Возвышение Нифрона

Глава 17 ДЕГАН ГОНТ

Дождь прекратился. Чистую синеву неба озарило яркое солнце, так долго откладывавшее свое появление. Стало жарко. Адриан обходил усеянную телами площадь в поисках выживших. Отовсюду доносились полные отчаяния крики, приглушенные всхлипы и рыдания жен, матерей, отцов и сыновей. Люди вытаскивали своих близких из кровавой трясины и несли домой, чтобы омыть их перед погребением. Адриан замер, увидев, как доктор Геранд осторожно закрывает безжизненные глаза Карата. Неподалеку, прислонившись спиной к стене оружейного склада, сидел Адам — колесных дел мастер выглядел так, будто, случайно проходя мимо, присел на минутку отдохнуть.

— Сюда! — послышался чей-то крик.

Адриан увидел махавшую ему девушку с длинными светлыми волосами и быстро направился к ней. Девушка сидела на корточках возле тела солдата имперской армии.

— Он еще жив, — сказала она. — Помогите вытащить его из грязи. Поверить не могу, что его до сих пор никто не заметил!

— Да нет, думаю, заметили, но… — ответил Адриан, поднимая солдата.

Он отнес его на крыльцо лавки серебряных дел мастера и осторожно положил на пол. Девушка принесла из колодца ведро чистой воды. Адриан скинул свою рубаху.

— Держите, — сказал он, передавая ее девушке.

— Вот спасибо! — Она опустила рубашку в ведро. — А вам не жалко ее для солдата-имперца?

— Отец всегда учил меня, что противник остается врагом до тех пор, пока не падет в бою.

— Наверное, ваш отец очень мудрый человек, — сказала она и, отжав рубаху, принялась протирать лицо и грудь солдата, чтобы обнаружить рану.

— Так и было. Кстати, меня зовут Адриан.

— Миранда, — ответила она. — Рада познакомиться. Мы все так вам благодарны! Вы спасли нас! Ведь патриоты одержали победу над войском Дермонта, правда?

Адриан кивнул.

— Это оказалось не так уж трудно. Мы застали их спящими.

Обтерев тело имперского солдата, девушка обнаружила колотую рану, откуда хлестала кровь.

— Надеюсь, вам не очень дорога эта одежда, — сказала она Адриану, разрывая пополам его рубаху. Сложив одну половину в несколько слоев, она прижала ее к ране, а другой привязала ее к телу солдата. — Будем надеяться, это остановит кровотечение. Еще бы несколько швов наложить, но сомневаюсь, что кто-нибудь отдаст свою иголку, чтобы помочь ему.

Адриан осмотрел солдата.

— Думаю, он выживет. Вашими стараниями.

Она улыбнулась, вымыла окровавленные руки в ведре и плеснула себе воды на лицо. Бросив взгляд на площадь, она пробормотала:

— Сколько же убитых!

Ее взгляд упал на мертвого Карата. Девушка прижала руку ко рту, в глазах появились слезы.

— Он так помог нам, — сказала она. — Говорят, он вор, но сегодня стал героем. Вот уж не думала, что воры ради нас станут рисковать жизнью! Я видела, как их главарь, Полировщик, застрелил шерифа.

Адриан улыбнулся.

— Если скажете ему об этом, он вас убедит, что вы ошиблись.

— Воры с золотыми сердцами, кто бы мог подумать! — воскликнула она.

— Ну, я бы не стал уж так далеко заходить в своих выводах…

— Нет? А где же тогда стервятники?

Адриан взглянул на небо, но в ту же секунду сообразил, о чем она говорит.

— Вы имеете в виду мародеров? — Он осмотрелся. — А ведь вы правы! Я как-то сразу и не заметил, что никаких грабежей…

На солнце ярко сверкнул медальон Адриана, и девушка пристально вгляделась в него.

— Где вы взяли эту вещь? — спросила она.

— Получил от отца.

— От отца? Правда? У моего старшего брата есть точно такой же медальон.

У Адриана заколотилось сердце.

— У вашего брата есть такой медальон?

Девушка кивнула.

— Он… — оглядывая площадь, прошептал Адриан.

Она на мгновение задумалась.

— Сомневаюсь, — наконец ответила она. — Во всяком случае, сердце подсказывает мне, что он еще жив.

— Сколько лет вашему брату?

— Наверное, около сорока.

— Наверное?

— Видите ли, мы никогда не отмечали день его рождения. Мне это всегда казалось странным. Дело в том, что моя мать усыновила его. Она была повитухой при его рождении и… — Девушка запнулась. — Там что-то пошло не так… В общем, мама оставила себе амулет и отдала его брату как наследство в тот день, когда он уходил из дома.

— Что значит «пошло не так»? — спросил Адриан.

— Мать ребенка умерла в родах — такое, знаете ли, случается. Женщины нередко умирают, производя на свет младенцев. Что в этом необычайного? Всякое бывает… Наверное, нам следовало бы поискать других раненых…

— Вы лжете! — выпалил Адриан.

Она попыталась встать с крыльца, но Адриан схватил ее за руку.

— Для меня это очень важно! Я хочу знать все, что вам известно о той ночи, когда родился ваш брат!

Она колебалась, но Адриан крепко держал ее.

— Моя мать ни в чем не виновата! Что она могла сделать? Они все погибли. Она боялась. Да и кто бы не испугался!

— Я ни в чем не обвиняю вашу матушку. Просто мне нужно знать, что тогда произошло. — Он приподнял амулет. — Этот медальон принадлежал моему отцу. Той ночью он был там.

— Ваш отец? Но никто… — По ее глазам он увидел, что она все поняла. — Человек с огромным мечом? Весь в крови…

— Да, — кивнул Адриан. — Ваша мать все еще живет в Ратиборе? Могу я с ней поговорить?

— Увы, она умерла несколько лет назад.

— Но вы же знаете, что тогда произошло? Я хочу знать правду! Это очень важно.

Девушка огляделась и, удостоверившись, что никто их не подслушивает, сказала:

— Однажды ночью к маме пришел священник. Он искал повитуху. Он отвел ее на постоялый двор, где рожала какая-то женщина. Пока мама принимала роды, на улице завязалась драка. Мама как раз приняла первого ребенка…

— Первого ребенка?

Миранда кивнула.

— Она знала, что должен родиться еще один, но в эту минуту в комнату ворвались люди в черном. Мама спряталась в гардеробе. Муж женщины был на улице, и они убили его жену, ребенка и еще одного человека, который пришел на помощь. Вернувшись в комнату, он нашел только трупы и тогда снял с себя медальон — такой же, как у вас, — и надел его на шею мертвого младенца. Битва на улице продолжалась, и он бросился туда. Мама была в ужасе. Она рассказывала, что повсюду лилась кровь. Ей было очень жаль бедную женщину и младенца… Но она вспомнила о втором ребенке, что должен был вот-вот появиться на свет. Время шло на секунды, она знала, что если ничего не сделает, ребенок погибнет. Тогда она набралась храбрости и вылезла из шкафа, взяла нож и вытащила его. В окно она видела, как убили мужа несчастной женщины, улица была усеяна телами. Человек с огромным мечом, весь в крови, убивал всех подряд. Она не знала, что происходит, и боялась, что он убьет и ее. Схватив второго ребенка, она сняла с мертвого младенца амулет и бежала. Она выдала ребенка за своего и никогда никому не рассказывала, что произошло на самом деле. Только перед самой смертью она рассказала мне эту печальную историю.

— Зачем она взяла медальон?

— Говорила, что отец ребенка хотел передать его сыну.

— А вы как думаете?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Все это странно… Взгляните на эту вещь. — Она указала на амулет Адриана. — Он же серебряный. Мама всю жизнь прожила в крайней бедности и все же не продала его, а в конце концов отдала сыну.

— Как зовут вашего брата?

Она озадаченно посмотрела на него.

— Я думала, вы знаете. Вы ведь пришли с патриотами?

— Какое отношение это имеет к…

— Мой брат — их предводитель.

— А… — Надежды Адриана вмиг рухнули. — Ваш брат — командир Паркер?

— Да нет же! Меня зовут Миранда Гонт. Деган — мой брат.

Несмотря на то, что Ариста не принимала непосредственного участия в сражении, она чувствовала себя вконец обессилевшей и изнуренной, словно ее долго били. Она сидела в комнате, которая до сего утра служила кабинетом вице-королю. В этой просторной, богато и безвкусно обставленной комнате было собрано все, что уцелело при пожаре в старом королевском дворце. Наступила ночь, близился к завершению самый длинный в ее жизни день. События сегодняшнего утра уже стали далеким воспоминанием, словно призрак другого года, другой жизни.

Площадь, где Эмери был приговорен к смерти, озарялась яркими вспышками фейерверка. Эмери умер, но его мечта осуществилась, его обещания исполнились. С площади доносились песни жителей Ратибора, она видела, как на оконных занавесках пляшут их тени. Горожане пили за Эмери и праздновали победу, поедая жаренного на вертеле барашка. Вот уж совсем не так представлял себе эту площадь нынешним вечером шериф.

Ариста сидела в комнате вместе с дюжиной взволнованных мужчин.

— Мы настаиваем, чтобы вы приняли корону Ренидда, — громко повторил доктор Геранд, заглушая голоса остальных.

— Я тоже так считаю, — подтвердил Перин.

Высокий бакалейщик должен был вести левый фланг в сражении. Он был ранен и стал легендарной личностью, а потому оказался членом собранного на скорую руку городского совета, в который вошли наиболее уважаемые из выживших горожан.

Еще несколько человек кивнули. Ариста их видела впервые, скорее всего, это были владельцы больших ферм или хозяева мануфактур — все простолюдины. После подчинения Ренидда империи в городе не осталось никого из бывших дворян, а все имперцы либо погибли, либо попали в тюрьму. Вице-король Эндрус, выселенный из кабинета, переместился в тюремную камеру вместе с пленными стражниками. Несколько высоких чинов и Лейвен — человек, споривший с Эмери в «Гноме» и донесший на него, ожидали суда за преступления против горожан.

Сразу по окончании сражения Ариста занималась ранеными. Горожане со всех сторон осаждали ее с вопросами, как поступить в том или ином случае. Она велела похоронить тех, у кого не было родственников, за городом. Состоялась краткая церемония погребения, которую провел священник Бартоломью.

Раненые и умирающие лежали в помещении оружейного склада. В амбаре Данлапов и в комнатах «Гнома» устроили самодельные госпитали. Многие горожане предлагали свои дома, особенно те, в которых недавно опустели кровати. Пока они разбирались с убитыми и ранеными, возник вопрос, как решить судьбу вице-короля и прочих сторонников империи, да и немало других вопросов. Ариста предложила собрать совет из нескольких особо почитаемых жителей города, чтобы они решили, что делать дальше. Первым делом они пригласили ее в старый кабинет вице-короля.

Решение было единогласным. Совет проголосовал за то, чтобы назначить Аристу правящей королевой Ренидда.

— В Ратиборе больше нет никого из благородных, — сказал Перин, качая перевязанной окровавленными бинтами головой. — Здесь никто не знает, как управлять городом.

— Но Эмери хотел видеть республику, — возразила Ариста. — Самоуправление, как в Делгосе. За эту мечту он сражался, ради нее погиб!

— Но мы не знаем, как это устроить, — сказал доктор Геранд. — Все-таки у вас есть опыт.

— Доктор прав, — подхватил Перин. — Нам нужно хотя бы несколько месяцев, чтобы чему-то научиться, тогда, возможно, мы сумеем провести выборы. Но ведь Бректон со своим войском на подходе! Нужно действовать. Нам нужен предводитель, как при подготовке восстания, иначе завтра мы потеряем город.

Ариста вздохнула и посмотрела на Адриана, сидевшего возле окна. Как командующий армией патриотов, он тоже был приглашен на совет.

— А вы что думаете?

— Я не политик.

— Я и не прошу вас им становиться. Просто хочу знать ваше мнение.

— Ройс как-то сказал мне, что в споре два человека могут доказывать свою правоту и при этом оба будут правы. Тогда я подумал, что он не в ладах с головой, но теперь мне кажется, вы оба правы. Как только вы станете королевой, будут уничтожены малейшие шансы этого государства стать свободной республикой, о которой говорил Эмери, но если кто-нибудь не возьмет дело в свои руки — и притом быстро, — эта надежда все равно погибнет. Если бы мне пришлось выбирать правителя, я выбрал бы вас. Вы не из этих мест, ни с кем не связаны, стало быть, сможете править непредвзято и справедливо. Да и вас здесь уже полюбили.

— Да кто меня мог полюбить? Меня здесь почти не знают!

— Люди считают, что знают, и доверяют вам. Они будут прислушиваться к вашим распоряжениям. Сейчас это все, что нужно.

— Я не могу быть королевой. Эмери мечтал о республике, значит, так и должно быть. Можете назначить меня временным градоначальником Ратибора и наместником королевства. Я буду править до тех пор, пока мы не создадим настоящее правительство, а затем уйду с поста и вернусь в Меленгар. — Она кивнула и, обращаясь скорее к себе, нежели к присутствующим, сказала: — Да, так я смогу проследить, чтобы все было сделано правильно.

Присутствующие одобрительно зашептались. Обсудив еще несколько неотложных вопросов, члены совета покинули комнату, оставив Аристу и Адриана одних. Шум на площади на мгновение стих, а затем снова раздались радостные крики.

— Вы пользуетесь небывалым авторитетом, ваше высочество, — заметил Адриан.

— Даже слишком. Мне хотят поставить памятник.

— Я слышал. На Западной площади. Вашу статую с мечом над головой.

— Но ведь ничего еще не закончилось! Бректон в двух шагах от города, а мы даже не знаем, добрался ли Ройс до Алрика! Что, если не добрался? Или Алрик не стал его слушать, посчитав, что Ратибор взять невозможно и не стоит рисковать нашим королевством. Мы должны знать наверняка.

— Вы хотите, чтобы я поехал туда?

— Нет, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы остались. Вы нужны мне здесь. Но если Бректон устроит осаду города, рано или поздно мы падем, а вы отсюда уже не выберетесь. Наступление Алрика, способное отвлечь внимание Бректона от нас, — наша единственная надежда.

Адриан кивнул, задумчиво поигрывая амулетом в руке.

— Наверное, пока не имеет значения, где я нахожусь.

— Что вы имеете в виду?

— В лагере Гонта я встретил Эсрахаддона. Все это время он помогал патриотам.

— Вы рассказали ему о наследнике?

— Да. И знаете, вы были правы. Наследник жив. Я думаю, это Деган Гонт.

— Деган Гонт — наследник?

— Забавно, правда? Вождь простонародья — наследник имперского престола! Той ночью родился еще один ребенок. Выжившего близнеца забрала повитуха. Об этом больше никто не знал. Не представляю, как это стало известно Эсрахаддону, но теперь понятно, почему он помогал Гонту.

— А где Эсрахаддон сейчас?

— Не знаю. Я не видел его с начала сражения.

— Вы не думаете…

— Гм? О нет! Уверен, с ним все в порядке. Во время битвы с Дермонтом он держался в стороне. Подозреваю, он отправился на поиски Гонта и свяжется со мной и Ройсом, как только найдет его. — Адриан вздохнул. — Жаль, отец так и не узнал, что на самом деле никого не подвел. В общем, прежде чем двинуться в путь, я постараюсь уладить кое-какие здешние дела. Назначу одного из капитанов полков командующим армией. Есть среди них парень по имени Ренквист, кажется, сообразительный. Надо показать ему стены, пускай укрепят их и ворота, выставят часовых, стражников и лучников. Он должен знать, как все это организовать. А вам я расскажу, как ввести в город войско и фермеров, которые пока остаются за его стенами, и закрыть ворота. Лучше сделать это прямо сейчас.

— Значит, вы уезжаете утром?

Он кивнул.

— Едва ли мы с вами еще увидимся до моего отъезда, поэтому давайте простимся сейчас. Вы совершили невозможное, Ариста… прошу прощения… ваше высочество.

— Можно просто Ариста, — сказала она. — Мне вас будет не хватать. — Это все, что она могла сказать. Ей не хватало слов, чтобы выразить безграничную благодарность, которую она испытывала.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и, улыбнувшись, произнес:

— Берегите себя, ваше высочество.

Во сне Трейс видела, как зверь подкрадывается к ее отцу. Тот ласково улыбался ей, стоя спиной к чудовищу. Она попыталась закричать, чтобы он бежал, но изо рта вырвался лишь слабый, приглушенный стон. Она попыталась взмахнуть руками, чтобы указать отцу на опасность, но они казались тяжелыми, словно свинцовые гири, и отказывались двигаться. Она хотела бежать к нему, но ноги будто приросли к земле.

Зверя ничто не могло остановить.

Он мчался вниз по склону холма. Ее бедный отец ничего не замечал, хотя от топота зверя содрогалась земля. В один присест чудовище проглотило отца целиком, и она, задыхаясь, упала на траву, словно сердце ее пронзила стрела. Теперь зверь подбирался к ней, чтобы, проглотив и ее, довести до конца свое жуткое дело. По мере приближения все громче и громче шуршали его лапы.

Она проснулась в холодном поту.

Она спала, лежа на животе на пуховой перине, уткнувшись лицом в подушку. Она ненавидела спать. Сон всегда приносил с собой кошмары. Она бодрствовала столько, сколько могла, сидя на полу перед маленьким окошком, глядя на звезды и прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы. Во рву квакал целый хор лягушек, стрекотали сверчки. Иногда через ее крошечный мирок пролетала череда светлячков. Но рано или поздно сон одолевал ее.

Каждую ночь она видела один и тот же кошмар: она стоит на холме, смотрит на отца, который не подозревает о приближающейся опасности, и ничего не в силах сделать, чтобы спасти его. Конец всегда был одинаков: чудовище пожирало ее, но сегодня она проснулась раньше. Что-то было не так. Сегодня ночью зверь издавал какие-то скрипучие звуки. Даже во сне они показались ей странными.

И вдруг она услышала их снова, уже наяву. Звуки доносились со двора через открытое окно.

Скрип… скрип… скрип!

Наряду со скрипом она услышала чьи-то голоса, хотя люди говорили очень тихо. Она подошла к окну и выглянула наружу. Не менее дюжины человек с факелами тянули за собой фургон, чьи большие деревянные колеса надрывно скрипели при каждом обороте. Фургон походил на огромный ящик с маленьким зарешеченным окошком сбоку. В таком бродячие циркачи обычно перевозили льва. Люди были одеты в черные с красным доспехи. Она вспомнила, что когда-то уже видела такие доспехи в Дальгрене.

Среди всех особое внимание обращал на себя высокий худощавый человек с длинными черными волосами и короткой, аккуратно подстриженной бородкой.

Фургон остановился, и рыцари построились.

— Он ведь связан, да? — спросил один из них.

— А вы что, боитесь?

— Он не волшебник, — с досадой сказал высокий человек, — и не может превратить вас в лягушку. Он обладает политической силой, а не мистической.

— Ну, Луис, даже Сальдур не советовал недооценивать его. Легенды говорят о его весьма странных способностях. Он ведь наполовину бог.

— Вы слишком сильно верите церковным доктринам. Защищая веру, мы не должны опускаться до суеверия, словно безграмотные крестьяне.

— Похоже на святотатство…

— Правда не может быть святотатством до тех пор, пока она закалена пониманием того, что правильно и хорошо. Правда — могущественное и опасное оружие, сродни арбалету. Вы ведь не дадите ребенку заряженный арбалет, чтобы он им поиграл? Правду необходимо оберегать и открывать лишь тем, кто способен ее вынести, в противном случае трагедии неизбежны. Это святотатственное сокровище в сундуке — та самая правда, которую превыше всего необходимо держать в тайне. Она никогда больше не увидит дневного света. Мы похороним ее в глубоких подземельях замка. Запечатаем ее на все времена, и она станет фундаментом, на котором мы воздвигнем новую, великую империю, что затмит предыдущую и смоет грехи наших праотцов.

Модина видела, как они открыли дверцу фургона и вытащили оттуда человека. Его лицо скрывал черный капюшон, руки и лодыжки были закованы цепями, но рыцари обращались с ним так бережно, как будто он вот-вот мог развалиться на части.

Четыре рыцаря провели его через двор. Дальше она не могла видеть их из узкого окошка.

Фургон выкатили назад и закрыли за ним ворота. Еще больше часа Модина смотрела на пустой двор, пока, наконец, снова не заснула.

Ночью по ухабистой, неровной дороге, следуя за кусочком неба, открывавшегося из-за сплошной стены леса, ехала, подскакивая, карета. В тишине позвякивала упряжь, стучали копыта, скрипели колеса. Ночной воздух был насыщен запахами озерной воды и лесного зверья.

Аркадиус, магистр древней истории и теории магии в Шериданском университете, выглянул в открытое окошко и постучал тростью по крыше. Кучер остановил карету.

— Что случилось? — крикнул кучер.

— Приехали, — ответил магистр, перекидывая через плечо сумку.

— Куда?

— Я выйду здесь. — Аркадиус открыл маленькую дверцу и осторожно вышел на пустующую дорогу. — Да, здесь в самый раз. — Он прикрыл дверь и легонько похлопал карету по стенке, словно это была лошадь.

Затем магистр подошел к кучеру, восседавшему на приподнятой скамье. Шею его прикрывал высоко поднятый ворот плаща, на уши была надвинута бесформенная шляпа. Между колен он держал небольшой, заткнутый пробкой сосуд.

— Но, господин, что вы тут будете делать? Здесь же ничего нет, — настаивал кучер.

— Полноте говорить глупости, любезнейший! Как это нет? А вы? А я? — Аркадиус открыл сумку. — А этот чудесный лес и замечательная дорога, по которой мы ехали? Здесь все есть!

— Но сейчас глубокая ночь, господин.

Аркадиус запрокинул голову.

— Да вы только посмотрите на это прекрасное небо, усеянное звездами! Очень красиво, вы не находите? Вам знакомы созвездия, добрый человек?

— Нет, господин.

— Жаль. — Он отсчитал несколько монет серебром и протянул их кучеру. — Все они там, знаете ли. Войны, герои, чудовища и злодеи, прошлое и будущее, и все это еженощно открывается у нас над головами, подобно сияющей карте. — Он указал на небо. — Вот эта длинная, изящная линия из четырех ярких звезд — Персефона, и она, конечно же, всегда рядом с Новроном. Если вы проследите за вон той линией, напоминающей руку Новрона, вы увидите, что они едва касаются друг друга — влюбленные, жаждущие быть вместе.

Кучер взглянул наверх.

— По мне, так это просто россыпь пыли.

— Многим так кажется. Очень многим.

Кучер опустил голову и нахмурился.

— Вы хотите остаться здесь один? Я могу вернуться позже, если пожелаете.

— Благодарю, но в этом нет нужды.

— Как скажете. Доброй вам ночи.

Кучер тронул поводья и, развернувшись, поехал в обратную сторону. Аркадиус видел, как он дважды взглянул на небо, каждый раз качая головой. Топот лошадиных копыт становился все тише и тише, пока наконец не смешался с пронзительными звуками ночи.

Аркадиус остался в одиночестве. Старый профессор давно не был один в глуши, да еще ночью. Он и забыл, сколь оглушительными бывают ночные звуки. Пронзительный стрекот сверчков смешивался с дрожащим эхом древесных лягушек, которые квакали в ровном ритме, подобном биению человеческого сердца. В мириадах листьев шелестел ветер, и этот звук напоминал шум прибоя.

Аркадиус зашагал по дороге, обходя свежие рытвины, оставленные колесами кареты. Башмаки издавали на удивление громкие звуки. Темнота умела привлекать внимание к тому, что обычно оставалось незримым, безмолвным и неприметным. Вот почему ночи бывают такими страшными. Когда свет не отвлекает, открываются пути к другим органам чувств. Детей тьма пугала чудовищами под кроватью. Взрослые думали о нежданных гостях. Старики находили во мраке предвестника скорой смерти.

— Как тяжела долгая и тернистая дорога, по которой мы шагаем в старости, — пробормотал, обращаясь к своим ногам, Аркадиус.

Он остановился у пересечения двух дорог, где на покосившемся столбе висели две стрелки с надписями: направо — РАТИБОР, налево — АКВЕСТА. Аркадиус сошел с дороги в густую траву и присел на поваленное дерево. Сняв через голову сумку, он поставил ее на землю и, порывшись, отыскал в ней медовый пряник, один из трех, которые стащил со стола на постоялом дворе. Несмотря на весьма преклонный возраст, ловкости его рук еще можно было позавидовать. Ройс бы гордился им… хотя, узнав, что Аркадиус оплатил обед, в который входили эти пряники, стал бы гордиться меньше. И все же смуглый здоровяк рядом с ним стянул бы их, не прояви Аркадиус такого проворства. А теперь, похоже, пряники могли оказаться как нельзя кстати, поскольку вовсе неизвестно, когда…

Издалека, со стороны Ратибора, донесся стук копыт. Сердце магистра тревожно забилось, хотя никто другой, скорее всего, не мог появиться на этой дороге в столь поздний час. Наконец из-за деревьев показался одинокий всадник. Это была женщина в темном плаще с капюшоном. Она остановилась у столба.

— Ты опоздала, — заметил Аркадиус.

Она круто обернулась, но, узнав его, с облегчением вздохнула.

— Нет, это ты явился раньше.

— Почему ты одна? Это слишком опасно. Эти дороги…

— И кому, по-твоему, я могла бы довериться? Ты кого-то еще посвятил в наши дела?

Она спешилась и привязала лошадь к столбу.

— Могла бы заплатить какому-нибудь мальчишке. В городе наверняка найдется несколько человек, которым ты доверяешь.

— Те, кому я доверяю, не смогли бы помочь, а тем, от кого был бы толк, я не доверяю. К тому же это не так далеко. Не больше двух часов пути. Да и между Ратибором и этим местом почти ничего нет. — Он начал подниматься, прежде чем она дошла до него. — Вставать не обязательно.

— А как же я тебя обниму? — воскликнул он, раскрывая объятия. — Итак, расскажи мне все подробно. Как ты? Я очень волновался.

— Ты слишком много волнуешься. Все в порядке. — Она скинула капюшон, открыв зачесанные назад длинные светлые волосы.

— Город взяли? — спросил Аркадиус.

— Теперь он в руках патриотов. Они разгромили войско Дермонта в поле, а принцесса возглавила восстание против шерифа Вигана в городе. Бректон и северное имперское войско явились слишком поздно. Городские ворота заперты, Дермонт мертв, Бректон повернул назад и снова двинулся на север.

— Я проехал мимо его фургонов с продовольствием. Он, кажется, собирается оборонять Аквесту. А что Адриан и Ариста? Как у них дела?

— У обоих ни царапины, — ответила она. — Адриан передал командование армией патриотов человеку по имени Ренквист — одному из капитанов — и уехал на следующее утро после сражения. Точно не знаю куда.

— Ты успела с ним поговорить?

Она кивнула.

— Да, я рассказала ему о брате. Аркадиус, ты ведь знаешь, где Деган?

— Я? — Он удивленно вскинул брови. — Разумеется, нет! Его схватили сереты, в этом я уверен, но где он, никто не знает. Видишь ли, они вдруг сильно поумнели. Как будто у Гая выросла вторая голова и в ней действительно есть мозги.

— Думаешь, его убили?

— Не знаю, Миранда. — Волшебник замолчал, сожалея о своем резком тоне, и с сочувствием посмотрел на нее. — Трудно представить, что творится в головах имперцев. Остается надеяться, что он нужен им живым. Теперь, когда мы направили Адриана по нужному следу, велики шансы, что они с Ройсом спасут Дегана. Может, Эсрахаддон поймет, что к чему, и сам пошлет их за ним.

— Эсрахаддон все знает, — сказала Миранда. — Он много месяцев провел с Деганом.

— Вот и отлично! Я так и думал. Когда он приходил в Шеридан, было ясно, что он знает больше, чем кажется на первый взгляд.

— Может, они с Адрианом вместе ищут? Решили встретиться после сражения?

Волшебник задумчиво погладил подбородок.

— Возможно. Очень даже вероятно. Значит, эти двое ищут твоего брата. А что Ариста? Она чем занимается?

Миранда улыбнулась.

— Управляет городом. Граждане Ратибора готовы были провозгласить ее королевой Ренидда, но она отказалась и возложила на себя обязанности временного градоначальника, пока не будут проведены выборы. Она намеревается исполнить мечту Эмери о создании в Ренидде республики.

— Принцесса организует первую в Аврине республику? — усмехнулся Аркадиус. — Интересный поворот событий…

— После восстания она много плакала. Я наблюдала за ней. Она постоянно занимается делами, разрешает споры, сама проверяет городские стены, назначает чиновников, потом засыпает прямо за столом. А когда думает, что ее никто не видит, плачет.

— Она повидала столько насилия! После спокойной жизни привилегированной особы…

— Мне кажется, она была влюблена в юношу, который погиб.

— Влюблена? Правда? Надо же! Она никогда не проявляла ни к кому подобного интереса. Кто это был?

— Да ничего особенного… сын погибшего телохранителя короля Урита.

— Как жаль, — печально проговорил волшебник. — Несмотря на столь высокое положение, жизнь у нее была не из легких.

— Ты не спросил про Ройса, — напомнила Миранда.

— Я все про него знаю. Он добрался до Медфорда незадолго до моего отъезда. На следующий день армия Меленгара перешла Галевир. Алрик призвал всех здоровых мужчин и даже мальчишек. Назначил командующими графа Пикеринга, сэра Эктона и маркиза Ланаклина. Они разгромили небольшое имперское войско, оставленное на другом берегу Галевира, и, судя по всему, двинулись на юг, вызвав этим целую бурю. Еще одно препятствие у меня на обратном пути. Подозреваю, что до университета буду добираться целый месяц.

Волшебник вздохнул, и на лице его появилось озабоченное выражение.

— Сейчас, однако, меня беспокоит другое. Во-первых, власти Аквесты, зная об угрозе со стороны вражеской армии в Ратиборе, не собираются идти на переговоры или покидать город. Во-вторых, Мариус.

— Кто?

— Меррик Мариус, известный также как Резчик.

— Не он ли отправил Ройса в Манзант?

— Он самый! А теперь работает на Новую империю. Его участия я не мог предвидеть. — Старик задумался. — Ты уверена, что Адриан поверил всему, что ты сказала?

— Ни капли не сомневаюсь. У него глаза на лоб полезли, когда я рассказала ему, что Деган наследник. — Она вздохнула. — А ты уверен, что мы…

— Уверен, Миранда, совершенно уверен. Мы все делаем правильно. Это необходимо! Ройс и Адриан никогда не должны узнать правду.