Сходить с дороги по той причине, что вы не способны смотреть в лицо сражениям, — это трусость. Подобным же образом, отворачиваться от пути лишь потому, что он не удовлетворяет вашим первоначальным ожиданиям, представляет собой явную глупость. Ни одно из этих действий не обладает подлинной ясностью, так как первое основано на страхе, а второе — на предвзятости, порожденной честолюбием. И страху, и честолюбию не достает трезвости, а без трезвости неудачи рано или поздно вытеснят любые дальнейшие успехи.

С другой стороны, мы часто видим, что даже в тех случаях, когда человек осознал, что его путь совершенно ему не подходит, он продолжает следовать ему лишь потому, что человеку не хватает смелости оставить этот путь. Для такого человека бросить путь означает признаться себе и другим в том, что он ошибался, а подобное признание он считает оскорблением самого себя и даже тех, кто его окружает. В таких случаях этот человек начинает страстно защищать свой путь, изо всех сил пытаясь обосновать свои действия рациональными причинами, вместо того, чтобы признать, что он ошибался.

ТЩАТЕЛЬНО ОБДУМЫВАЙТЕ ЛЮБОЙ ПУТЬ, ПРОВЕРЯЯ ЕГО ЛЮБЫМИ СПОСОБАМИ, КАКИЕ ТОЛЬКО СОЧТЕТЕ НЕОБХОДИМЫМИ, А ЗАТЕМ ЗАДАЙТЕ САМОМУ СЕБЕ — И ТОЛЬКО СЕБЕ — ОДИН ВОПРОС: "ЕСТЬ ЛИ У ЭТОГО ПУТИ СЕРДЦЕ?" ВСЕ ПУТИ ПОХОЖИ ДРУГ НА ДРУГА. ОДНИ ИЗ НИХ ИЗВИЛИСТЫ, ДРУГИЕ — ПРЯМОЛИНЕЙНЫ, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ, НИ ОДИН ПУТЬ НИКУДА НЕ ВЕДЕТ. ЕДИНСТВЕННОЙ РАЗНИЦЕЙ МЕЖДУ ПУТЯМИ ЯВЛЯЕТСЯ ТО, ЧТО У ОДНИХ ЕСТЬ СЕРДЦЕ, А У ДРУГИХ НЕТ. ПУТЬ, У КОТОРОГО ЕСТЬ СЕРДЦЕ, ПОДНИМАЕТ НАСТРОЕНИЕ, ОБЛЕГЧАЕТ НОШУ И ПРИНОСИТ РАДОСТЬ. НА ПУТИ БЕЗ СЕРДЦА ВЫ СПОТЫКАЕТЕСЬ И ПАДАЕТЕ ДУХОМ; В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ТАКОЙ ПУТЬ ЗАСТАВЛЯЕТ ВАС СМОТРЕТЬ НА СВОЮ ЖИЗНЬ С ГНЕВОМ И ГОРЕЧЬЮ.

Обычный человек редко оказывается на пути с сердцем, так как большую часть времени он следует дороге, предназначенной для него его социальной обусловленностью. Большинство людей ненавидят в своей жизни очень многое — работу, машину, дом, родственников или домашнее животное. В результате они проводят большую часть своей жизни с ощущением раздражения и горя, часто непрерывно проклиная ее и мечтая, чтобы она была иной. От таких людей можно услышать замечания вроде: "Если бы только у меня было получше со здоровьем… Если бы у меня были деньги… Если бы только дети меня слушали… Если бы политическая ситуация в стране была не такой угрожающей… Если бы я мог вернуться в прошлое… Если бы я мог предвидеть будущее… Если бы…"

Такой человек никогда не живет в текущем мгновении, поскольку пребывает либо в прошлом, либо в будущем. Настоящее не имеет для него никакого значения и никаких последствий, так как его всегда вытесняет несчастное прошлое или неопределенное будущее. Очевидно, что это не путь с сердцем, ибо он не приносит ни покоя, ни радости, ни ощущения чуда и загадочности; наоборот, он предлагает лишь отчаянное путешествие, блеклое и неживое, скучное и совершенно угнетающее.

Если мы ведем такую подавленную жизнь, у нас не возникает особого желания сражаться в каких-либо битвах, ибо за что в такой жизни стоит сражаться? Медленно, но уверенно человека полностью поглощают изнуряющие ощущения бессмысленности и неудовлетворенности. Он испытывает тяжелое чувство тщетности и, в конце концов, капитулирует, расстается со своей волей к борьбе. Это равносильно проводу. Прекращение попыток означает полное поражение.

Суть заключается в том, что в жизни не может быть поражений как таковых. Проиграть одну из множества битв, в которых нам приходится сражаться в течение своей жизни, еще не означает потерпеть крах — это лишь одно проигранное сражение. Даже если мы терпим поражение, мы обретаем благодаря этому опыту важные знания. Если мы сражаемся безупречно, мы учимся, а ценность кроется именно в обучении, а не в исходе битвы. Единственным поражением в жизни является отказ от сражения.

Воин представляет собой человека, сражающегося за свободу от социальной обусловленности, за свободу мыслить и принимать самостоятельные решения, за свободу перемещать тачку сборки по собственной воле и достигать благодаря этому любого взгляда на мир по своему выбору, но прежде всего — за свободу наслаждаться этой жизнью и тем богатым опытом, который она приносит. Такой способ жизни не означает, что все желания человека автоматически исполняются, так как это зависит от его предназначения в текущей жизни. Однако это значит, что судьба человека — заключается она в богатстве и роскошном особняке или в скромной жизни в маленьком доме — будет разворачиваться спокойно и тихо. В этой тишине жизни человек находит радость и чудо, порождаемые пониманием того, что он следует пути с сердцем, так как сердце всегда там, где проходит наша подлинная судьба.

Прежде чем мы начинаем понимать, кто мы на самом деде и каково наше истинное предназначение в этой жизни, у нас всегда возникает огромное число желаний и стремлений, которые, как мы считаем, сделают нас совершенно счастливыми, если только они исполнятся. Но когда наше предназначение, наконец, осуществляется, мы неизменно, без каких-либо исключений, оказываемся ошеломленными его красотой и чудесностью. В самых безумных мечтаниях мы никогда не могли бы представить себе нечто настолько же прекрасное и восхитительное, как наша собственная подлинная судьба.

ВОИН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ЧЕЛОВЕКА, НАУЧИВШЕГОСЯ ЛЮБИТЬ ЖИЗНЬ И ВСЕ ТЕ БОГАТСТВА, КОТОРЫЕ ОНА НЕСЕТ ЕМУ, — И ПРЕЖДЕ ВСЕЮ, ПУТЬ, ПО КОТОРОМУ ОН ИДЕТ. ДЛЯ ВОИНА НЕТ БОЛЬШЕЙ РАДОСТИ, ЧЕМ СЛЕДОВАТЬ ПУТИ С СЕРДЦЕМ. ОН ИДЕТ ПО ТАКОМУ ПУТИ, ВОСХИЩЕННЫЙ ОКРУЖАЮЩИМИ ЧУДЕСАМИ, И В СВОЕЙ РАДОСТИ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА БЛАГОДАРИТ ЗА ТАКУЮ ИЗУМИТЕЛЬНУЮ ЧЕСТЬ, ОБНИМАЯ ВСЕ, ЧТО НИ ВСТРЕТИТ, С ЛЮБОВЬЮ И ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ.

Вести жизнь воина, сражающегося за свободу, означает добиться успеха в жизни — успеха в следовании пути с сердцем, на котором предназначение человека исполняется самым восхитительным и радостным образом. На таком пути любое препятствие, с которым сталкивается воин, является для него очередной захватывающей битвой, приключением, которое, как ему известно, принесет ему открытие еще одного чуда этой жизни, и все же каждый воин начинает свою жизнь, подобно любому человеку.

Ученику Пути Воина присущи те же страхи и сомнения, что и любому обычному человеку, единственная разница состоит в том, что он сжимает свою отвагу обеими руками и, закаляя себя, проникает в просвет к свободе.

Как только мы становимся достаточно смелыми для того, чтобы уловить мимолетный миг шанса, одно начинает влечь за собой другое, пока, наконец, однажды, в разгар битвы, мы не обнаружим внезапно, что наша команда действительно стала командой Орла.

С этого мгновения мы становимся свободными существами, мир уже не является нашей раковиной, а радость беспрепятственно и бесконечно пронизывает нас.

Таков дар Орла человеку — всем людям, которые хотят пытаться и продолжают свои попытки любой ценой. Однако награда за это намного выше, намного драгоценнее, чем все усилия, затраченные на достижение этой цели.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ОХОТА НА СИЛУ

ЛУЧШИМИ ОХОТНИКАМИ ЯВЛЯЮТСЯ НЕ ТЕ, У КОГО ЕСТЬ СКЛОННОСТЬ К ОХОТЕ, А ТЕ, КОМУ ПРИШЛОСЬ ДОЛГО БОРОТЬСЯ И НАПРЯЖЕННО УЧИТЬСЯ ВСЕМ ХИТРОСТЯМ ЭТОГО ЗАНЯТИЯ.

Прежде чем мы перейдем к концепции охотника и значению понятия "охота на силу", следует определить объект охоты. Итак, возникает естественный вопрос: "Что такое сила?"

Силу нелегко определить, не оказавшись в паутине слов. Следует помнить, что, согласно Истинам Осознания, сила определяется как энергия сонастройки; это означает, что это та сила, которая высвобождается, когда энергетические поля внутри кокона настраиваются на соответствующие энергетические поля за его пределами. Результатом такой настройки является восприятие. Поэтому можно сказать, что сила является продуктом восприятия.

Существуют два традиционных определения силы, но сами по себе они очень мало говорят о том, как нам следует истолковывать силу на практике. Мы не способны наблюдать силу, как не способны видеть восприятие, однако мы можем стать свидетелями воздействия и того, и другого.

Возможно, проявление силы лучше всего описывается как то, что мы понимаем под жизненной силой, или, иначе, — энергией. Если вы испытываете подъем, наблюдая за закатом солнца, этот прилив сил является воздействием силы, или эффектом восприятия. Прилив сил, или жизненная сила, сам по себе не является силой — скорее, это следствие силы или, точнее, личная сила[12].

На основании этих определений можно сделать вывод о том, что, если точка сборки жестко зафиксирована в одном положении, восприятие также фиксировано. Это означает, что мы воспринимаем все в соответствии с той конкретной системой отсчета, которая называется взглядом на мир. Этот взгляд на мир не изменяется до тех пор, пока точка сборки не перемещается, поскольку нам недоступны никакие энергетические поля кроме тех, которые свойственны этому конкретному положению, а доступные энергетические поля не могут быть расположены иначе.

Отсюда становится очевидным, что восприятие непосредственно определяется, во-первых, положением точки сборки, и, во-вторых, конкретной формой размещения доступных энергетических полей. Это очень важные моменты, которые нужно полностью осознать, чтобы избежать дальнейшей путаницы.

Чтобы понять это, следует знать, что точка сборки человека представляет собой полусферу яркого света размером примерно с теннисный мячик. Доступными энергетическими полями являются те поля, которые освещаются этой полусферой, пересекая ее.

Энергетические поля представляют собой лучи света не толще обычных нитей, и потому видящие, уподобляют их нитям света. Поскольку энергетические поля такие тонкие, в буквальном смысле тысячи таких полей пересекают точку сборки и настраиваются на соответствующие энергетические поля вне кокона.

Однако эта настройка не обязательно означает соответствие А и А, Б и Б, В и В и так далее; возможны ситуации А-Б, А-С и любые другие возможные размещения. Энергетические поля вне кокона идентичны тем, что находятся снаружи, однако число возможных сочетаний этих полей при их настройке совершенно поразительно. Загадкой даже для самых опытных видящих остается то, что именно определяет тот иди иной выбор настройки и к каким последствиям приводят различные виды настройки. Достаточно сказать, что все это происходит благодаря неясным свойствам намерения.

Для дальнейшего пояснения этого принципа нам следует определить два выражения, а именно: движение точки сборки и сдвиг точки сборки. Хотя даже между различными линиями Толтеков существуют разногласия в отношении того, как следует определять эти два выражения, разница настолько незначительна, что ею можно пренебречь.

Для целей настоящей книги достаточно ознакомиться с общепринятыми и традиционными определениями.

Движение точки сборки определяется как ее вращение в обычном положении, приводящее к новому размещению энергетических полей.

Это во многом похоже на вращение ручки радиоприемника для улучшения качества звучания выбранной радиостанции. Сдвиг точки сборки означает, что она перемещается к совершенно иной группе энергетических полей. Сдвиг может означать переход точки сборки в любое положение на поверхности кокона или внутри него.

Именно расположение энергетических полей в отдельной настройке определяет, во-первых, конкретный взгляд человека на мир, и, во-вторых, его способность к общению. Если мы встречаемся с кем-то, кто использует такое же сочетание настройки, то размещение становится согласованным: А к А, Б к Б и так далее. С таким человеком мы достигаем чудесного взаимопонимания и не испытываем трудностей в общении. Но если, с другой стороны, мы встречаемся с кем-то, кто использует диаметрально противоположное нашему размещение, общение становится ужасным, в общении с таким человеком мы сталкиваемся с полным непониманием, и взаимопонимание достигается лишь случайными попаданиями в цель.

Важной особенностью является то, что, если мы не умеем перемещать точку сборки, наше восприятие жестко фиксируется и то же самое происходит с нашим взглядом на мир. Именно такая фиксация вызывает повторения и привычные действия, независимо от того, являются они физическими, эмоциональными или умственными.

Однако верно и обратное, так как само по себе повторение еще больше фиксирует точку сборки и усиливает однообразие и скуку.

Как только на нашем уровне осознания утверждается скука, мы испытываем страдания, поскольку повторяющееся восприятие очень скоро становится подсознательным. Это начало замкнутого круга, в котором мы постепенно начинаем осознавать все меньше, так как наше восприятие становится все более повторяющимся и скучным.

В этом отношении интересно отметить разницу между взрослыми и детьми. У детей точка сборки естественным образом подвижна до тех пор, пока им не приходится зафиксировать ее под влиянием социальной обусловленности. В результате, дети способны перемещать свою точку сборки достаточно спонтанно. Благодаря этому движению они явно проявляют непрерывные изменения в своем восприятии, которое, в свою очередь, порождает не только новизну, но и обилие жизненной силы и прилива сил.

Чтобы перемещать точку сборки, необходима личная сила. Энергии требует все, что мы делаем, в том числе и движение или сдвиг точки сборки. В действительности, значительный объем личной силы необходим нам даже для того, чтобы удерживать точку сборки в фиксированном положении.

Очевидно, что если точка сборки — а следовательно, н наш взгляд на мир — фиксирована, количество личной силы, которой мы обладаем, соответствует нашему уровню восприятия, ведь личная сила является продуктом восприятия. Однако восприятие, в свою очередь, пропорционально уровню осознания. Таким образом, если в результате "скуки разума" мы пребываем в полусне, то не отслеживаем свое восприятие достаточно хорошо.

Недостаток осознания восприятия не означает, что личная сила вообще не вырабатывается, скорее, вся вырабатываемая личная сила поглощается теми привычными и повторяющимися действиями — физическими, эмоциональными и умственными, — которые удерживают точку сборки в фиксированном положении.

Но если у нас нет избытка личной силы, с помощью которого можно было бы перемещать точку сборки, то где мы должны искать дополнительную силу. Решение является совершенно простым, однако его намного труднее применить, чем описать.

Если вся личная сила поглощается нашими привычками, то нам, очевидно, следует прекратить все бесполезные действия. Необходимо также избавиться от своего взгляда на мир, поскольку именно такой жесткий взгляд на мир является основой привычек и удерживает точку сборки в фиксированном положении. Единственным способом, с помощью которого мы действительно можем сделать это, является полное пробуждение, то есть полная бдительность в любой момент.

Только благодаря расширенному осознанию всего, что происходит в нашей жизни, мы можем начать отличать важное от того, что может быть справедливо расценено как бесполезное. Воинам всегда напоминают о необходимости уделять особое внимание всем мелочам своей повседневной жизни, так как именно полная совокупность этих, на вид незначительных, подробностей и составляет наше общее поведение и определяет наш взгляд на мир.

При работе над этим очень важно понимать, что, желая быть полностью осознанным, мы на самом деле намереваем восприятие. Это решающее и обязательное требование для Пути Воина. Следует помнить то, что записано в Истинах Осознания: именно намерение определяет наше восприятие. В данный момент мы не станем погружаться в определение намерения, достаточно будет сказать, что чем больше мы намереваемся быть осознанными, тем шире становится наше восприятие и, следовательно, тем больше личной силы мы вырабатываем.

НЕТ НИКАКОЙ МАГИИ — ЕСТЬ ТОЛЬКО НАМЕРЕНИЕ. ТО, ЧТО ГЛУПЦЫ ВОСПРИНИМАЮТ КАК МАГИЮ, ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ЛИШЬ МАНИПУЛИРОВАНИЕ НАМЕРЕНИЕМ; ВОЛШЕБНИК ЯВЛЯЕТСЯ ПРОСТО МАСТЕРОМ НАМЕРЕНИЯ.

Но важность намеревания полного осознания заключается не только в этом, поскольку оно является решающим фактом. В процессе борьбы за восприятие мы, по сути, упражняем свое намерение.

Поскольку именно сила намерения позволяет нам воспринимать, то, разумеется, эта сила опосредованною связана с положением точки сборки. По этой причине, поддерживая свой взгляд на мир, мы в действительности используем силу намерения для фиксации точки сборки на одном месте.

Из всего вышесказанного должно стать ясно, почему так важно избавляться от своего взгляда на мир. Чтобы сделать это, нам следует полностью осознать все мелочи своей повседневной жизни — тогда мы сможем распознать, что представляет собой наш взгляд на мир и что именно мы делаем, чтобы поддерживать его. Как только мы начинаем четко понимать собственный взгляд на мир и то, как мы поддерживаем его, избавление от этого взгляда с помощью техники не-делания становится достаточно простым.

Вернемся к концепции охоты на силу. Теперь должно быть понятно, что под этим понимается. Охотиться на силу означает искать способы повышения нашего уровня личной силы, чтобы мы могли достичь подвижности точки сборки.

Постигая этот принцип, важно помнить, что все мы по природе своей ленивы. Всегда намного проще мечтать и говорить об обладании силой, чем действительно преследовать ее. Однако если мы хотим силы, нужно действовать — нужно охотиться на силу и делать это хорошо.

ОХОТНИК ЯВЛЯЕТСЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫМ[13] ЧЕЛОВЕКОМ, ТАК КАК ВСЕ ПАРАМЕТРЫ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТОЧНЫ.

Охотник достаточно умен для того, чтобы не надеяться, что добыча, которую он выслеживает, просто, вежливо, подойдет к нему и случайно свалится в котел с супом. Поэтому охотник ведет очень суровую жизнь, это означает, что он всецело предается охоте. Охотник является учеником[14] охоты в самом подлинном смысле этого слова, и потому он направляет свои усилия на обучение всему, что только можно знать об охоте.

ОХОТНИК ПОЛНОСТЬЮ ЖИВЕТ ОХОТОЙ; ТОЛЬКО ПРИ ЭТОМ УСЛОВИИ ОН МОЖЕТ ДОБИТЬСЯ УСПЕХА.

Выше уже говорилось, что для того, чтобы охотиться на силу, нам нужно в любое мгновение обладать полным осознанием. На практике это означает, что нам нужно жить осознанием. Охотник, который осознает лишь время от времени, никогда не станет хорошим охотником. Очень скоро он, без сомнения, станет жертвой какого-нибудь более сильного хищника. Но постоянное осознание представляет собой настоящее сражение для людей, которые привыкли всегда пребывать в полусне. Поэтому, прежде чем мы станем охотниками в полном смысле этого звания, в нашей жизни должны произойти серьезные изменения.

НАСТОЯЩИЕ ИЗМЕНЕНИЯ НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЛЕГКИМИ — ЧЕЛОВЕК ИЗМЕНЯЕТСЯ ТОЛЬКО В ТЕХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, КОГДА ЕМУ ПРИХОДИТСЯ ИЗМЕНЯТЬСЯ. ИНОГДА ДАЖЕ В ТЕХ СЛУЧАЯХ, КОГДА ЧЕЛОВЕКУ ПРИХОДИТСЯ ИЗМЕНЯТЬСЯ, ОН ГЛУПО ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ЭТОГО, ПОКА НЕ УВИДИТ ПРЕИМУЩЕСТВ ПЕРЕМЕН.

К сожалению, когда бы человеку ни предложили внести в его жизнь какие-либо изменения, неизменно слышится одна и та же затасканная жалоба: "У меня-то нет никаких проблем, но если бы ты только видел мою жену! Клянусь тебе, у нее проблем предостаточно! Если бы только я мог убедить ее в ее недостатках, мы жили бы прекрасно". Такие замечания типичны для обычного человека, независимо от того, жалуется ли он на свою жену, других родственников, начальника, работу иди просто на жизнь в целом. Это широко известно как игра в упреки, перенос ответственности, уход от вопроса или, грубо говоря, понукивание.

Вместо того чтобы упрекать всех вокруг, хороший охотник критически оценивает собственную жизнь и вносит в нее те изменения, которые считает необходимыми в настоящий момент.

ХОРОШИЙ ОХОТНИК ИЗМЕНЯЕТ СВОИ ПРИЕМЫ ПО МЕРЕ НЕОБХОДИМОСТИ. ПОДЛИННЫЕ, ИЗМЕНЕНИЯ ВСЕГДА КАТАСТРОФИЧНЫ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ И ПРИВОДЯТСЯ В ДЕЙСТВИЕ ТЕМ, ЧТО КАЖЕТСЯ МЕЛКИМИ И НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМИ СОБЫТИЯМИ. ОХОТНИКИ НАБЛЮДАЮТ ЗА ТАКИМИ СОБЫТИЯМИ В СЕБЕ И В СВОЕЙ ДОБЫЧЕ, И ПОТОМУ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭТИХ СОБЫТИЙ НИКОГДА НЕ ЗАСТАЮТ ИХ ВРАСПЛОХ.

Не следует обманывать себя верой в то, что мы способны изменять свою жизнь постепенно, так как подобные изменения не являются подлинными переменами — это всего лишь способы, которые мы изобретаем, чтобы наши старые привычки выглядели более свежими и принаряженными. Подобные действия помогают нам почувствовать себя лучше и притвориться, что мы изменили что-то в себе.

Единственным изменением в природе, которое можно назвать постепенным, является процесс старения, по процесс старения в подлинном смысле свойствен только физическим, или материальным формам. Упрямец с возрастом не становится менее упрямым — он только кажется более мягким, поскольку его тело слабеет и у него остается меньше энергии на сварливость. Если вы достаточно сильно нажмете на такого старика, то быстро убедитесь, что он считает себя все еще на высоте положения и не отказался от своей прежней привычки. Все подлинные изменения, даже перемены в характере, всегда неожиданны и имеют далеко идущие последствия.

ЕДИНСТВЕННЫМИ СТОЯЩИМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ ЯВЛЯЮТСЯ ТЕ, КОТОРЫЕ ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ С ТРЕЗВОСТЬЮ.

Важно понимать, что для того, чтобы изменение было действенным, оно должно быть трезвым, то есть сделанным сознательно и добровольно. Иногда человек действительно вносит в свою жизнь спонтанные изменения, — обычно, в результате какой-нибудь буйной эмоциональной реакции. Однако в большинстве случаев такие изменения относительно быстро вновь исчезают. К примеру, человек может изменить свой образ жизни в результате жестокого шока, после болезни или несчастного случая, но по мере того, как время начинает оказывать свое исцеляющее воздействие, влияние шока постепенно снижается, и очень скоро человек вновь прибегает к своим прежним уловкам.

ЧТОБЫ ПРЕУСПЕТЬ НА ПУТИ ЗНАНИЯ, НЕОБХОДИМО ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕЕ ИЗМЕНЕНИЕ. НУЖНО ПОЛНОСТЬЮ ПРЕОБРАЗИТЬ СВОЙ ОСТРОВ ТОНАЛЯ. ЧЕЛОВЕК ЯВЛЯЕТСЯ ПО СУТИ СВОЕЙ ЧИСТЫМ ДУХОМ, КОТОРЫЙ НАЗЫВАЕТСЯ НАГВАЛЬ[15], ОДНАКО С САМОГО РОЖДЕНИЯ ОН НАЧИНАЕТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ФИЗИЧЕСКИЙ ПРОВОДНИК ПОД НАЗВАНИЕМ ТОНАЛЬ. ТОНАЛЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ЛИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА. ОН ПОДОБЕН ОСТРОВУ, РАСПОЛОЖЕННОМУ В БЕСКРАЙНЕМ ОКЕАНЕ ЧИСТОГО БЫТИЯ, НАГВАЛЯ. НА ЭТОМ ОСТРОВЕ ЕСТЬ ВСЕ, ЧТО НУЖНО ВОПЛОЩЕННОЙ ЛИЧНОСТИ ДЛЯ ЖИЗНИ НА ФИЗИЧЕСКОМ ПЛАНЕ.

Остров тоналя непосредственно или косвенно охватывает все, что мы считаем частью себя. Тональ представляет собой физическое тело, эмоциональные склонности и разум. Наши мысли, чувства и действия на физическом плане — все это части тоналя. Если я беден, то это мой тональ беден, поскольку нагваль, дух, просто не может быть бедным. Подобным же образом, если я болен, то это мой тональ болен. Если я зол, то в гневе пребывает именно мой тональ. Если мне не хватает личной силы, то это недостаток моего тоналя. Иначе говоря, тональ является светящимся коконом и всеми энергетическими полями, которые в него входят.

В целом, если у нас есть для чего-то название, если мы способны каким-либо образом описать что бы то ни было, то это нечто является свойством острова тоналя. Это справедливо как для человека, так и для всей Вселенной, ибо тональ представляет собой состояние проявленности во всем своем неисчислимом многообразии — физическом, эмоциональном, умственном и даже в том, которое мы определяем как духовное. Нагваль, с другой стороны, является чистым духом, или чистым бытием; он означает не проявленный дух. Тональ есть Нечто, а нагваль — Ничто.

Все в нашей жизни определяется особенностями нашего собственного острова тоналя. Эти особенности можно вполне буквально назвать ландшафтом острова, так как они составляют то, что мы называем взглядом на мир. Если особенностью нашего острова является агрессивность, то агрессивность составляет часть нашего взгляда на мир. Аналогичным образом, если особенностью острова является состояние бедности, то мы автоматически считаем себя бедными, и, пока придерживаемся такого взгляда, нам всегда будет не хватать средств к существованию.

Проблема заключается не в самом острове и не в его особенностях. Ни остров, ни его особенности не являются плохими. Скорее именно тот ландшафт, который образуют различные особенности острова, склонен создавать проблемы в нашей жизни и превращает остров либо в рай, либо в сущий ад. Важно помнить, что каждая вещь на острове необходима для нашей жизни на физическом плане, и потому ни единая особенность острова не может быть утеряна или разрушена. В действительности, как бы мы ни пытались избавиться от какой-нибудь особенности, мы быстро обнаруживаем, что это совершенно невозможно.

Поэтому задача ученика заключается в том, чтобы полностью преобразить свой остров тоналя. Он должен изменить его ландшафт. Под этим подразумевается, что ученик должен не только перестроить его черты, но и изменить их расстановку, чтобы все заняло на острове свое правильное положение. После этого все его особенности будут гармонично сосуществовать друг с другом и с самим человеком, и ученик превратит свой остров не только в место практической пользы и гостеприимства, но и, в зависимости от своих способностей и темперамента, в место огромной красоты.

Чтобы прояснить это, обратимся к примеру агрессивности. Сделаем это достаточно образно и уподобим агрессивность мечу.

Итак, если агрессивность составляет черту характера человека, он может задуматься о ней и прийти к выводу, что это уродливое и опасное оружие. Испугавшись, что из-за его агрессивности люди начнут плохо относиться к нему, человек может потратить Целые годы, пытаясь избавиться от этой черты характера, и в течение всего этого времени будет прятать свой меч как можно дальше. В действительности, он может спрятать его настолько хорошо, что никто никогда не поверит, что он агрессивен. Такой человек будет чувствовать, что даже если он не способен полностью избавиться от своей агрессивности, то, по крайней мере, может держать ее под жестким контролем.

Это один способ — вариант, который использует большинство людей. Однако это плохой вариант, поскольку, спрятав свой меч и отказавшись от его использования, человек никогда не научится правильно обращаться с ним. Человек подавил свою агрессивность, но, как и в случае любых подавленных эмоций, наступит день, когда его настолько зажмут в угол, что он неожиданно выхватит свой меч. Когда он возьмет его в руки, годы подавляемой агрессивности сольются в один могучий порыв всепоглощающей ярости и, не умея обращаться с мечом, человек начнет размахивать им, нанося непоправимые разрушения. Из-за своей неопытности в использования меча человек не только жестоко ранит все и вся вокруг себя, но и неизбежно поранится сам.

Очевидно, для охотника этот вариант неприемлем, так как охотник должен быть готов искусно использовать любое свое оружие.

Ученик Пути Воина обязан признать свою агрессивность, а не подавлять ее. Это не означает, что ученик или охотник — если между ними есть какая-то разница — должен дать себе волю и проявлять эту агрессивность на всем окружающем мире; скорее, в случае необходимости он должен научиться использовать ее конструктивно и искусно.

Признавая свою агрессивность и тщательно упражняясь с этим мечом, ученик со временем становится опытным фехтовальщиком, мастерски владеющим своим оружием. Агрессия, которая является чертой характера этого человека, не была удалена с его острова тоналя — она была превращена в ценное умение, полностью подчиняющееся его контролю. Если возникнет нужда, такой человек в мгновение ока поднимет свой меч, и, прежде чем вы поймете, что происходит, он сможет чисто выбрить вас, если только это потребуется. Вам не будет причинено серьезного вреда, поскольку если вы предпочитаете носить бороду, то сможете отрастить ее вновь, — но вы никогда больше не захотите ссориться с этим человеком. Кроме того, в глубине сердца вы будете восхищены им, так как подобное мастерство прекрасно и пугающе.

Преобразование острова тоналя при помощи перестройки его особенностей представляет собой полное изменение, необходимое для успешных поисков человеком силы. Оно не так трудно, как кажется, так как единственное, что нам необходимо сделать, — это критически оценить свою жизнь и выявить свои достоинства.

Для охотника нет плохих качеств — существуют только потенциальные, еще не развитые возможности. Разумеется, неразвитые потенциальные способности являются недостатками его острова, но охотник знает, что со временем они перестанут быть недостатками. Неразвитые способности к фехтованию — действительно недостаток, но когда этот потенциал будет развит, он станет очень ценным качеством.

ВАШИ СЛАБОСТИ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ВАШИ НЕРЕАЛИЗОВАННЫЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ.

Если мы хотим преуспеть в охоте на силу, нам нужны все наши потенциальные способности. Социальная обусловленность может научить нас тому, что многие наши потенциальные возможности являются плохими, но это означает лишь то, что собратья удерживают нас в своих оковах и в рамках своего взгляда на мир. Ни один охотник не позволит ограничивать себя таким образом. Охотник является свободным и подвижным существом, которое следует пути с сердцем. Для него нет сердца в таком острове, где есть физические оковы, подавленные эмоции и ограниченность мысли.

На острове охотника мы заметим невероятную красоту мастерства, с помощью которого этот остров был видоизменен. Поскольку охотник является подвижным существом, он стремится изменить форму своего острова, как только возникает такая необходимость. Эти перемены приносят ему новые захватывающие приключения — и кто знает, какие скрытые сокровища духа он сможет обнаружить при новом изменении своего тоналя?

Секрет выскальзывания из объятий социальной обусловленности кроется в том, что охотник занимает положение за пределами психологического манипулирования.

ОХОТНИК УПРАВЛЯЕТ СВОИМ МИРОМ С ТАКОЙ ТЩАТЕЛЬНОСТЬЮ, ЧТО НЕ ОСТАВЛЯЕТ ПОСЛЕ СЕБЯ СЛЕДОВ. ОСТАВИТЬ СЛЕД ОЗНАЧАЛО БЫ СТАТЬ ДОБЫЧЕЙ ДЛЯ КОГО-ТО БОЛЕЕ МОГУЩЕСТВЕННОГО, ЧЕМ САМ ОХОТНИК.

Это не означает, что охотник становится отшельником. Это просто невозможно; для того чтобы быть охотником, необходимо действовать в мире и оставаться его частью. Поэтому охотник не пытается скрыться от мира — он просто не позволяет себе превращаться в добычу.

ИСКУССТВО ОХОТНИКА КРОЕТСЯ В ЕГО СПОСОБНОСТИ УДАЧНО ВЫБИРАТЬ ВРЕМЯ И МЕСТО СВОЕГО ПОЯВЛЕНИЯ. БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ ЕГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С МИРОМ СТАНОВИТСЯ РАССЧИТАННЫМ И УМЕРЕННЫМ, И ОХОТНИК ИЗБЕГАЕТ ИСТОЩЕНИЯ, КАК СЕБЯ, ТАК И ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА. ОХОТНИК УВЕРЕН В СВОИХ ОХОТНИЧЬИХ СПОСОБНОСТЯХ, И ПОЭТОМУ НЕ ЧУВСТВУЕТ НЕОБХОДИМОСТИ БЕСПОКОИТЬСЯ. БЕСПОКОЙСТВО ЗАСТАВЛЯЕТ ЧЕЛОВЕКА БЕЗУМНО ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА СВОЙ МИР, КАКИМ БЫ ОН НИ БЫЛ, А ПРИ ТАКОЙ ЗАВИСИМОСТИ ОН ИСТОЩАЕТ И СЕБЯ, И МИР.

Важнейшая причина, по которой люди склонны становиться добычей, заключается в том, что у них нет подлинной уверенности в себе, и потому они всегда ищут одобрения и поддержки у окружающих. Очевидно, если люди ведут себя таким образом, они не могут избежать тисков социальной обусловленности и поэтому всегда отдают себя на милость других. Это позволяет понять, что беспокойство представляет собой самую истощающую причину зависимости. Люди находят себе любые поводы для тревоги и, даже не осознавая того, что они делают, постоянно недооценивают свою собственную силу и лишаются уверенности в себе.

Если, к примеру, человек непрерывно переживает о своем здоровье, это беспокойство отбирает у него столько энергии, что рано или поздно у него действительно появляются самые разные боли, недомогания и болезни.

Подобным же образом, если женщина постоянно беспокоится о том, действительно ли муж любит ее, своим поведением она сама так безумно изводит его, что в конце концов он устает от необходимости убеждать ее в своей любви. В результате мужчина отталкивает свою жену не потому, что не любит ее, а просто потому, что чувствует потребность в свободном пространстве. Это, конечно, лишь делает женщину еще более беспокойной и еще более требовательной к его вниманию. Со временем мужчина станет настолько отстраненным от дома, что может начать искать утешения в объятиях другой женщины.

На этих двух примерах можно ясно увидеть результаты беспокойства. Постоянная тревога заставляет людей воплощать в реальность свои худшие страхи. Как ни печально, и мужчина, и женщина, вероятно, никогда не осознают, что в их несчастьях виноваты лишь они сами. Наоборот, они будут склонны считать, что исход стал результатом того, о чем они догадывались с самого начала.

Охотник, напротив, доверяет своей способности охотиться и потому обладает уверенностью и пониманием, что ему не стоит беспокоиться. Но чтобы добиться такой уверенности, человек должен воспитывать ее, выбирая способ взаимодействия с окружающим миром. Охотник делает выбор не искать одобрения или поддержки других. Он делает такой выбор не на основании какого-либо чувства высокомерия или отчужденности, но просто потому, что у него достаточно самоуважения, чтобы признать собственные способности и ценные качества. В результате такого самоуважения охотник также проникается глубочайшим уважением к окружающему миру, так как знает, что, если он хочет жить плодами земли, ему нужно жить в гармонии с ней.

Охотник близко знаком со своим миром, но остается отрешенным от него. Благодаря такой отрешенности окружающий мир не затрагивает охотника. Близкое знакомство охотника с его миром означает, что его отстраненность заключается в том, как он будет взаимодействовать со своим миром, но совсем не в том, что мир его совсем не волнует. Это чрезвычайно важное отличие; такой подход требует большого мастерства в исполнении.

Ни один охотник никогда не добился бы успеха, если бы не знал каждой мельчайшей подробности своего мира, Однако при этом существует опасность оказаться настолько вовлеченным в мир, что суждения человека становятся неполными. Например, охотник может стать слишком близко знакомым с добычей, на которую охотится, и однажды обнаружит, что просто не способен охотиться на нее. С другой стороны, если охотник не беспокоится о своем мире, он начинает просто расхищать его, так как охота становится для него лишь развлечением. В обоих случаях охотник начнет голодать, так как он либо полюбит животных настолько сильное, что не сможет охотиться на них, либо легкомысленно истребит их всех.

ОХОТНИК НЕ ИСТОЩАЕТ СВОЙ МИР — ОН БЕРЕТ ОТ НЕГО ЛИШЬ ТО, В ЧЕМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖДАЕТСЯ. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОХОТНИК ЗАБОТИТСЯ О ТОМ, ЧТОБЫ ЕГО ЗАПАСЫ — ДРУЗЬЯ, ЕДА, СЧАСТЬЕ ИЛИ СИЛА — НИКОГДА НЕ ИССЯКАЛИ.

Важно понимать, что занятие охотника означает нечто намного большее, чем просто охоту. Настоящий охотник также отчасти и психолог. Благодаря своему опыту он выслеживает повторяющиеся действия и предсказуемое поведение, как у людей, так и у животных и поэтому приходит к пониманию важности изучения добычи, на которую охотится.

ЧТОБЫ ПОЙМАТЬ ДОБЫЧУ, ОХОТНИК ДОЛЖЕН НЕ ТОЛЬКО ЗНАТЬ ЕЕ ПОВАДКИ, НО И СУМЕТЬ ЕЕ ПРОВЕСТИ.

Если бы охотник расставлял свои силки так, что его мотивы были бы очевидными, ни одна добыча не оказалась бы настолько глупа, чтобы попасть в его западню. Поэтому охотник должен расставлять ловушки настолько хитро, чтобы жертва не замечала их, пока они не сработают. Охотник также прекрасно осознает, что, поскольку сам он является хищником, существуют и другие хищники, которые, не колеблясь, начнут охотиться на него, если им представится такая возможность. Избегая превращения в добычу, охотник заботится о том, чтобы не повторять ошибок, совершаемых добычей, и учится сталкингу. Соответственно, охотник следит за тем, чтобы его движения и действия всегда были непредсказуемыми.

СТАТЬ ПРЕДСКАЗУЕМЫМ ОЗНАЧАЕТ СТАТЬ ДОБЫЧЕЙ.

В целом, обычный человек очень предсказуем. Зажатый труднопреодолимыми и всепоглощающими привычными действиями, обычный человек становится легкой добычей для любого, кто захочет на него охотиться.

Посмотрим, к примеру, на человека, который всегда обедает в 13:00 в тихом маленьком ресторане за углом, неподалеку от своей конторы. Этот человек всегда заканчивает работу ровно в 17:00 и спешит на станцию, чтобы успеть на электричку в 17:25. Человек следует этой привычке пять дней в неделю, из месяца в месяц. Любой, кто захочет зажать его в угол, не будет испытывать никаких затруднений — все, что от него требуется, это подождать этого человека за его любимым столиком в ресторане в известное время или на станции около 17:25.

С другой стороны, не так-то легко зажать в угол человека, который обедает лишь изредка и всегда в разных ресторанах. Нелегкое дело и поймать его по дороге домой, поскольку иногда он едет туда на первой же электричке, иногда задерживается в своей конторе надолго, а иногда сначала идет по магазинам, а затем садится в автобус и навещает перед возвращением домой своего друга. Очевидно, такой человек неуловим, и, хотя время его работы может быть фиксированным, он всегда найдет способ сделать даже этот период практически непредсказуемым.

В этих примерах мы рассмотрели только физические привычки, которым следуют люди, но очень важно осознавать, что привычные эмоциональные реакции и фиксированные шаблоны мышления также делают нас уязвимыми. Более того, они означают уязвимость не только с точки зрения выслеживания со стороны другим они означают, что человек открыто выставляет себя перед силами, воздействующими на нашу жизнь.

Когда мы становимся предсказуемыми, мы теряем подвижность. Это не только делает нас уязвимыми, но и жестко фиксирует точку сборки в том конкретном взгляде на мир, который преобладает в данный момент. Как мы уже говорили, предназначение человека не в том, чтобы быть обреченным на единственный взгляд на мир; человеку необходимо учиться на опыте всему огромному множеству возможностей, присущих нашей жизни. Таким образом, если мы "застреваем" в своем взгляде на мир, силы нашего предназначения начинают выслеживать нас, пытаясь вновь добиться от нас подвижности.

ХОРОШИЙ ОХОТНИК ПРИЗНАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ ВО ВСЕЛЕННОЙ ВЫСШИХ СИЛ, КОТОРЫЕ НАПРАВЛЯЮТ ЕГО И ДРУГИЕ СУЩЕСТВА. ЭТИ СИЛЫ ДИКТУЮТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, КАК ЖИЗНИ, ТАК И СМЕРТИ.

Это очень важное положение не только служит напоминанием о том, что нас выслеживают и хищники, и силы судьбы, но и непосредственно связано с вопросом этики и морали. Помимо материального положения, концепции этики и морали также часто беспокоят и смущают человека и заставляют его тревожиться больше, чем что-либо иное. В действительности, именно вопросы, связанные с деньгами, этикой и моралью, обычно удерживают человека жестко ограниченным в социальной обусловленности.

Когда охотник хочет есть, он ставит ловушки, и если, вернувшись, он обнаруживает в своей ловушке добычу, он немедленно убивает ее с тихой благодарностью. Охотник знает, что животное попало в ловушку не по причине его сообразительности, не из-за устройства ловушки, а благодаря тем силам судьбы, которые направили животное в его западню.

Судьба предопределила этому животному стать пищей охотника. Зная это, охотник не испытывает жалости к животному и не освобождает его, ибо сделать так означало бы отказать этому животному в исполнении его судьбы. Ни один охотник, достойный этого имени, никогда не решится вмешиваться в судьбу другого существа. Такое действие подразумевало бы, что он мудрее, чем те силы, которые определяют жизнь и смерть всех созданий, включая самого охотника. Ни один настоящий охотник никогда не допустит такого высокомерия.

В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ? СИЛЫ, УПРАВЛЯЮЩИЕ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ, ЯВЛЯЮТСЯ ПОДЛИННЫМИ ВЛАСТИТЕЛЯМИ ВСЕХ СУЩЕСТВ.

В действительности, жалость является одним из худших преступлений против человечества, против всех форм жизни вообще. Всегда следует остерегаться тех добродетельных людей, которые обрушивают свою жалость на всех вокруг. Такие люди не уважают предназначения других существ и единственная цель их жизни заключается в том, чтобы соваться не в свое дело и вмешиваться в те вопросы, где их участие не нужно. Такие люди постоянно громогласно протестуют, прикрываясь флагом морали и всеобщей благопристойности, ни на мгновение, не задумываясь о возможных последствиях своих действий. Индивидуальность и полное развитие осознания всегда страдают от рук таких людей, независимо от того, какими мотивами они прикрываются. Бывают времена, когда помощь действительно необходима, и в таких случаях охотник с готовностью и без раздумий предоставляет ее, однако он никогда не предлагает помощь, если ее никто не просит. Навязывать помощь, когда она не нужна, означает быть несправедливым по отношению к другому человеку.

Охотник не позволяет себе вмешиваться в действие сил, которые управляют жизнью и смертью всех созданий, но в то же время он принимает полную ответственность за свои действия. Если он обнаруживает в своей ловушке двух животных, но ему нужно только одно, он возьмет одно животное и отпустит другое. Взять двух животных означало бы, что охотника поглотили либо алчность, либо беспокойство, а это, разумеется, сделало бы его уязвимым.

Более того, охотник относится к своему миру с бесконечной заботой и никогда не истощает его. В этом дисциплинированность охотника, в этом безупречность его духа.

Дисциплина и безупречность являются решающими для понимания сложностей, связанных с охотой на силу. Вплоть до настоящего момента мы говорили только о подготовке охотника, но, очевидно, цель всей его подготовки в том, чтобы он мог научиться охотиться на свою главную добычу, а именно — на силу. Эта подготовка нелегкая она требует времени и тщательного внимания к подробностям, которые позволяют достичь той дисциплины и безупречности, которые необходимы охотнику.

Без такой тщательной подготовки ни один человек не преуспеет в охоте на силу, поскольку охота на силу бесконечно труднее, чем выслеживание животных или людей. Животные и люди не только предельно предсказуемы, но и осязаемы. Сила, напротив, всегда совершенно непредсказуема и, конечно же, не материальна. Охотиться на добычу, которая является неосязаемой и непредсказуемой, — не только труднейший вызов в мире, но и очень опасное занятие.

Выслеживание силы требует бесконечной внимательности и очень тонкого чувства осознания. Охотник, проламывающийся сквозь кусты, как бульдозер, не только спугнет свою добычу, но и, вероятнее всего, станет жертвой кого-то или чего-то, что сильнее его. В этом отношении восхитительно наблюдать, как много имеющих самые добрые намерения, но введенных в заблуждение людей при любой возможности начинают торопливо преследовать знание. Эти люди скачут повсюду, словно в духовном безумии, громко и с детским восторгом объявляя о любой своей находке.

Наблюдая за ними, можно прийти к заключению, что они действительно похожи на детей — детей с игрушечными ружьями, играющих в охотников.

В своей подготовке охотник приходит к пониманию того, что значит охотиться на силу. Накопив это знание, он не бросает охоту, поскольку охотник знает, что его жертва, будучи неосязаемой и непредсказуемой, вполне может заманить его в смертельную ловушку. Это очень важный момент, который следует полностью понимать.

Единственной причиной охоты на силу является накопление такого объема личной силы, которого станет достаточно, чтобы объявить о своей свободе. Но чтобы объявить эту свободу, нам нужно также суметь утвердить свою личную силу так, как Орел не навязывает дар свободы тем, кто недостаточно силен, чтобы сражаться за свою личную силу. Единственный способ стать сильнее — сражаться, и чем труднее битва, тем сильнее мы становимся. Именно по этой причине охотник, в отличие от обычного человека, не жалуется на вызовы в своей жизни, Охотник знает, что чем труднее вызов, тем больше станет его дар силы.

В этом отношении охотник также прекрасно знает, что силы, которые направляют все живое на Земле, не проявят по отношению к нему никакой жалости и милосердия. Для охотника принять пощаду означало бы отказаться от возможности сражаться за победу и, напротив, обречь себя на жизнь в рабстве.

ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ СИЛЫ СРАЖАТЬСЯ, НЕ ОСТАЕТСЯ ИНОГО ВЫБОРА, КРОМЕ ЖИЗНИ РАБА, НО ОХОТНИК ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ СВОБОДНОЕ СОЗДАНИЕ, КОТОРОЕ НЕ МОЖЕТ ОБРЕЧЬ СЕБЯ НА РАБСТВО, У НЕГО НЕТ ДРУГОГО ВЫБОРА, КРОМЕ СРАЖЕНИЯ. ЕСЛИ ЖЕ ОН ПОГИБАЕТ В ЭТОЙ БИТВЕ, ТО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ОН УМИРАЕТ КАК СВОБОДНОЕ СУЩЕСТВО, А НЕ КАК РАБ.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он просто знает, что не может продолжать быть рабом. С этого мгновения — проходил он подготовку охотника или нет — он вступает на путь охотника.

Не покоряясь уже ничему — во всяком случае, рабству, — охотник начинает беспокоиться о том, чтобы не растратить свою личную силу в глупых поступках. Он тихо садится, чтобы критически переоценить свою жизнь и свою ситуацию. Он знает, что он сам сделал эту ставку на силу и проходил подготовку именно для того, чтобы приготовить себя к этой охоте. Правила достаточно просты, но и смертельны: не щади и не жди пощады; победитель получает все.

Перед лицом битвы, в которой ставки так высоки, охотник окажется глупцом, если тщательно не взвесит свои возможности. Если охотник победит в сражении, он выиграет достаточно личной силы, чтобы суметь объявить свою свободу, но если ему суждено проиграть, он потеряет все. Очевидно, охотник не может вступить в такое сражение легкомысленно.

ОХОТНИК НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ НИЧЬИМ ЖЕЛАНИЯМ, КРОМЕ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ, ЕСЛИ ОН ПРЕДПРИНИМАЕТ КАКИЕ-ЛИБО ДЕЙСТВИЯ, ТО ЛИШЬ ПОТОМУ, ЧТО ПОЛНОСТЬЮ ОСОЗНАЕТ ВОЗМОЖНЫЙ ИСХОД ЭТИХ ДЕЙСТВИЙ. ОХОТНИК НИКОГДА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ПРЕВРАТИТЬ СЕБЯ В ЖЕРТВУ, В СВОИХ ДЕЙСТВИЯХ ОН ПРИНИМАЕТ В РАСЧЁТ НЕПРЕДВИДЕННОЕ, И ПОТОМУ ЕГО НИКОГДА НЕЛЬЗЯ ЗАСТАТЬ ВРАСПЛОХ. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОН ИЗБЕГАЕТ БОЛЬШИНСТВА ТЕХ СОБЫТИЙ, КОТОРЫЕ ГЛУПЦЫ СЧИТАЮТ НЕСЧАСТНЫМИ СЛУЧАЯМИ.

Критически оценив свою жизнь, охотник осознаёт, что, хотя риск и велик, у него по-прежнему не остается иного выбора, кроме сражения, — такова ирония Пути Знания. В своём сражении за освобождение от основ социальной обусловленности мы обнаруживаем, что вместо этого стали рабами силы. Обычный человек считает, что у него есть свобода выбора, но охотник является человеком, который достиг понимания тщетности своей веры. Для него существует только две возможности: либо он сражается за свободу от социальной обусловности, либо отказывается сражаться и возвращается к глупости своих собратьев.

Очевидно, вторая возможность не является той, которую может принять охотник; в свою очередь, это означает, что у него вообще нет выбора. Чтобы полностью осознать это, следует помнить, что охотник становится охотником для того, чтобы избежать оков социальной обусловленности. Он делает это, чтобы обрести личную силу, которая позволит ему выбирать его собственную систему отсчета.

Когда охотник заходит настолько далеко, у него уже нет никакой возможности повернуть назад, так как он уже не хочет жить в оставленном позади мире. Поэтому он осознаёт, что ему нечего терять, кроме своей жизни, — но чего стоит его жизнь, если он проведет её в оковах, созданных его же собратьями?

Этот момент жизни охотника всегда является наиболее мучительным. Именно на этом перекрёстке охотник понимает, что у него нет выбора. Однако путешествие в неизвестность всё ещё требует от него всей его смелости и даже большего, поскольку ему известно то, что этот путь может стать путешествием без возврата. Такое путешествие требует, чтобы охотник попрощался со всем, что он знал до этого. Следует признать, что мир, который он знал, не является тем миром, в котором он хотел бы остаться — но это был единственный мир, известный охотнику, и, хотя в этом мире много такого, что не нравится охотнику, в нем содержится и огромное число сокровищ духа. В конце концов, именно в этом мире охотник впервые научился мечтать о свободе и силе, и именно в нём он предпринял свои первые пробные шаги в обучении искусству охотника.

Только достигнув этого перекрёстка, охотник по-настоящему начинает ощущать влияние сил, которые направляют его в течение всей жизни. Теперь, ретроспективно, он может увидеть предназначение всего, что с ним случилось, и то, как этот опыт привел его к тому положению, в котором он находится сейчас. Хотя его предназначение ещё туманно и скрыто в будущем, он уже может постичь достаточно, чтобы осознать, что его ставка на силу и последующая подготовка в качестве охотника предопределены. Именно тогда он понимает без дальнейших сомнений, что его ставка на силу окончательна.

Аналогия может помочь сделать принцип ставки на силу более понятным. Поговорим о ребёнке и о том, что очевидным предназначением человека является прямохождение.

Родившись, малыш ещё не умеет ходить. В течение долгого времени он совершенно удовлетворен тем, что просто лежит и произвольно двигает своими конечностями. Затем ему хочется сесть, но сначала он может сделать это, только опираясь на подушки. Проходит время, и младенец, набирает достаточно мышечной силы, чтобы начать ползать. Это похоже на подготовку охотника. Добившись этой новой свободы, ребенок начинает исследовать свой мир. Именно благодаря умению ползать ребенок начинает различать определенные аспекты окружающего мира. Путем проб и ошибок он очень быстро учится следить за тем, куда он ползет и к чему прикасается.

Затем наступает день, когда ребенок уже достаточно силен — он внезапно встает. Это кажется простым действием, но перемена разительна. Благодаря этому действию ребенок делает свою ставку на ходьбу. Ребенку может все еще не хватать достаточной мышечной координации, у него дрожат колени, он теряет равновесие, но один шаг следует за другим, пока, наконец, он не начинает ходить, а потом бегать. Ставка ребенка на ходьбу необратима, поскольку, если он не родился калекой, его судьба — прямохождение.

Никто из нас не может избежать сил, которые направляют нас в течение жизни. Наше предназначение, каким бы оно ни было, должно быть исполнено. Охотник признает это, а затем критически оценивает себя и свою новую жизнь. Подобно ребенку, неуверенно совершающему свои пробные шаги, охотник делает свои первые шаги на Пути Знания.

НАЧИНАЯ ОХОТУ НА СИЛУ, ОХОТНИК ПОНИМАЕТ, ЧТО ЕГО НЕОПЫТНОСТЬ ЗАСТАВИТ ЕГО ТЕРЯТЬ РАВНОВЕСИЕ, НО, БУДУЧИ ПОЛНОСТЬЮ БОДРСТВУЮЩИМ И РАЗВИВАЯ СПОКОЙСТВИЕ ЖИЗНИ, ОН ОБРЕТАЕТ НЕОБХОДИМОЕ РАВНОВЕСИЕ СВОЕГО ДУХА.

Если мы продолжим нашу аналогию с ребенком, который учится ходить, то увидим, что, когда ребенку в первый раз приходится спуститься по лестнице без посторонней помощи, он подвергается опасности сильно ушибиться, даже погибнуть. И все же никакой опасности не будет, если ребенок приближается к лестнице в полном осознании и не пытается прыгать сразу через три ступеньки.

Охотник, который помнит о своей подготовке, приближается к Пути Силы точно так же. Полностью осознавая опасность, он открыто приступает к охоте на неосязаемую и непредсказуемую добычу; он движется тихо и действует с огромной осторожностью.

Так он начинает вырабатывать в себе уверенность, которая необходима ему для ощущения устойчивости в любых битвах, которые сила может неожиданно обрушить на него.

ПРИЧИНОЙ НАШЕЙ НЕУСТОЙЧИВОСТИ ЯВЛЯЕТСЯ ПОЛНАЯ СОВОКУПНОСТЬ ВСЕХ НАШИХ ДЕЙСТВИЙ.

Этот афоризм жизненно важен для всего, что знают и делают Толтеки. Когда мы отступаем от своего опыта, не обращаем на него внимания или относимся к нему легкомысленно, мы теряем равновесие. Однако когда мы теряем равновесие, самая естественная наша реакция — приостановиться, на мгновения замереть, чтобы вновь достичь равновесия. Эта пауза и определяется как спокойствие жизни.

Жизнь, бесспорно, непрерывна, но это непрерывность, состоящая из перемежающихся всплесков энергии, или пульсаций. Охотник движется в согласии с пульсациями жизни, приостанавливаясь перед каждым своим действием. Благодаря этому он способен сосредоточить перед прыжком всё его внимание. Когда он уделяет этому действию своё безраздельное внимание, суждения охотника безупречны, а его дух никогда не теряет равновесия — охотник полностью бодрствует.

Благодаря подобной жизни охотник контролирует любую ситуацию своей жизни. Отметьте что я сказал: "ситуацию". Охотник не контролирует свою жизнь как таковую, поскольку такое управление не в его власти, а в руках направляющих его жизнь сил.

Контролируя любую ситуацию своей жизни, охотник достигает устойчивости и уверенности, необходимых для вступления в сражению за силу. Однако он все еще болезненно осознает скудность своих человеческих возможностей — и поэтому охотник испытывает страх. Но этот страх не парализует; он заставляет его действовать и быть полностью бодрствующим. Это тот страх, который исходит из знания того, что правила охоты не допускают ни жалости, ни пощады.

Зная правила охоты и причину их абсолютной бескомпромиссности, охотник исполняется глубоким уважением к своему противнику. В глубине сердца охотник ощущает, что его битва — самая благородная. У него нет сомнений, что она будет изобиловать хитростью, но он знает и то, что её исход будет честным, так как победитель получает всё. Такое сражение, в котором все честное и коварное принимается безмолвно и с достоинством, является благороднейшей из возможных битв.

Если охотник зашел так далеко, у него уже нет иного выбора — остаётся только спокойно сесть и ждать. Он никуда не спешит, так как знает, что теперь, когда он сделал ставку на силу, направляющие его судьбу силы будут искать его и вступят с ним в сражение. Охотник знает, что обернуться трусом и попытаться спрятаться или убежать от битвы, когда она началась, не принесёт никакой пользы, так как силы его судьбы будут продолжать охоту на него и поджидать за каждым углом. Осознавая, что единственный его шанс выжить, заключается в том, чтобы крепко стоять на земле и сражаться, охотник наполняется ощущением абсолютной уверенности. В конце концов, что ему терять, кроме жизни, которая уже потеряла для него всё своё значение?

Вот как охотник приближается к сражению за силу: он полностью бодрствует, бесстрашен, исполнен уважения и полностью уверен в себе. Это его щит. Столкнувшись с непреодолимо неравными силами, он может противопоставить им немногое, но это все, у него есть, и именно по этой причине он так долго и тяжело готовился безупречно использовать свои силы.

Такова природа судьбы охотника, но его настроение никогда не превращается в меланхолию или пессимизм. Охотник никогда не ощущает никаких причин для сожаления и, тем более, для обиды или горечи. Напротив, он чувствует себя избранным и радостным. Он ощущает себя избранным, так как удивляется почему из всех людей именно он оказался таким счастливчиком, чтобы вступить в единоборство с силой; он радостен, поскольку теперь знает, что самое плохое, что может с ним случиться, — это исполнение его судьбы, но ведь именно к этому в конечном счёте он и стремился всё это время.

Для охотника это время, когда захватывающее дух чудо, восхитительное мечтание становится явью — вызов, который требует от него только безупречности и отваги в сражении. Ничто меньшее, возможно, не способно оправдать честь такого дара.

В этот момент охотник делает свой первый шаг по пути без возврата, так как, даже если бы его ставка на силу была обратима, он и не подумал бы о том, чтобы повернуть назад. Мы можем увидеть чёткое отражение этого в солдатах, которые долгое время участвовали в войне. Когда война, наконец, заканчивается и эти солдаты возвращаются домой, им часто не сидится на месте и хочется вернуться к прежней жизни — даже покинув свои дома, жен и семьи.

Это обычно рационально объясняется тем или иным логическим диагнозом, но истина заключается в том, что эти люди слишком долго жили самой сущностью жизни и смерти. В таком опыте они открыли новые стороны самих себя и жизни, и эти качества сделали их отрешенными от того банального существования, которое они вели до того, как оказались на войне.

СТРЕМЛЕНИЕ К ДИСЦИПЛИНЕ И ИСКУСНЫМ ПРИЕМАМ ОХОТЫ ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЙ ПОДЛИННОЙ ЧЕСТЬЮ, НА КОТОРУЮ МЫ МОЖЕМ ПО ПРАВУ ПРЕТЕНДОВАТЬ, А СТРЕМЛЕНИЕ К БЕЗУПРЕЧНОСТИ ДУХА ОХОТНИКА — ЕДИНСТВЕННЫМ ОПРАВДАНИЕМ НАШЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

ГЛАВА ПЯТАЯ ВЫЗОВ ВОИНА

НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ ВЫЖИТЬ НА ПУТИ ЗНАНИЯ, ЕСЛИ ОН НЕ ГОТОВ ПРИНЯТЬ СМЕРТЬ. СМЕРТЬ — ЛУЧШИЙ СОВЕТЧИК ВОИНА.

Когда охотник сделал ставку на силу и прошел подготовку в мастерстве охоты на силу, ему остается только накапливать необходимый практический опыт. Именно благодаря такому опыту он поднимается до уровня воина, так как единственное отличие между охотником и воином заключается в опытности. Из-за недостатка опыта охотник довольно плохо знает практические подробности, связанные с охотой на силу. Воин, напротив, представляет собой человека, закаленного в сражении за силу.

НЕ МЫ РЕШАЕМ, СТАНЕМ МЫ ВОИНАМИ ИЛИ НЕТ. ЭТО РЕШЕНИЕ ЗАВИСИТ ОТ ТЕХ СИЛ, КОТОРЫЕ НАПРАВЛЯЮТ ЖИЗНЬ ВСЕХ СУЩЕСТВ.

Этот афоризм часто вызывает у ученика чрезмерное беспокойство и тревогу. Однако если вспомнить, что формы подготовки охотника и воина, как и их цели, полностью совпадают, то у нас не будет никаких причин для волнений. В конечном счете, разницу между одним и другим человеком определяет только накопленный объем практического опыта.

Учитывая это, не следует забывать, что личный опыт нельзя запланировать, так как он не подвластен контролю человека. Никто не способен избежать своего предназначения или изменить его, а именно судьба определяет, какой опыт человек получит в конкретном воплощении. Все, что требуется от нас, — способствовать развитию собственной судьбы, разумно сотрудничая с теми силами, которые направляют нас в течение множества жизней.

При этом мы сможем использовать все свои возможности и получим максимальный опыт. В таком разумном сотрудничестве с силами нашего предназначения и заключается основная цель учений Толтеков. Все, что преподают ученикам, включая движение точки сборки, направлено на то, чтобы помочь им обрести это умение.

Важным моментом, который необходимо особо подчеркнуть, поскольку он очень часто упускается из виду, является то, что жизненный опыт обычного человека, охотника и воина представляет собой треугольник, жизненно необходимый для целостности бытия настоящего Толтека. Когда этим треугольником пренебрегают, люди склоняются к ошибочному представлению о том, что быть Толтеком означает в определенном смысле покинуть мир. Ничто не может быть настолько далеким от истины; ни воин, ни охотник никогда не покидают мир, так как сделать это — значит, расстаться со своей человечностью.

Эти три формы жизненного опыта представляют собой три различных, однако, взаимодействующих и потому взаимозависимых качества человеческого осознания. Каждый ученик должен стремиться развить максимальные потенциальные возможности всех трех качеств осознания и очень тщательно применять их в жизни. Безумством было бы предполагать, что кто-то может стать человеком знания, отрекаясь от тех качеств, которые составляют его человечность. Все содержимое острова тоналя существует потому, что оно необходимо для накопления нужного опыта. Чтобы стать воином, нельзя утратить ни один объект этого острова — в том числе и различные уровни или качества осознания.

И охотник, и воин понимают, что единственным подлинным предназначением человеческого существования на Земле является достижение полного осознания. Благодаря своему опыту воин приходит также к осознанию того, что знание действительно представляет собой силу, Это нетрудно понять, если вспомнить, что сила является энергией настройки. Обретение знания посредством опыта означает, что мы воспринимаем нечто благодаря тому опыту, который не осознавали ранее. Разумеется, такое восприятие является результатом настройки, которая, в свою очередь, вырабатывает силу. Нет необходимости говорить, что это применимо только к знанию, а не к информации. Не следует забывать, что информация — это всего лишь теория, тогда как знание есть нечто, получаемое только с опытом. Если информация и теория не применяются на практике, в них нет силы, — а знание есть сила.

Таким образом, чтобы обрести силу, необходимо наилучшим образом использовать весь свой опыт. Это, в свою очередь, означает, что нам следует стремиться, как можно больше воспринимать. Именно такое стремление к восприятию и представляет собой охоту на силу, но, поскольку сила является неосязаемым и непредсказуемым противником, жизнь воина превращается в бесконечный вызов.

ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, ПОЭТОМУ ЕГО ЖИЗНЬ ЯВЛЯЕТСЯ ОТТОЧЕННОЙ СТРАТЕГИЕЙ.

Очевидно, никто не может добиться успеха в охоте на силу, если он ведет беспорядочную жизнь в полуосознанном состоянии.

Как мы уже говорили, охота на силу требует от нас дисциплины и постоянной бдительности охотника — однако такое требование дисциплинированности часто неверно истолковывается. В своих попытках быть полностью бдительным, ученик отчаянно старается проанализировать и понять любое событие своей повседневной жизни. В этом нет ничего плохого, если только ученик не забывает, что вся информация, которую он накапливает таким путем, неизменно подчиняется его взгляду на мир.

Попытки определить значение своего опыта — хорошее и правильное занятие, поскольку только так мы можем прийти к знанию однако опасно совершать ошибку, предполагая, что обнаруженный смысл представляет собой единственную возможную реальность. Чрезвычайно важно помнить, что, когда точку сборки заставляют перемещаться или сдвигаться, любое содержание опыта изменяется. Таким образом, любое значение, связанное с опытом, представляет собой лишь долю истины, а доля истины, в конечном счете, совсем не означает полную истину. Если мы охотились на льва и добыли только небольшой клочок его гривы, следует признать, что сам лев убежал от нас.

ВОИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ О СМЫСЛЕ ОПЫТА. ОН ИМЕЕТ ДЕЛО С НЕОСЯЗАЕМЫМ И НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМ ПРОТИВНИКОМ, ПОЭТОМУ РАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ОПАСНУЮ ПОТЕРЮ ВРЕМЕНИ И ЭНЕРГИИ.

Восхищаться тем, что мы постигли значение какого- либо опыта, — то же самое, что радоваться небольшому клочку львиной гривы. Истина в том, что лев скрылся от нас, а мы получили совсем небольшой фрагмент знания. Даже фрагмент знания может оказаться полезным, но лишь в той степени, в какой он поможет нам стать сильнее и мудрее в дальнейшей охоте на силу.

Именно в этот момент ученик почти всегда слепо проваливается в ловушку рациональных объяснений. Забывая о том, что он получил лишь часть доступного благодаря данному опыту знания, ученик начинает восторженно теоретизировать о своем ново обретенном знании. Вскоре он забывает о самой охоте на силу и впадает в интеллектуальную лихорадку.

Это совсем не означает, что воин прекращает мыслить и взвешивать свои возможности. Напротив, воин с бесконечным вниманием подмечает мельчайшие детали своей жизни и тщательно оценивает любую ситуацию. Но он делает это не потому, что стремится обнаружить смысл события, но потому, что для эффективных действий ему необходима ясность МЕЖДУ ПОНИМАНИЕМ СМЫСЛА И ЯСНОСТЬЮ СУЩЕСТВУЕТ ОЧЕНЬ ТОНКАЯ ГРАНИЦА. В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ ВОИН СТРЕМИТСЯ К ЯСНОСТИ, А НЕ К ПОИСКУ СМЫСЛА ПРОИСХОДЯЩЕГО.

Любая возникающая в нашей жизни ситуация является вызовом, поскольку она предоставляет возможность чему-то научиться.

Принимая этот вызов, мы автоматически связываем эту ситуацию с определенным смыслом. Но, поскольку этот смысл неизменно основывается на нашей текущей системе отсчета, он, очевидно, будет ограниченным — и нам очень важно помнить об этом.

Осознавая все это, воин не растрачивает время и энергию на рациональные обоснования такого смысла. Вместо этого он использует постигнутый смысл для достижения той ясности видения, которая позволит ему определить его следующий шаг в развитии текущей ситуации.

Различие между смыслом и ясностью не всегда легко заметить, однако пример поможет нам сделать его более понятным. Представим себе ситуацию, в которой человек обвиняет свою жену в больших тратах денег.

Если женщина станет одержимой своим стремлением понять, что именно ее муж имеет в виду, обвиняя ее в излишнем расходе денег, она затратит массу времени и энергии на попытки оправдать свои расходы. Такие оправдания приведут к бесконечным спорам о том, кто прав и как следует правильно тратить деньги. Хуже того — очень вероятно, что в этом споре и муж, и жена начнут прибегать к упрекам в адрес характеров друг друга. В пылу ссоры они будут с отчаянной убежденностью защищать себя и свою точку зрения. В конце концов, оба в равной степени почувствуют, что на них нападают, и начнут высказывать такие суждения, в которых ни один из них не уверен.

Воин предельно внимателен к такого рода ловушкам. Если бы жена была воином, она просто не позволила бы себе попасть в западню буквального содержания, но, наоборот, сосредоточилась бы на этой ситуации как на возможности получить знания. Она сделала бы это, во-первых, распознав вызов в обвинениях мужа и, во-вторых, благодаря стремлению к необходимой ясности в сложившейся ситуации.

Признав буквальное значение слов мужа, женщина обратила бы внимание на то, действительно ли ей хватает опыта в распоряжении деньгами. В стремлении быть честной перед собой, женщина не может позволить себе погрузиться в попытки оправдать свои затраты. Напротив, ей следует осознать необходимость оценить жалобы мужа, а затем начать тщательно следить за тем, как она тратит деньги. Только так она может достичь необходимой ясности, которая позволит ей обрести знания.

Если после определенных размышлений женщина придет к выводу, что она может научиться у своего мужа чему-то полезному в отношении распределения денег, она будет просто глупой, если откажется от его советов и помощи. С другой стороны, если она сможет ясно увидеть, что использует деньги безошибочно, ей следует оценить всю ситуацию в целом. Если теперь она чувствует, что обвинения ее мужа несправедливы, она имеет полное право не придавать значения его жалобам. Однако сам по себе такой шаг не может стать решением ситуации, так как просто невозможно избежать проблемы, если не обращать на нее внимания.

ВОИНЫ ОДЕРЖИВАЮТ ПОБЕДЫ НЕ ПОТОМУ, ЧТО НЕ ОБРАЩАЮТ НА СРАЖЕНИЯ ВНИМАНИЯ, ОНИ ПОБЕЖДАЮТ БЛАГОДАРЯ ЯСНОСТИ.

Будучи воином, женщина осознает, что подлинной проблемой было не то, как она распоряжается деньгами, так что жалобы мужа явно подразумевали нечто иное. Другими словами, настоящий вызов кроется в чем-то другом.

На этом примере ясно видно, что воину требуются огромные честность и трезвость. Объективно воспринимать ситуацию, в которой нашей целостности бросается вызов, всегда очень трудно. Естественная человеческая реакция заключается в том, чтобы немедленно начать защищать себя, пытаясь оправдать свои действия. И все же такая реакция неизменно заводит в ловушку укрепления своего взгляда на мир, так что мы лишь сильнее увязаем в тех условиях, которые стремимся изменить.

ТОЛЬКО ВОИН СПОСОБЕН ВЫЖИТЬ В БИТВЕ ЗА СИЛУ.

Единственный способ избежать ловушек нашего человеческого состояния — жить подобно воину и относиться к любой ситуации нашей жизни как к вызову охоты на силу.

ПРОШЕДШИЙ ПОДГОТОВКУ ОХОТНИКА ВОИН ОТНОСИТСЯ К ЛЮБОМУ ВЫЗОВУ С ПРЕДЕЛЬНЫМ УВАЖЕНИЕМ.

Воспитывая в себе такое отношение к возникающим в жизни ситуациям, воин обретает огромное уважение ко всему, с чем он сталкивается. По этой причине, даже если кто-то оскорбляет его, воин не теряет контроль над собой, так как видит в оскорблении тот вызов, которым оно является. Это не означает, что воин с уважением относится к самому оскорблению; скорее, он уважает ту возможность, которую несет ему этот вызов. Благодаря этому воин достигает не только ясности, но и контроля, что является жизненно важным при столкновении с неосязаемым и непредсказуемым противником. Действуя таким образом, воин никогда не оказывается в ловушке буквального понимания чего-либо.

Важности всего этого заключается в необходимости осознать, что человек постоянно ощущает потребность в поиске объяснений, которые успокаивают его разум, так как неизвестное не только пугает, но и вызывает чувство ненадежности и тревоги.

ОШИБКА ЧЕЛОВЕКА В ТОМ, ЧТО ОН ИЩЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ ЕГО ВЗГЛЯД НА МИР. НЕИЗВЕСТНОЕ НЕВОЗМОЖНО ОБЪЯСНИТЬ ТАКИМ ПУТЕМ. В РЕЗУЛЬТАТЕ, ВСЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ПРОЯВЛЕНИЯ СЛЕПОЙ ВЕРЫ ИЛИ ПРЕДРАССУДКОВ.

В поиске приемлемых объяснений нет ничего плохого — за исключением того, что человеку никогда не приходит в голову, что при этом он просто придает окружающему миру ту форму, которую, как ему хотелось бы верить, этот мир имеет. Человек всегда пытается объяснить все окружающее желаемым образом; это может успокоить его рассудительный разум, но очень часто имеет мало общего с истиной. Делая это, человек непрерывно поддерживает свой взгляд на мир, а, следовательно, удерживает свою точку сборки в жестко фиксированном положении.

В том случае, если объяснения более или менее вписываются в его взгляд на мир, человек чувствует себя счастливым и уверенным. Однако его вера в собственные объяснения настолько сильна, что, когда происходит нечто, бросающее ему вызов, человек приходит в замешательство и теряется. Он неожиданно обнаруживает, что его взгляд на мир пошатнулся, и тогда ему приходится либо переоценивать свои объяснения, либо — к сожалению, чаще всего — начинать защищать эти объяснения в попытках оправдать и обезопасить их.

ОБЪЯСНЕНИЯ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ — ЭТО ЛИШЬ ВРЕМЕННОЕ УПОРЯДОЧИВАНИЕ МИРА.

Человеку не стоит приходить в замешательство, если он осознает, что любые объяснения являются продуктами временного взгляда на мир. Аналогия поможет сделать это более ясным.

Предположим, во время прогулки в горах вы находите растение, которого никогда раньше не встречали, — вы внимательно изучаете его и приходите к определенным выводам. Возможно, вы решили, что это растение чем-то похоже на дикую розу. Удовлетворенные тем, что нам удалось идентифицировать это растение, вы с радостью продолжаете свой путь.

Вскоре после этого вы оказываетесь на выставке диких растений. Там вы обнаруживаете, что то, что вы посчитали дикой розой, является на самом деле кустом ежевики, которая даже не относится к семейству розоцветных. Если в этот момент вы признаете, что ваше предположение было просто догадкой, вы не почувствуете никакого замешательства. С другой стороны, если вы были совершенно убеждены, что растение, которое вы видели в горах, представляло собой дикую розу, вы будете чрезвычайно смущены обнаруженной информацией.

Подобным же образом, если мы постоянно помним о том, что наш взгляд на мир является всего лишь временным толкованием неизвестного, мы никогда не придем в замешательство и не будем удивлены, если этот взгляд подвергнется сомнению. Однако если мы считаем свою точку зрения неоспоримой, мы не оставляем себе иного выхода и рано или поздно оказываемся в полном замешательстве.

ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НАМЕРЕННО ВЫЗВАННОЕ СОСТОЯНИЕ РАЗУМА. МЫ МОЖЕМ ВХОДИТЬ В НЕГО И ПОКИДАТЬ ЕГО ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ. ЧЕЛОВЕК НАМЕРЕННО ВВОДИТ СЕБЯ В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, ЧТОБЫ ПРИКРЫТЬ СВОЕ НЕВЕЖЕСТВО.

Замешательство является самой удобной формой бегства от жизни и используется человеком, когда ему приходится столкнуться с чем-то пугающим или неприятным. Однако мы всегда полностью осознаем то, что делаем, хотя можем предпочесть не признаваться самим себе в своих подлинных мотивах.

РАССУДОК ЧЕЛОВЕКА ВЕДЕТ СЕБЯ С ВАЖНОСТЬЮ НЕПОГРЕШИМОГО СУДЬИ, КОТОРЫМ ОН САМ СЕБЯ СЧИТАЕТ. К СОЖАЛЕНИЮ, ЖИЗНЬ БЕСКОНЕЧНО ШИРЕ, ЧЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РАССУДОК.

Наш рассудок в большинстве случаев слишком самонадеян и воображает, что способен справиться с теми вопросами, которые к нему не относятся. Единственное предназначение рассудка заключается в том, чтобы позволить нам мудро различать и проводить вычисления. Вместо этого рассудок пытается принять на себя обязанность понимания, но он не может представить себе, что в подвижной Вселенной существует очень мало того, что можно понять.

В НЕИЗВЕСТНОЙ ВСЕЛЕННОЙ, ПРОНИЗАННОЙ НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ГОЛОСАМИ СИЛЫ, ПОНИМАНИЕ, ИМЕЕТ СОВСЕМ НЕБОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ.

Понимание представляет собой всего лишь оправдание излишних рациональных рассуждений. В качестве примера посмотрим на утенка, которому предстоит впервые войти в воду. Чтобы поплыть, утенку совсем не нужно постигать законы гидродинамики — он просто входит в воду и начинает плыть инстинктивно.

Подобным образом, когда ребенок учится ходить, нам не нужно обучать его законам притяжения и мышечной координации. Вместо этого мы делаем нечто достаточно иррациональное — мы просто подбадриваем ребенка и помогаем ему совершить то, что на самом деле является настоящим чудом. Ребенок будет ходить задолго до того, как начнет что-то понимать в сложных законах, связанных с гравитацией и анатомией. И все же рассудок человека предпочитает не обращать внимания на подобные факты.

Рассудок всегда настаивает на попытках обнаружить логическое объяснение всему, с чем человеку довелось встретиться, даже если это означает стремление заткнуть круглую дыру квадратной пробкой. Однако если рассудок не способен достичь приемлемого понимания события, он часто находит убежище в иррациональном действии — в полном отрицании происшедшего.

ЗНАЯ, ЧТО ЕМУ НЕЧЕГО ПОНИМАТЬ, ВОИН ПРИЗНАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ БАРЬЕРА, КОГДА ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НЕМУ, — А ЗАТЕМ ПРОСТО ПЕРЕПРЫГИВАЕТ ЕГО.

Когда воин сталкивается в своей жизни с какой-нибудь проблемой, он успокаивает свой разум, признавая в этой проблеме препятствие, но вместо того, чтобы погружаться в рациональные рассуждения в попытках понять эту проблему, он просто немедленно начинает преодолевать ее. Сами по себе проблемы не имеют иной ценности кроме того, что они делают нас сильнее в эмоциональном отношении, живее в умственном и мудрее — в духовном.

В процессе подготовки солдатам, как и спортсменам, часто приходится преодолевать полосы препятствий. Они знают, что предназначение каждого препятствия заключается в том, чтобы заставить их выявить в себе те потенциальные способности, которые не могли быть обнаружены иным способом. Проблемы, с которыми воину приходится сталкиваться в жизни, служат той же цели.

Единственным пониманием, которое имеет значение для воина, является понимание самого себя и своего потенциала, — и именно к нему, в конечном счете, ведут все его проблемы.

Препятствиями нас обеспечивают не только возникающие в жизни ситуации, но и то, что называют нашей темной половиной, — наши пороки. В этом отношении вновь важно осознавать калечащие ограничения социальной обусловленности. С раннего детства людей учат скрывать такие свои аспекты, которые считаются недостойным человеческим поведением. И все же никогда не следует забывать, что ни один человек не может стать целостным, если он отрицает какие-либо аспекты себя.

ОТРИЦАНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ХУДШУЮ ФОРМУ САМОИНДУЛЬГИРОВАНИЯ. ВОИН ВИДИТ В СВОИХ НЕУДАЧАХ ПРОЦЕСС ДВИЖЕНИЯ К СИЛЕ.

В целом, человек навечно пойман в ловушку попыток оправдания своего поведения и поиска рациональных объяснений всего в своей жизни. Поражает то, насколько часто приходится слышать: "Если бы вчера я знал то, что мне известно сегодня, я выбрал бы другой вид деятельности… Если бы я защитил диссертацию, мне не пришлось бы сегодня бороться за существование… Если бы в моей жизни было меньше проблем, я мог бы тратить больше времени на попытки жить как воин…" Такие рассуждения бессмысленны, и все же люди постоянно индульгируют в них, забывая о том, что все в пашей жизни является в точности таким, каким оно должно быть, а каждое препятствие помогает нам справляться с силой.

НИКТО НЕ МОЖЕТ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО СМОГ БЫ ОБРЕСТИ СИЛУ, ЕСЛИ БЫ ЕГО ЖИЗНЬ И ЕЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА БЫЛИ ИНЫМИ.

Проклятием человека является его вера в то, что жизненные проблемы не позволяют ему полностью реализовать свои потенциальные способности. Любая наша проблема является вызовом, даром силы, и предоставляет нам удивительную возможность в сражении проложить себе путь к свободе. Мы уже говорили об этом в предшествующей главе.

Особенно важно признавать как свою темную сторону, так и то, что называют поражениями и неудачами. Следует заметить, что это нелегкая задача. Вследствие нашей социальной обусловленности мы, если только нам доводится столкнуться лицом к лицу со своими неудачами, обычно начинаем страдать от жестокого чувства вины и поражения. И все же нам всегда следует помнить, что наши неудачи представляют собой просто нереализованные потенциальные способности — потенциал, который еще не развит до уровня полного контроля.

Большинство людей не могут достичь свободы по той причине, что чувствуют себя виноватыми, когда провозглашают свои права и требуют того, что принадлежит им по праву. Воин не испытывает никаких угрызений совести, предъявляя права на то, что принадлежит ему, независимо от того, что это — деньги, уважение, любовь, знания или его темная сторона.

Внимательность к собственным неудачам позволяет нам осознать, что у каждого из нас существуют и достоинства. По этой причине свои неудачи следует тщательно изучать, а затем превращать их в те потенциальные способности, которыми они являются. Лишь тогда мы сможем стать подлинно целостными и свободными. Темная сторона человека действительно мрачна, и этого не станет отрицать ни один воин, однако скрывать эту темноту, притворяясь, что ее вообще нет, является огромной глупостью.

Обычно люди отказываются всматриваться в свои темные стороны, поскольку боятся признаться в своих недостатках даже самим себе.

Такой страх основан на том факте, что человек непрерывно беспокоится о том, чтобы поддерживать среди своих собратьев определенный образ самого себя. Однако ирония заключается в том, что, когда перед человеком возникает смертельная угроза, он непроизвольно начинает действовать только во имя выживания.

В такие мгновения человек уже не задумывается о сохранении своего образа: бескорыстие может превратиться в невероятный эгоизм, а смелость — в откровенное малодушие.

КОГДА ВОИН ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ЗНАНИЮ, ОН ПОЛНОСТЬЮ ГОТОВ К СМЕРТИ И ПОТОМУ ИЗБЕГАЕТ ЛЮБЫХ ЛОВУШЕК. ВОИН ГОТОВИТСЯ К ХУДШЕМУ. ЕГО НЕЛЬЗЯ УДИВИТЬ, ПОСКОЛЬКУ ОН НЕ НАДЕЕТСЯ, ЧТО ВЫЖИВЕТ. ГЛЯДЯ В ЛИЦО СМЕРТИ, ВОИН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ЛЮБЫХ ИЗЛИШНИХ ДЕЙСТВИЙ, И ПОТОМУ ЕГО СУДЬБА РАЗВИВАЕТСЯ ПЛАВНО.

Сколько ослабляющих последствий социальной обусловленности можно было бы уничтожить, если бы мы осознали тот факт, что смерть постоянно крадется за нами! Человеку каким-то образом удалось убедить самого себя, что ему гарантирована долгая жизнь. Будучи уверенным, в этом, он готов тратить все время мира на индульгирование в различных страхах, сомнениях и мелочах. Однако перед лицом смерти почти все такие страхи и мелочи превращаются в нечто незначительное. Воин знает это так же хорошо, как то, что принцип бессмертия является идеей для глупцов. Скорее всего, никто не способен обосновать веру в то, что сможет прожить хотя бы еще один час.

Осознавая это, воин принимает свою смерть. Постоянно понимая, что он может умереть в любое мгновение, воин отказывается от всего, что отвлекает его от поиска свободы. Воин не надеется, что выживет, и очень ловко обходит все ловушки социальной обусловленности, поскольку ему не досаждает глупое стремление беспокоиться об образе самого себя.

Более того, занимая такую позицию, воин не беспокоится и о результатах своих действий. Это не означает, что воин действует легкомысленно. Наоборот, именно потому, что он охотится на силу, он действует с бесконечной внимательностью, но, в отличие от обычного человека, его не волнует необходимость одержать победу. Победа имеет значение только в том случае, если человек собирается выжить в битве.

Одной из самых худших ловушек веры в собственное долголетие является бесконечная цепь человеческих надежд. Начиная надеяться на что-то, мы полностью открываемся неожиданностям, разочарованиям и, вообще говоря, несчастьям. Чтобы полнее понять эту мысль, представим себе солдата, спасающего свою жизнь.

Пусть единственный путь, который открыт убегающему солдату, проходит по минному полю, и ему известно об этом. Время уходит очень быстро, и потому у солдата нет возможности индульгировать в мелочных сомнениях или страхах. Если он останется на месте, враги уничтожат его, но если он побежит по смертоносному полю, у него остается слабый шанс выжить.

Такой солдат полностью бодрствует, его бдительность обострена. Он не разочарован тем, что столкнулся с подобным вызовом. Он быстро осознает, что враги, которые сами заложили эти мины, вряд ли последуют за ним. Не надеясь на то, что он выживет, солдат выбирает этот путь, каким бы опасным он ни был, как единственный шанс на выживание.

Оказаться застигнутым врасплох в подобной местности означало бы верную смерть; поэтому солдат двигается с предельной осторожностью. Единственное, что необходимо в такой ситуации, — это острое осознание и точная оценка. Солдат знает, что нога, поставленная на землю в спешке или наугад, станет причиной немедленной гибели. Жизнь для этого солдата сейчас измеряется шаг за шагом, секунда за секундой.

В условиях, предельного напряжения солдат обнаруживает в себе такие потенциальные способности, о существовании которых даже не подозревал. Его чувства становятся более тонкими, чем раньше, а сам он пребывает во внутреннем безмолвии, в котором не возникает искушения думать о чем-то ином, кроме того, куда поставить ногу в следующий раз. Кажется, что время остановилось, ибо сосредоточенность солдата настолько велика, что он не смеет задумываться о том, насколько далеко зашел и какое расстояние ему еще предстоит пройти. Позволить разуму отклониться даже на секунду означало бы погибнуть. Все внимание солдата, вся его личная сила должны быть целиком отданы этому акту выживания.

В ЖИЗНИ НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ ВЫЗОВА. ВЫЗОВ НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НИ ХОРОШИМ, НИ ПЛОХИМ, МЫ ДЕЛАЕМ ИЗ СВОЕГО ВЫЗОВА ТО, ЧТО ХОТИМ.

Шансы солдата на выживание практически равны нулю, и ему это известно. Однако он знает также и то, что если бы вообще не вступил на это поле, то наверняка погиб бы от рук врагов.

Теперь, когда он выбрал свой путь, безнадежность уступила место вызову. Одной небольшой ошибки достаточно, чтобы солдат расстался с жизнью. Перед лицом такого неравенства шансов солдат был бы просто глупцом, если бы не считал себя уже мертвым. Однако для воина роскошь индульгирования в оплакивании своей судьбы была бы растратой драгоценной личной силы и потерей вызова. Подлинный вызов, с которым столкнулся солдат, заключается не в том, чтобы выжить, но скорее в том, сколько времени он сможет одерживать победу, насколько далеко он зайдет, прежде чем погибнет.

ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ. ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВИДИТ ВО ВСЕМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ ЛИБО БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ЛИБО ПРОКЛЯТИЕ. ВОИН ВИДИТ ВО ВСЕМ ВЫЗОВ.

Глядя на этого солдата, можно было бы доказывать, что это минное поле стало для него благословением, так как враги не последуют за ним в это место. С другой стороны, можно было бы сказать, что необходимость пересекать такое опасное место в попытках убежать от врагов является проклятием и невезением.

Подобный подход типичен в отношении большинства событий нашей жизни. Однако такие ситуации, как эта, не могут быть предметом рациональных рассуждений. Любая ситуация представляет собой лишь то, что вы хотели из нее сделать, и обладает той важностью, какую вы с ней связываете.

ЛЮБАЯ ЖИЗНЕННАЯ СИТУАЦИЯ НЕЙТРАЛЬНА. МЫ ДЕЛАЕМ ЕЕ ПОЗИТИВНОЙ ИЛИ НЕГАТИВНОЙ В СООТВЕТСТВИИ С ТЕМ СМЫСЛОМ, КОТОРЫЙ СВЯЗЫВАЕМ С НЕЙ. ОДНАКО ПРИДАНИЕ СМЫСЛА НЕ ИЗМЕНЯЕТ СОДЕРЖАНИЯ САМОЙ СИТУАЦИИ, ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ОСМЫСЛЕНИЕ НЕОБХОДИМО ТОЛЬКО ДЛЯ УСПОКОЕНИЯ РАЗУМА.

На приведенном примере ясно видно, что солдат не занимает позицию рационального обдумывания ситуации, и поэтому никакие осмысления уже не имеют для него значения.

БЕЗУМИЕМ ДЛЯ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА БЫЛО БЫ ЖЕЛАТЬ ЖИЗНИ, ОТЛИЧНОЙ ОТ ЕГО СОБСТВЕННОЙ. ПОДОБНЫЕ ЖЕЛАНИЯ ОСНОВАНЫ НА БЕЗУМНОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ О ТОМ, ЧТО ТРУСОСТЬ ИЛИ ЛЕНЬ — ИЛИ И ТО И ДРУГОЕ — ЯВЛЯЮТСЯ ПОЧЕТНЫМИ СТРЕМЛЕНИЯМИ.

Если бы солдат начал мечтать о том, чтобы оказаться в ином месте, или желать лучшей ситуации, он лишь позволил бы своему разуму отклониться от возникшего перед ним вызова. Очевидно, что это было бы самым глупым поступком и привело бы к несчастью. В этом вызове жизнь солдата стала намного важнее, чем причудливые желания. Если он удерживает разум под контролем, каждый новый безопасный шаг продлевает висящую на волоске жизнь солдата еще на мгновение.

Считать, что в нашем распоряжении все время мира, не только глупо, — такая вера препятствует восхищению жизнью, поскольку там, где отсутствует осознание смерти, быстро воцаряются скука и неудовлетворенность. Воин знает, что его смерть постоянно крадется за ним, и поэтому, сколько бы времени ни было в его распоряжении, это самый бесценный дар. Понимая, что время не ждет, воин заполняет этот дар до краев и наслаждается каждым мигом драгоценного времени. Это называется жизнью на грани.

ЧЕЛОВЕКА МОЖНО УДИВИТЬ ЛИШЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОН НЕ ПРИНИМАЕТ ВО ВНИМАНИЕ НЕПРЕДВИДЕННОЕ. ПОСКОЛЬКУ УДИВЛЕНИЕ ОТНИМАЕТ ЛИЧНУЮ СИЛУ, ВОИН ОБЯЗАН УЧИТЫВАТЬ НЕПРЕДВИДЕННОЕ В СВОИХ РЕШЕНИЯХ. ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ВОИН ЖИВЕТ НА ГРАНИ. ВОИН СПОСОБЕН ЖИТЬ НА ГРАНИ, ПОТОМУ ЧТО ОН ОБЛАДАЕТ СМИРЕНИЕМ И ПОЛНЫМ ОСОЗНАНИЕМ.

Вообще говоря, человек очень редко пребывает в полном осознании, так как большую часть своей жизни он проводит, мечтая либо о прошлом, либо о будущем и потому лишь изредка обращает внимание на настоящее. По этой причине совсем не удивительно, что он так часто позволяет застать себя врасплох и попадает в неприятности. Более того, отсутствие осознания настоящего и тех вызовов, которые оно приносит, представляет собой грубое высокомерие и самонадеянность. Когда мы не обращаем внимания на настоящее, мы словно утверждаем, что драгоценный дар жизни нас совершенно не волнует, и мы предпочитаем сны наяву.

Такое отношение противоположно позиции воина, поскольку воин является существом, постигшим подлинную ценность жизни. Признав ее значимость, воин видит, какую чудесную привилегию представляет собой возможность жить.

Осознавая, что ему нечего предложить взамен за этот невероятный дар, он предлагает единственное, что у него есть, а именно — свое полное восхищение. Воин стыдится скудости своих человеческих возможностей, и единственным способом, с помощью которого он может оправдать поразительный дар жизни, является трепетное отношение к каждому ее проявлению в состоянии полного осознания.

Разумеется, полное осознание включает также способность предчувствовать непредвиденное, так как воин знает, что он живет в подвижной Вселенной, пронизанной непредсказуемыми всплесками силы. Поэтому когда бы воину ни приходилось принимать решение, он всегда делает это, принимая в расчет тот факт, что он не способен заранее предугадать, каким будет исход его решения.

Смирившись с неизвестным, воин никогда не оказывается в ловушке предположения о том, что ему не обязательно обладать полным осознанием.

Осознанная жизнь воина никогда не бывает пустой или скучной — напротив, она наполнена непрестанным потоком чудесных событий, и все они ведут к новым приключениям, к новым вызовам. Каждый новый вызов обещает ему захватывающий опыт, поскольку в своей жизни на самой грани воин распознает тонкую черту, разделяющую гибель и выживание. Для обычного человека жизнь на грани равноценна необходимости испытывать опустошающий кошмар, но для воина она представляет собой шанс, которым он с радостью пользуется, поскольку жизнь на грани означает для него способ выражения глубокой признательности и уважения к самой жизни.

ВОИН ПРИНИМАЕТ ВЫЗОВ ЖИЗНИ С ПОДЛИННЫМ СМИРЕНИЕМ. НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, КАКОЙ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЕГО СУДЬБА, ОНА НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ПРИЧИНОЙ ЕГО НЕДОВОЛЬСТВА, — ОНА ОСТАЕТСЯ НАСТОЯЩИМ ВЫЗОВОМ, И ЕГО ПРИВИЛЕГИЯ ЗАКЛЮЧАТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ЭТОТ ВЫЗОВ.

Единственная причина, по которой человек ненавидит саму мысль о жизни на грани, заключается в том, что он упорно считает, что его жизнь является не такой, какой ей следует быть по его мнению. Такого человека слишком часто охватывает чувство неудовлетворенности и горечи, и он непрестанно надеется превратить свою жизнь в такую, какой она должна быть согласно его воображению. Чтобы подкреплять эти надежды, человеку приходится верить в некое будущее, в котором он сможет воплотить свои желания в реальность. Неудивительно, что при подобных представлениях человек должен испытывать отвращение к мысли о жизни на грани, поскольку этот принцип и все, что из него следует, являются угрозой для его взгляда на мир и наполняют человека всепоглощающим чувством неуверенности и роковой предопределенности.

В основе неспособности человека принимать свою жизнь такой, какова она есть, лежит предположение, что он знает все лучше, чем те силы, которые направляют пас в течение всей жизни.

Такому человеку никогда не приходит в голову, что нет никакой возможности обосновать подобное мнение, так как никто из нас не обладает той проницательностью, которая позволила бы ему оценить собственную судьбу. В отсутствие такой проницательности предположения подобного рода неизбежно оказываются основанными на неведении и рассудке.

ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК САМОНАДЕЯН, ПОСКОЛЬКУ РАЗУМ ВСЕГДА ПРОИЗВОДИТ НА НЕГО ВПЕЧАТЛЕНИЕ, И ОН СКЛОНЯЕТ ПЕРЕД НИМ ГОЛОВУ. РАЗУМ 3АСТАВЛЯЕТ НАС ВЕРИТЬ В ТО, ЧТО В НАШЕЙ ЖИЗНИ НАМ СЛЕДУЕТ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ИЗБЕГАТЬ ВЫЗОВОВ. ОДНАКО ТОТ, КОМУ НЕ ХВАТАЕТ САМОУВАЖЕНИЯ, ЧТОБЫ С ПОЧТЕНИЕМ ОТНОСИТЬСЯ К ВОСХИТИТЕЛЬНОМУ ДАРУ ЖИ3НИ, ЯВЛЯЕТСЯ ТРУСОМ.

Воину не свойственна та самонадеянность, которую обычный человек считает своим правом, поскольку воин не только чрезвычайно скромен, но и не оказывает разуму того почтения, какое свойственно обычному человеку. Таким образом, воин намного более разумен, чем обычный человек, так как считать, что разум полностью обосновывает необходимость избегать вызовов в жизни, означает вести себя совершенно неразумно. Воин использует свой разум лишь для того, чтобы он направлял его к восприятию жизни в ее полноте, а не в качестве оправдания побега от вызовов.

СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ РАЗНИЦА МЕЖДУ ВЫСОКОМЕРИЕМ И СМИРЕНИЕМ. ВЫСОКОМЕРИЕ ОСНОВАНО НА ПРЕДПОЛОЖЕНИИ О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕК ПРЕВОСХОДИТ КОГО-ТО ИЛИ ЧТО-ТО. СМИРЕНИЕ ОПИРАЕТСЯ НА ЗНАНИЕ О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕК НЕ ВЫШЕ И НЕ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ. ОДНАКО ЧЕЛОВЕК СЧИТАЕТ СЕБЯ СМИРЕННЫМ, КОГДА ПРИДЕРЖИВАЕТСЯ ТОГО, ЧТО САМ НАЗЫВАЕТ ПОЧТЕНИЕМ К ВЫСШЕМУ, ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ В СВОЕЙ САМОНАДЕЯННОСТИ ОН ПОКЛОНЯЕТСЯ ВЫСОКОМЕРИЮ.

Человек способен принять вызов лишь тогда, когда разум убеждает его, что он победит. Очень редко встречаются люди, по собственной воле берущиеся за задачу, которая, как они считают, может принести им вред. Подобные рассуждения всегда основаны на убеждении в том, что поражение означает позор и потерю значимости в глазах собратьев. В свою очередь, это предполагает, что человек уже вознесен на некое высокое положение, поскольку он может потерять значимое положение только в том случае, если уже обладает им.

В отличие от обычного человека, воин знает, что он не более и не менее значим, чем все остальное. Это известно ему благодаря тому факту, что он живет. Бесценный дар жизни, которым он наделен, представляет собой ту самую жизненную силу, которой награждены царь, нищий и насекомое. Такое знание чрезвычайно отрезвляет, и только тщеславный глупец не смирится, размышляя над этим фактом. Воину не свойственно высокомерие, в своем смирении он испытывает глубокое уважение ко всему живому, независимо от того, что это за жизнь — его собственная, жизнь царя или нищего, животного или растения, насекомого или атома.

Люди часто путают смирение с высокомерием, и потому у них нет подлинного уважения к жизни. Вспомним о солдате, спасающем свою жизнь. Действовали ли бы вы иначе, оказавшись на его месте? Столкнувшись с угрозой верной смерти, вы, подобно солдату, постарались бы использовать любой шанс. И все же в повседневной жизни человек любит жаловаться и индульгировать в чувстве беспомощности. По существу, в чувстве беспомощности нет ничего плохого, но индульгировать в нем — совсем иное дело. Если бы солдат просто индульгировал в своем чувстве беспомощности, он наверняка очень быстро превратился бы в мертвого солдата.

Человечество привыкло к индульгированию в чувстве беспомощности, и это часто считается признаком смирения. Когда человек заявляет, что он ничего не может сделать в сложившейся ситуации, ему удается манипулировать остальными и перекладывать на них свою ответственность, и хотя рядом всегда оказываются те, кто ищет возможности проявить себя, беспомощный человек вовсе не желает, чтобы ему помогали реально. Очевидно, что беспомощность представляет собой чрезвычайно удобное средство, которое можно использовать при любом столкновении с пугающим вызовом. То, что люди обычно стремятся помочь беспомощному человеку, не меняет того факта, что этот человек просто манипулирует окружающими ради собственной выгоды. В манипулировании нет ничего от смирения — напротив, это высокомерие.

Такие ситуации, в которых за помощью обращаются искренне, очень редки, в этих случаях другому человеку никогда не приходится принимать на себя чужую ответственность. Перекладывание ответственности всегда связано с манипулированием и является самым могущественным методом, с помощью которого люди поддерживают так называемый порядок социальной обусловленности.

В КРИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ МЫ ВСЕГДА ПРИБЕГАЕМ К СТАРЫМ ПРИВЫЧКАМ, ДАЖЕ ЕСЛИ В ОБЫЧНОМ СОСТОЯНИИ НЕНАВИДИМ ИХ.

Чтобы избежать ловушки старых привычек и, в особенности, индульгирования в чувстве беспомощности, воин занимает позицию, которая кратко описывалась во второй главе.

СТАЛКИВАЯСЬ С НЕИЗВЕСТНЫМ, ВОИН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО. ЗНАЯ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ СОВСЕМ НЕ ТАКИМ, КАКИМ ВЫГЛЯДИТ, ВОИН НЕ ВЕРИТ НИ ВО ЧТО ВО ИМЯ САМОЙ ВЕРЫ, И ВСЁ ЖЕ ПРИНИМАЕТ ВСЁ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ. ПОЭТОМУ ВОИН ПРИЗНАЕТ. НЕ ПРИЗНАВАЯ, И ОБРАЩАЕТ ВНИМАНИЕ, НЕ ОБРАЩАЯ НИКАКОГО ВНИМАНИЯ. ВОИН НИКОГДА НЕ ДЕЛАЕТ ВИД, ЧТО ОН ВСЕ ПОНИМАЕТ ИЛИ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ. ВМЕСТО ЭТОГО ОН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ, ДАЖЕ ЕСЛИ НА САМОМ ДЕЛЕ ОН СОВЕРШЕННО ОЗАДАЧЕН И НАПУГАН. ЗАНИМАЯ ТАКУЮ ПОЗИЦИЮ, ВОИН ИЗБЕГАЕТ ОДЕРЖИМОСТИ.

Чтобы более полно усвоить все это, вернемся к примеру солдата. Если бы мы не знали обстоятельств, с которыми столкнулся солдат, мы наблюдали бы совершенно иную картину.

Мы увидели бы солдата, медленно бредущего по холмистому полю. Наблюдая за его действиями, мы могли бы сделать вывод, что он ищет что-то, лежащее на земле или в траве. Действительно, полностью поглощенный поисками солдат выглядел бы для нас олицетворением хладнокровной сосредоточенности. Глядя на него, внешний наблюдатель решил бы, что у солдата есть все время мира, а его медленные и осторожные движения никогда не позволили бы заподозрить, что это доведенный до отчаяния человек, пытающийся спасти свою жизнь. Вот что означают слова о том, что воин ведет себя так, словно ничего не произошло, — он контролирует ситуацию.

Если бы солдат решил, что у него нет никакого шанса убежать, он, прежде всего, даже не пытался бы использовать свою единственную возможность. Солдату совершенно необходимо было принять за чистую монету всю сложившуюся ситуацию, так как враги схватили бы его, если бы он не пошел по минному полю. Однако, вступив на это смертоносное поле, он, вероятнее всего, все равно погибнет. Иными словами, солдат должен был понять, что бездействие означает смерть, а действие также, скорее всего, приведет к смерти.

Чтобы начать действовать, солдату нужно было поверить, что он может погибнуть от руки врагов. Подобным же образом, чтобы проложить себе безопасный путь по минному полю, ему следовало поверить в возможность того, что он наступит на мину и будет разорван на части. И все же, хотя солдат полностью осознал близость смерти, он не оставил своих попыток и не предался отчаянию. Бросить попытки означало бы покорно сдаться смерти — нечто такое, что никогда не придет в голову настоящему воину.

ВОИН НИКОГДА НЕ ОТДАЕТ СВОЮ ЛИЧНУЮ СИЛУ НИЧЕМУ — ДАЖЕ СМЕРТИ.

Вместо того чтобы погрузиться в чувство беспомощности, солдат использует свои шансы, какими бы незначительными они ни были, и вступает в настоящий ад. В своих действиях солдат признает близость смерти, но не сдается ей. Именно это означают слова: воин признает, не признавая, и обращает внимание, не обращая никакого внимания.

ПЕРЕД ЛИЦОМ ВЕРНОЙ СМЕРТИ НИЧТО УЖЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ТАК КАК ВПЕРЕДИ ЖДЕТ САМОЕ ХУДШЕЕ. ПРИНИМАЯ СМЕРТЬ КАК НЕИЗБЕЖНУЮ СТОРОНУ ЖИЗНИ, ВОИН ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ СПОКОЙНЫМ И СОХРАНЯЕТ ЯСНОСТЬ.

У солдата нет ни малейшего представления о том, каким будет исход его действий, однако это его совершенно не беспокоит. Приняв на себя ответственность за ситуацию, солдат выбирает единственную доступную ему возможность выжить. При этом он действует безупречно и потому без каких-либо размышлений понимает, что исход его действий зависит не от него. Единственное, что он может делать, — это уделить смертоносному полю свое полное осознание. Это означает, что воин не делает вид, что он понимает, что происходит, хотя при этом и не игнорирует ситуацию. Воин просто безупречно действует на основе тех знаний, которые доступны ему в текущий момент.

БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ВОИНА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЕМУ СТАТЬ ОДЕРЖИМЫМ МЫСЛЯМИ О ВОЗМОЖНОМ ИСХОДЕ ЕГО ДЕЙСТВИЙ. ПОБЕДА ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ ЕГО ВООБЩЕ НЕ ВОЛНУЮТ — ОН ПОЛНОСТЬЮ ПОГЛОЩЕН ВЫЗОВОМ ТЕКУЩЕГО МГНОВЕНИЯ. СТАТЬ ОДЕРЖИМЫМ ОЗНАЧАЕТ ПОТЕРЯТЬ КОНТРОЛЬ — НЕЧТО ТАКОЕ, ЧТО ВОИН НЕ МОЖЕТ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ, ТАК КАК ВОИН ДОЛЖЕН БЫТЬ СПОКОЙНЫМ И БДИТЕЛЬНЫМ.

Действуя таким образом, воин ведет себя так, словно контролирует ситуацию, и потому, увидев его в действии, никто не поверит, что воин может быть совершенно озадачен и напуган. Благодаря безупречному поведению воин избегает смертоносной ловушки одержимости. Стать одержимым чем-либо означает потерпеть поражение, еще не вступив в битву.

Если бы солдат был одержимым желанием остаться в живых, он бы запаниковал и быстро погиб. Если бы он был одержим мыслями о бегстве, он направился бы по полю слишком быстро, что оказалось бы самоубийством. Не будучи одержимым ни страхом смерти, ни надеждой на спасение, солдат признает и то, и другое, не признавая при этом ничего. Это прекрасное состояние разума, которое представляет собой самую основу позиции воина. Для обычного человека такое состояние является кошмаром, но для воина, который живет вызовом, даже кошмар представляет собой вызов, достойный самого утонченного поведения.

ОСНОВНОЕ ТРЕБОВАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ВОИНА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО ЕГО КОНТРОЛЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕЗУПРЕЧНЫМ. БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ ОН НИКОГДА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ НИЧЕМУ ВЛИЯТЬ НА НЕГО. ВОИН МОЖЕТ СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА СМЕРТИ, НО ЭТО НИКАК НЕ ПРОЯВИТСЯ В ЕГО ДЕЙСТВИЯХ.

Единственная надежда солдата на спасение заключается в том, чтобы смириться со смертью и позволить ей направлять развитие его судьбы. Если судьбой ему предназначено выжить, смерть направит его по безопасному пути через минное поле и позволит убежать от врагов. В то же время, угроза смерти не позволит врагам солдата преследовать его в этом месте. С другой стороны, если солдату предстоит погибнуть, то, по крайней мере, он может умереть безупречно, а не жалкой смертью хныкающего труса.

Все мы однажды умрем. Если мы можем умереть завтра или в следующем году, то почему не сегодня, не сейчас? В человеческом страхе перед смертью мы избегаем ее всеми силами, даже за счет достойной жизни. Хотя воин тоже боится смерти, ему известно и то, что она должна быть его постоянным спутником и лучшим советчиком.

Поэтому воин не пытается избежать смерти, но знает, что до тех пор, пока он относится к ней с предельным уважением, она будет направлять его к безупречной жизни, наполненной яркостью, силой и восхитительными вызовами: ПОСЛЕ ТОГО КАК ВОИН УВИДЕЛ САМУЮ СУЩНОСТЬ ЖИЗНИ И СМЕРТИ, В МИРЕ НЕ ОСТАЕТСЯ НИЧЕГО ТАКОГО, С ЧЕМ ОН НЕ МОГ БЫ СПРАВИТЬСЯ, ХОТЯ ЕГО ПОВЕДЕНИЕ НИКОГДА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЭТО ЗАПОДОЗРИТЬ.

Толтеки утверждают, что безупречная жизнь воина является единственным оправданием того, что человек наделен бесценным даром жизни. Они могут утверждать это с достоинством, без высокомерия и тщеславия, поскольку им известна подлинная ценность жизни и смерти. Только подлинно смиренные способны понять, что жизнь не более важна, чем смерть. Без смерти значение жизни стадо бы блеклым и совершенно незначительным.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ ВОИНА

ВРЕМЯ ЯВЛЯЕТСЯ СУЩНОСТЬЮ БЕЗУПРЕЧНОСТИ. ОЩУЩЕНИЕ СМЕРТНОСТИ — ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ВЫЗЫВАЕТ У ЧЕЛОВЕКА ЖЕЛАНИЕ ДЕЙСТВОВАТЬ БЕЗУПРЕЧНО.

Наблюдая за воинами, человек может легко поверить, что они совершенно самоуверенные люди. Однако следует осознавать, что существует огромное отличие между тем, что человек обычно называет самоуверенностью, и глубокими следствиями, которые подразумевает это понятие. Это понятие важно тем, что оно проясняет разницу между двумя концепциями — безупречностью и совершенством. Безупречность довольно трудно определить, не затрагивая при этом принцип совершенства, и все же между этими понятиями существует четкое отличие. Оно заключается в разнице между высокомерием и смирением, двумя принципами, которые можно понять только с помощью понятия самоуверенности. Если мы хотим вступить на Путь Воина, следует тщательно определить эти понятия.

САМОУВЕРЕННОСТЬ В ОБЫЧНОМ ПОНИМАНИИ ПОДРАЗУМЕВАЕТ ВЫСОКОМЕРНУЮ САМОНАДЕЯННОСТЬ; СМИРЕНИЕ ОЗНАЧАЕТ БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ДЕЙСТВИЯ И ЧУВСТВ.

Чтобы усвоить это, следует осознать, что, когда обычный человек не сомневается в одобрении своих собратьев, он действует с огромной убежденностью и называет это уверенностью в себе.

Однако в тот момент, когда такой человек чувствует, что его собратья с ним не согласны, его прежняя бравада неожиданно исчезает. Это происходит, во-первых, из-за человеческого высокомерия, поддерживающего в нем веру в то, что один человек может быть важнее другого, а во-вторых, потому, что ощущение уверенности человека в себе зависит от одобрения его собратьев.

Поскольку воин не считает себя более или менее важным, чем его собратья, для него не имеет никакого значения, потеряет ли он свое лицо в их глазах. Иными словами, воину не свойственно чувство собственной важности, и он не беспокоится об общественном одобрении. Такая свобода от поисков одобрения и представляет собой настоящее смирение. Так как он уже не боится того, какое влияние его действия окажут на его чувство собственной важности, единственным стремлением воина являются действия на основе собственных знаний с полным использованием своих способностей. Соответственно, воин понимает, что его уверенность в себе означает уверенность в собственной способности действовать как безупречный воин.

Как ни очевидна разница между этими двумя подходами, люди часто ошибаются и принимают стремление к одобрению за самоуверенность. В поисках одобрения окружающих человек редко действует свободно, исходя из собственных знаний. Избегать действий в соответствии с собственными знаниями ради того, чтобы заслужить благосклонность других людей, означает отсутствие безупречности.

БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ОЗНАЧАЕТ ДЕЙСТВИЯ С ПОЛНЫМ ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СВОИХ СПОСОБНОСТЕЙ НА ОСНОВЕ ВСЕХ ЗНАНИЙ, ДОСТУПНЫХ ЧЕЛОВЕКУ В ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ. ВРЕМЯ ЯВЛЯЕТСЯ СУЩНОСТЬЮ БЕЗУПРЕЧНОСТИ. ОЩУЩЕНИЕ СМЕРТНОСТИ — ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ВЫЗЫВАЕТ У ЧЕЛОВЕКА ЖЕЛАНИЕ ДЕЙСТВОВАТЬ БЕЗУПРЕЧНО.

Когда человеку предлагают обдумать принцип безупречности, он обычно не способен отличить безупречность от совершенства.

Однако совершенство — совсем не то же самое, что безупречность. В стремлении к совершенству кроется желание стать лучшим. В этом нет ничего плохого, если считать, что человек стремится стать лучшим не только для того, чтобы заслужить признание или одобрение своих собратьев. Кроме того, совершенство обычно означает, что огромные объемы времени и энергии затрачиваются на попытки достигнуть какой-либо цели. Человек, стремящийся к совершенству, обычно делает ошибку, предполагая, что у него в распоряжении есть все время мира. Девиз такого человека: "Если я не добьюсь успеха сейчас, попробую еще раз".

Подобно случаю с желанием быть лучшим, в повторении как таковом тоже нет ничего плохого, поскольку большинство действий в жизни могут быть усовершенствованы только путем постоянной практики и повторения. Проблема связана только с представлением о том, что в нашем распоряжении неограниченное время, позволяющее продолжать попытки, поскольку если многократные усилия не окрашены ощущением безотлагательности, они неизбежно приводят к робости. Робкий человек редко отдает все свои силы без остатка.

ДОСТИГНУТЬ АБСОЛЮТНОГО СОВЕРШЕНСТВА МОЖНО ТОЛЬКО В СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫХ УСЛОВИЯХ. ЦЕЛЬ ВОИНА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ МАКСИМАЛЬНОГО СОВЕРШЕНСТВА, НА КОТОРОЕ ОН СПОСОБЕН В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СИТУАЦИИ.

Воин подходит к принципу совершенства совсем не так, как обычный человек. Понимая, что смерть всегда крадется за ним, Воин полностью осознает, что у него может не оказаться времени на вторую попытку, если он потерпит неудачу в первый раз.

Эта идея очень понятна актерам. Когда занавес поднимается, у актера остается только один шанс показать свою игру. Если он не использует эту возможность, его будущая карьера окажется висящей на волоске. Аналогичным образом, воин признает, что лучшее в его жизни никогда не повторяется. Когда начинаются повторения, теряется первоначальный импульс и остается только другой выбор. Чтобы прояснить это, обратимся к примеру записанной музыки и живого выступления. Записанная музыка является хорошим заменителем живого выступления, но, независимо от качества записи, она остается всего лишь заменителем, который никогда не сравнится с живой музыкой. Во время живого выступления происходит обмен вибрирующей энергией между артистом и зрителями и возникает возбуждение, вызванное неопределенностью будущего. Безупречно исполненное живое представление всегда бесконечно более захватывающе, чем самая совершенная запись. Подлинная разница заключается в вероятности того, что во время выступления что- то пойдет не так; в результате этого и артист, и зрители оказываются на грани и в состоянии полного бодрствования. В завершение представления, когда все заканчивается хорошо, всегда возникает странная смесь всепоглощающего счастья и облегчения сердца. Это чувство никогда не охватывает нас после прослушивания записи — по той простой причине, что не существует грани, связанной с тем, что у исполнителя есть только один шанс.

В этом отношении воин является исполнителем собственного образа жизни. Воин не может позволить себе роскошь замешательства или неуверенности, поскольку присутствие смерти не оставляет ему времени на индульгирование в небрежной деятельности. Воин знает, что любое его действие, возможно, является последним на этой Земле, и потому оно должно быть исполнено наилучшим образом. Это не означает, что воин неизменно совершенен в своих действиях, он просто старается действовать настолько совершенно, насколько это возможно в условиях единственного шанса.

Таким образом, его действия приобретают вибрирующее качество полного осознания, смешанное с глубокой проницательностью, основанной на понимании того, что текущее мгновение никогда не больше не повторится. Любой момент нашей жизни безвозвратно уходит. Ни одно мгновение не может быть возвращено, и у нас никогда нет возможности повторить нечто в буквальном смысле этого слова. На примере музыки мы могли убедиться в том, что, даже если музыкант сотню раз исполняет одно и то же произведение, среди его выступлений не найдется двух совершенно одинаковых. Жизнь никогда не повторяет себя — идентичным повторением можно назвать только механическую запись.

Поскольку ни одно мгновение жизни нельзя возвратить, нет никакого смысла в том, чтобы растрачивать время по мелочам, совершая какие-либо действия не самым лучшим образом. Люди делают это лишь потому, что их жизнь наполнена сожалениями, сетованиями о бессмысленно затраченной молодости или огорчениями о потерянных возможностях и разорвавшихся отношениях. Все мы смертны, и никому не известно, где и как он столкнется со своей смертью. Смерть начинает красться за нами с самого рождения. В присутствии смерти любое действие, независимо от его масштабов и значимости, может стать нашим последним действием. Смерть может настигнуть нас в магазине, в машине, за едой, во время свидания с любимым человеком или просто при созерцании прекрасного заката.

Если любое действие может оказаться нашим последним действием на Земле, то вполне естественно, что оно должно быть нашим лучшим действием, а человеку следует смаковать каждую подробность этих последних мгновений.

Жить со знанием того, что каждое мгновение, каждое действие чрезвычайно важны, означает наполнить свою жизнь неисчислимым богатством и окрасить все свои поступки тем качеством, которое именуется безупречностью. Для безупречного воина не имеет никакого значения тот факт, что его жизнь или действия могут оказаться несовершенными. Воин ведет полнокровную жизнь и выполняет любое действие с полной самоотдачей, и потому он ни о чем не сожалеет и не страдает от угрызений совести. Такая жизнь наполнена радостями и чудесами, поскольку в ней нет ни упущенных возможностей, ни потерянных мгновений удовольствия.

Непреклонное стремление человека к совершенству в его бесчисленных и разнообразных проявлениях является главной причиной отсутствия счастья в мире. Чаще всего человек просто откладывает свое удовольствие от жизни, переносит его на то время, когда он сделает совершенную карьеру, будет иметь совершенный дом или совершенный счет в банке. В погоне за совершенством человек никогда не удовлетворяется текущим мгновением или сложившейся ситуацией и поэтому редко прикладывает к ним все свои усилия. Вместо этого человек ведет жизнь, в которой счастье неопределенно, которая наполнена неприятным, лишь частично воспринимаемым опытом и совсем не безупречными действиями, совершаемыми вполсилы.

СОВЕРШЕНСТВО ЯВЛЯЕТСЯ ГЛУПОЙ ПОТЕРЕЙ ВРЕМЕНИ И ЛИЧНОЙ СИЛЫ, ТОГДА КАК БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ПОПОЛНЯЕТ ЗАПАСЫ ЛИЧНОЙ СИЛЫ.

Причина, по которой человек придает такое значение совершенству, заключается в том, что он наслаждается мыслью о собственном превосходстве над своими собратьями. В результате люди обычно затрачивают невероятно много времени, в той или иной форме размышляя о совершенстве. Такое чрезмерное обдумывание порождает огромное количество страхов и сомнений, основанных на ощущении несоразмерности своих запросов. Человек оправдывает такие негативные мысли, считая их признаком мыслителя — того, кто обладает глубокой проницательностью и, следовательно, способен увидеть обе стороны любой ситуации. Как ни печально, но это слишком далеко от истины, поскольку такой человек не думает в подлинном смысле этого слова, а просто индульгирует в своих страхах и сомнениях, растрачивая при этом драгоценное время и возможности.

ПОДЛИННОЕ МЫШЛЕНИЕ МГНОВЕННО, ВРЕМЕНИ НА ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЕ, ОБДУМЫВАНИЕ ТРЕБУЮТ ТОЛЬКО ОСНОВАННЫЕ НА ЧУВСТВЕ, СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ БАНАЛЬНОСТИ.

Из-за социальной обусловленности человек стал полагать, что стремление к совершенству является конечной целью человечества, а разум человека убеждает его в том, что индульгирование в сомнениях и замешательстве вполне нормально. Человек осматривается по сторонам и, когда видит, что его собратья думают точно так же, как он, чувствует себя самоуверенным и самонадеянным. В поисках одобрения, как у своего разума, так и у своих собратьев обычный человек оказывается в сотворенном им самим замкнутом круге. Чтобы вырваться из этого круга, он должен захотеть использовать свои шансы и расстаться с любыми одобрениями — особенно с одобрением его рационального разума.

ВОИН НЕ МОЖЕТ ПОДДЕРЖИВАТЬ ЛОГИКУ РАЗУМА, ПОСКОЛЬКУ ОН ЗНАЕТ, ЧТО СМЕРТЬ НЕПОДВЛАСТНА РАССУДОЧНЫМ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯМ. ПОЭТОМУ ВОИН ВСЕГДА ГОТОВ УЛОВИТЬ МИМОЛЕТНЫЙ МИГ ШАНСА.

Разум является величайшим препятствием человека. Когда у человека возникает какой-либо шанс, разум неизбежно вмешивается в ситуацию с самыми разнообразными формами сомнений и страхов.

У разума нет ни тяги к приключениям, ни чувства юмора, он является суровым и ревнивым качеством. Разум настолько ревнив, что не может стерпеть даже тех случаев, когда человек обращает внимание на другие свои свойства, такие, как чувства и интуиция. Как только разум обнаруживает, что его авторитету чтото угрожает, он немедленно прибегает к непостижимым попыткам заставить человека признать свое поражение; для этого разум чаще всего использует замешательство.

Напуская туман замешательства, разум обычно достигает успеха и заставляет человека перейти к так называемому разумному подходу. Это неизменно приводит к тому, что человек становится робким и испуганным, а в таком состоянии он не сможет использовать свой шанс. Люди никогда не осознают того, что именно по вине своего разума они теряют благоприятные возможности, выбирая вместо этого безопасный путь. Невероятно, но разум скорее заставит человека признать поражение, чем согласится утратить свой контроль над ним. Поэтому рассудительный человек всегда ищет оправданий своему бездействию — вместо того, чтобы уловить мимолетный миг шанса.

ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА ИЩЕТ УБЕЖИЩА В ПОРАЖЕНИИ И ПЫТАЕТСЯ СДАТЬСЯ НА УСЛОВИЯХ, ВЫДВИГАЕМЫХ РАЗУМОМ. ОДНАКО НИ ПОРАЖЕНИЕ, НИ ПОБЕДУ НЕВОЗМОЖНО ПОДДЕЛАТЬ.

То, что человек обычно называет неудачей, является совсем не поражением, а оправданием отказа от вызова, который не нравится разуму. Единственный способ избежать контроля со стороны разума заключается в том, чтобы помнить, что разум имеет власть лишь до тех пор, пока человек считает свой взгляд на мир реальностью. Остановите свой взгляд на мир — и разум кротко удалится на подобающее ему место. Разум не может вести себя высокомерно, если человек не цепляется за социальную обусловленность, так как человеческий разум полностью подчиняется социальной обусловленности. Однако, как мы уже убедились, остановить свой взгляд на мир и вырваться из социальной обусловленности можно лишь в том случае, если человек живет как воин.

НИКТО НЕ РОЖДАЕТСЯ НИ ВОИНОМ, НИ "РАЗУМНЫМ" СУЩЕСТВОМ — МЫ САМИ ВЫБИРАЕМ, КЕМ МЫ СТАНЕМ.

Чтобы стать воином, человеку необходимо быть готовым воспользоваться новыми возможностями и сражаться за свою свободу. Иного пути нет.

ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ СТАТЬ ВОИНОМ, ПРОСТО ПОЖЕЛАВ ЭТОГО. СТАТЬ ВОИНОМ ОЗНАЧАЕТ СРАЖАТЬСЯ В ТЕЧЕНИЕ ВСЕЙ ЖИЗНИ.

Воин сталкивается с теми же проблемами, что и обычный человек. В его борьбе за безупречность возникает множество ситуаций, в которых даже воина поглощают сомнения и страхи, ощущения ненадежности, беспомощности и, прежде всего, одиночества. Однако воин знает, что все эти чувства представляют собой всего лишь настроения, которые подталкивают его к еще более грандиозным вершинам, и потому он погружается в глубины этих ощущений, пытаясь обнаружить их скрытое значение. К сожалению, обычный человек никогда не предпринимает попыток задаться вопросом о подлинной достоверности своих настроений — он просто принимает их за чистую монету.

ЕСЛИ ВОИН ИСПЫТЫВАЕТ ПОТРЕБНОСТЬ В УТЕШЕНИИ, ОН ПРОСТО ВЫБИРАЕТ КОГО-ТО ИЛИ ЧТО-ТО, БУДЬ ТО ДРУГ, СОБАКА ИЛИ ГОРА, И ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОИ СОКРОВЕННЫЕ ЧУВСТВА. ДЛЯ ВОИНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ОТВЕТЯТ ЛИ ЕМУ, УСЛЫШАТ ЛИ ЕГО, ТАК КАК ОН НЕ ИЩЕТ НИ ПОНИМАНИЯ, НИ ПОМОЩИ — ВЫСКАЗЫВАЯ СВОИ ЧУВСТВА, ОН ПРОСТО ВЫСВОБОЖДАЕТ НАПРЯЖЕНИЕ СВОЕЙ БИТВЫ.

Такова предрасположенность воина, такова безупречность его духа. Однако когда потребность в утешении испытывает обычный человек, он неизменно стремится к подтверждению своего взгляда на мир. В таких случаях человек обычно сталкивается с вызовом, с которым, как он сам чувствует, он просто не может справиться, и потому он обращается к кому-то, кто, по искреннему убеждению этого человека, согласится с ним. Чувствуя несоразмерность своих желаний, человек пытается убедить своего слушателя в том, что в попытках сражаться нет никакого смысла. Таким образом, он стремятся вызвать у своего друга впечатление, что для признания своего поражения ему нужно поощрение. Если его друг соглашается с ним, человек чувствует себя уверенным, что у него есть право сдаться на своих собственных условиях вместо того, чтобы продолжать попытки.

Основным требованием Пути Воина является состояние безупречности, однако, для того, чтобы достигнуть его, необходимо пожертвовать своим взглядом на мир. Важнейшей составляющей этого взгляда является вера в то, что в нашем распоряжении неограниченное время. Таким образом, разум всегда уводит нас в сторону, поскольку он заставляет нас считать, что понимает и удерживает под контролем все. И все же в мире почти нечего понимать, за исключением того, что все мы обладаем невероятными способностями и поразительными потенциальными возможностями, которые поднимаются на поверхность лишь в тех случаях, когда над нами зависает меч.

Соответственно, воин предпочитает жить вызовом и признает факт, что он не может позволить себе действовать как какое-то бессмертное существо. Воин не тратит время на жалобы на жизнь, он не растрачивает личную силу на обвинение окружающих. Жизнь на грани жизни делает воина готовым уловить мимолетный миг шанса и заявить свои права на силу. Воин является безупречным существом, сражающимся за свою свободу, и в этой борьбе он видит жизнь такой, какая она есть. Для воина жизнь представляет собой краткое, но восхитительное путешествие по этому поразительно прекрасному миру — экстравагантное, богатое вызовами и благоприятными возможностями путешествие, в котором он снабжен всем необходимым для того, чтобы сделать это путешествие радостным и успешным.

Сегодня все человечество стоит на пороге новой эпохи. Вследствие этого те силы, которые направляют жизнь и смерть всех живых существ, привели вас к этой книге. В соответствии с древним пророчеством, я открываю в этой книге те знания, которые были ранее доступными не всем, но только избранным. Благодаря этому вы уже не можете использовать в качестве оправдания свое неведение. Прямо сейчас в вашу дверь стучится Дух[16].

Вы можете либо открыть двери, либо не обращать внимания на этот стук. Если захотите, вы можете уловить мимолетный миг шанса и последовать за Духом, или, наоборот, вернуться к своему прежнему существованию, если ваше сердце предлагает поступить именно так. Однако, прежде чем принимать решение, задайте самому себе вопрос: "Есть ли у моего пути сердце?"

Я не могу ни ответить на этот вопрос за вас, ни выразить полное значение всего, что было сообщено до настоящего момента.

Вместо этого я предлагаю вам трогательные слова Уолтера де ла Мэра[17]. В своем стихотворении "Слушающие" де ла Мэр наиболее глубоко выражает настроение и напряженность этого мгновения.

Если вы считаете, что ваш текущий путь принесет вам то удовлетворение, к которому вы стремитесь, нет никакой необходимости открывать дверь. Спокойно выбросьте эту книгу из головы, но запомните одно: к любому человеку Дух приходит только раз в жизни. Жизнь не позволяет себе повторяться, так как это привело бы к косности. Считать, что вы успеете уловить свой шанс позже, — игра для глупцов, так как, постучав в двери.

Дух ждет всего лишь мгновение, а затем уходит. В этом отношении единственным постоянным спутником человека в течение всей его жизни является смерть, которая, разумеется, не дает нам никаких гарантий жизни.

С другой стороны, если вы решите открыть свою дверь, то помните, что это путь без возврата. Как только человек вступает на Путь Свободы, его жизнь необратимо изменяется, и такая перемена не позволяет человеку вернуться к прежнему существо ванию. И вновь, я не могу выразить это лучше, чем сказано в последней строфе поэмы Т. Элиота "Путешествие мага":