Время собирать камни

Обычно повествование начинается с того, что автор достаточно подробно описывает место, где происходят события произведения: рассказа, пьесы, повести. Однако нам с вами повезло: мы значительно сэкономим время. Ведь для того, чтобы описать Горножилинск, а именно о нём пойдёт речь, не нужно придумывать сложных метафор, сравнений. Ни к чему подбирать оттенки, яркие эпитеты для того, чтобы описать, на каком фоне происходили события этого рассказа. Все яркие пятна, которых не так много, будут описаны в процессе, и вы, безусловно, обратите внимание на них и без моей посильной нарочитой помощи.

Горножилинск – самый обычный провинциальный городок в несколько тысяч человек. Именно тот самый населенный пункт, который ты представляешь, когда случайный попутчик в метро или электричке на вопрос «Откуда едешь?» отвечает слегка ужимисто и стеснительно «Из небольшого городка N в области G». И вот вместо этого самого N можно подставить название любого города из нашей растянувшейся с запада на восток, как кошка на диване, страны. В том числе и выше обозначенного Горножилинска. Область в данном произведении не имеет никакого значения, поэтому в качестве буквы G можете вставить что хотите, а можете просто перейти к следующему абзацу.

Как обычно и бывает, самые интересные, курьёзные и порой мистические истории, обрастающие легендами и несуществующими деталями, появляются именно в таких поселениях. У горножилинцев дефицит креатива: есть особая нужда самовыражения, но как это делается и какими инструментами – они не знают. А если и знают, то многими из них просто пользоваться «не по-пацански», поэтому часто они сразу отметаются, а сублимируется энергия во что-то подчас разрушительное.

А так им бы только дай повод рассказать заезжим странникам что-нибудь интересное, чтобы остаться в памяти гостей хотя бы приятными рассказчиками, о которых потом говорят при случае: «Эту историю рассказал мне один таксист, хороший мужик, разговорчивый такой и весёлый».

Именно такой мужик мне и попался. Его звали Игорь. Подробностей его личной жизни я узнал не так много, да и, если честно, не хотелось знать, он сам то и дело между частями своих невероятных историй вставлял факты из жизни, якобы случайно вылетало.

Часто в момент напряжения или в кульминационной части рассказа он резко менял тон и произносил: «А у меня ведь две дочки, Маша и Татьяна. Одна в университете учится. Другая – фрилансер с девятого класса. Приколись, что делает? Полосками шерсть с интимных мест отдирает. По тридцать рубасов поднимает. Бывает, даже мужики приходят, так что у меня на многих тут компромат имеется».

После таких пикантных подробностей Игорь, будто переключая мыслительный рубильник в голове, продолжал рассказывать что-то таинственно-мистическое или провинциальное-алкоголичное. И то и другое вызывало столько же интереса, сколько информация о рабочей специальности той самой «одной». Кстати, кто именно выдирал волосы из задницы, я так и не понял, но почему-то для себя решил, что Татьяна, потому что так называлась парикмахерская, куда в детстве меня водила подстригаться мама.

С Игорем мы познакомились через «Bla-Bla-Car» (заплатите мне за рекламу, разработчики), где он выставил объявление, что едет из областного центра в Горножилинск и любезно предлагает свои услуги такси в обмен на символическую плату, равную цене билета на электричку. Я почему-то решил, что так будет комфортней и веселей, глазеть по сторонам я всегда любил, а Игорь мне пообещал удивительной красоты сосновые леса, которые будут тянуться на протяжении всего пути по обе стороны от автомобиля.

Знаете, он не наврал, лес действительно был непрерывным и густым. Если что-то его и прерывало, то это только водитель. Его темно-зелёный «Москвич» в цвет сосен, окружавших нас, летел по дороге, словно чайка над водной гладью. Он («Москвич»), конечно, так не кричал, как эти милые птички, но гудел не тише бензопилы и оставлял на трассе плотный чёрный газообразный шлейф, тянущийся из выхлопной трубы. Иногда мне казалось, что Игорь не отжимает педаль газа, чтобы обогнать запах, преследовавший нас всю дорогу. Наперегонки с газом – как название для отдельного литературного произведения о несварении желудка библиотекаря в предпенсионном возрасте. Так, мы отвлеклись.

До Горножилинска было 2 часа пути. Я ехал туда на встречу. Она была запланирована в 16:00, выехали мы в 12:00, поэтому я не переживал и не волновался. К тому же Игорь заверил меня, что успеем, а в качестве бонуса он меня ещё и довезет туда, куда мне нужно будет. Хотя я и сам не знал точного адреса.

Я должен был перезвонить, а уж там меня встретили бы. Мелочь, но всё же Гоша, как просил себя называть водитель после 10 минут пути, показался мне приятным мужиком, наверное, он таким и был. Он такой и есть.

Пару слов скажу о товарище. Валера – мой общаговский друг и однокурсник. Мы вместе с ним овладевали навыками пельменного соблазнения женщин, по очереди носили одни классные потёертые джинсы «левайсы» и вместе, можно сказать, по очереди, ходили пересдавать анатомию по нескольку раз. Валера по местным меркам был бизнесменом или, как его называли местные, – «ипэшником». Вообще все бизнесмены тут делились на две категории: «барыги» и «ипэшники». Всё остальное, что по описанию не подходило под эти определения, называлось в народе предельно ёмко – «херня какая-то».

Кроме того, Валерка и родился где-то здесь, в ближайшем селе, и мама у него жила там же, которую он очень сильно любил и даже во время студенчества часто к ней ездил, объясняя это тем, что «её нельзя там одну оставлять».

О маме своей он рассказывал зачарованно. Она вырастила его одна. Валера был поздним ребёнком. Отца он не знал. Мама работала в колхозе, много трудилась, они ни в чём не нуждались особо. Когда пришло время Валере поступать в вуз, она решила вместе с ним переехать в Горножилинск, поближе к удобствам цивилизации, которыми она никогда в жизни не пользовалась.

Сам же уже повзрослевший «ипэшник» Валера снимал небольшое офисное помещение в здании церкви, от чего пользовался только большим уважением среди населения Горножилинска. Мол, если уже отец Митрий дал добро, значит праведным делом занимается. Но это было далеко не так.

Валера ремонтировал компьютеры, любую технику, потому что на таких спецов в маленьких городах всегда дефицит, но поступал он, однако, хитро. Он брал, например, ноутбук в ремонт, заранее выставляя тройной ценник, отправлял в областной центр к своим товарищам, которые довольно быстро производили все нужные ремонтные манипуляции. Когда работа была сделана и товар привезён обратно в его освящённый всевозможными святыми водами и дымом офис, он включал свой актёрский талант, объяснял заказчику, как долго ему пришлось ломать голову над проблемой, для вида пачкал руки разнообразной дрянью и объявлял, что «нужно заплатить на 500 рублей больше, так как пришлось заказывать детали из Китая». С-А-М-О-Г-О К-И-Т-А-Я!!!

И так обычная замена термопасты выходила местным ничего не понимающим в компьютерах людям в пять тысяч рублей. К слову сказать, маркетинговые издержки, связанные с содержанием офиса в здании церкви, обходились ему как аренда однокомнатной квартиры в центре Москвы. В левом углу помещения, как и положено, висели различные иконы, названия которых он не знал, но каждый раз, когда он забирал технику к себе в каморку, он поворачивался к образам, делал смиренное лицо, будто отдаёт честь какому-то полковнику во время парада, и, перекрещиваясь, говорил громко: «Прости и сохрани!»

Я знал, что меня он зовёт к себе не из-за того, что соскучился, а потому, что только я официально сертифицирован в области на ремонт бытовой техники под брендом «Telefunken». Если вы не в курсе, то есть такие, например, телевизоры. Сам он справиться не смог, поэтому пригласил меня. Я это понимал, но также я ощущал дикое желание где-то в районе желудка (не знаю почему), что очень хочу увидеть этого уже постаревшего говнюка, с которым я провёл, пожалуй, лучшие годы своей жизни в комнате номер 145 на четвёртом этаже общежития.

Под самый конец пути (судя по синей табличке, оставалось 20 километров) мой водитель Игорь, пусть и не личный, решил рассказать мне «прикольную историю, которая произошла вообще недавно в городе» и которая каким-то образом коснулась его лично. Мне стало дико интересно не из-за подводки, а потому, что я заметил, как резко изменилось его лицо. Оно из румяного с ярко-алыми крапинами на щеках, последствия перенесённой в детстве болячки, превратилось в один большой бледный пельмень, который плохо завернули, а из дырочки вываливался «фарш» в виде обрывков слов и фраз, складывающихся в предложения. Было видно, что я последняя инстанция, по каким-то причинам своим друзьям он этого не рассказывал, а мне чего не рассказать?

Я одобрительно кивнул головой, мол, «рассказывай, конечно, Гоша», поправил сумку, лежавшую у меня в ногах, и принялся слушать, создавая иллюзию заинтересованности, которая превратилась в реальный интерес лишь к середине истории, ибо начало её было довольно скучным.

В конце пути и истории меня просто перекосило от того, что может случиться в таком небольшом городке, о котором никто даже не слышал, да и на карте его не найти при желании. Сейчас поймёте почему, постараюсь пересказать предельно точно, как всё было, но допускаю, что в силу любви к преувеличениям могу приукрасить там, где обещал ещё в первых абзацах.

Каждое утро Игорь покорно выносил накопившийся за прошлые сутки мусор. Между делом он дал мне понять, что его жена – кулинар-экспериментатор, поэтому из-за её экспериментов резко вспухал серый мешок под раковиной и резко пустел кошелёк мужа-таксиста. Дело в том, чтобы вы понимали, в небольших городках типа того, о котором идёт речь в этом произведении буквенного искусства, ближайшая к дому мусорка может находиться на расстоянии в километр. Структуры и логистики в таких поселениях нет, но есть широкая главная дорога, которая, как правило, обычная грунтовая, утоптанная ногами и редкими машинами, а второстепенные улицы с ужасными заросшими дорожками вместо тротуаров тянутся от главной «жилы» по сторонам.

Если смотреть сверху, то выглядит это как лёгкие курильщика, где от трахеи ответвляются бронхи. Почему курильщика, спросите вы? Да потому что почти всегда очень грязно. Ситуация усугубляется тогда, когда проводится газ: становится настолько грязно, особенно после дождя, что походит это уже на кровотечение в чёрно-белом фильтре.

Так вот, Игорь прогуливался с пакетом, и ничего не удивляло: всё обыденно. Люди идут на работу, дети шуруют, не особо того желая, в школу. Мимо, спотыкаясь на ровном месте, идёт сосед-алкаш, вечно «синий», с опухшим от количества алкоголя в крови лицом. Всё как везде.

Да вот есть только в Горножилинске одна жительница, с которой и случилась вся эта интересная история, о которой мне хотел поведать Игорь.

Жительницей этой была бабушка лет 75-80, никто толком не знал, сколько ей лет. Она ни с кем никогда не разговаривала, лишь сама себе что-то вечно бормотала под нос. У неё большой горб, скрючивало её почти под 90 градусов, а иногда и ниже. Видимо, какое-то крайне тяжёлое заболевание. Не стану ставить точных диагнозов, всё же анатомию я сдал с третьего раза, о чём я уже вскользь упоминал выше.

И зимой и летом она одевалась одинаково: тёплый ватный двуслойный (не знаю, что это значит, видимо, очень плотный) тулуп с рукавами чуть ли не до колена – кистей рук было не видно. Длинная, в пол, грязная серая юбка, где от старости едва различались пестревшие некогда цветочные орнаменты. Зелёный платок обрамлял её голову. Натянут он был плотно и низко, так что лицо её слегка скукоживалось, сжималось, а черты этого самого лица, очевидно, меняли свои естественные размеры и контуры. Из-под платочка торчала седая, но грязная от поднимающейся с дороги пыли челка, напоминавшая старый покосивший забор из прогнивших досок. Само лицо чумазым не было. Одну деталь в описании бабушки Игорь отметил отдельно: «Она всегда была с лопатой в руках». Я, естественно, среагировал на этот пассаж вопросом «Зачем?» (как раз в этот момент мне стало интересно). На что Игорь просто продолжил свой рассказ, добавив простое: «Ща-ща».