Время не лечит

— Все решили уже. Все идет, как надо.

Закрываю глаза, и слышу ее слова на последок: «Говорила же, не привыкай ко мне. Ты сейчас делаешь ошибку». А я продолжаю делать эти ошибки. Нащупываю почву. Почву, куда мою Дарину можно врастить. И оставить навсегда.

Знаю, о чем она говорила. Такое давление сам бы не выдержал. У меня не только ее вещи. Но и паспорт. Глупо цепляюсь за воздух. А не могу иначе. Уехала бы она? Не дает теперь покоя этот вопрос. Она простит. И позднее спасибо скажет. Я держу ее. И это позволяет ей оставаться. Вижу, что не так уж и нужна ей эта мнимая свобода. Просто бывает так сложно отказываться от клятв самому себе. А Дарина девочка упрямая. Устремленная. И слишком не умеет кривить душой.

— Паш, переборщил, да?

— Однозначно. Еще приехали твоя бабушка и Ника.

— Так это прекрасно. Одним махом со всеми разберусь.

Встаю, и таращу глаза. Слишком много народу вокруг нас. От встречи с Никой Дарина еще точно в себя не пришла. Странно, что мне так ничего и не сказала. Она пытается держать расстояние между нами. Но мы все равно углубляемся во все это дерьмо.

22

Даша

Слышу голоса. Они эхом проталкиваются в плотность увлеченного сознания. Прикусив кончик кисти, раздумываю, чтобы такое гадкое тигру подрисовать. На память. Ведь, по-сути моя работа закончена. Может зря отправила Артема. Ехала бы домой. К маме. Чух-чух. Все дальше от этого грубого ревнивца! Что он устроил! Зачем!

— О! Здесь есть, где развернуться! — вещал хрипловатый женский голосок, и этот голос я слышала совсем в другой интерпретации, — Альбина, дорогая! Всю вот эту зону завуалируем для отдельных вип-кабинок! Будет очень уютно работать! Слегка затемним это пространство.

Пальцами сжимаю тонкую ручку кисточки. Она хрустит под натиском моих пальцев. На миг засматриваюсь на кровь. На моем запястье следы крови Артема. В этот раз он узнал больше, чем я того хотела. Но именно это донесло до него правду. Мы не пара. И не надо надеяться.

Оборачиваюсь.

Красотка с длинной волнистой гривой роскошных волос. Раскосые египетские глаза. И наряд, от которого в глазах рябит. Длинные ноги-ходули шастают от одного угла к другому. И столько театрального, наигранного восторга. Сложенные ручки. Растянутые губы в подобие улыбки. Но самое невероятное — абсолютное игнорирование меня и моей работы. Молча стою. Но точка кипения достигает критического уровня. Ника. В квартире она была другой. Протеже Альбины. Эта женщина знает многое. Альбина холодная, фальшивая, и сейчас ее ненавижу еще сильнее, чем раньше. Она знает! И прячет от меня правду. Она сделала Рому сиротой. Не сообщить сыну о смерти отца. Как вообще можно вот так спокойно вертеть жизнями живых людей. Искать за какую ниточку дергать. Подкрадываться и подсматривать через плечо. Как она так легко живет без души. Без какого-либо желания сблизиться с единственным родным человеком. Она жестокая. И рому сделала таким. Хотя, не она. Он не вольно скопировал ее. Потому что это закон жизни. Генетическую связь никто не отменял!

— Здесь не выйдет зонирование и затемнение, как вы только что расписали, Ника. Альбина. — я обращаюсь к ним, и не собираюсь отвечать на грубость игнорирования.

Я сказала это достаточно громко. Подошла к оставшимся емкостям с краской. Ногой слегка пнула емкость. Открытое ведерко опасно зашаталось.

Она делает вид, что не знает меня. Ничего. Я могу подать голосок. И не только голосок. Ника выпучила глазки, глядя на Альбину:

— Это у нас кто? Имя знаю, а что она делает здесь?

— Внештатный художник. И работа ее уже закончена. — Альбина подплыла ко мне совсем близко. И теперь пыталась придавить взглядом. — Что же ты тут делаешь, Даша? Сегодня нет занятий в колледже?

— Вот захочу отчитаться, уж точно не перед вами, бабулечка. — теперь я так много знаю. И очень хочется схватить ее ровно прилизанную прическу и потрепать! Хорошо так до выдранных клоков! она так во многом виновата.

На лице Альбины под слоем косметики проступили красные пятна возмущения. Ника так же встала прямо надо мной. Ну да, ростом я всегда была коротышка. Только это не помеха.

— Даша, Ника наш дизайнер интерьера. И дальше помещение переходит в ее прямые обязанности.

— Здесь нужен свет! Плетеная мебель! Только натуральные материалы! Натуральный камень и переплетения… — плевать, кто такая эта Ника.

— Ты дизайнер? Сильно сомневаюсь, что у тебя есть хотя бы основы навыков планирования интерьерных разделов! Я уже подготовила проект. И не сомневайся, как тебя… Даша, точно. Мой жених, и владелец этой фирмы по достоинству оценит мою работу. Мы с Альбиной уже сделали заказ на первоначальные отделочные материалы. И это точно не камень! Что за бред!

Я совершенно спокойно. Со всего маху толкаю ведро с апельсиново-желтой краской. Ника начинает визжать. Альбина панике отскакивает. Дабы не повредить свои супер острые каблучки. Цвет так четко прорисовывает трещины в необработанном полу.

— Дамочки, я свою работу в ваши жадные ручонки не отдам. Невеста, говоришь? Странно. А почему же я живу в его квартире? И трахает он именно меня. Регулярно так. Бесперебойно. Кстати, только что выпроводил моего жениха. Представляете, Альбина? Ваш внук только что заявил на всю фирму, что готов на все. Подрался. Наведали бы внука. — довольна ли я собой? Нет. Сейчас очень плохая девочка. Но остановиться уже не могу. Меня ведет и несет в степи сильнейшей ненависти к самой себе, — Вопрос. А ты, Ника, ты когда вообще мужика рядом с собой видела. Такая вся королева. Может я и похожа на поломойку, только красиво, не значит фальшиво! И полы, кстати сказать, мыть вовсе не позорно. Так где вокруг тебя стадо восхищенных поклонников? Рома уже несколько дней меня за собой таскает. И пользуется. При любом удобном и неудобном случае. И знаешь, — заговорчески хихикаю. Повторяю слова ромы, что он Артему высказал. Сошла я с ума. Но хочу ответить. На ее же откровение там в квартире, — а мне понравилось. Подробностями, как ты делиться не стану. Просто знай, мне очень понравилось! — ну да. Такая я гадкая девочка. Альбина нервно дергает меня за рукав.

— Ты подписала договор. И уже получила оплату. И то, что мой внук пользовался твоими интимными услугами, ни о чем не говорит! Ты не первая и не последняя из его пассий. Уезжала бы ты со своим женихом.

— Альбина, посоветуй Роману к окулисту наведаться. Как можно увидеть в этой… — Ника, как и в квартире пыталась, лишь пыталась наступать. Но мне все равно. На ее слова. Я чувствую Романа и все его поступки настолько четко, что нет смысла сомневаться. Лишь одна мысль настораживает — а ведь это не навсегда! Нервно скребет на подкорке сознания. Мне хорошо и сложно с ним.

— Пф. Как подписала, так и переотпишусь. А оплату, Бабушка Альбиночка, засунь себе… — я говорю и при этом хватаю за ручку еще одно ведерко. Скидываю с него крышку. И поднимаю. Да. Я сумасшедшая. И всегда такой была. Но моя работа заслуживает настоящего живого оформления. А не полной тусклости и жесткости ограничений.

— Стой! — я не сразу понимаю, что поверх моих рук, ложатся другие. Теплые ладони. Вижу разбитые костяшки. Драчун явился. И в ноздри проникает тот самый малиновый аромат. Сердце тихонечко пропускает удар. И голос, в самое ухо. Проникновенно шепчет: — да ты у меня милашка, когда сердишься! Но грубить старшим это не твое, Даш. — хотела на него разозлиться. У нас мало времени. И не нужно растрачивать его по пустякам.

— Я хотя бы ревнивого мачо не разыгрываю!

Он забирает из моих рук ведерко с краской, которое я нацелилась выплеснуть на стену. В какой-то степени и его хотела лишить права владения моей работой. Опускаю глаза и понимаю. Мы стоим в ярко-оранжевой луже. И Роме совершенно наплевать, что его ботинки теперь похожи на мультяшный элемент. При этом он обнимает меня за плечи. И чмокает в макушку. Снова. Он уже делал так. И не только он. Так делал Илья. Мой брат. Так больно кольнуло в груди. Захотелось реветь. И я поворачиваюсь и носом утыкаюсь в ворот его рубашки. Приезд Артема разворошил что-то в душе. Может, скучаю по дому. А может, не хочу туда возвращаться. Там все изменилось.

Тигр вернулся на свое законное место. Рома обнимает меня крепче. Взглядом спрашивает — в порядке ли я. Губы самопроизвольно дергаются в ответной улыбке.

— Ром, ты что такое делаешь?! — а голос у Ники визгливый. Брр! — в квартиру ее впустил! В фирму пристроил! Ром, мы же еще так много не обсудили! Ничего же не было! Рома! Я лишь пыталась вызвать твою ревность! Ты забывал про меня! А я ждала! Все время тебя ждала!

Я не смотрю. И даже слушать не хочу. Он пришел. Как хорошо в его руках. Он пришел ко мне? За мной? Прогнал Артема. Теперь навсегда. А что с твоими бывшими делать будем, Ром. Я тоже не железная.

Выпрямляюсь. Но повернуться мне не дают. Смотрю в его глаза. Улыбается. Нет. Его не волнует Ника. И он точно что-то задумал. Он готов разогнать всех. Чтобы мы остались только вдвоем. Глупый. Вместе, не значит навсегда. И я глупая.

— У вас двоих есть ровно пять минут. После чего по ваши души и тела явится полиция. Я внес вас в черные списки посетителей. Ты, бабушка, давно не являешься ни работником, ни даже просто играющим хоть какую-то роль в этой фирме. Делать тебе здесь нечего. Захочешь встретиться, пожалуйста. Наш город переполнен множеством ресторанов, кафе, театров и прочих общественных мест. Молчать! — видимо кто-то пытался открыть рот. Рома вывел меня из лужи краски. И теперь держал за талию. Так, что его пальцы потихоньку гладили бок, в разрезе комбинезона. Боже. Какой же он горячий и большой. Столько раз были с ним близки. А до сих пор ловлю кайф, как в первый раз. На щеке теперь хорошая такая гематома светиться. Хорошо не под глазом. У Артема губа рассечена. Дышу его ароматом. А ноги подгибаются. Мне на самом деле все равно, что видят со стороны. Увлечена. Сильно. Он жмет меня сильнее. Словно боиться моего побега. Не хочу никуда. За Артема отругаю. Все могло быть иначе. Его ревность это недоверие или сомнение в себе? Он продолжает говорить, — продолжу, Альбина. Средства за долю в этой фирме перевел тебе на счет наш финансовый директор. Все. Дальше своим обеспечением занимайся сама. Содержать твой дом, оплачивать прислугу, покупать продукты и даже твои походы в ресторане — не отказываюсь. Ты все же моя бабушка. Но остальное, не знаю, оформи наконец свою пенсию. Серьезно, займись чем-нибудь. Огород там высади что ли. У твоего дома территория как футбольное поле!

— Ромочка, ну как же так? Я же все только ради тебя!

— К выходу. Я сказал, и быстро! А ты. Ника. — ну да, понятное дело, я стояла и лыбилась, как чеширский кот. Мой ласковый сильный мужчина полностью стоял на моей стороне. — Ты давно уже не числишься нашим дизайнером. И твой заказ я отменил. Кстати, твой план по моей ликвидации как директора не сошелся. С заказчиком все оговорено и решено. Сегодня на счет получили первую предоплату по проекту. А ты, благодаря своему упорству и скачкам по кроватям всех, кого не лень, стала персоной нон грата. В этих самых дизайнерских кругах. Не я тебя засунул в черный список. А наш иностранный заказчик. За попытку поиграть личной информацией, не имеющей отношения к работе.

— Ты спятил! Ром! Мы взрослые люди. Я изменила тебе. Но при чем здесь карьера! Мы же никогда ничего не обещали друг другу! И ты сам не лучше! Притащил в кровать эту девку…

— Еще слово и пожалеешь, Ника. Ты не слышишь? Сама виновата. И говорю я не о личном! Шанс быть моей невестой у тебя был. И благодарен, что ты им не воспользовалась. Собирай монатки и вали в свою Тюмень, или Петропавловск, откуда ты. Там сможешь еще заняться какой-нибудь ерундой. Здесь нет. Ты мне не изменила. Ты попыталась встать там, где не нужно. Пашка мне все рассказал. Так что твои мысли знать не хочу.

— А эта? Она же на мышь похожа! Ты…

— Полиция уже скоро будет.

Ника завизжала. И выскочила из помещения, громко цокая каблуками. Альбина медленно пошла на выход, но обернулась.

— Вы оба. Знаете да? Вижу. Что вас повязала та история. Сегодня поняла, что ты Рома раскопал еще много чего. Только этого слишком мало.

— Это не история! Это трагедия! Это боль! Неужели не понимаешь, Альбина! — это сказала я. Сама не ожидала от себя. Но Альбина смотрела на Рому:

— Ты таким образом из меня правду выбиваешь? Смешные вы оба. Ваша связь, она как ниточка. Тоненькая. Стоит мне поднести огонек от спички. И пфф! Вы не сможете быть вместе. Ребятки, советую сегодня же разбежаться. По своим норкам. И ты Рома, подумай! Правда вам не нужна. Скажите спасибо, что пока не открыла ее вам. Ты мой внук. Это все, что тебя должно волновать.

— Альбина, от тебя, как от бабушки никогда не отказывался. И благодарен тебе за то, что ты в меру своих сил, делала для меня. Но ни матерью, ни отцом, ты никогда для меня не являлась. И тебе так же советую помнить и уважать меня, как своего единственного внука и родного человека.

— Даша, тебе следовало уже вернуться к своей матери. Одну ее слишком надолго оставила. Вот говорили, не делай добра, не получишь зла.

— Я вас услышала, Альбина. И с мамой мы сами решим, как жить.

И ушла. Опустив плечи.

Жаль ее стало. И страшно. В тот момент я на самом деле не хотела знать правду.

23

Рома

Даша застыла на месте. Она сомневается. Не так уж наша связь безразлична ей. Значит, я все делаю правильно. Ураган эмоций мне обеспечен. Но назад дороги нет. Топит меня собственная зависимость.

— Мы едем домой, Дарина. — разворачиваю ее к себе и поднимаю личико, за подбородок.

— Благодаря тебе, дорогой Ромочка, в этом городе у меня нет дома. — пытается дернуть головой, но я фиксирую ладонью затылок. И слегка касаюсь губами ее губ. Ах, этот сладкий желанный ротик. Дышит часто. Ладошками ведет по моим плечам. Цепляется пальчиками, словно может упасть. И правда. Пол под нами качается. Землетрясение грядет. А мы и есть эпицентр.

— Я твой дом, милая. Привыкай. — присаживаюсь на корточки и начинаю снимать с ее ножек кроссовки. В которых она работала, и теперь перекрасила их. Мои ботинки тоже только на помойку. Ну, это ерунда. — Девочка моя хорошая, если ты заметила, пару минут назад я перечеркнул любые возможные сомнения в наших отношениях. Поверь. И Артема твоего прогоню не только из Скайхэнда. Надо будет, и с этой планеты выселю. Всех и каждого, кто посмеет омрачить твой взгляд, милая моя.

— Вот даже нормальную взбучку тебе устроить не могу. Ты хоть и старше. А такой глупый.

Прибежала Ларочка моя быстроходная. Не решительно заглянула. И топчется у самого входа. Разглядывает красные щечки Даши, которую я подхватываю на руки.

Ладошкой прикрывает рот. Глаза похожи на блюдца у моей секретарши. Все давно уже все понимали. Не собираюсь скрываться и таиться. Слышу как шепчет себе под нос: Точно ведьма.

— Что-то еще, Роман Олегович?

— Нет, Ларис. Пожалуй, на сегодня достаточно! Хорошо поработали. — Прижимаю к себе босую Дарину. И так хочу, чтоб посмотрела в глаза. Обняла за шею. И чтоб вцепилась в меня! И в лифте поцеловать ее. И не только поцеловать.

Лариса оставляет пару принесенной обуви для меня. И выходит.

— Ты меня через весь свой офис потащишь? — дергает ножками. А я начинаю ее кружить. Она лишь раскидывает руки и смеется. И мне легко. Вот так носить ее на руках. Мое самое дорогое хрупкое создание. Вселенная создала ее для меня. Не отдам. Вдыхаю аромат ее волос. Она давно уже не крутила свои колобочки на макушке. И сейчас светлые пряди разметались по плечам.

— Не потащу! А на руках пронесу на подземную парковку. Волнует совсем другой вопрос — где бы найти тихий уголок. И доедем ли до дома. — подхожу к стене и прижимаю мою девочку. Так чтоб руками ухватить под ягодицы. Прижать плотнее. Чтоб ощутила всю мощь моего нетерпения. Молча приоткрывает ротик и проводит язычком по губам. Дергаю замок на ее комбезе. В этот раз все получается довольно просто. Распаковал свою красавицу. И теперь ладонь плотно легла на полушарие с острой ягодкой. Носом веду по длинной тонкой шее. И чувствую ее пальчики в своих волосах. Она крепче сжимает бедра. Требовательно трется, возбуждая еще сильнее. Мой огонь. Мой свет. Мой рай на земле.

— Уехала бы с ним?

Молчит. Снова это молчание. Но ответ и так знаю.

И тут позади, слышу покашливание.

— Да, бляяять! Что ж вам всем так неймется!

Даша прячет лицо на моем плече и хихикает. Я не оборачиваюсь, загораживая Дашу. Помогая ей привести себя в норму. Сам одной рукой на стену облокачиваюсь. Бомбёжка безумного желания давит на пах. До рези в глазах. Друг еще называется. Дарина шепчет: Вдохни поглубже.

Зараза маленькая.

А Пашка, а это точно он. Начинает ходить вдоль картины на стене.

— Офигеть! Никак не привыкну, что такое можешь! Шедеврально! Да к нам сюда толпами на экскурсии ходить будут!

Оборачиваюсь, когда поправил одежду Даши. Все так же держу ее на руках. Пашка похож на ворону. Пусть и волосы светлые. Но костюм черный. И руки за спиной скрещены. И лицо серьезное такое.

Даша дергается, но я не отпускаю. На что Паша улыбается. И смотрит на Дарину. Он смотрит как-то странно заинтересованно. Нет, сцены ревности к каждому столбу закатывать не собираюсь. Есть предел понимания того, что отдаляет ее от меня. Но этот Пашкин взгляд. Напоминает, что я не единственный мужик, мечтающий завлечь мою художественную ведьму.

— Понимаю, но сюда сейчас придет группа рабочих. Так что пора вам пере…обуться что ли. — он отрывает взгляд от Дарины на моих руках, и впивается взглядом в мое лицо, — Ника и Альбина покинули здание. Но все же будь осторожен. Бабы в гневе непредсказуемы.

— Паштет, ты когда-нибудь словишь от меня! Не нагнетай. — Я и без его предупреждения все понимаю. Но все же Альбина не самый чужой человек. Что-то святое в ней осталось. Нику окончательно списываю со счетов, — Ладно, мы сваливаем. Ты сам все разрулишь! — ни о том сейчас голова моя болит. Ох, не о том.

— Да без проблем. Завтра явишься? Не дерись там ни с кем больше!

— Да пошел ты!

Ладонями крепче сжимаю попку в комбинезоне. От чего Дарина смеясь, взвизгивает.

Мы уже вышли в коридор.

— Дарина, поедем тебе прикупим новую обувь? Да, цыпленок? Или могу так все время тебя на руках носить.

Она взбрыкнула. Ухватила меня за уши и дернула.

— Сам ты цыпленок! Я не поеду к очередной твоей бывшей! Их и так предостаточно для меня! В квартире у тебя море женской одежды и обуви! Но совсем не хочется домой, — от этих слов сердце тихонечко сжалось. Домой. Такое слово трогательное. И незнакомое мне. Из ее слов это вообще сказочная мечта для мальчика с душой неприкаянной!

— У нас будет насыщенный вечер. И знаешь, хочу в кино. Чтоб большое такое ведерко с поп-корном и кола!

— И фильм где страшные маньяки людей по частям распиливают! Чтоб затошнило от мерзости. А еще с тебя мягкая игрушечка из автомата. В кинотеатрах всегда такие стоят. Достанешь?

— Мягонькую говоришь? Достану! — рычу и кусаю ее в шейку. Тонкая, длинная шея с ароматом детства и красок.

И да, я иду по коридорам, где во всю еще кипит офисная жизнь. На нас оглядываются. Даша спрятала лицо на моей груди. На моих руках. И я улыбаюсь. Как дурак. Улыбаюсь и хочу жить, как никогда еще за все свои 30 лет!

— Дашунь, моя хорошая, мы уже в лифте. У меня тут фантазии родились, — целую ее щечку. Тяну руку к кнопкам, чтоб остановить лифт!

— Ты следил? — глазки так широко раскрывает. — Видел, как А… — закрываю ей рот ладонью.

— Хватит. Он уехал.

— Ты же мне позволишь переодеться?

— В то развратное платье? Под которые трусики не одеваешь? Тогда мы продолжим наш сексуальный опыт в общественном месте. Это очень горячо. Но подумай, тебе здесь еще работать.

Она замирает на моих руках. Но вопрос так и не задает. Не было обещаний остаться. Лишь закончить то, что сама начала. А о постоянстве нет еще ни каких решений. Она меняет тему. Лицо озаряется, как лампочка от новой идеи:

— Придумала! в Спортмастер. Хочу спортивный костюм и кроссовки! И куплю себе их я сама! — она как тогда, в первый наш раз, приподнимается. И усаживается так, что обнимает ногами меня за талию. Так близко. И мы одни. Кабина лифта замирает, и входят несколько человек. Даша хихикает мне в ухо. И я пьянею. Так и не нажал кнопку остановки лифта.

И так волнительно стучит мое сердце. Как пацан. Целиком и полностью под ее босой пяточкой. И так хорошо на душе. Так спокойно. Словно именно этого искал всю жизнь. Чтобы спорить о том, какой фильм посмотреть. О том, что не пойдет она в салон, где работает бывшая. О том, что паспорт не отдам. О нем, кстати, Дарина вспоминает уже в машине. Мы на закрытой парковке Скайхэнда.

— Фотка мне там твоя нравится. Дрочить на нее буду.

— Ты ненормальный. — она берет мой телефон и оттягивает свой топ. Делает фотку обнаженной груди. — Вот на такие фото надо делать… что ты сказал. Ну вот то самое и делать! — щечки краснеют. После всего, что мы оба вытворяли друг с другом, она еще смущается! — Верни паспорт, извращуга! Справедливый же обмен. — смотрю на экран. Вот это воспоминание! А паспорт все равно пока у меня будет. Наклоняюсь и притягиваю ее лицо.

Мы отправились в тот самый магазин Спортмастер. Теплый костюмчик, ярко зеленные кроссы и дутый жилет с капюшоном. А на капюшоне забавные ушки! Прелесть.

Поход в кино и поедание поп-корна. И нет никого в целом мире. Только мы двое. И понимаю, она заняла пустоту в душе. Ту пустоту, что разъедала все хорошее. Мы оба помогли друг другу.

После кинотеатра отправились в супермаркет. Где катались на тележке, между рядами продуктов. Набрали кучу всякой всячины. А еще заехали в магазин отделочных материалов. Где прикупили чудесные портьеры в одну из пустующих комнат. Ведра с красками и еще кучу всего. Мой автомобиль превратился в рабочую газель.

Никогда всего этого не было в моей жизни. Даже поход за продуктами. Столько нового. Живого. Обыденного и важного. Она меняет меня. Меняет мою жизнь. Меняет саму основу и важность всего!

Несколько дней Дарина, как красочный ангел царила в моей квартире. Закрутила сумасшедшую деятельность. Сама наняла двоих помощников. Из рядов моей фирмы. По вечерам мы выбирали недостающую в квартире мебель. Днем она носилась по Скайхэнду, обсуждая новую обстановку в лаунж зоне. Дизайнеры уже прятались от ее бесконечных требований. Она поражала своей энергией и жаждой деятельности. Страсть кипела в каждом ее движении. Иногда мы спорили! Казалось, от наших криков потрескаются все стекла в здании. Вот только такие споры всегда превращались в фейерверк безумного секса. Она подчинялась и подчиняла! И все было так естественно. Мы одно.

Дарина знала, что делает. И твердо шла к этой цели. Она сама становилась такой взрослой и коммуникабельной. Больше никто в фирме не считал ее ведьмой. И она увидела, что среди моих работников много живых! Настоящих! Все изменилось. Поначалу ее не восприняли всерьез. Реально. Очередная забава ген-дира решила покомандовать. Дарина не командовала. Она создавала. Собирала по крупицам невероятную картину дизайна. Отстаивала свое мнение. И приводила весомые доводы. Каждое действие она подтверждала красивыми набросками. Художественный талант блистал. И она очень четко выслушивала советы, рекомендации и просто рассуждения более опытных коллег. Пашка как-то шепнул, глядя на Дашу в окружении нескольких работников:

— Скайхэнд в надежных руках! — и это точно не обо мне. — Еще бы эти ручки, вместе с симпатичными ножками не сбежали от нас.

— Ты охренел? В смысле от нас?

— В смысле из Скайхэнда? А ты что подумал, Ромыч! Крышняк уехал! Давай еще сцену ревности закати!

Теплее стало вокруг. Выпал первый снег. И Даша, как ребенок скакала по белоснежному покрову. Пела песенку и ловила снежинки.

— Я же на юге живу! Там снег редкость!

— Он скоро тебе надоест!

Обернулась. Резко так. Заглянула в самую душу. А потом рассмеялась. Так звонко. Словно льдинки падающие на землю. Или, скорее, песчинки в часах. Отсчитывающее наше уходящее время. Она видит силу моей привязанности. И молчит. Хоть клещами из нее выдирай слова. Как сложно оказывается говорить о наболевшем, с тем, кто дорог! Сложно, потому что не хочешь услышать ответ!

Мне не нужно другой жизни. Вот так. Как сейчас. Просыпаться утром от ее поцелуев. Или от того, что она включила громко музыку. Да. В моей квартире теперь есть потрясающая дорогущая музыкальная установка с наворотами и объемным звуком. Она занялась нанесением ярких картин на стене коридора и кухни. Спальню перекрасили в нежный цвет летнего утра.

Она не стала более болтливой. Нет. Дарина все так же учила меня общаться на уровне взглядов и прикосновений. И я умирал, каждый раз, как мне снился сон. О том, что она ушла.

У меня появился центр притяжения. И все чаще выстраивал свой график по кругу. Чтобы ближе! Чтобы н упустить ни одного мгновения этого волшебства.

Но в один из таких чудесных дней, в общем чате Скайхэнда появилось странное фото. Дарина за столиком кафе. В обществе незнакомого мужика. Я не сразу увидел, что это она. И с какой целью, и кто именно разместил это фото! Не особо приятный тип. Козлиная бородка. Расписной костюмчик. Знаю его. Альбина знает. Точно. Видел их вместе. Но почему Дарина не сказала мне об этой встрече.

24

Рома

В этот раз решительностью выбить правду можно полмира озарить. Ядерный взрыв! Альбина. Все предел. Эта старая актерская душа ни как не угомониться. Ногой по колесу. На парковке никого. Из горла рвется рык. И я ору. Просто ору от бессилия. Все так закручено. Туго и жестко. Агония безумного бессилия. Не могу так больше. Собираю себя в нормальное состояние, чтобы сесть за руль. Пашка звонит, и сходу начинает вещать:

— Ромыч, не горячись! Это фото может фуфлом оказаться!

— Сейчас я это фуфло и выведу на чистую воду! Вот думаю, с кого начать! — мысль о том, чтобы потребовать объяснений от Дарины даже не возникла в голове. Вот как это назвать?! Если бы это был кто-то другой, душу вытряс бы. А теперь испугался? Испугался того, что она носом тыкнет в наши непонятные отношения. Каждый раз в холодный пот бросает. У меня нет прав на мою девочку. Говорить о стабильности, о будущем — никто из нас так и не начинал. Я в страхе, что закончится все! А ее видимо все устраивает и так. Меня не устраивает! Мне мало того, что есть! Раньше арканили меня! Арканили — еще слабо сказано. Альбина ловко устраивала встречи, знакомства. А мне было весело. Новая подставная невеста, новая забава! Как было бы забавно, окажись Дарина одной из таких. Что же я делал бы в таком случае? Женился бы. И расцеловал бы Альбину в обе щеки.

Такое ощущение, будто привычная жизнь вылетела из накатанной колеи. И куда занесет сложно разгадать. Кувырок с обрыва или в дерево с разбегу. В любом случае, в лепешку разобьюсь.

Я все еще на парковке Скайхэнда. В закрытом салоне автомобиля. Руками провожу по лицу. Устал. Устал от вопросов и тупиков! Одна мелкая пигалица устроила треш!

Ника. Скребет ноготками по стеклу. Какого хрена ей то надо? Не до нее сейчас! Все так же хороша и высокомерна. Но она ждала меня. Как тень выплыла из сумрака. Видела, как я лупил по колесу. Впитывает мое бешеное бессилие. Опускаю стекло. Выходить не хочу. От нетерпения колени дергаются. Бэшечка уже урчит в ожидании старта.

Поджидала меня? Пашка говорил, что она звонила и просила о встрече. Сама нашла способ. Там, где точно никого нет вокруг. С тонкой сигаретой в подрагивающих пальцах. И смотрела как собака побитая. Пашка выяснил, что она продолжает искать пути спасения. И теперь связалась не с самым чистым и добрым парнем. Бывший мент. Довольно известная шишка в управленческих кругах города. Лучший клиент всех БДСМ-клубов. Люди для него лишь вещь для использования или достижения целей. Она знает, что если обратиться ко мне за помощью, помогу. Но своими способами.

— Ты не того человека утопить пытаешься, Ром. Я лишь кончик хлыста. Сам хлыст, в других руках. — Начало так себе. Но все же, начало есть. Выхожу из машины. Руки на груди скрещиваю.

— Оба-на! Какие театрально-знакомые словечки. Фу, Ника! Тебе не дотянуться до уровня Альбины. — Парфюм сменила. Тяжелый аромат сладких цветов. Дарина вообще не любит синтетический аромат женских духов. Предпочитает всегда благоухать краской или растворителем!

— Ром, нам же хорошо было вместе. — ее внешний вид выдает нервное перенапряжение и даже панику. Губы распухли. Руки дрожат. Да. Красавица и умница не в ту степь покатилась. Но мне не до нее. Каждый раз спешу туда. Где бьется сердце. Туда, где горит пожар. Туда, где я могу быть живым. К Дарине.

— Ты лучшее, что случилось со мной. Не оценила.

— Все. Ника, пустой разговор. Спешу.

— Веришь, или нет. Люблю тебя. Ром. — скупая слеза катится по бледной щеке, — И все равно могла бы все исправить.

— Да нечего исправлять. Ника.

Она подняла свои большие раскосые глаза. Красивая. По современным меркам даже идеальная. Никогда не видел в ней ничего, кроме внешности. В какой-то степени виноват. Я позволил ей верить. Но скорее всего, свадьбы не состоялось бы. Не то, что я дико верил и ждал любви. Вот уж точно нет. Но быть повязанным с кем либо! Сам принцип брака это не мое. Не женился бы.

Ей нелегко сейчас. И да, покровителя нашла она очень жестокого. Из под мехового ворота шубки видны серьезные кровоподтеки. Медленно тянусь рукой. Одергиваю. Жалость не мой конек. В пору самого кто бы пожалел. Тот период новой эры, который прохожу, как первые шаги. В мир, где надо уметь строить отношения. В мир, где необходимо бороться за право быть с той, кого выбрала душа. Я же полный лопух в этом. Но признание в любви от Ники вообще не трогает. Слов в моей пустой и беспутной жизни было более чем! А вот молчаливой тоски и нежности крохи.

— Давай помогу тебе уехать. Ник. Не надо тебе этого всего. Найду тебе нормальное место работы. Пашка может больше, чем ты думаешь.

— Да, ты всегда был таким. Ненавидишь, а помогаешь. Ты дурак? Я же твоей малышке правду открыла. И еще могу много чего рассказать. Ром, ты же гад. И не остановишься так просто. — я слышу ее странное волнующее дыхание. Она хочет что-то важное сказать. Колкие слова лишь прикрытие. — Альбина все это устроила. Ее пора тебе на место поставить. О том, что мать твоя была… наркоманкой, я не выведывала. Она мне открыла сама. И надоумила открыть другим. Ром. Она не позволит тебе любить хоть кого-то. Не важно, я это или Даша. Девочка твоя все равно сбежит. Под прессом Альбины никто не выживет. Тебе самому распутать бы сети бабушки своей!

— Ты бредишь? Ника! Альбина нас познакомила! И на свадьбе настаивала.

— Правильно. Я для нее была средством управления. Сначала. И она этим пользовалась. Но все вышло из-под контроля. Альбина поняла, что я теряю позиции. Не приношу ей нужные сведения. Не звоню с докладами. — вздыхает. Протягивает руку, и пытается коснуться моего лица. Отмахиваюсь и прыгаю за руль, — А замуж за тебя хотела. Очень. Рома!

Не слышу больше. О чем бы мы не говорили дальше, мозг прожигало насквозь. Альбина. Всегда моя дьявольская интриганка бабушка. Зачем? Что за бредовые идеи в ее актерской башке!

После этого разговора даю отмашку своим ребятам. Один звонок! Пашка давно уже готовил этот адский проект по полному разорению Альбины. Все. Это была последняя капля. И вот собрался ехать домой. К Даше. Она полностью ушла в идею доработок квартиры. И мне нравится наблюдать. И соблазнять мою увлеченную художницу. Она мне сейчас так нужна. Иначе взорвусь. Окунуться в ее тепло и забыть! Забыть эту жизнь!

Но по пути раздается звонок. Быстро. Я не ждал такой экстренной реакции. В салоне автомобиля разноситься визг Альбины:

— Убери своих вандалов! Я согласна! Ты пожалеешь, Рома! Пожалеешь! — словно металл по металлу. Чуть на встречку не съехал от ее децибелов!

— Не ори. Альбина! Так на что ты согласна? И спокойнее, а то отключусь!

— Приезжай. — слышу свистящий выдох. А маска-то дала трещину, — Все тебе расскажу. Все. Смысла нет больше скрывать. Ты упорно лезешь туда, откуда нет возврата. Ты спасибо скажешь, за то, что ничего не знал! — мне все равно где узнавать ту самую роковую правду. Мне все равно на эти истерики. Я просто-напросто открыл аукцион на дом, который ненавидел всю свою жизнь. Ледяная пещера. Снаружи выглядит как средневековый замок. Не хватает рва и стены. Альбина всегда восхищалась таким местом жительства. Я мечтал никогда туда не возвращаться. Она все время притаскивала очередной раритет вернувшись с гастролей.

25

Рома

Вхожу, открывая тяжеленую дверь с резким рывком. В камине потрескивает полено. Но это не придает ни тепла, ни уюта. Огромный холл. С широченными лестничными пролетами и арками. Пробирает колючая дрожь. Словно мелкие стекла запустили в кровь. И сердце отказывается качать кровь. Застывает.

Альбина, королева пафоса, в элегантном домашнем костюме. Сцена из ее очередного спектакля. На лице маска расстроенной печали. Волосы скромно убраны в косу. Ну, идеальная горюющая бабушка.

— Ромашик, ну что же ты такое вытворяешь! — Разводит руками. Пытается обнять, но я отстраняюсь. Появляется женщина прислуга с подносом. Но я грозно махаю головой.

— На хрен все скрылись!

В пальто, руки в карманах. Я понимаю, нахохлился, как обиженный мальчик. Но во мне такая буря эмоций кипит. Что могу просто убить. Придушить. Единственную живую родственницу. Она всегда лишает меня того, чего я желаю! Но я начинаю обратный отсчет. И сам распоряжусь своим будущим. Альбину уже отрезал от многих сфер своей жизни. Сейчас нас объединяет лишь родство и этот дом.

— Как ты можешь продавать родовое гнездо! Что за дикость! Все это собиралось долгие годы! Здесь наша история.

— Я пошел? Ты будешь чушь нести? Ребят моих вернуть? — моя история только во мне самом. И теперь я желаю начать все заново. Для нового пути, необходимо обрубить старые. Резко. И жестко. Угрозы. Увиливания. Ее тихие манипуляции. Все уже достало. Она ждала эмоций. Получай.

— Все! Я поняла. Ты не в духе. Присядь. Чайку…

— Последняя попытка Альбина! — я все еще стою. Даже смотреть не могу на окружающую обстановку. Картины, лепнина, мраморные изваяния. Музей. Бабушка присаживается на широкую софу. Склоняет голову. Голос траурный.

— Твоя мама была наркоманкой.

— Я это блять знаю! И точно знаю, что это известно тебе! — да, срываюсь на крик. Вздрагивает. Глазами нахожу бутылку вина. Хватаю бутылку того самого вина и замахиваюсь. Не разбивается. Но темно-бордовая жидкость расползается по идеально вычищенному полу. — ты бухаешь опять?!

— Устала я. Очень.

— Ты мне подробно говоришь все. Про маму, про отца. Все, что еще спрятано в твоем древнем рукаве. И самое важное выкладываешь, что случилось в день гибели наших отцов. Моего и Дарины. И после этого я, Альбина, я решаю судьбу этого дома и тебя самой. Я решаю, когда и что рассказывать окружающим. Я решаю, как и с кем будет работать Даша.

— Рома, ты не захочешь знать всего. Это не мой козырь, а грех! Это моя боль! Видеть, как умирает единственный дорогой человек. Моя дочь. Она разлагалась на моих глазах. И я спасла тебя, маленького мальчика, от созерцания такого зрелища.

— Ты решила за меня. — я сажусь в широкое старинное кресло. Руки так и не убираю из карманов. Сжимаю кулаки. Так, что слышу хруст костяшек. Лучше бы к Даше. Домой. У меня есть теперь дом! — зачем к Даше этого усатого урода подослала?

— Он видел ее работы! Это художник! Известный! Так же пишет сказки! Он может продвинуть девочку на новый уровень.

— ААА! — я все же луплю кулаком по подлокотнику. — Поверь, ее уровни моя забота. Отзывай своего козла. Быстро! Звони при мне, чтобы слышал.

— Рома! Он сам! Не подсылала я!

— Тебе всегда был необходим лишь донор. — я успокаиваюсь. Просто она не заслужила моего гнева. Ничего. Я выбью из нее правду. Даже если придется привязать к полену и кочергой выжигать узоры. И плевать, что она моя бабушка. Встаю. Скидываю пальто. Направляюсь к бару. Он скрыт в гигантском глобусе. Наливаю себе выдержанный скотч. Хоть как-то опалить ледяные внутренности. Замерз. Аж пальцы онемели. Внутренний холод, как в подземной пещере. — сначала это была моя мать. Затем мой отец. Теперь я. Но ты упустила одну маленькую деталь. Альбина. Ты сама научила меня стать воином своего собственного войска. Я сам по себе. Не удивлюсь, если ты сама убила мою мать. И отца прикончила ты. Я прав? Мой дед не просто так все оставил дочери. Не тебе. Слушай! — играть в игры я тоже умею. Делаю лицо переполненное озарения. Ставлю бокал так, что содержимое выплескивается наружу, — а может маму ты на наркоту подсадила? А? ну чтоб управлять деньгами проще было. Точно!

— Ты пьян! Как ты можешь! На мне все держалось! На мне! Да если бы не я, ты побирался бы по миру!

— Я зарабатывал и обеспечивал себя сам с 14 лет! Те подачки, что ты мне кидала, я возвращал на твой счет. Мне никогда не нужны были твои деньги. Скайхэнд приходил в упадок! Пока мы его с Пашкой не подняли на мировой уровень известности!

— Ты не осознаешь всей картины того, что было!

— Ну, так, вперед! Рисуй картину! Я готов внимать! Иначе, тюрьма или психушка. Даже не дом престарелых. Я так решил. И это решение не изменю. Выбор будет зависеть от твоей повести. Что ты такое таишь. Бабулечка.

Я практически умер, узнав все. Как зомби вышел из дворца Альбины. На автомате сел за руль. Пару раз чуть не влетел в столб на повороте. Она почти сломала меня. Вытряхнула все живое. Она оставила меня без опоры в этой жизни. Нет ничего, за что теперь я мог бы ухватиться. Дарина говорила, что она никто. Но, все совсем наоборот. Слабое звено и лишний элемент это я. Все, во что верил раньше, потеряло всякий смысл.

Теперь понимал, Даша не должна быть со мной. Теперь я просто обязан не отпустить, а прогнать. И то, что я один. Все это правильно.

Вхожу в квартиру и слышу музыку. Даша в неприлично коротких шортиках. Топик еле грудь прикрывает. Скачет с валиком вдоль стены. Пританцовывает. Волосы в лохматом беспорядке на макушке. Она прекрасна. Живая. Светлая девочка. Наблюдаю, прислонившись к косяку. Мы пришли к финишной прямой. И теперь решаю не только я, вместе мы пойдем дальше. Или порознь. Пока еще она ничего не знает. Пока еще у меня есть призрачная надежда на наше будущее.

В слепой тоскливой нежности прижимаюсь к ней. Я все еще в пальто. Руки ледяные. А она такая теплая. Такая манящая. И любимая. Люблю. Так люблю, что плакать хочется. Непрошенные слезы прожигают глаза. В горле колючий ком. Она не делает попыток говорить или выяснять. Знает мое состояние. Понимает. Замираем оба. Втягиваю ноздрями аромат собственного шампуня. Она сказала, что хочет пахнуть мной. отказалась покупать шампунь для девочек. Мы поспорили в магазине. А продавщицы с завистью смотрели на нашу перепалку с поцелуями.

Откликом отзывается ее тело. Прогибается в спине. Вибрация между нами бешеная. Чувствую, как начинает ее пробирать. Стон срывается с губ. Уже не понимаю ее или мой! Обхватываю пальцами шею. Скольжу до подбородка и поворачиваю к себе лицо. Всматриваюсь голодным взглядом. Зрачки расширены. Нет даже намека на прозрачность глаз. Покусанные губы. Трепет ресниц. Дышит тяжело. Я сам словно астматик воздух хватаю ртом.

Ее попка в плотной ткани шорт, трется о мой пах. И я уже полностью готов на все подвиги. Для нее. Она лечит свои раны извращенным и грубым сексом со мной. И теперь я тоже так хочу. Сейчас душа моя в клочья. Потрепали ее бешеные собаки прошлого. Кровь хлещет во все стороны. Хочу ее размазать по себе. Втереть в свою кожу, чтоб до самого сердца. Ее руки на моей шее. Обхватываю торчащие полушария. И резко опуская руки, пальцами расстегиваю пуговицу шорт. Они сами спадают на пол. Дарина пытается опустить руки, но я не позволяю. Фиксирую их за своей шеей. Другой рукой, щелкая пряжкой ремня. Шлепок по голой коже. Грубее, чем хотелось, подтягиваю ее попку кверху. Вцепляюсь зубами в ее ушко.

— Я сегодня зверь. Позволишь? — молча кивает. И трясется. Пальцами прохожусь по сочной киске и размазываю ее влагу. Касаюсь тугого колечка сзади. Дергается. Не отпускаю. Давно уже порывался проделать это. Пальцами растягивал и готовил. Не сопротивляется. Ей любопытно. А мне необходимо. Я разворачиваю ее к маленькому выступу от пола. Что-то вроде ступени. Дарина слишком маленькая. На выступе в самый раз под мой рост. Нагибаю ее. Так, что грудью в стену упирается. Попка оттопыривается.

— Не бойся. Если захочешь, всегда остановлюсь. — никогда еще не просила остановиться. А вытворяли мы много дикостей. Смазки ее более чем достаточно. Скользкая и влажная. В ладонь слюну и растираю по члену. Пристраиваюсь. Пот струится по позвоночнику. Я одетый. Она почти голая. Это эротичнее любого порно. Начинаю медленно входить. Раскачиваясь. Крепко удерживаю за талию одной рукой. Другой вдавливаю поясницу. С ума схожу от нетерпения. Рычу и вхожу наполовину. Пальцами слегка давлю на клитор и рисую восьмерочки. Она попискивает. Всхлипывает. Ногтями дерет стену. По пальцам стекает ее сок. Входит тяжело. Так туго и узко.

— Остановится? Дарина! Пиздец. — дергает попкой. Продолжай! Она такая же. Дикая. Дикарка моя сладкая.

Волны удовольствия накатывают по спине и бьют в пах. Кончить могу просто от восторга, что в ней.

Вталкиваю член по самые яйца. Она хрипит. Вижу, как вспотела ее кожа. По спине провожу ладонью и делаю первый толчок.

— Везде я твой первый. — склоняюсь и дышу ей в затылок, — обещай, — не говорю, а выдавливаю хрипловатые слоги. Хорошо в ней. До боли хорошо. Делаю несколько толчков. Кричит. Чувствую, как ее колени подкашиваются. Ново для нее это. — обещай, что будешь помнить как я трахал тебя! Как рождал в тебе эти новые ощущения!

— Да! Обещаю!

— Больно?

— Эта боль…мне нравится. — и я трахаю ее более настойчиво. Синяки оставляю на гладкой коже ягодиц. И кончаю, когда под пальцами чувствую ее судорожные волны оргазма.

Накал. Острые лезвия по кровяным потокам.

Оседаем оба на пол. Я спиной прислоняюсь к стене. Она кладет голову мне на колени. Пальцами ведет по застегнутым пуговицам рубашки. Опускает на член.

— Ты все еще возбужден.

Она скидывает с моих плеч пальто. Расстегивает рубашку и садится сверху. Сама направляет член в себя и прижимается. Я фиксирую ее голову, так чтобы в глаза посмотрела.

— Обещай, что не уйдешь молча? — взглядами прожигаем друг друга. Хочу услышать, как будет отрицать. Смеяться. Но нет. Не будет этого. Она уйдет. Не потому что узнает правду. Не потому что не любит. И даже не потому, что хочет уйти. Ей так нужно. И так правильно. — Как бы сложно не было, ты мне скажешь.

— Обещаю.

Она моя. Только моя. И теперь борьба за мою Дарину будет еще сложнее. Но я не отступлю вот ради этого. С ней. Всегда. Чтобы дом. Мой дом там, где есть она.

26

Даша

Верчу головой, рассматривая город. Или пытаюсь понять — я знаю эту дорогу. И мне не кажется. Рома везет меня на вокзал. Смотрю на его профиль. Для меня он очень изменился с первой встречи. Он уже не чужой. И теперь значит так много, что прошлое стерлось и затерялось.

Мелькает мысль, что домой решил меня отправить. Его квартира теперь конфетка. Там везде подобрана мебель, постельное белье, цвета стен. Проделана гигантская работа. Лаунж зона в Скайхэнде давно уже функционирует и собирает толпы народу. И да! Моя картина на стене прославилась. Слагают легенды о сюжетной линии. Не обошлось и без критики. Но это даже еще важней, чем похвала. Ведь исправлять ошибки никогда не поздно. Было очень интересно вести долгие дискуссии о том, как правильно внести правки в обстановку. И поняла одну простую истину — вовсе я не ненавижу людей. Просто закрывалась от всех. Ненавидела за то, что пришлось пережить потерю близких. Я справлялась, как умела. Рома словно встряхнул меня за плечи. Указал путь. Помог полностью раскрыть глаза.

Странное дело. Альбина исчезла из нашей жизни. Рома сказал, что отправил ее в тот самый домик в деревне.

Вчера он пришел такой загадочный. Молчаливый. И я всем своим нутром ощутила близость конца. Так кольнуло внутри. Словно ядовитая стрела правды. Убегаю. От себя убегаю. Откладываю. Реальность откладываю на потом. А могла бы настоять на встрече с Альбиной. Сейчас я набралась какой-то слепой уверенности в себе. Благодаря Роману. И роману с ним.

То, что он вытворяет с моим телом, иногда доводит до полного отключения разума. Я, оказывается, на такое способна! Вчера он сделал еще одно открытие. Господи! Какая же я порочная и развратная. О таком не поговоришь с мамой. А подружек у меня нет. Нормально ли это? Грань боли и удовольствия. Всю ночь. Горячие, потные. Скользящие языки, жаждущие ладони. Безумие. Восторг. Разве я смогу когда-нибудь такое позволить другому мужчине. Да ни в жизнь!

А я так и не рассказала о встрече с этим примерзким сказочником. Да. Я ищу свой собственный путь. И пока выстраивать отношения для меня проблема. Тем более на основание того, что именно послужило причиной нашей встречи. Смогу ли я маме рассказать все то, что узнала. Нужно ли это ей? И Рома. Он часть моей жизни. Возможно, самая яркая и значимая в этот период жизни. Но насколько легче и интереснее было бы нам, будь я немного другой. Он добился в жизни всего сам. Я тоже так хочу. Сама. И да. Я встречаюсь и общаюсь с людьми. Да. Не за его спиной. А ради моего будущего. Не было между нами клятв и обещаний. Лишь секс. До дрожи. До остановки сердца.

Но почему вокзал? Сейчас? Что происходит? Я не спрашиваю. А он лишь загадочно улыбается.

И когда на перроне вижу маму, чуть в обморок не падаю. А мы недавно по телефону разговаривали. Ни словом не обмолвилась. Заговорщики. На эмоциях сначала расцеловываю Рому, а потом мчусь к маме. Как же я скучала.

До слез обнимаемся. Рома пока выносит из поезда вещи мамы и несет к машине.

— Раиса Ивановна, понимаю, вы устали с дороги. Но необходимо заехать в клинику. Я договорился с замечательным доктором.

— Поделитесь, как это заговор устроили?

— Да все просто, моя хорошая. Всего лишь пообщались по телефону. Рома позвонил в санаторий. И разыскал меня. Сюрприз решили устроить. А про больницу для меня теперь тоже сюрприз.

— Дарина и день и ночь в работе. Делать ей сюрпризы легче простого.

Он делает слишком много. А я принимаю. И для него сделаю так много, что страшно. Во мне сейчас рождается новая вселенная. Новая я. И возврата уже нет. Но наши отношения неожиданно приобретают совсем иной смысл. Начались с безумия секса. И эта страсть не утихает. Нет. Я не собираюсь тешить себя иллюзиями. Но эта привязанность, зависимость, необходимость усиливается с каждым мгновением.

Мы не знаем, почему Альбина может нам угрожать. Решение, что ничто не изменит происходящего, принято. Но что с этим делать не понимаю.

Рома устраивает маму в лучшую клинику в городе. И, слава богу, обследование не выявило ни каких серьёзных заболеваний. Требующих оперативного вмешательства. Сомнения были. Я несколько раз переспросила все подробности. Мама уже начала меня немного осаживать.

— По какой причине вы ставите под сомнение результаты обследования, Дарина?

— Игорь Львович, не сердитесь на мою дочь. Мы с ней много всего пережили. И в санатории, где я работала несколько лет, утверждали обратное. Я сама даже не собиралась ни на какие обследования.

— И все же. Что-то должно было произойти, прежде чем обращаться к докторам? Даже в санатории, где вы работали.

— Да. Боль. Странная. Тянущая боль, отдающая в руку.

— Мам. Ты в больнице! Игорь Львович, она теряла сознание. И не один раз. Да. Мама. Я в курсе.

Здесь нам сказали, что это скорее психологическое состояние и депрессия. Из-за утраты близких. Резкая перемена в образе жизни. Все сказалось. Но никаких критических отклонений. Я долго и упорно рассматривала все результаты и снимки. Даже в интернет обратилась для расшифровки.

И снова мысль об Альбине. Снова она. Но зачем? Она хотела выманить меня в город? Что все это значит.

Открываю глаза и понимаю, Рома тоже не спит.

— Знаю. Снова Альбина. Она не тот человек, из-за которого ты проводишь бессонные ночи. — откинул одеяло и провел ладонью по моему телу. — надо провести общий курс реабилитации. Ты просто поверь, что твоя мама в отличном состоянии. И всегда будет под нашим строгим надзором. Даш. Твоя мама и для меня теперь не чужой человек. Ты можешь обратиться во все клиники нашего города. Или даже за пределами страны. Хочешь, организуем тур по Европе. Чтобы Раиса Ивановна увидела весь мир!

— Ты ненормальный! Ты из города ее выманил — это уже многое значит. Далеко она ни за что не поедет. — мы говорим, как семейная пара со стажем. Так естественно. Так искренне.

— А если с нами? В свадебное путешествие? Крутанем глобус? Выберем куда отправиться?

— Ром, остановись.

— Не остановишь, моя хорошая. — он встает с кровати и подходит к шкафу. На нем лишь боксеры. А я в легкой полупрозрачной сорочке. За окном холодная ночь. В спальне полумрак. Мама спит в соседней комнате.

Он возвращается и раскрывает ладонь. На ладони поблескивает тонкий ободок кольца. С маленьким камушком. И надписью. Te amo. (Я тебя люблю (обожаю). Исп.)

И я забываю, как дышать. Словно взрыв в голове и отказывают все программы. Кажется, слышу хлопок. Оу. Ловушка захлопнулась. И где я? Внутри или снаружи?

— Ром. — хочу сказать, что надо выяснить все до конца. Что он ослеплен моментом. Или просто мы не до конца знаем друг друга. Но слов нет. Горло перехватывает спазм. А нет. Нет ничего, кроме обычного девичьего счастья. Потому что в этой жизни ничего не хочу так сильно, как быть с ним. Навсегда. Он взрослый. Он терпеливый. И так много всего впереди. Замуж никогда не хотела. И не мечтала. А вот с ним хочу. На миг позволить себе верить. На миг отпустить момент и плыть.

— Я сказал твоей маме. Что мы не просто живем вместе. Или работаем. Хочу тебя навсегда. В своей жизни. В своем сердце. В своем настоящем и будущем. Мы справимся. С любой проблемой, задачей или просто ерундой. Не оставляй меня. Дарина. Хочу подарить тебе целый мир. Не знаю, как мир, но я точно уже весь у твоих ног. — он тянется ко мне и целует. Почему каждый раз, как впервые. Он таранит мой рот бешеным напором. И медленно подминает под себя. Укладывает на спину. Нависает. И исследует ладонью мой живот, грудь. Теребит сосок. И я начинаю тихо стонать. — Я буду за тебя бороться. Дарина. За нас с тобой. Потому что ты и есть моя самая настоящая жизнь. Выходи за меня замуж. Навсегда. Вместе, — его слова заставляют дрожать сильнее, чем любые прикосновения.

— Не надо бороться, просто люби!

27

Даша

Лишь утром поняла, а ведь я так ничего и не ответила. Я не отказала. Это физически сильнее меня! Перечеркнуть бесповоротно. Не могу. У меня есть время.

Рома проснулся рано и уехал на работу. Хотя мы уснули уже на рассвете. Ночи в его объятиях пролетают так мгновенно. Он открывает меня. Он оживляет меня. Утром слышала, как тихо встал с кровати. Склонился надо мной. И губами слегка коснулся волос. На миг лбом прислонился. Случилось то, чего мы все так ждали. Он знает больше, чем знаю я. Не хочу знать ничего. Еще чуть-чуть. Еще капельку моего счастья в его руках. Еще мгновение нежности в его глазах. Он заставляет меня сомневаться в своих поставленных целях! Боже! С неизбежностью бороться сложнее всего.

Его взгляд. Он ждет моих слов и решений. Позволяет взять отсрочку.

Предлагаю маме прогуляться. Ей нужен свежий воздух. Показать город. И о многом поговорить. Она уже хочет вернуться. Назад. В наш тихий уголок, на берегу моря. И мне было бы тоскливо отпускать ее. Если бы не осознание, что моя семья стала больше. Моя душа очнулась и мечтает о другой жизни. Я стала такой ранимой и эмоциональной. Рома. Он обнаруживает во мне все грани: слабости и силу!

— Дашунь, не нужно прогулок. Я купила билет на поезд. Сегодня хочу уехать. И знаешь, было бы замечательно, если бы вы с Ромой приехали ко мне в гости. Я всегда мечтала, что ты будешь венчаться в нашей церквушке.

— Знаю, мам. Мне нужно время.

— У Вас впереди еще будет время решить многое. — она так грустно вздыхает и прячет взгляд.

— Ты что-то знаешь, да? Не просто так отправила меня с Альбиной. Думала, ты ничего не знаешь.

— О чем, Даш? Ну, какие у меня секреты могут от тебя быть?

— Я вижу. Мам. Это тебя мучает. Из-за этого ты пережила настоящий кризис. Да? Все из-за того, что Альбина посвятила тебя в тайну?

— Нет. Я услышала. Ее разговор. Случайно.

— Про тот день? — даже уточнять не нужно, о каком дне идет речь. В нашей жизни с мамой проведена черта. Жизнь до и после. До и после того самого дня. Когда погибли папа и Илья.

— Дарина, ты уже взрослая и умная девочка. Нам с тобой досталось страшное испытание. Но ты не забывай. Жизнь продолжается. Ни Илюшу, ни папу уже не вернуть. Чтобы ты не узнала — помни, я хочу видеть вас с Ромой счастливыми. Этот мальчик заслуживает такую, как ты. Добрую и отзывчивую. Не мучай ни себя, ни его. Чтобы ни случилось. Пусть прошлое останется на своем законном месте. В прошлом.

Альбина позвонила. Именно в этот момент. Хотела сбросить звонок. После этой ночи стало все иначе. Я не готова еще открыть все Альбине. Немного счастья. Только нашего с Ромой. Не готова услышать то, что она теперь так неожиданно решила открыть.

Но не вышло отстраниться. Она позвонила в дверь квартиры, и пришлось ее впустить. Ведь, теперь мы можем стать родней. Не можем! Обязательно станем!

Она обошла квартиру. Молча. Изучала. Аромат ее духов сразу уменьшил пространство. Горечь образовалась в горле. Она пришла со своей целью. Нет. Не злость или ненависть в глазах. Что-то неуловимо новое. Словно она осознала и нашла другой смысл в общении со мной. Она уверена в том, что достигнет цели своего прихода. Я вижу ее насквозь. И впервые вижу Альбину без маски. Она снимает темные очки. Без косметики лицо удивляет. Лишь глаза слегка подведены. Даже морщины углубились. И рот трагически застыл уголками вниз. Ей грустно. Из-за меня? Из-за Ромы? Она не желает ни кому зла. Просто не в силах больше носить тяжесть на своих плечах. Ей тоже очень сложно много лет хранить тайну. Я не знаю какую, но понимаю, что тайна есть.

— Постаралась. Немного простовато для моего внука. Он привык к другой роскоши. — смотрит на маму. Они обмениваются заговорческими взглядами. Ясно. Мама настояла или пригласила Альбину. Не просто так был начат разговор. Мама меня подбадривала. Она словно пыталась настроить на правильный ритм понимания. Мама не умеет быть заговорщицей. Слишком открытая и добрая. Альбина другая. Ей не понять, каких сил стоило хранить этот секрет.

— Вы слишком мало о нем знаете.

— Даша, как ты разговариваешь со старшими. Я тебя такому не учила. — морщусь. Как малолетку отчитывают. Ведь, и Рома так же сказал однажды. Но они правы.

— Мама, я не хочу ни кого обидеть.

— Да, Раечка. Я пришла сказать вам нечто важное. И вот, — она положила на стол два билета на поезд. — поезд через три часа. — еще визитку черного цвета, — а это человек, который искренне восхищен твоей работой. Он был в твоем городе. Специально, ради тебя. Чтобы увидеть твои работы. Дарина. Твой талант безоговорочный. И ты можешь добиться мирового успеха. Этот человек владелец издательств. Он сам пишет сказки. И мечтает увидеть иллюстрации, написанные твоей рукой. Его заказ был бы очень выгодным и плодотворным для тебя. Это новый уровень.

— Вы ради этого приехали?

— Нет. Конечно.

Мама наливала нам чай. Не знаю как вести себя. Растеряна. Мне очень не хватает сейчас Ромы. Его теплой ладони, сжимающей пальцы. Или просто присутствия.

— Альбина, может, следует и Рому пригласить. Думаю, вы уже готовы рассказать все. И это касается не только меня и мамы. — она игнорирует мои слова. Пододвигает ко мне ближе визитку.

— Я делаю это не ради тебя. А ради этого человека. Он пытался связаться с тобой через Рому. Но тот его отшил. Да, милая. Мой внук собственник. Он еще покажет свое лицо. Не отпустит. И не позволит тебе развиваться, как художнице. Это сейчас у вас букетики, конфетки!

Хотелось закричать, что Рома уже продвинул меня так далеко, как ей и не снилось! И да, этот человек звонил. И я встречалась с ним! И отказала ему. Его сказки — вовсе не сказки. Это мерзкое чтиво для самых тупых. И он предполагает, что заяц похож на верблюда с помесью чудища неземного. И сам он как человек не способен создавать мир добра и света. А сказки это не только глупость, а совсем наоборот. Это новые миры, в которых справедливость и добро всегда побеждают зло! Даже говорить об этой встрече не стала!

— Не нужно. Моя карьера под хорошим руководством. Я справлюсь.

— Возьмёшь. Попробуй сначала пожить так, как всегда мечтала. Самостоятельно. Как художница. Как признанный гений и работник своего творчества. Даша. Вам с Ромой нельзя быть вместе. И я говорила это не ради мести. А лишь ради правды. Это не моя прихоть не позволять вам встречаться.

— Роман предложил Дарине стать его женой.

— Ты же не ответила, да? По глазам вижу. Раиса, Дарина, официально заявляю — Роман является сыном убийцы Ваших сына и брата, мужа и отца. Да. Рая, я не всю правду тебе рассказала. После того, как ты услышала все о Романе. Ты не знаешь, что на самом деле произошло.

Такой гробовой тишины я не слышала никогда. В голове так похолодело и помутнело, что показалось, я умерла. Начинаю медленно вращать головой. Просто проверить, моя ли это голова. Или это уже вовсе не я. Встаю, и стул падает. Спинкой об пол громыхая. Не могу нагнуться и поднять его. Просто смотрю, как он лежит кверху ножками. И не чувствую своих собственных ног.

— Предупреждала же вас. Остановитесь! Не тяните за собой прошлое! Живите своими жизнями! Вы строите новое на болезненном старом! Все равно, что пытаться на могилах дома строить!

— Не верю вам.

— Веришь. Еще как веришь. Даш, моя дочь Людмила была наркоманкой. Она забеременела, когда в очередной раз ушла в наркоманский загул. Все думали, что родиться больной или мертвый ребенок. Тогда еще не было такой диагностики, как сейчас. Я нашла дочери мужа. Олег согласился. Он был амбициозным и жестоким человеком. Но мечтал о деньгах и власти. А Людмила единственная наследница своего отца, который тогда умер. Но это не суть. Я отправляла Людмилу на лечение. В вашем санатории есть наркологическое отделение. И там же есть закрытое очень дорогое место для таких, как Людмила. Для тех, кому уже не помочь. Моя дочь не хотела жить нормально. Она Рому родила в притоне. И отца его никто не знает.

Я медленно сползаю по стене и закрываю уши. Сквозь пелену ужасных слов, смотрю на маму. Она сидит так тихо. Знала. Видимо, это то, что она знала. Ромке на самом деле досталось от жизни. У меня болит сердце сейчас. Так сильно, что хочется согнуться по полам. Невыносимо.

— Альбина, вы рассказываете мне о жизни своего внука. Даже если все так. Почему, почему он настолько чужой для вас. Ведь именно вы позволили ему стать частью семьи. Не отдали в детский дом. Не дали Людмиле сделать аборт.

— Вы же решили пожениться. Рома уже знает. Кто он. И кто его родители. Я все рассказала. Видимо, не поделился с тобой. — вздрагиваю. И снова ловлю холодный изучающий взгляд. Он узнал в ту ночь. Тот странный секс, на грани боли. Словно в последний раз, — Да, это я заставила дочь сохранить ребенка. Но родным он так и не стал. Всегда был, как бродяга. Пытаясь заслужить любовь, огрызался. В какой-то момент я пыталась его образумить. И поняла, что со второй Людмилой в его лице я не справлюсь. Да. Я выбрала дочь.

— И правильно сделали. Дочь своей опекой и заботой вы погубили. А Рома нашел свой путь. — она услышала. И не ответила. Даже высокомерие Альбины не способно перечеркнуть острое лезвие правды. Он все еще боролся за меня. Своим молчанием. Это не обидно. Больно за нас двоих.

— В тот день, я приехала в санаторий с Олегом. Олег подал документы на развод. Он к тому времени получил все, что хотел от нашей семьи. И не собирался дальше оставаться ее частью. Решил нас кинуть. Я уговаривала. И пыталась доказать, что Людмила изменилась. У нее тогда был долгий период ремиссии. Я и сама поверила. В тот день я заказала прогулочный катер. Хотела, чтобы мы вместе провели время. Поговорили. Роман в то время находился за границей. И я почти все время проводила с дочерью. Забросила к тому времени свою карьеру. Но на лечение и содержание дочери уходили все наши сбережения. Тем более Олег собирался лишить нас последнего.

— Вы сейчас говорите какую-то дичь! Вы семья! И не только деньги связующее звено для близких!

— Ты ничего не понимаешь, Даша. Просто деньги это одно. А большие деньги. Это власть. Это спокойная жизнь так, как пожелаешь. В тот момент моя жизнь катилась под откос.

— Ваш внук так же нуждался в поддержке. Вы вместе могли бы помочь Людмиле! И жить совсем иначе! — снова пропускает мои слова. И теперь точно знаю, что услышу все, что так не хотела знать. Я уже и так все поняла.

— Людмила умела управлять катером. И она управляла в то утро.

— Вы шутите? Вы сели в катер под управлением наркоманки? Вы сами понимали, что это абсурд!

— Мы ждали капитана. Его задержали тогда на берегу. А Людмила дергалась от нетерпения. Она сама включила зажигание. Сама! Мы кричали ей остановиться! Олег тогда пытался отстранить ее. Было раннее утро. Капитан хотел показать нам грот и красивый пляж. Туман стоял жуткий. Людмила начала громко смеяться. Оттолкнула Олега и отпустила штурвал. В это самое время катер был неуправляемый. Мы даже не заметили другую лодку. Людмила громко говорила и что-то выкрикивала. Когда переехали лодку…

— Хватит. — это кричу я. И глохну от собственного голоса. — ненавижу вас.

— Имеешь права. — теперь все встало на свои места. Теперь правда есть. И ее уже не сотрешь. — Я так пыталась хоть немного искупить свой грех. Ты еще слишком молода, чтобы осуждать меня, Даша. Олег погиб, при падении в воду. Он плохо плавал. Странно, что его вообще сразу нашли. Людмила, когда увидела его, впала в полный ступор. Словно в кому. А через несколько дней я нашла ее с пеной во рту. Она умерла. От передозировки. Вот такая история нашей семьи. Вот за сына такой матери и неизвестного отца ты собралась замуж. У вас, Михеевых, на кладбище можно генеалогическое древо рисовать. А у нас я и Роман. И Людмила. Я сирота. Нет родни. Ни могил. Ни чего.

Альбина уходит. И понимает, что уйду и я. Мне нужно время. Не смогу справиться сей час. Не смогу. Не слышу ничего. Кажется, отключаюсь. Вот и закончилось наше время. Я достигла цели.

28

Рома

Не подозревал даже, что все будет так. Вхожу в квартиру и точно знаю — ее здесь нет. Не просто ее самой. Нет вещей. Кажется, и аромат ее тела испарился сразу же. Прижимаю к лицу халатик, которые висит на спинке кресла. Дарина. Сладкая моя девочка.

Что мне теперь делать? Искать или ждать? Я в панике. Сижу, прислонившись спиной к боковине кровати. Меня медленно начинает пробирать ледяная дрожь. Ни записки. Ни смс. Ничего. Все вещи, которые покупали вместе — она оставила. Ничего не взяла. Или это мне кажется? Ее вещи аккуратно сложены на полочках. Она не особо прилежная домохозяйка. Наверное, это Раиса порядок наводила. Даша, наоборот девочка-хаос. На кухне, рядом с кофеваркой, стоят наши новенькие кружки. Это Даша настояла. Купили. С одним большим сердцем, на пополам. Если они стоят вместе, то сердце большое и целое.

Рукой провожу по узору на окне. Она решила испробовать новую акриловую краску. Для новогодних узоров на стекле. В итоге, и у меня на плече осталась блестящая, серебряная снежинка. Акрил не так просто стереть. Еще сложнее убрать влияние Дарины на мою душу. Она оставила во мне слишком много себя.

Рукой упираюсь в столешницу. И в следующий миг костяшками пальцем врезаюсь в стекло. Ему ничего. А на руке кожа треснула. Боль отрезвляет. Но легче не становится.

Я оседаю на пол. Полы черного пальто растекаются по полу. Это Даша выбрала мне. Говорит, что в этом пальто, я настоящий загадочный джентльмен. Смеялся тогда от того, как она смотрела. В примерочной долго целовались.

Как за такой короткий период времени можно врезаться в жизни друг друга? Или это только мне досталось большая часть? Ведь, по сути, я не знаю, как жила Даша? От нее сложно было узнать. Лишь Раиса рассказывала и делилась. Ах, да! Еще Артем немного крупиц подбросил за одну короткую встречу. Даша больше молчала. Слушала меня. И проникала. Впитывалась. В кровь. Под кожу. Она часть моего сердца, или полностью оно? Сейчас сердце не бьется. Сейчас хочу превратиться в свою мать. В наркомана. Чтоб нашыряться до потери пульса. В пустоту.

Знаю, что Альбина была здесь. Альбина. Моя бабушка. Она разрушала уже когда-то мои отношения. Она вмешивалась во все, что ее не касалось. Не знал почему. Всегда удивлялся. Альбине плевать в принципе на мое существование. Она, именно она находила любые способы держать меня как можно дальше от матери. А что если у нас был шанс? Что если был смысл в нашем существовании.

Я превратился в необходимого и дорогого внука после смерти родителей. Когда Скайхэнд начал набирать обороты. Когда мы с Пашкой вкалывали, как проклятые в почти разрушенном предприятии. Да, моя бабушка такой человек. И я вовсе не собираюсь осуждать ее за меркантильность, эгоизм или расчётливость. Я ненавижу лишь за то, что отнимает последнюю надежду. Выбивает из под ног любую опору. Каблуком вдавливает меня в пропасть.

С Дашей так много раз говорили о том, что нас ждет. Но то, что она уйдет не обсуждалось. Я понимаю, что готов рыдать. Плакать как девчонка. Отчаянно. Горько. Внутри сначала лед, теперь огонь выжигает болью.

Телефон вибрирует в кармане. Медленно смотрю на экран. Фокусирую взгляд. Но ничего не вижу. Просто прикладываю к уху, ответив на вызов.

— Я рассказала все твоей девушке. Где же она? Сбежала? Рома, ты же понимаешь, что не могла я поступить иначе. — это ее бесконечное я убивает окончательно. Она даже не понимает разрушительной силы своего сумасшедшего стремления контролировать меня.

— Ты же моя бабушка. На х…я ты меня в могилу сводишь?!

— Не говори так! Ромочка. Где ты? Я приеду. Мы обо всем поговорим. Все исправим. Нам никто не нужен. Она сбежала, как только узнала правду. Эта девочка все равно умчалась бы. За славой или за новым дураком!

Молчу. Даша всегда делает так. Молчит и ждет. Иногда люди не получая ответов сами делают это.

— Не молчи. Не молчи! Где ты?

Если я ее увижу, просто прибью.

Я переживу все это. И конечно же позволю Даше самой во всем разобраться. Не долго. Долго не могу без нее. Это даже любовью не назовешь. Нечто большее. Просыпался в холодном поту, когда просто сны такие снились. Теперь это наяву.

Мы слишком сильно втянулись в эту красивую сказку. Где нет места печали и воспоминаниям.

Закрываю глаза.

Тук. Тук. А сердце все же бьется. Потому что слышу звук шагов. Я в вакууме. Но легкая поступь принадлежит Даше. Дарина моя.

Она обрабатывает ранки на моей руке. Щиплет.

— Ну, потерпи! Ты же взрослый мальчик.

Распахиваю глаза. Она. Сидит на полу. Смачивает перекисью ватный кружочек. Слегка касается кровавых ссадин и дует. Подносит руку к губам. И дует.

Какой красивый сон. Какая красивая девочка. Как я мог в первую встречу ее мышкой назвать. Протягиваю эту самую руку и кончиками пальцев касаюсь ее щечки. Холодная. С улицы пришла. На ней все тот же спортивный костюм, который мы купили по ее желанию. У входа в кухню на полу валяется ее болоньевый жилет с ушками.

Я жив. Потому что это не сон. Прижимаю ее к себе. Перекись катится по полу, разбрызгиваясь.

А я сажаю ее на колени и начинаю целовать. Мне нужен воздух. Мне необходим ее вкус.

Целую. Лоб, глаза. Плачет.

— Ром, я обещала, что попрощаюсь. Что не уйду молча.

— Не отпущу. Нет. Не смогу.

— Мама ждет. Скоро поезд. Прости. Мне нужно время.

— Сколько? Неделя? Две? Год? Сколько?

— Прости. Не хочу, чтобы однажды мы начали упрекать друг друга. Нам обоим нужно время. Осмыслить. Узнать себя. Узнать нас такими, какими стали вместе.

— Ты не должна так много говорить. Мы вместе можем на много больше, чем врозь. — дергаю ее ближе. Надышаться ею. Еще чуть-чуть.

— Мама все знала о тебе.

— Обо мне? Раиса все знала обо мне? О том, что я сын наркоманки? Бродяга ни кому не нужный.

— Не говори так! ни о себе, ни о своей матери. — Даша на глазах меняется в настроении. — Да. Она услышала в санатории разговор Альбины. С лечащим врачом твоей мамы.

— Даш. Я не знал ничего. Долго не знал. Недавно Паша раскопал все о болезни моей матери. Тогда и потянулись ниточки.

— Может быть это и хорошо. Ты был молод, неуправляем. Кто знает, куда бы тебя привела эта правда жизни. Мне не важно. Понимаешь. Ничего не важно. Потому что я вижу и знаю тебя.

— Раиса, она…

— Моя мама добрейший человек на свете. Ты ей нравишься. Но в моей жизни все еще есть отец и брат. И так просто перечеркнуть прошлое не могу. Не ты, ни я, Ром, не виноваты ни в чем. Просто в сердце все это сложит по полочкам. Осознать и принять.

— Даш! В моей жизни не было никогда семьи. Понимаешь? С Пашкой дружили. И я с его родителями, когда виделся. Не мог поверить, что так бывает. Издевался над ним, маменькин сынок. А сам до чертиков мечтал о таком же прозвище! С тобой, так мало знакомы, но именно с тобой живу!

— Знаю. Ром, мне сложно сейчас об этом говорить. Но вам с Альбиной надо все решить. Она твоя семья. Как ни крути. А я…я соберу себя по кусочкам. Я смогу. Сама. Пойми. Мне это очень нужно.

— Останься.

Она уходит. Мой мир расколот. А ее мир сможет устоять? Она просит время. И я дам ей это время. Не навсегда!

29

Рома

Башка трещит после сложнейшего обсуждения нового проекта. Волосы дыбом от объема предстоящей работы. Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Слышу, как дверь кабинета резко распахнулась.

— Паш, какого хрена опять надо, а? Ты за. л своими задачами проблемами! Грузишь и грузишь!

— Не гуди, Ромачо! Там твою Даринетту доставили.

— Бредишь? Она же в Испании? — вскакиваю с места. Но Пашка тут же толкает меня обратно.

— Вдох! Блять! Выдох! А то дальше не выложу информативные сведения!

— Я тебе сейчас начну ногти прокалывать дыроколом! Что с Дариной?!

Пашка выхватывает ключи от моей Бэешки и трясет ими.

— Поехали, отвезу. Вернулась красавица наша.

— Вот уж вряд ли. Только моя! — два месяца, как в аду. Пашка всеми силами загружает меня под завязку, чтоб некогда думать было. А уж сколько баб ко мне подсылал, чтобы стресс снимать. И все напрасно. Решил добиваться своего, без поблажек! Без косяков! Чтобы точно навсегда и насовсем.

Уже в лифте дергаю его за предплечье. — Да, говори уже!

— Вчера, помнишь, потеряли ее мои ребята. Умная она у тебя, Ромыч. Слишком. Просекла слежку. Уж не знаю, чего испугалась. Но скрылась, в стиле агента 007! А сегодня утром узнал, что в аэропорту девочка наша! Скорую ей вызвали. Только сам давай, без обмороков! В норме она! Узнал! В частную больничку определил. Сейчас все у врачей выясним.

— Я сам за руль! Ключи гони!

— Ага! Щас! Вон ручонки трясутся! А потом вас двоих откачивать! Тут не далеко.

— Почему она вернулась?

— Так сессия. Дарина же учится.

Два месяца назад она вернулась в свой родной городок. А через неделю умчалась в Испанию. Вместе с мамой. Сначала, думал, от меня сбежала. Но нет. Мы не созванивались. И это далось слишком нелегко.

Оказывается ей давно предлагали отправится в Испанию. Милая русская семейная пара творческих, известных личностей. В Мадриде своя картинная галерея. Небольшая школа искусств. И да, они не раз уже поднимали на новый уровень молоденьких талантов. И самое важное — к этому я не имел ни какого отношения.

Каждый день получал отчеты о ее новой жизни. И каждый раз готов был рвануть к ней. Но не мог нарушить слово. Время. Я дам это время ей. Следующий шаг может быть только с ее стороны.

В палате она одна. Да, Пашка постарался. Маленькая, но очень уютная палата. Даша лежит на высокой больничной кровати. Глаза закрыты. Сердце тихо ноет. И болью пронзает все тело. Скучал. Дико. Нестерпимо скучал по этой девочке. Она изменилась.

Не вхожу. Дверь чуть приоткрыта. Подсматриваю, как воришка. Впитать ее новый образ. Изменилась. Личико словно округлилось. Загорелая, как негритёнок. Она поправилась. Нет больше той угловатой подростковой худобы. На носу появились веснушки. На ней белоснежный тонкий свитер и джинсы. Оглядываю себя. Я одет так же. Лишь свитер под горло. Смешно. Она до сих пор читает меня. Даже на расстоянии. Переоделась в самолете? Рейс прямой из Мадрида. А там жара.

Все же переступаю порог. Не могу. Два месяца, как бесконечность. По ночам вообще на стену лезть готов был. Здесь. Она здесь. Пока не верится. Словно голограмма. Иллюзорная горячка. Кажется, от нее пышет испанским колоритом и солнцем.

По фото и видео отчетам видел, Дарине нравится ее новая жизнь. Лицо всегда расслабленное и улыбчивое. Глаза потеряли удушающую настороженность и тоску. Очень хотел понимать, ей хорошо без меня? Или просто нравилось жить своей мечтой. Там она бесконечно рисовала. Гуляла по городу. Научилась водить автомобиль и получила права. Они с Раисой жили в маленькой уютной квартирке в центре города. Не далеко от художественной школы. И да, ее картины приобретали свою популярность и известность. Пока в узких кругах. Но мир знакомств расширялся. Девочка моя превращалась в настоящую знаменитость. И я гордился ею. Как же распирало от этой гордости и радости за нее!

Когда-то я так же выбирался из ада зависимого существования. Возможно, Дарина была права. Это время позволяет на все взглянуть под новым углом. Словно через призму нашей жизни по отдельности. И да, в какой-то степени понимаю, что она имела ввиду под словом тень.

Разворачиваюсь и хочу уйти.

— Стой. — ее голос. С легким налетом хрипотцы. Снова делаю шаг. От нее. — сказала же! Остановись!

Слегка поворачиваю голову, но подходить не собираюсь. Потому что сожму так сильно, что могу повредить.

— Врача пойду разыщу.

— Подойди уже! — она садится на кровати и свешивает ноги. Теперь явно видна усталость на лице. А глазки так блестят. Вот тебе и жди от нее следующий шаг!

И тут в палату вкатывают прибор с экраном на специальной стойке. Медсестра и врач. Молодой пацан. Но с бородкой и усиками. Улыбается так во все 32 зуба. Взъерошенный такой.

— Тааак! Вижу, папочка явился! Ну что ж, это прекрасно!

— Какой папочка?! — вытаращил я такой глаза. Разглядывая то Дарину, то врача. — я так плохо выгляжу что ли?

— Ну, почему же плохо. Отлично выглядите. Сейчас и малыша проверим все вместе.

Вот тут я вообще не понял. Он что, Дарину малышом назвал? Нависаю такой над пацаном в халате. А он продолжает лыбиться. На Дарину смотрю, а она так ладошки к лицу приложила. И тоже хихикает.

— Может кто-то пояснит, о чем этот бред? Какой папочка? И малыш?

— Папаш, вы не нервничайте. Если не в курсе, то пора уже. Все таки 12 недель. Срок не маленький. А мамочка у нас безответственная. Покушать забывает, от этого и обмороки! Надо заниматься своей семьей, молодой человек.

У меня, кажется, из ушей начинает пар валить. Щеки краснеют. Даже чувствую, как закипаю. Подхожу к Дарине, и поднимаю личико за подбородок.

— Это правда?

— Конечно. Странно, Ром, что твои шпионы не сообщили.

— Шпионы?

В это время медсестра устанавливает аппарат Узи. Помогает Дарине улечься поудобнее. И скоро мы видим нашего будущего малыша.

Ну что сказать. Колени подкашиваются. И улыбчивый доктор подхватывает меня.

— Тааак! Вот папочкам еще в обморок падать рано! До родов время есть!

— Все! В норме я! — присаживаюсь рядом и наблюдаю. Внимательно слушаю. А сердце кажется оторвалось окончательно. Оно теперь грохочет не только в грудине, в голове, в животе. Да, я весь превратился в одно сплошное сердце.

Еще бы точно понимать, что вернулась Дарина не ради учебы, или малыша. Мне очень нужно понимать, что я ей необходим.

Когда врач с медсестрой уходят, наклоняюсь и обнимаю Дашу. Кладу голову на ее еще обнаженный живот.

— Мы будем семьей?

— Мы давно ею стали. Ром.

— Ты вернулась ко мне?

— Ты не понимаешь? Я не возвращалась, Ром. Я никуда не уходила. Поэтому не возвращалась. Научись в это верить. Как я научилась верить и доверять себя тебе. Это время знала, что вернусь. Без тебя не могу.

— Не смотря ни на что?

— Нас когда-то связала трагедия прошлого. В тот момент, думала, не вывезу эту боль в себе. Научилась жить с этим. С дырой в сердце. Ром. Теперь нас свяжет совсем другая история. Совсем новое будущее. Потому что скоро мы станем родителями. Родителями одного человечка.

— Я тебя очень люблю.

— Правда? Тогда почему подсылала шпионов? А сам так ни разу и не явился?

— А ты ждала?

— Глупый! Каждый день! И ночь. Потому что тоже очень тебя люблю.

Мы лишь начинаем этот долгий путь познания новых и прекрасных открытий. Но самое важное то, что мы обрели друг друга. Быть вместе уже не одиночество.

Все же время лечит. Придется посоветовать Дарине перебить татуировку!

Больше книг на сайте — Knigoed.net