Впереди — самое лучшее

Глава восьмая

Ночь, казалось, не кончится никогда. Сон, если и смежал веки Гранту, приходил к нему по крохам. А после коротких мгновений забытья усталость наваливалась на него с новой силой.

И виной тому пригрезившееся сновидение.

Всякий раз, засыпая, он видел во сне ее, Шайен, и не состоявшуюся на самом деле свадьбу. Свадебную церемонию, где она шла ему навстречу не в зеленом бархатном платье, которое было безвозвратно испорчено, а в традиционном венчальном наряде.

С каждым ее шагом, сделанным навстречу, в нем росло желание. Каждый ее шаг отдавался в груди сильным сердцебиением.

А затем вдруг она оказывалась подле него. Обещала любить его до гробовой доски, заботиться о нем, посвятить себя ему. Отсутствовала некая неопределенность, обычно присущая сновидениям, благодаря которой спящие понимают: все происходящее с ними далеко от действительности. Нынешний сон был сама реальность. Грант, когда соединили их руки, отчетливо понял: он нашел женщину, которую так долго и страстно искал, и теперь связан с ней навеки.

Когда он поцеловал ее, не дожидаясь повеления священника, его пронизало насквозь чувство счастья и покоя. Поцелуй навел его на мысль, что происходящее с ним не сон. Ведь он испытал подобное ощущение, когда поцеловал ее тогда возле камина.

А потом все неожиданно исчезло. Клятвы, церковь и Шайен — все куда-то пропало. Грант вновь был один-одинешенек. Один на своем ложе.

Одинок на жизненном пути.

Одиночество и чувство утраты пронзили его. Вздрогнув, Грант проснулся и сел на кровати. Его сердце стучало, как молот, тело покрылось потом. Он огляделся вокруг, пытаясь сообразить, где находится.

Он был в своем доме на острове. В собственной спальне. Чтобы пробраться в ее комнату, надо было пройти половину коридора.

Впрочем, она с равным успехом могла быть и на обратной стороне Луны, угрюмо подумал Грант. Не может же он, словно нетерпеливый влюбленный юнец, вламываться в ее спальню.

На улице по-прежнему стояла темень. Грант со вздохом улегся в кровать.

Это сон. Всего лишь сон.

Вот сейчас перестанет учащенно биться сердце, он станет нормально дышать.

Скомкав подушку под головой, Грант еще раз попытался заснуть.

И когда наконец уснул, ему вновь привиделась Шайен и свадебный обряд.

В конце концов он почувствовал себя Сизифом, осужденным вечно вкатывать на крутую гору камень, который вновь и вновь срывается с самой вершины и несется вниз мимо него. Часам к пяти Грант понял, что ему не уснуть, и отправился на кухню. Настроение у него было таково, что он скорее согласился бы жевать кофейную гущу, нежели варить кофе.

На кухне он оказался не первым посетителем.

Подавив досаду, Грант быстро провел ладонью по волосам. Глядя в спину Шайен, он горько пожалел, что не побрился и не принял ванну.

— Что вам здесь надо? — вырвалось у него.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Шайен через плечо глянула на него.

— Готовлю кофе. Пошел ток, — сообщила она с вымученной беспечностью. — Понимаете ли вы, насколько зависимы от подачи электроэнергии, пока не смоетесь отсюда?

— Не смоюсь? — повторил он.

— Простите. Словечко из детства.

Она не раз слышала его от официанток в закусочной, когда исчезал очередной возлюбленный ее мамаши.

«Похоже, что еще один ее красавчик смылся».

— Не спится? — Грант прошел на середину кухни. — Позвали бы Майлза или Сару…

— Сара, вероятно, еще больна, а Майлз, несомненно, спит в этот час. Ведь утро еще не настало. Я, — она повернулась спиной к кофеварке, — удивлена вашим столь ранним пробуждением.

— Никак не могу уснуть, — тихо сообщил он, опустившись на стул. — Кофе еще не готов?

— Минутку.

Кофеварка в последний раз забулькала, и в стеклянный кувшин полилась тонкая струя черной жидкости.

— У вас такой вид, словно вы напропалую веселились всю ночь.

Грант взял протянутую ему чашку обеими руками, жадно вдыхая бодрящий аромат. Уж не пытается ли она вежливо сказать ему, что у него далеко не лучший вид?

— Хуже. Я спал… и почти всю ночь меня мучили сны.

То же самое могла сказать и Шайен. Усевшись рядом, она взглянула на него.

— И что ж такого особенного вам привиделось? Или, когда вы проснулись, все позабылось?

— Нет, не позабылось.

Если уж на то пошло, сновидение, казалось, обрело более реальные формы. Со странным чувством довольства он вдруг понял, что на ней одна из его старых рубашек. Ему нравилось, что его одежда касается ее кожи.

Кажется, Шайен прочла его мысли.

— Я отыскала рубаху в стенном шкафу, — пояснила она. — Надеюсь, вы не против. В ней удобнее, чем в Сариной кофте. Я даже спала в ней, — призналась она и быстро добавила: — Я отправлю ее в прачечную, а затем верну вам.

Интересно, останется ли на рубашке ее запах? Эта мысль взволновала Гранта.

— Вовсе не обязательно. У меня есть что надеть.

Шайен глотнула кофе.

— Старая привычка, — созналась она. — Нам приходилось беречь как зеницу ока каждую вещь. Даже старую.

— Вы были очень бедны? — осведомился он. В его голосе слышались сочувственные нотки.

Быть может, прежняя Шайен легко поддалась бы на его сострадание. Однако сейчас она в нем не нуждалась. Она просто великолепно устроилась в жизни. Причин для сострадания нет.

— Довольно бедны, — беззаботно отвечала она. — Что, вам приснилось, будто перед вами еще шестьдесят километров по бездорожью?

Он понимал, что Шайен намеренно меняет тему разговора.

— Вид у меня настолько плох, да?

— Ну что ж, — подумав, промолвила она, — речь, верно, все-таки идет о шестнадцати километрах.

Ему хотелось солгать, однако он решил сказать правду. Интересно, как она воспримет его слова.

— Мне снились вы.

Внезапная радость на ее лице быстро сменилась подозрительностью.

— Я?

— Да, вы. Точнее, мы вдвоем, — пояснил Грант. — Мы сочетались браком. На сей раз без дураков. — Он поднялся, чтобы долить себе кофе. — В церкви.

Налив полную чашку, Грант обернулся, чтобы предложить еще кофе и Шайен. Та была бледна. Обеспокоенный, он быстро подошел к ней.

— В чем дело?

Шайен пристально смотрела на него, вернее — сквозь него, представляя его таким, каким он снился ей этой ночью. В парадном смокинге и такой красивый, что глазам было больно.

Моргнув, она прогнала видение прочь.

— Пустяки. Я чувствую себя хорошо. Просто бывает…

«О Боже, как же сказать ему об этом?»

— Что бывает? — нетерпеливо, почти грубо переспросил он. Нервы его были истощены.

Странно. В самом деле странно. Одновременно так просто одинаковые сны не снятся. Такое встречается только в фантастических рассказах или на сеансах гипноза.

— Что просто бывает? — повторил Грант.

Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

— Мне приснилось то же самое, — наконец чуть ли не шепотом произнесла она. — Мы снова венчались. В церкви. На мне было…

Не веря собственным ушам, он подхватил:

— …длинное белое платье, отражавшее пламя свечек…

Глаза Шайен широко распахнулись от благоговейного ужаса.

— …и сверкавшее, когда я шла к вам, — прошептала она. — И вы поцеловали меня…

Как зачарованный, он докончил фразу:

— …прежде чем священник успел дать дозволение.

Шайен прикрыла рот ладонями. Ее мозг лихорадочно искал правдоподобного объяснения.

— Слишком все странно. Слишком, — подняв голову, она обвиняюще поглядела на него. — Что было в предложенном вами вине?

Не может же она всерьез полагать, будто он подсунул ей галлюциногенный наркотик. Но даже если бы и так, то предсказать, что ей приснится, немыслимо.

— Перебродивший виноград, — огрызнулся Грант. Спустя мгновение он взял себя в руки. — Быть может, наши сны — это знамение.

— Конечно, вполне естественно, — чересчур поспешно проговорила Шайен, — что нам привиделся одинаковый сон. Вчера на свадебной церемонии мы присутствовали вместе. Думаю, нам обоим желательно поскорее разобраться с нашим браком.

Она взглянула на него, ожидая подтверждения.

— Да, желательно покончить с ним побыстрее, — согласился Грант.

Однако он знал, что его голосу не хватает убежденности. Предложенное ею объяснение — единственно разумное. И все же… и все же создавалось впечатление, будто некая могущественная сила пытается подспудно внушить им какую-то мысль. Пожалуй, им не следует торопиться с расторжением союза, который они невольно заключили впопыхах. И Грант присовокупил:

— Но развод займет некоторое время.

Тогда хватило минуты, чтобы подписать брачное свидетельство. Почему на исправление допущенной ошибки потребуется времени больше?

— Мы же не знали, что подписываемый нами документ имеет юридическую силу, — возразила она.

Грант пожал плечами:

— Все равно потребуется какое-то время. Исполнение закона всегда продвигается черепашьим шагом.

Держа в руке пустую чашку, Шайен встала со стула и направилась к раковине.

— Вы так думаете?

— Я сейчас не думаю, — подойдя к ней сзади, ответил он. — Я сейчас лишь чувствую.

Шайен открыла кран и прополоскала чашку. Ей не надо было задавать последний вопрос. Ей следует просто вернуться к себе в спальню, к своим фотоаппаратам. «Нужно еще проявить снимки», — напомнила себе Шайен. У нее куча дел, а она тут болтает с О’Хара.

Однако словно какой-то бес толкал ее на дальнейшие расспросы.

— И что же вы чувствуете сейчас?

Грант окинул быстрым взглядом ее лицо, волосы, тело. И вновь ощутил то же самое волнение, то же самое желание, что минувшей ночью не давало ему покоя в его видениях. Ему никуда не деться от этого наваждения.

— Я хочу вас, Шайен. Я страстно желаю вас.

Медленно повернувшись, она поглядела на него. Его голос, полный плотского желания, заставил ее сжать колени.

— Ну что ж, вы не получите меня. Я не лекарство, которое можно приобрести без рецепта в местной аптеке. Я — не женщина на одну ночь, запамятовали?

Разозленная и испуганная собственным взрывом, она сделала шаг в сторону и тут же остановилась от прикосновения его ладони к ее руке.

— Я помню. Я помню все, что вы сказали. И все, что при этом чувствовал. — Он неуверенно подыскивал слова. — По какой-то причине я ощущаю… что столкнулся с тем, от чего мне не уйти. От моей судьбы, от моего будущего…

— От ваших гормонов, — скупым мазком подвела она черту.

«В них все дело, — неустанно повторяла она про себя. — В этих самых гормонах». Его и ее. Вот вся причина влечения, верно?

— Послушайте, я польщена, весьма польщена…

Ему хотелось услышать другое.

— И испытываете искушение?

Она уступила:

— Да, и испытываю искушение, но…

Здесь нет места никаким «но». Вот стоят два взрослых, разумных человека, которые, судя по их признаниям, могли бы иметь любовную связь…

— Тогда почему вы не уступите своим желаниям?

Отчаяние мертвой хваткой схватило ее за горло. Она старалась убедить не только его, но и себя.

— Я уже сказала, почему. И, по-моему, вы говорили, будто никогда не принуждаете женщин.

— Не принуждаю. И не собираюсь. — Грант отпустил ее руку, но его взгляд по-прежнему приковывал ее к месту. — Однако я не говорил, что не буду настойчив.

Как бы ей хотелось, чтобы он умолк! Иначе она уступит ему. Шайен попыталась пристыдить его:

— И не воспользуетесь благоприятной возможностью? Разве это не благоприятный случай, а?

Грант понял, что она по-своему борется с собственным желанием, как и он со своим. Она боялась его так же, как и он ее. «Забавно, растрачиваешь собственную жизнь, говоря себе, будто ты что-то ищешь, а когда наконец находишь, то от страха теряешь рассудок». Он обнял ее за плечи.

— Послушайте, я не стану говорить банальности, вроде «Это чувство сильнее нас», хотя, черт подери, со мной что-то творится. Глядя на вас, я испытываю такое неукротимое влечение, что оно приводит меня в ужас. Теперь, когда мы женаты — официально — и вы сказали, что отдадитесь своему супругу…

«Господи, что за чушь я несу, — мысленно выругался он, — словно какой-то сексуально озабоченный юнец, не умеющий и двух слов связать».

— Итак, если мое признание избавит вашу совесть от зарока…

Неужто до него не дошло?

— Моя совесть никоим образом не связана данным мною словом, — вспылила Шайен. — Причина, почему я ни разу не была с мужчиной, не в «пунктике» насчет соблюдения морали, а в том, что я не желаю привязываться к кому бы то ни было. Не хочу поступиться и частичкой себя ради удовлетворения чьей-то мимолетной похоти.

Грант тряхнул головой, сознавая, что вот-вот наступит ясность.

— В моем чувстве нет ничего мимолетного.

Она обратила внимание, что он не отрекся от решающего слова.

— Но все же это похоть.

Было бы подло солгать ей. А честный ответ таков: он и представления не имеет о собственных чувствах. Только одно ему известно: они чрезмерны.

— Еще не знаю.

Она так и думала. Вдруг почувствовав ужасную усталость, Шайен направилась к двери.

— Позовете меня, когда определитесь.

Она открыла было дверь, но тут вспомнила, что далеко ей не уйти.

— Теперь Джек может отвезти меня обратно? Мне хочется представить в полицейский участок сделанные мною снимки.

Он обо всем забыл: о фотографиях, о буре, не говоря уже о своем соглашении со Стэном. Все его мысли были заняты исключительно ею.

Быть может, так чувствовал себя и его старик, когда влюблялся? Или Шон О’Хара принимал по ошибке похоть за любовь, в чем только что его обвинила Шайен? Пожалуй, некоторая дистанция пойдет им только на пользу.

Но, черт возьми, Гранту не нужна разлука. Он страстно желает обладать этой женщиной. Больше всего ему хотелось прояснить, что за чувство мучает его.

— А как же фотографии?

— Я только что сказала…

— Мои, — пояснил он.

Ужас, но она позабыла о редакционном задании. Однако ей сейчас нельзя оставаться здесь. Не сейчас, когда она легко может поддаться искушению.

— Я скажу Стэну, что после бури на вашем острове остались одни руины. Мы отложим публикацию статьи до следующего раза. Пожалуй, пришлем кого-нибудь другого.

— Я не стану давать интервью кому попало.

От собственной язвительной реплики на его губах заиграла кривая улыбка.

— А как же соглашение, мистер О’Хара?

Он не потрудился ответить. Вместо этого, взяв за руку, вытащил Шайен из кухни.

— Живей, пошли будить Джека.

— Знаете, ведь вам не обязательно идти туда, — сказала ему Шайен раз в двадцатый, когда перед полицейским участком они выбрались из машины. — Я и сама могу отправиться в полицию.

— Никто не сомневается, что вы умеете ходить, Шайен. — Захлопнув дверцу, Грант почти насильно взял ее под руку.

Джек благополучно посадил самолет на взлетную полосу. Там их уже поджидал Рили, чтобы отвезти в гостиницу. Грант настоял на том, чтобы проводить ее до номера. Она боялась, что О’Хара пройдет внутрь. У него был такой сердитый вид. Однако он оставил ее у дверей, объявив, что в полицейский участок они отправятся вдвоем. Разубеждать его было бесполезно.

Она спешно переоделась, и, когда отворила дверь гостиничного номера, Грант уже ожидал ее в коридоре.

— Полагаю, — заявил он, когда они поднимались в участок по каменной лестнице, — вашему заявлению поверят охотнее, если я поддержу вас.

Заявлению? Какому заявлению? Ведь не во сне же все ей привиделось. У нее имеются доказательства.

— У меня есть снимки, подтверждающие мои слова, — буркнула она.

Он попридержал для нее дверь:

— Вы не хуже меня знаете, что их можно подделать.

Это смешно.

— Ради Бога, зачем мне возиться с их подделкой?

— Как раз данное обстоятельство и может заинтересовать полицию. Однако я пользуюсь некоторым авторитетом, — произнес он без чванства. — Им известно: у меня нет времени для шуток.

А у нее что, есть? Шайен постаралась совладать с неожиданной вспышкой гнева.

— Стало быть, вы нужны мне, чтобы в участке мне поверили? — спокойно осведомилась она.

— Я необходим вам, чтобы вам поверили быстрее, — подчеркнул он. — В конце концов, вас же не заденет, что я буду рядом с вами, правда?

Улыбка снова засияла на его лице… и вновь проникла ей в душу. «Он ошибается, — подумала она. — Конечно же, заденет. И причем здорово».

Сыщик с помятым лицом и вчерашней щетиной на подбородке принял сначала заявление у Шайен, а затем у Гранта. И взял фотографии, что она принесла с собой. Положив заявления и снимки в бумажную папку, он бросил ее на стол рядом с табличкой, на которой красовалось его имя: «Детектив Алекс Моро», затем пристально уставился на стоявшую перед ним парочку. Он не знал их, но имя О’Хара было ему известно. Хорошо, что они пришли в его дежурство. Найденный сегодня рано утром труп члена муниципального совета Фелпса подтверждал рассказ женщины. Тело обнаружили уборщики, сгребавшие мусор, оставшийся после вчерашнего гулянья и разыгравшейся затем бури. И никаких улик на месте преступления.

Хотя детектив Моро и не подавал вида, он был признателен за показания.

— Я хотел бы поблагодарить вас за снимки. — Он встал из-за стола и пожал им по очереди руки. — Прошу извинить меня за внешний вид, но у нас выдалась по-настоящему трудная ночка. Вы хорошо представляете себе, что творилось здесь в промежутке между ураганом и праздником. — Показывая на папку, он выглядел виновато. — Мне, вероятно, понадобится переговорить с вами, как только я доложу обо всем шефу. Где я смогу вас найти? — спросил он Шайен.

Вот в этом-то и загвоздка.

— Вечером я должна лететь в Лос-Анджелес… — начала она.

Однако Грант прервал ее:

— Мисс Тарантино остановится в гостинице «Мэджести», номер люкс.

Шайен открыла было рот, чтобы возразить.

— Вы еще не выполнили редакционного задания, — напомнил он ей.

Да, не выполнила, спорить она не будет. Не сейчас.

— Я полагала, мы решили отложить интервью.

— Вы единственная, кто так решил. Кроме того, вам придется остаться. Вы ведь важный свидетель. Нельзя же теперь вносить сумятицу в расследуемое дело, не так ли? — Он взглянул на Моро. Тот, несмотря на потрепанный вид, выглядел удивленным. — Верно, детектив Моро?

— Н-да, правильно.

Ему показалось, будто между этими двумя сейчас происходит нечто интересное, однако он слишком устал и не придал этому особого значения. То была не ночь, а сущий ад. Хотя буря, по счастью, лишь краешком задела город, все же оставила после себя немало разрушений. Как и большинство полицейских, он недолюбливал последний день масленицы, однако сейчас ему было жаль, что праздник удался не совсем.

Моро провел их к выходу.

— Мы свяжемся с вами, мисс Тарантино. И еще раз спасибо за то, что пришли. Благодарю, также и вас, мистер О’Хара.

— Что дальше? — с металлом в голосе спросила Шайен, когда они спустились с лестницы. — Мне что, придется сидеть и бить баклуши?

Взяв под локоток, Грант повел ее к машине.

— Сейчас я отвезу вас в одно место и угощу приличным завтраком.

Помнится, прежде статьи о нем не выходили потому, что он постоянно отговаривался занятостью, подумала Шайен. Почему же сейчас он ведет себя, словно богатый бездельник?

— Вам нечем заняться?

Сегодня утром он послал несколько факсов и сделал все, что требовалось от него.

— Я решил подышать ароматом роз.

Шайен нахмурилась.

— Они уже отцвели.

О’Хара безмятежно пожал плечами:

— Опоздал. Я нигде не бываю первым. Третий сын, второй в выпускном классе, вот так всегда. — Он взглянул на нее. — Полагаю, мне стоит постараться, хоть для разнообразия, быть в чем-то первым.

— В цветоводстве?

— Да в чем угодно.

«Вот только со мной у вас ничего не выйдет, О’Хара», — подумала Шайен.

— Ладно, — нехотя согласилась она. — Мы продолжим работу над интервью. Я назову его «Грант О’Хара: на следующий день после масленицы». — Она искоса поглядела на него, вполне справедливо ожидая с его стороны возражений как против самого названия, так и против содержащегося в нем намека.

Он спокойно улыбнулся:

— Годится. — И, распахнув дверцу автомобиля, придержал ее для Шайен.

После секундного промедления она скользнула внутрь. Будь у нее больше опыта, она бы подумала, будто за ней ухаживают.