Время линкоров

Глава 26

— А мины турки выставили, пусть и немного…

Последний, третий пароход подорвался и сейчас тонул, но на последнем усилии капитан направил его к берегу, до которого было рукой подать. Спасать команду должен был миноносец, никто не собирался оставлять русских офицеров и матросов, вызвавшихся «охотниками» на это смертельно опасное предприятие, на растерзание впавших в неистовое бешенство османов, для которых война обернулась самой настоящей катастрофой.

Долгие пятьсот с лишним лет Оттоманская Порта расширяла свои владения, захватив земли рухнувшей в небытие Византийской империи, а Святая София превратилась в мечеть — зримый символ побед османских султанов. Но после злосчастного для турок сражения под Веной в 1686 году медленно начался обратный процесс — европейские державы стали потихоньку вытеснять османов с захваченных ими территорий. И наступление шло крайне медленно, как сваривание лягушки в котле, когда земноводное потихоньку свыкается с нагреванием, не понимая, что нужно выпрыгивать. Так и в «Блистательной Порте» не отдавали отчета в том, что происходит, а бесконечные поражения принимали за временные неудачи, после которых вернутся славные времена нового султана Сулеймана, и опять наступит «великолепный век», и европейские владыки смиренно встанут на колени.

Словно наркотический дурман (а так оно и было) накрыл всю страну, от которой кусками отпадали владения одно за другим. Но как можно о том беспокоится, если все бредили былым величием, а столь нужные реформы не проводились, так как весь чиновничий аппарат погряз в коррупции, и без привычного «бакшиша» (взятки) никто не желал трудиться. Причем не честно, а просто работать, как делается в нормальном государстве. И так потихоньку османская империя превратилась в самого «больного человека» Европы, чьи финансы давно находились под внешним управлением. Две трети из 26-ти миллионного населения тихо ненавидели турок, так как одна часть были чуждыми им по культуре мусульманскими народами, от арабов до курдов. Другая часть, миллионов на восемь, были вообще христианами — на Балканах и в Малой Азии под властью османов жили греки, болгары, сербы, армяне, в Египте копты, в Сирии тоже хватало христиан со времен крестовых походов. На них всех постоянно устраивались гонения, перетекавшие зачастую в кровавую резню иноверцев, без которой турки вообще не мыслили управления покоренными народами. Бесконечно править посредством террора и натравливания одних народов на других нельзя, рано или поздно найдется организующая всех христиан, в большинстве своем православных, сила, против которой все ухищрения окажутся и бессильными, и бесполезными. И таковой оказалась Россия, вначале как Московское царство, потом как мощная, с армией и флотом империя. И войны с нею один на один заканчивались одними поражениями. Лишь в Крымскую войну за турок взяли реванш французы и англичане, но спустя двадцать лет русские почти дошли до Константинополя, и лишь вошедший в проливы Ройял Нэви заставил их отступить, и отказаться от многого, чего они добились на поле боя.

Теперь ситуация для Порты стала намного хуже — православные народы на Балканах смогли создать альянс и выступили против турок единым порывом. Турецкая армия была разбита в целом ряде сражений, и стало ясно, что многовековое владычество османов на европейском континенте закончено. Теперь ситуация кардинально изменилась — потомки завоевателей, привыкшие считать себя хозяевами, десятками тысяч устремлялись к Босфору, страшась вполне объяснимой и закономерной мести восставших народов. Наступило время сведения давних кровавых счетов.

И вот теперь турок проняло, пришедшие к власти «реформаторы» обещали все что можно, осознав, что приближается катастрофа. И дело в том, что в войну вступила Италия, желавшая отобрать у Порты Ливию. А теперь и Россия, которая под предлогом защиты христиан от резни объявила войну. И по повелению царя русские войска на Кавказе начали наступление, занимая древние армянские и понтийские земли, а Черноморский флот устремился к Константинополю, в переходе от которого были болгарские войска, упершиеся в наспех подготовленные турками позиции…

— Следовать вперед, пусть «прорывателей» впереди не осталось, — хрипло произнес Зиновий Петрович, упрямо сжимавший губы. Идущий впереди флагманский броненосец «Князь Потемкин-Таврический» вздрагивал от попаданий, но главные турецкие батареи по обе стороны Босфора корабль уже миновал, но пройдя самый опасный участок, получил множество снарядов, бомб и даже большое мраморное ядро в пару пудов веса. Каких только пушек не было на батареях, еще видимо с тех времен, когда в Чесменской бухте сгорел от брандера лейтенанта Ильина османский флот.

За флагманом шли два маленьких броненосца береговой обороны, всего в четыре тысячи тонн водоизмещения, похожие своим силуэтом на новые линкоры, имея в носу и корме по паре линейно-возвышенных башен со 152 мм орудиями. На «Адмирале Лазареве» они были позаимствованы с броненосца «Ростислав». На «Адмирале Истомине» установили башни, уже снятые с крейсеров «Кагул» и «Очаков». И получились вполне пригодные корабли, броня которых прекрасно держала даже шестидюймовые снаряды, имевшие проработанную схему деления на отсеки, что позволяла выдержать подрывы на минах. Небольшая осадка позволяла броненосцам береговой обороны действовать на мелководье, а восемь шестидюймовых пушек, две трети боеприпасов к ним составляли фугасы, могли смести любую полевую артиллерию, и те каменные и глинобитные постройки, которые турки гордо именовали крепостями. Над ними сейчас стояли клубы пыли и дыма — 305 мм, 203 мм и три десятка 152 мм орудий превратили укрепления в груды щебенки. Но для турок беда шла следом — в пролив по протраленному пути вошли оба линкора Черноморского флота — «Измаил» и «Азов», названные так в честь взятия русскими войсками двух сильнейших турецких крепостей фельдмаршалом Суворовым в 1791 году и тогда молодым царем Петром Алексеевичем в 1696 году. Построенные на два года позже «родоначальника» всей серии «Гангута», они имели некоторые отличия и особенности — чуть меньшую на один узел скорость, но более толстое бронирование, так как изначально строились из расчета на прорыв через проливы, и встречное сражение с броненосцами Ройял Нэви. Еще два новых линкора, большего на четыре тысячи тонн водоизмещения, строились в Николаеве — и названы они были в честь славных морских побед «Синоп» и «Чесма». Строились они взамен старых броненосцев — первый отправлен на слом, а второй был тяжело поврежден у Мозампо, подорвавшись на выставленной японцами мине. Ремонт корабля сочли нецелесообразным, и пустили на «разделку».

Эти линкоры должны были войти в строй в следующем году, и сохранили то же вооружение. А изрядный рост водоизмещения связан с желанием достичь скорости в 24 узла, а потому на «победах» были установлены новые паровые котлы и мощные турбины. Чуть улучшили бронирование, доведя броневой пояс до тринадцати дюймов — 330 мм броневые плиты должны были уверенно выдержать попадания 343 мм снарядов британских «сверхдредноутов», которые начали вступать в строй. О том, что на них будут ставить столь «убойные» пушки узнали заблаговременно, и немцы с русскими решили сразу же усилить бронирование на своих новых линкорах.

На стапелях же этим летом будет заложена очередная пара линкоров, уже «императоры», еще большего водоизмещения, но с той же защищенностью и скоростью хода. Зато вооружение будет из новых германских 35 см пушек — четырнадцатидюймовые стволы (356 мм) вполне способны нанести серьезные «увечья» любому британскому линкору. А от любой эскадры дредноутов убегут, используя преимущество в ходе в 3–4 узла.

Вместе с «крепостями» следовали легкие крейсера «Очаков» и «Кагул», лишенные башен и казематов, но взамен получившие пусть куцый, но броневой пояс, и способные развить ход в 23 узла. Но всем давно стало ясно, что будущее за турбинами, и сейчас спешно достраивали «гвардейцев», крейсеров получивших по «наследству» Георгиевские флаги — «Память Меркурия» и «Память Азова». Оба «улучшенные» варианта «витязей», и войдут в строй нынешней осенью, никак не позже.

За ними следовали минные заградители «Дунай» и «Днепр», но путь главных сил под командованием вице-адмирала Эбергарда должен был закончиться у острова Лемнос, у самого входа в Дарданеллы.

В арьергарде двигались канонерские лодки, прикрывавшие пароходы с десантом — операция проводилась с самыми решительными целями, на берег уже высаживалась целая дивизия, чтобы взять под контроль оба берега Босфора с захваченными батареями. И еще одна пехотная дивизия должна была высадиться в самом Константинополе, чтобы взять христианское население огромного города под защиту русских штыков. А там перевозка войск пойдет согласно плану, и на южном берегу Черного моря, и, возможно, Эгейского, будет высажено не менее пяти армейских корпусов и с десяток казачьих и кавалерийских дивизий. И успех «предприятия» напрямую зависит от действий флота. В бой было брошено все, что успели построить за эти годы. Расчет основан на одном, но очень сильном ударе, и возможные потери не страшили Рожественского — слишком очевидным был тот выигрыш, о котором мечтали все русские цари, начиная с Ивана III, в начале правления которого османы и захватили Константинополь…

К 1911 года правящие в Турции «младотурки» осознали, что дело идет к крушению Оттоманской Порты, а вот противопоставить желающим ее «раздела» на море было нечего, хотя имелась армия, пусть плохо обученная и еще хуже вооруженная. Но флота не имелось, удалось выкупить серьезно устаревшие германские броненосцы и заказать несколько бронепалубных крейсеров с миноносцами. В ход пошли бриллианты султана — первый взнос удалось внести и англичане заложили «Решадие» — линкор типа «Орион», с небольшими изменениями. И это разом «обнуляло» весь имеющийся тогда у России большой флот из безнадежно устаревших броненосцев, включая только что пару вошедших в строй «улучшенных» образцов «Потемкина». Зачем их построили — внятный ответ адмиралы из-под «шпица» так и не смогли дать…