Время не лечит

1

Даша

Авантюра. Вся эта поездка самая отчаянная и фатально-губительная. Что я буду делать в этом гигантском мегаполисе?! Сама себе задаю этот вопрос с самого начала поездки.

Каждый шаг, как новый прыжок в неизвестность. Даже это помещение, словно другая сторона моей жизни. Темные давящие стены. Панорамное окно. Как вызов моей растерянности. Я лежу на холодном мраморном полу. Раскинув руки и закрыв глаза. Тишина. Эта звенящая глухая тишина давит на мозг. Не могу. Ничего не могу. Каждая работа для меня слишком личное. Слишком опустошающее и выворачивающее. Я пустая оболочка. Как же мне найти точку опоры и создать новый мир. По заказу. Немного смешно становится. Моя фишка именно в этом. Импровизация и полное забвение от реальности. А здесь надо по принуждению. Альбина долго и упорно пыталась оказать, что именно желает видеть на стене. Вот проблема — я уже понимаю, что не последую ее выдумкам. Точно напрасно приехала.

Сначала сама себя уговаривала — ради мамы. Маме необходимо пройти обследование. И понять причину обмороков и плохого самочувствия. В нашем крошечном, провинциальном городке, на берегу моря, это не возможно.

Но вот незадача, маме легче, когда я рядом. Альбина нас с ней совратила своими актерскими речами. Да еще как говорила! Тянула! Меня тянула за собой! В большой город! Своими не совсем адекватными обещаниями. Нет. Со мной этот номер не прокатил бы. Но как я могу спорить с мамой. Мама единственный родной человек. Кроме нас двоих никого не осталось. И да, не понимаю, правильно ли я поступила.

Еще Артем. Он так же подталкивал меня к этой поездке. Утверждал, что на расстоянии я смогу оценить его по достоинству! Бредовая такая мысль! Оценить? Артем — это моя самая большая ошибка. Мы оба совершили не правильный поступок под влиянием случая. Нас с ним связала общая тоска и боль по утерянным близким. Связала. А вот развязать забыла. Значит, все же я сбежала из родного городка. Где не только оставила следы своей бурной творческой деятельности, но успела оставить яркие такие следы в памяти многих людей! За 19 лет Дарина Михеева много чего натворила. И никогда не покидала пределы городка.

Я чувствую странное давление, бегущее по моим волосам. Кто-то смотрит. Словно прикасается. Захотелось отмахнуться. Ну, нет! Альбина же четко всем наказала не появляться здесь! Черт! Старушка давно теряет свои позиции в этом круговороте безумия. Старушка. Она выглядела как примадонна. И все равно возраст сказывался на внешности, как бы сильно она не пыталась это скрыть.

Медленно переворачиваюсь на живот. Холод пола не пугает. Я же практически морской житель. На берегу моря родилась. Закаляла себя как могла. В любую погоду заплыв до ломоты в костях.

Так же медленно выпрямляю спину. Слегка подогнув под себя ноги, села. Не смотрю. На вошедшего не смотрю. Может, исчезнет. Нет. Воздух колышется от его дыхания. Мужчина. Запах мужской. Мягкой дымкой окутывает. Не люблю мужчин. Вообще, людей не люблю. Вот почему город для меня, как баночка испорченных консервов. И толкаются, и воняют.

Мысленно набираю воздух. Медитирую. Поднимаю глаза, и впиваюсь взглядом в непрошенного гостя. За последние несколько дней, давно поняла, что офисное здание Скайхэнда — настоящий проходной двор. Но почему их так привлекает мой тихий мирок. Здесь повсюду запах краски. Раскиданы мелкие обрывки ткани, краски, листы с набросками, карандаши, крошка и камни. Ни одного лишнего элемента. Пол, стены, панорама города. Все! Я создаю новый мир для лаунж зоны Скайхэнда. Это моя задача. Сама зона пока отгорожена плотным баннером. И не каждый знает о том, что здесь что-то будет. Альбина утверждала, что это пока тайна. Сюрприз. Я тогда чуть обратно не уехала. Этот сюрприз мог стать для меня настоящим скандалом. Я, получается, делаю что-то без ведома основного руководства компании! Пусть Альбина клялась и божилась, что ее внуку такая выходка будет ярким впечатлением! Но по голосу, по ее глазам видела, что я лишний элемент! Становилось еще более интересно — за чем Альбина это делает!

И в Скайхэнде каждый считает своим долгом провести расследование. Кто я. Что здесь делаю. Что происходит. А почему так тихо? Может музыки не хватает! Бесят уже эти любопытные взгляды и вопросы. Музыка для меня тишина и мое воображение! Я научилась выпроваживать любопытных чужаков. Вроде бы отстали. Так откуда берутся эти новенькие лица? Вот и еще один. Нет. Он другой. Он, скорее, предводитель толпы, чем ее звено. Не в костюмчике, натянутом, как презерватив. Я честно долго не могла привыкнуть к этим укороченным трубочкам брючкам на мальчиках. Такое ощущение, что им ткани не хватило на нормальную одежду!

А этот высокий. Темноволосый. Непокорные пряди, скрывают глаза. Темная поросль многодневной небритости скрывает и низ лица. Это плохо. Общаться могу только по взаимному взгляду. А тут. Большие пальцы в карманах брюк. На запястье кожаные браслеты и часы с мощным циферблатом. Рубашка не классическая. Словно перекошенная, дизайнерская. В раскрытом вороте на кожаном ремешке символический элемент. Тигр. Точно. С огромными клыками. Саблезубый тигр. Символ духовной силы и неукротимости. Да, парень фанат сказочных мифов? Мужчина выглядит довольно захватывающе. Немного пугающе и очень впечатляюще. Черт! Он и есть кто-то из руководства. Альбина, чертова интриганка! Она говорила, что я закончу работу до возвращения ген-дира из поездки! Но прошло лишь два дня! Два дня, как я сошла с трапа дурацкого самолета! Да пофиг. Чувствую, как щеки слегка щекочет румянец.

Молчит. И я молчу. Солнце уже практически спряталось за высотками. И помещение, словно покрывалом укутывает полумрак. Отблески заката внезапно полыхнули в его глазах. Мне все равно как я выгляжу. Обычно. Всегда в пятнах краски. Многое приходится создавать и проверять. Без мазков на коже не обходится. Рабочий комбинезон. Из плотной ткани. С нагрудным карманом и широкими лямками. Я в нем, как Карлсон. Не хватает моторчика. Женственность на нуле. Моя цель не соблазнять, а наоборот отворот поворот дать! Пусть видят во мне кого угодно, но в первую очередь я художник. Я мастер своего дела!

Волосы скручены забавными пучками на верхушке. Как ушки. Это моя нормальная прическа. Коротко не хочу, не люблю короткие стрижки. А длинные пряди в работе сильно мешают.

Мне начинает нравиться этот темный молчаливый силуэт. От него исходит аура недовольства. Нет, не мной конкретно. А самой ситуацией. Ему неизвестной! Важная персона, которую не поставили в известность о происходящем. Не моя забота. Я лишь исполнитель. Работа — оплата. Все.

Мужчина делает пару шагов и теперь практически нависает надо мной. Вот тут наши взгляды скрестились. Остренько так. Как будто тысячи иголочек под кожу. Шторм. Глаза без цвета. Сплошная буря. На лице нет ничего. Слегка промелькнула печать усталости. Но лицо очень привлекательное. По мужски. Нет смазливости и пластической идеальности. Нет. Жесткие темные волоски закрывает половину лица. Но все равно понятно, что подбородок квадратный, четкий. Хочется ноготками пройтись по его бородке. Губы резко очерчены, как нарисованные. И нос с широкими ноздрями. Он сверлит своим тяжелым взглядом. Но молчит. Изучает. Обстановку. Меня. Это словно игра. Кто заговорит первым. Шторм его глаз завораживает и затягивает. Меня уже разрушает этот город. А этот парень словно радиация, расщепляет нервные клетки. Запомнить эти ощущения. Запечатлеть в элементах моей работы.

Я ладонью с пятнами краски, касаюсь его брюк в области колена. И медленно поднимаюсь на ноги. Может быть не так грациозно, как хотелось бы. Нога слегка занемела. Не важно! Мне нравится его запах. Как бы его запомнить и описать. В цвете. Это не серый! Нет. Скорее теплый, шоколадный, и горько-малиновый. Мужчина тьма. Мужчина торнадо.

Встаю во весь рост. Ладони кладу на сгибы его сильных предплечий. И носом утыкаюсь незнакомцу, как раз в вырез косоворотки. Хочется языком коснуться его смуглой кожи. Без поросли. Кадык нервно бьется. И сердце. В этой звенящей тишине я читаю его кардиограмму! Саблезубый тигр мне нахально подмигивает. Интересная вещица. Явно, ручная работа.

Я знаю цену своему таланту. А так же твердо осознаю невозможность привлекать мужчин. Артем был всего лишь мальчиком. А вот этот передо мной, именно мужчина!

Мелкая, худая, без особых привлекательных черт лица. Всегда была похожа на хулиганистую пацанку. Просто Дашка. Мое полное имя Дарина вообще мало, кто знал. Не собираюсь плакать на судьбу. Нет. Я такая, какая есть. И меняться не собираюсь. Мой самый большой плюс это молодость, искренняя ясность в сердце. И яростная сила воли. У меня есть цель. И на пути к этой цели не будет никого. Лишь мои уверенные шаги. Мама пыталась свернуть меня с этой дорожки. Артем миллион раз предупреждал и уговаривал остановиться. Не могу. Прекратить вмешиваться в прошлое. Но нет нормального будущего, пока не узнаю все!

El tiempo no cura. (Время не лечит. Исп.) — хотела выжечь это тату на сердце. Но сделала сбоку, на бедре. Все равно эти слова пробирают насквозь. Нельзя забыть то, что стало частью твоей сущности.

Поднимаю глаза. И понимаю, что мужчина не смотрит на меня. Он замер, изучая наброски на стене. Хорошо. Делаю шаг назад. Подальше. Но мужская ладонь придерживает меня как раз на уровне лопаток. Там лишь тонкая хлопковая ткань топа без рукавов. Ему все равно, что я измазана краской. И это тоже очень нравится. Его странный безразличный интерес.

Пальцы твердо пробегают по затылку и обхватывают шею сзади. Не люблю прикосновения. Но здесь что-то другое. Он и сам не хочет касаться. Но делает это лишь для подтверждения своего превосходства. Изучает. Сканирует.

Не вижу его эмоций. Он легко держит все под маской спокойствия. Внимательно осматривает мое лицо.

Я даже губы облизала от того, как сильно пересохли. Странный. Хотя меня чудачкой называют. Это мой прикол — рентгенировать всех взглядом. А теперь на себе испробую действие! Не особо приятненько.

Все так же молча. Отпускает и уходит.

Может это вообще местный призрак был?

Ногой отшвыриваю кисти и краски. Черт! Он все-таки сбил мой творческий ритм! Не сбил! А перенаправил. Теперь я точно знаю, что будет на этой стене. Вижу полную картинку. Совсем не та абстракция, что желает Альбина! И сердце ускоряет бег. По углам огромного помещения установлены небольшие прожектора. Быстро щелкаю выключателем. И все. Словно колпак на голову. Давит все внутри, усиливая желание выплеснуть!

Теряется время. Теряется основа реальности. Здесь другой мир. Мой собственный. Неприкасаемый.

Дома меня всегда вдохновляло море. Его шум. Воздух хвойного леса и близость гор. Здесь, в этом столпотворении негатива и хамства, я нашла новый сильный толчок. Новую линию своей творческой души.

2

Рома

Shit (Дерьмо)! Fucking shit! Из Аэропорта надо было ехать на квартиру. На хрена, спрашивается в офис приперся! Да сам не понимаю. Как пинком под задницу сюда загнали. Нет веры этой женщине! Бабушка! Она же моя бабка! Альбина Андреевна Сафронова. Актриса погорелого театра! Еще вопрос, кто кого воспитал и помог устоять на ногах! Альбина всегда в первую очередь была именно актрисой. А уж после карьеры, могла поиграть в заботливую бабушку. Бабушку. На долго такие игры не затягивались. Матерью никогда не могла даже претвориться! Я помню слишком много подробностей своего детства. И в нем не было ни бабушки, ни родителей. Роман Олегович Сотников в свои 30 лет, с уверенностью заверяю — создал и воспитал себя сам!

Вхожу в ярко освещенный кабинет и слишком яростно хлопаю дверью. А вот не ждали меня в Скайхэнде! Да нормально я так обломал незапланированный расслабон! Все забегали, как бестолковые бешеные тараканы. Как в лучшей сцене затрапезного сериала, иду такой грозный. Лохматый и небритый. В раздрае! В ауте! Готовый любого медленно втереть в пол! Альбине в приказном порядке заявил, чтоб не лезла больше к делам фирмы! Она же все время стонет, как устала. Как старость ей нелегко дается! Давно не проводил воспитательных мероприятий с распустившейся в конец родственницей.

Резко торможу. Когда боковым зрением уловил баннер посреди широченного коридора. Там было пустующее помещение. Что за хрень твориться в моем владении?! Распоряжений не оставлял. Самовольничать никто не посмеет. Лариса не могла утаить информацию. Секретарша генерального директора тоже не в курсе. У меня свои планы на этот этаж. Заговор могла устроить только Альбина. И я уверен, не понравится мне это! Не сразу, но прошел внутрь.

Мелкое создание не особо было видно. Она словно слилась с общей унылой гаммой бесцветия. Сначала разглядывал некие наброски на стене. Задумка не понятная. Силуэты. Резкие линии. Опускаю взгляд на странное неподвижное существо. Сидит на полу, подогнув колени. Глаза под веером ресниц. Сонные и тягучие движения. Во мне ничто не шелохнулось. Нет. Но злоба улетучилась. Странное непонятное веяние по всему простору пустоты. Запах краски. Она не побежала, как все остальные. И точно не понимает, кто я такой.

Малолетка? Мышонок. Крошечная совсем. Этот балахон-комбинезон придает объем. Но под ним, явно очень хрупкое тоненькое тело. Плечики подрагивают. И руки тонкие. Подросток? Вот только глаза ведьмовские. Раскосые и необыкновенно четко вычерченные. Поднимается так, что взгляды встречаются. Нет. Не торкает. Другое это. Нет во взгляде привычной попытки соблазнять. На случай, если бабушка подослала. Ее не волнует мое неожиданное появление. Взрослый взгляд. Серьезный, изучающий. Юная совсем, лет 20, или 18? Не пытается казаться лучше, чем есть. Она гордо дергает острым подбородком. Нравится, что молчит. Кажется, взглядами мы друг другу так многое сказали. Невинное дитя, претендующее на взрослые жизненные устои.

Трахаться хочу. Не с этой. Нет. Она не объект желания. Она это желание проталкивает внутрь меня. Совращение малолеток не мой профиль.

Просто свалил оттуда. Взъерошив надоевшие заросли на голове, сбежал. Слишком устал, чтобы сейчас отвоевывать себя у ведьмы. Позже я с ней разберусь.

Вообще, поездка слишком затянулась. И как только документы окончательно подписаны с нашим новым заказчиком. Сразу же рванул домой. Дом там, где сердце. Нет у меня дома. И сердца тоже нет. Теперь уж сто процентов.

Ника, сука продажная, не только трахалась за моей спиной. Она, как течная тварь, лишила последней моей опоры. Пашка. Друг называется. Столько лет, столько всего за плечами. И такой удар. В солнечное сплетение. Не просто врезал. Сбил на повал! Теперь нет никого. Родители давно в могиле. Верить людям не умею. Невесту завел. Как собачку. А теперь и эта bitch сбежала. Говорит, холодно со мной. Да похуй! Грейся на других членах. Устал от людской тупости и эгоизма. Хотя, чем сам лучше. Вот не волнует меня ее измена. Жениться собирался. По статусу положено.

Зарычал. Надо хорошенько про-ораться. И тем, кто попадет под раздачу, будет Альбина.

— Мальчик мой! Ромашка! Как там Лондон?! Слышала, ты у нас звезда высшего бомонда! — Ромашка давно уже сменил детские штанишки на вполне такие стильные брючки. Ромашка теперь в полном смысле содержит все ее запросы и выходки! А она ни как не угомониться. Вот и был план переключиться на жену. Не получилось.

— Бабулечка! Баба Альба! Ну как же я скучал! — а вот такие имена выбешивали эту женщину. Ей 65! А запомнить, что внук вырос — не в состоянии. Иногда, хотелось, чтобы вообще забыла о том, что внук есть. Она забывала. Тогда это было жестоко. Сейчас уже никак. Плевать стало. На ее завороты. Когда меня не касалось. Семья из двух человек. Бабушка и внук. Все. масса людей по окружности. Мы не семья, просто родственники.

— Роман!

— Именно! Пока я Ромашка! Ты будешь бабушкой Альбиной! Простая ж арифметика! Содержит тебя не Ромашка, а Роман Олегович! — а голос мой дребезжит. И клокочет все внутри так, что зубы звенят. Кровь бьет тяжелым потоком в голове. — А теперь, Альбина, внятно и коротенько отвечай! Какого хрена в моей вполне такой взрослой фирме работают неопытные малолетки?! И откуда ты, Альбина, приволокла эту мышь? — сам говорю, а в реале вижу взгляд ведьмовской. От девчонки так и исходили странные импульсы. Ледяные, как океанская волна на севере. Да груб я с бабулечкой. Но она другого языка не понимает. Слишком часто вытаскивал эту женщину из очень неприятных ситуаций.

— А ты что, вернулся? — а голосок дрогнул. Не ожидала. Не к добру! Альбина всегда знает все наперед! А тут такой косяк! Видимо, шпионы в фирме не сработали! Хотела провернуть все до моего возвращения. Кажется, я услышал щелчок. Переключение скоростей в голосе. И зрительно увидел ее искусственную улыбку, — Ой, как же замечательно! Сегодня поужинаем, в тесном семейном кругу! И Никуша с нами, конечно! Я в ресторане столик закажу. Ромочка! Да? В том самом, где тебе так нравится!

— Кто она? — еще не много и грохнусь в обморок от недосыпа. Кажется, вечность прошла. Смена часовых поясов это то еще испытание. Ни говорить, ни двигаться уже не могу. Хорошо, что знаю об этом только я. Но ужин с бабушкой не вывезу. Обойдется. По телефону вполне достаточно плотного общения.

— Да разве в этом суть. Хотела тебе приятное сделать!

Ах вот оно что. Еще скрытые мотивы. Про девчонку во всей фирме мало кто и что знает. Одним весь мозг мне уже вынесли — ведьма она. Иногда часами лежит на полу, как статуя. А если смотрит, так сбежать хочется. Это правда. Проверил. От прозрачных глаз дрожь стрелой прошлась по нутру. Все извращенные желания всколыхнулись. В штанах стало тесно. Ну реально, хоть шлюх заказывай!

— Скоро я сдам тебя в дом престарелых. Вот это будет мне очень приятно. — и отключаю связь.

В кабинет испуганно заглядывает Лариса. Моя секретарша. Как же она напоминает ту самую сову, из мультика про Винни-пуха. Только молодая. Не нужны мне в приемной старые грымзы. Лучше вот такие, пугливые, но исполнительные. Может ее на столе разложить? Замужем девчуля. Такая вся правильная. У нее всегда строго все по полочкам. Вон кабинет, как в аптеке! Идеально. Нет, Лариса не вариант.

— Роман Олегович, я уже домой собиралась.

— Ларис! — окрикнул и довольно хмыкнул, от ее испуга. Боится, значит уважает. — Почему не в курсе, что на этажах происходит?

— Я хотела вам сообщить. Собиралась отправить письмо. Альбина запретила!

— Лар! Мы давно уже с тобой обсуждали эту тему! Я генеральный в Скайхэнде! Альбина тебе никто! — остыл немного уже. — Девчонка эта… художница. Есть о ней что? Не просто же так она в моем офисе время проводит. Давай все, что есть и свободна.

— Да, конечно! Паспортные данные. На пропуск приносила. А вообще, Альб…

— Не произноси!

— Да! Поняла. Просто девочка все время там, за этим баннером прячется. Ничего не рассказывала о себе.

— Ну, она же ходит в туалет, в столовую… Вы же тут как занозы в заднице, Ларис! Все и про всех знаете.

Лариса помялась и подошла ближе. И заговорила шёпотом.

— Не ест она. Вот вообще никогда. Не пьет. И в туалет, кажется. Не ходит. В раздевалке да, переодевается. В этот свой наряд. Как белочка скачет. Боюсь я ее, Роман Олегович. Она тут как-то забежала в лифт. Много людей было. А она уставилась на меня. Ну как в этом, битве экстрасенсов! И тихо так зашептала на ухо. Красивая. Милашка. Здесь нет живых, а ты живая. Вот зачем такие страсти шептать? Что это еще значит! Я чуть в обморок… — я поднял руку в знак замолкнуть. Лариса милая девочка, но если дать ей волю говорить. Сдохнешь от словесного поноса!

Я даже хмыкнул. Плюхнулся в кресло и крутанулся. Здесь нет живых? А я сам иногда так думаю. Взгляды все в телефонах или компьютерах. Нет ни какой связи между людьми.

— Ведьма, говоришь. Ларис, ты ж современная девчонка. Ну, какие ведьмы?! Они на шабаш все улетели! А эта здесь застряла.

Лариса принесла ксерокопию паспорта. И анкету. Еще фото. В файле. Я их откинул в сторону.

Дарина Игоревна Михеева. Из тьмы-таракань. Морской забытый Богом курортный поселок. Где-то в тех краях и случилась та странная история, когда утонул мой отец. И еще!

Бабушка там санаторий посещает. Санаторий древний, как мамонт. Уже под снос его пора. Но Альбина упорно продолжает там бывать. Два раза в год. Во время своей актерской карьеры, гастролировала по Европе. И если планировала отдых, то на островах. Далеко, за пределами нашей страны. Откуда такая преданность и пристрастие к совдепу? Грязе-лечебница. Пфф! Вот уж представить Альбину в ванне с серой жижей?! Да она, если волосок из прически выбился, в истерику впадала.

Так вот она где ее откопала. Фотография в документе удивила. Девчонка другая здесь. Ей четырнадцать было. Сейчас девятнадцать. Но такое ощущение, что на много больше. Тогда, даже на паспорт с улыбкой фотографировалась. Щечки кругленькие. И глазки блестят. Волосы. Красивые волнистые локоны по плечам. В паспорте очень милое и нежное создание. Что же случилось за пять лет? Такая бездна в прозрачных глазах. Загорелая кожа словно коркой льда покрыта. Да. Забавные пучки на голове. И этот комбинезон нелепый. Ей всего 19! Только разница между фото и тем, что сейчас — колоссальная.

Дарина. Подхожу к панорамному окну. Кабинет у меня небольшой. Но удобный. И вполне удовлетворяет моим запросам. А вот жизнь покатилась под плинтус. И эта девчонка, как кость в горле. Потому что это то, что я запретил! Альбина должна отстать! Уже много лет она подгоняет мне девиц. Даже доходило до того что в постель подкладывала. Ника тоже была ее идеей. И просто решил, да почему не она. Красотка-модель. Хорошая родословная.

Когда начал встречаться с Никой, все стихло. А что теперь? Альбина прознала о расставании? И решила сразу мне новенькую подсунуть?

Вернулся к столу и внимательнее рассмотрел фото в файле. Ее работы? Ни хрена себе. А девчонка то не так проста. Она знает толк в своём собственном искусстве. Интересно. Необычно. Объемные картины. Она сама так же? Плоскость одно изображение, а глубже копнуть будет что-то другое.

И тут мне в мозг словно молоточком торкнулось. Михеева. Блять. Не может этого быть! Михеева?!!

В паническом нетерпении начинаю рыться в бумагах. Где-то в ящиках стола. Сука! Где же эта папка!

Это не она! Альбина не докатилась бы до такого! Зачем?!

Папку нашел. И да. Это она. Та самая Михеева. Но почему? Альбина не подкладывала эту девочку под меня. Нет. Здесь совсем другое. Она не желала вообще показывать ее мне.

По какой-то убийственной причине, Альбина, притащила в фирму моего отца дочь его убийцы!

Фак. Это реально полный пиздец!

Вопрос смерти родителей мучил меня слишком долго. Не то, чтобы я жутко тосковал. Нет. Что с отцом, что с матерью мы были чужими людьми. Но! Они были моей семьей. И отговорки заботливой бабушки не устраивали. Я сам, с помощью Пашки, с его связями в правоохранительных органах, все узнал. Но теперь снова возвращаемся к исходной позиции.

Отец Даши реально виновен в смерти людей?! Если так, то почему Альбина помогает Михеевым? Месть? Вполне в ее духе. Но как-то странно она эту месть проявляет. Что-то здесь не так.

3

Рома

Звездец какой-то! Реально в психушку пора. Черепушка сейчас окончательно взорвется. Холода осеннего не ощущаю. Нутро полыхает слепой яростью. Всю ночь проторчал в кабинете знакомого следака. Сначала выясняли, а потом тупо бухали. Понимаю, что глаза, как после песчаной бури. Хотя и во рту не лучше. Вплываю в кабинет, ноги еле передвигаю. И понимаю, что если не залью жидкость в бренное тело — сдохну. Телефон сел, или просто отказался выслушивать бесконечные звонки Альбины и Ники. Сами не понимают, что мое молчание, для них отсрочка!

Нет у меня желания с этими бабами общаться. Новый проект теперь на носу. Паша. Павел Анатольевич Маликов. Fucking ass — долбаная задница. Уволить его хотел сразу же, как окажусь в офисе по прилету. А вот не могу! Натравил на него проверку. Так чист, аки младенец дружбан мой бывший. Слишком плотно он завязан на многих проектах. И да, работает мужик на износ. Его все уважают и любят. Не то, что я. Самый обычный ген-дир, который чаще в разъездах. А по прибытии чаще люлей развешивает и строит всех. А как иначе. Чуть слабину даешь и все. Плечи давят все усевшиеся на них задницы. На мне не покатаешься.

А вот с этой пигалицей ничего яснее не стало. Дарина Михеева, как оказалось, реально художественную школу окончила. И училась она отвратно. Только въехать никак не мог — отзывы преподавателей восторженные и только положительные. А оценки дрянь. В обычной среднеобразовательной школе наоборот. Отличница. До восьмого класса. Я позже допер. Что перемены с девчонкой случились после той самой трагедии. Мою жизнь смертельная авария кардинально не изменила. А вот ее повернула кверху задницей! Она потеряла отца и брата. При этом дело нормально так тихонечко прикрыли. Без выяснений. И сама Даша, скорее всего, вообще не в курсе того, что там случилось. Криминала нет. Трагическая случайность.

Даша даже не слышала никогда фамилии моих родителей. И точно не могла никак связать Альбину, вообще мою семью и тот случай. Пиздец. В нашей стране можно все. Абсолютно! Но не всем! Я знаю на много больше. Отец утонул в тот же день. В том же месте. И я получил копии того, уничтоженного отчета с места происшествия. От Альбины пытался добиться правды. Она лишь хлопала глазами, не понимая о чем я. Дурочку строить из себя умеет.

Даша. Художница. Гнать ее в свой уголок тишины. Пусть уползает туда, откуда примчалась. Альбину точно скоро укокошу за ее выходки. Не она меня воспитывала. Всегда именно я с ней нянчился. Как с полоумной.

Спускаюсь на этаж. Рано еще. Пять утра. Раньше даже нравилось приходить в офис, когда никого еще нет. От следака, сразу сюда. Все равно спать не могу. В коматозе пару часов подрых после выпитой бутылки водки. И норм.

Поднимаю баннер, чтоб войти. И прям, как удар под дых. От увиденного. Она чего здесь, заточенное дитя подземелья? Стащила из соседнего кабинета пуфик. В виде тряпичной бесформенной груши. И теперь клубочком свернувшись, спит. Как лепетала Лариса, девчонка не ест ничего. А теперь еще и спит прямо здесь. Осматриваюсь и оху..ю. Вдоль стены стоят небольшие строительные леса. Утро тусклое и пасмурное. Но здесь из прожекторов согревающий яркий свет обволакивает помещение. Теперь история рисунка более ясна. Появились выступы и лепные неровности. Кое-где уже насыщенные пятна цвета. Феи. Под куполом зеленого водопада. Смотрю на крошечную фигурку спящей девчонки и на стену. Как в этом тщедушном тельце может быть столько творческой силы. Мелкие фигурки фей прорисованы так объемно и органично, словно живые. А в одном из героев замечаю нечто отдаленно знакомое. В шкуре тигра. И блестящие сабли в руках. Лохматый парень с крылышками. Твою ж мать! Ближе подхожу. Меня рисовала? Совсем страха не знает, глупышка! Значит, тигр. Пальцами невольно касаюсь медальона. Саблезубый мой тигр.

Ладно. Разворачиваюсь. Наклоняюсь и рассматриваю новенькое действующее лицо в моей жизни. А хочешь, не хочешь, мы повязаны. Прошлым, настоящим или тупо, Альбиной! И выяснить суть этой связи есть лишь один способ. Моя неуловимая болтливая бабушка. Альбина! Она. И только она знает все, что случилось и почему, в тот страшный день!

Подхватываю усталую работницу на руки и несу прочь и пустынной комнаты. Пожалею об этом. Хорошо, что здание очень прилично отапливается. Тепло. За стеклом метет листопад. Ветер склоняет деревья до самого асфальта. И небо черное, как моя душа.

Невольно прижимаю девчонку сильнее. Легкая, как нечто неземное. Запах краски пробивает все рецепторы. Носом касаюсь пучка волос на макушке. Выбившиеся прядки щекочут лицо. Теплая. Да от нее так и веет южным морем и хвойной свежестью. Даже этот запах краски не исправит такое удовольствие. Тонкие обнаженные ручки, как змейки опоясывают мою шею.

Останавливаюсь. Воздух перестал циркулировать в легких. Вчера я ошибся. Трахать хочу именно ее. Озабоченный осел. Похмелье и злоба усиливают все неправильные направления телесной жажды.

Вгрызаюсь взглядом в дрожащие ресницы. У девчонки светлые и явно длинные волосы. А вот брови и ресницы чуть темнее на пару тонов. Кожа на щечках под загаром чуть заалела. И с губ сорвался шепоток. Или стон. Она сама прижалась ко мне сильнее.

— Ты проснулась?! Эй!

— Угу. — эта чокнутая, на свой страх и риск, сама подтянулась на руках. Одна лямка ее плотного комбинезона спущена, полностью открывая доступ к маленькой груди. А я как обычно, в наполовину распахнутой тонкой рубахе. Трение острой горошины, стон и легкое касание ее губ. Пиздец. Как истукан застываю. А эта бестия, с морского бережка, не просто касается губами моей шеи. Она язычком опаляет кожу. Как ядом по открытой ране. Руки слабеют. Но девчонка крепко вцепилась. Опускает ноги и тут же обвивает меня за бедра. Маленькая, легкая, как обезьянка повисла на лиане. Лицом утыкается в ворот рубахи. — Малиновый шторм.

Да к херам все установки. С ноги откидываю дверь кабинета. Усаживаю девчонку на стол и слегка отталкиваю от себя. Пальцами ухватываю за затылок и заставляю смотреть в глаза. Плывущие, полусонные. От этого она еще более уютная манящая. Небритой щекой прохожусь по ее щеке. И так же губами целую тонкую нежность длинной шеи. Она выгибается.

— Проснись! — хочу, чтобы понимала, что я собираюсь сделать!

— Ты же хочешь трахаться. — Понимает! Мысли читает? Точно ведьма! Ухватила меня за ткань рубашки и дернула. Дерзкая. Наглая. Нет ухмылок. Нет даже намека на соблазн. Нет. Это другое. В ее сумасшедших глазах полное понимание происходящего. И отражение моей собственной жажды. О да! Передо мной точно не ребенок. И лицо преобразилось. Вспомнилась фото из паспорта. Щеки слегка порозовели. Приоткрытые влажные губы. Лишь от мысли увидеть их на своем члене, чуть не кончил. Я в ударе. Как наркоман, дорвался до запрещенного! Вчера точно ошибался. Именно ее хочу! Здесь и сейчас. Тумблер щелкнул! Все! Разум опечатан! Пиздец!

Сам над собой уже не властен. Сдергиваю с девчонки лямки комбеза, и охереваю от неожиданных открытий. Не плоская. Талия тоненькая. Ладонями обхватываю легко. Грудь твердая двоечка. Уютная и горячая. Легко проникаю под топ и обхватываю полушария. Без лифчика! Рычу и стону ей в рот. Она двигает бедрами так, чтобы комбинезон окончательно упал на пол. Раздираю тонкий хлопок трусиков. Раздвигаю стройные ножки. Нервно дергаю пуговицу на своих штанах, скидывая их до щиколоток. Ни слов. Ни вопросов! Ничего. Мы стали одним организмом. Между нами пульсирующая буря дикого желания. Член каменный. Аж, до рези в глазах, как хочу войти внутрь этой ведьмы. Она крепко обхватывает меня ногами. И ждать не заставляю. Врезаюсь на всю длину. Сам заорал, как очумелый. Узко. Горячо. А вот ей вполне может быть больно. Не девственница, уже спасибо.

Она распластана на столе. Задираю ножки себе на плечи и начинаю таранить. Вот так еще никто не плавил меня. Не горел в моих руках. Она течет! Горячая и жаждущая. Ее не останавливает мой напор! Мы на равных. Мы два одержимых психа. Гибкая. Даже нереально гибкая. Потому что дергает бедрами, когда ноги на моих плечах. Я склоняюсь ближе. Грубо дергаю ее лицо. Хочу видеть ведьму в пик оргазма. Под ресницами глаза черные. Рот открыт. Стол под нами ходуном ходит. И я не могу уже терпеть.

— Давай, ведьма! Кончай, как ты умеешь! Ну же.

Ее губы изгибаются, и рот издает хныкающий стон. Изгибается подо мной. И теперь член зажат еще сильнее в пульсирующих тисках. Выдергиваю. И заливаю спермой лобок, покрытый мягкой порослью.

Взгляд остановился на крошечной, резной татушке. El tiempo no cura. Испанский, кажется. Что-то о времени. Ни как не могу остановить дыхание.

— Время не лечит. — она реально что ли мысли читает? Поднимаю глаза. Из-под влажных прядей волос разглядываю девчонку. Не девчонка. Юная, тоненькая женщина. Очень изящные линии тела. Верх прикрывает задранный топ. Она слегка смущенно прикрывает острые пики грудей. Смущаться поздно.

На миг задерживает мой взгляд. Это не глаза потемнели, а зрачки вышли за рамки нормального. Необычная Дарина. Слишком необычная. Ладонь с тонкими пальчиками порхает по моей татуировке на груди.

— Silentium. (Молчание. Лат.), — и голос у нее, как мякоть персика. Сочный, нежный и проникновенный. Мы словно заново знакомимся. Осматривая. Чувствую, как дрогнул член, когда она закусила губу, его рассматривая. И пальчики продолжали порхать. Склоняюсь и шепчу:

— Продолжить хочешь, Дарина? — она молчит. Ей не нужно говорить. Все и так понятно.

Я сделал неверный шаг. Хотя этот шаг был сделан чуть раньше. Из аэропорта в офис. Надо было ехать в квартиру.

4

Нет в моем сердце жалости. Нет в моих мыслях нежности. Но невольно протягиваю ладони и поднимаю его лицо. Притягиваю ближе. Между нами нечто неизведанное. Новое для меня. Слишком неожиданное и даже пугающее. Он большой. Не в смысле размера. Как бы точнее сказать. Он большой весь, в моих глазах. Широкий размах плеч. Не накачанный. Но очень рельефный и сексуальный. Гибкий торс. Горячая и грубоватая кожа. Мне хотелось его бесконечно трогать и повторять рисунок его мышц. Запомнить упругость пресса. Узкие бедра. Красивый. Я таких еще не встречала. Он весь как на шарнирах, подвижный. Сильный. Он другой. Не такой, как те мужчины, что встречаются в моем городке. Иногда, навещая маму во время ее работы в санатории, видела таких же. Как же это озвучить. Может не все гладко в его жизни. Но он жил в роскоши. Его холили и лелеяли с помощью достатка и власти. Может ему не хватало родительской любви или заботы. Но у него всегда было все. Такие, как Роман, могут не понять, каково это, когда нет денег на банальный поход в магазин. Отец всегда была главным. И именно он распоряжался средствами и способами их добычи. После его гибели, мы с мамой оказались на грани откровенной нищеты. Именно поэтому в школе училась лишь девять лет. Именно поэтому я знаю ценность хорошей и сытной жизни. Мне нравится прикасаться к нему. Словно с головой окунаюсь в его правила существования.

— Покорми меня.

Сказать, что он обалдел. Ничего не сказать. Но эта фраза немного рассеяла пошлость происходящего. Роман помог мне спрыгнуть со стола и одеться. Мы оба, не сговариваясь, подтягивали, застегивали одежду друг друга. Молча. Иногда он замирал и странно смотрел. Нравится. Мне хорошо в нашем молчании. Легкость во всем теле. Не только легкость. Я под впечатлением. Не от мужчины. Нет. От секса. Мой первый и единственный любовник, Артем. Артем Лапин, закадычный друг старшего брата. Я не была влюблена и не грезила о страстной любви с парнем. Нет. Гибель брата и отца притянула нас друг к другу. Он всего лишь пытался меня успокоить. Я всего лишь хотела отвлечь и себя и его. Но то, что было с Артемом, скорее мягкое и болезненное открытие. Он заботливый и внимательный. Но не было ни притяжения, ни страсти. Я пыталась объяснить потом это. Но Артем никогда даже не пытался меня слушать и понимать. Считал, раз переспали, обязан жениться. Мне было пятнадцать. Ему шестнадцать.

Сейчас я словно прикоснулась к чему-то запретному и не доступному именно для меня. Один неверный шаг, движение и все произошедшее превратиться в пошлое и грязное. Пока я вся раскалена до предела. Пока еще витаю в эйфории ощущений. Я увидела желание в его штормовых глазах. Я услышала свой безумный порыв ответить. Временное помешательство. И теперь, как поступить дальше, не знаю. Таких ситуаций в моей жизни не предвиделось. С Артемом тоже все случилось неожиданно, Но я его знала вдоль и поперек. Мы с голыми попками еще малышами бегали по пляжу. И росли, изучая анатомическую разницу мужчин и женщин, друг на друге! Не было никогда такого убийственного притяжения. Никогда после секса с Артемом, я не чувствовала себя настолько опустошенной и выпотрошенной.

Именно этот мужчина вытянул из меня слишком многое. За мгновение нашего знакомства он сделал то, чего не сумел сделать Артем.

Желудок грозно заурчал. Роман. Он же совсем чужой. Но к нему тянет. Сильно. К его молчаливым и слишком разговорчивым глазам. К жесткой щетине и большим ладоням. К вопросу в его штормовых глазах.

Я не планировала секс с начальством. Оглядываюсь. Сколько вообще времени. Я потерялась в пространстве. Это вообще не я. Как же так он легко затянул меня в этот водоворот. Уже в лифте выдаю:

— Вас всех здесь, как на иглу подсаживают на страсть. — Мужчина непонимающе смотрит. Он держит меня за руку. Словно я могу убежать. А мне приятно. Теплые пальцы щекочут ладонь. Мне приятна его естественная забота. Нет ни осуждения, ни смущения. Словно все произошедшее естественно и неотвратимо. Но со стороны…

— А что плохого в страсти? — недовольно смотрит на мою тонкую куртку. Да. В моем городе осень не такая. Там тепло всегда. Даже зимой. Не планирую надолго задержаться здесь. И менять ничего не стану. Лучше замерзну. И никто не сможет это изменить. Учиться в колледже можно и заочно. Приезжая лишь на сессию. Отучусь первый семестр и переведусь. Пусть только попробует сейчас заикнуться о деньгах или покупке вещей! Убью! Не посмеет же испортить все! Не посмеет!

— Это же не любовь вовсе. Пустое и холодное рвение сорвать маски.

— Значит можно трахаться без опасений сделать больно.

— Ошибаешься. Ты разрушаешь себя такими отношениями. И после ничего не останется. Оболочка без души.

— Кто сказал, что она у меня есть. Душа.

— Рома, душа есть у каждого. Ты не исключение.

— Ты все и всех видишь насквозь?

— Нет. Брат видел. Я нет.

Молчание. Silentium. Сделать себе еще одну татушку? Почему у него нет других татуировок? Лишь одно единственное слово. Как и у меня. Одна фраза. Он тоже сделал ее под действием отчаяния? С ним тоже случилось нечто никому не доступное? Что он вообще за человек? Что скрывает его молчание?

Молча прошли в кафе. На первом этаже здания. Оно еще закрыто. Но для Сотникова нет закрытых дверей. Сделала заказ и вышел. Вернулся с широким шерстяным шарфом. Я удивленно смотрела на его действия. Шарф цветом морской волны. И нет, это не шерсть. Нежнейший кашемир. Он накинул его мне на шею. И пожал плечами.

— Под цвет твоих глаз. В машине уже вечность валяется. Выкинуть хотел. — Ромочка ты прелесть. Не купил, но согрел. Я услышала сбой в работе своего сердечка. Вот зараза! Ну, на фига быть таким милым. Смотрю на его шею. Сегодня без тигра. Вижу, как бьется жилка. Кровь бежит по венам. Как он меня легко зажал и заворожил. Наши желания слились в одно общее. Брр. Опять.

— Часто так случаем пользуешься? — не собираюсь казаться лучше чем есть. И соответствовать ожиданиям не собираюсь. Мне интересно — он трахает все что движется?

— Я не трахаю все, что движется! — склонился и сказал это очень тихо. Из моего рта выпал кусочек булочки. Потому что да, челюсть зависла. Ведь, он только что считал мою мысль.

— Но во мне нет ничего привлекательного.

— Что ж получается я люблю именно не особенное. — протягивает руку с салфеткой и вытирает уголки моих губ. Я шутливо кусаю его за кончик пальца.

— Заботливый папочка.

— Ты очень сладкая и горячая девочка. Вот сейчас смущаешься и пытаешься это спрятать. За небрежным способом поглощать пищу. И грубыми вопросами. Даш. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы видеть, какая ты.

— Ну ладно. Умный папочка. Мне все равно. Разовая акция закончилась. Побегу. Дел, знаешь ли, тьма!

Встаю с места. Но Роман легко усаживает меня к себе на колени. Плотнее закручивает шарф на моей шее. И в самое ухо шепчет:

— Видимо, не приходилось со взрослыми дяденьками общаться. Это мне решать, разовая была акция. Или нет. Замри! — он проводит пальцами по моим ушам и шее. А затем ведет носом. И дрожь сладостного удовольствия пробегает по телу. Все же отталкиваю. Хотя очень не хочу этого делать. Я не игрушка.

Убегаю. Пора в колледж. Он должен понимать, что нас ничего не связывает. Но как же он меня вдохновил. В голове теперь такая каша из новых образов. Руки еще дрожат. И колени подкашиваются. Как легко он держал меня на руках. Как легко сдался без борьбы. Я его совратила? Или все было совсем не так.

Звонок от Артема не хочу принимать. Сбрасываю. Настырный пацан. Он никогда меня не читал. Не понимал. Не слышал. Даже быть старшим братом не тянет. А уж другом или любовником поавно. В городе в последние годы я стала отшельницей. Злобной мегерой прозвали. Артем единственный все мои выходки принимал спокойно. Но это скорее высокомерие и попытка учить меня жизни.

— Дарина. Слышишь? Что за привычка молчать! Даш!

— Да

— Даш, меня в армию забирают. Повестка пришла. Я хотел тебя увидеть. Давай встретимся. Я приеду.

— Нет. Тем, я в общаге живу. — не отошла я еще от приключения в Скайхэнде. От знакомства с генеральным директором. Поэтому и слова Артема словно из далекого далека слышу.

— Знаю, но поговорить надо. Я скучаю по тебе. Очень. У нас на набережной новую открытую площадку выстраивают. Представляешь? Даш. Ты же говорила, что здесь стало тесно и мало возможностей. Приезжай. Мы вместе решим, как жить дальше. И куда уехать.

— Не надо. Я все сказала. Просто прими мои слова.

— Ты серьезно? Я же тебя люблю. — признание звучит с дребезжанием и холодом. Артем довольно привлекательный парнишка. В нем стержня. Какого-то мужского упорства и уверенности. Но внешне он всегда привлекал внимание женской половины. Почему он так упорствует со мной, не понимаю. Никогда не понимала. Это не сомнение в самой себе. Это сомнение именно в нем. Мы могли бы нормально общаться. Но это болезненное желание меня опекать и якобы защищать! Душит. Перекрывает любые способы наладить контакт. Если брат и отец опекали, то у них было на это право. Ответственность и долг. Артем все делает иначе. Доходило до того, что он кричал и махал руками. Меня это не напугало вовсе. Ни собак, ни злобы людской не боюсь. Устала от его постоянной попытки сблизится. Сама позволила ему поверить в то, что это реально. Сама. И побег это не решает. Он поймет. Когда-нибудь поймет.

— Люби. Разрешаю. Но все остальное моя жизнь, тебя не касается.

— Даш! Возвращайся. Не дури! Ты же одна пропадешь. Вы с мамой никому не нужны в этом мире.

— Ты сам хотел, чтобы уехала!

— Теть Рая хотела. Не я. Она одна совсем. Возвращайся. Я уеду, помогать ей не кому будет совсем.

— Мы разберемся. Удачи в армии. — сбрасываю. Давно ничего нет. Давно. А он все цепляется. Не понимаю зачем. Когда мой старший брат был жив, Артем был другим. Копировал всегда Илью. Теперь не знает, как быть собой. Сложно. Так все сложно и больно. А возвращаться надо поскорее. В этом он прав. Мама у меня не должна быть одна.

5

В архитектурный колледж поступила по настоянию Альбины. Естественно набор давно уже закончился. И я получила ни один неодобрительный взгляд сокурсников. Ведь, странная девчонка появилась как снег на голову. Не проходила никакие тесты. Не ходила на подготовительные курсы. Да. Бесило это многих. И я, конечно же, как посмела о гордости забыть! Принимаю дары женщины, которую, по сути не особо терпеть-то могу. Только уверена, что недаром все это принимаю. Верну все сполна. Верну. Потому что жить вот так, как сейчас не собираюсь. Я добьюсь успеха. И буду там, где должна быть. Я узнаю то, что хочу знать. Учится так, чтобы не вызывать сомнений. Доказывать всем, что могу. Ах, как это нелегко! Выстаивать, даже если шепот за спиной и косые взгляды заставляют опускать плечи. Я уже проходила через все это. Но тогда делала это намеренно. Чтобы за спиной. Не в глаза. Жалость и нытье убивали сильнее, чем ненависть. Справлялась, как могла. И сейчас смогу!

Мой брат, Илья, он был яркой звездой в нашем городке. Он любил фокусы, долгие речи и сказки. Красивый, артистичный мальчишка. Ах, сколько женских сердец раскололось по милости моего старшенького. Его гибель стала роковой и несправедливой. Но так же изменила меня. Не образно. Нет. Мне словно перекочевал его дар. Видеть людей. Не хотела этого. Как же я не желала быть такой. Но именно то, киками предстали многие из наших знакомых. Предстали той стороной, о которой я наивная даже не подозревала. Сколько желчи, зависти и злобы иногда в тех, кто улыбается тебе в глаза. Меня начали ненавидеть. В городе стала изгоем. Но от моих работ отказываться не смогли. По городу я создавала такие пейзажи. Писала портреты на заказ, по фотографиям. Однажды меня чуть не убила ревнивая девушка. Слишком откровенно и правдиво изобразила ее парня.

И да, учеба, это важный фактор в достижении цели. А вот Роман не та ступень. Не нужная. Он мне не нужен. Стало так любопытно и горячо рядом с ним. Оглядываясь на тех, кто находится вокруг, понимаю. Это просто секс. Роман, вряд ли видит во мне нечто большее. Мы оба ничего такого не ждали. Роман стал для меня закрытым чемоданом. Который пока еще очень легкий, и можно выкинуть!

Чувствую его лишь потому, что в нем слишком сильна энергетика сердца. Слишком давно он ее прячет за семью печатями. А я впитала его малиновый вкус. Так не было еще никогда. Не проникала в суть личности. Его пылающее сердце ослепляет. И за всем этим не видно истины. Какой он.

Альбина. Она точно не должна знать. А собственно мне пофиг. Не тот это случай, чтобы себе голову морочить. Нравится мне Роман. Хочу написать его портрет. Каким он может быть на холсте? Он видел того чудесного персонажа на стене? Тигренок. 30 летний тигр. Он же старше на 11 лет.

После лекций, не в силах двигаться, я прячусь в общаге. И засыпаю. Отрубает мне все контакты. Кажется, я двое суток не спала. Вокруг шум и гам. Но я привыкла. Дома могла спать прямо посреди толпы, на пляже. Брат иногда смеялся, называл пожарной лошадью, которая вечно дрыхнет.

После его смерти никто не смел надо мной смеяться. Рядом вообще не осталось никого. Потерять отца и брата было слишком горько. Отрезали часть души. Выпотрошили всю важность жизни. Мама теперь больна. Больна своей тоской по отцу. Мы друг друга держим. Мы все, что осталось от нас.

Просыпаюсь от того, что по моему телу кто-то шарится.

Жизнь на морском берегу, среди толп ошалевших туристов учит многим вещам. И да, защитить себя я умела. Не только управлять моторной лодкой, ловить рыбу или на доске ловить волну. Брат и отец воспитывали меня на равных. И драку уличную не раз я возглавляла. Когда было с кем. Когда я еще была совсем другой. А после необходимость выживать заставила все навыки борьбы превратить в откровенную агрессию. Ненавижу человеческую тупую уверенность в собственном превосходстве. Я мелкая. Да. Но невысокий рост и гибкость очень даже надежное оружие.

Резкий выпад коленом, локтем в нос, и захват руки наглеца. Выворачиваю кисть так, что слышу громкий вопль. Свет загорается.

— Ты больная что ли! Сломаешь руку! — парень обнажен почти полностью. Лишь трусы скрывают костлявую задницу. Еще два парня и девчонка ржут у входа в комнату. Капли бардовой крови стекают на пол. — ты мне нос ломала!

— На хрен пошли отсюда! Недоумки! — отшвыриваю парня и ложусь назад. — да блин! — общага полностью оправдывает свои ожидания. Пусть и в коматозном состоянии шла по коридорам, но всеобщий настрой так и витал в воздухе. Целующиеся парочки. Дымовая завеса по всем этажам. Абсолютная вседозволенность, при которой не каждый способен держать себя в руках. Я тогда лишь посмеялась над собой. Мне 19! А не 119! Повзрослела? Или вдруг захотелось быть лучше.

— Ух, ты какая! Кусачая дикая кошка! — голос режет слух. Картавый немного. Парень встает надо мной. Оборачиваюсь. Все вышли. Мы вдвоем. Широкие пацанские джинсы. Толстовка с капюшоном. Взъерошенные светлые волосы. Улыбчивый. Лицо довольно подвижное. И мимика интересная. Нос перекошенный. Над губой шрам. Расположен поговорить? Это предводитель стайки обезьянок? Встаю. Не отрывая взгляда. И пацан перестает лыбится. Руки падают по швам. Напрягается. Я склоняю голову к плечу, откровенно сканируя взглядом. Обхожу вокруг. Выше меня на голову. Но сейчас именно я смотрю сверху на испорченное создание.

— Эй! Ты че, полоумная?!

Начинает нервничать. Так всегда происходит. Без исключений. Ромка перечеркнул в принципе мои способности. А нет! Этот нахальный молодняк сейчас очень важную роль играет. Возвращает меня в саму себя. Хочется смеяться в голос, когда смазливое личико идет красными пятнами. Он озирается, пока я кружусь вокруг него. Просто обхожу. Встаю. Ладонь кладу на ткань плотной толстовки. Так чтобы кончиками пальцев щекотать его шею. Игриво шлепаю его ладошкой по щеке. Уголок губ дергается. И отхожу к своему шкафчику. Кажется, все провоняло сигаретами. Не особо нравится мне это. Сама никогда не курила и даже не пыталась начинать. Для меня мое творчество лучший способ лечения и отвлечения.

Смеется. Смех такой дерганный немного. И взгляд изменился. Маслянисто-пьяный теперь словно протрезвел.

Шутливо хватается за сердце.

— Фуух! Вот ты меня раскатала! — Садится на краешек моей койки. Нет. Он не раздражает. Я уже выспалась. Со стороны наглеца нет плохих намерений. Его заинтересовала я. Просто незнакомый новый объект в их надоевшей компании. Он с последнего курса. И теперь мой подход его привлек. Охренеть. Он по моей практике должен был перекреститься и свалить. Видимо секс с Романом меня в корне изменил. Видимо, бунтующие гормоны кружат вокруг меня! Под действием дофамина мир окрашивается в яркие краски. Блин. Может и рисовать разучилась! Ааа! Нужна передышка. Не хочу в Скайхэнд. И здесь оставаться не хочу. Смотрю на свой телефон. Выключаю и оставляю на полке в шкафчике. Маме от звонилась. Предупредила, что работу скоро закончу и приеду домой.

— Ты немая что ли? — Саша не может пережить мой игнор. Забавный.

Снова смотрю на парня.

— Насквозь уже пробила дыру в груди! Вот это глазища!

Я склоняюсь. Близко. Так чтобы дыхание смешалось. От него исходит тонкая неуловимая энергетика. Значит, из богатеньких, избалованных. Вот как держит тут власть. Детишки падки на таких прытких.

— Не люблю лишние звуки.

— Ты нереальная. Таких только во сне можно увидеть.

— Не прокатит, мальчик. — я одеваюсь. При нем. Глаза забегали и заблестели. Только для меня он, как лишняя занавеска на окне. Что есть, что нет, пофиг. Уже на выходе резко разворачиваюсь. И оказываюсь очень близко к парню. А пахнет от него приятно. Чем-то дорогим и головокружительным.

— Духи у папки стащил?

— Почему у папки? Свои имеются. А ты куда? Может, прошвырнемся? В ночнуху собрались. Весело будет.

— Давай так…

— Санек.

— Саша. Я вот настроена хорошенько развеяться, и ты очень вовремя. Но руки держи при себе.

— Океюшки!

— А нос которому сломала, ты его подослал?

— Проспорил он. Денчик тот еще заноза. Нытик вечный. Вот мы его и решили в самое пекло.

— В следующий раз при таком раскладе, нос сломаю тебе.

— Да все понял!

Парень привел меня в очень даже забавную компашку старшекурсников. Вот там по пьяной лавочке можно было говорить все! Правда воспринималась, как прикол! И так вдохновляло инкогнито! Флирт. Танцы. Громкие крики и песни под гитару. В короткой юбке и теплом джемпере. С высоким хвостом на макушке. Здесь я словно нырнула в прошлое. Где никто и ничего не знает. Нет сочувствия. Нет ненависти. Никто не лезет в душу. И совершенно ничего не пытается контролировать.

И все прекрасно было бы. Если бы в самый разгар веселья не подтянули всю толпу в полицию. В клубе началась драка. А еще обнаружились малолетки под кайфом. Оказалась я в общей кучке. А потом за решеткой. Нет, в своем городе проходила такие забавные ситуации. Местный участковый вообще был другом нашей семьи. Там связи имелись. А здесь все совсем не так. Здесь, в этом городе, я никто. Мелкий пузырик, который можно легко лопнуть! Паспорт и телефон в общежитии. А я со своими 158 см, по виду лет на 16 выгляжу.

Зажмуриваюсь, выходя из мрачного помещения. Утреннее холодное солнышко удивительно яркое для осени. И небо чистое. А я, как тот бродяга, после долгих лет в тюрьме, вышла на свободу. Немного кружится голова от ночного веселья. Странно, но меня быстро отпустили. Без проверки личности и документов. Готовилась уже к борьбе за свои права.

Чуть поодаль от входа, нервно расхаживал Санек. Взъерошенный и помятый. Засмеялся и широко расставил руки. Обнял меня. Да так прижал, что кости хрустнули. А ничего так сложен мальчик. И обнимает как родную. Словно братик спасает сестренку. И так стало хорошо на короткий миг. Только больно кольнуло сердце. Словно игла прошла насквозь. Приоткрылась незаживающая ранка.

— Отвезу тебя в общагу. — так и стоим. Мимо шмыгают люди в форме. Начинается рабочий день. А мне на учебу пора, вообще-то. Медленно отстраняюсь.

— В колледж надо. Не в общагу.

— Да без проблем. Закину сначала в общагу, а потом на учебу. Так покатит?

— Совесть мучает да, Саш?

— Я ведь, неприкосновенная личность, Даш. Дядька здесь на высокой должности. И родки у меня крутые. Из врачебной династии.

— Так гордиться надо. А ты словно вину искупаешь.

— Ух, ведьма. Все знаешь, да?! А может, нравишься ты мне.

— Увы, малыш, на век другому отдана и буду… — голос сам замирает. Что я такое сказала? Нет никого же. И я медленно выталкиваю тяжелый воздух из легких.

Затылок словно пальцами кто-то сжал. Оборачиваюсь. И что говорить, сердце остановилось. Роман. В коротком пальто. При галстуке. Идеально гладкий подбородок. Обычно неуемная шевелюра ровно уложена. Четко так дыхание сперло от вида этого потрясающего мужчины. Штормовой взгляд буравит. Я знаю, что тоже выгляжу иначе. Распущенные по плечам взлохмаченные волосы. Короткая юбка, колготки со стрелками и плотный джемпер под горло с длинными рукавами. И все та же тонкая курточка цвета пожухлой травы. Я застегнула молнию куртки под самый подбородок. Прячу шарфик цвета морской волны. Выдернула пальцы из рук Санька. Смотреть на Сотникова не могу. На улице и без того уже мороз. А он добавляет ледяных камушков в сердце. Стыдно стало. Впервые за долгое время. И злюсь. И радуюсь. Почему он здесь? Почему застал меня возле ментовки? Да блин! Не виновата я ни в чем. Обдает тело жаром воспоминаний. Я ему не принадлежу! И он никто для меня.

Сотников прислонился к капоту своей Бэшечки, сложив руки на груди. Брови нахмурены.

— Че за мужик? Дашунь? Папик? Или реально папан? Ты тоже из крутых?

— Сань, ты супер пацан. Но вот это не твое дело.

— Старый он. — Санек так просто не отступит. И я не успеваю уловить эту мысль. Не вижу никого кроме Сотникова. Делаю шаг к нему.

— Я ж по моложе буду! Деньги есть. Давай, меняй своего папика на меня. А? — он играет. Задор в его красивых глазках. На смазливой мордашке играет абсолютная уверенность в собственной превосходстве.

Сотников даже не дернулся. Молчун ждет.

— Я тебе сейчас нос сломаю.

Ладони поднимает в знак капитуляции. Но я вижу. Его насквозь вижу. Я склоняюсь ближе.

— Найди себе забаву по уровню. Мальчик. Я тебе не по зубам. — даже спасибо не скажу за то, что вытащил. Я в принципе не должна была там оказаться.

Это не вызов. Это факт. Я на шаг впереди этого мальчика. И Рома за моей спиной очень грозный тыл. Он не действует, потому что точно знает, я подойду к нему. Попробовав разок его на вкус, сложно отказаться теперь.

И я подхожу. По традиции молча сажусь в его автомобиль.

— Отвези меня в общагу.

— Я не такси. Дарина. И не тот сопляк под твоим истоптанным каблучком. — он молча вырулил с парковки.

— Что ты тут делаешь?

— Ты в нашей фирме все же числишься. И о твоем задержании в отдел кадров сообщили.

— Пф. Вот так-то, мистер Шторм, с малолетками связываться. — значит личность все же выяснили. Они вот так же ловко раскрывали все делишки, о которых потом долге годы думать другим приходится.

— Ты права. Поэтому я расторгаю твой трудовой договор.

— Куда же ты меня везешь?

— Трахаться. Заключим новый контракт. С более щадящими условиями. Ни какой общаги и сопляков с горящими глазками.

— Ревнуешь, Рома? Зря. И контракта не будет. Работу кроме меня никто не закончит. Вези меня в Скайхэнд. А потом я уеду.

Он резко выкручивает руль и автомобиль подпрыгнув, застывает на обочине. Достаточно пустынная улица, в спальном районе. Автомобиль тонированный в хлам. Вообще по всем законам в нашей стране тонировка запрещена. Сотников законы знает. И пишет свои собственные. Машина затихает. Рома откатывает сиденье назад. Распахивает полы своего пальто. И рывком, вот слишком легко, усаживает меня на колени. Дергает волосы и лицо к себе. Пальцами ведет по стрелкам на колготках. Меня словно кошки драли. Только, не смешно совсем. Горячая волна желания закутывает в плотной пеленой сознание.

— Ты все еще веришь в свою свободу, Дарина? — меня пугает эта фраза. А тело начинает пульсировать от сладкого нетерпения.

6

Рома

Твою ж мать! Не девчонка, а тысяча и одна ночь! Пиздец бесконечный! Вытрахала меня так, что мозг размяк. Хвостом вильнула и испарилась, как призрак! А я бесился. От того, что исчезла не прощаясь. От того, что сам не понимаю, как остановиться. Альбине названивал выспрашивая. Это вообще из мира фантастики! Бабушка моя вечная сказочница! И я давно зарекся добиваться от нее правды. Но она тут выдала нечто: девочка талант! Приехала для того, чтобы подзаработать перед свадьбой! С ума сойти! Свадьбой! Какой на х. й свадьбой! Я потерял способность нормально мыслить. Роковая посредственность с талантом взрывать мозг? Я от одной такой избавился. И тут же подцепил другую? Да ну на фиг. Альбина не желает оставлять Дарину в Скайхэнде. И хотела, чтобы закончила работу раньше нашего знакомства. Ну не думала же бабуля, что я с первого взгляда… Вот это номер. Вот это столкновение невероятности! Задолбала эта матрешка тайных выкрутасов! Ну как можно так все завертеть. Свадьба. Смешно подумать. Дарине 19 лет!

Ника появилась в офисе. Только что бред Альбины пытался переварить. И вот опять продолжение цирковых номеров! Виновато дрожащий подбородок. Пальчики теребят ручки сумочки от шанель. Молча слушал. Молча. Как Даша. Хочу ли я услышать весь этот словесный поток лжи? Нет.

Поднимаю руку и закрываю ладонью ее накачанные гелем губы. Толкаю медленно к выходу. И хлопаю дверью перед ее носом. Слышу ее визг. Лариса уже привыкла. К истерикам. Альбина ни раз пыталась вынести эту дверь. Ничего. Секретарша у меня выдрессирована на такие случаи.

Мелкая зараза. Ведь не об измене Ники думаю. А о девчонке с прозрачными глазами. О ее картине на стене. И о том, что она замуж собралась. Да хрена с два! Есть в Дарине нечто отличающее ее от других. Вокруг меня чаще всего либо избалованные принцессы, либо вот такие, как Ника расчётливые сучки.

Небесные глаза. Горячая кожа. От нее веет летним морским бризом. Загадка для меня. Но искренняя. Живая. Как она Лариску напугала? Говорила, все мертвы вокруг, а ты живая. Понимаю. Очень хорошо понимаю, что она имеет ввиду. Все лгут. Подстраиваются. Играют. Все мы здесь скрываем себя за маской безразличия.

А мне нравится моя новая игрушка. И я подчиню ее себе. И с ее помощью узнаю правду прошлого. И бабушка моя ненаглядная все сама мне расскажет. Не хочу, чтобы Дарина узнала все до того, как наиграюсь. Узнает и сбежит. Если ее отец и правда виноват — из-за чувства вины. А если все не так, сбежит из-за ненависти к моей семье. Настоящая она. Пылкая. Нежная.

Она отвлекает меня. Не просто отвлекает. Пашка. О нем пока думать не могу. Мой друг. Он все равно мой друг. И ни как не укладывается в голове, что он на Нику по-настоящему позарился. Никогда не страдал недостатком женского внимания. Еще по страшнее меня самого. С ним всегда были на равных. Всегда в одной упряжке! По глубокой неадекватной пьянке разыгрывали и одну на двоих. На хрен. Сейчас взорвусь. Где там моя доза нарко-секса!

Ах, ты ж маленькая бестия! Глаза на лоб чуть не вылезли. Стоит и лыбится лохматому малолетнему кобелине. Блять! Она же вроде наоборот всех от себя отваживала. В офисе целый отряд молодых целеустремленных. И даже, точно знаю, есть те, которые не могли пройти мимо этой мелкой! Да она меня совратила за доли секунд! Играет? Расчет? Это я, похоже становлюсь добычей, а не наоборот. Охренеть. Вот тебя заело, Сотников!

Какие нежности! Молодой любовничек? Собственно, что я знаю об этой девчонке? Знаю, как горит ее кожа под моими ладонями. Знаю вкус ее губ и языка. Знаю, как громко кричит, когда кончает. Знаю, что нарисовала меня на стене лаунж-зоны. Знаю, что отец и брат погибли в аварии на воде, в которой и мой отец утонул. А мать после того случая не появлялась больше дома. А потом и вовсе умерла. Смерть. Нас связывает смерть. Прошлое. И да, замуж она собирается. За кого же? В своей деревне? Свинопас или лодочник? А в большой город реально заработать примчалась? Тогда вопрос — если все так — вытряси меня, крошка. Сам же выложу тебе все свои карты! Разодену, как куклу и в красивый домик упакую. Не та у этой девочки задумка. Совсем не та.

Знаю, что как пацан примчался в ментовку, спасать ее! Пока ехал, думал самого спас бы кто-нибудь.

И, кажется, если она не отойдет от этого молодого да прыткого, то смерть повяжет нас и в настоящем. Я сжимаю кулаки в кожаных перчатках. Внутри клокочет безумие. Крыша тихо чадит от еле сдерживаемой ярости. Она моя! Чистая. Юная. Такая дикая. С прозрачными глазами, которые от страсти становятся черными! Разговор короткий. Машина на обочине. А меня трясет от нетерпения. Оху. ть! Тахикардия?! Бешенство? Похоже, меня собаки покусали.

Сажаю девчонку на колени. Вдыхаю ее запах. Сигареты и алкоголь. Духи мужские. Твою мать! В глазах темнеет. Развлекалась! От меня сбежала, чтобы новые приключения искать! Носом утыкаюсь в макушку. Губами шарю по тонкой шее, захватываю мочку уха. Дергаю молнию ее курточки. И да. Новый виток безумия. Тот самый шарф, что накинул ей на шею. Она все время вливает в мою кровь новую дозу адреналина. Этот шарф такая малость из того, что мог бы ей дать. А она греется вот так. и тепло свое в меня, как витамины вливает.

Ловлю ее трепетные холодные губы. Покусываю. Высасываю. Она стонет. И так же горит, как и я сам. Ладошки проникают под ворот рубашки. Холодные пальчики обжигают кожу. Замерзла маленькая моя. Она распускает галстук. И расстегивает пуговицы.

Улыбается мне в рот. А потом склоняется и целует шею. Табуны чокнутых мурашек сминают позвонки. Сознание парит, и тяжелым теплом оседают в пах. Ее пальчики сжимают восставшую плоть под брюками. И тесно становится там.

Ведьма. Как она, эта мелкая мышка так меня заводит. Никогда еще член так не реагировал. Хочу ее. Хочу полностью. Без одежды. Трахать Всю ночь на пролет. Доводить до воплей. Чтоб царапала мне спину. Что выгибалась так пластично и податливо! Приподнимаю и стягиваю и без того драные колготки. По жопе нашлепаю за то, что юбка короткая в такой холод. Она сама расстегивает ремень и молнию моих брюк.

В салоне автомобиля лишь наше сбивающееся дыхание. Шорох и звяканье одежды. Сдавленный стон и всхлипы. Какая порнографическая тишина. Ничто и никогда меня так не возбуждало.

Удерживая за стройные бедра насаживаю ее на себя. Горячая. Влажная. Откидываю голову и стону. Она так сильно меня хочет? Готовая и скользкая от жаркой влаги. Ладонью веду по позвонкам ее спины. Снова вгрызаюсь в сладкий рот. И начинаю врезаться. Окна машины запотели. В воздухе скопились всхлипы и шлепки. Воздух можно ножом резать от плотности и терпкости. Сам направляю ее и натягиваю до упора.

Такая тугая и узкая. Наверняка больно. Дергаю з волосы к себе лицом. И трахаю. Смотрю в самое черное нутро ее диких глаз. Не могу ничего говорить. Спазм сдавил горло.

Она откидывается спиной на рулевое колесо и ставит ладони на потолок. Я никогда еще не трахался с такой яростной силой. Нет пощады. Шлепки такие громкие и болезненные. Вот это огонь в моих руках. Сколько страсти. Столько жизни. Пить и пить эти стоны. Хочу так сильно, что умираю от слишком невероятной эйфории.

Она кончает с громким криком. И я не церемонясь, кончаю в жаркой щели. Изливаю поток спермы. Понимая, что схожу с ума.

Даша, кажется, отключается на миг. Как и я сам. Долго мы дышим. Горячие и влажные. И я понимаю, что хочу ее навсегда.

— Мне надо в колледж.

Помогаю ей немного привести себя в норму. Влажные салфетки достаю и протираю внутреннюю сторону ее бедер. Продолжая впитывать наш смешанный запах. На миг пальцы застывают там, где все еще очень влажно. Ее смазка и моя сперма. Размазываю белую массу, словно метку оставляю. Она моя.

Дышу ей в шею и стягиваю резинку с волос. Тихо сдерживаю стон от шелковистости светлых прядей.

— Надо, значит надо. — смотрю на голые ножки. Кожа смуглая. Жизнь на берегу моря это плюс. И Красота. Красивые ножки. Стройные. Осматриваю себя. А ведь тоже встреча важная назначена. Выход есть.

Медленно выруливаю в общий поток улиц. Сильное желание расспросить ее о свадьбе. Правда или нет? Но мы молчим. Кто этот недоносок малолетний, что вытащил ее из ментовки? Почему сбежала. Не могу. Как подросток выяснять отношения. Даже эти попытки выяснить еще сильнее ее отпугнут. Вот попал, так попал. Никогда с бабами не было так сложно. Нике предложение сделал по смс. Отправил бабла на счет, чтоб кольцо купила. И все!

Подкатываю к небольшому зданию. Стилистический салон. Здесь моя бывшая заправляет. Но как-то так вышло, вполне себе прилично общаемся. Трахаемся иногда от безысходности. В общей тусовке иначе не выходит. Ника всегда знала, что она не единственная. Да и не было никогда в моей жизни так, чтоб одна на долгое время. По хрен было как развлекаться. А еще без презерватива не было. В бардачке целая стопка резинок. На про запас. Так почему не воспользовался.

Смотрю на Дашу. Глаза закрыты. Поговорить нам все же придется. Между сеансами безумного секса. Не могу нормально остановиться. Как вижу ее… Блять! Я же кончил в нее. Она пьет таблетки? Кто я вообще в жизни этой малышки? Нет в ней того механического и привычного начала, как у опытных женщин.

Ресницы дрогнули. И она медленно поднимает на меня глаза. В них странная вселенская печаль. Усталость. И нечто неуловимое, пульсирующее. Как кровь по венам.

— Дарина, ты сейчас молча идешь со мной. И мы оба приводим себя в порядок.

— В счет зарплаты. — Упрямая девчонка. Не вопрос. Утверждение. Да ты ж моя красавица. Лучше бы денег просила, шмотки, машины. Да ей все сейчас на блюдечке преподнёс бы. И себя за одно. С бантиком и в шуршащей обертке. — И не смотри на меня, Ром. Я знаю. Могу залететь. Таблетки не пью. Аборт делать не буду. Одна надежда — безопасные дни цикла. Но когда увлекаешься, думай хорошенько. — как котенок подбирает под себя голые коленки. Пытается ладошками пригладить взъерошенные волосы. Губы припухли. Я перебарщиваю. Как зверь с ней обращаюсь. Никогда не был так одержим. Только что был в ней. А хочу снова. Я подарю ей новую жизнь. Но нам надо научиться общаться не только мыслями и взглядами. А с ней так спокойно. Сегодня важная встреча с потенциальным заказчиком. Пашка, мой друг бывший, но финансовый директор мне весь мозг выел. Соберись, Сотников! Моя витамина спокойствия и блаженства. Взрослый мужик, а веду себя как пацан. Я же старше, опытнее. Девчонке нужна забота и внимание. Она не просто так свои колючки выпускает. Не просто так упрямо в эту тонкую тряпочку кутается.

Какая договорённость с Альбиной их связывает? Как она справляется со своей жизнью.

— Забыл, что ты мысли читаешь. — касаюсь ее щечки. От нее еще пышет жаром. Тем самым, что меня поднимает в разряд идиота. — Про аборт я сам тебя прибью, если сделаешь. Никогда бы не предложил такое. Дарина. А в остальном. Мне тридцатник. Гоняюсь, как ветер неприкаянный. Так что похер. Залетишь, так залетишь. — а может я специально это сделал? Сложностей захотелось? Секса мало? Я же совсем не знаю девчонку. Не понимаю пока ее целей и желаний. Знает ли она хоть что-то о том, что случилось с нашими отцами и ее братом? Слегка кручу головой, отгоняя морок. Соберись, мужик.

— Меня такой расклад не устраивает. — знаю, девочка. Очень хорошо знаю, что так легко ты в сети не попадешься. Да и есть ли смысл тебя ловить? Мы оба запутались в этом безумии. Надо разобраться с настоящим, а уж потом говорить о прошлом.

— Ты замуж собираешься?

Молчит. Устало вздыхает. Жду. Времени нет! А я жду!

Я выхожу из машины, и обходя капот, открываю ей дверь. Пальцами поднимаю подбородок. И склоняюсь. Хочу взять ее на руки. На улице холод собачий, а она без колготок. Засранка!

— Только попробуй меня поцеловать, Ром.

— Я тебе попку нашлепаю, еще раз в таком виде увижу. Здесь не южный берег моря. — все таки скидываю пальто и набрасываю ей на плечи. Она возмущенно сопротивляется. Но я сильнее.

— Ты мне слишком никто, чтобы указывать.

Дергаю к себе. И слегка кусаю за шею.

— Не нарывайся. И ответь! Это правда? Замуж собралась?

— Не в этой жизни.

— Даже так?

7

Рома

Хмыкаю и иду в салон. Быстрым шагом, заставляя Дашу в припрыжку бежать следом. Она пытается выдернуть ладошку.

Рита, скрестив руки на красивой огромной четверочке, выпучила глаза. Да, зрелище не для слабонервных. Вот таким еще никто меня не видел.

Рита моя бывшая. Хороша. Умная баба. Во время осознала, что со мной не построишь нормальных отношений. Да нет у меня шаблонов покладистости или семейного быта.

Я в рубашке, теперь уже без галстука. Но в жилете и брюках. При чем на брюках явные пятна недавнего хулиганства. И Рита подмечает это. Открывает свои надутые силиконом губы. Собираясь ляпнуть нечто гадкое.

Я в пару шагов приближаюсь и целую. В губы. Грубо. С ухмылкой на лице.

— Фу! Сотников! От тебя за километр сексом несет! Никогда же озабоченным не был? Ты что насилием занимаешься?

— Фу! Ритусик! Мы всегда так мило общались. Не порти мое доброе к тебе расположение! — а она не дура. В этот салон я ей ох как помог бабла вложить. И ссорить со мной бывшей совсем не выгодно. Она растягивает губешки в притворно-ангельской улыбке.

А мне тоже сейчас просто кайфово. И да, живу, как умею! Вперед! До чертей перед глазами! Напролом! А теперь еще и не один!

— Ну, пошутить уже нельзя, милый! Я вся в твоем распоряжении. И девочки мои! — она тонкими пальчиками с кучей золота указывает на двух куколок-консультантов.

Даша вообще никак не реагирует. Проходит по ряду полок с одеждой. А во мне бурлит азарт! Ну что, маленькая, совсем ни какой реакции не выдашь?!

Притягиваю Риту за тонкую талию. И дергаю на себя. На своих гигантских шпильках она чуть выше меня. Модель как-никак. Лицо и фигура полный улет. И в постели драл ее в таких позах, что вспоминать страшно, как не сломал. Только все это была чистая механика и физиология. Твою ж мать! Вот тут ловлю моргающий взгляд Даши. А нет. Задатки ревнивой ярости уловил. Так-то. Горячая моя сладкая крошка. Да камасутра нервно курит рядом с нашей страстью. Интересно даже, смогу ли я ею насытиться?

— Милый. Крошку твою по полной нарядить? Она же…как бы совсем без всего. — сглотнула. Рита опытная шалава. А тут по странной причине засмущалась. Я облокотился на стойку, рядом с которой возвышалась красотка бывшая. Игриво спрятал тонкий вьющийся локон за ухо.

— Ритусь, девочка моя так горяча, что даже трусики на ней порвал. Ты же помнишь, каким нетерпеливым я могу быть. Ты сама от меня ушла. Так что слюни подбери. И займись нормально Дариной. Упакуй по высшему разряду!

— Так ты ее на постоянной основе решил… трахать? — длинные наращённые ногти скребут по столешнице.

— Я на постоянной основе — тебя не должно еб. ть что. Окей?

— Ой, какие мы загадочные. Да поняла я все.

— И еще, Рита, ты подбери вещичек побольше. Размер видишь. Девочку знаешь. Пришлешь на мою квартиру. — обхожу стойку и шлепаю Риту по упругой заднице, — Работай! Ритусь! Вперед!

— Из-за дикой лимиты разориться решил?

— Не беси меня, Рит.

— И верхнюю одежду?

— Да, блять! И нижнюю! И даже сумочки! Не одну! Ты ж ни когда тупой не была.

Рита занервничала. И я знал почему. Знал. Потому что смотрю на Дашу и ничего вокруг не вижу. А Рита не готова полностью потерять мое внимание.

За полчаса нас обоих привели в норму. Рита в любом состоянии всегда знала свое дело. Увидев, Дашу, немного ошалел. Брючный кашемировый костюмчик. Невысокие сапожки на среднем каблуке. Пальто с меховым воротом. В этом ей точно будет теплее и уютнее. Волосы. Мой маленький ангел. Гладкие распущенные по плечам. Лицо чистое. Лишь ресницы слегка подкрашены. И блеск на губах. Вот сейчас передо мной юная красивая девушка. Изящная и хрупкая.

— Ну что застыл, Сотников. Хороша малышка. Давно тебя на малолеток потянуло? — она шутливо подмигивает, — или это твоя дочь? — не успокоиться сучка.

У нас блять одиннадцать лет разницы. И да, молодость Дарины осознаю. Ее хрупкое и пылкое тело. Но как добраться до ее глубоко спрятанной души. Да я дьявол! Чего захотел.

— Рит, ты как всегда на высоте! — Не отрывая взгляд от Даши, игнорирую ее выпады. Но тут моя малышка. Выдала. Подплывает к хозяйке салона. И так притворно-заискивающе смотрит. Улыбается. Пальчиками стряхивает несуществующие пылинки.

— Могу поделиться впечатлениями, как сильно папочка меня обожает. Как своими большими горячими ладонями согревает. А, Маргарита? Хочешь, оживлю тобой забытое? Давно тебя-то никто не тянул. Никуда.

Она задела Риту. Сильно. Лицо под слоем косметики побелело. Но актриса в ней жива. Копия моей бабушки.

— А ты не так проста, деточка. Сотников, воспитывать детей надо.

— Дарина. Имя мое Дарина. И да, Маргарита, у вас тут в дизайне не хватает жизни. Обращайтесь.

Вот тут я гордился своей малышкой. Своей ли?

— Дарина, мой внештатный художник.

— Вроде, как бывший. — Даша направилась к выходу.

— Я сказал, меняю условия. А не отказываюсь полностью.

Она развернулась. — Где мои вещи?

— Да выкинули, наверное. Там же…

— Верните, Маргарита то, что вам не принадлежит. Я сама буду решать судьбу своих вещей. — злючка маленькая. А злиться она на меня. За то что привез ее сюда. За Риту? Мне бы хотелось. Когда Ника видела меня с Ритой, ничего не происходило. А тут такая игра!

Выскочила из салона. Подошла ко мне резко так, что я чуть с ног ее не сбил. Протянула ладошку.

— Денег дай. — да я тебе готов выложить все свои карты и ключи от квартиры в придачу.

— Попрошайка. — Бумажник достал из кармана брюк. Выхватила и достав пару купюр, побежала прочь. Ловкая мышка. Совсем не серая. Красавица. Неожиданная моя радость. Хулиганка.

— Я на метро доберусь. А ты подготовь план расходов и моих оплат. Ром, не люблю быть в должниках.

А она вписалась в толпу. Хотя ей и преображаться не надо было. Учитывая то, как ее тот пацанчик обхаживал. Она всегда поступает по-своему. Где же найти перекидывание стрелки? В прозрачных глазах вижу и понимаю, ох, неспроста она за Альбиной в город приехала.

Весь ее облик это лишь иллюзия. И то, что она легко сдалась на мою милость — вовсе не такое уж простое для нее решение.

А вечером, как одержимый, сразу после встреч и переговоров бежал туда, где она должна была быть. Заходя в то самое помещение, за баннером, обалдел окончательно. Даша работала. В своем рабочем комбинезоне.

Я сел на невысокий пуфик. И молча смотрел. Картина стала полной. И не мог поверить, что это ее рук дело. Мир сказочных фей. Мир таких расцветок, каких и не видел я в жизни. Фактурно и объемно. Яркий свет. И нежность искрящейся воды водопада. Прорисована каждая мелочь. Каждая деталь. Перелив тонов. Свежесть и яркость ослепляет. Рядом уже в упаковке ждут своей очереди зеленые кусты в кадках. Здесь будет невероятный мир. Хочу такой же только в личное пользование. Те фото, что прислали с ее бывшими работами, не передают этого объема и красоты. Во мне рождается маленький мальчик, который никогда не ходил с мамой по магазинам. Чтобы там устраивать истерики по увиденной крутой игрушке.

Дарина меня не видит и не слышит. Сейчас она так сосредоточена на своих действиях, что совершенно беззащитна. Все эмоции, как на ладони. Она дарит улыбку солнышку. Печалится о ползающей букашке в тени. Она закусывают губку, усердно растирая яркое пятно.

Хочу в себя это тепло. Эту страсть. Чтобы она во мне вот так же растворилась, забывая этот мир. Такого неконтролируемого желания к обладанию кем-то еще не было в моей жизни. Альбине придется сказать спасибо. Хотя мелькала мысль, что если я начну добиваться внимания Даши, Альбина расколется. Бабушка сто процентов не просчитала последствия нашей встречи.

Подскакиваю в два шага, оказываюсь рядом. Палитра с красками размазывается по моей белоснежной рубашке. Только мне уже все равно. Потому что губами вгрызаюсь в маленький рот. Она ничего не видит и не слышит вокруг. Чувствую, как краска размазывается по моему лицу. Как она отвечает на поцелуй. Как снова легко оказывается на мне верхом. Я кружу ее вокруг себя, продолжая целовать. И раскручивая ее колобочки волос на голове.

— Хочу тебя! Хочу так сильно, что сдохну сейчас! — помню, как такие порывы вечно пугали других. Не помню кого именно, но пугали. Помню, как визжали, что может кто-то войти. Даше все равно. Она полностью во мне и со мной. Плевать, что офис полон людей. Что могут увидеть. Рабочий вечер в разгаре. Я словно с головой ныряю в ласковые волны собственного себя. Удовольствие и безбрежное счастье от близости охватывает каждый элемент моей души и тела.

Дарина липкими ладошками теребит мои уши. И вдруг улыбается. Я держу ее навесу. Такая легкая и мягкая. Плюшевая игрушка.

— Я могу оказаться шпионом. Озабоченной нимфоманкой или просто шлюхой.

— Можешь. Только, что если мне все равно? А? что тогда будешь делать, Даш? Я же и не ждал, что ты трепетной девственницей окажешься. Но вот отсутствие опыта все же есть.

— Не оточены движения, когда тела наши сплетаются? Когда твой член проникает в меня, ты думаешь о моем опыте?

Пошлая девочка. Хрипловатый рык вырывается из моей груди. Прижимаю сильнее. Мы оба измазаны в краске. Только эти цветные полосы наоборот соединяют нас. Порождая нечто ураганное в сердце.

— Ром, остановись, пока не поздно. Ты же совсем, совсем ничего обо мне не знаешь.

— Так давай знакомится, моя незнакомка. Я вижу тебя. Дарина. Вижу твою светлую душу. Прозрачную, как твои глаза. Я слышу даже шёпот твоих мыслей.

— Третий глаз прорезался? — она крепче трется о мое тело. Бляяять! Пробирает дрожь. Внутри все гудит от желания. — хочу твою радугу, Ром. Знаешь, как ты пахнешь? Как спелая малина, как дымка над озером ранним утром. Ты мой туман и самый ясный день. Штормовые глазки. — целует мои глаза и улыбается. Сколько в ней неистраченной нежности. Как она ранима и боится это открыть людям. Я ничем не лучше. Иногда даже кажусь слишком слабым перед собственным отчаянием. С ней ничего не боюсь. Почему-то верю. Пожалуй, в современном обществе доверие полное, безоговорочное, редкость. Это практически вымерший вид эмоций человеческих. Эта девочка скорее все скажет в глаза, чем сделает за спиной.

— Умеешь говорить, да? Расскажи, как ты живешь? Откройся, Дарина.

Она целует. Самозабвенно и жарко. Молчанием перекрывая мой голос. Не расскажет. Не потому что не хочет говорить, нет. Не умеет. Откровенничать и доносить не умеет. Все отражают ее картины. В лицах мелких персонажей есть и отчаяние, и радость и печаль.

Припечатываю ее к стене. Нет, к панорамному окну. Обжигает. Тяжело дышу ей в шею.

— Ты права, надо остановиться. — слышу, как заурчал ее желудок. Девчонка так самозабвенно работала, что вряд ли успела покушать. Она совсем одна в этом большом городе. Но не позволяет себе помогать. Надо заманить ее в квартиру. Точно! Там так холодно и пусто. Курьер привез вещи, которые я заказал у Риты для Даши. А что если она сделает из КВАРТИРЫ — Дом. Тот самый, которого никогда у меня не было.

Опускаю Дашу на ноги. Пытаюсь усмирить буйство гормонов. А еще ощущаю тяжелый запах женских духов. Тех самых, которые так любит, а я ненавижу, Альбина. Моя бабушка. Целую Дашу в макушку и слегка поворачиваю голову.

Стоит и смотрит на стену. Театрально приложив изящные пальцы к подбородку. Изучает рисунок. Словно и не заметила нас. Та еще театралка. Началось.

8

Даша

Не сразу заметила, что уже не одни. В мире моего собственного творчества Рома гармонично вписался. А выйти в реальность совсем забыла. Висну на нем и прячу лицо в вороте его рубашки. Вот блин мы сейчас круто выглядим. Краска даже в волосах. Раньше вот так выпадать и уплывать в саму себя могла только при помощи цвета и новых картин в голове. Рома словно нашел рычаг переключения. Всю мою неадекватность он перенаправил на себя! Хорошо, что он так и не смог справиться с застежкой комбинезона. Зато я ладонью прошлась по его груди под расстегнутой рубашкой.

А мне смешно. И так все равно, что подумает Альбина. Эта дама слишком часто находится в образе. Она никогда не бывает настоящей. Каждый жест, каждый взгляд это продуманный шаг. Игра. Я способ для нее что-то исправить. Не знаю что. Но вижу вину в ее пожухлых глазах.

Она пыталась сделать так, чтобы я чувствовала себя должницей. Но никак не доходило, что я уехала из своего городка ради своих вопросов! И ради того, чтобы Альбина исчезла из нашей жизни.

Рома спросил о свадьбе? Зачем он это спросил? Альбина подсказала. Она знала Артема. Видела нас вместе. Мы к мама в санаторий приходили. И именно Альбина тогда упорно называла Артема моим женихом. Ничего доказывать ей не собиралась. Она упорно желала видеть меня устроенной и нормальной! Зачем? Почему такое настойчивое желание втиснуть меня в рамки счастливой женской судьбы?

— Жених не помеха? Детка, ты должна понимать, что работа важная и ответственная. Ведь от твоих рисунков будет зависеть настроение людей. Они должны вдохновлять и радовать. А для понимания правильности необходимо иметь образование. Мне нужна современная абстрактная интерпретация летнего дня. — вот всегда так уговаривала меня. Всегда пыталась подсказывать, что и как рисовать. Учиться в любом случае было в моих планах. Пока еще слишком рано. Слишком все хлипко и неустойчиво. Артем учился и меня за собой тянул. Ему отказала. Альбине нет. Причины свои были. Причина поехать с Альбиной в собственной интуиции.

— Мне нужен способ заработать, а не потратить. И вы прекрасно понимаете, что мои рисунки на много ярче и интереснее, чем у любого современного художника, которых вы знаете. — Общение с этой женщиной, это всегда окольные фразы и отговорки. Иногда это забавляло. А порой сильно раздражало.

Альбина постоянно ходила вокруг мамы. Постоянно пудрила ей мозги красивой жизнью в городе. А я не понимала зачем?! Что эта избалованная и эгоистичная женщина пытается добиться от моей мамочки? Всего лишь сестра-хозяйка в полуразрушенном старом санатории. Альбина умудрилась выбить финансирование для этого санатория. Мама у меня наивная. Но никогда не гонялась за сказками. Она любит свой городок. И тихо страдает с того дня, как погибли ее муж и сын.

И да, решение приняла после того, как прозвучала странная фраза. В то страшное утро… Да. Ничего особенного. Если бы Альбина не прикусила язык. Страшное утро? То самое? Она что-то видела! Она знает! Знает, но как! Столкновение произошло далеко от берега. Далеко. Значит, видеть она не могла.

Сейчас я на ее территории. Сейчас все иначе. Именно я теперь хожу вокруг того, что принадлежит ей. И делаю то, чего она совсем не желает!

Рома ставит меня на ноги, и пытается задвинуть за спину. Закрывает меня собой. И делает все так естественно, будто я уже что-то значу в его жизни. Но в данный момент, меня словно по носу щелкнули. Никогда не забывала, зачем я здесь. Но появление Альбины охладило внутреннее кипение.

Свободно смотрю в лицо, спрятанное под слишком толстым слоем макияжа. Холодные глаза. Мороз по коже от ее взгляда. Она не желала нашей встречи. И не потому, что я серая бедная мышь. Нет. Есть что-то другое. Она знает. Эта женщина знает то, что хочу знать и я. Губы невольно дрогнули. Но улыбки так и не появилось. Хотя, рядом с мамой Альбина всегда улыбалась.

Рома тянет меня к выходу.

— В кабинете есть душ и запасная рубашка.

Но я выдергиваю руку. Выпрямляюсь. И спрашиваю Альбину:

— Как вам моя работа?

— Работа не разочаровала. — старая гадина. Работа. А я значит наоборот? Кривит губы, — это могло бы выглядеть великолепно, в другом случае! Здесь должна была быть абстракция!

— Вы пригласили меня. Художник всегда сам принимает такие решения. Альбина, на морском берегу ты не казалась такой душной! Особенно в отношении моей мамы. — Обмен яркими выраженными взглядами. Никогда не соглашалась следовать ее желаниям. А маму она постоянно тянула то на набережную погулять, то в ресторане развеяться. Мама и без того уставала. Но Альбина брала свое. Плакалась, как ей одиноко в этом мире. И мало, очень мало рассказывала о своем единственном родном человеке. О Романе.

— Ты, Дарина, делаешь большую ошибку. — глаза сузились. Так, что морщинки вокруг глаз углубились.

— Ошибки тороплюсь на совершать до замужества. Вы же меня замуж выдаете. Да, Альбина?

Молча сверлим друг друга взглядом. Я игриво держу Рому за руку и слегка выгибаюсь.

Она должна усвоить, что со мной нельзя играть.

Рома смотрит на меня. Тоже с легким прищуром серых глаз. Склоняю голову и кладу на его предплечье. Он не видит моего лица. Его видит Альбина. Я делаю самую победную гримасу на своем лице. И мне нравится ответ в глазах старушки. Она сейчас закипит от бешенства.

— Ром, мои вещи в общей раздевалке. Я справлюсь. — и медленно направляюсь к выходу. Рома не успевает меня перехватить, потому что его бабушка этого не позволяет. И это хорошо. Нам пора остановиться. Еще пару дней и работа моя окончена. Дальше, как говорила Альбина — я должна буду справляться сама. Сама, значит учеба, работа, проживание. Хотя, уже сейчас она мало участия принимает. Работу контролирует Рома. Не она.

Уже подходя к раздевалке, которые оборудованы для персонала на каждом этаже здания, врезаюсь в кого-то. Слышно ругательства. Фак. Фак! Но не злобное. Нет. Голос мужчины неожиданно веселый. А увидев меня, перемазанную в ярких красках, засмеялся.

— Боже! Я пропустил Холли?! (Фестиваль красок — ежегодный индуистский фестиваль весны)

Я начинаю отражать его эмоции. И да, знаю, почему он так решил.

— Но теперь холи задел и вас!

Высокий и очень красивый блондин. Модная стрижка. Дорогущий горьковатый аромат парфюма. Необычный покрой костюма. Хотя, наверное, рядом со мной все кажутся высокими.

Он протягивает руку для пожатия.

— Павел. Финансовый директор в этом обществе дизайна и рекламы.

— Мне нужно… — пытаюсь избежать рукопожатия, т. к. все пальцы в краске. Но мужчине все равно. От него исходят волны позитива я тепла. И рука у него удивительно жесткая, но теплая. Смотрю пристальнее в мягкие голубые глаза.

— Я друг Романа. Друг, который предатель.

— А к чему мне эта информация? — начинаю злиться. Потому что не хочу знать! Не хочу открывать полностью занавес, где спрятана суть Ромы Сотникова. Не хочу.

— А вы Дарина? Вот, — он демонстративно поднимает к моим глазам пакет, который держит в руке. — встретил Ларочку, секретаря Ромы. И вот. Это от него. Не стану вас задерживать. — он пытается быстро скрыться. Но я говорю в спину:

— Вы это специально? На меня пришли посмотреть? — мне не льстит внимание такого красавца, потому что понимаю, есть подвох. Он изучает меня взглядом. Но так спокойно и безобидно, — Почему?

Оглядывается. Он обидел своего друга. И теперь страдает. Жаль даже его. Но нет. Что-то еще сияет в его теплом взгляде. Улыбается. Только улыбка грустная, вымученная. И меня все это не касается.

— Ему достаточно предателей в жизни. Вы, Дарина, другая.

Я думала о его словах. Значит, не так уж весело живется Роману. Не так уж и прост он. По сути, бабушка его лишь числиться бабушкой.

Принимаю душ. Переодеваюсь. В тот самый наряд, который мы с ним покупали. И заглядываю в пакет. Вот реально дыхание перехватывает. Он заранее это задумал? В красивой коробочке в маленьком декоративном контейнере горсть малины. Свежайшая и ароматная ягодка. И крошечный букет фиалок. Штормовые глазки не желают отступать. Боже. Я, кажется, попала в какую-то эмоциональную ловушку. Он умеет не только целоваться и …. Он умеет на много больше. И знает, как очаровать девушку. Никогда за мной не ухаживали. И не пытались радовать. Заботиться. Артем всегда лишь требовал. И никогда не считал нужным делать приятное кому либо. Все что делает сейчас Роман, раньше делали отец и брат. Только без этого безумия страсти.

Одни его поцелуи чего стоят. Это другая реальность! Я отдалась чужому человеку. Под влиянием его энергетики. Я попала в новый, неизвестный мне ранее мир. Здесь другие запахи. Здесь нет правил. Здесь можно все. Можно утопать в поцелуях. И молчать, когда ждут ответа. Не думала, что такое может произойти именно со мной. Я с разбегу прыгнула в пропасть. Понимая, что не вывезу накала страстей. Не смогу усмирить свою душу, буйную фантазию и порочные желания. Даже не знала о существовании таковых в себе! Роман Сотников это как войти в неизведанный портал. И вернуться, не думая ни о чем, уже не смогу. Хотелось легко и ярко. А получилось чертовски сексуально и горячо. Я же всегда была такой обычной, ненавидящей прикосновения! В общественном транспорте не могла находится! По городу на велике гоняла! Лишь бы подальше от людей! И сколько раз отбивалась от настойчивых не законных ухаживаний! Да, Артем был моим первым и единственным мужчиной. Но и речи не было о постоянных отношениях, о страсти и об оргазмах!

Рома лишь посмотрел, а у меня трусики намокли. И конечно меня увлекла его безумная порочность в глазах. Зачем теперь он пытается мне открыть больше, чем просто секс! Кто его просил об этом?! Он для меня лишь ступень. Для того, чтобы воздействовать на Альбину. Для того, чтобы открыть новую часть себя самой. Но затмить все полностью не позволю. Я принадлежу лишь своему творчеству. Лишь безумному желанию раскрасить этот мир цветом и узорами!

Я сбегаю. Хочется размазать эту ароматную ягоду и выкинуть букет. Нет, перед этим звоню маме. А потом, с великим удовольствием съедаю малину. Боже. Как будто вернулась в лето. И букетик сохранила. Что ж. домой вернусь с подарками. Шарфик и воспоминания. Рома. Ромочка. Ты же получил что хотел? Ну как обычно происходит — поиграл с девочкой и все. Вроде бы ты именно из таких. Так зачем?! Зачем пробиваешь мою броню! Не пробьешь. Не позволю.

Звоню Саше. Тому самому веселому мальчику из колледжа. И он увозит меня в ночь. Подальше от Сотникова.

9

Рома

— Ну, понимаю. Ника тебя бросила и ты расстроился. Мальчик мой. Но Даша!? Даша это совсем даже не тень Ники!

Молча переодеваюсь, выслушивая этот словесный бред. Губы еще горят от воспоминаний. Краску еле отодрал от кожи. Хотя мог бы и оставить. Весь теперь как радуга из-за странной девчонки. Она въелась в меня! Впиталась! И теперь не могу уже остановиться. Вернуться к таким, как Рита или Ника? Механика, фальшь и бессмысленность! В холодный пот бросает от мысли, что рядом не будет больше Даши. Альбина снова мне мешает. Мешает намеренно! И это скоро я исправлю. Дарина. Не насладился еще этой русалочкой. Почему она? Почему мы встретились. Разворачиваюсь резко к Альбине и втыкаюсь в нее взглядом. На полуслове замолкает. Пытается удержать нужную мимику на лице. Не выходит. Она хранит в своей расфуфыренной голове нечто важное. Важное для меня и для Дарины. Получается, нас связывает не только прошлое. Но еще вот эта женщина. Мать моей матери.

Сажусь в кресло и отталкиваюсь. Так, чтобы на колесиках подкатиться к диванчику, где сидит бабушка. А внутри все нервно дергается. От неудовлетворенного желания. От того, что отпустил Дарину. Не нужно было отпускать. Альбина вцепилась в меня. Пусть между нами не особо теплые отношения. Но оттолкнуть все равно не могу. Вот почему не стал самым нормальным эгоистичным социопатом?! Как умудрился сохранить в себе капли человеческого отношения? Никогда не получая их от своей семьи?! Пашка и его родители. Они были. Они поддерживали и направляли. Насколько просто было бы сейчас разложить все по полочкам. Отправить Альбину. Она умеет пользоваться тем, что я все еще надеюсь на нашу родственную связь.

— Бабушка моя родная. Посмотри на меня? Я похож на писающего или плачущего мальчика? Давай, начни уже играть по-взрослому.

— Ромашик, ты о чем?

— Твоя информация в обмен на мою. Равноценный же расклад! Ты видела, что мы ооочень близко стояли друг к другу. Любопытно?! — ах, ты ж моя родственница. А глазки-то забегали. Ну, вот как мне считать ее бабушкой? Когда кроме как Альбины я в ней не вижу! Кулаком луплю по спинке дивана. Рядом с ней. Взвизгнула. Она знает. Никогда не ударю. Нет такого, и не будет. Все что угодно. Но не физическое воздействие. А именно его уже очень не хватает.

— Ромочка, может, все вместе сейчас соберемся…

— Вместе?! Это с кем? На кладбище сгоняем?

Выставляю ладонь вперед. Замолкает. Пальчики теребит. И делает из себя совершенную невинность.

— Ты привезла девочку, устроила в мою фирму! Без моего ведома! Да, Альбина! Мою фирму! Создавал отец. Но Скайхэнд никогда не являлся его приоритетной деятельностью. Он грезил карьерой политика! И рвался совсем в другие степи! Скайхэнд создал и сделал именно я. И теперь, Альбина, ты так же зависишь от меня, как и эта фирма. За последнее время стал замечать, что ты увлеклась иллюзией свободы. Придется твои крылышки обламывать. Никогда, запомни! Никогда не смей играть моей жизнью! Вставать на моем пути! И делать что-то за моей спиной!

— Я же твоя бабушка.

— Да ты что. Когда же ты об этом вспомнила? Мне 30! Альбина, твоему внуку тридцать лет. Но ты продолжаешь вмешиваться в те сферы жизни, где никак не сможешь повлиять! Тебя вообще слишком много в моей жизни. Раньше такого не наблюдалось! Ты никогда не сможешь воздействовать на мои решения. Вбей это уже в свою башку!!! — упрекать ее в прошлом нет смысла. Ни ей, ни мне это просто не нужно. Голос срывается. — Только попробуй сейчас слезу пустить! — грань удерживать она умеет. Но вот именно сейчас даже просто звук ее голоса — как выдергивание чеки из моих нервных окончаний. Нельзя мне сорваться. Нет у нее прав на мои эмоции. Это принадлежит лишь самым близким. Кому смог бы доверять.

— Рома! — она часто заморгала ресницами. И как бы готова потерять сознание от переживаний. — мое сердце. Ты же знаешь, как много я лечу свое сердце. Как сильно оно у меня болит! Говорила! Что и курорты внутри страны посещаю, потому что не переношу долгие перелеты!

— Альбина, концерт я расформировал. И билеты, увы не проданы. Сворачивай свою импровизированную сценку! Правду. Я жду от тебя лишь правду! С чего, вдруг, этот порыв? Почему Дарина здесь? И не советую сейчас врать. Не в том я состоянии! — Лариса уже внесла ароматный кофе. И сделав пару глотков, прикрыл глаза. Еще бы черепушка гудеть перестала. Как с похмелья. Лучше бы бухал, чтоб не зря болела! Ярость медленно оседает на задворках сознания. Смотрю на Ларису и вспоминаю, что сделал. Интересно, понравилось Дарине то, что отправил ей? Как подросток. Подарил девочке цветочки. И хочу получить поцелуй в благодарность.

Альбина. С ней надо разобраться.

— Она…Рома, она же на 11 лет тебя младше. Девочка совсем. — Вспышкой ослепило. В машине, когда ладошки в потолок. Изгиб ее груди. Острые пики сосков. Боже! Ее стоны. Поставил чашку с кофе так, что звякнула о блюдце. Пальцы задрожали.

— Что ты пела мне про свадьбу? — смешно даже думать. Вряд ли Дарина хоть когда-то знала настоящего мужчину. Да, она не девственница. Но я стал ее первым. Знаю это. В какой-то степени и она для меня многое открыла в новом свете. И сейчас от нетерпения внутри пожар. Как хочется послать все к чертям, и рвануть за ней.

— Она сама меня с женихом знакомила. Симпатичный мальчик. Учиться на компьютерщика. И в своем городке очень востребован. В санатории тоже ремонтировал технику.

— Жених? Не врешь? — даже весело стало. Дарина не Ника. И уж точно не связалась бы со мной. Какой сильный порыв ее не охватил бы. Она не позволила бы такому случиться, если бы ее душа была не свободна. Раненая, одинокая душа. И нас притянуло эта странное отражение друг друга.

— Да, жених! А что такого? У тебя тоже есть невеста. Ромашик, ты же не отменишь свадьбу? Так много уже сделано. Зал заказан… — слушать этот бред нет не сил, не желания. Отменил уже давно все. Ника может себе другого жениха по быстрому подогнать. И пользоваться тем, что было подготовлено.

— Последняя попытка. И я отправляю тебя на вечное проживание в поместье. Ты же сама мечтала жить в деревне. — поместье имелось. Маленькая ферма в далекой глухомани. Но как там сказочно тихо и хорошо. Бывать там случалось лишь пару раз. Альбина подсуетилась о домике в деревне. А я теперь все это спонсирую.

— Были бы живы твои родители! Я же карьеру свою забросила ради тебя.

— Альбина. Тебя из крайности в крайность несет. То ты полгода бухала в деревенской глухомани. От чего тебя еле откачали! То ты скрыла все возможные причины смерти моих родителей. Что еще учудила моя бабушка. Ах да! Четыре раза была замужем. Каждый брак длился ровно год. Моя очередь. — Встаю. Отворачиваюсь лицом к окну. На миг загляделся на городской пейзаж. На фото видел одну из картин Дарины. Ночной город. Переполненный огнями и светом луны. Так сочно она передала нечто таинственное и загадочное в черных тонах. — Женюсь на этой девочке. А что? Ты же хотела, чтоб у меня семья была. Будешь правнуков нянчить. А летом будем к теще в отпуск гонять. А? Тебя в деревне навещать. На хрен наших женихов и невест. Альбин, ты посмотри, как девочка мила и молода. И да, с Никой их сравнивать нельзя. Даша слишком чиста!

— НЕЕЕТ! — от ее визга чуть перепонки не лопнули. Вскочила. Подошла ко мне очень близко. А маска то сброшена. Такое искреннее волнение на лице. И шепот такой загробный, — она дочь убийцы! Ее отец был в лодке, которая въехала в катер! Да. Отец твой погиб там. В то страшное утро. Ромашик.

Я ждал признаний. Сдавливаю виски. А не стало легче. Она испуганно прикрыла рот. Но не обманешь. Альбина уже хотела рассказать. Не все. Но рассказать. Не спорю и понимаю, что есть что-то во всей ее тайне сложное. Болезненное. И может быть она пытается оградить меня. Надеюсь на это. Надеюсь, что смысл ее молчания именно в этом. Самообман такая удобная штука. Думал, правда все решит и расставит по местам. Не факт, что хочу копать глубже.

— Ты говорила, попали в большую волну. — Правду давно знаю. Но не до конца. Дочь убийцы? Да она маленькая несчастная девчонка. Живет в ветхом домишке. И кроме мамы в ее жизни никого не осталось. Мамы, которая больна. По крайней мере, так утверждают местные врачи. Так сообщили мне некоторые документы, когда разведывал все о Дарине. Жених лишь больное воображение Альбины. Да. Уверен.

— Так было надо.

— Так она дочь убийцы твоего зятя. А в дальнейшем, по твоим утверждениям и с мамой случилось все самое страшное, как следствие гибели отца. И ты, Альбина, привезла эту девочку? Привезла и помогла ей. Учеба, работа. Даже с общежитием подсуетилась.

10

Рома

— Она должна была уехать до твоего возвращения! Рома! Дарина совсем не твой уровень. Зачем морочишь голову девочке?! У нее больная мать! Она ради нее в город приехала! Им надо на что-то жить. Ты же видел ее работы? Она маленький гений! И если раскрыть этот талант! Она покорит…

— Замолчи. — Не было в сердце Альбины стремления к благим деяниям! Никогда! — Решила спонсировать и продвигать юный талант. На какие средства?

— Ну, опять ты о деньгах!

— Нет. Я ухожу. А ты подумай хорошенько, как будешь жить дальше. Судьба Дарины теперь в моих руках. — Еще вопрос кто из нас голову морочит! Но Альбине это знать не обязательно, — И советую поскорее рассказать мне всю правду. В любом случае, С Дариной, мы вместе выясним всю правду о том, что случилось с нашими близкими. Я так понимаю, моя будущая жена очень заинтересована в расследовании. Которого так и не состоялось. По странной причине, факты и свидетели происшествия испарились.

— Ты знал? Ты что-то знал?

— Всю жизнь, ты как могла пересекала любые возможности моего общения с родителями. Если они желали встретиться, именно ты, Альбина, отсылала меня подальше. Неужели ты думаешь, что я всегда молча буду ждать твоих действий и верить словам. Ты научила меня проверять и перепроверять. Делать свои собственный выводы. И Дарина точно так же приехала не ради заработка.

— Тебе так все равно на ком жениться? А как же любовь? Чувства?

— Вот так всегда. Словно обрывки фраз слышишь. Это ты мне говоришь о любви? А я не умею любить, Альбина. Пред глазами пример — общение по телефону, с помощью банковских переводов. Я же долгое время считал себя приемным. А когда спрашивал тебя, не отрицала. — она вздрогнула от этих слов. Блять! Чем глубже копаю, тем хуже себе же делаю.

— Я столько для тебя сделала.

— Обязательно устроим вечер воспоминаний.

В кабинет входит Лариса и ждет моих указаний. Не хочу продолжать этот разговор. Хочу вернуться к тому, что не закончил.

— Все сделала, как я сказал?

— Не совсем. Павел Анатольевич… Он направлялся туда и предложил отнести! Роман…

— Какого хуя! — не ругаюсь на работе. Стараюсь держать себя в руках. Ах, эта малышка раскрывает мои самые темные стороны. Пальцем тыкаю в бабушку. Ни слова не говорю. Она лишь вжимается в спинку диванчика и всхлипывает. Ни хрена ее не пробьешь. И несусь прочь из кабинета. К своему бывшему другу.

Тому самому, с кем сбегали в школе с уроков. И кадрили девчонок на дискотеках! К другу, которого тащил на себе, когда в очередном приключении, ногу сломал. К человеку, который был не просто моей правой рукой. А мощной действующей силой во многих жизненных ситуациях.

Последняя наша встреча состоялась в номере отеля. В далеком еб. м Лондоне! Где он еще нежился среди смятых простыней. Обнимая мою бывшую суку невесту. Тогда ему не врезал. А надо было. Остановило что-то. Может быть, Пашка, единственный человек в моей жизни. Единственная нить, удерживающая меня на грани!

Налетаю сходу. Меня трясет, как хочется кулаки об его лицо почесать. Не из-за его поступка! За нас!

— Оу! Оу! Ромыч! Врежешь, но не здесь же! Производственные травмы на рабочем месте сам же оплачивать будешь!

Замахиваюсь. Мне пох..ю. Но этот белобрысый проныра знает меня, как облупленного. У нас по жизни столько спаррингов было, что не счесть. Перехватывает кулак, и отскакивает. Вроде как и мне не дал пораниться. И сам избежал столкновения.

— Без финансового директора тебе будет сложно. Так что остановись. Друг. К тому же, ты уже проверил меня вдоль и поперек!

— Какой на х. й друг. Какая проверка?! К Дарине зачем поперся?

— Ох, ты ж. — садится задницей на стол. И мой запал как-то остывает. Ну не могу вот так просто отказаться от многолетней дружбы. И словно яд душу разъедает. Я всегда был замкнутым и угрюмым. А Пашка наоборот, разбавлял собой густоту жизни. Он же меня из депрясняков вытаскивал. Когда ни одна живая душа не вспоминала о моем существовании. Сейчас он обескуражен. Нет на его смазливом личике виноватой гримасы.

— Тебе по хрену, Паш?

— Если ты хоть слово позволишь сказать, то объясню. Еще в Лондоне разложил бы все по полочкам. А сейчас я немного растерян. Думал, пришел из-за Ники…

Молчу. Хотя, так орать хочется. Было время хорошо так подумать. Ника не тот человек, ради которого стоит от настоящего отказываться. Никогда не вникал в ее проблемы. И просто не воспринимал ее, как личность. Для меня она была красивой, яркой конфетой. Так почему бы с другом не поделиться?! Бесит то, что тайком!

— Ромыч, ну вспомни, Ника хоть раз вызывала у тебя такой океан страстей?! Я ничего не сделал и не сказал Дарине. Просто было по пути. И все.

— Ты всегда все проверяешь. Паш, ты не начальник охраны.

Протягивает мне флэшку. Не беру. Не верю ему. А как не верить-то?! Блять!

— Ром, Ника была готова разрушить наш проект. Она приезжала только ради этого. На этой флэшке компромат на тебя. Она к Альбине приклеилась ради этого. Самая обычная расчётливая сука. Все, как обычно в нашем окружении. — все это я уже знал. Может не так подробно, но знал. — Я с самого начала говорил, что не надо вам вместе. Ты ж не слышал! Ром! Ника самая обычная низкосортная шлюха. И я не единственный кого она обхаживала. На флэшке информация о твоей матери. Ника пыталась доказать, что ты неадекватен. И болен. Как твоя мать. Там врачебные выписки, диагнозы.

— Моя мать была беззаботной шопоголичкой. Из меня не особо ярый любитель тряпок.

— Она была наркоманкой. И долгие годы проходила реабилитацию. Затем снова увлекалась наркотиками.

— Ты пьян, Паш? — вот такого поворота точно не ожидал. Моя мать наркоманка? Пытаюсь вспомнить ее. Всегда такая веселая, добродушная с виду. Лицо почти не помню. У нас даже совместных фото нет. Только когда я совсем маленький был.

— Рома! Я сейчас как никогда в ясном сознании. Ника решила реальных денег срубить. Ей предложили, она согласилась. Недалекая и жадная сучка. И пыталась очернить тебя в лице новых инвесторов и заказчиков. Ее шпилили все вокруг. А ты просто указал на нее пальцем и решил жениться. Вспомни, сколько раз я пытался донести! Ты отмахивался. Она хотела привязать тебя к себе. Удобно было. На бабки ты щедр. Любишь развлекухи и ночную жизнь. Ей хотелось подобрать поводок потуже. Да мозгов не хватило все нормально провернуть. Болтовня по телефону. С подружками в клубе. Я слышал и знал о ее деятельности. И в тот отель ты приехал только потому, что я сам отправил тебе смс! Я его отправил! И да. Альбина долгие годы хранит тайну, наркомании ее единственной дочери. Именно поэтому долгие годы тебя отсылали за границу. Именно поэтому ты стал изгоем в семье. И еще. Я не спал с Никой. Это был спектакль для тебя. Она меня чуть не убила потом. Но я решил устроить это в честь твоего полного восстановления в мозговой деятельности.

Я разворачиваюсь и выхожу. Возвращаюсь, хватая флэшку. Но Пашка останавливает.

— Скинул тебе ссылку на телефон. Посмотри. Там программа отслеживания.

Он всегда был таким. С виду идеальный милый мальчик. Но пытался, и вполне успешно все контролировал. Со мной не прокатывало. Но именно поэтому в нашей фирме он не просто правая рука, он важная ее часть. Знает все, всегда и обо всех. Не все способы мне известны. Не все источники мне доступны. Но он снова провернул на мне очередную свою манипуляцию. Не хотел поступать по его указанию. А все равно все пришло к этому! Ну, Паша. Это пиздец какой-то.

— Кто в этот раз попал под твое зоркое око!?!

— Дарина. Прежде чем махать кулаками, советую проверить ее местонахождение. Девчонка точно была на взводе. И если ты можешь себя хоть как-то проецировать, то она отпускает все тормоза.

— Психоаналитик в тебе сдох, Паша. Но не думай, что твой дерьмовый шаг теперь в прошлом. И Даша мой подопытный.

— Да я не претендую. Не понравился хмырь, к которому она в тачку прыгнула.

Вот тут я уже мчался в ночь, за своей знакомой незнакомкой. Она думает, что все под ее контролем. И понятия не имеет, на что способны малолетние озабоченные мажорчики. Сам таким был. Ни одну девчонку испортил. И это не только секс в общественном месте, курение и глотание запрещенных предметов. Она легко поддалась на мой напор. Но не верю, что другой сможет так же на нее подействовать. И да, в отношении Дарины прорезался третий глаз. Сейчас и кто знает, насколько еще, она моя. Только моя. И в моей квартире уже ждут пустые стены, для ее фантазии. В моей квартире ждут купленные для нее вещи. И еще пара контейнеров малины. А еще моя холодная гигантская кровать…

Я схожу с ума. Новости о том, что случилось с матерью, должны были выбить из колеи. Нет. Сейчас даже вспомнить не могу ее лицо. Если Альбина еще иногда мелькала в моей судьбе, то Людмила являлась абсолютно чужим человеком. И когда нам приходилось жить под одной крышей, жили как соседи.

Программа показывала, что Дарина в общаге. Поморщился. Дерьмово живется в этой клоаке. Сам никогда не находился долгое время в студенческих общежитиях. Но встречался со студентками. Там можно только трахаться и курить травку.

Остановился чуть поодаль от серого трехэтажного здания. Она не их тех, кто легко пойдет на сделку с совестью. Упрямая. Слишком искренняя. И просто не от мира сего. Лучше бы она оставалась там, на берегу моря. Где тепло и песок под ногами. Зачем я, собственно гоняюсь за ней? Что и кому пытаюсь доказать? Просто для секса она совершенно не предназначена. Каждый поцелуй, дикий и жадный. Каждый взгляд завораживает. Каждое прикосновение притягивает сильнее. И хочется больше.

Треснул по рулевому колесу. Смотрел в экран телефона, на ее номер. Она, эта хрупкая, девочка вытягивает меня, здорового мужика, из безысходности. Знаю ее несколько часов. Это даже в сутках не измерить. Но то время, что провел с Дариной, стало самым запоминающимся и объемным. Она раздавит меня своей необъятной глубиной. Она затянет меня. И потом, расставаться будет невыносимо больно. Придется отрывать не только душевное заполненное пространство. Я потеряю на много больше. Дарина это непредсказуемость последствий. Она ничего не знает. Я сам знаю так мало. Но проверяя и сопоставляя факты, могу на сто процентов сказать — из всех участников аварии на воде, виновным отец Дарины точно не являлся.

Нам нужна пауза. Чтоб эта буря улеглась. Надо отступить. Смогу ли. Сейчас еще смогу.

Не выдерживаю. Аж пальцы подрагивают, но пишу сообщение в месенджер:

— Кто-то струсил. — улыбаюсь, когда вижу, прочла. Кого же она испугалась больше: меня или себя?

Не привык я быть таким. Добиваться ответов. Просто потому, что никогда раньше своим… партнершам по сексу не задавал вопросов. Я холодный камень. Нет чувств. Нет эмоций. Лишь самое низменное животное потребление других тел. И сейчас, я как дикий кабан рою носом землю, в поисках следов. Следов той, кто отказался играть по моим правилам. Хочу ее. Выхожу из машины. Холодно. Так, что аж уши колом встали. Пиздец какой-то. И что дальше? Зачем вообще надо было уезжать с этим малолетним мажором?

Иду ко входу в общежитие. Место, конечно, не комильфо. Фонари тусклые еле пробивают свет на замусоренную улицу. На окнах решетке, как в псих диспансере.

Она выскакивает мне на встречу. В мягких флисовых штанишках и тапочках, похожих на мягкие сапожки. Твою ж мать. Пушистая повязка на голове. И волосы спутанными прядями по плечам. Глазки полусонные. Кутается в свою дурацкую тонкую куртку. Опять! неужели Рита вернула ей вещи! Блять!

Даша открывает ротик, но говорить ей не позволяю. Подхватываю на руки и несу к машине.

— Дарина, лучше помолчи. Давай, обними меня покрепче. И я снова согрею тебя прямо сейчас!