Всё о Великанском Великане

4. Малыш Ви причёсывается

Малыш Ви любит причёсываться.

Волосы у него густые, непослушные и торчат во все стороны. Но расчёсывать их приятно. Гребёнка скользит по волосам, точно садовые грабли по газону – а волосы всё равно опять поднимаются, как упрямая трава. И эта упрямая трава растёт у малыша Ви прямо на голове. Дед в шутку называет её «малышевилюра».

Дед любит играть со словами. Он объяснил внуку, что есть такое слово «шевелюра»: так называется то, что растёт у человека на голове. А хитрый дед слова «шевелюра» и «малыш Ви» соединил вместе, как паровозик с вагонами – вот и получилась «малышевилюра». Дед сказал, что это очень удобно: одно слово «малышевилюра» вместо целого предложения: «Шевелюра, растущая на голове у малыша Ви».

И главное – это весело и сразу понятно, о чём речь.

Вот и у другого малыша Ви – у того, что в зеркале – на голове точно такая же «малышевилюра». Зеркальный малыш Ви повторяет всё-всё-всё, что делает настоящий. Интересно, почему так получается?

Надо спросить у деда.

Дед дремлет в саду, в тенёчке, чуть покачиваясь в растянутом до самой земли гамаке.

– Дед, а дед, – тормошит его внук, – почему я в зеркале такой же?

– А откуда ты знаешь, что такой же? – зевает дед, отмахиваясь от назойливого комара. – Ты же не видишь сам себя.

– Вижу! – возражает Ви.

– И как это ты сам себя видишь? – лукаво щурится дед. – У тебя что, глаза на стебельках, как у марсиан, и во все стороны загибаются?

– Вижу, вижу! Вот – руки вижу, ноги вижу. Свитер вижу, – малыш оттягивает на животе старый свитер с оленями, чтобы показать деду, как он прекрасно всё видит.

– А мордочку свою хитрую тоже видишь? – спрашивает дед, щекоча внука за ушами.

– Вижу! В зеркале вижу! – ёжится от щекотки малыш Ви.

– А вдруг она в зеркале не такая? – не сдаётся дед. – Вдруг зеркало тебя обманывает? А на самом деле ты похож на обыкновенного зелёного гоблина?

Малыш Ви задумывается. Дед тихонечко смеётся.

Малыш берёт деда за руку и ведёт его к потускневшему дачному зеркалу.

– Видишь? – говорит внук.

– Что? – спрашивает дед. – Этих двух обормотов? Одного длинного и одного ушастого?

– Ты и тут, и в зеркале – везде одинаковый! – торжествующе кричит малыш Ви. – И папа в зеркале одинаковый, и мама! Значит и я – одинаковый.

– Молодец! – хвалит дед. – И кричишь громко, и наблюдать умеешь. И даже делаешь правильные выводы.

Малыш Ви доволен.

Интересно, а тот второй – зеркальный малыш Ви – умеет ли он наблюдать и делать правильные выводы? Видит ли он то, что находится тут? То, что не в зеркале?

А что если через стекло можно было бы нырнуть в ту зеркальную комнату? И выйти там из неё на зазеркальную веранду, спуститься в зазеркальный двор по зазеркальной лестнице? Всё ли там такое же, как тут?

Можно ли там, например, прийти к зазеркальной речке? И заглянуть в зазеркальную воду? И будет ли там, в той зазеркальной речке, ещё одно отражение? Ещё один малыш Ви? Только уже не зеркальный, гладенький, похожий, а речной – смешной, кривоватый и лицо всё время подёргивается. То, что в реке отражается – всё зыбкое, всё качается, потому что река течёт без остановки и по ней волны бегут.