Враг моего клана

Истинный

В нём не было ничего, что отталкивало меня. У него манера общения дерзкая. И чувство превосходства, как у меня…

Он так вкусно пахнет…

У него на теле волоски, смешные, как солома…

Такая улыбка.

Он у этой колонки в летящих хрусталиках воды казался таким молодым, живым, сильным. К такому невольно все потянутся, как к источнику жизни.

Красивый…

Это я сразу отметила. Ну, и девки отметили. Я когда уходила из лагеря, обратила внимание, что он приковал к себе все женские взгляды. Ещё и вырядился, в одни джинсы! Конечно, человеческим мужчинам такую форму тела очень сложно поддерживать, они волками десятки километров не бегают по лесу. Вот их женщины и скучают по крепости…

Вся его манера поведения мне импонировала, кроме этой выходки с заигрыванием. Это было… Неестественно. Наиграно и вроде, как для меня создавалось.

Кнут.

Он меня наказал, за утреннюю выходку.

Зачем ему это? Я же извинилась!

Такой Кипиш… Естественный что ли, и тут показательная порка несчастного Малыша...

На глаза накатывали слёзы. Я словно потерялась…

Такая одинокая.

Нет, к Ладе я теперь никогда не вернусь. Если вернут насильно, замолчу и откажусь от еды. Я не собака, чтобы меня на привязи держать или в вольере, пусть даже у клетки золотые прутья.

Я хочу этот мир...

А глаза у него какие!

Все эти девушки утонули.

Но я же красивая! Я привыкла, что все взгляды на меня!

Зачем он так со мной?!

Почему мучает меня и я, главное, мучаюсь… Хотя могла бы наплевать. Забить на всё, что произошло. Он мне никто. Похоже, мы даже не истинные. Запах его будоражит, на этом всё. Я его ничем не задела. Ещё и набила с утра.

В общем, Кипиш мной особо не интересуется.

Больно…

Может это быть влюблённостью?

Как же так?

Ведь вчера я его боялась, с утра дралась с ним, а теперь страдаю, что он другим девушкам улыбался. Так может это моя гордыня и царская привычка, чтобы мне всё на блюдечке с голубой каёмочкой да к ножкам укладывали?

Тогда надо просто осознать, я уже не та, что была раньше. Сейчас бы увидеть усмехающуюся физиономию моей сестры.

— Лада, я хочу жить отдельно! Я хочу быть свободной от тебя! — кричала я в её лицо.

Я похожа на неё. Те же кудри, глаза карие, худоба… Но такой усмешки презрительной у меня нет.

— Вся твоя свобода пока мои деньги не закончились. Как закончатся, моментально захочешь обратно под опеку.

И смеялась надо мной.

Это было два года назад. За это время я освоила скоропись, документоведение, массаж, несколько художественных редакторов и усовершенствовала пять иностранных языков. Мне будет девятнадцать и я готова к тому, что останусь без денег.

Не пропаду.

Мне лучше быть одной. Потому что на мне какое-то проклятье. Мама с папой умерли. Сестра измывалась, случайный знакомый разочаровал до глубины души…

Я теперь буду ненавидеть мужчин. От них больно.

Сердце так плачет, мучается.

Зачем? Лучше одиночкой на всю жизнь.

Вышла из леса к трассе и пошла вдоль неё в надежде увидеть впереди автобусную остановку.

Мне сигналили, но я словно попала в прострацию, и отделилась от внешнего мира, погибая.

— Эй, красивая, поехали кататься!

Автостопом я не поеду однозначно. Хватит с меня. Гордо шла вперёд не обращая внимания на свист и крики.

Одни сутки, а я не могла разобраться с тем, что происходило со мной. Бесконтрольная эмоция, которая напоминала тоску, украшенную саможалостью.

— Девушка! — смеялись какие-то взрослые мужчины, выглядывая из окон старой иномарки. Поравнялись со мной и ехали совсем медленно. — Вас подвезти?

Они что-то говорили… Не понимала…

Я у пропасти шла. И одно неверное движение, сгину.

Уже пропадала.

Слишком сильное чувство!

Я вынуждена была остановиться.

Задыхалась.

Влюбилась я. Так вот сильно. Мучительно…

Внедорожник Кипиша объехал иномарку и перегородил мне дорогу и чужой машине.

Мужчины возмутились.

Тоже остановились и вышли на разборки.

Мелькали сигналами аварийные сигнализации…

— Что мужик, жить надоело?!

Зря они так, с волком лучше не связываться.

Кипиш, натягивая на себя футболку, проигнорировал вопрос и подскочил ко мне.

— Малыш, я всё понял, — успел выпалить он.

Я не бежала, но и удовольствия от драки никакого не получала. Сигналили проезжающие машины, кто-то остановился впереди и позади.

Как и предполагалось, Кипиш почти сразу уложил двоих. Мужчины, неважно кто они, оборотни или люди, очень хорошо понимают силу.

— Всё в порядке! — крикнул один из нападавших, показывая волку пустые ладони.

Кипиш остановился и отошёл от его дружков, что валялись на земле. Своих раненых мужчины забрали и поспешили сбежать.

На маты и угрозы Кипиш не отвечал. Потирал свои длинные пальцы, следил, как уезжают желающие со мной познакомиться.

Я не поднимала глаз, внимательно смотрела на его руки. На них, реками вырисовывались припухшие вены. И мышцы холмами. Живописный.

Боялась посмотреть ему в глаза. Сердце бушевало в груди. От драки он вспотел, запах усилился, и даже копоть большой дороги не заглушала его.

Руки медленно стали подниматься. Окружали меня. Я следила. Как они заходят справа и слева, не давая шанса на побег. В стальное кольцо стали смыкаться.

И страх немного отступил. Но странное, потерянное состояние не ушло.

— Я не знаю, что это, — растерянно прошептала я.

— Никогда больше не повторится, — тихо ответил Кипиш, бережно, неторопливо заключая меня в объятия. — Тебе не понравилось моё поведение. Прости, Малыш.

— Не понимаю, — я прикрыла глаза и уткнулась носом в треугольную ямку у его ключицы.

— Поймёшь… Скоро, — он нагнул голову, стараясь заглянуть мне в лицо. — У меня бутерброды с рыбой. И кофе, наверно, ещё не остыл.

— Я не люблю кофе, — хмурилась я.

Как утром положила голову ему на плечо и смотрела, на проезжающие мимо машины по людской дороге.

Всё чаще стала думать, что это всё принадлежит людям, а не нам.

Глаза уже закрыла от удовольствия. Кипиш прижал меня к себе и гладил по спине.

****

Кипиш

Мне нужно было об этом подумать. Допустим, что она чиста настолько, что ничего не испытывала к мужчинам, парням, мальчишкам… С кем современные девочки любят тусоваться?

Она не испытывала любовь. И я даже могу предположить, что Полинка у меня нецелованная.

Чего предполагать, так и есть.

Круто я стормозил.

Решил разогреть её интерес ревностью. А она даже не поняла, что это ревность, потому что не осознала свою влюблённость.

А как иначе? Мы же истинные.

Неудачно я с ней поиграл. Не прокатило, не тот склад, не тот характер. Ошибся.

Поля, я ошибся!

Что на неё так повлияло? Она поняла, я играл для неё. И от этого ей плохо. Значит, нужно стать самим собой, именно таким я ей больше всего подхожу, без прикрас. И не лукавить. С кем угодно, только не с ней.

Это было такой глупостью, заставить её ревновать, что моя маленькая забитая совесть неожиданно проснулась. Кроме того, я перепугался за девчонку уже серьёзно.

Как её штормило от произошедшего!

Да убиться мне башкой безмозглой об сосну с разбега, за всё, что я сотворил.

Сколько хрупкости в этом существе!

Такую не нужно проверять и испытывать. К ней прикасаться нельзя и пылинки сдувать нужно.

Она же… волчонок!

Я Уара рано или поздно убью. Одна из причин будет именно неправильное воспитание волчицы. Именно волчицу надо воспитывать, а не болонку для Ладки, с которой она будет по бомондам ходить.

Полина прижалась ко мне, ища помощи и защиты.

От меня же самого.

У неё потрясающий запах, чудесные волосы. И мелкая дрожь бежала по её стройному телу. Я гладил ладонями её плечи и руки, прижимал к себе, прятал.

Сердце переполнилось горькой любовью, я так за неё переживал, что испытывал боль.

Серьёзной ошибки не произошло, а могло повернуться всё крайне неудачно.

Допустим, она бы закрылась от меня.

Это хорошо что я выбрал массу свободного времени, забыв о всех своих делах, потому что работа со своей истинной парой оказалась трудоёмкой и затратной.

Не только по времени, но и силы душевные резко кончались.

— Зачем? — прошептала она.

Одним вопросом удалила из моей жизни триста лет житейского опыта, опустив меня не только до своего уровня, а до ступени подростка.

Зачем? Зачем ты это спрашиваешь! Понятно же, что я лохонулся, придав тебе, моя маленькая прелесть, багаж бывалой девки, которого у тебя нет.

— Не думал, что ты такая…

— Какая?

— Ангельская.

— Ты ошибаешься, я плохая. Допустим, я знаю, что ты мой истинный, но могу послать тебя сейчас и вернуться домой.

— Нет, — улыбнулся я, крепче прижав к себе.

Наивный Малыш. Чуть не рассмеялся. Пошлёт она, как мальчишку человеческого. Мог бы предупредить, что она едет на море, потому что это я позволяю. Но не стал. У нас всё не так, как у других.

— Да.

— Нет. Ты хочешь на море. И хочешь со мной.

— Не хочу с тобой, ты…

— Ничего тебе плохого не сделал. Просто… Дурацкая была шутка. Не буду так, и ты не шути, это больно и неправильно.

— Да. Именно так, — она тяжело вздохнула. — Но на море мы не доедем.

— Это ещё почему? — продолжал улыбаться и получать удовольствие от того, что она в диалоге идёт навстречу.

— Я умру от удушья, ты меня слишком крепко сжимаешь.

Тут же ослабил хватку и заглянул ей в глаза.

Этот взмах ручкой! Волосы за плечи откинула.

Не плакала, но смотрела так… Мол, почему ты до сих пор не на коленях. И бровку тёмную выгнула.

Ах, какая!

Я усмехнулся. Знаю, у меня ухмылка не очень соблазнительная, скорее хищная и надменная. Но пусть Малыш привыкает к такому, какой я есть.

— Малыш, бутерброды и кофе, — сделал гостеприимный жест в сторону своей машины. — Присаживайтесь, ваше высочество.

Ждал, что улыбнётся. Ни намёка.

Это я попал!

То есть сейчас я за свою выходку огребу ещё большей хладностью?

Равнодушие – это не то, что мне нужно…

Делаем так, моя прелесть. Не идёшь на контакт, утаскиваю в лес. По старинке не очень приятно, но зато надёжно.

*****

Вроде усадил в машину, бутербродом угостил, а чувствовал, что потерял девчонку. Точнее весёлость её и лёгкость. Вчера вроде такая была... Живая, теперь расстроилась.

Нужно расслабиться.

Ехали по трассе, а у меня ладони потели. Как представил, что не успел, что в машину её Уар садит и увозит обратно в свой клан, и я всё...

Я всё просрал одной выходкой!

Инцидент нужно пережить и успокоиться. Я себя в руках держать умел, и в руках и в лапах когтистых. Только вот рядом с истинной что-то всё моё хвалёное самообладание давало жёсткий сбой.

Волнение, путались мысли, я не мог решиться, что для нас с Полиной первостепенно.

Если сутки назад точно знал, что нам нужно вместе попутешествовать, пообщаться, то теперь чувствовал, что могу её потерять. И вариант утащить девчонку в лес, казался не таким уж и глупым.

Куда эту тварь, мою совесть сунуть?!

И что за старческий мандраж?! Откуда паника?

Чёрт, я как-то забыл...

Предчувствие!

Кто-то преследует нас. Нужно просто убрать этого колдуна.

Это он меня доводит. Следует по пятам, хочет мою девочку украсть.

Не Уар. У Кветеня мастерство высокое, его просто не обнаружишь до последнего. Так что преследовал нас неопытный колдун, но нервировал серьёзно.

Что волка отпугивать, убивать надо. Хороший волк – мёртвый волк. Это даже оборотни знают.

Привязался. От этого я волнуюсь, а мне нужно хладнокровие. На самом деле все так и считают меня бездушным и бессердечным, но все свои переживания держу глубоко внутри. Только с Полиной мог себе позволить такую слабость - волнение.

Я глянул на девчонку.

Она жевала с аппетитом. Опять волосы откидывала красиво, и неожиданно стала пританцовывать. Еле заметно, но еда настроение подняла.

У меня елеем разлилась радость на сердце.

Всё правильно: девочку кормить, опекать, колдунов убивать. И будет мне счастье и спокойствие.

Я взял бутерброд и вцепился в него клыками.

— Как рыба? — спросил я, поглядывая на свою будущую жену

— Не первой свежести, — поморщилась Малыш, понюхала кофе, которое действительно ещё не совсем остыл.

— На севере национальное блюдо – рыба с душком.

Она перестала жевать и посмотрела на меня...

Глазёнками своими невинными, тёплыми, добрыми...

Какая она прекрасная!

Для такого как я, убийцы Листопляса... Вот прямо в противовес и в контраст.

А я и рад.

Мне полегчало, что она не сильно поранилась, об мои «шипы». Поэтому расслабился, но на неё старался не смотреть. Пусть сама смотрит, привыкает.

— Серьёзно, — кивнул я. — Они рыбу протухшую варят в сливках и потом едят.

— Какая гадость! — поморщилась девушка.

— Ничего подобного, вспоминаем теорию относительности, Я жил одно время в Вайоминге .

— Это Америка?

— Да, работал там, — взял кофе и сделал глоток. Плохой кофе. — По одному из своих высших образований я геофизик, и в Америке проводил с друзьями гравиметрические анализы...

— Это для меня китайская грамота, — усмехнулась моя прелесть, и я невольно сам улыбнулся.

— Я не об этом рассказать хочу. В нашем лагере я готовил русский борщ со сметаной и чесночными пампушками. Воняло так...

— Капустой варёной, — заливалась смехом Полина.

— Да, они не переносят этот запах. Кричали и ругались на меня. А сами голодные. В общем, они заткнули носы и стали есть. Сожрали, сволочи, все двенадцать литров моего борща.

— Вот она сила русской кухни! — хохотала девушка.

— А на севере я был, тоже в общем по работе, — продолжил я, поглядывая на неё. — Так вот мне эту дрянь предложили попробовать: стухшая рыба в козьих сливках. Затыкаешь нос, начинаешь есть, и не оторваться.

— Что, правда? — удивилась Малыш.

— Да, — целиком запихал в рот бутерброд.

— Ты шутишь!

— Не-а, – пробурчал я, покачав головой.

— А я бы рискнула, — восторженно и мечтательно сказала Малыш. — И лягушек.

— Лягушки похожи на переваренные цыплячьи крылышки. Французы их соусом заливают так, что непонятно, что и поел.

— Какой ты... интересный.

А то!

Главное, Листопад, не растекись лужей грязной у её ног.

Следил за дорогой. Одной рукой установил планшет на специальную стойку.

На планшете ночью собрал самые лучшие места, какие мы можем с ней посетить.

Я хочу провести с ней время. В знакомстве, вместе. Чтобы тихо и нежно. Ей это нужно больше чем мне…

Вру!

Я сам хочу тишины рядом с истинной. Ей предстоит нелёгкий путь пройти от человека к настоящей волчице, кровожадной, лютой и преданной клану. Я точно не могу посмотреть в будущее, но испытания для неё будут. Пусть наше знакомство станет для неё «прививкой» от всех врагов. Она будет знать, с кем ей хорошо и кто настоящая защита.

А я больше не стану косячить.

— О! Это что? — восхищённо округлила глазки и взяла в руки планшет.

— Посмотри, это я нашёл дикие пляжи, до них можно доехать спокойно. И в начале лета там совсем мало людей.

— Отлично! Мне нравится. А почему ты музыку не слушаешь?

— У меня музыка тяжёлая, — усмехнулся я. — Слушай.

Врубил магнитолу. На весь салон заиграл Dead metal.

— Капец, Кипиш! — перекрикивала Полина музыку. — Это звуки стройки и вопли пьяных троллей.

— Недалека от истины, — рассмеялся я. — Сейчас тебе баллады поставлю, они точно тебе понравятся.

— А интернет есть? — заинтересовалась моим планшетом девушка.

Как хорошо, что я не оплатил интернет. Всё её внимание будет мне любимому.

— Я хочу, как ты! Хочу везде побывать.

— Вроде начинаем путешествовать, — спокойно ответил я.

От того, что спокоен я, спокойна моя истинная пара.

*****

Полина

Приятно? Немного. Но страшно, если честно. И мне не нравится, что он такой настойчивый.

Но приятно же!

Нет, страшно.

А дальше что?

И переспать с оборотнем – это навсегда, мы же не люди. Ни шагу налево. Я не против такого расклада, но только с тем, с кем знакома близко. А Кипиша даже имя не знаю.

Поэтому, когда стояла в магазинчике на кассе, руку его наглую от своей попы в сторону отвела.

Нечего лапать, я ещё не решила насколько мы истинные.

Рука Кипиша на талию мне легла. Я покосилась на наглую волчью морду. У него на губах застыла дерзкая похотливая улыбочка. Но на меня не смотрел, щурился по сторонам.

Наглец. Борзый самец!

То он мне всякие истории рассказывает и кажется мне таким солидным, то, как щенок заигрывает и старается пощупать.

— Лапы убрал, — шикнула недовольно.

— Не могу, прилипли, сама убери, — расплылся в улыбке и, развернув меня к себе, уложил две ладони на талию.

Я начала их от себя отдирать. Не тут-то было! С места не сдвинуть. Даже за один палец не ухватила его, обычно это срабатывало с парнями, а у него пальцы, как из стали вылиты.

— Прекрати! — тихо возмутилась я, краснея от злобы.

— Молодые люди, вы стоите? — спросила старушка позади нас.

— Да, — кивнула я.

В руках Кипиша развернулась и направилась к кассе, он за мной следом, ни на шаг не отставая, руки продолжал смыкать.

— Чего ершишься? — шептал мне в ухо, когда я расплачивалась за шоколадные батончики, мороженое и лимонад. — Скоро лес закончится, сплошняком города пойдут, пойдём, побегаем.

От его сильного и в то же время спокойного голоса бежали мурашки по телу.

Веяло чем-то недоступным, притягательным. Тем, чего я была лишена годами.

Это родное, сидящее глубоко во мне. Инстинкт, который дремал всё это время. Сейчас пришло время выпустить своего зверя и с самцом побежать в лес…

Истинный.

Осталось только принять это. Я уже не сопротивлялась тому, что Кипиш ко мне прикасался. Он правильно понял. Мне не нравилось, что хватают за интимные места, поэтому его лапища скромно осела на моей талии.

Сильная рука прижала меня к крепкому плечу. Ощущение правильности накатило.

Но расслабиться не получалось даже от его терпкого приятного запаха.

Мы вышли из магазина в жаркий летний день. Это был посёлок, сновали по дороге машины, в основном большегрузный транспорт. Через дорогу лес стеной.

— Я пока не могу.

— Обернуться? — тихо спросил Кипиш.

— Не могу принять тебя. Не знаю почему.

— Потому что долго живёшь человеком.

— Согласна. Нужно немного времени, и я хочу узнать, как тебя по-настоящему зовут.

Кипиш довёл меня до своей машины и открыл дверь, предлагая сесть.

— Давай! Вначале ты о себе расскажешь, потом я о себе.

— Договорились, — кивнула и села на сиденье.

Мы отъехали от магазина и затесавшись между большегрузным транспортом поехали всё так же на юг, но не быстро, а как позволило попутное движение.

— Будешь мороженое? — спросила я разворачивая лакомство. Жёлто-зелёный рожок казался мне восхитительным, я улыбнулась.

В салоне тихо играли рок-баллады. Мне очень понравились, даже не поняла, почему раньше не слушала такую музыку.

Упущение.

— Если попробовать только.

Я протянула ему мороженое….

Кормила с рук. Он откусил солидный кусок, и кивнул в знак, что понравилось.

Так, если откинуть всё, что меня мучает, то Кипиш удобный спутник, интересный собеседник, шикарный мужчина.

Что-то мне ещё не хватало, но с этим решила разобраться потом.

— Моё имя Полина Кветень.

Следила за его лицом. Ни один мускул не дрогнул, словно он знал, кто я.

— Знаешь такой клан?

— Знаю, страшный и ужасный Уар, — пренебрежительно отозвался он и хмыкнул.

Меня тут обида взяла! Это что, он не уважает клан Кветень?

— Самая сильная стая в мире людей, — гордо заявила я.

— Только потому что Листопад ушёл в мир оборотней.

— Этот Листопад был слаб! Уар у него весь бизнес отобрал.

Он продолжал невозмутимо рулить, начал недовольно шипеть:

— Уар Кветень – редкостная мразь. Хитрый, жестокий и слишком много гордыни в нём. Ему выпало метки ставить от природы, он и стал торговать своим талантом. Эти ему не подошли, других послал…

— Потому что он сильный!

— Так почему в Оборотный Бор он ходит с огнестрельным оружием и со всеми бойцами? — усмехнулся Кипиш, показав клыки. Он снял очки и посмотрел на меня искоса. Уши вытянулись. Волк был возбуждён. — Потому что его сила только здесь. Среди оборотней у него не такой уж и высокий статус. И чем дольше он живёт среди людей, тем меньше сил у него становится, авторитет падает.

— А у Листопадов значит, прямо повышается! — возмутилась я и от негодования принялась быстро кушать мороженое.

— С чего тебя так Листопад волнует? — поинтересовался Кипиш.

— Аглай Листопад – мой страшный враг, — призналась я. — Пусть живёт в своём лесу и не показывается у людей.

— Именно твой? — издевательски хмыкнул волк.

— Враг моего клана.

— Из которого ты сбежала.

— Не важно.

— Важно! Ты ничего не знаешь об Аглае Листопаде по кличке Листопляс, — он отобрал у меня мороженое.

— А вот и знаю! — возмутилась я и взяла второй конус.

— Расскажи что-нибудь, — попросил Кипиш, поглядывая на меня.

— Он пытался изнасиловать мою сестру, угрожал, что отдаст её Увязным, ну таким, которые не могут обернутся в человека.

— Я знаю, кто такие Увязные, — строго сказал Кипиш. — Отдал?

— Нет, Уар её спас! Потом мы с ней жили в доме Уара, когда тот заболел, и Аглай Листопад угрожал нам, вытаскивал из дома всячески и хотел съесть.

— Оборотни не едят оборотней.

— Тогда он хотел убить! Разорвать, изнасиловать! — перешла я на крик, потому что невозмутимая рожа водителя меня начинала бесить.

Он не верил, что Листопад – страшный волк, убийца и насильник. Должна была ему открыть глаза и поведать правду.

— Это тебе сестра рассказала? — нахмурился Кипиш, целиком съел вафельный стаканчик и облизнулся длинным волчьим языком. — Вкусно.

— Да, сестра. У Аглая была любовница по имени Цветана.

Кипиш перестал улыбаться, смотрел только вперёд. — Представляешь! Имея любовницу, предлагал моей сестре переспать! Какая мерзость! Подослал эту Цветану в наш дом, и нас с Ладушкой выкрали. А до этого! Он отрезал палец нашей родной матери. Угрожал и всякое такое.

— Человеку отрезал палец? Живому?

— Конечно, потом он её убил, сделал нас сиротами.

— Я хренею, — он выдохнул и развалился на водительском кресле.

Я уже поняла, что напугала его этим жутким Листоплясом, и решила добить всё дело окончательно.

— Уар нас защитил. Этот Аглай – кобель! Лада всё время говорила, что её муж никогда не водился с человеческими женщинами, а Листопляс держал клубы с проститутками и сам с ними веселился и бил их.

— Она свечку держала? — невозмутимо спросил Кипиш. — Ну, что он там развлекался, избивал проституток. Сколько у него любовниц было, Лада знала наверняка, потому что сама в этом участвовала? Или она это так сказала, чтобы оклеветать Листопляса?

— Ты не веришь? — я чуть не задохнулась от возмущения.

— Нет, не верю, — строго ответил Кипиш.

— И про Цветану? — удивилась я. — Не помню ничего, но ведь я видела Листопада, когда была маленькая. И я чётко помню страх, когда эта Цветана пыталась меня отравить. Тогда я ничего не поняла, отчего такое напряжение, а потом Лада рассказала. Любовница Аглая Листопляса, чуть не убила меня!

— А за что? — зло усмехнулся он.

— Представления не имею.

— А ты подумай, за что маленькую девочку хотела убить любовница Аглая Листопляса, — жутким замогильным голосом попросил Кипиш.

— Нет, — надулась я и, сунув ему в руку тающее мороженое, отвернулась. — Он не был моим истинным.

— А как иначе? Думаешь, он Ладку твою украл? Наверно тебя. Ты – истинная пара Аглая из клана Листопад.

— Замолчи!

Я покрылась холодным потом от страха. Всё так один к одному сходилось. Лада никогда мне не говорила об этом. Всегда только про Листопада ужасы рассказывала, а причину, почему он нас выкрал, умалчивала.

Я догадывалась, почему мне выходить не дают из дома?

Да.

Нет, клан Вересень ничто по сравнению с настоящей опасностью.

— Чёрт, — ухмыльнулась я, и полились слёзы.

— Поворачиваем обратно? Поедешь к сестре и Уару.

— Будто ты повернёшь, — ответила я и прикусила губы, солёные от слёз.

Что теперь плакать?

— Нет, не поверну, я тебя пятнадцать лет ждал.

Сказал Аглай Листопляс, и я разрыдалась.