Все к лучшему

10

Айрис только что закончила кормить Хоуп и собиралась отнести ее наверх, чтобы уложить спать, когда в гостиную неожиданно вошел Дэвид. В это время он обычно был в суде или у себя в конторе, а сейчас по-утреннему энергичный, одетый в светлый костюм, подчеркивавший смуглость лица, неторопливо собирался куда-то идти. Ленивая снисходительная улыбка и неотразимое мужское обаяние, как всегда, моментально подействовали на Айрис.

Муж не особенно искал ее общества, но звонков Грейс тоже не было. А когда они изредка оставались наедине — с тех пор, как в доме появился ребенок, Элспет жила с ними постоянно, — Айрис неосознанно старалась найти себе какое-нибудь занятие, которое бы позволило не общаться с мужем. Они избегали друг друга, как будто хотели оттянуть неизбежный разговор, боясь его последствий.

— Что случилось? — спросила Айрис, посмотрев на часы. — Ты должен уже быть на работе.

— Да, но сегодня я решил выкроить личное время. Мы едем завтракать. Иди, одевайся.

— А как же малышка? Вдруг она проснется?

— Полагаю, у твоей мамы есть некоторый опыт ухода за детьми, — сухо заметил он. — Нам необходимо побыть вместе. — Он серьезно и даже сурово глянул на жену и добавил: — Это очень важно.

По спине Айрис побежали мурашки. Она со страхом посмотрела на супруга, силясь понять, что может означать его убийственная серьезность. Предстоит объяснение? Ну что ж, рано или поздно этот момент должен был наступить.

Они выехали из Гринвуда и помчались по шоссе среди ярко зеленевших под весенним солнцем полей. Пестрели цветы, нарядной бело-розовой пеной покрылись деревья в садах. Нарядной выглядела и Айрис, одетая в кремовый трикотажный костюм. Но набежали облака, и все тут же стало серым и тусклым.

Мелькнул яхт-клуб на берегу залива Массачусетс. Они миновали рощицу за живой изгородью, пестревшей желтыми звездочками первоцветов, и взору открылось какое-то знакомое строение. На фоне темных облаков и синей водной глади оно выглядело белоснежным пароходом.

«Паккард» свернул с шоссе на боковую дорогу, и у Айрис защемило сердце. Она вопросительно посмотрела на Дэвида, парковавшего машину у загородной гостиницы.

— Зачем ты привез меня сюда? — голос ее дрожал от волнения. Она разглядывала знакомый зеленый дворик и дом, в котором они провели тот первый уик-энд…

Дэвид равнодушно пожал плечами.

— Это место подходит для завтрака не хуже любого другого. — Он бросил на Айрис ничего не выражающий взгляд. — Ты, что, против?

Женщина покачала головой, и рыжие волосы упали на ее бледное лицо. Разве легко признаться, что даже напоминание об этом месте надрывает ей душу?

— Нет, — прошептала она, не желая уступать Дэвиду в хладнокровии. — Почему я должна быть против?

Он ничего не ответил, вышел из машины и повел супругу к входу. Но когда они оказались внутри и пошли по знакомому холлу, устланному ковром, Дэвид сказал так, будто догадывался о ее состоянии:

— Есть только один надежный способ избавиться от призраков: прогнать их.

— Ах, вот оно что! Мы избавляемся от призраков, — усмехнулась Айрис.

Проходя через вращающуюся дверь ресторана, она, как и в прошлый раз, уловила дурманящий аромат мужского лосьона.

Откуда-то вынырнул метрдотель и провел их к столику у окна, изысканно накрытому на двоих. В вазочке пламенел букет гвоздик, подчеркивавший белизну скатерти и блеск столового серебра.

Она благодарно кивнула официанту, отодвинувшему для нее кресло, села и, ничего не видя, уставилась в предупредительно поданное меню. Есть почему-то не хотелось. Они сидели за тем же столиком, что и в прошлый раз. Тогда у нее не было аппетита по понятной причине: ей предстояло лечь в постель с сидевшим напротив обаятельным темноволосым мужчиной.

Она подняла глаза, увидела, как губы Дэвида искривились в насмешливой улыбке, и дрогнувшим голосом спросила:

— Это ты нарочно, да?

Он развел руками.

— Ты имеешь в виду гостиницу или столик? Если хочешь, пересядем, но не вижу в этом смысла. Наше непреодолимое физическое влечение друг к другу не предполагает никаких особенных переживаний, поэтому какая разница? Что один столик, что другой…

Айрис стало трудно дышать. Значит, их отношения — это всего лишь физическое влечение?

Ей хотелось сказать все, что она думает о его бесчувственности, закричать, что для нее все гораздо серьезнее и глубже. Но, не желая выдавать своих чувств, она нарочито небрежно сказала:

— Ты прав, не стоит из-за мелочей пересаживаться!

Холодные настороженные глаза Дэвида внимательно смотрели на нее. Айрис не выдержала его взгляда.

— Ты привез меня сюда, чтобы поговорить о чем-то важном? — как будто она не знала! Сердце щемило все сильнее.

— Давай сначала поедим, — сухо проговорил Дэвид: в его голосе появилась неприятная дребезжащая нотка.

Но есть Айрис так и не смогла. Омлет с ветчиной остался почти нетронутым, а фруктовый салат она лишь слегка поковыряла.

— Нет аппетита? — спросил супруг, переводя взгляд с ее тарелки на замкнутое, напряженное лицо.

— Я не голодна.

— Ты должна поесть. Я знаю, ты хочешь обрести прежнюю фигуру, но таким способом это сделать не удастся.

Господи, о чем он говорит? — тоскливо думала Айрис, глядя в окно. Ветер пригнул траву на лужайке, под его порывами поникли отцветающие тюльпаны.

— Дэвид…

— Я знаю.

Женщина подняла удивленные глаза. Откуда ему известно, что именно она хочет сказать?

— Продолжать жить так, как мы живем в последнее время, невозможно. Ты это хотела сказать?

— Да. — Удивительно, она так легко соглашалась с ним, а сердце разрывалось на кусочки.

— Я должен признать, что ошибся. Ребенку лучше жить с одним родителем, чем с двумя чужими друг другу людьми.

Айрис проглотила комок в горле и спросила:

— К чему ты клонишь? — ответ был ясен заранее.

После короткого молчания он спокойно сказал:

— Ты не должна была выходить за меня замуж.

— Как?! — горькая усмешка исказила лицо женщины. Если бы Дэвид не принудил ее к этому, она не успела бы к нему привязаться. Конечно, расстаться с ним было бы тяжело, но ничего — справилась бы. А сейчас… — Ты же грозил отобрать у меня ребенка. Говорил, что не сможешь скрыть правду о том, почему дитя появилось на свет!

Дэвид неуверенно произнес:

— Ты бы все равно отдала ребенка, если бы Мейбл…

Он не закончил фразу, да этого и не требовалось. Чувствуя, как ее грудь сжимают невидимые тиски, Айрис судорожно вздохнула.

— Я бы не пережила этого…

— Так ты хочешь получить свободу и вместе с тем быть уверенной, что у тебя не отнимут девочку?

Вопрос прозвучал, как удар хлыста. О какой свободе Дэвид говорит? Речь могла идти только о его свободе — он хотел быть с Грейс.

— Никто не отнимет у меня дочь. Запомни это! — дрожащим голосом заявила Айрис. Да, за Хоуп она будет бороться, но вот брак!.. Он превращается в груду обломков, как ни сопротивляйся. Тогда, в самом начале, она всеми силами противилась этому союзу, но теперь, когда ему приходит конец, весь свет не мил.

— Думаю, нам пора, — с какой-то мрачной решимостью произнес Дэвид. Возможно, он заметил ее состояние и хотел избежать сцены на людях. Конечно, ему тоже было из-за чего переживать: и второй его брак заканчивался крахом…

К тому времени, когда они оказались в машине, к Айрис вернулось самообладание. Оно еще понадобится ей, еще много душевных сил придется потратить, пока все не утрясется, пока Стронг не оформит развода, размышляла она на обратном пути. Интересно, как скоро ей придется уйти из его дома?

Она была все еще погружена в свои невеселые мысли, когда «паккард» остановился на обочине. Очевидно, они уже давно свернули в сторону от федерального шоссе и ехали какой-то неизвестной дорогой в Гринвуд. Но заметила это Айрис только сейчас, когда голос Дэвида вывел ее из оцепенения.

— Давай пройдемся. Прогулка пойдет тебе на пользу.

Взяв Айрис за руку, он повел ее по тропинке, идущей вдоль высокой живой изгороди. Неожиданно впереди показались кованые ворота, за которыми в большом ухоженном парке стоял дом необычной архитектуры.

— Тебе надо будет где-то жить, — услышала она голос Дэвида. К ее изумлению, он открыл ворота и жестом пригласил войти. — Пожалуй, это самое лучшее жилье, которое я могу предложить вам с Хоуп. Я подумал, что тебе лучше жить не слишком далеко от мамы; с другой стороны, мне не хотелось, чтобы наша дочь росла в городе.

А это что за сюрприз?! Как-то раз она в шутку сказала мужу, что дом ее мечты должен стоять в уединенном месте, быть спрятанным от чужих глаз и в то же время находиться недалеко от Бостона. Это же воплощенная мечта, думала Айрис, обводя восхищенным взглядом дом и старый сад. Сколько же надо платить за аренду такого поместья?

— Дом очень большой, — единственное, что она могла сказать, не выдав своих чувств.

Дэвид нахмурился.

— Но ведь я не собираюсь полностью отказываться от права владения.

— Ты хочешь сказать?.. — Кровь бросилась ей в голову. — Ты не можешь…

— Не могу? — угрюмо переспросил он. — У меня же будет право навещать дочь. Пусть лучше она видит меня у себя дома. Тогда ей не придется каждый уик-энд уезжать от друзей, оставлять привычную обстановку. Как это происходит в большинстве распавшихся семей.

Невероятно! Неожиданно Айрис разозлилась. Как он может развестись, а потом приезжать когда вздумается, нисколько не беспокоясь о ее чувствах?!

— И как часто ты предполагаешь приезжать к дочери? — спросила Айрис, стараясь не выдать голосом, насколько она уязвлена.

— А почему только к дочери? Наша с тобой одержимость друг другом никуда не исчезла, она жива, и даже если между нами больше не осталось ничего другого, этого у нас никто не отнимет. Готов доказать прямо сейчас.

— Ты имеешь в виду, что… — Пораженная и оскорбленная до глубины души, она взглянула на Дэвида: его лицо не скрывало совершенно определенного намерения. — Нет! — отпрянула она.

— Да! — свирепо прорычал он и схватил Айрис в объятия.

Отступать было некуда — она упиралась спиной в кованые ворота. А он уже жадно целовал жену, упиваясь ароматом ее волос, забытым вкусом кожи. Губы Дэвида нежно касались ее шеи, губ, закрытых глаз, руки сжимали тело, вопреки воле и разуму пробуждая в женщине жгучее желание. Она трепетала и таяла в объятиях мужа, рабски подчинялась силе любви к нему, которая иссушала и опустошала ее душу.

— Мейбл! Грейс! — воскликнул неожиданно он. — Хоть ты и ревнуешь меня к ним, все равно умираешь от желания, когда я обнимаю тебя! Как в первый раз, так и сейчас! Мы накрепко связаны друг с другом, как бы ты ни относилась ко мне, все равно будешь хотеть меня, верно?

— Да, — признала женщина свое поражение.

Она не могла отрицать очевидное, когда каждая клеточка ее тела рвалась навстречу любимому. Повинуясь древнему как мир инстинкту, Айрис прижалась к нему и, едва не плача, еще раз выдохнула:

— Да!

— Тогда почему тебя так задевает мысль о моей несуществующей связи с Грейс, если ты знаешь, что я одержим тобой так же, как и ты мной? И все, чего ты ждешь от меня, всегда было и останется твоим!

— Дэвид, не надо… — Она попыталась освободиться и очень удивилась, когда он легко выпустил ее.

— Почему не надо? Потому, что твоя проклятая гордость мешает признаться, что ты любишь меня? Думаешь, что признание сделает тебя слишком уязвимой? Боишься, что я сбегу с другой женщиной и заберу у тебя Хоуп? Ведь именно этим всегда грозил Элспет твой отец, когда ты была маленькой…

Айрис судорожно вздохнула. Да, она была заложницей в руках отца; тот использовал ее, чтобы держать мать в страхе и повиновении, и та молча сносила все его измены. Он никогда не задумывался над тем, как травмирует дочь, не догадывался о мучивших ее ночных кошмарах, из-за которых она просыпалась в слезах. Мучительно вспоминая детство, Айрис недоумевала, как Дэвид узнал обо всем. Уж не мать ли рассказала ему? Или он сам понял?

— Но именно тем же самым угрожал мне и ты, — напомнила она.

— И ты поверила? — в словах Дэвида сквозило удивление; впрочем, кажется, он чувствовал свою вину. — Ты что же, действительно думала, что я настолько бессердечен? — чуть ли не со злостью он схватил ее за плечи и тряхнул. — Неужели ты так и не можешь понять, что я люблю тебя? Мне так отчаянно хотелось, чтобы ты стала моей, что мог пригрозить чем угодно. Вот как ты на меня действуешь…

— Но ведь ты… — Она замолчала на полуслове и покраснела, не в силах поверить в чудо.

— О да, — перебил он ее. — Даже сопливой девчонкой ты уже волновала меня, но я изо всех сил старался не показывать виду. Поэтому и вел себя так по-свински, когда ты работала у меня в конторе. Я не мог понять, что со мной происходит. Ты была такая застенчивая, молчаливая… и слишком молоденькая для меня. И тогда, когда ты уволилась и мы стали время от времени встречаться у Мейбл, я был к тебе неравнодушен.

Айрис была поражена. Неужели он мог поддаться своему необъяснимому чувству к ней, если бы Мейбл обманом не завлекла его в свои сети?

— Прикоснувшись к тебе впервые, я понял, что других женщин для меня больше не существует, — продолжал свою исповедь Дэвид. — Мейбл смеялась надо мной, заставляя признаться, что я влюбился. А я и себя, и тебя ненавидел за то, что ты проникла в мое сердце. Но после смерти Мейбл, когда я узнал правду… — Голос Дэвида дрогнул. — Я знал только одно: ты должна стать моей. Я не мог есть, спать и разумно мыслить, так хотел тебя. Подозреваю, что Эрвин начал опасаться за мой рассудок.

Айрис вспомнила, что говорил друг Дэвида во время их последней встречи. Так, значит, это из-за нее сильный и красивый мужчина «ушел в себя»? Она была потрясена, не могла поверить своему счастью. Но оставался еще один болезненный вопрос.

— А как же Грейс? Вы же хотели уехать вместе, — удрученно напомнила она. — Ты не можешь этого отрицать. Я сама слышала в суде ваш разговор.

Дэвид посмотрел на нее так, словно не понимал, о чем идет речь, а потом неожиданно расхохотался.

— Ты что, с ума сошла? Какая поездка? Я просто сказал, что ей придется обойтись без моей помощи! Дело в том, что Грейс вместе с сестрой вложили солидную сумму в некое предприятие во Флориде, а организатор этой аферы обманул их. Я помог ей разобраться в правовой стороне вопроса, и в тот день она должна была лететь туда, чтобы завершить бумажную волокиту. Мы договорились, что перед отлетом она зайдет в суд и возьмет у меня кое-какие документы. А на слушание дела осталась только потому, что до отлета оставалось еще несколько часов. Так что оставь разговоры о Грейс. У нее есть приятель — известный всей Америке боксер, — закончил Дэвид, подтвердив слова своего друга Эрвина.

Кажется, теперь нет места для сомнений и подозрений. Но женская ревность — чувство навязчивое. Айрис надула губки:

— Все равно это не мешает ей охотиться за тобой…

— Возможно, ты права. Тут она ничем не отличается от своей кузины, — сокрушенно признал Дэвид. — Но тебе нечего опасаться, дорогая. Она никогда не пользовалась моей взаимностью.

— Но она говорила, что ты ухаживал за ней до того, как познакомился с Мейбл, и что она вас познакомила, — вспомнила Айрис.

— Да, это так. — Он улыбнулся жене и погладил ее по щеке. — Но я встречался с ней всего несколько раз. Между нами никогда не было ничего серьезного. Чисто приятельские отношения…

— А почему ты сначала пошел к ней, а не ко мне, когда вернулся из Швейцарии? — никак не могла успокоиться Айрис.

— Потому что она ближайшая родственница Мейбл и должна была сообщить ее матери о гибели дочери. Об этой трагедии я в первую очередь поставил в известность Грейс. Но больше всего на свете меня тянуло к тебе. К тому времени я понял, почему ты решила не отдавать ребенка, но не знал, насколько ты благородна и добра и как любишь мать. Подумать только, ты принесла такую жертву, чтобы помочь ей, и никому ничего не сказала. Когда я случайно обнаружил этот счет… — Он прерывисто вздохнул и крепче прижал к себе Айрис. — Я люблю тебя. Лучше тебя нет никого на свете!

— Почему же ты раньше молчал? Если бы ты открылся сразу, мы не мучили бы друг друга так долго!

— Да потому же, что и ты! — он горько усмехнулся. — Ведь ты до сих пор не сказала, что любишь меня. Из-за гордости, боязни быть отвергнутой? Я повез тебя в эту гостиницу, чтобы силой вырвать твое признание. Терять мне было нечего. Но ты вела себя так высокомерно, что у меня все поплыло перед глазами. Я решил, что ошибся и что ты всю жизнь ненавидела меня.

— О нет, любимый, ты не ошибся! — ощутив его отчаяние, Айрис положила голову ему на плечо. — Прости меня, — прошептала она.

— Тебе не за что просить прощения. Теперь надо смотреть вперед, а не назад. — Губы Дэвида нежно коснулись ее щеки. — А если говорить о будущем… Я не хотел хлопот с переездом до рождения Хоуп. Ну как, могла бы ты жить здесь вместе со мной?

— Я бы согласилась жить с тобой даже в сугробе! — засмеялась она, сияя глазами, полными любви. — Так что это место мне вполне подойдет. — Айрис обвела восхищенным взглядом красный кирпичный дом и цветущие магнолии у входа и все вдруг поняла. — Ты хочешь купить его? — она чуть не запрыгала от радости. — Ой, милый, неужели этот дом будет нашим?

Дэвид засмеялся, увидев лицо жены, полное восторга и недоверия:

— Еще осенью я приобрел его на аукционе, хотя и не был уверен, что сумею уговорить тебя выйти за меня замуж!

— Но все-таки уговорил! — рассмеялась Айрис. — И когда же ты вступишь во владение этим сокровищем?

Она взглянула на мужа и услышала долгожданные слова:

— Мое сокровище — ты!