Все дьяволы здесь

Глава одиннадцатая

Рейн-Мари Гамаш сидела в баре «Жозефина» отеля «Лютеция», положив руку на картонную коробку.

Не обращая внимания на элегантных посетителей бара, она смотрела в огромные окна отеля на шикарных мужчин и женщин Шестого округа Парижа.

Они проходили по улице Севр. У многих в руках были полиэтиленовые пакеты из находящегося поблизости универмага «Ле Бон Марше».

Рейн-Мари осознавала, что происходит вокруг нее в великолепном баре в стиле модерн, но все, что она видела, – это тело на полу и кровь на ковре в комнате, где прежде играли ее дети.

И еще она пыталась вспомнить этот запах. Удастся ли ей когда-нибудь распознать его?

Вплоть до нынешнего дня она помнила запах своей матери. Не духов, а очистителя с содержанием аммония. Этот запах прилип к ней, впитался в материнские поры – она работала приходящей уборщицей.

И Рейн-Мари знала, что, уходя в могилу, унесет с собой запах Армана – запах сандалового дерева. По крайней мере, она на это надеялась. На то, что уйдет первой. В его объятиях.

С ее стороны это было проявлением эгоизма. Вынудить его пережить это. Оставить его одного. Но она сомневалась, что сможет уйти без него. Если он…

Она прогнала эти мысли. Надо вернуться к насущному. К фактам. К мертвецу.

Будучи профессиональным библиотекарем и архивариусом, Рейн-Мари умела не только сортировать и каталогизировать информацию, но и устанавливать связи. Именно эта способность ее мыслительного аппарата работать одновременно на нескольких уровнях сделала ее профессионалом высокой пробы и обеспечила ее карьеру в Национальной библиотеке и архиве Квебека.

Там, где другие видели только факты, мадам Гамаш видела связи между этими фактами. Она могла установить общее между двумя, тремя, многими внешне никак не связанными событиями.

Между аборигенским именем, означающим «Созерцатель звезд», рассказом об имевшем место в 1820 году званом обеде с участием геолога Бигсби и могилой нищего в Монреале.

Она соединила все это, и у нее получился Дэвид Томпсон. Землепроходец и картограф, который оказался, вероятно, величайшим картографом, когда-либо жившим на земле. Выдающаяся личность, забытая историей.

Пока архивариус и библиотекарь мадам Гамаш не обнаружила его.

А теперь она получила целый набор никак не связанных между собой фактов и событий. Не безопасно упокоившихся в истории, а живых, происходящих в данный момент. И забрызганных кровью.

Она прижала к себе коробку и прищурилась. Пытаясь увидеть…

– Привет!

Рейн-Мари в мгновение ока вернулась в бар «Жозефина» и увидела улыбающееся лицо мужа.

– Désolé, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее. – Не хотел тебя испугать. Ты была где-то за миллион миль отсюда.

– На самом деле не столь далеко. – Она поцеловала его в ответ и услышала его шепот:

– Не реагируй.

Она сохранила улыбку на лице и попыталась ничем не выдать своего недоумения.

Он отошел в сторону, и Рейн-Мари увидела Клода Дюссо.

– Клод, – сказала она.

Но недоумение никуда не делось. Что хотел сказать Арман? Неужели она не должна узнавать этого человека, которого так хорошо знала?

Которого видела вчера вечером в больнице?

Но когда префект наклонился поцеловать ее в обе щеки с преувеличенным политесом, давно вошедшим у них в шутку, Рейн-Мари все поняла.

Она постаралась не реагировать, но испугалась, что на какое-то мгновение выдала себя. Ее глаза слегка расширились. От удивления.

К счастью, после этого она увидела Жана Ги и перенесла свое удивление на него.

Все расселись на диванчике и заказали выпивку, а Арман рассказал Рейн-Мари о последнем развитии событий.

Она выслушала, задала несколько вопросов, на которые никто не знал ответа, и замолчала.

Но мысли ее метались. И так быстро, что она просто чувствовала, как они кружатся. Поднимают пыль. Затемняют то, что должно быть очевидным.

Жан Ги показал на ее булочку:

– Вы не будете?..

Рейн-Мари подтолкнула тарелку с булочкой к своему вечно голодному зятю.

– Большой вопрос состоит в том, убили ли месье Плесснера случайно, приняв его за месье Горовица, или нападение на него было преднамеренным, – сказал Клод Дюссо. – Что у вас здесь?

Он показал на коробку, на которой по-прежнему лежала рука Рейн-Мари, защищая ее.

– Да-да, – сказал Арман. – Мы собирались тебе показать. – Он огляделся и поймал взгляд метрдотеля. – Жак!

– Oui, месье Арман?

Они были давно знакомы. Жак служил помощником официанта, когда Стивен в первый раз привел девятилетнего Армана в «Лютецию». Разница в возрасте между ними составляла девять лет, и, хотя они знали друг друга почти полвека, отношения между ними оставались формальными. Хороший метрдотель никогда не бывает запанибрата с гостями. А Жак был одним из лучших.

– Мы можем поговорить где-нибудь приватным образом?

– Конечно. Я найду для вас комнату.

Несколько минут спустя они оказались в президентском номере.

– Я рассчитывал на какую-нибудь кладовку в подвале, – сказал Дюссо, с удивлением оглядывая номер. – У тебя тут явно налажены связи, Арман.

– Как и у тебя в «Георге Пятом».

Дюссо рассмеялся:

– Если бы так. Я не появлялся там сто лет.

– Значит, я ошибся. Мне показалось, что ты говорил об этом.

– Нет. Ты, наверное, имеешь в виду тот клоповник за углом от набережной Орфевр.

– Точно. «Люби меня задешево», – сказал Арман.

Дюссо рассмеялся. Арман снова поймал взгляд Рейн-Мари, предостерегая ее. Но сразу же увидел, что в этом нет необходимости.

Клод Дюссо сел на низкий диван, поставил коробку на колени и открыл ее с предвкушением ребенка в рождественское утро.

– Так, посмотрим, что у нас здесь. Это коробка из больницы, non? Вещи месье Горовица. Запечатано. Ты ее не открывал? Но я думал…

– Мы ее открыли, – сказал Арман. – И снова запечатали.

Он объяснил Дюссо и Жану Ги, что случилось в «Георге V».

– Bon, – сказал Дюссо. – Хорошая мысль. Все здесь, на месте? Ноутбук, телефон, одежда?

– Все, что было на Стивене прошлым вечером и что мне удалось найти в его кабинете.

Дюссо задумался, его рука замерла над коробкой, на худом лице появилось озадаченное выражение.

– Странно, что он остановился в отеле. Ты не знаешь почему?

– Нет.

Дюссо вытащил ноутбук.

– Его пароля, я думаю, ты не знаешь?

– Нет. И телефонного тоже. Впрочем, он разбит.

– Сим-карта? – спросил Дюссо.

– Сломана.

Префект вздохнул:

– Жаль.

– Oui.

– А это что? – спросил Дюссо.

– Похоже на универсальный гаечный ключ, – сказала Рейн-Мари.

Они покупали для Даниеля и Анни немало сборной мебели, и сборка доставалась ей, так что с гаечными ключами она была знакома.

– Этот ключ лежал на столе рядом с ноутбуком, – сказал Арман. – Я просто побросал все в коробку.

– Включая и это, – сказал Дюссо, на ладони у которого лежало несколько болтов. – Нам не хватает только рулона клейкой ленты, и мы будем знать о «Георге Пятом» больше, чем нам хочется.

– Интересно. – Жан Ги достал из коробки пару канадских монеток. – Они слиплись.

– Ха, – сказала Рейн-Мари, протягивая руку к монеткам. – Забавно. Одна из них, вероятно, намагничена. Когда Даниель и Анни были детьми, я показывала им этот фокус.

– Какой фокус?

– Старые монеты имеют высокое содержание никеля, а это значит, что их можно превратить в магниты.

Пока она говорила, Жан Ги пытался разъединить монетки.

– Они не намагничены, они склеены. Зачем Стивену понадобилось склеивать две старые монетки?

– Наверное, он нашел их на улице и подобрал, – сказал Арман.

– На удачу? – спросил Дюссо.

– Я бы тоже так сказал, – заметил Арман.

Дюссо подкинул склеившиеся монеты, поймал и сунул себе в карман.

– На удачу.

– Вообще-то, Клод, если это талисман Стивена, я бы хотел отвезти его в больницу. Положить рядом с его кроватью.

У большинства людей бывают разные суеверия, и эти люди окружают себя талисманами. От распятий до звезды Давида, от кроличьей ножки до пары носков, приносящих удачу.

Для Стивена подходил этот талисман. Склеившиеся монетки. Деньги, которые не потратишь.

– Конечно, – сказал Дюссо и без колебаний отдал монетки Арману. – С моей стороны это слишком эгоистично – хотеть для себя всю удачу, какая есть.

Он вернулся к содержимому коробки, осмотрел порванную и окровавленную одежду. Арман отметил, что Клод поискал и нашел потайной карман. Там лежал паспорт Стивена. Но там не было ежедневника. Того самого, который лежал в кармане Армана. Где этот ежедневник и должен оставаться.

Наконец Клод Дюссо достал со дна коробки брошюру:

– Годовой отчет. Ты сказал, он приехал сюда ради встреч. Может быть, это одна из них?

Дюссо положил брошюру на диван.

Арман наблюдал за тем, как Жан Ги взял книжицу. Это был отчет компании ГХС Инжиниринг. Той самой, в которой работал Бовуар.

Поначалу на лице Жана Ги появилось удивление. Впрочем, такие выражения долго не задерживались на лице Бовуара.

– Стивен? – тихо произнес он. – И вы?

Арман был готов к этому, но все же опасался разговора. Он знал, что эта минута настанет, знал с момента покушения на Стивена, с того момента, когда они нашли годовой отчет на столе Стивена, с того момента, как взяли эту брошюру с собой, с того момента, как Бовуара привлекли к следствию.

– Что это значит? – спросил Жан Ги, поднимая документ.

Ошибиться в том, что он едва сдерживает ярость, было невозможно.

– Это значит, что Стивен по моей просьбе помог тебе найти работу.

И началось.

– Вы попросили Стивена использовать его влияние, чтобы устроить меня в ГХС?

Арман встал:

– Поговорим об этом в спальне.

Не дожидаясь согласия Жана Ги, он прошел по громадной гостиной и по коридору в самую дальнюю спальню.

Следом за ним вошел Бовуар. Губы его сжались в полоску. В глазах полыхала злость.

– Закрой, пожалуйста, дверь, – попросил Арман.

Бовуар с силой захлопнул дверь. Громкий хлопок разнесся по номеру.

– Извини, – сказал Арман.

Бовуар развел руки жестом, означающим «И это все?». Но не произнес ни слова. С одной стороны, он не знал, что ему сказать, а с другой стороны, опасался того, что скажет.

Это было предательством высшего уровня. Не только пойти на такое дело, но и утаить от него.

Они вместе прошли через ад. Вместе пересекли реку Стикс. Платили лодочнику кровью, мучениями и скорбью.

Они вместе вернулись в мир живых. Израненные, меченые.

Они были близки, как редко кто бывает близок.

И теперь Арман изображал Бога, играя жизнями Жана Ги и Анни? Он заговорщицки подсунул Жану Ги эту работу в ГХС Инжиниринг, а у него даже не спросил? Не посоветовался с ним?

Арман сел на край кровати. Жан Ги сел на другую кровать. Они сидели лицом друг к другу.

– Я опасался, что, если скажу тебе, ты решишь, будто я хотел выставить тебя из Квебекской полиции. Что это своего рода послание о твоем несоответствии званию старший инспектор.

– А так оно и было?

– Ты серьезно? – возмутился Гамаш. – Ты был талантливый старший инспектор. Лидер от природы. В то время я ждал, что меня уволят и, может быть, даже отдадут под суд. Моим единственным утешением было то, что отдел остается в надежных руках. Твоих руках. Но опасность ситуации тяжелым грузом лежала на нас двоих. Я мог уйти в отставку. Я бы жил полной жизнью. Хорошей жизнью. Мы бы с Рейн-Мари жили потихоньку в деревне. А ты только начинаешь жить. Ты и твоя семья. Я хотел дать тебе возможность выбора. Вот и все. Но я был не прав, не обсудив это с тобой, прежде чем обратиться к Стивену. Извини.

– Стивен состоит в совете директоров ГХС?

– Может быть. Я не знаю. Когда я попросил его найти тебе работу в бизнесе, я предполагал, что это будет в Квебеке. Не в Париже. И не конкретно в ГХС.

Жан Ги кивнул, покачиваясь взад-вперед на кровати.

– Предложение было законным, – сказал Арман, читая мысли Жана Ги. – ГХС никогда не взяла бы тебя на эту позицию, если бы они не знали, что ты идеально для нее подходишь.

– Стивен обратился с этим к моему боссу? К Кароль Госсет?

– Понятия не имею. – Арман помолчал, прежде чем продолжить. – Твой уход из полиции был для меня мучителен. Твой отъезд вместе с семьей разбил мне сердце.

Жан Ги кивнул. Он знал, что это правда.

– Тем не менее, – продолжал Арман, – было ужасной ошибкой не спросить тебя, хочешь ли ты уйти со службы.

Использование Гамашем слова «служба» напомнило Жану Ги о том, что Гамаш почти никогда не называл полицию конторой.

Жан Ги глубоко вздохнул, потом кивнул.

Арман залез в карман, вытащил склеенные монетки, посмотрел на них и передал Жану Ги.

– Компенсация? – спросил тот.

Арман хохотнул:

– Non. Если это действительно талисман, приносящий удачу, то Стивен хотел бы, чтобы он лежал в твоем кармане.

Жан Ги зажал монетки в кулаке:

– Нам удача может понадобиться. – Он посмотрел в глаза тестя. – Merci.

Он хотел было встать, но Арман удержал его:

– Есть кое-что еще.

– Oui?

– Когда мы с Рейн-Мари нашли тело, то обратили внимание на запах в воздухе. Мужской одеколон. Так мы поняли, что в квартире Стивена кто-то находится.

– Это был одеколон убитого или Стивена?

Арман заговорил не сразу, и Бовуар предположил, что его тесть думает, как наилучшим образом описать этот запах.

Ответ Гамаша не только удивил Бовуара – он изменил все.

– Так пахнет Клод Дюссо.