Все люди, как люди. Книга 1

Глава 26

Перед рассветом Василий уехал в свое расположение, успокоив Марфушу, что недавно видел Андрея и с ним все в порядке. А мне ни спалось, ни елось, душа моя металась, я чувствовала себя предательницей. Своего мужа я изменником не считала, он-то был уверен, что Акулина - это я...Опаньки, а если она ему все рассказала? Интересно, поверил он, или считает, что я с ума сошла. Но берегиня четко сказала, что Акулина вполне освоилась в нашем времени и все довольны.

-Чего не спишь, дочь моя? - рядом сел отец Александр. - Что тебя тревожит?

-Да многое, батюшка, - вздохнула и решилась, - вот скажите, если женщина вроде как замужем, но муж считает своей женой другую, а она тоже вроде как не она...и влюбилась в мужчину, а он еще и враг к тому же...

У несчастного отца Александра шапка упала, так высоко брови поднялись.

-Отец Александр, простите, - встала и пошла в землянку.

Села рядом с Жаном. Лицо его уже не было таким смертельно бледным, теперь он пылал в лихорадке.

-Марта, у него температура под сорок, - потрогала я лоб Жана. Термометров здесь не было. Да и во врачебную практику еще не ввели измерение температуры и забор анализов. Милейший Платон Яковлевич ставил диагнозы исходя из жалоб больных, измерения пульса и внешнего осмотра. Пирогов был еще младенцем, а Боткин появится на свет лет через двадцать, по-моему.

-Чего? Жар у него, но вот сейчас оботрем уксусом, глядишь и спадет лихоманка.

Вот универсальное средство - уксус! И тебе антисептическое, и жаропонижающее, и обезболивающее.

Я повернулась к Алексею. На лице его была повязка и я подумала о Танечке, как-то она найдет теперь красавца Алексея? Татьяна Мещерская не то чтобы не нравилась мне, но была в ней какая-то фальшь. А может это просто ревность ставит свои штампы. Алексей вызывал у меня сострадание и я чувствовала к нему любовь, нежную любовь сестры.

На душе было тревожно, а тело требовало действий. В прямом смысле, просто ноги приплясывали, а руки чесались.

-Степан, седлай Звездочку, наведаемся в поместье. Василий сказал, что наши войска наступают и вслед за разведчиками, которых мы и застали в поместье, идут регулярные части.

Василий рассказал мне, что после Березины к французам присоединились резервные части, и сражаются они пока неплохо. Но я помнила, что это дело времени. Наполеон уже удрал в Париж собирать новые войска, а впереди бой за Вильно.

Поехали опять тем же составом. В поместье было тихо. Когда убедились в этом полностью, завели коней. Поместье...Точнее то, что от него осталось производило удручающее впечатление. Все деревянные постройки сожжены, в доме окна и двери выбиты, везде кучи мусора и нечистот.

-Эх, - вздохнул Степан и добавил, - ну, так это не беда. Отстроим заново, а пока можно и в Калугу, и в столицу податься.

-Поехали в деревню, посмотрим, что там.

В деревне оставались только польские крестьяне, которые не захотели уходить от "освободителей". Насколько мы знали, их особо не притесняли, но сейчас французы обезумели и чтобы выжить готовы были на все.

Издали увидели горящую православную церковь. "Расстроится отец Александр" - подумала я. И тут нечеловеческий крик заставил аж пригнуться к шее лошади. Я не раздумывая пустила Звездочку в галоп. Влетев в деревню увидела несколько солдат, которые тащили из домов какие-то тряпки к телеге.

От крайнего дома опять раздался крик, только был он уже еле слышан. Спрыгнув с лошади, ворвалась в дом, держа пистолет наготове. Кричала Ядвига, зажимая распоротый живот руками, а на кровати визжала Агнешка под сволочью с голым задом. Еще несколько солдат добивали саблями мужа Ядвиги. Рядом лежали трое мальчишек. Разрядила пистолет в мужика на кровати и выхватила саблю. За мной в избу уже входил Степан. Один из солдат повернулся ко мне и замахнулся саблей. Я постоянно упражнялась в сабельном бою с Иваном, которого натаскивал лично Василий. Но тот гад был явно сильнее меня. Сабля вылетела у меня из рук и его оружие проткнуло мой тулуп, вошло глубоко в тело. Последнее, что я видела - отлетевшая голова француза. А последняя мысль была: "Так вот о чем говорила берегиня, вот какая ответственность, вот какой груз...".

Очнулась я толчком, как будто кто выбросил из небытия.

-Душа христианская, ты оставляешь этот мир во имя Бога Отца всемогущего, Который тебя сотворил; во имя Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Который за тебя страдал; во имя Духа Святого, Который на тебя снизошёл. Да упокоишься сегодня и поселишься на священном Сионе с Пресвятой Богородицей Девой Марией, со святым Иосифом и со всеми Ангелами и святыми...

-Отец Александр, а можно я еще здесь побуду?

Батюшка подскочил, ударился головой о перекладину и выдал.

-Как дам сейчас кадилом по твоей безбожной башке! Ты меня самого чуть на священный Сион не отправила. Ведь Марта сказала, что отошла ты уже, - и перекрестившись, продолжил уже о чудесном спасении.

Я слушала плохо, значит я почти умерла. Да ладно, почти не считается, будем жить! Отец Александр дочитал молитву и открыв дверь землянки, заорал во весь голос.

-Она жива! Акулина жива! Молитесь православные, чудо Господнее свершилось!

А в землянку, оттолкнув батюшку влетела Марфуша, бросилась на колени и заголосила.

-Ох, барышня, как же вы нас чуть не покинули. Да мы же без вас куда, а? - и рев, слезы ручьем.

-Марфа, слезоразлив прекратить. Доложить обстановку по лагерю. Первое - как долго я тут чуть не умирала?

В землянку вошла Марта, цыкнула на Марфу и склонилась надо мной, смотря прямо в глаза.

-Прости, Акулина, но дыхания твоего на зеркале уже не было, вот и сочла я тебя преставившейся, на то и отца Александра позвала...

-Всё, хватит о моем воскрешении. Такое бывает, клиническая смерть называется, по научному. Отвечайте на вопросы! А лучше - Степана ко мне, живо!

-Докладывай, - сказала я Степану, когда через минуту он образовался в землянке.

-Значится так, хранцузов в деревне было немного. Всех положили. Агнешку и вас, Акулина Савельевна доставили в лагерь. С тех пор три дня прошло. Вот такие дела. Агнешка под присмотром Степаниды, так вроде ничего, но не говорит ничего, молчит...

-Что Ядвига, муж её, дети?

Степан перекрестился.

-Скончались.

Огляделась, в землянке я была одна.

-Где майор и барин?

-Так они уже на ногах, как мы вас привезли, так Марта распорядилась раненых в другую землянку пристроить. Майор, как узнал, что вы...того...этого...в лес ушел, за голову держался и плакал, кажись. А Алексей Петрович у костра сидели, горевали сильно.

-Степан, майора найти немедленно. Он только от лихорадки отошел, нельзя ему в холоде. Выполняй.

На разговор ушло много сил, я закрыла глаза. Степан выскочил из землянки и на его месте сразу же оказалась Марта.

-Давай-ка вина с травками выпей, а потом Степанида потрохов наварит, как мы когда-то энтому подпоручику Ржевскому делали. Я к тебе пока никого пускать не буду...

-Да как это ты меня не пустишь, - в землянку вошла Степанида, за юбку которой держалась девочка.

-Прости, Акулинушка, но она без меня никуда, боится сильно. Да моя ж ты беднушка, заюшка ты моя, - гладя меня по голове, приговаривала Степанида.

Я чувствовала, что засыпаю, сказывалось действие вина, наверное.

Когда я очнулась в следующий раз, услышала шипение Марты.

-Да как же тебя, басурмана, отсюда выгнать-то? Ведь надо рану перевязать, обтереть девицу, а он сидит. Вот сейчас Ивану покличу, он тебя и вынесет отсюда...

-Не надо, Марта, - открыв глаза, сказала я и улыбнулась Жану. - Жан, ты должен выйти, мне нужно привести себя в порядок.

-О, Николь, Бог услышал мои молитвы, ты жива и ты мне улыбаешься. Ты смысл моей жизни, мой свет, мое сердце...

-Да иди ж ты отсюда! - толкая Жана вышла из себя травница, срубая всю романтику под самый корень