Возврату не подлежит, или Дракон для попаданки

Глава 31. Я решительно ненавижу Решительного!

— Да что же это такое? Ну, что такое, а?! — Анфиса сидела рядом и с жутким упорством пыталась соединить две части браслета. — Не выходит. Ну, не выходит почему-то, моя булочка, — она посмотрела на меня и продолжила. — Мы его починим. Я тебе точно говорю. Ты же мне веришь?

— Верю, — ответила я безжизненным голосом.

— О, карамелечка, как мне жаль. Как мне жаль, — зверушка забросила бесполезное занятие, шмыгнула носом и плюхнулась ко мне под бок, положив голову на сгиб локтя. — Я не верю, что мой кексичек…

— Вы все поверили, — произнесла я зло. — Все поверили в то, что Айзек погиб.

— Ну-у-у, — Анфиса повернулась по мне лицом и растерла копытцем нос. — Его высочество сказал…

— Он ошибся! — я рявкнула от отчаяния. — Извини, — погладила мохнатую спинку животного и продолжила лежать. Слезы текли сами собой, не переставая. Внутри все сжималось от мысли, что Айзека больше нет, и еще больше от того, что мне всячески старались доказать это.

— Закажем сладости? — спросила она. — Или я попрошу леди Ба приготовить тебе котлет из этой вашей мясорубки.

— Я не хочу есть.

— А пить? Сок? Чай? Какао? М, что желает моя шоколадная помадка?

— Чтобы меня не трогали.

Два дня как мы вернулись с территории орков. Раньше нам не позволяли этого сделать, ссылаясь на опасность. Мне в принципе было все равно, где находиться.

— Ну, нет, — Анфиса взбрыкнула ножками, спрыгнула с кровати и поцокала к двери. — Я не буду первым гувернером у которого леди растаяла от тоски.

— Даже если от тоски по истинной паре? — фыркнула я.

— Даже так! Жди!

Чего именно ожидать, она не сказала. Юркнула в щелочку и прибежала спустя минут десять встревоженная и возбужденная до предела.

— Вставай! Срочно поднимайся с постели, моя размякшая плюшечка.

— Не хочу.

— А я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Внизу тебя ожидает распорядитель моего ке-ке-кесика, — договорила она, справившись с рвущимися слезами. — Он хочет незамедлительно тебя увидеть. Вставай, — Анфиса запрыгнула на кровать и бесцеремонно толкала меня копытцами в спину. — И позволь тебя расчесать.

— Не нужно, — я поймала мордочку гувернера у артефакта связи. — Я спущусь так, — накинула халат поверх ночной рубашки и не глядя в зеркало вышла из спальни.

— Моя сдобочка, ты доведешь господина распорядителя до нервного срыва. Хоть бы синячки под глазами убрали элексирчиком.

Я не слушала Анфису, торопилась на встречу, гадая, что мог сказать этот человек. Любое упоминание об Айзеке вселяло надежду. Я все ждала, что Аскольд или кто-то другой войдет в мою комнату и прокричит, что произошла чудовищная ошибка. Наверное, этого я и ждала и от невысокого мужчины с крючковатым носом, стоявшего посередине гостиной. Но он лишь передал мне конверт и выразил соболезнования.

— И что мне с этим делать? — спросила я.

— Прочесть, леди, — посоветовал тот. — Если у вас возникнут вопросы, прошу вас, обращайтесь. Мои контакты внутри. Доброго дня.

— И вам, — ответила я, всматриваясь в надпись на желтоватом листе. Это был точно почерк Айзека. Мы ведь столько времени провели за перепиской с помощью зачарованной бумаги. А теперь она больше не переливалась потускнев.

— Я не могу, — прошептала я, вернувшись в спальню. Казалось, если я вскрою конверт, то соглашусь со смертью моего дракона. Моего… Как же поздно я осознала это.

— Хочешь, я прочту? — спросила Анфиса. — Обещаю, не читать вслух, если там личное.

— Хочу, — попросила я, сев на кровать.

— Моя дорогая Станислава. Я совершил много ошибок, но… Фу-у-ух, — выдохнула она, — я думала это будет проще. …Но никогда не смогу простить себе только одну.

— Он попрощался, — прошептала я.

— Сейчас тот самый момент, когда юлить и пытаться скрыть от тебя правду потеряло смысл. Ведь если ты читаешь это письмо, значит меня больше нет. Айзек Скалистый погиб, — продолжала Анфиса, а я слушала и отказывалась верить. — Ты только моя. И я весь твой. Всегда помни об этом. О святые, кто бы мог подумать, что ликерный кексик был такой романтичный и нежный, — она опустила мордочку в стакан и с иканием отпила воды. — Мне продолжать?

— Продолжай, — попросила я, вслушиваясь в каждое слово. Сожаления, извинения, я все смогла вынести, кроме той части, где он упомянул о завещании. Он действительно думал, что деньги могут заменить его?!

— Пожалуйста, не отказывайся. Мне это уже не пригодится, а вы с леди Макаровной сумеете найти применение больше ненужной мне собственности и скромным накоплениям. Так же ты найдёшь документы на Анфису. Гувернёр принадлежит тебе целиком и полностью. Я люблю тебя, Станислава. Ой я обещала не читать личное, — извинилась она. — Прощай. Айзек Скалистый, — закончила и затряслась в тихих рыданиях.

— Айзек Скалистый, — повторила я. — Айзек… Скалистый.

— О-о-о, — Анфиса больше не сдерживала себя, а я обрела надежду. — Тут еще завещание, — доносилось сквозь всхлипы. — Скромные накопления моего кексика весьма нескромные.

— Оставь, это сейчас неважно, — сказала я, свернув бумаги и убрав их в конверт.

— Это очень важно, — она вытерла слезы с мордочки. — Я теперь полностью несу ответственность за тебя. Он же так и написал. “Гувернёр принадлежит тебе целиком и полностью”, — процитировала она прочитанное. — Я должна беспокоиться о твоем благополучии и благосостоянии.

— Почему Дургуза не предложила мне вернуться домой? — я перебила Анфису.

— Эм. Я не знаю, мой конфитюрчик.

— Почему Дургуза не предложила мне вернуться домой?! — спросила я уверенней и радостней.

— Моя зефирочка хочет, чтобы ее посетил лекарь?

— Не хочет. Но вот скажи, что мне делать в этом мире, если я лишилась любимого?

Анфиса блымкала черными глазками, растянула губы в заискивающей улыбке.

— Я вернусь через минутку, — она повисла на краю кровати, задними лапками стараясь нащупать пол.

— Вот что мне тут делать? Что?!

— Всего минуточку, моя карамелька.

— Стой! — крикнула я.

— Стою, — отозвалась Анфиса, испуганно вытянув мордочку.

— Скажи, как много гувернеров в столице?

— Ну-у-у, не так и много. Они доступны небольшому кругу. Не все аристократы имеют возможность дать достойное образование своим потомкам.

— И ты, наверное, многих знаешь по именам?

— Конечно, — черные глазки заметались. — Но почему ты спрашиваешь, моя бисквитная крошечка?

— А ты знакома с… Лией, Лоей?..

— Леей? Конечно. У нее на воспитании прелестная маленькая леди по имени Зинель.

Да! Зизи!

— А что ты знаешь про ее семью?

— Мой сливовый джемик, я все же думаю, нам стоит пригласить лекаря.

— Нет! — я спрыгнула с кровати, подбежала к Анфисе и опустилась перед ней на колени. — Ты должна кое-что узнать для меня. Только все должно остаться в тайне. Ото всех!

— И от леди Ба?

— Ото всех!

— Что я должна узнать?

— Все ли в порядке в семье маленькой леди Зинель? Все ли здоровы?

— Я не понимаю, — Анфиса продолжала таращиться на меня.

— Для меня это очень важно. Очень важно, — повторила я с расстановкой.

— Что, прямо сейчас идти? — спросила она.

— Незамедлительно!

— Слушаюсь, — кивнула зверушка, проникнувшись приказным тоном.

Анфиса ушла, а я осталась в комнате одна, жутко нервничая и молясь всем-всем богам, чтобы моя теория оказалась верна.

Пусть Айзек будет жив, и я с удовольствием прибью его собственными руками.

Пока ждала, я перечитала письмо. А после еще раз.

Скалистый.

И опять Скалистый.

Нет ни строчки, ни буковки о семье, о настоящей семье.

Когда в коридоре послышались шаги, я зажмурилась и скрестила пальчики на удачу.

— Леди Станислава, я подала обед. Хотите спуститься? — поинтересовалась служанка, перед этим тактично постучав и чуть приоткрыв дверь.

— Я не голодна, — выдохнула я разочарованно, чувствуя болезненные спазмы в желудке.

— Я принесу бульон.

— Не нужно.

— Как скажете.

Ни есть, ни пить полноценно я не могла. Несколько глотков, и накатывала тошнота. А сейчас я чувствовала себя еще хуже.

Наконец вместо человеческих шагов раздался торопливый цокот копытц.

— Моя сладенькая булочка, я вернулась, — выдала Анфиса вместе с тяжелым выдохом. — Стара я уже для таких пробежек, — она запрыгнула на кровать, подошла к тумбе и с причмокиванием отпила воды.

— Узнала?! — спросила я сипло.

— Узнала, — и опять потянулась к воде.

— Говори! — рявкнула я, взяв зверушку за передние ножки и подтянув в себе.

— Карамелечка меня пугает.

— Рассказывай!

— Ну что рассказывать? Маленькая леди Зинель очень способна к языкам. Играет на клавесине и…

— Что с родными маленькой талантливой леди? Все ли в здравии? — я начала трясти Анфису.

— В здра-а-авии, мо… мо… моя карамелечка. Ой, не так активно, по-по-пожалуйста, я на обратном пути не смогла себе отказать в заварном креме у мадам Сдобной.

— Я же просила тебя не задерживаться! — взвизгнула я от переполняющих эмоций. — Скажи, — прохрипела я, глядя в испуганные глазки, — а что же старший брат маленькой леди? Как его здравие? — спросила я замогильным голосом. До этого момента я и не знала, что умею так жутко говорить.

— Лорд Решительный… — носик зверушки, как и ее мохнаты губки, дрожали.

— Что лорд Решительный? — я подалась вперед.

— Получил повышение, чем порадовал свою матушку, — договаривала она в ужасе.

— Получил повышение? Правда? — переспросила я.

— Да, моя разгневанная конфетка, — часто-часто моргая. — Говорят, он стал появляться дом, чем еще больше радовал своих близких.

— Появляться дома, значит.

— Да. Но отчего-то мой ежевичный конфитюрчик не рад счастью других.

— Это я-то? — слишком громко и визгливо воскликнула я, отпуская дрожавшие лапки. — Я безмерно счастлива за леди Зинель и ее брата.

— Лорда Айзека, моя ванильная безешечка, — напомнила имя этого предателя. — Лорд Айзек Решительный. Очень достойный молодой мужчина. Удивительно, что он еще одинок.

Лорд Брехло! — чуть не выкрикнула я, едва сдержавшись. Собачье Брехло!

— Бывают такие лорды, — произнесла я с расстановкой, — которые только создают привлекательный облик. Внутри же… насквозь лживые манипуляторы, заставляющие приличных леди страдать. Бесчувственные. Холодные. Отвратительные!

— Моя булочка так злится, смею ли я предположить, что вы встречались с лордом Решительным?

— О, да, — ответила я с пугающей улыбкой, поймав собственное отражение в зеркале. — Когда ужинала с его высочеством. И могу с полной уверенностью сказать, что старший брат этой милой талантливой леди настоящий… козел.

Черные бусины, смотревшие на меня, грозили вот-вот от страха покинуть глазницы.

— Угу, — промычала Анфиса, пятясь к изголовью кровати.

— А ты его видела? — спросила я. — Сегодня. Был ли он дома, когда ты нанесла визит?

— Бы-бы-был. Лорд как раз отзавтракал и собирался на службу.

— И как он выглядел? — спросила я, вспоминая красивое мужское лицо. — Возможно, у него были тени под глазами. Или ввалились щеки. Или… — я размахивала руками, стараясь найти оправдание поступку Айзека. Умом я понимала, для чего был разыгран весь этот спектакль, но сердце требовало мщения и страданий. Драконьих страданий. — Или безжизненный взгляд?

— Я так боюсь тебя, мой воинственный грильяжик.

— Говори!

— Лорд выглядел прекрасно, — она выплюнула слова, плюхнулась на подушку и прикрыла копытцами голову, словно я сейчас взорвусь.

А я действительно была близка к этому. Внутри не просто пекло от эмоций, а жгло. Я напоминала себе чайник, забытый на плите. И оставалось, что выкрикивать ругательства от бессилия и злости. Ох, какие сравнения мне сейчас шли на язык, да за пять минут я заткнула за пояс не только бабулю, но и Дургузу. А уж моя зеленокожая подруга была искусна в выражениях.

— Дургуза!.. — прошептала я, переведя взгляд на забившуюся в угол зверушку. Та с усердием лизала артефакт связи и шептала, чтобы срочно прислали лекаря. — Еще одна предательница!

— Я? — уточнила у меня Анфиса.

— Нет, — я отмахнулась и обессиленно рухнула в кресло. — И не нужен лекарь, — произнесла я мирно.

— Ну, уж нет, мой морковный тортик. Я настаиваю на осмотре.

— Как скажешь, — согласилась я, чувствуя себя опустошенной. Гнев лишил последних сил. — Я хочу есть, — добавила, стирая непрошенные слезы.

— Ох, — Анфиса резво спрыгнула с кровати. — Это я мигом организую. Мигом, — повторила она.