Время драконов

Не подействовало. Собрание зашумело, грозя перерасти в стихийный митинг. Редкие прохожие начали присматриваться и прислушиваться. Лишняя популярность тем, кто проходил по разряду "первостатейной дичи" у спецслужб была совершенно ни к чему. Михнев резко махнул рукой. Народ притих.

- Не шумите, - сказал он спокойно. - Никого принуждать не будем. Пусть каждый сам выбирает свою долю.

Немного помолчав и убедившись, что его опять слушают, продолжил:

- Ситуация во всем мире критическая. Не сегодня так завтра будет поражено большинство населения. Поймите, обычная человеческая жизнь закончилась двое суток назад, когда откуда-то: из глубин космоса или Земли, на нас выплеснулась страшная беда, превращающая людей в монстров и полностью лишающая их индивидуальности. Мы, специалисты, были направлены в эпицентр, чтобы попытаться решить проблему и у нас еще есть возможность это сделать.

Увидев по выражению глаз окружающих, что призыв к выполнению долга ученого не произвел на собравшихся никакого впечатления, Виктор попытался сыграть на амбициях и родительских чувствах:

- Мы же сейчас, как никто, в курсе происходящего и можем стать спасителями человечества. Тогда поколения потомков будут с благодарностью вспоминать наши имена, а наши дети и внуки продолжат свою жизнь в обычном мире, может и не совершенном, но знакомом, надежном, безопасном и довольно комфортном.

Увы, эффект тот же, то есть практически нулевой. Этого Михнев не ожидал, ибо в самой человеческой природе заложена потребность заботится о своих детях и внуках. У большинства есть и нормальная тяга к известности и славе. Но ничего не сработало!

То ли участники экспедиции действительно уже были поголовно заражены и обычные человеческие ценности стали им чужды, то ли люди настолько перепугались и измучились, что хотели только одного: добраться до дома и спрятаться там от невзгод. Скорее всего, присутствовали оба фактора.

Тут Виктор увидел, что к нему идут Забелины, и Александр, радостно улыбаясь, машет рукой, видимо вопрос с "базой" решен положительно. Те, кто уйдут - не должны знать о месте предстоящей дислокации, поэтому Михнев сделал супругам знак молчать и снова обратился к членам экспедиции:

- Друзья, мы много пережили вместе. Я никого не неволю, но время не ждет. Кто едет с нами - оставайтесь, кто уходит - берите сумки и отходите.

Основная масса участников экспедиции подхватила свои вещи и направилась ко входу в метро. Остался только костяк: Алексей Галкин, его приятель Геннадий, супруги Забелины, конечно же, Вика, Виталий и с ним семеро "евростандартовцев".

Итак, экспедиция делала вторую попытку разобраться с феноменом, но в ее составе осталось всего четырнадцать человек: восемь бойцов и шесть ученых.

"Ладно, - подумал Виктор. - Попробуем взять не числом, а умением".

До "Кузьминок" удобнее всего было доехать на метро, однако Михнев не хотел "светиться". Большая часть покинувших их выбрала именно этот вид транспорта, а то, что вскоре все они, живыми или мертвыми, окажутся в руках спецслужбы, он не сомневался.

Нужна была маршрутка - и вместимость подходящая и отследить не так просто. На всякий случай Виктор планировал сменить транспорт раз-другой, прежде чем они доберутся непосредственно до цели.

Договориться с одним из водителей оказалось несложно: клиентов в этот час было мало. Деньги Маркаряна продолжали помогать экспедиции.

Маршрутное такси выбралось на магистраль и меньше чем через пятнадцать минут высадило их у метро "Текстильщики". Когда машина отъехала на приличное расстояние, и из нее уже нельзя было рассмотреть действия, предпринимаемые группой, Михнев повел свой отряд на местную стоянку и арендовал новую маршрутку.

Этот путь был еще короче и Ольга Забелина, взявшая на себя обязанности штурмана, попросила водителя остановиться, немного не доезжая до "объекта".

Вышли, расплатились, и, подождав, пока машина уедет, двинулись к стоящему через три строения невысокому трехэтажному голубому зданию. Там-то и располагалась биохимическая компания.

Хотя они добрались довольно быстро, у больших, металлических ворот их уже ждал невысокий седой человек интеллигентного вида. Ольга и Александр поздоровались с ним и представили ему Виктора, в качестве руководителя группы.

Пожимая руку отчего-то смутившегося Евгения Анатольевича, Михнев ощутил смутное беспокойство, этакий легкий "укол" вновь забеспокоившейся интуиции. Он уже привык не отмахиваться от подобных сигналов и "навострил" органы чувств, пытаясь своевременно понять, что не понравилось его "внутреннему голосу". Выждав подходящий момент, когда директор по науке отвернулся от него и повел их к входу в здание, Виктор сделал предупреждающий знак Виталию и проходя мимо него шепнул: "Полная готовность".

Повторять не потребовалось. Похоже, за недолгое время, проведенное вместе, помощник безоговорочно поверил в своего нового шефа и любое его распоряжение выполнял незамедлительно. Он повернулся к своим бойцам и что-то коротко сказал им. "Евростандартовцы" сразу разделились на три группы, и два человека, тут же подошли к Михневу, явно намереваясь выполнять функции телохранителей.

Виктора такой маневр немного позабавил, ибо после всего случившегося он ощущал себя в состоянии позаботиться и о себе, и об окружающих лучше, чем кто бы то ни было. Однако не стал противиться. Надо, так надо. В конце концов, если им придется столкнуться с людьми Андрея Владимировича, то пусть они пока ничего не подозревают о его особых боевых способностях.

Евгений Анатольевич подвел их к входной двери, открыл ее и пригласил следовать за ним. Все, кроме группы из трех бойцов, вошли в помещение. Видимо, Виталий отправил эту тройку охранять периметр или хотя бы главный вход в здание.

Внутри было темно. Естественно, суббота - не рабочий день.

Прошли большой холл и через широкие двустворчатые двери вошли в маленький уютный боковой.

- Располагайтесь пока здесь, - сказал директор по науке. - А я вызову из дома нужных специалистов и обслуживающий персона.

Михнев внимательно наблюдал за Евгением Анатольевичем, но так и не смог поймать его взгляд, глаза того непрерывно "бегали". Это напрягло Виктора еще больше, и он тихо, сквозь зубы шепнул своим "телохранителям": "Проследить".

Ребята беспрекословно повиновались и быстро двинулись следом за представителем компании.

Михнев осмотрел свой отряд. "Евростандартовцы" были настороже, а вот "научное крыло" явно расслабилось. Супруги привольно расположились на широком диване, обтянутом синей тканью. Алексей и Геннадий, не торопясь, принялись распаковывать свои сумки. Даже Вика, похоже, не чувствовала его беспокойства и, усевшись на кресло с высоким подголовником, с удовольствием на него откинулась.

Ситуация не нравилось Виктору все больше. Он встал, быстро прошелся по холлу, выглянул в окно. Похоже, пока не было никаких внешних причин для волнения и все же внутри Михнева начал разгораться энергетический "пожар".

- Вещи не распаковывать! - резко бросил он всем и, обернувшись к Виталию, спросил: - Есть связь с группами?

Тот четко кивнул, и Виктор увидел в его ушах "паутинки" наушников, совмещенных с микрофоном.

- Внешней группе непрерывно докладывать о состоянии дел, - распорядился Михнев, - пусть постоянно что-нибудь тихонько говорят или напевают. Без перерывов. Любое пропадание звука - сигнал боевой тревоги.

Помощник кивнул, отошел к окну и отдал быстрые распоряжения. Похоже, его не до конца поняли, поэтому он повторил задание несколько громче и добавил кое-какие выражения из богатого русского языка.

Тем временем Виктор подошел к дивану. Коллеги с недоумением смотрели на него.

- Кто такой Евгений Анатольевич? - обратился он к Забелиным, - Давно его знаете? Что он за человек? Охарактеризуйте, коротко.

Последнее слово Михнев добавил не случайно. У него возникло странное ощущение удушья. Как будто кто-то затягивал тугую петлю на шее. Возникло ощущение надвигающейся катастрофы. Какой - неизвестно, но тут разум вынес предположение о возможном нападении спецподразделения, предупрежденного и наведенного кем-то. Организм уже разогрелся вовсю и для перехода в "боевой режим" не хватало только маленькой искры.

Ольга заговорила медленно, как будто специально растягивая слова:

- Это ... Евгений Анатольевич ... мой дядя ... Двоюродный ... Знаю его ... еще с детства ... Он хороший ... добрый и ... умный.

А вот последнее Виктору не понравилось. Интересно, насколько дядя умный? Настолько, чтобы связаться со службой безопасности?

Ольга встала с дивана, и, продолжая все также не торопясь рассказывать о достоинствах своего родственника, стала медленно прохаживаться по комнате. Только теперь Михнев понял, что движется и говорит она с нормальной скоростью, это он сам уже вышел "на рубеж" и хотя еще не перешел в "боевой режим", но воспринимает окружающее несколько по-иному.

Тем временем женщина дошла до окна и повернулась обратно, лицом ко всем. В то же мгновение Виктор стал берсерком и вроде даже успел заметить пулю, разбившую большое затемненное стекло и буквально разорвавшую голову Забелиной. Все дальнейшее происходило, словно в замедленном кино. Михнев, стоящий в глубине холла почти у двери, все видел, понимал и почти ничего не успевал сделать.

По возможности растягивая слова, чтобы услышали и нормально поняли, он прокричал: "Всем на пол!" После этого, вдоль правой стены рванулся к креслу, из которого медленно поднималась Вика. Краем глаза он заметил, как ужасно исказилось лицо Александра, вскочившего с дивана и с нечеловеческим воплем кинувшегося к падающей вперед жене. Химик получил третью пулю, ибо вторая раздробила висок Геннадию.

Снайперов, похоже, было много, и все собравшиеся в комнате оказались в западне. Продолжая двигаться в "загустевшем" воздухе к подруге, Виктор почувствовал "свою" пулю. Нет, он ее не увидел, но ощутил, что она уже покинула ствол винтовки. Резко наклонился и ускорил движение, сместив тело влево. Затем снова распрямился, находясь уже почти в центре комнаты, и заметил пролетевший справа комочек смертоносного металла. Тот промчался с шуршанием и "чмокнул" стену.

Михнев снова рванулся вперед, подхватил Вику и буквально влетел в правый от окна простенок. Левый оккупировали Виталий - в начале обстрела сразу же опрокинувшийся назад вместе с креслом и один "евростандартовец" - как и Виктор, находившийся в глубине комнаты. Прямо под подоконником распластался на полу Алексей Галкин с располосованной и обильно кровоточащей левой щекой - ему просто повезло. Остальные были мертвы. Собственно, и девушка должна была погибнуть. Но от испуга она так резко поднялась, что опередила свою смерть. Предназначавшаяся ей пуля воткнулась в подголовник кресла, а от второй ее спас резкий бросок Михнева.

Тот час же на улице перед входом завязалась короткая перестрелка и быстро стихла. Виктор вопросительно взглянул на помощника, тот вслушался в наушники и отрицательно покачал головой. Михнев хотел напомнить ему о двоих бойцах, находящихся в глубине здания, но Виталий уже сам что-то говорил в микрофон. Здесь профессионалу ничего подсказывать было не надо.

Комната превратилась в западню, поскольку все подступы к двери простреливались. Положение казалось безвыходным. Им не выбраться из этого дурацкого холла. Виктор понял, что он-то может уйти, пули не достанут его при скоростном броске с несколькими изменениями направления движения. Однако для других этот путь был заказан. Михнев разозлился, и в голове просветлело.

Он, наконец, понял предназначение нескольких клавиш управления на стене. Судя по всему, эта комната порой использовалась в качестве зала для просмотра видеоматериалов, и над окнами на больших бобинах были скручены плотные шторы-экраны. Со стороны же помощника имелись рукоятки для опускания и регулировки жалюзи. Это выход.

- Виталий! - крикнул Виктор, - На счет "три" опускай жалюзи и закрывай их, а я разверну экраны".

Тот кивнул и поднял большой палец кверху.

- Один, два, три!

Жалюзи упали сразу. Шторы разворачивались медленнее, но к тому моменту, когда они полностью опустились, помощник разобрался с регулировкой и полностью свел вместе пластмассовые полоски.

Снайперы не ожидали такого поворота дел и на несколько секунд растерялись. Все оставшиеся в живых участники экспедиции рванулись к приоткрытым дверям. Когда большинство выбралось в большой холл, стрелки пришли в себя и открыли бешенный, частично автоматический, огонь по предполагаемому пути отступления группы.

"Евростандартовец" замыкавший отступление чуть замешкался в дверном проеме, и это стоило ему жизни. Несколько пуль вонзились ему в спину и молодой крепкий парень, с исказившимся от боли и осознания своей гибели лицом, плашмя рухнул на пол.

Из одной ловушки они выбрались, но впереди грозилась замкнутся следующая. Через входную дверь и два выбитых боковых окна в главный холл уже вваливались спецназовцы в черных комбинезонах и защитных шлемах с опущенными забралами.

До прохода в общий коридор, пересекавший все здание, было не меньше пятнадцати метров, а ворвавшиеся солдаты уже поднимали оружие. Михнев не успевал перевести себя в состояние готовности к нанесению ментального удара и потому просто потянул всех к проходу в надежде, что хоть кто-нибудь дойдет живым.

Положение спасли двое оставшихся в живых "Евростандартовца", следившие за директором по науке. Они, словно черти из коробки, выскочили из коридора и открыли автоматический огонь из "Берет". Конечно, спецназовцы были защищены бронежилетами и касками, но среагировали нормально, то есть попытались найти укрытие. К тому же трое-четверо были ранены в конечности и добавили переполоху своими криками.

Этих секунд, подаренных славными ребятами, которых Виктор еще сутки назад пренебрежительно называл про себя "кожанниками", хватило группе, чтобы пересечь холл по диагонали и укрыться в коридоре. Теперь можно было перевести дух и решить, что делать.

Ситуация оставляла желать лучшего. Здание явно было оцеплено со всех сторон и выхода из него не было. Оставалось только попытаться атаковать спецназовцев на ментальном уровне и пробиваться по образующемуся в этом случае свободному пространству или погибнуть всем здесь. Второй вариант Михнева не устроил и он начал настраивать себя на первый.

Сконцентрировался и вспомнил пьянящее чувство полета. Все опять сработало. Оболочка собственного тела словно растаяла, а окружающее заполнило все существо Виктора. И он сразу понял две вещи.

Во-первых, "снести" целиком какой-то сектор облавы не удастся. Очень много людей, они широко распределены и страхуют друг друга. За первым эшелоном атаки ощущался второй, а за ним еще. Кроме того, Михнев неожиданно почувствовал среди нападавших людей, тоже обладающих способностью к ментальному восприятию. Их было всего несколько человек, и они явно уступали ему в энергетике, но не позволили бы смести заслоны одним ударом, а второй мог и не получиться.

"Однако хорошо подготовились, гады, - усмехнулся Виктор, вспоминая лицо дедова знакомца Андрея Владимировича. - Но все же не предусмотрели кое-чего".

Это "кое-что" начиналось под ближайшей лестницей и тянулось вглубь сетью коммуникационных каналов.

- Все под лестницу, быстро.

Это решение спасло всем жизнь, так как спецназ начал массированный штурм. В коридор полетели дымовые и газовые гранаты, открылась беспорядочная стрельба. Группа, затыкая носы и глаза, дружно рванулась к входу в "подземелье". Виктор прикрывал отход. В нынешнем состоянии, он очень слабо реагировал и на дым, и на слезоточивый газ. Поэтому успел заметить как открылась дверь комнаты напротив холла и на пороге вырос размахивающий платком Евгений Анатольевич.

Увы, предательство не всегда оплачивается золотом, и директор по науке получил воздаяние свинцом. Одна из шальных очередей пересекла его грудь.

А группа, легко сбив замок с подвальной двери, шустро нырнула в хитросплетение подземных ходов.

Впереди, освещая путь неизвестно откуда взявшимся фонариком, бежал Виталий, за ним Вика и Алексей, следом Михнев и замыкали группу, плотно вошедшие в роль телохранителей два "евростандартовца". Перемещаться было нелегко - высота тоннеля не превышала полутора метров. Так что бег получался весьма своеобразный. Да еще ряды крепежных скоб по бокам, на которых лежали кабели, постоянно пытались зацепиться за какую-нибудь часть одежды. Виктор даже слегка позавидовал ловко скользящей впереди невысокой и гибкой девушке.

Преодолели около двадцати метров, дальше ход разветвлялся на три. Михнев, по устоявшейся мужской привычке выбрал путь налево. Однако не успели они уйти с подземного "перекрестка", как сзади раздалась очередь. Шустрые спецназовцы уже ворвались в подвал. Слава Богу, никого не задели. Двое бойцов отпрянули назад и открыли ответный огонь. Из прохода кто-то пронзительно закричал, и раздались новые очереди.

Виталий остановил Михнева, передал ему фонарь и совершенно просто сказал: "Командир, дальше вы одни. Мы прикроем".

Видя, что Виктор колеблется, он продолжил: "Надо наверху всех людей спасать. Уж вы там постарайтесь, а мы здесь сделаем все, что нужно".

Потом показал на несколько гранат и закончил: "А когда станет невмоготу, тот, кто останется, подорвет тут все, чтоб они дальше не прошли".

Уже в который раз за последние сутки между Михневым и смертью вставал какой-нибудь воин, то СБ'шник Ивлев, то спецназовец Викулов, а теперь вот отставной десантник, почти что вчерашний "браток" Виталий, фамилию которого он даже не знал. Крепко сжав плечо своего надежного помощника, Виктор пообещал: "Сделаю все что смогу!"

Виталий дружески хлопнул его по плечу и поспешил к "перекрестку", где вовсю кипел бой.

Трое побежали дальше, путаясь на поворотах и цепляясь за крепеж. Наконец, появился вертикальный колодец со скобами лестницы на стенах. Первым поднимался Алексей, ведь нужно было открывать люк, второй Вика и третьим Виктор.

Вот и верхний обрез. Галкин напрягся, пытаясь поднять тяжелую, заржавевшую крышку. Вика проскользнула сбоку, повисла на одной руке и стала помогать другой. Тяжелый круг заскрипел и подался и в этот момент далеко внизу прогремел мощный взрыв.

"Прими, Господи, души их", - попросил Михнев.

20. 12:00, суббота.

Выбравшись из люка, они оказались на тротуаре. Мимо проезжали редкие автомобили и автобусы. Судя по всему, напряженная обстановка вынудила многих москвичей "засесть" дома. Кто-то же, напротив, устремился за город, но сделал это еще вчера.

Вот и сейчас по крайнему правому ряду в сторону от центра, не торопясь, ехала старинная десятка синего цвета с прилично загруженным верхним багажником. Увидев этот автомобиль, Виктор захотел протереть глаза - к нему, не спеша, приближался ветеран отечественного автостроения, принадлежащий завхозу ИСА, а сам Васильевич, как обычно гордо, восседал за рулем.

Впрочем, он ехал не один. Рядом с ним сидела очаровательная пышноволосая блондинка, которая, в данный момент, что-то интенсивно пыталась ему доказать и указывала рукой на стоящую на тротуаре троицу.

Михнев зажмурился, потряс головой, а потом резко открыл. Нет, это был не мираж, а именно Васильевич, а в его стареньком авто сидела Маша, и она уже увидела и узнала его.

Машина затормозила прямо перед ними. Дверь открылась, девушка в распахнувшейся светлой куртке выпорхнула из нее прекрасной неземной птицей и бросилась Виктору на шею с криком: "Любимый!"

Думать о том, какое впечатление произведет этот пассаж на Вику, не было ни сил, ни возможности. Столь бурное проявление нежных чувств тронуло даже Михнева. Да и что там говорить, когда такая красавица кидается к мужчине с подобными словами, будь он хоть трижды железный с изрядной примесью льда, ему, обычно, становится чертовски приятно и его голова заметно "размягчается", утрачивая большую часть своих логических способностей.

Однако, в противовес, сработало то обстоятельство, что они по-прежнему находились в положении дичи, на которую открыт сезон охоты без правил. Поэтому, приобняв девушку, Виктор скомандовал своим спутникам: "Быстро в машину".

Видя, что те все еще пребывают в растерянности, он, продолжая обнимать Машу, свободной рукой буквально затолкнул Алексея на переднее сидение, а Вику на заднее. После чего, не размыкая объятия, забрался в машину и втащил Машу за собой.

Поскольку не было известно насколько надежно взрыв связки гранат завалил проход, нужно было как можно быстрее уезжать. Михнев наклонился вперед и попросил: "Васильевич, ради Бога, гони отсюда и побыстрее".

Завхоз согласно кивнул, его щеки дружно колыхнулись, и машина плавно тронулась с места.

Чуть переведя дыхание, Виктор снова подался вперед и попросил:

- У нас большие проблемы, и очень нужна ваша помощь. Только учтите, это опасно и, может быть, даже смертельно опасно.

В зеркале заднего вида стало заметно, что блеклые глаза старика сощурились. Он многозначительно хмыкнул и спросил:

- Кто сел вам на хвост: бандиты или органы?

- Последние.

"Ветеран всех войн" хмыкнул:

- Пожалуй, попробую помочь. А что нужно-то?

- Сейчас нам надо срочно добраться до Зеленограда, - сообщил Михнев. Заметив немой вопрос на лице удивленно обернувшегося Алексея, кивнул ему и продолжил, Как раз к первым.

Васильевич посуровел лицом и коротко ответил: "Хорошо".

После чего резко увеличил скорость, совершил головокружительное перестроение через три полосы и оказался в левом ряду, намереваясь уйти на поворот.

- Алексей, - обратился Виктор к молодому биологу. - Свяжись со своим знакомцем.

Галкин кивнул, а Михнев, памятуя о выброшенных мобильных устройствах связи, повернулся к Маше. На заднем сидении явно что-то назревало. Девчонки кидали друг на друга злые взгляды, но, умницы, чувствуя остроту момента, "разборку" пока не начинали.

- Маша, у тебя мобильник с собой?

Девушка, глядя на него с укором, протянула свой телефон.

- Спасибо, малышка.

Виктор передал аппарат Галкину и тот начал дозваниваться своему криминальному приятелю.

Отлично, организационные моменты были решены, теперь надо было "утрясти" личные и Михнев обратился к своей более ранней симпатии:

- Маша, а куда ты ехала с Васильевичем? Мы вломились и, наверное, испортили твои планы?

Девушка встряхнула своими чудесными волосами, еще раз "прожгла взглядом" конкурентку и ответила:

- Иван Васильевич - давний друг моей бабушки и сейчас он взялся довезти меня до ее дачи в Салтыковке. Но тут "вломились" вы и поменяли все мои планы.

- Машенька, еще все можно переиграть. Мы высадим тебя у метро, пока ты никоим образом не "засветилась" в нашей компании. Я ведь не шучу, с нами теперь очень и очень опасно.

Лицо очаровательной блондинки быстро изменилось, в глазах блеснули слезы:

- Прогнать меня хочешь, да? Из-за нее, да?

Ну, не умел Виктор противостоять проявлению женской слабости. Не зря знаменитая артистка прошлого века, исполнявшая главную роль в фильме "Укрощение строптивой", так подчеркнула свои слова: "Ведь наша сила в нашей слабости, а наша слабость безгранична". Сила Маши была сейчас велика, и Михнев сдался, но все-таки попытался ее уговорить.

- Маша, милая, мы объявлены во всероссийский розыск по линии спецслужб. Но и это еще не главное. Нам удалось установить, что происходящие по всему миру явления спровоцированы некоей "инфекцией". Пораженные ею люди становятся как бы частью огромного монолитного целого, почти без остатка поглощаются им. При этом они превращаются в ужасных монстров, стремящихся заразить новые жертвы, и ради этого нападают на еще не инфицированных людей.

Виктор осекся: глаза девушки высохли и светились неподдельным интересом, как у любопытного ребенка, слушающего "страшную сказку". Мужчине ли понять женщину...

Михнев уловил напряженное внимание и со стороны водителя. Кстати, наконец-то он узнал имя завхоза, а то все Васильевич и Васильевич, даже неудобно как-то. Поэтому продолжил уже для двоих:

- Мы смогли вырваться из эпицентра явления. На обратной дороге потеряли много людей. К счастью, никого из нас монстры не покусали, но абсолютно твердой уверенности, что мы здоровы, нет. Поэтому сейчас мы едем в закрытую научно-исследовательскую лабораторию с целью исследовать себя на предмет заражения и изучить образцы "инфекции", имеющиеся у Алексея.

Виктор кивнул в сторону молодого биолога и замолчал, давая возможность слушателям освоиться с новой информацией, а Галкину спокойно поговорить со своим абонентом, до которого тот наконец дозвонился.

Алексей закончил переговоры и обернулся назад. Большие карие глаза парня сияли. Он поднял кверху большой палец и доложил: "Все классно. Едем. Через час нас уже будут ждать у входа".

Теперь "прорезался" и Васильевич:

- Значит, ребята, хотите попробовать спасти человечество? Доброе дело. Главное успеть, а то, я так понял, со временем-то у нас напряженка. Слыхал по радио, что сегодня с утра образовались новые "зоны", этого, как там, "Монолита". Уже некоторые страны совсем пропали. Ни ответа от них, ни привета.

- Да, - ответил Михнев, про себя порадовавшись этой оговорке старика "у нас". Значит, он уже зачислил себя в команду "спасателей". - Инфекция охватывает все большие территории. Кстати, мы никак эту заразу не называли, а вы, Иван Васильевич, хорошо ее окрестили, действительно "Монолит".

- Но у нас, - продолжил он, - есть надежда, что в надлежащих условиях, мы сможем разобраться с характером инфекции и не только остановить ее распространение, но, возможно, и излечить тех, кто ею уже поражен.

Повернувшись к Маше, он закончил свое "выступление":

- Поэтому я и не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью и ехала с нами. Мало того, что тебя могут убить СБ'шники, ты можешь заразиться от нас. Прошу тебя, подумай хорошенько.

По выражению глаз Маши Виктор понял, что она не отступится от своего решения. Девушка улыбнулась ему как-то по-матерински и сказала, словно уговаривала маленького ребенка: "Глупыш, ведь если я погибну, то с тобой. А если мы успеем, то спасем всех".

Она, как и Васильевич, уже включила себя в состав группы и не желала слушать никаких отговорок. Ну что же, будь что будет.

Какое-то время проехали молча. Завхоз на высокой скорости, как заправский лихач, петлял по незнакомым Виктору пустынным улицам, видимо, выводя машину на северо-западное направление кратчайшим путем. Михнев спросил о том, что происходило в столице в минувшую пятницу. Маша задумалась над его вопросом, а Васильевич ответил коротко: "Паника".

- А поподробнее?

- Все средства массовой информации перешли на истерический тон. Каждые полчаса передачи по всем телевизионным, радио и виртуальным каналам прерываются на очередной выпуск новостей. Тон такой, словно эти ведущие только что, чудом вырвались из зоны боевых действий и обратно ни в коей мере не собираются.

Завхоз замолчал, сосредоточился на управлении, лихо, с выездом на полосу встречного движения, проскочил какую-то довольно сложную развязку и продолжил:

- Все руководство страны напрочь исчезло, а потом проскользнуло сообщение, что, мол, главы всех ветвей власти резко убыли во внеочередные отпуска в неопределенном направлении. На одном из каналов пронюхали, что начальнички наши и олигархи отчалили со всеми чадами и домочадцами. Одно слово - "синехуз и труворинг". В общем, поехали в теплые края искать себе новую страну и новый народ, как давно и не очень тайно мечтали.

Что-то начало всплывать в голове у Виктора при упоминании теплых краев, что-то важное, но Васильевич продолжил свой рассказ и он сосредоточился на нем:

- Было еще несколько бестолковых выступлений высших офицеров. Ну дык, наш генералитет за последние полвека всегда страдал косноязычием и, за редким исключением, недалекостью. Правда, как-то на общероссийском канале, да, точно, вчера вечером, проскочил толковый полковник. Он сказал, что произошло нападение не только на страну, но на многие другие страны, однако пока истоки и цели атаки до конца не ясны. То есть положение тяжелое, но не безнадежное. Он, кстати, что-то говорил о создании чрезвычайного совета, в состав которого входят представители деловых и правительственных кругов, а также силовых структур. Но где это, что это и кто этот совет возглавляет, не сообщил.

У Михнева возникли определенные подозрения, если не по руководству нового органа, то, по крайней мере, по отдельным его членам. Андрею Владимировичу было самое место в этой структуре, причем место, конечно же, не рядовое. Вот с кем они, похоже, перехлестнулись. Вот откуда такая быстрота и скоординированность действий. Серьезный вырисовывался противник. Не намного лучше "Монолита".

Виктор снова повернулся к Маше: "Ну, а ты, как?"

- Сначала все искала передачи про Екатеринбургскую "зону", хотела узнать, как ты там. Потом наслушалась всего и испугалась. Позвонила бабушке на дачу. Она говорит - приезжай. А Иван Васильевич согласился меня подбросить. С утра быстренько собралась и поехали.

Девушка замолчала, потом пристально посмотрела на него своими огромными голубыми глазами и сквозь слезы закончила: "А у дороги ты стоишь. Я так обрадовалась, так обрадовалась, а ты совсем даже не один".

"Ну почему, как, она сразу поняла, что мы с Викой были близки? Телепатки они что ли все поголовно?" - подумал Михнев, ища правильную линию поведения в создавшейся ситуации. Совсем не хотелось каких-то "однозначных" решений. Они теперь все члены одной группы и внутренние конфликты между ними крайне нежелательны. Это может помешать им решить свою задачу. Да и нравились ему обе эти, такие разные, женщины.

Ничего путного в голову не приходило. Все "приемчики", которые он применял раньше,в подобных ситуациях почему-то казались пошлыми и нечистыми. Видимо, сейчас, стоя на грани "жизни или смерти" он многое стал оценивать иначе.

Впрочем, Виктор и раньше редко грешил против истины, чаще он просто что-то недоговаривал или, как говорят в журналистских кругах - немного смещал акценты. Теперь же он ощущал странное желание быть абсолютно искренним с близкими и дорогими ему людьми. Может быть и потому, что не знал, удастся ли увидеть их живыми буквально через несколько минут.

- Девчонки, - сказал он спокойно. - Скажу вам честно, вы обе мне очень сильно нравитесь. Обе дороги мне и потеря любой из вас будет несчастьем.

Михнев замолчал и посмотрел на женщин. Обе молчали и внимательно его слушали. Похоже, прислушивались и на передних сидениях, но это его не смутило и он продолжил:

- Наверное, я был не прав, поступив подобным образом, но в подобных делах разум не самый лучший советчик и я поддался своим чувствам. Понимаю, что ситуацию нужно решить, но не могу выбрать одну из вас, потеряв при этом другую. Кроме того, я не знаю, что с нами будет через минуту. Давайте, отложим устройство личных дел до завершения нашей работы. Если мы не справимся, "Монолит" решит все за нас. Если же мы победим, то во всем разберемся. Хорошо?

Не похоже было, чтобы соперницы смирились с создавшимся положением, даже перед лицом возможной близкой гибели, но отложить решение они были готовы. Судя по всему, обе девушки действительно любили его и могли если и не простить, то понять.

Так что одной проблемой у группы стало меньше. Можно было сосредоточиться на феномене. Однако Виктор понимал, что для избежания ненужных эксцессов с подругами нужно было вести себя очень осторожно, стараясь не отдавать предпочтения ни одной из них. В то же время отношения с обеими женщинами должны быть доброжелательные. Ну, в этом-то Михнев всегда преуспевал и, как правило, не имел лишних неприятностей со слабым полом.

Пока трио "утрясало" взаимоотношения, Васильевич проявил чудеса вождения и добрался до пересечения с кольцевой автодорогой. Все так же на высокой скорости машина пересекла ее, и тут пассажиры обратили внимание на большое число автомобилей дорожной милиции, выезжающих на полотно. Буквально за спиной беглецов замкнулось кольцо контроля за машинами, покидающими Москву.

Лишь еще две иномарки успели проскочить вслед за синей десяткой. Остальные машины были остановлены, и начался досмотр. На подмогу "дорожникам" подъезжали, моргая спецсигналами, черные авто спецслужб, а вдалеке показались автобусы со спецназом.

- Однако, как мы ловко успели, - заметил Виктор. - Вот уж, огромное спасибо вам, Иван Васильевич. Практически спасли нас.

Глаза деда утонули в глубине морщин, щеки колыхнулись, он усмехнулся и сказал: "Мой девиз меня еще никогда не подводил".

- А, что за девиз?

- Быстрота залог здоровья.

- Да уж. Точно на все сто.

Облава осталась позади и десятка стремительно неслась по шоссе к Зеленограду. Михнев мысленно молил Бога, чтобы он дал им побольше времени для работы и замедлил действия недругов. При этом подразумевались и неутомимые охотники из спецслужб, и расширяющиеся, как чернильные кляксы "зоны", и, возможно, притаившиеся в глубине их организмов "бомбы замедленного действия". Всевышний частично пошел им навстречу.

До города добрались без приключений. Завхоз ехал все так же быстро, но осторожно, строго соблюдая правила дорожного движения.

От въезда в Зеленоград Алексей взял на себя обязанности штурмана, и вскоре группа оказалась на окраине города, возле неприметного, серого двухэтажного здания, похожего на детский сад. Ворота в невысоком плохо покрашенном заборе были открыты, и рядом с ними стоял крепыш, живо напомнивший Виктору его недавних соратников из "Евростандарта".

Парень в камуфляжном бушлате неторопливо лузгал семечки и лениво поглядывал по сторонам. Однако Виктор заметил, что его якобы сонные глаза внимательно осматривают все проезжающие мимо автомобили.

Когда они почти поравнялись с охранником, его расслабленность сняло как рукой. Он резко распрямился и сделал недвусмысленный жест, обязывающий остановиться.

Десятка встала. Из передней двери вылез Галкин. Быстро подошел к парню и что-то негромко ему сказал. Охранник отошел чуть в сторону и показал им в сторону подъездной дорожки к дому.

Возле самого здания их встретили двое: еще один крепыш с холодным, внимательным взглядом и высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет с неброской, но приятной внешностью славянского типа в дорогом изящном пальто. Начинающаяся лысина, проредила копну некогда густых, темно русых волос. Серые глаза были внимательны, но не так холодны как у его телохранителя.

Команда вышла из машины. Галкин поздоровался с "высоким" за руку и представил его Михневу, как Олега Зимина.

Пожимая руку новому знакомцу, Виктор внимательно прислушивался к своим ощущениям. Вроде, пока все было в порядке.

Приветствия и представления быстро "закруглились", так как на улице дул холодный пронизывающий ветер, а низкие темные тучи, похоже, вот-вот должны был пролиться дождем. Поэтому все поторопились пройти в теплое помещение.

Интерьер здания представлял разительный контраст с его непрезентабельным внешним видом. Практически сразу за проходной, оборудованной современными электронно-оптическими и еще, Бог знает, какими системами контроля за допуском, начинался холл, обставленный прекрасной мебелью в классическом стиле, обтянутой бархатистой даже на взгляд, светло-коричневой тканью. На стенах были развешены картины, в дальнем углу стояла ваза. Окна закрывали плотные шторы в тон стенам.

- Однако, - не удержался Виктор. - Прямо-таки светская гостиная.

Словно подтверждая его слова, на стенах плавно загорелись светильники в форме подсвечников, разгоняя полумрак, царивший в помещении.

- Эта часть здания предназначена для приемов, - подтвердил Олег. - Здесь мы ведем переговоры. Надеюсь, наши - будут успешными.

Он немного неестественно улыбнулся. Виктор, глядя ему прямо в глаза, ответил:

- Думаю, нам нечего делить, поэтому проблем возникнуть не должно.

Зимин согласно кивнул и указал в сторону небольшого столика, стоящего в углу холла. Там было только два кресла, поэтому остальным, в том числе и охраннику хозяина пришлось разместиться в некотором отдалении.

Михнев воспользовался приглашением и сел к стене, чтобы быть лицом ко входу и иметь возможность, не очень напрягая шею наблюдать за всем происходящим в комнате. Олег сел напротив. Мужчины немного помолчали, устраиваясь удобнее и разглядывая друг друга. Затем Виктор заговорил:

- Нет нужды рассказывать вам о положении в стране. На всех нас надвигается катастрофа, избежать которой не удастся никому, но, возможно, есть шанс найти контраргументы и решить проблему.

- Как?

Похоже, Зимин, был более чем в курсе происходящего и всерьез опасался за жизни свою, и близких. Он даже немного подался вперед, задавая свой вопрос.

- Мы оказались в курсе происходящего, в силу того, что одна крупная компания, а именно "Евростандарт", наняла нас для изучения этого явления, - Михнев сделал паузу и посмотрел на собеседника, тот кивнул, видимо, "слава" Шота Соломоновича была широка. - Экспедиция, в основном, закончилась неудачей, но мы собрали много данных и наблюдений, которые уже частично обобщили и получили связную картину происходящего. Полагаю, наша гипотеза о ходе развития событий близка к реальному состоянию дел.

- Да, да, продолжайте.

- К сожалению, результаты наших исследований заинтересовали спецслужбы, и мы потеряли возможность нормально работать в стенах своего агентства.

Виктор излагал Олегу немного измененную версию произошедшего. Во-первых, нет нужды раньше времени беспокоить хозяина так нужной сейчас лаборатории сообщением о потенциальной бактериологической опасности со своей стороны. Во-вторых, стоило немного преувеличить имеющиеся у группы успехи. Похоже, все было воспринято нормально. Зимин кивнул еще раз и спросил:

- Так какова ваша гипотеза? И как можно бороться с этой напастью?

- Мы убеждены в инфекционной природе явления, - прочтя удивление в глазах собеседника, Михнев улыбнулся. - Нет, это не грипп. Вы, наверное, слышали о монстрах, появившихся в зонах феномена? Так вот, по нашим данным, это люди, ставшие жертвой штамма некоего вируса. Теперь главной задачей становится его изучение на том материале, который у нас есть. Нужно найти защиту против этой заразы и здесь без вашей помощи не обойтись.

- Что вам нужно для работы? И за какой срок вы надеетесь справиться?

- Мы взрослые люди, Олег, и я честно скажу, что стопроцентной уверенности в успехе нашего исследования у меня нет: может сработать фактор времени (у нас его очень мало), на нас могут выйти СБ'шники, в конце концов, нам может не хватить знаний и технических возможностей для решения задачи, если она вообще разрешима. Но мне кажется, что попробовать все-таки стоит. На карту поставлено слишком многое, чтобы сдаться без боя.

Зимин еще раз кивнул:

- Я, в принципе, уже дал Алексею свое согласие.

- Отлично. Когда мы сможем осмотреть имеющееся оборудование, познакомиться с вашими специалистами и приступить к работе?

- Да прямо сейчас. Только спецы еще не все собрались.

- Тогда я попрошу таймаут, комнату и пару душей. Мы так долго бежали, что нужно привести себя в порядок.

- Хорошо. Вадим вас проводит. Там все уже подготовлено. А через час я спущусь к вам, и пройдем на рабочие места.

Олег поднялся, снова пожал Виктору руку, крепче, чем в первый раз, и вышел. Команда поднялась и последовала за телохранителем.

Когда, пройдя длинный коридор, Вадим повернул на лестницу и вместо того, чтобы подняться по ней, спустился к невзрачной дверце, будто бы ведущей в подсобку, Михнев понял, что хозяин не оговорился, сказав, что спустится к ним. За дверью было темно, но проводник уверенно прошел несколько шагов вперед и включил свет. Слабенькая тусклая лампочка неярко осветила традиционную каптерку, заваленную хламом.

Вадим поманил их в дальний угол, проделал какие-то манипуляции. Часть стены отъехала, и открылся проход вниз. Спустившись еще немного, они оказались на широкой площадке, на которую выходили двери нескольких лифтов. В один из них они и зашли.

Спускались недолго, но с приличной скоростью.

Дверь открылась, и они вышли в ярко освещенную комнату, прямо напротив контрольного поста. Из комнаты в разные стороны вели четыре двери. Два вооруженных охранника внимательно следили за их действиями. Вадим подошел к ним и что-то сказал. Один из охранников нажал какую-то кнопку, и открылась крайняя правая дверь. За ней был короткий коридор и несколько дверей.

Вадим открыл свой практически безгубый рот и процедил: "Здесь четыре гостевых номера, располагайтесь как хотите. Удобства внутри".

Группа прошла по коридору. Провожатый вышел, и дверь за ним захлопнулась.

- Как в тюрьме, - резюмировал Васильевич.

- Не совсем, - не согласился Галкин, открывая дверь хорошо обставленного двухместного номера. - Здесь очень комфортно.

- Ладно, - сказал Михнев. - Пусть дамы займут правую половину, а в левой разместимся мы.

- Чего еще можно ждать от мужчин, - в первый раз за последние пару часов подала голос Вика. - Они всегда идут налево.

Маша одобрительно хмыкнула, а у Виктора немного отлегло от сердца. Даст Бог, девчонки найдут общий язык, и за них не нужно будет беспокоиться. Пусть даже причиной их единения станет неприязнь к нему. Сейчас даже худой мир в коллективе будет лучше доброй ссоры.

Он проводил каждую из них до двери. Убедился, что все в порядке и пошел в последнюю слева комнату вслед за Алексеем, посмеиваясь над собой, что в ситуации, когда рядом две очаровательные женщины, причем обе его любовницы, он уединяется в номере с молодым человеком. А в комнате занятой завхозом уже вовсю плескалась вода. Еще бы, все ИСА знало Васильевича как фаната чистоты и порядка. Собственно, Михнев и выбрал в напарники Галкина, надеясь успеть за час принять душ, с завхозом это было проблематично.

21. 15:00, суббота.

Олег Зимин появился ровно через час. Девчонки еще не успели привести себя в полный порядок. Особенно трудно было Маше, ее роскошная грива никак не хотела просыхать. Короткие волосы Вики сильно распушились и были немного влажными. Женщины исподволь приглядывались друг к другу, но враждебности между ними не наблюдалось. Это был хороший признак, и Виктор окончательно успокоился.

Договорились оставить пока дам на попечении Васильевича и осмотреть рабочие помещения вместе с Алексеем. Теперь их путь лежал в крайнюю левую дверь.

"Ну, еще бы, - иронически подумал Михнев, - Ведь пошли одни мужчины".

За входом начинался длинный серый коридор, немного напоминавший больничный, но с металлическими дверями по обеим сторонам.

Заглянули в первый отсек справа. Здесь располагался компьютерный зал. Виктор с радостью узнал в одном из крупных системных блоков, обособленно стоящем на полу, мощнейший многопроцессорный сервер, предназначенный для массовых многопотоковых вычислений. Насколько он слышал, в страну было завезено всего двенадцать таких "монстров". Один из них, с большущими трудностями, используя свои связи в правительстве, смог раздобыть для ИСА начальник отдела стратегического анализа Николай Антонович.

Наличие такого же компьютера в этом подземелье впечатляло.

Задерживаться не стали. Следующая дверь на той же стороне привела их в химическую лабораторию. В ней уже работали двое людей в голубых халатах.

Дверь напротив вела в биологическую лабораторию, которая, также как и химическая была отделена от коридора небольшим тамбуром с застекленной верхней частью задней стены. Галкин выразил признаки явного возбуждения и попытался тут же проникнуть за вторую дверь, однако, сначала нужно было пройти специальную дезинфекционную камеру. Молодой биолог сразу попытался напялить на себя защитный скафандр, но его отговорили. Нужно было дождаться еще двух местных специалистов.

Вышли в коридор. Что находится за другими тремя дверьми, Зимин уточнять не стал, а на прямой вопрос Михнева об этом, честно ответил, что им об этом знать не нужно.

Ну что ж, имел полное право. Виктор поинтересовался, когда можно начать компьютерные исследования. Олег кивнул в сторону очкастого щуплого паренька в стоптанных кроссовках, линялых джинсах и, потерявшем начальную форму и цвет, стареньком свитере, скромно стоявшего у двери:

- Познакомьтесь, наш компьютерный гений - Дмитрий Сизов. Прошу любить, жаловать и сотрудничать.

Честно говоря, Михнев уже отвык от этого, ставшего притчей во языцах типажа "задвинутого" программиста. В ИСА такую вольность, как появление на работе в джинсах и куртке, но обязательно опрятных, позволяли очень немногим и не каждый день. Этот же парнишка, похоже, ничего другого отродясь не носил. В общем, родился такой.

Однако, коротко переговорив с "мальчуганом", как он мысленно окрестил Сизова, Виктор остался доволен его профессиональными знаниями и, открыв свой верный мобильным компьютером, приступил к делу.

Информационная сеть компании оказалась прекрасно развитой не только с аппаратной, но и с программной точки зрения. Михнев быстро обнаружил на сервере мощный интеллектуальный пакет ПРОФИ (ПРОдукционно Фреймовый Интерфейс). Рядом с ним "ПоПУРи" выглядела детской игрушкой.

Быстро скоммутировав обе системы, Виктор заставил местную программу переработать все имеющиеся данные. Несмотря на название, это приложение имело очень простенький интерфейс. Слава Богу, хоть не пришлось смотреть на пустой темный экран в ожидании ответа, гадая, чем занята система: обсчетом его задачи или ожиданием перезагрузки "зависшего" компьютера. На синем фоне быстро менялись два числа. Одно демонстрировало степень загруженности ресурсов, второе примерный процент готовности ответа.

На этот раз ждать результата пришлось совсем недолго. Но ничего существенно нового, а главное приятного, Михнев не увидел. ПРОФИ, также пришел к выводу о наличии эпидемической опасности. В отличие от "ПоПУРи" новая система обладала возможностью динамического моделирования ситуации и благодаря ему предсказала нарастание темпов роста заболеваемости. Хорошо хоть не экспоненциального характера.

Виктор откинулся на удобном офисном кресле и прикрыл глаза. Нужно было переформулировать задачу. Но как? В голове кружились обрывки воспоминаний. Какие-то мысли, возникшие в ходе бесед с Ивлевым, Васильевичем и кем-то еще пытались сложиться в структурированную мозаику, но никак не могли, придавленные другими размышлениями.

Решив переключиться на новую область деятельности, Виктор вышел во Всемирную Сеть и занялся обновлением и пополнением своих данных о развитии феномена. Информация была печальной, но работа спорилась, и он как всегда в подобных ситуациях забыл о времени.

Отвлекло Михнева мягкое прикосновение к плечу. Неохотно оторвавшись от терминала и обернувшись, он увидел Машу. Девушка, хитро улыбнувшись, сказала: "Господин начальник, извольте отобедать со всеми".

- Ну, зачем так официально?

Тут Виктор заметил в комнате Дмитрия и Вику, тоже смотрящих на него со странной улыбкой.

- Со всеми, так со всеми, идемте ребята, - решил он, вставая, потом поинтересовался, - а чего это вы на меня так ехидно смотрите? У меня какие-то проблемы в одежде?

- Ну что вы, начальник, - совершенно в тон Маше ответила Вика. - Вы как всегда подтянуты, стройны и опрятны.

"Да уж, не видела ты меня сразу после мясорубки у экспедиционных автобусов", - подумал он, вслух же сказал: - Что же вас так развеселило? Поделитесь, может, и я посмеюсь.

Молодой программист прыснул, следом за ним Маша. Отсмеявшись, она сказала: "Вот не думала, что у тебя такой хороший голос. Ты так славно напевал почти все время".

Вика неодобрительно посмотрела на предательницу: "раскололась", да еще и перешла на неофициальный тон, а ведь они договорились. Однако Михневу было не до того. Он ощутил, что потерял дыхание и похолодел от кончиков пальцев до корней волос. Давненько он так не пугался, но сейчас было от чего.

То, что он во время напряженной работы или глубокой медитации с почти полным отключением сознания начинал напевать, однозначно свидетельствовало о том, что он серьезно заболевает. Несколько раз с ним такое уже случалось. А на данный момент Виктор знал только одну опасную инфекцию, которой мог заразиться.

Он с трудом овладел своим лицом, однако женщины почувствовали перемену, напряглись и смотрели на него уже без улыбок, словно вопрошая: что случилось?

Не нужно было раньше времени пугать их, поэтому Михнев восстановил дыхание, натужно улыбнулся, махнул рукой и сказал, по обыкновению не солгав: "Так, один не очень приятный случай вспомнил".

Ситуация разрядилась и молодежь, загомонив двинулась на выход.

Кормили их рядом с холлом в хорошо оборудованной столовой.

"Теперь, - подумал Виктор, снова проходя под бдительными взглядами охраны, хорошо бы узнать, что за четвертой дверью, хотя там, наверное, пост службы безопасности".

За обедом собрались все участники исследований. Кроме пятерых сотрудников ИСА были двое химиков, "мальчуган" Сизов и еще двое незнакомых Михневу мужчин среднего возраста, с которыми пришел Алексей, наверное, биологов. Обстановка была доброжелательная, видимо, присутствие двух хорошеньких женщин заставляло научных работников думать не только о решаемых проблемах. Мужчины словно бы подтянулись и старались выглядеть молодцами.

А Михневу было плохо, так плохо, как еще никогда. Он понял, что заражен и знал последствия этого. Сколько еще времени осталось ему быть в нормальном человеческом обличие? Когда он заревет и, выращивая когти и клыки, набросится на этих ребят, среди которых есть два близких ему человека?

Еда не лезла в горло. Он заставил себя проглотить несколько ложек первого и выпил кисловатый напиток. Потом подошел к столику, за которым сидели биологи, и спросил: "Ну, как результаты?"

- Запустили основную серию экспериментов, - радостно сообщил Галкин, затем с воодушевлением продолжил. - Представляете, Виктор, тут такое оборудование. Все настраивается на массу режимов. Пока мы здесь едим, там заканчивается исследование образцов из поезда.

- И когда получим результат?

Молодой биолог взглянул на часы:

- Примерно через пятнадцать минут.

- Хорошо. Как только - так стразу ко мне. А я пойду еще поработаю.

Он быстро добрался до компьютерного зала, но не смог работать. Ужас и отчаяние захлестывали сознание тяжелыми волнами. Хотелось убежать куда-нибудь и завыть в голос. Нет, не по волчьи ..., пока не по волчьи.

В этом состоянии полного внутреннего раздрая его и застал Алексей. Молодой человек выглядел совершенно потерянным и поэтому не заметил, что происходит с начальником. Он остановился у двери и трагическим шепотом, чуть не плача произнес: "Ничего не получилось".

- Как так?

- Все исследования дали отрицательный результат. Либо в пробе из поезда не было никакой инфекции, либо прошло слишком много времени, и вирусы погибли.

- А на споры проверяли?

Галкин даже обиделся:

- Да что вы, ей Богу? В первую очередь на них и проверили. Там же явно были неблагоприятные условия.

- Ну что же, - зажимая свое мятущееся сознание сказал Михнев. - Одно заключение можно сделать: если мы все-таки имеем дело с вирусным или бактериальным заражением, то его носитель не устойчив и не обладает четко выраженной возможностью пережидать периоды неблагоприятных условий. Это хорошо. Теперь нужно выделить этот возбудитель и создать ему совершенно невыносимые условия. И как можно быстрее!

Последняя фраза вырвалась помимо воли. Алексей внимательнее пригляделся к нему, покачал головой и промолвил: "Вы неважно выглядите. Отдохнули бы".

- Да устал малость, но отдыхать будем позже. По последним данным скорость распространения заболевания нарастает. Боюсь, у нас не остается не только недели, но даже дней, а учитывая близость расположения одной из "зон", и часов-то не много. Поэтому интенсифицируемся по максимуму. Сейчас вы возьмете пробы крови и лимфатической жидкости у меня, себя и Вики. Начните с меня. И скорее "прогоните" на своем замечательном оборудовании.

В течение десяти минут все подозреваемые на зараженность сдали анализы и потекло томительное время ожидания результатов исследований.

Виктор так и не смог заставить себя работать. Все тело трепетало от страха. Никакие процедуры восстановления самоконтроля не могли очистить сознание от "плавающих" в нем "ледышек" ужаса. Он сослался на неважное самочувствие, попросил не беспокоить себя до получения результатов тестов и удалился в гостевой номер.

Раздевшись и встав под чуть теплый душ, Михнев попытался снова побороть отчаяние. Попеременно напрягаясь и расслабляясь, он старался переключить внимание, концентрируясь на разных "вещах". Пробовал думать о работе - неудачно. Страх накатился "девятым валом" и развеял все мысли в пыль. Тот же результат при воспоминании о родных, друзьях и близких женщинах.

Лишь мысль о Боге возвращала его в мир реального восприятия. На какое-то время становилось легче, безумие отпускало, но не до конца. Оно лишь отступало в отдаленные уголки сознания, готовое снова завладеть им, как только концентрация внимания снизится. Держать себя постоянно в состоянии иступленной молитвы Виктор не мог. Поэтому то страшное нечто, что пыталось захватить его разум и растворить в себе, все чаще и на более долгое время подчиняло его.

Он не хотел сдаваться и становиться незначительной частицей огромного целого. Этот путь не для него, и он сопротивлялся, как мог.

В какой-то момент Михнев понял, что сил для изнурительной внутренней борьбы не осталось. Он сдавался. Сел в ванную и на последних проблесках сознания стал решать вопрос: как быстрее покончить с собой. Он не мог противостоять невероятной силе "Монолита", внедренной в него миллионами микроскопических существ, постоянно производящих себе подобных и заполняющих его организм.

"Как покончить с этим? - билась мысль на грани беспамятства. - Что сделать? Утопиться в ванной не удастся, не позволит захватчик и остатки инстинкта самосохранения. Удавиться не чем, да и не на чем, нигде нет ничего, похожего на крюк или перекладину. Как уйти от страшной участи? Боже, помоги!"

Тут он вспомнил о надежной "Берете", которую убрал в сумку перед приездом сюда. Чудовищным напряжением воли выбрался из ванной. Упал. Ударился рукой о раковину, но практически не почувствовал боли. Тело уже почти не подчинялось сознанию, но "Монолит" еще не полностью завладел им, хотя видимо, ощущая неладное, очень торопился поглотить свою новую добычу.

Не имея возможности снова подняться, он пополз. Впереди, почти неодолимой преградой высилась закрытая дверь. Нужно было дотянуться и нажать на ручку. Простейшая процедура в обычной жизни, необычайно трудная сейчас.

Малопослушная рука поднималась по пластику. Поле зрения сузилось, сейчас он видел только матовый металл ручки. Первая попытка не удалась. Рука соскользнула и бессильно упала. Во второй раз он твердо помнил, что надо контролировать не только руку, но и пальцы. Это было сложнее, но пока еще удавалось.

Наконец, после, казалось бесконечных усилий, кисть зажала неподатливую ручку. Теперь он потерял контроль над рукой. Чуть не плача Виктор рванулся телом назад. Дверь открылась. Вперед в комнату, где на тумбочке стоит расстегнутая сумка.

Казалось, что он ползет уже много часов. Расстояние в несколько метров растянулось на километры. Сил совсем не осталось.

Уже дотянувшись рукой до ремешка сумки, свешивающегося вниз, он словно заснул наяву. Сознание уступало давлению извне. Перед глазами поплыли непонятные сцены. Снова, как будто оказавшись во многих местах сразу, он видел множество одновременно происходящих событий чужими глазами. Но в отличие от собственного нормального зрения теперь все представлялось без каких-либо красок, в темно-светлой гамме и без глубины. Было такое впечатление, что он смотрит старый-престарый черно-белый двумерный фильм, состоящий из отдельных лоскутков событий.

Отныне так будет всегда. Невзрачный плоский мир станет его вечным уделом, наравне с миллиардами других человеческих существ, отдавших свою личность ненасытному монстру, растворившихся в нем. Он будет осознавать детали происходящего лишь тогда, когда "Монолит" будет заинтересован в использовании его тела или части сознания, пригодной для решения очередной задачи. А сейчас он преобразуется в боевую единицу системы и пойдет заражать всех находящихся в здании и защищать двоих, таких же, как он, но еще не инициализированных до конца.

Тело начало зудеть, видимо "Монолит" запустил в нем процесс трансформации в боевую тварь. Это неприятное ощущение снова всколыхнуло его сознание, которое буквально возопило: "Нет! Никогда! Ни за что!"

На короткий момент был восстановлен контроль. Ему удалось сдернуть сумку с тумбочки. Она упала набок и из нее выпали вещи, в том числе и, о радость, пистолет. Плохо слушающаяся рука ухватила тяжелую прохладную рукоятку, сняла предохранитель, потянула к голове.

Он торжествовал. Сейчас все это закончится. Он никогда не станет рабом этого чудовищного единого монстра. Он уйдет, напоследок показав "Монолиту" огромный кукиш и перед смертью выкрикнет: "Накося, выкуси!"

Дуло "Береты" смотрело прямо в лицо. Маленькое, как зрачок на ярком свету, и в то же время огромное, как туннель в бесконечность. Теперь нужно только нажать пальцем на курок и все.

Похоже, "Монолит" понял, что проиграл неистовую борьбу за этот разум и, словно вздохнув, стал "отпускать" его. Угол зрения расширился, мысли перестали метаться как лани среди стаи волков. Перед смертью наступило успокоение и освобождение. Указательный палец правой руки начал плавно сдвигать курок и тут "на поверхность" выскочила одна простенькая мысль: "Меня сейчас не станет, а этот гад, живой и здоровый будет порабощать других людей. Не выйдет!"

Виктор закипел злобой. Тело быстро раскалялось и, несмотря на отсутствие реального врага, организм стремительно приближался к переходу в "боевой режим". Пистолет был отложен. Противник ощутил перемену и попытался снова восстановить контроль над сознанием. Но не тут то было. Разгорающееся "бешенство" смело эти запоздалые потуги как полноводный поток жалкую щепку. Пробуждение берсерка полностью изгнало всякое влияние извне на разум.

Михнев быстро поднялся и осмотрел себя в зеркало. Слава Богу, никаких признаков начавшейся было перестройки тела не заметно. Он снова полностью управлял собой, вот только очень хотелось сломать кому-нибудь шею. Очень даже известно кому, только где у этого типа шея?

Оказывается, можно найти пути борьбы с "Монолитом". Ведь сейчас он одержал победу, причем на ментальном уровне, то есть "на территории" до сих пор безоговорочно принадлежащей противнику. Это внушало надежду.

Нужно срочно проанализировать произошедшее и понять, что являлось ключевым, поворотным моментом в этом невидимом бою. Конечно, сыграла роль большая сила воли, которую Виктор вырабатывал с "младых ногтей". Она позволила предпринять почти успешную попытку суицида. Но это не было победой. По сути дела он просто получил возможность "сбежать". Преодолеть же влияние "Монолита" на свою психику он смог лишь перейдя в "боевой режим".

"Стоп, стоп, - сказал себе Михнев. - Перейдя или только готовясь к переходу".

Это был очень важный момент. Ведь если в состоянии берсерка он действительно находился на ином уровне восприятия и оценки действительности, то есть сознания, то при "подходе" к нему обычно ощущал одно качественное отличие - заметный рост температуры тела.

"Температура! - ярко вспыхнуло в сознании. - Как же я мог забыть! Ведь с самого начала было известно, что инфекция не жалует своим вниманием жаркие области планеты. Впрочем, у зараженных тоже отмечалось лихорадочное состояние".

Виктор задумался: "Ан, нет! Тогда в аэропорту врачи говорили о повышении температуры всего лишь до 38 градусов. Видимо мало! Нужно градусов 40 или даже под 42".

Гипотезу надо было срочно проверить. Михнев шагнул к двери, но его опередили. В комнату вошел Алексей. Сказать, что на молодом биологе не было лица, было все равно, что назвать гибель "Титаника" пикантным приключением.

Виктор сразу догадался, что новая серия экспериментов завершилась удачно. Он взял Галкина за руку и произнес: "Спокойно".

Биолог беспомощно хлопал губами и никак не мог справиться с голосовыми связками. Пришлось резко хлестнуть его по лицу, чтобы оно приобрело более осмысленное выражение.

- Все трое заражены, не так ли? - резко сказал Михнев. - И я больше всех? Так чего вы испугались? Ведь я еще держусь, значит, у вас в запасе уйма времени, и мы успеем найти противоядие. Тем более что одна идея у меня есть и ее надо срочно проверить.

С этими словами он подобрал кое-какие вещи и буквально потащил ошарашенного Алексея в лабораторию.

Обеззараживание и одевание защитных костюмов не заняло много времени, но пришедший в себя биолог успел рассказать о полученных результатах. Носителем заболевания оказался вирус с очень сложной структурой ДНК и сложной белковой оболочкой. Он замечательно размножался в тканевых культурах, как человека, так и целого ряда животных. При этом не разрушал зараженные клетки, а продолжал симбиотически сотрудничать с ними.

После достижения определенного уровня концентрации, в живых клетках начинали образовываться сложные структуры, включавшие в себя тысячи отдельных вирусов, отбрасывающих свои "хвосты" и определенным образом спаивающихся оболочками. Такие образования, не способные, кстати, воспроизводить новые вирусы, имелись в пробе, взятой у Виктора. Вика и Алексей отставали от него по насыщенности носителями почти на порядок. Учитывая скорость размножения - это около полусуток.

Михнев слушал, переодевался и кивал. Теперь нужно было спешить. Ведь никто из зараженных не обладал его способностью "берсерка" и не мог периодически снижать количество заразы в своем организме в результате кратковременного, но энергичного нагрева. У ребят оставалось всего несколько часов. А у остального человечества?

В лаборатории кроме их двоих никого не оказалось.

"Интересно, - подумал Виктор. - Допустим, один из коллег Алексея побежал докладывать о полученных результатах Олегу, ну а второй-то куда делся?"

Времени додумывать не было, а жаль.

Споро заложили партию экспериментов. Михнев работал "на подхвате", четко и быстро выполняя указания молодого биолога, только иногда просил уточнить названия приборов и перевести на русский язык используемые жаргонизмы. Он никогда не испытывал внутреннего дискомфорта от того, что кто-то лучше него разбирается в той или иной области знаний и не стремился в любом деле становиться лидером, полагаясь на профессионалов.

Галкин начал плавно повышать температуру образцов, регулярно снимая показания всех контролирующих приборов. Время шло, но пока положительных результатов не было. Вирус спокойно перенес температуру в 38 и даже в 39 градусов. Виктор начал сомневаться в правильности своей гипотезы. Может быть, в его случае сыграл роль какой-то другой фактор: генетическая особенность, плохо перенесенная в детстве прививка от туберкулеза или еще что-нибудь.

Над следующей серией измерений Алексей колдовал дольше обычного и вдруг, отшатнувшись от аппаратуры, запрыгал как сумасшедший с криками: "Есть! Есть! Есть!".

В скафандре у него получалось довольно неуклюже и даже комично, но Михневу было не до смеха. Они сделали это! Они нашли противоядие! Он сам готов был пуститься в пляс, а то и постоять на голове. Однако что-то снова заставило его насторожиться, хотя пока и не включало "боевой режим". Он вспомнил, что увлекся работой и напрочь забыл о том, что руководству фирмы уже должно быть известно о том, что они заражены. Резко обернувшись, Виктор убедился в правильности своих предположений.

За стеклянной стеной собралась целая толпа. В центре стоял Зимин, рядом с ним один из биологов, второй опять отсутствовал. Вокруг плотно расположился почти десяток охранников, часть из которых держала троих оставшихся членов экспедиции. Как только они все вместились в небольшой тамбур?

Михнев решил не обострять ситуацию, сила сейчас явно была не на их стороне. Он помахал Олегу рукой и поднял вверх большой палец. Директор сдержанно кивнул и сделал знак подойти к переговорному устройству. Виктор последовал в угол лаборатории и наклонился над небольшим встроенным микрофоном, знаком подзывая и Алексея.

- Мы узнали, что вы заражены, - каким-то мертвенным голосом произнес Зимин, и Михнев наглядно представил, как тот судорожно протирал спиртом руку, которой здоровался с ним. - Поэтому сейчас доставим остальных ваших сотрудников и изолируем в этой лаборатории.

Виктор задумался. Ситуация неважная, однако он понимал Олега:

- Хватит ли у вас защитных костюмов на всех?

- А зачем они вам.

- Полагаю, что двое наших сотрудников, присоединившихся к нам уже в Москве, не инфицированы, да и ваших людей, которые с нами контактировали, тоже наберется немало.

Это он повредничал и, с удовольствием наблюдал, как стукач-биолог суетливо замахал руками и стал что-то быстро объяснять, указывая на скафандры. Видимо, хотел убедить начальство, что взаимодействовал с зараженными только через защиту.

Зимин задумался. Получалось, что в карантин нужно было запереть едва ли не всех его сотрудников, успевших пообщаться с прибывшими. Непростая задача.

Михнев решил выдать ему еще немного информации для размышления и подтолкнул к микрофону Алексея, посоветовав говорить коротко и только суть. Биолог доложил: "Эксперименты дают возможность утверждать, что при температуре порядка 40,5 градусов происходит распадение структур, образованных вирусами и, к тому же, процесс их размножения многократно замедляется. Нам нужно еще немного времени, и мы найдем оптимальный режим для полного уничтожения инфекции".

Задачка давалась Олегу непросто. У него даже лоб покрылся испариной. В конце концов, взвесив все "за" и "против", он сказал: "Хорошо. Работайте. Мы вас все равно заперли. А здесь я оставлю охрану. Когда закончите, передайте через них, а мы тут посидим рядышком, подождем".

Девушек и завхоза вывели, следом вышел директор, за ним, явно беспокоясь за свою судьбу, доносчик. В тамбуре осталось двое охранников.

- Нормально, Алексей. Работаем дальше.

Еще около часа прошли в напряженном ожидании и быстрых манипуляциях с материалами и приборами. Галкин явно был недоволен ходом экспериментов. Заглянув ему в лицо через прозрачное забрало шлема, Виктор уже не увидел того энтузиазма, который пробудил в биологе первый успех. Дальше все пошло не так, как он ожидал.

В очередной раз помогая проделать необходимые операции, Михнев взглянул на показания термометра и обомлел. Этот опыт проводился при повышении температуры среды почти до 44 градусов. У него оборвалось сердце. Выход, наверное, есть, но человечество не сможет через него пройти. Такая температура погубит любого гораздо раньше, чем что-либо сделает с вирусом. По-видимому, Алексей продолжал эксперимент уже исключительно из научного интереса, также отчетливо представляя, что решение найти не удалось.

- Говори тихо, - буквально прошептал Виктор, подойдя к Галкину вплотную. - Не торопись сообщать температуру, когда закончишь, нам еще надо выбраться".

Биолог обречено кивнул и продолжил работу.

Через некоторое время он повернулся с поднятым большим пальцем. Михнев заглянул через его плечо и увидел, что термометр остановился на отметке 45 градусов. Эта температура полностью разрушала вирус, хотя большинство клеточного материала погибло раньше.

Виктор помахал охранникам и крикнул: "Мы нашли решение!"

Один из них побежал за Олегом и тот не замедлил явиться. Дверь открыли, и Виктор сконцентрировавшись на своей ненависти к "Монолиту" начал разогрев, поскольку полагал, что без стычки не обойтись. Однако судьба распорядилась иначе.

Неожиданно везде замигали лампочки охранной сигнализации, а хорошо поставленный голос возвестил из громкоговорителей: "Вторжение на второй уровень!"

Началась суета. Охрана рванулась к выходу. Михнев сотоварищи попытался последовать за ними. Зимин остановил его: "Не туда!"

Подбежал к последней двери справа. Провел магнитной карточкой по ридеру, затем приложил палец к незаметному углублению. Толстая, бронированная дверь медленно открылась. Впереди была тьма.

Олег сунул Виктору небольшой фонарик и сказал: "Бегите до конца, там выход в канализацию, дверь откроется легко".

- Давайте с нами, - предложил Виктор.

- Нет. Это моя фирма и я никому не позволю шастать по ней. Даже СБ'шникам.

- Это они?

- Да. Черт, не доглядел двурушника в своем хозяйстве, теперь расплачиваюсь.

Михнев понял, что речь идет о втором биологе. Он отдал фонарик Васильевичу и пропустил группу вперед. На пороге, кивком, попрощался с директором.

- Вы уж там прижучьте эту заразу и от нас тоже, - попросил тот и закрыл дверь.

Михнев побежал за своими, а в душе у него нарастал жгучий стыд. Ведь он точно знал, что не сможет исполнить последнюю просьбу этого человека.

22. 08:00, воскресенье - время драконов ...

Темная ночь опустилась на город. Возможно последняя ночь, еще кое-где освещаемая электрическими огнями. Зеленоград погрузился в почти беспроглядную мглу. Лишь далеко на юге над столицей поднималось зарево. Виктор не мог понять, то ли это пока еще не совсем отключенное электрическое освещение, то ли зарево пожаров.

Последнее было более вероятно, поскольку весь вечер с той стороны доносились звуки канонады. Москва не хотела сдаваться "Монолиту" без боя. Андрей Владимирович и иже с ним пытались организовать последний рубеж обороны, но это было бесполезно. Михнев не сомневался, что в стане "комитетчиков" хватает инфицированных людей и не сейчас, так по утру они расправятся со своими коллегами.

Однако здесь в чьей-то брошенной квартире, без света и воды, ему нужно было думать о другом, вернее, о других. То есть о своих "бомбах замедленного действия" - Вике и Алексее. А тут еще Маша.

Виктор покачал головой: неисповедима женская душа.

Когда они впятером выбрались из канализации и спрятались в подъезде ближайшего двадцатичетырехэтажного дома, непосвященные в детали спутники потребовали от них с Галкиным подробного отчета о происходящем. Михнев, не таясь, рассказал все: и то, что он, Вика и Алексей заражены; и то, что инфекция может передаваться не только через кровь, но и, в некоторых случаях, в результате контакта через кожу; и то, что им удалось найти средство для борьбы с ней, но оказалось, что "лекарство" страшнее "болезни" и убивает быстрее. Поведал и о той огромной скорости, с которой распространяется "Монолит".

После этого Михнев попросил у Маши и Ивана Васильевича прощения за то, что втянул их в эту историю и предложил уходить лесами на восток. Возможно, там удастся отсидеться или примкнуть к какой-нибудь группе и разработать другое, не термическое средство борьбы с вирусом.

Оба отказались. Завхоз задумчиво сказал: "Староват я, по лесам бегать. Да и не уйдешь от судьбы. Не зря, видать, свела с вами. Останусь до конца, а там будь что будет".

То, что сделала Маша, поразило Виктора до глубины души. Девушка подошла к нему, обняла и буквально впилась в губы долгим, глубоким поцелуем. А когда он все-таки отстранил ее, напоследок, больно до крови куснула за губу.

Все ошалело смотрели на "новообращенную" и молчали, а он, хлопая глазами и автоматически зализывая прокушенную губу, пробормотал: "Ты что? Зачем? Ведь теперь наверняка же заразилась. Машенька, ну что ты наделала?"

Она улыбнулась Михневу теплой и мягкой улыбкой, взяла его за руку и ответила: "Все-таки ты совсем глупый. Я просто люблю тебя. Очень люблю. И хочу быть с тобой до конца. Всегда".

Вспоминая это, Виктор снова вздохнул. Он знал, что любовь заставляет людей порой делать большие глупости, но не такие же!

Сам он, похоже, был лишен способности любить так глубоко и сильно. Не дано ему было такое умение от природы. Также как не всякий может взять высоту в два с половиной метра, сочинить замечательную мелодию или доказать теорему, так и далеко не каждый способен испытывать восторг искренней, безбрежной любви и дружбы. И хотя многие люди были симпатичны Михневу, а некоторые даже очень, но до высот самопожертвования в области чувств он подниматься не умел. Холодный разум превалировал в нем всегда.

Поэтому случившееся поразило его. Рассудок начинал "буксовать", поскольку никакой логики в поступке всеми любимой, домашней девочки из профессорской семьи коренных москвичей, и, притом, единственной дочери, не было.

Одно было очевидно. Теперь рядом с ним были три потенциальные части "Монолита" и, похоже, у двоих из них уже начался процесс формирования внутриклеточных структур, которые удалось выявить в лаборатории. Да и сам Виктор ощущал некий дискомфорт в сознании. На привычные образы накладывалось нечто чуждое, впрочем, тоже уже знакомое. Но он-то умел с этим бороться, а у его спутников такой возможности не было.

Рядом, на разобранном, немного продавленном диване метался Алексей. У юноши наблюдались все те признаки, которые обычно предшествовали "переходу": повышенная температура, лихорадочное состояние и мерцающее сознание. Вику, сидевшую в кресле напротив тоже начал колотить озноб. Закаленная невзгодами "лимитной" жизни девушка медленнее поддавалась инфекции, но процесс все равно шел в обычном направлении. По-видимому, человеческий организм был не способен выработать антитела против этого вируса.

Васильевич и Маша ухаживали за биологом. В квартире нашлось несколько бутылок минеральной воды, печенье, сухофрукты и орехи. Сейчас девушка обтирала горячий лоб Галкина носовым платком, а завхоз пытался уговорить его съесть немного размоченных сухофруктов. Алексей крутил головой и ничего не воспринимал. Дело плохо. Жутко было наблюдать эту агонию. Михнев поудобнее пристроил за поясом "Берету" - одну из немногих вещей, которые захватил с собой, направляясь в биологическую лабораторию, и внимательно наблюдал за происходящим.

И вот, наконец, случилось то, чего он ожидал. Галкин резко выпрямился, а лицо его приобрело непривычное жесткое выражение.

- Все назад!" - резко скомандовал Виктор, положил руку на рукоять пистолета и почувствовал как по телу разливается привычное тепло.

Маша и Васильевич отпрянули, Вика сжалась в кресле.

Лицо и все тело биолога словно бы потекли. Через несколько секунд перед ними сидел рычащий "зубастик". Глаза твари злобно сверкали, но в целом с ней что-то было неладно. Неожиданно хищная морда заколебалась, и из ее глубины снова проступили человеческие черты. Утробный рык сменился ломающимся криком: "Убейте меня скорее! Пока я держу эту зверюгу внутри. Быстрее!"

Михнев был поражен. Не считая его собственного случая, он первый раз видел как человеческое сознание, хотя бы временно преодолевает ментальную силу "Монолита". Он заколебался. С одной стороны, монстр опасен. С другой, а вдруг Алексею удастся победить эту заразу в себе и не только выжить, но и открыть путь к спасению другим.

Тем временем в глубине разума молодого биолога шла страшная борьба. Она отражалась на его внешности. Черты лица то проступали отчетливо, то снова терялись. В какой-то момент "Монолит" явно превозмог рассудок Галкина и монстр сделал резкий рывок к остальным. Виктор мгновенно выхватил "Берету", но все еще медлил.

И тут Алексей последним усилием вернул себе контроль над телом. Его вновь ставшие человеческими глаза широко раскрылись и он сначала медленно, а потом все быстрее пошел к окну. Раздался звон бьющегося стекла и так и не сдавшийся биолог полетел вниз с высоты двенадцатого этажа.

Михнев подскочил к окну и успел увидеть момент падения. Удар об асфальт оказался смертельным.

- Что там? - тихо спросил Васильевич.

- Погиб.

Все замолчали. В наступившей тишине стали слышны отдаленные звуки выстрелов. Кто-то еще пытался сражаться. У Виктора же уже не было сил. Похоже ситуация была безнадежной и оставалось только два выхода или сдаться и влачить жалкую бесцветную жизнь, исполняя распоряжения хозяина, или поступить как Галкин и как недавно собирался он сам.

Из грустных размышлений его вывели всхлипывающие звуки. Плакала Вика. Михнев представил, как ей сейчас плохо, ведь в происшедшем с биологом она увидела свое совсем близкое будущее. Он подошел к девушке сел рядом и крепко обнял ее. Вика прижалась к нему и разрыдалась в голос, сквозь слезы вскрикивая: "Я не хочу! Не хочу умирать! Я боюсь! Не хочу так!"

С другой стороны к девушке подошла Маша, обняла ее и тоже стала всхлипывать. Сзади встал Васильевич, положил руки на плечи плачущих женщин и, сглатывая ком в горле, приговаривал: "Ох, горе-то какое. Ох, горе".

Постепенно все затихли. Вика будто окаменела. Похоже, приступ отчаяния прошел, и сейчас она плохо воспринимала происходящее вокруг.

Продолжая обнимать ее, Виктор посмотрел на других. У Маши в глазах еще стояли слезы, но в целом она была спокойна, словно готова ко всему. Васильевич явно "расклеился". Не хотел он снова терять людей, за последний день ставших ему такими близкими и почти родными. Сколько же можно гибнуть молодым. Чувствовалось, что эта жизненная несправедливость доконала старика и рухнули внутренние запруды столько лет сдерживавшие его горе. За несколько минут он постарел на десяток лет, руки его дрожали, а из глаз непрерывным потоком катились прозрачные слезы.

В комнате тем временем заметно похолодало. Из открытого окна тянул зябкий октябрьский сквозняк. Нужно было искать новое пристанище. Михнев подумал о том, сколько этажей придется пройти на этот раз, чтобы отыскать квартиру, не запертую спешно разбежавшимися владельцами. Впрочем, теперь он не станет церемониться, а просто высадит первую попавшуюся не укрепленную дверь.

Заметив, что Маша начала ежиться, он решил не откладывать это дело и поторопил всех. Вика совсем ослабела и не могла самостоятельно двигаться. Виктор взял ее на руки и вынес на лестничную площадку. Здесь было немного теплее.

Хотя Вика весила немного, нести ее вверх по лестнице было тяжело, видимо сказывалась напряженность двух последних суток. На Васильевича рассчитывать не приходилось, поэтому, поставив девушку на ноги на площадке следующего этажа, Михнев отдышался и попросил ее постараться двигаться самой. Она неуверенно пошевелилась, сделала пару робких шагов, пошатнулась, но устояла.

Несколько следующих лестничных пролета Вика прошла сама, при активной поддержке Виктора и помощи Маши. В то же время Михнев постоянно приглядывал за совсем раскисшим завхозом.

Вокруг нерушимыми крепостными воротами высились металлические двери. Все они были заперты. Владельцы, несмотря на панику, рассчитывали вернуться сюда. Наивные. То что происходило во всем мире не оставляло человечеству никакой надежды на восстановление прежней жизни. Словно сама Земля, много лет терпеливо сносившая издевательства над собой со стороны двуногих эгоистов, полагающих, что все на свете создано исключительно для их удобства, решила под корень извести этот неуживчивый, нахальный род.

Однако отдельные его представители все еще продолжали цепляться за жизнь, хотя, скорее всего, уже не верили в то, что она будет долгой. Пока четверка измученных людей поднималась вверх, этаж за этажом, вокруг в городе продолжались столкновения. Слышалась стрельба и крики, а в какой-то момент рядом с домом прогромыхала гусеницами тяжелая боевая машина.

Им повезло только на девятнадцатом этаже. Виктор одним ударом выбил хлипкую фанерную дверь, и они оказались в захламленной двухкомнатной квартире. Здесь можно было отдохнуть и даже немного подкрепиться оставшимися консервами.

Михнева все больше беспокоила Вика. Девушка горела в лихорадке и совершенно обессилела. Последние два этажа ее снова пришлось нести на руках, небольшой запас сил, пробудившихся в ней, быстро закончился.

Виктору было страшно, что вскоре эта небольшая симпатичная женщина, с которой они хотя и недолго, но были вместе, превратится в нечто кошмарное и нападет на остальных участников отряда. Впрочем, чудовище, скорее всего, попытается просто нейтрализовать их и серьезно заняться только Васильевичем.

Нужен ли "Монолиту" этот старый, уставший от жизни человек? Очень может быть, что нет. Тогда его судьба предрешена и, скорее всего, до следующего вечера он не доживет.

Михнев удивился, откуда такие мысли и, поразмыслив, понял, что по-прежнему крепко связан с "Монолитом" и воспринимает его ментальные образы. Скоро нужно будет пройти "процедуру очищения", так он назвал про себя кратковременный искусственный переход в состояние берсерка с целью разрушения структур, создаваемых вирусом.

Пока же группа отдыхала, пользуясь последними часами временного затишья, а может быть, самой жизни. Вика дремала в его объятиях. Как только Виктор пытался высвободиться, девушка начинала беспокойно шевелиться и вскрикивать, поэтому он замер в не очень удобной позе на полуразвалившейся софе, обнимая ее обеими руками и иногда легонько поглаживая горячее лицо.

Маша расположилась неподалеку на раскладушке. Она не спала. Красивое лицо девушки было обращено к потолку, глаза открыты. Судя по тому, что ее губы иногда трогала легкая улыбка, она думала или вспоминала о чем-то приятном. Грешным делом Виктор решил, что может быть и о их чудесных встречах, которых, к сожалению, было всего две, но мысли о них грели и его душу.

Наверное, эта девушка действительно любила его, и, совершенно не в соответствии со своим юным возрастом, с радостью отдавала ему свою душу и тело, стремясь, чтобы и ему было хорошо. Увы, печальный опыт "прежней жизни" заставил Михнева выдвинуть тезис о том, что настоящая женщина, как правило, начинается только после двадцати восьми лет, когда осознает свое истинное женское предназначение и становится способной не только брать, но и отдавать. Маша явно "выпадала" из этого определения.

Васильевичу же было совсем плохо. Он что-то тихонько бормотал и непрерывно раскачивался в обтрепанном кресле. Взгляд завхоза был печален и отстранен, казалось, все жизненные невзгоды сконцентрировались в нем. "Ветеран всех войн" внушал опасения, хотя и иные чем женщины.

Так, в скорбном молчании, нарушаемом лишь тихими стенаниями Васильевича, прошло несколько часов. Вскоре должно было начаться утро. Сквозь сплошную серую облачность неясно начал проступать рассвет. На улицах, вокруг дома затихло, похоже сопротивление людей было окончательно сломлено, и город перешел под контроль "Монолита". Впрочем, еще не полностью. Четыре человека в холодной двухкомнатной квартире на девятнадцатом этаже были живы и, по крайней мере, один из них, внимательно прислушивался к происходящему вокруг.

Внутреннее чутье Виктора уже некоторое время подавало сигналы тревоги. Он не придавал им должного значения, ибо полагал, что это связано с Викой. Однако сейчас уже жалел о том, что не прислушался к себе и окружающему немного раньше. Температура поднялась резко, и лежа на софе, Михнев чувствовал собственное обжигающее дыхание.

"Ну, кого там еще черти принесли? - сердито подумал он. - Не дают "отойти" спокойно".

Не давали. Обострившийся слух уловил негромкий шум вторжения в одну из квартир несколькими этажами ниже. Судя по звукам, пришедшие явно не были людьми.

Виктор резко сел. Сразу же проснулась Вика. Ее темные глаза были полны страха и муки.

- Зачем ты меня разбудил? Мне снился такой хороший сон. Будто бы все хорошо и нет никакого "Монолита", а мы с тобой вдвоем.

Поднялась и Маша, по-детски протирая глаза, под утро сон сморил и ее. Щеки девушки подозрительно покраснели, видно температура уже поднялась микроскопические слуги "Монолита" не теряли времени. Васильевич никак не отреагировал на движение, он сидел с закрытыми глазами в той же позе, что и несколько часов назад и тихонько стонал сквозь стиснутые зубы, как будто от сильной боли.

- Всем внимание и тихо, - шепотом, но отчетливо сказал Михнев. - Мы не одни в здании и, похоже, "гости" пришли сюда именно по наши души.

- Ну и пусть, - простонала Вика. - Господи, скорее бы уж. Так плохо и страшно, быстрее бы все закончилось.

Во взгляде Маши проступило сострадание к бывшей сопернице.

- Малыш, - обратился к Вике Виктор. - Пойми, ничего не кончится. Просто наши мучения перейдут в другую, еще более страшную форму и мы не вольны даже будем прервать их.

- Откуда ты знаешь?

- Поверь, знаю. Я тоже заражен и уже побывал на той стороне. Мерзкое, я тебе скажу дело. Все серое и плоское. Ничто не радует и не печалит. Есть только "большой хозяин" и его потребности и желания.

- Так ужасно? - качая головой, тихонько спросила Маша.

- Я даже не могу выразить словами, насколько. Ты просто растворяешься в чем-то несравненно огромном и становишься его мельчайшей частицей. Без воли, без желаний, без имени и роду. Жутко.

- Погоди, - неожиданно вмешался Васильевич, глаза его оживились. - Но как же ты справился с этой заразой? Ведь вот Алексей пытался, но ничего не вышло.

- Я могу, - не стал вдаваться в подробности Михнев, - Хотя было очень трудно. Думаю, и другие смогут.

Тут он вспомнил начальный этап своей психологической борьбы с "Монолитом" и продолжил: "Нужно что-то очень захотеть или кого-то очень полюбить и сконцентрироваться на этом чувстве. Думаю, женщинам, это удастся даже лучше, чем мужчинам. В этой стороне жизни они намного сильнее".

- Да, - вскрикнула Маша. - Я знаю о ком мне думать, на ком концентрироваться.

Ее восхищенный взгляд не давал повода усомниться, что она говорит о своем чувстве к Виктору.

Вика снова всхлипнула и сказала чуть слышно:

- Я тоже люблю тебя, Витя, но не знаю, как об этом думать.

Михнев не умел учить чувствовать, тем более женщин. Поэтому, памятуя, что времени мало и незваные "гости" могут нагрянуть с минуты на минуту, решил зайти "с другого боку":

- Вика, ты же сильная женщина. Вспомни, сколько трудностей ты преодолела. Как тяжко тебе было одной в чужом, почти враждебном городе. Ты не сломалась, не согнулась. Ты все преодолела и смогла своего добиться. Ты устроила свою жизнь, нашла хорошую работу. Ты "сделала" себя, ты состоялась и как женщина, и как личность. Теперь у тебя просто еще одна преграда. Борись с ней, ломай ее. Помни, ты намного сильнее и мы, твои друзья, рядом. Теперь ты уже не одна.

Видимо, он попал в точку. В отличие от Маши, для которой глубокое чувство к другому человеку могло затмить даже заботу о собственной жизни, Вика обладала "мужским" характером. Вернее, такой ее сделали трудные будни в московских общежитиях и на съемных квартирах и борьба не только за успех и достаток, но, порой, за "хлеб насущный". Она была похожа на него, но, злее и, пожалуй, жестче, как большинство женщин с "мужским" типом личности.

Он "достучался" до ее суперэго. Глаза девушки вспыхнули. Она вся подобралась, словно грациозный хищный зверь и ответила совершенно другим голосом: "Да мы еще поборемся. Посмотрим, кто кого?"

Хотя Виктора и рассчитывал на нечто подобное, но столь разительная перемена удивила его. Он понял, что совсем еще не узнал эту девушку за прошедшие три дня. Однако угадал правильно, с чем себя мысленно и поздравил.

- А теперь давайте сматываться отсюда, пока эти зверюшки до нас не добрались.

Четверка выбралась на лестничную площадку и, стараясь не шуметь, двинулась вниз по лестнице. Спустившись на четыре этажа, они поняли, что не пройдут. На пару этажей ниже раздались вопли и рев и, уже не таясь, вверх по лестнице кинулась большая группа монстров.

Они поднимались быстро. Спрятаться было негде, пришлось отступать наверх. Михнев шел последним, зажимая в правой руке верную "Берету" и постоянно заглядывая в промежуток между лестничными пролетами. Твари настигали их. Беглецов и преследователей разделяло чуть больше одного этажа.

Серо-зеленые стены лестницы превратились в ловушку. Деваться было некуда. Виктор чувствовал близкое присутствие множества "слуг" "Монолита", голову начинало давить, на собственные мысли накладывались чужие, пока неясные. Спрятаться в квартире не удалось бы, потому что поднимающиеся звери, для которых стальные двери не были помехой, потрошили их одну за другой. Собственно, только из-за этих задержек они до сих пор не догнали группу.

Так же цепочкой один за другим они миновали ненадолго приютивший их девятнадцатый этаж и поднялись выше. Квартира с выбитой дверью немного задержала монстров, они вошли в нее не сразу, а после разведки.

Группа выиграла этаж. Однако теперь твари ускорили ход, похоже, догадались, что люди наверху и уже не взламывали все квартиры, а, быстро сокращая расстояние, поднимались за ними.

Вот и выход на чердак. Дверь заперта, а хищники уже, как говорится, "дышат в затылок". Они прошли двадцать третий этаж и увидели преследуемых. Раздался радостный рев.

Михнев обернулся и двумя точными выстрелами разнес головы самых шустрых. Остальные отпрянули и укрылись за изгибом лестницы.

Следующим выстрелом он "открыл" замок. Дверь со скрипом распахнулась, и на них пахнуло сырым, затхлым воздухом давно не проветриваемого помещения. Рядом виднелся люк на крышу.

Неожиданно на плечо легла рука Васильевича. Старик явно ожил, его глаза блестели: "Виктор, у тебя есть запасные обоймы?"

- Да.

- Отдай-ка пистолет мне. Попробуйте крышей пройти в смежный подъезд. А там вниз и ходу. Только ты побереги девчонок. Ишь, шустрик, влюбил в себя двух таких красавиц.

Последнюю фразу завхоз произнес с явным одобрением.

- А как же вы?

- Я свое давно отжил. Еще когда сына похоронил, единственного. Попробую хоть вас, молодежь, выручить.

Времени на размышление было немного. Монстры за поворотом лестницы зашевелились, затевая какую-то очередную пакость. Михнев решил рискнуть. Он протянул старику "Берету" и две оставшиеся обоймы, отодвинул задвижку люка и первым выскочил на плоскую крышу дома.

Уже совсем рассвело. Низко, почти задевая антенны, проплывали тяжелые осенние облака. Порыв холодного ветра кинул в лицо водяную пыль. Сверху накрапывал мелкий дождь.

Быстро осмотревшись, Виктор протянул руку и помог выбраться девушкам. Теперь только бы люк второго подъезда оказался не запертым. Под дождем они побежали к нему. Девушки озирались по сторонам. Сразу видно, что крыши им были в диковинку, не то, что Михневу, облазившему в детстве с друзьями все соседние чердаки.

Вот и люк, Виктор дернул мокрую стальную ручку. Заперто. Не повезло. Дом-то двухподъездный. Так что ничего не оставалось, как идти назад и присоединиться к Васильевичу, который уже трижды выстрелил, видимо в атакующих тварей.

Они успели отойти всего на несколько метров, когда раздался ржавый скрип,и крышка запертого люка откинулась в сторону. Из люка на них глядела ухмыляющаяся морда "зубастика".

Михнев подскочил и, коротким ударом ноги отправив его обратно, попытался захлопнуть крышку. Напрасно. Снизу напирали новые монстры.

Сбросив вниз еще двоих, он понял безрезультатность своих усилий и решил укрыться в первом подъезде, там можно было закрыть люк на задвижку и выиграть несколько секунд, а может и минут.

В этот момент он не отдавал себе отчета в том, что битва все равно проиграна. Выигрыш какого-то времени почему-то казался ему важным.

Они почти добежали до первого подъезда, когда стрельба приняла суматошный характер и смолкла. Последний защитный бастион был сломлен. Иван Васильевич, ветеран нескольких локальных конфликтов двух веков, обливаясь кровью и уже ничего не чувствуя, рухнул на груду застреленных монстров, так и не успев перезарядить пистолет.

Виктор с девушками метнулся в сторону и оказался у невысокого, гораздо ниже пояса и довольно хлипкого на вид ограждения. Внизу открывался замечательный вид на ухоженный двор с практически пустой стоянкой машин. Отступать дальше было некуда. Западня захлопнулась. Из обоих люков, не торопясь, понимая, что теперь добыча от них никуда не денется, поднимались монстры.

Михнев досчитал до двадцати и махнул рукой. С такой сворой, без оружия не справиться и берсерку. Девушки спрятались у него за спиной и молча наблюдали за приближением тварей.

Вперед вышел крупный "зубастик". Не доходя метров десяти-двенадцати, остановился. С его мордой что-то происходило. Несколько секунд трансформации и на сжавшихся в ожидании конца беглецов смотрела физиономия Шоты Соломоновича.

Видно лицо Виктора выразило изумление, поэтому монстр рассмеялся, глухо не по человечески и слегка искаженным голосом главы "Евростандарта" спросил: "Что, думал, отделался от меня?"

Михнев продолжал недоуменно взирать на него и тот продолжил: "Это я, не сомневайся. Жив и здоров. И даже занимаю неплохой уровень в нашей иерархии. Мои возможности используются часто".

- Не удивлен, - наконец нашелся Виктор.

- Но нам нужен ты. У тебя есть интересные способности, они пригодятся. Да и девчонки твои тоже не лишние.

- Не дождешься.

- А что ты сделаешь?

Михнев кивнул через плечо: "Покончу со всем разом".

Маркарян задумался. Такой вариант "Монолит" не устраивал.

Тем временем Виктор с болью в душе снова оглянулся на двор, лежащий далеко внизу. Эх, почему люди не птицы? Сейчас бы два крыла и улетели бы от этих тварей далеко и надолго.

Неожиданно совершенно странная, дикая мысль пришла ему в голову. Это был выход! Необычный, странный, но выход.

Продолжая вполглаза наблюдать за замешательством в стане монстров, Михнев привлек девушек к себе и горячо зашептал им свое предложение. Две пары глаз взметнулись на него в немом изумлении.

- Девчонки, у нас нет иного выхода, - сказал он уже в полный голос. Беспросветное прозябание, или смерть, Но можно попытаться использовать возможности, заложенные в нас вирусом, соединить сознания, перехватить управление процессом и трансформироваться в тех, кто умеет летать.

Видя, что сомнение еще не преодолено, Виктор горячо продолжил: "Нам нечего терять! Прижмитесь ко мне крепче! Объединим через его каналы наши души, только наши, и заставим эту заразу превратить нас в то, что убьет сам вирус и спасет нас!"

Глаза Маши выразили восторг и бесконечную веру в него, она сказала одно, но очень емкое слово: "Да!"

Вика, похоже, еще колебалась, но снова глянула на толпу монстров и словно кинулась с обрыва: "Я с вами!"

Трое промокших людей на краю крыши крепко обнялись и замерли, проникая мыслями и чувствами друг в друга через структуры "Монолита". Михнев, как уже "поплававший" по ментальным волнам, направлял процесс. И трансформация началась!

Скопившиеся на крыше монстры увидели, как тела людей стали плавно менять очертания. В какой-то момент вокруг них появилось яркое голубое сияние, затем, когда оно погасло, твари кинулись врассыпную, испуская дикие вопли животного ужаса.

Вирус сделал свое дело и превратил троих людей в родоначальников новой расы, чьей судьбой стало продолжение древа разумных существ на Земле. Расу с горячей кровью, в которой инфекция моментально погибала. Теперь монстры с остатками человеческой воли, охваченные их огненным дыханием, на время будут лишаться воздействия "Монолита" и получат свободу выбора: с кем идти дальше.

Три огромных и невыразимо прекрасных огненных существа: красное, золотистое и самое крупное - серое, три грациозных дракона плыли невысоко над городом, прощаясь с прошлым и расходясь в разные стороны. Путь Дракона - путь одиночества и мудрости.

Кончалась эпоха людей. Начиналась эра драконов и их долгого противостояния с "Монолитом". Да поможет им Бог!

К О Н Е Ц