Все по-честному

9

Разбудил ее не будильник, а мобильный телефон. Звонила Лори – в состоянии слепого бешенства.

– Лу! Я торчу у паршивого подъезда паршивого дома твоего паршивого Лапейна, ненакрашенная и опухшая, и консьерж уже два раза посмотрел на меня с подозрением, в чем я лично его не виню! Мы должны были выехать полчаса назад, ты где?!!

Мэри Лу свалилась с кровати, торопливо натянула джинсы и свитер, наскоро застелила постель и помчалась в прихожую. Перепутала левую и правую кроссовки, схватила с вешалки какую-то шапку, в последний момент вспомнила про ключи и документы – короче говоря, уложилась в рекордные семь минут. В машине Лори с подозрением втянула ноздрями воздух.

– Чем воняет?

– Не знаю. А чем?

– Похоже на дезинфекцию. Или карболку. Ты что, всю ночь опрыскивала растения?

– Да нет… наверное, что-то пролилось в машине. Поехали, я хочу быстрее отделаться и поспать у нас в офисе хоть полчасика.

– Ого! Бессонная ночь?

– Лори, я сейчас в таком состоянии, что могу ка-ак дать тебе по башке… и любой суд меня оправдает.

– Ха! Надеешься на Лапейна?

– Нет. На состояние аффекта. Вперед!

Дэн с интересом прослушал звуки пробежки Мэри Лу по коридору и даже засек время. Когда хлопнула входная дверь, он остановил секундомер и изумленно вскинул брови. Женщина, способная собраться за такой короткий отрезок времени, папе понравится еще больше…

Потом он встал, оделся потеплее и отправился на прогулку с Бартом. Дождь со снегом за ночь усилились, газоны вокруг элитного дома превратились в моря грязи, и потому домой Дэн с Бартом поднимались в разных лифтах – протестующе воющего пса Дэн безжалостно запихнул в грузовой и отправил наверх, а сам воспользовался скоростным, чтобы перехватить грязное чудовище у двери.

Скулящий Барт был ловко стреножен и препровожден в ванную, где и замер в ожидании экзекуции. Дэн с недоумением смотрел на пустой флакон собачьего шампуня от блох… Пришлось обойтись теплым душем с сильным напором.

Первую неделю совместного проживания будущие молодожены продержались вполне удовлетворительно. Мэри Лу на пару дней уезжала в небольшое цветочное хозяйство на самой границе штата, в остальные же дни работала как ломовая лошадь, старательно уходя на рассвете, приходя домой раньше Дэна и запираясь в своей комнате. Вечером они шли ужинать в ресторан, после которого у Мэри Лу, как правило, либо «болела голова», либо нужно было «завтра рано вставать», так что общение сводилось практически к нулю.

Дэн вел себя кротко и тактично, называл ее «дорогая» и не делал ни малейших попыток навязать свое общество. Мэри Лу начинала паниковать. Пора было переходить к первому пункту плана, но у нее не хватало духу.

В субботу Дэн вежливо, но твердо отвел ее в мэрию, и они записались на три месяца вперед – на бракосочетание. Сотрудник мэрии был удивлен и мягко намекал, что мистеру Лапейну и мисс Дженнингс вовсе не обязательно ждать три месяца, церемония вполне может быть перенесена хоть на завтрашний день, ведь мистер Лапейн – известный и уважаемый в стране юрист…

И настало воскресенье!

С утра Мэри Лу облачилась в мешковатую толстовку с изображением Микки-Мауса на груди, ярко-зеленые спортивные брюки и тапочки с помпонами, купленные ею лично в маленьком магазинчике на окраине того городка, куда она ездила за тюльпанами. Завершал наряд кокетливый розовый фартучек с оборками, карманчиками в виде сердечек и яркой надписью, возвещавшей: «Я Люблю Моего Муженька!» Взглянув в зеркало, Мэри Лу исполнилась отвращения к самой себе и отправилась на кухню.

Ингредиенты первого в их жизни совместного ланча были закуплены заранее. И без того вялый китайский салат для пущего эффекта был помещен в морозилку, картошка вся проросла глазками, шпинат Мэри Лу выбрала не свежий, а замороженный и прессованный.

Через полчаса убийственный аромат вареного лука, смешавшийся с острым запахом вареной трески, начал просачиваться в квартиру. Первым на него среагировал Барт, мирно спавший на ковре в гостиной. Псу приснилась его родная помойка, и Бартоломью во сне заскулил, засучил лапами, стремясь поскорее зарыться в благоуханные кущи носом…

Проснувшись, Барт понял, что счастье пришло наяву. Запах не улетучился, он остался в доме, он наполнял нос, глотку, легкие и желудок Барта блаженной истомой, предвкушением счастья, и пес сорвался с места, словно его ужалили.

Примчавшись на кухню, Барт уселся возле плиты и преданно задышал открытой пастью, не сводя влюбленных глаз с тетки – собачьей феи. К аромату лука прибавился густой запах псины. Мэри Лу украдкой приоткрыла окно и глотнула свежего воздуха.

Встревоженный Дэн пришел узнать, не умерла ли где-нибудь неподалеку крыса или мышь. На кухне его ждал сюрприз. Нейлоновая скатерть с оборочками покрывала стол, на котором стояли яркие пластиковые блюда, а на них…

Напоминающие утопленников, проведших в воде не меньше месяца, трупы – иначе не скажешь – обезглавленных рыб.

Зеленая масса с вкраплениями белесоватых полосок.

Выглядящая практически деликатесом порезанная ломтиками тыква.

Ярко-зеленая жидкость в высоких пластиковых стаканах.

И Мэри Лу, вырядившаяся форменным чучелом и неискренне улыбающаяся ему от плиты.

– Садись, дорогой, все готово.

Находиться здесь было невозможно, тем более что Барт успел выклянчить отходы от «деликатесов» и теперь лежал под столом, нещадно воняя луком и рыбой. Дэн уже собирался сказать что-нибудь саркастическое, как вдруг в голове его мелькнули первые подозрения.

Он прекрасно помнил, как Мэри Лу готовила. Готовила она прекрасно. Ее миндальный тортик гарантированно выводил из депрессии даже сильных личностей, а салат с авокадо возвращал силы, подорванные ночными клубами. Именно с ее седьмого этажа семь лет назад всегда пахло так вкусно, что можно было, как в старой сказке, наесться одними лишь ароматами.

Значит, всю эту дрянь она приготовила не случайно. Зачем же? Да для того, чтобы сноб и капризник Дэн Лапейн ужаснулся и усомнился, стоит ли брать в жены такую неумеху. Бедная, глупенькая Мэри Лу, ей просто не приходит в голову, что Дэн Лапейн способен съесть из ее рук даже цианистый калий. Да что там говорить, он всю жизнь будет водить ее по ресторанам, он выпишет для нее лучших поваров Франции и Китая, он заколотит дверь на кухню гвоздями – лишь бы Мэри Лу осталась в его жизни навсегда!

Что же делать сейчас? Два варианта. Либо Дэн Лапейн страдает врожденным дефектом обоняния и полным отсутствием вкусовых рецепторов, либо он является поклонником радикальных кулинарных направлений, практикующих поедание плодов дуриана и выдержанных в земле куриных яиц. В любом случае – весь этот кошмар придется съесть и похвалить. Чем не подвиг во имя любви?

И герой отважно ринулся в битву с пюре из шпината.

Некоторое время за столом царила тишина, если не считать аппетитного чавканья Дэна и жалобных постанываний Барта из-под стола – вот уж кому искренне понравилось сегодняшнее угощение! Мэри Лу жевала ломтик сырой тыквы и недоверчиво смотрела на ведущего юриста Соединенных Штатов, накладывающего себе дополнительную порцию абсолютно пресной и разваренной до состояния клейстера трески.

Лихо хватанув залпом полстакана зеленой жижи (свежевыжатый сок из проростков овса и пшеницы), Дэн изящно вытер губы розовой салфеткой и жизнерадостно сообщил:

– Наконец-то нашелся человек, который будет следить за моим правильным питанием! У меня ведь сидячая работа, а возраст, знаешь ли, дает о себе знать. Глазом не успею моргнуть, как вырастет пивное пузо. Но моя супруга, судя по всему, блестяще разбирается в диетологии. Предлагаю назначить воскресенье Днем шпината! Будем как Морячок Папай.

Мэри Лу вздрогнула. Тыква в соединении с соком и шпинатом подозрительно забурлила в желудке.

– А… как тебе рыба, дорогой? Честно говоря, я забыла ее подсолить.

– И прекрасно! Соль – это белый яд. Между прочим, эскимосы только такую рыбу и едят, даже еще ху… дальше заходят – вымораживают ее на пятидесятиградусном морозе. При таком холоде запросто дохнут все глисты и бактерии, а об опарышах там и вовсе не слышали…

Мэри Лу прикрыла глаза, чувствуя, как подкатывает к горлу дурнота. В этот момент Барт под столом громко рыгнул. Волна удушающего запаха прокатилась по кухне – и молодая хозяйка позорно бежала в ванную.

Дэн воспользовался паузой на все сто. Пнул Барта и выгнал его в прихожую, открыл настежь окно, вылил тошнотворный сок в раковину и закусил ланч маринованным огурцом. Когда Мэри Лу вернулась в кухню, несколько побледневшая и осунувшаяся, ее без пяти минут супруг безмятежно мыл посуду, нарядившись в розовый фартук и насвистывая под нос что-то из битлов. Мэри Лу кашлянула.

– Дэн… прости меня.

– За что? Все было превосходно.

– Ты очень добр, но… Все было ужасно!

– Это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Ты себе не представляешь, какую гадость иногда со вкусом уплетают посетители экзотических ресторанов. По сравнению с гусеницами в кляре твое пюре – просто нежнейшее суфле. Кроме того, я нисколько не врал, говоря о диетической ценности сегодняшнего ланча. В любом случае после него ты сможешь еще лучше оценить кухню ресторана, в который я тебя приглашаю.

И Дэн Лапейн склонился в шутливом поклоне перед смущенной и практически раздавленной Мэри Лу.

В среду, в восемь утра, Мэри Лу позвонила Лори и разбудила ее. Лори уже хотела обругать подругу, но панические нотки в голосе обычно сдержанной Мэри Лу заставили ее сдержаться.

– Что случилось, Лу? Бог ты мой, если ты будешь будить меня в такую рань, пока мы практически закрыты – что же будет, когда мы развернем наш маленький бизнес на полную мощность? Вообще ложиться не будем?

– К черту бизнес! К черту сон! Лори, я вообще не сплю уже вторую неделю, мне срочно нужен твой совет, сеанс у психоаналитика и инкассаторская машина на тихой, безлюдной улочке.

– Ты бредишь, детка? Зачем тебе инкассаторская машина?

– Я украду миллион долларов и смогу снять себе квартиру. Съеду отсюда и высплюсь по-человечески! Я больше не могу, Лори! Он ходит в расстегнутых джинсах и спит голым! Я не железная…

В своей спальне Дэн удовлетворенно улыбнулся и бесшумно отключился от прослушивания. Стало быть, на нее подействовало. Не могло не подействовать, она слишком темпераментна, чтобы хладнокровно смотреть на такое…

Лори села в постели и нетерпеливо спихнула с себя руку спящего Сэма.

– Еще раз и помедленнее. Он к тебе пристает?

– Нет! Он даже и не думает ко мне приставать. Он ведет себя так, словно… Кофейня на углу Тринадцатой и Серкус! Через полчаса. Иначе я наложу на себя руки. И возьми деньги, у меня нет ни цента.

Лори ошеломленно смотрела на пищавшую в ее руке трубку. Потом тихо пробормотала:

– Ничего не понимаю…

Сэм, не открывая глаз, добродушно проворчал:

– А чего здесь непонятного? Она влюблена в своего адвоката по уши, и он об этом знает. Поезжай и скажи ей, чтобы не валяла дурака и скорее прыгала к нему в койку. Там все станет ясно.

Лори с еще большим ошеломлением уставилась на своего дремлющего сожителя. Она как-то не предполагала, что Сэм способен на такие глубокомысленные сентенции с раннего утра… да и в любое время суток! Лори бесцеремонно забарабанила кулачками по мощной спине Сэма.

– Эй! Вставай и объясни мне, что ты имел в виду?! Ты тоже в курсе происходящего?

Сэм зевнул, перевернулся на спину и притянул к себе Лори.

– Маленькая, я же не глухой, а наша квартира – не особняк из восьмидесяти комнат. Вы с Мэри Лу протрещали две ночи подряд, не мог же я вообще ничего не расслышать!

– Но, Сэм, ты считаешь, что она должна…

– Никто ничего никому не должен, кроме мамы с папой, малыш. Я тебе скажу только одно: ваша главная девичья ошибка – считать нас, мужиков, за полных олухов. Да, мы мыслим несколько иначе, чем вы, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не понимаем, ЧЕМ так могут раздражать разбросанные носки или незавинченный тюбик зубной пасты. Но мы тоже любим вас и страдаем, мы хитрим и добиваемся вашей благосклонности, мы играем в игры и строим козни. Но зато мы не умеем имитировать оргазм и если уж хотим вас – то это сразу видно. Больше я тебе ничего не скажу, иди к подружке и успокой ее. Да, если она надумает все же сбежать, то совершенно спокойно может жить у нас. Во-первых, на следующей неделе я улетаю в Бостон на пять дней, во-вторых вы меня совершенно не напрягаете. Все. Отстань, я еще сплю.

И Сэм отвернулся к стенке, оставив Лори в состоянии полного ступора. За полтора года совместной жизни с этим мужчиной она едва ли слышала от него больше слов, чем за сегодняшнее удивительное утро.

– Я выворачивалась наизнанку, чтобы приготовить немыслимую дрянь, но Лапейн ел и нахваливал, а потом просил добавки. Вчера я решила сварить вымя…

– Какая гадость!

– Вот именно! И я точно знаю, его надо варить не менее трех часов, иначе оно по вкусу и плотности будет напоминать автомобильную покрышку. Поэтому я поварила его минут сорок и выложила на тарелку, чтобы оно остыло, а я порезала бы его ломтиками. Но тут этот гад влетел на кухню, схватил весь кусок и уволок его в гостиную!

– Боже!

– И сожрал во мгновение ока! Я не успела взять веник – а он уже облизывался и улыбался во всю свою наглую морду!

Лори приложила пальцы к вискам. В голове у нее немножко гудело.

– Прости, Лу, я немного… Сожрал недоваренное вымя? Но это физически невозможно. Оно же жесткое!

– Ха! А какие у него челюсти, ты бы видела. Когда он приволок домой здоровенную кость…

– Так, стоп!!! Мы о ком сейчас говорим?

– Да о Варфоломее же!

– Господи, я думала, о Лапейне. И очами души своей увидела, как он утаскивает недоваренное вымя в гостиную…

– Лори, мне не до смеха. Он хвалит все, что я делаю, понимаешь?

– Понимаю. Что же дальше?

– Не знаю. Надеюсь доконать его декораторскими способностями. Он разрешил делать все, что угодно, везде, кроме его спальни, но я туда и так не полезу под страхом смерти.

– Кстати, что там насчет расстегнутых джинсов и сна в голом виде?

– А! О! Он нарочно это делает. Скажи, пожалуйста, если бы я принялась расхаживать по дому в трусиках и лифчике, а по ночам приоткрывать свою дверь и эффектно раскидываться на кровати – долго бы он продержался?

– Насколько я знаю, он и не собирался сдерживаться. Так он расхаживает в трусах и лифчике… тьфу ты, в трусах без лифчика?

– Он расхаживает дома в потертых джинсах на голое тело и не застегивает пуговицу. У него мускулатура Брэда Питта в «Трое», и он отличненько этим пользуется. Он приходит с работы все раньше и раньше, он носит мне цветы вениками и корзинами, он подарил мне роскошную монстеру, которую мне всегда хотелось купить, он водит меня в рестораны и рассказывает миллион смешных историй, он предупредителен, дружелюбен, внимателен, он помнит обо мне все, даже то, что я сама уже забыла, он идеален в быту, он не имеет ни пороков, ни недостатков – я так больше не могу!!!

Лори перестала сдерживать дыхание и восторженно выдохнула:

– Да почему же?! Раз он такой клевый? Чего ты ждешь?

Мэри Лу вскинула на подругу абсолютно безумные глаза.

– Как ты не понимаешь? Он вынудил меня принять самое идиотское решение в моей жизни. Он сломал мою привычную жизнь. Он диктует мне свои условия игры и не поддается на мои уловки… Впрочем, я еще не перешла ко второму этапу.

– А если выяснится, что он обожает розовый цвет?

– Ну уж нет. Я собираюсь превзойти саму себя. Уже все продумано – я превращу его стильную холостяцкую квартиру в помесь домика Барби с французским борделем восемнадцатого века. Плюш, кружавчики и пуфики! Салфеточки! Ангелочки! Фарфоровые собачки. Я сделаю Барту шестимесячную завивку и куплю ему ошейник со стразами.

– Лу, это уже перебор. Животные страдать не должны.

– Это не животное. Это демон! Знаешь, что вчера случилось?

– Что?

– Я забыла запереть дверь в свою комнату, когда уходила.

– Он валялся на твоем одеяле?

– Не сразу. Сначала он выдрал из горшков все растения и раскопал всю землю. Потом он объел персидскую фиалку. И только после этого, грязный как поросенок, улегся на мою постель. Я думала, меня удар хватит.

– А что Лапейн?

– Лапейн? Ха! Я зарыдала, а Лапейн увел меня в гостиную, взбил мне коктейль, взял пылесос и вычистил мою комнату до блеска. Потом отшлепал Барта газетой – а я знаю, чего ему это стоило! – и поехал в магазин за землей и подкормками. Сам пересадил всех пострадавших, сам полил, сам расставил на подоконнике. И что я должна была, по-твоему, сделать?

– Отдаться! Немедленно.

– Лори, мне не до смеха. Знаешь ли ты, что это самая моя большая мечта на протяжении последних семи с лишним лет? Но вместо этого я капризничала и канючила, пока не стала сама себе противна, после чего сбежала в свою комнату и опять не спала до пяти утра.

– Лу, ты прости, но, по-моему, ты валяешь дурака.

– А ты мне предлагаешь плюнуть на все и погубить свою жизнь?

– О, я слышу голос истинной католички! С какого перепугу ты ее погубишь? Наоборот, будешь счастлива…

– Да, один день. Одну ночь. Неделю, месяц. Потом я ему надоем, и все кончится.

– Лу, нельзя так пессимистично смотреть на себя и собственную жизнь. Почему ты не допускаешь мысли, что он действительно тебя любит…

– Лори, книжки надо читать. И иметь достаточно здравого смысла. Мы с ним из разных миров, Лори. Ты знаешь, кто его отец? Великий Лапейн. В прошлом месяце вошел в десятку миллиардеров по сведениям «Форбс». Зиму семья Лапейнов обычно проводит на побережье Франции, но в этом году осталась на своей вилле в Чикаго. На вилле, Лори! У Дэна Лапейна сорок процентов акций компании, пост вице-президента, доход, который неприлично называть в заведении, подобном этому, личный самолет, яхта, свой остров в Карибском море…

– И все это могло бы стать и твоим тоже…

– Нет! Потому что я из другой сказки. У меня нет денег даже на чашку кофе, мой отец ветеринар, а мать всю жизнь занимается распространением товаров по каталогу и носит безвкусную бижутерию!

Лори поджала губы.

– Лу, если бы я не знала, что ты их любишь… Между прочим, именно твои мать и отец дали тебе возможность учиться в университете и с восемнадцати лет жить самостоятельно, не вмешиваясь в твою жизнь. То, что ты не сумела ею распорядиться правильно, не их вина.

– Я не сумела? Да у меня все шло прекрасно, пока не появился этот самонадеянный Лапейн и не разбил всю мою жизнь одним взмахом руки.

– Может быть, не так уж она была и хороша, если ее смогли так легко разрушить? Ведь за то, что нам действительно дорого, мы сражаемся до последнего, а ты…

– Ну что я? Договаривай, договаривай!

Лори усмехнулась.

– Скажи мне, Мэри Лу Дженнингс, за эти полторы недели ты хоть раз вспомнила о многострадальном Крисе Монтегю, которого до того упорно называла своим парнем?

– Сама говорила, что он гей. Признаю: он – гей.

– Знаешь, если бы кто-нибудь обозвал моего Сэма… ну на гея он не тянет… да хоть и просто дураком, я бы тому все волосики повыдергала. Не потому, что Сэм самый умный, но он – мой парень. Тебе же по большому счету на Криса наплевать. Гей даже удобнее – ведь с ним можно общаться, как с подружкой, а в глазах окружающих при этом не выглядеть одинокой и никому не нужной.

– Лори, это жестоко…

– Это правда. Иногда она бывает жестокой, но никогда – несправедливой. Она просто правда. И состоит она в том, что ты зациклилась на Дэне Лапейне много лет назад, ушла в собственные переживания, заблудилась в придуманной тобой сказке. А когда Прекрасный Принц все-таки прискакал к тебе на белом коне – испугалась. Золушка не испугалась. Белоснежка – не испугалась. Мэри Лу Дженнингс – струсила!

Мэри Лу неожиданно заплакала, и Лори немедленно устыдилась. В душе она была доброй девушкой. Она осторожно погладила подругу по плечу.

– Лу, прости, я резкая и часто брякаю не подумавши… Но ты все же не торопись, а? Может, Дэн Лапейн не так уж и плох? Вернее, может, он все-таки подходит тебе? А ты – ему? Вот и Сэм говорит…

Лори прикусила язык, но было поздно. Мэри Лу вскинула голову и побледнела как смерть.

– Значит, ты еще и обсуждаешь меня со своим парнем? Что еще он знает обо мне? Какого цвета белье я ношу? Когда у меня месячные? Сколько раз я спала с мужчиной?

– Лу, это не то…

– Счастливо оставаться, Лори. Деньги за кофе я тебе верну.

– Лу!

– Ты предательница!

С этими беспощадными словами Мэри Лу покинула кофейню.