Возвращенная любовь

— На следующей неделе?! — Это сообщение потрясло Эрику еще больше, чем откровенность Клайва.

— А что? — Он приподнял одну бровь. — У нас нет причин ждать.

— Да, наверное… — Она не отрывала взгляда от его замечательных синих глаз. Ее подозрения оказались ошибочными: кольцо с рубином вовсе не средство оттянуть время. Похоже, он готов силой тащить ее к алтарю.

— Я нужен Кэтти, — объяснил Клайв. Улыбка Эрики медленно угасла.

— Да, конечно. — Ласково улыбаясь, Вивиан смотрела на подругу. Та кружилась перед зеркалом в белоснежном подвенечном платье, снова и снова проверяя, не морщит ли где, аккуратно ли лежат кружева, хорошо ли подколот длинный шлейф. Простого покроя платье очень шло Эрике, делая ее худенькую фигурку еще более стройной и изящной.

— Ты, похоже, не на шутку любишь этого парня, — заметила Вивиан, хитро подмигивая невесте.

Эрика смутилась и на секунду замерла.

— Как ты догадалась?

Подруга в ответ звонко рассмеялась.

— Просто ты без умолку болтаешь о нем: Клайв то, Клайв се. К тому же за последние два часа позвонила ему раз пять…

— Вивиан! — угрожающе прошипела та.

— Ладно, ладно, я и не думаю делать тебе замечания. Тем более что он тоже без ума от тебя.

Невеста нахмурилась и слегка помрачнела. Но в этот момент, словно в подтверждение слов Вивиан, зазвонил телефон.

— Клайв? — спросила Эрика, хватая трубку.

— Я уже выезжаю. Если на пути не окажется шлагбаумов и поваленных деревьев, то я буду в церкви через десять минут.

— Не язви…

— Конечно, какие-нибудь роскошные красавицы из моего прошлого непременно бросятся мне под нога, чтобы помешать достичь алтаря…

— Это не смешно! — горячо возмутилась Эрика.

— Дорогая, немедленно клади трубку и выходи из комнаты, — скомандовал Клайв. — Около ворот тебя ждет машина. Если по твоей милости я буду торчать в церкви…

— То что? — прошептала она.

— Узнаешь сегодня ночью, — пообещал Клайв, и в голосе его послышались знакомые нотки соблазнителя.

— Я дико опоздаю…

— Учти, я ждать не буду!

— Будешь, — мстительно произнесла Эрика и положила трубку.

Она спустилась на первый этаж, где огромное количество прислуги сновало туда-сюда. Будущая миссис Макферсон хотела было поинтересоваться, в чем дело, но тут с дивана поднялся мужчина и направился к ней. Еще мгновение — и Эрика оказалась в объятиях Хьюго Андерса.

— Клайв хотел сделать тебе сюрприз.

— Я так счастлива, что ты приехал!

Площадь перед церковью была заставлена шикарными машинами, цепочка охранников сдерживала наседающих журналистов, ослепляющих вспышками фотоаппаратов и оглушающих вопросами.

— Что происходит? — тихо спросила Эрика, поднимаясь под руку с Хьюго по ступеням собора.

— Клайв вознамерился показать тебя всему миру. Я не ожидал, что он понимает это так буквально.

В церкви не осталось ни одной свободной скамеечки, даже все стоячие места были заняты. Жених встречал невесту восхищенной улыбкой и сияющим от радости взглядом.

Торжественная и прекрасная, как сон, церемония наполнила сердце Эрики счастьем. Когда-нибудь она сможет сказать Клайву, как сильно любит его, не боясь, что он бросится на нее с кулаками…

— Почему ты не предупредил, что пригласишь столько гостей? — спросила она, когда церемония бракосочетания окончилась и они остались вдвоем в машине. — Наши фотографии завтра украсят все журналы. А ты ведь ненавидишь всю эту суматоху. Тем более что откроется мое прошлое.

— Как сказал один из моих служащих: словно в сказке. Только ты никак не можешь определиться, кем тебе быть — Золушкой или Спящей красавицей. Со мной все понятно: по-прежнему пытаюсь быть принцем.

— Неужели ты правда хотел показать меня всему миру?

— Не помню точно. — На скулах Клайва загорелся темный румянец.

В «Годден-хаусе» уже ожидали гости. Пять сотен улыбающихся лиц превратили праздничный вечер в настоящий круговорот счастья для Эрики.

Наконец сияющая новобрачная улучила минутку, чтобы с глазу на глаз поговорить с Моникой Андерс. Пожилая дама развлекала Кэтрин и рассказывала, что Перси благополучно вошел в долю и теперь находится на седьмом небе от радости.

— Он весьма успешно справился с потерей невесты, — с усмешкой проговорила Моника. — Теперь вижу, что он действительно куда больше интересовался предприятием, чем тобой. Так что ты сделала правильный выбор.

Миссис Андерс протянула знакомый кулон.

— Ты оставила его на столике в своей комнате.

— Но он же принадлежал вашей матери, — возразила Эрика.

— Ты навсегда останешься членом нашей семьи, Эрика, — мягко произнесла пожилая дама, обнимая ее. — К тому же, раз ты купила его, значит, вещица приглянулась тебе. Так что давай больше не будем спорить, Лучше скажи, ты говорила с полицией об аварии?

— Клайв уверил меня, что необходимо дать показания, и я встречалась с ними позавчера. — Она печально улыбнулась. — Но, боюсь, моих воспоминаний явно недостаточно.

— Кроме тебя, этого все равно никто не знает. Кстати, Клайв сказал, что, если нашу дочь еще можно найти, он сделает все возможное. Теперь я верю ему, хотя в тот день ненавидела всей душой. — Моника Андерс состроила гримасу. — А на самом деле он просто очень боялся потерять тебя снова!

— У Клайва железные нервы, — рассмеялась Эрика. — Он просто не может впасть в панику.

— Только если дело не касается тебя, моя дорогая.

После легкого ужина начались танцы, но Кэтрин предпочла здоровый сон развлечениям и преспокойно заснула на коленях у матери. Клайв взял сладко посапывающую дочку на руки.

— Ей уже пора в кровать.

Он хотел окликнуть Маргарет, решив, что няня слишком увлеклась своим партнером по танцам и забыла о маленькой воспитаннице. Но, поняв намерение мужа, Эрика остановила его и прочитала небольшую нравоучительную лекцию об уважении к прислуге.

— А сколько людей работает на тебя? — спросил Клайв, смиренно неся Кэтрин на руках.

— Ни одного… Но я знаю, что абсолютно права, — невозмутимо ответила она. — А ты иногда ведешь себя слишком бесцеремонно и самоуверенно.

Клайв заглянул в глаза жены — единственной женщины, которая осмеливалась с ним спорить, и рассмеялся.

— Боже мой, как мне тебя не хватало!

От этих слов сердце Эрики чуть не выпрыгнуло из груди.

— Иногда мне кажется, что я потеряла память потому, что не могла помнить всю боль случившегося, — тихо призналась она.

В воздухе повисла опасная тишина. Испугавшись, что переступила запретную черту, Эрика забрала девочку, чтобы самой уложить ее в кроватку. Малышка приоткрыла один глаз и сонно попросила:

— Где Тоби? Дайте Тоби!

Кэтрин успокоилась, только когда ей принесли большого плюшевого медведя, которого она крепко обняла обеими ручонками.

— Кэтти спит с Тоби… — Девочка довольно улыбнулась и крепко заснула.

— Интересно, откуда у нее берутся такие сексуальные фантазии? — неожиданно спросил Клайв, и по голосу его чувствовалось, что он едва не смеется.

— Это отцовские гены дают о себе знать, — поддразнила Эрика, радуясь, что скользкий момент счастливо преодолен.

— Скорее уж материнские, — не остался в долгу Клайв.

Остаток вечера тоже прошел не совсем гладко. Стоило им вернуться в зал, где пары кружились к танце, как к хозяину дома подбежала молоденькая хорошенькая блондинка.

— А почему нет Тимоти?

Пальцы Клайва заметно дрогнули. Эрика ощутила это, потому что рука его лежала на ее обнаженной спине.

— Он не совсем здоров.

— Это серьезно?

— Думаю, не стоит особенно волноваться.

— Бедный Тим, — сочувственно вздохнула девушка. — Последнее время ему не особенно везло. А раньше с ним можно было отлично повеселиться.

— Быть может, он просто вырос, — предположил Клайв.

Он повел жену туда, где танцевали пары, но прошло еще несколько минут, прежде чем Эрика восстановила дыхание. Пригласил ли Клайв брата на свою свадьбу?

— Я хотел, чтобы этот день стал для тебя особенным, — глухо произнес он, обнимая ее.

— Он и есть особенный! Не смей даже сомневаться! Все так замечательно. И главное, тебя ни разу не позвали к телефону — впервые за годы нашего знакомства!

Клайв прижал жену еще крепче, не переставая сетовать на разницу в росте, и, наконец подняв на руки, поцеловал с такой страстью, что она затрепетала.

— Я хочу быть с тобой, дорогая. Мне нужно, чтобы ты вся принадлежала мне, — пробормотал он, зарываясь лицом в пушистые волосы.

— Боюсь, тебе придется подождать.

— Если бы мы могли, нас бы уже давно здесь не было. А впереди ждал бы медовый месяц…

— А почему же мы не можем?

— Потому что нужно было бы взять с собой за границу Кэтрин, а это невозможно. У нее нет никаких документов.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Эрика.

— Дорогая, твою личность установили довольно быстро, потому что твои документы оставались у меня. А Кэтрин зарегистрирована как дочь Мишел Андерс. И теперь ей нужно новое свидетельство о рождении.

— Боже мой, я никогда об этом не задумывалась!

— Не волнуйся, все под контролем. И как только пройдет Рождество, я отыщу пустынный и жаркий пляж, и мы встретим там Новый год.

— С Кэтрин, с лопаткой и ведерком?

— Ничего не слушаю! Все происходящее и так слишком похоже на сказку, — пробормотал Клайв, прислоняя жену к одной из колонн, окружающих зал, и впиваясь ей в губы жарким поцелуем.

— Клайв… — Эрике передалось его возбуждение.

— Как будто я выпил слишком много шампанского. — Он прижался лбом к ее лбу. — Ты сводишь меня с ума. Иногда ты нужна мне до боли…

Это признание наполнило ее безбрежной радостью. Интересно, он заметил, что произнес? Впервые он сказал, что нуждается, а не хочет.

Свадебная ночь была полна волшебства… Клайв вел себя как само терпение. Осторожно, даже с некоторым сожалением, он снял ее белое платье, отметил, как чудесно она выглядела весь день, а потом долго ласкал ее, пока каждая клеточка тела не загорелась от сладкого желания. Впервые за все время Клайв не торопился, стараясь доставить ей удовольствие. И даже когда он вошел в нее, движения сохранили мягкую чувственность. Это была лучшая ночь в ее жизни.

Прошло две недели, и в воздухе витал дух скорого Рождества. В «Голден-хаусе» тоже ждали Санта-Клауса.

Эрика наряжала вот уже третью елку, но продолжала по-детски простодушно радоваться, когда зеленое дерево загоралось разноцветными огоньками. «Это очень большой дом», — серьезно говорила она мужу, когда тот удивленным взглядом встречал бесчисленные коробки с игрушками, гирляндами и прочими украшениями. Она старалась убедить Клайва, что делает все как надо, но правда заключалась в том, что молодая женщина обожала праздники, старалась следовать всем существующим традициям и все еще ожидала появления Сайта-Клауса из каминной трубы.

— Ну как? — спросила она мужа, любуясь плодами трудов своих.

— Замечательно, — ответил тот, не спуская глаз с красавицы жены. Он с радостью наблюдал, как под искусными руками Эрики особняк превращается в волшебную избушку из леденцов. И сама она была похожа на принцессу из сказки. Рыжие вьющиеся волосы, ловящие отблески фонариков и огня в камине, светящиеся золотистые глаза, восторженная улыбка. — Рождество без тебя — это уже не Рождество.

Она замерла, встревоженная таким беззаботным упоминанием прошлого.

— Я перестал отмечать его, — признался Клайв.

— Ох, бедняга! — Эрика была тронута его откровенностью: до сих пор он терпеть не мог говорить о себе. — Нас ждет самый восхитительный праздник, — уверенно произнесла она, обнимая мужа.

А иначе и быть не может! Последние две недели после свадьбы они провели вместе, смеясь и занимаясь любовью, гуляя с Кэтрин и катаясь на горных лыжах. Он учил ее водить машину, а она его — укладывать девочку в кровать. И оба супруга были так счастливы, словно ангелы на Небесах благословили их.

Клайв сильно изменился за три года разлуки: стал мягче и нежнее, утратил прежнюю ярость и горячность. Удивительно, но это произошло после истории с Тимоти, а не до нее!

Пожалуй, единственное, что не давало Эрике в полной мере наслаждаться счастьем, — это ощущение собственной непрощенности… Вот только прощать-то было нечего! Но муж по-прежнему считал ее изменницей и не желал слушать никаких объяснений.

Впрочем, Эрика и не ворошила прошлое — она слишком боялась разрушить брак. Хотя горечь и боль переполняли ее по-прежнему, она ни разу не заикнулась о Тимоти, не пыталась оправдать себя и очернить его. Пусть все будет как будет, решила она. Слишком дорого далось настоящее, чтобы расставаться с ним! Тем более что она никак не могла доказать свою невиновность. Клайв никогда не поверит, что младший брат не только способен напасть на беременную женщину, но еще и может бесстыдно солгать, чтобы спасти свою шкуру.

Тем же вечером они сидели вместе в гостиной, целуясь и обсуждая новогодний праздник, когда звонок в дверь прервал это приятное занятие.

Клайв недовольно заворчал и поднялся. Ему самому пришлось встречать посетителя, потому что вся прислуга была отпущена. Эрика прикорнула в кресле, полагая, что пришли к мужу.

— Проснись, дорогая. У нас гость.

Что-то в его голосе настораживало. Молодая женщина открыла глаза и вздрогнула, узнав человека, стоящего посреди комнаты. Это был Тимоти.

Молодой человек заметно похудел и осунулся, он выглядел старше своих лет, безудержная веселость покинула его. Некогда ярко-голубые глаза поблекли, и он избегал смотреть на хозяев дома.

Молодая женщина поглядела на мужа. Тот казался мрачным, но довольным. Похоже, он радовался, что младший брат в его обществе чувствует себя явно не в своей тарелке. Когда-то они были очень близки, но времена эти миновали. Теперь Тимоти был предоставлен самому себе, и, похоже, избалованному подростку приходилось нелегко.

— Кто-нибудь хочет выпить? — вставая, предложила Эрика, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Нет, спасибо. Мне нужно поговорить, — твердо сказал Тимоти.

— Поговорим в другом месте, — ответил Клайв и бросил на жену хмурый взгляд. Он явно ожидал от нее проявления нервозности и был удивлен ее спокойствием.

— Нет, пусть Эрика останется, — возразил молодой человек. — И ты выслушаешь меня, Клайв. Мне плевать, что ты сделаешь потом, но ты просто обязан дать мне объясниться.

— Какой в этом смысл? — сухо спросил старший брат.

Тимоти опустил голову. Ему явно было тяжело говорить.

— Ты мой брат, а я предал тебя. Я солгал тебе и не сделал ничего, чтобы потом помочь. Я читал светскую хронику после твоей свадьбы и узнал, что произошло с Эрикой… Авария, амнезия… Я понял, что больше не могу так жить.

Эрика бессильно опустилась в кресло, потому что ноги больше не держали ее. Она ожидала чего угодно, только не такого поворота событий!

— И в чем же ты обманул меня? — насторожился Клайв.

— Я про ту ночь в Лондоне.

— Но тебе совершенно незачем было лгать. Я сам все видел! — воскликнул старший брат.

— Думаю, ты никогда не простишь мне того, что я сделал, — с неожиданной горечью произнес Тимоти. — Мне просто пришлось солгать! Ведь выжить должен был только один из нас: или я, или она.

На загорелых щеках Клайва вспыхнул темный румянец.

— Эрика говорила, что ты хотел изнасиловать ее…

В комнате мгновенно повисла тишина.

— Тимоти сказал, что любит меня. Он был пьян. Я почувствовала себя плохо и велела ему идти домой, — начала объяснять молодая женщина, не в силах больше выносить молчания. — Я услышала, как хлопнула входная дверь и подумала, что он ушел…

— Я открыл дверь, но потом передумал, — пробормотал Тимоти.

— А потом я легла в постель и заснула.

Клайв не спускал глаз с побледневшего лица жены, потом перевел взгляд на брата.

— Я увидел, что она спит, и мне захотелось всего лишь поцеловать ее. И все, клянусь! — Тимоти покрылся холодным потом под ненавидящим и презрительным взглядом Клайва. — Я был пьян в стельку… Я даже не понимал, что делаю!

Пальцы Клайва сжались в кулаки, и дернулось веко, как бывало всегда, когда он злился.

— Интересно, сколько насильников говорят то же самое? — тихо произнес он.

Эрика неожиданно вскочила с кресла, глаза ее полыхали золотым огнем.

— Хватит изображать поруганную добродетель! — яростно набросилась она на мужа. — Пускай Тимоти вел себя недостойно, но именно ты оставил меня с ним, заранее уверенный в моей измене!

От этих слов Клайв содрогнулся. А Тимоти, пожав плечами, взглянул на Эрику.

— Я не хотел тебя пугать, но, когда ты проснулась в таком ужасе, словно на тебя напали…

— Ты действительно напал на нее, — прошипел сквозь зубы Клайв. — Это насилие, если ты дотрагиваешься до женщины против ее воли.

— Я запаниковал, когда ты нас увидел. Я как раз пытался успокоить ее…

— И ты полагаешь, черт подери, что я поверю тебе? Мерзавец, ты еще пришел ко мне и наговорил, что она соблазнила тебя, что ты не смог противостоять ей. Мало того что ты набросился на беременную женщину, ты еще позволил себе разрушить чужие отношения ради собственного спокойствия.

Тимоти был так потрясен услышанным, что рухнул в стоящее рядом кресло.

— Клайв, честное слово, я тогда не знал, что она беременна! Иначе и не подумал бы подойти к ней.

Эрика посмотрела на молодого человека скептически.

— Наверное, я бы даже прониклась к тебе сочувствием, если бы не наш последний разговор.

Брови Клайва поползли вверх.

— Хочешь сказать, что встречалась с ним после той ночи? — Он был удивлен и возмущен одновременно.

— Клайв, однажды ты спросил, что я делала в Лас-Вегасе три года назад. Теперь я тебе отвечу. Я приехала туда, чтобы встретиться Тимоти.

— Встретиться с Тимоти? Зачем? — Похоже, Клайв был настолько изумлен происходящим, что разучился делать простейшие логические выводы.

— Эрика хотела, чтобы я рассказал тебе правду! — выпалил Тимоти. — Она пыталась пристыдить меня, говоря, что беременна. Но я уже и так знал об этом с твоих слов. Я страшно разозлился, что она меня выследила. Если бы тебе стало известно о нашей встрече, ты бы мог засомневаться в правдивости моего утверждения или подумал, что мы были любовниками…

— О Господи, — простонал Клайв, сверля глазами младшего брата, а затем повернулся к нему спиной.

— Когда я разыскала Тимоти, он стал жаловаться на свою горькую участь, — жестко сказала Эрика. — К тому же его бросила подружка и уехала в Сиэтл.

Клайв поднял на жену мрачный взгляд.

— Только не говори, что именно в ту ночь тебя и сбила машина, — очень тихо, почти умоляюще прошептал он.

— Именно в ту, — безо всякого выражения ответила Эрика. — Я приехала на такси, а затем отпустила машину.

Клайв медленно обернулся к Тимоти, и тот вжался в спинку кресла.

— Пока я не прочитал про аварию в газете, я не знал, что в ту ночь случилось с Эрикой. Она просто вышла, и все! А на следующее утро я вызвал машину, добрался до аэропорта и улетел в Лондон. Я даже не думал, что что-то могло произойти.

— Но скоро тебе стало известно, что я повсюду ее разыскиваю, — процедил Клайв сквозь зубы. — И ты даже не пошевелился! Ты мог хотя бы сказать, что она прилетала к тебе в Лас-Вегас. Мои люди без толку исколесили всю Англию, а Эрика тем временем жила под чужим именем в Штатах.

— Повторяю, я ничего об этом не знал. — Пот выступил на бледном лбу Тимоти. — И сейчас я здесь, потому что не смог больше жить с этим на совести.

— Нет, потому что Эрика стала моей женой, — ледяным тоном уточнил Клайв. — Потому что ты опасался, что мне все уже известно и что я лишу тебя всякой поддержки.

— Нечего подобного, брат! — вспыхнул тот.

— Твоя совесть проснулась слишком поздно. Ты причинил Эрике очень много зла, к тому же из-за тебя я лишился первых лет жизни моего ребенка. Но не волнуйся, Тим, себя я презираю куда больше, чем тебя. Я поставил на первое место спокойствие в семье, и вот, пожалуйста, передо мной мой отец — слабый, лживый, мелочный. Такова награда за мою глупость!

Тимоти приподнялся и как-то по-собачьи заискивающе посмотрел в синие глаза брата.

— Нет, я не такой. Я сильно изменился за это время… Пойми, у меня просто не было другого выхода. Я думал, ты убьешь меня, и мне было очень страшно.

Клайв ничего не ответил, но под его взглядом молодой человек съежился. Эрика поняла, что Тимоти испытывает к старшему брату любовь, смешанную с завистью. Он всегда сравнивал себя с Клайвом и очень сильно зависел от него. И в ту страшную ночь пришел в ужас, что тот оставит его…

— Тим, иди домой, — устало произнесла Эрика.

Клайв снова не произнес ни слова. Брат словно перестал для него существовать. Тимоти бросил на него последний умоляющий взгляд и выбежал из комнаты.

— Черт подери, подумать только, я ревновал к этой маленькой свинье!

— Ревновал? К Тимоти?

Он пробежал рукой по волосам и натянуто рассмеялся.

— Да. Еще задолго до того, как застал вас в ту ночь, — с трудом ответил Клайв. — У вас с ним было много общего. Вы говорили о вещах, мне совершенно чуждых. Какие-то клубы, байкеры, дискотеки… Вы даже невольно переходили на уличный жаргон. А я водил тебя по выставкам и по театрам и видел, что ты часто скучала.

Оказывается, Клайву присущи чувства, которых она в нем никогда не заподозрила бы. Неуверенность в себе, беспокойство из-за разницы в возрасте, ревность… Эрика была поражена.

— Но нельзя же было ожидать, что наши вкусы всегда будут совпадать!

— Я и не ожидал, пока не появился Тим.

— Мне казалось, тебе приятно, что мы дружим…

— Приятно? — горько усмехнулся Клайв. — Я звоню тебе с другого конца света, а ты в это время смеешься шуткам моего братца. Меня просто душила ревность, и я ничего не мог поделать с этим. — Он зашагал по комнате, словно зверь в клетке. — Но до той ночи я считал, что все плохое происходит только в моем воображении.

Теперь только Эрика поняла, почему Клайв так быстро поверил в ее измену. Он уже давно мучился, не находил себе места, но не мог признаться в этом из-за глупой гордости. Оказывается, Клайву Макферсону тоже не чужды человеческие чувства?

— В ту ночь я хотел тебя обрадовать. У меня было прекрасное настроение. Но, увидев тебя с ним, я потерял над собой контроль и готов был разорвать вас обоих. Поэтому я и ушел так быстро, боялся, что не справлюсь со своим гневом. Понимаешь, я думал на тебе жениться…

— Вот именно что думал! Но твои мысли не превращались в дела! А я любила тебя два года, доверяла тебе, однако тебе этого было недостаточно… — Эрика всхлипнула и отвернулась, чтобы он не видел ее слез.

Клайв рванулся к ней и обнял, крепко прижимая к себе. Он укачивал жену, словно ребенка, нежно шепча ей в волосы:

— Пожалуйста, давай не будем все рушить теперь. Ты не поверишь, как много значишь для меня. Все три года я ждал тебя. Дом в Венеции всегда был открыт, я там ничего не менял — вдруг ты захочешь вернуться…

Эрика замерла в его объятиях, прислушиваясь. Он почувствовал это и продолжил, мягко поглаживая ее напряженную спину:

— Когда я понимал, что больше не могу без тебя, я приходил в спальню, садился на кровать и вспоминал проведенные с тобой ночи. — Клайв говорил с трудом, облизывая пересохшие губы. Ему казалось, что все это большая игра, в которой поражение значит смерть.

— Но если ты не мог говорить со мной откровенно раньше, то что же случилось теперь? — прошептала Эрика, часто моргая, потому что слезы застилали ей взор.

— Я должен научиться доверять тебе. Ты ведь моя жена, — выдохнул он и, взяв ее лицо в ладони, посмотрел в золотистые, мокрые, тревожные глаза. — Эрика, милая, поверь мне, я люблю тебя. Ты будешь смеяться, но я полюбил тебя с первой нашей встречи. Я был совершенно беззащитен перед тобой, и это пугало меня. Я не привык показывать свои чувства, а ты все время требовала этого от меня…

Она хотела что-то сказать, но Клайв приложил палец к ее губам.

— Нет, дай мне договорить. Ты ведь сама всегда этого просила… Кошмар начался, когда ты забеременела. Ты изменилась ко мне, я боялся, что ты винишь меня. К тому же ты совсем перестала говорить о своей любви. А я был не готов к появлению ребенка. Понимаешь, мой отец оказался настоящим негодяем, и я опасался, что буду похожим на него.

— Клайв, ты замечательный папа!

— Я очень стараюсь. За все время наших отношений я пытался показать, как много ты для меня значишь, но тебе были нужны признания. Раньше я не мог произнести нужных слов, а теперь готов повторять их каждый день: Эрика, милая, я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Клайв. Как жаль, что мы не могли так хорошо поговорить раньше! Тогда бы мы не причинили друг другу столько боли и никогда не разлучались.

— А теперь, раз уж мы пришли к такому замечательному соглашению, почему бы нам не подумать о дальнейшем увеличении семьи? — Он лукаво улыбнулся, подхватывая жену на руки. — Посмотрим, получится ли из меня многодетный отец.

— Надеюсь, теперь у нас родится мальчик. И пусть он будет похож на отца.

В ответ Клайв рассмеялся и поцеловал ее.

На улице шел пушистый снег, засыпая все следы и темные пятна. А на следующий день, когда они проснулись, за окнами сиял ослепительно белый день, чистый, как новая страница жизни.