Врата Рассвета

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Феган настоял на том, чтобы портал был открыт не внутри Гетто, а за его пределами. Это позволяло посланникам Тристана попытаться оценить ситуацию, не привлекая к себе внимания.

Время, потребовавшееся увечному магу на изменение места открытия портала, на целых три дня отсрочило появление Гелдона и Джошуа в Пазалоне. Феган объяснил им, что ежедневно в течение часа, начиная с полудня, будет открывать портал, обеспечивая возможность возвращения. Карлик и «маг резерва» шагнули в сверкающий вихрь...

Им понадобилось не менее получаса, чтобы унять сильное головокружение, и теперь Гелдон и Джошуа, стоя на возвышении, рассматривали Гетто Отверженных — город, который служил волшебницам местом ссылки неугодных им людей.

Фавориты восстановили не так давно разрушенные ими же городские стены. Подъемный мост был поднят — гостей здесь не ждали. Окрестности Гетто выглядели пустынно, и это вызывало зловещее ощущение опасности.

— А почему тебя сослали сюда? — спросил Джошуа.

Карлик на мгновение прикрыл глаза.

— Украл буханку хлеба: моя семья голодала. Однако этим я не смог им помочь. В Гетто добыть пропитание было еще труднее, и я тоже, скорее всего, умер бы от голода, но меня нашла Сакку — вторая госпожа Шабаша. Она «осчастливила» меня, сделав своим рабом.

Он коснулся шеи, словно и сейчас ощущал удушье от ненавистного ошейника.

— Извини... Воспоминания об этом вряд ли вызывают у тебя удовольствие.

— Сейчас у нас есть заботы поважнее, — заметил Гелдон. — Мне не слишком нравится этот план, но ничего лучшего в голову не приходит: нам нужно подойти к мосту и потребовать, чтобы стражники пропустили нас в город. — Он перевел на Джошуа решительный взгляд. — Ты никогда не общался с Фаворитами, поэтому говорить буду я. Остается надеяться, что кто-нибудь из них меня узнает. И еще: ни при каких обстоятельствах не показывай своих магических способностей без моего приказа. Понял?

— Да.

— В таком случае, пошли.

Когда до городских стен оставалось не более ста шагов, со стены послышался сильный мужской голос, приказавший им остановиться.

— У нас приказ не впускать никого в город, — продолжал невидимый пока страж ворот. — Еще шаг — и вам конец. Вы предупреждены!

— Я Гелдон, посланец Избранного, вашего нового господина! — подняв голову, прокричал карлик тем, кто скрывался в сторожевой башне. — Человек рядом со мной — друг принца Тристана. Вы опустите мост или я должен вернуться в Евтракию и доложить нашему господину, что вы не пожелали видеть посланников Избранного?

Некоторое время из башни не доносилось ни звука. Затем тот же голос возвестил:

— Если вы те, за кого себя выдаете, можете пройти. Но сначала докажите, что говорите правду.

— Джошуа, можешь что-нибудь сотворить с мостом? — спросил Гелдон. — Разносить его в куски не стоит, но небольшое повреждение — как раз то, что надо. Крылатые воины уважают только силу.

— Смогу, конечно.

— Хорошо, начнешь по моей команде. — Карлик снова поднял голову. — Отойдите от моста, если не хотите погибнуть! Теперь вы предупреждены!

И он кивнул Джошуа.

Молодой маг поднял руки. Между его ладонями возникло, медленно разгораясь, лазурное свечение, через миг в подъемный мост ударила короткая, но яркая молния; во все стороны полетели щепки деревянного настила.

Когда дым рассеялся, в центре моста стали заметны рваные края пробитой бреши.

— Можете пройти! — послышался крик, и мост с грохотом начал опускаться.

Карлик и Джошуа, очутившись по ту сторону городской стены, широко раскрыли глаза.

Сотни крылатых воинов застыли, преклонив колена, — так же как в свое время перед Тристаном, победившим в смертельной схватке их командира. В едином порыве они произнесли знакомые Гелдону слова:

— Мы живем, чтобы служить!

«Сотни Фаворитов склонили головы передо мной — бывшим жалким рабом, много лет вынужденным терпеть их издевательства! » — не веря самому себе, подумал Гелдон. Однако голос карлика звучал спокойно, когда он произнес:

— Можете встать!

Строй Фаворитов выглядел более чем впечатляюще. Все крылатые воины были, казалось, на одно лицо: крупные, мускулистые, ростом выше шести футов, с длинными темными волосами, заплетенными в косички. К Гелдону подошел один из них.

— Ты здесь за старшего? — осведомился карлик.

— Да, господин. Мое имя Руфус — Воин, только что показавший свою готовность повиноваться, тем не менее смотрел на Гелдона с некоторым вызовом.

Карлик понял, что действовать следует весьма осторожно.

— Мы можем побеседовать наедине? — спросил он.

— Да, господин. — И Руфус подал воинам знак возвращаться к своим обязанностям.

— Это — Джошуа, друг принца Тристана. Он владеет искусством магии, — представил Гелдон своего спутника.

— Ты что-то все помалкиваешь. — Офицер с любопытством уставился на «мага резерва». — Языка лишен, что ли?

— С языком у меня все в порядке, — ответил тот. Руфус фыркнул и перевел взгляд на карлика.

— Удачно, что вы столь быстро получили наши послания с просьбой о помощи. Вы ведь именно поэтому появились здесь?

Сердце у Гелдона заколотилось. Сделав глубокий вдох, он переспросил:

— Послания?

— Ну да. — Фаворит нахмурился. — Вначале мы хотели отправить в Евтракию один из кораблей флота, что стоит у мыса Орлиное Гнездо. Но потом решили, что переход морем займет слишком много времени, не говоря уже о проблемах, которые могут возникнуть.

«Флот, стало быть, в боевой готовности, — заметил про себя Гелдон. — Это весьма кстати».

Мы несколько раз посылали сообщения с голубями, — продолжал Руфус. — Хорошо, что одно из них получено вами, потому что птиц осталось не так уж много. Никто из улетевших в Евтракию обратно пока не вернулся.

Сердце карлика возликовало — признаться, он думал, что все его любимые голуби погибли.

Гелдон в свое время не раз рисковал жизнью, отправляя их к Фегану со своими сообщениями. Карлик никак не рассчитывал, что несколько птиц уцелели после учиненного в Гетто погрома. Те, которых Фавориты послали в Евтракию, без сомнения, все еще находились в Призрачном лесу: гномы, скорее всего, просто не знали, как сообщить о них Фегану.

— А те, которые остались здесь... Где они? — спросил он, с трудом сдерживая радость.

— Да где же им быть? Там же, где и раньше, конечно, — отозвался офицер. — Это было одно из первых зданий, которые мы восстановили по приказу нашего нового господина.

— Руфус, ты можешь приказать своим воинам доставить нас в Цитадель? — спросил карлик.

Фаворит улыбнулся.

— Конечно.

Он отдал соответствующее распоряжение, и несколько крылатых воинов поднесли к посланцам Тристана гондолы, которые служили для переноски грузов по воздуху.

Гелдон увидел на лице «мага резерва» выражение ужаса. Не вызывало сомнений, что молодого человека неимоверно пугает предстоящее путешествие.

— А как-нибудь по-другому нельзя? — осторожно поинтересовался он. — На лошадях, к примеру...

— Оглянись вокруг, — раздраженно произнес карлик, — и скажи, видишь ли ты где-нибудь лошадей? Чтобы не тратить слишком много времени, могу подсказать: здесь их нет. Зачем, скажи на милость, Фаворитам лошади, если они могут летать?

Забравшись в одну из гондол, он подал «магу резерва» знак усесться в другую.

— Хочешь что-нибудь передать Трааксу? — спросил Гелдон у офицера.

— Ну, можешь сообщить нашему командиру, что сегодня мы стали свидетелями на редкость забавного зрелища, — рассмеявшись, крикнул Руфус, и, проследив за его взглядом, Гелдон увидел, как Джошуа, одной рукой мертвой хваткой вцепившись в борт гондолы, другой с совершенно обреченным видом прикрыл глаза.

«Да уж, с ним трудно не согласиться», — вздохнул про себя карлик.

Фавориты, державшие в руках гондолы, плавно устремились ввысь.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Призрачный красноватый свет трех лун падал на плечи всадников, пробиравшихся по узкой тропе в Оленьем лесу. Запах сосновой хвои создавал приятное ощущение свежести. «Именно в этом лесу было положено начало многому, что так переменило мою жизнь», — подумал принц.

В пути Тристан и старый маг, в основном, хранили молчание, зато Шеннон дал волю языку и болтал даже больше обычного. Принц понимал, что Малютка, конечно же, хоть и старается не подавать виду, явно испытывает страх, поэтому не делал попыток унять гнома. Время от времени Шеннон прикладывался к своей бездонной фляге, вызывая недовольное ворчание Вига.

Верховный маг двигался чуть впереди, и Тристан решил догнать старика, чтобы задать давно мучавший его вопрос. Спустя некоторое время это стало возможным: тропа расширилась, позволяя двум лошадям двигаться рядом.

— Виг, я хотел бы кое о чем спросить тебя...

Старик не смотрел на принца, по-прежнему устремив взгляд в темноту перед собой. Тристан знал, что тот все время настороже, чтобы не пропустить присутствия чего-либо, что не дано было ощутить ему самому. «Одаренной» крови, к примеру, какой мог обладать охотник за кровью.

— Задать вопрос ты, конечно, можешь, — отозвался маг. — Ответа, однако, не гарантирую.

— Как ты встретился с Фейли? — спросил принц. В свое время он был чрезвычайно удивлен, узнав, что первая госпожа Шабаша когда-то была женой Вига.

— Это произошло очень давно, и с тех пор многое изменилось, — произнес Верховный маг, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух. — Евтракия была совсем не такой, как сейчас, — или, точнее говоря, какой она была до недавнего нападения волшебниц. Магия пребывала в зачаточном состоянии, поскольку тогда еще не были обнаружены ни Пещера, ни Парагон, ни Манускрипт. Женщинам было позволено обучаться магии. Они называли себя волшебницами. Между ними и магами-мужчинами существовали серьезные разногласия по поводу использования искусства магии. Поначалу наши возможности были одинаковы, но потом равновесие нарушилось в пользу волшебниц, научившихся объединять свои магические силы, и тогда Фейли учинила переворот.

— Как ей это удалось?

— В те времена действовало очень мало формальных законов. Записи о рождении не велись; браки зачастую совершались не по взаимной любви, а по предварительному сговору. Что, как нетрудно представить, вызывало возмущение молодых людей «одаренной» крови. — Старик помолчал, собираясь с мыслями. — Хотя, как я только что сказал, искусство магии не достигло высокого уровня, в стране правила именно она. Поэтому в особенности было важно, чтобы ни одно сообщество людей с «одаренной» кровью не взяло верх над другими. Именно ради этого мы впоследствии учредили монархию и наложили на себя «заклинания смерти» — чтобы ни у кого не возникло искушения практиковать Каприз, темное направление магии, несущее в себе разрушительную силу. С тех пор правителю Евтракии не приходилось опасаться, что между различными группами людей «одаренной» крови начнется борьба за власть. Пережив развязанную волшебницами междоусобную войну, мы не могли рисковать. Члены созданного нами Синклита были прекрасными людьми и выдающимися магами, но никто ведь не застрахован от ошибок. Теперь я убежден, что наш запрет на обучение женщин магии был излишней мерой предосторожности, продиктованной исключительно болезненной реакцией на ужасы, что принесла с собой война.

— Значит, ваш брак был заключен по предварительному сговору? — спросил принц.

— Да, — Виг вздохнул. — Фейли обладала на редкость «одаренной» кровью, я — тоже. Она была незаурядной женщиной. Но когда безумие овладело моей женой, она покинула меня и, сплотив вокруг себя волшебниц, использовавших Каприз в качестве оружия борьбы с нами, опустошила страну.

— Детей у вас не было? — спросил принц.

— Нет, — с грустной ноткой в голосе произнес старый маг. — Мы были вместе совсем недолго. После войны я часто задавался вопросом, не прикладывала ли она сознательных усилий к тому, чтобы этого не произошло? Может быть, дело было в овладевшем ею безумии, или же Фейли испытывала ко мне такую неприязнь, что мысль о ребенке от меня казалась ей невыносимой? Мои воспоминания о тех днях подернуты густой пеленой времени, и сейчас трудно сказать, как все было на самом деле.

Внезапно Верховный маг остановил лошадь и поднял руку, призывая к молчанию.

— Я чувствую впереди «одаренную» кровь, — негромко произнес он. — Старайтесь держаться как можно ближе ко мне и храните молчание.

Тропа вывела путников к вершине холма, и Виг спешился, знаком показав Тристану и гному сделать то же самое.

Сверху открывался вид на небольшую расселину, и то, что происходило внизу, потрясло спутников.

Примерно полтора десятка странных крылатых созданий ростом с человека, сверкающих в ночи ярко-красными глазами, — несомненно, тех самых Птиц, о которых говорил Джошуа, — окружили небольшой отряд «магов резерва».

«Одаренная» кровь принца вскипела, призывая немедля ринуться в бой.

— В этих обстоятельствах мы не имеем права вмешиваться! — прошептал Виг, как будто прочтя мысли принца.

Тристан ушам своим не поверил.

— Ты с ума сошел? Это же «маги резерва»! Ты считаешь, что я буду спокойно наблюдать за тем, как они гибнут?

— Именно на это я и рассчитываю, — проворчал старый маг таким тоном, что стало ясно — он твердо намерен настоять на своем. — Ты думаешь, мне самому не хотелось бы помочь им? Только мне кажется, ты забыл, что мы непременно должны добраться до Пещеры и не имеем права рисковать даже ради спасения этих людей! Судьба всего народа и самой магии зависит от того, сумеем ли мы забрать из Пещеры Манускрипт. К тому же, если бы эти твари хотели убить своих пленников, они уже сделали бы это. — Виг на мгновение смолк, его лицо было искажено от огорчения. — Однако понаблюдать за тем, что происходит, смысл имеет. Следует как можно больше узнать о возможностях Птиц — уверен, нам еще не раз предстоит встретиться с ними.

Принц в бешенстве стиснул зубы.

Внезапно все Птицы повернули головы в одну сторону. Вглядываясь во тьму, Тристан увидел, как к ним приблизился всадник.

Птицы реагировали на его появление совершенно спокойно.

Красноватый лунный свет позволял разглядеть жесткое треугольное лицо с резкими чертами, глаза с болезненно-желтоватыми белками, впалые щеки и спутанные, длинные темные волосы прибывшего. А когда он повернулся к затаившимся спутникам правым боком, принц сумел разглядеть прилаженный к его запястью миниатюрный арбалет. Это был Скрундж.

Старый маг повернулся к Тристану, всем своим видом давая понять, чтобы тот не вздумал вмешиваться, каким бы образом ни развивались события. Из горла принца готово было вырваться яростное рычание: он с трудом сдерживал порыв броситься на помощь несчастным. Тем не менее Тристан в знак согласия кивнул и снова вперил взгляд в убийцу — предмет своей неодолимой ненависти.

Скрундж остановился перед одной из Птиц.

— Ну что, на этот раз они в приличном состоянии? — спросил он скрипучим голосом. — Никто, надеюсь, не пострадал?

Красноглазое существо наклонило голову и издало резкий звук. По-видимому, это и был ответ.

«Она поняла вопрос, — изумился принц. — Выходит, эти твари разумны? »

— Отлично, — произнес Скрундж, делая шаг в сторону. — Приступим!

Птицы, взмахнув крыльями, взлетели и тут же обрушились на пленников, повалив их и прижав к земле своими смертоносными когтями.

Скрундж вытащил из ножен кинжал и с ловкостью опытного мясника приступил к своему кровавому делу. Не обращая внимания на крик обезумевшего от боли «мага резерва», он срезал с его плеча участок кожи, на котором имелась татуировка с изображением Парагона, и бросил его в притороченный к поясу небольшой мешок. Вопль только что подвергшегося ужасной «операции» внезапно оборвался: по-видимому, пленник потерял сознание. Скрундж перешел к следующей жертве, и все повторилось вновь.

Мольбы и крики несчастных «магов резерва» разрывали сердца невольных свидетелей происходящего. По щекам Вига струились слезы, однако, бросая время от времени взгляды на своих спутников, он призывал их к сдержанности. По искаженному лицу принца было видно, каких усилий ему стоит наблюдать за расправой, не имея возможности вмешаться.

«Он еще встретится со Скрунджем лицом к лицу, когда придет время, — подумал старик. — И тогда уже удержать его я не смогу». Верховному магу не менее, чем Тристану, хотелось остановить происходящее безумие, но он не был уверен, что сможет в одиночку противостоять крылатым тварям и опытному наемному убийце.

Закончив свою жуткую работу, Скрундж вскочил на коня и скомандовал Птицам:

— Доставьте пленников к господину!

Те захлопали крыльями и одна за другой стали подниматься в воздух. Их силуэты с безвольно свисающими телами «магов резерва» в когтях еще некоторое время мелькали на фоне красных лун, но вскоре скрылись за горизонтом.

«Мой день придет», — глядя вслед быстро удалявшемуся Скрунджу, поклялся принц.

Верховный маг и Тристан спустились к месту трагедии. Земля еще не успела впитать кровь пленников, казавшейся черными блестящими островками в море пожухлой листвы.

— Зачем понадобилось срезать с них татуировки? — недоуменно спросил принц.

— Есть еще и другой вопрос, — откликнулся старик. — Почему «маги резерва» не сопротивлялись? Ты заметил, какими беспомощными они выглядели?

И он, обмакнув свой палец в одну из лужиц крови, принялся пристально его разглядывать.

— Тристан, подойди сюда. — Виг протянул к нему окровавленный палец. — Что ты видишь?

— Кровь, — ответил принц. — Что же еще?

— Увидеть, может, больше ничего и нельзя, но сделать кое-какие выводы можно, — загадочно произнес Верховный маг. — Вглядись как следует.

«На что он намекает? » — подумал Тристан.

Внезапно его осенило. Внимательно рассматривая в лунном свете палец Вига, он, довольный собственной сообразительностью, воскликнул:

— Эта кровь не движется!

— И о чем это говорит? — осведомился старик.

— Если «одаренная» кровь неподвижна, этому могут быть лишь три причины, — медленно заговорил принц, вспоминая то, что Верховный маг говорил ему об «одаренной крови». — Во-первых, если человек мертв. Во-вторых, если он не проходил обучения магии. И в-третьих, если по какой-то причине он утратил свою магическую силу. Поскольку в данном случае две первые причины отпадают, остается третья: «магов резерва» кто-то лишил их силы, — не веря самому себе, закончил Тристан.

— Неплохо, — отозвался Виг. — Но тогда сразу же возникает новый вопрос — каким образом? Каким образом кто-то или что-то могло лишить «магов резерва» их сил? И если заклинание было применено ко всем «магам резерва», почему оно не коснулось Джошуа? — Старик помолчал, задумчиво потирая подбородок. — Думаю, на этот последний вопрос ответ таков: Джошуа не пострадал, потому что успел вовремя добраться до Редута. Поначалу, увидев, что «маги резерва» не оказывают Птицам сопротивления, я подумал, что причина скрыта в ослаблении Парагона. Кровь «магов резерва» более низкого качества, чем наша, и всякое изменение в Камне должно сказываться на них гораздо сильнее. Однако сомневаюсь, что это является единственной причиной.

Верховный маг сделал паузу, после чего продолжил:

— Джошуа рассказывал, что их отряд сражался, используя магию. Значит, если что-то и лишило «магов резерва» силы, это случилось позже. Поэтому-то Джошуа и сохранил свой дар.

— Разве можно воздействовать на всех «магов резерва» сразу? — продолжал допытываться принц.

— Существуют заклинания, которые могут воздействовать одновременно на многих.

— Ты, наверно, прибег к чему-то в этом роде, когда скрывал нашу «одаренную» кровь?

— Совершенно верно, — отозвался Виг. — У меня нет никаких сомнений, что Птицы способны чувствовать ее. В противном случае, как бы они охотились на «магов резерва»?

— Куда они унесли пленников? — перебил его Тристан. — И зачем Скрундж срезал с их тела татуировки?

— Зачем и куда Птицы унесли «магов резерва», я сказать не могу. Что касается татуировок, то, может быть, сами по себе они не представляют интереса. Возможно, ценность представляют «маги резерва» без татуировок.

Небо начало светлеть. Однако принц не мог успокоиться, не выяснив для себя главного, хотя и понимал, что Верховный маг предпочел бы как можно скорее продолжить путь.

— Виг, а кто этот «господин»?

— Пока не знаю, но кто бы он ни был, его могущество выходит за рамки всего, что я видел или даже могу себе представить.

С этими словами старый маг повернулся к Малютке Шеннону, который уже подводил коней ко дну оврага.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Феган направлялся в покои принцессы, думая о сложившейся ситуации. Огромная сумма, назначенная за голову Избранного, необъяснимое исчезновение «магов резерва», появление хищных Птиц и, что, разумеется, самое главное, — угасание Парагона.

Теперь Камень носил Феган. Он уже несколько раз проверял его состояние с тех пор, как Виг и Тристан покинули Редут. Изменения в цвете пока были незначительны, а для неопытного глаза и вообще незаметны. Тем не менее он чувствовал, что Парагон продолжает терять свою силу. Несколько месяцев, которые, как рассчитали они с Вигом, были им отпущены, пройдут быстро.

Увечный маг посмотрел на сопровождавшую его Крошку Шауну. Он попросил супругу Шеннона взять на себя заботу о малышке, пока он и принцесса займутся тем, что, по его непоколебимой уверенности, откладывать более было нельзя.

Крошка была великой труженицей и хлопотуньей. За годы, что она провела с ним рядом, Феган не раз убеждался, что Шауне можно доверить выполнение самых разнообразных поручений, и испытывал к ней почти отцовские чувства.

Услышав приглашение Шайлихи войти, он, как обычно, отворил дверь, используя силы магии.

Принцесса работала за ткацким станком, и сейчас на полотне уже было почти закончено изображение — королевская чета в парадной одежде на фоне дворца; ее родители, надо полагать. Феган улыбнулся; ему был по душе тот способ, каким Шайлиха пыталась облегчить себе тяготы унылого времяпрепровождения. «Чтобы справиться с болью, она использует процесс созидания, — размышлял он. — Тристан же — процесс разрушения. — Увечный маг с нежностью посмотрел на прекрасную молодую женщину в атласном платье цвета слоновой кости. — Избранные. Такие похожие и такие разные...»

— Рада, что вы пришли, — приветствовала их принцесса, оторвавшись от работы.

Шауна тут же пододвинула стул и, взобравшись на него, начала расправлять складки платья Шайлихи — как будто та была ребенком, за внешний вид которого Крошка чувствовала себя ответственной. Затем она внимательным взглядом проверила, все ли вещи в комнате молодой женщины находятся в порядке, — точно курица-наседка, считающая своим долгом суетиться и хлопотать вокруг цыплят.

Шайлиха рассмеялась.

— Можешь не беспокоиться, Шауна, — сказала она. — Здесь и так все в полном порядке.

Крошка упрямо вскинула голову.

— Я же ради тебя это делаю, — проворчала она. На ее лице промелькнула и тут же исчезла улыбка, сменившись привычным выражением напускной строгости. — Ты же не лишишь бедную старую Шауну удовольствия заботиться о вас с малышкой?

Принцесса лукаво подмигнула Фегану.

— Так ведь ты, наверное, вконец измучилась, опекая нас!

С этими словами она обернулась к Фегану, предоставив Шауне заниматься наведением порядка в комнате.

— Мне хотелось бы тебе кое-что показать, — смущенно откашлявшись, произнес маг. — А за Морганой, если не возражаешь, присмотрит Шауна.

— Ступайте, ступайте, чего ждете? — проворчала супруга Шеннона, подбирая с пола возле ткацкого станка обрезки разноцветных нитей. — Мы с малышкой прекрасно обойдемся без вас.

Весело переглянувшись, принцесса и Феган покинули комнату. Покружив некоторое время по коридорам Редута, маг подвел Шайлиху к небольшой потайной двери.

— Уверен, — сказал он, — тебе понравится то, что ты сейчас увидишь.

Они оказались на балконе просторного, наполненного ароматами диковинных растений помещения, занимавшего несколько уровней подземелья. В нем было светло, хотя источника света нигде не было заметно, а над раскинувшейся под балконом лужайкой порхали прелестные разноцветные бабочки. Принцесса замерла. Широко распахнув глаза, она восхищенно, не отрываясь, смотрела на «полевых красавиц».

Шайлиха протянула над перилами руку, и одна из бабочек, с желто-фиолетовыми крыльями, тут же опустилась ей на ладонь.

Принцесса словно перенеслась в совершенно иной мир; она не замечала ничего, кроме сидящей на ее руке бабочки. Грациозное создание вело себя на удивление спокойно. Затаив дыхание, увечный маг не сводил с них напряженного взгляда.

— Шайлиха, — негромко произнес он, — будь любезна, посмотри на меня.

Принцесса медленно обернулась в его сторону; при этом бабочка не двинулась с места. Взгляд Шайлихи был рассеян, дыхание замедлено; казалось, своего собеседника она просто не замечает. Это состояние молодой женщины обеспокоило мага; ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как они освободили принцессу от власти заклинания волшебниц.

— А сейчас отпусти бабочку, — как можно спокойнее сказал он. — Просто подними руку, и она улетит. — Принцесса, казалось, не слышала его слов. — Отпусти бабочку, Шайлиха, — повторил Феган, на этот раз более настойчиво.

— Нет, — ответила она странно изменившимся голосом. — Бабочка не хочет улетать.

— Откуда тебе это известно?

— Она сказала мне об этом. — На лбу женщины выступили капли пота, дыхание стало прерывистым.

Маг почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце: так или иначе, но он должен вывести Шайлиху из транса. Он схватил принцессу за вытянутую руку, и бабочка взлетела.

В глазах Шайлихи вновь появилось осмысленное выражение, дыхание успокоилось. Более того, она выглядела так, словно все только что пережитое доставило ей удовольствие.

— Дорогая, что с тобой?

Молодая женщина прикусила губу, раздумывая, какими словами лучше всего описать происшедшее.

— Не знаю почему, но, увидев бабочек, я испытала ощущение, что должна поднять руку. Словно меня попросили сделать это. А потом, когда бабочка опустилась на нее, что-то случилось... Что-то изменилось у меня внутри... — глубоко вздохнула она.

— Я услышала голоса, — точно не веря себе самой, продолжала принцесса. — Много голосов. Потом остался только один. — Она покачала головой. — Не пойму как, но я поняла, что это голос сидящей на моей руке бабочки.

— Она разговаривала с тобой?

— Ее голос как будто звучал у меня в голове. Она сказала, что я та, кого они ждали так долго, — ответила Шайлиха. — Что это значит? Может быть, у меня помутился рассудок? Неужели вам все-таки не удалось освободить меня от заклинания волшебниц?

Феган все еще не мог понять, что именно произошло, однако был уверен, что это скорее дар, нежели проклятие.

— Думаю, твои ощущения следует оберегать и развивать, а не опасаться их. Нам еще предстоит в этом разобраться. Мне необходимо все как следует обдумать и посоветоваться с Вигом. Но пообещай мне, дорогая, что будешь приходить сюда только в сопровождении одного из нас.

— Обещаю! — горячо отозвалась принцесса. — Знаешь, сейчас мною владеет почти такое же чувство, какое я испытываю к брату и Моргане. Я не успокоюсь, пока не пойму, что со мной происходит. — Она снова перевела взгляд на «полевых красавиц».

«Как она похожа на свою мать! — подумал Феган, заметив в ее карих глазах выражение решимости. — Если бы Николас и Моргана дожили до этого дня, как бы они гордились своими детьми!»

Что ж, в Манускрипте, если он не ошибается, имеется упоминание о том, чему он только что стал свидетелем. Как обычно, увечный маг медленно закрыл глаза и постарался расслабиться, зная, что нужное место само всплывет в памяти...

— «Каждый Избранный еще до того, как начнет обучение магии, получит свой дар, — произнес он. — Эти дары навсегда останутся с ними».

— О чем ты говоришь? — в недоумении спросила принцесса.

— Так написано в Манускрипте. Ты же знаешь, я могу вспомнить все, что когда-либо видел, слышал или читал. И я единственный из ныне живущих, кто прочел два первых раздела этого трактата.

Шайлиха широко распахнула глаза.

— Неужели ты и в самом деле сможешь вспомнить все?

— О да, — Феган улыбнулся. — И, можешь мне поверить, это в той же мере проклятие, в какой и благословение.

— А этот отрывок, который ты процитировал... Что он означает?

Маг покачал головой.

— Вспомнить цитату из Манускрипта иногда намного легче, чем разгадать ее смысл. Древние Провидцы не облегчили нам эту задачу. Надо полагать, у них имелись причины выражаться столь туманно. — Он помолчал, глядя на порхающих вокруг бабочек. — Что касается именно этой цитаты, тут, по-моему, все более-менее ясно. Вы с братом, даже не подозревая о том, обладаете какими-то, пока не известными вам самим дарами.

— Как это может быть? — изумилась Шайлиха. — В чем же тогда проявляется дарование моего брата?

— Все дело в необыкновенном качестве вашей крови. Что касается принца, то ему один свой дар уже удалось однажды продемонстрировать. В Святилище, во время «причастия кровью», лишенный возможности шевельнуть даже пальцем, он силой мысли заставил Парагон сдвинуться с места. Обычно такая способность проявляется лишь по прошествии нескольких лет обучения магии. Думаю, именно в этом и заключается дар Тристана. А может, ему еще только предстоит открыть его. — Взглянув на принцессу, Феган продолжил: — Теперь пора возвращаться. Если хочешь, мы будем приходить сюда каждый день.

Бросив последний взгляд на «полевых красавиц», Шайлиха с явной неохотой вслед за магом покинула балкон.

Может быть, врожденный дар Шайлихи не ограничивается возможностью общаться с бабочками? А вдруг эта способность — проявление «отсроченного заклинания»... Не желая своими догадками тревожить принцессу, увечный маг молча покатил вперед свое кресло.

Если то, что он видел, и впрямь проявление «отсроченного заклинания», тогда значение только что происшедшего перед его глазами возрастает во сто крат.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Ощущение полета оказалось в высшей степени возбуждающим. Глядя вниз, Гелдон наслаждался зрелищем быстро проносящегося под ним пазалонского ландшафта, который хоть и был ему достаточно хорошо знаком, но с высоты птичьего полета открывался впервые.

Переживания Джошуа носили совершенно иной характер. Небольшое расстояние между их гондолами позволяло карлику видеть застывшее выражение ужаса на лице «мага резерва». Джошуа, зажмурив глаза, вцепился в поручни, расположенные вдоль боковых поверхностей гондол, с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

Гелдон усмехнулся. «Практикует магию, а так трусит... Мне так, например, все это нипочем! »

Впереди показалась гряда облаков. Карлик непроизвольно напрягся всем телом, опасаясь неприятного столкновения. Однако полет сквозь их молочную белизну сопровождался лишь усилением влажности и временной потерей видимости.

Намного большее впечатление, чем вхождение в облака, произвел на Гелдона выход из них. Внезапно открывшийся простор вызвал прилив восторга и собственной причастности к слаженным действиям воинов, в руках которых находился карлик. Наблюдая за ними, он вдруг осознал, что завидует этим крылатым созданиям, но полного доверия к Фаворитам он по-прежнему не испытывал.

Более трехсот лет Гелдон служил Фаворитам мишенью для злых насмешек. Сейчас, однако, все изменилось — он был посланцем самого Избранного. Его задача состояла в том, чтобы передать крылатым воинам приказания Тристана и добиться их выполнения, что было возможно лишь при условии, что Траакс признает его полномочия. И вот как раз в это карлику верилось с трудом.

Позади остались Черная река и Долина Страданий, где они с Тристаном спасли от смерти прекрасную галлиполаю. Но что-то внизу было не так... На глаза все чаще и чаще стали попадаться мелкие и крупные водоемы, которых — Гелдон был в этом совершенно уверен — ранее в этих местах не было. В них отражался небосвод, и возникало впечатление, будто земля усыпана осколками зеркал.

Летевшая впереди группа Фаворитов начала снижаться к одному из крупных озер, имеющему несколько притоков. Гондолы заметно накренились: несущие их воины тоже устремились вниз.

Приземлившиеся недалеко от водной глади озера крылатые воины развернули длинную сеть, сплетенную из прочных веревок, и, подхватив ее, полетели над озером на небольшой высоте.

Карлик и Джошуа выбрались из гондол и двинулись в сторону воды, пытаясь понять, что происходит. Вдоль кромки воды песок был усеян человеческими скелетами — некоторые из них были разломаны на части, — лежащими так, как будто их раскидала здесь неведомая страшная сила. Кости покрывала слизистая субстанция, являющаяся источником отвратительного смрада, заставившего прибывших из Евтракии повернуть обратно и подняться на небольшой, обдуваемый ветерком холмик. С его вершины они стали наблюдать за действиями Фаворитов. Держа в руках массивную сеть, те парили над озером, напряженно вглядываясь в водную поверхность.

Внезапно один из воинов ринулся вниз и завис над водой, едва не касаясь ее крыльями. Вода под ним забурлила. Гелдон и Джошуа, затаив дыхание, не отрывали глаз от происходящего.

Внезапно что-то огромное и черное высунулось из воды и попыталось дотянуться до крылатого воина. Тот резко отклонился в сторону, но обитавшая в озере тварь оказалась проворней и вцепилась зубами в его ногу. Отчаянное усилие помогло Фавориту вырваться, и он, с искаженным от боли лицом, устремился в сторону берега. «Маг резерва» и карлик без промедления поспешили к рухнувшему на песок изувеченному воину, у которого была откушена ступня.

— Сумеешь чем-нибудь ему помочь? — спросил Гелдон.

Джошуа закрыл глаза, и кровоточащую культю Фаворита окружила знакомая лазурная аура.

— Я наложил заклинание, чтобы он не чувствовал боли, и ускорил процесс исцеления, — сообщил молодой маг. — Но приживить ступню на место я не в силах.

Внезапно карлика осенило: «Этот воин служил наживкой для обитающей в озере твари! » Гелдон перевел взгляд на водную гладь, ожидая увидеть парящих над ним Фаворитов, но... они исчезли.

Не успел карлик поделиться своим наблюдением с Джошуа, как вода в центре озера вскипела и закрутилась в бешеном водовороте. Из нее, один за другим, хватая ртами воздух, начали выныривать Фавориты. Между ними, широким полукружьем двигающимися в сторону берега, издавая оглушительные вопли, отчаянно билась, пытаясь вырваться из сети и снова уйти в глубину, кровожадная водяная тварь. Однако крылатые воины медленно, но неуклонно подтягивали ее к берегу и в конце концов вытащили упирающееся чудище на мелководье.

Огромная тварь, шкура которой была покрыта короткими черными волосами, имела крысиную морду, широкую зубастую пасть и усеянный шипами хвост, напоминающий по форме хвост игуаны. Ее четырехпалые лапы оканчивались длинными когтями, цепляющимися за ячейки удерживаемой Фаворитами сети. Учитывая наличие у него жабр, водяное чудище, похоже, обладало способностью дышать под водой ничуть не хуже, чем находясь на берегу.

Продолжая рваться из сетей, черная тварь широко распахнула пасть, и Гелдон невольно отступил назад: обнажившиеся клыки могли посеять страх в душе людей и посмелее карлика, хотя тот и никогда не считал себя трусом.

Командир отряда крылатых воинов, вытащивших чудище на берег, показался Гелдону знакомым, он даже вспомнил его имя: Бактар. Вытирая мокрое лицо, Фаворит подошел к посланцам Избранного.

— Жуткая тварь. — Бактар хохотнул, явно довольный результатом охоты. — Мы называем их водяными крысами.

Он подал знак нескольким воинам, и те, вытащив дрегганы, вонзили их в тело чудища. Когда предсмертная агония утихла, они совместными усилиями перевернули черную тварь на спину, и один из Фаворитов вспорол ей брюхо, а затем, засунув в него по локоть руки, вытащил окровавленные внутренности. Быстрыми, точными движениями он отсек их и выбросил на берег. Другой воин поднял нечто, напоминающее огромный мешок, рассек его кинжалом и вывалил содержимое на песок.

Гелдону пришлось зажать рот рукой, сдерживая неодолимый позыв к рвоте.

Взорам присутствующих предстали покрытые серовато-зеленой слизью полупереваренные останки человеческого тела и недавно откушенная ступня крылатого воина, выманившего водяную крысу из толщи воды.

Бактар тяжело вздохнул.

— Водяные крысы питаются только людьми, — объяснил он. — Эти твари появились совсем недавно, но их жертвы уже исчисляются сотнями.

Джошуа не сводил взгляда с откушенной ступни. Подойдя, он поднял ее и, окружив лазурным мерцанием, бережно положил рядом с раненым воином.

Командир отряда Фаворитов удивленно взирал на его действия.

— А ты не можешь приживить ее обратно? — с надеждой спросил он. — Чтобы выманить водяную крысу на поверхность, требуется большое мужество. У нас считается за честь выполнить эту задачу. Обычно за нее берутся самые опытные и храбрые воины, и мне не хотелось бы потерять этого.

— К сожалению, нет, — признался Джошуа. — Все, что я смог, это очистить рану, ускорить ее заживление и избавить воина от страданий. Но есть те, кто могут выполнить эту задачу. Скажи, как зовут твоего храбреца?

— Окс, — ответил Бактар с улыбкой. — Может, он не слишком сообразителен, зато мужества ему не занимать.

— С какой целью вы так торопились распороть крысе брюхо? — спросил «маг резерва».

— Поймав водяную крысу, мы сразу же осматриваем его содержимое. Если находим останки воина, то хороним его со всеми почестями. Если же это не Фаворит, передаем тело для захоронения отряду охотников на крыс.

— Охотников на крыс?

— Да. Командующий нами в отсутствие Избранного Траакс сформировал из местных жителей несколько таких отрядов. Ведь охота на крыс отрывает нас от выполнения приказов Избранного. Однако есть и еще одна причина, почему мы торопимся вскрывать им брюхо. Бывают случаи, что жертва еще подает признаки жизни. В нашем отряде есть воин, прошедший через это. Тот самый, что лежит у ваших ног.

— Откуда появились все эти водоемы? — поинтересовался Гелдон. — Их и в помине не было, когда я покидал Пазалон.

— Мы надеялись, что Избранный или маги смогут ответить на этот вопрос, — отозвался Бактар.

— Почему ты так думаешь?

— Через несколько дней после гибели волшебниц по всей стране, в самых различных ее уголках, начало появляться какое-то странное мерцание. Поначалу мы не особенно беспокоились, полагая, что это дело рук Избранного или Вига. Однако когда мерцание угасло, на его месте возникли водоемы. А из них стали выползать, сея смерть, водяные крысы.

Карлик вопросительно взглянул на «мага резерва», но тот лишь покачал головой.

— Только Виг и Феган, я надеюсь, смогут разобраться в этом.

Подошел один из Фаворитов и, вытянувшись перед Бактаром, доложил:

— Мы сделали все, что смогли, командир. Прикажешь двигаться дальше?

Тот посмотрел на Гелдона.

— Что скажешь?

— У меня очень важное дело к командующему, — сказал карлик. — Если твои воины не слишком устали, я предпочел бы продолжить путь.

Командир отряда Фаворитов отдал соответствующее распоряжение. Прежде чем покинуть это страшное место, Джошуа подобрал откушенную ступню Окса и спрятал ее под своим одеянием.

Они вернулись к своим гондолам. Раненого Окса сотоварищи осторожно уложили в третью, после чего крылатые воины взмыли в воздух.

Глядя, как солнце опускается за горизонт, Гелдон размышлял о том, что в Пазалоне многое произошло за время его отсутствия. Непременно нужно будет разузнать об этом во всех подробностях.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Охотник за кровью окунул палец в сосуд с остатками жидкости и жадно его облизал. Истосковавшееся тело тут же охватил жар.

«Скоро Виг и Избранный будут здесь, — думал Рагнар. — Скоро, очень скоро Верховный маг предстанет передо мной и получит сполна за столетия боли и унижений, на которые он меня обрек. История сделает новый поворот. И на этот раз он, а не я понесет в Вечность тяжкую ношу страданий».

Охотник за кровью поднялся с резного кресла и медленно, точно зверь в клетке, закружил по комнате. В последнее время воспоминания о прошлом стали преследовать Рагнара все чаще, а страстное желание встретиться с Вигом лицом к лицу возрастало с каждым днем.

Он взял с мраморного стола кинжал и, с любовью погладив лезвие с выгравированной на нем надписью «Братство служит только Закону», прижал его к пылающему лбу. Когда-то такие церемониальные кинжалы носили все самые могущественные маги, и этот принадлежал Вигу. Именно им он превратил Рагнара в уникальное существо, страдающее зависимостью от вытекавшей из незаживающей раны на черепе жидкости, и именно этому оружию, которое на протяжении долгих лет было предметом непреодолимой, яростной ненависти Рагнара, отводилась теперь особая роль.

Воспоминания вновь нахлынули на охотника за кровью...

Это случилось во время Войны с волшебницами, когда сражения велись всеми доступными способами. Волшебницы во главе с Фейли, бывшей женой Вига, использовали охотников за кровью и вопящих гарпий, чтобы удерживать в страхе население Евтракии. Они сумели захватить большую часть страны и приближались к Таммерланду. Маги упорно сопротивлялись, хотя и понимали, что их поражение, скорее всего, неизбежно.

Однако маятник войны качнулся в другую сторону — обнаружив Пещеру, Манускрипт и Парагон, маги укрепили свое положение. Их могущество невероятно возросло, и волшебницы начали отступать. Рагнар, в то время один из самых одаренных магов, принимал во всем происходящем самое непосредственное участие.

Сейчас, оглядываясь в прошлое, он приходил в ярость при одной мысли о том, что когда-то боролся с волшебницами и давал клятву практиковать только этот дурацкий, ограниченный Закон. Виг, Феган, Тритиас, Килиус, Мааддар, Эглоф и Слайк, считавшиеся самыми выдающимися магами тех времен... С какой легкостью Рагнар вспоминал их лица, их имена — и какая черная ненависть вспыхивала при этом в его душе! Как бы то ни было, маги выиграли войну и отправили волшебниц в изгнание, после чего оградили себя так называемыми «чарами времени» и ввели свои порядки в Евтракии.

Но к этому Рагнар уже не имел отношения: в конце войны он попал в лапы волшебниц, и Фейли, впоследствии ставшая первой госпожой Шабаша, применяя особые заклинания, превратила его в уникальное создание — охотника за кровью, но не обычного — тех волшебницы создавали как тупые, нацеленные исключительно на убийство магов орудия. В Рагнаре же, благодаря стараниям Фейли, осталось что-то человеческое. К тому времени он успел познать наслаждение своего нового двойственного состояния. Фейли обучила Рагнара основам Каприза и сумела убедить его в том, что, обладая кровью отменного качества, он попусту теряет время, применяя только магию Закона.

В конце концов благодаря ее усилиям у Рагнара открылись глаза; он понял, что дело Шабаша — правое, а маги, напротив, — бедствие, постигшее Евтракию, и его необходимо вырвать с корнем. Именно тогда и наткнулись на него Виг с Тритиасом.

— Будьте вы оба прокляты! Я убью вас, и вы станете моими первыми трофеями в войне с магами! — воскликнул Рагнар и, вскинув руки, послал две молнии, выбившие Вига из седла.

Тритиас мгновенно нанес ответный удар, и Рагнара со всех сторон оплела мерцающая лазурная магическая ловушка. Не в силах преодолеть ее, бывший маг изрыгал проклятия в адрес тех, кто недавно были его друзьями. Тритиас бросился к Вигу, с трудом поднявшемуся на ноги.

— Я уже думал, что потерял тебя, — пробормотал он побелевшими губами.

— Феган научил меня одному заклинанию, почерпнутому им в Манускрипте, — ответил Виг, отряхивая пыль с одежды. — С его помощью можно создать вокруг себя что-то вроде защитного поля. Слава Вечности, что ты успел создать ловушку. Теперь мы выясним, что именно произошло, а может, и сумеем помочь Рагнару. Похоже, мы столкнулись с новым «достижением» Фейли — наш бывший собрат не утратил способности говорить и использовать магию. Кто знает, на что он способен? Видимо, в данном случае моя бывшая супруга не довела до конца процесс превращения мага в охотника за кровью, и Рагнар совмещает в себе обе ипостаси. Только представь себе — могущественный маг одновременно является существом, испытывающим непреодолимое желание убивать обученных магии мужчин «одаренной» крови!

— Посмотри, его тело продолжают бить судороги. — Виг вскинул бровь. — Это наводит на мысль, что трансформация, возможно, еще не завершена. Можно попытаться спасти Рагнара. Если нам удастся удалить мозговую жидкость, которая делает его тем, кто он есть, то, может быть, это остановит процесс. Успешный исход, конечно, не гарантирован, но, по-моему, мы обязаны попытаться.

— Но как ты собираешься сделать это? — спросил Тритиас.

— Обездвижь его тело и следи, чтобы он не потерял сознания, — сказал Виг. — Потом убери ловушку. Я сделаю надрез у него на виске, тем самым, дав выход мозговой жидкости. В это время ты должен будешь восстановить ловушку. Только действовать нужно очень быстро. Начинаем!

«Будьте вы прокляты! Я не дамся вам!» — мысленно воскликнул Рагнар и сосредоточил усилия на том, чтобы противостоять действию заклинания. Тритиасу с великим трудом удалось преодолеть его сопротивление.

— Сможешь удерживать его? — спросил Виг.

— Не уверен, — с трудом выговаривая слова, отозвался Тритиас. — Он невероятно силен. Поторопись!

Виг опустился на траву рядом с обездвиженным Рагнаром и, достав кинжал, бросил на своего собрата предостерегающий взгляд.

— Не забывай, нельзя касаться его мозговой жидкости, иначе нас ждет ужасная смерть. Готов? — Тритиас кивнул.

Едва Виг сделал надрез, как Рагнар забился в ужасных судорогах. Возможно, преодолеть воздействие заклинания Тритиаса ему помогло не только яростное желание убить магов, но и резкая боль, причиненная кинжалом Вига. Зловонная жидкость брызнула во все стороны, едва не задев магов. Виг крикнул Тритиасу:

— Я попытаюсь помочь тебе!

Но Рагнар сумел вырваться и вскочил на ноги с победоносным воплем. Виг непроизвольно взмахнул кинжалом, и несколько капель слетевшей с него желтой жидкости попало бывшему магу в открытый рот.

Глаза вылезли у Рагнара из орбит, легкие, казалось, вот-вот разорвутся. В безумном рывке, вырвав из рук Вига причину своих мучений — кинжал, он проворно вскочил на коня Тритиаса и поскакал прочь. Маги не стали его догонять, понимая, что вдвоем на одной лошади это невозможно, а в одиночку никому из них не справиться с охотником за кровью...

Охотник за кровью заставил себя вернуться в настоящее и открыл глаза.

«Ошибка Фейли в том, что она не уничтожила тебя, Виг, — подумал он. — А твоя — в том, что ты не убил меня сразу же, как увидел. Избранный же поплатится за то, что оставил родившегося от его семени младенца в Пазалоне. Сколько ошибок вплели свои нити в пестрый гобелен времени! — Рагнар улыбнулся. — Это ты, Виг, стал причиной моего пагубного неодолимого пристрастия. И совсем скоро ты ответишь за это. Тебя и Избранного настигнет рука судьбы, но направлять ее будем мы с Николасом. Мы оба живые последствия его и твоих ошибок — и ваши смертельные враги».

Охотник за кровью убрал кинжал в ножны, взглядом погасил светильники в комнате и остался сидеть в темноте, наедине со своей ненавистью.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Стоя на вершине небольшого холма в глубине Оленьего леса, Тристан, Малютка Шеннон и Виг следили за игрой многоцветных бабочек, парящих впереди над поляной. Время от времени одна из них подлетала к укрывающей вход в Пещеру каменной насыпи, складывала крылья и исчезала, в точности так, как это происходило, когда Тристан впервые увидел «полевых красавиц».

«Скоро Манускрипт будет в наших руках, и наконец-то начнется мое обучение магии». Тристан ясно ощущал, как от этой мысли «одаренная» кровь начинает быстрее бежать по его жилам.

Но в сердце радости не было, а сознание принца обуревал вихрь вопросов, связанных с учиненной Скрунджем расправой над «магами резерва»; также его беспокоило, что Гелдону и Джошуа удалось выяснить в Пазалоне. Ведь может случиться и так, что Фавориты не проявят должного уважения к его посланцам.

— Ты дальше не пойдешь, — сказал Виг, обращаясь к гному. — И не вздумай больше прикладываться к своей фляге! У тебя должна быть ясная голова. Вылей все, что осталось! — с чрезвычайно решительным выражением на лице потребовал он.

Выпуская клубы дыма из трубки, гном одарил мага недовольным взглядом, однако счел за лучшее подчиниться.

— Впустую! Столько добра! — простонал он так горько, что ни принц, ни даже Виг не смогли сдержать усмешки.

— Теперь привяжи коней, а сам спрячься, но так, чтобы видеть и коней, и вход в Пещеру, — продолжил старый маг, обращаясь к Шеннону. — Если мы не вернемся до захода солнца или если кто-нибудь появится возле Пещеры — оставь наших лошадей, а сам возвращайся в Редут.

— Почему я должен уходить, если кто-то вслед за вами полезет в Пещеру? — спросил гном. — Может, вам понадобится моя помощь.

Верховный маг улыбнулся.

— Ты, конечно, храбрец, но гораздо важнее, чтобы ты описал Фегану того, кто это сделает.

Сердито ворча, Малютка привязал коней и вразвалку заковылял в сторону густого кустарника. В последний момент, однако, он повернулся к Тристану и Вигу, и выражение его лица смягчилось.

— Удачи. Да хранит вас Вечность!

— И тебя тоже, — отозвался Тристан. Шеннон нырнул в кустарник и исчез из виду.

— Ты готов? — спросил Виг принца.

— Я рвался вернуться сюда с того самого момента, как впервые увидел Пещеру.

— Прекрасно. В таком случае, пошли.

Маг тщательно осмотрел вход и начал вручную расширять его.

— Не легче ли использовать магию? — спросил Тристан, помогая старику.

— Несомненно, — характерным для него назидательным тоном отозвался Виг. — Но этим мы можем насторожить того, чье присутствие — где-то далеко, возможно, в глубине Пещеры — я ощущаю. Кроме того, я сейчас маскирую нашу «одаренную» кровь и у меня почти не остается сил ни на что иное. Я пойду первым. — И он начал спускаться в кромешную тьму подземелья.

От близости воды Пещеры принц начал испытывать уже хорошо знакомое чувство возбуждения. С каждым шагом кровь сильнее бурлила в его жилах, вызывая легкое головокружение. Наконец спутники ощутили под ногами дно Пещеры. Виг подошел к стене и снял факел.

— Достань кремень и зажги его, — велел он. Когда Тристан сделал это, старый маг высоко поднял горящий факел и огляделся.

На первый взгляд здесь ничего не изменилось. Все так же с грохотом обрушивался в озеро водопад, со свода свешивались разноцветные сталактиты самой причудливой формы, некоторые из которых спускались до самого основания Пещеры, словно красивые каменные колонны.

Однако сейчас принц ощущал несравненно большую слабость, чем в прошлое свое посещение этого места.

— Виг, уведи меня от воды! Она снова взывает ко мне, — тяжело дыша, прошептал он и перевел взгляд на озеро.

— Знаю. — Старик закинул его руку себе на плечо и торопливо повел Тристана ко входу в туннель. Когда они подошли к нему, принц, почувствовав смятение мага, спросил:

— Что тебя останавливает?

— Защитное поле у входа в туннель отсутствует, — встревоженно ответил Виг.

— Откуда ты знаешь? На мой взгляд, все выглядит, как прежде.

— Разумеется, ты и не можешь этого обнаружить. Мы установили здесь защиту, невидимую глазу непосвященного человека, в надежде, что так она сохранится в неприкосновенности. По-видимому, мы ошибались. Но самое непонятное для меня — как ее смогли убрать так, чтобы я этого не почувствовал?

— Виг, либо мы войдем в туннель, либо мне лучше выбраться наверх, — прошептал Тристан; лицо его пылало. — Я уже слышу в ушах стук собственного сердца, и даже грохот водопада не заглушает его. И я...

Он не договорил, потеряв сознание. Верховный маг подхватил принца и быстро втащил в туннель. Он остановился лишь тогда, когда, по его предположению, воздействие воды больше не угрожало Тристану. Постепенно щеки принца вновь обрели естественный оттенок, дыхание вернулось в норму. К огорчению Вига, факел начал затухать.

Открыв глаза, Тристан увидел лишь слабый красноватый огонек.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил старик.

— Лучше, — медленно ответил принц. — Но в прошлый раз воздействие воды не показалось мне таким сильным. — Он покачал головой, с трудом пытаясь сфокусировать взгляд. — Я что, терял сознание?

— Да, но быстро пришел в себя. — Виг улыбнулся, впервые с тех пор, как они оказались под землей. — Однако в данный момент у нас есть более серьезные причины для беспокойства.

— И что же это? — Тристан потер шею и затылок.

— Факел.

— Мы плохо подготовились, — сокрушенно заметил он.

— По потолку туннеля уложен ряд камней, которые могут освещать нам путь, — отозвался старый маг. — Помнишь «камни, излучающие свет» в Туннеле скелетов? И сейчас, учитывая, что факел гаснет, у нас только два выхода.

— Либо мы немедленно покинем Пещеру тем же путем, каким пришли, либо ты, пренебрегая осторожностью, применишь магию, — с мрачным видом предположил принц.

— Угадал. «Излучающие камни» в Редуте созданы таким образом, что даже человек с обычной кровью может привести их в действием простым прикосновением. Здесь — совсем другое дело.

— Понимаю. — Тристан поднялся на ноги. — Ну что же, никуда не денешься. Мы зашли слишком далеко, и Манускрипт необходим нам как воздух. Если возникнут какие-либо препятствия, значит, нам придется их устранить.

— Легко сказать... — Однако, несмотря на все свои опасения, Виг вынужден был согласиться, что иного выхода у них действительно нет.

Потом он закрыл глаза и привел в действие камни. Возникло бледно-зеленоватое свечение, и тут же на лице мага снова отразилась некоторая скованность — он создал защитное поле для маскировки «одаренной» крови.

— Ну, вот, — вздохнул Виг. — Сейчас, по крайней мере, стало что-то видно. А теперь...

Он замолчал, услышав звук трения камня о камень. Принц с ужасом наблюдал, как сверху, преграждая путь вперед и назад, опустились каменные глыбы. Он вопросительно посмотрел на старого мага, надеясь, вопреки всякой логике, что это результат его действий. Однако по выражению лица Вига понял, что это не так.

— Что происходит? — воскликнул Тристан. — Ловушка для тех, кто проникает в туннель?

— Это не моих рук дело, — отозвался Виг. — Кто-то хочет, чтобы мы оставались на месте.

Принц почувствовал, что ему становится трудно дышать.

— Как думаешь, «излучающие камни» могут иметь к этому отношение?

— Не исключено, — отозвался маг. — Но проблема не в том. Совсем скоро нам нечем будет дышать. Да, ловушка весьма хитроумная...

— Ты не можешь с помощью магии разрушить их? — с надеждой спросил Тристан.

Виг вскинул руки, и в заграждающий путь камень ударил мощный заряд. Никакого эффекта не последовало. Верховный маг снова воздел руки и на этот раз попытался поднять глыбу; однако и эта попытка оказалась тщетной. Новая молния, гораздо более мощная, ударила в твердую поверхность. От запаха тления дышать стало еще труднее. Однако каменная глыба ничуть не пострадала.

— Тот, кто все это затеял, невероятно могуществен, — с горечью заметил Виг. — Боюсь, я не в состоянии нам помочь.

Обоих стал пробирать кашель.

«Похоже, нам пришел конец, — подумал принц. — И никто никогда нас не найдет...»

В этот момент на преграждающей путь стене начал вырисовываться светящийся круг. Он увеличивался в размерах и яркости, и вскоре крошечный участок туннеля, в котором были заперты спутники, залило лазурное сияние. Потом изображение начало изменяться — отдельные части его потемнели, другие, напротив, засияли еще ярче, — складываясь в узор. У Тристана потемнело в глазах; перед ним был герб дома Голландов.

Пульсирующий, точно пытающийся вырваться из камня, узор представлял собой точную копию рисунка, который был выгравирован на медальоне принца.

Тристан протянул руку и коснулся сверкающего герба. Тот засиял еще ярче. Маг сделал движение, чтобы отдернуть руку принца от стены, но не успел...

— Тристан, если хочешь жить, делай то, что я скажу, — донесшийся до запертых в каменном мешке голос принадлежал его матери Моргане, последней королеве Евтракии.

Потеряв дар речи, принц увидел, что Верховный маг поражен не менее его самого. Тем не менее, сознавая, что дышать становится все труднее, Виг кивнул и сделал ему знак ответить.

Тристану потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы взять себя в руки. Он едва сумел прошептать:

— Мама?

— Да, сын мой. — Прекрасный, до боли знакомый голос звучал ласково и успокаивающе. — Делайте то, что я скажу, или вы оба погибнете. Время истекает.

— Что мы должны делать?

— Вы должны пройти через образовавшийся проход и далее следовать только тем путем, который будет указывать герб. — Голос королевы смолк, как будто ей тоже не хватало дыхания. — Предупреждаю: вам придется преодолеть смертельно опасные препятствия.

Принц опустился на одно колено, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Старый маг тоже держался из последних сил.

— Сейчас откроется проход, — сказала Моргана. — Не медлите ни секунды, если хотите уцелеть.

— Но как ты можешь говорить со мной, мама? — воскликнул Тристан.

Он готов был умереть от удушья, но непременно узнать, каким образом слышит голос матери, погибшей ужасной смертью от рук Фаворитов.

— Сейчас не время, сын мой. — Голос королевы звучал уже еле слышно. — Вперед!

Одна из каменных глыб начала подниматься и скрылась в потолке, откуда прежде появилась.

— Виг, это был сон или я и впрямь слышал голос матери?

Старик сделал глубокий вдох, с удовольствием наполнив исстрадавшиеся легкие влажным воздухом туннеля.

— Я тоже слышал его, — медленно ответил он, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

— Она жива? — Принц и сам не верил в такую возможность.

— Сейчас не время обсуждать это. Нужно спешить.

— Ты слышал, что сказала мать? Идите туда, где герб. — Тристан проверил оружие.

— Слышал, разумеется.

— И как это понимать?

— Я смогу ответить тебе, когда мы и в самом деле увидим герб, — отозвался Виг. — Если мы увидим герб. Впереди не так уж много развилок, насколько мне помнится. Прости, Тристан, но мне трудно поверить, что мы действительно его увидим. Мало ли о чем говорил голос из прошлого? Возможно, это была просто иллюзия. Как бы то ни было, нужно идти. Здесь произошло уже слишком много такого, от чего мне, мягко говоря, не по себе. И неизвестно, что ждет нас впереди.

Принц перевел взгляд в глубину туннеля.

— Как далеко мы зайдем?

— Это зависит от того, правду ли сказал голос, — ответил Виг.

Долгое время они шли молча, старый маг впереди, Тристан следом за ним. Принц все время вспоминал голос, который недавно слышал. «Неужели это и в самом деле была моя мать? » — снова и снова спрашивал он себя.

Они прошли примерно половину лиги, когда Виг резко остановился. Тристан, присмотревшись, заметил развилку, от которой в разных направлениях отходили несколько туннелей. Над одним из них мерцал лазурным светом герб дома Голландов. В глубине этого туннеля можно было разглядеть спуск вниз.

— Этой развилки здесь прежде не было, — медленно произнес Верховный маг.

— Ну, а теперь она появилась, — ответил принц. — Моя мать сказала, что мы должны идти туда, куда укажет герб.

— Я вовсе не уверен в этом, — пробормотал Виг.

— Разве не голос королевы Морганы спас нас, освободив из каменного мешка? — упрямо спросил Тристан. — Если бы не он, мы бы уже погибли. По-моему, самое разумное — сделать так, как говорила мать.

— Хорошо, — задумчиво произнес старый маг. — Но будь начеку. Неизвестно, что ждет нас впереди, в особенности если вспомнить, о чем предупреждал голос Морганы.

С этими словами спутники пошли по пути, отмеченному светящимся гербом.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Феган читал лежащую перед ним древнюю книгу. Ее страницы были такими ломкими, что он счел за лучшее переворачивать их не пальцами, а используя силу магии.

Увечный маг вздохнул и откинулся в кресле. Он методично просматривал том за томом, но пока так и не нашел того, что искал. Однако Феган не сомневался, что рано или поздно это произойдет.

Маг находился в Архиве Редута, где были собраны книги и трактаты, по важности уступающие только Манускрипту.

Архив занимал огромное помещение, объединяющее семь подземных уровней. В его центральной части размещался зал, оборудованный всем необходимым для удобства работы с книгами. Полом этого зала служило основание нижнего уровня, а потолком — свод верхнего. Все уровни имели ограниченные перилами выходы в зал для чтения.

— Ну что, опять у нас с тобой ничего не вышло, Никодемус? — Феган почесал лежащего у него на коленях кота за ушами. — Но мы будем продолжать, куда нам деться, верно? Ставки слишком высоки.

Маг прищурился, глядя на книгу; та поднялась в воздух, проплыла до хранилища, находящегося на пятом уровне и заняла свое место.

Феган понимал, что существуют лишь два способа найти объяснение невероятной способности Шайлихи осуществлять мысленную связь с «полевыми красавицами». Один состоял в том, чтобы продолжать наблюдать за процессом со стороны, постепенно познавая его сущность. Второй привел его в этот зал. В хранящихся здесь трактатах увечный маг надеялся найти упоминание о возможностях и последствиях мысленной связи между бабочками и человеком «одаренной» крови, не обученным магии. Эта проблема увлекла Фегана до такой степени, что он даже думать забыл о хищных Птицах. Внутренний голос подсказывал ему, что связь между Шайлихой и «полевыми красавицами» важнее.

— Ну, продолжим наши изыскания.

Увечный маг вздохнул и подкатил свое кресло к центру зала, где стоял письменный стол несколько необычного вида. Он назывался Каталогом и представлял собой ключ ко всему, что хранилось в Архиве. С его помощью можно было найти любой труд, стоило лишь назвать имя автора; в случае же, если указывалась только интересующая тема, Каталог выдавал список относящихся к ней книг с указанием месторасположения каждой.

Феган закрыл глаза и произнес:

— Откройся!

Стол охватило лазурное мерцание, и две части его столешницы заскользили в противоположные стороны. Маг открыл глаза и устремил взгляд на возникшую перед ним и кажущуюся бесконечной лазурную глубину.

— «Отсроченные заклинания», — сказал он. — Те, которые приводятся в действие обоими способами — и в определенный момент времени, и когда происходит заранее обусловленное событие. Все случаи с указанием времени, имеющие отношение к людям «одаренной» крови, и в особенности, если при этом возникает их связь с другими существами.

Мерцание в лазурной глубине заметно усилилось и, медленно вращаясь, начало подниматься. Остановившись на уровне глаз Фегана, оно сложилось в светящиеся буквы евтракийского алфавита. Это и был искомый список.

Увечный маг медленно пробежал взглядом по названиям и обнаружил, что многие книги он уже просматривал. Однако почти в самом конце списка появилась запись, которую он видел впервые:

«Трактат об "отсроченных заклинаниях"и особенностях их применения

Автор: Эглоф, член Синклита магов

Хранилище манускриптов

Шестой уровень

Секция 1999156

Документ 2037

Дата завершения:

73-й день 327 года ПТ».

Феган закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстал Эглоф. Невысокий, с нелепым длинным носом, этот человек отличался редкой педантичностью, острым умом и превосходной памятью. Среди магов Синклита он пользовался большим уважением как непревзойденный знаток Манускрипта.

Увечный маг вновь прочитал запись. И тут у него возникла новая гипотеза.

Охотников за кровью и вопящих гарпий, эти ужасные орудия Шабаша, вновь объявившиеся в Евтракии перед последним нападением волшебниц, возможно, пробудило от спячки именно «отсроченное заклинание», тот самый аспект магического искусства, который, как предполагал Феган, позволил принцессе вступить в общение с бабочками!

Мысли вихрем закружились в голове мага, кровь вскипела в жилах. Он снял кота с колен и опустил его на пол. 1999156. Последняя цифра указывала номер уровня. Поскольку пользоваться винтовой лестницей увечный маг не мог, он вместе с креслом просто взлетел на шестой уровень и, перемахнув через перила, оказался между полками.

Первая тройка цифр — номер прохода: 199. Вторая тройка — номер полки: 915.

Найдя нужную полку, Феган протянул руку к тому месту, где должен был лежать документ под номером 2037. Пергамент лежал слишком высоко, и маг заставил его опуститься себе на колени.

Феган задумчиво глядел на свиток. Вот уже более трехсот лет — время, проведенное в Призрачном лесу, в полной изоляции — он не держал в руках ни одного подлинного трактата на тему магического искусства. А этот, к тому же, написал Эглоф, один из его старых друзей, павший от рук Фаворитов в Тронном зале дворца и похороненный ныне в безымянной могиле.

На кожаном ремешке, которым по традиции был скреплен свиток, была позолоченная бирка с подписью Эглофа. «Он всегда предпочитал свитки книгам», — Феган почувствовал, как старые воспоминания оживают в его сердце. У Эглофа был прекрасный почерк, и он всегда писал красными чернилами. Трактат оказался очень длинным и подробным; собственно, ничего другого увечный маг и не ожидал.

«Сейчас я как бы нахожусь в невидимой связи с разумом Эглофа, — подумал он. — Мой старый друг столько времени искал метод, с помощью которого можно было опытным путем доказать наличие "отсроченного заклинания", и теперь — вот он!»

«Наличие "отсроченного заклинания" может быть неопровержимо доказано кровным именем субъекта!» Взгляд серо-зеленых глаз мага продолжал скользить по пергаменту, отыскивая новые откровения. И почти в самом конце трактата Эглофа Феган нашел ответ.

Дальше он увидел подпись самого Эглофа, под ней подпись одного из «магов резерва», подтверждающего подлинность документа, и дату его завершения. Увечный маг еще раз взглянул на дату, и дыхание у него перехватило; только сейчас он осознал ее значение.

«73-й день 327 года ПТ».

Трактат был завершен в день нападения армии Шабаша на Евтракию. Это объясняло тот простой факт, почему открытие Эглофа осталось неизвестным другим магам: ему просто не хватило времени, чтобы рассказать о нем. Без сомнения, Эглоф собирался поделиться своими соображениями с остальными магами после коронации Тристана. Феган отвел взгляд от пергамента, стараясь не вспоминать то, что рассказывал Виг о том роковом дне. «Замыслам великого мудреца Эглофа не суждено было сбыться», — с печалью подумал он.

Выносить документы из хранилища манускриптов запрещалось, и увечный маг решил сделать копию. С помощью магии это удалось в считанные мгновения.

— Вот мы и нашли, что искали, дружок, — прошептал Феган, спустившись вниз к Никодемусу. — И это может многое изменить.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Вслед за Вигом Тристан осторожно продвигался по лабиринту туннелей в недрах Пещеры Парагона. Тишину нарушал только звук их шагов. Свет «излучающих камней» в отмеченном гербом туннеле был слабым, в застойном воздухе ощущалась затхлость. Спуск казался бесконечно длинным, и мрачные предчувствия все сильнее одолевали принца.

Наконец туннель вывел спутников в обширное подземное помещение, обегая стены которого, пульсировала и трепетала в камне ослепительная лазурная жила. Казалось, она живет своей собственной жизнью и как будто рвется наружу из каменной темницы. Принцу это зрелище показалось прекрасным и величественным. Однако, судя по выражению лица старого мага, тот имел прямо противоположную точку зрения.

Тристан ошеломленно наблюдал, как по щекам Вига заструились слезы.

— Вот куда уходят магические силы! — воскликнул он и непроизвольно стиснул кулаки.

— О чем ты? — принц подошел к магу и притронулся к его подрагивающему плечу. Он никогда не видел Вига таким огорченным, почти раздавленным.

— Эта жила — гнусное извращение нашего искусства — каким-то противоестественным образом представляет собой физическое воплощение мощи, заключенной внутри Парагона. Я уверен в этом! Не знаю, каким образом, но сила, вытягиваемая из Камня, накапливается внутри этих каменных стен. Чем толще становится жила, тем более слабеет Парагон. — Старик беспомощно покачал головой. — Его мощь окажется в распоряжении того, кто затеял все это, а для нас будет недоступна.

— Откуда тебе знать? — спросил Тристан.

— Ты вряд ли сумеешь в этом разобраться. — Виг медленно отер слезы. — Мы с Феганом сами до конца не понимаем, что происходит. В Манускрипте упоминается о том, что можно вытянуть из Парагона силу, не снимая его с человека-носителя. Там говорится, что в определенный момент появится некто, способный совершить это. Он должен обладать невероятным могуществом, и мы всегда считали, что речь идет о тебе или о Шайлихе, поэтому не особенно тревожились на сей счет. Теперь я совершенно уверен, что мы ошибались. — Старый маг замолчал, глубоко задумавшись. — Выходит, в этом мире находится кто-то, чье превосходство беспрецедентно, а сила растет день ото дня по мере того, как слабеет Камень. Нет необходимости объяснять тебе, насколько это опасно...

Речь Вига прервал жуткий скрежет камня о камень. Обернувшись, принц увидел, как еще одна каменная глыба опускается, перекрывая тот проход, через который они вошли.

И тут они снова услышали голос королевы Морганы.

— Тристан, поспешите. Время истекает.

— Мама, что мы должны делать?

— Быстро идите в отмеченный гербом туннель и не медлите, иначе будет поздно. — Голос снова начал слабеть.

Светящийся герб возник у одного из проходов на противоположной стороне помещения.

Когда спутники двинулись в его сторону, на их пути из-под земли поднялась пара серых рук. Затем еще одна и еще... За считанные мгновения на поверхность выкарабкалось несколько десятков людей с землисто-серой кожей. Их тронутые тлением тела едва прикрывали обрывки некогда серо-голубых одеяний «магов резерва».

Из-под земли вылезали все новые и новые мертвецы. Принцу стало ясно, что еще немного, и они с Вигом будут окружены. Потом один из них заговорил.

— Вы должны пойти с нами, — произнес он скрипучим безжизненным голосом; чувствовалось, что каждое слово дается ему с большим трудом. — Так желает наш господин.

Тристан бросил взгляд на старого мага и ухватился за рукоять дреггана.

— Зато я этого не желаю, — рявкнул он.

— Вас не убьют, — по-прежнему безо всякого выражения отозвался «маг резерва». — Однако прежде чем предстать перед нашим господином, вы должны пройти подготовку.

— Как ты сказал? — переспросил Виг.

Принц увидел, что землю вокруг них разрывают еще несколько десятков рук.

«Если мы хотим предпринять попытку прорваться, не следует медлить, — подумал он. — Почему Виг тянет время? »

— Вашей подготовкой будем заниматься не мы, — ответил «маг резерва» и, раскинув руки, начал приближаться. — Мы должны лишь доставить вас.

Терпение Тристана лопнуло.

Выхватив дрегган, он рассек приблизившегося мертвеца пополам. В тот же миг остальные «маги резерва» ринулись на него и Вига.

Принц описал мечом широкую дугу и снес головы сразу двум нападавшим. Верховный маг наконец-то прибег к магии. Молнии били из его рук, превращая «магов резерва» в горящие факелы. Однако из-под земли один за другим продолжали появляться новые мертвецы.

Тристан без устали рубил и колол, сражая противников, но на месте каждого поверженного появлялись несколько других. Проход, над которым сиял герб, манил к себе, однако добраться до него пока не представлялось возможным.

Пот заливал принцу глаза, он задыхался от смрада, исходящего от полуразложившихся тел. Чувство отчаяния охватило Тристана, руки налились свинцовой тяжестью, и держать оружие становилось все труднее и труднее. Потом что-то ударило его по затылку, в голове ослепительно вспыхнуло, и мир погрузился во тьму.

Первое, что он услышал, приходя в себя, был непрекращающийся мягкий шелест. Звук этот действовал успокаивающе и создавал ощущение безопасности.

«Как приятно». Тристан все еще не открывал глаз. «Похоже на шум моря, когда волны набегают на берег. Но откуда тут может быть море...»

Послышались другие звуки.

«Женские голоса, смех... Упоминают мое имя...»

Разум принца внезапно взбунтовался, по телу пробежала дрожь. Из подсознания всплыло ощущение ужаса, который он испытал в Цитадели, когда в полубессознательном состоянии слышал голоса волшебниц, и жизнь его в тот момент висела на волоске.

На мгновение Тристану показалось, что он слышит стоны Вига. В плечах возникло неприятное ощущение сдавленности, как будто он снова оказался в тесной клетке, болтающейся под сводом Святилища. Потом мир вокруг стал распадаться на части, все попытки воссоединить их оказались тщетны, и принц снова провалился в глубокий сон.

Когда, наконец, Тристан вновь пришел в себя и огляделся вокруг, то тут же в испуге закрыл глаза. У него, наверно, начались галлюцинации... Нет, это невозможно. Вот сейчас он снова откроет глаза, и все будет по-другому.

Однако терзающая тело боль заставила принца вернуться к реальности. Перед ним, насколько хватало взгляда, темнела водная гладь. Мелкие волны шуршали песком у ног Тристана, но желанного неба над головой не было: вместо него до самого горизонта простирался покрытый «излучающими камнями» свод огромной пещеры.

Принц, удерживаемый оковами на запястьях и лодыжках, был распят на отвесной каменной стене над узкой полоской мокрого прибрежного песка. Повернув голову влево, он увидел Вига, прикованного к стене рядом с ним. Голова Верховного мага бессильно свешивалась, песок под ним имел красно-бурый оттенок: старик истекал кровью.

«Мертвецы говорили, что мы должны пройти какую-то подготовку». Внезапно Тристану припомнился тот роковой день, когда Сакку на крыше Цитадели призналась ему, что, потеряв много крови, утратила значительную часть своей силы. «Значит "подготовка" заключается в том, чтобы до предела ослабить магические способности Вига».

Принц устремил пристальный взгляд на грудь мага и с огромным облегчением увидел, что она слегка вздымается и опускается: по крайней мере, старик был еще жив.

Все тело Тристана словно одеревенело, плечи и запястья ныли от боли. Он с грустью смотрел на легкое волнение гигантского подземного озера, которое, по его представлениям, было скорее рукотворным, нежели естественным образованием. И тут новая тревога завладела душой принца. «А что, если я вот так и окончу свои дни? Что, если мертвый "маг резерва" имел в виду только Вига, когда говорил о какой-то подготовке? Может быть, только его и желает видеть господин? А меня, пригвожденного к скале, просто оставят здесь умирать? »

Вдруг над водой возникло знакомое мерцание магической энергии. Допуская, что это может быть обманом зрения, Тристан закрыл глаза. Когда же открыл их снова, перед ним уже сформировался медленно, но неуклонно приближающийся к ним портал.

— Виг, очнись! — воззвал принц; старик, однако, даже не пошевелился.

Портал замедлил свое движение и, остановившись прямо перед Тристаном, исчез, а из лазурного тумана на том месте, где он только что находился, появились три женщины с парой больших полупрозрачных крыльев за спиной. Похоже, эти утонченные создания с длинными вьющимися волосами, облаченные в светлые одеяния, не собирались причинять принцу вреда.

Одна из них заговорила, глядя на Тристана огромными голубыми глазами из-под длинных загнутых ресниц.

— Мы здесь для того, чтобы подготовить тебя, — голос ее звучал доброжелательно и мягко.

— Кто вы? — спросил принц.

— Мы верные слуги нашего господина — Тени.

— И кто же ваш господин? — продолжил свои расспросы Тристан, инстинктивно предпринимая попытку отклониться в сторону, когда Тени, взмахнув крыльями, подлетели к нему вплотную. Та, что говорила с ним, улыбнулась:

— Тот, кто так долго ожидал встречи с вами.

Две другие Тени принялись беззастенчиво ласкать принца, мягкими, дразнящими движениями касаясь паха, прижимаясь губами к его губам и проталкивая в его рот свои языки. Тот, как мог, старался избежать этих ласк, но тщетно; учитывая беспомощное положение Тристана, они могли делать с ним все, что хотели.

— Пожалуйста, позволь нам доставить тебе удовольствие, — сказала одна из обольстительниц. — Это облегчит нашу задачу.

Ее лицо было совсем рядом, и принц в ужасе увидел, что прекрасные голубые глаза начали видоизменяться: зрачок сузился, превратившись в вертикальную щель, а радужная оболочка стала желтой. Из розового рта Тени высунулся раздвоенный на конце язык.

— Такой я тебе нравлюсь больше? — спросила она.

— Нет! — воскликнул Тристан, не в состоянии оторвать взгляда от ее глаз. — Делайте то, что должны, и покончим с этим!

Она улыбнулась.

— Прекрасно.

Влажный раздвоенный язык заскользил по щеке принца и двинулся вниз, вдоль его прикованного к скале тела.

Принц вскрикнул: змеиный укус поразил его ногу, и лазурная кровь заструилась по ней, стекая в серебряную чашу, заблаговременно поставленную Тенями на прибрежный песок. Как только это произошло, Тени прекратили свои назойливые ласки.

— Зачем? — Тристан явно не был готов к такому повороту событий. — Я же не представляю для вас никакой угрозы, тем более в этих цепях!

— Избранный ты или не Избранный, обученный или необученный, потеря крови приведет к необходимому нам результату. Хотя есть и другая причина: кровь Избранного будет использована нашим господином. — Заметив выражение недоумения на лице принца, Тень улыбнулась. — Ты еще очень многого не понимаешь, Избранный, но скоро этот пробел будет устранен. Кровь мага ему не нужна, только твоя. После того как ее наберется достаточное количество, придут другие слуги нашего господина.

Тристан хотел задать ей еще один вопрос, но Тени быстро отлетели от него, зависнув над водой. Кровь вытекала, унося с собой жизненную силу, и принц никак не мог помешать этому.

Тени вернулись, когда лазурная жидкость заполнила чашу почти до краев.

— Ты не очень мучился? — проворковала одна из них. — Сейчас мы исцелим вас.

Принц чувствовал сильную слабость. Теперь, даже оказавшись на свободе, вряд ли он сможет поднять руку, чтобы обнажить дрегган.

«Эти создания добились своего, — подумал он. — Оба мы теперь ослабели настолько, что не в силах чему-либо помешать».

Покалывание в ноге свидетельствовало о том, что начало действовать заклинание исцеления. Одна из Теней подлетела к чаше с кровью Тристана и подхватила ее.

— Прощай, прекрасный принц, — воскликнула она. — Вряд ли мы когда-нибудь встретимся вновь. Но если это произойдет, нам будет чем заняться.

Бесстыдно оглядев его сверху донизу, она отвернулась от Тристана и устремилась за остальными к вновь возникшему над водой лазурному порталу.

Как только он растаял, удерживающие их оковы разомкнулись и Тристан с магом рухнули на влажный песок.

Принц дополз до Вига и попытался привести его в чувство, но старик так и не пришел в себя.

Меж тем на фоне шороха волн Тристан уловил показавшиеся ему знакомыми звуки и, с трудом приподняв голову, увидел снижающуюся к ним пару черных Птиц. Эти чудища опустились на воду совсем близко от них и, встав на ноги, зашлепали по отмели. Принц с удивлением обнаружил, что у этих особей, в отличие от тех, что встретились им ночью в Оленьем лесу, были еще две выступающие из-под грудного оперения конечности, очень похожие на человеческие руки. Каждое из приближающихся красноглазых созданий было вооружено мечами, которые удерживались специальными кожаными перевязями, не мешавшими движениям. Сами же движения, да и весь облик Птиц указывали на их вполне осмысленные и целеустремленные действия.

Приблизившись к спутникам, Птицы бесцеремонно схватили их и, взмахнув крыльями, взмыли над водой, набирая высоту.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Чем ближе они подлетали к Цитадели, тем ярче, вопреки желанию горбатого карлика, оживали воспоминания о его жизни в качестве жалкого раба Сакку. Глядя на приближающийся остров, Гелдон принял решение, над которым размышлял уже давно.

«Принц не просил меня, — подумал он. — Но я знаю, что это было бы самым большим желанием Избранного, и сочту за честь выполнить его».

Карлик махнул рукой, призывая Бактара.

— Опустите нас на берегу! — прокричал он. — А сами следуйте к Трааксу и передайте ему, что мы будем у него чуть позже!

Фаворит кивнул и подал воинам, несущим гондолы с «магом резерва» и карликом, знак снижаться.

Гелдон и Джошуа на подрагивающих ногах выбрались из них и проводили взглядом крылатых воинов, скрывшихся за крепостными стенами Цитадели.

— Зачем ты велел им опуститься здесь? — спросил «маг резерва», приводя в порядок свое одеяние. — Я думал, что встреча с командиром Фаворитов имеет для нас первостепенное значение.

— Несомненно. Но прежде нам следует сделать еще кое-что, — отозвался карлик, внимательно оглядываясь вокруг. — Следуй за мной.

Они двинулись вдоль берега озера и вскоре добрели до маленького, сложенного из камней холмика.

— У меня есть кое-что на уме, — сказал Гелдон. — Может, это слишком смело с моей стороны, но мне хотелось бы...

— ...выкопать тело первенца принца и доставить его в Евтракию, чтобы захоронить на королевском кладбище, — закончил за него Джошуа. — Верно?

— Да! Но как ты догадался?

— Потому что я и сам думал об этом с тех пор, как Избранный решил послать нас сюда, — отозвался «маг резерва». — Виг рассказал мне, что произошло. Понятно, что Тристану хотелось бы захоронить сына в Евтракии. — Он помолчал, задумавшись. — Но я не уверен, что делать это должны мы.

— Почему?

— Николас — дитя принца, и окончательное решение и выбор времени, когда это сделать, должны принадлежать ему, и только ему, — ответил Джошуа.

Гелдон не нашел, что возразить.

— Наверно, ты прав, — сказал он и тяжело вздохнул.

Молодой маг огляделся по сторонам.

— Подожди немного, — попросил он. Неподалеку, ближе к воде, росли оранжево-желтые полевые цветы. Джошуа повел в их сторону рукой, и их стебли словно срезала невидимая коса, а затем столь же невидимая рука, приподняв цветы, сложила в воздухе букет и плавно опустила на серые камни одинокой могилки.

Войдя на территорию крепости, карлик и Джошуа поразились кипящей повсеместно работе. Фавориты сновали повсюду, словно трудолюбивые пчелы.

Одни из них резали мрамор для облицовки стен, другие поднимали уже готовые каменные панели и устанавливали их в нужных местах. Работающие воины не обращали внимания на прибывших. Среди них попадались и женщины — подобного зрелища прежде в Пазалоне и представить себе было невозможно. До того как Тристан приказал предоставить им равные права с мужчинами, женщины могли «работать» лишь в борделях.

Поднявшись по ступеням на второй этаж центрального здания Цитадели, карлик и «маг резерва» увидели Бактара и Траакса, склонившихся над чертежами.

Бактар первым заметил их и тут же опустился на одно колено.

— Я живу, чтобы служить, — произнес он.

Гелдон отнюдь не был уверен f что Траакс, молодой, честолюбивый командир Фаворитов, — в свое отсутствие принц именно ему приказал выполнять эту роль — выразит должное уважение представителям Избранного. Однако тот тоже опустился на колено.

— Я живу, чтобы служить. — Его голос был глубоким и властным.

Карлик облегченно вздохнул. «Пока все идет как надо», — подумал он и приказал:

— Можете встать.

Учитывая, что Траакс умен и проницателен, Гелдон понимал, что ему отпущен лишь один шанс должным образом выполнить поручение принца; поэтому начал свою речь, тщательно подбирая слова.

— Избранный прислал меня, чтобы выяснить, как исполняются его указания. Этот человек, — он повел рукой в сторону своего спутника, — маг принца Тристана Джошуа. Где бы мы смогли побеседовать без помех?

Командир Фаворитов провел их в отдельное помещение и предложил подкрепиться после длинной дороги. Только в этот момент карлик понял, как сильно проголодался.

— Принеси нам вина и закуски, — велел Траакс подошедшей к столу крылатой женщине. Искоса взглянув на Гелдона, он добавил: — Будь любезна.

Карлик с трудом сдержал улыбку.

Перемены даются с трудом, понял он. Фавориты никогда никого не просили — только требовали, жестоко карая за ослушание. Однако теперь волшебницы мертвы, и весь мир крылатых воинов, созданных как страшное орудие уничтожения, перевернулся с ног на голову.

— Я готов выслушать твой отчет, — сказал Гелдон, обращаясь к Трааксу.

— Как видите, восстановление Цитадели продолжается, — начал тот. — По моим расчетам, на эту работу уйдет около года. Женщины теперь свободны, то же самое относится и к галлиполаям. Однако не все в стране обстоит так же хорошо.

«Это нам уже известно, — подумал карлик. — Но не следует облегчать ему задачу».

— А в чем дело? — спросил он, придав своей физиономии выражение недовольства.

— После уничтожения волшебниц стали происходить странные вещи, — ответил Траакс. — Неожиданно и необъяснимо мы подверглись нашествию водяных крыс. Эти твари постоянно совершают набеги, а потом прячутся в глубинах невесть откуда взявшихся заводей и озер. Для борьбы с ними я сформировал отряды охотников из местных жителей.

Тем временем на столе появилась еда, ее принесли двое: мужчина и женщина. Аромат зажаренного на вертеле мяса кабана защекотал ноздри изрядно проголодавшегося карлика.

Крылатая женщина с великолепным формами улыбнулась Джошуа. Выставляя на стол закуски, она слегка задела его лицо длинными темными волосами. Гелдон был уверен, что это произошло не случайно. «Маг резерва» густо покраснел и неловко заерзал в кресле.

— Берегись! — воскликнул командир Фаворитов. — Получив свободу, наши женщины заметно осмелели. У них теперь появился обычай — сначала убедиться, на что мужчина «способен», и только потом решать — оставаться с ним или нет. Судя по твоему виду, я не уверен, что ты выдержишь испытание. — И он с такой силой хлопнул злополучного «мага резерва» по спине, что тот закашлялся.

Траакс с Бактаром расхохотались, и Гелдон уже хотел было сделать им выговор за столь фамильярное поведение, но решил не искушать судьбу.

«Кроме того, — подумал карлик, провожая взглядом статную женщину, — по существу командир Фаворитов прав».

Когда она скрылась, Джошуа, растерянно взглянув на своего спутника, принялся за еду. Гелдон последовал его примеру и, проглотив несколько кусков превосходного мяса, продолжил расспрашивать Траакса.

— Как обстоят дела у простых жителей Пазалона?

Лицо командира Фаворитов омрачилось, и Гелдон понял, что его ожидают скверные новости.

— Люди боятся водяных крыс и не решаются уходить далеко от дома. Кроме того, население по-прежнему не слишком нам доверяет. И у меня не поворачивается язык осуждать пазалонцев. Мы делаем все возможное, чтобы завоевать их доверие и уважение.

Как будто прочтя только что промелькнувшую в голове карлика мысль, Траакс спросил:

— А наш новый господин не мог бы оказать нам помощь? Мне кажется, что его появление в Пазалоне было бы весьма полезным. В особенности для местного населения. Фавориты сильны и храбры, но они воспитывались как воины и мало чем могут похвалиться в делах, требующих иных качеств.

Гелдон все больше проникался симпатией к командиру Фаворитов.

— Мы непременно передадим твою просьбу Избранному. Но пойми, что сейчас, после нанесенного Евтракии серьезного урона, у Тристана масса неотложных дел у себя на родине. — Далее карлик решил сменить тему. — Руфус, командир отряда, восстанавливающего Гетто, сказал, что ваши корабли стоят у мыса Орлиное Гнездо. Думаю, принц Тристан будет рад узнать, что они находятся в боевой готовности.

— Мне хотелось бы обсудить еще один вопрос, — вмешался в разговор Джошуа. Траакс выжидательно взглянул на него. — Ты знаешь воина по имени Окс?

Командир Фаворитов улыбнулся.

— Да. Этот воин считается одним из самых надежных.

— Я хотел бы взять его с собой в Евтракию, — сказал «маг резерва».

Гелдон постарался не показать своего удивления. «Будем надеяться, этот "маг резерва" знает, что делает», — подумал он.

Траакс нахмурился.

— С какой целью, если мне позволено задать подобный вопрос?

— Он получил ранение во время охоты на водяную крысу, — ответил Джошуа.

— И это все? — Командир Фаворитов насмешливо фыркнул. — Обычно мы сами лечим своих раненых. Сражаться, получать раны или умирать — для этого, собственно, мы и существуем! — Он бросил взгляд на карлика, пытаясь понять, что тот думает по данному поводу.

— Но это не простая рана, — объяснил молодой маг. — Водяная крыса откусила ему часть ноги. Если мы доставим его в Евтракию, маги Избранного смогут приживить ее, и Окс будет здоров.

— Вы умеете делать такие вещи? — потрясенно спросил Траакс.

— В том-то и дело, что я — нет, — признался Джошуа. — Но по ту сторону моря есть маги, которым это по плечу.

Командир Фаворитов взмахнул рукой, и перед ним тут же, щелкнув пятками, возник порученец.

— Послать за воином по имени Окс, — приказал ему командир Фаворитов.

Спустя некоторое время появился Окс, тяжело опиравшийся на грубо сделанный костыль. Лазурное мерцание магии окружало культю его ноги.

— Я живу, чтобы служить. — Воин попытался опуститься на колено здоровой ноги, что явно причиняло ему немалую боль.

Гелдон вздрогнул от сочувствия; ему захотелось вмешаться, сказав воину, что сейчас можно не следовать обычаю Фаворитов. Однако Траакс опередил его, остановив Окса жестом.

Раненый воин выпрямился и застыл, преданно глядя в глаза своему командиру. Карлик не сомневался, что мужественный воин, получи он на это приказ, смог бы простоять так, не двигаясь, сколько угодно времени.

— Посланцы нашего нового господина хотят взять тебя с собой в Евтракию. Возможно, там смогут полностью исцелить твою ногу. Что скажешь?

Чувствовалось, что сама мысль о приживлении отсеченной конечности кажется Оксу дикой. Тем не менее он ответил:

— Если ты прикажешь, командир, я готов выполнить это.

— Прекрасно. — Траакс перевел взгляд на «мага резерва». — Но у меня есть одно требование.

Джошуа поставил бокал и пристально посмотрел ему в глаза.

— Избранный не привык к требованиям, — холодно произнес он.

Гелдон замер. «Может, этот человек храбрее, чем мне казалось, — подумал он. — Во всяком случае, учится он быстро, как и говорил Виг».

«Маг резерва» не отводил взгляда от командира Фаворитов.

— Что ты хотел попросить?

— Если Оксу суждено умереть в вашей стране, пусть его тело предадут огню, а пепел развеют, в соответствии с нашими обычаями.

Задумавшись на мгновение, Джошуа сказал:

— Мы выполним твою просьбу.

— Прекрасно. — Гелдон решил, что пора снова перехватить инициативу. — В таком случае, можно считать, что вопрос решен. Мы пробудем здесь еще некоторое время, и я собственными глазами хочу увидеть, насколько успешно идет восстановление Цитадели. — Он с улыбкой перевел взгляд на «мага резерва» и лукаво добавил: — А Джошуа, возможно, захочет поближе познакомиться с женщиной, которая обслуживала нас.

Сидящие за столом рассмеялись, лишь молодой маг покраснел и недовольно нахмурился.

Глядя на Окса, карлик пытался представить себе, какой будет реакция магов, когда из портала выйдет раненый Фаворит. Эта мысль невольно заставила Гелдона улыбнуться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Рагнар с наслаждением потянулся и взглянул на женщину, которой только что грубо овладел. На протяжении трех столетий он приводил в Пещеру многих женщин и, как правило, достаточно быстро охладевал к каждой из них. Некоторые задерживались здесь на несколько дней, иные на месяцы — в зависимости от того, насколько хорошо им удавалось ублажать охотника за кровью. Но ни одна не могла сравниться с той, которая сейчас лежала рядом с ним.

Эту он никак не хотел отпускать от себя, а «чары времени» позволяли ему предаваться наслаждениям сколь угодно долго.

Вообще-то идея одарить «чарами времени» эту изумительную женщину принадлежала не Рагнару. Ему приказали сделать это.

Улыбаясь, охотник за кровью подумал о том, как сказочно ему повезло и как удивительно и своевременно события сплелись в красочный гобелен мести, которая, наконец, вот-вот осуществится. Еще немного, и работа ткацкого станка судьбы будет завершена, и Рагнар сможет от души насладиться результатом.

— Теперь ступай, — велел он. — Меня ждут дела.

Не глядя на него, женщина медленно поднялась и накинула шелковый халат.

Протянув руку к столику, стоящему у постели, Рагнар окунул палец в сосуд с желтой жидкостью и жадно лизнул его, чувствуя, как по телу разливается знакомый сладостный жар.

— Сумел ли я на этот раз доставить тебе удовольствие? — спросил он, заранее зная ответ.

Женщина вздрогнула.

— Нет, — ответила она, не оборачиваясь. — То, что происходит между нами, вызывает у меня отвращение, и так было всегда. Даже если это будет продолжаться еще несколько столетий, ничего не изменится. Хорошо хоть, что ты не в состоянии наградить меня ребенком. — Она повернулась к Рагнару, стиснув кулаки и яростно сверкая глазами. — Я скорее предпочла бы умереть, чем носить твое дитя.

Охотник за кровью готов был ударить ее, но разлившаяся по телу нега уняла его жестокость.

— У нас впереди бесконечность блаженства, моя дорогая.

— Так я могу уйти? — спросила женщина, и в ее голосе сквозь требовательные нотки пробивалась мольба.

— Сейчас — да. Однако вскоре здесь появятся Избранный и Виг. Я хочу, чтобы ты присутствовала при нашей встрече. — Рагнару доставило удовольствие внезапно возникшее выражение удивления на ее лице.

Он злобно улыбнулся. — Для меня важно, чтобы оба они увидели тебя.

— Зачем? Я понятия не имею, кто они такие и зачем окажутся здесь. Какое значение может иметь мое присутствие?

Никогда прежде он не вовлекал наложницу в свои дела, и это внезапное желание обескураживало и пугало ее.

Рагнар вскочил и отвесил женщине пощечину, причем с такой силой, что она едва удержалась на ногах; глаза ее полыхнули ненавистью.

— Есть многое, чего ты не знаешь, моя дорогая, а еще больше такого, чего тебе и не положено знать. Но если ты еще раз проявишь неповиновение, я отдам тебя Скрунджу, он уже давно просит меня об этом. Мне не хочется делить тебя ни с кем, но если ты вынудишь меня...

По щекам женщины заструились слезы. Она не могла не заметить двусмысленных взглядов, что, не таясь, бросал на нее Скрундж. Мысль о том, чтобы стать еще и его игрушкой, заставила ее съежиться от страха.

— Хорошо, — прошептала она. — Я сделаю, как ты велишь.

— Разумеется, сделаешь. — Рагнар улыбнулся, блеснув зубами. — И будешь делать впредь. Иди к себе и надень свое лучшее платье. За тобой придут.

Без единого слова наложница открыла дверь и вышла. Улыбаясь, охотник за кровью слизнул еще одну каплю желтой жидкости.

«Ждать осталось совсем недолго, Верховный маг, — подумал он. — Совсем недолго».

— Они уже близко. — В темных глазах Николаса сверкнули искорки злорадства. — Я чувствую их кровь. Оба без сознания, что как нельзя лучше соответствует нашим планам.

Рагнар внимательно разглядывал своего господина, облаченного в простое белое одеяние. Со времени их последней встречи он повзрослел; сейчас ему можно было дать лет пятнадцать. С каждым днем Николас становился все больше похож на своих родителей: темные, шелковистые волосы и волевой подбородок — от отца, высокие скулы и миндалевидные глаза — от матери.

Рядом с ним лежал раскрытый Манускрипт.

«Зачем он принес сюда эту книгу? — удивился охотник за кровью. — Не затем же, чтобы отдать ее Избранному и магу?»

— Как раз с этой целью, — произнес Николас. — Я хочу, чтобы они унесли Манускрипт с собой. В конце концов, за ним они сюда и явились. Это меньшее, что мы можем для них сделать. — Он улыбнулся. — Манускрипт в их руках принесет нам определенную пользу. Кроме того, я уже прочел этот трактат. Мне, в общем-то, не нужны ни Манускрипт, ни этот их Парагон, красивая игрушка, которую они ценят столь высоко. Без Манускрипта я могу обойтись и сейчас, а скоро и Камень потеряет для меня всякое значение.

Рагнар и стоящий рядом с ним Скрундж недоуменно переглянулись и снова воззрились на восседавшего на троне юношу.

— Не понимаю, — сказал охотник за кровью. — А если они воспользуются Манускриптом себе во благо?

— Теперь им уже ничто не поможет, — отозвался Николас. — Колесо истории вращается в одну сторону, и возврата нет — ни для кого из нас.

Переплетенный в прекрасно выделанную кожу белого цвета Манускрипт был настолько велик, что его едва смогли бы поднять два сильных человека. Рагнар не сомневался, что ослабевшие маг и принц будут не в состоянии унести книгу. Совершенно сбитый с толку, он снова вопросительно взглянул на своего господина.

— Не волнуйся насчет того, каким образом это произойдет, — произнес тот, словно читая мысли слуги. — Я знаю способ, как доставить книгу. И именно ты сообщишь о нем. Они, конечно, не поверят, что ты хочешь помочь им. Но, в конечном счете, возьмут книгу. Я же не покажусь магу и принцу, однако, разумеется, буду свидетелем вашей беседы. Открыться Избранному пока еще не время. — Губы Николаса сложились в загадочной улыбке. — Это произойдет в более подходящий момент.

Рагнар молча внимал его словам.

— Оба они сильно ослабели от потери крови, — продолжал Николас — Их силы восстановятся, но позднее, и пока они не представляют для тебя опасности. Вместе с ними сюда доставят чашу с кровью принца. Какое-то время она будет храниться у тебя. — Он наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо охотника за кровью. — Лазурная кровь Избранного — вот что важнее всего. Тщательно охраняй эту чашу. Если хоть одна капля его крови прольется, тебя ждет медленная мучительная смерть.

— Я все сделаю, как ты желаешь, мой господин, — заметно нервничая, ответил Рагнар.

— Хочу сообщить тебе еще кое-что, — продолжал Николас — Птицы, которые доставят наших гостей, отличаются от тех, с которыми ты был знаком ранее. Они принадлежат к новому поколению и вылупились из тех яиц, что я вам показывал. Таких, как они, — способных владеть оружием, мыслить и облекать свои мысли в слова — у меня целая армия, которая ныне базируется на севере. Они будут подчиняться вам.

«Зачем ему столько Птиц, — недоумевал Скрундж, — пока мы еще не отловили всех "магов резерва"? И зачем ему, в таком случае, "маги резерва"? »

— Птицы мне нужны, потому что нас ждет великая битва, — сказал Николас. — И на земле, и в небе. Манускрипт предсказывает ее, но умалчивает о том, чем она закончится. Это открывает возможность завершить ее по собственному усмотрению. — Он сделал небольшую паузу. — А вот зачем мне нужны «маги резерва», тебе, Скрундж, знать не следует.

— Могу ли я задать еще один вопрос, мой господин? — спросил Рагнар.

— Ты хочешь спросить о лазурной жиле, которая тянется по стенам Пещеры?

— Да, мой господин.

— Силу, пульсирующую в ней, я вытягиваю из Парагона, а затем черпаю ее понемногу, потому что вобрать в себя всю эту мощь сразу не могу даже я. Камень, который являлся опорой для всех обученных магии людей «одаренной» крови, теперь отдает свою силу мне одному. Вот почему достаточно скоро он уже будет не нужен мне: вся мощь Парагона окажется внутри меня. — Николас помолчал, давая своим слугам возможность осмыслить услышанное. — Именно притоку силы от Парагона я обязан своим быстрым взрослением и мудростью, — продолжал он. — Манускрипт помог мне ускорить этот процесс, а чтобы он протекал без помех, я прячусь здесь, под землей. Вскоре я стану единственным магом, в равной степени владеющим и Законом, и Капризом, а все остальные, обученные магии жители Евтракии утратят свое могущество. Когда это произойдет, Камень погибнет. Виг останется в убеждении, что к этому причастен ты, Рагнар. У него возникнет на сей счет множество вопросов, на которые мы ответим так, как нам выгодно. Использование силы Парагона — не самоцель, а лишь ступенька на пути к великим свершениям.

— Значит, я тоже начну терять силу по мере того, как будет угасать Камень? — спросил охотник за кровью. — Я уже почувствовал, что происходит что-то неладное, но даже представить себе не мог, в чем дело.

— Не волнуйся насчет этого, — ответил Николас. — По причинам, которые выше твоего понимания, ты избран моим слугой и, как таковой, сохранишь свое могущество. — Он улыбнулся и на мгновение прикрыл глаза. — Эта женщина... Она, конечно, будет присутствовать при вашей встрече?

— Да, мой господин.

— И ей по-прежнему ничего неизвестно о моем существовании?

— Да.

— Прекрасно, — сказал Николас. — То, как ты собираешься отомстить магу... Мне это нравится. Придумано удачно. Но, согласись, посредством нее ты уже отомстил Вигу, и как! Когда они покинут Пещеру, эта женщина снова окажется в полном твоем распоряжении. Истинное наслаждение для ума и тела, не так ли?

— Несомненно, мой господин, — ответил Рагнар, коснувшись незаживающей раны на правом виске.

— Они уже совсем рядом, — с улыбкой произнес Николас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Они уже у самого входа! — радостно воскликнула Шайлиха, стоявшая рядом с Феганом на балконе.

— Отлично сделано, моя дорогая, — от всей души похвалил ее маг, отдавая мысленный приказ двери открыться, и двенадцать бабочек яркой радугой влетели в нее.

— Вели им приблизиться, — попросил он принцессу.

Буквально через несколько мгновений на перила рядом с Шайлихой уселась дюжина путешественниц, в такт открывая и закрывая изумительно красивые полупрозрачные крылья.

«Ей удалось этого добиться! — пораженно подумал увечный маг. — Принцесса послала бабочек за пределы Редута, и они вернулись по ее зову, не заплутав в бесконечных коридорах».

Он пока что не рассказывал Шайлихе о своих предположениях относительно того, что ее новые способности были результатом «отсроченного заклинания». Сначала следовало во всех деталях изучить трактат Эглофа. Ранее «отсроченные заклинания» рассматривались исключительно как легенда, и требовалось досконально разобраться в этом вопросе, прежде чем представить свое толкование на суд Вига и Избранного.

Сам Феган уже не сомневался, что «отсроченное заклинание», наложенное на принцессу волшебницами, пробудило к жизни какое-то случайное событие. И чем дольше он наблюдал за Шайлихой, тем сильнее проникался уверенностью, что дело обстоит именно так. Скорее всего, рассуждал он, таким событием стал первый контакт принцессы с бабочками. Сама она понятия не имела, каким образом внезапно обрела способность понимать эти создания и отдавать им приказы.

По мнению мага, это лишний раз подтверждало его теорию.

Была и еще одна причина того, почему Феган не обсуждал свое открытие с Шайлихой. Он решил, что будет лучше рассказать о нем, когда принц и Верховный маг вернутся в Редут с Манускриптом. «Если, конечно, они вернутся», — подумал старый маг, стараясь отогнать обуревавшую его тревогу.

С того момента, как они ушли, прошло слишком много времени. Им бы уже следовало вернуться — если не возникли какие-то непредвиденные осложнения, и Феган чувствовал, что именно так и произошло. Если бы он был здоров, то отправился бы вместе с Тристаном и Вигом, и, возможно, сейчас все они уже были бы здесь, в Редуте.

Тем не менее, увечный маг был полон решимости делать то, что в его силах. Последние два дня он только тем и занимался, что пытался выяснить пределы вновь открывшихся поразительных способностей Шайлихи. К его восхищению, они развивались прямо на глазах. Нынче принцесса с легкостью устанавливала мысленную связь с бабочками.

И это было жизненно важно для Фегана, поскольку в катакомбах Редута не осталось никого, кого бы он мог послать на разведку за его пределы: Джошуа и Гелдон все еще не вернулись из Пазалона, что же касается Вига и Тристана... Вспомнив о них, увечный маг тяжело вздохнул.

Вернувшийся в Редут Шеннон рассказал о том, чему им троим пришлось стать свидетелями ночью в Оленьем лесу. Феган не сомневался в преданности Малютки и все же не решался использовать его в качестве своих глаз и ушей: поведение и без того запуганных жителей Евтракии было непредсказуемо, доведись им случайно увидеть гнома.

Именно «полевые красавицы» представляли единственную надежду увечного мага узнать хоть что-то о происходящем во внешнем мире. С этой целью он объяснил принцессе, что она должна добиться того, чтобы эти создания научились самостоятельно покидать Редут и возвращаться в него.

Как будто прочтя его мысли, Шайлиха спросила:

— Каким образом бабочки смогли сдвинуть валуны, преграждающие выходы из туннелей?

— Нам с Вигом пришлось слегка изменить заклинания, наложенные на валуны и «излучающие камни», таким образом, чтобы их могли приводить в действие не только люди с «одаренной» кровью. Конечно, это довольно опасно, но другого выхода у нас не было, учитывая, что в любой момент могла возникнуть необходимость выйти наружу тому из нас, в чьих жилах она не течет. — Феган перевел взгляд на «полевых красавиц». — Для того чтобы валуны открылись, нужно всего-навсего прикоснуться к ним. Именно так поступал Гелдон. Только эту дверь бабочки не смогут открыть сами из соображений безопасности. Я как раз обучал их покидать один из коридоров и проникать в него обратно, когда открылись твои необыкновенные способности... А теперь расспроси бабочек о том, что они видели.

Шайлиха повернулась к сидящим на перилах «полевым красавицам» и постаралась сосредоточиться. «Скажите, — мысленно обратилась она к ним, — что сейчас снаружи, день или ночь? »

И тут же в голове принцессы зазвучал знакомый голос; теперь она уже знала, что все двенадцать бабочек отвечают ей хором.

«Ночь, госпожа».

«Скажите то же самое магу, — безмолвно приказала она. — Он не может слышать вас, как я».

И тут же четыре бабочки опустились вниз, подлетели к черному кругу с алфавитом и одна за другой опустились на буквы: Н-О-Ч-Ь.

— О чем ты их спрашивала? — спросил Шайлиху увечный маг.

— Что сейчас снаружи, день или ночь.

— Отлично. — Феган довольно потер руки. — Теперь давай предпримем еще одну проверку. — Согнув указательный палец, он сделал Шайлихе знак наклонить к нему голову. — Не забывай, они понимают, когда ты обращаешься к ним вслух, — зашептал маг. — По крайней мере, это относится к нам с тобой; думаю, вряд ли они смогут понять человека обычной крови. Я шепну тебе на ухо, о чем следует их спросить. А ты попросишь их ответить, используя алфавит. — Задумавшись на мгновение, он прошептал: — Спроси «полевых красавиц», где они были, прежде чем оказались в Редуте.

«Скажите, как называется место, где вы обитали, прежде чем оказались в Редуте», — мысленно повторила Шайлиха, обратив взгляд своих карих глаз на бабочек.

«Полевые красавицы», казалось, были в раздумье. Огромные крылья бабочек перестали двигаться; складывалось впечатление, будто они не уверены, что могут правильно ответить. Затем несколько грациозных созданий взлетели и начали по очереди приземляться на буквах алфавита. П-Р-И-3-Р-А-Ч-Н-Ы-Й Л-Е-С.

Принцесса хотела заговорить с магом, но тот приложил палец к губам, призывая ее к молчанию, и, улыбаясь, кивком головы указал на бабочек. Те взлетели в воздух и, немного покружив, начали снова опускаться на буквы. И-Е-В-Т-Р-А-К-И-Я.

— Отлично! — воскликнул донельзя довольный Феган.

— Они ответили! — в восторге вторила ему Шайлиха.

Однако, заметив лукавое выражение в глазах мага, она поняла, что, видимо, не до конца понимает все значение происшедшего.

— У меня было две причины задать именно этот вопрос. Как думаешь, какие?

Принцесса задумалась.

— Ты хотел проверить, слышали ли они твой шепот, — воскликнула она наконец. — Видимо, нет, поскольку ответили только после того, как я задала вопрос.

— Тут я с тобой не совсем согласен, — покачал головой увечный маг. — Слышать меня бабочки, скорее всего, могли, однако выполнили не мое, а твое поручение. Ну а вторая причина?

На этот раз Шайлиха думала дольше. Потом взглянула на «полевых красавиц», все еще сидящих на буквах, и мысленно приказала одной из них подлететь к ней. Фиолетово-желтая бабочка, уже успевшая стать ее любимицей, вспорхнула и опустилась на протянутую руку принцессы. Шайлиха улыбнулась и сказала:

— Они помнят. Бабочки не только ответили, где жили до того, как оказались в Редуте. Они назвали и Евтракию — свою родину, где триста лет назад стали такими, как сейчас. Это означает, что «полевые красавицы» в состоянии ориентироваться во времени. — Принцесса посмотрела на бабочку, которая, по-видимому, опять что-то говорила ей. — Они помнят все, начиная с того дня, как впервые попробовали воду Пещеры и стали существами «одаренной» крови.

В карих глазах молодой женщины светились уверенность и понимание своей силы.

«И придет Избранный, вслед за тем, что явился прежде, — вспомнил увечный маг очередную цитату из Манускрипта. — Шайлиха — Избранная, это не подлежит сомнению. Если бы Шабашу удалось сделать из нее пятую волшебницу, мы не смогли бы их одолеть».

— Феган, я знаю, эти создания принадлежат тебе, так не будешь ли ты возражать, если я дам имя одной из них? — спросила принцесса.

Фиолетово-желтая бабочка спокойно сидела у нее на руке, грациозно открывая и закрывая крылья.

— Бабочки не принадлежат никому, — отозвался маг. — Я всего лишь их опекун.

— А ты знаешь, кто из них мужского пола, а кто женского? — спросила принцесса.

— Я никогда не задумывался об этом, — признался он. — Как-то не было необходимости.

Шайлиха перевела взгляд на сидящую на руке бабочку.

— Она только что сказала мне, что она женского пола.

— Понятно. И как ты назовешь ее?

— Причуда, — ответила принцесса. Феган улыбнулся.

— Причуда так Причуда. — Лицо его снова приобрело серьезное выражение. — Есть одна проблема, которую нам нужно сейчас обсудить. Пожалуйста, отпусти Причуду.

Принцесса слегка качнула головой, и бабочка, взлетев с ее руки, присоединились к остальным. Шайлиха посмотрела на мага.

— Меня сильно тревожит отсутствие Тристана и Вига, — сказал он, не в силах более скрывать охватившее его беспокойство. — Они не вернулись вовремя, и, скорее всего, им угрожает страшная опасность.

Принцесса прикусила нижнюю губу, на ее лице проступило выражение решимости.

— Ты догадываешься, что могло с ними произойти? — спросила она.

— Нет, — ответил Феган. — Но что-то произошло, в этом я не сомневаюсь. И больше мы не имеем права бездействовать.

Шайлиха задумалась, пытаясь понять, что у него на уме. Наконец она спросила:

— Ты хочешь, чтобы я послала бабочек на их поиски? И еще ты хочешь, чтобы я все время поддерживала с ними мысленную связь, верно?

— Да, — ответил увечный маг. — Сейчас ночь, они будут в безопасности, если будут лететь достаточно высоко и успеют вернуться до рассвета. Я не хочу, чтобы их кто-нибудь заметил. Кому-нибудь наверняка придет в голову идея поймать одно из этих удивительных, почти мифических созданий. Заодно выясним, на каком расстоянии ты сможешь поддерживать связь с бабочками.

— Это несложно, — сказала принцесса. — Если, конечно, они не погибнут, пытаясь... — Феган понимал, что Шайлихе совсем не хочется подвергать опасности полюбившиеся ей создания; но он знал также, насколько сильна ее любовь к брату и Вигу. — Хорошо. Объясни, что нужно делать.

— Спасибо. И помни: я не меньше тебя люблю «полевых красавиц». Позови Причуду.

Принцесса подняла руку, и Причуда тут же подлетела и опустилась на ладонь своей госпожи. Маг не уставал удивляться: то, что могла Шайлиха, было недоступно даже ему самому.

— Сейчас я скажу тебе, что им нужно будет сделать, — произнес он. — Пусть шесть бабочек во главе с Причудой покинут Редут и последуют на большой высоте в сторону Пещеры Парагона. По дороге пусть они рассказывают тебе о том, что попадает в их поле зрения. Пусть они ищут принца и Вига и, если заметят их, тут же сообщат об этом. Повтори им мои слова и попроси Причуду, в знак того, что она поняла их, дважды открыть и закрыть крылья. — Через несколько мгновений полупрозрачные крылья Причуды медленно дважды сложились и раскрылись.

— Она все поняла, — сказала принцесса и подняла руку. Бабочка взлетела. — Возвращайся скорее, Причуда.

Феган открыл дверь, и шесть бабочек выпорхнули в туннель.

На лице Шайлихи возникло выражение беспокойства.

— Неужели Тристан и Виг действительно находятся в опасности? — спросила она.

Увечный маг улыбнулся, пытаясь скрыть собственную тревогу.

— Не стоит недооценивать их. Вместе, я думаю, они способны на многое. Знала бы ты, через что им пришлось пройти, чтобы найти тебя и доставить обратно в Евтракию! Уверен, они справятся и на этот раз.

Он взял руки принцессы в свои и нежно сжал их. Шайлиха еле заметно улыбнулась.

«Если только они еще живы», — подумал он.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Что-то твердое, холодное упиралось в правую щеку Тристана. Лежа на боку, он попытался изменить положение. В этот момент ему хотелось только одного — спать.

Потом ослабленный потерей крови мозг медленно заработал, и принц открыл глаза. Память медленно возвращалась. Отвратительные полуразложившиеся тела «магов резерва»... Тени... Птицы...

Тристан с трудом сел и огляделся. В помещении, где он находился, возле одной из стен расположились три темно-голубых мраморных трона. На подлокотнике центрального стоял прозрачный сосуд с желтой жидкостью. Чуть правее на некотором возвышении покоилась раскрытая книга гигантских размеров. Интуиция подсказывала принцу, что перед ним Манускрипт.

«И как, интересно, Виг собирался доставить Манускрипт из Пещеры в Редут? » — подумал принц, пытаясь проверить, при нем ли оружие. К его удивлению, оно было на месте, но страшная слабость во всех членах позволяла Тристану лишь ощущать его наличие: при необходимости он не смог бы воспользоваться ни дрегганом, ни метательными ножами. На лбу принца выступил холодный пот. Он попытался подняться на ноги, но тут же рухнул на мраморный пол. Рана на голени сильно зудела...

«Это был не сон», — промелькнуло в его затуманенном сознании.

Тристан поискал глазами своего спутника. Виг лежал чуть поодаль, не подавая признаков жизни. Принц подполз к нему и попытался привести его в чувство. Когда он несколько раз ударил мага по щекам, тот, наконец, медленно открыл глаза. Тристан помог ему сесть.

— Где мы? — Речь давалась старику с великим трудом.

— Не знаю, — ответил принц и с тревогой спросил: — Твоя сила при тебе?

Лицо мага омрачилось.

— Лишь жалкие крохи, — ответил он.

— Я тоже едва живой от потери крови, — сказал Тристан. — Тени — это такие странные женщины с крыльями, они появились, когда ты был без сознания, — собрали ее в чашу и сказали, что она понадобится их господину. Не знаю вот только, зачем. Я вообще перестал что-либо понимать. И Птицы, которые принесли нас сюда, совсем не такие, как те, что мы видели в лесу. У этих есть что-то похожее на руки, они вооружены и способны говорить.

Принц и маг с трудом поднялись, помогая друг другу.

— Приветствую вас, Виг и Избранный. Я давно дожидаюсь вас.

Зычный голос принадлежал внезапно появившемуся человеку, силуэт которого спутники увидели на фоне лазурного свечения. Оно врывалось в помещение откуда-то из-за спины стоящего перед ними человека и было столь сильным и слепящим, что не позволяло разглядеть вошедшего. По полу, клубясь, словно туман, стало распространяться мерцание магии.

— Виг, Верховный маг ныне не существующего Синклита. — Громкий голос многократно отражало эхо. — Тот, кто возводил на трон королей и кому доверено хранить Парагон. Когда-то в прошлом супруг Фейли, прекрасной, безвременно ушедшей первой госпожи Шабаша. Принц Тристан, Избранный, которого Синклит ждал так долго. Дерзкий, обладающий «одаренной» кровью высочайшего качества, но еще не прошедший обучения магии. Высокая честь — принимать у себя столь важных персон. Приветствую вас обоих!

— Кто ты? — воскликнул маг.

Человек сделал несколько шагов в сторону тронов.

— Рагнар... Ты жив! Но это невозможно... — Совершенно ошеломленный, Виг не отрываясь смотрел на своего бывшего собрата.

Тристан перевел взгляд на того, кого старый маг назвал Рагнаром. Блестящий лысый череп этого человека имел удлиненную форму; серые, налитые кровью глаза горели безумным огнем. У левого бедра висел кинжал в красивых золоченых ножнах, резко выделявшийся на фоне черного одеяния.

Рагнар медленно подошел к центральному трону и уселся на него.

— Прежде чем приступить к делу, я думаю, следует дождаться еще двоих, — с усмешкой заметил он.

В помещении, звеня серебряными шпорами, появился Скрундж. Подойдя к тронам, он уселся по левую руку от Рагнара и нагло ухмыльнулся принцу. При взгляде на него перед глазами Тристана чередой пронеслись картины всех злодеяний этого столь ненавистного ему существа.

— А теперь, — голосу Рагнара вторило эхо, — прекрасный подарок всем нам.

В помещении появилась женщина в длинном изумрудно-зеленом платье.

— Это — Селеста, моя... подруга, — с кривой улыбкой произнес он.

Принц замер. Без сомнения, это была та самая таинственная незнакомка, которая собиралась покончить с жизнью, бросившись с обрыва: вьющиеся, спадающие на лоб волосы, яркие сапфировые глаза и небольшая ложбинка на подбородке.

Алые губы Селесты недоуменно приоткрылись при взгляде на Тристана, однако она быстро взяла себя в руки и еле заметно качнула головой, давая ему понять, что не стоит упоминать об их предыдущей встрече.

Многолетняя ненависть полыхала в глазах Рагнара.

— Скажи-ка, Верховный маг, что ты испытываешь, после всех этих лет увидев меня, своего старого друга? Знаменитых косичек у тебя больше нет... Почему-то мне кажется, что их обкорнала сама Фейли, Тебе не стыдно ходить в таком виде?

Вигу, наконец, удалось взять себя в руки.

— Как получилось, что ты все еще жив? — спросил он. — «Чары времени» к тебе не применялись, потому что ты попал к волшебницам до того, как мы их разработали. Ты давно должен быть мертв!

— О, это подарок, — с улыбкой ответил Рагнар. — От одного хорошо известного тебе человека. Все эти годы я провел здесь, в Пещере. И теперь больше всего на свете хочу закончить наше с тобой дело.

— Что за дело? — спросил Виг.

— Собственно, несколько дел. И самое малое из них — отдать тебе то, за чем ты пришел — Манускрипт.

Охотник за кровью окунул палец в сосуд с желтой жидкостью и затем, облизнув его, на мгновение прикрыл глаза.

— У тебя развилось пагубное пристрастие к своей мозговой жидкости? — осведомился маг.

«Пагубное пристрастие? — недоуменно повторил про себя Тристан. — Вечность, о чем это он?»

— Представь себе, развилось, самонадеянный ублюдок! — взорвался Рагнар. — Мог бы и раньше догадаться, что это произойдет! Но ты... ты не предпринял ничего, чтобы спасти меня! — Немного успокоившись, он откинулся на спинку трона. — Ничего, сегодня ты сполна заплатишь за все.

— Мы пытались помочь тебе! Ни Тритиас, ни я не хотели, чтобы жидкость попала к тебе в рот. Это произошло случайно... — Старый маг перевел взгляд на свисающий с пояса Рагнара кинжал. — Это мой?

— Да. — Охотник за кровью медленно вынул кинжал из ножен, любуясь игрой света на блестящем лезвии. — «Братство служит только Закону», — саркастически произнес он. — Если бы ты когда-нибудь по-настоящему изучал Каприз, ты бы понял, что Закон, по сравнению с ним, — чепуха и бред, жалкий, бесцветный и попросту скучный.

Принц внезапно почувствовал, что сыт по горло всеми этими разглагольствованиями.

— Кто такие Тени и зачем им нужна моя кровь? — требовательно произнес он.

Рагнар улыбнулся.

— Тени — мои слуги, одни из многих. И твоя кровь, Избранный, нужна не им, а мне. Собственно, они об этом уже тебе сообщили.

— Восставшие из земли «маги резерва» и Птицы — тоже твои союзники? — не унимался Тристан.

— Скорее, слуги. Мертвецы соображают, конечно, плоховато, но все же польза от них кое-какая имеется. А Птицы — прекрасные воины. Кстати, их лагерь находится на равнине Фарплейн, в одном из любимых тобой уголков страны.

Услышав эти откровения, ошеломленный принц взглянул на Вига; тот, судя по всему, был потрясен не меньше него.

— Прошу простить, я немного отвлекся, — продолжил охотник за кровью. — Прожить триста лет в подземелье — это даром не проходит. Ты, кажется, что-то говорил о моих союзниках? Да, у меня действительно есть «союзники», но они пока не готовы — еще не пришло время. — Он злобно посмотрел на Тристана. — Ты ведь догадываешься, кто они?

Тот внутренне содрогнулся, но промолчал, боясь, что его предположение может оказаться правдой.

— Без сомнения, ты уже понял, — сказал Рагнар. — Да, да, Избранный, так оно и есть. Мои сторонники бывшие «маги резерва». — Он помолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Виг, в последнее время ты все больше удивляешь меня! Какая глупость — отослать их в провинцию на поиски каких-то там охотников за кровью и гарпий в переломный момент истории вашей иллюзорной монархии! Вдобавок вы с Избранным сбегаете в Пазалон, бросив этих несчастных на произвол судьбы, когда в стране царит хаос! О чем ты думал, интересно? Тем не менее я благодарен тебе.

Охотник за кровью усмехнулся, смакуя каждое больно бьющее слово.

— Это ты вытягиваешь силу из Камня и каким-то образом перегоняешь ее в жилу, что вьется в стенах Пещеры? — еле слышно, словно придавленный тяжестью только что выслушанных обвинений, спросил Виг.

— Ты всегда отличался пытливым умом, Верховный маг. — Рагнар облизал палец, который до этого побывал в сосуде с желтой жидкостью. — Я не сомневался, что ты сразу же обо всем догадаешься. Только подумай! Пройдет совсем немного времени, и всё, ради чего ты жил и трудился, включая так и не начавшееся обучение Избранного, потеряет всякий смысл. Забавно, не правда ли?

Тристан мельком посмотрел на Селесту, и ему почудилось, что она с трудом сдерживает слезы. Он перевел взгляд на Скрунджа.

— Зачем нужно было назначать вознаграждение за мою голову? — спросил принц, обращаясь к наемному убийце. — Если хочешь сразиться со мной — я перед тобой. Второго приглашения мне не требуется!

— Поступив таким образом, мы вовсе не хотели, чтобы тебя поймали. Ты удивлен, я вижу? — с притворной учтивостью произнес Скрундж. — А что насчет поединка между нами, поверь, я ничего так не желаю, как разделаться с тобой прямо сейчас. — Он улыбнулся. — Ходят слухи, что ты на редкость ловок и даже сумел прикончить в Пазалоне командира Фаворитов. И все же вряд ли ты сможешь оказать мне достойное сопротивление. Кроме того, в данный момент тебе и меча-то не поднять. И ведь какой позор! У тебя хватает наглости расхаживать повсюду с тем самым отвратительным чужеземным оружием, которым ты отрубил голову собственному отцу. Нет, Избранный, сейчас мы, пожалуй, сражаться не будем. В другой раз.

Больше Тристан сдерживаться не мог. Слова ненавистного убийцы словно прибавили сил, и он, выхватив нож, метнул его в Скрунджа.

Однако тот лениво, почти без усилий приподнял руку с миниатюрным арбалетом, и вылетевшая из него стрела отбросила летящий нож в сторону.

— Я же предупреждал тебя! — Скрундж осуждающе щелкнул языком. — Теперь и сам видишь, что мне ты не ровня.

Принц, безмолвно спрашивая у него совета, обратил к Вигу горящий ненавистью взгляд.

— Подними мою стрелу, Избранный, — приказал ему Скрундж.

— Что? — в замешательстве произнес Тристан.

— Ты что, не только обессилел, но и оглох? — ехидно спросил наемный убийца. — Подними стрелу и подай ее мне, преклонив колено. Немедленно. Эти стрелы стоят достаточно дорого, и я не хочу терять ни одну из них. И больше не вздумай даже прикасаться к своим грубо выделанным кускам железа, которые ты имеешь наглость называть метательными ножами.

— Никогда в жизни я не преклоню перед тобой колени, — бросил принц. — Если тебе так нужна стрела, подойти и возьми ее сам. Я с радостью вернул бы ее тебе, но... другим способом.

Скрундж расхохотался.

— Избранный подтверждает свою репутацию! — Он посмотрел на Рагнара. — По-моему, пора? Что скажешь?

— Почему бы и нет? — отозвался тот. Внезапно магические ловушки сковали движения Вига и Тристана.

— Зачем тебе это? — воскликнул маг.

— Нам нужно, чтобы вы не шевелились, пока мы со Скрунджем не доведем до конца одно давнее дельце. Лучше поздно, чем никогда, — ответил охотник за кровью. — Принц такой непредсказуемый! Нет, мы не можем рисковать. Скрундж, ты — первый.

Наемный убийца сошел с трона, подобрал свою стрелу и, взяв ее в правую руку, подошел к Тристану.

Тот, прекрасно понимая, что все его усилия будут тщетны, отчаянно пытался освободить себя от невидимых пут. Однако когда взгляд принца упал на стрелу с вымазанным желтым наконечником, сердце у него упало: он внезапно понял, что сейчас произойдет.

— Рагнар! — воскликнул Виг. — Умоляю, не делай этого! Он тот, кого мы ждали так долго! Убей меня, если хочешь, но Тристан должен остаться в живых!

— Что это за странные мысли приходят тебе в голову, Виг! — издевательски улыбаясь, ответил охотник за кровью. — Никто не собирается убивать его прямо сейчас. Благодаря высокому качеству своей крови он, возможно, еще несколько дней не будет ощущать воздействия яда. Однако мы желаем существенно ограничить срок его жизни. В Манускрипте сказано, что он поведет мир в новую эпоху, но у нас, знаешь ли, другие планы — мы готовы взвалить эту ношу на собственные плечи.

По щекам старого мага потекли слезы.

— Как ты, бывший одним из нас, можешь быть так жесток? — прошептал он.

— Но больше одним из вас я не являюсь! — взорвался Рагнар. — И ты, если помнишь, сам приложил к этому руку.

Тристану пришлось собрать все свое мужество, когда Скрундж поднес стрелу к его лицу. Медленная, ужасная смерть — вот что происходит с теми, в чью кровь попадает высушенная мозговая жидкость охотника за кровью.

— Если ты желаешь моей смерти, почему бы тебе не убить меня, и дело с концом! — воскликнул он.

— Потому что твоя быстрая смерть нам ни к чему, — ответил наемный убийца. — Тебе еще предстоит увидеть много интересного, прежде чем покинуть эту землю, и мы не хотим лишать тебя этой возможности.

— Я убью тебя, — еле слышно прошептал принц и плюнул ему в лицо.

Скрундж с улыбкой стер плевок.

— Экий петушок! Продолжает хорохориться даже перед лицом смерти. Мне это по вкусу. И, как уже было сказано, я принимаю твой вызов. — Он посмотрел на Рагнара, дожидаясь разрешения.

Тот кивнул.

Убийца прикоснулся наконечником стрелы к плечу принца и вогнал его под кожу. Струйка лазурной крови медленно начала прокладывать свой путь по руке Тристана. И почти сразу же после укола стрелой он ощутил возле ранки знакомое покалывание от действия заклинания исцеления. Спустя несколько мгновений от нее не осталось и следа. «Даже Феган не справился бы лучше», — подумал принц.

— Да, — произнес Рагнар, словно прочтя его мысли. — Не он один является знатоком простейших заклинаний — я тоже кое-что помню. Теперь ты и твой обожаемый Парагон умрете примерно в одно и то же время.

В душе Тристана бушевала буря эмоций. «Если Виг и Феган не ошиблись в своих изысканиях, тогда я и впрямь уже могу считаться мертвецом».

Он перевел взгляд на Селесту, и снова ему почудились стоящие в ее глазах слезы. Виг вскинул голову, насколько позволяли прутья ловушки.

— Рагнар, он — Избранный. Ты понятия не имеешь, что именно только что сотворил...

— Имею, имею, не беспокойся, — отозвался охотник за кровью. — Можно подумать, меня это может испугать. Надвигаются такие события, которые тебе, с твоим недоразвитым умишком, и не снились. Кстати, тебе уготована несколько иная участь. Я ждал этого мгновения более трехсот лет.

— Прежде чем ты осуществишь то, что задумал, удовлетвори мое любопытство, — попросил Виг.

— Ну что ж, думаю, ты имеешь на это право, — ответил Рагнар.

— Первое: откуда в Пещере появилось такое количество воды?

— Чтобы разместить яйца Птиц, пришлось вынуть огромное количество грунта, — менторским тоном начал свои пояснения охотник за кровью. — Когда мы приступили к этому, обнажился подземный источник — забил с такой силой, что вскоре образовался достаточно большой водоем. Причем вода в нем — не красная, как в источнике, что водопадом выливается в подземное озеро, а лазурная. Почему она такая, я пока не знаю, но непременно впоследствии это выясню. У меня вообще возникает впечатление, что наше первоначальное представление о Пещере Парагона весьма поверхностно. Здесь, под землей, сокрыто нечто гораздо большее.

— А голос Морганы, который мы слышали в Пещере? — спросил маг.

Рагнар рассмеялся.

— Добрейшая королева Моргана... Я просто сымитировал ее голос, чтобы привести вас сюда, уверенный, что принц непременно прислушается к советам своей матушки. Весь остальной примитив вроде камней, заслоняющих вам путь, и сверкающего герба дома Голландов — тоже моих рук дело.

— Ради чего было так себя растрачивать? — В голосе старого мага звучал явный сарказм.

— Да исключительно ради вас самих. Я обращался к вам голосом королевы, чтобы вы оказались в нужном месте как можно быстрее и без излишнего риска. Кто знает, не сделай мы этого, и вы могли бы затеряться в новообразованных подземных пещерах, попросту погибнув от голода. Кроме того, как бы вы без моей помощи пересекли водное пространство? — Рагнар усмехнулся, смакуя желтую жидкость. — Можно сказать, я спас вам обоим жизнь.

— А зачем тебе кровь Тристана? — продолжал допытываться Виг. — Раз уж нам суждено умереть, тебе нет смысла скрывать правду.

Рагнар, будто непослушному ребенку, погрозил ему пальцем.

— Кое о чем всегда лучше умолчать. Кроме того, мой бывший собрат, кто говорит о твоей смерти? Моя месть будет значительно более изящной. Однако сначала давай обсудим вопрос о Манускрипте.

— А что тут обсуждать? — скептически заметил Виг, бросив взгляд на Манускрипт.

— Очень даже есть что. Сейчас ваши силы, прямо скажем, невелики, и я решил применить к Манускрипту заклинание, которое сможет уменьшить его размеры. Оказавшись в Редуте, ты вернешь ему прежний вид.

Тристан недоуменно взглянул на охотника за кровью. «Вечность, он что, на самом деле пытается сделать вид, будто помогает нам?»

Старый маг тоже не мог скрыть удивления.

— Почему ты отдаешь нам Манускрипт? Ты не можешь не понимать, что мы используем его против тебя!

— А я уже прочел ваш драгоценный Манускрипт, — ответил Рагнар. — Мне он больше не нужен.

— Но это невозможно! — воскликнул Виг. — Даже если ты каким-то образом сумел прочесть Манускрипт без Парагона, ты не мог запомнить весь трактат! В нем десятки тысяч страниц! Только Феган с его даром абсолютной памяти помнит все, что читал, хотя и от него это требует определенного напряжения.

— Ты сомневаешься в моих способностях? — насмешливо спросил охотник за кровью. — Конечно, для тебя Закон — это догма, но я-то куда более свободен в выборе инструментария. Ладно, хватит пустых разглагольствований. Пора переходить к делу.

Он вытянул неестественно длинный палец в направлении Манускрипта. Его, словно туманом, покрыло лазурное мерцание, а затем Манускрипт начал быстро уменьшаться, пока не принял размера обыкновенной книги.

— В таком виде вы сможете его донести. Ну, а теперь покончим еще с одним делом.

Он щелкнул пальцами, и Скрундж подскочил к нему, словно покорный пес, неся маленький серебряный ларец, который вручил Рагнару.

— Скажи-ка, Виг, тебе известно о свойствах мозговой жидкости охотников за кровью? — спросил Рагнар. — Знаешь ли ты, к примеру, что ее можно высушить и получить порошок? И что чем дольше он лежит, тем меньшей силой обладает? — Он вынул из ножен кинжал и поддел на лезвие немного светло-желтого порошка из ларца. — Я приберегал этот порошок специально тебя. Он тебя не убьет — мне и не нужна твоя смерть. Я хочу одного — чтобы ты страдал, точно так же, как и я, все эти долгие годы. — Он придвинул лезвие кинжала к лицу Вига. — По-моему, очень удачно, что я использую тот самый кинжал, которым, в свое время, ты нанес мне рану. — И с этими словами он сдунул порошок с лезвия в глаза старика.

В мозг мага словно впились миллионы иголок, и сквозь исказившиеся уста вырвался крик смертельно раненого зверя, слезы брызнули из глаз, ручейками сбегая к подбородку. Не в силах противостоять нарастающей боли, Виг потерял сознание.

— Мерзавец! — закричал Тристан, яростно извиваясь всем телом. — Что ты сделал с ним?

— Сейчас я приведу его в чувство, и он сам все расскажет тебе, Избранный, — с этими словами Рагнар сделал еле заметное движение кистью руки и вернул сознание старого мага в действительность.

Тот открыл глаза, и, взглянув в них, принц похолодел от ужаса: аквамариновый цвет его зрачков затянули молочно-белые бельма.

— Виг! Ты слышишь меня? — воскликнул Тристан.

— Да, — хрипло ответил маг. — Но, к сожалению, не вижу.

Теперь слезы хлынули из глаз принца, и, затрепетав от ненависти, он произнес, обращаясь к Рагнару и Скрунджу:

— Клянусь всем, что мне дорого: вы оба умрете от моей руки.

— После этого... — Охотник за кровью ткнул пальцем в плечо Тристана. — Знаешь, Избранный, у меня возникают определенные сомнения в твоих словах.

Наклонившись к Тристану, он добавил заговорщицким тоном:

— Вечность в несравненно большей степени, чем ты думаешь, ответственна за все, что сейчас происходит... Ну а теперь вам пора убираться отсюда. Очнувшись, вы окажетесь на тропе, ведущей в Редут.

Принц почувствовал, что путы магической ловушки ослабевают, — и мир снова погрузился во тьму.

— Ты свободна, моя дорогая, — милостиво произнес Рагнар.

Не взглянув на него, Селеста удалилась, и тут же появившийся Николас воспарил над бесчувственным телом принца. Наклонившись, он коснулся ладонью его лица.

— Так вот кто дерзает называть себя моим отцом, — произнес он. — Избранный, чья лазурная кровь теперь отравлена мозговой жидкостью охотника за кровью. И совсем скоро он увидит моих подлинных родителей!

С этими словами Николас покинул помещение, и разлитое по полу лазурное мерцание, будто мантия, последовало за ним.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

— Тристан! Очнись!

Слова звучали как бы издалека, все более отчетливо доходя до сознания по мере того, как принц приходил в себя. Фляжка коснулась его губ, и в пересохшее горло полилась живительная влага. Открыв глаза, Тристан понял, что лежит, опираясь головой на колени Вига, на небольшой поляне, где Шеннон оставил их лошадей. Ярко горел костер, и к сияющему звездами небу поднимался дымок, разнося знакомый с детства смолистый запах.

Убедившись, что они одни, принц сел. Потом медленно провел рукой перед лицом Вига: никакой реакции не последовало; глаза старого мага, затянутые белесой пленкой, не различали ничего.

— Похоже, я ослеп. — Виг замолчал, не в силах более вымолвить ни слова.

Тристан сочувственно положил руку на плечо своему старому другу.

— Ужасная трагедия, — сказал он. — И я не в силах ничем тебе помочь. Но кто такой этот Рагнар? И почему он так ненавидит тебя?

— То, что произошло между нами, было так давно... — Магу явно не хотелось вспоминать сейчас прошлое. — Когда я очнулся и нашел эти фляги, то в одной из них почувствовал запах вина. Думаю, мне пойдет на пользу, если я сделаю пару глотков.

Принц вложил флягу с вином в руку старика, и тот жадно припал к ее горлышку.

— Так гораздо лучше, — произнес, наконец, маг; выпитое вино явно прибавило ему бодрости. — Как чувствуешь себя ты?

— Да вроде нормально. — Тристан придвинулся поближе к огню и взглянул на свое плечо; от ранки не осталось и следа. — Как будто со мной ничего не произошло.

«Но это только иллюзия, — с болью подумал Виг. — И в том, что случилось с принцем, огромная доля моей вины».

— Если не считать отсутствия зрения, я тоже чувствую себя вполне сносно, — сказал он. — Сила вернулась ко мне, хотя и не полностью. Ко времени возвращения в Редут она наверняка восстановится настолько, насколько это возможно, учитывая, что Камень продолжает угасать. — Незрячие, когда-то такие прекрасные глаза повернулись в сторону Тристана. — Однако сейчас нам необходимо подкрепиться.

— Мне даже думать об этом не хочется, — сердито ответил принц.

— Вряд ли имеет смысл перечить мне. Последний раз мы ели очень давно...

Тристан знал, что получит ответ на свой вопрос только тогда, когда старый маг пожелает его дать. Поэтому, чтобы заставить Вига разговориться, он передал ему сыр и хлеб и отломил по кусочку себе.

За скромной трапезой старик рассказал принцу о том, как они с Тритиасом пытались исцелить Рагнара и какие трагические последствия возымели их добрые намерения.

— Неужели можно пристраститься к собственной мозговой жидкости? — спросил Тристан.

— Мы с Тритиасом прервали процесс трансформации, начатый волшебницами. Рагнар не превратился полностью в охотника за кровью; однако этот процесс продолжается — думаю, даже и сейчас. Заклинание ведь продолжает действовать. Существуют такие заклинания, действие которых не ограничено во времени, если только тот, кто наложил его, сам не остановит этот процесс — Виг замолчал и отпил еще один глоток вина, собираясь с мыслями.

— Суть в том, что организм продолжает вырабатывать жидкость. Однако рана на виске дает ей отток, тормозя процесс. Принимая жидкость внутрь, Рагнар отчасти восполняет ее недостаток, и это положительно сказывается на его состоянии; проще говоря, доставляет ему удовольствие. Процесс тянется уже столетия и, по-видимому, будет продолжаться до тех пор, пока Рагнар жив. Он — пленник времени. И пленник магии...

— И он считает тебя виновником того, что им овладело это пристрастие? — заметил принц.

— Да. Поэтому-то он и ослепил меня, использовав то же самое оружие, которым я когда-то пытался помочь ему — как выяснилось, безуспешно. Сейчас в это трудно поверить, но когда-то Рагнар считался одним из одареннейших магов. Однако не следует забывать, что, став охотником за кровью, он, пусть и не в полной мере, утратил разум. — Старик сокрушенно покачал головой.

— А что это за лазурное мерцание, растекавшееся по полу в том помещении? — спросил Тристан. — Меня с неодолимой силой притягивало к нему... знаешь, как будто оно является частью меня самого.

— Да, я заметил его воздействие на тебя. В жизни не видел такого впечатляющего проявления магии. Рагнар никогда не обладал такой силой и вряд ли обладает ею сейчас. Уверен, за всем этим стоит кто-то другой. И он явно был свидетелем того, что произошло. Именно это существо вытягивает мощь из Камня. У меня не вызывает никаких сомнений, что многое из рассказанного Рагнаром — ложь; в то же время, однако, многое соответствует действительности.

— Что касается вознаграждения, назначенного за мою поимку, хотя на самом деле они утверждают, что вовсе не хотят, чтобы меня схватили, — недоуменно произнес принц. — Бессмыслица какая-то... И «маги резерва», с кожи которых этот Скрундж так жестоко срезал татуировки... Какая разница между «магами резерва» с татуировками и без них? Не говоря уж о Птицах на равнине Фарплейн.

Он помрачнел, представив себе целую армию красноглазых чудищ, свободно разгуливающих по Евтракии. Виг повернулся к принцу, и тот вздрогнул, настолько непривычно выглядели его затянутые бельмами глаза.

— Есть кое-что и похуже, — заметил старик. — Ты отравлен мозговой жидкостью охотника за кровью. Да, сейчас ты чувствуешь себя хорошо. Однако вскоре начнешь ощущать воздействие яда. Нужно как можно быстрее вернуться в Редут. Не исключено, что с помощью Фегана и Манускрипта можно будет как-то справиться с этой напастью.

— А возвратить тебе зрение? Это вам тоже удастся?

— Не исключено. Но твое исцеление имеет несравнимо большую значимость. — По лицу ослепшего мага скользнуло выражение беспокойства. — Манускрипт! Он здесь? — Виг протянул руку и попытался на ощупь найти книгу.

— С Манускриптом ничего не случилось, — заверил его Тристан.

Он взял Манускрипт в руки. Принцу до сих пор не верилось, что тот огромный том, который он видел в Пещере, и эта небольшая книга — одно и то же. Подумать только! Он так долго ждал этого момента. Здесь объяснен смысл самого существования его и Шайлихи. Тристан осторожно открыл книгу.

То, что он увидел, повергло его в ужас. Охваченный паникой, принц принялся листать Манускрипт, но везде было одно и то же.

Все страницы выглядели сплошными черными пятнами. Ни слов, ни букв, ни каких-либо других символов...

— Манускрипт испорчен! Ослепший маг улыбнулся.

— С Манускриптом все в порядке, Тристан. Ты забыл, что он уменьшен во много раз, чтобы нам с тобой было под силу его унести?

— Какой смысл в книге, которую невозможно прочесть? — разочарованно буркнул принц.

— То, что сейчас ее нельзя прочесть, — к лучшему, — возразил Виг. — Ведь если кому-нибудь удастся выкрасть у нас Манускрипт, он не сможет им воспользоваться. А его «порча» объясняется очень легко: вместе с самим Манускриптом уменьшилось все, в том числе и расстояния между словами и строками. Поэтому ты и видишь сплошные черные пятна. Применив обратное заклинание, мы вернем Манускрипту прежние размеры и, следовательно, сможем его читать.

— Но почему Рагнар отдал нам его? Ведь теперь в наших руках и Манускрипт, и Парагон.

Лицо мага омрачилось.

— То, что Рагнар так легко расстался с Манускриптом, должно означать, что он каким-то образом обрел дар абсолютной памяти, однако, насколько мне известно, из ныне живущих магов им обладает лишь Феган. Поэтому причина, по которой Рагнар отдал столь драгоценный для нас предмет, остается такой же загадкой, как и то, почему он сохранил нам жизнь. Слова и поступки Рагнара не всегда имеют разумное объяснение. Но, с другой стороны, если учесть, что он изучал и практиковал Каприз, с головой у него не все в порядке. Это никому даром не проходит: вспомни судьбу Фейли.

Тристан по-прежнему испытывал ощущение, что во всем происходящем есть нечто совершенно необъяснимое.

— Ты всегда говорил, что только я могу читать Пророчества, последний раздел Манускрипта. Тогда каким образом сумел это сделать Рагнар? И как вообще он читал Манускрипт, не имея Парагона?

«Пророчества... — подумал Виг. — Возможно, это и есть самая сложная загадка».

— Действительно, Древние Провидцы писали, что только ты должен прочесть Пророчества, — ответил он, — и все мы относились к этому их пожеланию с должным уважением — Феган, например, читать их не стал. Однако это не означает, что человек «одаренной» крови, владеющий Парагоном, не в состоянии прочесть этот раздел. Вот почему мы спрятали Манускрипт в Пещере. Все мы, маги Синклита, овладели древнеевтракийским языком, на котором написан Манускрипт. Но вот что любопытно. Волшебницы пленили Рагнара до того, как это произошло. Как он смог прочесть Манускрипт без Парагона, также остается для меня непонятным. — Маг сделал еще глоток вина.

— Но разве в Пророчествах не предсказывается все, что уже происходит и что еще только должно произойти? — спросил Тристан.

— И да, и нет. Пророчества исполнятся лишь в том случае, если ты и твоя сестра — Избранные — осуществите их. Поначалу члены Синклита считали, что они незыблемы, но потом пришли к выводу, что это не так. Ты и Шайлиха — ключевые фигуры в том, что касается Пророчеств. Если, к примеру, ты или она погибнете, они изменятся. Вот почему Рагнар приказал Скрунджу отравить тебя. Если ты умрешь, они надеются изменить будущее.

Принц хотел задать очередной вопрос, но внезапно Виг напряженно замер, наклонив голову и прислушиваясь.

— Что случилось? — прошептал Тристан. Ослепший маг вскинул руку, призывая к молчанию.

— Поблизости кто-то есть, — еле слышно ответил он. — Кто-то, обладающий «одаренной» кровью очень высокого качества. Кроме тебя и твоей сестры, я не встречал никого подобного. Найди этого человека и приведи сюда, если сможешь. Мне претит мысль посылать тебя одного, но в данных обстоятельствах от меня мало толку. Однако будь крайне осторожен. Он там. — Виг указал себе за спину. — Только произнеси какую-нибудь фразу, которая объяснила бы причину, по какой ты хочешь отойти от костра.

Принц встал, громко заявив, что отправляется на поиск дров. После чего углубился в заросли, описывая полукруг таким образом, чтобы оказаться в тылу у того, кого он искал. Стараясь ступать бесшумно, он медленно продвигался до тех пор, пока в нескольких шагах от себя не обнаружил наблюдавшего за магом человека в темной накидке с капюшоном.

Тристан левой рукой обхватил незнакомца за шею и приставил нож к его горлу.

— Молчи, а не то перережу тебе горло! — прошипел он ему в ухо, и подтолкнул в сторону поляны.

Когда они добрались до костра, принц с силой толкнул незнакомца к ногам старого мага. Капюшон упал, открыв взору Тристана волну рыжих кудрей... и Селеста с выражением вызова на лице обернулась к своему обидчику, стоящему позади нее с поднятым ножом.

— Что происходит, Тристан? — непонимающе спросил Виг.

— Ничего страшного, — ответил принц, не спуская взгляда с Селесты. — Ты по-прежнему чувствуешь в зарослях «одаренную» кровь?

Старик наклонил голову.

— Нет. Теперь гораздо ближе, здесь, у самого костра. Кто это?

— Приятельница Рагнара, — сказал Тристан и перевел взгляд на женщину. — Что ты здесь делаешь? Шпионишь по поручению своего друга? После того, что вы сделали с нами в Пещере, мне следует убить тебя прямо на месте! Снимай накидку!

Его, конечно, интересовало не столько созерцание ее тела, сколько наличие оружия.

Селеста выполнила приказание — под накидкой она была одета в то самое изумрудно-зеленое платье, которое было на ней при их встрече в Пещере, никакого оружия не обнаружилось.

Тристан убрал нож в колчан.

— Ты не ответила на мои вопросы.

— Мне нужна помощь. Той ночью, когда я встретила тебя впервые, ты показался мне добрым человеком. И я рискнула в надежде, что ты и сейчас проявишь ко мне доброе отношение. Вот почему там, — она махнула рукой в сторону Пещеры, — я сделала тебе знак не показывать, что мы знакомы. Если бы Рагнар узнал об этом, то просто невозможно вообразить, к чему бы это привело. Я не имею никакого отношения к тому, что сотворили с тобой и магом эти двое, и страстно желаю одного: сбежать от охотника за кровью и Скрунджа. Умоляю, возьмите меня с собой. — Голос женщины задрожал, и она опустила голову; рыжие кудри скрыли ее лицо.

— Тристан, о чем, ради Вечности, она толкует? — с любопытством спросил маг. — Ты встречался с этой женщиной ранее?

— Виг, эта история может подождать. — Принц по-прежнему не сводил взгляда с Селесты. — Сперва мне хотелось бы получить ответ на свои вопросы.

Сердце уже однажды обмануло Тристана — с другой прекрасной женщиной по имени Лилит, которая, благодаря проявленному им легкомыслию, едва его не прикончила. Поэтому сейчас он изо всех сил сопротивлялся воздействию чарующей красоты и кажущейся уязвимости рыжеволосой красавицы.

— Кто ты на самом деле? Если не считать того, что ты женщина, которая снова нуждается в моей помощи.

— Я не знаю... — ответила она.

— Как это прикажешь понимать?

— Меня вырастил Рагнар, но он не отец мне, — ответила Селеста. — Он почти ничего не рассказывал о моем происхождении. Говорил только, что много лет назад меня отдали под его опеку. К концу Войны с волшебницами я была уже взрослой. И тогда он сделал меня своей наложницей. — В ее сапфировых глазах появилось мрачное выражение. — Я ненавижу его. И хочу только одного — вырваться на свободу.

Мысли заметались в голове Тристана. «Если все это правда» то ей больше трехсот лет! Значит, к ней применены "чары времени"!»

Он мельком взглянул на старого мага: тот столь знакомым принцу движением выгнул правую бровь.

— Предположим, ты говоришь правду, — произнес Виг, однако в тоне его отчетливо слышались скептические нотки. — Что-нибудь еще Рагнар рассказывал о тебе?

— Только то, что мое появление на свет было частью какого-то грандиозного замысла, — неуверенно ответила Селеста. — Но он никогда не объяснял, какого именно. И еще он называл имя моей матери: Фейли.

Тристан замер, глядя на старого мага. Губы Вига дрогнули, но он не произнес ни слова.

«Виг так и не узнал, почему Фейли оставила его, — вспомнил принц. — Он считал, что все дело в ее безумии. Но если Селеста и в самом деле дочь Фейли, тогда, может быть... »

Он также вспомнил недавние слова старика. «Кроме тебя и твоей сестры, я не встречал никого с такой превосходной кровью».

От союза Вига с первой госпожой Шабаша вполне мог родиться ребенок с кровью исключительного качества. Тристан снова перевел взгляд на красавицу. Однако он по-прежнему не испытывал к ней особого доверия.

— Я вот чего не понимаю, — сказал старый маг, обращаясь к Селесте. — Если ты, как утверждаешь, смогла покинуть Пещеру и догнать нас, почему ты давным-давно не сбежала оттуда?

— Я пыталась, и не раз, — женщина судорожно стиснула ладони. — Но, каким бы путем я ни убегала, Рагнар находил меня и приводил обратно. Потом он меня наказывал... вы даже не представляете как. Издевательски посмеиваясь, он говорил, что мои побеги нисколько его не волнуют, потому что он всегда с легкостью найдет меня по моей «одаренной» крови. Не знаю, как он делал это. Я вообще ничего не понимаю в магии и ничуть не жалею об этом. Магия всегда приносила мне одни лишь страдания.

«Как она сказала? "Мое появление на свет было частью какого-то грандиозного замысла..." Может, именно своей дочери Фейли отводила роль пятой волшебницы? Тогда почему вместо Селесты они захватили Шайлиху?» — Обуреваемый сонмом вопросов, принц озадаченно посмотрел на мага.

Судя по выражению лица старика, он рассуждал примерно в том же духе. И по-видимому, в конце концов принял решение.

— Селеста, ты можешь пойти с нами, — сказал Виг.

— Ты уверен в этом? — спросил у него Тристан. — Как можно доверять женщине, о которой известно лишь то, что она сама о себе сообщает?

— Однако есть кое-что, связанное с ней, что нам непременно нужно выяснить, а сделать это здесь и сейчас невозможно. Кроме, пожалуй, одного, — спокойно произнес ослепший маг и поднялся на ноги. — Селеста, скажи, тебя обучали магии?

— Нет, — ответила женщина.

— Тристан, возьми ее за руку, — велел Виг.

Поняв, что тот задумал, принц взял Селесту за правую руку, но женщина тут же попыталась ее выдернуть.

— Не прикасайся ко мне! — яростно воскликнула она.

— Обещаю, это не причинит тебе вреда, — успокоил Селесту Виг и с помощью магии сделал на ее пальце небольшой разрез.

— Тристан, — приказал старик, — поймай каплю ее крови и скажи, что ты видишь. Если Селеста не обучена магии, серьезного вреда она нам причинить не сможет.

Принц так и сделал. Теплая капля крови неподвижно лежала у него на ладони.

— Ее кровь спит, — сказал он.

— Хорошо, — Виг облегченно вздохнул. — Селеста, ты действительно можешь пойти с нами. Думаю, нам предстоит многое узнать друг о друге.

— Куда вы направляетесь? — Она снова завернулась в накидку.

— В очень любопытное место. — Старик улыбнулся. — Оно, уверен, тебе понравится. Там ты будешь в безопасности; к тому же нам многое нужно обсудить. Но уходить следует немедленно. Когда Рагнару станет известно, что ты сбежала, он направится вдогонку. Так что чем дальше от Пещеры мы окажемся к тому моменту, тем лучше.

Тристан подвел лошадей и помог Вигу и Селесте усесться в седла. Взяв поводья в руки, он направился к тропе, и в этот момент легкое дуновение обдало его щеку: неизвестно откуда появившаяся желто-фиолетовая «полевая красавица» обогнала процессию и, взмыв вверх, через несколько мгновений появилась чуть впереди, сопровождаемая еще пятью своими подругами: разноцветный рой как будто указывал принцу направление движения.